"Мой деда самых честных правил"... - примерно так мог бы начаться этот роман. Внук едет в деревню - к дедушке - проститься перед смертью старика. И всевышней волею Зе... то есть Сварога, наследником великого сокровища оказывается именно внук, Макс (он же, как вы понимаете, главный герой книги). Это сокровище - сила волхва. Разумеется, не какого-нибудь там третьесортного волхвишки, который максимум файерболом пульнуть может из рогатки, а прямо-таки Верховного волхвищи, дрожите, вороги!
Но молодой обалдуй понятия не имеет, как распорядиться полученным наследством. На него наседают и ангелы во главе с Марией Иоакимовной, и черти, подгоняемые товарищем Сатаной. Всем просто не терпится заполучить великого и непобедимого Макса в свое распоряжение, иначе, само собой, мир рухнет и накроется медным тазиком. Пообщавшись и с теми, и с другими, герой решает избавиться от непосильного дара, вернув его Сварогу. О том, что дарителем является именно этот бог славянской мифологии, Максим узнает из своих снов, которые дозировано всплывают в его заблокированной дедом памяти. И выходит, что весь инструктаж главгер плавно проходил с самого раннего детства, просто ничего об этом не помнил - дед со Сварогом постарались.
В общем, основная часть книги посвящена поискам этого самого Сварога (кстати, его местонахождение угадывается за один щелчок, но да не суть). Все закручено вокруг приключений, связанных с этим поиском.
По ходу чтения у меня появились замечания, поэтому сейчас я их озвучу.
"Не успел я это произнести, как воздух над креслом дрогнул, потемнел и обернулся физически развитым молодым человеком. Мы - я, кот и домовой, изумленно уставились на незваного гостя. Весь его вид воскрешал в памяти рэкетменов начала девяностых. Массивные, накачанные, на мой взгляд, чересчур, плечи, туго обтянуты черной кожаной курткой. Малиновый спортивный костюм "Найк", белые адидасовские кроссовки. Толстая, короткая шея украшена полукилограммовой золотой цепью, правда, без креста. Гость шевельнул правой рукой, словно хвастаясь увесистым золотым перстнем на безымянном пальце. Я перевел взгляд на лицо. Квадратная челюсть, высокие скулы и ледяной взгляд пустых серых глаз отнюдь не добавили мне душевного спокойствия. Я поднял глаза чуть выше. Жесткие, коротко стриженные "платформой" волосы... и пара маленьких изогнутых рожек! Почему-то мне поплохело".
Таким образом, получается, что на пару рожек они обратили внимание в самую последнюю очередь, в глаза они не бросались, в отличие от братковской одежды, которой, видимо, герой не успел насмотреться в наших славных 90-х!
"Подняв тучу брызг, Игорь Станиславович ушел с головой под воду, вынырнул и в немом изумлении уставился на мое пылающее гневом лицо".
Повествование подается от героя. Откуда он знает, что там происходит с его лицом? Вот это самый вопиющий ляп среди любителей подавать сюжет от первого лица. Автор как будто забывает, что ему надо видеть мир a-la "из собственных глаз", и пытается сфокусироваться на своем герое объективно.
"По центральной части хмурые, безликие фигуры резво проносили на своих плечах, роскошные и не очень, носилки".
Как выяснилось, что они хмурые, если они безлики?
"Лозовичи, по большому счету, не сильно отличались от Березовки, деревни, в которой прошло мое детство. Из-за удаленности от райцентра и хороших дорог, дачники не спешили приобретать здесь участки под роскошные коттеджи. Молодежь, не желая прозябать в глуши, разъезжалась, норовя увезти с собой и стариков. Пройдет еще десять-пятнадцать лет и с областных карт исчезнет название деревни, а следом за этим и она сама. Сколько деревень уже постигла эта участь? И сколько постигнет еще? Погруженный в такие грустные размышления, я обогнул шумную ватагу ребятишек устроивших сражение возле колодца".
