- Черт! - удивился Семен. И вскочил с места. - Нет, вы видели? Вы поняли, там же Настя! Настя там..., - он посмотрел на пустой Настин стул и заорал, - Вы поняли! Она там! Она там осталась!
- Чего? Кто?... - с лицом человека, который только что вынурнул с большой глубины, выдохнул Сергей, - Там? А вообще-то да. И Иван? А где Иван, где Люба?!
- Чего кричишь, их нет... Вроде бы, - Анжелина с выражением непонимания на лице озиралась как и все остальные, - И там, на перевале тоже нет. Это как?
- А я вот не уверен, - засомневался Роман и начал массировать лицо. - Но ведь мы там были. Были все. Выходит, там можно остаться, или не остаться... Тут, как посмотреть. Тогда мы просто вернулись, а их где-то там позабыли. Нехорошо это. Всем срочно обратно! Да, Григорий Василич, да?
- Да, да, да! Давайте продолжим! - закричал Максим. - Я видел, там эти ниндзя... Кажется, их не всех перебили, один за портьеру спрятался. И что с Хисс?
- Тебе понравилась Хисс? - отвлекся от призывов идти всех спасать Роман. - Офигительгная, правда? Я и говорю, надо вернуться!
Алекс вздохнул. Надо было что-то делать. И не пускать этот треп на самотек.
- Стоп! Никаких продолжений без команды Василича! - заявил он как можно более жестким тоном. И поймал себя на мысли, что ему тоже надо туда. Мысль выглядела понятной и авантюрной.
- Слушай, Василич, - попытался уточнить он, - Что-то мне кажется, так не должно быть, что бы люди пропадали.
- Не должно, - почесал затылок Василич. - Хотя можно было предвидеть. Кто клал печь?
- Печь? Да нормальный парень. Только из тюрьмы вышел, работу искал. Старательный такой. Но ее, по сути, не клали, там внутри металлическая вставка. Ничего индивидуального.
- Ничего индивидуального, тяга хорошая, - почесал бороду Василич. - А он все равно ловит внимание и переводит. Ты понимаешь, как он это делает? Он делает это на волне внимания. Уважаемый лорд Эйзя обладает очень сильным и практически непрерывным вниманием. Оно интенсивнее, чем у обычного человека, и обычный человек может быть спровоцирован к отождествлению объекта внимания и субъекта.
- Василич, мы тут как-то не все философы, - скромно заметил Семен. И нервно уперся руками в стол.
- Сем, ты чего не понял-то? - мягко удивился Василич. - В коммуникациях то, что запомнили обо всех этих событиях разные лица. Весь фокус в том, что мы приходим к этому через нашего уважаемого гостя, поэтому наши сознания в этих коммуникациях люфтит. Улавливаешь? И ты можешь случайно зацепится за другое лицо и пойти с ним. Или вообще зависнуть.
- Вот они там и зависли! - дошло до Сергея.
- Зачем? Это почему? А почему мы не зависли? - очнулся Родион.
- А им, Родь, кажется, кто-то помог, - сделал попытку объяснить Алекс.
- Вот ведь, гандоны, вот ведь сволочи, - возмутился тот. Но, пару раз угрожающе качнувшись из стороны в сторону, затих.
И Алекс посмотрел на Василича. Да, ты все сказал верно, "помогли", - говорило его лицо. Кто-то серьезный, он близко, он хочет нас выманить. Сначала он толкает нас в сторону, потом отрывает.
Отрывает! Алексу захотелось незлобно ругнуться. Хотя злиться или расстраиваться было глупо, по меньшей мере, неэффективно. Ну, оторвал. Было бы странно, если бы все шло гладко. Нужно просто принять это: кто-то неизвестный и сильный хочет взять происходящее под полный контроль. Для начала разъединив просто их. И пока совершенно не ясно зачем. Хорошо, принял. Что дальше. Они не "свяжут"? В конце концов, а они с Василичем на что? Да и эти пришельцы из иных параллельных краев, тоже не дети. Их не то что оторвать, их с места не сдвинешь.
- Я чего-то не врубаюсь. Василич, расшифруй, - потребовал Семен. - И чего теперь будет? С ребятами, с Настенькой? И вообще..., ей же там нужна охрана. Как мне туда попасть?
- Сем, подожди, - проговорил Алекс и посмотрел на Василича. - Слушай, а если я пойду пройдусь, я этого отрывалу со стороны определю?
- Сань, я с тобой, - быстро отреагировал Семен. - Я его... в лед заколочу, пидара!
