Аннотация: Первая глава исторического романа, посвящённого многовековой истории Туринской плащаницы и попытке клонирования с её помощью Христа.
Глава 1
СМЕРТЕЛЬНАЯ ГОНКА
По крутой извилистой дороге на огромной скорости мчался тяжёлый чёрный автомобиль. За рулём сидел мужчина средних лет. Как заправский пилот, он выжимал из машины всё, на что только она была способна, лишь слегка притормаживая на поворотах и вновь разгоняясь на прямых участках. Он только что покинул тесные городские улицы и наконец-то вырвался на волю, на загородный простор. Езда с бешеной скоростью опьяняла его. В какие-то мгновения она позволяла ему сжимать пространство и время до минимально допустимого предела и закручивать их в сумасшедший штопор, ощущая себя гордым победителем окружающего мира. Водитель вновь и вновь, как хищный зверь, бросался вдогонку за очередной жертвой, возникающей перед ним в виде автомобиля, настигал её и под рёв включаемого, как форсаж, турбонагнетателя стремительно обгонял. Он не замечал ничего вокруг. Внимание его было сосредоточено только на дороге, и он летел по ней как метеор.
Но вот машина достигла желанного поворота и свернула на мягкую просёлочную дорогу, ведущую к побережью. Очень приятно освежиться в прозрачной морской воде после трудового дня даже в этот осенний день! На пустынном песчаном берегу почти никого не было, людские голоса раздавались где-то поодаль. Там же поднимался лёгкий дым костра. Одинокая фигура показалась из машины и неуверенной походкой подошла к кромке воды. Волн почти не было. Начинало смеркаться. Человек медленно разделся догола и так же медленно стал входить в воду. Вначале ему было очень холодно, он поёживался, и мурашки покрыли его кожу, но буквально через несколько секунд после погружения его тело стало гореть от обжигающей, почти ледяной воды, и уже не хотелось из неё вылезать. Многие не знают этой особенности человеческого тела и потому боятся холодной воды, а ведь она - самое лучшее лекарство от многих хворей и болезней. Хотя всё хорошо в меру.
Мужчина плыл по спокойным волнам всё дальше и дальше от берега. Иногда он переворачивался на спину, и тогда к ощущению телесного блаженства добавлялось чувство эстетического наслаждения, возникающее от появления позади его ног мириад мелких воздушных пузырьков, которые, отражая яркие лучи береговых прожекторов, сверкали словно перламутровые жемчужинки, поэтому вода вокруг его тела будто кипела. Фантастическое, завораживающее зрелище! В этот момент он чувствовал себя художником, расписывающим водную гладь моря необыкновенными красками.
Однако темнело быстро, и пора было возвращаться обратно. Человек повернул к берегу, неторопливо вышел из воды и так же неторопливо начал вытираться. Он даже не вытирался, а лишь осторожно промокал полотенцем капли солёной морской воды на коже. Кровь динамично циркулировала по всем членам, возникло ощущение исключительной крепости совершенно здорового тела и особой мужской силы, способной доводить любимую женщину до умопомрачения и неописуемого блаженства. После купания в холодной воде кожа совсем не ощущала пронизывающего осеннего ветра, даже идти босиком по остывшему песку и колкой траве было приятно.
Вскоре мотор опять взревел, и машина выехала на трассу. На обратном пути характер её движения резко изменился. Оно стало более спокойным, размеренным. Из окна доносилась красивая мелодия, настроение водителя сменилось на задумчивое, романтическое. Он наслаждался дорогой, окружающим миром, пытался что-то напевать. Может быть, он вспоминал и ту, которая волновала его сердце, ради которой он ещё жил, боролся, творил. Однако чем ближе автомобиль подъезжал к городу, тем сильнее хмурилось лицо водителя. Хотя и в городе были увлекающие его резкие повороты и сумасшедшая скорость, но всё это было уже не игрой на асфальте, а реальной жестокой схваткой не на жизнь, а на смерть.
У водителя никогда не было сомнений в том, что сегодняшние победители городской гонки имели полное право носить звание самого хитрого, наглого и подлого. Будь его воля, он даже награду такую учредил бы и вручал ежегодно таким победителям при всём честном народе.
Представляете? На городской площади на митинг собралась толпа народа. И вдруг ведущий объявляет:
- Леди и джентельмены! Господа-товарищи! Граждане! А теперь по итогам деятельности за такой-то год нам предстоит отметить самого хитрого, наглого и подлого господина города. Таковым, по общему мнению, признан господин такой-то! Вот он, красавец, стоит сейчас среди вас в окружении своих головорезов такой гордый и важный и в ус не дует! Приготовьте гнилые яблоки и помидоры, господа, а также тухлые яйца. Для награждения можно использовать и другие предметы, имеющиеся под рукой.
Интересно, как бы этот господин вёл себя после этих слов? Успел бы он застрелиться прежде, чем был бы изуродован и растерзан народом?
Какое-то время эти гонщики, конечно, могли пользоваться результатами своих краткосрочных побед, но потом были вынуждены терпеть сокрушительное поражение от новых гонщиков, которые поступали ещё более нагло, ещё более подло. Новые победители так же не могли вдосталь насладиться результатами своих побед, потому что на смену наглецам в квадрате приходили наглецы в кубе, в четвёртой степени, в пятой и так далее. Скуластые портреты очередных самодовольных победителей ещё совсем недавно мелькали на предвыборных плакатах, развешанных по всему городу и даже за городом, но успеем ли мы запомнить их имена? Ведь они блещут не силой, а коварством, не умом, а хитростью, не умением справедливо решать споры, а умением прятать концы в воду. У таких перспектива всегда одна: быть растоптанными историей без какого либо упоминания в будущем.
Человек за рулём очень хорошо знал некоторых из победителей городских гонок, видел их стремительное восхождение на пьедестал и последующее крушение. Он думал, что следовало бы прибегнуть к помощи Фёдора Михайловича Достоевского, чтобы более ярко и живописно описать все их 'Преступления и наказания'.
