Валашский Николай Васильевич : другие произведения.

Толкование предсказаний

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  
  
  
  
  
   N. Valashsky
  
  
   Tlumachennya provishaniy
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  PrыntIzdat
   - 2005 -
  
  
  
  Серебро да сталь,
  Грязная дорога,
  Убивать - устал,
  Сил, чтоб жить - немного...
  Мэт Шварцберг, "Посвящение Весемиру"
  
  
  На ранах лежит пыль, -
  Как грим воспалённых лиц,
  Под веками сонных глаз
  Кипящей смолой, - боль;
  А за спиной ангел стоит и бес, -
  Заплечных дел мастера.
  И, кровь превращая в быль,
  Бой нас бросает ниц,
  А тот, что первый из нас,
  Теперь - лишь зачёркнутый ноль,
  С согласия Пречистых Небес,
  В мужья его Тьма взяла...
  "Рыцарская злая"
  
  В кабаке "На чучеле единорога" было сегодня душно, смрадно и... Чадило, в общем, а перегар, похоже, заменял воздух. Впрочем, так было вчера, позавчера, и наверняка - всегда.
  Обер первой марки отряда наёмников "Братство Лиса" сидел за перекошенным столом и, от нечего делать, вспоминал историю основания этого заведения. По легендам, или - по слухам (часто это одно и то же), кабак этот так назвала, Цыря Фальконе, в память о неких Герульде и Женивьер. Вся сложность заключалась в том, что вышеозначенные были - соответственно - ведьманом и магичкой. Обера Носферата всегда поражала какая-то - наглость, что ли, подобных баек. Как и побасёнок про любовь шута и королевны или девочки и мальчика из воюющих кланов, или про добрых палачей.
  А делать оберу было совсем нечего. Действительно, ну что делать человеку (да хоть нежити), когда ему предсказывают незамедлительную смерть? Появляются, понимаешь ли, тёмные человекоподобные фигуры, появляются из сплетённой ночными тенями тьмы, из-за угла, и вещают: "Осталось тебе, человече, не боле трёх дней небо коптить; умрёшь ты, - когда поймёшь, что - умер..." И прочие завывания. Так бы и рубанул, да рука, почему-то, не поднялась.
  Вот Носферат и предавался ничегонеделанию, размышляя о неограниченной и сверхъестественной тупости человеческой мысли. Вскоре, это ему надоело, и он, оторвав взгляд от полупустой кружки, осмотрелся вокруг.
  Вид, открывающийся взору, был поистине живописным. В отвратительной комнате, которую все упорно называли залом, стояли, - что естественно - грубо сколоченные столы. За ними, конечно, сидели, и сидели, скажем так, - некие фигуры. Назвать их людьми было сложно, даже принимая во внимание их совершенно определённую принадлежность к той или иной расе. Во-первых, потому что большинство из них не по-людски - по-свински, по-гномьи, да что там - по-драконьи были пьяны, ну вдрызг прямо-таки. Во-вторых, потому, что в основном они все были наёмниками, а их за людей держать - как-то не принято. В любом уголке обширной империи Фарфаланг.
  А теперь представьте. Представьте себе это земное воплощение пекла. Грязная, отвратительная, воняющая как испуганный болотник комната-"зал", сплошь набитая сплошь пьяными наёмниками.
  Например, рядом с Носфератом, на столике (почти - под), лежал молодой гном Шутъенбух. - "Лишь бы его не вывернуло, - мысленно опасался обер, - а то ведь на его счету множество заведений - как "Зелёный пони", "Слепой василиск", "Мандарин", "Трюмильер", "Гарцующий дракон" и многие другие..."
  Поодаль находился столик, за которым сидели два капитана: отряда "Дрэты" - Хельгард, и отряда "Братство Лиса" - Калач.
  Хельгард, как всегда что-то рассказывал, перемежая повороты сюжета своего повествования выражением "Каролингом по хлебалу!!" или - "Каролингом по забралу!!!", что, по правде говоря, ни меняло сути рассказываемого, ни вносило в него разнообразия.
  Калач же, судя по всему, особого наслаждения от этих россказней не испытывал, но следуя какому-то морально-этическому кодексу терпел. Пил пиво из пижонского бокала, заливал содержимым свою бородку и время от времени кивал.
  Справа от них, подальше, сидел отрядный, местами - боевой маг Гоблинф. Любитель магических клинков из стеклодувного хрусталя (или фольги) и вычурно-показушной батальной волшбы. Был он из славного рода орочьих майаров. Впрочем, всё это, по мнению Носферата, не мешало ему быть хорошим собутыльником и стихотворцем. Правда, большинству окружающих от песен Гоблинфа хотелось спать, но это были, как говорил Калач, их "личные половые трудности".
  Вот и сейчас, находясь в компании со своим верным товарищем, искусным лучником Леовульфом, Гоблинф напевал примерно такое:
  
   Капли слёз на ковёр мостовой:
   Разбиваясь - становятся льдом,
   Это - плачут в раю шуты,
   Их оркестр - архангел с трубой.
   Я вернулся, конечно, в дом,
   Я прошёл, начертав, - пути,
   Я немного так, втайне, рад,
   Что не нужным мне стало "прости".
   Только дом - чужой и пустой,
   Как - балаганный наряд,
   И слеза - обречённой звездой, -
   Я не помню, какая подряд;
   Я питаюсь холодной тоской,
   Завывающий волк - это брат;
   Отдохну, встану тут на постой,
   Уходить, не прощаясь - талант...
  
  Выходило неплохо. Леовульф подпевал и подливал.
  В стороне, в отдалении, обособившись от людей, наёмников, всего окружающего и Вселенной, сидели представители второй марки "Братства Лиса": тёмный эльф, обер Волчарек, его брат - Дизраэль, тёмный эльф Кариэл, и не-понятно-кто Кирхат Де Эм по прозвищу Драный Мешок.
  Уточняя, нужно сказать, что Волчарек был - тёмным полуэльфом, но его это нисколько не портило. Скорее, наоборот, улучшало - ведь он, благодаря такой "половинчатости" был избавлен от распространения давящей ауры пошлых шуток, которая (если судить по Кариэлу) была издавна, с самой Седой Старины, отличительной чертой всех тёмных эльфов. Вообще, Волчарек был парень ничего, отчаянный рубака; бесстрашный, как молодой дракон.
  Правда, один недостаток у него всё-таки был. По пьяни, когда между первой и двадцать второй грошового вина уже - не один час, он любил, по-иному не скажешь, - поваляться на земле в новой (именно в новой) одежде. Сопровождая свои "кувыркания" рассуждениями (вслух, о ужас!) об утраченной, приобретённой или - будущей любви. К тем же недостаткам относилось и то, что после - он начинал ныть о "грязной новой одежде", или вообще ни хренища не помнил.
  Рядом с Волчареком находился Истиннотёмныйэльф Кариэл, которого ещё называли смешным, дурацким, девчачьим именем Келли.
  Носферат усмехнулся, и посмотрел на этот столик пристальней. Да, пожалуй, "находился" - самое верное слово. Сказать "сидел" было невозможно, ибо Кариэл постоянно дёргался и мельтешил, как клубок обнюхавшихся пыльцы чёрного лотоса сороконожек. Даже усевшись на стул он умудрялся вертеться так, что казалось - не шило у него в заднице, а, скажем - целый Экскалибур с Глемдрингом впридачу. Кариэл был в постоянном движении, казалось, один глаз его смотрит в потолок, а другой на косяк двери чёрного хода, или на симпатично-пухленьких служанок, в бездну Скагганук, в окно, и ещё Бахус знает куда. Производил он, короче, впечатление чокнутого, и его можно было хоть прямо сейчас под белы рученьки тащить в дурдом, если б не одно "но". В отряде - каждый второй - создавал впечатление придурочного и припадочного, просто - у каждого своё "амплуа". Ну, и в этом ему не откажешь, Келли - был неплохим алебардистом, неплохим для тёмного эльфа, конечно.
  Рядом с Кариэлом сидел Кирхат Драный Мешок, второй боевой маг Братства. Походил он более всего на балаганного фокус-покусника, причём - выгнанного оттуда за шарлатанство. Эдакий бродячий аферист. Одет он был, как обычно, в мешковатый льняной балахон (отсюда, собственно, и прозвище). Он сидел на табурете, напоминая больного простудой сарыча, сидел и как всегда саркастически улыбался, как всегда, когда наблюдал за мельтешением и разглагольствованиями Кариэла.
  Судя по обрывкам разговора, Келли нёс чушь по поводу "чудесного несоответствия роста и потенции", и что мол-де чем "меньше одно, тем - больше другое, и - наоборот". На что Кирхат привёл нечто вроде контрдовода, в виде сентенции "чем большей глубиной обладает тупоумие иных "мудрецов", тем больше кретинизма в словах ими изрекаемых".
  Келли заявил: "- Это бред, ты чушь какую-то несёшь, ты хоть сам понял, что сказал?" На что Де Эм ответил: "Нести можно яйца. В руках. Когда отрубят. А ещё - слово есть такое "ирония". И что..." И пошло, и поехало. Перепалки такие были у них чем-то вроде развлечения.
  За всем этим наблюдал Дизраэль. При этом он совершенно по-кирхатовски ухмылялся. Что сей персонаж делал в Отряде, Носферат не знал. Вроде бы он был братом Волчарека, и - тёмным эльфом. Видимо, когда он родился, какая-то звезда, болеющая падучей, шандарахнула его по голове и он решил стать наёмником. И стал.
  Тут Носферат понял, что кружка его пуста, и кувшин - тоже. Он заорал "Пива!!!", сопровождая сей поистине боевой клич благим матом. К нему тотчас же примчалась подавальщица, сразу с двумя сосудами "божественного нектара".
  Носферат глянул на прислугу, подумал: "Вот - страшная, ёлы-палы семь болтов", хряпнул прямо из жбана, и, словно пивная бодяга подействовала на мыслительный процесс, - понял, что он пьян, и что ему нужно на двор, освежиться.
  Он встал, и, вальсирующе покачиваясь, направился к выходу. Идя к цели он слышал, что "Изенгард, мол, - триумфатор, и всё тут". И видел, что Калач перебрался за стол краснолюдов Халика, и что один из них - Ковальс, плачется Калачу в кольчугу и пьяно приговаривает: "Они ж без шлемов, Калач, они без шлемов" На что командир Братства отвечал - по правде говоря - невпопад: "Я ж - не Капитан, а они не понимают..." Ковальс от него не отставал и продолжал примерно в том же духе: "Они ж без..." В итоге Носферат таки сделал то, что хотел - вышел во двор.
  Природа встретила его прохладно, то есть - ночь была прохладной. К тому же, она проявила солидарность с обером - ночь тоже была пьяной; звёзды - злые серебряные глазки - плясали как грешники на углях. Носферат предположил, что ночь пьяна оттого, что он - сам пьяный, а холодно - потому, что свежо. А свежо... Подытоживая, Носферат пробормотал: "От размышлений таких-всяких и свихнуться можно, - эт" тебе не кацбальгером махать".
  Подобные измышления - вообще-то Носферату не свойственные - напомнили ему, как ни странно, о Предсказании.
  Дело было в том, как осознал Носферат, что сволочное Предсказание подлейшим образом лишило его свободы выбора, а значит - свободы вообще. Он стал как изюминка в кексе: ни туда и ни сюда, - пока не сожрут. Вместе с кексом. Кроме того, подобное знание о дальнейшем развитии (предстоящих) событий наполнило его жизнь (хоть, выходит, - и короткую) невиданной ранее определённостью. Это бесило Носферата не меньше, чем отсутствие свободы выбора.
  Хотелось плакать, он бы даже залился слезами, если б умел - но его отучили. Давно.
  Тогда он решил разобраться со всеми своими "неприятностями" одним способом. Весьма, как думал Носферат - остроумным. Вообще, нужно сказать, что хоть Носферат и относился к своей личности с наивозможнейшим пренебрежением, но несколькими своими качествами он гордился: полнейшим раздолбайством, наплевательством по отношению к чему бы то ни было, недоверием даже к своей собственной тени, абсолютной неспособностью к определённым, ясным и чётким действиям, и - своим остроумием. Самый кошмар начинался тогда, когда Носферат решал, что наличие у себя этих качеств нужно подтверждать.
  Вот и сейчас, призвав на помощь одно из орудий из арсенала своей личности, он направился к часовому. Тот стоял под фонарём, на углу здания конюшни. Он был завёрнут в гобелен, явно сорванный со стены в каком-то разграбленном замке. Часовой дымил трубкой, и судя по судорожно-дёрганным движениям-покачиваниям, был пьян. Такой себе зомби: то есть не совсем мертвецки пьян.
  Носферат приступил к задуманному. А именно, - он решил найти выход из этого дурацкого лабиринта таким образом: нужно обмануть Предначертанное, испоганить замыслы Судьбы. Обер решил покончить жизнь самоубийством. Зачем покорно ждать того, что Смерть придёт за тобой? Ведь можно пойти навстречу (встретиться с ней, улыбнуться, поболтать о том, о сём - благо есть о чём), нарушая, таким образом вычурный, с придурью, узор Судьбы.
  Кроме того, у Носферата была и такая мысль: а что, если всё это Предсказание - бред полнейший, игра воображения, результат взаимодействия винных паров и сумрачных сущностей его сознания? Вот он и проверит: если при упорном, по-тупому настойчивом приближении своей кончины у него ничего не получиться, то значит, Предначертанное хранит его (до своего исполнения, естественно), и, значит, Оно существует. Что и требовалось доказать. Себе. И... finita la tragedia.
  Итак, Носферат начал действовать. Он гаркнул в сторону часового: - Эй, ты, падаль - сын овражного гнома и гремблина ... - продолжение Носферат не успел не только выкрикнуть, но даже и придумать, - из-под "полы" гобелена что-то целенаправленно вылетело в голову обера. Как Носферат понял позже - это был клинок, эльфья quilldag"a . Но не только не каких-то там старух бывают прорухи: "гобеленовый" хмырь не закончив удара, пошатнувшись, дёрнувшись, свалился наземь и тотчас же захрапел.
  - Экие у нас эстетические вкусы! - выкрикнул Носферат, вытряхивая хмыря из гобелена, и забирая у него меч. Потом, пару раз пнув супостата ногой - для удовлетворения чувства собственного достоинства, Носферат продолжил свою беседу неизвестно с кем: - И с такой сволотой завтра в бой идти. Пить - не умеет, а - туда же, наёмник собственной совести, блин. Святой Хренорий в битве с зелёным змием. Ха! - тут Носферат полуистерически захихикал. И решил, вдруг, утопиться. В колодце. Свой новый путь к смерти обер сопровождал чем-то вроде монолога: - Помню, в бытность мою фуксом , а может, уже и буршем в Залесской Фольксштудии, на отделении дотторе Свобода-Каминського, отделении теории изябразительных... не, - замерзительных... омерзительных? Измерительных? Не. Во! - Заразительных искусств... я эта... Эге. О чём бишь я? Ага! Чуть не утоп. С тех пор - в воду, - ни-ни.
  Вода! Аж - два "О", или - три "О". Три "О"? Какое, к хреням собачьим, - "трио"?!.. Цэ два аж пять... Это - "два" - это аж - пять. Как это: два - это аж пять?! Чепухня, ведь, получается.
  Наконец он заткнулся, но не надолго - он запел, точнее - заорал: "А в степи замерзал Носферат молодой!.." Когда он "допел", то понял, что добрался туда, куда ему было нужно.
  Колодец был с навесом, частично прогнившим; на одном из столбов, поддерживающим эту рухлядь, являя собой вещественное доказательство заботы о ближнем, был факел, воткнутый в ржавое кольцо-крепление. Факел коптил, плевался - и судя по всему был порядочной сволочью. Кроме того он, что удивляло, довольно неплохо освещал различные и разнообразные надписи, вырезанные (или нацарапанные) на столбах навеса, - сообщающие, помимо всего прочего, например - что эльфы, оказывается (!), предпочитают однополую любовь, и что некие "Тристан + Изольда = L". Были там и прочие ценные сведения, - в частности, что "Эля даёт всем, даже пещерным троллям", а Николетта - нет (и в "почерке" накарябавшего чувствовалось явное сожаление) и не всякому, и только "заденьги"; и что, кстати, "войт - казёл", а "жонка евойная - козлиха, драная", и всё такое прочее, тем же манером.
  - Весело, - хмыкнул Носферат. - Ну что ж, одной не миновать, второй - не бывать, - и, бормоча прочую лабуду, шагнул в колодец.
  Одна его нога тотчас же попала в ведро, а вторая, как ни странно, запуталась в цепи - хоть и не особо толстой, но такой крепкой, что позавидовал бы любое молотило. Пролетев таким образом метров пять, ободрав лицо о стенку колодца, и огласив его тьму восьмиярусным с приложениями, Носферат повис - наполовину в воздухе, а наполовину - в воде; олицетворяя, в своём роде (и по-прежнему матерясь), некий дуализм Природы и Всего Сущего.
  Висел он так около часа. Когда он уже охрип (от потока ругани) и замёрз (вода, естественно, - холодная), над головой у него появилась чья-то рожа.
  Харя, судя по висящему рядом с ней шарообразному светляку - была магом. К тому же она отвратительно смеялась и вещала: "Чё ты там расселся? Больной - что ли? Вылазь! Скоро рассвет". Возле хари была ещё какая-то морда, сразу же предположившая, что Носферат, вполне возможно, перепутал колодец с нужником, и посему, если возникнет такая необходимость - его вытаскивать, делать это придётся весьма осторожно.
  Сначала Носферат молчал. Потом - начал материться. На чём свет стоит.
  В перерывах, измышляя новый "мат-перемат" он, также, предавался мимолётным рассуждениям о природе своей злости: он был трезв и зол. "Зол - оттого, что трезв, или - трезв оттого, что зол", - что-то в этом роде, в данный момент он не мог ответить на эти философские вопросы. Поэтому, вслух, он продолжал крыть, во всех направлениях, - себя, колодец, Судьбу, Кирхата (а это именно его рожа маячила наверху в магическом свете), Предсказание, отрядных поставщиков, предоставляющих цепи не такого качества как в этом колодце, ещё кого-то и что-то.
  Его матерные словоизлияния прервала верёвочная лестница, конец которой шмякнулся ему на голову.
  Он вылез, был взят под руки и отведён куда-то. Когда ему гаркнули: "Спи!", он послушался, сказал что-то вроде "ну и ночка сегодня удалась", и провалился в омут снов.
  