Меня всегда удивляла расхожесть подобных "страданий Ярославны". Ну, постигнет, и что? Что изменится конкретно в судьбе героя, Макса, в судьбе автора книги и множества его читателей? Ровным счетом ничего. Именно оттого такой "плач Ярославны" всегда смотрится наигранным и конъюнктурным - желание понравиться "озабоченным судьбой России", да? В судьбе которых, замечу, тоже не изменится ровным счетом ничего от исчезновения деревни Нахаловки или села Разъетитово. Города гибнут, причем в войне - и ничего, есть даже призывающие забыть об этом - а тут какие-то мирно, своим ходом, в течение 70-80 лет вырождающиеся деревни! В общем, вспоминаем знаменитую фразу Станиславского. А автор должен писать честно и только о прочувствованном и по-настоящему наболевшем. Поэтому тут (лично для меня) в тексте большой и жирный минус. А за молодежь, кстати, только порадоваться можно, что она не будет прозябать в глуши загибающихся деревень и заберет оттуда стариков. Вот так.
"Хватит ли сил отказаться? Отказаться не только от этих возможностей, но и от предлагаемых денег, власти, положения в обществе? Хватит ли сил, вернутся на свою ненавистную копеечную работу, гнуть спину перед теми от кого зависит зарплата, повторять одно и то же по сотне, тысяче раз непонимающим чего я от них хочу, детям? Угодливо улыбаться родителям, хваля их глуповатое, сопливое чадо? Робко стучатся в кабинеты директоров школ, затая дыхание - вдруг повышают аренду или вообще откажутся заключать договор? И все это взамен неограниченных счетов в банках и толп подвластных мне людей. Взамен возможности усилием мысли творить все, что только может нарисовать воображение..."
Вот это размышление и утвердило меня во мнении, что Макс отказывается от своих возможностей не по собственной воле - от мудрого нежелания вмешиваться в мироустройство, - а из-за малодушия и безвыходности: ну страшновато ему, что придется выбирать тех или других и держать затем ответ. Опять же - "не верю!" В робость - верю, это нормально, любой человек был бы не рад подобному давлению со стороны имущих власть (и какую власть!). А в то, что он сделал это из высших побуждений - никак не верится мне. И приведенный отрывок тому подтверждение. Что это означает, если исходить из условий, заданных самим автором относительно "сдачи-приемки волшебных сил"? Да скорее всего то, что не принял бы Сварог у него обратно свой дар... Увы.
"Все очень просто. Поставь себя на их место. На это поле уйдут все силы, которые у них есть. Теперь представь: ты проходишь сквозь все заслоны и, пылая праведным гневом и жаждой мести, требуешь у них сатисфакции. А они, обессиленные сомнительной защитой, не имеют возможности даже сопротивляться. Ты бы пошел на это? Особенно если учесть, что поставлено на кон?"
Это одно из объяснений, пытающихся хоть как-то прописать правила игры, но не дотягивающих до уровня правдоподобности. Тем более, в конце концов получилось, что волхвы не только не утратили сил, но и смогли (вот он - козырь из рукава!) обуздать силы Макса, перекрыв ему доступ к этим самым силам. Как это проделалось - конечно же, не читательского ума дело. Вот так вот автору захотелось - и все. А что Макс - велик и ужасен - надо немножко упустить из вида. В конце концов, надо же написать еще треть книги и наполнить ее каким-то действием, иначе совсем обвинят в мартисьюшности. Сейчас читатель такой пошел, ярлыки и штампы у него наготове, и авторам приходится изворачиваться, мол, да - герой мой крут, но не настолько: видите же, вот он облажался, а вот его победили, поэтому он простой, он наш, он такой же, как мы с вами. Как говорится, на каждый хитрый болт найдется гайка с такой же хитрой резьбой. Потом либроманы, глотающие чтиво пачками, изобретут еще какую-нибудь придирку, и авторы чтива найдут еще какой-нибудь ход-противодействие. Все правильно: единство и борьба противоположностей...
В общем, мне так и не стало понятно, что мешало волхвам сделать это с Максом раньше, не обставляя все столь помпезно и не рискуя нарушить конспирацию перед "магглами"? Лишили сил - и похитили. А то тут вам и упыри, и Баба-яга, и чугайстыри, и навки с мавками, прямо не роман, а пандемониум славянской нечисти. Нет, ну понятно, что и это призвано развлечь читателя видовым разнообразием нежитийной фауны, только как-то оно не слишком ловко сделано, белые нитки местами торчат. На мой взгляд, стоило бы получше продумать условия, при которых волхвы должны поступить именно так, а не иначе. И чтобы с блокировкой силы не получилось так расплывчато. Заблокировали так заблокировали, выкручивайся хитростью. А то вдруг - раз! - и само разблокировалось. Неинтересный ход. Где там заслуга Макса или хотя бы Лилит?
