Купцы слово сдержали, но винишко подсунули дрянное. В другое время Василий выбросил бы это пойло без жалости, но где другое-то взять? Вот и приходилось морщится при каждом глотке. Да и чем еще заняться. За день пути один только раз попалась крестьянская подвода. Да и то разговор не вышел. Толи оробел мужик перед витязем в кольчуге да при мечах, толи не в настроении был, только ни слова из него Василий не вытянул. Так и разъехались ни с чем. А клубочек весело катился по пыльной дороге в сторону Переяславля.
Когда появилось ощущение пристального взгляда, он не помнил. Но на протяжение последних часов, этот взгляд преследовал его, то становясь сильнее, то затухая. Несколько раз, поддавшись чувствам, Василий резко оборачивался в надежде заметить соглядатая, но все напрасно. Дорога оставалась такой же пустынной, как и в предыдущие разы. Отхлебнув из кувшина, Василий философски погрешил на дурное, прокисшее вино. Но решив не искушать судьбу все же достал подаренную Одинцом кольчугу. Пусть будет, - подумал Василий, натягивая на себя дорогой подарок.
Антоний нервничал. После того, как ему пришлось подсказать наемникам где искать пьяницу, он все чаще доставал магический шар, следя как выполняется его воля. Хрустальный шар, всегда безотказный в Константинополе, в землях Гипербореи барахлил, то показывая не то что хотел маг, то вообще отказываясь работать.
Помня указания Совета, он старался не применять более сильную магию, что бы не привлечь к себе внимания местных волхвов, но терпение у него оставалось все меньше и меньше.
Вот и сейчас вместо того, что бы показать Чернобоя, шар лишь немного потемнел и снова стал прозрачно-чистым словно капля родниковой воды. Разъяренный маг в сердцах запустил магической безделушкой в деревянную стену. Ощущение неудачи, преследующее с самого утра, нарастало как комочек трудолюбивого жука-навозника. Плюнув на все предостережения, маг раскрыл крест доставая кристалл. Предчувствие говорило, что личное присутствие не помешает.
Раньше предчувствие мага не подводило.
Задумавшись, Василий упустил момент, когда впереди, перегораживая дорогу, появился воин на вороном коне. Неизвестный выжидательно смотрел на богатыря. Сзади послышался шорох листьев. Оглянувшись, Василий увидел как из придорожных кустов, неторопливо выехали еще трое всадников, перекрывая путь к отступлению. Василий пожал плечами.
- Ошиблись вы видимо, люди лихие. Взять с меня нечего, коня разве что, да у вас жеребцы получше, куда вам моя коняга? – попытался завязать разговор Василий.
Всадники молча сверлили богатыря взглядами полными ненависти. Наконец стоявший впереди медленно раздвинул губы в нехорошей усмешке.
- Это ты, брат ошибся. Ужель мы похожи на бородатых татей? – он гордо выпятил налитую силой грудь. Его подручные точно скопировали этот детский жест, мигом напомнив Василию драчливых петухов. Но в следующий миг глаза Василия широко распахнулись – на выпяченной груди ярко блеснул тяжелый золотой крест. Перехватив взгляд, вожак громко и раскатисто рассмеялся. – Никак догадался? Жаль мы этого сосунка не нашли. Но ты не переживай, в деревне сказывали, он в Киев подался. Так что он свое получит… Встретитесь с ним у Ящера!
- Я-то с Ящером встречусь, – зловеще выдохнул богатырь. – Но не так как ты думаешь. А вот тебе действительно придется для него водичку на хребте таскать.
Чернобой снова гулко захохотал. Ему вторил раскатистый, громкий хохот Сигурда. Степан и Лабута, зараженные общим весельем неуверенно хихикнули.
Василий что было сил ударил пятками лоснящиеся конские бока. Ржакнув от незаслуженной обиды, конь скакнул на перекрывающего дорогу противника. Прыжок растянулся на несколько долгих мгновений, за которые Василий успел пожалеть что добротный шелом, подаренный Одинцом, покоится на дне седельной сумы. Рука тем временем выдернула из-за плеча меч и отвесно рубанула оскаленную в улыбке рожу Чернобоя.