  * * *
  Утро приветствовало его пинком по рёбрам. Вырвавшись из плена мутных сновидений, он понял что проспал остаток ночи под пресловутым гобеленом, на сеновале. Или это был склад фуража, или громадный гербарий с соломой (или, всё же, с сеном), - Носферат не знал и знать не хотел.
  Рядом не было никакой девахи. Носферат этому безмерно обрадовался: "Слава Небесам, хоть - от сифилиса не помру, не это, значит, предначертано..." Рядом, зато, лежала quilldag'a. Куда одевался меч с которым он был ранее - гномий новодел, купленный у некоего Фикса за початую бутыль "Murlot""а, он не знал. Носферат только обрадовался: новодел был столь же дрянным, как и вино и таким же кривым, как зубы продавца.
  Из ностальгических воспоминаний его выдернуло слово "Вставай!"
  - Вставай, похмельем заклеймённый, - настырно повторил будивший. Хорошо хоть пинаться перестал.
  Так как будил его зудяга-Волчарек, препираться было бесполезно. Оставалось только, довольно-таки бессильно, отругиваться.
  Видя, что Носферат очухался, Волчарек сказал:
  - Собирай своих придурков. Мы отправляемся...
  - Куда эта? - перебил его Носферат.
  - Форт какой-то дурацкий, называется Инбрас. Войска островников уже в провинции Эстонь.
  - Веселуха, - сказал Носферат. И, собрав манатки, отправился на поиски бойцов своей марки.
  - Потом, вспомнив кое-что, он на выходе из "гербария", сказал: - Цепь с колодца того снимите.
  - На хрена? - удивился Волчарек.
  - Я в неё влюбился. С первого взгляда. Или второго, - не помню, сам понимаешь...
  Обер второй марки отряда "Братство Лиса" только покачал головой.
  
   * * *
  Путь к форту Инбрас описывать не стоит. Детально.
  Можно лишь сказать, что по пути к нему обер Носферат как всегда матерился, - и материл он похмелье, свою марку, полудохлую лошадь по имени Сельдь, на которой он восседал и гобелен, который норовил вывалиться из седельной сумки. Костерил он и свою Судьбу.
  Ну, ещё он похмелялся. Несколько раз.
  
