Катерина лазает по стропилам. Чайку раскромсали на шашлыки. Лиза-наркоманка в своей наивности сипло жаждет страсти - дурней, чумней! Умнице Ларисе не ждать взаимности от женоподобных пустых парней...
Свежее прочтенье - черно и нервно. Что ж ты душу сам у себя крадёшь...
Он цедит манерно, высокомерно: "Мы - за современность, за молодёжь...". Раз - добавил мрачненькой бесовщинки. Два - добавил модненькой матерщинки... Три - разбавил выпивкой и жратвой...
А по маске мима текут морщинки, и кривится занавес, как живой. Сцена тихо скрипнула... Как же плохо-то... Свет мигнул, и стон потонул в луче... Обернулось piano - пьянящим хохотом, обернулась боль - показушным грохотом, обернулась роль - непонятно чем.
Обернулась девушка, боком встала... Нет, не покорил и не обаял... Голая. Тургеневская. Пустая. А глаза: о боже, и это я?.. ублажаю гения, всем чужая, тот из зала давит, включил нажим: дескать, душу классики обнажают, ты же тело, глупая, обнажи!
Новый день театра... Точнее, утро - вкус похмелья, треснутое трюмо... Свежий взгляд на классику. Архи. Ультра.
Но не на глазу - на душе бельмо...
Ты, эстет, кривляка, с эпохой в ногу? Или у эпохи твоё нутро?! Силишься и тужишься сделать ново, но выходит - муторно и старо...
... Он сидел усталый, довольный, признанный. В окруженье бражников и льстецов... И не замечал, что не люди - призраки -
пристально
смотрели ему в лицо.
Он недавно умер. В конце апреля. Видел их страданье, не торжество... И они - вот так - на него смотрели...