Настороженно следивший за ним наемник молниеносно выхватил меч. Руку тряхнуло и Василий с трудом парировал встречный удар. Противник оказался ловким и сильным. Все удары Василия приходились на мелькающий стальной тенью меч. Богатырь торопился, сзади слышалась ругань приходящих в себя подручных Чернобоя, и это не добавляло меткости его ударам. Пока он рубился с противником, конь умело теснил грудью вражеского коня, выбирая момент, чтобы ухватить крепкими желтыми зубами нежную шею. Наконец, ему удалось развернутся так, что Чернобой оказался между ним и бросившимися на подмогу вожаку наемниками. Василий мысленно похвалил коня за сообразительность – теперь какое-то время можно не опасаться предательского удара в спину.
Воздух вокруг дерущихся наполнился звоном стали и крепкой руганью. Подручные Чернобоя пытались объехать главаря, что бы броситься на Василия, но тот умело управляя конем с помощью колен, умудрялся держатся между Чернобоем и ими.
Неизвестно, как бы все обернулось, если бы конь Василия не кусил коня Чернобоя. Заржав от сильной боли, животное взбрыкнуло сбрасывая всадника, задние копыта мелькнули в воздухе и с глухим стуком ударили в защищенную лишь кольчугой грудь викинга, на свою беду оказавшегося позади. Жалобно всхлипнув, Сигурд мешком вывалился из седла. Оглушенный Чернобой шарил руками по земле в поисках улетевшего в кусты меча.
Степан и Лабута неожиданно оказались лицом к лицу с разъяренным богатырем. Лабута начал было вскидывать меч, но опоздал. Острый клинок Василия с треском пропорол толстую кожаную рубаху, взвизгнул по булатной нашлепке и высунулся из спины. Без стона наемник упал прямо под твердое копыто, с хрустом проломившее его череп.
Икнув сперепугу, Степан, споро развернул коня и ударив плашмя мечом по крутому крупу, понесся подальше от грозного воина. Дернувшийся было следом Василий, махнул рукой и обернулся к приходящему в себя Чернобою.
Когда к Чернобою вернулась способность понимать происходящее, все было кончено. Лабута кулем лежал на земле, кровь, переставшая течь из страшной раны, комочками сворачивалась в пыли. Сигурд еще стонал, но одного взгляда на бесформенную, расплющенную грудь, хватило что бы понять – не жилец.
Василий смотрел на поверженного противника без жалости. Он не раз встречался с наемниками и хорошо знал – если бы вот так на земле сейчас лежал он, Чернобой ни минуты не думая, опустил бы меч на его беззащитную шею. Но Василий так не мог. Срубить во время сечи одно, а добивать вот такого жалкого и беззащитного…
- Кто послал? – коротко бросил он наемнику, не рассчитывая на ответ. Тот поступил как и ожидалось – презрительно сплюнул, и одарил богатыря полным ненависти взглядом. Василий только пожал плечами. – Не хочешь, не говори, дело твое. Я вобщем-то и сам догадываюсь. Но… Ваш бог вроде бы велит каяться перед смертью?
Богатырь насмешливо кивнул на поблескивающий на солнце крест. Чернобой, желая оградить безвинный кусок металла от насмешек, накрыл крест широкой ладонью. Василий снова пожал плечами. Оскорблять чужих богов он не любил, а пошутить немного – чего в этом такого? Неужто у них бог даже шуток не понимает?
- Ладно, недосуг мне с тобой лясы точить, – Василий с удовольствием отметил как удивленно прыгнули брови наемника. Привык всех по своей мерке мерить, вот и думал что сейчас мечом приласкают. – Мне твоя жизнь без надобности. Но учти – в следующий раз все может обернутся иначе…
В глазах Чернобоя промелькнуло понимание. Поникшие было плечи расправились, и он с еще большим презрением окинул богатыря взглядом.
- Да уж, – зловеще ухмыльнулся он. – Даже не сомневайся – все обернется иначе!
Василий, сделав вид что не заметил угрозы в голосе наемника, дернул повод коня. Отъехав на несколько шагов, вспомнил что хотел сказать, обернулся и снова наткнулся на презрительный взгляд.
