Пономаренко Олег Игоревич : другие произведения.

Наемничья банда Рысь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.48*43  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик по миру Berserk(темный мечник) Кентаро Миуры. ГГ попаданец в мир за несколько лет до начала событий, т.е. встречи Гатса и Гриффита. Книга первая. Связь с оригинальным сюжетом пока отсутствует. ГГ живет самостоятельной жизнью.

  Фанфик по мотивам вселенной Берсерк.
  
  ЭРА I. Слоеный пирог Континента. Битвы Наполеонов.
  
  "The clans are marching 'gainst the law
  Bagpipers play the tunes of war
  Death or glory I will find
  Rebellion on my mind"
  Van Canto "Rebellion"
  
  Виток 1. Долгая дорога в новую жизнь.
  
  Глава 1. Из пепла.
  Прекрасное голубое небо. Птицы летают. Редкие низкие облака на фоне далеких и заполнивших все обозримое небо туч. Редкие, но непонятно длинные и светлые по сравнению с остальным небом. Это совсем странно... Откуда в мире могли бы взяться такие облака? На выпускаемый ТЭЦ пар это явно не смахивает, а для самолетов низковато. Хотя конечно облака это серьезно, но посерьезнее вопрос будет несколько иной: где я? И кто я? Хотя нет отмена. Кто я, пока помню. Святов Родимир Егорьевич. Немного странно для современного времени, но родителям нравилось. Правда меня до сих пор преследует ощущение, что им просто поржать хотелось. Вот и получилось сильно русское сочетание имени фамилии и отчества. Мне-то нравится, да вот иногда попадал в не очень приятное положение. Приходилось с крайними русофобами сталкиваться. Не в их пользу конечно. Технарь с вышкой, то есть окончивший технический институт, и даже успевший поработать по специальности. Но вот где я... Это вопрос совсем другого уровня. Почему? Да потому что пошевелиться я не могу, и даже глаза не слушаются. Единственная часть тела, решившая не отказываться от хозяина это веки, и то, наверное, потому, что слишком медленные. Вон как неторопливо сползают вниз.
  Вспышка. Глаза закрылись, и накатила боль. Вспышка. Боль усилилась. Все тело начало ныть и появилось ощущение, что кожа и мышцы сейчас порвутся. Единственная мысль билась в моем мозгу, натыкаясь на стенки сознания и не имея возможности излить себя в мир: "Что за?!..". Вспышка. Вспышка. Еще, еще и еще. Она появлялась, мерцала перед внутренним взором раз за разом, все учащаясь, и под конец слилась в одну яркую точку. Теперь из-за нее, яркой настолько, что смотреть было почти невозможно, а отвести взгляд не позволяли какие-то высшие силы, появилась новая беда. Голову сковала Боль. И понеслось.
  Воспоминания, мысли, идеи, жизнь, прошлое. Только теперь я понял, что "Я" теперь не Я. А еще точнее не совсем Я.Мое сознание каким-то невообразимым способом перенеслось к другому, такому похожему, но невообразимо чужому телу. И теперь именно в нем мне придется жить.
  Начинались воспоминания хорошо - деревня, куча сестер и братьев, поле, лес, коровы лошади, охота (в этом я из этого мира совсем преуспел). Еда вроде как была. Соседи друг другу помогали, вместе всей деревней жили, вместе пахали, вместе охотились. Деревенька была не близко к трактам и считалась достаточно глухой. До ближайшего большого города было неделю пути, из которых по тракту лишь три, а остальное по дороге в лесу. Пусть и не столь ужасной, что не пройти, но ходили по ней скорее только местные, да и то лишь на ярмарку. Один только минус был. Город тот был портовым, да еще и на самой границе, а потому и постоянно переходил от одного короля к другому. Скорее всего, именно это и сгубило деревеньку. В одну ночь пришли солдаты. Без знаков и знамен. Сопротивлявшихся мужчин убивали. Остальных уводили. Не оставляли никого. Кого в рабы, кого в утеху солдатам к костру, а кого и куда в более престижные по звучанию, но отнюдь не по смыслу места. Ко всяким лордам в "служанки-на-ночь" и прочая.. Мой Я в тот момент был на охоте. Он и еще несколько человек. В том числе и из соседних деревенек. Легко представить ярость людей вернувшихся и узревших сожженные очаги и убитых друзей. После этого десяток охотников в течении пары недель терроризировали большой отряд в лесу. Расскажи мне кто такое в моей прошлой жизни - никогда бы не поверил. Ну серьезно, как десяток людей может терроризировать пару сотен солдат и при этом еще умудряться спасти хоть кого из пленных? Но охотник в своем лесу это страшная сила... я это "увидел". Но к тому моменту, когда они таки настигли этих безликих подонков, большая часть пленных была переправлена куда-то в неизвестность. Хоть охотники и сильны в своих лесах, но когда приходится выходить в открытый бой, качественное преимущество отнюдь не обеспечивает гарантий победы. В общем то дальнейшая часть воспоминаний, была размытой. Бешенство и ярость переполняли бойцов, понявших, что спасать им уже и некого. Что долгая охота за двуногими, так и осталась безрезультатной, что возвращаться уже не просто некуда, но и не с кем. Мир для этих людей мерк сужался и выливался в последнем нападении. Финальной битве, выиграть которую им было не суждено. Каких-то результатов они добились, но и только лишь. И вот отчаянные и обездоленные охотники разбрелись кто куда. Те, кто выжил, конечно. Кто-то вернулся к родственникам в другие деревни, кто-то, как и мой "Я", ушли бродить. Мне в свое время повезло вступить сперва в относительно нормальную банду наемников, а после и выжить в ней. И вот теперь я находился на поле брани. А те самые непонятные облака это трассы пролетевших снарядов. Пушки. Дымный порох. Неразрывные ядра. Средневековье...
  Последняя мысль меня окончательно прибила. Тут вставал очень острым ребром такой маленький вопросик, а что мне собственно теперь делать? Драпать! Нет не так. ДРАПАТЬ!!! Вот так немного легче. Немного успокоившись, решил, наконец, осмотреться в пространстве. Что-то вокруг да происходит. И раз я столь долго лежу, и все еще не перебазировался ни на свет иной, ни куда в местный карцер, то, значит, в относительной безопасности лежу.
  Мир мой на данный момент был ограничен небольшими щелочками. Шлем. Тяжелый и, скорее всего, как и все настолько закрытые шлемы, большой и неудобный. Вот от этой гадости надо было избавляться в первую очередь. Руки, оказавшиеся в латных рукавицах, так просто избавить меня от него не захотели. Ремни были качественно затянуты под подбородком. Пришлось сначала долго нащупывать, а затем вытаскивать нож и срезать их. Рукавицы снимать было сложнее, там было какое-то более хитрое переплетение ремней, с которым я еще не сталкивался. Сняв таки шлем, я, наконец, прочувствовал всю реалистичность события. Вокруг меня был дым. Много дыма и пыли. Гарь стояла в воздухе, смешивая себя с запахом крови и непонятным привкусом, остававшемся на языке после каждого вдоха. Поле смерти. Рядом со мной лежал мертвый воин. Неподалеку еще часть воина. Возле ног начиналась воронка, сперва плавно поднимаясь, а потом резко опадая куда-то вниз. Очень интересно. Что же могло сделать что-то похожее, если их снаряды не наполнены порохом, а являются, по сути, простыми железными шарами. Ладно, с этим разберемся в известное время. Вокруг, уже в двадцати метрах, видимость становится равна нулю. Похоже залп батареи пришелся на меня и моих товарищей. Интересно, что они собственно тут делали. Из памяти выходит что местный "Я" ввязался в битву какой-то местной стенки царька "А" против стенки царька "Б". И видимо решил драпануть, когда запахло совсем жаренным. Умирать уже не хочется, а отдавать жизнь уже не за что. Зачем интересно батарея открыла огонь по бегущему противнику? Странные однако люди. Но воевать мне честно не хотелось ну вот ни на сколечко. Нож мгновенно исчез за голенищем сапога. Поправил щит на одной руке, а второй схватил лежащий рядом топорик. Небольшой, но широкий. Классический европейский одноручный топорик. На Руси с такими не ходили. Бессмысленны. Направление выбрано. То куда в идее я и должен был изначально бежать. Прочь от воронки.
  В шлеме отражалось как на фоне серого мрачного неба одинокий воин в потертой броне и без шлема встает на ноги и, сперва немного покачиваясь, но с каждым шагом все ровнее и ровнее переставляя ноги, слегка пригнувший побежал быстрыми перебежками вдаль. Через какие-то мгновения вокруг не осталось ни одного живого существа. Лишь шлем, формами напоминающий крысиную морду, лежал в пепле на границе воронки. Так он, наверное, и остался там лежать, пока команды сборщиков его не подобрали, да не подивились отсутствию его хозяина.
  
  Глава 2. Черный замок.
  Я бежал, стараясь по дуге обходить любые силуэты воинов, сражающихся друг с другом. Мне они были не нужны, так пусть и я им лучше не потребуюсь. Бежать пришлось не очень долго. Я выбрался на чистое пространство и слегка прифигел. Картинка сложилась. Никто не станет стрелять по отступающему врагу пока сражение идет. А вот стрелять по бегущим частям своей армии, чтобы остальным неповадно было, это очень даже можно. Сталины недоделанные. Недоделанные это точно. Там хоть цель была и смысл, пусть и до ужаса отвратительный. А тут...
  Передо мной выросла крепость. Огромный по моим меркам замок. Черные стены, к которым тут и там были приставлены лестницы, а в одном месте виднелось нагромождение дерева, до этого явно бывшего осадной башней. Захват подходил к концу. Неуспешному для нападающих. Крепость, замок... Как черный клык на фоне неба и в окружении дерущихся людей, смахивающих на муравьев под ее стенами. Вокруг на расстоянии нескольких километров лишь поля да луга. Она стояла непреступная, хотя и со следами пожаров. Артиллерия существует для уничтожения противника и снесения защитных объектов, для дальнейшего упрощения штурма. В этот раз она не справилась. Стены были целы. Две возвышавшиеся за стенами башни стояли, и падать не собирались. Ворота были закрыты, а мост через ров был опущен. Сила и величие этого монументального здания были созданы для охраны своих лордов и людей живущих в городе, спрятавшемся от меня с другой стороны замка. Место дышало жизнью. Совсем не так, как в моей реальности, где единственные посетители таких замков были туристы, а единственная кровь текла из разбитых носов перебравших визитеров. Я был поражен. Никогда не думал увидеть истинную крепость и тем более в осаде. Но...
  Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана...
  Недолго удалось мне восторгаться достопримечательностями. Неподалеку, буквально в паре десятков шагов от меня еще кипела битва. Кто был на моей стороне, а кто был против я, честно говоря, так и не понял. Одни люди в доспехах цвета от черного до белого били людей носивших такие же доспехи и такие же цвета. Чего-то я в этом не понимаю. Непонимание прошло, когда из толпы вояк отделился один. Битва его как будто выплюнула. И вот я стоял напротив большого в обхват дядьки в топхельме, непонятно откуда взявшейся кирасе, сжимающего длинный меч и классический европейский пятиугольный щит. Дядька смотрелся немного забавно, но как ни странно органично. Но когда эта органичность поперла на меня с поднятым щитом и мечом немного отведенным в сторону, я честно говоря обделался. Сильно обделался. Расстояние между нами исчезло, и меч взлетел. Щит под удар я подставил скорее на инстинктах, выработанных на многих стачках реконструкторов моего времени. Однако сразу за сильным ударом мечом что-то еще сильнее толкнуло меня назад. Мужик знал свое дело. Меня откинуло, но я не упал. Упасть значило умереть.
  - Мужик погоди!! Давай поговорим!! - это была моя надежда. Правда я знал, что она не оправдается.
  В ответ донеслось лишь рычание и новый удар. Снова удар и снова толчок. Приняв четвертый удар, я тут же отпрыгнул назад. Как оказалось вовремя. Он снова решил толкнуть, но меня уже так близко не было. Сделав шаг и не получив опоры в виде моего бедного тела, он чуть не упал на лишнем шаге, но смог вернуть себе равновесие. В этот момент я и подгадил ему. Правда, слишком немного. Я со всей дури рубанул топором по нему. Удар пришелся на скат плеча, так что мне вновь пришлось отпрыгивать. Думай парень! Он вояка с опытом. А ты с мозгами. Думай!
  Мысли носились слишком быстро, явно опережая мои возможности их обдумывать. Что стало мне точно понятно, так это то, что бежать у меня возможности нет. Догонит и промеж ребер меня... а что там промеж ребер почему-то не очень хотелось представлять. Так. Он в кирасе. Кираса состоит из двух отдельно скрепленных половинок. Ремень стягивающий половинки идет по низу, немного выше пахового уровня и расположен снаружи. К нему крепится защита бедер. Топхельм сидит глубоко, до шеи не добраться. Что же делать. Самое уязвимое место - ремень крепежа. Вот с него и начну. Тут мне повезло. Будь у меня меч, я бы с этим бы не справился бы ни в жизнь. Но у меня был топор. Он приблизился. Удар мечом, я подставил щит. И тут же из-за щита вылетает топор. Он точно так же упирается в щит. Что ж первый шаг сделан. Контратака была более успешна. Я в это очень хотел верить. Так мы обменялись еще некоторым количеством ударов. Удар-щит-удар-щит. Под один из его ударов я решил не подставляться, а вновь отпрыгнуть. Меч противника прочертил диагональ сверху справа вниз. Затем безостановочно из нижнего левого угла обратно наверх. И вот тут то я и ворвался в него, выставив щит, как таран. Этого он явно не ожидал. Щиты столкнулись, и я, отпрыгивая влево, со всей мочи влупил топором в область пояса. Удар, как ни странно, достиг цели. Пояс лопнул. Чудо. Снова отходим. Часть цельного латного доспеха на моем враге отошла. Защита бедра сползла, не давая возможности сделать нормальный шаг. Сперва он не понял что произошло. А после ему не дал понять я. В тот момент мне стала понятно формулировка моря ударов. Я бил и бил. Чередуя удары сверху с ударами по заветной щели в доспехах. В какой-то момент я таки достиг успеха и сломил его защиту. Топор вошел в его бедро, ломая тазовую кость. Мужик упал. В идее ходить он уже не сможет никогда. После такого у нас требуется очень тяжелые операции, не всегда заканчивающиеся успешно. А тут лишь магией смогут они помочь. Но несмотря ни на что он все равно уперся рукой, сжимающей меч, в землю и начал пытаться вставать. Это был поступок настоящего воина, не сдающегося до конца. Из ниоткуда под его щитом появился маленький арбалет. Как и что он там делал раньше я не знал. Но вот что он делал сейчас я понял сразу. Он целился в меня. С такого расстояния для куска стали сорвавшегося с натянутого самострела, пусть и небольшого, могло статься и щит не помеха. Рефлексы ли это были или я сам. Так в дальнейшем я этого и не узнал, однако мой топор со всего маху влетел в его шлем. Такого несчастный топхельм не выдержал. Победа была за мной. Но в тот момент я этого не понимал. Лишь нечто вытекавшее из пробитого шлема, было перед моими глазами. Тело, некогда отчаянно пытавшееся меня убить, сейчас лежало на земле, а из прорези глаз, щели в районе шеи и рваного пролома от топора вытекало нечто красно-белое. Не много, но я стоял как загипнотизированный и пытался осознать, что же произошло. И все это было ужасно. Неправильно. Глупо. Зачем? Ведь где-то остались люди, ждущие тебя. Мать, ждущая сына. Жена, глядящая на звезды, и вымаливающая то, что уже не может быть исполнено никогда в жизни. Дети, ждущие главного героя этого мира. Всего этого этот человек себя лишил. Осталось лишь верить, что он был готов и верил, что раз это может произойти, то значит оно и не просто за так. Но, честно говоря, я на его месте быть не хотел, а иначе было видимо невозможно. Чтож осталось лишь помолиться за него. Местным ли Богам или Тому, кого оставил я в своем мире. Тому, кто готов был принять душу воина, дравшегося здесь со мной.
  Сколько я стоял я честно говоря не знал. Секунды ли, минуты ли... Наврядли очень долго, битва вокруг шла все также. Постепенно оцепенение прошло, и мое восприятие вернулось к происходящему вокруг. Вокруг творился хаос. То тут, то там лежали люди, металл и кровь, то капая и собираясь в лужи, то фонтанами окропляя окружающее. Злость и смерть. Страх и ярость. Битва. Побоище.
  Я поднял выпавший из рук топор и обтер его об траву. Оставаться здесь точно не имело смысла. Драться я не хотел, а попадать в плен ни к врагам, ни к союзникам не хотел вдвойне. Первые бы просто повесили, а вторые бы еще заодно и начали разбираться бы что, мол енто я так поменялся за битву. Нет братцы. Ну нафиг эту вашу заливную рыбу.
  Путь мой лежал прочь. Я уходил от крепости. Лес был впереди. Войска сзади. Снова перебежками по ближайшим ямам в обход людей. Бежал я честно стараясь не оборачиваться. Не получилось лишь один раз. Я почувствовал нечто. Это было очень странное ощущение, как будто переводишь внимание туда, где как раз должно что-то произойти. Так иногда в классах ученики резко замолкали прямо за секунду, до отмачиваемого кем-нибудь прикола. Здесь же мне предстала картина начала бегства. Люди, сперва понемногу, а потом и толпой понеслись в сторону леса. Благо они бежали не в мою сторону, так как я заранее направился по другому направлению, вдоль поля пшеницы, и до укрытия добираться было дольше. Хотя и тут людей попадалось достаточно. И вот кричащая бегущая толпа людей и следом за ней улюлюкающая и гикающая догоняющая толпа людей, сорвались и начали свое завершающее движение этой битвы. Финальным аккордом зазвучали трубы, сигналящие отступление для одних и прекращение преследования для других. Толпы медленно разделились. Битва завершилась.
  В этот бесславный и триумфальный момент я развернулся и понесся прочь быстро и, уже не таясь. Для меня лес приближался. Новый мир меня встретил несколько неприветливо.
  
  Глава 3. В лесу.
  Бежать мне удалось непривычно долго. Раньше пробежка в несколько километров была для меня задачкой, нельзя сказать что невозможной, но в принципе не настолько легкой, а теперь я бежал и бежал, и честно говоря, умудрился даже не столь сильно сбить дыхание. Когда неприметная тропка исчезла совсем, растворившись в очередном скоплении кустов в конце очередной полянки в лесу, я все-таки перешел не шаг. Дорога предстояла долгая, день был еще далек от завершения, а лес я не знал абсолютно. Не хватало еще попасть в яму, спрятавшуюся в траве и продолжить свой путь уже калекой.
  Лес вокруг меня поразил до самой глубины души. Я шел и все никак не мог поверить. Я человек 21 века привык к другому, замусоренному и грязному лесу, в котором невозможно пойти хоть куда-нибудь и не наткнуться на следы великой цивилизации людей. Все что ближе пары сотен километров от города умудряется быть завалено бутылками, пакетами и прочей дребеденью. И ведь правда великая цивилизация достигшая подобных технологических высот, а ведь неспособны и примитивно не сорить там где находятся более 5 минут. Страшно. И обидно. Но местный лес поразил меня уж с опушки. Все здесь было по лесному. Чисто и хорошо. Редкое упоминание людей было вначале в виде небольших просек вырубленных деревьев. Честно говоря, не зная местных правил по отношению к лесу, это наводило на мысль, что здесь просто не было реки, вот и не выгодно рубить. Тащить далеко и тяжко. Ну и, наверное, что войска местных царьков собирались не здесь, а напротив ворот крепости. В принципе в ту же сторону куда и я умудрилось пойти еще много народу, несколько раз меня даже окликали, но добравшись до леса, я стал забирать вправо, двигаясь по его кромке, пока и не нашел эту незаметную тропку. Определить в какую сторону света я двигался, увы пока было тяжкой для меня задачей. Если примерно брать, что я в своем полушарии, то по солнцу выходило, что шел я куда-то на север.
  Спустя несколько часов хода сквозь лес, не особенно разбирая направления и на каждой поляне сверяясь с солнцем, мой желудок решил заявить о себе. Тогда-то я и осознал, что шел я действительно долго. Эта нужда привела меня в замешательство. Я, снова же, городской житель, пока еще не знающий как охотиться и как добывать себе в лесу еду. И отчего-то мне казалось, что это не столь уж и легко. Выйдя на очередную залитую солнцем поляну, залитую бесчисленными переливами желтых и белых цветов, я решил устроить привал. Отошел я достаточно далеко, чтобы меня не искали и не преследовали, а значит, можно было сесть отдохнуть и подумать. Я прислонился к дереву и погрузился в воспоминания. Мне надо было понять, как раздобыть себе еду. С памятью об охоте, было сложно, все-таки это скорее навык, чем просто знание. А вот со сбором всякого растительного можно было и попытаться. Но руки меня опередили. Из обернутого под доспехом кушака появилась небольшая котомка. Узкая, в кулак диаметром, но длинная. Меня чуть истерика не скрутила. Было очень смешно. Решил, называется, добыть себе еду. А вот заглянуть в карманы неудосужился. Эх, батенька, вот так то все открытия и происходят: случайно и не по вашей воле. Надо было додуматься что солдат, а до этого охотник ну в любом случае будет иметь при себе запас еды и денег, который никому не отдаст. В котомке был кусок сыра, хлеба и вяленого мяса. Поел я уже сидя на земле опершись на ствол. Отдых был очень приятен. Съел я не много, но пока наелся. Отложив еду в сторону начал разбирать суму дальше. Кроме еды там обнаружился мешочек с монетами, огниво да статуэтка, обмотанная тряпицей. Монет было около пары сотен. Совсем не плохо, как подсказывало мне мое бюро информации в голове. Но, к сожалению, и не богатей. Огниво из двух камней тут же заставило меня высечь искру. Всегда любил это делать. Но таких вещей было маловато в моем детстве. Чтож, зато вечером смогу развести огонь не робинзоновским методом палку о палку, а искрой на стружку. Со статуэткой все оказалось еще интереснее. Как только я развернул тряпицу, я увидел вырезанную из дерева фигурку - на небольшом постаменте тянулась вверх то ли птица, то ли человеческая фигура в балахоне с очень широкими рукавами и зауженным низом. Вокруг фигурки, которую я все-таки окрестил птицей, тянулись две лозы, вырастающие из постамента и обвивающие фигуру снизу вверх с обеих сторон. Статуэтка была старая и потрепанная. В одном месте было видно, что она немного обуглилась, но после этого, будучи затерта в руках, столь часто ее крутящих, отполировалась, что уже не красилась. Из памяти выплыл кусочек воспоминания - зима, вечер, лавка у камина, на ней сижу я, а на стуле рядом сидит кто-то большой и вытачивает из дерева эту фигурку. Легкое счастье и радость нахлынули от этого эпизода. Семейный уют этого дома детства. Тишина и спокойствие. Чувство защищенности. И вслед за ним еще одно. Отчаяние на пожарище родного дома и поднимаемая из пепла, чудом сохранившаяся фигурка. Мда сурова жизнь моя тут была. И столь счастлива когда-то.
  Так со статуэткой в руках и различными мыслями планомерно текущими в голове я просидел какое-то время, выпав из мира, словно он куда-то временно исчез, а на его место пришли раздумья. Много разных мыслей. Думы о семье из этого мира и из мира мною покинутого. Как они там перенесли мое исчезновение, все ли у них в порядке, и как мне к ним вернуться. А к этому приплелось - как я вообще сюда попал. Будем надеяться, что я не перенесся, а, как бы, копировался. Все одно жить так хоть легче, а в дальнейшем глядишь что и узнаем. Не беда прорвемся. Пока надо было все таки разобраться с чем я имею дело. А для этого надо было сгрудить все с себя и осмотреть теперь уже себя. Я собрал все в котомку и положил ее с кушаком рядом. Пора доспехам быть снятым.
   Брони на мне, как оказалось, было надето достаточно. Первыми на землю в дополнение к уже валяющимся перчаткам полетели наплечники. Сами перчатки были из кожи с наклепанной с тыльной стороны ладони металлом, подвижным на пальцах. Хорошие и надежные, если сделаны правильно. И оружие держать удобно. Наплечники, неглубокие пиалы с прикрепленными к ним железными полосами, защищающими предплечье, со всеми своими ремнями заставили меня чуть ли не материться. Когда я их все-таки снял, то стало понятно, что делать это надо было немного погодя, после основной брони, так как ремни, удерживающие положение наплечей крепились как раз под ней. Эх прямо предчувствую возню с их надеванием. Это будет... негуманно по отношению ко мне и тому, кто это сможет услышать. Следом полетели наручи, сделанные по примеру защиты предплечья, а спустя еще несколько минут была побеждена комбинация "набедренники-наколенники" и крепящиеся на них поножи. Все это дело, кроме коленок, выполнялось из тех же полос металла, набитых на широкую кожаную основу, а колени были само собой цельнометаллическими. Крепились они к ремню повязанному под толстой кожаной курткой, надевающейся через голову и всей усеянной заклепками и железными пластинами. В общем полный набор. С учетом шлема, был полный набор. Наверное, это все-таки считалось здесь чем-нибудь вроде средней брони, но уже этого мне хватило, чтобы изойтись слюной. Моя фанатеющая по броне и холодному оружию душа была счастлива. Вся амуниция была простых темно-коричневых тонов дубленой кожи или отблескивающим солнечными лучами, кое-где со следами ржавчины, серо-стального цвета металла. Доспех был быстро разложен в правильном порядке на земле. Судя по всему выходило, что хоть я и был не особо хорошим воином, но в эффективном использовании брони и оружия толк знал. Да и зачем бы, спрашивается, простому охотнику потребовались бы тяжелые доспехи, железный щит и меч, если он ими пользоваться не умеет, а вот простой круглый деревянный щит и топор и такого типа броня были гораздо удобнее. И учиться заново обращаться не нужно, и подвижность сохраняется, да и защита все одно остается. Со шлемом честно решил свалить все на помутнение. Терпеть не могу ведра с дырками, в которых ничего ни не видно, ни не слышно. Ведь все одно, если бы догнали бы, то с тем, что было на мне до этого, голову проломили бы быстро. Я, конечно, надеялся, что был не прав, но по-настоящему толстый и надежный шлем наверняка требовал круглые суммы и хорошее умение кузнецов. Не столь же утяжеленные версии спасут разве что от стрелы на излете да от меча по касательной. Но не проверять же?
  В итоге, стоя в простых кожаных штанах, сапогах и толстой полотняной рубахе простого некрашеного серого цвета, я снова достал фигурку и кусочек мяса. Земля была мягкой и теплой. Звуки леса наполняли меня и я снова свалился в раздумья о всем насущном. Все таки хорошая была семья у этого меня. Семья... Заветное место каждого человека...
  Время текло, я сидел. Мир затих. Птицы пели, но где-то далеко. Насекомые жужжали сплошным стрекотом, сливающимся в непонятную мелодию, ворожащую и расслабляющую. Где-то по веткам проскакал какой-то грызун, на секунду выявив свою мордашку миру и тут же умчав обратно в яркую переливчатую смесь красок. Пятна зеленого, подчеркнутого коричневым и перемешанного с бело-голубым. Звук усиливался и перерастал в какие-то волны. Слова, одни и те же, кричащие что-то непонятное и неразличимое... Птица сорвалась с ветки и неожиданно задела меня крылом. Я вышел из оцепенения. Интересное начало путешествия. Легкое помутнение прошло, оставив легкий привкус хвои на губах. Мысли вернулись в порядок, а жизнь вокруг продолжалась. Несмотря на первое приветствие, наверное, все-таки где-то и этот мир красив. Хотелось бы увидеть его весь и рассмотреть все его красоты. Ну да обратно вроде пока не собираюсь, так что чувствую время будет. Пора было выдвигаться.
  Через полчаса я уже шел вперед, надев на себя всю амуницию обратно. Класть ее все равно было не куда, а выкидывать я чувствовал, пока не стоило. В какой-то момент я понял, что скоро будет смеркаться, и на очередной полянке устроил себе костерок и ночлег.
  Первая ночь в этом мире была не холодна, но пока слишком одинока. Спал я в броне, подложив под голову топор, а укрывшись щитом. А так хотелось мягкой кровати и одеяла с компанией друзей на заднем плане и милой девой греющей рядышком. Чтож жизнь в этом мире можно сказать началась.
  
  Глава 4. Утро нового дня.
  Разбудило меня солнышко, пробившееся сквозь листву и нежно раскаляющее мне щеку. Жизнь вокруг кипела уже во всю. Ночь слава Богу была теплая, а день явно собирался быть еще теплее. Я даже порадовался, что путь мой пока лежит через лес, в нем все-таки прохладнее днем. Потянувшись и встав, я побрел в поисках ручейка или речки. Как ни странно мне повезло найти его достаточно быстро. Примерно в паре минут ходьбы от моей поляны бил из земли небольшой ключ, воды которого утекали куда-то в зеленую кручу, теряясь в нескольких метрах в сплетении корней деревьев. Вода в нем была ледяная и очень вкусная. Это наверное какая-то особенность лесных ключей. Умывшись и напившись, я вернулся обратно на полянку. Не мудрствуя лукаво, взял всю свою амуницию в руки и решился на зарядку.
  Спустя пару часов тренировки я признал свои способности в обращении с топором вполне сносными и сел позавтракать. Не мое все-таки это оружие... Вот что такое топор с широким лезвием против хорошего доспеха? Классические европейские топоры, как будто взятые прямо из крестьянского обихода или снаряжения охотников, явно были не способны пробить нормально слаженную кольчугу или пластинчатый доспех. Это можно было объяснить даже простой физикой, но что-то мне подсказывало, что люди в этом мире ее еще пока не знали. Даже не представлял я местный уровень наук, хотя порох они изобрести вроде как смогли, но большего для них явно добиться было невозможно. Не в таких бойнях, что я видел, а это, я уверен, не единичный случай и возможно не самый жестокий. В любом случае надо быть готовым ко всему. Следовательно, придется подбирать оружие, которым я способен владеть.
  Маньяком холодного оружия я был с детства. Любителем доспехов стал уже ближе к институту, когда разум начал планомерно побеждать детство. В те же времена, оказавшись в кругах реконструкторов, страдающих желанием научиться фехтовать на многом и хорошо, я познал и фехтование. И даже после института, уже покинув свой клуб, чуть ли не каждый день тренировался с любимыми железными и деревянными палками и имитациями. К сожалению так и не успел в свое время найти и собрать в коллекцию настоящее холодное оружие, но теорию и много практики имел. Судя потому, что попал я в мир средневековья, это было очень хорошо, однако вот то вооружение, которое было у меня на данный момент, меня не устраивало совершенно. Самые сложные для меня как это ни странно техники боя всегда были связаны со щитом. Не владел я нормально ни одноручным оружием со щитом, ни двумя мечами, как их с этаким пафосом называли английским словом "дуалы". Зато с достаточным успехом смог покорить простое одноручное оружие. А с двуручным оружием я можно сказать сливался. Тяжелый двуручный меч, всегда шел по нужному курсу, японская катана останавливалась в нужном месте, а с копьем со мной под конец вообще отказывались тренироваться.. Эх времена были прекрасные.. Собственно именно этот набор амуниции мне и нужен был в ближайшее время. Да и доспехи поменять было бы не плохо, но это нужен хороший кузнец-бронник и большой выбор. С ходу назвать что-то конкретное я пока не мог.
  Размышляя о предстоящем, я шел по лесу. В глаза то и дело прыгали солнечные зайчики, то ослепляя, то скрываясь за изумрудной листвой, раскинувшейся сверху. Снизу и вокруг она играла цветами от белого до темно-зеленого и порою коричневого. Земля, изредка проявлявшаяся сквозь редкую траву, большое количество кустарников, опавшую хвою вперемешку с листьями и всякое прочее, была то темной, то зелено-желтой. Иногда попадались ключи, бившие из земли и утекающие в неведомые низинки. В какой-то момент я вышел к реке и дальнейший путь продолжил уже вдоль ее извилистого берега. Сама река была не широка, но судя по плывущим листьям достаточно быстра. Плавал я всегда хорошо, однако лезть в воду в доспехе и при оружии... Бррр, увольте. Логика встала в позу, а лекции по физике и материаловедению обосновали все теоретически. Нафиг такое счастье, пойду вдоль бережка, авось куда и дойду, авось кого и найду... Примерно так выглядели мои размышления, пока я стоял в прострации на берегу.
  Ох уж это русское авось... Ведь авось и случается. И дошел, и нашел. Точнее нашли меня.
  Продираясь мимо очередного поворота реки, а я ведь их сперва даже пытался считать, на меня вылетела девчушка лет пятнадцати. Длинные взлохмаченные волосы, несли в себе следы долгого и явно неразборчивого бега по лесу. И репейник в них был, и веточки, и палочки. Яркие под падающим солнцем голубые глаза в панике забегали по поляне, наткнулись на меня, выходящего из-за дерева, и замерли на короткое мгновение, однако, верно услышав что-то, она снова сорвалась с места и рванула куда-то мимо меня, даже не попытавшись обогнуть стороной незнакомого типа. Бежала эта достаточно высокая для своего возраста девушка со ссадинами и крупным фингалом под глазом к реке, шумящей за моей спиной. Я к счастью или несчастью для нее оказался быстрее. Схватил ее, пробегающую мимо, и закинул на дерево, из-за которого только что ее и увидел. Ствол дерева раздваивался как раз в паре метров над землей, так что это была вполне безопасная позиция. Когда она оказалась на верху я наконец услышал то, что заставило ее впасть в такую панику. Из леса несся быстро приближающийся победный лай псов, загнавших свою добычу. Девушка наверху, поджав правую руку, прижалась к стволу дерева, пытаясь слиться с ним и стать максимально незаметной.
  - Сиди здесь. Сейчас разберемся. - негромко приказал я ей, внутренне весь закипая.
  Собак я любил, но в детстве один урод с какого-то ляду решил спустить на меня свою овчарку. К сожалению здесь ситуация повторялась. Шум нарастал. Одновременно нарастал и мой гнев. И вот из-за деревьев на поляну выскочила пара псов, лающих почем зря. В породах я никогда не разбирался, но, наверное, эти были похожи на каких-нибудь доберманов. Высокие, поджарые, с хищным оскалом и оголенными клыками. Вид их вызывал ужас у простого человека. Мне тоже было страшно, но долгие годы тренировок по "не боязни" собак и оружие в руках на фоне гнева делали свое дело. Я стоял с щитом, поднятым верхней кромкой до носа и планомерно вытаскивал с пояса топор. Рычащие монстры, словно крупную добычу, обходили меня с двух сторон. Наверное, где-то глубоко внутри я ощущал возможность поквитаться с этими созданиями за долгие годы страха, и выпущенный на волю их агрессией монстр из моего подсознания теперь волнами очищал мой разум от остатков страха. Мир мой сконцентрировался на предстоящем, взгляд планомерно расфокусировался, охватывая всю картину целиком, и был готов в любой момент указать нападающего. Обе собаки разошлись на несколько метров, так что мы втроем образовали прямой угол, и остановились. Рычание на мгновение стихло, и псы рванули. Практически одновременно. Но все-таки пес, прыгнувший справа оказался несколько медлительней. Это я понял уже сделав маленький шаг вправо и получив мощный удар в щит слева. Первый пес налетел на щит и под его весом меня начало крутить против часовой стрелки, придавая ускорение удару второй руки. Я со всей силой вогнал топор во вторую собаку, летящую справа, и упал. Топора в руке не осталось, однако и одного противника рядом тоже. Подняться я не успел. Первый пес напрыгнул на меня сверху, пытаясь через щит добраться до моего горла. Секунды, показавшиеся минутами, мы боролись, однако все-таки человек сильнее. Я откинул пса вместе со щитом куда-то в сторону кустов и тут же, перекатившись через правую руку, встал на ноги. Нож из-за голенища буквально сам прыгнул мне в руку. Я изготовился. Охотничий нож с лезвием чуть больше ладони на уровне груди смотрел в сторону откинутого противника. В этот момент все решалось. Пес, разрывая переплетения плюща и обрывая листья, выдрался из кустов и с лаем рванул на меня. Через мгновение я лежал на земле, а мой не шевелящийся враг был на мне. Скорее всего, прыгнувшая собака и рука с зажатым ножом встретились. Острозаточенный металл прорезал плоть длинной тонкой полосой, и после столь скоротечной встречи, собака уже не встала. Моя победа была результатом в этой дикой схватке с природой. Наверное, несколько минут я лежал под ее трупом и не смыслил вообще ничего. Стук в ушах планомерно начал стихать, только когда милое личико появилось перед моими глазами. Девушка, сползшая кое-как с дерева теребила меня. Правая рука ее была прижата к груди, глаза широко раскрыты, а губы что-то произносили.
  - Дядя вы в порядке? - "Какой красивый голос"- подумалось мне. -Дядя! Вы живы? Дядя! Ну пожалуйста! Ответьте!
  Это был очень красивый голос. До странности красивый голос произнес эти слова. Забавный контраст выходил из такого чистого голоса и такого испачканного и испуганного лица, обрамленного светлыми взлохмаченными локонами. Но еще забавнее была моя в тот момент отрешенность. Какие приятные мысли приходят в голову после подобных героических свершений и диких вспышек адреналина. И так еще хотелось спать. И материться... И ведь все сильнее и сильнее хотелось делать последнее. Но придется делать ни то ни другое... Надо было вставать и разбираться. Все-таки собак на девушку кто-то да спустил. И этого кого-то стоило бы и поприветствовать. Как-нибудь по-людски, как смогут только очень разозленные люди.
  - Дядя! Дядя! Очнитесь! - наверное, вид мой был крайне отстранившийся, раз девушка даже попыталась здоровой рукой стащить с меня собаку, продолжая тормошить при этом. Скажем так, ни то, ни другое ей особенно не удавалось, но попытки были чувственные.
  - Живой я. Не тряси, а то перестану им быть, - пробормотал я.
  Почему то в горле была пустыня, а своего голоса не слышал даже я. Это было уже серьезно. Достаточно резко я скинул с себя тушу и попытался принять вертикальное положение. Сесть удалось. Надо сказать, что к моей чести удалось это сделать с первого раза. Даже так я чувствовал, что ходуном хожу. Будь это я в моем прошлом, то так и не поднялся бы, пока не подняли, а сейчас ничего - пару раз вдох выдох сделал и вроде как оклемался.
  - Скорее вставайте! Надо бежать. Скоро хозяева собак придут. Увидят нас и точно убьют! - озабоченность прежде захватившая девушку была сурово вытеснена паникой и страхом. - Быстрее вставайте!
  - Не убьют. Такие не смогут. Иэх! - Я встал. Вытащил нож, и носком сапога откинул пса подальше. Через минуту прилаживая поднятый щит и топор на свои места, я спросил у девушки: - Ну так и что это было? Кто тебя так невзлюбил, что собак спустил?
  - Это разбойники! Мы отстали... А они... Они мою сестру схватили. И маму... и дядю Похлебу... И Булата... - дальше пошли сплошные всхлипы, так что разобрать что-либо стало совсем невозможно. Да и что тут разобрать. Напали. Убили. Схватили. А она успела в кусты. Слов нет...
  - Ладно, ладно. Будет. - Я прижал ее к себе и погладил по голове. Утешитель из меня никакой.
  - Ой кровь. - раздалось еще через пару минут всхлипваний.
  - Что? - я отодвинулся и осмотрел себя. Доспех был в крови. Нож то я оттер сразу, а вот про кожанку как-то и забыл. - Хех, и правда. Не порядок. - я улыбнулся и выдрав клок травы попытался ее стереть. Удалось не очень. Скорее больше размазал.
  - Ну так ладно. Надо сестру твою спасти. Раз схватили, то убивать ее сразу не будут. У них псы еще были? В какой они стороне?
  - Там. - девушка ткнула пальцем в сторону откуда прибежала и замотала головой. - больше не было. Их двух вместе вели. Больше не видела.
  - Отлично. Одним геморроем меньше, - я направился в сторону указанную девушкой. - Ладно, а сколько их не увидала?
  - Человек десять. Все большие в доспехах. И страшные. - сказано это было уже не со всхлипами в голосе, так что я надеялся, что девушка уже планомерно отходит от случившегося.
  Но сказано это было у меня из-за спины. Я обернулся и взгляд еще мокрых глаз уперся в меня исподлобья. Серьезный такой взгляд. Так и говорящий: "попробуй обмани меня!"
  - Не бойся, я сильный, - улыбнулся я. Интересно кого я старался убедить больше? Ее или себя? - Я смогу спасти твою сестру. - И далее почти беззвучно. - Я надеюсь.
  - Хорошо. - девушка кивнула, протерла глаза, и когда подняла взор на меня, то они уже загорелись таким чистым огоньком. Чистым и не предвещающим тем на кого он изольется ничего хорошего. Такой огонек в свое время точно должен будет перерасти в бушующий шторм.
  Через несколько минут мы уже шли в сторону будущего побоища, даже не подозревая, когда конкретно за своей небольшой добычей вышли охотники, хозяева побитых собак.
  
