Аннотация: Это глава, которая не войдет в длинный текст в стиле романа-биографии. Но мне она чем-то нравится. Пускай повисит здесь пока.
Было ещё темно. Свет фар выхватывал летевшую на нас дорогу и вспархивающих с неё редких мошек и мотыльков. Дорога изгибалась, поднималась, проваливалась в темноту; иногда где-то сбоку от дорожного полотна вставали скалы, периодически нависали деревья, но все это вместе - и каждый мелькнувший на обочине куст, и каждый поворот - все это складывалось в некую гармонию, главным элементом которой был спящий на переднем сиденье человек.
Катя не очень хорошо выспалась в поезде. Мне повезло больше: юристы, мозг которых, видимо, взбодрили две чашки послеобеденного кофе, все-таки придумали формулировку пункта о конфиденциальности, которая устроила все стороны, и которую воспринял бы в случае чего лондонский судья, и я успел добраться в Марле точно к ужину. И даже почти выспался. В общем, были все предпосылки для счастья. Все, кроме Катиного настроения - настроения покорности, обиды и разочарования. Причем разочарование, похоже, можно было смело отнести на мой счет.
Над дорогой постепенно проявлялось небо. Свернув по указателю с нужным трехзначным номером и буквой D - так во Франции нумеруются дороги местного значения - я осторожно потрогал мою спутницу за плечо.
- Что, подъезжаем? - медленно проговорила она и так же медленно зевнула.
- Доброе утро. Уже свернули, - объявил я. И фары машины стали высвечивать все более сгущающийся туман. - Куда дальше?
- Пока вроде прямо, - неуверенно ответила Катя. - Только осторожно, тут слева озеро. Точнее, обрыв, а под ним озеро.
- Отлично. Если упадем, то не разобьемся, - ответил я.
- Да, - кивнула Катя. - Спокойно утонем и все.
Но я заверил, что спокойно не получится.
- Видишь ли, я всю жизнь мечтал спасти тонущую красивую девушку. Думаешь, я упущу такой шанс?
- Тогда мне, наверное, лучше идти пешком, - засмеялась она, и вдруг снова погрустнела. - Хотя, конечно..., - проговорила Катя, глядя куда-то в сторону. - Ты будешь стараться, - добавила она тоном, словно это было очень грустно.
Я кивнул, улыбнулся и разговор на этом сник.
- Я хочу, что бы ты знал, - тихо и решительно проговорила Катя, когда дорога пошла в низ, и с каждый следующий поворот было видно все хуже и хуже. - Знал, что я все понимаю.
- Это ты о чем? - не понял я.
Катя вздохнула. Посмотрела на меня. Один раз, потом второй.
- Я понимаю, мир единоборств, сил, стилей, в котором ты живешь... Я понимаю, что представляю для этого мира какую-то большую ценность. Нет, я не знаю смысл всех этих чертовых помолвок и поединков как бы из-за меня, но ведь это факт, верно?
- Ну, как тебе сказать..., - не знал, как реагировать, я.
- Саш, пойми, у меня в мыслях нет, в чем-то тебя укорять. Я, в общем, хорошо к тебе отношусь. И признаю, что виновата перед тобой, многим тебе обязана. Но тебе не надо лицемерить, шутить, ухаживать, играть какую-то не свойственную тебе роль. Понимаешь, о чем я?
- Ты что, решила, что я гей? - осенило меня.
- Я о другом. Я знаю главную причину, по которой ты будешь меня спасать. Я прекрасно понимаю, почему ты появился в Куэрно, почему пытаешься помочь с деньгами. Я совсем не хочу сказать, что это плохо. Наверное, это нормально. У каждого свои ценности: у нумизматов - монеты, у историков - документы, а у таких, как ты - стили, схемы, всяческие школы. Поэтому, пожалуйста, не веди себя так, словно я... Я только хочу, что бы все было ясно. Что бы ты был самим собой. Думаю, и тебе, и мне так будет легче, понимаешь?
- Кать, знаешь, что, - проговорил я, но тут почти прямо перед машиной из тумана материализовался большой и светящийся всеми огнями встречный автобус, и мне пришлось употребить все свое внимание на то, что бы разъехаться с этой громадой.
- Что? - тихо спросила Катя.
- С тобой, оказывается, так здорово выяснять отношения. Мне понравилось.
- Я серьезно, - насупилась она.
Слева на обочине дороги стояли ещё два автобуса.
- А я бы даже хотел продолжить... Но, хотелось бы побольше знать и о том, что нас сегодня ждет, - попросил я, переходя на ещё более низкую скорость.
- Битва, - вздохнула она. - Это тебе понравится больше.
Обвешанный фонариками человек в жёлтой штормовке показал, куда следует поставить машину. Оценить размеры стоянки из-за тумана было невозможно, но, судя потому, что, не успели мы вынуть сумки и отойти от машины на несколько шагов, место за нами было уже занято большим кроссовером BMW, машин там должно было помещаться немало.