- Нет, ты пожалуй, останься, - хитро посмотрел на него Василич. - Тебе пока туда не надо ходить.
- Не надо? Это почему?
- Потому что там, куда ты хочешь, Сем, уже утро.
*
Утро, удивилась Настя. И поняла, что спускается по лестнице в Большой зал. Похоже, к завтраку.
В Большом зале Ум-Талир полыхал камин, и между присутствующими на завтраке шла вялая беседа. Вик Зеленый Меч и лорд Эйзя пили что-то горячее из больших кружек и разглядывали какую-то карту. Не до конца проснувшаяся Хисс пила кофе. Она действительно очень красива. Нет ничего странного, что придворные кавалеры обращают на не внимание.
- Доброе утро, - поприветствовала всех Настя.
Ей кивнули, и даже улыбнулись. А Хисс пристально посмотрела, но, не узнав, вежливо улыбнулась тоже. Действительно, чему им удивляться: в длинном платье с высоким воротником Настя похожа на придворную даму из какого-то старого фильма. Особенно если смотреть через мутное зеркало в ее спальне. Но если отойти от него, начинаешь ждать, что пробьют часы; платье превратиться в джинсы и свитер, а большая зала с витражами в отделанную толстыми досками комнату Алекса.
И ее отсюда заберут! Заберут?
Длинный стол, громадные тарелки из очень тонкой глины, чашки, кубки, ножи и даже нечто похожее на ложки и вилки.
Слуга, словно официант из хорошего ресторана, отодвинул перед ней кресло с высокой спинкой. Сидящий напротив человек привстал, и Настя узнала в нем ночного знакомого. Только теперь он был одет не в халат - на нем был изысканный темно-синий камзол с высоким воротником, закрывающим половину затылка, и небольшая брошь, а волосы на непокрытой голове тщательно зачесаны назад.
- Простите, что не успел представиться. Я барон Снегг, - представился он. Насте показалось, что она не просто слышит его имя, а как бы видит буквы, которыми оно написано. Очень красивые буквы, и в зависимости от обстоятельств, эти буквы можно читать как Снэгк, Снекх или Снэкг, но она может называть его просто - более близким ей словом Снег.
- Настя, - ответила она, и, немного подумав, добавила, - Мой титул сложно воспроизвести. Я из семьи военных. Мой папа - полковник.
- О-о! - с уважением кивнул Снег. - Хотя объяснить ваше мужество не возможно даже таким происхождением.
- Мужество? - перед Настей возникло что-то похожее на кашу со странным неаппетитным запахом. - Я чуть не умерла от страха!
- Бросьте, я видел, как умирают от страха, - голос барона прозвучал сдержанно и мягко, - Вам это не угрожает. Вы удивительны, и я вами восхищаюсь.
- Вы... видели, как умирают от страха?
- Да. По долгу службы мне приходится много путешествовать. В общем, такая судьба. А судьба, как сказал один бродячий музыкант, это просто пьеса, которую кто-то когда-то написал, а мы играем. Иногда это веселая музыка, иногда драматичная. А нам кажется, что это импровизация.
- Красивое сравнение, - согласилась Настя. И у нее возникло подозрение, что она знает того музыканта, о котором было сказано. Но отвечать было не с руки. Каша, несмотря на запах, оказалась приятной на вкус и даже вызвала аппетит.
- А как вы полагаете, барон, какая же музыка будет звучать сегодня? - спросила Настя. - Ведь согласитесь, сегодняшняя ночь - очень страшная увертюра.
- М-м-м... Может быть, конечно и увертюра, - задумался тот. - Я тоже слышал, что иглибы всегда возвращаются, если что-то недоделали. Но не волнуйтесь, я думаю, это пьеса не ваша и не моя. В этой гостинице всегда было спокойно. Даже в такое дурное время.
- Вы говорите, в гостинице? - удивилась Настя.
- Да, здесь не употребляют этого слова, - согласно кивнул барон, изящным почти незаметным движением отправляя в рот ложку лапши. - Но, мне показалось, оно вам знакомо. Верно?
- Знакомо! - улыбнулась Настя. Барон вызывал у нее чувство доверия, и она задумалась, как ему все объяснить.
- Зато здесь, - она показала взглядом на окружающие их высокие своды, - Здесь мне, на самом деле, многое неясно. Я оказалась тут неожиданно, и сейчас только пробую сориентироваться.
- Понимаю, - улыбнулся Снег, - Здесь часто оказываются те, чей путь не прост. Нейтральное место; этот перевал, как известно, не принадлежит никакому царству, поэтому многие часто сбегают сюда. Приезжают пересидеть неясное время. Такие места - находка для путешественников!