  Глава 5. Битва у воза.
  Она можно сказать нас вела. Но дорога была понятна. Либо она, либо собаки казалось, чуть ли не просеку пробили своей бешеной гонкой. Судя по словам девушки идти нам было минут пятнадцать или двадцать. И как только она смогла оторваться от них и при этом пробежать столько? Стоп, а к вопросу о преследовании. Если разбойники полагали, что их псы сами свяжут и приведут девушку обратно, то либо я явно переоцениваю разумность местного человечества как такового, либо они были в усмерть пьяные и обкурившиеся местного опиума. У таких небось и слоны летают по небу и за кальяном беседы ведут. Но если второе отметается как факт, ибо напасть на семью этой девушки они смогли, а первое после встречи туземцами казалось неверным, то... Кажется мне, что все-таки они должны направляться нам на встречу. И если учесть все то время, что мы провели на поляне, то должны они быть близко.
  Я достаточно резко остановился и схватил девушку за руку.
  - Чт.. - я не дал ей договорить, подняв вверх палец.
  В тишине прошла минута. Вот оно. Звук. Топот и голоса. Сложно топтать в лесу, но у этих ребят, орущих на два голоса получалось. Я буквально закатил свою испуганную спутницу под очень пышный куст со стороны противоположной от голосов, и сам последовал за ней, практически вжавшись в листву. Щитом, который до того нес за ручку, я закрыл девушку со своей стороны, а сам потянул из ножен топор и нож.
  Шли они совершенно не таясь, да и спрашивается чего это им таиться? Ну не девушки же, загнанной собаками в какой-нибудь тупик или загрызенной под каким-нибудь деревом. Они шли забирать добычу, загнанную и готовую к чему угодно, лишь бы подальше от милых песиков и их крайне милых зубок. А вот кого они точно не ждали, так это меня. И честно говоря, я и не собирался им давать возможность подготовиться к моему прибытию. Увы, но люблю я появляться неожиданно.
  За людей я их уже не считал. Те кто способен спустить собак на маленькую девушку, на звание "люди" рассчитывать не могут. А значит всякие конвенции на них не распространяются. И аппеляции не подлежит. И эта поляна назначалась судом и плахой.
  Куст, за которым мы спрятались, был широк, густ, разлапист и даже с какой-то ягодой. Прекрасное укрытие. Увидеть нас было возможно, только обойдя его и оказавшись чуть ли не напротив спрятавшихся. Я встал на одно колено, в эдакую имитацию позы низкого старта, положив топор на колено, а кулак с зажатым ножом на землю. Моя неожиданная спутница замерла под кустом, свернувшись клубочком, и лишь глаза сияли немым вопросом - "что случилось?". Интересно это у меня слух такой тонкий стал теперь? Но не важно. И вот, спустя еще полминуты, они вышли на поляну где-то за нами. Слышал я лишь их приближающиеся к нам голоса и шелест кустов, из которых они появились. Смотрели мы сейчас в одну сторону с ними. Только их дорога вела вперед, мимо нашего укрытия, а я сидел и ждал пока они пройдут мимо. Нападать всегда проще со спины. К тому же шли они, о чем-то громко переругиваясь, порою переходя на хохот. Шуму они создавали много. Это было хорошо. Даже будь на их пути медведь, жующий малину, так не услышали бы. Но это было и плохо. Они могли не вовремя обернуться и увидеть нас. А это было плохо.
  "Сегодня какой-то день везения." - подумал я, когда сквозь листву разглядел, что их и правда двое, и что они идут прямо оттуда, откуда я их и ждал. Проходили они немного правее нас и заметить не должны были. Дальше потянулись секунды. Они текли очень медленно, а я, казалось, перестал дышать. И лишь вжимался в куст.
  Они прошли мимо нас. Пронесло, они даже не обернулись. Лишь ржали как лошади. В итоге они оказались впереди и немного справа от меня. Я быстро переложил топор в правую, а нож в левую руку. Шаг. Еще шаг. Еще один. Вот они уже в трех шагах впереди. В четырех. В пяти. Вот он момент. Я словно разгибающийся лук, послал свое тело в полет, как стрелу на натянутой до предела тетиве. Рванул прямо на них, туда, где были их спины. Прыжок получился хороший. Еще один скачок, и топор с широкого замаха догоняет свою цель. Он так и не смог ничего понять, а теперь не сможет уже никогда. Топор вошел в основание шеи и был моментально выпущен из руки. Отставая от своего напарника на пол моего шага, нож также достиг своей цели под ухом, куда и погрузился до рукояти. Из шей обоих в разные стороны рванули струи крови, превращая всю композицию в страшнейший фонтан на свете. За одно мгновение два человека отправились в небытие. И это уже не вызвало во мне никаких эмоций кроме вспышки адреналина и усталости. Цели были повержены, и значит, мы победили в этой битве. Или бойне. Как угодно. Помолюсь за них. Позже. Оттерев и убрав оружие на свои места, я помог своей спутнице вылезти из укрытия и занялся более полезным, но сомнительным действием. Я обыскивал своих бывших противников. Я не уверен, что моего кошелька хватит на долго, да и вдруг у них что-либо еще интересное найдется? Первую находку я примерил на руку сразу же. Копье. Длинное и прочное древко с классическим ромбовидным наконечником. Самое обычное, но это было явное преимущество для предстоящего боя. Уже второе к счастью, первым была внезапность, уже сыгравшая свою роковую роль только что. Пусть кто бы что не говорил, а подкравшись к врагу, даже не заметившему, что сейчас с ним что-то будет, и явно не самое приятное, можно получить море возможностей и шансов победить. Копье было лучшим подарком, которое только возможно. И хотя оно было, на мой взгляд, тяжеловато, но зато не возникало сомнения, что удар меча перерубить его не сможет. Так уж сложилось, что в своем клубе реконструкторов, давно конечно, но меня называли мастером копья. Не сразу мне полюбилось это оружие, состоящее просто из палки и ножа, но когда втянулся... Я оказался им поглощен. Очень много тренировался и изучал все, что мог найти с ним связанное. И вот сейчас оно снова со мной. Наверное, есть какая-то справедливость в этом мире, а иначе как еще мне отбить сестру моей неожиданной спутницы у десятка разбойников?
  Денег с неудачливых разбойников насыпалось не много, но и то было не плохо. У одного из них я нашел самострел с болтами и небольшой кинжальчик в ножнах, которые в тот же момент всучил девушке. Надо сказать, глаза ее лишь в этот момент немного сузились. Это происшествие наверняка запомнится ей надолго. Если это долго вообще будет. Самострел был средних размеров. К прямому, по форме словно бита, основанию были прикручены плечи с тетивой. На основании была ложбинка под болт, оканчивающаяся ямкой для удержания тетивы в заряженном виде и рычаг под ней, в нужный момент, словно спусковой крючок, спускающий тетиву и запускающий болт в полет. Спереди было обычное стремя для взведения. Давать девушке что либо еще смысла не имело. Боец из нее скорее всего никакой, а с тем что есть, если и не попадет, так хоть напугает. Мыслил я примерно так.
  Когда тела были осмотрены, я распрямился и с глубоким выдохом себя еще раз успокоил тем, что все будет хорошо. Сразу после этого, максимально тихо, мы двинулись дальше по уже протоптанной тропе. Через минут десять мы добрели до опушки. Она виделась впереди ярким просветом. Однако туда я пока не торопился. Деревьев становилось меньше, а кустов все больше. Прислонившись к одной такой живой ограде, я сквозь листву осмотрел окрестности. Поле здесь немного вдавалось в лес, и дорога до этого идущая все больше по полю, повторяла его движение и прижималась к деревьям. Этим и воспользовались одиннадцать человек. Девятерых разбойников, частично в доспехах и при оружии я сейчас и видел. Шестеро сгрудились возле небольшой телеги и пары лежащих подле нее тел. Это, похоже, и были мать и дядя сестер. Еще двое издевались над неподвижной, на вид уже потерявшей сознание девушкой, точной копией моей спутницы. Правда, фингал у нее был под другим глазом. Последний стоял неподалеку от меня, одновременно всматриваясь в поле, высматривая товарищей, которые должны были вернуться из леса, и пытаясь услышать не вытащат ли из телеги его долю и не успеет ли он ее отнять обратно. Первые два дела у него выходили очень посредственно, а последнее не получалось из-за назначенного поста. Мысли его были там, со всеми, у телеги, а страхи его обитали в поле. Он чуть ли не дергался от желания подойти к соратникам, но стоял. Наверное серьезный у них главарь, раз смог так поставить на пост. К сожалению друзей своих из леса он уже не дождется, добычи не разделит, а страх его придет совсем с неожиданной стороны. Арбалетов я успел насчитать четыре штуки. Два лежали на земле, видимо разряженные, а оставшиеся были у крайних с каждой стороны телеги мужиков. Двоих рядом с девушкой я видел хуже всего, но их гогот вполне успешно перекрывал гомон от телеги, решающий кому чего и сколько достанется, и где все это сбывать будут.
  Вот интересно, что они с девушкой делать будут? Наверняка попытаются юбку задрать.
  - Эй Гимзлер! Если мы девку немного поласкаем, она ведь не испортится? - рявкнул здоровенный лысый хмырь, закончивший привязывать девушку к дереву.
  - Делайте что хотите, только не испортите вид. - Ответил ему кто-то от телеги раздраженным голосом и даже не обернувшись. - Нам ее еще продавать.
  - Не испортим. Только прыти добавим. - Хохотнуло второе нечто возле пленницы тонюсеньким голоском.
  Никогда не понимал мужчин способных думать только промежностью и только критериями задирания юбок у всех женщин, которых они видят. Однако мотивация этой парочки была понятна. Если у здоровяка еще был шанс когда-нибудь обзавестись семьей или хотя бы любовницей, то со вторым ночь провести не каждая бы согласилась и за деньги. Вот ведь люди... Ну-с ладно, пора готовиться.
  - Возьми на прицел дальнего мужика с арбалетом. Попытается стрелять, направь кончиком стрелы в его сторону и нажми на рычаг, - шепнул я своей спутнице, взводя для нее самострел. - Но только когда я буду уже там. Не раньше.
  То, что она попадет, не было у меня и в мыслях, но вот пролетающий рядом болт должен был хоть немного отвлечь их внимание от меня. Хотя утвердительный кивок светлой макушки и крайне серьезный взгляд, говорящий о решимости всем пасть порвать и тому подобное, вселил в меня надежду.
  - Не боись, прорвемся, - подмигнул я ей и погладил по волосам.
  Уже разворачиваясь я услышал полуутвердительное хмыканье и улыбнувшись стал пробираться к стоящему на стреме разбойничку. Быть честным при этой девочке мне не удалось, поэтому, когда я отполз от нее подальше, волнения и переживания накрыли меня с головой. Началась паранойя, что я слишком громок, что меня сейчас обнаружат, что я... и так далее. Неизвестно сколько силы, воли и силы воли мне потребовалось, чтобы взять себя в руки и сосредоточиться на окружающем и отсечь все лишнее. Если нет закона, защищающего таких девочек, то я стану силой, этот закон заменяющий. Эта мысль пульсировала во мне, и с каждым тактом голова остывала, а сердце успокаивалось. Развитие хоть и есть выборка из жизнеспособного, но выбирать стоит из своей весовой категории.
  Находясь рядом с дозорным, я, наконец, смог рассмотреть двух насильников. Один пяткой копья давил пленнице в грудь, а второй слегка ослаблял охватывающие ее путы. Вот они закончили это дело, и большой стал спускать штаны. Пора. Лучший момент. Первый дозорный, второй арбалетчик ближний ко мне. После него с разгону смогу долететь до второго арбалетчика. А там увидим. Составлять какой-то более подробный план некогда. Да и сделать что-то, кроме как порубить их всех, все равно будет невозможно. Так что действуем по обстоятельствам. Авось пронесет.
  Широкий шаг и копье, на пядь вырываясь из листвы протыкает снизу вверх горло дозорного. Один. Никто не замечает. Встаю во весь рост, вытаскиваю копье и делаю шаг из кустов. Тело дозорного медленно оседает, а я уже размазанным пятном несусь к возу огромными скачками. В мою сторону оборачиваются, но слишком медленно. Первые обернувшиеся осознают происшедшее и выражение их лиц меняется с удивленного на пораженное. Надо отдать должное арбалетчик, так и не сменив выражение, стал поднимать свое оружие, однако поднявшись, оно выпало из его рук, а из спины показалось острие копья. Он даже не успел вскрикнуть, как вслед движению копья налетел на кого-то у телеги. Два. Далее все закружилось. Меня по инерции понесло дальше, и чтобы хоть как-то контролировать свое положение пришлось перекувыркнуться через плечо, попутно выдергивая копье из своей жертвы. Едва мои пятки коснулись земли, я, довершая движение, сделал оборот через левое плечо, чтобы мое плечо не вылетело из сустава от нагрузки. А так, сделав оборот спиной вперед, я заодно круговым движением впечатал копье в ребра какому-то из стоявших рядом врагов. Он, не ждавший такого, отлетел на пару метров. Предо мною, образуя почти правильный угол, теперь стояли четыре человека. Что-то промелькнуло между нами и второй арбалетчик, так и не нажавший на спуск, упал на землю. Три. А девочка то меткая...
  Теперь они образовали правильный угол с главарем в основании. Веяло от него чем-то таким, что так и кричало: "Вот - это главарь!" Я принял стойку. Задняя рука на уровне лица, передняя на середине древка, наконечник опущен к земле. Любимая стойка для обороны, а заодно и напасть можно. И похоже, что ни один из кандидатов на тот свет с ней еще не сталкивались. Кроме меня конечно. Момент передышки, и теперь, наконец, все предо мной включились в дело. Серия из трех ударов начинает противостояние. Я направил ее в главаря и левого бандита. Главарь оказался опытным и вертким, а вот второму не повезло. Он честно попытался ударить мечом, но не ожидал, что сам напорется на острие, появившееся на третий укол перед уже его носом. Четыре.
  Вспышка справа заставила меня отскочить, и я, со щелчком по летящему в меня мечу, вернулся в стойку. Здесь ловить нечего, пока, пора рвануть к насильникам. Несколько шагов-прыжков боком и лезвие описывает красивую дугу. Громила, замешкавшийся со своими штанами, просто рухнул на землю, пропуская копье мимо, а вот писклявый, с распущенными штанами и, следовательно, плавно сползавшими штанами, решил сделать выпад мне навстречу. В руках у него было длинное копье, но, увы, в такой позе единственное, что его ждало - потеря равновесия. Укол прошел мимо меня, а вот обух моего копья встретился с его головой. Наверное пять. Хотя судя по его позе на земле - точно.
  Теперь уже вспышка слева заставила меня прыгать. Товарищ с мечом догнал меня и начал нападать, а к нему присоединился разбойник, отправленный в полет еще в самом начале, и, наконец, понявший что ребра, как и тот кто по ним ударил, целы. Он к тому же умудрился достать откуда-то большой двуручный топорик лесоруба. И в довершение всего через несколько взмахов меча, копья и топора к ним присоединился натянувший таки штаны громила с внушительной дубиной с железным шаром на конце. Хорошо хоть без щитов они были, а то я бы совсем попал. Но ситуация была патовая. Я не мог никого достать ни уколами ни размашистыми ударами. Они не могли атаковать меня из-за резко появляющегося перед их лицами острия копья. А главарь изображал позу гопника внутри телеги и наблюдал. Мне явно повезло, что эти ребята были далеко не мастерами. Они может и были профи кинжала и топора, однако оружие в их руках держалось не очень крепко. Больше силы и немного опыта, чем техники и владения. И самое главное, точная командная работа явно не была их коньком. Они друг другу не мешали, но и не дополняли. Я с легкостью это утверждал, основываясь лишь на одном факте - я все еще был жив и отбивался.
  После очередной бесплодной попытки разрубить меня как полешку, я отпрыгнул и принял новую стойку. Пора было идти в нападение. Ноги на расстоянии в пол шага одна от другой по линии от противника, корпус в пол оборота к ним, передняя рука с раскрытой ладонью смотрит прямо на противника, копье на одной трети от основания идет вдоль по задней руке за спину. Теперь надо думать, кого бы выбрать. По одиночке они все мне не противники, но вот втроем... Размен явно не мой вариант. Попробовать на мечника? Он крайний и самый верткий. Да и дровосек с громилой одновременно не смогут атаковать. Или лучше на громилу с другого края? Нет, мечник - сволочь шустрая. Явно старшина их. Про дровосека по центру и говорить нечего. Заклюют вороны. Задница одно слово.
  Мои сомнения развеяло древко болта, появившееся из груди громилы. Шесть. Она смогла перезарядить арбалет??? Я поражен. Но потом все. Дровосек повернул голову. Копье описало дугу от земли и вошло в укол, но, увы, ударилось лишь о древко вскинутого в падении топора. Добить тоже не удалось, на меня накинулся мечник. Пришлось быстро и много крутиться от ударов сверху и сбоку, вращая и подставляя копье под его меч. Всего лишь несколько ударов пришлось блокировать жестко в древко, остальные удалось сбить или пропустить. Я честно боялся за свое оружие, ведь оно было единственным. Топорик я оставил своему стрелку. Может он ей и пригодится, но главное он не утяжелит меня. Ведь я тут легкой атлетикой занимаюсь, понимаешь ли. Прыжки, приседания, наклоны, махи руками. С одной лишь разницей, что иначе в меня войдет несколько сантиметров стали. И вот, наконец, удалось разойтись на расстояние и встать в стойку с отведенным копьем за спину. Но в этот раз я опустил его ближе к земле. Пусть считает, что я устал. И хотя это и так правда, но адреналин меня пока питал гораздо сильней.
  Я стоял, ожидая их нападения, но что-то было не так. Они меня планомерно обходили, но чего-то явно не хватало. Исчезло ощущение публики... Главарь! Он исчез. Твою ж налево. Я рванул в сторону кустов, как ужаленный. Теперь понятно чего он выжидал. Он ждал второго выстрела, чтобы понять в какой стороне стрелок. Спрятался в фургоне и ждал. Умная сволочь. И беспощадная. Ближайший путь в кусты был мимо дровосека, так что мне повезло. Он был не на столько расторопен, да и оружие его не позволяло быстро ударить. Прыжок в кусты, резко оттолкнуться от дерева и рывок влево. Туда, где возможно уже поздно появляться. Считанные секунды заняло у меня обогнуть поляну и увидеть девушку, уже с земли отбивавшую меч, падающий из-за головы главаря. Но топор охотника так просто не разрубить ни с трех, ни с четырех ударов. Вот выбить его из ослабевших от ударов рук - это на "раз-два". Топор вылетел из пальцев девушки, а меч поднялся снова. Я не успевал.
  Не знаю, что в меня вселилось, но мою руку что-то повело. Какой-то поток, сила, давшая мне возможность. Древко сорвалось с моих рук, а через мгновение главарь, пронзенный копьем, отлетел от силы удара в сторону. Удивление так и застыло на его лице, обращенном к небу. Увидел я это лишь по инерции долетев до его тела.
  - Гимслер! - раздался возглас сзади. Не сказать, что он был полон отчаяния или злобы. Скорее непонимания.
  Играть так по крупному. Ибо кто там не пьет шампанского? А я вот хочу хотя бы раз его в своей жизни еще выпить. Я распрямился и поставил ногу на грудь поверженного главаря.
  - Ну что ребятки? - сказал я так спокойно, как мог на тот момент и резким движением выдернул копье из его груди.
  Копье было в крови. Резким взмахом стряхнув ее, поставил свое оружие концом в землю и облокотился на древко.
  - Может хватит? Я уже и так всю банду вашу положил, - сказал с видом "поковыривая пальцем в носу и абсолютно плюя на всякую мелочь". - И тех двоих вместе с их шавками тоже. Вас двое всего осталось. - Медленно перевел взгляд на мечника. - Давайте-ка вещички свои забрали и ноги в руки отсюда. Или желаете продолжить? - Я картинно оторвал копье от земли, крутанул над головой и положил его на древком на руку, как бы приглашая их.
  Гамму чувств на лице мечника передать словами было сложно. А расширенные глаза дровосека остались в моей памяти надолго. Но после минуты обдумывания, мечник зло сплюнул и прорычал:
  - Уходим.
  После чего под моим пристальным взором оба повернулись и пошли на поляну.
  - Жива? - тихо спросил я девушку, помогая ей встать. - Пойдем.
  На поляне они каждый взяли по котомке и отправились. Дровосек сперва попытался поумничать и захватить еще один мешок, однако, моя злая фраза - "Свои вещи", сказанная в этот момент с упором на первое слово, заставила его одуматься. Любезный взгляд напарника убедил его не делать глупостей и дальше. Оружие требовать сдавать я не рискнул. Если бы им это не понравилось настолько, что они решились бы драться, то победить мне уже было бы сложно.
  Да, я честно блефовал. Но ни выбора, ни сил к тому моменту у меня уже не оставалось. Но блеф сработал. Они уходили по полю, и я долго наблюдал, пока они не скрылись из вида далеко впереди, и лишь после этого с глубоким выдохом упал в траву. И ослепленный полуденным солнцем лежал на своем поле брани - победивший, но словно один из побежденных.
  
  Глава 6. Похороны требуют решений.
  Лежал я долго. Целых минут двадцать по моим прикидкам. Но покой мне только снился - оставаться тут было никак нельзя. Еще не известно, отпустив этих двоих, не подписал ли я нам смертный приговор. А то вдруг у них тут полк солдат за ближайшим холмом. Хотя это больше из серии паранойи, но, как это ни печально, этот залог здоровья в нашей жизни еще никто не менял. Когда я, постанывая, вставал, ко мне подошли обе близняшки. Уставшие, угрюмые, мокрые, верно умывались, надо бы сказать побитые, но про девушек, даже в самом плохом состоянии я такого сказать не мог. Они дрались за свои жизни, цепляясь за нее зубами, а не сливали ее, так что единственное, что можно было сказать - потрепанные, но живые и способные продолжать свой путь. Огонь еще горел, а в зазеркалье глаз виднелся несломленный стержень.
  - Дяд... - я прервал их на первом же слове.
  - Так. Первое. Я вам не дяденька. Я вас даже почти не старше. Хватит этого. Второе. Обе садитесь тут. - Я ткнул пальцем рядом с собой и сам плюхнулся обратно на траву. - Рассказывайте, кто вы и что все-таки тут произошло.
  Они обе переглянулись и вслед за мной одновременно сели на траву. Даже хлюпнуть носом у них получилось синхронно. Талант.
  - Меня зовут Мара, - сказала первая из близняшек, та, которую мы спасали, и после указала на сестру. - Моя сестра Кора. - последняя кивнула, не произнося ни слова. - Мы дочери купца с далекого севера. Наш отец постоянно возил товары из наших земель сюда на юг, за желтую степь. Но пару лет назад его не стало. Мы с мамой и дядей всегда ездили вместе с ним, поэтому продолжили дело. По глупости мы отбились от каравана. Продали, купили и, полные товара, поехали домой. Дальше появились они и... - Глаза девушки уперлись в землю, словно переживая все произошедшее вновь.
  - Потом появились вы...- закончила за Мару сестра.
  - Неподалеку наемники брали крепость. Скорее всего, они дезертиры, решившие поискать легкой добычи. - Я устало вздохнул. - Мне семнадцать лет, вам должно быть лет шестнадцать. Думаю весомый повод быть на ты.
  Не понятно почему, но попав в этот мир, оказалось, что я тут не прожил и полных восемнадцати зим, вместо моих прошлых двадцати пяти. Это было достаточно странное ощущение, словно бы омолодился и снова продолжаешь расти.
  - Пятнадцать. - сказала Кора. - Но какая разница сейчас? Лучше скажи, что теперь ты с нами хочешь делать?
  - Выканье напрягает просто, - улыбнулся я им, пытаясь хоть немного ослабить напряженность девушек. - Делать? Да ничего, - я поднялся. - Сейчас мы соберем с трупов все ценное, загрузимся в воз ваш и выдвинемся отсюда. К закату мы должны быть уже далеко. А там уже и решим.
  Я потянулся. Мандраж, бивший меня минут пятнадцать после битвы давно прошел и теперь наступило время двигаться дальше. Телега была цела, тенет на ней не поврежден, лошадь ее тянущая, к счастью, тоже осталась на месте, так что можно было смело говорить, что хотя бы до вечера я буду ехать на местном транспорте, а не на своих двоих. Что делать с девушками, я думал решить вечером. Пока ничего путного не приходило на ум.
  - Ну, пора и честь знать, - девушки переглянулись, а я, видя это, улыбнулся. - Пошли.
  - Ааа.. Подожди, - Кора буквально вскочила вслед за мной. - Ты еще не сказал своего имени.
  - Имя, да?.. - пробормотал я, стоя к ним спиной, а затем, повернувшись, ответил. - Рюрик.
  "Рюрик" - мысленно повторил я про себя. Да, чем-то, в своей сути, это имя напоминало мое настоящее, потерявшее свой смысл в этом мире. Оставшееся прозвище из далекого детства. Но оно мне всегда нравилось, так что принять его как имя для меня было честью.
  На сборы по моим ощущениям ушло еще около получаса. Доберусь до ближайшего города, куплю себе часы! Мы собрали вещи и сложили все то, что было уже никому не нужно в телегу. Я наконец снял доспехи и отправил их туда же куда и все остальное имущество. В телегу же я положил тела матери и дяди Мары и Коры, накрыв их с головой куском ткани, которую они везли на продажу. Сам сел на козлы, девушек посадил рядом с собой и мы выдвинулись в дорогу. Вел телегу я впервые, но как мне и казалось, было это не трудно. Лошадь досталась покладистая и послушная, слушалась вожжей абсолютно и сбиваться с дороги по своим лошадиным делам не пыталась. Да и к тому же два человека водивших телегу чуть ли не с пеленок сидели рядышком. Дорога шла по полю. В какой стороне находится хоть какой-нибудь город, я не знал, поэтому поехал по-простому в сторону обратную той, куда ушли двое разбойников. Ехали ли мы туда, откуда в свое время девушки приехали, или же в сторону, куду они направлялись, я не знал, а сестры хранили молчание, погруженные в сои мысли. Ну да понять их было не сложно. За один день пережить нападение, пленение, нахождение в шаге от смерти или рабства, и лишь чудом спастись... Но теперь наступало их самое сложное испытание в эти бесконечны сутки, понять что делать дальше. Их жизнь в каких то несколько часов сделала настолько крутой поворот, что справиться с этим быстро было возможно лишь имея железную силу воли и мотивацию. Самое простое решение было забиться в какой-нибудь угол и там сидеть, плача и недоумевая на судьбу. Или так же просто отрешиться от всего, по серии "мозги уползли за стенку к соседу, и там поселились до поры до времени". Но здесь и сейчас это было равносильно смерти, и поэтому они решали и думали. Осмысливали все, что произошло, смерть родственников, возможную жизнь дальше. И беспокоить их я был не в праве. Как и навязывать возможные пути спасения от этой ситуации, погрузившись в какие-либо дела. Только сидеть и смотреть, чтобы лошадь обошла яму, да не свернула куда в поле. Ехали мы долго. Я старался ехать прямо по главной дороге, не сворачивая ни на какие мелкие тропки и дорожки. Вокруг нас тянулись к небу колосья пшеницы, овса или просто чертополоха, играющие всеми оттенками желтого под лучами солнца. Стрекотали и летали разные жучки и кузнечики. И за отсутствием людей на, казалось, многие лиги пути, стояла абсолютно живая, природная тишина. Ближайший крупный перекресток предстал перед нами часа через четыре, и мне пришлось остановиться, решая, куда ехать дальше. Девушки выпали из своего транса и тоже завертели головами. Мы оказались на распутье. Малый тракт, по которому мы ехали до этого, уперся в своего старшего брата. Возможных путей появилось три. Влево в леса, тянувшиеся всю дорогу вдоль поля, по которому мы ехали. Вправо к видневшимся за макушками деревьев горам и назад. Лесов за последние дни мне хватило, а вот в горах я бывал не часто. В молчании я повернул на право, и оживившиеся было девушки снова погрузились глубоко в себя. Еще с час мы ехали по тракту в сторону гор. Полоска поля быстро сменилась лесом, через какое-то время поредевшим и превратившимся в новое поле. Когда лес вновь подступился к новому полю, я свернул с тракта и направил телегу вбок от дороги.
  Далеко проехать не удалось, все-таки телега не предназначена для подобной пересеченной местности. Заприметив небольшую впадинку я остановил телегу и слез сам. Среди вещей ежащих в телеге, еще когда отъезжали, я заприметил пару кирко-мотыг. Сейчас я взял одну из них и, подойдя к этой впадинке, начал ее углублять. Сперва я работал под сопровождением двух изумленных пар глаз девушек. Правда довольно быстро они поняли, чем я занимаюсь и тоже подключились по мере своих сил.
  Две могилы, обложенные камнями, в большинстве своем принесенными девушками, и с выточенными мною столбиками, в лучах склоняющегося к горизонту светила смотрелись очень печально и при этом очень торжественно. "Во имя Отца, Сына и Святого духа! Пусть их души найдут покой",- подумал я про себя, а вслух произнес это же, но на неизвестной здесь никому латыни. После чего я отошел, давая возможность девушкам проститься с родителями.
  С пол часа девушки неподвижно стояли у могил мамы и дяди. В конце концов я не выдержал я позвал их.
  - Кора, Мара! Пора выдвигаться, пока солнце не зашло окончательно.
  - Да, - донеслось от них, и девушки заторопились к нашему обозу.
  Закат мы встретили у самых деревьев, разбив лагерь и даже приготовив чаю. Простой травяной чай под остатки моей еды, разделенной на трех человек, пошел на ура. А я, радостно смакующий теплый вкусный напиток был вновь удостоен странных пристальных взглядов. Маленький огонек в сгустившихся сумерках не ярко освещал наши лица, играясь на них тенями в свое удовольствие. С момента разбития лагеря и до сих пор от девушек не донеслось ни единого слова, поэтому после первой кружки я решил наконец прервать затишье.
  - Хороший чай у вас девушки. Вкусный. Очень похоже на мяту. - сказал я, зачерпывая из кастрюльки вторую кружку. - Расскажите из чего насобирали?
  - Странный ты, - тихо сказала Мара.
  - Странный? Почему это?
  - Свалился, словно ястреб с небес, спас нас просто так, рискуя жизнью... - продолжила Мара.
  - Затем выражаться стал, словно старцы из наших деревень, у могил говорил как священник, хотя совершенно непонятно что, про чай знаешь, хотя местные люди его в жизни не пили!- подхватила более активно Кора.
  - Ну так уж и не пили, - хмыкнул я. - Наверняка различные отвары и тут пьют как лекарства. Хотя буду честным, сам я не отсюда, тут вы правы.
  - А откуда же ты? - глаза Коры, в свете неяркого огня казалось, наконец, загорелись чем-то новым, позволяя тяжким событиям дня отойти вглубь. - С севера? Как и мы?
  - Примерно. Несколько дальше, я бы сказал. Совсем из дальних земель, где даже вы ни разу не были со своими караванами.
  - Мы много где бывали,- не сдавалась Кора.
  - Там вы не бывали точно...
  Я в задумчивости смотрел в огонь и медленно, по глотку отпивал горячий напиток, не замечая его температуры. Над поляной снова повисло недолгое молчание. А ведь и правда откуда я здесь? По меркам этого мира даже и не скажешь ведь. Пришелец с другого мира? Измерения? Планеты? Наверняка это все будет оценено, как еретический бред сумасшедшего, и самое скорое и далеко не светлое, что будет меня ждать - костер инквизиции какой-нибудь. На крайний случай роль юродивого, но, даже это будет не так прекрасно, хотя я и буду живой. А если прикинуться местным, побывавшем в разных частях света? И тут меня поджидает опасность оказаться в опасном информационном омуте. О мире вокруг я ведь не знаю практически ничего. Да а много ли знают крестьяне, живущие в глубоких деревушках? Они знают в какой стране они живут и какой лорд ими правит. И в окрестностях они точно должны разбираться. А я уже два дня только и иду на удачу, хоть бы куда, повезло, что не по кругу. Нет лучше придерживаться легенды о своем очень далеком происхождении. Так сказать из-за морей-океанов прибыл. И вопросов меньше, и под дурачка закосить получится в случае чего.
  - Даже я не знаю дороги туда теперь... - я хмыкнул и оторвался от вечного дела - созерцания огня. - Сильно я заплутал в общем. А последние несколько дней вообще по лесу шел, так что даже не знаю, где оказался. Не расскажите? Вы ведь караванщицы, дороги знать должны!
  - Не караванщицы, а купцы! - воскликнула Кора.
  - Ты что совсем не знаешь, где находишься? - спросила Мара, не обратив внимания на возмущенный возглас сестры.
  - Нет. Совершенно, - помотал я головой. - Ни страны, ни местности не знаю.
  - Совсем странный ты путешественник. Никак наемник? - Мара казалась явно взрослее своей сестры. До сих пор была тиха и осторожна в разговорах со мной.
  - Наемник? - предо мной пронеслось воспоминание, виденное еще совершенно не мной, но и не в моем мире. - Нет. Я не наемник. Хотя и путешественник из меня странный, это ты верно подметила,- я улыбнулся девушке.
  - Хм... Ладно, смотри.- Мара взяла палочку и быстро начертила круг на земле.- Это королевство Тюдор. Именно в нем мы сейчас находимся. Вот здесь, - она ткнула палочкой в правый, ближний ко мне конец круга. - С твоей стороны север, с моей юг. На севере находится королевство Мидланд.- она нарисовала еще один кружок с моей стороны, а между ними нарисовала линию, выходя с востока загибающуюся к Маре и прерывающуюся ровно посередине кружков. - Граница с ним пролегает по отвесным скалам, тянущимся от моря с запада на восток. Единственное место, где скалы расступаются - небольшой промежуток выжженной степи, называемый нами купцами желтой степью. Дальше перейти горы возможно уже только на землях мелких княжеств и герцогств с востока. С юго-запада от нас лежит государство Бальдин, закрывающее от Тюдора западное море. Прямо на юге лежит срединное море. За ним земли черных людей, рабов, используемых как в Бальдине, так и в Тюдоре. (прим автора: хоть сколько-нибудь нормальных карт мира мне найти не удалось, поэтому создаю ее, как понял из оригинала.)
  Она нарисовала еще 3 кружка и выбросила палочку в огонь. Я медленно водил взглядом по этой своеобразной карте, запоминая местную географию. Что-то внутри меня свербило, словно пытаясь напомнить мне что-то, но вот что, так и не приходило в голову.
  - Что ж. Спасибо. Общая география понятна. - кивнул я головой, зачерпывая еще одну кружку чая.
  - Что понятна? - озадаченно спросила Кора.
  - География. Наука о мире вокруг и его виде на карте, - пояснил я явно не распространенное здесь слово.
  - То есть расположение королевств и морей?- это уже была ее сестра
  - Именно,- мой кивок подтвердил ее догадку.
  Чай постепенно подходил к концу, и кружка моя, очередной раз опустившись в котелок, уже успела чиркнуть о дно. Пора было задавать давно волнующий как меня, так наверное и сестер вопрос.
  - Кора, Мара. Скажите мне, что вы планируете делать дальше? Есть вам куда идти?
  - Мы... пока не знаем, - за сестру и себя ответила Мара, а Кора опустила нос. - Нет у нас дома теперь. И возвращаться нам особенно некуда, ведь ждать нас там некому. В родных краях только стены монастыря и ждут.
  По лагерю снова разлилось молчание, красочно дополняющее всплывающие перед глазами картины того нерадостного будущего, которое может ожидать двух осиротевших девочек, без приданного и состояния.
  - Суровые места причина суровой жизни, - вспомнил я известную фразу моего мира.
  - Верно. - неожиданно согласилась Кора. - А суровые места сейчас повсюду. Как и жизнь вокруг.
  - Значит так. Вы пока думайте, что теперь предпримете, а я пока отойду ненадолго. Но знайте, что чтобы вы не выбрали, я доведу вас обеих до того места, куда вы решите идти.
  Я встал, потянулся и направился к деревьям. Предстояло мне одно небольшое дельце, упоминать о котором не буду. После направился в сторону небольшого ручейка, протекающего минутах в пяти не быстрого шага от лагеря. Луня светила довольно ярко, потому добрался я до него без приключений, вроде подвернутой ноги или ссадины на колене. Холодная вода, в бежавшем по полю ручейке, отдавала землей, насыпавшейся в воду при моем спуске в неглубокий овраг, в котором он тек, а музыкальное сопровождение квакающих лягушек, стрекочущих кузнечиков и трещащих цикад, навевали воспоминания об окне моего дома, в моем родном мире, выходившем на речку, и каждое лето наполнявшем дом этими приятными звуками жизни. И под весь этот парад природы мне в голову забиралась одна противная мыслишка, насильно гонимая мною прочь. Но эти мыслишки... Человек ведь всегда сомневается. Словно студент на последнем экзамене, вроде как уверенный в своем вопросе, но с трепетом ждущий ответа преподавателя. Подобные чувства и я испытывал сейчас. Казалось, зачем я связался с этими девушками? Подставил себя под опасность, теперь еще решивший позаботиться об их благополучии, хотя сам оказался в такой ситуации, что хоть стой, хоть падай. Но ведь не мог я иначе. Сам себе в глаза посмотреть не смогу, если две маленькие девочки, младшие для меня на десяток лет, окажутся одни лицом к лицу с трудностями, а я как мудрый взрослый пройду мимо, отговариваясь занятостью и своими трудностями.
  - Эх! А ну его все! - я с яростью брызнул воды в лицо. - Человек я или нет, в конце концов?
  Не знаю как, но эта тирада мне помогла. Выпустил эмоции, и стало как-то легче. "Так что прочь сомнения. Пусть я и не рыцарь, но хоть в этом мире поживу достойно!"
  С этими мыслями я направился обратно к огоньку, где меня ждали две не подозревающие ни о чем причины моих сомнений.
  - Ну что, надумали чего? - спросил я их входя в круг света от костра.
  Девушки даже не вздрогнули. По полю я явно ломился как мамонт, создавая шум на каждом шаге.
  - Да... - медленно начала Мара. - Кора...
  - Рюрик! Возьми нас с собой!
  Я выпал в осадок.
  - Куда? - только и спросил я.
  - Туда, куда ты идешь. - безапелляционность Коры поражала.
  - Эм... куда я иду? Зачем? - я слегка застопорился от такого их решения.
  - С тобой нам безопаснее. Ты можешь научить нас драться и мы не будем приносить хлопот, - "ага, как же." - А еще мы умеем готовить и поможем тебе в путешествии. - Кора была полна энтузиазма, однако вид моего одновременно ошарашенного и погрязшего в глубоком сомнении лица даже ее пыл смогли остудить.
  - Это очень плохая идея? - спросила Мара.
  - Да не то, что бы... Но если честно, я даже сам не знаю, куда направляюсь. Да что уж там, я до сегодняшнего вечера даже не знал, где я вообще нахожусь. А тут вы хотите идти со мной.
  - Ну и что?
  - Вы ведь видите, я в доспехах и с оружием, значит как минимум опасен, и путь мой наверняка будет лежать через какие-да-нибудь опасности.
  - Ты нас сегодня спас, а затем ты помог нам с похоронами... - сопрано Коры при упоминании похорон заглохло и превратилось в еле разборчивый шепот.
  - Мы не будем тебе мешать! Честно! - контральто Мары же, неожиданно, взлетело вверх над лагерем, словно у цепляющейся за последнюю протянутую руку помощи, вот-вот готовую быть убранной.
  - Вы просто сами не знаете на что соглашаетесь. - Устало вздохнул я, потирая глаза. - Но, к сожалению, простые хозяюшки мне в попутчицах без надобности. Будете моими ученицами. Или как-то так.
  - Мы согласны! - хором прозвучало два девичьих голоска, возможно навсегда меняя их судьбу в этой жизни.
  - Что ж. Это ваше решение. Завтра вы вполне можете его поменять. А теперь пора спать.
  Я вылил остатки чая в костер, позволяя приятному запаху растечься над нашим местом ночевки. Само собою, остатки чая затушить костер не могли, а я из паранойи предпочитал поспать возможно в прохладе, но в темноте, в которой меня видно из далека будет вряд ли. Пока я ходил за водой к ручью, девушки по моему наказу устраивали себе ночевку под телегой. Скорее это снова игралась со мной паранойя, но я уже отчетливо начал жалеть, что днем отпустил тех двух. Перед тем как затушить огонь я снова надел на себя свой доспех, расстелил небольшой плащ у колеса телеги, рядом с которым положил с одной стороны копье, с другой топор.
  Погасить огонь мне удалось с первого котелка и небольших топтаний на угольях, после чего я завернулся в плащ, прислонился к колесу и принялся смотреть на звезды. Впереди меня ждала тяжелая и длинная ночь борьбы со сном. А когда придет утро, начнется новый день и новый виток моей жизни тут, который явно должен принести множество интересных неприятностей.
  