Многие из них, размышлял водитель, начинали с того, что когда-то слишком рьяно откликнулись на слова самого 'всенародно избранного', однажды провозгласившего: 'Уважаемые! Берите столько, сколько сможете унести, не стесняйтесь! Я не буду вам мешать!' Именно тогда особо падкие, оставив в стороне вчерашние лозунги: 'От каждого - по способности; каждому - по труду', ошалели и бросились, обгоняя друг друга, отнимать, а потом делить, позабыв про свои, когда-то очень необходимые, а теперь уже совсем ненужные партийные и комсомольские билеты. Некоторые из них, правда, правила деления тоже позабыли и умели только лишь отнимать.
Вначале всё происходило под прикрытием цветастых знамён и соблазнительных лозунгов политиков новой волны, гордо называющих себя демократами и либералами и зовущих всех остальных прежде всего на разрушение существовавшей тогда командно-административной системы 'тоталитарного' государства, да и самого государства в целом. Но когда с помощью попавших под руку 'канделябров' была разрушена и эта система, и прежнее государство, то те же самые политики за ненадобностью отбросили и свою бутафорную демократию вместе с либерализмом и создали нового монстра - демократуру. Так очень верно назвал новый строй и разглядел его суть и истинное лицо один очень известный и многими уважаемый политик. По его мнению, демократура - это опять же диктатура и тоталитаризм, но уже не пролетариата или его компартии, а псевдодемократов. Она нисколько не лучше прежней, а в чём-то даже более зловеща, так как позволяла очень многим прорвавшимся к власти, уже не боясь парткомов, бесконтрольно грабить и воровать, набивать не то что карманы или пазуху, а уже мешки, фуры и даже железнодорожные составы.
Наш водитель помнил, как первыми исполнять наказ 'всенародно избранного' прямо со сковородки бросились только что испечённые президенты. Они множились изо дня в день как грибы после дождя. Вчера ещё никого не было, а сегодня глядишь, новый президент, шишка на ровном месте. Каждый тогда норовил назваться президентом чего-нибудь. Эти случайные политики, делавшие в своей политической жизни самые первые шаги, надув щёки, начали очень грубо, по живому резать огромную единую державу, причём резать её на всё более мелкие кусочки, пытаясь откромсать от неё не только союзную республику, но и автономную, край или область, район или город. При этом алчно желая превратиться в удельного князя, стоящего над всеми структурами власти. Подобного наше государство не видало, наверное, со времён татаро-монгольского ига. И если тогда наши князья за ярлыком на княжение были вынуждены ездить в Золотую Орду, то в конце ХХ века некоторые из них заторопились за океан. Смешно было смотреть, как эти жалкие выкидыши истории выстраивались там в очередь, обивая пороги Белого дома.
Они же, как когда-то разбушевавшиеся Рюриковичи, начали усобицу за пограничные территории, за природные ресурсы, за рынки сбыта, за всё, что только пахло свежезелёными бумажками. Кровь полилась рекой, а на трибунах и площадях то тут, то там вновь и вновь стали появляться ораторы, с бешеной пеной у рта толкающие впереди себя народы единой страны на новые побоища, на новую резню, которая началась на красивейших землях Карабаха и Сумгаита, Ингушетии и Чечни, Абхазии и Южной Осетии, Приднестровья и Крыма, а также на целинных землях Казахстана и цветущей Средней Азии. Чёрный дым пожарищ поднимался над этими ещё недавно мирными землями. Как и тысячи лет назад, началось великое переселение народов, сопровождаемое тяжкими лишениями и горючими слезами. Когда-то это были мало знакомые нам скифы и сарматы, обры и гунны. Ныне же первыми от резни, устроенной на обломках великого Союза, друг от друга без оглядки бежали армяне и азербайджанцы, корейцы и турки-месхетинцы, узбеки и таджики - наши же соотечественники, которых великая страна неоднократно спасала от уничтожения, и с которыми все мы жили бок о бок одной семьёй не один десяток лет. Однако, к сожалению, этим дело не закончилось. Вскоре из окраинных республик побежали и другие народы, в том числе даже славяне и великороссы. Такая вот империя!
Не забыл водитель и о том, что, следуя примеру лихих президентов, безумную гонку за звание самого наглого и подлого продолжили чины поменьше: генералы и адмиралы, а, глядя на них, и другие ушлые 'защитники' бывшей единой родины и стран Варшавского Договора вплоть до мичманов и прапорщиков. Эти засидевшиеся вояки, призванные охранять народы самой многонациональной страны мира от пожарищ усобиц, бросились приватизировать надводные и подводные корабли, пушки, танки, самолёты и даже ракеты: кому какой жребий выпал. Армия разваливалась на глазах, её вооружение сбывалось целыми эшелонами и даже военными городками. Покупателями становились бывшие супостаты, уголовники, представители новых криминальных группировок, будущие террористы и моджахеды - кто угодно, лишь бы помог поскорее набить карманы всё теми же 'зелёными'. Как потом аукнется нам всем эта подпольная торговля! Сколькими жизнями мирных граждан! Но тогда об этом никто не хотел думать, думали только о долларах.
У государственных министров и их заместителей была своя схватка. Эти тоже не мелочились. Они и их отпрыски, как жирные коты, набросились на готовую продукцию, произведённую работниками десятков тысяч общественных и государственных предприятий в различных регионах страны, скупая её по государственным заниженным ценам и реализуя на внешних или внутренних, размножающихся как чума, рынках и биржах по мировым, при этом оставляя огромную разницу в цене себе и своим 'голодным' отпрыскам. Уж кому-кому, а им хорошо было известно, как в новой обстановке лучше одурачить и опустошить карманы простачков из провинции. Только лови момент!
Провинциальные сообразительные чиновники тоже были не лыком шиты и стали натужно морщить свои лбы на местах. Эти начали разными способами и ухищрениями присваивать себе то, что располагалось где-то между Москвой и периферией. Они стали бесконтрольно валить лес, черпать недра, по бросовым ценам сбывать всё, что плавает и ползает в местных водоёмах и в близлежащих морях, пользуясь тем, что столичная власть далеко и можно хорошо поживиться на государственный счёт.