- И куда отсюда можно уехать?
- Если ехать на север, и следовать долине реки Бенегуца, можно добраться до скрытого города Дю. Я живу недалеко от него.
- Скрытого города... А еще?
- Еще..., - Снегг посмотрел в сторону герцога и Вика Зеленый Меч, - Полковник Настя, не судите строго вашего покорного слугу, но такие вещи я могу объяснить только опираясь на карту.
- Значит карта! - каши осталось совсем немного. Она оказалась не только вкусна, но еще и согревала внутри. И даже, кажется, внушала оптимизм. - Карта... - После завтрака обязательно попрошу ее у хозяина!
- Да, - вежливо кивнул ее новый знакомый. - Здешний хозяин - добрый человек. Есть шанс, что он вам ее даст.
- Есть шанс? А... карта это - какая-то тайна?
Снегг развел руками с ложкой и кружкой и на секунду задумался.
- Понимаете, мой опыт подсказывает, что вся эта заваруха тут вон из-за того молодого лорда, который завтракает с Виком Зеленый Меч. Хозяин наверняка не против, что бы они Виком покинули его заведение, пока его не полностью разнесли невидимые, и, боюсь, только поэтому дал им самую подробную карту, какая у него есть.
- Если он потом не даст эту карту мне, мое дело плохо, - попыталась объяснить Настя. Ее охватило беспокойство, и скрывать его показалось глупо. - Барон, понимаете, если хозяин не даст мне карту, это будет значить, что я потерялась.
- Да!? Только не говорите ему об этом. И... ни в коем случае не берите здесь проводника.
- Почему?
- Это непросто объяснить... Отсюда можно выбраться только самому. С проводником вы попадете туда, куда нужно проводнику, а не вам.
- Но я заплачу, - Настя вспомнила о сундуке, стоящем в ее комнатах. Если, конечно, это ее сундук. - Я могу заплатить!
- Не сомневаюсь, но это вряд ли поможет; они знают только одну дорогу. Они могут вернуться только к себе.
- Кажется, я понимаю... Впрочем, - Настя поняла, что говорит неправду. На самом деле важный смысл, мелькнувший в словах барона, не давался, ускользал, как невиданная рыба, силуэт которой проплыл между камней и ушел куда-то в глубину, но впечатление, говорившее Насте о том, что она видела выход, осталось. - Впрочем, до сих пор я ведь как-то выбиралась? - закончила она.
- Увы, здесь это ничего не гарантирует. Но помните, барон Снег Бенегуц Дю всегда будет рад быть вам полезным!
*
В ее комнатах все было по-прежнему. Только горничная зажгла благовония и пастель за откинутым наполовину балдахином была застелена как в каком-нибудь замке-музее Средней Европы.
Думать! Не спать! - подстегнула себя Настя и отвела взгляд от влекущей поверхности покрывала. Или действительно отдохнуть? Она присела на пуфик застеленный красным покрывалом. Тяжелая голова, тело, которым так трудно шевелить, потому что тяжесть скатывается с головы прямо в него и наполняет все больше и больше. Закрыть глаза? Только на одну минуту?
И в это момент в одной из ее сумок зазвонил телефон.
Боже, это та самая сумка, с которой она ехала к Алексу! - поняла Настя. Куплена в прошлом году в duty free аэропорта Галлифакса за сто тридцать семь долларов.
В прошлом году?
- Але?
Рука противно дрожала. Нужно куда-то сесть, решила Настя, но так и осталась стоять.
Когда она училась на третьем курсе, умерла ее бабушка. Бабушка жила в другом городе, Настя видела ее лишь несколько раз, но помнила всегда очень хорошо. И вот, кажется, на третьей неделе после похорон бабушка позвонила ей по телефону.
- Але, бабушка, - закричала тогда Настя, - но шли какие-то помехи, и та ее не слышала. - Але, бабушка! Бабушка, здравствуй! Ты где?
- Я здесь. Але..., Але..., - доносился голос бабушки сквозь шелест и хрипы, но когда Настя наконец поняла, что бабушка ее слышит, все кончилось. Она проснулась.
Впечатление от сна было на удивление реальным и сильным. Я действительно с ней разговаривала, решила Настя. И этот факт оставил в памяти величественное и глубокое воспоминание. И вот теперь происходило что-то очень и очень похожее.
- Але! Слушаю! - кричала Настя.
- Настюнь, это Григорий Василич. Как ты там?
- Ничего. Пока жива. А вы?
- Мы? - послышалось в трубке, и голос Василича исчез среди помех. Кажется, что он сказал "Без тебя не продолжаем"?