  Глава 7. Дорога в горы.
  Когда я задремал, я разумеется не заметил, в конце концов этому трюку на моей памяти не научился пока ни один живой человек. Зато проснулся я от щебета небольшой желтой птички, осмелевшей настолько, что прыгала уже прямо по моей ноге. Солнце на востоке совсем недавно взошло, поднявшись над деревьями лишь на ладонь, но уже сейчас оно начало припекать. К счастью ночью так ничего и не случилось. Зато стало понятно, что девушки хоть и не похрапывают, но сопят громко. Это обнадеживало, значит и с ними все в порядке. Я встал, скинул с себя слегка влажный плащ, отстегнул доспехи и, сладко зевая, потянулся. На небе ни облачка, а значит день ожидается ясный и теплый. Потянувшись я пробежался до ручья, где и умылся. Собственно отсутствие таких приятных сердцу бытовых мелочей, как горячей воды, зубной щетки и пасты немного огорчало, выбирать не приходилось. Вместо щетки использовал небольшой пучок травы, а вот предложить альтернативу остальному, возможности не представлялось. Вернувшись трусцой в лагерь, я ухватил котелок, и пробежался обратно к ручью. Мне еще предстояло набрать воды и вскипятить ее, а то мало ли какая тут инфекция ходит, не хватало еще какой-нибудь холерой заразиться по глупости.
  Когда огонь был разведен, а котелок водружен на свое место, я взял копье и приступил к утренней разминке. Сперва стандартные, знакомые всем и каждому упражнения, а после упражнения с копьем. Занимался я не меньше часа, когда из телеги вылезло первое нечто. Растрепанная и сонная Кора представляла собой очень милое зрелище. Слипающиеся и от того мутноватые голубые глаза на фоне слегка загорелого лица и в обрамлении торчащих во все стороны пшеничного цвета волос. В общем ничто не красит девушку больше, чем начало нового дня. Ведь сейчас, через пару минут она проснется окончательно и, приведя себя в относительный порядок, начнет блистать, как и положено женщине.
  - Доброе утро Кора, - я прервал тренировку и опустил копье. Пока что я мог их различать по фингалу, но привыкать надо скорее. - Хорошо спалось?
  - Да, очень. Теплые ночи это приятно. - позевывая ответила она.
  - А что так ночевали и в холодные? - удивился я.
  - Не совсем, мы спали в обоз укрывшись кучей шкур, которыми мы часто торговали,- она потянулась и обернулась, видимо собираясь будить сестру.
  - Оставь ее, пусть спит. Не так часто мне кажется нам потом будет удаваться выспаться, - улыбнулся я. - Вода в котелке, иди умывайся и будем готовить завтрак.
  Девушка кивнула и подошла к горячему котелку, с уже давно вскипевшей водой и также давно снятый с огня. Я же поднял копье и продолжил свою тренировку.
  - Ты так всегда тренируешься? - спросила меня Кора, спустя какое-то время, при этом что-то творя с котелками и крупами.
  - Стараюсь, - ответил я, завершая длинное круговое движение и эффектно подкидвая копье. Оно воткнулось в землю, а я подошел к девушке. - Если не тренироваться, то с такими гадами, как вчера не справишься.
  - А нас ты так научишь? - она оторвалась от своего дела и посмотрела мне в глаза.
  - Смотря как будете учиться. Я постараюсь дать вам базу, но развиваться вы должны сами, если хотите.- я пожал плечами.
  - А если не получится?
  - Получится. - улыбнулся я, а про себя добавил: "а если нет, то я просто отведу вас в ваши края, хоть прачками, но там вы будете в большей безопасности, наверное". - А теперь наверное пора бы соню нашу разбудить.
  - Не надо меня будить, - раздался недовольный голос из-под телеги. - Я и так проснулась уже. От ваших криков только мертвые не проснутся.
  - О, сестра твоя уже и не в духе. - тихо произнес я Коре, а затем уже громче. - Выходи сударыня из светлицы своей, раздели с нами трапезу, да поддержи беседу.
  - Ты знаешь, твои речи порою пугают. Говоришь прямо как боярин какой из наших краев, - поежилась Кора.
  - А что в них такого страшного, что я пугаю вас этим? - не понял я.
  - Мы люди вольные были, а боярам всегда кланяться принуждали, вот и не любят их у нас. - вместо сестры ответила Мара, вылезшая к нам на солнышко. - Не важно, как-нибудь сам лучше приезжай, посмотри.- Она сладко зевнула и потянулась. Сейчас она выглядела практически как и ее сестра некоторое время назад.- А про завтрак не шутили?
  В ответ на ее заинтересованный взгляд, рыщущий по лагерю, Кора покачала головой и подняла крышку котелка. По округе разлился вкусный запах овсяной каши на меду. Мой живот, не знавший в течение последних нескольких дней ничего, кроме хлеба, сыра да мяса, заурчал словно двигатель, готовясь отведать что-то вкусненькое.
  - Кашааа... - протянули мы с Марой одновременно, а Кора захихикала.
  - Ну! Приятного аппетита! - громко пожелал я всем и отправился в телегу за мисками и ложками.
  Поели мы вкусно. В моих привычках было скорее есть кашу на молоке, но и эта, приготовленная на воде, оказалась очень вкусной. Закончился наш завтрак ложкой меда каждому желающему. Липовый мед - это чуда миров. Что у нас, что тут, это один из лучших и вкуснейших десертов, созданных самой природой. После завтрака Мара с Корой отправились мыть посуду, а я продолжил ночные размышления по поводу пути, куда можно двинуться. Первым делом надо было сменить амуницию. Судя по тому, что я увидел в этом мире, оружие мне понадобится, это точно. И чем оно будет лучше и мне под руку, тем больше шансов, что сыграет оно службу мне, а не против меня. Денег с трупов бандитов и их вещей я, прямо как в какой-то рпг моего мира, собрал достаточно. Из оружия же самих бандитов, не откровенного хлама, на мой, возможно не совсем просвещенный взгляд, было с гулькин нос. И хотя взяли мы все, даже то что по мне было нормальным, я лично собирался продать где-нибудь, ни мне ни девушкам на руку оно не подходило. А значит сперва необходимо добраться до кузнеца. Само собою работа его займет время, так как готовые местные мечи и остальное вооружение мне не интересны. И это приводит к еще одной необходимости - прожить где-то неподалеку от кузнеца это время. И здесь всплывает усложнение: размещаться придется всем троим, как бы это сложно не оказалось. Если они решат остаться в учениках, то ждать возможно придется дольше, если нет, меньше, но все равно ждать.
  - Рюрик! О чем задумался?- я поднял голову. Оказывается девушки уже вернулись с чистой посудой и начали планомерно собираться в дорогу. Мара ковырялась в повозке, а Кора подошла ко мне.
  - Да так, о разном, - я встряхнулся.- О вас, например. Утро вечера мудренее, решили что-нибудь еще или все равно со мной хотите?
  - С тобой. - отвтила Кора, и окликнула сестру. - Мара, подойди.
  - Что? - спросила она, оторвавшись от перекатывания каких-то гремящих предметов внутри телеги и подойдя к нам.
  - Хочу узнать, тверды ли вы в решении идти со мной? Или может просто отвезти вас куда?
  - Нет, мы с тобой, - повторила Мара слова сестры.
  - Ну, раз так, не говорите, что я не предлагал потом. - я улыбнулся. - И тогда у меня еще один вопрос. Не знаете ли вы здесь неподалеку какого-либо хорошего кузнеца?
  -Кузнеца? - задумалась Мара.
  - Годо! - через пару мгновений воскликнула ее сестра.
  - Точно! Перевал кузнеца! Совсем о нем забыла!
  - Перевал кузнеца? - переспросил я?
  - Да, там раньше проходил торговый путь из восточного Мидланда. Мы с отцом там часто проходили. Тогда по нему могли продраться лишь редкие караваны, да путники, а пару лет назад, его и вовсе завалило.
  - И что же там делает кузнец интересно? - меня одолели сомнения.
  - Он там живет с дочерью, как отшельник. Хозяйство свое, рудник неподалеку, заказы из двух городов принимает. Хороший кузнец он. - Заключила Мира.
  - И человек хороший! Когда папа под обвал угодил, он его вытащил, приют нам дал, помог с лекарствами даже, хотя у самого тогда ребенок мелкий был,- добавила свою лепту в пользу Годо Кора.
  - Это пару лет назад что ли? - снова влез я?
  - Не-ет. - протянула она. - Это лет пять назад было, обвалы там и раньше случались часто.
  - Вот как... - я нашел рядом с ногой соломинку, и, обуреваемый мыслями и сомнениями, не задумываясь прикусил ее за кончик. - Раз вы так его защищаете, то должно быть он и правда стоящий человек.
  - Очень стоящий, - донеслось от Коры.
  - Ага, - вторила ей Мира.
  И обе они смотрели на меня, словно щенята на хозяина. Ну, раз Годо, так Годо.
  - Хорошо. Если до него не так далеко, то поехали.
  - Ура! Увидим малышку Эрику! - воскликнули они в один голос, а я приложил длань к своему лику... теперь стало понятно, чего они хотели больше.
  Спустя еще пол часа мы уже тряслись в нашем милом обозе, раскачиваясь на ямках, слушая звон метала внутри и весело перешучиваясь. Все беды вчерашнего дня, на фоне такого хорошего утра и предвкушения новых событий, немного затерлись. Во время пути я узнал девчонок получше. Оказалось, что они гораздо умнее, чем кажутся на первый взгляд. Хотя может это я просто слишком себя переоценивал. Ну например, как-то зашла речь про обучение.
  - Рюрик, а чему ты нас будешь учить? - с нетерпением спросила Кора. - Какое оружие нам лучше?
  - Ну это зависит от вашей предраспо... - я с сомнением прервался, перевел взгляд на небо, и продолжил. - В общем от того к чему у вас рука ляжет.
  - А к чему мы по твоему предрасположены? - уела меня Мара?
  Тогда я намек понял и больше умничать и недоговаривать слова не стал. Проще было, когда они меня спрашивли, а я отвечал. Обе сестренки были "боевыми" и активными девушками. Однако как оказалось, Мара была несколько более спокойной и тихой, что порою казалась старшей. Но иногда от нее исходили такие фортеля, что как говориться, хоть стой хоть падай. В то же время Кора свою излишнюю активность, шумность и бойкость прекращала только в периоды, когда надо было заниматься делами. Но судя по завтраку, делами она начинала заниматься сама, без лишних помыканий, и когда это было надо. Неоднозначные мне сестры попались. Впрочем, как и все люди на мой взгляд. Так в дороге и разговорах перевалило за полдень. Меня начало смаривать. Все-таки ночью я, в отличие от девушек почти не спал, опасаясь нападения, а сейчас была долгая дорога и отсутствие какого-либо конкретного занятия. В итоге я пожелал себе приятных снов и, разлегшись в нашем длинном фургончике, задремал под щебетание двух болтушек на козлах.
  Проснулся я от громкого и противного возгласа:
  - Кто такие?! Освободить дорогу! Лейтенант!- голос был высок, и прямо таки сочился презрением ко всем и вся. Сразу за этой фразой послышался цокот удаляющейся лошади.
  - Девушки, извините, но вынужден вас отвести на обочину. - Этот голос был уже гораздо проще и от того гораздо приятнее первого. Сразу же телега сдвинулась и медленно стала поворачиваться влево. - Меня зовут Трево, служу лейтенантом при отряде графа Блэкстоуна. И знаете служу при нем уже более десятка лет, и в поход ходил не раз, но вот двух девушек, ведущих обоз еще пока не встречал. Так кто же вы девушки?
  - Вы не первый, кто так нам говорит, - засмеялась Мара, - Наш брат старший, соня большой, спит в фургоне сейчас. А мы всего лишь две сестры не особенно богатого торговца.
  Знали бы они, что этот брат сейчас, спать который должен, использовав все свое умение тихо двигаться, встал и стоит сейчас за опущенной шторкой, с готовым к броску копьем.
  - А едем мы сейчас в сторону Дорнау, нам говорили что там караван на север собирается, в земли святые направиться хотели мы, - и Кора не осталась в стороне. Они вообще, когда импровизируют, очень умело дополняют друг друга.
  - А едете откуда? - это он штатную проверку осуществлет, или просто с девушками поболтать хочет?
  - Да с Восточных княжеств едем мы, в Думари заезжали, на ярмарку летнюю да за мехами их. Их, говорят, ценят в святом городе, да за ним. А вы сами откуда идете? Неужели враг неподалеку?
  - Да что вы, какой враг. Врага мы отбили три дня как, сейчас идем бить в ответ. Сами то мы с Черного клыка, замка лорда Блэкстоуна. Там на нас недавно и напала какая-то банда наемников, что-то связанное с крокодилами, название их было. Сам я впервые эту ящерицу увидел на их знаменах, поломанных об наши стены, так что не поручусь, да и не суть важно это. Главное, что враг отбит, а за остатками их мы и гонимся. - Путаница в речи этого товарища мне просто уши резала, но зато информацию я получил. Интересно, это в какую сторону, и какими круголями я ходил, что с армией этой вообще смог повстречаться. Ведь в осаде именно этого замка я участвовал, это я чувствовал всеми возможными органами чувств.
  - Ужас какой. Все эти битвы, это просто ужас, - интересно, это она реально так считает и говорит, или мир потерял такого хорошего актера?
  - И не говорите, ужас да и только, - поддакнул лейтенант, явно изображая бравого вояку. - Ну да колонна уже прошла, поеду и я догонять своих. Удачной вам дороги девушки, и разбудите своего брата, а то мало ли какие люди пристанут... Не все такие хорошие люди, как наш отряд!
  После раздался удаляющийся перестук копыт, а Кора, спрыгнув с козел, под уздцы повела лошадей а за ними и телегу обратно на тракт. Ко мне через все еще висящий между нами тент обратилась Мара.
  - Слышишь братец, не спи - проспишь все.
  - Я так смотрю они таки уехали, - я приоткрыл переднюю шторку. Дорога впереди была пустая.
  - Да они уже ушли, можешь убирать копье. - уже гораздо тише сказала Мара.
  Я отложил копье обратну в кучу оружия, а сам подошел к задней, жестко затянутой, шторе из тента. Сквозь небольшую щелочку я увидел, как колонна солдат с пиками к верху, поднимая тонны пыли в воздух удаляется от нас.
  - Поехали-ка отсюда. А то не дай Бог они решат вернуться, и сопроводить наш груз и двух красавиц отдельно куда-нибудь в безопасное по их мнению место. - Я вылез из телеги наружу и направился помогать Коре выводить лошадей.
  С солдатами нам повезло. Они решили за нами не возвращаться, но мы зато их вспоминали еще очень долго, глотая поднятую ими с дороги пыль. Как оказалось, проспал я часа три, и судя по тому, что горы за это время приблизились довольно сильно, к месту назначения мы приближались. Через еще пару часов вокруг нас потянулись сплошные крутые холмы, а кода солнце уже приближалось к горизонту, мы вошли в долину. Она была практически полностью заполнена лесом, и где-то за ним, в стороне убегающей от нас, заросшей колеи, тянулся ввысь небольшой дымок, стремясь из чьей-то печи ввысь. Основной тракт уходил в сторону, а эта неказистая дорожка направляла нас прямо.
  По лесу мы плутали не долго, но лишь к моменту, когда солнце зашло, мы вышли к дому кузнеца. Лес в этом месте как будто прекращался, открывая нам вид утопающего в зелени луга с текущей по краю его речушкой. У дома кузнеца имелось водяное колесо, по-видимому качающие воздух в мехах. Сам дом был не высок, словно в один этаж с чердаком, с противоположной его стороны возвышалась двухэтажная башенка, а к стене внешней примыкала небольшая подсобка. Неподалеку виднелись верхушки косогоров, а с правой стороны, долины казалось расположен обрыв, так как за ним не было ни гор, ни леса. По совсем заросшей колее мы подкатились к дому. Хозяин наверняка слышал нас, да и в окнах дома виднелся не яркий свет, словно исходящий не от огня, а от чего-то более тусклого, угли например. Хозяин на встречать не вышел.
  - Эй! Хозяин! Отворяй двери добрым путникам! Принимай гостей! - крикнул я.
  - Рюрик! Тебе так даже в храме бы дверь не открыли, - укорила меня Кора.
  - Да уж крик, ну точь-в-точь разбойник, - добавила ее сестрица.
  - Дядя Годо! Это мы, Мара и Кора. Пустите переночевать, пожалуйста!
  - Ну чего расшумелись? - появился в дверях хозяин.
  Годо на вид было лет 60, он был суховат, жилист и очень крепок. Первое, что бросалось в глаза, была его борода и волосы. Они были серо-седые, от лет у печи и наковали, да и просто от лет. Волнистые волосы сверху были охвачены короткой кожаной шапочкой. Борода же его, разделялась на две пряди и торчала в разные стороны. На голой груди был повязан пожженный кожаный фартук, а такие же кожаные штаны дополняли его вид матерого, видавшего всякое кузнеца. Но особенным был его взгляд. Он, словно какой-то рентген, взглянул сквозь нас глубоко внутрь, рассматривая что-то нам возможно и неведомое и, как будто, оценивая нас. И как бы в подтверждение своего образа тертого жизнью, говорил он как ворчиливый дед.
  - Заходите. Нечего в дверях стоять.
  
  
   Глава 8. Кузнец, ведьма и немного металла.
  - Заходите. - Кузнец отступил, давая нам проход, а из-за его спины показалась маленькая головенка. - Пойдем Эрика, расседлаем лошадь. Накормим да в стойло за домом загоним, - сказал он и вместе с маленькой направился к обозу. Мы пошли вслед за ним. Когда лошадь расположилась в отведенном под животных сарае, а мы вернулись он сказал:
  - Проходите уже, сколько в дверях стоять можно?
  За дверями, вопреки ожиданиям, начиналась не кузня, а простые сени, переходящие в коридорчик длиной метра в полтора и сворачивающий в конце влево. Справа, в стене, был проход, завешенный серой тканью. Туда кузнец и зашел. Там оказалась кухня. Небольшая печка, на подобии голландской печи, занимала чуть ли не все место. В центре стоял небольшой, метр на метр деревянный стол. Стульев само собой не было, зато вдоль стены стояли две лавки и табуретка. Хозяин сел на табуретку, я же, пододвинув лавки себе и девушкам, сел напротив, а сестер усадил промеж нами.
  - Ну гости, рассказывайте, какими судьбами вас занесло в эти края, - первое слово принадлежало хозяину, доставшему кружки и кувшин с водой. - И где вы сестренки мать оставили и Похлебу оставили?
  Девченки дружно уткнулись носом в стол. Рассказывать им это было трудно, потому я решился взять слово первым.
  - Наверное стоит мне это рассказать. Звать меня Рюрик, и сейчас я у них за старшего...
  Рассказ вышел не особенно коротким, но и длинным он не был. После части про родителей, Годо долго еще обескуражено теребил свою бороду. Такое случается. И даже довольно часто в этом мире, но от этого событие более радостным не становится. После второй части рассказа, обстановка заметно изменилась. Повеселели девушки, оставив плохие воспоминания позади. Повеселел и хозяин.
  - Что так и согласились в ученицы? - спросил он.
  - Да. Решились на это. Представляете мое лицо в тот момент? А какое было рвение! Я даже сказать ничего не смог, - кивнул я улыбаясь. - Ну, время у них еще есть, может и передумают.
  - Не передумаем! - звонко воскликнула Кора, а Мара в довесок кивнула.
  - Вон какой боевой настрой у них,- я хмыкнул.
  - Порки им надо, а не в ученицы к странникам идти. Эх, ну что с вами сделаешь... - проворчал Годо.
  - Дядя Годо приютите нас ненадолго, - жалобно попросила Кора.
  - Ну куда я вас приткну тут? Тут кузница, а на чердаке и так сами вдвоем ютимся... - Годо наткнулся на два щенячьих взгляда, так хорошо удававшихся у моих учениц. - Кхм!.. Эх... Ладно... оставайтесь сегодня тут. Завтра в пещерку отведу неподалеку.
  У меня по спине пробежали мурашки
  - Пещеру? - тихо переспросил я.- А пещера это серьезо?
  - Ага!- ответила мне Мара, с улыбкой от уха до уха.- Такая сырая и большая! Тебе понравится.
  Мне поплохело. Прикидываться этаким дварфом или дроу, мне как-то не хотелось. И вообще терпеть не могу пещеры! Низкие, темные, глухие и с целой горой над головой. Я судорожно сглотнул. Мара с Корой, видя это, захихикали. И даже хозяин улыбнулся в бороду. Издеваются! Смешно им! Нам ведь там возможно с месяц жить!... Изведут они меня ведь таким образом!
  - Не бойся Рюрик, пещера там не такая уж и плохая, и света в ней много,- заверил меня хозяин. - Они там с родителями уже останавливались. Но вернемся к вам. Итак вы решили где-то отсидеться первое время?
  - Да. Сейчас двигаться куда-либо конкретно все равно бессмысленно, не у меня никаких ни идей, ни планов, а посему лучше осесть где-нибудь ненадолго, да и подумать, - кузнец кивнул. - Я решил что лучшее место для этого - горы. Довольно далеко от городов и разного отребья и много хороших кузнецов. Девушки посоветовали Вас, и как видно ни я ни они не ошиблись в своих предположениях.
  ??Пф! Ты малец дипломат. Манерный и культурный, - произнес Годо явно не слишком часто встречающиеся в этом мире слова. - Давай на ты, проще будет и язык не ломать.
  - Хорошо,- я поднял руки вверх, признавая поражение. - К лешему дипломатичность. - Улыбка появившаяся после слов кузнеца исчезла, уступая серьезному выражению. - Годо, мне сказали, что ты хороший кузнец. И потому я обращаюсь к тебе: мне нужно оружие. Необычное и сложное. После этого мне нужен новый доспех, он тоже немного отличаться должен от распространенных. И еще услуги часовщика, если ты такового знаешь неподалеку. Ну и самое сложное, надо снарядить этих милых созданий, - я указал в сторону двух опустивших красные лица к столу девушек. - Само собой, после этого они еще должны будут хоть немного со своим снаряжением сдружиться, большего не прошу, и этого достаточно. Так по моим подсчетам это может занять около трех-четырех месяцев.
  - Девять, - сказал кузнец, выслушавший всю тираду с задумчивым лицом. - Подготовит снаряжение для всех троих займет минимум четыре месяца, это если не учитывать того, насколько особое оружие ты хочешь. Но уже через три месяца перевал, по которому вы поднимались сюда, окажется завален снегом. Сунуться на него в это время будет равносильно ухищренному самоубийству. Снега сойдут примерно в апреле-мае, а значит ждать вам не менее девяти месяцев.
  - Девять - значит девять. Перезимовать тут наверное есть где, значит и нам не к спеху. - я устало зевнул. - Давайте тогда все остальное решать завтра.
  - И то верно. Располагайтесь.
  Спали мы кто где. Я урвал себе одну из лавок, Мара спала на другой, а Кора устроилась на большом сундуке, свернувшись калачиком. Несмотря на усталость, заснул я не очень быстро. Я обдумывал все произошедшее. И хотя кузнец нам так и не дал свой ответ сейчас, я не особенно расстраивался. Он уже был не против нас пристроить, а значит был очень большой шанс, что и со всем остальным он поможет. Само собой не бесплатно, ведь есть у меня деньги как свои, так и тех разбойников. С самим оружием стоит подумать, что и как я хочу конкретно, а также вспомнить все знаемые мною методики его изготовления, так на всякий случай. С доспехами буду разбираться уже после оружия, а с девушками... Это даже предположить было сложно. Пока в голову лезли только разные эпичные бронелифчики, не совместимые с жизнью, зато выглядящие так по эльфийски круто... С такой мыслью я и уснул. И после этого мне снился показ мод в исполнении двух сестренок в различных вариациях этих псевдодоспехов. Проснулся я в отличном настроении, и, наверное по закону подлости, вспомнить ничего из своего сна не смог.
  Разбудила меня Кора, склонившаяся надо мной.
  - Доброе утро! Хорошо спалось? - повторила она мое вчерашнее приветствие.
  - Утро доброе. Просто прекрасно, - ответил я улыбаясь.
  В окошко, под которым я спал, пробивалось яркое утреннее солнышко. Природа своими звуками заполнила весь мир, и я, через маленькое отверстие в стене, слушал пение птиц, стрекотание жучков, ржание нашей лошади, выведенной на луг пастись. Оттуда же несся звук отвечающей лошади коровы, явно хозяйской. Вдобавок из него неслись звонкие голоса девочки и руководящей ей Мары.
  - Завтрак будет скоро готов, - поведала мне возвращающаяся к плите Кора. - Сможешь принести воды пожалуйста? А то в бочке почти не осталось.
  Я посмотрел на бочку, на которую она указала. Воды там и правда было маловато, черпак об дно скреб.
  - Хорошо, только скажите где колодец и ведра.
  - Ведра в сенях, Мара утром принесла А вот с водой сложнее. - Кора задумалась, облизывая палец, только что опустившийся в чан с чем-то бежевым. - Выйдешь из дома, пойди на право. Там будет тропка, по ней идти надо не долго, и наткнешься на ручей.
  - Ручей говоришь? Ну хорошо. - Я встал, взял два ведра да коромысло и отправился за водой.
  Сразу по указанному маршруту я не пошел. Какой-то силой притяжения меня понесло к обрыву невдалеке. Добирался я до него трусцой минут пять. А вот там я застыл. Кромка земли к краю обрыва поднималась едва ли не на метр. А в центре длинного среза земли располагался, словно подиум, небольшой выступ, скала, возвышающаяся над пропастью. Красивое и опасное место. Вдали, за обрывом виднелись горы, вырастающие откуда-то снизу, долины и реки. Но все они на таком расстоянии казались не более, чем просто обозначения на очень качественной карте. И над всем этим видом ярко горело еще только поднимающееся к своему пику солнце. Кто-то из великих говорил как-то про бездну, смотрящую в нас. Сейчас я также смотрел в Даль, и казалось, что и она смотрела глубоко внутрь меня, даруя тепло и надежду на будущее. И казалось, сам воздух вокруг наполнялся этими светлыми предчувствиями. Постояв еще немного, я направился обратно. Меня ждала прогулка в лес за водой.
  
  - Рюрик! Где ты был? - скорее не грозный, а обиженный вскрик Коры заменил приветствие.
  Тот, кто когда-нибудь готовил, завтрак ли, обед ли, ужин ли, не важно, но на большое количество человек, тот прекрасно поймет всю бурю негодования, окутавшую Кору из-за моего опоздания. Я ее понимал прекрасно.
  - Бегал. - ответил я классическим ответом, на классический вопрос. - За водой.
  - Столько времени? Иди скорее за стол, все почти остыло!
  - Тренировался я, - пережевывая первый блин, сказал я. - И вы с завтрашнего дня будете.
  Вокруг повисла тишина, разрываемая лишь моим почавкивающим поглощением блинчиков. Возвращаясь к походу за водой, то там я был и правда довольно долго. К ручейку, на самом деле оказавшемуся полноценной горной речкой, тропа меня выводила не менее двадцати минут. Хотя говорить, что расстояние было большое не стану. Это я шел медленно, с наслаждением москвича, попавшего на природу. Настроение было хорошее, и весь лес вокруг настраивал на приятную прогулку. Возле самой речушки я провел еще не менее получаса, погрузившись в тренировки и слушая рокот не далекого водопада. К нему я себе пообещал сходить, если будет время. И под конец, окунувшись и наполнив ведра направился обратно к дому. Дорога домой заняла по моим прикидкам времени в два раза больше, чем туда, но виноваты в этом скорее тяжелые ведра на плечах, довольно сильно меняющие восприятие времени.
  Войдя в дом, я быстренько вылил воду в общую бочку, и сел за стол. На не большой кухне сейчас находились практически все, кроме хозяина. Кора что-то варганила с плитой и блинами, Мара расчесывала длинные волосы Эрики, а последняя смирно сидела и, едва ли не затаив дыхание, наслаждалась процессом. А спустя всего несколько фраз между мной и Корой, в помещении повисла тишина и неподвижность. Сестры пребывали в шоке от грядущего, а Эрика в шоке от резко дернувшейся Мары, так успешно стиснувшей ей волосы. И лишь я, оставаясь центром безмятежности, продолжал жевать блины. Первой само собой не выдержала самая младшая среди нас, отчетливо заявив всему миру все, что она думает. Выразилось это в долгом и протяжном: "Ма-а-а-а-ал, больно!". Затем были сестры в едином порыве вопросившие: "Что?!". А за ними подключился входящий в кухоньку кузнец.
  - По какому поводу веселье? - он прошел к небольшой полке на стене, взял с нее глиняную чашку и направился за водой.
  - Доброе утро Годо. Да вот, придумываю тренировочное расписание этих двух красавиц, - ответил я, оторвавшись на мгновение от поедания блинов, чтобы кивнуть хозяину.
  - Да какое же утро, день скоро закончится, - кузнец ворчал даже по-утру.
  - Ну не так чтобы скоро, но утро и правда в день уже перетекло, долго я сегодня. Перекусить вот сел, не составите ли компанию гостю?
  - Составлю. Мне тоже положите, - велел он хозяйствующей Коре.
  Далее завтрак протекал в тишине. Мы с Годо ели, а девушки занимались своими делами. В конце Кора принесла нам по чашке молока, и уже за ней хозяин завел беседу.
  - Прежде чем делать тебе что-то новое, сперва загляни в мою кладовку, там много разных мечей, может что и приглянется.
  - Вряд ли, но предложение хорошее, - кивнул я.
  - С доспехами, как ты и сказал вчера, будем разбираться после оружия. Но сразу надо определить, какого типа они должны быть?
  - Какие? - я задумался. - Я больше скоростной боец, так что максимально легкие, не мешающие двигаться. Но, думаю драться придется в разных обстоятельствах, так что и защита должна быть... Не знаю пока точно Годо, раз сперва будешь заниматься оружием, то тебе необходимо это сейчас?
  - Да. Чтобы сделать доспехи, необходимы материалы. У меня есть далеко не все. Кожи, например, осталось маловато. Через неделю другую я отправлюсь в город отдавать заказ, и в том числе за ними. Там же есть часовщик, он ведь тебе нужен?
  - Да. Я поеду с тобой.
  - Значит решено. А теперь пошли, посмотришь что есть.
  Мы отставили пустые кружки, встали и направились на смотр. Сперва я думал, что запасы Годо расположены где-то в кузнице, однако когда кузнец направился к входной двери, я понял, что мысль была ошибочна. Следующим моим предположением был небольшой сарайчик у дома, но и его мы прошли мимо. В торце деревянно-глинянного дома была небольшая каменная башенка, показавшаяся мне странной с самого начала. С обратной от входа в дом стороны в ней были амбарные ворота, закрытые массивным навесным замком. Хозяин отворил его и распахнул одну из створок ворот, давая солнечному свету ворваться в темное, без единого окошка помещение.
  - Смотри, - сказал кузнец и направился к небольшому столу, видимо второму его рабочему месту в этом доме.
  Над столом он зажег масляную лампу, дополнительно создавая свет в глубине помещения. В этой оружейной было много как оружия, так и доспехов. Иногда на глаза попадались разные инженерные приспособления, порою не совсем ясного предназначения. Зачем там лежали различные малые пушечные стволы или арбалеты было понятно, но вот зачем например различные шестеренки и широкие кольца металла, с торчащими из них лезвиями и крючьями, было не понятно. Как и то, зачем они. Кроме того там были и всякие мелочи начиная от шпор и заканчивая парой крепежей для телег. Я прошел сквозь ряды каролингов, палашей, щитов и доспехов, проводя рукой по некоторым особенно интересным, по-моему неофитскому мнению, изделиям. И в конце ряда я остановился не в силах пошевелиться. Я увидел его. Большой шмат железа, формой напоминающий вытянутую трапецию с углом на узкой стороне. С каждой стороны он был заточен, а со стороны противной острию, с укреплением в виде полукругов, находилась длинная толстая ручка с квадратным яблоком на ней. Цвет этого клинка был черный. И не краска давала этот насыщенный цвет, а сам метал, словно понимая, что это не просто меч, а полноценный, способный разнести что угодно, монстр. Черный клинок. Убийца дракона. В голове у меня громко щелкнуло и мозаика сложилась. "Берсерк". "Темный мечник". Мир поведанный нам Кентаро Миурой. Значит либо я попал в выдумку, либо выдумка была реальной. Хотя пока не суть. Вопрос "где и почему" всплывает с новых ракурсов.
  - Годо. Этот меч... - позвал я кузнеца.
  - Этот? Неужели понравился? - я неотрывно смотрел на клинок, и потому не заметил гамму эмоций промелькнувшие у него на лице.
  - Нет. Я для него хиловат, - помотал я головой.- Но не он ли зовется убийцей дракона?
  - Да. Удивлен, что ты об этом знаешь, - повернувшись к кузнецу, я наткнулся на его подозрительный взгляд. - Я выковал его, когда появился дракон. И именно им его и убили.
  - А после этого тебя изгнали.
  - Откуда ты знаешь? - удивление не часто появлялось на его лице, и если бы не интонация вопроса, я бы так и не понял что именно сейчас он удивлен.
  - Да разные слухи бродят по миру, - я кивнул кузнецу. - Извините, я отлучусь воздухом подышать.
  Я развернулся и направился на улицу.
  - Мара. Когда ближайшее полнолуние?
  - Сегодня, а что такое? - ответила обеспокоенная девушка.
  - Да нет ничего, - ответил я, и после едва слышно продолжил. - Тогда сегодня я все и узнаю. - и, выходя, громче добавил. - Выберите себе оружие, какое понравится и чтоб в руке лежало.
  Теперь становилось понятно, почему все названия стран, имя кузнеца и его дочери, и даже появление этой кузни на отшибе, вызывали у меня такое не ясное ощущение дежавю. И теперь понятно, почему меня влекло на этот обрыв. Ведь именно на нем будет кладбище мечей Рикерта, и именно на нем произойдет встреча Гатса и переродившегося Гриффита. И именно на нем в полнолуние я узнаю все ответы. Загадочная судьба у такого интересного места. Интересно, именно она подсказала мне, что там и будет встреча с виновником моего появления в этом мире? И интересно кто же этот виновник, и зачем он все это сделал? Хотя чего гадать. Времени осталось всего-то до полуночи, а там и видно будет. Все самое интересное и загадочное в этом мире происходит в это время магов и волшебства.
  А до тех пор стоит вспомнить все, что я помню об этом мире. Сразу в голову приходят слова "жестокий" и "хаотичный". Хотя помнится в период до конца "Золотой Эры" здесь было еще не столь плохо, как после него. Вспоминая геополитику, припоминается, что Мара говорила будто мы на северо-восточной границе Тюдора, а от Мидланда нас отделяют непроходимые горы. В итоге мы оказались вдалеке от боевых действий между двумя государствами. Но боевые действия, хоть и вялотекущие идти еще должны. Судя по возрасту Эрики, встретившей Гатса когда ей было около двенадцати лет, времени у меня еще много. С момента их первой встречи отмотать назад следует еще около двух с половиной лет, это момент вступления Гатса В банду ястреба. И малышке на тот момент приходиться должно было около лет 10. Сейчас же ей было не более семи. Интересный расклад получается. И главное, что на текщий момент мистикой в этом мире и не пахнет, лишь суровое средневековье. Это конечно если не принимать во внимание меня. Так, поехали дальше. На севере расположен жуткий центр религиозных фанатиков этого мира - Ватикан, это я помню еще из самой истории мира. На юго-западе, по словам Мары, расположен Бальдин, внутри которого должна быть суверенная республика Рандел, отличающаяся своим умом и демократией. Далеко на востоке расположена темная и непонятная империя кушан, поедающая все, до чего может дотянуться, и в какой-то момент решившая напасть на ослабевший Мидланд. Проводить аналогии с моим миром довольно сложно, но некоторые моменты прямо таки сами напрашиваются. Кушане, например, явная помесь индусов и персов, это если не вспоминать что и у нас подобный народ под именно таким именем существовал. Мидланд чем-то напоминает Францию, а Тюдор помесь Венецианской Империи и германских племен. Про местную Африку и говорить не стоит. Еще существует таинственный остров Иф - властелин морей, не желающий влезать в мир вокруг. Полная противоположность Англии моего мира, жаждущей власти, но море в то время абсолютно полностью проигрывая Испании. Кстати, если следовать логике, то Испания моего мира должна соответствовать местному Бальдину. Но проверить я пока это не смогу. Кроме всего перечисленного существует большое количество княжеств на востоке - прослойка с кушанами, неизведанные для меня земли на севере и аналог Китая на другой стороне континента. Все таки Миура в свое время "создавал" мир, хотя ак он мог его создать, если в него взаправду попал человек, очень похожий на нашу землю. Еще не следует забывать про монстров, аккуратно расселившихся по этому миру. Они были и как среди лордов, так и среди проституток. Ах да. Забыл еще про странную религию этого мира. Правда она требует более полного осмысления и изложения, нежели я сейчас готов дать. Нет ну почему я не попал в какое-нибудь милое фентези, сейчас бы прыгал по лесам вместе с прекрасными эльфиками и заводил бы себе гаремы... Почему попал в этот ужас? Нечестно! И что мне теперь со всем этим делать?
  - Мастер? - Кора, неожиданно появившаяся позади меня, вывела меня из глубокой задумчивости.
  - Что такое? - я очутился уже неподалеку от края обрыва, и как попал?
  - Ты уже долго стоишь тут и не шевелишься, что-то произошло? - она выглядела очень обеспокоенно. - Как увидел тот меч, так сразу в лице переменился. Он вам знаком?
  - Да нет. Лишь по слухам.- и правда, чего это я так от одного меча взвинтился? Наверное и хозяина обидел. - Извини, просто вспомнилось кое-что очень не приятное. - я улыбнулся так бодро, как смог. - Теперь все в порядке, так что пошли, извинимся перед всеми.
  - Ага. Мара тоже так напугалась. А Годо совсем озадаченный там остался стоять. - поддержала мою улыбку Кора.
  - Ну тогда пойдем, успокоим и его, - я приобнял ее за плечи, развернул в нужную сторону, и мы направились обратно. - Ты кстати выбрала какое оружие?
  - Да, я выбрала копье, а маара взяла меч.
  Вернувшись к складу, я чуть не выпал в осадок. Хозяин, явно отошедший увидев мое выражение, тихо посмеивался в сторонке. Передо мною стояла гордо улыбающаяся и сияющая помидором Мара, удерживающая в поднятом состоянии тяжелый цвайхандер. Рядом к стенке была прислонена пехотная пика.
  - Вы про секиры еще не думали? А то бы подошло... - со стороны кузнеца послышалось уже не тихий, и даже на смех уже не похожий, звук. - Годо, они это сами придумали, или подсказал кто?
  - Сами, - сказал откашливаясь кузнец. - Со словами, одна, что мол больше и длинее значит лучше, а вторая, что хочет как и мастер.
  - Нет слов. - я тяжело вздохнул и направился внутрь оружейной. Там я отобрал два самых простых на вид и маленьких по размеру меча и протянул их кузнецу. - Если не жалко, можешь их пожалуйста затупить?
  - Хорошо, - улыбаясь сказал кузнец. - Эти мечи все равно больше никуда не пригодятся, так рабочие болванки. К завтра будут готовы.
  - Ну и отлично, - я кивнул и перевел взгляд на девушек. - А вы положите на место, эти чудеса, и вперед заниматься переездом.
  - А ты?
  - Я пока присмотрю себе копьецо и пойду тренироваться.
  До обеда я тренировался, как сумасшедший, словно стараясь выкинуть из головы все мысли о текущем. Но мысль, что я, словно Колумб, открывающий америку, открываю этот мир меня все никак не хотела покидать. Но у Колумба хотябы корабли за спиной находились, а у меня и того нет. Торчать придется долго в этом мире. Хотя это конечно больше зависит от того, в какую передрягу я ввяжусь. А в них, к сожалению моей многострадальной пятой и не только точке, я ввязываться собираюсь. И пускай это не фентези мир, а средневековье, но ведь если все пойдет так, как и в каноне, то через лет семь он станет именно таким, пускай и темным, но фэнтези. И выжить в нем будет сложно. Значит нужно стать сильнее. А заодно и поучаствовать в самом веселье вместе с бандой Ястреба. Разве что получать клеймо не собираюсь. А то выжить живучести не хватит, я все-таки не Гатс. Но до этого еще дожить следует. Так что прочь мысли, все потом.
  После обеда мы обживали новое место. Точнее я добрался до входа в пещеру, посмотрел на него, и сказал, что я в нее не войду. Тогда Кора меня затащила внутрь силой. Это оказалась та самая пещера, в которой позже будет жить Гатс с Каской. И выход ее был неподалеку от судьбоносного обрыва. В ней тоже оказался один очень интересный секрет, позволявший переживать в пещере суровые горные зимы. За стенкой от жилой части пещеры находился горячий источник, греющий всю пещеру. Но полюбоваться мне им в результате не дали, заставив как мужчину разбираться с мебелью. Лишь к позднему вечеру мы освободились и, наскоро перекусив, легли спать. Едва от кроватей сестер послышалось ровное посапывание, я тихо встал и вышел. Меня ждало Событие.
  На чистом небе в ореоле света сияла луна. Звезды, словно признавая ее величие потускнели и расступились. А на обрыве стояла пожилая женщина с седыми волосами и в зеленых, словно воспаряющих в невидимом потоке воздуха одеянии.
  - Подойди странник, - сказала женщина мягким приятным голосом.
  - Здравствуй колдунья, - ответил я ей, отбрасывая копье в сторону. Тело ее все равно не было материальным. - Значит я все-таки тебе знаком.
  - Да странник. Ведь именно благодаря мне ты оказался здесь, - голос женщины был приятен, но жесток, словно бабушка, любящая и оберегающая чадо, но не дозволяющая ему ничего лишнего.
  - Что ж, если это твоих рук дело, то позволь узнать, зачем?
  - Зачем ты здесь?..
  - И что со мной там, в моем мире? - я не дал ей договорить.
  - Как много впоросов...
  - И не меньше ответов я рассчитываю получить, - я дипломатично улыбнулся старой колдунье.
  - Ты довольно нагл для своего возраста.
  - Приму это за похвалу, ведь иначе в твоем мире не выжить, - лед сменил улыбку, убирая с лица все не нужное и оставляя лишь сосредоточенность и холодность.
  - Не стоит, хотя про мир ты и прав, но наглость это порок юнцов.
  - Обретшим седины о ней следует забыть? - усмешка вышла кривоватая.
  - Нет, ее стоит подчинять своим целям.
  - Снимаю шляпу госпожа ведьма. Вы правы.
  - Ты молод. Но при этом еще и умен. Редкое сочетание для этого мира. И к счастью удачное.
  - Не стану отрицать, ведь это не лесть, - кивнул я. - Но увы, это не мой мир. И как попасть к себе я не знаю, пока.
  - Увы, но это твой мир,- она развела руками. - Пусть не изначально, но теперь очень надолго.
  - То есть? - не понял я, пути назад нет, по ее мнению?
  - Это твой мир, - повторила она. - Не твое тело, но твой разум. Для меня верно же обратное, твое тело, но не твой разум. В этом мире ты умер. Но едва душа оторвалась от тела, как у него появился новый хозяин. Используя высшие, запретные для людей силы, я раздвоила твое сознание и прикрепила его к этому телу. Как ты понял, оно твое же, но другое. А по поводу своего мира можешь не беспокоиться, ты жив и там, и тут. Ну а дальше почитай, как знаешь.
  - Очень интересно, - не так, я был не просто в шоке, а в глубоком шоке. - Простым языком, я теперь житель этого мира, и дорога назад мне заказана.
  - Ну как-то так странник.
  - Рюрик, колдунья Флора, мое имя в этом мире Рюрик.
  - Я поражена Рюрик, - и это она так поражена? Ни единый мускул не дрогнул, все та же милая улыбка на лице. Лучшего кандидата в дипломаты свет еще не видел. - Ты знаешь мое имя.
  - Скажем так. Этот мир был описан в различных историях моего мира, выдуманным, как мне казалось одним человеком.
  - Как видишь, не все выдумки - ложь, - снова развела она руками.
  - А случай - псевдоним Бога, когда он желает остаться неизвестным, - вспомнил я одну цитату.
  - Именно странник. Возможно не сам он выдумал эти истории, а кто-то ему аккуратно намекнул. Пути судьбы и истины неизвестны. Но тогда думаю ты знаешь о чем я тебя могу попросить.
  - Сожалею, но лишь догадываюсь. Но позвольте попробую угадать. Это как-то связано с Яйцом Короля и ныне Четверкой, а в ближайшем будущем Пятеркой Бога?
  - Да, но сперва, что же ты знаешь еще?
  - Что они всего лишь вестники, внешняя сторона какой-то много большей и серьезной сущности, называемой вами божеством. А вы с лордом-черепом ведете каждый свою войну с этими не лишенными своей воли вестниками. Я прав?
  - Браво, - Флора мне заоплодировала.
  - Но вот с вами возникает весомый вопрос. Вы же отстранились от мира, мирно доживаете свои дни, воспитывая ученицу... Что вы тут делаете? Вы ведь в своем доме на дереве.
  - Даже это тебе известно. Да ты прав, это не реальное тело. Это иллюзия созданная магией, а сама я нахожусь в своем доме. И хотя я не столь сильна, как Ханафуку, передвигающимся по миру, используя нити магии, в полнолуние и я могу создать свою иллюзорную копию.
  - Старость практически бессмертной колдуньи? А там в лесу, это была твоя помощь?
  - Сильфам ты понравился Рюрик. Я практически ничего не сделала.
  - Духи воздуха? Не думал, что я такой привлекательный. Но боюсь мы отошли от темы. Ответь на мой самый первый вопрос.
  - Зачем ты тут? - Колдунья прошлась вдоль обрыва, преследуемая не особенно выделяющимся на фоне луны лучом света. - Скажем так, наше противостояние затянулось. В нет победителя, и не будет его никогда. Также как нет в нем правых. Есть лишь месть и различие в ценностях у обеих сторон.
  - Лорд-череп с вами бы не согласился. - хмыкнул я.
  - У лорда-черепа свои причины, а у меня свои. Но силы мои, в отличии от него, на исходе, а твое появление стало одной из тех капель, что утянуло их последние кусочки. Хотя признаюсь честно, ты больше напоминал водопад, чем маленькую каплю.
  - Лестно слышать.
  - Как ты и сказал, близится момент, когда в Руку Бога вступит пятый, и Четверка станет называться Пятеркой. Не допустить этого мы не можем. Ведь невозможно преградить путь широкой реке. Она все равно проложит себе путь сквозь преграду. Ты же словно брошенный в воду камень, при соприкосновении с водой создающий волны. Но если волны от камня, расходясь, становятся все меньше и меньше, то твои же будут увеличиваться и колебать с каждым разом все сильнее гладь судьбы, нарушая все возможные планы, комбинации и расклады сил.
  - Что относится и к вам, - добавил я, зная, как ответит Флора.
  - Что относится и к ним. Изначально, я хотела чтобы ты нашел претендента в Пятерку, узнал его слабые и сильные стороны, его друзей и врагов, и возможно нашел против него оружие. Но теперь я скажу, что решать, делать это или нет, тебе. К сожалению, я потратила слишком много сил, перенося тебя в наш мир. Свою роль создания хаоса ты уже выполняешь. А значит что-либо уже и не будет сделано.
  - Как по мне, то звучит это абсолютно бессмысленно, - вздохнул я. - Ну да ладно. Не знаю почему, но вся эта котовасия меня начала уже утомлять. - Вся дипломатичность после монолога ведьмы куда-то улетела. - Вы спасли жизнь этому телу, дополнив его копией меня из моего мира, за это оно и я вам благодарны, наверное. Но у меня до сих пор сохранилось ощущение, что вы так и не раскрыли свои истинные цели. А следовательно я наверное скажу вам "пока", и пойду своей дорогой. Далекой от разных богов, их вестников и разной страшной мистики, способной мною закусить и не поперхнуться.
  - Вряд ли у тебя это удастся странник. Но как знать... Ты, к сожалению, еще не прожил с наше, чтобы оценить всю идею. Но в делах тебя ограничить никто не может.
  - И это мне говорит могуча ведьма, - хмыкнул я. - Хотя буду с тобою честен. Чтобы все и правда было так, я заверю тебя, что я встречусь с претендентом. Но пока еще не скоро. Если я не ошибаюсь, то инициация произойдет еще только где-то через пять долгих лет, а сейчас он должен лишь набирать силы, так что жди ведьма, времени еще достаточно.
  - Удачи и тебе странник Рюрик. Удачи и сил в этом новом для тебя мире.
  - И тебе Флора. Постараюсь его не разрушить раньше времени, а ты пока получше тренируй свою ученицу. Она нам еще потребуется.
  - Прощай, - почему-то только сейчас казалось бы вечная легкая улыбка колдуньи сменилась на хитрую усмешку, но узнать почему мне так и не довелось. Она исчезла. Буквально с ног и до головы окуталась легким мерцанием, и быстро, словно кто-то размашистыми движениями ластика стирал все контуры, растворилась в ночном воздухе.
  На границе обрыва остался лишь я, да яркий лунный свет, освещающий все вокруг. А в воздухе повисло последнее ее слово "Прощай", звучащее в ушах с той самой непонятной ехидцей.
  - Прощай? Нет скорее до встречи ведьма, - я с наслаждением потянулся и подобрал копье, лежащее неподалеку.- Хотя без Гатса я к тебе не попаду, но едва мы встретимся, я потребую от тебя побольше ответов.
  Итак, что мне стало известно теперь? То что я попал в мир Берсерка подтвердилось. Как и то, что я в своем мире жив и здоров. Но вот то что я получаюсь копией себя, вызывает некоторое недоумение... Хотя ладно, большое недоумение. Даже полное офигение будет вернее. Ведь я получаюсь всего лишь подделкой? Или же я новый оригинал? Сложно понять эти высокие материи, но ведь я, это все еще я. Просто в другом теле... А! К лешему это все. Я - оригинал, а там увидим. Если поведение будет сильно отличаться от прошлого, то буду думать, а нет так и... хорошо. Что я еще узнал? Что в принципе все эти мучения на меня свалились без какого-либо особого смысла. А по сему волен я делать что мне вздумается. И как было у кого-то: лишь ветер в поле мне попутчик. Но вот все-таки, а что мне вздумается? В этом мире я, чувствую, застрял надолго. А если хочется быть в тепле и уюте, то придется создавать себе нормальные условия для существования. А значит, придется каким-то образом влезать куда-либо наверх, в местную знать или купечество. Большие государства отпадают в этом плане сразу, никто не подвинется с теплого места, а если сильно буду выдаваться, то и вовсе ядом дело решать будут. В маленьких княжествах да местной демократией шансов обеспечить себя несколько больше. Конечно всегда остается вариант ухода в дальние земли, но следить оттуда за происходящим будет гораздо труднее. С княжествами разными тоже решать рановато, мало ли какие они? Не завоюю доверия местных корольков и запишут в бандиты. А оно мне надо? Их нигде не любят. Нет попробовать думаю стоит в земле мира любви и справедливости! Государстве взбунтовавшихся рабов и каторжников, бандитов и перебежчиков, а также черного крестьянства. Заручусь поддержкой местной трудовой партии, выдвину себя в президенты... Ладно шутки шутками, но в стране полуграмотных вояк, будет где приложить свой ум (главное чтоб не голову), да и битвы - самый скорый способ развития. Если я действительно хочу вступать в банду Ястреба, способности мне необходимо развивать. А не вступить в нее... Не-ет. Хочу увидеть Каску в бальном платье. Хочу и все тут! И заодно держать руку на пульсе событий этого изменяющегося мира...
  - Мастер? - голос сзади оторвал меня от созерцания неба и дали и размышлений о грядущем.
  Я обернулся. К обрыву, со стороны нашей "уютненькой" пешерки подходила заспанная Кора. И при этом она очень сладко зевала и протирала глаза кулачками.
  - Вот ты где. Что-то случилось? - голос ее был гораздо бодрее чем она казалась на вид.
  - Люблю я на звезды смотреть по ночам. Красивые они все-таки.
  - А... Да. - Она посмотрела сперва на меня, потом на них потом снова на меня и снова на них.
  - Ну да ладно. Пошли спать. Завтра тяжелый день, а я не знаю как добраться до своей постели. - Я зевнул, время было уже позднее.
  - Тяжелый? А чем мы будем заниматься?
  - Вы будете тренироваться, - я улыбнулся.
  - А ты? - она подозрительно на меня покосилась, на что я вздохнул и ответил.
  - А я буду тренировать.
  Мы направились в пещерку сказочных фей. И я даже надеялся, что однажды мне удастся их повидать и настоящих. Но будет это очень не скоро.
  