Спохватившись, вслед за ними в погоню за дармовым наваром устремились и директора тех заводов и фабрик, где ещё вчера работа кипела даже не в одну смену. Эти, следуя заразительному примеру вышестоящих, вывозили с предприятий и сдавали по бросовой цене или на металлолом действующие станки и оборудование, уникальные приборы и аппараты и даже целые автоматические линии. Глядя на них, и рабочие потащили на рынок всё, что можно было утащить с территорий заводов и фабрик за пазухой или в кармане. Из цехов, мастерских и лабораторий исчезали метизы и инструмент, запчасти и редкие металлы, даже радиоактивные вещества и 'красная' ртуть. В результате целого ряда безумств промышленные предприятия стали пустеть, а жизнь в них замирать на годы, холодные и голодные годы.
К сожалению, примеру горожан последовали и селяне. Бывшие директора совхозов и председатели колхозов один за другим вдруг стали превращаться в единоличных фермеров или даже в помещиков. Всё бы ничего, но они начали присваивать себе лучшие угодья, строения и сельхозтехнику. Рядовые селяне тогда же бросились резать общественный скот, разрушать и по кирпичику разбирать бывшие общественные и государственные животноводческие комплексы, птицефермы, теплицы, перерабатывающие цеха и участки. В итоге процветающие некогда хозяйства развалились и пришли в запустенье как после беспощадной военной разрухи.
Война действительно прокатилась по стране. Кто скажет, что её не было, - плюньте тому в лицо. Это была ещё одна гражданская война. Уже не только между националистами, но и война экономическая между разного масштаба собственниками. В городах и сёлах нашей общей родины застрочили автоматы и пулемёты, начали взрываться гранаты и мины, бомбы и снаряды, унося из жизни самых активных граждан - тех самых, которые напрочь забыли правила деления. Если верить официальным данным президентской администрации, то из-за этой войны за последние тринадцать лет Россия потеряла, по крайней мере, одиннадцать миллионов человек! Страшная цифра, мало уступающая потерям России во Второй мировой войне. Зачинщиками этой новой гражданской войны стали и новые большевики - большевики от демократии и либерализма. Они не останавливались ни перед чем в достижении своих корыстных целей, предавая собственные идеалы демократии и либерализма. Пользуясь наивностью и беспечностью большинства россиян, они произвели подмену власти в стране и принялись отнюдь не созидать, а разрушать, для того, чтобы в мутной воде анархии и беспорядка поймать рыбку пожирнее и вывезти все награбленные капиталы из страны как можно подальше за рубеж.
Именно тогда один знакомый водителя сказал: 'Говорят, что трудно быть Богом, а я думаю, что это неверно. Богом быть легко, а вот человеком быть и оставаться трудно, ох как трудно, особенно в нынешнее время, когда человек в борьбе за раздел и присвоение огромной государственной собственности наглеет и звереет до абсолютного предела. Дальше уже некуда'. Да, человек, участвующий в подобной борьбе, часто не останавливается ни перед чем. Надо хитрить - он хитрит, надо обманывать - он обманывает, надо ограбить - он ограбит, надо убить - он убивает. Не задумываясь. Прямо как по Марксу. Да ещё в бывшей стране марксистов!
Человек за рулём хорошо помнил, как его бывшие друзья, сотоварищи, коллеги начали исчезать из этой сумасшедшей жизни один за другим без следа. Первым канул в лету Василий. Когда-то они вместе делали одно и то же обычное дело, оба инженерили, решали текущие инженерные вопросы, их дети ходили в один и тот же детский сад. Потом Василий стал начальником небольшого производственного участка. Воспользовавшись новыми веяниями, он взял его в аренду, заработал первую прибыль, потом вторую, третью, пошёл в гору, раздобрел, осмелел, захотел стать ещё богаче, начал хватать вокруг себя всё, что плохо, или наоборот, хорошо лежало. Хозяйство росло, забот прибавлялось всё больше и больше, жизнь из спокойной превратилась в сумасшедшую гонку, которую он сам же себе и устроил, стал не успевать, нервничать. В результате безумной гонки не выдержало сердце - инфаркт, и нет уж теперь Василия, как нет и его едва начавшегося дела. Набиравшее силу хозяйство лопнуло как мыльный пузырь. На память от этого пузыря семье достался лишь один-единственный телефонный аппарат. Всё остальное расхватали, растащили в момент, будто ничего и не было. Если бы Василий вовремя умерил свой пыл, так, наверное, жил бы ещё да жил, процветал и в ус бы не дул. А не умерил - вот и сорвался под откос.
Вторым сошёл с дистанции Александр. Этот начинал ещё более энергично, потому что папа... Да, его папа был отнюдь не рядовым гражданином города. Всё вроде было предусмотрено и папой, и сыном для быстрого обогащения: задействованы все необходимые связи, в том числе и зарубежные, колесо выгодного дела быстро завертелось, механизм стремительно заработал и автомобили (импортные автомобили!) стали поступать в город эшелон за эшелоном. Сразу же нашлись и покупатели, которые устремились в город со всех концов страны, началась бойкая торговля. Казалось, что лучшего и желать не надо. Но там, где появляются крутые автомобили, шелестят и крутые деньги, а на шелест крутых денег слетаются и крутые парни. Вытащить из кармана 'пушку' и нажать на курок таким никогда ничего не стоило, а Александр этого не умел. Вот и нашли его однажды рано утром в подъезде своего дома с пулей во лбу. Он лежал на спине, вытаращив удивлённые остекленевшие глаза и широко раскинув руки, загораживая своим телом проход на ступени лестницы. Видно, киллер не прятался, не таился, а стрелял прямо в упор, встречая свою жертву лицом к лицу. Александр стал тогда первым автогонщиком города, подстреленным на взлёте. После него были и другие такие же расстрелянные любители купить и продать: купить у кого подешевле, продать кому подороже. Несть им числа!
