Эшли, Роуз : другие произведения.

Глава 2. Адреналин В Моей Крови

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Комментируйте, указывайте на ошибки, не бросайте меня, Мои Дорогие.


  
  
  
   ГЛАВА 2. АДРЕНАЛИН В МОЕЙ КРОВИ.
  
  
   Как хорошо, что некоторым вещам приходит конец.
   Я медленно открываю глаза, чувствуя запах родного дома. Мои духи. Моя комната. Мне всего лишь приснился кошмар, и он закончился.
   Я вытягиваю перед собой руки, и вдруг резко сворачиваюсь клубком на кровати. Ядовитая, тягучая боль пронзает тело от кончиков пальцев до головы. Словно маленькие взрывы, во мне то и дело пульсируют синяки, отеки. Я вдыхаю глубже, и понимаю, что с запахом духов смешался запах крови, и тогда мне вдруг становится обидно. Это был не сон. Это был не кошмар. Я сжимаю одеяло, и ощущаю подступившие к глазам слезы. Лицемерие на свой счет исчезло. Раньше я думала, что я сильная. Я ошибалась.
   Собравшись, я пытаюсь разогнуться и открываю глаза. Медленно стаскиваю с себя одеяло и приподнимаю майку. На животе огромный отек, синий, желтый, оранжевый: просто целая радуга. Я сжимаю крепко губы и встаю с кровати. Тут же заныли ноги, спина. Прихрамывая, я подхожу к зеркалу и вижу гематому на плече. Вот почему вчера я его не чувствовала: ему досталось больше всего.
   В мою комнату стучат, и я как можно скорей пытаюсь добраться до шкафчика. Прикрыть синяки от родителей: пожалуй, самая важная задача на данный момент.
   Но когда дверь открывается, на пороге я вижу Карину. Она бледная, уставшая. Я бы сказала, больная, если бы не знала истинную причину вялости.
   - Привет, - неуверенно шепчет она, и я прожигаю её недовольным взглядом. - Как себя чувствуешь?
   - Отлично.
   - Давай я принесу йод. Леша сказал утром обработать раны ещё раз.
   - Леша? - я вскидываю подбородок и усмехаюсь. - С чего это он решил позаботиться обо мне? Его ведь не волновало, что со мной, когда тот парень избивал меня на виду у целой толпы. Что изменилось сейчас?
   - Не правда. Он сильно переживал.
   - Я заметила.
   - Послушай, - Карина подходит ко мне и кладет руку на здоровое плечо. - Прости меня. Я не хотела, чтобы так вышло.
   - Ты..., - стряхнув её руку, я протираю ладонями лицо и продолжаю. - Ты в своем была уме, когда прыгнула в тот куб? Понимала, что делаешь? Потому что я не представлю, какой идиоткой надо быть, чтобы добровольно пойти на самоубийство! Так что просвети меня. Скажи мне: о чем. Ты. Думала?
   - Лия, это сложно объяснить.
   - Да, нет тут ничего сложного! - заводясь, восклицаю я. - Объясни мне, почему ты делаешь это? Почему не слушаешь меня? Почему подвергаешь себя опасности?
   - В стае есть мои друзья, и я..., - Карина резко замолкает, увидев гнев на моем лице. Она растеряно прикусывает губу и отворачиваюсь. - Тебе не понять меня.
   - Твои друзья? - я практически выплевываю этот вопрос. - Считаешь, там были твои друзья?! Ах да. Наверно именно они стояли возле аквариума и смотрели на то, как ты задыхаешься!
   - Всё слишком сложно! Я познакомилась с одной девушкой, она привела меня. Мы обе новички, и нам пришлось согласиться на инициацию.
   - Господи, что за чушь ты несешь? Какую инициацию? Почему пришлось согласиться? Ты же увидела этих людей, зачем осталась с ними? Это животные, у которых вместо разума - стремление к свободе и к насилию!
   - Не говори так, - с вызовом отрезает сестра, и я прирастает к месту. Она защищает их? Защищает после того, что произошло? - Они очень честные и справедливые. Да, порой, жестокие, но справедливые.
   - Знаешь, что, - неожиданно для самой себя, я подхожу к Карине, хватаю её за локоть и тащу к двери. - Пошла вон из моей комнаты.
   - Но...
   - Я рисковала своей жизнью ради тебя, а ты сейчас ставишь мне эту безмозглую стаю в пример? - Кажется, сестра задевает последние оставшиеся здоровые органы. - Не подходи ко мне больше
   - Лия!
   - Я сказала, пошла вон! - взрываюсь я, и чувствую, как боль вновь пронзает тело. Карина вихрем выбегает из комнаты, захлопывает за собой дверь, а я без сил падаю на кровать. Опять трудно дышать. Такое чувство, что вчера мне сломали ребра. Прикрыв глаза, я пытаюсь подняться. Больно. Тогда я отталкиваюсь руками от постели, и нахожу опору впереди: фортепиано.
   Когда-то я часто играла. Сейчас не получается. Я чувствую дикое раздражение, когда не могу вспомнить ни одно любимое произведение, и поэтому быстро завершаю занятие. Правда, есть одна мелодия...
   Она крутится в моей голове уже четыре месяца. Я впервые вспомнила о ней ещё в больнице, затем не могла забыть в школе. Пытаясь подобрать её на фортепиано, я только больше убеждалась в своей бесполезности, и поэтому забросила.
   Зря. Мелодия и сейчас всплыла в голове.
   Вновь открывается дверь. Я поворачиваюсь, чтобы послать Карину куда подальше, но вдруг вижу маму.
   - Почему ты ещё не готова? - спрашивает она и достает из шкафа свою кофту. - Твой папа уже собирается уезжать. Планируешь добираться на автобусе?
   - Нет, я уже одеваюсь.
   - Давай быстрей. Школу ты сегодня не прогуляешь: даже можешь не прикидываться.
   - Хорошо.
   Мама уходит, и я хватаюсь рукой за спину. Если мне удастся выжить: это будет безумным везением.
  
   Когда мы подъезжаем к школе, в машине тихо.
   Папа останавливается и достает из кармана кошелек.
   - Сегодня не смогу забрать ни одну из вас, - сообщает он, и открывает бумажник. - Так что добирайтесь самостоятельно.
   - Хорошо. - Я киваю. - Что-то случилось?
   - Нет. Просто мне поставили две смены, - он протягивает деньги. - Вчера я провел сложную операцию. За женщиной нужен уход, и, желательно, если я буду поблизости.
   - Мама знает, что ты будешь поздно?
   - Она останется со мной в больнице. Я решил подстраховаться. У той женщины было внутреннее кровотечение, так что, случись что-нибудь непредвиденное, её знания мне смогут пригодиться.
   Я понимающе киваю.