  
  Вылет-1. В Руффало, провинция Ранделл.
  - Сержант! Вы с десятком закреплены на северной башне.
  - На северной? Но там же самое пекло будет!
  - Что-то не нравится?
  - Никак нет!
  - Вот и хорошо, а то мне показалось что ты захотел внеочередно встретиться с капитаном Ховком.
  - Позиция на северной башне. Все понятно!
  - Вот и славно. Свободен!
  - Есть.
  Сержант Ивалос, молча ругаясь отошел от своего командира. У соседнего дома, каменного с большой вывеской в форме кренделя, стоял его десяток. Десяток мужиков с кислыми лицами и сваленным в кучу оружием дожидались его с хорошими вестями о месте назначения. Желательно где-нибудь подальше от северной части города. Однако лицо их сержанта, едва они его увидели, сразу же поведало им о ложности их надежд. Подходя к ним, он уже видел, как они ругают мир, судьбу и этот город в частности.
  - Пойдем парни. - Обратился он к ним. - Нам на северную башню.
  Ругань исчезла уже за следующим домом. К сожалению энтузиазм, исчезнувший еще вчера, совершенно не спешил возвращаться на его место. Да и с чего бы?
  Город Руфалло находился на самой южной части границы между Бальдином и Тюдором. Провинция Ранделл, на чьей восточной границе город фактически и находился, протянувшаяся от гор и до моря вдоль всей границы, на сегодня принадлежала Бальдину. Впрочем Тюдор, привыкший любое свое недовольство решать через силу, этот факт хотел оспарить. Оно и не мудрено, ведь всего двадцать лет назад, когда Королевством Тюдор правил отец, ныне покойный, короля Гарольда V, восседающего теперь на троне, вся эта золотоносная провинция принадлежала именно им.
  "Золотоносная"! Это слово постоянно заставляло Ивалоса морщиться. Вся война, прерываясь и начинаясь вновь, уже давно превратила всю провинцию из "золотоносной" в "золотовысасывающую". Но, к сожалению, остановить ее был не способен никто. Всему виной была всего лишь одна река. Река, пересекающая провинцию с самого ее севера, начинаясь в горах, и проходя до сотни лиг, впадающая в срединное море. Она рассекает провинцию, чуть ли не на половину, оставляя в самых широких частях ее по паре десятков лиг с каждой стороны, а в самой узкой всего-то две лиги на запад и три на восток. Вдобавок вся местность просто иссечена мелкими речушками и ручейками впадающими или вытекающими из Ранда, реки давшей имя всей провинции. Казалось бы, что такого стоящего может находиться в этой лесистой и болотистой земле? Только трудные и плохие дороги, да древние легенды в не менее древних поселках. Но есть одно обстоятельство, круто меняющее все отношение мира вокруг. Ранд - золотоносная река. Стекая с гор, она проходит сквозь многие недоступные людям золотоносные жилы и по весне, сразу после схода половодья, люди на берегах вылавливают самородки с кулак величиной. А золото повсюду ценится гораздо выше людских жизней. И чем больше его, тем больше исчезает жизней с каждой стороны. И главное со стороны тех, кому эта война вообще не нужна.
  Наверное, принадлежи эта провинция какому-либо государству, и находись она глубоко внутри ее земель, мир и счастье пришли бы на берега золотого Ранда. Но Ранделлу не повезло. Он находится ровно на границе двух старых и больших королевств. И ни одно из них не хочет делиться с соседом. А значит что война, начавшаяся до великой столетней войны, будет продолжаться и после ее завершения, если только Мидланд, что вряд ли конечно, не уничтожит в ней Тюдор. Ведь на текущий момент происходит ровно обратная картина - Тюдор понемногу побеждает своего южного противника. И вот теперь, в затишье бури на юге, окрыленные победой, они направились на запад, отбивать большую золотоносную реку. Сейчас на дворе стоял май, и потому рабы и каторжники еще не успели собрать все золото, принесенное с гор. И именно потому сейчас нападение на основные города Ранделла были так важны. В них все золото собиралось для отправки в столицу. А значит именно либо в них и находился весь золотой куш этого года, либо туда он соберется очень скоро.
  И вот нападение началось. Войска Тюдора без каких-либо проблем пересекли границу и взяли Радос, самый малый по величине город провинции. Находится он на пару десятков лиг севернее портового Руфалло и ближе к восточной границе. Следом, как говорил капитан Ховк, войска разделились и пошли по восточной стороне Ранда на юг к Руфалло и на север к Делу-на-Ранде - столице провинции, стоящей на двух ьерегах ранда одновременно. Войска Бальдина, заведомо проигрывающие вторженцам на суше, в ответ заняли все мосты и переправы и стали ожидать подхода флота, как считалось сильнейшего на континенте. Хотя любой портовый грузчик, услышав это утверждение, громко хмыкал в усы и с многозначительным видом проходил мимо. Но это дело второе, верить ли утверждениям о силе флота, в любом случае - он был, и был он сильнее тюдорского. Сейчас же Ивалоса больше интересовали стоящие под стенами его города войска, подготавливающие длительную осаду.
  Северная башня находилась в четырех кварталах по нижнему городу от сооруженной на скорую руку ставки командования стражи. Сразу за последними домами, деревянными неопрятными лачугами, буквально опирающимися на каменную кладку, находилась высокая, в четыре человеческих роста, и широкая, с два роста, не меньше, оскалившаяся защитными зубьями и узкими бойницами, крепостная стена. Бальдинской постройки, она была гораздо массивнее и основательнее своей тюдорской сестры, охватывающей внутренний город вельмож. Лестница, ведущая наверх, начиналась сразу из промежутка между домами, вряд ли дотягивающего до гордого имени улица, так нравящегося местным. Верхняя площадка лестницы, расширяющая в этом месте стену, также служила входом в левую пристройку башни. Сама башня, надвратная громадина, представляла собой сочетание из трех башенок. Высокая центральная, в основание которой встроены большие окованные ворота и подвесной мост, и две не одинаковых малых боковых, в каждой из которых были огромные барабаны, управляющие этими воротами и мостом. Не хитрая конструкция позволяла разместить внутри гораздо больше защитников, осыпающих врага стрелами через десятки бойниц.
  - Нам на башню! - крикнул Ивалос стоящему у лестницы стражнику, устало поднимаясь по лестнице. Впрочем, это было не мудрено, ведь именно это место будущей мясорубки могло стать братской могилой его и его десятка. Хотя каждый из них и верил в то, что пережить ее он сможет.
  Солдат кивнув, отступил в сторону, пропуская всю группу на стену. Вид с нее открывался отменный. Широкая полоса Ранда, рассеченная несколькими островками в устье, огибала город с запада. Огромный, казалось бы, палаточный лагерь раскинулся прямо на севере у подножья недалеких лысых холмов. А между ними и городом была пустота. Вечно живые, вытоптанные буквально до белизны, караванные тракты сейчас выглядели следами древних шрамов на теле земли. Даже живности не было. Все исчезло в предчувствии скорой битвы.
  Однако ни одного из десятка Ивалоса картина вокруг не интересовала. Они хотели поскорее попасть внутрь башни, за толстые каменные стены, надежно укроющие их от арбалетчиков нападавших. Внутри башни было пусто но людно. В абсолютно пустых, без единой лавки, помещениях успело скопиться не менее полусотни стражников в доспехах и со щитами и оружием, молча ожидавших скорого мрачного события. Вошедшие исключением не стали, и, пробравшись в основную башню, после первой же нервной шутки решили за лучшее молчать и ждать. Все равно все, что только можно было, уже было сделано. Смола кипела в каждой из башенок, мост поднят был, ворота закрыты, решетка опущена. Снаряды к скорпионам подтащили, порох и ядра к двум единственным в крепости пушкам подвезли, арбалеты за бойцами закрепили. Оставалось только ждать.
  Ждать пришлось не долго. Буквально через час за стенами затрубили горны и все бойцы внутренне вздрогнули. Началось. Сразу после раздавшегося грохота, пушки нападавших открыли огонь, начал трястись пол. Попадания прошли много ниже линии бойниц и стене не навредили, но вот испугали знатно. Потом минута криков, носящихся в хаосе защитников стены и накатывающей волны за стеной, и снова все погрузилось в грохот взрывов. И все по новой. Орудия Тюдора были легче и меньше, чем имевшееся у Бальдина, и потому стенам вредили гораздо меньше, но людям, подсознательно ожидающим, что в любой момент эта крепкая толстая каменная кладка разлетится из-за любого такого наполненного порохом железного ядра и все помещение окунется в море смерти, было не легче. И хотя Ивалос это прекрасно знал, каждый новый грохот взрывающегося в орудии пороха и вылетающего ядра заставляли его вздрагивать и съеживаться.
  Со стен вокруг доносились крики боли, команды прятаться или стрелять. Начался хаос битвы, так уверенно сменивший хаос подготовки к ней.
  - Стрелки! К стенам! - пророкотал чей-то командный голос, и внутри башни началась суета.
  Все у кого были арбалеты, их тут же начали взводить и бросаться к свободным бойницам. За ними столь же быстро образовывались команды по два-три человека, перезаряжающие арбалеты и подающие снаряды. Раздались первые звенящие звуки, спускаемой тетивы, и от стен понесся ответный дождь стали и смерти.
  С крыши башни послышался взрыв, и по лестнице, ведущей наверх, вслед за облаком пыли и кусками камня, скатилось безвольное тело недавно пробежавшего на верх посыльного. Скатилось и замерло бесформенной кучей оставшейся от него плоти и костей, обагренных кровью и пылью. Скорпион на крыше замолк, перестав издавать тугое "пиу", выпуская снаряд за снарядом.
  - Орудие на башне разрушено! - прокричал какой-то сержант наружу, тотчас же скрываясь обратно под защиту стен. Его сообщение по цепочке передаваясь ушло к командованию.
  - Лестницы! - раздалось еще спустя мгновение.
  Вот теперь пришла пора и Ивалоса с его десяткой. Вся их работа заключалось в том, чтобы оберегать башню внутри от тех, кто сможет забраться на стены. А их будет много.
  - Собрались, - передал он своим. - Действуем, как решено.
  Девять кивков в ответ, и десять человек растворились в толпе стражников.
  Нападение продолжалось. Вот первые из нападавших, испытывая удачу взлетали на самой верхушке поднимаемой лестницы к стене, и как обычно случается, эту самую удачу не находили. Едва достигнув верхней кромки стены, они тут же отправлялись в не долгий полет вниз, изображая летающий фонтан, разве что с кровью вместо воды. Однако несколько человек, самых опытных и сильных воинов, смогли удержаться от такой судьбы. Они своим мастерством вырвали самое ценное в битве - время. Время, чтобы к ним на помощь поднялись товарищи по оружию. Из-за таких-то людей крепости и берутся. Закрепив свой успех в одном месте, они продвигаются и освобождают стену дальше, чтобы все больше людей смогло пробраться наверх. Но в этот раз успеха подобная комбинация не достигла. В двух местах смогли нападающие выбить себе лестницы, но спустя не долгие минуты, под давлением обороняющихся, им пришлось сдать позиции. Само собой никто не отступил. Отступать было некуда - за спиной обрыв. Их цена проигрыша была смерть.
  Совершенно другая картина наблюдалась у артиллерии. Свой малый калибр она с лихвой компенсировала скорострельностью. Потому, уже спустя полчаса с начала сражения, ни одно крупное орудие оборонявшихся не могло произвести ни один выстрел. Следующей целью орудий стали стены и северная башня с главными воротами города. Однако повредить им сколько бы ни было серьезно они не могли.
  В игру включился таран. Крупная, крытая сверху крышей по форме домика, с торчащим спереди бревном, деревянно-металлическая телега медленно подползала к воротам, особенно не заботясь ни о поднятом мосте, сейчас болтающемся уже только на одной цепи, ни о стрелках на стенах, ни о чем-либо еще. Едва он оказался в пяти метрах от моста, как три ядра синхронно ударили по малым боковым башням. Сразу после этого начались чудеса.
  Внутри башен совершенно неожиданно были опрокинуты котлы с кипящей смолой. Вот только опрокинуты они были не наружу, куда им бы полагалось, а внутрь, как раз на обороняющихся стражников. В окружении ужаснейших криков и паники толпа рванулась прочь от пышущей смертью жижи. В неразберихе никто не заметил, как несколько человек, стоявших рядом с барабаном, поднимающим решетку, были заколоты. Впрочем, сделано это было очень аккуратно - стилетами в затылок, словно потеряли сознание и им тут же кинулись помочь. Едва помещение начало пустеть, как три человека, до того "помогавшие упавшим без сознания стражникам", бросили свое бессмысленное дело и оказались около барабана. Решетка плавно начала ползти вверх.
  - Ну вот и все, - пробормотал Ивалос, выбивая тяжелым молотом стопор барабана, удерживавшего до того в натяжении последнюю цепь моста. - Ворота свободны.
  Передний щит тарана упал, открывая взглядам защищавшихся две крупные пушки отнюдь не тюдорской постройки. Бальдинские орудия, тяжелые, массивные и гораздо большего калибра выстрелили в упор по деревянным воротам, не защищенным ни решеткой, ни мостом.
  
  
  Глава 9. Долгий короткий год.
  - Отдых пять минут! - скомандовал я. - Потом выдвигаемся. До заката мы должны быть у той сопки.
  - Уааах... - с облегчением выдохнули девушки, приземляясь на такой мягкий снег под ногами.
  Видя эту милую картину, я хмыкнул и вытащил затычку из фляги с водой. Она была еще теплая. С глотком воды вспомнилась совсем недавняя стоянка с котелком кипящей талой воды. Живот мой заурчал. Собственно кроме воды, там, к сожалению, больше ничего не было - кто-то умудрился забыть все собранные припасы в кузне, и теперь мы спешили до ночи добраться до моего маленького охотничьего схрона. Их я, за последние полгода, успел наделать около трех по окружающим лесам. И все активно использовались нами в тренировках. Уже около полу года...
  - Подъем! Пошли! - очухался я заметно позже обещанных мною пяти минут, но девушки все равно застонали, медленно вставая. Еще через две минуты мы продолжили путь сквозь завалы снега и капканы заваленных снегом деревьев. Шаг за шагом, шаг за шагом...
  Лето подходило к концу. С четырьмя зайцами за спиной, я подходил к нашей кузнице. Навстречу мне выбежала что-то кричащая Эрика. Отчаянно жестикулируя, она понеслась мне навстречу. Я улыбнулся, вот уже три месяца, как мы тут обитали, и каждый раз, когда я возвращался с охоты, она выбегала меня встречать. И каждый раз, не добегая пары десятков метров, спотыкалась и падала. Сразу же заливалась слезами, а я ее утишал, давая то листик мяты, то горсть ягодок, то какой красивый разноцветный цветочек. И всякий раз она очень быстро успокаивалась и очень ярко улыбалась, как только и могут маленькие дети.
  Жизнь наша тут наладилась. Ну как жизнь. Полноценная жизнь среди нас была тут только у Годо и Эрики, что вполне логично, и у меня. Я ловил от этой жизни все, что только мог. Все здесь было для меня в новинку, ведь не каждый день попадаешь в сказку (пусть и темную). У сестренок все было гораздо хуже. Они действительно решили идти за мной и потому тренировались каждый день. Это были суровые тренировки. И это были хоть и довольно выносливые (для девушек), но все еще очень слабые девчонки.
  Первый раз, буквально на третий день нашего здесь пребывания, я вывел их в поле побегать. Не большая дистанция - от пещеры до обрыва и обратно. Что-то около двух километров в сумме. Довольно много для обычного городского человека моего времени, но, судя по появившимся у меня воспоминаниям, вполне обыденно для местного сельского или путешествующего люда. Зрелище, увиденное мною, меня, к сожалению, разочаровало. Первый раз они пробежали вполне нормально. Второй забег потребовал у них гораздо больше времени. На третий они уже еле плелись. На четвертом они просто плюнули на все и плюхнулись где-то в густую траву. Я этих чертовок еще потом искал в ней минут двадцать, не меньше. Зато порадовал себя я. Здорово было осознать, что ты можешь пробежать так много и при этом быть способным пробежать еще столько же. Однако этого все равно было маловато и хотелось большего. Так что физподготовка встала на первое место.
  После получасового отдыха, мы принялись за оружейную практику. "Драться на мечах, можно научиться очень быстро, если заниматься каждый день" - в свое время утверждал я кому-то еще в своем мире. И вот, нежданно-негаданно, мне представился случай проверить это. Я забрал у Годо затупленные мечи, подобрал аналогичные по размеру деревянные палки, и раздал их девушкам. Далее случилось то, что всегда происходит у новичков. Девушки, не поняв зачем им нужны палки, схватились за железные мечи и попытались было начать сражаться. И хотя я подобного ожидал, совесть не дала мне насладиться этой веселой картиной, пришлось вмешиваться, пока они друг дружку не убили или не покалечили. Когда я объяснил, что настоящее оружие пока лишь у них для отработки, а спарринг будет на палках, что они восприняли несколько кисло (еще бы, кто бы кисло не воспринял тот факт, что вместо настоящего оружия им подсовывают какие-то палки), мы приступили к основам. Запоминали движения они очень даже хорошо, что удивительно. И главное, довольно скоро умудрились они их правильно повторить. Но при отработке на тяжелых одноручных мечах, силы оставляли их после двух-трех десятков ударов. Но это дело наживное, впереди было еще много времени. Намучавшись с дневными тренировками, я отпустил их отдыхать и заниматься по хозяйству. Немного ближе к вечеру снова занялись оружейной практикой. Правда, в отличие от дневных тренировок, вечером упор был больше на спаррингах, чем на отработке. Закончили мы уже ближе к закату и устало побрели спать в свою пещерку.
  Примерно такой распорядок у нас установился на каждый день. Утром разминка, днем и вечером тренировки. И так шесть дней в неделю. На седьмой день я давал им выходной, чтобы помочь по хозяйству, а сам уходил в лес вокруг на охоту. Признаюсь, первое время получалось у меня скверно, но в итоге знания, полученные из воспоминаний этого мира и памяти тела, все-таки направили меня на верный путь. Каждую неделю я приносил что-либо съестное, и помогал кормить все пять ртов в доме.
  В тот вечер, в конце лета, ужиная, Годо предложил мне съездить в город. Естественно я согласился. Это было мое первое посещение местного города. Девушки было запросились с нами, но под суровым взглядом старика резко вспомнили о делах по хозяйству. Зачем он их шугнул, выяснилось лишь в самой поездке. На следующий день мы встали пораньше, сгрудили в телегу все добро, пришедшее с нами от разбойников или из складов кузнеца, сделанное на заказ, и выдвинулись в путь. Дорога предстояла не долгая - три часа потрястись и мы выйдем к городу.
  - Ну как ваши успехи? - посасывая трубку спросил он.
  Сидели мы в тот момент на козлах нашего возка, наблюдая за неторопливо покачивающей задком кобылой.
  - Да не плохо, как по мне, - глядя в небо, ответил я. - Кора с Марой способные девушки. Еще полгода и они смогут заткнуть за пояс любого примитивного разбойника.
  - Хо! Вот даже как! - хмыкнул в ответ старик. - А что на счет тебя самого?
  - Трудный вопрос... - протянул я. - слабее я становиться не должен, тренируюсь я очень много, но проверить это никак не смогу. Для этого нужен бой.
  - Бой значит... Надеюсь сегодня его у тебя не будет.
  - Такие не спокойные дороги здесь?
  - Очень далекие от спокойствия, то горцы шалят, то разбойники, а то и вовсе наемники да солдаты приходят и тех и других успокаивать.
  - И как ты тут живешь только?
  - В мою долину они не заходят - красть у меня нечего, а за свое оружие я постоять умею. Проще его заказать, чем отбирать, дешевле и больше выходит, - хмыкнул в ответ кузнец. - Но за ее пределами дела обстоят иначе.
  Он замолчал, видимо обдумывая крутившуюся в голове мысль, а мне осталось лишь недоуменно гадать, к чему он это сказал. Но спустя несколько минут тишины он, наконец, продолжил.
  - Я уже давно за вами смотрю, с того момента, как вы приехали. И хоть я уже не молод, вижу я хорошо. И то, что я вижу, выглядит далеким от хорошего.
  - Ха?.. - я впал в недоумение. Такого аккуратно подбирающего выражения кузнеца я еще не видел.
  - Скажи, ты действительно хочешь забрать девчонок с собой?
  - А теперь интересный вопрос, - улыбнулся я столь неожиданному подходу. - Ты ведь знаешь, что это их желание поехать со мной.
  - Они молоды и глупы, но с тобой иная картина. Ты тоже молод, но порою говоришь то, что положено слышать лишь от глубоких стариков, познавших жизнь во всех ее видах. Посмотрев на тебя, становится понятно - ты не просто странник, ты воин. И готовишься ты к войне. И жить ты собираешься на ней. Но уверен ли ты, что хочешь взять их туда с собой?
  - Намекаешь, что женщинам на войне не место? - попытался отшутиться я.
  - Не неси чепухи! - фыркнул Годо. - Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
  - Годо, это их решение следовать за мной. Я им уже много раз предлагал остаться у тебя, ты знаешь. И еще много раз им это предложу, что ты тоже знаешь. Но они упрямы. И это ты снова знаешь, - я улыбнулся, но как-то немного получилось грустно.
  Мы помолчали еще немного. Тема была остра для обоих.
  - Когда их обоз попал под обвал, я вытаскивал их отца с женой и братом из под камней, - прервал тишину кузнец. - Я думал их трое, но когда из-под спины заваленного булыжниками, песком и щебнем Курова, отца их, показались две детские головки... Он тогда здорово повредил себе ногу и спину, но удержал весь вес на себе, не придавив даже ни волоска дочурок. Около полу года мы выхаживали его. Нам это удалось, ему стало много лучше, и они ушли обратно в родные края. Позже мне передали весточку о его смерти. - Он тяжело вздохнул. - Я до сих пор вспоминаю, как он держал под собой двух дочурок, закрывая их от смерти. Так что...
  - Я знаю, о чем ты спрашиваешь. - Прервал я его. - Девчонок я не брошу. Буду за них стоять до самого конца, будь уверен. Если они хотят идти за мной, то я не дам им отстать.
  - Пф! Юнец... - проворчал старик, но в голосе его я услышал одобрение.
  До самого города далее мы ехали в тишине. Лишь когда прибились к группе телег поселян окружающих деревень, едущих на торги, нас окликали, и мы отзывались. Город окружало большое поле, просматриваемое в каждую сторону чуть ли не на пару километров. Дорога под колесами представляла собой смесь сухой утоптанной земли и следов от прошедших недавно дождей, лежащих то по центру, то по краям темными болотцами. Сам город был под стать дороге. Пыльный и грязный. Сразу за не высокими каменными стенами начинались заваленные и утоптанные сотней ног земляные дороги, в одном лишь месте переходящие в брусчатку - у центрального собора и входа в поместье градоправителя. Едва войдя в него, я тут же вспомнил замусоренные города моего мира. Фраза "все познается в сравнении" предстала в самом красочном исполнении. Москва или Питер, заваленные бутылками, обертками, битым стеклом и арматурой ни в какое сравнение не шли с этим местом. Все очень просто: пластик и стекло не пахнут. Мусором этого города были помои и экскременты, причем последние, как животные, так и людские - никакого даже намека на канализацию здесь не существовало. А теперь представьте как слои этого "гумуса" копятся на улицах города, втаптываемые в землю, гниющие на обочинах и выбрасываемые в окна. А горожане вокруг словно ничего и не замечали, привыкли вроде. Сказать, что это был ужас - не сказать ничего. Потом еще люди удивляются, откуда у них чума, болезни и прочее...
  Длился этот ужас до тех пор, пока мы не прошли крайние кварталы города. Когда начались кварталы ремесленников и торговцев, все вокруг стало заметно опрятнее и чище, здесь уже явно была видна работа дворников. Еще спустя несколько кварталов вглубь начиналась торговая площадь. Но нам она была пока не нужна. Мы направились к складам городской стражи. Оттуда, сдав заказ кузнеца и мои трофеи, за определенную, явно не малую сумму денег мы направились за тканями и прочим необходимым, ведь зима близилась. Под самый конец мы посетили лавку не плохого, по уверениям Годо, часовщика, купив карманные часы и оставив ему один интересный заказ к весне. На этом поездка наша закончилась. Мы направились обратно домой.
  
  
  Шаг за шагом, шаг за шагом. Прыжок на соседний бугор, провалился под снег. С пыхтением выбрался из завала и снова шаг за шагом. Шаг за шагом. Время стоит на месте, деревья вокруг сменяются друг другом, снежные бугры переливаются один в другой и разрываются ледоколами в виде наших ног. Со звуком тихого сипения двух ртов за спиной, укутанных в толстые шарфы, мы пробирались вперед, к никак не желающей приближаться горе. Тело, ноги и руки работали, предвкушая скорое тепло и отдых, а голова улетала в далекую даль мыслей и воспоминаний, лишь бы избавится от назойливо стучащего вокруг "Шаг за шагом! Шаг за шагом!".
  Когда погода начала ухудшаться, задули ветра и полили дожди, мы перешли на иной график тренировок. Он был ознаменован хорошим слоганом: едва за окном тишина - бегом заниматься. Хотя с погодой нам все-таки можно сказать повезло, лило чаще по ночам, чем днем. Но из-за большого количества слякоти приходилось придумывать разнообразные способы заниматься и при этом не промокнуть и не простыть. Надо сказать, главным нашим подспорьем был горячий источник за стенкой пещеры. Отмокали мы в нем каждый божий вечер, отогреваясь после суровой борьбы с погодой и нашими мышцами. Одной из таких придумок вышла специализация. Не особенно задумываясь, мы смастерили несколько луков и примитивных стрел. Получилось это чуть ли не на спор, ведь весь люд в окружающих странах уже давно перешел на самострелы. Результат этого случая оказался поистине обескураживающим для меня. Я ведь и забыл, кто когда-то, буквально за несколько месяцев до, спас меня даже с вывихнутой рукой. Зато навыки этих двух девушек в меткости доказали, что забывать о них явно не стоило. Они били далеко и точно при любом ветре, чувствуя лук буквально интуитивно и без какой-либо помощи. Да и ведь какая от меня была помощь? Сам я в этом деле был слишком далек от звания профи. (Из серии три из пяти стрел в чучело с тридцати шагов попадали, если конечно не было ветра. О том, куда попадали скромно не распространяюсь, иначе рискую залить все вокруг краской.) Про самострелы мы тоже не забывали - тренировались целые одни сутки. К вечеру того дня девушки поражали мешочек с песком на ста шагах, а я, стыдясь своего отсутствия меткости, перезаряжал сии стрелковые шедевры техники. Собственно из-за перезарядки тогда пришлось нам арбалеты оставить, самостоятельно перезаряжали их девушки слишком долго. Сил хватало, но можно сказать "едва-едва". Видя это, возникали опасения и касающиеся тяжелых луков, смогут ли девушки спускать с них стрелы? В принципе использовать большие луки никто и не собирался, размеры их непозволительно велики. Тогда в наших руках оставались различные композитные луки, среди которых попадались как такие, натянуть которые способны были лишь сильнейшие из мужчин, так и много менее тугие. Весь вопрос был в том, какие нужны, чтобы пробить простой кольчужный или пластинчатый доспех. Над этим мы с Годо потом думали еще долго. Следующей моей идеей стало некоторое изменение структуры тренировок. Теперь, после нескольких месяцев, держать меч и относительно верно им тыкать в сторону врага девушки умели, а значит пришло время сосредоточиться на спарринге. Сражались они в основном со мной, реже друг с другом. Пару раз старый кузнец выползал поразмять косточки и тоже гонял их в шею. И, кстати, иногда уже и на железных мечах, отложив утяжеленные деревянные имитации в сторону. Цель моя была подготовить их к переходу на личное оружие. А значит, им пора было начать вырабатывать свой собственный стиль. К сожалению, ничем помочь им в этом кроме как быть живым манекеном, который больно бил палкой, и которого надо было сурово за это отпинать в ответ, я не мог.
  В общем, спустя пару недель, когда понял, что друг дружку они не убьют уже, я оставил их на самоподготовку и стал заниматься в это время собой. Древковое, метательное, цепное оружие - все это я старался охватить в полной степени. Но самым главным стала кузня. Я стал помогать Годо рядом с наковальней. Это было воистину стоящее занятие. А спустя месяц я смог сделать свой первый меч, пускай и плохонький, пускай и полностью под руководством старого кузнеца, но свой собственный. Тогда мы с ним еще хорошо пропустили по кружечке местного вина, настаивающегося у него в подсобке. А еще через два дня я ушел в свой первый долгий поход. Не было меня полторы недели, за которые я успел хорошо осмотреть всю прилегающую к долине с северо-востока часть гор. Пару раз натыкался на занятого уплотнением своего тела к зиме мишку, мило ему улыбался и очень быстро сбегал, пока он не принимал решение, что лучше - попробовать поймать меня в добавку к своей добыче или постараться не потерять ее, погнавшись за мной. Судя по тому, что жив я еще был, выбирал он оба раза второй вариант. Один раз наткнулся на небольшую волчью стаю. Хищников было всего семеро, и при этом занятых охотой на кого-то, но страху они на меня нагнали. В прочем пора стояла еще слишком хорошая, чтобы они попытались напасть на вооруженного человека, вокруг было еще много более простой добычи. Собственно после встречи с ними я решил поворотить домой. Уже в трех днях пути от кузни Годо я наткнулся на пару оленей, одного из которых даже умудрился подстрелить. Погоня за ним, раненым, но не сдающимся, была захватывающая, но крайне утомительная. Однако результат того стоил, вернулся домой я с очень не плохой добычей.
  А вернувшись, мы снова углубились в тренировки. Девушки, за неделю без меня, разленились, потому уже на второй день бега взвыли, чтоб я снова ушел в лес. И я их честнейшим образом же и послушал. Взяв с собой. Этот поход на три дня они, наверное, не забудут никогда. Я зверствовал, держа высокий темп с короткими перерывами на еду и с полным вооружением за спиной. Возвращались мы уже под скрип первого выпавшего снега.
  Собственно после этого я вновь ненадолго забросил свои тренерские обязанности. Девушки занимались сами, а я углубился с Годо в сердце стали и жара - в кузню. Мы делали оружие. Много разного оружия. А после часть из сделанного я ломал. Легко и непринужденно, под крики старого кузнеца и восхищенные или испуганные взгляды девушек нашего дома. Мы пытались создать стоящий меч для меня, но... Проблемы были во всем. В форме, в виде, в балансе, да даже в металле, хотя, казалось бы, мастер, обладающий огромным опытом, был буквально при мне. Но все никак не удавалось. Сперва я попробовал пойти по пути небезызвестного героя будущих сражений - Гатса. Нет пытаться поднять Убийцу Дракона, я не стал. Еще в первые дни здесь, я слегка его отодвинул от каменной стены, на которую он тогда опирался, и едва не оказался придавлен им к полу. Весил он, как мне показалось, больше чем я. И как им вообще кто-то смог управляться? Но в целом, изготовить весьма длинных размеров двуручник показалось мне хорошей идеей. Увы, лишь показалось. Эффективно управляться с ним было слишком тяжко. Да и медлительно, на мой взгляд. Следующей пробой стала легкая сабля. Она, к сожалению, не выдержала и двух спаррингов с девушками (они нападали, а я лишь защищался). Хотя скорее это не орудия вина, а того кто его в руках держал - так и не научился он с ней правильно управляться. Дальше - больше. Уговорив кузнеца не использовать его заготовки, а сделать что-то новое, мы сделали длинный палаш, чем-то мне напомнивший добротную широкую шпагу. Сделав на нем глубокую гарду в форме чаши, и подвинув его центр тяжести поближе к рукояти, им стало возможно орудовать и так, и так. Особенным он стал, благодаря идее использовать не один сплошной слой металла, как делали, по словам Годо, все кузнецы этого мира, а составить из особенно твердого сплава острие и сердцевину, а наружную часть из более мягкого аналога. Старому кузнецу моя идея, честно взятая от крайне разрекламированных в моем мире катан, понравилась, и он тут же принялся экспериментировать. В общем и целом оружие получилось удачное. А главное, буквально сразу же у меня украденное. Шпага, лет на двести опережающие развитие этого мира, при так и не понятых мною восклицаниях вроде "Ух ты!", "Какая прелесть!" и "Красивая!" была захвачена в вечное пользование Марой. Не знаю что больше, то, что именно меч достался сестре, или то, что меч достался именно сестре, не устроило младшую близняшку, но уже через неделю, под наши с Годо усталые мины на лицах, Кора щеголяла практически такой же шпагой, правда слегка изогнутой у, буквально, на пол пальца расширяющегося кончика. Баланс этой шпаги-сабли был еще на палец сдвинут в сторону острия в отличие от сестринской шпаги-палаша, так что рубящие удары на ней имели большую эффективность.
  Лишившись очередного оружия, но снабдив девушек, я вновь глубоко задумался. Драться чем-то нужно было. Но вот чем? В прочем ответ на этот вопрос я себе уже представлял, хотя и не верил, что его возможно реализовать. Годо же мою идею поддержал. Посоветовавшись с ним, мы принялись за изготовление нового меча. Такого, что кузнец еще никогда не делал. Зарывшись в глубины мрака, дыма и искр, мы отбраковывали один образец за другим. Один меч был крайне прочен, но слишком хрупок. Другой слишком тяжел. Третий просто не удался. И так продолжалось до тех пор, пока один из клинков мастера не вышел из-под молота в идеальном, по нашему мнению, состоянии. Это была катана. Немного длиннее своих братьев из моего мира и дополнительно на треть длины заточенная с обратной стороны японская катана. Достаточно гибкая, она могла блокировать удары не только острой кромкой, с не стандартным по здешним меркам углом заточки близким к 20 градусам, но и хлесткими ударами плашмя, не рискуя при этом переломиться из-за своей хрупкости. С рукоятью на три руки и цубой, дополненной двумя маленькими мечеломами, остро загнутыми вперед по грани клинка. Красивый и крайне опасный клинок, требующий искусного им владения. И это искусство меча я должен был в себе развить.
  
  Деревья неожиданно расступились, раскрывая нам вид на подножье той самой сопки, к которой мы так стремились вот уже несколько часов. Едва сумрак вечернего леса сменился прозрачными остатками лучей заходящего солнца, мы встали на месте, невольно устраивая себе передышку. Сколько времени прошло со времени последнего отдыха, было не известно, но тело просто кричало, что идем мы уже целую вечность. Я медленно и глубоко задышал, стараясь перебить недостаток кислорода от долгого пути. Сзади раздался шелест плюхнувшейся на колени Мары или Коры.
  - Дошли... - тихо, но радостно произнесла Кора.
  - Да... - вторила ей сестра, и вот уже обе девушки развалились на такой мягкой перине из снега.
  Я, в который раз уже, снял с пояса свою маленькую меховую фляжку и отпил пару мелких глотков практически остывшей воды. Несмотря на полные надежды и счастья слова сестер, идти нам предстояло еще далековато.
  - Пойдем. Осталось немного, - с улыбкой произнес я и сделал новый первый шаг в этом походе.
  Привычных уху стонов и охов по завершению передышки не последовало. Девушки, словно отпив из таинственного источника, оживились и, даже негромко переговариваясь, поднялись, шумно отряхиваясь от налипшего снега. Путь их и далее лежал по проложенным моими ногами следам в снегу куда-то вперед, куда постоянно удалялась от них моя спина.
  Вдалеке пронесся одинокий вой. Не добрый знак.
  
