Граф де Черни без движения лежал на постели. Силы оставляли его, он медленно умирал. Возле него тихо сидел его сын Жоффруа и молчал. Было уже далеко за полночь. Вдруг граф, придя в себя, словно вспомнив о чём-то важном, позвал сына:
- Жоффруа! Не уходи! Пока я ещё жив, я должен поведать тебе важную семейную тайну. Наклонись ко мне поближе, мне трудно говорить.
Жоффруа привстал, склонился над отцом и приготовился слушать.
- Весь мир, словно, взбесился! Все думают только о деньгах, о злате. А где же Бог? Люди живут так, как будто Бог уже умер, и совсем не боятся Божьего наказания. Ты, Жоффруа, должен жить иначе. Наш рыцарский долг - служение отчизне, защита её от врагов, которые наводнили нашу землю. Ты обязательно должен найти в замке старый дедовский тайник и когда-нибудь вытащить из него то, что в нём хранится. Дед говорил, что это поможет повернуть умы людей на благие дела, вселит в них веру в Иисуса Христа.
- А где находится тайник? - спросил Жоффруа.
- В подземелье. Дверь туда расположена в дальнем внутреннем дворике в углу и завалена землёй и мусором. Ты знаешь это место, и много раз проходил мимо него, ничего не подозревая. Ключи от двери лежат в моём столе в нижнем ящике. Когда освободишь проход к двери от мусора и откопаешь её, отомкнёшь замок, откроешь дверь, спустишься по каменной леснице вниз и пойдёшь по тёмному коридору налево. Пройдёшь сорок шагов и увидишь в стене проход, заложенный кирпичом и камнями. За ним и найдёшь то, что нужно. Но сейчас этого делать не следует. Это очень опасно! Тебя могут запросто убить. Поэтому дождись, пока на престол взойдёт новый король и власть в стране не переменится.
- А что там, в тайнике? - спросил Жоффруа.
- Этого я тебе не скажу. Сам всё увидишь, - из последних сил произнёс отец.
Через некоторое время он замолк навсегда. После похорон отца прошло несколько месяцев. И вот сегодня молодой граф вернулся в родной Лирей из поездки в Париж, где присутствовал на коронации нового короля Франции Иоанна Второго. Жоффруа был очень доволен результатами своего пребывания в столице, беседой с вновь избранным королём и поэтому мог теперь не бояться преследований со стороны короля и его приближённых и конфискации того, что было давно спрятано в их фамильном замке и тайно ото всех хранилось.
Поздно вечером Жоффруа приказал одному из слуг принести факел, кирку и лопату, и они вместе отправились дальний внутренний дворик замка, часть стены которого была сплошь завалена старыми вещами.
- Разбирай завал в этом месте - приказал граф.
Слуга тут же стал раскидывать по обеим сторонам старые вещи и вскоре добрался почти до стены. Потом по указанию графа он стал копать землю непосредственно у стены. Через некоторое время ему удалось откопать небольшую дверь, ведущую куда-то в подземелье. Граф долго возился с запором этой двери. Наконец, открыв её старым железным ключом, граф зажёг факел и вместе со слугой стал спускаться по крутой лестнице в подземелье. Когда ступени закончились, они вышли в узкий тёмный коридор, который расходился в обе стороны. Граф, подняв руку с факелом над головой, направился вдоль по коридору в известном только ему направлении. Слуга последовал за ним. Они прошли несколько закрытых на засов дверей и остановились возле едва заметного проёма, заложенного кирпичом и камнями.
- Долби стену в этом месте - приказал граф.
Слуга взялся за кирку. Через некоторое время ему удалось сделать в стене коридора пролом, достаточный для прохода. Граф остановил слугу и полез через пролом в непроглядную темень. Поднимая факел высоко вверх, в самом дальнем углу небольшого помещения он увидел то, что должен был найти - небольшой серебряный ковчег. Граф подошёл к нему и подтащил его к пролому в стене. Вдвоём со слугой они вытащили его через пролом сначала в коридор, а потом понесли по коридору к выходу на лестницу. Поднявшись наверх, они отнесли ковчег прямо в рабочий кабинет графа.