Пройдя метров сто, мы оказались на парковке трейлеров и фур, среди которых периодически проявлялись люди в экзотических доспехах, с мечами, копьями и даже палицами. Они что-то весело покрикивали друг другу и, почти не задерживаясь, направлялись куда-то за машины. В этот момент Катя, наконец, дозвонилась кому-то из друзей.
- Аллё, Винсан? Мы приехали. Да. Хорошо, такой типа шатер с птицами на правом фланге. Да, я поняла. Нет. Зато, знаешь, со мной человек, который может очень натурально рубиться мечом. Да, попробую. Да. Мы быстро.
Около одного из трейлеров стоял довольно высокий бородатый мужчина, в облачении делающим его похожим какого-нибудь сказочного гнома.
- Фред! - воскликнула Катя.
- Катрин! - воскликнул гном, и они дружески обнялись.
Фреду - банковскому служащему из ЮАР - меня быстро представили как известного бизнесмена из Москвы, и тот повел меня в свой "дом" искать подходящую одежду.
- Здорово, будешь в свите Магистра Арморика, - радовался Фред. - Многое увидишь. Будет классно, я уверен. Кстати, магистром будет Питер Эстибано. Пару лет назад мы с ним были в одном отряде при Ватерлоо..
Одежда, которая была мне предложена, напоминала облачения викингов или героев Толкиена. Холщовые рубахи, муляжные кольчуги, круглые щиты с кельтскими рунами.. В гардеробе Фреда я так же обнаружил кожаные штаны, которые были мне всего лишь немного велики, серую рубаху, странные полусказочные доспехи, и что-то типа плаща. Времени было немного, поэтому я сразу попробовал на себя все это надеть. Получилось немного смешно, но по-своему эффектно.
Прекрасная Дама из средневековых баллад и античная богиня одновременно. Божественность её внешнего облика не портили ни мобильный телефон в одной руке, ни спортивная сумка в другой.
- Старик Гомер был прав! - заявил я. - Битва, в которой не участвует богиня - это не битва.
Дальше мы шли по каменистой тропинке, справа от которой была плетеная изгородь, слева не менее каменистое поле, которое уходило куда-то в туман.
- Не знаю, было ли так на самом деле, - попыталась объяснить свой вид Катя. - По сценарию известие о том, что флот норманнов вошел в реку, и они уже высадились, приходит во время пира. Пира, который владетель мог устроить пир в честь прибытия магистра. Поэтому кавалеры и дамы во время битвы могли оказаться рядом.
- Да. И это похоже на правду, - подтвердил Фред и сообщил, что перед этим норманны настолько неожиданно вошли в Луару, что убили епископа Нанта прямо во время службы.
- Честно говоря, ничего об этом не слышал..., - признался в своей дремучести я.
Тем временем вокруг из тумана начали выступать высокие деревья, под которыми то тут то там проступали нагромождения камней.
- Хорошо, сейчас восемьсот сорок четвертый год, - решила объяснить Катя, и её слова как-то по-особому поглотил туман. - Магистр Арморики Номиноэ создает в Бретани королевство кельтов. В качестве первого шага, он выступил против короля франков Шарля Лысого на стороне его брата, и тот готовит вторжение в Бретань громадной армии. Но эта громадная армия никогда не воевала с бретонцами, поэтому хитрый Шарль временно договорился норманнами и англосаксами, и те выслали ему на помощь большой отряд, состоящий из очень опытных воинов. Они несут ему знание, как победить бриттов. Номиноэ очень серьезный воин, но у его мало людей, и не так много шансов выстоять против регулярных войск Шарля Лысого. Королевское войско намного больше. А, если оно встретится с норманнами, и те принесут его отрядам знание, о победе можно не мечтать.
- И он решил сразиться с ними по отдельности? - догадался я.
- Да. Но норманны умели подбираться быстро и незаметно, - добавил Фрэнк. - В этом весь драматизм.
Лагерь бриттов тоже возник впереди перед нами, наверное, не менее неожиданно, чем много веков назад норманны. Ветер начал сносить туман в долину и перед нами в течении двух секунд предстало целое поле разноцветных шатров и палаток. Это было красивое зрелище. Некоторые из палаток были просто стилизованны под шатры - украшены гербами и отмечены штандартами, но много шатров выглядело вполне аутентично. И сновавшие между ними люди в доспехах создавали чувство полного погружения в те времена.
- Пойдем, познакомлю тебя с папой, - проговорила Катя по-русски и мы, помахав Фрэнку, углубились в лагерь.
Родион Сергеевич Камушкин предстал передо мной в образе скорее знатного римского воина, чем древнего бритта. Он был довольно высок, сохранил хорошую фигуру и доспехи сидели на нем как-то слишком цивилизованно.
Катя представила меня ему как бизнесмена из Москвы, который может помочь в переговорах по "нашим вопросам".
- О, вы, наверное, друг Алексея? - поинтересовался он.