  Зимой, когда море снега поглотило поля и леса вокруг нас, а тишина, спускавшаяся по ночам, гремела в ушах нескончаемыми водопадами, тренировки на улице пришлось сократить. Каждое утро теперь у нас начиналось с веселой игры, называющейся "откопай себя!". Вход в пещерку располагался крайне неудачно - земля вокруг образовывала небольшую яму, буквально на треть метра глубиной, прямо перед самым карнизом нависающей над входом глыбины. И каждую ночь, если шел снег, а он по ночам не шел лишь пару-тройку раз, наверное, ее засыпало снегом с горкой, заодно заваливая и нашу дверку. Первый раз, когда ее еще завалило не на всю высоту, открыв дверь, я умудрился крайне неприлично выразиться о погоде вне дома. Ослепительно яркое солнце лило свой свет прямо на меня через маленькую, в четверть прохода, прорубь в снегу, лежавшем на месте только что отворившейся во внутрь деревянной пластины, служившей нам дверью. Буквально доли секунды наблюдать мне довелось эту картину. После на добрую четверть в снегу оказался уже я и наша лесенка. Надо признать более эффективного пробуждения я еще не знал. Сон, до того еще остававшийся в моей голове, можно сказать, вылетел весь вон, спасаясь от снега, вместо него туда влетевшего. После огласившего пещеру яркого иносказательного выражения, на лестницу выскочили девушки, стремящиеся узнать, что же произошло. Узнали они это уже на своих попах, звучно шлепнувшихся на пол - снег от тепла из пещеры крайне быстро таял и стекал по ступенькам вниз, превращая их в опасную и скользкую полосу препятствия. Тогда это утреннее происшествие вывело нас из строя на весь день, заставив сперва, кое-кого отлеживаться, в виду болезненного состояния, в теплой кузнице, наблюдая за работой Годо, а кого работать с ним вместе. К темноте мы вновь перебазировались в нашу уютную пещерку с теплым источником. Но зря день не прошел. Его, как и многие последующие тихие деньки, когда тренировки приходилось сокращать на половину, ведь солнце садилось зимой гораздо раньше, я посвящал теории. Я учил их всему, что только знал сам. Строение тела, биология, математика, геометрия, механика, физика, естествознание, в конце концов. В чем-то я знал много, недаром институт оканчивал, в чем-то разъяснял гораздо меньше и проще - что знал и понимал лишь со школы. Кроме того старался я им дать и основы тактики, стратегии и хозяйственной экономики (хотя здесь скорее они мне рассказывали) как их знал и понимал сам. В общем, натаскивал, как мог. Передавал им общие знания и, что более важно, воспитывал систему мышления, подобно тому, как когда-то во мне ее воспитывал институт. И надо сказать с ученицами мне повезло, то, что я объяснял, они схватывали на лету. К тому же объяснял я то, что преподается лишь богатым детям аристократов, а отнюдь не дочкам странствующего торговца, и при том более полно и подробно. С математикой и прочими точными науками они справлялись довольно не плохо. Основы анатомии в моем пересказе тоже проходили на ура. Самое горькое было с местным языком. Ведь говорил я на нем интуитивно, словно с детства к нему приучивался, а не к русскому. Русский язык, кстати, повезло тоже не забыть, но появился какой-то жуткий акцент. Ну а вся горечь заключалась в том, что никто из нас не знал толком письменности. Девушки и Годо знали лишь непривычный мне алфавит, являющий собой некую смесь рунизма и буквенности, и простейшие слова, но не больше, а потому пришлось очень многое додумывать самостоятельно, и скорее всего не верно. Что забавно, цифры этого мира были простыми арабскими, хотя как они сюда попали или где были изобретены, никто не знал.
  Так проходили дни за днями. Утром, едва свет, проникающий через небольшую дыру под потолком, заливал наши кровати, мы просыпались, быстро умывались и уходили на пробежку. Потом зарядка и плотный завтрак у кузнеца. Недолго отдохнув после еды и мытья посуды, мы брали всю амуницию и шли месить выпавший за ночь снег. Тренировались все больше уже сами по себе, оттачивая удары и стили боя. Потом начинались бесконечные спарринги. За полгода ежедневных тренировок девушки очень неплохо научились фехтовать. Удары, блоки и парирования складывались в правильные рисунки боя. Пусть и далекие от идеала, но это уже были отнюдь не битвы новичков. Порою, они пробивали даже мою защиту, хотя все чаще дело обстояло наоборот. К вечеру, когда тьма опускалась на долину, мы возвращались в нашу пещерку и, после еды, принимали долгую расслабляющую ванну. Обед или уже сразу ужин иногда проводился и у кузнеца, но это было больше редкостью, ибо он очень любил работать до полуночи и терпеть не мог, когда его отвлекали. После горячего источника мне еще нравилось пробежаться под ледяным водопадиком, никогда не замерзающим из-за температуры в пещере. Закалка такая хорошо выбивала сонливость и слабость, навеянные теплой водой. И в том числе выбивала она и разные дурные мысли после совместного купания. А их было ой, как много... Да купались мы вместе, но так скажем раздельно. Они в своей, дальней части, отделенной от меня не широким, но довольно высоким выступом, а я в своей, ближней к двери. И как джентльмен, я честно не подглядывал. Почти... Но оставим. Так как ложиться рано я был не привычен, потому оставшееся до ночи время мы сидели за теорией. Мел и каменная стена хорошо заменяли нам бумагу, а свет свечей, факелов или попросту лучин и вовсе придавал урокам некоторое ощущение приобщения к тайному знанию. Хотя для этого мира оно на большую часть именно таким и было. Измучив следом после тела заодно и головы девушек, мы мирно ложились спать, ожидая нового веселого и полного событий дня. А события себя ждать не заставляли, пускай и по мелочи, но разных вещей случалось не мало. То снег для кобылки расчистить, то сарайчик подлатать, то лису прогнать, а то и просто в кузне помочь. День на день не приходился.
  Зато во всех этих делах очень даже удалось сблизиться и сдружиться по-настоящему со всеми членами нашей общины. Милая малышка Эрика, вызывающая почти неконтролируемые приступы няшности. Старый ворчливый кузнец Годо, скрывающий под коркой своего сухаря доброе и отзывчивое нутро. И главное две мои светлокурые ученицы. За полгода мы узнали друг о друге очень много. Сестры, на вид такие одинаковые, на проверку оказались абсолютно не похожими. И дело было отнюдь не в совершенно крохотных отличиях между ним. Все крылось глубже, в них самих, их характерах, мыслях и поведении. Сперва они постоянно копировали друг друга, так что порою вообще различить кто перед тобой находится становилось трудно. Но со временем я научился сперва безошибочно различать их меж собой, а потом и вовсе понимать, когда на их лицах наигранные эмоции, а когда пробивалось настоящее "Я". Мара, словно опережавшая сестру не на некоторые минуты, а на годы, была более серьезной и рассудительной. Всегда стараясь принимать в расчет все варианты, она оказалась несколько ближе к тактике, нежели к силовому столкновению, и повсюду, и в хозяйстве, и в разговорах, и в спаррингах, больше рассчитывала на голову. Потому от нее я постоянно ожидал каких-либо каверз и подстав. С Корой ситуация оказалась обратной. Нет, говорить, что она не думала своею головой нельзя. Думала и очень хорошо. Но получалось у нее это несколько более прямолинейно и эмоционально. Если ей не получалось извернуться и придумать что-либо, она просто брала скоростью и точностью движений. Как книгу ее читать было конечно нельзя, но предугадывать действия было проще. Что сестер объединяло, так это способность недолго терпеть, а затем взрываться, если что-то шло не так. Впрочем, успокаивались они тоже быстро. А еще быстрей они придумывали разные проделки против своего мучителя - меня. Чертята, что живут в любой женщине, пробудились и в них...
  Такая размеренная жизнь у нас продолжалась до середины весны, когда начал медленно сходить снег. К тому времени что я, что девушки заметно окрепли и телом, и умом. Заработали свои первые шрамы, следы бурного обучения, покорили первых врагов, забредавших к нам в поисках пищи хищников, подобрали себе оружие и доспехи, и даже научились ими пользоваться. В общем и целом с толком провели год. Хот я все равно считал, что выживание в мире опустившегося темного фентези потребует много, много большего. Но время еще было, и я продолжал тренироваться.
  Тот момент, когда снег окончательно сменился густой одноцветной жижей, я встретил, выворачивая очередные кренделя с копьем. С катаной я тренировался большую часть времени, следом за ним стояло копье, несколько не удобное для меня, слишком толстое и с простым штыковым наконечником, не особенно годным для рубящих ударов. Не забывал я и про остальное, европейские цепы, топоры и двуручные мечи сменялись восточными косами, цепями и найденным в кладовке кузница ятаганом, которые в свое время также откладывались в сторону в пользу северных одноручных мечей, топоров-клевцов и круглых щитов. Опробовать и научиться основам обращения удалось практически со всеми оружиями, что не могло не радовать. К сожалению, так и не получилось нормально освоиться ни со стрелковым, ни с метательным вооружением. Метательные ножи и стрелы все никак не хотели, каждый раз покидая руки хозяина, попадать в цель. Через раз другой - без проблем, но вот каждый... Видимо было это не мое. Но я не отчаивался, ведь у сестренок это выходило выше всяких похвал. А когда они с моей подачи начали интересоваться вдобавок и разными комбинациями наконечников, древка, оперения и натяжения, стало ясно, что лук и арбалет были предназначены им судьбой. На памяти мне открытой, я знал многих хороших охотников и лучников, но сестренки уже превосходили их, и теперь я смело мог говорить, что они планомерно выходят на уровень мастеров.
  И вот, рассекая очередную лужу ногами и в очередной раз проделывая плохо удающийся мне хитрый укол, я был прерван окликом кузнеца. Годо стоял хмурый, словно собирающийся рассказать мне о том, что горн оказался дыряв. Был он в своем вечно засаленном фартуке и шубе, накинутой поверх голых плеч, за спиной у него висело что-то длинное и тонкое, плотно укутанное в ткань и перемотанное бечевой.
  - Что такое Годо? - несколько обеспокоенно спросил я его. - Что-то случилось?
  - Да, - односложно ответил он. - Это копье тебе не подходит.
  - Что верно, то верно, но оно все одно лучше тех, с которыми мы к тебе приехали.
  - Пойдем, - все также хмуро сказал он и, развернувшись, направился к кузнице.
  Когда мы вышли на относительно сухое место рядом с сараем, он, развернувшись кинул мне сверток.
  - Попробуй.
  С трудом развязав не тугие, но почему-то промокшие, узлы бечевки, плотно прижимавшие крепкую серую мешковину, тоже после аккуратно развернутую, к чему-то тяжелому, я поразился новой работе мастера. Это было копье. Длиною мне по макушку, оно состояло из длинного клинка по форме листа, в основании своем имевшего два выступающих уса, длинного деревянного древка, со вставленным в него железным основанием, и обшитого стальными кольцами, и небольшого шипа на конце. Немного тяжеловатое для своих размеров, при этом оно было и заметно тоньше своих братьев, с коими я занимался ранее и, не менее важное, у него был хороший баланс, лишь на кулак сдвинутый от центра в сторону лезвия.
  - Ого!.. - только и промолвил я. - Вот это сюрприз...
  - Проверь его. - Я несколько ошарашено кивнул и попробовал проделать пару движений. Примерно на третьем круге копье уверено засадило мне пяткой по району ягодиц, но я, не отчаиваясь, продолжал. - Я долго следил за твоей игрой с копьем. Сказать по правде, сперва, каждый раз, она казалась мне не более чем простым выделыванием. Но потом я вспоминал, что такой игрой ты спас Мару с Корой, и все эти танцы с палкой начинали принимать более осмысленный вид. Со временем они мне даже стали казаться весьма смертоносными и практически завершенными. Но не хватало главного. - С очередным оборотом и шагом мне начало казаться, что я постепенно привыкаю к новому изделию кузнеца. Все ровнее и точнее шел удар. Все проще становилось его контролировать. - Простое копье тебе не подходило, и поэтому я смастерил тебе его. Специальное оружие, сделанное только для тебя. Ни у кого в целом мире такого больше нет. А потому право выбрать имя я оставил тебе. - Я остановился и с недоумением, вновь вернувшимся на лицо после детской радости от нового копья, посмотрел на кузнеца. Он теперь ухмылялся, явно забавляясь своим успехом и тем, что мне его работа пришлась в самый раз. Ну и эмоциями на моем лице, конечно же.
  - Имя?
  - У такого оружия должно быть имя. Иначе оно не сможет долго и верно служить своему хозяину, - кивнул он.
  - Имя... - протянул я, задумавшись. - И правда, безымянный клинок не сможет служить долго... как же тогда его назвать?..
  -...
  Кузнец лишь хмыкнул, и, развернувшись, пошел обратно к кузне. В тот вечер искры над наковальней взлетали очень долго, заглушая звук рассекаемого воздуха.
  
  За большим высушенным пнем, приметным своим глубоким черным нутром, явно выжженным каким-то пожаром, скрывался, припорошенный снегом, тайник. Средней величины бочонок, по счастливой случайности найденный мною еще осенью на заброшенной тропе, огибающей гору у основания, аккуратно запирал дыру с небольшой пещеркой между крупными вылезшими на поверхность корнями давно умершего дерева и был снаружи прикрыт полу истлевшей листвой и соломой. Сам по себе он был хорошо осмолен и оканатчен, потому, несмотря на погоду, воды внутри не было, как и разных мелких насекомых. С трудом выбив крышку, мы достали из него котелок, плотно сложенную мешковину, мешочек сухарей и несколько кусков вяленого мяса. Последнее лежало в нем менее месяца, с того самого момента, как мы проходили тут в последний раз, и пополняли запасы сухпайка на будущие походы.
  После опустошения тайника, нам предстояла тяжелая работа по обустройству лагеря. Мы, вместе с Корой, отправились за хворостом и каким еще возможным топливом, а Мара начала расчищать снег под костер. Едва огонек взялся, как и его приставили к работе, на него водрузили чуть ли не самое важное - котелок со снегом. Пока он закипал, я обустраивал в корнях дерева нам ночлег. В тесноте, зато в тепле, нам предстояло провести эту ночь в той самой пещерке, что была под пнем. На слое листьев, соломы и еловых веток, поверх которых была положена мешковина и, укутавшись в шубы, можно было рассчитывать на теплую ночку.
  - Рюрик! - резко, но еле слышным шепотом позвала меня Кора. - Ты слышал?
  Я выбрался из обустраиваемого мною будущего ночлега и прислушался.
  - Что там? - столь же тихо спросил я.
  - Слушай.
  С минуту стояла тишина, разрываемая лишь шелестом огня, да скрипом поленьев.
  И вдруг вдали пронесся до боли знакомый и явно не предвещающий ничего хорошего звук.
  "Аууу-уу-уу-уу!".
  "Аууу-уу-уу-уу!".
  В ответ с другой стороны от нас раздалось новое, отличное "Аууууу!".
  Многоголосый волчий вой шел с двух сторон. И постепенно приближался.
  
  Когда деревья покрылись листвой, а моря, оставшиеся после растаявшего снега, сузились, наконец, до вменяемых размеров маленьких прудиков, мы с Годо совершили повторную вылазку в город. За зиму у кузнеца накопилось немало разного железа, заставившего меня гадать, когда он успел его отковать. Были здесь и мечи, и копья, и даже простые железные пруты и разная мелочевка. Сгрузив все в телегу и запрягши кобылу, мы выдвинулись в путь. В этот раз мы поехали все вместе. Мы с Годо оказались на козлах, а девушки и малышка сидели на заднем краю телеги, радостно болтая свешенными за борт ногами. За такой длинный год это было первое крупное развлечение для них. Двигаться было еще тяжеловато, слишком много луж и воды превращали дорогу в сплошное болото. Когда в очередной раз, не объехав лужу, телега застревала, все кроме Эрики и кого-нибудь из близняшек слезали и, по уши в грязи, выталкивали наш транспорт из засады. Оставшиеся на верху следили за лошадью, чтобы она невзначай не решила продолжить движение без нас.
   К полудню мы смогли выйти на тракт, более крепкий к прошедшей зиме. Там мы останавливались всего пару-тройку раз. По нему, в отличие от конца лета, мы ехали одни, и лишь у самого города повстречали торговцев, ждущих очереди на въезд.
  - Годо, остановись-ка возле того ручейка,- попросил я кузнеца, едва город только показался на горизонте. - Дорога дальше вроде утоптанная, почистимся маленько. - Въезжать в этот большой гадюшник будучи самому по уши в грязи, мне совершенно не хотелось.
  \Отмыться в ледяном ручейке было делом не простым. Пока воду черпнешь и смывать начнешь, руки успеют до боли промерзнуть. Так пару раз их окунешь и пляшешь, пока рук снова нормально не почувствуешь. Среди нас всех лишь Годо мученически терпел это издевательство, изредка пофыркивая, девушки визжали и канючили, а я просто в полголоса то ругался, то хохмил да смеялся, как сумасшедший. Ну а малышка смотрела на это все с возка и недоуменно крутила глазками.
  К воротам мы подошли чистые и веселые, но лишь спустя лишние полчаса. Нагло обойдя всю очередь на въезд сбоку, и получив при этом крайне неблагоприятные напутствия от вынужденных стоять торговцев, мы приблизились к воротам. Трое стражей осматривали небольшую телегу, груженую горшками доверху. Каждый раз, когда они брали или двигали посуду, пухлый мужичок, явно хозяин и телеги и товара, хватался за свою лысину, и едва не падал в обморок. Но таможенники, на вид большие и неуклюжие в своих доспехах, орудовали ловко и аккуратно, зная, что за разбитый товар, получат нагоняй от начальства, куда сей товарищ обязательно пойдет с жалобой.
  - Годо! - окрикнул его один из них, небрежно шмякнув один из горшков обратно в кучу, хозяин при этом едва остатки сознания не потерял. У него что горшки из золота что ли? - Мы тебя еще в начале месяца ждали!
  - Дороги размыло, - проворчал в ответ кузнец. - Еле продрались сегодня.
  - Да, лило последние дни не мало, - кивнул, соглашаясь, стражник. - Куда идти знаешь, проезжай, Кастор тебя уже заждался.
  Кузнец кивнул, и мы двинулись внутрь небольшой, на две телеги шириной, арки, ворот города. Едва мы только в нее въехали, как прекрасный аромат этого города, за стеной чувствовавшийся много меньше, навалился на нас, вызывая у меня рвотные позывы. За стенами города ничего не изменилось, самый бедный квартал встречал нас все теми же страшными хибарами, тесно жмущимся по сторонам от главной дороги. И все также на ее обочине носилась босая ребятня, все также из подворотен торчали голые ноги упившихся в хлам хозяев или косые взгляды из-под капюшонов и шляп, явно оценивающих каждого въезжающего. Нас они тоже оценили, как самих, так и телегу, но Годо здесь был достаточно известен, и если кто-то решился бы рискнуть украсть у него оружие, изготовленное для городской стражи по заказу самого градоправителя, то ему бы потом пришлось ой, как не сладко от недождавшегося своего товара покупателя.
  За грязным кварталом бедняков начинались дома получше, принадлежащие уже разным торговцам и ремесленникам. Здесь и на улицах и в мелких узких улочках были уже не грязь и мусор, а всего лишь хлам и рабочий беспорядок. Здесь и таверны были уже сносными, а не притонами местной проституции и банд их опекающих. Правда пиво, Годо сказал, и тут разбавляют, хотя и не плюют как ниже по улице. Самое интересное, сейчас запах города в этих местах полностью сошел на нет, уступив запахам гари из разных печей, масел и красок от местных алхимиков, жареньям и хлебом из открытых окон булочных и трактиров. Можно сказать стало возможно нормально дышать. А когда мы вышли на центральную площадь, все запахи с лихвой забил мощный дух свечей и благовоний, идущий из собора. Большого, напоминающего католические монументы моего мира из доготического, романского, периода. Служба уже закончилась, потому храм возвышался на площади, зияя пустотой в своих открытых дверях. Сбоку от него располагалось, немного не доставая храму по высоте, хорошо укрепленное поместье. Вокруг него проходила толстая каменная стена с несколькими башенками по углам, а к площади выходили мощные дубовые ворота, возле которых стояли спекающиеся на еще только входящем в свою летнюю силу солнце, в полной броне и с тяжелыми копьями, стражники. Нас они пропустили без каких-либо вопросов, едва лишь с ленцой окинув взглядом сидящего на козлах старика. Сразу за воротами располагался пустой двор, в углу, в тенечке, которого лениво сидел старик конюх, что-то строгавший на маленьком деревянном чурбанке.
  - Квидо! - крикнул ему кузнец. - Зови Кастора!
  Конюх, медленно поднялся и, прихрамывая, отправился к черному входу. Через пять минут уже из парадного входа, высоких и узких, окованных металлическими скобами и окрашенных дверей, вышел пухлый напыщенный мужичок, управляющий, принимавший у нас товар осенью.
  - Вы долго! - вместо приветствия возмущенно выкрикнул тот, быстрым шагом двигаясь к нам. - Все сделали?
  Следом за ним шли четыре здоровых мужика, явно стражника, но без доспехов, в ближайшие полчаса вынужденные работать носильщиками.
  - Дожди. Дороги размыты, - повторил кузнец то же, что и при въезде в город.
  - Дожди! - фыркнул управляющий. - Меня не волнуют дожди! Мне требуется лишь чтобы поставка была вовремя, как было уговорено. Разгружайте!
   Мы сгрузили девушек в тенек к стенке, туда где раньше сидел конюх, а сами с Годо подняли навес на телеге, давая доступ работягам.
  - Все привез? - из недовольного, перешел на деловой тон управляющий.
  - По заказу: три десятка коротких мечей, полтора десятка длинных, двадцать палечных голов и столько же копейных наконечников. Пять десятков подков, шесты и заклепки как договаривались. Ну и три сотни наконечников для арбалетов, - по списку прочитал кузнец. "Так вот куда он выпотрошил свои старые запасы", - подумалось мне.
  - А спецзаказ?
  - Расступитесь, - растолкал Годо стоявших у телеги мужиков.
  На минуту по пояс скрывшись за тентом, обратно он выбрался с завернутым в чехол мечом. Меч тот я хорошо помнил, сам помогал с его изготовлением. Получив его в руки, управляющий тут же стал старательно его расчехлять. С учетом любви Годо к узлам на бечевке, дело это могло затянуться, если бы на помощь управляющему не пришли его подчиненные. Они взяли один из откованных кузнецом мечей и просто вспороли недающуюся веревку. Заодно и проверили сталь. Под толстой материей, убранный в кожаные ножны, лежал красивый слегка удлиненный одноручный меч. Обмотанная черной плотной кожей рукоять, богато инкрустированная крестовина с несколькими яркими камнями и позолотой, оканчивающаяся витиевато отчеканенным щитком и перетекающим в тонкий, аккуратный обоюдоострый клинок. Дорогой меч для высокопоставленного лица, при этом еще и из очень даже неплохой стали. То, что могло стать родовым оружием какого-либо графа или герцога.
  - Прекрасно! - оценил управляющий. - Лорду Нойеру понравится!
  - Главное его достоинство это сталь, - не без гордости произнес кузнец. - Лучший меч среди многих. Он добро прослужит многие годы.
  - Прекрасно! Просто замечательно! Лучшее оружие, лучшего кузнеца! Пройдемте, лорду нравится, когда такие вещи ему вручают их создатели! Там же и произведем расчет.
  Когда кузнец и управляющий ушли в дом, я забрался на козлы и принялся руководить процессом разгрузки телеги. В принципе вся моя работа сводилось к тому, чтобы следить как бы грузчики чего втихую не умыкнули, подсчитывать и показывать что где лежит и что откуда забрали, да и главное для меня следить за неприметным длинным свертком у моих ног. Когда практически все содержимое телеги было разгружено, и один из работников начал протягивать руки к нашему сверточку, мне пришлось его довольно грубо остановить.
  - Это не ваше оружие. - Сказал я, отодвигая его ногой подальше.
  - Да? А чье же? - грузчик, которого я остановил, встал в позу сильного парня пред слабачком, решившим ему дерзить. Остальные тоже остановились, ожидая продолжения, таскать тяжелый метал им надоело уже давно.- Неужели кузнец и его помощники решили поиграться не только с молотами, но и с настоящим оружием? Ты еще скажи, что оно вот тех трех, - тыкнул пальцем он в сторону девчонок, а остальные парни заржали.
  - Странный ты паря, - хмыкнул я. - Вот вроде сам сказал про кузнеца и про помощника, да и про молоты упомянул, а в бочку лезешь. Да там их мечи.
  - Что, серьезно? - заржал уже и он сам. - Девки, решившие поиграться в войнушку! Нет, вы это слышали?
  - И там и мой меч, - также спокойно, как и в самом начале произнес я. Главное с таким быдлом было не терять спокойствия и чувства превосходства. К сожалению, глумиться долго он все равно не сможет, полезет доказывать свою силу и этот момент за вспышкой абсолютно ненужной ярости и оскорбления пропускать не хотелось. - Хочешь его испытать?
  - Да ты хоть сражаться то умеешь? - раздались крики из-за спины вояки.
  - Да откуда ему! - хохотнул другой грузчик.
  - Небось, как и девки прислуживает старперу! - подхватил третий.
  А я все сидел и мило улыбался, планомерно сдерживая закипающую ярость. А вскипать ей ну совершенно было нельзя.
  - Да оставьте его, он всего лишь никчемный помощничек кузнеца,- сказал видимо самый рассудительный среди всей четверки, явно старшина их.
  Самый первый, заваривший эту кашу, грузчик хмыкнул и все-таки решил забрать наш сверток с собой. Едва он вновь двинулся к нам, я вновь его аккуратно подтрунил:
  - Ну, может и никчемный, но зато я сижу и командую, а вы носите.
  Я отчетливо услышал, как Кора, буквально сразу после начала разговора подошедшая к телеге, громко хлопнула себя рукой по лбу, переняла мою любимую привычку, и как громко хрустнули челюсти у трех работяг, а четвертый, старший, устало вздохнул. А ведь он честно попытался остановить своего подчиненного от мордобития этого хилого помощника, но...
  Кулак, полетевший мне в лицо, был аккуратно отклонен немного в сторону, и его владелец со смачным шлепком, вызванным несильным ударом по его голени, вылетел через козлы прямо на лошадь, с распростертыми объятиями хватая ее за зад. Та такого жеста любви и ласки не оценила, приняв скорее за попытку наглого изнасилования и попытавшись, правда из-за телеги и висящего бугая неудачно, лягнуть нахала. Потом, не придумав ничего большего, она отправилась куда глаза глядят и при этом до невозможности быстро. Глаза глядели куда-то вбок, потому носились мы по кругу минуты две, в моей голове пронесшиеся за секунды, пока я, чуть ли не в обнимку с тем самым бугаем-насильником, крепко сжимая вожжи, ее не остановили. Лица наши, наверное, были одинаково офигевшие в тот момент, и такими они сохранялись вплоть до того, как нас начали растаскивать. Окончание действа из дверей застали и управляющий с кузнецом. Первый начал в голос браниться, а вот кузнец лишь тихо хихикал. Еще с месяц потом он припоминал мне этот случай и при этом едва заметно подрагивал от тактично скрываемого хохота. Но меня такие мелочи да в такой момент не волновали. Свою старую неприязнь к любым не механическим коням я умудрился увеличить на много пунктов разом. Может стоило попробовать поискать каких-либо слонов или верблюдов, они говорят спокойнее... Но об этом подумаем в следующий раз.
  Едва наша бешеная гонка закончилась, ко мне тут же подбежали все три девушки. Кора и Эрика оказались возле меня, а Мара возле лошади, успокаивая ту. В отличие от меня, она успокоилась довольно быстро. Нам же с горе-носильщиком пришлось по ведру воды на себя опрокинуть чтобы прийти в себя. После такого действа мы с глупыми улыбками на лицах пожали руки и разошлись, я к своим на телегу, а он помогать нести железо внутрь. В общем и целом разгрузка прошла успешно и продуктивно.
  За воротами, на площади, к тому моменту, когда мы вышли ничего не изменилось. Все также шел приятный запах из храма, плескались от насекомых в них лужи, и стояла тишина. В принципе последнее было понятно - людей, кроме стражников у поместья, на площади не было. Сюда народ собирался в основном лишь в церковь, да по праздникам или важным событиям, а всякая разная торговля да всевозможные дела справлялись ниже по двум крупным улицам, на торговой площади и в богатом квартале. В богатые кварталы нам идти не было необходимости, а вот закупиться разными вещами стоило. Мы отправились по той же дороге, что и до этого, но теперь уже вниз, к выезду из города. По пути мы проезжали торговую площадь, где народа было хоть и много, но еще не настолько, чтобы забить площадь подобно тому, как это происходит в ярмарочные дни. Купив разные продукты и семена, которых у кузнеца на огороде не было, а также различные инструменты, мы свернули от торговых рядов вбок, ища неприметный, но аккуратный магазинчик часовщика.
  Магазинчик нашелся довольно быстро, буквально на соседней улице, на углу, прижатый с другой стороны здания большим отделением гильдии портных. Над дверью висела вывеска, вырезанная по форме пружины и шестеренки. Хозяин лавки был давним знакомым Годо, постоянно покупающий у него метал и разные мелочи. Оставив лошадь и телегу снаружи, привязав к специальному парковочному столбу, мы всей компанией вошли в лавку. Дверь, закрываясь, задела колокольчик, громко возвестивший хозяину о посетителях, и, едва ли через пару мгновений, из прохода за прилавком появился высокий худощавый мужчина, по возрасту явно близкий к кузнецу. Выглядел он, подобно своей пустой лавке, опрятно, но поношенно. В старом, некогда хорошем, сшитом явно на него в мастерской, а не перекупленном у кого-то, костюме, с пенсне на дужке и двумя надвигаемыми друг на друга линзами и короткой стрижкой, он создавал видимость практикующего специалиста, а не отличного профессионала как хотелось бы. Но Годо меня уверил, что лучше него в городе нет никого. Помнится в начале лета абсолютно пустые стены и прилавок маленькой приемной все равно заставляли меня сомневаться. Однако его часы, без каких-либо проблем пережили нашу суровую зимовку и тренировки, и потому сейчас я был уже абсолютно уверен в словах кузнеца.
  - Здравствуйте мастер Хаинкель, - поздоровался я.
  - Привет Хаин, - в своей ворчливой манере произнес кузнец.
  - Годо, Рюрик, дамы. - Кивнул нам по очереди хозяин и замолчал, предоставляя нам слово.
  - Мастер, мои часы за год немного поизносились, не могли бы вы их посмотреть? - начал я.
  - Конечно, давайте их сюда.
  Я протянул ему небольшие карманные часы с абсолютно простой и пустой верхней крышкой. Мастер, взяв их, тут же нажал на кнопку, откидывая крышку вбок.
  - И правда весьма поизносили вы их, молодой человек. Говорил же вам, что они требуют аккуратного отношения.
  - Обстоятельства вынуждали, - развел руками я. - Зато они не единожды меня не подвели. Прекраснейшая работа.
  - Спасибо, они и вправду выдались очень хорошими, - согласился часовщик, своей манерой речи напоминавший мне чопорного немца. - Но и они не вечны. А вы еще предлагали их носить на руке...
  - Ну, это было бы, наверное, удобнее, но уже не важно,- махнул я рукой. - Скажите лучше, что с нашим спецзаказом?
  - Он полностью готов,- вновь кивнул часовщик.- Это было не просто, и пришлось немного менять конструкцию, но удалось.
  - Конструкцию? - несколько обеспокоенно переспросил я.
  - Ничего серьезного, просто то, что вы представили в качестве примера, не обеспечивало нужного усилия. Признаться это впервые, когда мне пришлось изготавливать такое хитрое оружие, но пройдемте внутрь, там и посмотрим, - пригласил он нас, поднимая часть стойки и пропуская нас внутрь.
  Внутренние помещения мастерской выглядели абсолютно иначе. Сразу за проходом начинался небольшой коридор, в который выходило три двери и лестница. Одна из дверей была приоткрыта, освещая темный, без окон коридор полоской солнечного света. В нее мастер нас и повел. Внутри был его рабочий кабинет. Весь уваленный различными шестеренками, пружинками и недособранными механизмами, он мог смело претендовать на номинацию классического рабочего упорядоченного хаоса. Места в кабинете не смотря на обилие разных шкафов и полок было достаточно, чтобы уместились все вошедшие. Эрика тут же подобрала в руки и начала играться с какой-то железякой, лежащей на полу, за что удостоилась довольно уставшего взгляда часовщика. По-видимому, кузнец с дочуркой бывали здесь не так редко, и Хаинкель к веселой девчушке, с маленьким шильцем в одном месте относился с выработавшимся терпением. На одной из стен висела длинная застекленная полочка, сразу же становившаяся центром внимания всех впервые сюда пришедших. На ней, обложенные бархатными тряпочками лежали часы работы мастера. Разных размеров и типов карманные часы, по-разному украшенные и с различным травлением или резьбой на верхней и нижней крышках. Они были красивы и эффектны, но вот устойчивостью грязи и воде практически не обладали. По выражению Хаинкеля они предназначались для богатеньких аристократов, стремящихся за напыщенностью, а не за хорошими вещами. Настоящие же его произведения хранились под замком в укромном ящичке, замаскированным под обувницу у входа.
  - Вот, - мастер подвинул к нам длинную невысокую коробку и вскрыл крышку.
  Внутри лежали два длинных предмета, аккуратно обмотанные в мягкую ткань. Я аккуратно достал один из свертков и начал медленно его разворачивать. Открывшееся устройство на первый взгляд казалось беспорядочным нагромождением разных металлических и кожаных дужек, пружинок и шестеренок, но когда я сквозь определенное отверстие одел его на руку, стало понятно, что это необроненная часть наруча. Сидело устройство на руке практически идеально. Я направил руку в стену от людей и, потянув одним из пальцев скрытую цепочку. Из под ладони вылетел небольшой кинжал, на высокой скорости устремившийся в стену. Воткнувшись в нее, он тихо звенькнул цепочкой, тянувшейся от наруча к небольшому кольцу на его конце. Я плавно двинул рукой, отодвигая пальцами еле заметный рычажок, и цепочка натянулась. Аккуратно схватившись за цепь, я дернул рукой, вырывая кинжал из дерева, и моментально отпуская - за пару мгновений цепочка замоталась, и кинжал встал обратно в свой паз.
  - Прекрасно! - я был в восторге. - Все получилось ровно так, как я и хотел! Что же вы изменили?
  - Соединил пружину с барабаном и...
  Изменений было не много, и все они были не существенны. По крайней мере на мой взгляд. Идею этого устройства я в свое время взял из известной компьютерной игры про асассинов моего мира, хотя подобная вещь существовала и задолго до ее создания. Как и там, я решил использовать систему скрытого в наручи кинжала, доставаемого при натяжении определенной нити. И, как и там, наруч этот должен был выполнять не только функцию тайного хранения кинжала, но и быть при этом полноценным доспехом. Но далее я уже пустился в свободное плавание. Во-первых, я абсолютно не понимал, как такое лезвие может быть использовано как полноценный боевой нож. При первом же ударе по нему мечом, оно должно было либо сломаться само, либо сломать кисть владельца. Далее вопрос вставал не менее остро при рассмотрении попадания такого лезвия на блок противника, ведь система, выдвигающая клинок и при этом свободно носимая на руке должна быть крайне непрочна и любое неправильное нажатие должно ее ломать. Потому я решил избавиться от подобных трудностей, просто заменив твердый выдвижной стержень гибкой цепью. Однако в этом случае вставал вопрос, как ей вообще возможно будет пользоваться, ведь цепью довольно сложно кого-либо проткнуть. Несколько часов размышления привели меня к довольно простой реализации идеи выстрела клинком. Довольно простой она была, ибо под нож мы вставляли пружину, вручную натягиваемую в нужный момент и спускающую нож подобно большому болту с маленького арбалета. Силы выстрела хватало не на много, проткнуть доспех практически наверняка не получится, но вот незащищенную цель летально поразить имело шансы очень даже не плохие, да еще и на некотором расстоянии. Но если в цели будет торчать нож на цепи, то совсем ясно всем и каждому станет, что убийца находится на его другом конце, и это станет уже совершенно не скрытное убийство. А потому необходимо было предусмотреть систему быстрого возврата лезвия. Вот с этим мороки было... Пару недель я мучился, обдумывал и составлял более ли менее реальную схему, обговаривал ее с кузнецом и собирал из подручного материала некое его подобие. В итоге решился вопрос следующим образом: основой стал широкий барабан, состоящий из двух разнесенных стержней и цепочки, к которой в свою очередь крепилась цепь от кинжала. Располагался он под рукой. Рядом с ним находилась пружина жестко соединенная с шестеренкой. Пружина закручивалась, и когда благодаря спусковой нити шестеренка соединялась с барабаном, начинала раскручиваться и крутить цепь. Кинжал входил обратно в паз, пружина останавливалась. Заряда такой пружины я предполагал на двадцать возвратов, после чего приходилось ее вручную закручивать любым плоским предметом. К сожалению, реалии механики оказались суровыми и беспощадными, пружины мастера Хаинкела хватало лишь на один десяток, при условии, что последние возвраты окажутся медленными. Также интересная особенность всего оружия состояла в том, что выстрелить можно было любым кинжалом, всего лишь вытянув родной, вставив нужный, взведя пружину и дернув за спусковую цепочку. В общем и целом конструкцию мастер смог собрать в небольшом объеме, едва ли на несколько сантиметров шире моей руки, и довольно легкую. Теперь работа ожидала нас с Годо, ведь мы должны были сделать из этого слабого механизма полноценный доспех.
  - Спасибо мастер, - поблагодарил я Хаинкеля, снимая агрегат с руки и аккуратно заворачивая его, убирая в коробку. - Работа прекрасна.
  - Да, подобно задумке, - кивнул он.
  - Что ж, тогда не посмотрите ли часы сегодня? До вечера мы в городе, а потом хотелось бы все сразу забрать и отправиться обратно.
  - Конечно, - кивнул он.
  - И еще такой вопрос. Не будет ли у вас еще парочки таких часов? Для прекрастных дев, - я указал в сторону смотревших до того то на полку с часами, то на коробку со стрелковым агрегатом девушек. Едва фраза прозвучала, они тут же замолчали и с явным ожиданием чего-нибудь интересного навострили ушки.
  - Таких же? - с прищуром окидывая их взглядом, спросил он.
  - По защищенности и надежности да, - кивнул я в ответ. - А остальное на ваше усмотрение.
  Остаток дня мы провели, гуляя по городу. Пообедали в трактирчике в средней части города, прошлись рядом с богатой частью, в нее ходить не рискнули, слишком суровая стража стояла на границе квартала. Прошлись вдоль чистого участка стены, поболтали со скучающей стражей с башни. В общем, провели хороший веселый денек. Вечером снова заехали к часовщику и, забрав часы и наручи, отправились в обратную дорогу. За день на солнце дороги подсохли, да и телега стала полегче, потому мы ни разу не застряли в грязи или луже. И к темноте были уже в своей долине. Еды заблаговременно в дорогу набрали еще в городе, потому практически сразу отправились спать. Сил не оставалось уже ни у кого. Все-таки город выматывал гораздо больше, нежели простая упорная тренировка.
  