Оставшись один, Жоффруа сам протёр ковчег влажной тряпкой и стал внимательно рассматривать его со всех сторон. Он пока не знал, что находится внутри него. Найдя хитрую защёлку и открыв ковчег, Жоффруа увидел на его дне свёрток старой грязной истлевшей ткани. Она была туго стянута и перевязана бечевой. Жоффруа внимательно рассмотрел находку со всех сторон. Перерезав бечеву ножом, он стал очень осторожно развёртывать ткань по полу. Когда ему удалось полностью её развернуть, и его взору представилась вся картина, то он ахнул: неужели!!! Вот она главная тайна Ордена! Руки графа сразу же задрожали от волнения, а лоб покрылся испариной. Он тут же вспомнил своего деда, которого видел лишь на портрете, висящем в кабинете отца.
Жоффруа хорошо знал, что дед его погиб из-за того, что был знатным тамплиером, приором Нормандии. Орден тамплиеров, или Бедных Рыцарей Храма, был основан в Иерусалиме ещё в 1118 году во время второго похода крестоносцев на Святую Землю. Король Иерусалима Балдуин Второй уступил тогда вновь созданному Ордену часть своего королевского дворца, который располагался на том месте, где по преданию стоял храм царя Соломона. Поэтому своё название Орден получил от этого храма - темпла, а его рыцари стали называться тамплиерами или храмовниками.
Вначале, как помнил граф Черни, в Ордене было всего девять рыцарей: Гуго де Пейн, Готфрид де Сент-Омер, Андре де Монбар, Гундомар, Годфрон, Рораль, Жоффруа Битоль, Нивар де Мондезир и Аршамбо де Сен-Эньян. Трое из них являлись уроженцами Шампани, а остальные - из других мест Франции. Первым великим магистром Ордена был избран рыцарь из Бургундии Гуго де Пейн.
Собравшиеся рыцари в присутствии патриарха Иерусалимского принесли три монашеских обета бедности, целомудрия и послушания и взяли на себя обязательство охранять дороги Святой Земли, которая включала в себя графство Эдесское, княжество Антиохийское, графство Триполи и королевство Иерусалимское. Хотя тамплиеры дали монашеский обет, но настоящими монахами они не стали, так как не были посвящены в духовный сан. Их называли просто "братьями". Скоро тамплиеры приобрели славу самых неустрашимых воинов.
Через семь лет в Орден стали принимать новых членов. Новичка посвящали в рыцари ночью во время тайной церемонии. Собравшиеся рыцари задавали ему множество вопросов. Новичок обязан был прямо и честно на них отвечать. Условия для приёма были довольно ясные и простые: новичок не должен был иметь семью, долги или просто обязательства перед другими господами, какие либо болезни, а также давал клятву в том, что никогда не будет просить пощады, а поле боя будет покидать последним. Если все эти условия соблюдались, то новообращённый преклонял колени и присягал храму, давая обет бедности, целомудрия и послушания. На его плечи тут же возлагалась белая мантия, а все собравшиеся рыцари подходили к нему и в знак своего расположения целовали.
По мере роста количества рыцарей в Ордене в подчинении у магистра стали появляться помощники: великие приоры, офицеры и сержанты. Приоры возглавляли капитулы - различные территории, населённые христианами. Офицеры и сержанты возглавляли военные отряды рядовых рыцарей. Низшая ступень Ордена состояла из оруженосцев и слуг. Рядовые рыцари-тамплиеры носили белые плащи с красным крестом, а сержанты - чёрные или коричневые мантии. Под плащами все они носили оружие и латы. Интересной была печать тамплиеров. Она изображала двух рыцарей, скачущих на одном коне, что символизировало братство бедных. Как походило это потом на октябрь 1917 в России!