- Ты, это, не вздумай парнишку забижать. Узнаю – со дна окияна достану… А уж тогда… Говорят ваш бог как раз мучеников любит…
Чернобой хмыкнул и развел руки в приглашающем жесте. Мол, давай лучше сразу, раз такой смелый. Василий покачал головой – не время. Наемник громко и зло рассмеялся.
Богатырь поискал взглядом клубочек – не стоптали ли случайно? Но тот, словно угадав мысли человека, выскочил из придорожной травы. Крутанувшись пару раз на месте, вспоминая направление, снова покатился в сторону Переяславля. Конь, не дожидаясь подсказки, послушно потянулся следом за маленьким проводником.
Чернобой смотрел ему вслед до тех пор, пока круто свернувшая дорога не скрыла обтянутую кольчугой спину густой листвой придорожных деревьев. Только сейчас наемник позволил себе перевести дух. Грудь ломило. Он покачал головой, и расслабился, с шумом выдохнув воздух. Напускная бравада ушла уступив место безумной ярости. Потерпеть поражение от пьяницы, потерять двух лучших людей… А ведь Сигурд был почти другом!
Медленно подойдя к телу викинга, Чернобой опустился на колени и дрогнувшей рукой закрыл широко распахнутые глаза.
За спиной раздалось негромкое покашливание. Подскочив, будто подкинутый мощным пинком, наемник развернулся, ловя рукой рукоять отсутствующего меча. Немигающий взгляд холодных глаз мага, мигом выбил весь боевой запал. Антоний укоризненно покачал головой.
- Так, так, так… - на холеном лице мага застыла гримаса брезгливости. – И это – грозный Чернобой! Чудится мне, что Константин перехвалил твои способности. Не справиться с пьяницей! Думаю в следующий раз, я найму тебя ловить тараканов на моей кухне… Хотя это наверное тоже будет для тебя чересчур непосильным занятием.
Подчиняясь внезапному порыву, Чернобой упал на колени больно ударившись о подвернувшийся камень. Истово перекрестившись, поднял горящие яростью глаза на византийского мага:
- Я достану его! Вот, как крест свят, достану!
Антоний ласково улыбнулся, как отец маленькому сыну.
- Конечно достанешь. Вот что бывает с теми, кто подводит меня – изящная рука мага, указала на бесформенный куль валяющийся под ближайшим деревом. Присмотревшись, Чернобой с удивлением узнал связанного Степана. Широко распахнутые глаза бывшего сотоварища с ужасом взирали на бесплотного мага. Антоний улыбнулся шире. – Смотри и запоминай.
Губы Антония зашевелились, словно читая молитву. Руки описали в воздухе широкий полукруг и тут же тело Степана выгнулось, в болезненных корчах. Неестественно широко распахнутые глаза, негромко хлюпнув, лопнули и на перекошенное лицо хлынула бордовая слизь. Рот раскрылся в тщетной попытке закричать, жилы на шее вздулись, зашевелились и разрывая темную кожу брызнули струйками крови. Дернувшись несколько раз, Степан навечно застыл. Похолодевший от ужаса Чернобой, перекрестился. Антоний снова обратил на него свой немигающий, змеиный взгляд.
- А что бы ты ничего не забыл… - рука мага коснулась бледного лица Чернобоя. Дикая, нечеловеческая боль, стегнула наемника. Он дернулся в попытке отпрянуть, но одревеневшее тело отказывалось слушаться. Боль прорезал насмешливый голос Антония, доносящийся словно издалека. – Это будет служить тебе маленьким напоминанием.
Новая вспышка боли и Чернобой погрузился в ласковую тьму забытья.
Клубочек не останавливаясь прокатился мимо гостеприимно распахнутых ворот придорожной корчмы. Василий, которому кислое вино желтолицых купцов уже не лезло в глотку, недовольно окликнул его, и, не обращая внимание на возмущенные прыжки, запихал поглубже в суму.
Корчма встретила богатыря мощным ароматом жареного с травами мяса. Несмотря на яркий солнечный день, внутри царил приятный дымный полумрак. Здоровенный детина, видимо подрабатывающий вышибалой, окинул вошедшего богатыря оценивающим взглядом. Василий улыбнулся ему, показывая пустые ладони – я просто выпить, без всякого злого умысла. Детина криво улыбнулся в ответ – мол знаем, знаем. Сначала выпьешь, а уж там и умысел появится. Но интерес к Василию потерял, и вернулся к поеданию хорошо прожаренной поросячей ножки.