  * * *
  ...Село Пьяный лось - это и не село вовсе. Так - насмешка. Свалка мусора, "делающая вид", что она - поселение, причём - приличное.
  Нет, Носферат за свою отнюдь не короткую жизнь видел кое-что и похуже: например, деревню Черновежскую или злобное городище Тыберг, или же - вообще - "замечательный" город, столицу Гобульского Патриаршества - Хряков. Или... Да что там.
  Но порой обер всё-таки удивлялся, - как же вы дошли до жизни такой? Вот что это? Дома прямоугольные, но при этом кривые, а вокруг, в улочках и переулках - чего только не набросано: например, дырявый горшок поразительно похожий на ангольский шлем гермундбю , куски гнилых ковров, вёсла ("И куда они ими гребут?" - подумалось Носферату), швайки какие-то, листы ржавой жести, кремневый топор даже, и прочий непотреб. Земля промеж домов - замусорена, примерно тем же, что и всё остальное.
  И вокруг Лося этого - озёрца заболоченные. Отряд чуть не утопил в одном из них требуше; Гоблинф, олух, маг хренов, вместо того, чтоб болотце то высушить - что-то напутал, и в итоге - его вскипятил. Всё Братство этой жижей так и обдал, особенно живописно выглядел Калач, возглавлявший эти плавания-вытаскивания. Оно и понятно, - надобно быть последним полудурком, чтобы полезть в эту гигантскую лужу, одевшись в камазейную котту. А Кирхат, вместо того, чтобы помочь - хохотал, повизгивая. Прочие, кто стоял на берегу и кого не испачкало - тоже ржали, что твои пегасы.
  "- Там, наверно, и местные жители на досуге плавают, с вёслами", - в той же ландографической манере размышлял Носферат.
  В общем и целом - Лось этот, Пьяный - это был трындец. Дыра. Гниль. Болото. Веками они тут гнили и, если б не Император - гнили бы дальше. А так - хоть какая-то надежда есть, может быть. Восточная провинция, так её разэдак.
  Впрочем, никого из представителей местного населения видно что-то не было: то ли подрапали куда, то ли угнали их островники уже, то ли попрятались где. В болотах своих расчудесных, к примеру.
  А форт Инбрас был - тоже дрянь. Плюнь - и развалится, особенно, "плевать" если - флоксфером или "огненным бараном". Стоял он в самом "удобном" и "удачном" (с тактико-стратегической точки зрения) месте - прямо чуть ли не посреди деревухи этой долбанной. "Как - чирей на жопе, только - позаметней будет", - ворчал, разговаривая с самим собой, Носферат.
  Носферат был по-прежнему зол. Он шагал вслед за Калачом. Прогулку такие капитан называл дурацким словом "инспекция".
  На Калаче был один из его пижонских плащей - цвета ночной бездны, с кроваво-огненной окантовкой. Из-под плаща торчала, обёрнутая серебряным шнуром рукоять меча. На Носферате же было надето железо, защищающее ноги и руки, было неудобно, но он не подавал виду, остальное защищал набивняк, а на голове был немного ржавый хундсгугель, почему-то ещё и заляпанный белой краской; лицо он оставил открытым, и было видно, что оно - похмельное.
  Какого лешего он надел шлем - Носферат не знал.
  Они шли, совершая "инспекцию", в форт - где, по слухам, в том, что здесь называли донжоном, находилось местное "начальство". И тут они увидел "это". Перед ними, возле храма богини остроумия - Балдды, у редкого частокола, стоял "навозник", как называли в Имперской армии ограниченно годных к строевой, - смазка для глефы, жаба тыловая. И таких, как уже знал обер - большая часть инбрасского гарнизона.
  Стоял этот чучел, как торгаш на ярмарке, да ещё и спину чухал, - стрелой с оперением цвета имперского флага, цвета запёкшейся крови.
  "- Сейчас кой-кого зарубят", - подумалось Носферату. Нет, Калач ножны отстегнул, меч достал, отдал оберу. Ножны оставил: и вот зачем - "навозник" заметил, что к нему приближаются наёмники, и намерился дать дёру. Не успел - Калач нагнал его, рывком развернул к себе, и неторопливо поднял ножны, примерился, как в лапту играл, и врезал по носу. Тот так и упал, роняя капли крови в пыльную траву.
  Калач, стоял над ним, как памятник Императору в столице и вытирал ножны.
  Носферат подошёл к лежащему, и сказал своё любимое: "Ну и сволота..." Калач обернулся к оберу и промолвил: - Приведи-ка этого голубчика в чувства, только... поосторожней.
  - Хорошо, - сказал Носферат, подошёл к обморочному, нагнулся, похлопал его по щекам. Тот очнулся, глаза вытаращил, и вознамерился было упасть обратно в обморок, но обер остановил его намерения словами: - Не стоит, я ведь и перчаткой могу в чувства привести. Латной. - Тот сразу очухался.
  Видя, что "навозник" воскрес, Калач рявкнул: - Кто такой?! Куда приписан? Кто командир?! Кто в форте главный?!
  Навозник собравшись духом стал мямлить: - Действительный рядовой Гобуляк, гарнизон форта Инбрас, а старшой у нас эйтот, тавой, - обер-кухмейстер Ежемор, он, эта, - тама...
  - Сами найдём, - оборвал его Калач. - Пойдём, - сказал он Носферату.
  Обер пошёл за капитаном, но уходя обронил "навознику": - Лучше не попадайся на глаза. Совсем.
  По дороге к главной башне форта, Калач стал насвистывать, что, наверняка свидетельствовало о плохом настроении.
  Вскоре они пришли к форту - бревенчатому сооружению, укреплённому по низу крупными валунами. Они перешли ров по мостику, и вошли в ворота; прошагали через захламлённый, как и всё тут, внутренний двор и увидели донжон, на стене которого, подле входа, висела табличка: "Пастроина Шпайком Изенгартцким".
  - Оно и видно, - буркнул Носферат. Калач промолчал. А в самой башне был беспредел: хотелось дать кому-то в башню, кто-то бегал-выбегал, кто-то орал: "Кто у вас тут старшой? Эти уроды мне зуб выбили!.." Хаос. Разброд и шатание. Было внутри башни к тому же пыльно и душно.
  Носферат сразу понял кто тут самая сволочь - именно этот обер-курмейстер, комендант хренов. Поэтому он сразу подскочил к нему - плюгавому, скорченному сморчку с горбатым носом, и заорал первое что пришло в голову: - Где жратва?!!
  - Т-т-там, на площади, - ответил Ежемор.
  - На какой такой площади? И как это, - жрачка на площади? - у вас чё там - огород? Так я - не козёл, меня в огород какой-то дурацкий пускать не нада, - удивлялся и возмущался Носферат.
  - На рыночной площади, там у нас пункт военно-общественного питания организован, всё как у людей, - голос кухмейстера уже не дрожал.
  - Да вижу, шо - не как у ельфов, - ухмыльнулся Носферат. Он уже собрался уходить, сказал Калачу:
  - Пойдём, отобедаем, - и добавил: - Каша щи и пироги, - наши главные враги. - Подумав, ещё - А врага, даже если он сдаётся, - уничтожать нужно.
  - Позавтракаем, - буркнул Калач. - Я - потом подойду, мне тут с господином хормейстером кой о чём поговорить надо. Весь мир - театр военных действий и всё такое прочее, тактика, стратегия.
  - Ага, ясно, - улыбаясь, сказал обер. И, уже уходя, неожиданно гаркнул: - И шоб - пиво было, гадёныш!
  Он вышел из форта и направился на поиски этого "пункта питания". Вскоре, встретив по дороге пару "навозников", навешав им люлей выломанным где-то штакетом, узнав у них дорогу, Носферат вышел к площади, некогда бывшей рыночной. То, что Носферат увидел - было не очень неприятным зрелищем, было оно привычным: лагерь отряда, - кое-как, в раскоряк, поставленные шатры и навесы, стойки для оружия, всем своим видом напоминающие какое-то неприличное (например, написанное на заборе) выражение, и вызывающее желание его воспроизвести вслух; были там и бочки ещё какие-то, кучи сена и навоза, а так же некая округлая ёмкость, из которой подходившим к ней бойцам что-то насыпали-наливали. Наибольший же диссонанс, внося посильную лепту во весь этот раздолбайс и увеличивая вселенскую энтропию, создавали, конечно, братки-наёмники. Отличались в этом, почему-то, именно представители носфератовой первой марки: звезданутый краснолюд Харри Штоппер, размахивая устрашающего вида дубиналом, читал лекцию пионерам (то есть, отрядным сапёрам-разведчикам) о тяжёлом готико-эльфинистическом полном доспехе; рядом, под навесом, слабоумный орокуэн Гутъма Малахай с какой-то поистине сумасшедшей скоростью навешивал нечто подозрительное и железное на свой юшман; два гнома - Шутъенбух и Пелъмень, сидя на разваленной лавке - чего-то орали, смеялись и падали с неё - шутили, в общем; а пресветлый эльф Лиоёльённийяа, перебирая струны народного эльфийского инструмента - kvendrabas"а, напевал грустно-лирическое, что "люди, мол, - козлы и жуки дерьмовые, а деревья - это хорошо, просто замечательно, а небо - шёлк-бирюза и скоро дождь пойдёт, что - тоскливо, но неплохо" и прочее мудролюбие, эльфийское. Кто-то, как всегда, советовал ему заткнуться. А Одрадик бегал по площади и бил стёкла в близ стоящих домах, подобранными тут же каменюками, и плевать ему было, что окна затянуты были плёнкой какой-то прозрачной, он всё равно бил, вот такой он был боец замечательный. Был тут и Нэп-новичок, ни хрена ещё не умеющий, и чудное создание эвок по имени Славонтий, он всё рисовал карты какие-то (на что Харри неизменно говорил: "Лучше бы ты баб голых намалевал - и то проку было б больше"). Был тут и "брат милосердия" - Хундсбубер, у него был неполный мыланский доспех - поэтому он ходил со струментом и постоянно что-то мастерил, напоминая придурка полного.
  Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что и остальные тоже вели себя не лучшим образом: обер третьей марки - нихонский гном Ш"Акира Куросава, учил новобранцев идейно драться - размахивая своим чудо-оружием: мечами toeto и cutana. При этом двоих из них он уже отправил ad patres , а троих ранил - не добил, то есть. Надет на будзюцу был шлем - глухой гобют, сделанный по наилучшей методе "чёрной ковки"; по некоторым особым признакам можно было понять, что изготовил сей шедевр настоящий мастер-оружейник, кто-то из Магистров-вермахеров славного города Хрякова - Пикт Хисторик, например. Другие латы на нём были тоже - не хуже. А щит - истинное произведение гномского оружейного искусства: рондаш типа "do"or", любовно покрашенный агатовой краской и обитый с обратной стороны мышиными шкурками. Вот это да!
  Истиннотёмный эльф Кариэл как обычно кидался в кого-то белым соусом и ложками, попадали же - чаще в него; обер Волчарек сие действо хотел остановить, но - как всегда, безуспешно. Кирхат, нажравшись уже, валялся на плаще, у входа в палатку и в пятый раз, кажется, орал гимн Империи и ещё про какую-то "побочку". Этого Волчарек тоже не мог успокоить. И какой ещё экзотики там только не было, - отряд "Братство Лиса", одним словом.
  - Цирк уродов, - сказал Носферат и отправился обедать. Было тут что-то вроде самообслуживания: нужно было брать свою миску и идти к той самой ёмкости; "и там тебе наложут", - как сообщил оберу подошедший Харри.
  - Тама, кстате, - местный за кухаря, так шта - не помри от страху... или со смеху, - просветил Носферата Харри.
  - Спасибочки, - сказал Носферат и отправился за жратвой. Кухарь и его внешний вид и впрямь оставляли желать лучшего. Еду он навалил не скупясь - дрянная была, видать. А ещё там наливали пиво. Возле доски, которая заменяла тут трактирную стойку, на жерди, висела табличка с размытой надписью: "После отстоя ...ены... требуйте долива". В голове Носферата сразу стали скакать мысли: "Ены? Интересно. Что это такое: мены, вены? Лены? Крены? Колены какие-нибудь?"
  - Какого такого отстоя? Вы чё тут - сдурели совсем?
  - Ты тут, сударь служивый, тавой, - никакова отстою нема тута. Усё чин чином у нас.
  - Но-но! Тут вам не здесь, ты мне не умничай, а то - удар меча обрушу, и - хрустнут позвонки, не выёжуйся, дядя.
  - А чё? Я - ничё, всё в порядку.
  - Слушай, надоел ты мне хуже горькой редьки. Пива давай, и я отчалю.
  Носферату наконец-то налили и он направился к давно облюбованному столу. Там уже сидел Харри, занимавшийся высокоинтеллектуальным делом: он ковырял столешницу баллоком . На столе, кроме харриных локтей, была макитра с квашеной капустой и щербатые, пустые кружки, ещё валялись на ложки, крынка на боку и таинственные глиняные черепки. Посмотрев на капусту, Носферат подумал: "Отравлена чем-то страшным, наверно, вот - Харри её и не сожрал"; а вслух сказал: - Там - Че, дерьмо мантикоры? Ты чего это капусту не слопал, а?
  - И почему - мантикоры? - Харри.
  - Откель же ж я знаю - так, ляпнул чево-то, - удивился Носферат.
  - А-а... обожрался я просто, - ответил, поправив окуляры, Штоппер. А потом сообщил: - И пива не лезет.
  Носферат пожевал кусочек чего-то, выловленного из каши, запил пивом. Пиво почему-то называлось "Светло-тёмным" и было неплохим, - не отрава. Капуста тоже была ничего.
  - А кто шатры ставил? - спросил вдруг Носферат.
  - Я, и ещё хтось помогал, - ответил Харри.
  - И как эта вы их... - уточнял обер.
  - Раком, а как же ещё? - довольно натурально удивился Харри.
  - Заметно. Я б тех, кто шатры так ставит - самих бы так... - высказался Носферат, пожёвывая капусту.
  - Ну зачем же так, это лишним было бы, - чуть ли не оскорбился Харри.
  - А дырки вы в них для проветривания сделали? - поинтересовался обер.
  - Не, почему жи - для поэтического настрою. Смотришь так - звёзд на небе сорок сороков, ветерок, опять же; а утром - сонце, облачка... Поэтика, блин, - разорялся Харри.
  - Ты мне тут по ушам не езди, лирик херов. Ты мне вот что лучше скажи...
  - Да чё ты ко мне привязался, я те чё - обозный отряда, или чё? - разозлился Штоппер.
  Обозным в "Братстве" был гном Дъимч, который вечно куда-то терялся и найти которого было очень трудно; был он ещё судя по всему порядочным болваном, напрашивающимся на то, чтобы стать повешенным. На ближайшем суке. Суку.
  - Да ладна, чего ты, - расслабься. У некоторых, например, неприятности покруче: на Волчарека, вот, заклинание наложено... Чёрная магия, мать её об косяк...
   - Да!? Какое такое?.. - почти заорал Харри.
   - А, - шутки его никто не понимает, - совершенно серьёзно сообщил Носферат.
  Оба, одновременно заржали, что твои кентавры.
  - Да-а, бывает, - глубокомысленно изрёк Харри. - Слушай, а где Калач? - спросил, помолчав, он.
  Вопрос этот за последние три месяца достал Носферата настолько, что он уже перестал отвечать на него матерно. Поэтому Носферат сначала поскрёб ложкой в миске - надеясь найти там что-то навроде еды. Не найдя ничего интересного, обер отставил мыску, а ложку кинул через плечо. А потом, размышляя, поморщился: "Чё б тебе, дурик, ответить. На фиг оно тебе нада? Докопался, будто - сам не знает..." Дело было в том, что за последнее время капитану Отряд, видимо - остохренел, и посему он постоянно куда-то пропадал, оставляя вопросы и трудности с заказами, и прочими делами Отряда на оберов. Оберам это тоже остохренело и поднимался вопрос: "До каких пор, твою налево!.." Но не до того было, не до того.
  Собственно, в дыру эту Лосиную, на окраине здравомыслящего мира, "Братство" попёрлось именно по причине отсутствия денег; денег не было благодаря, конечно же, такому капитанскому ведению дел. Вслух обер Носферат ответил:
  - Да он у "начальства" тутошнего всё выясняет: чё да как, фуражу сколько, жратвы там, устройство форта, цейхгауз, позиции, где орудия расположить. И всё такое.
  - Ага, ясна-а-а, - протянул Харри.
  Носферат достал трубку, набил и закурил. Дым улетал с ветерком, было хорошо, - ничего не надо было делать.
  Долго Носферату отдыхать не дали - к столу стали подкатывать некие тёмные личности, то есть бойцы отряда. Подошёл Волчарек с пивом и сухарями, раздавался голос пришедшего в себя Де Эма: "Пить так нельзя, и пиво в этом полуфорте - полова, но похмелиться можна! И нужно" Со словами "Давайте бахнем", подвалил Кариэл и с ним Дизраэль.
  - Пропойцы! - осуждающе, и в тоже время с восхищением сказал Носферат. А Харри достал из-под расшитого бархатом тегиляя бутыль горькой настойки "Олдйе".
  - Ну чтобы вот! - ухмылялся Харри.
  Принесли ещё пива, закуски - хилой, как водится. Келли - фраер ушастый, приволок откуда-то мыеёсов. Выпили, занюхнули.
  Начался обычный для таких посиделок трёп, базар, - когда кто-то что-то говорит и никто его не слушает, а если и отвечают, то невпопад.
  - А правда, что у островников - девушки красивые? - это Кариэл.
  - От пищи брюха до пищи духа - пять шагов наискосок, - изрёк Кирхат обводя кружкой рыночною площадь, и тыча в храм Балдды.
  - Нам, главна, штоб у островников - мужики были чаморошные, а остальное усё... - Харри.
  - Главное, чтоб шлем на голове хорошо сидел, - рассудительный Волчарек.
  - И в спину не дуло, - Кариэл.
  После принятия на грудь определённого количества, у Носферата в голове появились какие-то завихрения. Они у него и так там были, но в подпитии их воздействие на организм Носферата - усиливалось. Разговоры, между тем, продолжались.
  - А мы им к-а-ак вмочим, гоблюкам, - Харри.
  - Великий круг не имеет... Никого он не имеет, - Кирхат.
  - Пузо подбери, вояка, - а то одежда лопнет, - Волчарек.
  - Великий квадрат, ДеЭмушка, квадрат, - это подошедший Калач.
  - Новая?! - Харри.
  - А я говорю - круг, - не имеет, - Кирхат.
  - Да пошёл ты... - Волчарек.
  Калач, видимо, обиделся и сел на краешек лавки; потом занялся любимым делом - стал штопать свой полный поддоспешник.
  Пришёл Гоблинф, принёс пятиструнный чунга-чанг, с ним приплентал Одрадик с двумя кувшинами какой-то бодяги. Гоблинф пошептал что-то, покрутил на чунга-чанге, и запел "Песню наёмников":
  
  С боем взяли б Небеса, -
  Если б лучше заплатили,
  Всё смешалось: кровь, роса, -
  Не такое, братцы, пили!
  С боем взяли б хренов Ад, -
  Подошла бы только сумма.
  Ясно, - нет пути назад,
  Только ты о том не думай!..
  