Знамя Ордена было двухцветным. Один цвет - белый, другой - чёрный. Ведь тамплиеры поклонялись двум богам - высшему и низшему. Высший или белый, как тот же Владимир Ульянов для большевиков, - создатель духа и добра, а низший или чёрный, как Иосиф Джугашвили, - создатель материи и зла. Рыцари называли его Бафометом. Он изображался в образе чёрта с рогами и длинным хвостом. Наверное, это самый точный образ бывшего семинариста, "отца народов".
Благодаря пожалованиям и пожертвованиям многочисленных христиан, а также освобождению от всяческих налогов, Орден тамплиеров со временем стал очень могущественным и завладел несметными богатствами. О романтизме бедности совсем и думать забыли. Этот романтизм остался никому не нужным мифом. Точь-в-точь как у распоясавшихся боссов партии большевиков после кончины Ульянова-Ленина.
Вместе с тем сила государств крестоносцев на Святой Земле под натиском арабских войск постоянно таяла. К 1291 году крестоносцы оставались лишь в Акре - небольшом городе на морском побережье Палестины. Арабы осадили этот последний оплот крестоносцев и нанесли им окончательное поражение. Тогда же погиб и Великий магистр Ордена тамплиеров Гильом де Боже. Рыцари избрали вместо него своим Великим магистром монаха Тибо Годени и переправились на остров Кипр. Здесь они забыли о своём прежнем воинском долге и целиком посвятили себя банковскому делу. Через семь лет монах Годен умер, и вместо него Великим магистром стал бургундец Жак де Моле.
В то время щупальца Ордена простирались с острова Кипр в его провинции, расположенные за тридевять земель в Англии и Франции, Италии и Арагонии, Испании и Португалии, Чехии и Славении и в некоторых других странах. Составляя конкуренцию евреям и ломбардцам, тамплиеры соперничали с крупными итальянскими банками. В Лондоне резиденция Ордена хранила не только доходы королей Иоанна Безземельного и Генриха Третьего, но даже драгоценности английской короны. Папа Римский прибегал к услугам тамплиеров для сбора и учета налогов, взимаемых католической церковью. Поэтому все дома Ордена в Европе имели счета в банках, открытые на имя Папы. Тамплиеры были обязаны собирать и накапливать получаемые суммы. Являясь более ста лет хранителями французской королевской казны, тамплиеры принимали участие и в делах монархов Франции. Их дом в Париже стал центром самых крупных банковских операций. Несмотря на запрет последнего короля Филиппа Красивого, который вёл борьбу против Папы, тамплиеры отправили в Рим в виде векселей деньги, собранные для Папы духовенством Франции. Казалось, что дальнейшая судьба Ордена вполне предсказуема. Ведь тамплиеры являлись наиболее богатыми банкирами Западной Европы.
Однако в 1305 году ситуация несколько изменилась. Папой под именем Климента V стал бывший архиепископ города Бордо Бертран де Го. Венчание его папской тиарой состоялось в Лионе в присутствии короля Филиппа Красивого. Вскоре новый Папа пригласил Великого магистра Ордена тамплиеров во Францию. Прибыв туда, Жак де Моле прежде всего нанёс визит королю Филиппу Красивому и даже стал крёстным отцом одного из его сыновей. Потом магистр в сопровождении шестидесяти рыцарей отправился в Пуатье, где в то время находился двор Папы. После беседы с Папой Жак де Моле вернулся в Париж, где решил основать свою новую резиденцию.