  Из кустов показалась серая собачья морда. Один глаз ее был перечеркнут шрамом, а второй вперился точно в меня. Рядом из-под заснеженных кустов высунулись еще три волчьи морды. Через пару секунд на северной части поляны с выжженным пнем стояло уже шесть рычащих волков. Шесть голодных, скалящих в злобном оскале клыки, серых рыл, готовых в любой момент сорваться в длинном прыжке и поймать такую долгожданную добычу. Вожака я их узнал, это он со своей стай встретились мне осенью, не на шутку тогда перепугав и заставив провести пару часов верхом на дереве. Правда, их раньше, помнится, было семеро, видимо одного потеряли при неудачной охоте...
  Додумать мысль я не успел. С громким рыком из кустов позади нас вышли еще пять волков. Вел их за собой монстр побольше первого вожака. Сразу было заметно что вышедший был моложе и злее своего конкурента. И теперь стало понятно, что седьмого члена первая стая могла потерять и не на охоте.
  Обе стаи ощетинили клыки уже друг на друга, заранее деля добычу, а вожаки начали медленно сходиться. Но добыча так просто отдавать себя на растерзание победителя не хотела. Я медленным жестом приказал девушкам отходить назад к пню. То, что делать это надо было медленно и спиной вперед, они понимали и сами. Горящими палками мы озаботились сразу, едва заслышали волчий вой, потому теперь, держа их в одной руке, мы плавно доставали мечи, я катану, девушки палаши.
  - Это все? - тихо пробормотала Кора.
  - Рановато ты нас хоронишь, дорогая, рановато... - и хотя какого конкретного плана у меня не было, я не отчаивался. Даже наоборот себя понемногу заводил и ярил. - Мы им еще покажем. Кора, Мара, у пня круговая оборона. Друг другу не мешаем. Если будут драться меж собой, не мешаем.
  - А может стрелами их?.. - начала было Мара.
  - Одна стрела, один волк. Остальные набросятся, не успеешь меч взять.
  Мы медленно отходили назад. Наше перемещение не осталось бесследным, волки, державшиеся позади своих вожаков стали по кругу обходить нас с двух сторон. Не важно что произойдет у вожаков, упускать добычу они не хотели. А у вожаков в это время происходило следующее. Они сошлись и начали друг друга обнюхивать. Большой молодой волк, решив играть первую скрипку, надулся и начал злобно рычать на старшего. Тот, как ни странно рыкнул едва-едва, для виду так сказать, и проворно хватанул младшего за шею. Явно многолетний опыт сказывался. Младший сопротивлялся, но из железной хватки выбраться не смог. Увы, ему была отведена лишь роль второй скрипки в этом деле.
  Картина эта меня честно не порадовала. Я рассчитывал, что два вожака подерутся меж собой, и нам станет легче их прогнать, но, к сожалению, они не то, что даже не потрепали друг друга, так и объединились против нас. Это было печально.
  - По моей команде несетесь вправо и атакуете. - коротко бросил я девушкам.
  Не знаю, поняли ли они, но едва оба вожака, младший немного позади старшего, присоединились к своим подопечным, медленно окружающим нас, я крикнул:
  - Давай!
  Девушки рванули направо, каждая к своему зверю, с размаху вгоняя в них свои клинки, а я же, как мог резво, отпрыгнул в сторону. Через мгновение на месте, где я только что находился сомкнулись клыки первого набросившегося зверя. В полете его правая лапа и брюхо встретились с моим клинком. Едва я выправил равновесие, после такой встречи, как пришлось усердно начать махать горящей палкой. Еще одного волка удалось ошпарить огоньком по морде и отогнать назад. У девчонок дела тоже шли. Рядом с Корой лежал один из волков, другой пытался продраться сквозь мелькавшие огонек и сталь. У Мары все обстояло несколько похуже. На нее наседало сразу два зверя, а третий подбирался сзади. Рубанув по вновь сунувшейся морде зверя, не смертельно, но оставив царапину, я рванул к ней. По пути отмахнулся от еще одного зверя горящей палкой. К несчастью для меня, это оказался старый вожак, сумевший перехватить факел за древко и вырвать его у меня из рук. Собственно это меня мало волновало в тот момент, перехватив меч двумя руками, я со всего размаху рубанул по подбиравшемуся к ученице волку. Тот удара не пережил. В следующее мгновение я уже оказался на земле, пытаясь отодрать от своего предплечья старого вожака. Позже, обдумывая ту схватку, я поражался этому мгновению больше всего. Своими челюстями волки могли разламывать бедренные кости лосей, не то, что человеческое предплечье. Но я был счастливчиком. Рука моя не превратилась в бесполезную культю. Однако боль была дикая. Залив взгляд красной тьмой, она заставляла забыть обо всем вокруг и биться всем телом, лишь бы ее прекратить. В подобном отупевшем состоянии я со всех сил стал бить зверя по морде мечом, зажатым в другой руке, словно кулаком. Удары получались слабыми, сильной частью меча хорошо ударить не получится, и никак не могли пробить шкуру животного. Но в какой-то момент, один из ударов пришелся на старую рану, потерявшего глаз волка. То ли испугавшись, то ли от боли, он выпустил меня из своего захвата. Я моментально откатился, и оказался на ногах. Раненная рука повисла плетью, а вторая со вскинутым оружием смотрела на старого вожака. Как ни странно, но ни раны, ни руки я не чувствовал, равно как и не мог ею пошевелить.
  - Мастер! - крикнула обеспокоенная Кора, едва-едва расправившись со своим противником и увидевшая раненного меня.
  - К Маре! - в ответ, не оборачиваясь крикнул я. Здесь ей делать было нечего.
  Старый вожак снова приближался. Медленно, по кругу обходил он меня. Удара сзади я не боялся, позади были девушки. По бокам стояли остальные волки, как бы образую некую арену для меня и вожака. Волки обладали прекрасной памятью, потому, памятуя о судьбе своего сородича, первого напавшего на меня волка, рваться в атаку не спешили. То, что во время боя они тоже не нападут, я уверен уже не был, но честно надеялся, что расправы своего старшего, у которого увели добычу, они боялись больше.
  Рывок и волчья туша проносится мимо меня. Еле успев отпрыгнуть, кончиком меча, посланным в сторону, куда волк полетел, я лишь едва задел его шкуру. Волк рванул вбок и со стороны вновь прыгнул на меня. Еще одно уклонение на грани фола прошло успешно. Перекувыркнувшись, я широким кругом рубанул пространство вокруг себя. Как я и думал, волк, превосходивший меня в ловкости и скорости, попытался атаковать сразу же, едва встал на все четыре лапы. И хотя под меч он попал, клинок, летящий абы как, отскочил от его клыков, лишь откинув морду и сбив с пути. Мы вновь разбежались. На мгновение передышки я успел заметить, что сестренки успели схватиться с молодым вожаком и одним из его помощников. Пока никто никого достать не мог, но обе стороны яростно к этому стремились.
  Передышка закончилась, и вожак вновь пошел в атаку. Силы мои после ранения постепенно уходили, явно из-за потери крови, потому я хотел закончить бой как можно скорее. Кое-как пошевелив раненной рукой, мне удалось немного согнуть кисть, подняв ее в сторону от тела. На нее, словно на ножны, я положил клинок. Технику "Иай" - выхват меча из ножен с мгновенным ударом, крайне трудно осуществить с реальной присущей этой технике силой. На ее тренировку у меня ушло очень много времени, но силы удара, способной перерубить не толстое деревцо, достичь получилось. Получится ли реализовать ее вот так, я не знал, но иного выхода, увы, не видел. Не имей я ранений, мог бы еще поспорить с противником в скорости, но так...
  Прыжок, и вот уже волк на половине пути ко мне. Второй прыжок совпал с моим выпадом. Широкий шаг наперерез, практически в лоб, но буквально немного правее, так, чтобы противник оказался по левую руку. Прямо перед мечом.
  Удар. Волк, орошая вечерний воздух брызгами свежей крови, пролетел куда-то назад. Я же, так и не опустив меч, остался стоять, словно окутанный в полупрозрачный плащ. Вокруг меня крутилась белесая дымка пара, исходящего уже не только изо рта при дыхании, но и от лица, рук и даже одежды. Клинок в ослабевшей руке разрубить противника надвое не смог, всего лишь распоров ему боковину от пасти до хвоста, но и этого вполне хватило.
  На этом битва закончилась. Едва вожак пал, остальные волки тут же потеряли весь боевой азарт и завыли. Только молодой вожак все еще рычал, отступая от сестренок. После он громко рявкнул, и все волки, вслед за ним, ушли зализывать раны или на поиски более легкой добычи. На поляне осталось пять волчьих туш и трое усталых, но живых, людей. Бой был за ними. Серьезно ранен был только я, Кора отделалась парой царапин, а Мара и вовсе осталась без подарка. Девушки довольно быстро меня обмыли кипяченой водой и перевязали. Оттащив тела подальше и прикопав их снегом, мы провалились в беспамятство в своем спальном логове, заткнув на ночь проход той же бочкой, что и ранее. На следующий день было решено возвращаться. К середине следующей ночи мы вернулись в кузницу. Обратно в свою пещеру.
  С тех пор я всегда ходил в походы, пусть минимальном, но доспехе.
  
  
  Глава 10. Все дороги ведут в Рим. Однако ж петляют некоторые...
  - Ну что воин, готовы уходить?
  - Да кузнец. Готовы
  - Тогда удачи. Не сломай мое оружие.
  - Если сломается, будет к тебе посетитель.
  - Лучше просто так старика навещайте.
  Мы всей честной компанией стояли перед дверями кузницы. Мне с Марой и Корой пришло время уходить в свободные странствия, а Годо с Эрикой наблюдали за нашими последними сборами. Рюкзаки уже были собраны и сейчас мы хаотично проверяли, все ли в итоге оказалось в них, и ничего ли не позабыто.
  - Навестим, дядя Годо! - в два голоса рассмеялись сестренки. - Вы только нас ждите!
  - Да мы с Эрикой всегда таких гостей ждем, правда дочка? - улыбнулся в бороду кузнец. Странно, но сегодня маски старого сухаря на нем не было.
  - Да! Ждем! - с уверенным видом заявила она, но через мгновение все-таки шмыгнула носом и жалобно произнесла: - Вы ведь скоро вернетесь?
  - Не бойся милая, и заметить не успеешь! - начала успокаивать малышку Мара.
  - А когда вернемся, снова сходим за ягодами, как совсем недавно, помнишь? - присоединилась к ней сестра.
  - Ну, Годо, до новых встреч, - я протянул ему руку. - Береги себя.
  - Удачи Рюрик. Помни свое обещание. - пожал он ее и усмехнулся в бороду. - Хотя я и так знаю, что ты его никогда не забудешь.
  Я лишь улыбнулся и склонился к малышке.
  - Эрика, мы скоро вернемся. А до тех пор береги своего отца. И кормить его не забывай, своим фирменным блюдом, - я подмигнул, а малышка прыснула со смеху.
  - Иди уже! - возмутился кузнец. - Учит он тут еще!..
  Хоть мы и прощались, но настроение было совсем не грустное. Мы знали, что еще сюда вернемся. Но будет это через несколько лет, не раньше.
  Закинув мешки на плечи, мы выдвинулись в путь. Идти нам предстояло пешком, оставив лошадь и телегу кузнецу, ему они принесут больше пользы. Дорога наша лежала в город, тот самый в котором когда-то продавали оружие кузнеца. Там мы надеялись вызнать о каком-нибудь караване, идущем на юг, к морю, к несуществующей ныне республике Ранделл, и присоединиться к нему. Идти весь путь пешком совершенно не хотелось, а вот подработать охранником при караване было и прибыльно, и часть пути в повозке провести можно будет, да и спать надежнее.
  Дорога до города предстояла долгая. Шли мы медленнее, нежели раньше с повозкой, пусть и двигающейся со скоростью человека, но зато везущей весь груз. Нам же приходилось нести все на себе, что очень замедляло. У Годо мы подобрали под себя индивидуальные доспехи, и теперь часть их были уже одеты, распределяя груз по всему телу, а часть, вместе с походными плащами, покрывалами и всякой всячиной, находилась за спиной. Я шел в плотной кольчуге поверх тонкой хлопчатой рубахи и в своих эффектных наручах, полностью дособранных кузнецом. Девушки поступили примерно также, надев свои панцири и поножи. Катану я, вложив в ножны, прижал рюкзаком к спине, а копье привесил к нему сбоку, чтобы в любой момент выхватить. А вот Коре с Марой в этом плане повезло меньше, им приначивать к боковинам мешков пришлось не только шпаги и даги, полюбившиеся им в последнее время, но и луки с колчанами стрел. Еще при сборах у нас встал вопрос, как нести луки. Ведь держать их все время нагруженными нельзя, а собирать в случае опасности долго. Однако паранойя, главнейший защитник любого путешественника, выбрала сторону безопасности, послав на все четыре стороны жабу, радеющую за сохранность оружия, и тем самым решив все за нас. Теперь обе девушки, ощетинившись подобно ежам, представляли довольно забавное зрелище. Мешки на их спинах были хоть и не особенно тяжелы, зато довольно пузаты, закрывая сзади и спину, и плечи красавиц.
  Ближе к вечеру, когда обыденная днем летняя жара уже спала, мы добрались до врат. В пути нам не повезло встретить ни одну идущую на ярмарку телегу - все они стремились в город утром, к открытию, а мы на тракте оказались много позже, встречая идущих лишь обратно. Очередь у ворот также успела за день рассосаться, потому внутрь города мы прошли без каких либо проблем, только лишь расставшись с парой монет в пользу пьяного благополучия честной и беззаветно охранявшей город сей от врагов стражи. Народу в городе было много, но большинство были купцами да крестьянами, приехавшими из окрестных сел и городков, и теперь спешивших либо занять места в трактирах, либо скорее отправиться в сторону родной деревни. Последние собирались ворот в большую группу, объединявшую жителей многих сел. Учитывая, что каждая деревня для безопасности отправляла по десятку человек с возом, толпа, собирающаяся у выезда из города, достигала размеров небольшого наемного отряда. Это была их лучшая защита от небольших банд разбойников, мало кто осмелится напасть на такую ораву. Ну а от того, кто бы напал, их все равно не спасла бы и армия. Оставшиеся в городе крестьяне оседали не меньшими объединенными группами в самых дешевых тавернах бедного квартала города. Купцы же разбредались либо по родственникам, либо по постоялым дворам в торговых районах, где можно было ночевать, во сне не особенно опасаясь за свою жизнь и кошелек. Наша дорога лежала туда же. Таверна, в которую мы направлялись, была той самой, в которой мы некогда обедали. Не просто так ее нам старый кузнец еще указал.
  Добравшись на место и сняв одну комнату на троих, больше просто не было, мы вернулись в зал поужинать. Денег, не растраченных еще с прошлого года, немного оставалось, потому стоило хоть немного отметить начало нашего путешествия. И хорошие, мясистые кусочки утки и местное пиво, неплохо справились с этой задачей. Расположившись с краю за одним из длинных столов, стоящих близко к лестнице на второй этаж, мы успели и наболтаться, и наслушаться всего и обо всем. На нас была обыкновенная одежда, оружие и доспехи остались в комнате, и никто не мог заподозрить в нас наемников, а потому к нам были добродушно настроены и купцы, устроившиеся на ночь в этой же таверне, и местные обыватели, пришедшие как обычно на кружечку чего интересного. Напротив меня устроился какой-то торговец, назвавший свое ремесло свободным товарообращением. Как он нам поведал, будучи в весьма хмельном состоянии, он ездил по окрестным городам и княжествам и занимался скупкой всего, чего только поприбыльней, как он слышал, можно продать в следующем. Тяжесть своей работы он расписывал особенно красочно. Постоянно приходилось добывать информацию, ее "анали-ик-изировать! И раздумывать!", вычислять обманщиков и конкурентов, и многое, многое остальное, половину из чего я, за охмелевшим языком его, даже не разобрал. В конец торговец упился совсем и попытался наладить контакт с моими девушками. Само собой телесный, ведь связать несколько разумных слов воедино ему уже представлялось невозможной задачей. Он, дрожащую рукою, потянулся в сторону Мары, сидящей ближе всех с его стороны стола и, явно не рассчитав свое усилие в стремлении достать до ее попки, упал с табуретки, так и не притворив в жизнь своего с трудом подготовленного плана. То, что после падения он больше не встал, заставило меня немного побеспокоится, не сильно ли я под столом толкнул его седалище, но, раздавшийся через пару секунд оглушительный храп, совместно с взрывом хохота окружающих, мгновенно привели меня в прошлое благодушное настроение. Местный костолом, исполняющий не веселую (или наоборот?) функцию успокоителя общественности, с кивка хозяина подхватил не к месту заснувшего постояльца и потащил его наверх, в его комнату.
  - Счет ему завтра выставят наверняка не малый, - Произнесла, задумчиво глядя вслед поднимаемому телу, Кора.
  - Все равно меньший, чем он мог бы получить, если б не упал, - добавила ее сестра, поправляя маленькую кожаную плеточку, аккуратно примотанную к поясу. Наверное, мне бы стоило судорожно сглотнуть от такой ученицы, но я лишь улыбнулся.
  Позже мы пообщались с еще парой местных, рассказывавших нам о том да сем. Слово за слово, с учетом болтливости и, как ни странно, некоего добродушия местного народа, у меня сложилась довольно точная карта местности вокруг города. К вечеру, когда большая часть гостей ушла, я, отправив девчонок спать, подсел к хозяину за стойку. На вопросы о собирающихся караванах все вокруг лишь разводили руки, и он оставался моей последней надеждой на сегодня. Людей в зале осталось уже маловато и вот-вот будет объявлен сигнал о закрытии заведения на ночь, а потому хозяин в ожидании скучал последние минуты за стойкой, занятый стандартным делом всех трактирщиков - протирая стаканы и кружки.
  - Можно ли мне пива, хозяин? - я положил на стойку пару монет.
  - Конечно, отчего бы и нет,- добродушно улыбнувшись, он одним плавным движением сгреб монеты.
  Вытащив с полки снизу новую кружку, он развернулся к бочонкам. Повернулся обратно он уже сдувая с пива пену. Я взял кружку и сделал большой глоток. Не знаю как в других тавернах города, но по поводу этой прав был кузнец, пиво здесь очень даже неплохо. Посмаковав его еще немного, я обратился к вновь вернувшемуся к протиранию кружки хозяину.
  - Хорошие здесь места. Вокруг война, а здесь спокойно.
  - Да где же спокойно! - фыркнул он. - Три года мятежники уже воду по всем городам вокруг мутят. А в прошлом году даже попытались атаковать замок нашего лорда, Черный Клык. Хотя слава Всевышнему Свету пронесло, отбили, но так никого из заговорщиков найти и не смогли.
  - А пытались?
  - Да еще как. Солдаты лорда Нойера прочесывали округу потом не менее полу года.
  - Плохо они ее прочесывали, раз никого не нашли, - хмыкнул я.
  - И то верно, зато на другую напасть нарвались. Говорят, наткнулись на горцев. А с ними война у них давняя. У моего троюродного брата хозяйство в Лундридже, городке на север от нас. Он говорил, что с тех мест к ним много пришло переселенцев, чьи деревни в стычках их были сожжены.
  - Не до мятежников явно им стало. Сейчас-то как, свободны дороги?
  - Наоборот, дороги теперь только хуже стали. Раньше по ним патрули от города к городу ходили, нововведение нашего лорда. А теперь они все на аванпостах в горах, ожидают подвода продовольствия и снова в бой.
  - Как же теперь ходить то честному человеку? - наигранно возмутился я, честным человеком, страшащимся дороги, я вроде как не был.
  - А как крестьяне, что сегодня с ярмарки уезжали - огромной толпой.
  - Всегда есть шанс, что при нападении выстрелят не в тебя, а в соседа?
  - Если уж на такую ораву нападут, то и в соседа выстрелят, и тебя потом заколют, - поддержал мою шутку трактирщик.
  - Совсем ты, хозяин, говоришь безрадостные вещи,- вздохнул я.- Где ж теперь такую ораву найти то?
  - Да завтра поутру на запад двинется еще одна группа крестьян. Вроде как я слышал лиг двадцать пройдут вместе, не меньше. А там уже по своим деревням разбегутся.
  - Лиг двадцать? - я задумался. - Это треть пути до Крэрривиля, если не ошибаюсь.
  - Ну, где-то так. Правда тракт его огибает с юга, потому идти туда еще дольше придется.
  - Эх, далековато... Да и в одиночку... - я сделал еще один большой глоток и увидел дно чашки.
  - Еще? - с улыбкой глядя на меня, допивающего последние капли спросил трактирщик.
  - Нет, думаю на сегодня хватит, - отрицательно помотал я головой. - Лучше расскажи, не слышал ли ты о караванах на юг, собирающихся где-нибудь рядом?
  - На юг, говоришь... - трактирщик задумался. - Сложно сказать. Через наш город точно никто туда идти в ближайшее время не собирался.
  - Это плохое известие... - вертя в руках пустую чашку, протянул я.
  - Поверь не настолько,- неожиданно хохотнул он.- Прямо на юг от города начинаются болота. Дорога там, бывает, исчезает под разлившееся без какого-либо повода водой, и путник, попавший в такое озеро, рискует оказаться далеко в трясинах. Так что любой нормальный караванщик знает, что хода в те леса нет. А если и идет, то либо совсем голова плохо работает, либо мест здешних не знает.
  - А что по поводу соседних городов? Не слышал ничего стоящего?
  - Про другие города не знаю, но что точно, через неделю от Иронского перекрестка, что в полу дне пути от замка лорда, отходит караван. Раньше им заправлял старый Дуаров, но годы отправили его в светлое небо, да светла его там будет дорога. При нем они, помнится, от замка всегда отправлялись к побережью внутреннего моря. Шурин мой с ним в тёплых отношениях был, всегда ездил с ним выпить перед отправлением, пока на горцев не нарвался, и ему свет дорогу в небе пусть осветит. - Трактирщик, явно человек набожный, осенил себя святым знаком - словно поднявшей крылья птицей, от одного плеча к животу и обратно к другому.
  - А теперь кто возглавляет этот караван?
  - Говорят, сын его, Варривер, перенял дело отца и теперь обходит его знакомых, чтобы наладить связь уже самостоятельно.
  - А они не уйдут раньше или вообще в другую сторону?
  - Это вряд ли, - вновь хохотнул он. - Градоправитель периодически вместе с этим караваном высылал весточку своему брату в графство Суар. А с месяц назад он даже устроил праздник по случаю свадьбы своего племянника, даже подарок большой ему приготовил.
  - И правда, не может же курьер отправиться без груза. - улыбнулся и я. - А он его еще не отправил?
  - Нет, отправка планируется только третьего дня. Но идти с ними не советую, они берут с собой охрану, человек тридцать, и всегда гонят всех прибивающихся к ним болтами.
  - Мда... Опасные ребятки, - покачал я головой.
  - Здравомыслящие! - указуя перстом в небо, медленно произнес трактирщик.
  - А были случаи? - вскинул я бровь.
  - Какие? - не понял он.
  - Заставившие их быть подобно "здравомыслящими", - повторил я его жест.
  - Были. Давно, но случалось.
  - Ну, значит пойду сам, - улыбнулся я, и, несильно хлопнув мучимой чашкой по столу, начал подниматься. - Ну засиделся я что-то. Пора и честь знать. Спокойной ночи и спасибо за беседу. Хорошее все-таки у тебя пиво, хозяин.
  - Лучшее! До завтра, - махнул мне хозяин и пошел вместе с охранником выпроваживать последних двух гостей.
  Я поднялся с бочки, заменяющей здесь барный стул, и, медленным, слегка нетвердым шагом, побрел к лестнице на второй этаж. Опьянеть себе сильно я не позволил, ограничившись не только в последней кружке, но и во всех, оказывавшихся у меня в руках ранее, но легкая истома и помутнение все равно были. Сказывалось долгое отсутствие любого алкоголя в рационе. Да и по правде сказать, тело было не способно воспринять много. В этом мире ничего серьезнее забродившего вина местные не знали, а потому и устойчивость к алкоголю у них была много хуже.
  Встав на первую ступеньку лестницы, сделанной из какого-то темного дерева, я оглянулся к залу. Просторное помещение, в котором располагалось с десяток столов, было довольно уютным местом. Два камина, один, видневшийся из кухонного прохода, а второй с противоположной стороны, неплохо прогревали помещение зимой. Хотя казалось бы, от количества народа, собиравшегося тут по вечерам, все и так пылало жаром. Стены из камня, покрытого известкой, освещенные десятком свечей, мсляных ламп и каминами, казались даже вечером не мрачно-темными, подобно казематам, а скорее по-деревенски светлыми. По два не крупных окна с двух сторон от кухни и поднимающейся через стенку от нее темной лестницы, весь вечер были распахнуты, давая приток свежего воздуха. Сейчас трактирщик довольно резво ходил и закрывал их, пока его помощник, поддерживая двух набравшихся гостей под руки, освобождал помещение. "Может и до дому их доведет" - пришла мне в голову неожиданная мысль, когда я посмотрел на эту картину. Стоило появиться такой мысли, как один из посетителей, жестко удерживаемый от падения под лоток, совершенно "случайно" приложился лбом к дверному косяку. - "Хотя может и нет". - Я усмехнулся, и, развернувшись, стал подниматься дальше. Четырнадцать ступенек отделяло меня от длинного изогнутого коридора второго этажа. И еще десяток шагов до двери моей комнаты.
  Второй этаж таверны очень напомнил мне простенькие дорожные гостиницы моего мира. Шесть небольших гостевых комнат (довольно большое заведение ведь) и две хозяйские, побольше. Массивные двери "номеров", небольшие и сейчас плотно прикрытые, располагались и прямо по коридору и в обратную сторону от лестницы. Здесь света уже не было. В таких же небольших, как и на первом этаже, оконцах, уже с полчаса можно было различить лишь звезды да облака их закрывающие. Единственным ориентиром, кроме слабого света с первого этажа, служили полосы света из-под дверей на полу, через раз появляющиеся по всей длине коридора. Несмотря на поздний час, многие в своих комнатах еще не спали. Я добрался до второй после поворота двери и, постучав, вошел. Девушки, лишь окинув меня взглядом, продолжили заниматься своими делами, Кора что-то выкапывала в мешках, а Мара готовила постель. К их, и моей заодно, совести надо упомянуть, что оружие при этом у них было буквально под рукой, и войди вместо меня кто другой, его бы встретила обнаженная сталь. Паранойя - такая паранойя...
  - Ну-с! Будем что ли спать! - хлопнув в ладоши, объявил я.
  - Отправил нас в комнату! - возмущенно заявила Кора.
  - Сам остался там выпивать! - присоединилась ее сестра.
  - А теперь еще и командует! - Кора запустила в меня спальником. - Ты спишь на полу!
  - А вы значится на кровати! - возмущался я абсолютно наигранно. С самого начала, когда я увидел, пусть и не малых размеров, но единственную кровать в комнате, я и так знал это.
  - Девушкам надо уступать! Сам так говорил. Беее!!
  - Она мне еще язык показывать будет! Мара! Ты чего не следишь за ее воспитанием!
  - Ну нет, меня в этот балаган не втягивайте, - усмехнулась старшая близняшка и перешла по другую сторону кровати от нас. - Будь моя воля, оба бы на полу спали! - заключила оттуда она и с невозмутимым видом начала выбивать подушки.
  - Мара! - воскликнула возмущенная сестра. - Предательница!
  - Да я шучу, Кор! - наглая старшая резво прикрылась от летящего в нее второго спальника как всегда по вечерам подвергавшейся жестокому избиению подушкой. "И пусть она это отвергает, но каждый раз смотрю и чудится, что она больше на бедной подушке раздражение выбивает, нежели ко сну готовит", - единственная мысль возникавшая у меня в голове всякий раз, когда я наблюдал за ее подготовкой ко сну. Но едва запущенный снаряд, отбитый ненадежной баррикадой, остановился, из-за образовавшегося завала последовало известное мне продолжение. - Ты же знаешь, что я без тебя спать не могу!
  - Мужа в постели тоже делить будете? - ехидно спросил я.
  - Нет, - мурлыкая ответила младшая. - Едва он появится, и кто-то будет в рыданиях привыкать спать за стенкой.
  - Кора! - возмутилась уже старшая.
  - Это маленькая месть! - язычок вновь на мгновение показался из-за зубок Коры.
  - Ах ты!..
  Дальнейшую часть перебранки, превратившуюся в игру по метанию спальников друг в дружку, я уже слушал ухахатываясь во весь голос. Ровно до того момента, как нам не застучали в стену. Ох уж эти соседи! Вечная проблема... Однако спор они все равно не закончили, лишь сделали его слегка потише. А закончилось все моим обещанием переползти к ним на кровать, "ибо доски слишком жестки для моего измученного тела!" (встречено под общее фырканье), и устроиться прямо между ними. К сожалению, воспринято это заявление было дружным вытаскиванием клинков из ножен и моим, вследствие этого, передислоцированием на ранее занятое место у противоположной стены. На том и уснули.
  Утром девушки узнали главное понятие джентльменов - они всегда держат слово. Проснулся я от гомона петухов и брехания собак за окном, едва ли через пару часов после рассвета. Девушки, после вчерашних пьяных посиделок и длинной дороги, еще довольно крепко спали. Спустившись в одних штанах во двор, я застал там о чем-то распоряжающегося своим работникам трактирщика. Пожелав ему доброго утра, я осведомился о наличии рядом воды или колодца. Последний оказался за трактиром, во внутреннем дворе. Ополоснувшись холодной водицей, я смыл с себя остатки сна и вина, выпитого вечером. Полегчало, надо сказать, будь здоров! Вода в нем еще не успела прогреться от солнца, если это вообще возможно, а потому заодно и остудился я неплохо. Весь мокрый и замерзший я побежал обратно в комнату, стремясь вытереться чем-нибудь. Но, уже будучи в ней, я полностью изменил свои планы. Кора с Марой, подобно невинным ангелкам, спали в обнимку лицом друг к другу, совсем немного не касаясь друг дружку лбами. Укутавшись в покрывала, не скидывать его по-женски они научились еще в поездках с родителями, а при мне еще и обзавелись привычкой не задирать, так же по-женски, и ночную рубаху, они чуть ли не синхронно посапывали, явив миру лишь спокойствие на своих светлых личиках, переплетение высунувшихся из-под ткани рук и босые пяточки. Эта картина вновь всколыхнула во мне желание поспать, и я, как был мокрым и в одних штанах, аккуратно пристроился между ними, вместо подушки, положив голову на их руки.
  Спустя десяток минут дверь в комнату тихонько отворилась. Голова трактирщика просунулась в образовавшуюся щель, однако слова, едва собравшиеся слететь с его губ, так и остались не произнесенными. Лишь едва улыбнувшись, он так же тихо затворил дверь и пошел дальше справляться о завтраке в других комнатах. В этой пока все спали.
  
  
  - Кора, ну и чего ты насупилась? - вздохнула Мара. - Он уже свое за утро получил, так что хватит устраивать комедии.
  Увы джентльменство поутру девушки не оценили. Сперва опешив, отойдя, они начали меня нещадно лупить по незащищенному во сне пузу (как они это рассказывали, хотя подозреваю, что все было не так просто). Второе пробуждение было для меня много эмоциональнее первого. С матюгами я сорвался с кровати, на ходу пытаясь сообразить где меч и кого бить. От такого напора девушки даже возмущаться прекратили. Не на долго, правда. Итогом, я как повинный во всех бедах их, оказался осужден на ношение их рюкзаков по пути к замку. Оружие и часть доспеха при этом все равно я их заставил одеть, дорога могла оказаться коварной.
  До обеда в дороге девушки меня показательно игнорировали, показывая свою высокую степень обиды. Хотя наверняка обидой там и не пахло, но юные девушки зачастую слишком увлечены своими эмоциями и переживаниями, что могут мусолить этакую "муху" часами, позже перетекая из состояния "обижена", в состояние "в назидание". Впрочем, порою, это свойственно абсолютно всем. Эта трудность возникла и на этот раз: спустя час отлучения, я со скуки начал горланить разные песни своего мира, благо помнилось мне их не мало, начиная от страшнейших мозгозабивающих "Муси-Пуси" и оканчивая КиШом и Ляписом. Особенно заинтересовали старающихся не подать виду девушек песни Арии. В моем исполнении они не тянули ни на какое сравнение с оригиналом, но все равно получались вполне прилично (как подтвердилось слушательницами). В результате Мара не выдержала и начала интересоваться, что это, откуда и о чем. "Назидательность" же Коры, к несчастью, оказалась сильнее ее интереса, и в результате она осталась в стороне, всякими способами стараясь переманить внимание сестры с меня, старательно пытаясь при этом ни взглядом, ни жестом не показывать, что она меня вообще видит. Так наша дорога и тянулась. Поле сменял лес, который сменялся новым полем или лугом, или холмом. Пару раз даже приходилось пересекать небольшие речки по перекинутым через них деревянным мостам. Нужный нам перекресток, по словам трактирщика, находился по другую сторону от крепости лорда. А раз дорога была не столь близкой, то под стенами замка самое логичное было устроиться на ночлег, а с утра вновь двинуться в путь.
  К тому моменту, когда из-за леса вдалеке показался замок, над кромками деревьев видимый лишь по паре самых высоких шпилей, солнце вновь начало склоняться к горизонту. Ну а Кора в очередной раз обиделась на мое "нестарание" исправиться и попросить прощения. Но разве мог я просить прощение за такой поступок, что произошел этим утром? Никак не мог - слишком мне понравилось! Так я и отвечал. И почему она сердилась? И хотя сама она прекратила меня игнорировать, но вот показной, и от того милый, надутый вид иметь не перестала.
  - Сестренка! Если его не проучить, то он так и будет делать! - назидательно говорила она.
  - Ну, мы же и так его заставили всю дорогу нести наши вещи... - уже чуть ли не взмолилась, пытаясь остудить ее, сестра.
  - Этого мало! Он должен искренне извиниться и обещать так больше не делать!
  - Рюрик! - схватилась за последнюю разумную соломинку вконец уставшая от бесплотного увещевания сестры Мара. - Да извинись ты уже!
  - Эх Мара... знала бы ты насколько это невозможно! - драматически вскинул руки к небу я. - Столь долгое путешествие без женской ласки, и тепла изнурили меня...
  - В первом же городе сдадим тебя в бордель! - тихонько, но отчетливо произнесла Кора.
  - Пф! Там меня точно ласково обнимут и вкусно покормят! - не остался я в долгу.
  - Чем тебе моя еда не нравится? - возмущению ее не было предела.
  - Тем, что с ложечки не кормят. А в остальном просто совершенство.
  - Ах ты!.. - она аж задохнулась от возмущения.
  - Значит моя тебе тоже не нравится? - аккуратно подключилась к, явно подбирающей то ли выражение по крепче, то ли посыл подальше, сестре Мара.
  - Ты Мара готовишь просто совершенно! Но когда ты меня с ложечки горячим лечебным вином поила, ты просто достигла совершенства!
  - Жаль что она его не пролила тогда, - фыркнула ехидно младшая сестра.
  - И правда, - с заинтересованным взглядом, словно ученый на какую-то особо крупную лягушку, произнесла старшая. - Было бы интересно понаблюдать, как ты бы девушек цеплял с таким видом.
  - Эх Кора! Ничего-то ты не понимаешь! - Со вздохом громко заключил я, после чего тихо добавил. - А тебя Мара я вообще начинаю побаиваться.
  - И при этом мы все еще милые? - все с таким же взглядом спросила Мара.
  - Ага! - ни мгновение не колебавшись произнес я.
  - Мда... Странный все-таки нам попался мастер, - обреченно заключила Кора под одобрительное кивание сестры.
  Я улыбнулся.
  - Зато веселый! - знакомый запах защекотал нос, и пришлось прекращать балагурство. - Ну да ладно. Прекращаем балаган. Чувствуете запах?
  Девушки, на удивление, практически мгновенно приняли серьезный вид, и стали водить носами. Лишь Кора пробурчала что-то вроде "скромняшка". (И где только слов таких нахватала? Ну не от меня же!)
  - Пахнет дымом. И похлебкой. - после некоторого молчания произнесла младшая близняшка.
  - Ага. И при том нажористой, судя по всему, - не удержавшись добавил я.
  - Ты это по запаху различил? - две пары глаз подозрительно покосились на меня. - Или просто очень голодный?
  - По запаху, он слишком насыщенный.
  - Ну вот, не покормили мастера, теперь он с голода начал аж по запахам похлебки различать, - прошептала Мара Коре, но так, чтобы я все равно слышал.
  - Нет, просто он действительно очень знакомый... - он даже навевал какую-то смутную ностальгию, но вот понять почему, я никак не мог.
  Едва выйдя на опушку, понимание, откуда появилось это чувство, пришло само. Последняя пара сотен метров пути проходила через лес, но в километре от стен крепости он кончился, открывая большое поле. Возле самых стен замка располагались в пару рядов простые на вид дома, принадлежащие, скорее всего, крестьянам, работавшим на поле вокруг замка. Однако часть поля между нами и замком в этом году судя по всему отдыхала. Ровно так же, как и не малый лагерь, расположенный на нем. Судя по виду людей, и тому, чем они занимались в лагере, это явно были не участники каравана. Ну, или, по крайней мере большая часть народу, к нему не имела никакого отношения. Ведь если это не так, то мы были в серьезном затруднении. На поле расположился походный военный лагерь. Палатки кашеваров, те самые источники ароматного запаха похлебки, в которых сейчас усердно раздавался бойцам ужин, чередовались с рядами палаток простых служак. Во многих местах горели костры, и вокруг них уже сидели усердно уплетавшие еду из своих мисок солдаты. То тут, то там виднелись аккуратно установленные стойки и ящики с оружием, привязанные лошади, разные кузнечные приспособления, временно оставленные без дела. В общем, в военном лагере был ужин.
  - А где караван? - ошарашено произнесла Мара.
  - Вопрос... - протянул несколько озадаченно я. - надеюсь лишь, что караванщик человек здравомыслящий и не нанял их всех в сопровождение.
  - С такой охраной и мимо разбойников идти не страшно, - вполне резонно заключила Мира.
  - И с такой охраной нас никто даже не подумает брать, - столь же резонно добавила Кора.
  - Ладно, нечего стоять. Пойдем узнавать, что да как в местном Багдаде.
  - Где? - переспрашивала Мира, как самая любознательная.
  - Город такой вроде как был, далеко на востоке.
  Девушки лишь понимающе что-то промычали, привыкли к моим странным фразочкам за год, и отправились вслед за мной в сторону лагеря. Самый первый же спрошенный о караване солдат махнул куда-то в сторону ворот замка и, не отрываясь от ложки ни на мгновение, буркнул что-то про стену. Не раздумывая долго, туда мы и отправились. Как ни странно, но наткнулись мы на него довольно легко. Так ни разу не будучи окликнуты расположившимися солдатами, мы дошли до самых ворот. Возле них, у самой стены, на небольшом удалении от всех палаток, выстроившись в своеобразное полукольцо, стояло не менее пятнадцати крупных телег. Окованные железом бока и колеса были явно тяжеловаты для лошадей, потому ничего удивительного, что рядом с телегами привязанные к длинной жерди, паслись быки-грузовозы, имевшие широкое распространение на севере континента. Это был крупный караван, уповающий не на скорость, а на массивность и защищенность, а соответственно и бойцов содержать должен был не мало.
  Не долго размышляя, мы направились промеж телег к видневшимся там кострам. Едва мы сравнялись с одной из телег, как с козел нас окликнул некто, раньше мною упорно принимаемый за странный мешок. Все дело было в том, что он, нахлобучив на себя соломенную шляпу, развалился на сидении умудрившись укутаться в поношенного вида мешковину.
  - Куды? Чужим низя! - басовито бросил он нам сверху.
  - Со старшим бы свидиться, - ответил ему я, в пользу легенды о родстве с сестрами выдерживая северный говор, упорно напоминавший мне старославянский.
  - Занят старшой. Ужинает. Завтра подходи. - Непонятного вида ком зашевелился, явно обозначая, что говоривший, решив, что мол диалог окончен, переворачивался на другой бок. Меня это, надо сказать, явно не устраивало.
  - Сейчас надо.
  - Во припал та! Занят он. Иди отседа.
  - Позови его, а то сам стану, - не отставал я.
  - Да ты братец совсем очумел! - кулек наконец развернулся, явив нам говорившего.
  Был это закопченный невысокий мужик, как оказалось, занимавший с пол лавки только своими плечами. Из-под носа у него начиналась густая черная борода, спускающаяся вплоть до низа шеи и полностью скрывающая за собой рот. Когда он поднялся на козлах, я оценил комплекцию. Кулаки, с полведра. Руки толщиной с ногу нормального человека. При таком росте и его телосложении, первой ассоциацией у меня стала "боевой дварф".
  - Щас я кого-та научу как себя вести, когда его шлют подальше. - пробасил он спрыгивая с козел.
  В тот же момент из-за телеги высунулась молодая голова какого-то паренька.
  - Мифал, что кричишь то? - звонко поинтересовался он.
  - Да учу одного тут уму разуму, - сплевывая, ответил "дварф" Мифал.
  - Народ, тут мордобой, приходи посмотреть! - крикнул он куда-то за телеги, и уже через десяток секунд меж телег появился тот самый народ, что-то одобрительно голося. Похоже, подобные развлечения здесь бывали не редкостью и явно очень ценились.
  - Кто у вас старшой, - еще раз, но уже в толпу крикнул я.
  - Нету его,- уже с рыком ответил Мифал. - Он ко всякой шушере не выходит.
  - Шушере? - хмыкнул я. - Ну проверь, какая я шушера, бородач.
  Мне оставалось лишь сбросить мешки куда-то назад и остаться стоять и хищно улыбаться, глядя как эта тумба, даже не двигается, а полноценно прет на меня. Шел он медленно, создавая ощущение эдакого накатывающего танка. Впрочем, меня он морально продавить не смог, хотя бойца попроще практически наверняка бы. Мы были на несколько разных уровнях. И не только по росту. Приблизившись вплотную, он довольно резко попытался меня схватить за шиворот. Нельзя сказать, что двигался он медленно. Отнюдь, рука его явно привыкла держать далеко не плуг или вожжи. Это был рука натренированного бойца, и двигалась она со скоростью присущей бойцу. Однако мои рефлексы и реакция после года тренировок с явным упором на скорость и внимание, оказались все-таки лучше. Отшаг в бок, схватить под локоток. После немного довернуться, и вот Мифал пролетает вперед, по ходу своего движения. Пробежав вынужденные несколько шагов, но удержав равновесие, он остановился и с рыком стал разворачиваться.
  - Да я тебя щас!.. - раздался от него рокот.
  Что "щас", нам так и не дано было услышать, поскольку он, под гул то подбадривающей, то улюлюкающей толпы, уже с абсолютно иными намерениями, нежели в первый раз, рванул ко мне. Пудовый кулак понесся мне в скулу, явно собираясь уложить меня сразу и надолго за подобную дерзость. Но вновь скорость удара была далека от феноменальной. На этот раз я вошел под руку несущуюся на меня. Подхватил ее у локтя и кисти и, упав на колено, отправил "дварфа" в полет через себя. Однако победу праздновать после единственного броска было рановато. Тут же рванув вслед за снарядом, я, не дав ему оклематься, водрузился ему на спину, прижав голову к земле.
  - Ну-с, голубчик-с, теперь ты мне расскажешь, где старшой? - безумие из улыбки во время недолгой акробатики исчезло само. Теперь выражение моего лица можно было назвать абсолютно спокойным и милым. Если конечно не учитывать "обстоятельство" лежащее подо мной.
  Увы, но Мифал явно со мной соглашаться не хотел ни в чем. Даже в своем проигрыше. Уперев руки в землю, он стал медленно приподниматься. Нет, я не раз видел людей, отжимающихся с девушкой на спине, один мой друг, еще из прошлого мира, очень любил этим перед ними красоваться. Да что уж там, сам с малышкой Эрикой так тренировался - мне занятие, ей катание на "лошадке". Но чтобы так, с тяжеленным мужиком в неполном доспехе, смочь подняться аж на три кулака от земли... Надо сказать я опешил. Наверное, продолжи он, и быть мне скинутым на землю, а ему оказаться на ногах и вероятно надо мной, но довольно суровый тычок в подмышку заставил напряженную мышцу руки резко сократиться, и силач вновь оказался ничком на земле. Этого падения я пересидеть сверху уже не смог, и вслед за "скамейкой" скатился на землю. Давать противнику подняться и вновь начать доказывать всю мою неправоту я не стал, подскочил к нему, еще только приходящему в себя на земле и с широкого замаха попытался вырубить ударом по голове.
  Закон жанра, так любящий проявляться в подобных ситуациях, в этот раз пошел на опережение.
  - Достаточно! - раздался откуда-то из толпы зычный голос, мгновенно заткнувший всех вокруг.
  Я так и не опустил кулак на голову, и он все еще находился на уровне моей головы. Встряхнув отведенной рукой, сбивая напряжение в мышцах, я, как можно спокойнее, насколько это конечно позволял адреналин в крови, поднялся в полный рост. Теперь уже у меня получилось различить говорившего. Молодой, высокий и крепкий парень, с длинными светло-русыми волосами, стянутыми сзади в хвост и увенчанными по ушам двумя тонкими косичками, стоял на козлах следующей от нас телеги. Судя по откинутой части тента, закрывавшей прежде вход в телегу, из коей он, скорее всего, и вылез, хотя бы часть представления увидеть ему удалось.
  - Вы кто такие? И за что сцепились с моим человеком?
  Я протянул руку все еще лежащему Мифалу, похоже приложило его сильнее, чем мне думалось. На руку он посмотрел подозрительно, но помощь принял, видимо такую ненужную гордость, когда бой не до смерти и не за жизнь, году ему успешно выбили. Мое ему за это глубокое уважение.
  - Я слышал, что здесь собирается караван на юг. Хотел поговорить со старшим.
  - Собирается, а тебе то что? - в его тоне, как ни странно, не было ни ожидаемого сарказма, ни издевки.
  - Хотел в сопровождение наняться. - Подняв своего, теперь уже бывшего, противника на ноги, я шагнул поближе к говорившему. О том что при этом открыл свою спину, я не думал, ведь сестренки позади нас сделать худо мне не дадут. Я же полностью сосредоточился на, как теперь было понятно, молодом хозяине каравана.
  - В сопровождение? Да нам и бояться-то некого при такой толпе? - улыбаясь, он обвел рукой поле вокруг. - Вон сколько солдат вокруг. С чего бы нам брать такого незнакомца как ты?
  Сказать-то он сказал, да вот только глаза его были гораздо хитрее. Не так все, как говорил. Столько солдат, когда вокруг проблемы с горцами, о которых мне всяк собеседник вчера разболтать норовил, никто на юг отсылать не будет. Скорее они здесь просто также собирались в дорогу, но уже совсем в другую сторону - на север, к горам. А вы братцы тут же, поскольку между ними и крепость самое безопасное место вокруг.
  - Нам с сестрами на юг надо. Самим опасно, а с вами и самим спокойнее и вам поможем в случае чего, - решил я уповать на правду. Обычно помогало.
  - А с чего мне знать, что ты не разбойник подосланный в нужный момент болт в спину всадить?
  - Ни с чего, - кивнул ему я. - Как и обратное знать не можешь. Но вот поверить можешь.
  - Поверить? Кому? Неизвестно откуда пришедшему человеку?
  - От чего же неизвестно? Известно. Мы втроем с севера пришли. Искали дорогу на юг, да про вас в соседнем городе прослышали. Что ж если вам хорошие бойцы в дорогу не нужны, значит и дороги у нас разные будут.
  - Ты незнакомец подожди. Хорошие бойцы нам нужны, а ты явно не из робкого десятка. Но и на слово верить тебе я тоже не хочу. - Если до этого фразы его, хоть и не были освещены улыбкой, но чувствовались словно наполнены некоторой хитринкой, то сейчас интонации его стали совершенно серьезными. - Ты сказал что вы с севера. Из каких вы мест?
  - Мы из села Дубовня, что в боярстве Всеволоса Темного. - Сзади подошла Кора. - Вольные путешественники, ушедшие от несправедливости Боярской Думы.
  - Из самой Дубовни? - поразился Мифал сзади. - А как звать вашего главу сельского?
  - Мурат, родом из восточных Половцев, - пожав плечами ответила она. Половцы? Очень интересно. Мне они об этом не рассказывали.
  - И половцев? Ха! - захохотал Мифал. - Во потеха! Это кто ж егой до звания такого допущал та?
  - Да бывший глава, Биван Кошель. Сам его три года тому назад и назначил. А через месяц почил с миром.
  - Да!.. Дела!.. Слышь, Варривер, правду говорят. Про смерть этого жлоба я еще в Золотых Наполянниках слышал.
  - Правду говоришь? - задумчиво поглядел на нас Варривер. - Ну что ж рискнем. Примем тебя в охрану к нам. Но вздумаешь предать, лично шкуру спущу.
  - Не вздумаю. Будь покоен. Если сам какого зла ни мне, ни сестрам не учинишь.
  - Кстати о сестрах твоих. Их определим к котлам. Как раз бабке Агнатье нужны подручные.
  - Бабке кухарке говоришь? - я ухмыльнулся. - Кора, Мара!
  Не успели слова еще утихнуть в ушах, как с двух сторон от головы Варривера, торчащими из верхней стенки телеги, ровно над проемом, появилось по стреле. Девушки, подобравшиеся еще при упоминании какой-то там кухарки и ее подручных, стоило мне только дать сигнал, сорвали с креплений лежавших рюкзаков по луку и стреле, и крайне прямолинейно продемонстрировали свое нежелание поступать на долгий поход в услужение по мытью котлов и иже с ним полагающегося оборудования. Варривер, жест оценил. Негромко ругнувшись, сказал, что принимает трех охранников, и что такие шутки явно не про него. Мифал, дернувшийся было к начальнику, поняв что угрозы нет громко расхохотался, и сказал что это будет явно веселой поездочкой. Ну а мы, повинуясь пригласительному жесту нового начальника, проследовали за ним в телегу на подписание наших договорных отношений и согласования цены. Просто так рисковать жизнью никто не хотел. Шкурный интерес вроде как.
  