Олег, в отличие от Александра, стрелял хорошо. Часто ходил в тир, тренировался. Олег не был бизнесменом. Служил Олег в милиции, и не только служил, но и прислуживал, так как приходилось ему встречаться по службе и вне службы с разными людьми, очень разными. Эти люди не забыли его непростых услуг, и вскоре Олег неожиданно для всех вдруг уехал из провинциального города в Престольную, где стал (за какие такие заслуги?) вице-президентом крупной солидной компании, начал жить на широкую ногу, обитать на шикарной подмосковной даче, принадлежавшей когда-то очень крупному партийному боссу, где чёрные лимузины, строгая охрана. О чём ещё мечтать? Но люди-то вокруг были не простые, и их валютные счета в банках - тоже. Глядя на цифры этих банковских счетов, следовало бежать куда глаза глядят, не оборачиваясь. А Олег этого не понял, потерял бдительность, пыжился дотянуться, приподнимаясь на цыпочках, до своих господ, а им это не нравилось, поэтому почивал на лаврах он очень недолго. Его вскоре убрали с дороги за ненадобностью, как уже отслужившую свой короткий срок вещь, даже пули пожалели. Был человек - была проблема, нет человека - и нет проблем. Как при Иосифе при Виссарионовиче!
Ещё одним преждевременно сошедшим с дистанции автогонщиком был Антон. О! Это был классный пилот. Начинал набирать скорость он очень осторожно, но потом летел уже неудержимо. Никому не давал пощады, поблажек, всех убирал с дороги. А как же иначе, если за его спиной была сотня бойцов, свои люди в органах, связи с нужными людьми в Престольной, опять же надёжная охрана из нескольких телохранителей в форме и без формы. Среди начинающих автогонщиков города Антон оказался самым подготовленным к схватке не на жизнь, а на смерть. У него можно было многому поучиться. Но начинал он, как и многие другие ему подобные, с водки и сигарет, а это такой бизнес... Всё же обстановка его офисов и кабинетов менялась прямо на глазах, правда, поражала она не только роскошью, но и безвкусицей. Заходя к нему в кабинет, сразу же можно было определить, кто рядом с ним из уголовного мира, а кто - из органов, хотя все были одеты практически одинаково. Всё шло по заранее составленному им плану, дело раскручивалось всё с большей скоростью и казалось, что уж Антон будет непобедим. Но однажды лёгкая тень пробежала по его лицу: рано утром в городе подстрелили ещё одного начинающего гонщика, а Антон узнал об этом... последним!!! Такого ещё никогда не было. Что же тогда может произойти уже сегодня вечером или завтра утром? Почва заколебалась под его ногами. Пришлось Антону идти на поклон и делить сферы влияния в городе с вновь прибывшими гостями. Гости были очень непростые: с Кавказа. 'Меморандум' с ними был подписан остриём кинжала в ресторане прямо по тёмной полировке стола. Антон очень гордился этим меморандумом, а надо было плакать и рыдать, рвать волосы на голове. Кто в том мире соблюдает подобные меморандумы, тем более, когда сигареты и водка так дурманят голову горячим кавказцам. Однажды днём прозвучал одиночный выстрел. Стрелял кто-то издалека, стрелял очень метко. Оптический прицел, девять граммов. Что ещё надо? Прямо в голову, сквозь строй телохранителей. Жаль! Интересный был гонщик и муж. Из него мог бы получиться очень матёрый хищник.
Перечень историй подобных калифов на час можно продолжать без конца. Ими полнятся все города России. Фальшивые улыбки рекламных героев на площадях и улицах городов до сих пор скрывают от нас всю подноготную сегодняшней реальной городской жизни, пытаясь направить нас в мир иллюзий. А наш водитель видел эту жизнь лицом к лицу, глаза в глаза, когда жуткий холодок то и дело пробегал по спине. Чтобы выжить самому и обеспечить выживание своим близким, ему приходилось бесконечно метаться по стране и попадать в различные ситуации, в том числе и неприятные. Он много повидал, много раз был уже почти на самой грани. Казалось, всё, ловушка захлопнулась, выхода уже нет, пора призывать священника или самого Иисуса, но в самый последний момент ему почему-то везло, и до сих пор опасность проходила стороной. Даже гадалка, пророчившая ему смерть во время очередной длительной командировки, почему-то просчиталась, чего прежде с ней никогда не бывало.
Наверное, это происходило по той простой причине, что в нынешней безумной борьбе, безумной городской гонке ему удавалось вести себя непредсказуемо, не переступать какую-то невидимую грань и оставаться самим собой. Он не был богом или чёртом, он был всего лишь человеком. Таким, каким учили его быть дома и в школе, на комсомольском или партийном собрании. Он не был хищником. Волчьи повадки всегда ему претили. Наоборот, он был коллективистом. Ему всегда хотелось быть в окружении улыбок, быть интересным и полезным окружающим людям, стране, полезным своими руками, своей головой, которые до сих пор его не подводили. Он знал им цену, так как был инженером не по записи в дипломе, а по духу, и потому мог не суетиться при возникновении сложных ситуаций в городской жизни. Он всегда мог придумать новое дело, новую технологию. Он и начал свой частный бизнес в отличие от многих не как коммерсант, а как обыкновенный инженер: с инженерной идеи. Для этого ему потребовались вначале лишь карандаш да бумага. Но уже через год всё переменилось. Вокруг него, вокруг его идеи объединилось несколько сотен человек, несколько институтов и КБ, они начали осуществлять задуманное, получать заказы, а вместе с ними и прибыль. Главное - не обманывать себя и партнёров, и тогда можно думать о лаврах и спать спокойно.
Оружие для нападения и грабежа ему вовсе не требовалось, потому что самое ценное - его голова - всегда была при нём. Чужой ему не требовалось. Оружие для защиты он также никогда не приобретал и охранниками себя никогда не окружал, потому что чужого не брал, а украсть у него его собственные идеи даже с помощью оружия никак невозможно. Потому двери его рабочего кабинета всегда были открыты для всех, войти к нему можно было совершенно свободно.