Через год во Франции из-за обесценивания денег поднялся мятеж против короля, и Филиппу Красивому пришлось некоторое время скрываться от гнева народа в резиденции Великого магистра. Тогда же король просил принять его в тамплиеры, но рыцари вежливо отказали ему. После этого всё и началось. Филипп Красивый, самый Красивый, опасаясь роста могущества тамплиеров во Франции и в целях сохранения своей власти в стране, принял всяческие меры для борьбы против Ордена вплоть до его полной ликвидации. Немалую роль при этом играло и страстное желание короля любыми способами завладеть богатствами Ордена. Поэтому против тамплиеров, которые якобы под влиянием продолжительных сношений с мусульманами и вследствие длительной разобщенности с христианским миром впали в суеверия и усвоили себе некоторые кощунственные обряды, были выдвинуты обвинения в отрицании Христа, в идолопоклонстве, в служении Сатане и в других различных пороках. Для этой цели использовалась любая зацепка, даже самая мелкая. Упорно распространялись слухи и о том, что тамплиеры прячут какой-то железный сундук, найденный в развалинах храма Соломона. В этом сундуке якобы они хранят секреты философского камня. Возможно, люди имели в виду серебряный ковчег, который был спрятан в замке графа Черни. Французский адвокат Пьер Дюбуа тогда же написал длинный трактат, в котором откровенно призывал стереть с лица земли и полностью уничтожить даже саму память об Ордене тамплиеров.
Ещё 12 октября 1307 года Жак де Моле вместе с королём присутствовал на похоронах принцессы Екатерины де Куртене, жены Карла де Валуа и внучки Балдуина Второго, императора Константинополя, и даже держал в руке шнур покрова на гробе, а уже ночью 13 октября года он и все тамплиеры, проживающие во Франции, были разом арестованы, и против них начался длительный инквизиционный процесс. Ранее, в 1291 году, точно так же поступили с ломбардскими банкирами, а в 1306 - с евреями.
Представляете? Ночь! Тринадцатое! 307 год! Арест тамплиеров! И - ночной воронок, 37 год, сталинский арест псевдотроцкистов! Что это - мистика или сознательный выбор тех, кто сам боролся с мистификаторами в XIV и ХХ веках?
Одним из обвинителей тамплиеров являлся Гильом Ногаре, сторонник усиления власти короля. Вооружённый логикой юриста и казуистикой изворотливого лжеца, он не стеснялся в выборе средств и стремился любым путём уничтожить тамплиеров и тем самым достичь желанной цели. После проведения жестоких пыток над рыцарями-тамплиерами, которые продолжались несколько лет, у них у всех было вырвано признание в многочисленных грехах. На этом основании Парижский парламент и университет посчитали признать обвинения Ногаре доказанными, все тамплиеры были уличены в ереси и приговорены к сожжению на кострах инквизиции. Как это походило потом на процессы 1937 года, предпринятые Иосифом Некрасивым, самым Некрасивым!
18 марта 1314 года Великий магистр - семидесятилетний Жак де Моле - и три его великих приора, как самые богатые, поначалу были осуждены на пожизненное
заключение. Ведь ворон ворону никогда глаз не выклюет. Тем бы дело и закончилось, но Жак де Моле и приор Нормандии Жоффруа де Черни в самый последний момент неожиданно для всех выступили с ошеломительным заявлением:
- Мы не виновны в тех преступлениях, в которых нас обвиняют. Мы виновны в том, что подло предали Орден, чтобы спасти собственные жизни, чтобы избежать непомерных страданий пытки и умилостивить тех, кто мучил нас. Орден невинен, он свят! Обвинения нелепы, признания лживы.
После этих слов среди папских кардиналов начался переполох. Филипп самый Красивый, узнав об этом заявлении, пришёл в ярость и не стал церемониться с двумя "нераскаявшимися еретиками". Уже на следующий день он собрал королевский совет, который приговорил этих двоих упрямцев к немедленной смерти. Тем же вечером в центре Парижа на Камышовом острове возле стен королевского дворца был сложен большой костёр.
Рассказывают, что Моле и Черни, умирая на медленном огне, обращали свой взор на собор Парижской Богоматери. Они с такой стойкостью и твёрдостью приняли смерть, что толпа, являясь свидетелем их мужества и отказа от признаний в несовершённых преступлениях, оцепенела и была охвачена восхищением. Народ счёл их мучениками и после сожжения поспешил бережно собрать их пепел и унести его с собой.