  - То есть как вы не идете на юг? - опешил я.
  - Да нет. На юг мы идем. Но сперва делаем крюк на север.
  - Гарнизоны?
  - Да, - кинул Варривер.
  - Эх, надеюсь лишь, что солдаты идут с нами.
  - Идут, - вновь кивнул он.
  Мы уже минут пятнадцать стояли внутри на удивление просторной телеги Варривера. Внутри нее, скрытый от входа развешенными толстыми покрывалами, был организован маленький кабинет, и даже стояла маленькая деревянная конторка, можно сказать даже тумбочка. Кроме нее в ограниченном разноцветными занавесями, узорами напоминавшие северные льняные ковры, кабинетике располагались пара толстостенных сундуков и небольшой чашеподобный стул. Варривер сидел в нем все это время, что-то сверяя в бумагах, и при этом расспрашивая нас о том кто мы такие, откуда и зачем нам на юг, стараясь, видимо, хоть как-то убедиться, что мы не засланные товарищи. Судя потому, что в конце разговор, наконец, зашел о деньгах, он все-таки смирился с идеей взять нас в охрану. Денег обещал не много, но в случае нападения, трофеи были наши. Правда "наши" подразумевалось несколько не лично наши, а всего отряда охранения, который насчитывал до четырех с половиной десятков человек. Сперва эта цифра ввела меня в ступор - зачем так много, но потом я прикинул число телег в караване и трезво оценил это число, как недостаточное. Для такого огромного каравана, будучи заполненного грузом, являющегося по сути лакомым кусочком любой банды или отряда наемников, что-то в районе трех человек охраны на телегу, один из которых еще ей и управлял, было маловато. После этих краткосрочных вычислений, я во весь голос искренне пожелал, чтобы на нас никто не нападал в дороге. На это Варривер ответил лишь: "Не надейся! Каждый раз нападают". Надо говорить, что оптимизму он мне прибавил? И вот обговорив цену, он нас обрадовал еще и тем, что мы оказывается держим путь сперва на север, в горы заполненные воинственными горцами, плохо что либо понимающими кроме меча или арбалетного болта. Нет это не было столь ужасно, в конце концов, наемникам все равно с кем скрещивать мечи, но драться с диким противником, да и еще на его территории... В общем было о чем задуматься.
  - Выдвигаемся на Иронский перекресток через пять дней, едва этот чертов подарок доставят, - сказал он после недолгого молчания. - А сейчас вам бы не плохо и с ребятами познакомиться. Идите к Мифалу, он все вам покажет.
  Я кивнул и вместе с девушками вышел из телеги. Искать нового провожатого нам долго не пришлось. Едва штора тента вновь оказалась на своем положенном месте, как к нам подскочил тот самый молодой парень, устроивший из нашего с Мифалом боя представление.
  - Привет! - лучась энергией воскликнул он. - Ну как, вас приняли?
  - Нет, мы поступили, - хмыкнул я. - Где Мифал не знаешь?
  - Мифал? Знамо дело! Устроился небось снова на своей любимой лавке и спит себе мирно.
  - Просто идеальный дежурный, - не удержавшись, снова повторил я хмыкающий звук.
  - Это точно! Пойдемте я вас отведу! Меня кстати Корал зовут.
  - Рюрик. - представился я, после чего и девушки не отстали.
  - Я Мара.
  - А я Кора. - улыбнулись они со стороны практически одинаковой милой улыбкой.
  - Да я ак полагаю идти нам не далеко...
  - Корал! - раздался резкий окрик из глубины телеги начальства. - Иди уже показывай! Нечего мне тут под ухом орать!
  - Ух... - слегка поежился парень, но все-таки ответил. - Да! Есть! - и уже заметно тише нам. - Идемте.
  Покинули мы Варривера уже не через козлы, а как нормальные люди сзади, и теперь паренек со странным морским именем тащил нас за собой в противоположную сторону от предполагаемого мною места обитания ответственного за нас боевого гнома.
  - Корал, а разве нам не туда? - ткнул я пальцем за спину?
  - Нет. Мифал после драки с тобой попросил сменить его на посту. Сказал, рука болит из-за некоторых особо упертых. Так что теперь он отсиживается у себя в телеге.
  - Так значит там просто дозор ваш маленький располагался? - удивилась Кора. - Тогда понятно, почему он так странно маскировался под мешок картошки.
  - Это кто тут под мешок картошки маскируется? - раздался низкий голос нашего будущего опекуна. Кора только ойкнуть и успела. - Это чтоб знали для тепла, да и от дождя неплохо защищает!
  - Старость не радость, - картинно вздохнул наш провожатый.
  - Корал! Чтоб тебя... от стрел уберегло... - явно в противовес сказанному, мысль Мифала была более суровой. - Но одна бы пусть в заднице да засела!
  - Злой ты дядька Мифал! Я же потом тебе буду в телеге надоедать чтоб с ложечки покормил. - Эту фразу девушки восприняли несколько странно, сперва хмыкнули, а потом дружно посмотрели на меня.
  - Я себя также не веду! - шикнул я на них.
  - Точно также, - уже не сдерживая ухмылок, прошептали они в ответ.
  - Ну знаете ли!.. - договорить я не успел, Мифал, прекратив пререкаться с юным караванщиком, вновь вернулся к нам.
  - Так и на кой леший вы сюда пришли?
  - Варривер откомандировал, - ответил я.
  - И чего я сразу не догадался то? - пробурчал он себе под нос, и затем громче, уже обращаясь к нам добавил, - Ладно, залезайте внутрь, там и поговорим.
  Мы, как послушные дети перед руководителем мерно стали вскарабкиваться сперва на козлы, а через них и внутрь телеги. Я по джентельменски влез первым и оттуда подавал дамам руку. Боюсь, начни я подталкивать их сзади, быть мне нещадно битым. Подняв девушек, я протянул руку и Мифалу. Тот, фыркнув, неожиданно за нее схватился. Почему неожиданно? Потому что я думал что он будет влезать сам. И еще потому, что он при этом так за нее дернул, что если бы не счастливое сочетание случая и моей природной "невалючести", быть мне лежачим уже под телегой. Рывок я выдержал, упершись коленом в борт для ног, довольно высокий, кстати, а свободной рукой за лавку возничего. Второй ногой я по-простому, случайно зацепился за ножку этой же лавки что и помогло мне в итоге вытянуть этого, оказавшегося тяжелым, как бегемот, дварфа.
  - Тяжелый же ты! - отдуваясь и растирая несчастные ноги, пробормотал я.
  - А ты не только быстро прыгать можешь, я смотрю, - громко хохотнул он. - Ладно, пошли внутрь. А ты Корал сбегай нам за кувшинчиком. Да смотри чтоб, за моим любимым!
  - Хорошо! - бросил он и исчез. Только его и видели.
  Пробурчав что-то вроде "Во пройдоха то!", Мифал вслед за мной влез в свое обиталище. Правда, обиталищем это назвать было очень трудно. Внутри длинной и широкой телеги стояло огромное количество ящиков и мешков, аккуратно сдвинутых на центр и подпертых не толстыми поперечными балочками. Последние вырастали из решетчатого потолка, упирающегося в открытый глазам деревянный каркас, образующий все вертикальные и горизонтальные углы телеги, и упирались в пол. Бортики телеги до колена представляли собой сплошные деревянные борта, а выше шли такими же решетками, что и крыша. В итоге в середине этого неплохо укрепленного фургона располагалось большое количество груза, спереди и сзади были площадки, на которых могли разместиться караванщики, а по бокам, между стенками и ящиками, располагались маленькие проходики, на одного человека боком.
  - Ну-с добро пожаловать! - уже без какой-либо опаски или злобы проговорил хозяин телеги. - Раз Варривер вас одобрил, значит теперь вы часть каравана. А посему малая вводная. Караван у нас большой и груза, соответственно, многа. Чтоб довести его до нужного города мы все держимся одной гурьбой. Помогаем друг другу, значится, и секретов о пути друг от друга не держим. Но ни разу, ни единожды не забываем о главном - а главное тута, это довести караван с грузом! - на этой фразе он был особенно громок, видимо подчеркивая свои слова. А при учете того что и до этого тихим голос его назвать было нельзя, то сейчас мы все трое сморщились от его громогласности.
  Сделав паузу, он развел руками и тяжело вздохнул.
  - А иначе все бестолку.
  - Ясно, - произнес я кивая. - Значит в первую очередь груз и караван, а потом уже люди. Логично и корректно
  - Это и хорошо. А то был у нас тут один монах... Пф... - ясно выразил Мифал свое отношение, так, что даже стало любопытно узнать об этом случае поподробнее. - Ну а раз в общем разобрались, то перейдем к более насущному. Ехать вы будете в этой телеге со мною вместе. В лагере...
  Далее он поведал нам о том, где и как мы будем ехать, ночевать, дежурить и тому подобную информацию. Оказалось, что в телеге Мифала вот уже месяц с ним никто не обитает, ровно после последнего налета бандитов. Потому уже давно надо было подыскать ему напарников, да все толковых людей не попадалось. Сама телега располагалась в колонне второй или третей, как Мифалу поутру в голову взбредет. С этим чудачеством, как после рассказывал Корал, никто уже не спорил: вот он один день ехал вторым, а на следующее утро как упрется рогом, и, пока его третьим не поставишь, никакой жизни всем вокруг не будет. И почему так, даже сам он объяснить никогда не мог.
  Верховодить телегой предстоит бывшему доселе в единоличии хозяину, все-таки он управляется с ней в дороге не первый год, нам же будет отдавать вожжи постольку поскольку. Ночевать нам предстояло в общем лагере, но рядом с телегой. Здесь вопрос был не в доверии, а в том, как скоро в случае чего можно добраться до своего транспорта. В непогоду он предлагал выбирать место внутри. Судя по лежащему на полу передней площадки покрывалу и расположенному рядом в уголке сундуку и стойки с оружием, нам придется, если что, ночевать сзади. Что примечательно, когда он говорил про ночевку в телеге и нашу ответную жалобу, что, мол, места то маловато, никаких пошлых шуточек, вроде предложения разделить ночью свою половину с девушками, не последовало. Одним этим он внушил уважение к себе, в отличие от не столь далекого народа у костра немногим позже. Также расписал он нам и дежурства. Ночной дозор составляет Варривер, но в нем еженочно участвует минимум по восемь человек за смену. Днем за дорогой смотрят все - кто-то больше, кто-то меньше. Головная и следующая за ней телега, с нами то бишь, относилась как раз к тем, кто больше - мы смотрели вперед. То же было и с двумя хвостовыми фургонами, только они уже приглядывали за тылами.
  В общем и целом все получалось просто и доходчиво. Мы все время находимся максимально близко к нашему грузу, следим за дорогой и в случае чего отстреливаем нарушителей. Алкоголь не запрещен, но сильно ограничен, еда вечером на стоянке, днем котелок понесут по движущимся фургонам, чтобы не останавливаться на привал. Деньги в конце пути. Вот собственно и все. Ах да, забыл самое главное - правило введенное еще отцом Варривера: никто никогда не отходит от каравана в одиночку. Как нам доходчиво объяснил Мифал, оно было создано отнюдь не только и не столько ради защиты членов каравана. Скорее наоборот, ввели его для снижения вероятности слива на сторону информации о его маршруте, ведь маршрут каждый раз прокладывали только глава и его верные помощники, а людям сообщали уже перед выходом.
  - Ну-с, а теперече двинем выпьем за хорошую дорогу! - в конце объявил он нам и первым вымахнул из телеги.
  Пронаблюдав за мерно запахнувшимся пологом тента, с явными следами задумчивости на лицах, мы столь же неторопливо переглянулись. У всех троих вид был немного ошарашенный, но спустя мгновение на них, всех трех одновременно, стало прорисовываться одно общее выражение - этакое саркастическое "И че теперь?". Но наши сомнения развеяло вновь появившаяся из под тента голова Мифала, весело добавившая:
  - И кстати вещи можете бросать здесь, никто по чужим телегам шариться не будет, - после чего снова исчезла, а с улицы донесся уже дикий рык. - Корал! Чтоб тебя, морское ты создание, плавать не умевшее и никогда не научащееся! Я сказал мое любимое, а не эту борматуху!
  - Да тебя не понять дядька Мифал! - по интенсивности ответный вопль не уступал. - Еще вчера тебе оно было просто превосходным!
  - Поговори мне тут! Вчера был ностальгический вечер! Я вспоминал родные края! А сегодня у нас небольшое пополнение, так что нужно что-то под радостное дело!
  - Такое небольшое, что тебя поваляла, да Варривера пострашала!
  - Да кого тут поваляли?!
  - Тебя, боярыня Мифала!
  - Ты кого назвал!!!
  - А вот нечего тут "вчера настроение ностальгичное, а сегодня мол нажремся до усрачки"! Аки барыня, чесслово!
  - Ну все шкет. Допрыгался. Стой!
  - Ааа!!
  - А ну стой гад!
  - Да фигу тебе с маслом!
  Судя по голосам, они удалялись от нашей телеги, причем в скором порядке и явно петляя, а со стороны костров все это дело сопровождалось дружным хохотом.
  - Нда... Чую весело тут будет, - протянул я, слушая эту перебранку.
  - И не говори, - закатив очи произнесла Кора.
  - Пф... Ладно пойдемте, - хмыкнув, подвела итог Мара, и первая, скинув вещи на пол, двинулась к выходу.
  Мы последовали ее примеру и уже через пару минут подходили к костру.
  
  - Ну что, Рюрик, будешь вожжи брать, или опять скажешь лениво?
  - Не говорил я такого! Мифал опять твои провокации!
  - Прово... Кх! Ох и доведешь же ты меня своими умными словечками парень...
  - Ну хоть чем-то тебя довести смогу, а то все ты да ты..
  Мы с Мифалом, лениво переругиваясь, сидели на козлах нашей телеги. Девушки, заняв любимое место, болтали свешенными ножками позади, о чем-то не громко щебеча. Караван вот уже три дня продвигался на север и мы, как и в самом начале, занимали в нем ответственное второе место. Дорога была спокойной и можно сказать умиротворительной. Ехали себе не спеша, развалившись кто где мог, по сторонам глазели, шутки шутили, да за солдатами наблюдали. Как я и думал, войско, стоявшее с нами возле замка, являло собой свежее пополнение граничных сил, ныне сражающихся с горцами. И так как направлялись они туда же, куда и мы, то шли мы с ними вместе. Можно сказать в окружении, под их защитой. Само собой разумеющееся, что всем нам это нравилось - больше войск, меньше шанс, что нападут. Но не все коту масленица - будет и великий пост. Вот и у нас он скоро должен был начаться. Через половину дня тракт должен будет уходить на запад и далее двигаться параллельно горам. А через еще один день мы достигнем первой заставы. Но трудность не в этом. Просто после первого поста, распрощавшись с сопровождавшими нас солдатами, мы должны будем еще три дня идти на запад до второго. Затем еще день до пересечения с трактом ведущим на юг и станем, наконец. удаляться от гор. На текущий момент все возможные неприятности крутились вокруг этих четырех дней - снабжение ведь нужно не только солдатам, а везти мы его будем уже абсолютно самостоятельно, полагаясь лишь на свои силы. Горцы же, за неимением денег, готовы будут за наш товар щедро расплатиться железом и кровью. Стоит ли упоминать, что подобную валюту мы не принимаем? А посему сейчас мы расслаблялись.
  Интересно получалось: вот уже неделю мы были в караване в роли охранников, но еще ни разу в дороге так и не выполняли нормально свои функции. Пара ночных дежурств в обособленном караванном лагере, также посреди солдат, не в счет. Помнится в первый же вечер, сидя у костра и знакомившись с новыми товарищами, нас без устали пугали тяжелыми охранными буднями. Возглавлял тогда марафон баек и былин большой парень по имени Перри. Хитрые глаза и никогда не сползающая улыбка до ушей, вместе с очень эмоциональным голосом, делали из него просто прекрасного рассказчика. Рассказывал он много и интересно, и умудрялся при этом ни разу не повториться. К слову сказать, он первый получил сапогом по роже, полезши лобызаться к девушкам. Отшила его тогда Мара хорошо. А пара моих довольно не скрытых намеков с утра в результате в конец отбили желание у большинства караванных клеиться к ним как бы то ни было еще. И вот, пока ни одно из их обещаний не сбывалось, я начинал с опасением ожидать подстав старушки судьбы, имевшей свои, на тяжком людском опыте выведанные, законы и особые силы в этом мире.
  На той стоянке у замка мы пробыли еще три дня, дожидаясь подхода того самого долгожданного груза с подарком. Затем, выдвинувшись вперед войска, еще сутки простояли на Иронском перекрестке, принимая различные грузы и посылки, и, снова воссоединившись с нашей многочисленной охраной, выдвинулись в путь. Дорога была спокойной, два дня мы двигались пересекая то леса то поля, то редкие невысокие холмы, видя горы лишь далеко впереди. На третий холмы вокруг стали появляться постоянно, практически полностью скрыв от нас горизонт, а дорогу окружили различные оголенные известняковые склоны. Гор видно уже не было, но то что они вот-вот появятся стало ясно каждому.
  Когда солнце перевалило за две трети своего пути, дорога вывела нас в небольшую долину между холмов - последнее широкое место на всем пути к первому гарнизону. Перри рассказывал, что чуть ли не в каждом поколении находятся смельчаки пытающиеся здесь обосноватся, построив деревню, таверну или небольшой укрепленный форт, однако каждый раз оставляя в этой долине новых поселенцев, караваны, приходя через несколько месяцев обнаруживают лишь обугленные останки их домов. Причины не знает никто, но, по его словам, люди поговаривали разное: от нападений дикарей, вплоть до проделок демонов. Страху он тогда навел на солдат не мало, так что последние, едва услышав о стоянке там, начали волноваться и требовать продолжить путь. И как оказалось, половина офицеров разделяли их мнение, а остальные колебались. Решил дело как ни странно Варривер, крепким словом и легким жестом разъяснивший старшему офицеру всю глубину их заблуждений. Те цвет сгущаемых красок оценили и далее вопрос пресекали жестко, по показанному ранее примеру. Что и не мудрено, посудите сами: огромная толпа могла провести остаток дня и ночь здесь, собравшись все вместе на широком месте и организовав полноценный лагерь с дозорами и всем полагающимся, или же отправиться в путь и встретить ночь на узкой дорожке между крутых склонов предгорья, где ни оборону не организовать, ни часовых нормально не выставить. И в отличие от первого варианта, с несколько мифической угрозой, во втором горцы были вполне реальны.
  Когда же решение было принято, на широкой поляне стали организовывать лагерь. Нам, как особо охраняемым в дороге объектам, снова отвели местечко внутри лагеря, прямо рядом с офицерскими палатками. Особую изюминку нашему месту ночлега придавали останки небольшой церквушки, расположенной посреди нашего обычного круга. Останками это стесанное до земли здание, правда, называлось с большой натяжкой. Камни, склеенные друг с другом непонятной клейкой массой и поднимающиеся не выше колена, прямыми линиями создавали контур какого-то помещения. То, что это церквушка, определил наш вечный молчун Ботлби, ну а мы же никто и не спорил, в конце концов, это была его первая фраза за прошедшую неделю. Не успели еще все палатки взлететь в воздух, как над лагерем уже растекся запах мясной каши. Потом стали раздаваться выкрики кашеваров, призывающих свои отряды к котлам, окрики усердствующих офицеров, старающихся сдержать особо рдеющих, ржание тягловых лошадей, просто требующих еды и покоя от рук этих надоедливых человеков... В общем обычная лагерная жизнь, захлестнувшая и нас вплоть до глубокой ночи.
  Этой ночью дежурить выпало нам с Мифалом, девушки же благополучно отправились спать к костру. В это раз нам досталась северная сторона лагерного кольца. Ночь на лагерь спустилась быстро, а за ней к нам пришел и холод. Необычно сильный для этого времени года. На небо набежали облака, сквозь которые нет-нет, да и прорывались лунные лучи. Через час ночного бдения, я, взяв с собой толстый плащ и послав подальше ворчание своего старшего товарища, залез на крышу фургона - самую высокую точку лагеря. Мифал, покряхтывая устроился на своем освободившемся любимом месте - на козлах. Если он где долго и находился, то только на них. Даже ночевал он там же, предпочитая жесткую лавку земле. Иногда мне казалось, что он вот-вот к ней прирастет, но всякий раз отделяя свои телеса от дерева, он рушил это ощущение. Вот и этой ночью, уже не менее пары часов мы о чем-то разговаривали, а он даже ни единожды не перевернулся на другой бок. После какой-то фразы мы ненадолго замолчали, предоставляя друг друга самим себе. Именно в этот момент я заметил какое-то шевеление в лагере слева от меня. Это было довольно странно, ведь весь лагерь, кроме часовых и костровых уже должен был спать. И если первых я не видел с наступления темноты, то вторые сейчас почему-то завертели головами, явно что-то услышав, но не поняв. Но прошло пару минут и все вновь успокоилось, прекратили появляться ненужные шорохи, силуэты и тому подобное.
  И вот вновь луна выскочила из-за туч и осветила лагерь. И вновь я заметил что-то непонятное. Что-то за что цеплялся взгляд, но сознание никак не хотело объяснять.
  - Мифал, - негромко позвал я своего товарища снизу. - Видишь?
  - Тихо... - также негромко ответил он с низу, но вот голо его был отнюдь не такой расслабленный как минуту назад. - Кажись... Подъем! Нападение! - неожиданно громко вскричал он и резко скатился с телеги вниз на землю.
  Буквально через мгновение в сидение, где он лежал, воткнулся длинный загнутый нож. Сам этот факт я отметил крайне посредственно, со всей возможной скоростью откатываясь на край телеги поближе к своим. Вжавшись всем телом в поверхность, словно пытаясь слиться с ней, и отодвинув от тела для удобства древко копья, я принялся наблюдать.
  В военном лагере появившийся было хаос быстро перерастал в оголтелые салки за десятком чумазых и укутанных в меха людей, орудующих короткими ножами и небольшими луками. И хоть салки явно скоро должны были окончиться, счет в них был далеко не на нашей стороне. Еще не менее полутора десятка человек пытались пробиться сквозь крайние ряды к каравану, и если бы не вовремя пробудивший солдат Мифал, имевшие все шансы в ночи перерезать нам всем горло. Увы, теперь у них такой возможности не было. Весь караван был уже поднят, как называется "в ружье" - вся охрана рассредоточилась по периметру возов, но за телеги не высовывалась, на это пока были люди из замка.
  Спустя десять минут все было кончено. Сперва под все возрастающем количеством мечей пали дикари возле каравана, потом настала очередь бегавших по лагерю с луками, часть из которых все-таки смогла унести ноги в лес, куда преследование продолжать никто не стал. А затем настала очередь любимого всеми дела - разбирательства кто виноват. И, что интересно, виноватых нашли, но вот наказать не сумели. Сложно наказывать часового с рассеченным горлом за нерадивость на службе, ровно как и начальника лагеря за неправильно поставленных людей. Также посчитали число убитых, и, честно говоря, у меня от этой цифры чуть волосы на голове не зашевелились. На чуть более двух десятков убитых горцев пришлось не менее полусотни солдат. Причем большинство убитых как раз от пробивающихся к выходу лучников, слишком уж резвыми они оказались. А в центре лагеря, вокруг офицерских пенатов и нас находились в основном ветераны, быстро понявшие кто враг и где рубить. Они смогли буквально из-под ног дикарей организовать некое подобие строя, о который и разбилось внезапное нападение. Мы же так в бою и не поучаствовали. Еще бы, ведь наше дело караван и только.
  Еще пару часов беготня по лагерю не утихала. Носились посыльные, смены часовых, лекари и так далее. Все это сопровождалось громким топотом, слышимым отовсюду, не менее громкими криками, и большим количеством факелов рассекающих тьму ночи. Сошла на нет вся эта беготня лишь когда восточные кромки гор окрасились светом первых лучей еще не поднявшегося солнца. Но увидеть это мне было не суждено, так как мы с Мифалом сменились на других дежурных и отправились спать.
  Следующий день похода прошел практически буднично, если не считать небольшого позора командования сил пополнения гарнизона. В районе обеда, когда солдатам в дороге раздавали "сухпайки", кусок хлеба, кусок сыра и вода, на шедших в начале колонны обрушился камнепад. Если задуматься, ничего неожиданного для гор в которых марширует отряд в не полные четыре сотни человек, обоз и караван. Однако они решили, что это повторное нападение горцев, остановили колонну, попытались создать защитный строй, произвести переброску войск из хвоста колонны в начало, и это на дороге шириной едва ли более одной телеги. Вполне ожидаемым результатом стала очередная неразбериха в отряде, очередная беготня и толчея спереди и полное оголение всего снабжения сзади. И что весомее, половина караванщиков готовы были клясться, что, оказавшись в конце колонны, они видели на холмах позади фигуры тех самых горцев. Но судя по следам обвала и тому, что пострадали всего пара человек, вина в падении камней была отнюдь не на них. В итоге через несколько часов криков и разборок колонна снова двинулась в путь. Однако из-за таких маневров оказались в месте назначения мы лишь к сумеркам, успев, надо сказать, едва-едва. В эту же ночь на гарнизон был совершен крупный набег.
  
  Вжух!
  Стрела пронеслось у меня над головой, забрав жизнь у очередного горца. Находясь на склоне холма немногим выше, он начал оседать в мою сторону, погребая под собой другого врага, с которым мы танцевали уже ударов десять. Тот к такому готов не был, и вот уже два тела навалились на меня, погребая меня под собой. Ни подставить копье, ни отскочить я уже не успевал, слишком сильно устал, потому живой противник, и то по несчастливому для него стечению обстоятельств, получил лишь небольшой порез на ноге. Скоротечная свалка на земле, сразу ставшей игрой в "кто кого пересилит", и дикарь оказывается с моим ножом в груди. Успех, достигнутый лишь благодаря тому, что я первым достал нож, а он из-за пореза отвлекся. Скинув с себя врагов и раскинув в разные стороны руки и ноги, я попытался отдышаться. И хотя это было совершенно не к месту на поле боя, и я это прекрасно понимал, но сил просто уже не оставалось. Тренировки и реальная битва слишком разные вещи.
  Колонна заходила в лагерь в большой спешке. Солнце уже зашло за горы и лишь светлое небо напоминало о том, что ночь еще не наступила, но вот-вот завладеет миром. На встречу нам высыпало человек сто, не меньше, с тяжелыми арбалетами и мечами наперевес. Вид у них был крайне встревоженный. Уже будучи меж створок ворот, мы увидели готовую в любой момент сорваться в бой конницу. И хотя ровного места вокруг лагеря было маловато, выглядели они весьма грозно и явно были готовы топтать дикарей и на поле за стеной, и на склонах окружающих холмов и гор. Из-за происшествия днем мы шли практически последними, опережая лишь небольшой замыкающий отряд, потому отчетливо слышали топот спешно вбегавших за нами солдат и грохот захлопывающихся ворот. А также огромное количество выкрикиваемых приказов и напряженное молчание смотровых. Лагерь готовился к нападению, и мы, оказывается, как раз подоспели к столу.
  Не успели мы отойти от стены, как со стен стали доноситься крики - горцы пошли в атаку. Нас быстро отправили в ближайшее "подальше, где не будем мешаться", и честно забыли - свое дело мы сделали, припасы доставили. Но они станут нужны лишь если бойцы Нойера смогут отбиться. Будем ли мы при этом живы? Все равно. А если не отобьются... Об этом думать не хотелось. Так называемое "подальше" оказалось в паре десятков метров от высокой бревенчатой стены с другого края лагеря. Видимо защитники рассчитывали на обычную осаду с одной стороны, но горцы оказались много умнее приписываемого им. Сперва, оказалось, что напали они крупными отрядами с трех разных сторон. Затем из леса и холмов в стены начали прилетать огромные заточенные бревна - они смогли откуда-то достать осадные скорпионы, прекрасно прорубающие деревянные ворота заставы. Ну и под конец, к стенам они подходили толкая перед собой мощные деревянные щиты на колесах, пробиваемые тяжелыми арбалетами далеко не с первого раза. В общем, тактики среди горцев оказались очень даже неплохие. Дикие, но умные. Единственная их беда - они слишком переоценили себя и своих воинов. Едва в стенах появились бреши, как туда ломанулись словно очумевшие от близкой крови неандертальцы, а не гордые горцы. Мгновенно теряя всякое подобие организованной силы, они просто кидались на ближайшего врага, стараясь как можно скорее припечатать его своим топориком, кинжалом или мечом. Агрессивно, на первом этапе боя эффективно, но едва обороняющиеся вновь смогли сформировать строй, как их тут же начали теснить. Однако до этого момента надо было еще дожить.
  Как и было сказано, мы встали, чуть ли не у самой стены этой крупной заставы, а потому одни из первых принимали на себя атаку. С нами вместе оказалось несколько небольших отрядов и подоспевшая к середине представления конница, примчавшаяся откуда-то из центра лагеря. Конницей они себя называли только из-за наличия лошадей, а по факту это был небольшой отряд конных разведчиков с несколькими арбалетами у каждого и длинными легкими мечами. Единственное, что нас спасло - чуть ли не до автоматизма въевшаяся караванщикам привычка сводить телеги кругом или полукругом, создавая свою собственную защитную баррикаду. Именно об нее и разбили зубы первые ворвавшиеся горцы - болты и стрелы пущенные из всех возможных укрытий были неплохим сдерживающим средством. Я, отличающийся особой меткостью со знаком минус, как и еще десяток человек, сидели позади и со всей возможной скоростью перезаряжали арбалеты, остальные же ими создавали как можно более плотный дождь из стрел. Но долго удерживать врагов на расстоянии все равно не удалось. Через какое-то время схватка завязалась прямо возле нашей импровизированной стены. Узко поставленные высокие телеги с прочными бортами и крышами неплохо сбивали численное преимущество наступавших, но спасти от него совсем были не в состоянии. Уже к исходу получаса, когда к нам, наконец, подошла подмога в виде нашей кавалерии, мы потеряли уже не менее десятка человек из одного состава каравана, и не менее пары десятков человек были ранены. О потерях среди солдат мы не знали, но их было гораздо больше.
  К подходу подкреплений, я, совместно с девушками, держал две телеги только на себе. Длинное копье прекрасно подходило для охлаждения пыла забравшихся на крышу, а два посылающих стрелу за стрелой лука подкрепляли его в проходах. Соседние пару телег умудрялись держать Варривер с Мифалом и молчуном Ботлби. Последний был ранен, но как зверь продолжал раскручивать ручку натяга тетивы своего арбалета. Снаряды и у него и у девушек планомерно подходили к концу, так что вскоре дальнобойной поддержки у нас не осталось бы. Как не осталось бы и возможности удерживать наши "стены". Но обошлось, конница смела врага на открытом пространстве, а мы добили тех, кто успел спрятаться. И, наконец, смогли пойти в контратаку, выбивая врага за стены крепости. Победа была близка, и уже ничто не смогло бы изменить этого факта. Но "близка" - далеко не равно "достигнута". Бой еще шел.
  И вот после более часа сражения я лежал на склоне небольшого холмика, по верху которого проходила стена заставы, ныне проломанная, в окружении двух мертвых горцев. Сражение на этом участке утихло с кончиной моих противников, и теперь из живых здесь оставались лишь я и Кора, прикрывавшая меня.
  - Рюрик! - подскочила ко мне она. - Ты ранен?
  В ее взгляде было беспокойство и усталость не меньше моей, изрядно обелявшие ее лицо.
  - Нет, - в коротком перерыве между очередным вдохом и выдохом произнес я. Голос мой немного подрагивал, но все еще слушался, значит и правда не ранен. - Запыхался... просто.
  Еще немного помолчав я продолжил:
  - Фух... И чего они просто не убежали, когда дело запахло керосином?
  - Чем? - удивленно посмотрела она на меня.
  - Ааа... - я лишь отмахнулся, не время сейчас обсуждать топливо другого мира. - Сама-то как? - я посмотрел на окровавленную руку девушки, перетянутую повязкой на предплечье.
  - Ааа... - повторила она мой жест, однако, по неосторожности, махнув раненой рукой. Сморщившись, она продолжила, - Царапина неглубокая, но болит. Пока стреляла совсем достала.
  - Хорошо. Ты молодец. - Я улыбнулся ее словам. Их скорее ожидаешь от какого-нибудь бравого мужика, нежели от молодой девушки. Но уже через мгновение эта мимолетная улыбка исчезла, сметенная знанием то, как была получена эта рана. - И извини, что недоглядел.
  - Ой, да брось ты, Их было четверо, и они теперь мертвы, а на нас одна лишь эта царапина. - Всегда не плохо различал лож человека, но никогда не мог понять, когда женщина храбрилась, а когда действительно говорила то, что и правда думает.
  - И все равно. Я не должен был позволить ему кидать. - "Ведь он мог и попасть", продолжил я мысленно.
  Во время боя нас троих хорошо поджали четыре дикаря. Один я не успевал удержать их всех на расстоянии, и ко мне на ближнюю дистанцию подключилась Мара. Кора так и оставалась с луком позади, стараясь вывести их, пока мы удерживаем врага на месте. И вот тактика сработала - первый враг выбыл. Это событие подстегнуло как нас, так, сколь ни странно, и их. Один из горцев, до этого умело орудовавший недлинным копьецом, больше смахивающим на охотничью острогу на веревке, неожиданно прерывая наш бой и мощно отпрыгивая вбок, метнул свое оружие в Кору. Он был опытным охотником, и промахнуться не должен был. Если ему только не помешать. Шестое чувство ли, интуиция, мне неизвестно, но я сразу же, лишь на мгновения отставая от него, рванул следом. И вновь, как и давно в лесу, произошло чудо, и я невероятным образом, словно подталкиваемый в спину самим воздухом, успел. Уже сорвавшись в полет, древко оружия улетало, раскручивая за собой веревку, намотанную на руку. И именно эту руку я и успел толкнуть, сбивая, пускай и не на много, траекторию самого снаряда. В тот момент я понял, что значили сокровенные слова "сердце замерло". Тогда оно у меня и правда замерло на те доли мгновения, что потребовались сперва снаряду долететь, затем промахнуться, и под конец мне самому осознать, что пока опасность миновала. Ну а после пришла ярость.
  - Хватит смотреть на меня, как на покойницу! - задумавшись, я так и продолжал лежать с серьезным взглядом, смотря на свою ученицу.
  - Пф! Да ты живее всех живых, - хмыкнул я, усиленно уводя мысли от того момента к реальности.
  - Да уж прям... - закатив глаза, вздохнула она. - Кстати не находишь это забавным? Это уже второй раз.
  - Что? - не понял я.
  - Второй раз, когда ты лежишь усталый после драки, а я, раненная, сижу над тобой, беспокоясь, все ли в порядке, - улыбнулась Кора.
  - А первый раз, надо думать, был в лесу, когда мы познакомились? - улыбнулся я в ответ.
  - Надо думать...
  - Кора, Рюрик! - раздался вдруг позади знакомый низкий голос, прерывая девушку. - Мы там воюем, а они тут шуры-муры крутят!
  - Погоди Мифал, тут лирический момент. Герой, до изнеможения сражавшийся с врагами и его ученица, склонившаяся над ним. Все как в тех байках, что ты от Перри заслушиваешься.
  - Эй! - воскликнула почему-то Кора. - Не вздумай тут разыгрывать умирающего собирающего признаваться в любви напоследок. Я тоже эту муть слушала, так что нечего тут!
  - Ха, не ожидал герой-любовник? - хмыкнул мой боевой товарищ.
  Вид у него был усталый. Потрепанный, с парой неглубоких царапин на груди и ноге, он, слегка прихрамывая, подходил к нам. И снова он стал мне до жути напоминать боевого гнома. Не высокий, широкий, в мощном панцире, покатых наплечниках с шипастым блюдцем на локте и тянущемся до самых ладоней наруче, заканчивающимся массивными латными варежками. На ногах у него были окованные железом сапоги и латные поножи до бедра. Все это было перемешано с кожей и тканью, торчащими по краям металла. И довершал образ главный атрибут - рогатый шлем, словно взятый у викингов и дополненный металлическими щеками. Хотя был и еще один аксессуар, без которого гном считался не гномом - топор, большой и двуручный, сейчас же используемый вместо трости.
  - Да тут чего только ожидать не начнешь, с такими-то ученицами. Сегодня лирику им не надо, а завтра, глядишь, принца на белом коне затребуют...
  - Пф! Да нужны нам эти принцы! А вот кони это другое дело. Они всегда нужны. Что в хозяйстве, что в битве. - заключила Кора, отодвигаясь и вставая.
  - Дожили, - патетически вздохнул я. - А ведь еще когда только брал их себе на обучение, они были такими милыми и добрыми девушками!..
  - А уже сегодня одни из лучших бойцов здесь, - повторно хмыкнул он, протягивая мне руку. - Тебе с такими навыками обучения в столицу надо, школу открывать свою.
  - Да в какую столицу тут поедешь то? - схватившись за нее, я поднялся на ноги. - Всюду напыщенные аристократишки или еще какие чучела. А настоящих бойцов настоящие мастера итак тренируют, в конце концов, наверняка, что первых, что вторых там по пальцам пересчитать.
  - Ну, в скольких городах больших был, так все оно и было, но вдруг бы повезло? Обогатился бы!
  - Ааа... - махнул я рукой. - Ты лучше расскажи, что там деется на той стороне? - я кивнул в сторону, откуда он и пришел. Ведь битва, еще недавно шедшая тут, в какой-то неведомый момент перетекла туда, за стену, оставив нас с Корой одних против самых замешкавшихся врагов. И надо сказать, их было не так мало.
  - Да все нормально. Врагов побили солдаты, нагрянувшие наконец. Мы же не долго думая отступили и оставили с остальным разбираться им. Достаточно уже навоевались сегодня.
  - И не говори, - кивнул я. - Куда отступили то?
  - Да на пригорочке с другой стороны стены. Там сейчас лекари бегают, врачуют.
  - С Марой все в порядке?
  - Нашей героиней? Да что с ней может статься!
  - Героиней? - удивилась Кора.
  - Она умудрилась в бою несколько раз закрывать Варривера от мечей. А под конец, когда один из горцев его едва не достал, буквально спасла от смерти - появилась из ниоткуда и в пару движений уложила этого гада
  - Так уж и за пару движений, - с сомнением посмотрел я на этого сказочника.
  - Ну... со спины, - признался он, отводя глаза.
  - Тебе бы Перри заменять, когда того несет, - хмыкнул я. - Ладно пойдем что ли ко всем? - Я вопросительно посмотрел на Кору и дождавшись кивка двинулся было к стене.
  - Вы идите, а мне еще кое-что в телеге достать надо. В разлом и направо, там не заблудитесь, сразу увидите.
  Мифал махнул топором и, неспешно ковыляя, двинулся дальше. Мы с Корой переглянулись и двинулись в обратном направлении, туда где сейчас была наша команда и, главное, лекари.
  Заблудиться мы и правда не успели. Едва пройдя развороченный забор, нас тут же окликнул Корал. Обернувшись на звук, мы увидели своих. Толпа лежачего и сидячего народу была даже на вскидку меньше, чем на наших обычных сборищах у костров. Единственными бегающими или стоящими людьми были лекари - их битва еще продолжалась. Их у нас в отряде было целых два. Еще едва в стрельбе отпала нужда, их отправили в самые дальние места, до коих только могли додуматься, их сохранность - залог нашей. Корал повел нас сразу в центр нашей кучки, по пути перебрасываясь фразами то с нами, то с усталыми людьми. Мы с Корой, как могли быстро пробирались за ним. А могли мы не очень, сил было у всех мало. С разговорами было также, односложно и не часто, порою ограничиваясь лишь кивками, да "мыканьем". В центре возле нашего главы с суровым видом хлопотал Альфред - один из врачевателей. С чертыханием он зашивал явно не первую рану на Варривере. Сам он морщился и постанывал, особенно когда рану дезинфицировали крепленым вином или чем-то похоже пахнущим. Рядом, скрестив ноги "по-турецки", сидела и тихо хихикала Мара, наблюдая за этим процессом.
  - О сестренка! - воскликнула Кора, подходя.
  - О Кор! Рюрик! - воскликнула она. - Вы столько пропустили!
  - О Боже! Опять!.. - взмолился начальник каравана, прикрывая лицо уже перебинтованной рукой.
  - Да не шевелись ты! - гаркнул на него врач, и под его злобным взглядом печальный Варривер вновь замер в прошлой позе.
  - Даже интересно, - улыбнулся я, присаживаясь рядом. Кора не долго думая уселась напротив сестры и стала пристально ее оглядывать.
  - Да не волнуйся сестренка, я в порядке! - замахала в ответ на это Мара. - Меня никто не ранил. Правда луку моему досталось, - скорчила она кислую рожицу.
  - Ты давай тогда рассказывай...
  Под возведенные к небу очи Варривера и мою с Корой не сползающие улыбки, над нашим столпотворением потек рассказ. Не единожды он прерывался несчастной жертвой столь же несчастного врача, дополнялся его комментариями или же вообще рассказывался иначе. Главе не по душе приходилось многое из сказанного рассказчицей, и понять это было не сложно. Ну а врачу, что его клиент, коему он старательно спасает жизнь, все никак не угомонится и не замрет. Кстати, в конце концов, он просто плюнул и сказал что раз больной такой подвижный, то значит и так все заживет. Мифал, как прознал о том, так еще пол дня носился за лекарем и пинки нам развешивал. За что и получил честное прозвище "наседка".
  Ну а история была до невозможности красочна, сочна и язвительна. По крайней мере, из уст автора. С самого начала прорыва, когда молчуна Ботлби отправили на лежачую койку, я послал Мару прикрывать эти горячие головы. И как оказалось не зря. За этой парочкой нужен был глаз да глаз. Первым отличился наш боевой гном. С диким ревом, пугая всех вокруг и размахивая своим топором, он сразу понесся на врагов. Испугались ли сильно горцы? Неизвестно. Но вот свои, точно в тот момент шарахнулись в разные стороны. По Мариному мнению, лишь чудо спасло его от смерти, ибо как свои еще только отходили от шока, а он уже был в самой гуще рубки. Чудо и лучники, им не надо было добегать. Следующим в неприятности влез Варривер. С ним все было сложнее - голова командира для горцев жаждущих боя и крови - самый лакомый кусочек. Ну а глава каравана еще и умудрился влезть на возвышенность и начать раздавать команды с нее. Хорошо еще, что дикари не признавали дальнобойное оружие, разве что ножи метали. Хотя и те доставляли проблем. Спустя несколько минут, Мара его пинками согнала вниз, туда где своих побольше, а врагов поменьше. К тому времени его плечо и нога уже носила следы встреч с метательным вооружением противника. На этом моменте глава каравана значительно заявил, что все это было необходимо, и что благодаря этому потерь было меньше. На мой личный взгляд, скорее всего так оно и было, ведь под его руководством оказались как свои, так и бойцы гарнизона, но язвительности Мары, после такой драки придела не было. По ее мнению, то что было необходимо, это побольше мозгов в голове у одного руководителя. Ну да охрана с охраняемым практически всегда разногласия иметь будут, слишком разные взгляды они имеют.
  Оказавшись в окружении своих, его стали планомерно отводить подальше от мечей врагов. Но, как говорится, "не свезло". Пробившись с фланга, на них отчаянно насели горцы. Само собой, из раненного Варривера боец оказался гораздо худший, нежели ранее. По словам взвалившей на свои слабые тонкие плечики большую часть врагов Мары, он был "словно малый ребенок, которому просто несказанно везло вовремя падать и уворачиваться". Глава лишь виновато краснел на этих словах. Сказать ему было нечего. Ведь даже сидевший рядом Конрад, также участвовавший в спасении начальства, подтвердил все до единого слова. В этот раз был явно не его день. Правда Конрад также упомянул, что Варривер очень не плохой боец, при этом, но на это Мара лишь громко фыркнула.
  - Пока не замечала! - язвительно поведала она в ответ.
  - Еще заметишь! - в язвительности Варривер явно поигрывал. - Не последний раз сражаемся.
  - Значит, не в последний раз мне приходится закрывать твою спинку, - хмыкнула девушка.
  - Пф!.. - лишь тяжело вздохнув, глава вовсеуслышание, но тихо, пробормотал - Женщины! - но последняя решила этого не заметить.
  Перепалка в этот раз остановилась, и рассказ потек дальше.
  Отбивались они на ходу. Отступали и отбивались. Казалось, этот бесконечный бой все длился и длился. Четыре человека вокруг пятого медленно, но верно, шли к стене. Об их мечи и щиты разбивались удары так не вовремя напавших врагов. Но и их защита была не совершенна. Сперва, не успев отбиться от всех мечей, пал один из них. И уже через мгновения сквозь столь громадную прореху в обороне, уже всех остальных разнесло в разные стороны. Если бы не вмешательство нового отряда конницы, спешившей вдоль стены к ним с другой стороны форпоста, то этот маленький отряд и вовсе бы оказался погребен вместе со всеми павшими на поле боя. Именно тогда, под новыми залпами подоспевшей помощи, Мара проявила себя как истинный телохранитель. Из-за спины насевшего на Варривера опытного война, скорее всего кого-то из вождей горцев, появились клинки. Длинный прямой и короткий волнистый мечи появились, чтобы через мгновения опуститься на спину врага. Реакция врага была поразительна, но тело, и без того уже давно двигающееся лишь на адреналине, не успело. Извернувшись неведомым образом от палаша, он напоролся на летящий с другой стороны кинжал. Кожаные доспехи не выдержали, а воткнувшийся в бок меч, еще пару секунд назад практически побежденного Варривера, довершил дело.
  За сим битва начала сходить на нет. Подтягивались регулярные силы лорда Ноера, а караванщики отступали. Они и так сделали много большее, нежели от них ожидали. Как и потеряли, много больше, чем сами рассчитывали. Но в тот момент, на том холме, где собрались все выжившие члены охраны, никто об этом не думал. Вечеру скорби еще только предстояло наступить.
  