  Песню, ясен пень, никто не слушал, разговор никого ни с кем продолжался.
  - А я пью, пью и не... - Одрадик.
  - А я про то и говорю, - мочить их надо, в колодцах топить, как кутят, - с дерьмом... - Носферат, заплетающимся языком.
  - Колодцы - это, конечно, да... - Волчарек, ухмыляясь.
  - Чья бы корова мычала, - Харри.
  - Слюшайте, а я чего - пьяный? - Келли.
  - А чё тут слушать, тута и так видно, - нажрался ты как урод, до красных козявок, - Кирхат.
  - Я тут с кузней местной договорился, - насчёт конных бацинетов... Или барбютов? Ну, такие - с таким козырьком сзади. Неважно, в общем, - шлемы замечательные. И недорого, и мастер хороший - Самострельщик зовут, ну, вы - знаете... - Калач.
  - А й-я думаю, - до синих кзявок, - Носферат, ещё кое-как говорящий.
  - Шлемазлы! - Харри, помирая со смеху.
  - Лутший поэт - это Басё, - Кирхат, обращаясь к кувшину.
  Гоблинф же пел дальше:
  
  Проливал свою ты кровь,
  За что - золото давали,
  И пойдёшь на копья вновь,
  Потому, что денег мало!
  Вот такой круговорот:
  Деньги, кровь, вино - смешались,
  В бой опять труба зовёт, -
  Лишь мгновение осталось...
  
  - Слуш, а правды, шта ельфы - прпчетают одноплую любофь? - Носферат Кариэлу.
  - Сматря с какой стараны пасматреть, - Харри.
  - Что за идиотизм?! Почему все задают один и тот же вопрос? - Кариэл, возмущаясь, как кошка, которой наступили на хвост.
  - Ага!.. - Носферат.
  - Не пить - здоровью вредить, - Кирхат, пьяно лыбясь.
  - Наливка! Сейчас точно напьёмся! - Кариэл.
  - Помню, Килька как-то алебарду потерял, - Носферат.
  - Трезвый? - Харри.
  - Резвый! - Кирхат.
  - Сам ты - килька, Нос, - Кариэл.
  - А давайте - Гоблинфа из Отряда выгоним, - Волчарек.
  - А мн" з птов - Ли Бо нраитца, - Носферат.
  - Ну ты гонишь, не так уж он и плоха поёт, - Одрадик.
  - Откройте мне тайну: кто Шутьенбуху кличку такую дал - "Шутьенбух"? - Де Эм.
  - А это не кличка - имя такое, - Волчарек.
  - Не может быть! Не может быть у человека имени такого! - Де Эм.
  - А он и не челавек вовси, - гномья рожа, - Носферат.
   - Давайте захватим власть, и Носферат - будет Всевышним, и мы будем обманывать народ тупыми шутками... - Келли.
  - Где же Кулач? - Носферат.
  - Сам ты - тупая шутка... природы; жертва магических экс... тьфу ты, - экспериментов, - Штоппер.
  - В натуре, - где Каляч? - Кирхат.
  - Я узнал - сколько вес Вселенной, - Носферат.
  - Где - Козляч? - Кариэл.
  - И сколька жи? - Харри.
  - Возвращается как-то Мелькор из... - Волчарек.
  - А я... забыл уже... - Носферат.
  Гоблинф же продолжал душераздирать:
  
  А что дальше? - Новый путь,
  Пыль дороги, холод утра, -
  Вот и вся, вся наша суть,
  Снег засыпал землю пудрой...
  
  - Раз пошла такая пьянка - режь последний огурец! - Одрадик.
  - Сам ты - огурец, - Волчарек.
  - Не, лапшу мы севодни есть не будим, - она плоха чериз нос выходит, - Носферат.
  - Корнишон малосольный, - Харри.
  
  Ты извечный волонтёр,
  Ты у нас - любимчик Смерти,
  Наш давно сгорел костёр,
  По нам плачут только ветры.
  
  - Огурец эта - ищё ничево, кошки вот - между ушей почесать не могут, но живут же как-то, - Носферат, подозрительно трезвым голосом.
  - Что за бред, придурки? - Волчарек.
  - На ковре из жёлтых листьев... - Одрадик.
  
  Ждёт заказчик, ждёт контракт,
  Ждут нас демоны и боги,
  Ждёт истоптанный нас тракт,
  Мы идём, разбиты ноги.
  Позади - чреда побед,
  А в руках - лишь праха горсти;
  Прилетит стрела в ответ, -
  И возляжешь на погосте.
  
  - Во, блин, - певунов развелося, - Харри.
  - Ритуальная клоунада связывается по наиболее достоверной гипотезе с нарушениями табу, на соблюдении которых основано позитивное существование человеческого общества, - Носферат, абсолютно трезвым голосом.
  - ...ну, подходят они, значит, одоспешены - по самое не улыбайся; у всех - фламберги по четырнадцать миллиметров и щиты огромадные, "капли" павезные вроде, - Одрадик Дизраэлю.
  - И что? - Дизраэль.
  - О, Носферат нажралси - трезвого из себя корчит, - Кирхат.
  - И арбалеты у них с алебёрдами... И шлемы - турнирные... - Одрадик.
  - Кто? - Дизраэль.
  - Носферат, говорю, - пьяный, как зюзя, - Кирхат Дизраэлю.
  - Да нет, - эти, из ордена Сорванной башни... что ли, - Одрадик, досадливо морщась.
  Подошёл Калач - но этого никто не заметил, как и того, что он куда-то уходил. Замечали, изредка, только его отсутствие.
  - И что? - поинтересовался у Одрадика Дизраэль.
  - Чунга-чанг - это многострунный ударный музыкальный инструмент, вроде цимбал, - стал рассказывать Калач Кариэлу. Кариэл только глазами хлопал.
  
  Так что ты, бродяга, пой, -
  Заливай тоску весельем,
  Впереди - лишь новый бой,
  Жизнь и смерть где - каруселью...
  
  - Как, - что? Колдун им навстречу вышел - маг боевой, то есть. С посохом, в балахоне тёмном, в амулетах весь, неясыть или лунь какая-то на плече сидит; дым из-за спины, все дела. Клинок магический с-под одёжи торчит, опять же. Страшный как моя жизнь... - Одрадик героически старался дорассказать свою полусказку.
  - Как - моя смерть! - выкрикнул Носферат, как всегда - невпопад.
  - Ну и хрен? - Харри Калачу.
  - Ну да... А потом он им говорит, мол, - "вымётывайтесь отсюдова, покудова не поздна", - продолжал разглагольствовать Одрадик.
  - Распространён в южных провинциях Империи, - вкручивал Кариэлу Калач.
  - А дальше? - Дизраэль.
  - Поют под музыку песни всякие - баллады, касыды даже, и альбы... - речь Калача уже казалась бесконечной.
  - Дальше? Не послушались они, стали кранекинами своими махать и мантелетами... А он - прошептал пару ласковых... Херак - и нет человека. То есть, человеков. И мокрого места не осталось - спалил всё к хреням, "огненным яблоком" и прочими огнидами с молоньями. Вот так вот, - назидательно закончил Одрадик.
  - Да-а, жизнь прожить - не поле... - вздыхал Дизраэль.
  - Носящий лезвие, волне подобное, должен быть предан смерти без суда и следствия, - ехидным голосом процитировал Кирхат.
  - А для чего? - спросил Келли Калача.
  - А давайте - нашу сбацаем! - выкрикнул Носферат.
  - Ну... это Искусство, - пояснил Калач.
  - Чепуха это всё, на конопляном масле, - Харри.
  - И рондо - тоже, - вмешался в разговор прекративший петь Гоблинф.
  - Вот именно, - согласился Кирхат.
  Носферат это всё, конечно, не слушал - он взгромоздился на стол и начал орать:
  
  ...А вампиров топили в сортирах, -
  В нужниках со святою водою!
  И еды вкуснее не было в целом мире,
  Чем та, что называют "бедою"...
  
  Вдруг откуда ни возьмись, появился боец. Больше всего он напоминал ходячего мертвеца, точнее - бегающего. Он сразу же, пытаясь перекричать Носферата, заголосил:
  - Тревога! Алярм!! Ахтунг! Там - это... Абзац!! Враги! - Он задыхался. Потом он свалился без чувств.
  Тут, конечно, как это обычно бывает - начался форменный беспредел. Бардак, ор и гвалт. То есть, конечно, тут и до этого был не очень-то и порядок, но... В общем - понятно: все стали носиться как угорелые, ошпаренные, укушенные и поджаренные драконом. Орали, опять же. Матом, как и положено, и ещё что-то невразумительное.
  Гонец очнулся и продолжил свои выкрикивания.
  Носферат же - был совершенно спокоен: он, застыв истуканом, взирал на происходящее и щурился. Прямо - небожитель какой. Потом он прошёлся по столу - из стороны в сторону, пнул горшок какой-то и тихо так сообщил: - Ну чё ты орёшь, удурок. И так - тошно, котелок не варит. Сволочь ты, в общем, а не гонец. Скотина.
  Потом, ухмыльнувшись, обер сказал: - Лады, собираемся.
  Слова эти ничего не изменили - братки продолжили свои метания, беготню и галдёж. Они цепляли на себя оружие, хватали со стоек всяческие глефы, рогатины, алебарды и прочие орудия смертоубийства, к тому же - они задоспешивались. Попутно они пытались допить и доесть то, что не успели.
  А потом начался бой.
  