После окончания расправы над тамплиерами всё их имущество было передано госпитальерам-иоаннитам - рыцарям ещё одного ордена крестоносцев, которые уплатили королевской короне за это имущество 260000 ливров. Сумма немалая. Но, видно, не всё имущество тамплиеров оказалось в руках госпитальеров, кое-что ещё скрывалось на чердаках и в подвалах.
Между тем, когда Жака де Моле возводили на костёр, он предал проклятию своих главных палачей - Папу Климента V, который, напоминаю, был родом из Франции, и короля Филиппа Красивого. После этого прошло всего две недели и неожиданно для всех умирает Папа Римский. Потом прошло ещё несколько недель и на охоте погибает король. Так вольно или невольно исполнилось проклятие великого магистра. Всё это породило в народе упорные слухи о том, что Орден обладал особой таинственной силой, которая смогла восстановить справедливость даже после смерти тамплиеров, жестоко наказав их главных палачей. Более того, могилы короля и Папы впоследствии были осквернены, поэтому им не было покоя даже на том свете. Небеса сурово расправились и с теми, кто способствовал неправому суду над тамплиерами. Все они умерли насильственной смертью, в том числе даже самые первые доносчики.
Истинной же причиной произошедшего мщения, вспоминал граф Черни, являлось то, что Жак де Моле всё же был далеко не рядовой фигурой, а, наоборот, весьма и весьма значительной, имеющей большой вес и влияние не только во Франции, а и во всей Западной Европе. Его противоборство и с Папой, и с королём было долгим и упорным и отнимало у всех троих очень много физических и психических сил. И даже после того, как Великий магистр был уже сожжён, и Папе, и королю, как и нашему Борису Годунову, продолжали грезиться "и мальчики кровавые в глазах", и страшные проклятия в ушах. Покоя им от последних слов магистра не было нигде ни днём, ни ночью, ведь от самого себя никуда не убежишь, не спрячешься. Именно это постоянное мучение и терзание Папы и короля и довело противоборство до логического конца. Сбой тогда мог произойти где угодно: во дворце или в церкви, на улице в карете или на охоте. Бомба замедленного действия могла взорваться в любой момент. Что с каждым однажды и произошло.
После этих воспоминаний граф Черни, завладев необыкновенной святыней своего деда, стал думать о её дальнейшей судьбе. Она была в очень плохом состоянии, и её нельзя было выставлять напоказ. Тем не менее через некоторое время священник местной деревянной церквушки получил от графа Черни в своё распоряжение необычную вещь. Когда её развернули, то его взору открылось изображение двух отпечатков обнажённого стройного мужского тела. Один отпечаток изображал это тело спереди, а другой сзади. Как будто на одну часть полотна ткани тело положили спиной вниз, а второй её частью тело укрыли сверху с головы до самых ног. На отпечатке спереди руки человека были скрещены ниже живота. Кисти рук имели кровавые раны. Такие же раны были и на стопах ног. Ясно была видна голова, длинные волосы, свешивающиеся по обе стороны, глаза, густые брови, усы, небольшая борода. Посреди лба опять же виднелось кровавое пятно. Можно было предположить, что на развёрнутой ткани сохранился отпечаток какого-то человека, который подвергался распятию.
- Кто это? - с сомнением спросил священник.
- Неужели вы не догадываетесь? - сказал Жоффруа.
- Боюсь даже поверить!
- Не сомневайтесь! Это и есть та самая Плащаница, которая упоминается в Евангелии, - подлинные погребальные одежды Иисуса Христа. В 1204 году она исчезла из Константинополя, а в Лирей её тайно привёз дед моего деда.
Из всех близлежащих селений в Лирей тут же потянулись длинные вереницы паломников. Каждый из них хотел обязательно прийти в церковь, взглянуть на Плащаницу, дотронуться до неё рукой и поцеловать своими устами. Вскоре священник взмолил о помощи, так как не успевал принять всех желающих, и епископ направил ему в помощь шесть помощников.