- The subscriber is available now. Абонент не отвечает или временно недоступен, - договорил за него автомат.
Немедленно найти в телефоне номер, с которого ей звонили! Настя догадывалась, что перезвонить все равно будет невозможно, но вдруг? Вместо номера последнего входящего вызова на экране возникла аббревиатура "G.V.". Настю передернуло. Она не вводила человека с такими инициалами. Кроме того, таких длинных номеров не бывает! Строка цифр расплывалась перед глазами, и значок, обозначающий критический разряд батареи тревожно мигал в верхнем правом углу экрана. Но, где тут можно зарядить телефон?
- Мадам, - появившаяся на пороге горничная тускло смотрела в ее сорону. Она чего-то смущалась или просто боялась.
- Барон Снегкх Бенегуц Дю, мадам.
Не выпуская из рук телефон, Настя вышла из спальни.
- Нужно ехать немедленно! - красиво поклонился барон и протянул Насте рыжую меховую шубу. - Буду счастлив сопроводить вас до места, где вас встретят, но... проводником будете вы.
- Да, но вещи...
- Я обо всем предупредил хозяина. Быстрее выходите, прошу вас. Вот так...
Настя быстро запахнула шубу, схватила сумку и устремилась вслед за бароном. Ей отчего-то показалось, что его приход как-то связан со звонком Василича, что они с ним заодно. И вот лестница, большая зала, парадный вход....
- Барон Снегг, что случилось, я должна знать! - попыталась выяснить она.
- Шкипер с вашего корабля бежал, губернатору все известно.
- Как? - новость и правда выглядела страшной. Настя попыталась понять почему, но все ее попытки вспомнить, кто такой губернатор, и, что она собиралась от него скрыть, были тщетными. Но то, что ей теперь следует бежать, - отчего-то не вызывало никаких сомнений, словно кто-то внутри нее, прекрасно знал, о чем идет речь. Знал, но ничего не говорил ей самой.
- Они без меня не начнут, - зачем-то сообщила она Снеггу.
- Значит, у вас есть все шансы, - барон распахнул двери черного хода и быстро втолкнул ее вглубь небольшой кареты. Убедившись, что она внутри, он крикнул кучеру что-то непонятное, и через секунду оказался напротив нее.
Настю вдавило в спинку. Карета быстро набрала скорость, и, плавно подлетая на снежных ухабах, понеслась прочь от Перевала Бурь Ум-Талир. В ней было явно теплее, чем на улице, а мягкие сиденья и обивка из пушистого меха скрадывали шумы. Удивительно, но скрип снега под копытами и полозьями показался Насте привычным. Словно она еще ребенок, и ее снова везут в детский сад на алюминиевых санках с полукруглой спинкой.
Так прошло несколько минут. За окном почему-то стемнело.
- А вы? Барон, а вы сможете вернуться? - спросила она.
- Смогу.
- Точно? Может быть, мне все-таки ехать одной?
- Нет. Вы не выспались.. вам нужен кто-то, кто вас видит.
Настя пожала плечами.
- Плохо понимаю, о чем вы. И вообще, простите, я сегодня что-то не в очень хорошей форме. Все происходит так быстро!...
Кажется, Настя говорила что-то еще, но поняла это только тогда, когда карета остановилась.
- Что это? - вырвалось у нее.
Барон откинул меховую занавеску и стал тревожно вглядываться в темную морозную даль.
- Что там? Что случилось? Почему вы молчите?
- Я... не могу этого описать, - тихо ответил Снегг, и его бледное лицо, ставшее безжизненным и плоским, провалилось вглубь кареты.
Кажется, они не успели, поняла Настя, и почувствовала, что все ее тело охватывает какой-то странный обездвиживающий холод.
*
Морозный воздух искрился под светом фонаря. Лес, отражая его лучи снежными шапками на лапах елей, казалось, не источал никакой тревоги. Следы от многочисленных ног и двух его лыж покрыл легкий пух. Такой же пух лежал на крышах машин, и таял на капотах - двигатели были еще теплыми.
Алекс медленно прошел по тропинке, вышел в поле. Вдалеке кучной россыпью по-прежнему светились огни поселка. Там было электричество. Это, конечно, странно, но это, как показывал свежий опыт, ничего не значит. Возможно, это совсем уже не тот поселок, из которого пришла Анжелина и Мария Петровна. Темная стена леса правее огней тоже не говорила ни о чем. Все молчало. Он прошел дальше, оглянулся.