   Два доктора в семье - сложная ситуация. Родителей практически не бывает рядом, а когда они все же появляются - с ними появляется и контроль. Безумный контроль, который, порой, сводит меня с ума. К счастью, он заключается не в том, куда я хожу и с кем общаюсь. Чаще всего правила предков распространяются на бытовые проблемы. К примеру, воду два раза кипятить в чайнике запрещается под угрозой "административного наказания" в размере недели в качестве единственной дома посудомойки. Или жарить, необходимо меняя масло, при каждом новом заходе. Звучит, конечно, здраво, но это ужасно выбешивает, когда нельзя пожарить десять кусков мяса одновременно, а обязательно нужно разделить их на две партии, и помыть два раза сковородку. Естественно, я понимаю, что образ жизни моих родителей тесно взаимосвязан с их работой: правила, алгоритмы, ответственность. Но иногда это утомляет. В конце концов, доктора они, а не я с Кариной.
   - Тогда увидимся завтра утром, - я прекрасно понимаю, что засну к тому времени, как они вернутся, так что даже не надеюсь на ночную встречу. - Пока.
   Я машу папе рукой, открываю дверь, но, когда пытаюсь встать, откатываюсь назад на сидение. Внезапная боль заставляет скрючиться, и я крепко сжимаю глаза.
   - Что такое? Лия? Что с тобой?
   Карина замирает, папа смотрит на меня все так же настороженно, и мне приходится ценой огромных усилий, выдавить из себя улыбку.
   - Просто живот схватил.
   - Где схватил? - Ну, вот опять его медицинские штучки. - Что именно болит?
   - Пап, успокойся. Ничего страшного.
   - Лия, я спросил, где болит?
   Я выдыхаю, и краем глаза замечаю бледное лицо сестры. Наверно, она готова провалиться сквозь землю. Я вообще-то тоже, но мне приходится быть смелой.
   - У меня схватил низ живота. Такое бывает каждый месяц у всех женщин. - Я наблюдаю за тем, как папа облегченно опускает плечи. - Так что не стоит волноваться. Все пройдет через несколько часов.
   - Хорошо, - он кивает и переносит ногу на педаль сцепления. - Встретимся завтра.
   Я повторяю попытку, и на этот раз благополучно выхожу из машины. Папа уезжает, и Карина испуганно смотрит на меня.
   - Почти раскусил.
   - Я с тобой разговаривать не собираюсь, - отрезаю я и направляюсь к школе. - Можешь даже не стараться что-либо исправить.
   - Я и не стараюсь.
   Я фыркаю. А ведь могла бы.
   Сестра не отстает. Семенит за мной следом, и я чувствую, как она прожигает взглядом мне спину. Появляется желание развернуться и влепить ей здоровую оплеуху, чтобы мозги встали на место. Но я иду вперед и ровно дышу, не хочу вновь спровоцировать боль в спине.
   - Ты сегодня долго? - спрашивает Карина, но я не отвечаю. - У тебя есть вождение? - я вновь молчу, и тогда сестра тяжело выдыхает. - Рано или поздно нам всё равно придется заговорить.
   - Ты думаешь? - не удерживаюсь я, и прикусываю язык.
   - Ты уже говоришь, - довольная собой, она улыбается мне и, наконец, выходит вперед.
   Я не пытаюсь догнать её. Пусть идет куда хочет. В конце концов, моя боль в спине появилась по её инициативе.
   День начался не очень, продолжился он в таком же медленном и тягучем ритме. Я ходила, держась руками за стены, иногда останавливалась, чтобы передохнуть. Но, к счастью, к концу третьего урока, в моем теле выработался антидот. Я могла спокойно передвигаться, шевелиться, и даже нагибаться, если приходилось. Мои одноклассники не поняли, почему я похожа на калеку, но им, по-видимому, все равно. Я всегда замечала, что они настороженно ко мне относятся, не пытаюсь сблизиться, подружиться. Я сначала задавалась вопросом: почему? Но потом бросила это дело. В конце концов, это их проблемы, что я им не нравлюсь. Сама себя я вполне устраиваю.
   Когда пришло время идти в столовую, я направилась туда в гордом одиночестве. На звонки Леши я принципиально не отвечала, Карина где-то шлялась со своими подругами, так что пришлось пересекать темные коридоры школы в обществе с самой собой. Но так было до того момента, как я заметила вдалеке знакомое лицо.
   Как же я могла забыть?
   Я прибавила скорость, насколько это было возможно в моей ситуации, и через минуту нагнала высокую блондинку. Коснувшись её плеча, я откашлялась и неуверенно остановилась.
   - Кира?
   Девушка повернулась ко мне лицом, и скрестила перед собой руки. Не сказать, что она выглядела испуганной, скорей она показалась мне растерянной. Абсолютное отличие от того, какой я помню её вчера: уверенной, сильной, бесстрашной.
   - Я хотела сказать тебе кое-что, - на выдохе произношу я, и поджимаю губы. - Спасибо, что ты помогла мне добраться до машины.
   - Не стоит, - почти шепотом, отвечает она.
   - Нет. Я, правда, очень благодарна тебе. Все люди прошли мимо, но ты остановилась.
   - Кто-то же должен был.
   - Почему ты это сделала? Ведь не в правилах стаи помогать чужакам.
   - Тише, - резко отрезает она и оглядывается. - Хочешь, чтобы все узнали, где мы вчера с тобой проводили время?
   - Я не думаю, что люди поймут, о чем мы.
   - А если поймут? - Кира протирает лицо и откидывает назад волосы. - Послушай, да я помогла тебе, но это не значит, что теперь мы лучшие подруги, или заодно, ясно? Ты лежала в крови, мне стало тебя жалко, я не смогла пройти мимо.
   - Жалко? - у меня запершило в горле. - Так всё дело лишь в жалости?
   - А ты что подумала? Конечно, мне стало тебя жалко. Ты бы видела себя со стороны...
   - Ясно, - быстро отрезаю я, и вскидываю перед собой руки. - Можешь не продолжать.
   - Я не знаю, что ты там себе навыдумывала, - медленно произносит Кира и приближается ближе ко мне. - Но ты должна уяснить, что не все такие же добрые как я. Больше не приходи в парк, иначе не отделаешься так легко.
   - Легко? - усмехаюсь я. - У меня вместо живота один огромный отек, а на плече гематома размером с Африку. Это легко, по-твоему?
   - Да, это самое безобидное, что могло с тобой произойти. Большинство чужаков не возвращаются домой, они попадают в больницу.
   - То есть я не первая, кто посягает на территорию Шрама?
   - Конечно. Ни ты первая, ни ты последняя.
   - Я спрошу ещё кое-что, и ты от меня отделаешься, - обещаю я, а затем недоуменно пожимаю плечами. - Зачем ты туда ходишь, если понимаешь, что люди не уходят из парка в целости и сохранности?
   - Боюсь, отвечая на этот вопрос, я займу слишком много твоего времени.
   - Ничего страшного. Я никуда не спешу.
   - Просто забудь обо всем, Лия, - советует мне Кира, и я вижу в её глазах далеко не жалость. Скорее всего, это забота. Но мне абсолютно не ясно, почему на её лице появляется данное выражение. - Забудь о Шраме, о поединке, забудь обо всем. Так будет гораздо лучше и безопасней.
   - Для кого?
   - Для тебя, - немного помолчав, блондинка добавляет. - И для твоей сестры.