   * * *
  Пока что всё выглядело благообразно. Калач прохаживался по помосту, на котором располагались защитники форта. Капитан Братства расставлял прибывавших по свободным местам, и заодно проверял уже стоящих. Кое-кто выказывал недовольство:
  - Дык, неудобна же ж стаять тута...
  - Неудобно - на донжоне спать, ветер - под набивняк задувает, - отвечал Калач.
  Внизу, почти под помостом, у лесенки, что вела наверх, двое братков мутузили одного "навозника", запомнившегося Носферату из-за чудного имени - звали несчастного то ли Попрыгун, то ли Поскакун. Причиной для избиения послужило то, что этот несчастный был нетрезв. Как будто все остальные... да какое там! Тут - на стенах каждый второй был уквашенный, если - не каждый. Бред и чудеса!
  Да. А островники, армия Островной империи, ведущая вот уже полтора года войну с Фарфалангом, продвигалась к форту. Со стен была хорошо видна рощица, в которой копошились какие-то фигурки. Если прислушаться - то можно было даже различить звуки разворачиваемых и устанавливаемых метательных орудий. Чувствовалось и напряжение Магической силы.
  Ну, "Братство Лиса" - тоже не отставало от противника: обслуга, переругиваясь устанавливала, выводила и собирала орудийный дастлах. Что такое "дастлах"? На одном из орчьих наречий это слово означает нечто связанное с наукой; так можно назвать всё: от буссоли до алхимического опыта. Калачу, любящему всякие звучные, "умные" и "красивые" слова, угодно было назвать так всю совокупность боевых орудий отряда. Нужно ещё заметить, что набор этих машин был довольно-таки разношёрстным. В наличие имелись - аркбаллиста, две фрондиболы, мангонел, требуше, бриколь, несколько катапульт, онагр и пара скорпионов. Всё это, в срочном порядке располагали во внутреннем дворе или загоняли по пандусам на помост, где устанавливалось на барбетах, в общем - всячески готовилось к бою. Разнообразие объяснялось тем, что Братство во многом не было войском, имеющим твёрдо установленную военную организацию, число и состав орудий были неупорядоченными; руководствовались скорее везением и правом на собственность, захваченную у врага, - а не каким-то там Уставом.
  Вокруг, в окрестностях форта, тем временем, происходило кое-что не менее интересное. Как писалось в "Тактике и Стратегии современных войн. Манускрипт второй, дополненный", - сражение входило в Первую стадию. Впрочем, если отбросить всю муть, которая была в этом учебнике для младшего командного состава Имперских войск, то колдуны попросту прощупывали друг друга, устанавливали защиту и проводили магическую разведку.
  Обер Носферат, кое-как задоспешенный, с quilldag"ой на боку, в хундсгугеле, тоже прохаживался промеж бойцов и делал им некоторые замечания. Вскоре он подошёл к отрядным магам. Тут же был Харри Штоппер, о чём-то болтавший с Кирхатом, а также обер Волчарек и Кариэл.
  Один из них, Гоблинф, - занимался как раз прощупыванием противника. Он сотворил огненный шар и отправил его в сторону той самой рощицы. Но что-то у него там не сладилось: флоксфер не влетел в рощицу, и не устроил там пожар с переполохом, а упал неподалёку, раскидав комья грязи и подняв пыль. Получился пшик какой-то, а не проявление огненно-ударной, боевой магии.
  - Что это было?! - воскликнул Носферат.
  - Цырк на дроте, - предположил Харри Штоппер.
  - А там, наверна, пикничок какой-та, барышни блаародные, вельможи. То да сё - водка, пиво, потанцуем. Вот он и костёрчик им распалил, по доброте душевной, - обстоятельно высказался Кирхат.
  Харри заржал как балда коня троянского, Носферат - тоже, Келли и Волчарек ехидно ухмылялись.
  - Ну вы эта, тавой, - не гоните... Тоже мне! А вы сами - попробуйте, - возмутился Гоблинф.
  - Ямщик, не гони... - напел Носферат.
  - Сами? Почему бы и нет? - После этих слов Кирхат достал из-под балахона вонд - тот сразу загорелся изумрудными огнями, воздел его к небу, а потом резко опустил вниз, направив в сторону рощицы. На неё будто огненный дождь с небес пролился, словно откуда-то, например с висящего в синем небе облачка, вывернули чан с горящей нафтой, - и деревья запылали словно какие-то безумные свечи. Отчётливо запахло жареным.
  - Ну, так - каждый может, это - что-то вроде "фульгура" , только... А вот мы, помню, с Волчареком, в Нихоне... - Разглагольствовал Кариэл.
  - Заткнись, не квакай, а то в Царевну-жабу превращу, - охолонил его Кирхат.
  - Вот и я говорю, - неплохо для ярмарочного балагана, - ляпнул Носферат, и по своему обыкновению зареготал, как придурочный; Харри Штоппер - с ним вместе.
  - Хорош трепаться, дурачьё, лучше - за стену посмотрите, - прервал их Волчарек.
  Да, Волчарек был прав - за стенами форта было на что посмотреть. К его воротам приближались войска островников: в авангарде, как это у них водится, находились наёмники Вольных графств и воины Гоблинского каганата. Гоблины были вооружены своими ужасными боевыми молотами, щипцами и даже боевыми наковальнями, к тому же, - это была "кавалерия": гоблины в цельнокованых панцирях, верхом на страшнючих шакалотах. Бойцы Вольных графств - это была в основном тупая пехота, кто во что горазд: какая-то суковатая палица (ещё вчера бывшая вполне безобидным деревцем) могла соседствовать тут с риттершвертом; а чуть ли не посеребрённый бахтерец - с заштопанной во всех местах стёганкой. Шапели большинства из них напоминали ржавые сита, и видом своим походили на баклеры; впрочем, как и наоборот. Но это так - мелочь, их - очень удобно расстреливать из арбалета, сидючи в какой-нибудь башенке. А вот за всем этим сбродом голодранцев и неграмотных гоблинсов были отборные островники - двигавшаяся за головным клином пехота, прикрытая с флангов и тыла шеренгами тяжёлых риттеров; а самое главное - лёгкая пехота, особо обученная для стенолазания и штурма стен. За всеми ними катились осадные устройства и приспособления - разрушительные, метательные и штурмовые орудия.
  Особо восприимчивые, то есть маги, чувствовали колебания маны , что объяснялось всё тем же прощупыванием и созданием защитных барьеров. Носферат, улавливая эти колебания, размышлял о смысле деятельности ведьмака, боевого мага, который заключался в том, чтобы уничтожить или обезвредить мага противника, или подчинить его себе. На втором месте стояли разведка и действия по защите как от магического, так и физического воздействия. Ну ещё были такие мелочи как уничтожение вражеского командного состава, создание сокрывающих и обманных фантомов, и подрывная деятельность. Ещё он подумал о том, что все эти боевые действия хорошо наблюдать откуда-нибудь издалека, будучи, как говорится, сторонним наблюдателем. Словно в подтверждение этому, ворлоки островников прорвали магическую защитную оболочку форта, и по стене на которой стоял обер, шандарахнули "плевком дракона", потом в него же полетели стрелы и прочие болты. Носферат счёл, что будет благоразумным спрятаться, это он и сделал, перекрыв уродов по матери.
  А бой между тем, постепенно подходил ко Второй стадии: значительная часть островников уже была под стенами, а кое-где на стены были закинуты лестницы с крюками и стенолазы рубили защитников форта своими катранами. Спихнув с помощью Волчарека пять-шесть гоблинов вниз, Носферат решил, что ему нужно, так сказать, развеяться - пройтись по ярусу и узнать что там и как.
  Идя по доскам помоста, Носферат едва не остался без головы: какой-то особо усердный боец с разворота вдарил по нему чеканом. Обер еле увернулся.
  - Ты чё, мудило, охренел?! - высказался по этому поводу Носферат.
  - Дык, я эта, - рефлекторно...
  - Да? Слушай, а тебе никто не говорил, что ты, - баран?! - возмущался Носферат.
  - Нет... - удивился усердный боец.
  - Так вот, я тебе говорю: ты - баран. Идиот. - Оставив вояку размышлять над этими словами, обер направился далее по ярусу.
  Вскоре он напоролся на Харри Штоппера - тот месил какого-то бедолагу, поочерёдно ударяя его то шестопёром, то кромкой щита и орал через забрало: - Ты куды лезешь, гоблин волосатый?! Тебя сюдой не звали! - Рядом, на досках помоста валялся какой-то труп, в голову которого был врублен харрин фальшион. Наконец-то, скинув несчастного со стены, Харри заметил обера:
  - О, Носатый! Привют! А я тут, видишь - хернёй страдаю... Не, ну ты видел, Нос?! Я его, гада и кромкой и шестаком гашу - а он ни в какую! Не, ну не гад ли?!
  - Ага... - согласился Носферат.
  - Слушайте, а игде мой фальшион, едрить его двадцать?! - продолжал орать Харри.
  - Да вон он, придурь! Ты чё забралом щёлкаешь, растудыть тебя в качелю! - таким же манером отвечал Носферат, указывая на голову трупеческого.
  - Эге! - завопил Штоппер, выдёргивая свою железяку из мертвеца. - О! Сматрите, хто к нам пажалывал! Лыцарь туманнава образу, мать его за ногу! - заголосил Харри, увидев следующего гостя.
  На взгляд Носферата ничего, точнее - никого особенного там не было. К ним наверх лез обычный наёмник-оборванец в ржавом ламилляре и сверкающем шишаке, с ослопом в руках.
  - А ну, дай-ка я его сшибу, на хрен, - предложил Носферат.
  - Ну-ну, сматри толька, шоб тибе клюв не свернули, - хохотнул Штоппер.
  - Не боись, - сказал Носферат и подошёл ближе к краю бревенчатой стены. Дурик в шишаке тем временем уже почти залез на стену форта и скроил довольно удивлённую рожу, - наверное по тому поводу, что никто не оказал ему сопротивления. И тут он Увидел несуразного обера Носферата - в набивняке, хундсгугеле и с частями рыцарского доспеха на руках и ногах, - и решил это пугало огородишное ударить. Ударил, - но промахнулся (обер просто отступил в сторону) и получил тычковым quilldag"ой в лицо. Потом - одетой в гонтлет левой рукой, потом опять правой - но уже гардой эльфийского меча; и полетел вниз, сметая с лестницы двоих, лезших за ним.
  - Весело? - поинтересовался Харри.
  - Угу, не без того. Слушай, а чё ты лесницу не скинешь, или там, - не повредишь её как? - спросил, переводя дух, Носферат.
  - Так скушна ж, - ответил Штоппер.
  - То есть? - не понял Носферат.
  - Ну как жи ж, - они ж пока новую лесницу приспособлят, я тут - скучать шо ли должин? Не, - пущай вот так вот будит - и им харашо и мне весило, - разъяснил Харри.
  Пока они таким образом общались, появились новые посетители - к ним наверх лезли ещё какие-то хмыри, и пора было выказывать им своё гостеприимство.
  - У, щяс павесилимся! Лезьте сюда, сукины дети! - радовался Харри.
  - Ага, щя мы их, - согласился с краснолюдом Носферат, поудобнее перехватывая своё оружие.
  Но как следует поразвлечься им не дали. На ярус, по лесенке, к ним поднялся какой-то заморыш и обратился к Носферату:
  - Обер, вас вызывают в штаб. Срочное дело.
  - Да? И что же? - захотел уточнить Носферат.
  - Не знаю. Мне велели вас найти и передать, что вас вызывают. А зачем - этого я не знаю, - пожал плечами посланец.
  - Вот - хрень! Поработать человеку спокойно не дают, - возмущался Носферат. Ему, просто, не хотелось спускаться вниз и идти в какой-то там штаб, просто - не хотелось, и всё.
  Тем не менее, он подошёл к краю помоста и спустился вниз, а потом по внутреннему двору форта пошёл к штабу. Заморыш куда-то подевался - наверно, побежал дальше По дороге Носферат размышлял о том, что гонец не сообщил ему то, кто именно его вызывает - Калач лично, или это какое-то внеочередное собрание-совещание обер-состава "Братства Лиса". "- Наверно, Калач опять какую-то хреновину удумал: какой-нибудь дурацкий подкоп или придурочно-самоубийственный рейд в тылы противника", - размышляя таким образом, обер Носферат подошёл к навесу подле донжона, под которым и располагался штаб Отряда.
  
  * * *
  Носферат стоял на помосте стены форта и смотрел в даль. Первая волна островников была отбита. Поэтому и можно было вполне спокойно стоять в полный рост и рассматривать, скажем, осадные укрепления противника. И, если вам это занятие нравится, размышлять. Носферату - нравилось.
  - Слушай, Носферат, а где Калач?! - заорал кто-то, кажется - Кариэл, ему на ухо.
  Носферат не стал ничего отвечать, вместо этого он ещё глубже погрузился в свои размышления: "Где-где, ясное дело, если не убрали, - там, где упал. Куда ж он денется, спрашивается". В Калача, капитана отряда "Братство Лиса", попало, видимо, снарядом небольшой баллисты - здоровым таким колом, заострённая часть которого, к тому же, была обита чем-то ржавым. Крепкий шлем с глухой личиной, работы мастера Ковальса, выдержал, он был цел, но шейные позвонки - нет. Удар этим дрыном сломал Калачу шею.
  Отряд остался без командира. В штабе, куда Носферата вызвали во время боя, проводилось совещание именно по этой причине. Нужно было выбрать, назначить кого-то другого.
  Под навесом было невесело: Волчарек ныл по тому поводу, что там, на стенах - бой, вообще-то, идёт и что он должен быть со своими подчинёнными, а не в этом свинарнике, который по недоразумению назвали штабом. Ш"Акира, обер третьей марки Отряда, - вообще ничего не говорил, он только чего-то там хрипел и сопел из-под своего шлема, разрубленного наискось, и, похоже, вмятого ему в темечко.
  Коменданта, естественно, никто ни о чём не спрашивал, да он и не смог бы, наверное, ответить - потому как валялся под лавкой, кажется - избитый и связанный.
  В итоге, выбрали Носферата. Руководствовались, скорее, тем, что он был обером именно первой марки. Если верить Летописям Отряда - всегда, когда капитан внезапно отправлялся на тот свет, капитаном "Братства Лиса" становился обер именно этой марки. Почему? Всё очень просто - командирами этой марки всегда были самые опытные бойцы Отряда, его "старожилы". Потому, в свою очередь, что марка эта была самой многочисленной, а следовательно, трудно управляемой. В общем, далее - понятно.
  Выбрали Носферата, - никто не возражал: Волчарек спешил на стены, и вообще, похоже, ему было по хрен. Ш'Акира по-прежнему молчал. Ежемора никто и не спрашивал. Носферат только удивлялся, - как это тот ещё жив. Как доложили Носферату, причины для того, чтобы шлёпнуть обер-кухмейстера были - когда начался штурм форта со всеми этими магическими выпендросами, он наложил в штаны, струсил, стал орать нечто невразумительное и подбивать бойцов на то, что неплохо было бы сдаться, или, хотя бы, удрать куда-нибудь подальше отсюда. Он был схвачен, бит, связан и засунут под лавку в штабе, где покуда и находился. Можно было ещё позвать магов - их и позвали, но те послали все эти сборы к херам, потому как по их мнению, оборона трещала по швам, - и пообещали, что каждого, кто их ещё раз отвлечёт, они превратят в хорошо прожаренные шкварки.
  А что, кстати, сам Носферат? Ну, во-первых, он был ошарашен - тем, например, что Калач был мёртв. Капитан казался оберу чем-то незыблемым и даже вечным. А тут - бац! - и нету капитана. Как и не было. Во-вторых, Носферат был удивлён, что выбор пал именно на него. Нет, конечно, он знал и понимал, что он действительно является в Отряде "долгожителем", и может поэтому - одним из самых опытных бойцов. Но... Как-то не мог Носферат соотнести себя с этой должностью. Поэтому он либо не возражал, либо просто молчал.
  На том и сошлись. Оберы разбежались по своим местам, а комендант был оставлен под лавкой.
  Когда Носферат вернулся на своё место, бой ещё продолжался. Они с Харри отправили ещё несколько нападавших в пекло, и когда обер вдоволь намахался мечом и даже копьём, оказалось, что какие-то нелады с расчётом одного мангонела, и Носферату, в конце концов, пришлось руководить стрельбой из этого орудия. А потом осаждающие всё-таки сломали ворота и ворвались в форт. Их, небольшую группу наёмников Вольных графств, тут же нашпиговали болтами, порубили секирами на кусочки, и, в конечном счёте, выбили молниями из кирхатового жезла.
  Затем оказалось, что ворота надо чем-то завалить, и Носферату пришлось возглавлять и эти работы.
   И ещё - с каким-то непонятным приступом свалился на внутреннем дворе форта Кирхат. Носферат подошёл и спросил:
  - Что с тобой? Тебе можно как-нибудь помочь?
  - Приступ... отдача... Ты же знаешь, ничто не даётся даром. Боевая магия - самая мощная, отдача соответственно, тоже. Скоро пройдёт... может быть. Хе-хе... - Выглядел Кирхат не очень, - в углу рта была пена, глаза подкатывались, тело, свернувшееся как после удара под дых, било мелкой дрожью.
  - Может, Гоблинфа позвать? Или ещё лекаря какого? - спросил, скорее чтобы не молчать, Носферат.
  - Ага, - Хундсбубера... - Де Эм усмехнулся. - Не, не надо. И Гоблинфа - не надо, да и не сможет он, он ведь там, на стенах, мертвичком стенолазов сбивает. И лоскуты защиты кое-как держит. Нет, не надо ничего, оно само пройдёт, если что... - Он закашлялся и ещё больше, как улитка, свернулся.
  А потом опять был бой - собственно, он и не заканчивался. Кто-то лез на стены, и что-то горело, и это заливали водой с уксусом. И были раненые, и уставшую махать руку сводило, и было жарко, и может поэтому кто-то кричал: "Пить! Воды дайте!.."
  А ещё некий кендер, подносивший арбалетчикам корзину с болтами, заметил, что на него несётся, падает нечто горящее, и попытался удрать от этого. Удрал, бросив ношу, но так увлёкся, что, врезался в один из столбов, поддерживающих помост стены, и упал со свёрнутым носом
  А ещё...
  Много чего ещё было, а теперь, вот - затишье.
  Носферат стоял на помосте, покуривал трубочку и думал, что какая это всё-таки скука - война. Она, конечно, грязна как платье шлюхи или исподнее жильца чумного барака, но даже такая грязная её впечатляемость - ну не то что приедалась, а... стиралось всё как-то. Становилось не страшным, а привычным, и в итоге, - скучным.
  Носферату хотелось, чтобы пошёл снег - холодный пух, который бы остудил разгорячённое боем тело. Был конец лета, почти осень, но было - жарко. И нудно.
  А затем противник возобновил свои попытки. Маги островников жахнули по форту чем-то мощным и на стены опять стали карабкаться стенолазы. К некоторым частям стен подкатили самбуки - лестницы на колёсах. Обер размышлял о том, что какая это всё-таки глупость - защищать сволочной форт, противостоя тьме тьмущей островников. По разумению Носферата, большей части Отряда надо было уйти из Инбраса при первых же признаках появления врага; может быть, оставив кого-то для отвлекающих действий. Но, во-первых, приказ капитана был "стоять насмерть", а во-вторых, в контракте говорилось о том же, и платили именно за это. Поэтому сейчас Носферат лупил кого-то по башке, был ранен, подлечен, вернулся обратно на стены, опять с кем-то рубился, а затем пропустил удар, получил в грудь и слетел с яруса вниз, во внутренний двор форта. И упал на глинистую, пыльную землю.
  