Отсюда было хорошо видно, как из трубы поднимался дымок. Сначала почти вертикально, потом, отклоняясь в сторону поля и там рассеиваясь, уносился куда-то к водохранилищу.
Алекс попытался представить. Это получалось без труда. Без всяких стеблей, резонансов и вспышек. Удивительно.
Там, над трубой, был очень странный мир. И в то же время знакомый, словно что-то подобное он читал в каком-то романе или видел в кино. Возможно, так оно и есть; что-то из этого мира отражалось в нашем, или творчество человека нашего мира порождало происходившее там. Или все это было следствием чего-то третьего.
Интересно. Алекс сосредоточился. Нужно немного поддаться, и тогда он вступит в контакт с этим некто. Кто из того мира, кто хочет их увести.
Все-таки Василич не слабо усилил его бытие. Алекс мог войти в дым, понять, что вошел и отпустить кусок сознания, следя за ним, как опытный рыбак следит за поплавком. Он стоял, вынув руки из кармана, впустив в себя все то, что происходило рядом, и чувствовал, как снег под его ногами постепенно уплотнялся.
И вот поплавок дернулся. Тот, кто тянул, был с другой стороны дома, в лесу. И он был хитер: сначала только попробовал, потом дернул немного сильнее.
Когда-то так его водил Василич. Водил много. Тихо и незаметно собирая крупицы его, Алекса, разбросанного внимания, он, слеплял их в нечто, что было способно видеть, и вел. Это показывало ему, Алексу, каков реальный мир, и что в нем твориться на самом деле.
А еще он показывал ему, что надо делать, когда ведут; когда ведет непонятно кто и не известно куда. Все просто, нужно расслабиться и следовать движениям ведущего. Тогда сила принуждения минимальна, и ее легко преодолеть. В то же время, ведущий совершенно не понимает, кого он ведет. Но это не все. Давая вести себя, ты должен видеть, хорошо видеть. И понимать, куда следуешь. Сейчас же все было как-то не так. Кажется, он слишком много видит, он стал слишком большой, что бы его вели.
- Эй! - подошедшая сзади серая фигура держала его за локоть. Левый локоть.
И Алекс почувствовал, что улыбается.
- Эй, ты не хочешь иди? - спросил голос, исходящий откуда-то сверху.
- Понимаешь, - ответил ему Алекс. - Я могу ходить сам.
Громадный мир, о котором он помнит, но ничего не знает. Мягкий и податливый, мир, где ты - волшебник, где ты можешь изменить все, и мир, который словно удивительный сон, бьет тебя неожиданностью и тем, чего ты не можешь объять. Алекс вздохнул, как его учил Василич. Да, его возможности безграничны, но сам он ничтожен.
- Эй, а я мог тебе многое показать, - усмехнулся Серый.
Алексу захотелось спросить, что именно, но спрашивать было нельзя. Можно только отвечать. И слушать ответы.
- Если он велик, я его увижу отсюда, - сказал Алекс.
- Увидишь. Ибо он воистину велик.
По спине Алекса понеслись многочисленные мурашки, внутри похолодело. Он вдохнул и выдохнул еще раз. И понял, что да. Да, он мог его увидеть. Ибо тот, кого хотел ему показать Серый, был везде, куда бы не посмотрел человек. И сейчас это странный бог смотрел на него.
- Вас уже не двенадцать, - говорил его строгий и одновременно алчущий взгляд.
- Ну и что? - возразил Алекс, хотя ему совсем не следовало возражать. И получил ответ. Сразу на все вопросы, которые хотел задать.
- Я пришел, что бы получить все, а вы будете отторгнуты, - обещал ему этот ответ, и это могучее и страшное образование, эта черная опора мира страшно заскрежетала.
И Алекс расслабился. Как может расслабиться только тот, кто тренировался много жизней подряд. Он стал легким и пустым, он собрал сознание и вцепился в него, и только тогда смог ответить.
- У тебя не получится. Ты не один, - проговорил он, почти не слыша своего голоса.
- А ты - легкий, а ты - легкий, - с некоторой завистью бубнила за его левым плечом серая личность. - Но он найдет, он найдет, за что тебя схватить! - пригрозила она.
- У меня.., у нас есть, чем держаться, - не сдавался Алекс.
Тогда тот, кого можно увидеть везде, Тот, Кому не следует возражать, подбросил Алекса высоко в холодное звездное небо. И небо стало, словно канал. Страшное могучее существо повлекло его через черные узкие протоки, и все эти темные пути, которыми он летел, неминуемо обрывались вниз - все ниже, ниже, а когда они пришли совсем вниз, то шарахнули Алекса о землю. Земля содрогнулась, и, словно ставя точку во всем этом разговоре, Могучее Существо сказало,
- Но я - здесь!