Однажды целая банда молодчиков воспользовалась этим положением и ворвалась к нему в кабинет. Он не стал прятаться от них под стол или прыгать в окно, а продолжал спокойно сидеть в кресле и работать над очередным проектом. Хотя ох как трудно в тот момент было сохранять хладнокровие. Молодчики именно такой реакции от него никак не ожидали, ведь они приехали взять его на испуг, и поняли, что перед ними не заяц, а настоящий мужик, в такого даже стрелять приятно: он не будет кланяться и распускать нюни. Правда, ему всё же пришлось тогда вместе с бойцами поехать на так называемую 'стрелку', но разговор на ней шёл уже по-другому, по-мужски. Говорили все громко, но без злобы.
Врывались к нему в кабинет и разного рода вымогатели, да не одни, а вместе с обезображенными отморозками в 'адидасах' или без, прихваченными на всякий случай для того, чтобы любой ценой истребовать желаемое. Он терпеливо разбирался с каждым из них и всегда платил, если действительно был должен, никого не обманывал. Если не хватало наличных денег, то для уплаты долга отдавал всё, что находил ценного под рукой в кабинете, но не более того. Если же расплатиться сразу не мог, то называл реальные сроки, которые всегда выполнял. Если же долга никакого не было, то извините. Доказывал цифрами. В другой ситуации, когда дело касалось его чести и достоинства, когда его пытались обвинить в якобы нарушенном слове, он не стал оправдываться, но без лишних слов заплатил целый 'лимон', и только лишь для того, чтобы возвысить цену своему собственному слову, чтобы отвести от себя даже намёки на несправедливые обвинения.
Несколько раз появлялись у него в кабинете и грозные гости из Москвы, причём ещё более наглые, ещё более нетерпеливые, в отглаженных костюмах, с галстуками. Эти не мелочились, эти пытались ошарашить его астрономическими суммами, грозили рабством до гробовой доски, каторгой на всю жизнь. И не только ему, но его детям, внукам и правнукам. Но в противоборстве и с такими гостями ему снова удалось остаться мужиком, снова повторять и повторять своё веское 'нет!' и одержать победу, потому что в тонкой и сложной борьбе с приезжими он сумел обойти все их ловушки и даже без адвоката доказать полную несостоятельность всех их обвинений. Пришлось гостям вернуться в столицу несолоно хлебавши, а ведь такие с пустыми руками никогда не возвращаются, да ещё из дальних поездок.
Однажды лишь чудо спасло его от расправы в лифте столичного многоэтажного отеля. Попрощавшись с партнёром, он, не глядя, шагнул в кабину поднимающегося лифта, а там оказались двое профессиональных охотников с 'инструментами', которые специально охотились в отелях за одиночками с дипломатами. Они останавливали лифт между этажами, набрасывались на жертву, грабили её, убивали, выходили из кабины, жертву отправляли лифтом далее на верхние этажи многоэтажки, а сами опускались вниз в соседнем лифте и быстро покидали отель. В тот раз двери кабины уже почти закрылись, но его партнёр мгновенно оценил ситуацию и, раздвигая смыкающиеся двери своими руками, успел в самый последний момент вскочить в лифт, хотя после прощания должен был уже повернуть к выходу из гостиницы. Так в кабине оказалось двое с дипломатами против двоих 'с инструментами'. Все четверо поняли друг друга без слов. Надо было видеть кислые лица охотников мысленно уже приготовившихся делить богатую добычу, а тут такой облом. Пришлось им ретироваться из кабины уже на втором этаже. Оставшиеся в лифте партнёры облегчённо вздохнули, хотя их лбы от только что пережитого волнения покрылись испариной.
Как-то раз в столичном аэропорту ему нужно было найти попутную машину, чтобы скорее доехать до центра, ведь в дипломате лежала очень большая сумма собранных с миру по нитке чужих денег и следовало срочно отвезти её по назначению. Тут подвернулся вроде бы случайный извозчик. Он был не один, с напарником. Вдвоём они уж очень профессионально выбирали среди вновь прибывших 'своего' пассажира. Обещали за небольшую цену быстро домчать до метро. Но по выражению их лиц и глаз было видно, куда они собирались мчаться. Подобных случаев много тогда происходило в аэропорту. Охотники выбирали не пассажира, а его чемоданы и дипломаты, лучше с наклейками, загружали их в багажник автомобиля, хозяина чемоданов и дипломатов - в салон, потом мчались по трассе, в удобном месте выкидывали жертву из машины и продолжали путь уже в другом направлении. Быть очередной такой же жертвой вовсе не хотелось. Нет, уж лучше на старом, но надёжном автобусе. Что он и сделал.
И всё же потери, неудачи были. От них не застрахован лишь тот, кто ничего не делает, или тот, кто волен сам менять правила игры.
- Представляете? - к кому-то неведомому обращался водитель. - Например, вы садитесь за шахматную доску и начинаете играть в шахматы чёрными фигурами, а ваш соперник - белыми, то есть за ним уже всегда первый ход. Кроме того, через каждый ход он же изменяет правила игры в свою пользу. Можно ли выиграть в такой игре? Никогда! И вот мне, как и многим другим, в 1991 году пришлось сесть играть в подобные шахматы с вновь назначенными государственными чиновниками, называющими себя реформаторами. В результате нам неоднократно приходилось терять всё, что мы зарабатывали: в 1992, когда вдруг никоим образом нельзя было снять заработанные деньги со счёта в государственном банке, а реальная покупательная способность этих денег таяла прямо на глазах; в 1994, когда почти все деньги, вложенные в ценные бумаги реальных проектов, под разными предлогами были вдруг присвоены опять же государственными структурами; и, наконец, в 1998 после дефолта, когда все ещё уцелевшие наличные оборотные средства, вложенные в производство реального продукта, опять вдруг обесценились и опять по вине всё того же государственного чиновника, умеющего не создавать, а как бандиты и рэкетиры, только отнимать. И это они называли рыночной экономикой? Таким способом чиновник добился лишь одного: планомерно разрушил все крупные проекты, а мелкие загнал в 'теневой' бизнес.