   - Оглянись! Люди вокруг умирают, ты же знаешь. И я уверена, что практически все из списка связаны с вашей стаей! Так почему же ты, как и остальные подростки, продолжаете ходить туда? Или почему вы хотя бы бездействуете?
   - Ты сказала, что задашь последний вопрос...
   - Но ты мне на него не ответила.
   - Если я не ответила, значит, на то есть свои причины. - Кира устало пожимает плечами и вновь оглядывается. - Радуйся, что ты дышишь, что Карина в порядке, и живи дальше! Не надо лезть туда, где тебе не место.
   - Мне просто интересно.
   - Осторожней. Твой интерес может завести тебя слишком далеко, - девушка в последний раз бросает на меня обеспокоенный взгляд и уходит.
   Я ещё долго смотрю ей вслед, даже не имея понятия, почему сама так сильно хочу разобраться в данной проблеме. Наверно, она права. Я и Карина выбрались, мы живы, почему бы не забыть вчерашний день, как страшный сон?
   Ответ приходит вместе с болью в спине.
   Я и так слишком много забыла. Теперь все, что со мной происходит, кажется мне важным и ценным. Даже такие ужасные события, как встреча с Шрамом, избиение и гематома на плече.
   Я прихожу в столовую, когда до звонка остается десять минут. Следующим уроком у меня физкультура, так что спешить некуда: я все равно не смогу даже нагнуться за мячом. Меня быстро обслуживают, я поднимаю поднос и иду к центру зала.
   Практически все столы пусты, и мне предоставляется огромный выбор. Правда, пока я думаю, куда бы мне сесть, кто-то берет меня за руку, и ведет к столику у окна. Я не сопротивляюсь, так как прекрасно осознаю, кто это.
   - Пользуешься моей травмой, Астахов? Иначе я бы сейчас с удовольствием попыталась вновь вывернуть тебе руку.
   - Прости меня, Лия, - выдыхает парень и помогает мне сесть. - Прости, пожалуйста.
   - Я прощу, но только после того, как ты объяснишь мне: какой же силой воли надо обладать, чтобы просидеть в машине практически полчаса и не прийти мне на помощь?
   - Я не мог прийти.
   - Правда?
   - Да, мне там не место.
   Я смотрю на Лешу, и сгораю от злости, но мне приходится взять себя в руки, и я отпиваю чай.
   - То есть, - глотнув, протягиваю я. - Мне получается, там место, а тебе - нет. Очень интересная теория.
   - Я же извинился.
   - Но это ничего не меняет. Я не смогу забыть то, что ты отсиживался в машине, пока меня избивал тот парень. Как мне доверять тебе после этого?
   - Я и не прошу забывать. Просто попытайся понять, - Астахов тяжело выдыхает и нервно протирает лицо. - Я многое не могу объяснить тебе, но надеюсь, что ты просто поверишь.
   - Поверить на слово? - Я смеюсь и откусываю бутерброд. - Ага, сейчас.
   - Не говори с набитым ртом, - поучает он, на что я язвительно корчусь. - Лия, - вновь серьёзно начинает он. - Ты же меня знаешь. Я бы ни за что, не бросил тебя просто так. К тому же, я понимал, что ты не пострадаешь.
   - Что?! Я же...
   - Не пострадаешь сильно, - быстро добавляет он, и раздается школьный звонок. Парень кладет голову на руки, и устало выдыхает. Мне даже становится не по себе. Может, я, и правда о чем-то не знаю?
   - В таком случае, объясни мне, что же тебя так напугало? - Идти на перемирие - не мой конек. Но потерять ещё и Лешу - слишком сложно. - Почему ты побоялся прийти за мной?
   - Не сейчас. Я скажу тебе, но только не сегодня.
   - Почему не сегодня? Неужели завтра что-то изменится?
   - Я не знаю. Но сейчас..., сейчас я к этому не готов. Да и ты тоже не готова.
   Его слова озадачивают меня. Готова, не готова - какая разница? Главное, узнать правду. Разве не так?
   Но мои мысли прерываются телефонным звонком.
   Астахов поднимает голову, достает сотовый и, увидев имя на дисплее, застывает в ужасе. Затем он нехотя подносит телефон к уху, и спрашивает:
   - Что тебе нужно?
   Длительное молчание. Его зеленые глаза становятся все больше и больше, а потом вдруг закрываются. Парень качает головой из стороны в сторону и выдыхает так громко, что я испуганно съеживаюсь.
   Я гадаю, кто же это может быть, и что происходит? Почему Леша напуган? Может, что-то с его родителями? Они узнали о результатах его теста? Хотя тогда совершенно не вписывается его грубый тон вначале: с предками так разговаривать - себе же делать хуже.
   Но в чем же в таком случае проблема?
   Астахов кладет трубку и открывает глаза.
   - Что? - недоуменно спрашиваю я. - Что случилось?
   - Карина, - медленно отвечает он и следит за моей реакцией. Она не заставляет его долго ждать. Я сжимаю в руке чашку с чаем и нагибаюсь вперед.
   - Что с ней? Где она?
   - Кажется, твоя сестра окончательно потеряла голову.
   - Твою мать, Леша, что происходит? - взрываюсь я, и тогда парень отвечает.
   - Она вновь пошла в стаю, и сейчас готовится пройти третье испытание.
   - Что? - Я буквально чувствую, как внутри разгорается пожар. Появляется отчаянный вопрос: зачем? Зачем она это делает? - Не может быть. Я буквально несколько часов назад была с ней рядом!
   - Видимо, она пришла в школу для вида. На самом деле, сейчас она в нескольких километрах отсюда, готовится продолжить инициацию.
   У меня кружится голова. Я отставляю чашку, и едва сдерживаюсь от слез. Может, стоит позвонить родителям? Стоит рассказать им правду? Я ведь не выдержу ещё одного избиения. Эгоистичная часть меня кричит так сильно, что приходится вспомнить удары в живот, удары в плечо, вспомнить всю боль, и мне становится так плохо. Я сижу сгорбленная, совершенно не представляя, что делать.
   - Нужно торопиться, - отрезает Астахов и кладет свою руку поверх моей. - Мы должны поехать за Кариной, или позвонить родителям. Действовать нужно немедленно.
   - Леш, она наверно издевается надо мной, - слабым голосом протягиваю я. - Неужели ей так не важна жизнь?
   - Потом ответим на эти вопросы, Лия. Сейчас срочно нужно предпринять что-то, или Карине не поздоровится!
   - Но что я могу? Что?
   - Ты можешь все, - уверенно отрезает Астахов, и я недоуменно поднимаю глаза. - Ты способна на многое, Лия. Поверь мне, если кто-то и в состоянии защитить твою сестру, так это ты.
   - Но ведь раньше ты считал, что разумней попросить помощи у взрослых.
   - Я и сейчас так считаю, просто ты - другая. - Он смотрит на меня с такой нежностью, что мне становится неловко. - Ты способна спасти любого, кто тебе дорог. И я не понаслышке знаю об этом.
   Я прикусываю губу и смотрю на свои бледные руки. Итак, какова вероятность того, что сегодня я и вовсе не вернусь домой? Стая не принимает чужаков, так если ли у меня шанс спасти сестру ещё раз?