  * * *
  Очнувшись Носферат понял, что оказался в каком-то не том месте. Было темно. Когда глаза привыкли к темноте и способность ощущать хоть что-то, вернулась к нему, он осмотрелся по сторонам. Наверху, в чёрном небе не было ни одной звезды, - ни одной, прямо, сверкающей крошки. Оказалось ещё, что лежит он на некой площадке, возле одиноко стоящей башни. Это даже и не площадка была, а так, кусочек вытоптанной травы и затвердевшей земли. Именно на этом пятачке Носферат и валялся.
  Воздух был влажным и удивительно освежающим. А башня - впечатляла: здоровая такая дура, торчащая посреди темноты. Тьмы.
  Носферат решил, что он наконец-то пришёл в себя, встал и пошёл к башне. А куда же ещё? Носферат не очень удивился, когда увидел, что подле башни, на каком-то брёвнышке, сидит некто, - удивляло обера то, что фигура сия была ему знакомой. Нелепо: темно, хоть оба глаза выколи, черты сидящего, мягко говоря, непонятны и неразличимы, а Носферату кажется что незнакомец ему - знаком. А может - незнакомка? Хрен его знает!
  Носферат подошёл ближе, ступая как можно более бесшумно, и остановился на безопасном, как он решил, расстоянии.
  Фигура повернула к нему голову и сказала:
  - Привет! - Голос был жизнерадостным.
  - Привет, а ты кто? - взяв быка за рога сразу, спросил Носферат.
  - Я? Я - твоя смерть. Не узнал, что ли? - Смеющимся голосом ответил собеседник.
  - А... Ясно. Так это ты тогда? - спросил Носферат, раздумывая о том, что не сойти ли ему, если ещё не сошёл, с ума.
  - Ага, - кивнула Смерть. Сомневаться в её словах как-то не получалось.
  - А где это я? И что это за башня такая? - размышляя уже о последствиях сотрясения мозга, полюбопытствовал Носферат.
   - Это? Скажем... это что-то вроде моих покоев. А эта штукенция, - она махнула в сторону башни, - это что-то вроде маяка. Такой себе маяк на краю света.
  - И что же за корабли заходят в эту гавань? - Продолжал расспросы Носферат.
  - Самые что ни на есть разнообразные, - ответила Смерть, встала со своего сидения, и направилась к Носферату. Когда она приблизилась, обер понял, что одета она в чёрный плащ с капюшоном. И ещё, Носферат был почти готов поклясться в этом - при ходьбе она покачивала бёдрами.
  Она подошла ещё ближе, и остановившись примерно в двух шагах от него, сняла капюшон. Носферат уставился на неё во все глаза.
  - Ну как, нравлюсь? - всё так же через улыбку спросила Смерть.
  Красота её была не надоевшим набором из правильных черт лица, больших глаз и пухленьких губ. И не было её лицо преисполнено ледяной, леденящей, неприступной красоты Снежной королевы. Она была человечной, приятной, и если угодно, - домашней: зелёные глаза, рыжевато-каштановые, немного вьющиеся волосы, губы в улыбке, ямочки на щеках. И при этом - твёрдость. Лицо это было частью её личности, а не маской смазливой дурочки, стремящейся подороже продать себя.
  - Д-да, - нравишься... - Разлепил губы Носферат.
  - Ну ты даёшь! Мямлишь что-то, - мужлан, прям, какой-то! Я от тебя такого не ожидала, - возмутилась Смерть.
  - А чего - ожидала? - немного возмутившись, спросил Носферат.
  - Я?.. Да я и сама толком не знаю... Так, накуролесила чего-то... Мне - скучно. Вот тебе - война скучна. Так эта скука, ты даже себе не можешь представить - насколько, ничтожна по сравнению с моей. Ты можешь себе представить, как это - быть смертью? Исполнять свою работу с тех самых времён, когда вы, люди, осознали, что есть Смерть. А ещё хуже стало тогда, когда вы придумали этот мой образ, овеществили меня, и, в конечном итоге сделали меня подобной себе. Только - я всё равно осталась Смертью. Представляешь? Быть почти-человеком, но иметь в своём распоряжении такую мощь? Да что там... А рутина... А все эти обвинения в том, что причиной всех бед является Смерть? Я знаю смерть, что рыщет всё губя... Надо же! Делать мне что ли больше нечего! Да вы же - сами себя убиваете, гробите, - я-то тут причём? Ай, да ладно... - Это не было истерикой, но Носферату всё равно было не по себе.
  - Так, заболталась я что-то... Я ж тебя не за этим сюда...
  - А зачем же, для чего? - перебил её Носферат.
  - Не твоего ума, пока, дело! Скажи ещё спасибо, что живой, - она хитро прищурилась. Потом добавила: - Узнаешь в своё время... А пока... Пойди, прогуляйся где-нибудь...
  - Где? - уточнил Носферат.
  - К примеру, - в Башню зайди, - ответила Смерть.
  - А чего там? - не унимался обер.
  - А-а-а, это секрет. Но тебе - интересно будет, обещаю.
  - Н-не, но всё же?..
  - Всё, не препирайся. Иди куда сказано, - нахмурилась Смерть.
  - Ладно, - согласился Носферат, и отправился, делать нечего, к Башне. Ещё - он решил не оглядываться.
  Дверь оказалась полукруглой и без замков, но открывать её пришлось всё же с некоторым усилием - она была тяжёлой. Но - не скрипела. Внутри был приятный, благодаря свету от факелов, полумрак. Носферат вошёл и огляделся. Дверь в оказавшемся внутри помещении была одна, - двойник входной. Открыв её, Носферат увидел начало скрывающегося за ней, и кажущегося бесконечным, коридора. Коридор освещали такие же факелы.
  "- Интересно, как они его сюда поместили?" - размышляя над этим, Носферат пошёл вперёд. Коридор, который можно было скорее назвать благоустроенным тоннелем, то причудливо изгибался, то как-то необычайно изворачивался - словно удав какой-то пьяный.
  Наконец, коридор привёл Носферата в комнату, небольшой зал, выход из которого был делом простым - в его стенах было сделано несколько, около десятка, дверных проёмов.
  Носферат, не выбирая осознанно, шагнул к одной двери, дёрнул за ручку, и шагнул вперёд.
  За дверью была весна. Или середина или конец; было приятно тепло. Неподалёку стоял каменный домик с черепичной крышей. На крыше была труба, вился дымок. Носферату сразу же захотелось курить.
  На траве, на этом изумрудно-бархатном ковре, возле дома, играли двое детей; игрушки у них были явно самодельные, но хорошо сделанные. Детям было хорошо и весело.
  А ещё там деревья цвели. И солнце, казалось, грело не только тело, но и душу.
  Из дома же вышла женщина. Она была похожа на Смерть, но её красота была - более яркой, богатой. Она заметила Носферата, улыбнулась и позвала его по имени. Она назвала именно его имя, а не эту кличку, которую он носил в отряде.
  И тут ему стало плохо: он понял, что эти дети - его, что игрушки, что у них в руках - сделал он, что эта красавица - его жена, и живут они все вместе в этом их доме... Носферату стало плохо, его затошнило даже. Носферат развернулся, и изо всех сил побежал оттуда прочь.
  Лучше ему стало, когда он оказался в том же зальчике с дверями. Там было тихо, спокойно - уютно, короче. Никаких тебе цветуще-зелёных солнечных дней, с писаными красавицами и нашими, с нею общими, детьми. "Ужас какой-то... Не-ет, так не бывает, - бред, чепуха... Да я б там через час сдох, от тоски зелёной...", - размышлял Носферат, а сердце его учащённо билось.
  Когда Носферат чуть отошёл и успокоился, он, сделав над собой усилие, позаглядывал и за другие двери.
  Особого разнообразия там не оказалось. Шагнув за первую же, обер оказался в доме, где его ожидала "его" семья. То есть тихая красивая Эвлин и его дочка - Дина. Дочь болела, но надежда на выздоровление была...
  А ещё он был, за другой дверью, нищим риттером из Вольных графств. И некий баронет, сосед, окончательно разорил его отца, чем и свёл того в могилу, а потом присвоил земли себе. А восставших слуг и кметов перевешал, а сам Хьюст, как звали Носферата-риттера, еле остался в живых. И вот, по прошествии нескольких лет, Хьюст отомстил - проник с кучкой недобитых вилланов отца, в замок баронета - и прирезал его и ещё всех, кого смог. И стоит он посреди опочивальни, с фамильным мечом в руках, слушая удары в двери, и готовится умереть в бою, который, естественно - неравный, и наполняет его гордость за то, что исполнил он свой долг...
  А за другими дверями был Носферат - магом, но не колдуном, ведьмаком, а знахарем. Закончил только что Арканскую академию, и был отправлен по распределению, в Даммебург, что на западе Фарфаланга, и мажил там потихоньку, лекарствовал. А потом случилось в предместьях моровое поветрие, и пошла угроза на город... А Баргльк, маг этот, смог заразу остановить, хоть и погибли чародеи другие. Спас он и предместья и город. И стал он не только Почётным гражданином города, но и Империи... И вот стоит он, а Император лично ему Знак Почёта вручает и руку жмёт, и слёзы у Барглька текут... слёзы счастья.
  И ещё много кем был Носферат - благородным корсаром, храбрым легатом из Пятого легиона, мудрым жрецом, хитроумным колдуном Ночных пластунов, негоциантом-благотворителем, учителем алфизики в инфиме, которого очень любили дети, хоть и был предмет нудным, и много ещё кем... И был он счастлив и сам другим приносил счастье.
  Потом Носферату это всё надоело, потому что он понял, что неправда это всё и так не бывает. Он высморкался и пошёл обратно.
  Когда он вышел из башни, снаружи было светлее - Смерть развела костёр.
  - Ну как? - первым делом спросила она.
  - Отвратительно. Плохо... мне, - ответил обер.
  - Бедный, что же это ты так? - пожалела его Смерть.
  - Чего я? А всё того же, - Носферат разозлился. - Что вся эта хрень вообще значит?!
  - Да не кричи ты... Запуталось всё. Я развлечься хотела, поиграть с тобой. Думала, что получив предсказание ты метаться начнёшь, судьбу свою изменить, поменять захочешь... А я навеселюсь вволю. А ты - нет, не стал. То есть ты, конечно, метаться стал, но куда-то не в ту сторону... Ты - вообще какой-то скособоченный, свихнутый.
  - Да? Интересно. А зачем это всё? - заорал Носферат.
  - Да я же уже объясняла... Ну, ещё у меня задумка была, чтобы ты моим слугой побыл... Ну вроде как у Всевышнего есть ангелы, так и я хотела, чтобы у меня был свой ангел.... А ты на эту роль отлично подходил. Ты ж это... как говорят, - орудие убийства? Ты - орудие смерти. Ты ж сколько народу за жизнь свою прибил...
  - Так это я, того, - работа такая... - смутился Носферат.
  - Вот и я говорю, - работа такая... - горестно вздохнула Смерть.
  - А теперь-то что, теперь - что со мной будет?
  - Ну... Верну я тебя пока обратно... Ты, конечно мёртвый, - раскроили тебе тогда черепушку, да ты ещё и со стены упал, ещё себе чего-то переломал... Ну да ничего - будешь живым, есть у меня на это силы, и, так сказать, полномочия. Верну обратно - ничего у меня с тобой не получится, я же знаю, что с тобой в Башне творилось... Да-а-а... А там в форте, знаешь, никого в живых нету. Все дружки-корешки твои трупами заделались. Но дрались они знатно, никто не сдался, и в плен не попал. Даже комендант этот под конец дрался как лев...
   - Да хоть как кот, - раздражённо прервал Смерть Носферат.
  - Ну что ты ершишься? Кричишь тут? Успокойся... скоро я тебя обратно отправлю. Правда, я последствий не знаю, но ничего - думаю всё как-нибудь обойдётся.
   - Ну и скорее бы, надоело всё хуже горькой редьки! Сволочизм! - После этих выкриков Смерть выдернула из костра полено и треснула Носферата им по голове.
  