И Алекс понял, что по-прежнему стоит около своего дома и смотрит на дым из трубы.
- Осталось три часа, - сообщила фигура в сером, и отпустила его руку. - Три часа, - повторила она. - И вы примете или будете отторгнуты.
Алекс сделал несколько правильных вдохов и выдохов. Было пора обратно. Эксперимент дал результат. И в нем надо было разобраться.
Ступени крыльца под его ногами тихо и тревожно скрипнули. Серая фигура смотрела ему вслед своим серым лицом. Равнодушным и предупреждающим о чем-то страшном.
- Каждый решит сам, - сказал ему Алекс.
- Разумеется. За всех остальных решим мы, - возникло где-то уже у леса.
Из-за двери пахнуло теплом и запахом благовоний, которые кидали в огонь. Алекс тщательно отряхнул ноги, повесил куртку и огляделся.
Все стулья, стоящие в комнате были пусты. Один из них лежал на боку недалеко от печки, а кружки и чашки, оставленные где попало, слабо, слабо дымились.
- Эй, вы где? - позвал Алекс, и, бросив куртку около вешалки, сел на ближайший стул. Он понял, что ему никто не ответит. Они ушли. И где они теперь, он не знает.
*
До дома Алекса было не больше двух километров.
Мызарь ухмыльнулся, здоровой рукой выхватил кинжал и разрезал мех. Который обтягивал стены небольших саней. Кожа с треском разошлась, из разреза поднялось легкое облачко пара. Его подельник посветил внутрь самовоспламенившимся факелом. В глубине, словно в гнезде из дорогих мехов лежал мужчина в темном камзоле и девушка.
- Фу ты, он шевелится, - передернулся Здоровый и сильнее придавил в снегу странное образование, которое несколько секунд назад было кучером.
- Хе-хе! Не дай ему убежать, - ухмыльнулся Утюг. Он стоял по другую сторону от саней и неспокойно озирался вокруг.
- Слышь, эта девка была с ними, - продолжил разглядывать лица лежащих Мызарь. - Видно, уйти хотела. Но от нас не уйдешь! А этот..., этот похож на того, с завязанной башкой, но шмотки другие. И что с ними делать?
- Они наши, кхе! Сожжем.
- Прямо живыми?
- Ну да. А что? Им теперь один пень, отторжение, а нам сила.
Здоровый нерешительно кивнул.
- Но ты это, давай, хе-хекс, не упусти, он нас дальше повезет.
- Но он опять!
И в этот момент в лесу, который темнел впереди, что-то скрипнуло.
- О-о-ой! - закричал Здоровый, и кучер под ним зашевелился активнее.
- Эй, кто там? - Мызарь воткнул факел в снег, повернулся к деревьям и выставил вперед меч.
Никто не ответил.
- Эй ты, иди сюда, мы тебя видим! - закричал Утюг и, немного подождав, сделал шаг в сторону леса. - Выходи, мы тебе ничего не сделаем.
- Что-о-о? Мне-е-е? Мне, бля-а-а-а-а! - заорал кто-то в ответ совсем близко.
Лошади заржали и шарахнулись в сторону поля. Мызарь отскочил назад и обнажил свой громадный меч.
- Ну, давай, давай бля-а-а! - снова прокричали из леса, и поле позади них, ответило громким, но странным эхом, холодным и металлическим. А когда эхо стихло, воздух разрезали три сухих хлопка выстрелов. Лошади дернулись. То, что недавно было кучером, плоской тенью мелькнуло в кусты, и сани рванули в поле.
- Ах ты..., ах ты...- начал ругаться Утюг, жадно глотая воздух. Ругаясь он разрастался, его руки, поднимаясь и переворачиваясь, словно клубы дыма, быстро заслоняли собой поле и небо, а голова и туловище, которые увеличивались вслед за руками, начали светится, мигая то тут то там холодными и резкими всполохами.
- Бля..., - воскликнул Здоровый, быстро отступая к оврагу.
- Сила! - с завистью сказал Мызарь.
И тут все остановилось. Утюг напряженно застыл, раздувшись до размеров приличного облака, а из саней, которые остановились на краю поля, появилась фигура в длинном плаще.
- Ап-п! - фигура сделала эффектный кругообразный пасс руками и сани скрыло гигантское снежное облако. А громадный Утюг стал словно прозрачным, и внутри его, кружась и закручиваясь, летели неправдоподобно большие, но редкие снежинки.