   Неожиданно в моей голове созревает план.
   Я встаю из-за стола, и, не поддаваясь боли, хватаю со стула сумку.
   - Идем. Я знаю, что делать.
  
   Когда мы подъезжаем к воротам старого вокзала, нас встречает Кира. Я удивлена, что вижу её, и резко поворачиваю голову в сторону Леши. Может, он объяснит мне, почему она здесь. И почему мы вообще приехали к вокзалу, когда стая обитает в парке? Но парень даже не смотрит на меня. Паркуется, и медленно выходит из машины. Я вылезаю следом за ним и останавливаюсь перед блондинкой.
   - Кира, что ты здесь делаешь?
   - Пытаюсь помочь, - на выдохе произносит она и смотрит на Астахова. - Вы вовремя. Инициация начнется через несколько минут.
   - Я гнал, как мог.
   - Подождите, - недоуменно протягиваю я, и смотрю сначала на Лешу, потом на блондинку. - Это ты ему звонила? Ты сказала, что Карина здесь?
   - Да, я.
   - Но откуда вы знаете друг друга? В смысле, да, мы учимся в одной школе, но...
   - Ты опять задаешь слишком много вопросов, - перебивает меня Кира и ставит на пояс руки. - Я понятия не имею, что ты собираешься делать, но твоя сестра меня уже порядком достала. Нежели ты не могла объяснить Карине, что общаться с плохими дядьками вредно для здоровья?
   - Она не слушает меня.
   - Я бы тоже не стала слушать, - смеется блондинка, но быстро берет себя в руки. - Леша сказал, у тебя есть план.
   - Да, есть. - Сейчас я уже сомневаюсь в нем, но по дороге до вокзала ничего умней не смогла придумать. - Он безумный, но мне кажется, что ты не будешь против. В конце концов, ты в стае, а вы привыкли совершать безумные поступки.
   - Так и есть. Посвятишь меня?
   - Нет. - Я выдыхаю. - Это мои проблемы.
   - Как скажешь. - Кира начинает двигаться в сторону вокзала. - Следуй за мной.
   - Ты идешь? - спрашиваю я Лешу, но он неуверенно качает головой. - Ладно. Сама разберусь.
   Можно ли простить другу его страх? Наверно, можно. Но мне почему-то сложно это сделать.
   Следуя за Кирой, я думаю о том, как попала в данную ситуацию. Почему связалась с этой бандой? Почему стала частью её истории? Раньше мне доводилось лишь читать в газетах о противоправных действиях некоторых членов стаи, а теперь я второй день подряд добровольно прихожу в самое её пекло.
   Я слышу гул, и кровь стынет в жилах. Мы совсем близко.
   - Я не могу провести тебя вплоть до стаи, - неожиданно говорит Кира. - Иначе мне придется несладко. Так что будь паинькой, и сама проделай несколько метров, договорились?
   - Да, конечно.
   - И лучше не совершай глупостей. Шрам не любит, когда люди пытаются повесить лапшу ему на уши.
   - К счастью, мой план заключается в другом, - тихо проговариваю я, и вижу на перроне столпотворение. Сердце охватывает ужас: какое же новичкам предстоит испытание?
   - Все, дальше иди сама, - отрезает Кира и непроизвольно касается моего плеча. - Будь осторожна.
   Я удивленно вскидываю брови, но, когда собираюсь ответить, блондинка разворачивается и уходит. Почему она так добра ко мне? Почему волнуется?
   Встряхнув головой, я выпрямляюсь. Спину тут же обдает жаром, но я не обращаю внимание. У меня ноет все тело, болят все конечности, а я иду вперед. Наверно, это смелость. Хотя, может, обыкновенная глупость.
   Увидев меня, подростки начинают расступаться. Кто-то из них смеется, кто-то ошарашено молчит. Я бы то же удивилась, скажи мне кто-то сегодня утром, что я вернусь в стаю. Но такова реальность. Люди затихли, опустили бутылки с пивом, и уставились на меня с явным вопрос: какого черта я здесь делаю.
   Наконец, я замечаю Шрама. Он стоит на краю платформы и смотрит на рельсы. Неужели его завораживает картина отвратительных железных полос? Разве это красиво?
   Но затем он поворачивается ко мне, не скрывая удивления. Сначала я замечаю на его лице усталость, а потом гнев, ведь я ослушалась и пришла во второй раз.
   - Ты страх потеряла? - недовольно интересуется он. - Разве вчера мы не обговорили, что ты больше не вернешься?
   - Я прекрасно помню, что мы вчера обговорили, - уверенно отвечаю я, и замечаю справой стороны шесть человек. Они стоят друг за другом. Карина последняя. - Но кое-что изменилось.
   - Что же именно?
   - Отношение к моей сестре. Она решила, что можешь противоречить мне, и она ошиблась.
   - Хмм..., - Шрам неожиданно улыбается. - Интересно. То есть тебя злит то, что твоя сестра не захотела покидать стаю?
   - Да, так и есть.
   - Я наверно совсем тупой, потому что совершенно не понимаю: чего ты вмешиваешься? Она взрослая девочка и сама понимает, чего хочет и что ей нужно. Ты спасла её вчера, но она вернулась сегодня. Какова же вероятность того, что это не повторится снова?
   - Она больше не будет являться членом вашей стаи, а значит, вернувшись, подвергнет свою жизнь риску. Огромному риску.
   - И почему же она перестанет являться членом нашей стаи?
   - Я займу её место, - по перрону проносится гул, Шрам удивленно вскидывает брови, и я слышу, как ко мне подбегает Карина.
   - Какого черта? - взрывается она. - Я не собираюсь никуда уходить!
   - Замолчи, - металлическим голосом отрезаю я и пронзаю сестру таким взглядом, что она бледнеет. - Стой рядом и не говори ни слова!
   - Но какой мне прок, соглашаться с тобой? - лениво спрашивает Шрам. - Не легче сейчас вновь поставить тебя на место, и дело с концом.
   - Я прекрасно помню, как вы относитесь к самоотверженности. Моя сестра идиотка, но, тем не менее, я лучше сама подвергну себя опасности, чем позволю ей сделать это.
   - Мы отлично относимся к самоотверженности внутри стаи, но не со стороны чужаков.
   - Взгляни на ситуацию под другим углом, - я начала терять надежду: неужели план не получится осуществить? - Какая тебе разница, я или Карина подчиняемся твоим приказам? А? Просто отпусти её, а дальше дело за мной. Если понадобится, я прикреплю её наручниками к батарее, но зато оставлю в живых.
   - Ты так уверена, что твоя сестра умрет? Многие выживают после инициации.
   - Многие? Я так не думаю.
   Шрам задумчиво смотрит на меня: неужели решил рассмотреть моё предложение? Затем он сжимает губы, скрещивает перед собой руки и неожиданно говорит:
   - Ладно. Я согласен.
   - Что? - Карина краснеет, и срывается с места. - Но я хочу быть в стае! Я, не она!
   - Твоя сестра явно дала всем понять, что ей неважно твое мнение.