   * * *
  Форт походил на деревянный ящик, который одновременно пинали, жгли, рубили колуном и колотили кувалдой. Некоторые брёвна крепостных стен напоминали веточки из костра - вроде целые, но при этом наполовину сгоревшие, сожжённые.
  Пахло гарью, маслом из расколотой бочки и землёй. Носферат лежал на левом боку возле остатков продовольственного склада и смотрел в небо. Оно было голубым и чистым. В воздухе летала какая-то дрянь - пепел, что ли. Было прохладно. "- Осень приближается", - подумал Носферат. И пахло гарью, а небо было голубым.
  Носферат поднялся с земли, потому что ему надоело валяться и ещё потому, что позади кто-то шуршал и издавал прочие звуки.
  Встав, развернувшись, Носферат увидел, что из развалин склада выходит Харри Штоппер с куском хлеба в одной, и со жбанчиком в другой руке. Хлеб он макал в жбанчик, и весьма аппетитно всё это уплетал. Наконец-то он заметил Носферата: - О! Носатый, привет! А я тут, вишь, медком балуюсь, завтрыкаю навроде.
  - Слышь, и я хочу пожрать шо-нть, - сказал Носферат вместо ответа на приветствие.
  - Так давай, эта - в складу пошорхаемся, мож, и найдём шо-то.
  - Ага, - согласился обер.
  Вскоре они сидели на станине какой-то раздолбанной катапульты и уминали черствоватый каравай с ломтями полукопчёного окорока, и доедали харрины мёд и хлеб.
  После такой трапезы они решили поискать эля и живых, если есть кто.
  Полазив по разбитому форту, они нашли Кирхата, перевязывавшего Дизраэля; рядом же сидел Волчарек и хлебал что-то явно горячительное из кожаной фляги - что само по себе было удивительным. Был тут и Келли - весь чумазый, в драных штанах и порванном кафтане, походивший в таком виде больше на спившегося халфлинга, а не на тёмного эльфа. Он спросил, нет ли чего поесть - и Харри дал ему, вернее - кинул в него окорок, и чуть не прибил беднягу.
  Позже, нахлебавшись из фляги, братки-наёмники решили поискать ещё кого. Но пошли почему-то только Де Эм и Харри.
  Вернулся обратно один Харри - и сказал, что Драный Мышок нашёл Гоблинфа, и ещё, что сам он, Харри, нашёл цепь.
  - Какую? - спросил Носферат.
  - Тою самаю, тваю, с калодца! - сообщил Харри Штоппер.
  Оба захохотали как лешие в ночном лесу.
  Волчарек прореагировал на это словом "Придурки", хлебнул из фляги, а потом сплюнул, - что тоже являлось довольно удивительным фактом.
  - Так что там с Гоблинфом? - спросил Носферат.
  - Та усё - нормальна, - ДэМэ справляится, - отвечал Харри.
  - Это хорошо, - порадовался Носферат.
  А потом он подумал о том, что как это они все живы, - Смерть ведь говорила, что в форте одни трупы. "Может, их воскрешение и есть "последствия" моего возврата из обители Смерти; может, их как бы зацепило, и они вернулись благодаря этому?" - размышлял Носферат. А ещё он думал о том, что нужно бы пойти проведать Гоблинфа - как он там.
  И тут пошёл снег. Крупными пушинками. Снег падал за шиворот рубахи, было щекотно, прохладно и приятно.
  
  
  
  
  