Василий выбрал местечко в самом дальнем углу, напротив входной двери. Отсюда он прекрасно видел каждого входящего, а спину надежно защищали две добротных стены, сложенных из толстых дубовых бревен. Ожидая хозяина, он огляделся.
Несмотря на то, что располагалась корчма не на самом оживленном месте, здешний хозяин умудрялся все содержать в относительной чистоте и порядке. Крепкие, выскобленные до бела столы, надежные лавки и даже почти чистый пол, что для корчмы всегда необычно. Посетителей – пяток мужиков, сразу видно из соседней деревеньки, склонились над кувшином недорогого вина, обсуждают новые подати. Да особняком сидит совсем молодой парнишка – по виду княжеский гридень, видно проезжая остановился горло промочить. Ну, еще и вышибала, усердно работающий челюстями. Для такой корчмы – уйма народу.
Вместо хозяина подскочила опрятная румяная девица, и ласково улыбнулась:
- Гой еси. Что кушать изволите, добрый молодец?
Не ожидавший подобного приема, Василий зарделся и украдкой поскреб заросший колючей щетиной подбородок. Вот уж на кого он сейчас не похож, так это на доброго молодца.
- Принеси-ка мне красавица, поесть на свое усмотрение, только побольше, да вина, какого есть, получше. А то всю дорогу такую кислятину хлебал, что уж и забыл какой вкус у нормальной выпивки! – он бросил на стол серебреную монетку. Хоть и сволочью был убитый гридень Охлябы, мелькнула в голове Василия мысль, но за такое наследство спасибо.
Кивнув, девушка подхватила плату и умчалась на кухню выполнять заказ. Не успел Василий как следует заскучать, как на столе начали одно за другим появляться благоухающие блюда с жареным и вареным мясом, рассыпчатой, парующей кашей, рыбой, птицей… А раскрасневшаяся девушка все сновала между столом и кухней принося новые и новые блюда. Последним на стол плюхнулся огромный кувшин, до краев наполненный ароматным вином. Василий обалдело смотрел на заставленный всякой всячиной стол. Наконец хмыкнул и через силу улыбнулся не в меру усердной девице.
- Я что, действительно выгляжу таким голодным?
Хихикнув, девица умчалась оставив богатыря наедине с давно невиданным изобилием. Почесав затылок, Василий решительно ухватился за истекающую соком ножку гуся.
Гусь оказался изумительным. Впрочем как и все остальные блюда. Увлекшись, Василий спохватился только тогда, когда рука ухватила пустоту вместо очередного куска мяса. Обведя стол осоловелым от обжорства взглядом, богатырь икнул и потянулся к кувшину. В этот момент на стол упала легкая тень. Один из давешних мужиков, просительно смотрел на богатыря, сжимая в руке пустую до неприличия кружку.
- Мне бы… это… прости, добрый человек… не плеснешь?
Василий со вздохом вспомнил, как сам, всего пару недель назад, ходил от стола к столу выклянчивая остатки выпивки.
- Присаживайся, батя! – деланно радостно воскликнул он. – Один раз живем, почему не погулять?
Обрадованный мужик плюхнулся на соседнюю лавку, и с готовностью подставил кружку.
- Эй, - окликнул мигом разошедшийся Василий остальных мужиков. – Вы тоже подсаживайтесь. Угощаю!
С трудом разлепив нежелающие открываться глаза, Василий, поморщился от невыносимой головной боли. Чья-то добрая рука сунула под нос кувшинчик с холодным рассолом. Выпив единым духом, богатырь потянулся. Суставы оглушительно захрустели, укоряя, что спать пришлось не на ровной лавке, а сидя за залитым вином столом. От вчерашних мужиков не осталось и следа. Только десяток больших кувшинов напоминали о буйной ночной пьянке.
- Прошу прощения, - вывел богатыря из задумчивости вкрадчивый голос. Василий с трудом повернул голову и похолодел. Что-то нехорошее было связано с этим лысоватым мужичком, что-то постыдное…
- Прошу прощения, – снова повторил мужичок. – Не пора ли рассчитаться?