- Никогда им не был. Скорее наоборот, - признался я.
- Тогда плохо понимаю..., - задумался Родион Сергеевич. - Ну да бог с ним. Сейчас начнется. Говорят тогда, в восемьсот сорок четвертом, тоже был туман. Где вы будете?
- Я буду в замке, - сообщила Катя, - Александр умеет обращаться с мечом, и он свите Магистра. Винсан попросил. Он потом спустимся к вам на правый фланг. Ладно, мы бежим, - и она повлекла меня куда-то прочь от шатров.
И это "встретимся" меня к нему почему-то расположило.
- Считается, что там был замок владетеля этой долины, - грустно поясняла Катя, указывая на большое строение на вершине плоского холма. - Потом там был ещё чей-то замок, потом ещё... Но сейчас это только стены, и современные владельцы зарабатывают тем, что разрешают снимать тут кино и проводить подобные представления. Но, они потомственные бретонцы, и наше представление позволяют проводить бесплатно.
Замок, точнее то, что от него осталось, был причудливо окружен деревянными укреплениями из довольно больших бревен - декорациями, оставшимися после очередных съемок. Как ни странно, они хорошо вписывались в реконструируемые времена, когда все окружающие холмы были покрыты могучими лесами, и деревянные укрепления встречались в этих лесах чаще, чем каменные.
Среди воинов замка мы встретили несколько Катиных знакомых. С каждым из них Катя обнималась, после чего знакомила с ними меня. Среди них оказался тот самый Винсан, который назначал роли.
- Вы можете снять очки? - попросил он сразу же после знакомства.
- Теоретически да, - замялся я, понимая, каким вопиющим недоразумением смотрится в этой компании то ли викингов, то ли галлов моё лицо с тщательно подстриженной щетиной и дорогой оправой. И убрал очки в сумку с документами, бумажником и телефоном, которую тщательно замаскировал под плащом.
- Да, так лучше, - кивнул Винсан. - Но вы без оружия? Тогда подберите меч, - указал он на большой ящик, в котором лежали бутафорские и не очень мечи, сабли и короткие пики. - Андре! - крикнул он какого-то парня в шкурах и позолоченных цепях, - Введи месье в сценарий.
- О! Знаете как с этим обращаться? - обрадовался Андре, с любопытством глядя как я выбираю себе меч. Под шкурами и цепями чувствовались мощные тренированные мышцы спортсмена.
Выбирать оружие без очков было не очень удобно, но я все-таки обнаружил меч довольно интересной формы и даже успел понять, как он входит в силы причин.
- Немного, - скромно ответил я, застегивая на себе широченный пояс с ножнами.
И Андре, улыбкой одобрив мой комично-свирепый вид, начал вводить меня в курс дела.
- В первую часть битвы мы просто стоим в замке и наслаждаемся видом. По легенде в начале битвы сам Номиноэ находится в замке местного владетеля - у нас это Винсан, - объяснил он. - А его войско расположилось на двух холмах рядом. Владетель, понятно, развлекал магистра, знакомил с дамами, но тут подходят норманны или викинги. И атакуют! Пытаются отрезать войско от замка... Ты как себя чувствуешь в седле?
- Не то что бы очень хорошо, но держусь, - ответил я.
- Впрочем, у нас лошадей всего двенадцать. Восемь у нас и четыре у противника. В общем, правый фланг начинает отходить, норманны преследуют, и тут магистр в точно выверенный момент выскакивает из замка с небольшой группой всадников, начинает бить норманнов в спину, рассеивает! В этот момент уже не выдерживает левый фланг, и тогда Номиноэ с частью войск правого фланга, начинает крушить спины противника на левом фланге. Те разбиты окончательно. Вкратце так.
- Значит, наслаждаемся видом? - улыбнулся я.
Вид действительно впечатлял. С полуразрушенной башни, на которую мы поднялись, он казался живым, благодаря туману, струящемуся между холмами. Верхушки которых вдруг осветило солнце.
Мы стояли небольшой группой около десяти человек. Люди в доспехах, достойных Средиземья; три прекрасные дамы, одна из которых в моих глазах была особенно прекрасна; и человек, игравший Номиноэ, отличающийся от других воинов ярким белым плащом и блестящим шлемом с длинным пером. Которое медленно покачивал ветер. Но большую часть картины разыгрывающейся битвы мы видели, так сказать, смутно.
Хорошо было видно только наших. Это была большая группа людей, расположившихся среди холмов. Они были разного рода доспехах, и над ними развивались штандарты и флаги.
- Норманны должны быть там, - рука Андреа простерлась в сторону чего-то полностью скрытого туманом. Но присутствие в том месте под струящейся белесой дымкой живых людей почувствовалось только тогда, когда устроители протрубили во что-то, звучащее как охотничьи рожки - отряды пошли друг на друга в атаку.