"Неужели дошли? - Неверяще прошептала Лилит, когда из травы вынырнул невысокий кирпичный парапет забора.
- А что нам это дает? - С тоской отозвался я, запрокидывая голову, чтобы разглядеть теряющийся на двухметровой высоте, край вычурной решетки. Нечего и думать через такую перелезть!"
То есть решетку, теряющуюся на двухметровой высоте, они заметили тоже только теперь, когда вынырнул парапет?
"Второй же маленький, худощавый, лысый как Юл Бриннер..."
Автор, ну вы же понимаете, что подавляющее большинство ваших читателей слыхом не слыхивали об этом актере?! В данном случае было бы уместно упомянуть скорее Арнольда Вослоу или вообще фамильярно обозвать волхва "Имхотепом". Это было бы уже ближе современной читательской публике. Хотя что Бриннер, что Вослоу отнюдь не маленькие и не худощавые дядьки...
А теперь срочно забудьте все мои придирки и поймите одно - и самое главное: целевая аудитория. Разумеется, если вы предложите эту книгу академикам, вас не поймут. Как и произведения Дмитрия Емца (Емеца?), Йона Колфера, Эрика Л'Ома и т.д. (прошу прощения, всех не перечислю, я и этих-то знаю лишь из-за того, что их читает сын-подросток и мне довелось пробежаться в целях ознакомления) не рассчитаны на адекватное восприятие взрослыми. В этом нет ничего плохого, поскольку правильное указание "своего" читателя - залог успеха. В случае этой книги благодарными читателями будут в большинстве своем подростки или совсем молодые юноши/девушки, любящие фэнтези, особенно славянское. А таких немало. Потому я и предлагаю посмотреть на книгу глазами того, кому она адресована.
И что же увидит здесь подросток/юноша? Безусловно хороший, легкоусвояемый, грамотный язык. Особенного стиля здесь нет, поэтому назовем его "простой повествовательный", без бросающихся в глаза нелепостей и ляпов. И для сказки-экшена стилистические изыски, возможно, были бы даже излишни, если применять их без осторожности.
Еще один плюс - богатая фантазия автора, погружающего главгера, не выходя из условий унылой повседневности, в мир сказки. Но, конечно, сказки, законспирированной от глаз простых смертных - городского фэнтези, в жанре которого так прогремел Лукьяненко со своими "Дозорами". Этот прием полюбился и авторам, и читателям. Так что колдунить можно как в диком лесу у речки с берегинями, так и на пятом этаже в обычной хрущобной квартире, где совершенно спокойно обитает домовой.
Что еще очень понравилось мне-подростку, так это беззлобность автора и его героя. Пусть автор не ставит перед читателем гамлетовских вопросов и не открывает рериховских истин, а просто играет на поверхности - в его случае этого и не нужно. Душа его все равно проглядывает в книге, и многим стоит поучиться у такого человека сохранять детскость и оптимизм, как бы ни бежали годы. Это очень ценное качество, кто бы что ни говорил, и не всякому удается оставаться юным и добродушным, как бы ни трепала жизнь. Лучше пусть именно такие люди пишут развлекательные книги для детей и подростков! И пусть даже в этих книжках будут конъюнктурные вздохи по вымирающим деревням, которые заметит взрослый и, скорее всего, пропустит мимо ушей ребенок. Зато герой будет не комиксоидной "побеждалкой", а нормальным, в меру рефлексирующим персонажем.
Что получаем в сухом остатке? Довольно качественное произведение для детей старшего школьного возраста и студентов, увлекающихся темой магов, колдунов, особенно в славянском фэнтези. Богатое на приключения и способное несколько раз на протяжении романа удивить внезапными ходами. Конечно, кое-где его необходимо додумать, что-то прописать подробнее, а где-то, наоборот, убрать "воду". Некоторые персонажи ощущаются как живые - тот же домовой Невид, например, - а с некоторыми (Лилит и Надя) просто беда. То есть не мешало бы еще и поработать над "картонными" образами. Особенно женскими. Хотя в целом роман вполне читабелен и сейчас: на мой взгляд, его можно оценить баллов в 8 по десятибалльной шкале (разумеется, в категории "подростковое чтиво"), а с учетом вероятностной доработки он сможет рассчитывать и на большее.