Впереди раздался топот, лязг, словно навстречу неслась железная лавина. Не замедляя шага, Василий выхватил мечи. Теперь главное устоять, не отступить. Ход узковат, с боков не зайдут, только б с наскока не опрокинули. Неслись уверенно. Не ожидали, что беглец может назад вернуться, за это и поплатились. Василий почувствовал как тяжелое тело навалилось на меч, жалобно вскрикнуло, но влекомое общей волной, накололось по самую рукоятку.
Василий с трудом сдерживал людскую волну. На последнем усилии толкнул, высвобождая мечи. На руки сразу же хлынула горячая, липкая кровь. Бездыханное тело тяжело упало к ногам, преграждая ход. Хорошо, преследователи факелов с собой не прихватили. Судя по жутким проклятиям, уже споткнулись о труп первого. Что ж, веселимся!
Василий, наугад ткнул мечом вниз. Тонкий крик боли возвестил что удар не пришелся впустую. Ну раз так, то еще раз по тому же месту!
Толпа немного схлынула, почуяв неладное. До слуха богатыря донеслись робкие голоса. Не послал боярин ни одного опытного воя. А это – простая челядь. Столкнувшись с врагом, враз растерялись что делать. Не давая противнику опомниться, Василий взревел, распаляя себя на бой. Выставив мечи, на манер копий, впереди себя, бросился на врага. В лицо ткнулось что-то мягкое, вскрикнули, ноги едва не споткнулись об очередное упавшее тело. Хрупнули чьи-то ребра. Наугад тыкая острыми концами мечей, Василий пробирался вперед. Только один раз рука почувствовала сопротивление, но поднажав, с удовольствием уловил скрежещущий звук рвущейся кольчуги. В таких только в корчму ходить, от ножа в пьяной драке беречься. А супротив воя с мечом…
Мечи несколько раз бесцельно ткнули в пустоту хода, в земляную стену. Не сразу дошло до богатыря, что не слышит уже испуганных вскриков. Только далеко позади, нет-нет, да и раздастся всхлип боли.
Василий остановился перевести дыхание. В груди клокотало, как в котле с кипящей водой. Не выпуская меча, тыльной стороной ладони отер пот со лба. Воздух подземелья и так не отличавшийся свежестью, загустел от тяжелого запаха свежей крови.
Василий с наслаждением втянул в себя этот пьянящий любого воина аромат. На победителях и раны зарастают быстрее, а уж запах вражеской крови восстановит силы почище любого отдыха!
Ураганом пронесся Василий по тайному ходу. Коли и попалась какая неровность стены – все снес широкими плечами. Не останавливаясь в подвале, взлетел по лесенке. Жалобно скрипнула отброшенная богатырским толчком железная ляда. Только здесь позволил себе остановиться, перевести дух.
По коридору, гремя кольчугами, бодро несся десяток гридней. Увидев огромного мужика с ревом выскочившего из подвала, сбились с шага, затем и вовсе остановились подталкивая друг друга в спины.
Василий обвел горе-воинов налитыми кровью глазами. В груди яро забушевал гнев. Молодые, сытые, довольные жизнью – вот они, прикрываясь приказами боярина чинят непотребства мирным людям.
- Готовтесь к смерти, – глухо провозгласил Василий. Рот перекосился в реве-крике. Мощная шея вздулась тугими канатами жил, одна жила змеей скользнула по широкому лбу. Лицо побагровело. В уголках оскаленного рта выступила белесая пена.
- Бер… серк… - икнул кто-то в толпе. – Как есть берсерк.
Передние попятились, спотыкаясь о задних. Задние еще не до конца разобравшись в происходящем продолжали напирать. Возникла небольшая заминка. Этих недолгих мгновений, Василию хватило преодолеть разделяющее их расстояние. Мечи в руках ожили, закрутились в ужасающем танце вокруг тела. В стороны полетели густые брызги горячей крови. Изредка взвизгивала рассекаемая богатырским ударом кольчуга. Хекая, словно мясник, Василий прокладывал себе путь к выходу. Гридни, истошно завывая от ужаса, даже не думали оказывать сопротивления. Скованные страхом они пятились, мешали друг другу. Каждый удар мечей находил свою жертву.