Мог ли я предвидеть, что произойдет потом? Наверное мог. Если бы не расслабился, наслаждаясь красотой утра, пристальнее вглядывался или знал, чего ждать. Но я не знал, поэтому не ждал, и, вглядываясь, искал скорее эстетическое удовольствие, чем опасность. И первой неладное почувствовала Катя.
- Да, ребята поймали, - осторожно поделилась она с Винсаном. - Они поймали энергетику битвы. Да?
- Да, точно, - поддержал мысль Андреа. И добавил, что это здорово.
Его слова прозвучали сдержанно, но веско. Почему ничего такого не чувствую я? - пронеслось у меня в голове.
Сейчас я знаю ответ. Он прост. Констелляции сил, образующих природный ландшафт, бывают настолько сильны, что человек, чувствительный к подобным вещам, часто их не замечает, как никто из нас не замечает давления атмосферного столба. И, хотя столб постоянен, а констелляции сил бывают разными, я научился приспосабливаться к этому почти автоматически. Ну, а приспособится к присутствию рядом Кати, для меня было вообще невозможно... Но тогда я понял только одно - я ничего не понимаю.
- Ничего не понимаю, - произнес я по-русски, и в сознании, как гром среди ясного неба, возникло дикое предположение, что движения войск происходят точно по линиям сил, формирующим пространство того места, где мы находимся.
Я присмотрелся. Представил, проверил - с поправкой на туман совпадение было почти идеальным.
- Нет, это не здорово, это очень странно, - докончил я уже по-французски, но мои слова насторожили только Катю. Она вопросительно обернулась в мою сторону, я мрачно покачал головой, стараясь донести, что происходящее становится очень опасным, а все остальные увлеченно смотрели на происходящее.
- Послушай, а кто это ставил? - спросила она Винсана.
- Замечательный парень. Делает что-то вроде эвритмии, или танца суфиев. Усиление энергетики природных сил...
Но это не было простым усилением. На моих глазах среди остатков уходящего тумана происходило нечто очень серьезное. Я даже не думал, что такое возможно. Как мастер, входящий в поле причин пространства и времени, сначала действует в унисон с этими причинами и осознает их вокруг себя, и уже потом проявляет свою волю, так и здесь, значительное количество людей слаженно, как один организм, действовали в унисон с силами данного места. Действовали так, словно ими управляло нечто внешнее. И, представить, какие силы может привести в движение эта управляющая воля, было сложно. Как и понять конечную цель этого действа.
- Долго тренировались? - спросил я.
- О, очень долго, - кивнул Андреа.
Тогда, стараясь быть незаметным, я отделился от нашей компании, остановился немного сбоку и вошел в пространство причин. В котором движения войск на холмах производили нечто супер грандиозное.
Времени на размышление не было. Я не вошел в это движение, а встал напротив всего этого действия, что уже само по себе было безумием, и только потом выполнил упражнение по слиянию. Понимая, что это слияние с противником, а не с командой, но только так я мог чувствовать намеренья этой силы.
На периферии сознания мелькнула здравая мысль, что один человек, даже будучи хорошо подготовленным, вряд ли сможет противостоять силе двух или трех тысяч слаженно действующих людей. Пусть они и не очень понимают смысл этого действия. Но я уже встал, слился и теперь оставалось лишь ждать.
Войска сошлись. В мире причин это выглядело как встреча двух цунами. Которые подняли одну громадную волну. И волна эта встала выше неба. И точно в этот момент Эстебан-Номиноэ боднял меч и повел нашу небольшую компанию в атаку.
Из мира причин я не смог понять, кто именно вскочил на лошадей, но увидеть, что Катя, другие девушки и Винсан в роли владетеля этого места остались стоять на месте, я все-таки мог.
К этому моменту я уже избрал тактику. Я начал отрывать сражающихся от этого громадного вала сил, вздыбленного в мире причин. Отрывать по одному. Я не причинял им увечий, во, всяком случае, сильных, я просто легкими и как можно более незаметными действиями выводил их из резонанса с этим валом. И, хотя вал не ослабевал, а только рос, я все же надеялся, что благодаря моим усилиям он растет не так сильно.
Во времени это выглядело так, что отдельные сражающиеся вдруг выпадали из заданного им ритма ведения боя. Но сила резонанса была такой огромной, что через несколько секунд ритм снова подхватывал их, как соломинку. И бой продолжался.
Но годы тренировок не прошли даром. Момент, когда начало проявляться намерение этой гигантской воли, питавшейся убийственной круговертью вокруг, я определил довольно точно. Но просчитать все последствия уже не успевал. Произошло то, чего я никогда не видел, и, видимо вряд ли ещё увижу.
Пространство ландшафта, в котором мы находились, отделилось и стало выворачиваться из сил предсуществующего. Потеряв связь с общим пространством и временем Земли, оно, как адепт, выводящий свое тело за границы проявленного, стало выходить все целиком: с холмами, с деревьями, с башнями и деревянным частоколом укреплений. Оно повисло среди космоса как бы само по себе. Я не знал, к какому миру и в какое время они собираются "причалить", но то, что если не привязать его обратно к миру причин, последствия могут быть непредсказуемо грандиозными, я видел очень отчетливо.