  
  Примечания и глоссарий
  Мэт Шварцберг... - есть такой псевдоним Тэм Гринхилл (у Наталии Новиковой), и есть у этого автора "Посвящение Каэр-Морхену".
  "Рыцарская злая" - все стихотворные тексты, как говорится "принадлежат перу" автора (как бы они ни были подписаны).
  В "Толковании..." - немало реалий цикла Анджея Сапковского "Ведьмак" и "Башни шутов" (те, кто читал, их сразу заметят и узнают, а тех, кто не читал - утомлять не буду), появившиеся благодаря тому, что в момент написания автор находился под влиянием мира этих книг.
  "Братство Лиса" - в так называемом реальном мире - действительно существовало "Братство теней", отряд, команда (игровая-ролевая), символ которой лисичка, отсюда и название данного отряда наёмников.
  "Дрэты" (от англ. drat - "чёрт возьми!", dratted - "проклятый") - прототип этого отряда - харьковская команда "Проклятые".
  "Зелёный пони", "Гарцующий дракон" - трактиры из мира Толкиена: "Зелёный дракон" ("Хоббит") и "Гарцующий пони" ("Властелин колец"); "Трюмильер" - харчевня близ Центрального рынка, но не того, что в Харькове, а того, что был в Париже времён Франсуа Вийона (XV в.); "Слепой василиск" - придуман автором; "Мандарин" - есть такое заведение в Харькове, где автор с дружбанами и пьянствовал по средам.
  Обер - сокращение от слов "обер-офицер" (по аналогии с сокращением "унтер"), т. е. наименования группы младших офицерских чинов. В армиях разных стран в группу обер-офицерского состава входят, например, офицеры от прапорщика до капитана или же такие звания как подпоручик, поручик, капитан (ротмистр); младший лейтенант, лейтенант, обер-лейтенант, хауптман (капитан); в ВМФ в эту группу входят офицеры от мичмана до лейтенанта (иногда - и старший лейтенант).
  Марка (Mark), значок - подразделение в войске ландскнехтов: оно состояло из полков, которые подразделялись на марки. В полку их было от 10 до 16, в отдельных случаях до 18. Марка обычно состояла из 300-400, иногда 500-600 человек, в том числе 50 стрелков, аркебузиров (остальные были вооружены длинными пиками, алебардами, мечами и пр.).
  Поскольку отряд наёмников "Братство Лиса" практически не имеет ничего общего с какими-либо историческими аналогами, автор посчитал, что какие-либо неточности и несообразности ему простят. Поэтому в его нафантазированном войске полков нет, а есть только марки.
  Каролинг (меч каролингского типа) - европейский одноручный меч времён династии Каролингов; с прямым клинком. Длина - 800-900 мм., ширина - 50-60 мм.
  Бездна Скагган(а)ук (Скагганакская Пропасть) - иногда называется провалом в небесах (Из "Созданий света, созданий тьмы" Р. Желязны).
  Экскалибур (Excalibur) - легендарный меч короля Артура. Происхождение этого имени таково - у Фергуса (легендарного короля Улада - северного королевства Ирландии) был меч, который звался Каладболг (Calad - мощный, разящий), это название через валлийскую форму превратилось в имя меча Артура - Калибурн, Экскалибур. По другой версии это слово переводится просто "Меч из камня"; Глемдринг (Glamdring), Молотящий Врагов (гоблины называли его Колотун) - меч Гэндальфа (в "Хоббите"); был сделан для войны с гоблинами, некогда принадлежал королю Гондолина.
  Овражные гномы - раса гномов-бомжей, страшных грязнуль и тупиц. Взято из цикла "DragonLance".
  Quilldaga (квильдага) - переводится примерно как "клинок-перо" происхождением своим обязана эльфийской тальдаге из "Ведьмака" Сапковского.
  Залесская Фольксштудия - высшее учебное заведение народного образования. Названо по месторасположению - оно в Трансильвании (по-русски - в Залесьи).
  Свобода-Каминський - Франкен-Штейн.
  Кистень - короткая палка, на одном конце которой на ремне или цепи подвешено било (напр. - металлический шар), а на другой - петля для надевания на руку.
  "Murlot" ("Мурло") - вино такое.
  Форт Инбрас - Фортинбрас - персонаж "Гамлета" У. Шекспира.
  "Село Пьяный Лось..." - описание этого села и некоторые события а так же, что в нём происходят (а так же некоторые слова и выражения) - являются аллюзией на "Парня из преисподней" А. и Б. Стругацких.
  Требуше, требюше (от фр. trebuchet - "весы с коромыслом") - средневековая метательная осадная машина гравитационного действия. На Руси такие камнемёты назывались пороками (производное от "праща"). В советской военно-исторической науке использовалось другое именование данного вида осадных машин - фрондибола (фр. frondibale, от fronde - "праща" и др.-греч. βάλλω, ballō - "бросаю", "мечу"). Однако данный термин редко использовался в Средние века, практически не встречается в современной западной литературе, и под влиянием этого вытеснился из употребления словом "требуше(т)"
  Камазейная котта: камазея - шелковая цветная ткань с узорами; котта - европейская средневековая туникообразная верхняя одежда с рукавами. Могла быть относительно короткой (до колена), но чем длиннее, тем выше статус. Женская котта обязательно закрывала ноги. Рукава могли быть пришивными или пристежными. Часто контрастных или просто других цветов. Вырез горловины обычно небольшой, часто скреплялся какой-либо застёжкой.
  Ландографический - географический (слово взято из повести "Фурии" Роджера Желязны).
  Набивняк - тегиляй, только попроще.
  Хундсхугель ("собачья морда") - шлем с клювообразным забралом (см. далее)
  Донжон - у нас прижилась французская форма этого слова - donjon (главная башня замка); интересно, что английское dungeon имеет тоже значение.
  Глефа - см. далее.
  Орокуэн - то же самое, что и орк. Позаимствовано из "Последнего кольценосца" К. Еськова.
  Юмшан (юшман) - кольчужная рубашка с вплетёнными на груди и спине набором горизонтальных пластин. На изготовление юшманов обычно шло около сотни дощатых пластин, которые крепились с небольшим припуском друг на друга. Юшман имел полный разрез от шеи до подола, надевался в рукава, как кафтан, застёгиваясь застёжками-"кюрками" и петлями. Вес - 12-15 кг.
  Эвок (Ewok), эвоки - эдакие "мишки-гамми" из VI эпизода "Звёздных войн"
  Toeto, cutana - японские мечи сёто (шото) и катана.
  Будзюцу - мастер единоборств, боевых искусств (яп.).
  Гобют - гоблинский барбют.(см. далее)
  Рондаш - европейский щит конников раннего средневековья. Обычно круглой формы, реже - заостренный книзу Были также траншейные рондаши, позже становятся вспомогательным защитным приспособлением стрелков.
  "Удар меча обрушу, и хрустнут позвонки..." - Ф. Сологуб (взято из романа "Войти в образ" Г. Л. Олди)
  Мантикора, мантихор, мартихор - баснословный индийский зверь с телом льва, лицом человека и хвостом скорпиона. Цейхгауз (нем. Zeughaus) - военный вещевой склад.
  "Олдйе" (Oldyear) - "Старый год", водка такая.
  Мыеёсы - ОнаНасы.
  "От пищи брюха до пищи духа, - пять шагов наискосок..." - цитата из повести "Ваш выход, или Шутов хоронят за оградой" Г. Л. Олди.
  "Великий квадрат не имеет углов" - философская максима из цикла "Бездна голодных глаз" Г. Л. Олди. Автор Фрасимед Мелхский.
  Чунга-чанг - музыкальный инструмент, своим происхождением обязанный чангу и мультику "Чунга-чанга".
  Ли Бо (701-762) - китайский поэт. Сохранилось более 900 лирических стихотворений, в т. ч. цикл "Древнее", стихи в жанре народных песен (юэфу), ритмическая проза (фу), четверостишия. Самый известный китайский поэт, вроде как Басё у японцев или Шевченко у украинцев.
  Бацинет, барбют: (Bascinet) - вид купола шлема XIV века с кольчужной бармицей (авентайлом). Появляется в 1330-1340 годах, представляет собой полусферическую каску. Первоначально использовался как подспорье для надевания на него шлемов типа топхельм, но мог использоваться и как самостоятельная единица обмундирования. Существует огромное количество разновидностей бацинетов как по форме, так и по типу крепления забрала. Существуют экземпляры, у которых забрала не было вообще, у некоторых - только наносник. Бацинеты конца XIV века (особенно итальянские) имели почти прямую заднюю стенку. Бацинеты различают и по виду забрала: тип "хундсгугель" ("собачья морда", "собачий череп") представляет собой сильно вытянутое вперед конусовидное забрало, "клюв". В зависимости от типа крепления различаются: бацинет, в котором оно крепится на 2 петли по бокам шлема, и шлемы, которые имеют 1 крепление на лобовой части, на которое можно было, отстегнув забрало, прикрепить наносник. Эта (типично немецкая) черта бацинетов имела название "klappvisier". С начала XV века бацинет начинает трансформироваться в гранд бацинет (по-английски big bascinet), который появляется в 1390-1400 гг.
  Барбют - открытый шлем, в значительной мере закрывающий лицо и щеки. Т-образный (или Y-образный) вырез некоторых образцов копирует античные образцы (шлем гоплитов). Существует два типа объяснения этого названия, буквально означающего "бородатый": шлем с "бородой", то есть с выступами, закрывающими щеки, и "шлем, из-под которого торчит борода владельца". Некоторые барбюты снабжались бармицей , некоторые - нет. В Италии слово "барбют" использовалось для обозначения численности латников в отряде (например, "отряд в 100 барбют").
  Басё Мацуо - один из самых знаменитых японских поэтов-хоккеистов; вроде как Пушкин у нас.
  "Ритуальная клоунада..." и т. д. - цитата из журнала "Кукарт", ?7 за 2000 год, и взятая, в свою очередь, из статьи Б. Л. Огибенина "Маска в свете функционального подхода" (Сб. статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1973).
  Фламберг (Flamberge) - двуручный меч с клинком волнистой (пламевидной) формы. Применялся в Европе (в особенности в Швейцарии и Германии) в XV-XVII веках.
  "Капли павезные..." - это, конечно, полная абракадабра: в начале одиннадцатого века нижний край (круглого) щита начал вытягиваться вниз для защиты ног. Такое изменение дало начало развитию щита-"капли". Как и их предшественники, круглые щиты, "капли" были плоскими и выпуклые, причем последние явно преобладали. Размером эти щиты были около 1-1.5 метра. И круглые щиты, и "капли" могли носиться в походном варианте, за спиной.
  Павеза (павезе, павиз) - западноевропейский щит, широко применялся пехотой в XIV-XVI вв. Имела прямоугольную форму, нижняя часть павезы могла иметь овальную форму. Павеза часто снабжалась упором, иногда на нижнем крае делались шипы, которые втыкались в землю. Обычно через середину щита проходил вертикальный выступ (изнутри - жёлоб). Ширина павезы - 40-70 см, высота - 1-1,5 м. Щит изготавливался из лёгкого дерева и покрывался тканью или кожей. Павезы часто расписывались эмблемами с геральдическим или религиозным содержанием.
  В зависимости от способа применения существовали ручные павезы и стоячие павезы (последние часто применялись арбалетчиками во время осады замков и городов). Ручные павезы были четырёхугольными, часто сужающимися книзу. Они использовались как в пехоте, так и в рыцарской коннице.
  Арбалет (лат. arcus - лук, дуга и ballista - метательный снаряд) - метательное оружие в виде лука (деревянного, металлического) с деревянным ложем (станком) и механизмом (напр., воротом) для натягивания тетивы. Из арбалета стреляют короткими стрелами (болтами) на расстояние до 150 шагов и более.
  Баллада (balada) - плясовая песня, обычно сопровождаемая припевом. Один из важнейших жанров, культивировавшихся трубадурами XI-XIII веков (провансальская литература); касыда - жанр восточной поэзии. Касыда построена на монориме (по системе рифмовки похожа на газель), отличается объёмом и трёхчастной композицией. Опа? Кто не понял - тот дурак; альба (alba - "утренняя заря") - строфическая песня, рисующая расставания влюблённых утром, после тайного свидания; часто альба получает форму диалога (лирика трубадуров Прованса).
  Кранекин, кренекин (сranequin) - реечно-шестеренчатый механизм взведения арбалета (см.); иногда просто арабалет с таким устройством, нередко просто синоним этого оружия. Мантелет (mantelet) - осадный щит, иногда - на колёсиках.
  Рондо (или рондель) - строфическое стихотворение с обязательным повторением первого стиха в середине и в конце, и с ограниченным количеством рифм (2-3). Один из основных жанров французской лирики XIV-XV вв.
  Глефа (нем. Glefe, фр. vouge), неправильно называемая иногда "боевой косой" (нем. Streitsense); представляет собой наконечник в форме ножа, который крепится к длинному древку с помощью втулки и прожилин. У нижнего конца клинка находятся острые отростки, так называемые отводящие крюки (нем. Parierhaken), как у итальянских алебард. На обухе располагался или прямой, выдающийся вперед, также для отвода удара, или направленный вверх крюк - так называемый "острый палец" (нем. Klingenfänger). Древнейшие глефы могли применяться как для укола, так и для рубки.
  Вооруженного глефой итальянского воина можно видеть уже в рукописи XIV века из Амброзианской библиотеки. К концу этого столетия она использовалась постоянно. В XV веке глефа становится оружием пехотинцев, а в Бургундии она полюбилась арбалетчикам. Еще в конце XV века каждого из пехотинцев, которых приводил с собой рыцарь, называли "глефами" по их оружию. Из числа таких глефов и формировались первые большие отряды пехоты. Рогатина - разновидность копья с широким и массивным пером (наконечником), насаженным на крепкое и длинное древко (искепище), появилась на Руси в XII веке, была главным образом оружием пеших воинов, позже (с XVI в.) - ею вооружалась дворянская конница. Наконечник рогатины (или вся конструкция) назывался "рожон", откуда и пошла поговорка "лезть на рожон". С XVIII в. стала служить, в основном, оружием охоты. Алебарда (нем. Hellebarde) - древковое холодное оружие с комбинированным наконечником, состоящим из игольчатого (круглого или гранёного) копейного острия и лезвия боевого топора с острым обухом. Находилась на вооружении пехоты ряда европейских стран с XIII по XVII век. Это общеизвестно толкование, хотя, на самом деле, в разных регионах Европы имели совершенно разный вид и порою могли иметь чуть ли не противоположные функции.
  Аркбаллиста (arcballista) - токсобаллиста, метательная машина, применявшаяся европейскими армиями в средние века, похожая на большой арбалет; длинный лук на раме с двумя колёсами; тетива натягивалась воротом; метала стрелы, а также каменные и свинцовые шаровые снаряды; фрондибола - (франц. frondibale), метательная машина - длинный рычаг, вращающийся между двумя стойками; на одном конце рычага помещается груз, а на другом - праща. Фрондибола бросала камень-ядро на несколько сотен метров; мангонель, мангонелла (mangonel) - термин, в разных странах закрепившийся за одноплечевыми метательными машинами с различными принципами действия (мог быть разновидностью либо онагра, либо требуше); бриколь -(фр.bricole - "лямка носильщика", итал. briccola) разновидность требуше; катапульта (см. далее); онагр(а) (onager - "дикий осёл", гр.) - метательное штурмовое орудие в виде катапульты для стрельбы камнями или бочками; скорпион (scorpion) - двухплечевая стреломётная осадная машина, обслуживаемая одним человеком.
  Барбет, барбета (barbette) - платформа для установки орудий.
  Шакалот - помесь шакала и койота , что-то вроде толкиеновских варгов.
  Палица - вид простейшего холодного оружия ударного или метательного действия. Используется пешими и конными воинами. Изготавливается из дерева прочной древесины в виде дубины длиной до 1,2 м., один конец которой толще другого в 3-5 раз. Утолщённый конец иногда окован металлом или утыкан крупными "гвоздями" (остроконечниками); узкий конец палицы служит рукоятью. Масса доходит до 12 кг. Разновидности палицы - булава, пернач, шестопёр, бумеранг и мн. др.
  Риттершверт (Ritterschwert) - тяжёлый рыцарский меч. Буквально - "рыцарский меч", "меч всадника" (нем.).
  Бахтерец, бехтерец - разновидность металлического защитного вооружения. Бахтерец набирается из расположенных вертикальными рядами продолговатых пластин, соединённых кольцами с двух коротких боковых сторон. Боковые и плечные разрезы застёгиваются пряжками, или ремнями с металлическими наконечниками. Для изготовления бахтерца используется до полутора тысяч пластинок, которые скрепляются таким образом, чтобы создать двойное или тройное покрытие. Так же наращивается кольчужный подол, а иногда ворот и рукава. Расположение пластин не позволяет врагу добраться к телу даже когда воин не может защищаться - лезвие, просунутое под пластины, оказывается повёрнутым параллельно телу.
  Стёганка - тип простого доспеха, - кафтан из нескольких (8-10) простёганных слоёв ткани (льна, например).
  Шапель (chapel de fer, chapel of chapeu monteauban), железная шляпа или просто шапка. Открытый шлем, имевший хождение в XII-XV вв., затем, в модифицированном виде, в качестве пикинёрского шлема, употреблялся вплоть до XVII в. Как явствует из названия, шлем представляет собой железную шляпу. Они значительно варьируются по форме, но во всех вариациях присутствуют тулья и довольно широкие поля, опущенные книзу. Несмотря на их простоту, это достойная и вполне практичная защита для серьезных и продолжительных битв. Многие шлемы подобного типа употреблялись в более поздних войнах
  Баклер (buckler) -чаще всего металлический, маленький, круглый щит 20-40 см в диаметре. Был рассчитан, главным образом, в качестве вспомогательного оружия в паре с мечом, палашом или шпагой. Баклеры имели одну рукоятку, которую воин сжимал в кулаке из-за чего их называли ещё и просто "кулачными щитами".
  "Плевок дракона" (магич.) - сгусток "магического огня", промежуточное (по размеру) между флоксфером и файрремом.
  Катран - придуманное автором холодное оружие. Нечто вроде морского (абордажного) палаша.
  Чекан - холодное оружие, представляющее собой боевую часть в виде клюва, закреплённую на рукояти. Название происходит от древнерусского слова "чекан", которое было синонимом слова "топор". Иногда чекан ошибочно называют разновидностью боевого молота. Существовал также тип боевых топоров, известных как топор-чекан, имевших боевую часть в виде узкого топора, закреплённую проушиной на прямом топорище, а обух в виде молотка.
  Шестопёр - разновидность одноручного пернача (булавы, к головке которой приварено несколько металлических пластин - перьев) с шестью перьями.
  Фальшион (falchion) - оружие, известное также под множеством других названий и имеющее весьма богатую историю. Представляет собой меч с коротким тяжелым рубящим клинком. Центр тяжести сильно смещен к острию, лезвие заточено округло (конвексивно) или клиновидно (плоско).
  Ламелляр (лат. lamella, уменьшительное от lamina - "пластинка") - ламеллярный, состоящий из пластинок, чешуек.
  Шишак - шлем из железа, стали или меди. Отличается навершием в виде длинного шпиля - шиша (отсюда и название). Часто к шишу прикрепляли яловец - кусок красной ткани или кожи (красной юфти) в виде флюгера. Шишак состоит из венца, тулеи и шиша. К венцу шишака ещё крепят козырёк, науши, наносник, назатыльник, бармицу.
  Ослоп - грубая деревянная палица (что называется дубина) большого размера и веса с утолщённым концом, окованным железом или утыканным железными стержнями. Ослоп был простейшим ручным оружием Древней Руси, вооружиться им мог даже самый бедный ратник. Против удара таким массивным оружием порою не спасал ни доспех, ни щит - повреждение наносилось всему телу человека, удар ослопа зачастую сбивал противника с ног. Удар наносился двумя руками. Были цельнодеревянные и цельнометаллические ослопы даже массой до 12 кг, весом же 6-8 кг. встречались довольно часто. Ослопы были чуть ли не самым тяжёлым холодным оружием Руси ударно-дробящего действия.
  Гонтлет (gauntlet) - латная рукавица. "Тhrow down the gauntlet" - означает буквально "бросить перчатку", - бросить вызов.
  Баллиста (лат. ballista от гр. "ballo" - "бросаю") - метательная машина, приводящаяся в действие силой упругости скрученных волокон (сухожилий, кишок, волос и т. п.) и предназначенная для разрушения крепостных стен и поражения защитников крепостей. Они метают камни (до 30 кг.), тяжёлые стрелы, окованные металлом брёвна (длиной до 3,5 м.), бочки с горящей смолой и т. п. на расстояние 400-500, а стрелы - до 1000 м. Обслуживает баллисту несколько человек, на подготовку каждого выстрела затрачивается от 15 минут до 1 часа.
  Мертвичек - противоположность живчика; некий сгусток, магически-материальное проявление, энергии смерти ("некробиотической энергии").
  Секира - рубящее холодное оружие, топор в виде полумесяца (длина до 30 см.), насаженный на древко. Иногда на обухе имеется крючок.
  Кендер - очередная литературная разновидность хоббита, отличительная способность - вороват, этакий условно-обобщённый образ цыганёнка. Взято из "DragonLance".
  Инфима (от лат. infimitas) - начальная школа низшего уровня. Бывают - храмовые и обычные.
  Катапульта (гр. katapeltes, лат. catapulta) - метательная машина, состоящая из горизонтальной и вертикальной рам. В горизонтальной раме располагается пучок скрученных жил (и т. п.), со вставленным в него рычагом с углублением в виде ложки, или петлей вверху для снаряда (камни и др.), который бросается по цели навесно
  Халфлинг - хоббит, полурослик, невысоклик, низушеk.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"