- Рас… считаться? – с трудом просипел Василий, силясь вспомнить о чем идет речь. Видя его состояние, мужичок решил не мучать похмельного богатыря.
- Ты вчерась, когда вы в кости играли, два золотых у меня занимал. Под коня. Обещался утром рассчитаться… Дак утро наступило.
Тут Василий вспомнил. И как один из мужиков достал кости, и как начали играть, и как он выигрывал. Даже решил еще денег у хозяина корчмы занять – что б выиграть больше. Только вот когда все деньги на кон поставил, выпало на гранях всего две точки…
- Я хотел тебя, добрый молодец, предупредить, что б не играл с этими, – хозяин корчмы презрительно кивнул куда-то в сторону двери. – Жулики они, но ты слушать не стал. Но деньги у меня брал… Рассчитаться бы надо.
Стиснув зубы, Василий кивнул и жестами попросил погодить несколько минут. Слезы кипевшие в глазах не давали связанно говорить. Ящерово пойло! Василий проклинал тот миг, когда впервые попробовал вино. Куда он теперь без коня и без денег?
Снимая с коня седельные сумки, Василий старался не встречаться глазами с укоряющим взглядом карих глаз. Конь тяжело вздыхал, предчувствуя расставание.
- Ты, береги его, – уже не скрывая слез, прерывающимся голосом, обратился к хозяину богатырь. – Он очень умный… и хороший… это я дурак.
Хозяин корчмы пристально посмотрел на Василия и неожиданно кивнул.
- Вижу, что конячка добрая. Небоись, не забижу. И продавать не буду… - он что-то прикинул, - Полгода. Успеешь за это время долг отдать, верну коня. Ну, а коли нет – не серчай.
Окрыленный надеждой, Василий сердечно поблагодарил корчмаря, поцеловал на прощание бархатные конские ноздри и взгромоздив на себя седельные сумки шагнул на дорогу к Переяславлю.
Привычно опустив клубочек на землю, Василий вздохнул.
- Ну, малыш, только не спеши, мне теперь за тобой поспевать сложнее.
Клубочек укоризненно подпрыгнул.
- Да знаю, знаю что виноват. Да только сделанного не воротишь! Далеко нам идти? Если нет, то подпрыгни, что ли…
- Так чего ж стоим-то! – обрадовался Василий. – А ну, поспешим.
Он повернулся в сторону Переяславля, прикидывая сколько осталось идти до города, но тут клубочек спрыгнув с дороги покатился в сторону леса. Опасаясь потерять провожатого в густой зеленой траве, Василий побежал следом.
Вечерело. Немногие завсегдатаи покинутой Василием корчмы, коротали тихий вечерок неспешно потягивая ароматное но недорогое вино. Веселое теплое пламя металось в большом очаге разбрасывая по стенам причудливые изгибы теней.
Корчмарь негромко переругивался с облапошившими богатыря мужиками, когда страшный удар выбил крепкую дубовую дверь. В проеме показалась высокая скрытая тенью фигура.
- Ах, ты ж, паскуда! – вышибала метнулся к наглецу, посмевшему сотворить такое непотребство. Пудовый кулак взвился в воздух, но незнакомец оказался ловчее. Сбитый с ног неуловимым ударом, вышибала пролетел полкорчмы и с треском приземлился на стол.
Незнакомец шагнул вперед подставляя лицо неяркому свету очага.
- Чур меня, чур! – прошелестело по корчме, кто-то перекрестился, истово зашептав молитву. Дочка корчмаря взвизгнула и нырнула за отцовскую спину.
- Богатырь… Вчера… Где?… - с хрипами сорвалось с изуродованных губ незнакомца. Сожженная огнем правая половина лица, зловеще скалилась обнаженными зубами не прикрытыми плотью. Из обугленной глазницы сверкал яростью чудом уцелевший выпученный глаз. Другая половина лица совершенно нетронутая огнем, дергалась в жутких корчах. – Где?…
Громко икнув, корчмарь дрожащей рукой махнул в сторону Переяславля. Все находившиеся в корчме, как завороженные, повторили его жест. Не говоря больше ни слова, незнакомец развернулся и вышел в ночную тьму. Только тяжелый золотой крест выставленный напоказ, недобро сверкнул в дрожащем свете очага.