Дикий крик последнего гридня оборвался на полуноте, когда в его тело впились сразу два острых клинка. Один отсекая начисто руку, а второй отделяя голову от плеч. Кровь тугим фонтаном ударила вверх из рассеченных шейных жил. Умирающее тело дернулось в агонии и, прежде чем упасть, плеснуло в лицо богатыря горячей, молодой кровью.
Василий вздрогнул, словно просыпаясь от долгого сна. Руки с занесенными в замахе мечами устало опустились. Не веря своим глазам, богатырь обвел взглядом длинный коридор. Всюду, куда только доставал взгляд была кровь. Стены, пол, даже потолок в крови. Пот заливал глаза мешая смотреть. Василий провел рукой по лицу и с ужасом взглянул на свою ладонь – кровь.
Толкнув ногой ближайшую дверь, богатырь ввалился в небольшую, полутемную комнатку. Из дальнего угла, блеснули испуганные глаза. Девичий визг неприятно резанул по ушам.
- Тихо ты, дура, – с трудом шевеля пересохшими губами прошептал Василий. – Не трону я тебя…
Девка, сжавшаяся в уголке в маленький дрожащий комочек, тихо всхлипнула, и послушно закивала головой. Не обращая больше на нее внимания, Василий бросился к невысокому столику. Его внимание привлек высокий глиняный кувшин. Глотнув скривился – прокисшая брага, но продолжил гулко хлебать пока последняя капля не оказалась на потрескавшихся губах.
Отбросив кувшин в сторону, так что черепки жалобно звенькнули о бревенчатую стену, богатырь огляделся. Маленькая комнатка вгоняла в уныние. Малюсенькие прорезанные чуть не у потолка оконца, почти не давали света. Обстановки всей – стол, да лавка застеленная каким-то тряпьем. Небось сенных девок в наказание сюда запирали. Из угла снова донесся всхлип. Только сейчас до Василия дошло как он, наверное, страшно выглядит со стороны. Щелочки распухших от побоев глаз, разбитые губы… еще и в крови с ног до головы.
- Небоись… - еще раз, скорее для себя, нежели для девки, повторил Василий. – Боярин наказал?
Та робко кивнула. Из коридора раздался полный животного ужаса крик, прервавшийся странным рыкающим звуком. Не сразу понял Василий что это такое. А поняв поморщился – точно такие звуки сам издавал частенько, свесившись с крылечка корчмы, когда желудок торопился посмотреть на щедрого хозяина.
- Ну, не горюй… Больше не накажет.
Ободряюще улыбнувшись девушке, Василий ухватил с лавки почти чистую тряпку. Обтирая на ходу лицо, толкнул дверь в коридор, прислушался. Тишина. Если кто и были в тереме, либо сбежались на шум битвы, либо решили не искушать судьбу.
Стараясь не смотреть на окровавленные стены, Василий бросился к выходу. Брезгливо перепрыгнув огромную, дурно пахнущую лужу у порога, вырвался на крыльцо.
Боярский двор словно вымер. Ни одного человека, только слабенький ветерок изредка хлопает плохо прикрытой ставней.
В центре двора, неподвижно, как истуканы, замерли два высоких, плечистых человека. Наметанный взгляд богатыря по достоинству оценил добротные кольчуги, шеломы, наручи. Да и осанка у обоих чего стоила - сразу видно, не простые гридни, что взяв в руки мечи, посчитали себя умелыми воинами.
Медленно спустившись с крыльца, Василий остановился в десяти шагах от них. Сощурив глаза, что бы яркое солнце не помешало, всмотрелся в незнакомцев. Впрочем, одного узнал без труда. Да и как не узнать эту посеченную славянскую рожу со свисающим седым чубом – Быстряк.