Паломники, приходившие в Лирей со всех концов Франции, видели, что Плащаница представляла собой большой кусок полотна размером примерно четыре на полтора метра. Изображение на ней, как казалось священнику, практически совпадало с описанием "нерукотворного" образа, которое ещё в VIII веке давал Иоанн Дамаскин, проживавший далеко от Франции - в Сирии: "Господь положил верхнее платье на Свой божественный, животворящий лик и таким образом запечатлел его на платье..." Выходило, что произошло это уже после снятия Его с креста, а точнее: после воскрешения.
Тем временем Франция вела тяжёлую Столетнюю войну против Англии, и во время одного из многочисленных сражений граф де Черни попал к англичанам в плен. Положение казалось ему безвыходным. В своих мыслях он уповал лишь на Плащаницу, постоянно думал о ней, молился Богу, вспоминая Его святой образ на Плащанице. Вскоре, благодаря постоянным мольбам, графу чудом удалось бежать из плена. Его побег совпал и с окончанием во Франции страшной эпидемии чумы, которая унесла с собой больше жизней, чем война с англичанами. Поэтому по возвращении в Лирей граф Черни тут же обратился к Папе Клименту VI с посланием: "В ознаменование моего удачного побега из английского плена и избавления французов от только что закончившейся эпидемии чумы предлагаю построить в Лирее каменную церковь в честь святой Девы Марии и в благодарность Святой Троице разместить в будущем храме имеющуюся в моей собственности Плащаницу Иисуса Христа". Папа тут же ответил согласием, и вскоре в Лирее началось строительство каменного храма.
А многочисленные паломники продолжали ежедневно прибывать и прибывать. Они не только взирали на Плащаницу, но и оставляли многочисленные пожертвования, которые приносили местному приходу и графскому дому де Черни солидные доходы. Это совсем не нравилось Его Преосвященству Генри, новому епископу города Труа, в церковной юрисдикции которого находилась лирейская церковь. Поэтому он решил обратиться к верующим своей епархии с посланием, в котором вдруг объявил Плащаницу фальшивкой и приказал убрать эту святотатственную подделку из храма.
Священнослужители церкви в Лирее не поверили заявлению епископа, но были вынуждены подчиниться его приказу, хотя сделали это только наполовину. Они спрятали Плащаницу от глаз верующих в серебряный ковчег, а это ничего не изменило. Верующие всё равно шли и шли в лирейскую церковь, целуя уже не Плащаницу, а её серебряный ковчег. Видеть же самую Плащаницу им дозволялось теперь лишь раз в году перед Пасхой в Страстную пятницу, в день смерти и погребения Иисуса. Всё это только усиливало ажиотаж вокруг Плащаницы, и огромные толпы паломников собирались в такие дни в Лирей, полностью заполняя его площади и улочки. Епископ Генри ничего не мог с этим поделать. Для этого у него не было ни особого права, ни физических возможностей.
Вскоре граф Черни вновь отправился на войну против англичан и 9 сентября 1356 года был убит в битве при Пуатье. В той битве английскую армию возглавлял Чёрный принц, как прозвали Эдуарда, старшего сына английского короля. Изнурённый неизлечимой болезнью, он командовал войсками, лёжа на носилках. Французскую армию возглавлял король Иоанн Добрый вместе со своими сыновьями. Французы потерпели тогда сокрушительное поражение, в котором погиб весь цвет французского рыцарства, а король Иоанн Добрый вместе с сыном Филиппом даже попал в плен. В числе убитых были герцог бурбонский, коннетабль Франции, епископ шалонский, шестнадцать баронов и 2426 рыцарей. Тело графа Черни после битвы привезли в Лирей, отпели в церкви и похоронили в фамильном склепе. Через месяц после гибели мужа вдова графа Жанна де Верджи обратилась к регенту Франции с просьбой узаконить наследство её мужа за их сыном Жоффруа Вторым. Ей вскоре был выдан соответствующий декрет, и сын стал полноправным владельцем Лирейской плащаницы и другого имущества отца.