Никто не хотел думать о России. Думать о ней стало даже не модно. Сплошь и рядом начали появляться дельцы, стремившиеся продать её если не целиком, то по частям. За бесценок стали продавать не только стратегическое сырьё или оружие вместе с военными секретами, но даже самое святое - наших женщин, девушек и детей.
Да, жизнь не баловала человека за рулём, но до сих пор ему всё же удавалось как-то сводить концы с концами, всё вытерпеть, выдержать и выжить. И вот теперь, подъезжая к городу, он опять думал о том, как же жить дальше, что делать завтра, как спасти себя и себе подобных от коррумпированных чиновников, жуликов и бандитов, как, несмотря на все преступления и ошибки, совершённые политиками и рядовыми гражданами, возродить родную многострадальную страну и восстановить её былую мощь. Думал и снова не находил решения.
Перспектива участия в какой-либо новой патриотической или национальной партии, которая, в отличие от ранее действующих, сможет повести за собой весь народ, его не прельщала. В партиях тоже, как ему казалось, процветает бюрократия чиновников от политики, жаждущих только власти, но ничего не умеющих делать, а самая крупная партия страны - это опять же партия не народа, а государственных чиновников, которые дружно, по сигналу, бегут, как хамелеоны, то в одну сторону, то в другую, лишь бы остаться у власти и участвовать в дележе большого государственного пирога. Названия партий чиновников меняются от одних выборов к другим, а суть их, практически, остаётся прежней.
Главная задача всех нынешних партий: любой ценой завоевать побольше голосов на выборах. Исходя из этого и строится вся их программа, которую и программой-то назвать нельзя. Скорее всего, это просто предвыборное шоу. Разница лишь в сценарии этого шоу. Одни пыжатся, надувают щёки с оглядкой на президента, другие устраивают показательные концерты с элементами самой разнузданной клоунады, третьи, утратив связь времён, как примерные попугаи, левые или правые, повторяют с трибуны одни и те же набившие оскомину фразы, давно отстав от реальной жизни. Практически никто не идёт дальше, то есть на разработку ясной и чёткой программы перспективного развития общества в целом. Да и кто будет делать эту серьёзную программу: кукольная марионетка, вор, клоун или бывший прапорщик? Все топчутся на месте, научные подходы побоку, потому и растёт число тех избирателей, которые голосуют против них всех.
Надеяться на появление нового лидера, способного увлечь за собой весь народ, тоже нет резона, потому что все потенциальные претенденты давно увлеклись дележом собственности, мест в парламенте и другими мелочными проблемами. Следовать же за теми, кто ради 'золотого тельца' изображает из себя пародию на пророка или помазанника божьего, как это делают сегодня некоторые 'люди с чистой совестью', - совесть не позволяет.
Что же нужно сделать для самого себя, для своих близких, для своих соотечественников, для своей страны? Ведь он теперь один, за его спиной давно уже нет того многочисленного коллектива и тех крупных сбережений в банке, которые когда-то у него были. У него действительно остались только голова да руки. Он всего лишь инженер, хотя и неплохой. Но кому сегодня нужны инженеры? Нынешним ворам нужны прежде всего охранники. Не случайно газеты так и пестрят объявлениями на их счёт.
Так рассуждал наш герой, подъезжая к городу. В этот момент по радио начали передавать последние вечерние новости и в первую очередь сообщили об удачном клонировании Долли. Маленькая такая овечка. Она была рождена необычным способом благодаря группе шотландских учёных, которых возглавлял Ян Вильмут, продолжающий дело английского биолога Джона Гордона. Это была сенсация, переворот в генной инженерии, в биотехнологии. Тут же диктор стал взволнованно говорить о теоретической возможности клонирования и человека. Водитель всерьёз задумался над последними словами диктора.
- Конечно, сейчас, - вслух проговорил он - когда при клонировании живых организмов учёные делают только первые шаги, говорить о клонировании человека просто легкомысленно и преждевременно, потому что несовершенство технологии может приводить к тому, что клон будет погибать ещё в утробе матери или сразу после рождения. Кроме того, могут рождаться страшные уроды или тупые биороботы, а этого уже никак нельзя допустить. Поэтому всё общество должно дружно выступить против подобных скоропалительных решений. Ну, а в будущем? Если генная инженерия и биотехнология будет совершенствоваться? Если риск будет сведён до минимума? Что тогда? Тогда будет можно?
- Допустим, что наука уже достигла такого состояния и можно начинать уже завтра, но возникает следующий вопрос: зачем человеку нужно клонирование? Можно ведь в ряде случаев просто использовать искусственное оплодотворение, так сказать, непорочное зачатие, что и пытаются сегодня делать некоторые вновь созданные частные медицинские службы, чтобы решить, например, проблему бесплодия одного из супругов, предоставить возможность стать матерью женщине-одиночке или отцом - одинокому мужчине. Благое же дело, доброе!
- А клонирование? Добро это или зло? Тут много ещё неясного. Чем клонирование отличается от искусственного оплодотворения? Прежде всего, тем, что новый живой организм - растение, животное, человек - получается путём бесполого размножения, то есть без оплодотворения. При этом из материнской яйцеклетки удаляется собственное ядро, а на его место пересаживается ядро из какой-либо другой клетки. Из какого организма мы возьмём это одно единственное ядро, тот организм и воспроизведём вновь. В этом случае материнская особь может родить клонируемое существо не только от мужской особи, но даже от женской, в том числе, и от самой себя!