   - Потому что мне важна твоя жизнь! - я смотрю на Карину и недовольно хмурюсь. - Ты идиотка, если не понимаешь, во что ввязалась!
   - Но это мой выбор!
   - Пожалуйста, - я смотрю на Киру, но не произношу её имени. - Уведи её.
   Блондинка кивает.
   - Я никуда не уйду, - твердо произносит сестра. - Не тебе решать, что мне делать, а что нет.
   - Ты ошибаешься. Именно мне решать!
   - Но это несправедливо, - плачет Карина. - Я хочу быть в стае! Я хочу быть её частью!
   В этот момент Кира берет её за локоть и грубо тащит за собой.
   - Нет, - кричит сестра. - Отпусти меня! Лия, прошу тебя! - она пытается вырваться, но тщетно. - Лия!
   Я отворачиваюсь, и крепко стискиваю зубы.
   Не верится, что желание Карины быть среди этих животных перевешивает желание жить.
   - Итак, - наблюдая за тем, как Кира уводит сестру, протягивает Шрам. - Выходит, ты будешь проходить инициацию вместо неё.
   - Выходит, что так.
   - Я сегодня в хорошем настроении, так что тебе повезло. Хотя, - он хмурится. - Хотя мне кажется, что было бы честней по отношению ко всем, поставить тебе одно маленькое условие.
   - Какое же? - устало спрашиваю я. Я ещё не думала, как буду проходить испытания с ноющими конечностями, и почему-то только сейчас вспоминаю об этом. - Какое условие?
   - Сегодня твой результат должен быть лучше результатов других. Тогда ты останешься в стае и продолжишь инициацию.
   - В противном случае?
   - В противном случае, - продолжает Шрам. - Ты будешь изгнана, а твоя сестра вернется на свое законное место.
   - Хорошо, - безучастно отвечаю я, и чувствую, как покалывает в глазах. - Хорошо, я согласна на все условия.
   - Отлично, тогда начнем, - парень потирает руки. - Первый поезд уже на подходе!
   Почему-то я не удивляюсь.
   Меня окатывает волна страха, ужаса, но не удивления. Я догадывалась, что будет за испытание, и внутри уже попыталась себя к нему подготовить.
   Хотя можно ли себя к такому подготовить?
   - Смысл данного испытания, - кричит Шрам, и люди внимательно поворачивают к нему свои головы. - Каждый из новичков выходит на рельсы и становится спиной к идущему поезду. Мы, зрители, засекаем время и считаем, за сколько метров до первого вагона, парень или девушка уходит в сторону. - Чуть помедлив, он добавляет. - И без фанатизма. Смерти нам ни к чему.
   Подростки торжественно кричат, увидев очень далеко поезд. Я сглатываю, накопившуюся слюну, и сжимаю в кулаки потные ладони. На улице прохладно, но я вся горю, хочется обрызгать лицо ледяной водой, хочется упасть в сугробы, которых ещё нет, хочется прыгнуть в бассейн и лежать на поверхности. На лбу появляется пот. Сводит низ живота, и мне приходится признать, что боль в спине и в мышцах спасает меня: не дает расслабиться. Иначе я бы упала без чувств.
   Когда первый парень, старше меня может года на два, прыгает с платформы к рельсам, и становится посередине, моё сердце останавливается. Я готова кричать от ужаса, но понимаю, что это не поможет: ни ему, ни мне.
   Поезд совсем близко. Теперь я не только его слышу, я вижу его. Люди вокруг меня, одетые в черные куртки, черные джинсы, неожиданно начинают шевелиться. Они подходят ближе к платформе и выкрикивают слова в поддержку парню. Удивительно, что они не кричат: поскорей бы тебя сбил поезд, потому что всё именно к этому и идет.
   Я прикрываю рукой рот, и дрожу, словно осиновый лист. Мне так страшно было лишь один раз: когда я проснулась и поняла, что потеряла целый год. Только если тогда паника была моральной, сейчас я ощущала её физически.
   - Боишься? - неожиданно спрашивает меня Шрам и улыбается. - Испытание тебе не из легких досталось.
   - Справлюсь как-нибудь и без твоих советов, - огрызаюсь я.
   - Я в этом сомневаюсь.
   Затем он оставляет меня одну, и подходит к толпе.
   - Отходим все на шаг назад, - командует он и, расставив руки, отодвигает подростков ближе к центру. - Этот вокзал в нашем распоряжении, но я всё равно не хочу проблем.
   Я недоуменно вскидываю бровь и нехотя подхожу к парню.
   - Что значит, в нашем распоряжении?
   - Стало интересно?
   - Просто ответь, Шрам.
   - Этот вокзал не рабочий. Он заброшен, как и парк, в котором мы обычно проводим время.
   - Но как тогда здесь проезжает поезд?
   - Я бы сказал, проезжает не поезд, а несколько вагонов. - Он вновь улыбается. - Не волнуйся. Управляет им один из наших.
   - Значит, ли это, что он успеет затормозить, если что? - с надеждой спрашиваю я, и натыкаюсь на безумный взгляд парня.
   - Нет, это абсолютно ничего не значит.
   Мне опять страшно.
   Я сжимаю пальцы в кулаки и вижу, как парень на рельсах закрывает глаза. Поезд совсем рядом. Я уже отчетливо вижу его силуэт, и не могу взять себя в руки. Звук становится всё громче, громче и громче, и когда во мне кровь вскипает, словно подогретое молоко, парень нагибается: готовится отпрыгнуть. Сто метров, девяносто, восемьдесят - люди орут, словно дикие. Одна девушка протягивает вперед руки, и кричит, что любит его.
   Если бы любила, то не позволила бы совершать такое. Хотя, что я понимаю в любви?
   Семьдесят, шестьдесят - я закрываю руками лицо, и слышу дикий рев поезда. Пятьдесят. Поток воздуха откидывает назад мои угольные волосы, и я испуганно отступаю в сторону, отказываясь открывать глаза.
   Мне хочется плакать, хочется забиться в угол и не выходить оттуда.
   Но вдруг я улавливаю радостный крик. Мои руки сами опускаются, глаза находят толпу, и я замечаю парня. Он довольный стоит рядом со своей девушкой, целует её, обнимает, крутит вокруг себя. Он справился, и он жив.
   Я облегченно выдыхаю, и вдруг ощущаю чье-то прикосновение.
   - Ты как? - я поднимаю глаза и вижу Киру. - Всё в порядке?
   - Честно?
   - Ладно, можешь не отвечать. - Блондинка едва заметно улыбается. Я благодарна ей за то, что она рядом. Почему-то мне кажется, что я смогла бы ей довериться. - Ты последняя?
   - Да, Карина была шестой, так что...
   - Отстой. Придется посмотреть на все результаты.
   - Меня больше волнуют не цифры, - признаюсь я. - Как понять, когда нужно отпрыгивать? Как словить именно тот момент?
   - Тут нет четкой инструкции. Просто прислушивайся к звуку. В какой-то момент он перестанет становиться громче. Это значит, что у тебя доля секунды, или..., - она проводит пальцем по шее и округляет глаза. - Но лучше, конечно, не держаться до этого момента. Слишком большой риск, что отпрыгнуть ты не успеешь.