Не знаю, мог ли Чиринский, Гелий, Никонов или кто-то из развоплощенных мастеров, находясь, как я, в слиянии с этим процессом, сделали бы что-то более эффективное, чем сделал тогда я. Наверное могли бы. Но я сделал то, что пришло мне в голову - собрал силы холмов и сместил их, пустив по немного другому пути. Этим я создал ещё одну причину пространства, причину, которую они не учитывали. И она заклинила выворачивание. Вот только отскочить от места заклинивая я уже не успевал и Я оказался в положении простого пловца, на которого несся громадный корабль водоизмещением в десятки тысяч тонн.
Последнее, что я помню, были мои старания объять сознанием и слиться с силами разрушения того клина, который я не успел от себя отпустить. Дабы остаться хотя бы силой разрушения, потому что клин в моем понимании должен был быть стерт в порошок. Потом понимание, что я и этого не успеваю, вспышка, и затем мои усилия не отпускать от себя свое тело.
Которое, в наступившей вдруг тишине словно щепка, плавно, плавно скользило вниз по реке. Кажется, оно действительно покоилось на воде. Воды не касаясь. Неширокое русло, проплывающие мимо берега. И я сам, парящий над этим телом сверху, где-то точно над своей собственной головой.
Какое-то время нас так несло. Меня и тело. Покачивая на несильных волнах и разворачивая на поворотах. Снова и снова выравнивая вдоль течения головой вперед.
Ещё не умер? - пронеслось в сознании. Это удивило.
Иногда между мной и моей головой проходили нависающие над водой ветви кустов, и тогда казалось, что ничего уже не помешает мне это сделать. Но потом ветви отступали, и я понимал, что это всего лишь ветви. Постепенно проявились звуки. Я стал слышать, как журчит о берег вода. Это звучало ласково, убаюкивало все чувства, и, казалось, постепенно растворяло меня в безмятежном течении вод, но звуки уходили, и я снова осознавал себя единым, нерастворенным, но с каждым разом все менее и менее крепким.
Кажется, это просто путешествие, сплав в мир иной, - подумал я, и тут моего локтя вдруг коснулась рука. Белая, нежная, но решительная.
Катя! - узнал я.
Катя притянула мое тело к берегу и стала вытаскивать на мокрый песок.
- Бедная девочка, - послышался откуда-то сверху хорошо поставленный мужской голос.
- Да, она так старается, - подтвердил женский.
Желая увидеть, кто это, я попробовал оглядеться, но сначала не увидел ничего кроме большой песчаной поляны. И только потом понял, что вся она, там, где пляж ограничивают кусты, которыми порос берег, заполнена людьми.
Сначала мне показалось, что все эти люди - а их было человек пятьдесят, не меньше - мне незнакомы, потом я узнал среди них Никонова, Эдда и Ральфа и ещё нескольких смутно знакомых лиц. Самой неожиданной персоной среди них оказался Геннадич. Он выглядел постаревшим, но стоял прямо и бодро, в неизменной бейсболке повернутой козырьком назад.
Потом я увидел фантомы развоплотившихся мастеров. Они стояли в другой части полукруга, и излучали понимание, что они пришли сюда намного раньше других.
Почему же ей никто не поможет? Во мне стало расти возмущение этими застывшими фигурами могущественных мастеров. Но, кажется, и мастеров тяготил вид Кати, которая, напрягая все силы, пыталась оттащить меня от воды. Веселый мастер подергал за рукав мастера водопадов и тот медленно направился к ней.
- Хочешь ему помочь? - прозвучал голос мастера. Прозвучал отовсюду, словно исходил не из его гортани, а от кустов, от песка, от неба.
Катя подняла голову и, кажется, только тут увидела его и всех остальных.
Она кивнула.
- Нужно, что бы кто-то отдал себя ему. Кто-то, кто ему необходим так, как ты. Это даст ему шанс.
Она выпрямилась, отвернулась в сторону воды и стала расстегивать на себе кофточку.
- Нет, - остановил её мастер. - Этого не достаточно, - он извлек из складок своих одежд небольшой зеленый пузырек. - Вы соединитесь там, - указал он на воду.
- И вариантов нет?
- Варианты возможны только после этого.
- Папа, мама, простите, - выдохнула Катя, быстро взяла стекляшку и сразу выпила все содержимое.
Нет! - попытался запоздало закричать я. Но не мог. Было чувство, что Катю что-то ударило в живот. Она согнулась, упала и последним усилием тела подтянулась ко мне. Руки её дернулись и застыли, обнимая мое тело за плечи.
Тогда развоплощенные мастера медленно подошли к нашим телам. Несколько секунд они созерцали их неподвижность, затем, наложив руки, подтащили к воде. В последний момент среди них появился Геннадич, буркнул что-то неразборчивое и вложил в мою левую руку длинное байдарочное весло. Потом наши тела столкнули в воду, и течение, подхватив их, понесло прочь от поляны.