- Получил?! Теперь держись, бля-а-а-а-а! - послышалось из леса.
*
Алекс прислушался. Опять этот лесной урод. Где-то недалеко. Он неподвижно простоял на крыльце еще несколько секунд, но выстрелов больше не было. Хорошо, что он не успел сесть в машину и не завел мотор; теперь он хотя бы приблизительно знает, где стреляли. Дом закрыт, дверца печки-камна тоже. Что ж, тогда в путь.
Дежурный джип исчез. Колея его здоровых колес выглядела свежей. Все понятно, Василич увез их в другое место. Место, откуда сложнее отрывать. Если такое есть. Ему, Василичу, видимо нужно быстро, очень быстро во всем разобраться. А для этого нужно принять эти коммуникации. Опасно, но что делать, если без этого многое неясно.
Алекс погрузился в Настин вседорожник, отодвинул сиденье по своему росту и завел двигатель. Двигатель работал ровно, уровень бензина показывал половину бака, а компьютер говорил, что машина может проехать без заправки двести шестьдесят три километра. А если он включит приемник?
Алекс включил. Эфир звучал темой из Твин Пикс. Очень уместно. Он попробовал поймать что-то еще. Какой-то тупой попсовый ритм с дурными словами, вкрадчивый загробный голос, который читал выдержки из Библии в очень странном переводе, еще один дебильный ритм... Нет уж, на фиг, лучше слушать мотор. Или выстрелы, если они еще повторятся. Он приоткрыл водительское окно до середины, нажал на газ и услышал скрип снега под колесами машины.
Дорога была пустынной и белой. Алекс вырулил на нее без особого труда, - большой дежурный джип прошел как бульдозер. При боковых кренах под днищем что-то постукивало, видимо износились подушки крепления раздатки или коробки передач, но это не огорчало, а скорее настраивало на оптимистичный лад - мир был похож на себя.
Поселок тоже выглядел как обычно. В длинном трехэтажном доме почти все уже спали, Анжелинкин магазин подсвечивали жидкие рождественски-новогодние гирлянды, круг для разворота автобусов был, как всегда, плохо расчищен. А дорога благополучно вела дальше: загибалась вдоль забора санатория, спускалась к мосту и после поворота на турбазу шла, как и следовало от нее ожидать, резко вправо.
Здесь, по этому берегу реки Алекс ездил редко. Но и тут все было обычно и буднично. Могучие дубы, посаженные лет триста назад каким-то местным помещиком, как всегда высились по правой стороне, редкие фонари освещали низкие домики деревни под странным для этих мест названием "Петухова гора", - странным, поскольку никакой горы тут никогда не было. Хотя, как сказать; может теперь быть, и была.
Свет фар выхватывал громадные снежинки. Алекс отъехал на пару километров от деревни, остановил машину, заглушил двигатель, выключил фары и вышел на дорогу. Может быть, он не там ищет? Нет, он совершенно не знает, как искать.
Вокруг, в темноте поля летел крупный, но невидимый снег, а за полем, где за снежной завесой просматривался лес, окаймлявший овраг с этой стороны реки, не было заметно ничего особенного. Может быть, он опоздал?
Тупо стоять и ждать показалось бессмысленным. Вперед! - скомандовал себе Алекс, сел в машину и поехал дальше. Скоро будет поворот на дом отдыха, а около него - стоянка; она рядом с лесом, ближе всего к тому месту, где стреляли. Алекс вгляделся в то, что среди снежных потоков мог выхватить свет фар, и уже собрался включить сигнал поворота, но в это время заметил, что слева, почти напротив съезда, светятся какие-то огни. Огни говорили о чем-то важном.
Алекс свернул. Стоянка, низкий одноэтажный павильон, два входа: один в магазин, другой в бистро или что-то подобное. То самое, которое местные бандиты сожгли в девяносто третьем году, предварительно убив всех, кто там был. Неужели здесь? Алекс зарулил на стоянку и вошел внутрь заведения. За стойкой читала журнал женщина в синем пиджаке. У нее были крашенные рыжие волосы и усталое лицо. Единственный посетитель - какой-то сержант-срочник, сосредоточенно терзал вилкой большую сардельку в пластиковой тарелке. Из двух старых колонок, привинченных к стене по обе стороны от стойки, хрипело что-то на удивление спокойное и приятное.
- Добрый вечер, - негромко проговорил Алекс.
Продавщица устало улыбнулась и поприветствовала его теми же словами.
- Простите, тут мои друзья - такая странная компания, - никто из них с последние полчаса сюда не заглядывал?