Василий кривляясь, и откуда только в нем это взялось, кивнул Быстряку как старому знакомцу. Презрительно скривившись, тот сплюнул в густую пыль.
- Я надеялся, что ты придешь, – выступил чуть вперед, стоящий рядом с Быстряком, красивый, статный мужчина. Седые усы, вислыми селедками свисали по сторонам жесткой складки губ. – Воины просто так не уходят…
Василий окинул его внимательным взглядом. По всему видать - воин умелый. Меч не обнажает, но руки держит так, что вздохнуть не успеешь, как уже нанесет точный удар. Шелом вроде простой - остроконечный, но по такому хоть топором, хоть палицей – все одно соскользнет удар почти без вреда. Да и кольчуга не простая – миланская – такая даже выстрел из арбалета пожалуй держит. Никак боярин Охляба собственной персоной?
- С чего ты взял, что я воин, а боярин? – Василий демонстративно стряхнул с клинков капельки крови. - Я простой мужик.
- Мужик? – расхохотался Охляба. – Да уж, мужик! То-то чуть Быстряку голову не отвернул!
Быстряк недовольно поморщился, но перебивать не стал. Либо уважает хозяина, либо боится. Что ж этот боярин за зверь такой, загадочный?
- Беру тебя на службу! – неожиданно провозгласил Охляба. – Нравишься ты мне. Да и воин, какого поискать! Вон, сколько моих положил.
- Если б то еще воины были, - вроде как про себя хмыкнул Быстряк, заработав недовольный взгляд боярина. – А то порубал деревенщину сиволапую…
Василий медленно покачал головой.
- Нет, боярин. Я слово дал, что не будешь ты более землицу поганить. Пора за дела свои ответы нести!
- Каков нахал! – в голосе боярина мелькнуло неприкрытое одобрение. – Даю еще шанс. Не выстоять тебе против меня, парень!
Покачав головой, Василий выразительно показал глазами на Быстряка. Охляба криво усмехнулся.
- Он не встрянет, – суровый взгляд заткнул рот собиравшегося возразить воина. – Думаешь, Святослав Неистовый, за так боярские звания раздавал?!
Вот оно что! Василий мигом понял откуда и самоуверенность у боярина и кольчуга добротная. О воинах Святослава до сих пор кощуны складывают. Не думал даже, что сведет судьба с одним из них. Эх, одна надежда на зелье Белояново – не подвело бы.
Василий стряхнул наваждение. Сколько лет с гибели Святослава минуло. Так что не с воином его биться придется, а всего лишь со стариком, что бахвалится прошлыми победами. Может и правда был неплохим рубакой, да годы в тепле свое возьмут. Равны силы!
- Защищайся! – бросил богатырь вздымая мечи. Пожав плечами, Охляба протянул левую руку назад. Дожидавшийся этой минуты, Быстряк подал тяжелый щит. Бой начался.
Поединщики закружились друг против друга. Мягкие пружинистые шаги превращали их в больших хищных котов.
Быстряк, затая дыхание, следил за поединком. Воздух накалился, того и гляди молнии во все стороны шибанут. Оба стояли перед незримой границей, перешагни которую и достанет тебя меч супротивника. Шаг посолонь, два шага противосолонь – как танец в страшном обряде призывающем смерть.
Охляба мягко скользнул вперед, пересекая незримую границу. Василий, отказываясь принимать бой, так же мягко скользнул назад. Ни одного лишнего движения. Ровно настолько, что бы между ними оставалось точно вымеренное за годы поединков, пространство. Снова настороженное кружение.