- Другая замечательная особенность клонирования заключается в том, что одним из родителей человеческого клона может быть даже та особь, которой давно уже нет на белом свете. Главное - чтоб сохранилась хотя бы одна её живая клетка. В таком случае родителем человеческого клона теоретически может быть, например, забальзамированная мумия фараона или умерший человек, чьё замороженное тело или даже часть тела хранились в холодильнике или под слоем вечной мерзлоты в земле. Отцом вновь рождённого ребёнка может стать муж, погибший на войне, если жена, сохранившая верность этому мужу, захочет родить от него долгожданного ребёнка. Потомство смогут иметь также преждевременно ушедшие из жизни молодые люди, порождающие желанных внуков для своих родителей, желающих продолжения рода.
- Ещё одна уникальная особенность клонирования - это возможность появления такой новой особи, которая будет являться абсолютной генетической копией прежней. При желании, может происходить бесконечное число повторений одного и того же человека из поколения в поколение. Человек может умирать и в то же время он может оставаться жить, но не в своём теле, а в теле своего следующего родного отпрыска. В этом случае можно будет говорить о вечной жизни конкретного человека. Это открывает новые необычные возможности перед семьёй, родом, племенем и даже обществом. Возможен вечный Пушкин! Вечный Толстой! Вечный Шостакович! Женщина-одиночка теоретически может родить ребёнка от любого своего кумира из близкого или далёкого прошлого, например, от Пушкина, Тургенева, Есенина и других всем известных знаменитостей. Выбирай любого! Но как относиться к такому клонированию? Нужно ли оно нам? Имеем ли мы на него право? Не совершим ли мы тем самым святотатства или, наоборот, почившие будут благодарны нам? Как может измениться наша жизнь, если клонирование человека станет самым обыденным делом?
- Есть много бездетных семей, которые по разным причинам не могут родить детей. Вполне возможно им помочь, размножая их клетки искусственным путём, и размножив, получить в лабораторных условиях совершенно новый зародыш, эмбрион, а затем и новый растущий организм - малыша или малышку. И тогда желанное счастье придёт в каждую семью!
- Можно попробовать клонировать тех, кто безвременно умер или погиб, например, в Афгане или Чечне, Москве или Беслане? Сколько отцов и матерей возрадуется тогда возвращению своих сыновей и дочерей! Сколько улыбок засияет на бывших горестных лицах! Значит, клонирование в каких-то случаях может быть благом!
- Ну, а если пойти ещё дальше? Клонировать, например, каких-нибудь выдающихся в прошлом деятелей страны или мира, например, Петра Первого? Тогда можно было бы вернуть на трон России настоящего Романова, а не того претендента, который давно уже не Романов и имеет непонятное происхождение. Уж к словам и призывам Петра россияне, наверное, относились бы с большим доверием, чем к кому бы то ни было. Ведь он при необходимости сам брал в руки плотницкий топор, собственными руками возродил и построил новый российский флот, прорубил окно в Европу, без разбора рубил топором головы казнокрадам и взяточникам. Интересно, что сказал бы Пётр Первый, очутившись сегодня в столице, в Кремле?
И представил: вот Пётр Первый огромными шагами идёт по Красной площади, идёт мимо мавзолея к Спасским воротам, за поясом у него плотницкий топор. Перед ним кремлёвская охрана. Она закрывает Петру путь в Кремль, требует пропуск, разрешение на ношение топора. В ответ он называет себя: 'Я царь Пётр, великодержец империи Российской!' Охрана вроде бы и узнаёт Петра, но не знает, как ей поступить, звонит по телефону дежурному офицеру, тот в ответ орёт благим матом, обзывает дармоедами, олухами, грозится вызвать машину из психушки. Да! Появление Петра ничего бы в Кремле не изменило, хотя и наделало бы шуму. На него после горячей, но скоротечной потасовки с помощью многочисленной охраны просто надели бы смирительную рубашку и увезли лечиться. Куда угодно, лишь бы не мешал воровать дальше.
- А если не Пётр, а Владимир Ильич? Его тело вот оно, рядом со Спасскими воротами, бери и клонируй! Тому не надо было бы ломиться в Кремль с топором, он, наверное, просто поднялся бы на мавзолей, снял кепку и стал ораторствовать с трибуны, горячо размахивая руками. Народу собралось бы очень много, со всей Москвы, со всех концов России! Не расходились бы ни днём, ни ночью. Задавали бы ему разные вопросы, получали бы от него разные ответы. Не из третьих - из первых уст! Наверное, ясные и понятные: о прошлом, о настоящем, о будущем. Охрана Спасских ворот зазвонила бы в комендатуру Кремля, оттуда - президенту, тот - заокеанскому другу: что делать? а как же восьмёрка? Комедия! В Белом доме затряслись бы от страха: грядёт мировая революция! Курс доллара станет стремительно падать! Тут же на Красную площадь, запыхавшись, приехали бы псевдо-реформаторы спасать свой любимый доллар и сказали бы: 'Владимир Ильич! Мы всё же окончательно решили вывезти вас из мавзолея и закопать!' Собравшийся народ тут же бросился бы закапывать самих реформаторов. Опять началась бы гражданская война, иностранная интервенция: красные, белые, зелёные, под флагами анархии - чёрная мать порядка! Стреляли бы уже не из пистолетов и винтовок, а из гранатомётов, пушек и ракет с ядерными боеголовками. Потом по справедливости разделили бы всё, что останется от пепелища... Нет! Такая перспектива тоже не устраивает.
- Нужно что-то иное! А если, например, не Пётр, не Ленин, а Иисус? Мы же в большинстве своём христиане и даже православные христиане! К нам могут присоединиться наши российские католики и протестанты, да и мусульмане к Иисусу не равнодушны. Иудеям только вот придётся смириться, хотя Иисус придёт не отменять их пророков, а исполнять. Значит, и они могут быть довольны.
И он представил: сам Иисус, настоящий Иисус, идёт по Москве, за ним толпа народа. Заходит в Храм Христа Спасителя и повторяет перед собравшимися в храме свою проповедь, новую Нагорную проповедь:
- Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше!