   - Ясно. Хорошо. Спасибо.
   - Прекрати так волноваться, - улыбается Кира. - Наша стая собрана для того, что получать удовольствие от жизни, от адреналина, который вскипает в крови. Мы здесь для того, чтобы побороть свои страхи, а не стать заикой.
   - Но ведь люди умирают.... Это не игры!
   - Умирают глупые гордецы, которые считают, что способны на большее, хотя не в состоянии даже перепрыгнуть через козла. Ну, или те, кто думают, словно рождены для нашей стаи.... Например, такие люди, как твоя сестра. Они долго не продерживаются, потому что забывают о своей небольшой слабости: смертности. Порой, их стремление доказать, что они способны на многое, доходит до абсурда. Так что я рада, что твоя сестра ушла. Ей бы пришлось сложно
   - Ты отвела её к Леше? - вспоминаю я.
   - Да, и он отвезет её к вам домой.
   - Спасибо.
   Когда я оглядываюсь, то понимаю, что осталось всего два человека. Когда успели пройти троя?!
   Увидев мой озадаченный взгляд, Кира выдыхает.
   - Две девушки отказались.
   - А так можно?
   - Да, но теперь они изгнаны. - Блондинка неуверенно пожимает плечами. - Не думаю, что им будет просто. Первое время наши парни запугивают тех, кто сдался и сбежал.
   - Но зачем? - поражаюсь я. - Это их выбор. К чему такая дикость?
   - Не знаю. Наверно, ради веселья...
   - Ради веселья, - словно эхо, повторяю я. - Считаешь это нормальным? Издеваться над тем, кто оказался не таким смелым, как вы?
   - Я считаю это абсурдом, - признается Кира, но затем искренне улыбается. - Но в чем тогда смысл "стаи", если попасть в неё может кто угодно? Остаются лишь избранные. Так что это наша собственная версия естественного отбора.
   - Вы не Боги, чтобы создавать собственную версию.
   - Но Бог тут не причем. Виной всему существа, животные, люди: они решают, кто останется жить, а кто погибнет. Дело в их жестокости, в их силе, в их мудрости.
   - Но сила не всем дана! - с вызовом восклицаю я. - Не каждый способен уложить Шрама или того парня, который избил меня!
   - Умоляю тебя, - усмехается блондинка. - При чем тут кулаки и зубы? Оглянись. Побеждают не безмозглые силачи. Умные не умирают, Лия. Умные управляют нами.
   Я делаю так, как просит меня Кира: оглядываюсь, и вдруг понимаю, что она говорит правду. Стаей управляет Шрам, но кто сказал, что он самый сильный? Всё чаще в нашей жизни побеждают ум или деньги. Так как здесь нет места бумажным купюрам, балом правят мозги. Похвально. Правда, мало утешает.
   - Объясни мне, что хорошего несут ваши испытания? - Медленно начинаю я, и серьёзно смотрю на Киру. - В чем смысл рисковать своей жизнью? Ведь здесь нет выигрыша, нет награды. К чему столько усилий, если единственное, что у тебя остается это отеки, гематомы или шрамы?
   - Победа над самим собой - вот главная награда. Мы мыслим не так, как обычные люди, Лия. Неужели ты согласна провести всю свою жизнь, сидя на диване? - Блондинка пожимаем плечами. - Я знаю огромное количество людей, которые ходят в школу, делают уроки, помогают родителям, увлекаются садоводством и посещают дополнительные кружки. Затем они поступают в институт, находят себе мужа или жену, рожают детей, работают, стареют и умирают...
   Я недоуменно хмурюсь.
   - Как тебе, а? - с сарказмом спрашивает Кира. - Устраивает такая судьба? Ничего интересного, ничего захватывающего.
   - Но они хотя бы не становятся калеками.
   - Да, они не калеки. Они потенциальные мертвецы. Существовать и жить - разные вещи, и им вряд ли понять нас: свободных людей.
   - Но что если сегодняшний день окажется последним? - дрожащим голосом восклицаю я и раскидываю руки в стороны. - Что если завтра - уже не будет?
   - Вспомни наше главное правило, Лия. - Кира снимает с меня куртку, хотя на улице достаточно холодно. Затем подкатывает мне рукава и аккуратно кладет на плечи горячие ладони. - Свобода, бесстрашие и самоотверженность.
   - Зачем я сняла куртку? - я сбилась с мысли, и мне вновь стало страшно.
   - Так двигаться проще.
   - Ага. Ну да. - Я опускаю глаза на свои руки и вижу татуировку на запястье. Дабл ю. Не помню, как сделала её. Видимо, это тайна, исчезнувшего года. - Значит, отпрыгнуть, когда пойму, что звук не становится громче.
   - Лучше за несколько секунд до этого, - напоминает Кира. - Будь смелой.
   Я киваю, и вижу таблицу в руках у низкой девушки. В ней написаны имена, а напротив них - метры. Итак, Дмитрий, первый парень, - 42 метра, затем две зачеркнутые полосы. Ниже, Константин - 36 метров. Денис - 49метров.
   - О Господи, - выдыхаю я. - 36 метров? - я практически выкрикиваю этот вопрос и смотрю на рыжего парня. Он низкий, неприметный, страшный, хилый, но он лучше всех. Мне становится не по себе, я вновь поворачиваюсь к Кире. - Такое чувство, что я совершаю самую огромную ошибку в своей жизни!
   - Ты делаешь это ради сестры, - напоминает мне блондинка и, улыбаясь, кивает в сторону рельс. - Пора.
   Мое сердце падает вместе с руками.
   Неожиданно ко мне подходит Шрам и снисходительно хмурится.
   - Придется постараться, - заключает он. - Сегодня новички показали себя лучше обычного.
   - Я заметила, - сквозь зубы, огрызаюсь я.
   - Все ещё не хочешь попросить совета?
   - Нет.
   - Отлично. - Парень подталкивает меня к краю платформы, и я неуклюже прыгаю вниз. Рельсы огромные, железные, мощные. Меня мгновенно наполняет страх. - Только помни, без фанатизма!
   Я слышу его смех, и бросаю:
   - Пошел ты.
   Внезапно до меня доносится звук приближающегося поезда. Земля под ногами начинает ходить ходуном, трещать, дрожать, и я дрожу вместе с ней. Не понимая, что делаю, становлюсь по середине рельсов. Спина горит, мышцы напряжены. Я не думаю о том, что придется падать на больное плечо. Я думаю о том, как бы вообще сдвинуться с места.
   Меня разрывает на части странное чувство. С одной стороны я на грани истерики. Мне хочется расплакаться, и я буквально ощущаю, как слезами наполняются глаза, как начинает колоть в переносице. Но я не плачу. Я ловлю в себе что-то ещё, что-то странное. Возможно, так на организм действует адреналин, но мне внезапно нравится чувствовать страх и понимать, что я могу его побороть. Как? Например, отпрыгнув в сторону. Выходит, что сейчас ни кто-то сверху пишет мне судьбу, её пишу я, стоя прямо здесь, посреди рельсов. И кто после этого Бог, если именно в данный момент, в данную секунду контролировать свою жизнь могу только я?