То, что было потом, я видел и в то же время не видел. Все это живет в моей памяти как образ, образ реки, несущей наши тела вниз. И нас. И что, мы и эти воды - одно.
Кажется, течение то ослабевало, то усиливалось. В первые секунды был страх, что тело Кати отпустит моё тело, застрянет где-то в корягах и застынет там навсегда с развевающимися вдоль течения волосами. Но я быстро понял, что это не возможно. Мы - едины: я, она и река. Меня постепенно охватило чувство полноты, покоя взаимопроникновения и острой радости, от того, что во всем этом была она. Цель существования, покой Бог. А, тем временем, нас влекло все дальше, и в какой-то момент пришло осознание, что влечет все быстрее и быстрее.
Течение из спокойного постепенно превращалось в стремительное, несущей нас воды становилось все больше, и в какой-то момент я сначала понял, а потом увидел, что там, впереди, оно обрывается. Обрывается громадным отвесным водопадом. И нас несет точно туда.
Кажется, я отчетливо понимал, что это конец, но не мог пошевелить и пальцем. Чувство беспомощности и несправедливости происходящего стало огромным. А, когда наши головы уже вынесло над бездной, меня пробило, что Катя, наверное, тоже видит все это. Видит и, так же как я, не может ничего сделать. Вынести мысль о том, как рвется при этом её дух, было уже совсем невозможно, и я взлетел.
В детстве мне снился сон, что мы с мамой путешествуем узкой песчаной дорожкой, вьющейся по склону холма. Она пешком, в красивом белом платье из "жатой" материи, а я на своем трехколесном велосипеде. Светит солнце и нам, как всегда, очень хорошо. Но мне хочется ехать быстрее. Что бы разогнаться, я сначала немного отстаю от мамы, потом жму на педали, мой велосипед набирает скорость, я проношусь мимо неё, заворачиваю за поворот...
- Осторожно! - кричит мама, но уже поздно - колеса оторвались от тропинки, и я лечу. Лечу прямо, словно с трамплина. Куда-то вниз уходит склон, я с ужасом понимаю, что высота подо мной с каждой долей секунды катастрофически растет, и, рухнув вниз, я теперь разобьюсь насмерть. В груди растет страх, но мой велосипед несет меня все дальше, и я лечу, лечу, лечу!
В этот раз я тоже летел. Только теперь я знал, я видел, как устроено пространство, откуда берутся силы гравитации, что надо делать, чтобы эти силы не затянули нас вниз, на камни, о которые на мелкие брызги разбивалась вода. И со мной летела она!
Кажется, весло Геннадича заменило мне крылья, кажется, я кричал Кате: "Держись!", кажется, это было лишним - она держалась, - а вокруг нас вместо воды теперь плыли белые облака брызг. Они поднимались от водопада вверх, разрастались и постепенно превращались в громадные облака на подобие кучевых. Мы погружались в эти облака, планировали среди них, и все это длилось долго, долго, пока мне не стало жестко и немного холодно.
Я пошевелился.
- Уф-ф..., - выдохнула Катя, которая по-прежнему обнимала меня за плечи. И засопела.
Я приподнял голову. Мы лежали в траве на берегу небольшого ручья, вдоль которого вверх по течению, покачиваясь, двигалась чья-то фигура.
- Ой, - выдохнула Катя, села, ошарашено посмотрела на меня, на приближающуюся фигуру.
- Весло отдай, - проговорил Геннадич, остановившись в двух шагах от нас.
Я тоже сел, взял весло, которое до этого было прижато моей правой ногой, протянул ему.
- Такой сон... Или..., - Катя внимательно смотрела на меня и в глазах её стояли слезы. "Правда?" - спрашивали эти глаза.
Я кивнул, выдавил, что все нормально, обнял её за плечи. Она дрожала.
- Сейчас вот Геннадич нам все объяснит. Мы живы, Геннадич?
- Вот так и знал, что ты спросишь, - расстроился тот. Кажется, он твердо намеревался уйти, но мои слова его почему-то остановили. Он вернулся и сел рядом с нами.
- Все не так плохо, - проговорил он.
А Катя встряхнула волосами, оглянулась в мою сторону и вдруг мужественно кивнула.
- Да. Не волнуйся, - проговорила она.
- Нет, сейчас начну истерить, - возмутился я. - Геннадич, не тяни, что это было?
- Не надо, Геннадич, - смутилась Катя. - Я ему сама расскажу.
- Катюш, милая, - я снова попытался её обнять, она вывернулась, снова сказала: "Не надо".
- Они делали очень сильную групповую форму. Что они хотели? Я их остановил? - требовал ответа я.
- В какой-то мере, - послышалось сзади.
Мы обернулись. На склоне стоял Мастер Водопадов и смотрел куда-то за противоположный берег ручья.