Охляба вновь скользнул вперед. Шаг, еще шаг, еще… Боярин наступал все стремительнее. Теперь уже и не тесня противника, а гонясь за ним. Быстряк задержал дыхание. Еще чуть, и победа… Словно подумав о том же самом, Василий не отступил в очередной раз, а стоило противнику переступить черту, обрушил вихрь встречных ударов. Легко защищаясь от блистающих в воздухе мечей, Охляба подставил щит. В следующий миг боярин дрогнул – сила ударов была такова, что добротный щит мигом превратился в груду измочаленного дерева. С трудом поспевая одним мечом за двумя, он брезгливо стряхнул с руки мешающие обломки. Василий мягко отступил, и снова противники закружились друг против друга.
Рассеянность мелькнула на надменном прежде лице боярина. И правда – годы взяли свое. Одна из первых заповедей поединщика – не показывать противнику истинных чувств. А коли не смог укрыться под маской равнодушия – проиграл наполовину.
Развивая свой небольшой успех, Василий взорвался мощными ударами. Охляба, едва поспевал подставлять меч под удары. Точно у противника не две руки, а десяток. В глазах уже мельтешит от булатных бликов…
Рядом звякнуло, посыпались искры. И сразу ударов стало меньше, как водопад иссяк. Сквозь заливавший глаза пот, Охляба разглядел знакомый силуэт – Быстряк! Спасая боярина, воин бросился под смертоносный град, оглашая двор могучим ревом. Охляба с трудом перевел дыхание. Не до чести, когда того и гляди проткнут. Надо бы наградить опосля…
Не успел Охляба додумать эту мысль, как лицо Быстряка перекосилось. Меч на миг замер в широком замахе и выскользнул из ослабевших пальцев. На кривившихся губах вздулся и лопнул огромный кровавый пузырь. Неверяще распахнув глазами, Охляба смотрел на вынырнувший из спины верного воя окровавленный булат. Рубиновая капелька весело сверкнув в лучах солнца сорвалась со смертоносного жала и упала в пыль, сворачиваясь бесформенным серым комочком.
Василий с трудом освободил меч. Не поддерживаемое более ничем тело, тяжело рухнуло навзничь.
Охляба неловко взмахнул мечом. Отмахнувшись как от назойливой мухи, Василий легко выбил клинок из его руки.
- Ну, боярин, – Василий ткнул окровавленным мечом в сторону попятившегося Охлябы. – И здесь сподлил?! Опозорил имя Святослава, называясь его витязем!
Но Охляба уже и сам понял свой позор. Осознание сломало его мигом превратив в жалкого старика.
- То не я… - позорно залепетал боярин, и куда только делась надменность, продолжая пятиться от наступающего богатыря. – Он сам… Ты же слышал мои слова… Он сам… Пощади!
Боярин упал на колени. По рабски умоляя о пощаде подполз, пытаясь поцеловать сапоги победителя.
- Пощади, Христом - богом молю, пощади…
- Ты из этих? – брезгливо оттолкнул его ногой Василий. - Тогда понятно...
Мелко закивав, боярин, трясущимися руками вытащил из-за пазухи нательный крестик.
- Тьфу! – брезгливо сплюнул Василий закидывая мечи в ножны. Ярость боя уже прошла, а смерть этого червя не вернет убитых. – Живи… Пусть твой бог тебя судит. Не думал, что у Святослава такие трусливые черви в ближниках ходили!
Не слушая благодарностей, богатырь повернул к воротам. Что таиться - кто был верен боярину порублены, а остальные разбежались или попрятались…
Возле уха тонко свистнуло. Василий запоздало втянул голову, кидая руку на рукоятку меча. Судя по свисту не воинская стрела – охотничья. Что ж за охотник такой, что мимо цели? Хрип за спиной заставил резко обернутся. Сжимая подобранный меч, Охляба в последней судороге царапал левую глазницу, в которой причудливым белым цветком, расцвело белое оперение стрелы. Словно слезы позднего раскаяния, по щеке пробежала алая полоска крови.
«Так вот какие вы, рабы нового бога». – Неодобрительно подумал Василий. - «В спину хотел? Ну-ну».
- Ты в порядке? – раздался робкий голос Одинца.
Богатырь все еще погруженный в горькие мысли, рассеянно кивнул.