   Звук становится громче. Слева от меня поднимается рев толпы. Подростки что-то кричат, что-то орут, но я не разбираю слов. Все смешивается в единую мелодию: голоса, шум поезда, дрожь земли.
   Я закрываю глаза, и обнаруживаю, что абсолютно не волнуюсь. Как такое возможно? Почему я в состоянии здраво рассуждать, когда две минуты назад даже боялась пошевелиться?
   Звук ещё громче. Меня начинает обдувать ветром. Земля трясется, гравий прыгает из стороны в стороны: я его не вижу, я чувствую. Кто-то сверху внезапно решительно кричит: пора! Пора!
Но я считаю, что еще рано. Я могу простоять дольше. Я контролирую ситуацию.
   Ветер становится сильней. Звук больше не кажется мне слишком громким. Может, это знак? Пора отходить?
   Наверняка, нет. Поезд ещё далеко.
   - Лия! - вновь кричит кто-то, но я раскидываю руки в стороны.
Почему я так давно не ощущала это чувство? Это чувство безумной свободы! От него кружится голова, подгибаются колени. Хочется кричать от радости, смеяться, ловить ртом снежинки, и купаться под дождем. Мне хочется жить так, как хочется, а не так как нужно. И все это проносится в моей голове именно в тот миг, когда грохот поезда становится невыносимо громким. Я не обращаю на это внимание, всё так же искренне улыбаюсь, слышу дикий крик, и тут же меня что-то отталкивает в сторону.
   Я грубо приземляюсь на гравий, и лицо обдает сильный поток ветра. Ошеломленно открываю глаза, и вижу, как в пятидесяти сантиметрах от моих ног проносится несколько сцепленных вагонов.
   Руки жжет, щека горит, плечо начинает пульсировать, словно один гигантский нерв, но я забываю об этом. Я поворачиваю голову в сторону, и вижу парня. Он лежит рядом, потирает колено, и тяжело дышит. Мне кажется его лицо знакомым, но я не могу сообразить.
   - Ты спас меня, - шепчу я, и судорожно глотаю. - Спасибо, я забылась. Я просто переоценила себя.
   - Идиотка, - отрезает он, и мы встречаемся взглядами. Темно-синие глаза: вчера они казались мне черными. Теперь я узнаю его. - Забыла, что я тебе сказал? Не возвращайся сюда больше!
   - Так это ты! - Я взрываюсь и хочу резко встать, но тут же неуклюже валюсь обратно на землю. Тело до сих пор болит, и я опять забыла об этом. - Это ты избил меня вчера!
   - И тебе, кажется, мало...
   - Придурок! - я отталкиваюсь от него ногами. - Надеюсь, ты счастлив? Победить девушку - ведь это так благородно.
   - Да, счастлив.
   - Безмозглый кретин!
   - Безмозглая дура! - в ответ орет он. - Я что тебе сказал? А? Я сказал тебе не возвращаться!
   - Ну, теперь мы будем видеться часто, - ядовито протягиваю я, и улыбаюсь. Откуда во мне столько злости? Наверно, боль делает с человеком ужасные вещи.
   - С чего вдруг, чужачка?
   - Тебе придется придумать мне другое прозвище, потому что сегодня я поменялась местами со своей сестрой и стала членом вашей стаи.
   - Что? - в его вопросе столько ужаса, что я недоуменно замолкаю. Боится? Я такая страшная? - Ты в нашей стае?
   - Да. Я пройду инициацию и буду твоей коллегой.
   - Если пройдешь, - рычит он и смотрит на меня взглядом полным гнева. - Такими темпами ты умрешь, а я больше не собираюсь спасать тебе жизнь.
   - Я тебя и не просила этого делать!
   - Повторишь свои слова, когда поезд переедет тебя на две части!
   - Макс! - внезапно кричит с платформы Шрам и обеспокоенно машет руками. Мы одновременно поднимает головы, и замираем. - Убирайся скорей отсюда! Нас засекли.
   Только сейчас я замечаю панику на перроне. Все зрители, будто дикие молекулы, разбежались в стороны, бросив пиво, одежду и даже бросив друг друга. Теперь каждый сам за себя: вот вам и свобода, бесстрашие и самоотверженность.
   - Черт, полиция, - отрезает Максим и резко срывается с места. Он бежит вдоль рельсов, и я понимаю, что должна следовать за ним. У меня нет другого выхода.
   Я поднимаюсь на ноги, но делаю это слишком медленно. Парень уже далеко. Затем глубоко вдыхаю и начинаю бежать. Боль с каждым шагом отдает в висках, она непрестанно затрудняет движение и заставляет меня жмуриться, громко выдыхать, сжимать кулаки. Через несколько секунд к ноющим мышцам прибавляется холод. Ветер настолько ледяной, что я едва чувствую пальцы ног. Безысходность накрывает меня с головой, я слышу голоса полицейских, слышу, как один из них кричит, что на рельсах есть девушка, и испуганно понимаю: они меня заметили.
   Испустив судорожный крик, я делаю рывок вперед, но неожиданно спотыкаюсь и вновь падаю на больное плечо. Хруст. Перед глазами фейерверком взрываются звезды, я моментально теряюсь в пространстве, и открываю рот, чтобы вздохнуть, но вместо этого из меня вырывается тихий стон. Сжимаю плечо, крепко закрываю глаза и чувствую, как по щекам льются слезы. Такой боли я ещё никогда не испытывала.
   Неожиданно я слышу приближающиеся шаги. Бежать поздно, меня поймали. Я обессилено откидываю назад голову, приготовившись сдаться. Я проиграла, опять проиграла! Но вдруг мое тело резко поднимается.
   - Держись, - командует знакомый голос, и, открыв глаза, я понимаю, что нахожусь на спине Макса. Он вновь помогает мне, но теперь мне всё равно почему. Вместо злости, я чувствую безмерную благодарность, поэтому обхватываю здоровой рукой его плечи и прижимаюсь ближе, чтобы ему стало немного легче.
   Парень бежит быстро. Настолько быстро, что уже через несколько минут полицейские остаются позади. Проверив, что погоня прекратилась, Максим притормаживает под мостом и опускает меня на землю. Ещё раз выглянув из-за угла, он возвращается ко мне и восстанавливает дыхание.
   - Ты не такой безмозглый, как я думала, - признаюсь я, и вновь жмурюсь. Кажется, на этот раз я отделалась не так легко, как хотелось бы.
   - Что с тобой?
   - Плечо, - я скатываюсь по холодной стене моста, и откидываю назад голову. - Я слышала хруст, когда упала на рельсах. Наверно, что-то выбила...
   - Дай посмотреть.
   - Не надо.
   - Боишься? - улыбается парень.
   - Ещё бы, - огрызаюсь я. - Ты ведь такой страшный.
   - Тогда на секунду забудь о своей гордости. Я просто посмотрю.
   - Да что ты в этом понимаешь? Парень - лихач, параллельно доктор наук?
   - Ты почти угадала, - саркастически протягивает он. - Я пока что не доктор наук, но не прочь им стать.