- Это хозяин. Это его места, - пояснил Геннадич и встал. - То есть, я хочу сказать, мы не на Земле.
- Да...? - проговорила Катя, и мы тоже встали на ноги.
Стоять было непривычно. Я выпрямился, пропустил через себя силы земли. Или не Земли? Видимо все-таки не Земли, поскольку даже в Глубоком ни Мастер Водопадов, ни кто-либо еще из развоплощенных мастеров, не говорил ни слова.
- Но все не так плохо? - напомнила Катя.
- Да. Движение миров стремится к гармонии, - ответил Мастер. - Пройдет немного времени, и Земля вас примет. Если они не прорвутся, если не возьмут высоту.
Взгляд Мастера по-прежнему указывал на противоположный берег.
- Так... Они там? - спросил я.
Тот кивнул.
- Выходит, они все-таки оторвали это место?
- Только сместили. Ты разрушил тело их действия. Планы этих людей разбиты, но теперь они - путь для энергии зла. Если их сила возведет их на высоту, смещение застрянет.
- Как и мы?
- Им нужна только она, - показал Мастер на Катю.
- Ладно, не тупи, - проговорил Геннадич. - Я тоже ненароком вошел в эти края. Только я проводил байду, а ты... Ты провел этих отщепенцев. Идет битва, люди гибнут.
- Это все из-за меня! - прижала ладонь ко рту Катя.
- Только не вздумай! - заявил я, чувствуя, каким путем Катя собирается решить проблему.
- Но....
- Да! - отрезал Мастер. - Ты встанешь там, - проговорил он Кате и показал рукой на холм неподалеку от ручья, - А мы встретим их здесь. Нет, лучше здесь, - кивнул он на дерево, расположенное у подножья холма.
- Да, все понял, замануха, - кивнул Геннадич, затем ловко взмахнул своим байдарочным веслом и исчез в кустах.
Почти одновременно с этим Катя тихо сказала: "Все будет хорошо.", и, не оборачиваясь, пошла на вершину холма.
Это было эффектно: красивая решительная и очень женственная походка, длинное платье с развевающимся на ветру шлейфом. Мне было трудно оторваться от этой картины, и даже возникла мысль снять это на свой телефон, но Катя уже дошла до верхней точки, встала там и задорно помахала рукой.
И тут с другой стороны ручья послышался гул.
Из-за веток дерева нам с Мастером Водопадов был хорошо виден ручей, низкий поросший высокой травой луг на его противоположном берегу, кусты. Гул, шедший из-за кустов, усилился, и над ними медленно поднималась пыль.
- Будем мочить их вдвоем? - спросил я.
- Да. Остальные уже сделали, что могли, - последовал ответ.
И почти одновременно из-за кустов стали появляться они. Люди, напоминавшие собой танки. Мощные, наполненные силой, закованные в доспехи, они каждым своим шагом словно врастали в землю. Врастали не хуже чем камни. И, глядя на них, я закономерно вспомнил менгиры, целые поля которых расположены в окрестностях Карнака. Вот первые из них дошли до ручья, почти не замечая, прошли через него, пересекли пляж, на котором мы только что были, а за ними из-за тучи пыли, которая стала поглощать кусты, появлялись все новые и новые воины-монстры.
- Пора, - проговорил Мастер, и мы вышли из-за дерева.
Первый ряд идущих на нас воинов остановился. К ним подошел второй, третий, воины-терминаторы стали выстраиваться, образуя собой мощный, закованный железом клин, который был таким же мощным как здесь, в проявленном мире, так и в мире его причин.
- Они...
- Да, - проговорил Мастер. - Злоба вытесняет их сознание, и оно соединяется со злобой полководцев. Они - одно тело.
- Но..., - я понял, что их не задержат никакие мощные экраны причин, а сгустки сил будут отлетать от этих, похожих на черепах, монстров, как от монолитных скал. Было чувство, что эти воины словно растут из центра Земли. - ...Их не оторвать, - проговорил я.
- И не надо, - тихо заметил мастер. - Они медленные.
И тут я понял, о чем он. Главная опасность была не в них. За воинами-черепахами, почти не видимые за их броней, шли лучники. Которые натянули свои луки и одновременны лупанули по нам кучным роем стрел. И стрелы со свистом полетели в нас.
Уворачиваться от стрел оказалось не так просто. Одна их них даже порвала мне плащ, но и это оказалось не самым страшным. Почти сразу после залпа из-за стены воинов-черепах выскочили воины, которых я бы назвал смерчами. Их было не так много, но это были своего рода мастера атаки. Способные соединять свое тело с клубком активизированных ими сил Предсуществующего, с мечами в обоих руках и с громадными шипами на ногах, они вылетали из строя, пробивая пространство вокруг себя на и круша в щепки все, что попадалось на их пути. И, так же молниеносно, возвращаясь за спины "черепах".