Одни, которых большинство, услышав эти знакомые слова, возрадуются и возблагодарят Господа за снисхождение к ним. Для других, стоящих отдельной кучкой, эти же произнесённые слова раздадутся как гром среди ясного неба. Ведь они пришли в храм лишь для того, чтобы только немного постоять со свечкой, попозировать, помаячить перед телекамерами. Заповедей Христа они не знают и знать не хотят; называют себя христианами, но живут совсем не по-христиански. И подкапывают, и крадут и копят сокровища, да ещё в иностранных банках. Такие возразят Иисусу, высоко вверх поднимая указательный палец и отчеканивая каждое слово по слогам:
- А как же принцип частной собственности? Ведь именно частная собственность является двигателем прогресса! Только она в полной мере может дать людям пищу и кров! Обогащение - вот истинная цель жизни самых преуспевающих!
Но Иисус будет непреклонен:
- Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело - одежды?
Те опять возразят:
- Может быть, душа и больше пищи, а тело - больше одежды, но для того чтобы самому не умереть с голоду или от холода, сегодня надо прежде думать о том, кого бы первым сожрать или раздеть, а не о том, чью душу спасти или накормить и обогреть!
Иисус в ответ:
- Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями...
Те скажут:
- Жизнь по душе, духовная жизнь - это, конечно, свято, это прекрасно, но как же жить по душе в сегодняшнем жестоком мире? Очень трудно в такой обстановке сохранять в себе черты человека. Наоборот, ради успеха следует быть хищником, причём самым свирепым хищником! Больше свирепости - больше успеха!
На что Иисус опять ответит:
- Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их...
Заблудшие в последний раз спросят:
- Но как же найти этот путь, ведущий не в погибель, а в жизнь?
Иисус закончит:
- Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные!
И уже все задумаются: а ведь действительно, может быть, надо было все эти годы беспощадных перемен жить своим умом и не слушать тех лжецов, которые ещё совсем недавно взбирались на трибуны и сладкими голосами пели нам сказки про терапию и реформы, на деле же нагло и с усмешкой, с чубом или без, по самый локоть забирались к нам в карман и многократно опустошали его, не щадя никого.
Человек, ехавший за рулём, подумал: 'Да, наверное, для нашей страны сегодня нужно всё-таки явление именно Иисуса. Только Он один может спасти и вывести нас всех из того заколдованного круга, в который мы попали, забыв Его слова из Нагорной проповеди. Только Он один может остановить ту безумную гонку, которую мы затеяли по неразумию и от которой погибаем ежечасно, пожирая друг друга без жалости. Но как же его клонировать? Где найти хотя бы одну его живую клетку?'
И тут как будто кто-то тихо прошептал водителю прямо в ухо:
- Плащаница, плащаница!
Он явственно вдруг увидел её перед собой. Ту самую, которой обернули Иисуса после снятия с креста, и которая вся была пропитана его кровью. С помощью скребков с остатков её кровавых пятен кто-то пытался получить клетки Богочеловека, явившегося в мир две тысячи лет назад, вернуть им жизнь и клонировать Спасителя из Вифлиема. Ведь теоретически это возможно!
Как только водитель подумал об этом, тут же две тёмные тени внезапно мелькнули прямо перед ним на дороге в свете фар, и машина на большой скорости врезалась в какую-то невидимую и непреодолимую преграду. После столкновения с ней машину сильно занесло, она завертелась по дуге вдоль дороги, соскочила на обочину и полетела кувырком по склону горы прямо в пропасть. При этом двери её распахнулись, человеческая фигура вылетела из машины и всем телом сильно ударилась об острые камни.
Через несколько минут на месте только что случившейся аварии по обеим сторонам дороги скопились две длинные вереницы машин. Вышедшие из них люди столпились у пропасти и наблюдали за ярким факелом горевшего внизу автомобиля. Самые любопытные спустились по склону на дно пропасти и увидели на камнях окровавленного человека. Они тут же по мобильнику вызвали милицию и скорую помощь. Вскоре приехали и милицейская машина с мигалкой, и неотложка. Сотрудники милиции перегородили дорогу и стали измерять рулеткой тормозной путь, координаты места аварии на дороге, чертить схему столкновения, пытаясь найти ответ на вопрос о причине аварии. А санитары достали носилки и стали спускаться вниз. Наконец они с трудом добрались до безжизненного тела водителя, положили его на носилки, накрыли простынёй и с помощью нескольких собравшихся мужчин подняли носилки с телом из пропасти. Проезжающие по дороге водители замедляли своё движение возле места происшествия, чтобы удовлетворить своё любопытство и рассмотреть черты лица попавшего в аварию, но они не видели ничего кроме простыни, пропитанной свежими пятнами алой крови.
- Смотри, словно Туринская плащаница на теле Христа! - крикнула своей подруге какая-то женщина, высунувшаяся в окно одной из проезжавших машин.
- Где, где?
- Вон там!
***
Машина скорой помощи, мигая фонарями и издавая пронзительный звук, быстро мчалась по улицам города. Многие водители и прохожие тревожно оборачивались ей вслед и провожали взглядом. Каждый задавал себе один и тот же вопрос: кого это везут? кого хотят спасти? успеют ли?
А водитель 'скорой помощи' действительно хотел успеть, ведь человек за его спиной находился в бессознательном состоянии, и пока ещё дыхание его не прекратилось, а сердце не остановилось. Дежурный врач и санитары всю дорогу склонялись над этим человеком и пытались всякими способами сохранить в нём едва теплившуюся жизнь. Вскоре машина подъехала к желанному подъезду больничного корпуса, и санитары быстро понесли носилки с бесчувственным телом в приёмный покой. Там умирающего человека осторожно переложили на больничную тележку и быстро покатили в операционную. Операция длилась несколько часов и закончилась далеко за полночь. Каким будет её результат, никто не знал. Человек так и не приходил в сознание. А кровавую простыню, которой он был укрыт во время поездки с места происшествия в больницу, санитары свернули, отнесли в дальний внутренний дворик и выбросили в мусорный контейнер.