- Знаете, сегодня что-то много странных, - пожаловалась женщина. - Но последние ушли минут сорок назад. Два каких-то парня в кожаных куртках и один такой... как бомж. Так орали, о чем-то спорили, что я хотела охрану вызвать.
- Понятно, - вздохнул Алекс, - Я их тоже сегодня видел. Зря не вызвали, - и в этот момент его пронзила неожиданная догадка. - Дайте мне тогда чашку кофе, какую-нибудь булочку и чекушку водки, - попросил он, и, почесывая бороду, попытался незаметно посмотреть на солдата.
Перед Алексом возникла овсяная лепешка, открытая бутылка и белый пластиковый стакан.
- Лучше по-американски, - ответил Алекс и двинулся к столикам.
- В самоволке? - спросил он, присев около сержанта.
Тот быстро поднял голову, оставил в покое сардельку и затравленно посмотрел на него.
- А вам чего? - опасливо спросил он.
- Так..., - пожал плечами Алекс, - Выпьешь?
- Опять? - паренек в солдатской форме посмотрел на возникшую перед ним бутылку, и на его лице отразился ужас. - Опять??? Нет! Нет! - закричал он и попятился назад вместе со стулом. - Нет, теперь все! Что вам всем от меня нужно?! Я все! Нет, все! Больше не выдержу!
- Так..., - Алекс протянул стакан и твердо сказал, - Спокойно, я доктор. Теперь все будет хорошо. Пей! Для тебя сейчас это - лекарство.
Солдат испуганными расширенными зрачками осмотрел бутылку, затем Алекса и нетвердой рукой взял в руки стакан.
*
Появилась музыка. Пламя, в стоящих по углам канделябрах дернулось и стало медленно гаснуть. И чем более тусклым становился их свет, тем грустнее становилась музыка, звучащая где-то за толщами стен.
- Надо выпить, - решительно сказал Иван. И посмотрел на Любу.
- Вань, - произнесла она и улыбнулась. Это оказалось совсем не трудно, улыбнуться ему именно так, улыбнуться откуда-то изнутри себя, улыбнуться самой. И даже возникло чувство, что, улыбаясь ему так, она делает что-то, соответствующее некоему грандиозному космическому замыслу, выполняет какое-то свое предназначение, и от этого, нечто внутри Любы, то, что люди называют забытым словом душа, улыбнулось тоже.
- Вань, послушай, но мне кажется, все осталось там, у Алекса, - сказала она.
- Нет, ну а кружка с кофе, - расплылся широкой приширокой улыбкой Иван. - Я ее в руках же держал, вот она.
- Послушай, - вернулась Люба к своим прежним мыслям. - Я догадываюсь, что это не просто кофе. Послушай, а что, если мы сейчас вот возьмем и не будем его пить? Если он у нас случайно весь прольется, например? Мы что, так и останемся здесь? Навсегда?
- Да нет..., - замялся тот. - То есть я не знаю. Думаешь, Алекс в это кофе чего-то добавил?
- Ну ладно, Вань, - Люба снова попыталась улыбнуться, - Вань, послушай, ну ведь ты же знаешь, в чем дело. Зачем водить меня за нос. Неужели даже ты не можешь мне сказать, что это?
- Вообще, Люб, если хочешь знать мое мнение, это какая-то наркота, этот фунилус - сделал серьезное лицо Иван. - Она смещает сознание, смещает еще больше. А кофе... может быть возвращает, а?
- То есть, для этого мы то нюхаем дым, то пьем? - Люба попыталась скрыть свое возмущение, но вопрос все же был поставлен ребром.
- Видимо, - грустно ответил Иван. - А почему ты так говоришь? Ты что, хочешь навсегда остаться в этой комнате?
- Но тут же есть дверь!
- Есть. Но вдруг, мы тогда вообще сместимся?
- Что значит вдруг? - не поняла Люба. - И куда вообще? И что с нами тогда будет?
- Я... Я думал, ты знаешь, - потупился Иван. - Ты все-таки была женой Алекса.
- Была. И что теперь? - до Любы стало доходить, что ее возмущение, видимо, совсем не по адресу. - Вань, хороший ты мой, я, правда, ничего не знаю.
- Прости, - ответил тот.
- Но музыка..., - Любе показалось, она должна сказать ему о чем-то близком, о чем-то хорошем. - Вань, музыка просто потрясающая.
Иван улыбнулся в ответ.
- Трам- там-там, - напел он.
- Трам-там-там, - ответило что-то.
- Тра-да-да-да-да-ду-бам..., - продолжил Иван, и это что-то повторил в соседней комнате целый оркестр