Прошло более тридцати лет. Кафедру в городе Труа после умершего епископа Генри унаследовал епископ Пьер. В ноябре 1389 года он обратился к новому Папе Клементу VII с неожиданным донесением. В нём он утверждал о том, что изображение на Плащанице выполнено не Господом, а местным художником - искусным мастером своего дела.
Епископ Пьер также сообщал, что этот художник совсем недавно приходил к нему, признался в содеянном, покаялся и получил от него, епископа Пьера, прощение в своём святотатстве. Вдобавок ко всему епископ информировал Папу о том, что Лирейская плащаница продолжает пользоваться большим почётом у местных верующих и паломников. Так решение проблемы с Плащаницей отдавалось на суд Его Святейшества понтифика Климента VII.
Но, пока суд да дело, епископ сам начал интриговать в верхах светской власти Франции, предлагая во что бы то ни стало отобрать Плащаницу у молодого графа Черни в пользу королевского двора. Король тогда поддался искушению и послал в Лирей своих людей для изъятия реликвии. Однако все местные жители от мала до велика сплотились вокруг молодого графа и священников лирейской церкви и трижды: 4 августа, 15 августа и 3 сентября 1389 года, отбивали все насильственные покушения на Плащаницу. Так люди короля вернулись в Париж не солоно хлебавши.
Через год, 6 января 1390 года, Папа Климент VII с учётом сложившейся ситуации написал епископу Пьеру ответное письмо, в котором приказал ему под страхом отлучения от церкви держать в секрете тайну создания Лирейской плащаницы. В тот же день Папа обратился с письмом и к графу Черни, в котором дал ему разрешение на выставление Плащаницы в храме, но только при условии, что верующим обязательно будет объяснено, что это не погребальные одежды Иисуса Христа, а только напоминание о них. После этого и светскими и церковными властями Франции Лирейская плащаница официально была признана частной собственностью дома графа де Черни. Ни королевский двор, ни католическая церковь отныне уже не могли больше на неё претендовать.
Через восемь лет, 2 мая 1398 года граф Жоффруа Второй де Черни умирает своей смертью от старости, и Плащаница переходит в собственность его дочери Маргариты. А она после смерти своего первого мужа снова выходит замуж. На этот раз её супругом стал уже не граф, а герцог из рода ла Роше. Вместе с ней и Плащаница после этого замужества перешла в собственность семьи ла Роше. Хотя сама реликвия не меняла своего места расположения и продолжала пребывать в лирейской церкви ещё не один год.
Прошло ещё двадцать лет, наступило 6 июля 1418 года, особый день в судьбе Плащаницы. Во время продолжающейся войны между Францией и Англией английские войска вдруг неожиданно стали приближаться к Лирею. Настоятель местной церкви, опасаясь за судьбу вверенной ему святыни, был вынужден забрать её из серебряного ковчега, спрятать у себя под полой и бежать куда глаза глядят. С тех пор Лирей больше никогда не видел своей Плащаницы, а она с того момента начала своё длительное скитание по различным странам и городам Европы. Лишь раз в году её выставляли для всеобщего обозрения то в одном, то в другом городе. Как правило, происходило это в день Святой Троицы.
Так прошло ещё двадцать пять лет. Английские войска давно уже покинули Францию, а Плащаница в Лирей всё не возвращалась. 8 мая 1443 года настоятель местного храма обратился к Маргарите Черни-Роше с письмом, требуя вернуть Плащаницу на место её первоначального пребывания, то есть в лирейскую церковь. На другой день декан этой же церкви подал на Маргариту в суд. В течение четырнадцати лет суд неоднократно решал вопрос в пользу декана, однако это ничего не меняло. Наконец 30 мая 1457 года Маргариту Черни-Роше за "незаконное" присвоение Плащаницы отлучили от церкви и вручили ей соответствующее решение об этом в письменном виде. Однако семейство ла Роше оставалось непреклонным. Умерла, так умерла! И Плащаница продолжала свой бесконечный путь по городам и весям.