Бегу от издателя, нелепый, гневно
Врываюсь к одному из мэтров признанных.
- И вы проталкиваете этих пустых душевно,
В то время, как настоящие поэты сидят неизданными?
Скажите, а сами-то вы что пишите?
Неужели не понимаете, какая это грязь -
Прославлять наш никчемный городишечко
Для того, чтобы вас уважала власть?
"Ну что ж, это ваше возмущение
Я-то как раз понимаю отлично.
В наше время происходит неизбежное порабощение
Всех тех, кто пишет более-менее прилично.
Падение искусства - неизбежное зло:
Исчезает всё, что противоречит идее всемирного капитализма,
И поэтому те, кто всё ещё цепляется за литературное ремесло,
Просто не понимают естественных потребностей человеческого организма.
Да, согласен - грязь,
Но надо же жить хоть на что-то?
Чтобы окончательно не упасть,
Приходится прославлять это никому не нужное болото.
Я бы, может, и хотел писать по-другому,
Да уехал поезд!
Я чуть ли не с самого начала своей карьеры впал в творческую кому
И пытаться выйти из неё невообразимо поздно.
Сюрреалист ведь тоже имеет право на существование -
Да только кому он сегодня нужен?
Наше начальное, среднее и высшее образование
Просто не понимает необходимость такого рода отдушин.
А вы, пытающиеся доказать кому-то
Непонятно что, зачем и как,
Просто не понимаете, что это вовсе не круто
И все ваши усилия будут потрачены просто так!
Ваши слова мне - камнем на сердце,
Но что я могу поделать?
После какого-то порога перестаёшь надеяться
На исправление своего удела.
Кто вы? Что вас сюда направило?
Могу поклясться, мы с вами где-то уже встречались".
- Да, и наше знакомство навсегда оставило
В моей душе неизгладимо-горестный отпечаток.
Когда-то я верил в торжество искусства,
А теперь понимаю, что всё это бред,
И вокруг действительно пусто,
И таланта на этой Земле не было и нет.
"Не могу сказать, что вы неправы,
Но согласие с вами противоречит общественным убеждениям.
И поэтому не имею никакого официального права,
Но в глубине души также испытываю некоторое отчуждение.
Я хоть и признанный мэтр,
Но никак не могу смириться со своей ролью,
И поэтому каждый мной написанный сантиметр
Откликается в душе невыносимой болью".