От их первой атаки я тупо и не очень красиво увернулся - в моей голове просто не мелькнуло ни одной путной мысли о том, как с ними бороться - но Мастер Водопадов этим не ограничился. Двумя почти не заметными движениями намерений он изменил траекторию одного из них так, что два мастера-смерча столкнулись. Их доспехи и части тел разлетелись в стороны и остались лежать между нами и строем наших врагов.
- Это бумеранги, - пояснил свои действия он, снимая со своей груди отлетевший в его сторону кусок кишки.
И я понял, о чем он. Клубок сил, с которым соединялись воины-смерчи, запускался ими на подобии бумеранга, но бумеранг опасен до тех пор, пока он летит, выпустив свой клубок-бумеранг, они уде почти не могли им управлять. Однако, уворачиваться от многочисленных клубков сил и одновременно с этим совершать столь тонкие обманные движения оказалось не так просто, и, отражая следующую атаку я оказался на пути у очередного смерча и отразить его смог только выполнив то, что Гелий называл "волчком", то есть, создав смерч ещё больший, и, налетевший на меня воин, остался лежать недалеко от дерева.
Между атаками смерчей снова стреляли лучники, но мы держались. Во время очередной атаки Мастер Водопадов закружил вокруг себя сразу трех нападавших, и разделался с ними всего за две или три минуты кружения. Но их количество увеличивалось намного быстрее, чем мы их убивали. В следующую атаку пошло ещё больше воинов-смерчей, потом их число почти удвоилось. Они изменили тактику своих вылетов, и их стало не так просто сталкивать и кружить. Но, в то момент, когда я решил, что дело совсем плохо, Мастер Водопадов подкинул вверх клубок сил и взорвал его довольно высоко в небе.
И почти в тот же самый момент появилась волна. Она вылетела из-за холмов в виде могучего всепоглощающего языка, но язык этот не просто лился, не разбирая дороги, он вздымался, дыбился и вилял между берегами, словно на самом кончике этого языка было что-то, что ведет его вперед. И, когда язык приблизился, я с удивлением заметил, что этим "что-то" была маленькая человеческая фигура с байдарочным веслом. И в бейсболке.
- Геннадич! - вырвалось у меня.
Тем временем, тот, орудуя веслом, словно это были крылья, в которых кроется какая-то исполинская сила, направил волну точно в скопище черепах, лучников и мастеров смерча.
И волна поглотила их всех. Всех, за исключением тех, кто смерчем вылетел из войска, пытаясь в очередной раз достать нас.
Но мы с Мастером были начеку, и достать нас им снова не удалось. Вернуться назад эти воины уже не могли - там бушевала настоящая стихия. Не просто волна, а уже какой-то водяной смерч, и они бросились на нас, только теперь не бумерангами, а как обычные хорошо обученные воины.
Это был бой не из легких. Смерчи действовали слаженно, они набрасывались то на одного из нас, то на другого, не давали ни секунды передышки. В предсуществующем многое не так. Существование во времени там зависит от воли почти так же, как движение вправо, влево, вперед, назад или вверх, и в какой-то момент мне показалось, что эта битва ведется нами уже давно. Настолько давно, что нет смысла думать ни об её начале, ни об её конце. Потому что конца быть просто не могло - все сплелось в один мощный и яростный процесс, который, кажется, не имел границ ни в чём - не во времени, ни в пространстве. Для меня существовала только одна граница - холм, на который нельзя было пускать никого.
Но в какой-то момент что-то стало меняться. И, прежде чем я понял что, Мастер водопадов вдруг закружил вокруг себя множество смерчей, и, заговорчески подмигнув мне, красивым смещением направил этот сумасшедший вихрь прямо в поток, созданный Генннедичем.
И поток исчез. Вместе с Мастером Водопадов и воинами-смерчами. Он снова превратился в ручей, а на берегу этого ручья по-прежнему шел бой. Напротив меня возник какой-то бородатый воин, он замахнулся на меня большим топором. Таким большим, словно тот ничего не весил или был не совсем настоящим. А вдруг, и вправду не настоящий, - мелькнуло у меня в голове, и я просто отправил большого воина дальше по траектории его удара. И увидел, что сотни людей вокруг меня просто размахивают мечами палицами и не менее зловещими топорами, но как-то совсем без намерений друг друга убить.
- Что за фигня? - произнес я, провожая взглядом падающего бородатого воина. И только потом увидел Винсана, который радостно рубился с каким-то человеком в костюме викинга. И то, что никто из сражающихся не сливается с силами причин.
Кажется, когда протрубили в рог, и чей-то усиленный динамиками голос объявил о победе войска Номиноэ, я ещё не пришел в себя. Раскрасневшийся и встрепанный Винсан хлопал меня по плечу и с неожиданной для него экспрессией кричал, что мы победили, Андреа взахлеб говорил, что испытал полное погружение в прошлое, а я только улыбался, мотал головой и боялся упустить глазами Катю. Которая стояла немного в стороне и её губы что-то шептали.