   Я удивленно вскидываю брови, когда Максим садится напротив меня.
   - Хочешь сказать, что ты учишься в институте?
   - А почему бы и нет? - парень аккуратно протягивает ко мне руки, и я, нервно прикусив губу, подвигаюсь им на встречу. - Лечебный факультет. Уже третий курс.
   - Ничего себе. И кем же ты планируешь стать?
   - Хирургом.
   - Не повезло, - заключаю я. - Мои родители доктора, и поверь, ничего хорошего в этой профессии нет.
   - Разве? - Макс аккуратно ощупывает мой локоть, ключицу, лопатку на спине, и тяжело выдыхает. - Если бы всё было так плохо, я бы не смог сказать, что с тобой.
   - А ты можешь?
   - Да. Ты вывихнула плечо, чужачка. Нужно поехать в больницу, иначе не сможешь скоро пошевелить рукой.
   - Черт, - я слегка ударяюсь головой о стену. - Только этого мне не хватало.
   - Не надо лезть туда, куда тебя не просят.
   - А что ты предлагаешь мне делать? - горячо спрашиваю я. - Думаешь, мне нравится быть среди вас? Нравится рисковать жизнью?
   - Судя по тому, как ты ожидала своей смерти на рельсах: да, тебе определенно это нравится.
   Я собираюсь ответить, но потом замолкаю. Он прав. Что-то в моих поступках попахивает эгоизмом. Если раньше я могла с уверенностью заявить, что пришла в стаю из-за сестры, то сейчас могу лишь признаться, что получаю от адреналина удовольствие.
   - Возьми, - неожиданно Максим снимает с себя пальто и протягивает его мне. - Оденься, ты вся дрожишь.
   - Хватит, иначе я решу, что ты хороший парень.
   - Так и есть.
   - На самом деле нет, - я язвительно улыбаюсь. - Хорошие парни не бьют девушек.
   - Оденься, - проигнорировав мою реплику, повторяет парень. - Отморожение не пойдет на пользу твоему вывихнутому плечу.
   Я выдергиваю верхнюю одежду из его руки и недовольно выдыхаю.
   - Спасибо.
   - Не за что, - передразнивает меня он. - Готова идти, чужачка?
   - Готова.
   Я с огромным трудом поднимаюсь на ноги, и пошатываюсь назад. Голова идет кругом, конечности наливаются свинцом. Мне бы сейчас уснуть прямо здесь, под мостом, и только потом продолжить путь, но я не могу. Максим стоит, ждет, смотрит на меня, и приходится выглядеть сильной.
   Он закатывает рукава пуловера и тяжело выдыхает.
   - Моя машина недалеко отсюда. Главное выйти с вокзала и не наткнуться на полицейских.
   - Ты знаешь, как нам это сделать?
   - Пока нет, - Макс устало протирает лицо руками. - Но я думаю, что стоит попробовать обойти вокзал с другой стороны.
   - А что если нас окружили?
   - Тогда придется вновь бежать, что совершенно не выгодно для тебя, чужачка. Так что молись, чтобы полицейские оставались такими же тупыми, как прежде.
   Я киваю и вдруг замечаю на его запястье татуировку. У меня сердце подпрыгивает и делает сальто. Я непроизвольно приближаюсь к парню и тяну на себя за руку.
   - Что это? - ошеломленно восклицаю я, и рассматриваю английскую букву "в". - Откуда она у тебя?
   - Полегче.
   - Я спрашиваю, что это? - У меня наверно глаза выглядят дикими. Я смотрю на тату, и едва сдерживаю внутри ошарашенный вопль. - Что это обозначает? У меня похожая есть. Вот, смотри. - Я медленно задеваю рукав больной руки и показываю Максиму дабл ю. - Но я абсолютно не помню, как она у меня появилась.
   - Не помнишь? - парень усмехается. - Как это не помнишь?
   Немного помолчав, я отрезаю:
   - Не важно. Не твое дело.
   - В таком случае, и это не твое дело, - он опускает рукава свитера и язвительно улыбается. - Узнаешь у кого-нибудь другого в следующий раз.
   - Неужели так сложно сказать?
   - Да, сложно.
   Я обижено отворачиваюсь. Наконец, я нахожу нечто из моей прошлой жизни, и тут же мгновенно это теряю.
   - Чужачка, нам надо идти. - Максим выходит вперед и оглядывается по сторонам.
   - Вообще-то меня Лия зовут, - отрезаю я. - Не чужачка, а Лия.
   - Ясно.
   - Попытайся запомнить.
   - Попытаюсь.
   Я, словно нахожусь рядом с куском металла. Он такой холодный и опасный, что к нему страшно даже приблизиться. Однако если всё же пересиливаешь себя и прикасаешься - чувствуешь гладкую ровную поверхность, на которую можно опереться, и за которой можно спрятаться.
   Я иду, смотрю на Максима и нахожу его довольно высоким. По сравнению с ним я маленькая, низкая, тощая и слабая. Так и есть, на самом деле. Волосы парень давно не стриг, черные пряди торчат в разные стороны, но почему-то смотрится это не так уж ужасно, что просто поразительно. Обычно люди с похожей прической выглядят, как оборванцы.
   - Сверлишь в моей спине дыру? - спрашивает на ходу Макс, и я смущенно опускаю глаза вниз.
   - Тебе показалось.
   - Разве?
   - Да, показалось.
   Парень усмехается.
   - Почему ты ослушалась меня и вернулась? - через несколько минут спрашивает он, и мы сворачиваем на повороте. Открывается вид на площадь перед вокзалом. Машины полицейских стоят только там, поэтому мы с легкостью проходим с другой стороны незамеченными.
   - Потому что я спасала свою сестру. - Заучено отвечаю я.
   - А она считает это спасением?
   - Какая разница? - устало протягиваю я. - Потом скажет спасибо.
   - А если не скажешь?
   - Хотя бы будет живой.
   Макс приближается к черному BMWи открывает мне дверь.
   - Сначала в больницу, потом домой.
   Я удивленно вскидываю брови и недоуменно прикусываю губу.
   - Что за черт? Почему ты такой вежливый? Откуда забота?
   - Не задавай лишних вопросов, просто садись, и поедем уже.
   - Но я должна знать.
   - Ты ничего не должна знать, - громче отрезает парень и проводит рукой по черным прямым волосам. - Есть вещи, которые делаешь, потому что делаешь. Не знаешь почему, просто не можешь по-другому.
   - Дай угадаю. Из чувства жалости? - огрызаясь, протягиваю я, и смотрю на Макса. Если бы он не был безмозглым придурком, он бы мне понравился.
   - Да, - резко отвечает он. - Именно так. Из чувства жалости.
   Больше я не говорю ему ни слова.
   Сажусь в машину, мы молча едим до больницы, а потом я сообщаю, что сама найду родителей, и они отвезут меня домой. Максим соглашается, уезжает, а я, не доходя до больницы, разворачиваюсь и иду к остановке. Не хватало ещё, чтобы мама с папой увидели вывих моего плеча.
   Переживу как-нибудь.
  
   0x01 graphic
0x01 graphic
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"