  Я устал копать.
  Я устал копать!
  Я устал копать...
  Эта мысль билась в моей голове уже очень долго, но пробиться сквозь завесу разума к ломящему телу никак не могла. А ведь копал я уже ни мало и сколько выкопал, честно говоря, не знал. А ведь это был уже не первый раз...
  Как это ни прискорбно, сперва, копал я не траншеи, совершенно бесполезные в этом времени и даже не рвы. Копал я могилу. Большую братскую могилу. Как и многие со мною вместе. Рядом были и простые солдаты, и бывшие всадники, и мои товарищи по каравану, и, даже, офицерский состав гарнизона. Где-то на другой стороне огромного котлована, говорят, даже находился сам управляющий форпостом. Копали все.
  Никто этим действом не возмущался. Разве что мы, краванщики. Но такова была наша плата за проживание в стенах гарнизона. Вынужденная плата за столь же вынужденное проживание. Делать было нечего, слишком много у нас было раненных, коим не менее пары недель придется отлеживаться в телегах, до того момента, пока они не смогут хотя бы передвигаться самостоятельно. Вот и приходилось выполнять приказ лорда - "мертвых придать земле или огню, непогребенных тел остаться не должно". Разумный приказ для этого мира и времени. Любые трупы моментально повышают вероятность появления мелких падальщиков, а с ними соответственно чумы и прочих болезней. Как ни странно, понимали здесь это далеко не все, даже из командного состава, - уровень знаний людей был порою крайне не высок. Но вымуштрованные солдаты, получив приказ, копали не обсуждая.
  В подобном однообразном копании и прошел весь следующий день после драки. Еще вчера праздновавшие победу и скорбевшие по товарищам люди, сегодня уже вернулись к своим, можно сказать, обыденным обязанностям по лагерю. А еще через день о битве напоминали лишь меньшее количество солдат гарнизона и большее число раненых, больные головы командиров, перераспределяющих обязанности, и небольшой холм свежей земли со следами большого костра с одного из краев. Тогда же нас, караванщиков, на несколько дней оставили заниматься своими делами, потребовав лишь выставлять на участок стены, у коей мы стояли, на ночь постовых. Плата за проживание была не высока. Мы же в это время занялись своим транспортом. Латали дыры, пересчитывали и перебирали груз, переставляли и упорядочивали ящики. Пара телег после атаки оказались повалены на бок, и была целая история с привлечением "кранов", опоры с блоками и пара десятков тягловых людей, и солдат для их подъема. Но самый ужас был с животными - они разбежались. По всему лагерю и округе, вычищенной от горцев по периметру леса, сейчас шатались не один десяток голов тяглового скота. И пока мы их искали и собирали вместе возле повозок, то в сердцах каждого они превратились из тяглового в самый простой и обыкновенный "скот", достойный быть пущенным разве что на тушенку. Пару дней все способные бегать, носились по округе в их поиске, и добиться результата все-таки смогли. Правда, нашли не всех. Из трех с половиной десятков быков, мы собрали лишь без трех три, что едва хватало на все телеги. Это хорошо, что некоторые из них в этом лагере немного разгрузились, но вот в следующем пункте нашего пути мы ожидали, что телеги вновь наполнятся до отказа различными трофеями на продажу да и многими товарами с гор. Так что теперь стоял вопрос, утянут ли? И об этом периодически думали все.
  В перерывах же между думами и ремонтом, я изучал свои трофеи. После битвы на поле вокруг стены и местами внутри лагеря, лежало огромное количество доспехов и оружия, подобрать часть из которого была святая обязанность победителей. И если с доспехами было проблематично - горцы их носили крайне редко, предпочитая кожаные изделия, а со своих снимать, не позволяла совесть и прямой приказ лорда Нойера, то с оружием все обстояло совсем иначе. Оружейниками жители гор оказались весьма и весьма достойными. Конечно не шедевры Годо, но мечи и топоры их были хороши. Прочный металл, удобные рукояти, надежные крепления и, что удивительно, красивый вид. Четыре таких красивых, слегка загнутых ножа, я совместно с сестрами припрятал в своей котомке на будущее - на юге за них пророчили не плохие деньги, по рассказам Мифала. А также нашел и кое-что для боевого использования. Два недлинных одноручных широких клинка, видом своим сразу пробуждавшие ассоциации с римскими гладиусами. Длиною в локоть и шириною в женскую ладонь лезвия оканчивались перпендикулярной гардой, выступавшей за лезвие лишь на сантиметр. С другой стороны клинка располагалась такая же на вид, как и гарда, яблоко, оставляя под хват места едва ли на ладонь. Вдоль по лезвию, с небольшим углублением по центру, шла вязь переплетающихся меж собой дуг и овалов, делая клинки крайне похожими друг на друга и при этом совершенно различными по самому рисунку. Это явно было не парное оружие, но всегда одновременно хранившееся на поясе у владельца. Сам я никогда подобным не владел, и даже больше того, никогда его в руках не держал. Но всегда мечтал. И теперь, давно утихшая мечта из моего клубного прошлого, оказалась, живой глубоко во мне, и что важнее, способной распуститься. Стоило мне их заприметить, как она тут же пробилась сквозь сознание и указала - "Вот оно!". И теперь мне предстояло приспосабливаться к так давно лелеемому оружию. С одним лишь изменением - их теперь два, а памятуя мою нелюбовь к щитам и их весовую балансировку "к острию", мне придется развивать в себе двурукость. Хотя и сам говорил себе, что это невозможно. Но пока давняя мечта разгорелась, кажется, что все достижимо, разве нет?
  Без подарков не остались и девушки. Не описать было моего удивления, когда Кора под вечер принесла ту самую острогу на веревке, что оставила след на ее плече. Причин этого действия, сколько бы я не спрашивал, она не говорила. Создавалось впечатление, что она сама не знала, зачем ее подобрала. Но оставить себе это копьецо она была настроена решительно. Мара же вернулась, неся четыре перевязи метательных ножей. Два комплекта тонких и длинных рыбок, один комплект широких листов и еще один тяжелых метательных стрелок. Каждый из комплектов содержал по пять-шесть ножей и был плотно вставлен в свой собственный кожаный патронташ.
  - Ого! А вот это добыча! - поразился тогда Варривер, увидев такое количество ножей. - Где ж ты столько набрала то?
  - Там, - неопределенно махнула Мара в сторону стены. - Их там еще много. Тоже хочешь поискать?
  - Нет, - улыбнувшись, развел он руками. - Я все равно их плохо метаю, так что не нужны они мне.
  - Зато не плохо ловишь, - совсем немного язвительно хмыкнула девушка.
  - Чего не отнять, того не отнять, - рассмеялся глава. - Видимо так их и притягиваю. Но я не об этом. Береги их. Горцы их делают очень хорошо. Поговаривают, что они с такими на медведей даже ходят и затем приносят вниз к поселкам их продырявленные шкуры! Но верится, согласен, с трудом.
  - Ну медведей и в людских стаях много, так что возможно не такие уж и байки люди травят, - приподнялся я с нагретого на плаще места, влезая в их разговор. Дело было под вечер у костра.
  - И то верно, - хмыкнул кто-то справа, тоже гревший и глаза, и уши рядом с нами.
  - Но только зачем тебе столько, Мар? - для меня такое количество все-таки казалось несколько перебором.
  - Один из них для Коры,- она похлопала по одному из комплектов "рыбок". - Я ее встретила, когда только вышла на поиски. Она стояла неподалеку от телег и с очень серьезным видом рассматривала того горца с копьем, помнишь? Который ее и ранил.
  - И?.. - выжидательно протянул Варривер.
  - И ничего. Решила ее подбодрить, а то уж больно задумчива она была.
  - Ну раз так, то это дело хорошее. Эх... - прокряхтел я, вставая. - Пойдем тогда ее искать, вручать твой подарок, а то я ее тоже уже давненько не видел.
  Тогда-то, спустя полчаса поисков по всему лагерю, мы и обнаружили нашу задумчивую младшую сидящей на холме у стены и задумчиво разглядывающей свое новоприобретенное оружие. Она все еще явно была в задумчивости. И подарок Мары полностью вывести из нее явно не сумел, актриса из Коры хоть и была неплохая, но далеко не лучшая.
  Через неделю после битвы управляющий лагерем вновь вызвал Варривера к себе. Пробыл он там не более получаса, но вернулся таким злым, словно его обливали грязью не менее пары дней. И вот с того момента начался новый виток построения филиала ада на земле. Мы снова начали копать.
  "По приказу управителя всех земель на север от Гунда и южнее Центральных гор, герцога Нойера, необходимо возвести защитные линии от очередных атак дикарей на наши форпосты. Они должны содержать рвы, волчьи ямы..."
  Примерно такого содержания послание было зачитано на всеобщем собрании, иначе как построением не называемым. И если бы не оно, то я бы даже сказал, что это было веселым мероприятием. Ведь согласитесь, попытки заставить нас, караванщиков, встать в общий строй с солдатами, предпринятые некоторыми из старших офицеров, кстати, тех же самых, которые до этого возмущались столь поспешными захоронениями, выглядели нелепо. Они пыжились, орали, возмущались, а мы лишь с глупым видом, ковыряя в носу, бродили толпой с места на место, никак не желая становиться как им надо. И дело было далеко не в нашей тупости. Скорее оно было в их. В итоге нас сперва, отставили с самого краю плаца, а потом и вовсе послали на самый суровый участок раскопок - валуны с западной стороны лагеря. И вот, день за днем, те из нас, кто были способны работать, копали. Сперва в одном месте, потом в другом... Полностью на себе мы ощутили этот прекрасный армейский дух: "Копать отсюда и до обеда! А затем оттуда и до отбоя!". И лишь единственная мысль грела нас, что мы здесь явно не на долго. Еще всего лишь пяток или десяток дней, а затем отправимся дальше.
  Так все и произошло. К концу второй недели мы все уже работали, спустив рукава, только за еду и кров. Это явно отличало нас от местных, строящих себе вероятное спасение их жизней. И потому планомерно накаляло обстановку внутри лагеря. Если на первой неделе, едва отойдя от сильной усталости мы еще выпивали вместе с солдатами гарнизона, то теперь мы даже не разговаривали. Но нас это устраивало, в конце концов жить то мы тут не собирались. И теперь, спустя пару недель, наступал момент нашего отъезда. Пора было снабжать второй гарнизон вином и снаряжением. Кстати, если бы не это, нас, наверное, никто терпеть столь долго в стенах этого места не стал, а тут же и прикопали бы неподалеку. Но вызывать гнев своего лорда местные вояки явно не хотели, тем более что он лично уже ждет их в следующем лагере. О том доложил гонец, принесший приказ о рытье ям. Так что мы оказывались в относительной безопасности.
  Момент отправления нами был встречен с радостью и тревогой. Мы, наконец, прекратили это долбанное, нафиг нам не нужное, копание за еду, и теперь, с пускай и не совсем легким сердцем, отправлялись в путь. Тот малый камень в нашем огороде создавало количество боеспособных охранников. И хоть нам было известно, что горцы понесли потери слишком большие для выслеживания одинокого каравана, но все равно одна лишь мысль о тех трех днях на дороге среди гор, обрывов и в полном одиночестве вызывала трепет. К сожалению, нас хоть и оставалось более трех десятков человек, но полноценных боевых единиц среди них набиралось лишь половина.
  Но дорога несла нас на запад, дни сменяли друг друга, и ничего не происходило. Совершенно ничего. Птички пели на деревьях, солнышко то пропадало, то появлялось из-за белых небесных странников, колеса скрипели в такт покачивающимся бокам меланхоличных тягловых животных. Умиротворение царило в мире. Единственное место, которое оно не могло затронуть - были наши умы. Все три дня мы были крайне сосредоточены, вслушиваясь подчас в любой неизвестный шорох. Настолько все было запущено, что когда из-за внезапно зашевелившихся кустов выпрыгнул на дорогу заяц, единственное что он увидел - летящие в него с четырех разных сторон арбалетные болты. Зато на вечер был вкусный заячий суп. Надо говорить что все были в доспехах круглосуточно, а оружие не выпускали из рук? Но квинтэссенция нашей паранойи выявлена по ночам, когда в караул выходила чуть ли не половина всего каравана. Но паранойя - залог долгой и успешной жизни в подобных профессиях, так что простить нас можно было.
  Спустя три дня, на очередном закате, мы входили во второй гарнизон. Вид у нас был изможденный, а моральное состояние и того хуже. С местными мы общались короткими рваными фразами, и хотели лишь сдать быстрее товар и отправиться спать в безопасном месте. Увы, наши планы смешал сам лорд Нойер лично. Выйдя встречать нас возле офицерских казарм, он довольно верно оценил состояние каравана в целом и нас в отдельности. Посему, едва мы как обычно сформировали наше защитное построение, как нам была доставлена еда и выпивка. Немного, но для наших усталых тел этого хватило - здоровый сон был обеспечен всем до самого утра.
  Со следующего утра в нашем караване вновь началась нормальная жизнь. Никакой суеты, никакой спешки и нервов и главное никакого страха из-за незащищенности. Все скрыли более высокие деревянные стены главного гарнизона в этой охранной цепи и спокойная ночь.
  Через четыре дня мы вновь выдвинулись в путь. Дорога вела нас на запад и обещала вывести из такого опасного места уже через несколько дней. А герцог к нам в охранение приставил отряд конных разведчиков, сопровождавших нас половину этого пути, а потом ушедших на север по своим военным делам. Нас же ждал юг, солнце и море.
  
  
  Вылет-2. Кривой Ручей, деревня в 30 км к западу от провинции Ранделл, Бальдин.
  **Внимание отступление содержит сцены насилия и жестокости. Впечатлительным лицам лучше пролистывать далее**
  
  Тук.
  Закатившиеся глаза более никогда ничего не увидят. С обрубка шеи стекает кровь.
  - Папа! - пронзительный детский визг, накладывается на безумный женский крик и полностью скрывается в шуме битвы. Хотя битвой это назвать не смог бы даже самый глупый из дураков. Бойня продолжалась.
  - Лита! - очередной материнский крик прорвался сквозь пламя, поедающее большой амбар, гордость всего села. Но закончился, как и все быстрым и угасающим, - А-а-а...
  Клинок пробил ей грудь со спины.
  - Твари! - размахивая своим огромным молотом и снося с коня одного из мародеров, проорал кузнец. - Да я вас все...
  Два арбалетных болта пробили ему горло и живот, не дав закончить.
  Его подмастерье, стоявший позади и проворно размахивавший раскаленными массивными щипцами, нападение застало их за работой, шарахнулся от пролетевшего мимо молота мастера и оказался под копытами одного из мародеров. В сторону брызнули останки разлетевшегося под окованным копытом черепа. Что делал всю жизнь, то и его жизнь и закончило.
  Удар, еле державшая ржавую косу рука разбрызгивая кровь отлетает в сторону. Еще удар и вслед за ней с проломленной головой летит и остальное тело так и не решившего драться крестьянина.
  - Хэй! - зычно кричит увешанный железом разбойник, пришпоривая коня вслед убегающим в лес женщине и ребенку.- Их-ха! - его меч опускается на женщину, а копыта коня на ребенка. - Ррраа! - он разворачивается и несется обратно на бойню.
  Два мужичка, удачно перележавших в куче навоза на обочине неловко, трясясь от страха, вылезают и опрометью бросаются вперед, за крупный дом селянского торговца. К их несчастью, удача им не светит. Сразу за углом оказывается два всадника с факелами и флягами с маслом. Вместо сена на крыльце дома в масле оказывается один из беглецов. Практически тут же он вспыхивает от брошенного факела. Второй успевает рвануться прочь и через двадцать шагов падает с торчащим из живота наконечником арбалетного болта. Он не умер. Сразу. Хотя и хотелось бы, но организм цепляется за жизнь. Старается ее сохранить. Подобно решету пытающемуся удержать внутри воду. Он обречен на мучения, от которых в полубессознательном состоянии проваляется еще минут десять, в худшем случае. В лучшем, его ждет участь выпавшая прежде подмастерью кузнеца.
  Но и этого хватает чтобы сквозь кровавый туман в глазах разглядеть медленно идущего человека в доспехах. В руках его небольшое копье с какой-то грязно-голубой тряпкой на древке. Командир. К нему рывками, словно какие-то игрушки в руках неумелого кукольника, подлетают другие солдаты и тут же убегают.
  А вот его копье противоестественно плавно взлетает и опускается, каждый раз отбирая жизни таких же неудачников, как и находящийся при смерти беглец.
  Вот его фигура оказывается над ним. Синяя тряпка поднимается над таким же черно-синим дублетом. Острие копья касается поднятой в последнем умоляющем жесте руки. И мгновенно опускается, пробивая ключицу и входя в сердце полусидящей жертвы.
  Последнее, что видит крестьянин, это мглу, что словно плащ охватила война. И образ огромного скальпированного черепа над ней.
  
  -Ааааа!! Пусти!! Мама! Нет! - молоденькая русоволосая селяночка, с некогда милым личиком, сейчас же всем измазанным сажей, кровью и слезами, отчаянно пытается вырваться из рук огромного, закованного в доспехи амбала. На лицо ей не более тринадцати зим от роду.
  - Какая голосистая, Звак! - щебечет рядом с пленителем подхалим Чук. Маленький, щуплый, с поеденным оспинами лицом и отвратительным тоненьким голосочком. Шавка Звака, от того еще и живой.
  - А какая сладкая! - смачно облизывая девчонку, басит амбал. - И наверняка уже везде! - лыбится он, а его шавка начинает заливисто хохотать.
  - Надо проверить! - сквозь смех орет шестерка.
  - Мама! Мама!! МАМА! Ааааа!!
  Девчонка никак не замолкает в руках огромного монстра и продолжает безостановочно звать родителей. Но мама уже никак помочь не сможет. Ее голое поломанное тело продолжают насиловать, даже несмотря на воткнутый в спину кинжал у соседней телеги. Такие же как Чук. Слабые и мерзкие шакалы, подбирающие за сильными остатки.
  Звак бросает девчонку на землю с такой силой что у той отшибает и дух и воздух. Одни выпяченные от боли и обреченности глаза вертятся.
  - Заткнись дрянь! - орет он, поднимая ее одной рукой на шиворот.
  После этого он вновь бросает ее, но уже на стог сена, лежащий на сломанной телеге. Каким чудом он уцелел при нападении? Так не все же мародеры жгли. Грабить будет нечего. А не грабить мародеры не любят.
  Едва девушка оказывается на более ли менее мягкой подстилке, как сильные руки громилы разрывают на ней хлипенькой ткани платьице. Когда-то видимо его ей шила мать. Молодая мягкая кожа девчонки, еще даже не успевшая в интимных местах обрасти пушком, оголяется взору и рукам амбала, в считанные секунды спустившего штаны. В первые мгновенья она еще пытается кричать и вырываться, но затем крики стихают, крепко удерживаемые ноги прекращают попытки лягнуть, и оттуда слышатся лишь громкие всхлипы девчонки и наслаждение массивного мужика.
  Ивалос отвернулся от представления еще в самом начале. Он никогда не мог понять бешенного желания солдат отлюбить всех возможных женщин на стороне побежденных. Они же вопят, кричат, сопротивляются. Могут при неудачном раскладе и так засветить, что уже никого и никогда полюбить не сможешь. Другое дело прекрасные девушки мадам Порри, за небольшое количество монет готовые не просто подарить шикарнейшее удовольствие своим профессиональным телом, но и сделать это с любовью. С душой, можно сказать. Но, к сожалению, ни самой мадам, ни ее девушек, так удачно прибившихся к обозу их объединения банд, рядом нет. Как нет, кстати и самого обоза. Они далеко на востоке, практически у Ранда. А вот Ивалосу приходится быть здесь и командовать объединенным сбродом двух отрядов на этой вылазке. И наблюдать то, что здесь творится.
  Особых эмоций вся эта бойня у него не вызывала. Он сам, результат одного из таких набегов. И впоследствии не единожды такими набегами командовал. Но... но при этом в этот раз было слишком много разных "хотя". На которые вновь стоит сказать одно единственное "но". Не его масштаба дело. Он свое провалил.
  Забавно, наверняка никто из этого сброда даже не догадывается, чем занят их командир. Вместо привычного им сбора трофеев и очередей к пленницам он просто лежит на травке и думает. Зачем ему думать? Он же простой командир, подчиняющийся старшим в банде. Он даже не какой-то аристократ или хотя бы писарь. Он простой вояка, командовавший некогда отрядом в сотню человек и нынче присоединившийся к тысячному войску.
  Но особенно никто внимания не обратил и на то, что Ивалос при нападении на мирную деревню в четыре десятка домов также не шел впереди всех, прорубая своему коню путь сквозь разбегающихся в страхе и панике крестьян. Наоборот он отстал и лишь медленно добивал раненых. Чистоплюем его назвать не смогут - не заметили в пылу драки.
  И вот атака закончена, задание выполнено, и пора отходить обратно, к "своим". И это произойдет в ближайшем времени. Но сперва... трофеи победителям, то есть мародерам. А он пока вновь и вновь будет думать о том моменте, когда он выбрал не правильный поворот.
  Вот уже полгода, как он присоединился к этой банде, "Клыки зари". Большая сила в пол тысячи бойцов, периодически сражающиеся то на стороне Бальдина, то в нападениях Тюдора. И они, сотня человек, унесшие ноги после очередного провала. Сотня, дерущихся за Ранделл. Бывших местных крестьян, по воле судьбы ставших бойцами. Им удалось выжить на поле брани, но при этом так и не удалось научиться придумывать планы. А на одной голой цели, выехать никак не получалось. Даже со всеми "немереными мозгами Ивалоса", как твердили его подчиненные, не удалось. Раб, бывший в служках у сынка лорда и при этом урвавший кусочки знаний, все равно остается рабом. Судьбы не изменить.
  И вот, уставшие, раненные и обреченные, они встречают Клыков. Зачем они вообще решили вступить в их ряды? Потому что их зажали в углу? Да. Потому что кончились деньги? Тоже да. Потому что атака тюдорцев была успешна? И это да. А Бальдин оказался слаб? Не без этого. Но... все это не то. Главное, это то, что у них кончились идеи. Исчезла надежда, а за ней и смысл. Сколько кого не бей, а все одно Ранделл так и остается безвольным куском земли на окраине двух королевств. Куском земли, приносящим золото. Несколькими городами, не способными стать крепостями с точно такой же не успевающей разбогатеть и осесть аристократией. И с рабами не способными быть крестьянами - не успевают и не пытаются, как это не смешно. Но и при этом так и не вымирают. Он со своими людьми этому главный пример. Из крестьян в рабы, из рабов в... наемников? А в кого еще, если больше не хочется быть рабом?
  - Эй Ивалос! - раздался громкий и немного писклявый голос над ним. - Командуй отступление! Еще немного и нас здесь возьмут бальдинцы!
  Прервавшись, наемник открыл глаза и посмотрел на стоящего над ним человека. Помощник командира банды Ритор. Как и сам командир - мерзкая личность. Но в отличие от последнего не обладает такой шикарной шевелюрой на подбородке. Лишь пара выпендрежных усиков по последней моде Мидланда торчащих перпендикулярно носу. Да и классический горшок волос на голове - прическа аристократов.
  - Рано, - коротко ответил лежащий командир.
  - Что значит рано? Скоро поздно будет! Тут скоро будет тяжелая конница Бальдина!
  Откуда в этой глухомани возьмется тяжелая конница, Ивалос не знал. Но уже не единожды слышав весьма дельные мысли при планировании битв от него, решил поверить на слово. Впрочем, везде вне военных советов, этот человек у него вызывал лишь отвращение. Как и его начальник, к слову. Чудная, надо сказать, жизнь.
  - Еще полчаса.
  - Никаких полчаса! Немедленно труби отход! Я не хочу тут из-за тебя остаться таким же куском мяса, как и эти...
  Что эти, он не сказал, но и так было понятно, что крестьян он за людей не считал.
  - Если ты и останешься здесь, то только из-за лелеемого правила добычи победителям. Полчаса, раньше солдат все равно не оторвешь от... призов.
  Сделав упор на последнем слове, Ивалос вновь откинулся на так удобно лежащую под металлом нагрудника кучу сена и досок. Еще с пять минут продолжалось словоизлияние у недовольного Ритора. Он успел перебрать чуть ли не весь свой походный арсенал, уповая на бестолковых сотников да тупоголовых мародеров. Не видя никакой ответной реакции, он от души приложил ногой Ивалоса по ребрам. Душонка у него была гнилая, потому удар оказался не сильный, но попрыгать на одной ноге заставил. Нечего бить лежащего война в полном доспехе даже не окованным в металл сапогом. В итоге Ивалоса оставили в одиночестве еще на десяток-другой минут, и он вновь погрузился в размышления о судьбе и дальнейших планах. Отвлек его один из подчиненных.
  - Ивалос, время.
  - Отлично. Собираемся, уходим! Кто не успел, тот может оставаться бальдинцам на радость. Бегом! - проорал он, поднявшись.
  - Эй, капитан, а что делать с пленными?
  К нему подошел массивный Звак, таща за шкирку мелкую полуголую девчонку. Та уже не сопротивлялась, изредка еле-еле шевеля ногами, пытаясь хоть немного пути проделать не на бедрах.
  - Нам обоз не нужен. Кончай ее или бросай здесь, - Ивалос отвернулся и пошел к лошадиной стоянке на окраине.
  - Нееее, - голос здоровяка был крайне задумчивым. - Пускай остается, такая красота-то.
  Чтобы не слышать раздавшийся после этого хохот на два рыла, одно из которых умудрялось его еще и выдавать крайне пискляво, командир ускорился. Быстрым шагом он преодолел две трети пути, когда под ногой его оказалось что-то крупное и скользкое. Оступившись и оказавшись на коленях, он громко чертыхнулся. Сзади кто-то что-то крикнул, но он лишь пренебрежительно отмахнулся рукой. Ничего страшного, мол. Подумаешь ногу подвернул немного, рядовое событие.
  Вновь распрямившись, он взглядом стал искать непонятную вещь, что послужила причиной падения. Она нашлась быстро, но... На половину скрывшись в грязи и соломе, на земле валялась отрубленная кисть с зажатым внутри красным яйцом, на котором был прилеплен крупный и такой же красный нос. Поддавшись порыву, Ивалос вытащил из мертвой хватки Это. И как оказалось не зря. На этой диковине, кроме носа еще оказались в хаотическом порядке раскинуты другие детали лица - два глаза и рот. И все они были такие же красные и словно сделанные из какой-то кожи. Причем сделаны так хорошо, что никакой щели между яйцом и частями лица не было в принципе. Они словно из него росли. Это был какой-то непонятный идол, сомнений не было. Но вот какой и зачем? Никогда прежде о подобном он даже не слыхивал.
  И вновь повинуясь какой-то непонятной прихоти, он быстро убрал это странное изделие неизвестного мастера в сумку. Потом еще рассмотрит и разузнает повнимательнее.
  Несколько десятков наемников на лошадях уже исчезли в лесу, оставив за собой ярко полыхающую деревню. И лишь одна девчонка, так и оставшаяся сидеть на коленях у горящих домов, прикрываясь разодранным платьем, невидящим взглядом провожала их.
  Не важно.
  Все равно она не доживет и до зимы.
  
  Глава 11. Южные ветры.
  Небеса медленно качались, вторя такту отбиваемому подкованными копытами коней тяжеловозов. Не отставая от них, качались и облака. Чуть ниже, выбиваясь из ритма раскачивались и скрипели массивные повозки, пробивающие себе путь сквозь огромные изумрудно-зеленые поля. В окружении сотни тихих скрипов, щебетаний, ржаний и жужжаний, глаза мои медленно закрывались, впечатывая в подсознание эту умиротворяющую картину неба. Солнце, пекущее уже по летнему, еще только всходило к своему зениту, напекая массивный тент повозки, а дышать становилось уже тяжко. Единственной радостью был лишь легкий ветерок, никак не желающий посильнее подуть нам на встречу. Но и тому что было, мы радовались всем сердцем, раскрыв ему наши телеги от тягловых до задних бортов. Правда кроме прохлады он стал приносить еще и шикарное амбре навоза и прочих животных ароматов, но к этому все уже давно привыкли.
  Прикрыв глаза, я погрузился в воспоминания. Далекие от этого мира мысли о доме. Изредка они накатывали на меня, словно взбудораженные ветром волны на тихом озере. А затем вновь отступали в глубины памяти. И сейчас настал как раз такой момент. Окруженный природой, я вспоминал далекие золотые поля в деревне у родственников. Как давно это уже было...
  Горы мы покинули уже две недели назад. И вот уже две недели мы совершенно спокойно и мирно путешествуем на юг Тюдора. Ни одной стычки или нападения. Ни одного проблемного человека в страже или в попутчиках. Да что там, даже воришки в двух городах и одном большом селе нас не трогали. Мир и благодать. В мире войны и страха. Странно. Но видимо свой ресурс неудач за время нападения горцев мы выработали. Но вот намного ли его хватит?
  Первой мы посетили большую деревню на перекрестке двух не крупных торговых трактов. Там зачастую останавливаются караванщики с востока или с запада. Там же раньше была и перевалочная база для горцев, но в свете последних событий она была вынуждена исчезнуть - поток товаров с гор прекратился. Этим мы и воспользовались, обменяв малую часть имевшегося на лошадей, провиант и медикаменты. Ну их средневековый аналог - травы, мази, бинты и подобная утварь. Ко второму городу мы подошли уже ближе к закату, и потому, переночевав у стен и сторговавшись с крестьянами о провианте себе и животным, вновь отправились в путь. Могло показаться, что еды мы покупаем слишком много и часто, но должен сказать - ощущение ложное. Три десятка человек и четыре десятка животных требуют много пищи и воды. При учете долгой дороги, это количество должно быть увеличено. А если прибавить возможность отсутствия таковой в следующем городе маршрута, что тоже не редкость в этом мире, или ее возможную заломленную цену, то вертеться приходится как ужу на сковородке. Так что ясно, что различные финансовые аналитики моего мира явные потомки водителей караванов - считают и просчитывают на много вперед и при учете разных вариантов развития событий. Мне технарю такому только учиться и учиться. Ну да и роль у меня пока попроще, знай себе мечом маши, да в даль гляди. Халява можно сказать.
   В третьем городе мы уже пробыли подольше. Очень удачно попали к открытию крупной летней ярмарки в столице графства. Заодно сдали презент памятного городничего, бережно везомый еще от Черного Клыка. Церемонно так сдали, с фанфарами и кучей оваций. Овации конечно не нам посвящались, но даже и так было приятно. А после пролетели два коротких дня ярмарки. Под конец их Варривер даже стал напоминать всем известного грызуна, что очень любит потирать свои лапки - товар с гор да и с севера шел на ура. Еще день прошел на сбор и упаковку нового товара, что пойдет дальше на юг и на набор еще десятка охранников. Этим узким моментом Варривер с Мифалом занимались лично, переговаривая с каждым кандидатом лично. В итоге отобрали восемь человек и остались довольны. Трое свободных наемников, путешествующих как и мы на юг, двое бывших охотников, неплохо знающие окрестности на две недели ходу и трое крестьян, ищущие лучшей жизни у моря и при этом вполне способные помахать своими топорами да самострелами. Разношерстная компания, но в дороге любая сойдет, лишь бы кинжал в спину не воткнули.
  Закончив с делами в столице графства Суар, мы отправились дальше. Теперь остановок крупных не планировалось еще две недели. За это время мы должны будем перейти широкую Тюду, крупнейшую реку страны, на берегу которой располагается столица Тюдора. В нее мы не пойдем, пройдя по другой стороне реки в многих километрах восточнее, ибо едва об этом городе заходит речь, как у Варривера начинал дергаться глаз, а губы непроизвольно шептали одно слово: "налоги". Они там были по столичному запредельными, потому торговали там лишь те, кто входил в крупнейшие картели Святого Престола и личные приближенные короля. Всем остальным предлагалось по дешевке продавать свои товары в окрестных селах, платить весьма серьезную мзду за ввоз телег в город или же просто идти дальше. Монополия, можно сказать в чистом виде. Ну да и ладно. У моря, по словам Мифала, мы сможем выручить даже больше. Чернокожие купцы с южного берег срединного моря очень любят северные диковинки.
  - Эй, Рюрик... - раздался протяжный скулеж над моим ухом, выводя из дремы. - Сделай что-нибудь с этой жарой! Я уже не могу!
  Кора, валяющаяся в тенечке рядом со мной, обреченно, но при этом лениво, застонала. Ей было явно хуже моего - расстегнуть и задрать повыше юбку плотного платья ей не позволяла женская гордость, а переодеваться в широкие штаны, коие можно подвернуть, лень и упертость. Оставался вопрос, какого лешего она вообще одела его, ведь вроде как в случае нападения, отбиваться в юбке крайне неудобно. Но... "Не моя смена! Как хочу, так и одеваюсь! И вообще, не нравится, не смотри!". Женщины прекрасны, но слишком недостижимы в своей логике. Как говорится, люди - кузнецы своих же проблем. Но вот отрицать тот факт, что платье ей очень идет - бессмысленное и даже бессовестное дело. В классической женской одежде, разгоряченная полуденным жаром и от того лениво развалившаяся на полу телеги, она выглядело шикарно.
  - Могу веер сделать завтра, - пробормотал я, невольно залюбовавшись.
  - А сейчас что?
  - А сейчас лень, - я вновь шлепнулся на пол.
  - Лентяй! - донеслось с другой стороны телеги. - Все вы тут лентяи! И потому и мне сделаешь!
  - И ты Мар, - вздохнул я. - Тогда придется начать уже сегодня.
  - А их так долго делать? - подключился разлегшийся подле козел Мифал.
  - Да не то чтобы, но помучаться придется. Сперва размеры подогнать, затем скрепить...
  - Размеры? А из чего ты их делать то собрался? - насторожился боевой гном в не боевом виде.
  - Да вон в том ящике у стенки видел кучу маленьких тоненьких деревяшек. Самое то, если вдоль на пополам разделить.
  - Ха! Пф! - раздалось от старшого негодующее бульканье. - Совсем уже?! Эти, как ты говоришь, деревяшки - наш технический запас! Они для ремонта оси нужны, случись чего.
  - Вот эти крошки? Для ремонта оси? - я впал в небольшой ступор. Нафига они там, спрашивается? - Да ладно тебе, Мифал, от десятка штук не оскудеем, а девушкам приятно будет.
  - Да, дядь Мифал! Пожа-а-алуйста! - Близняшки применили против него главный калибр - "мимими"-выпрашивание. Хотя сами они это название вряд ли знали, а я пока скрывал.
  - Да вы что! Не дам я их!
  - Ну дядя Мифа-ал! Ну позя-а-зя! - передоз "мимими" и я словил. Хорошо, что они меня слушают, еще и не такие словечки проскакивать будут.
  - Н!... Ну ладно! Хорошо! Но десять штук, не больше! - мужика смутили.
  Девушки, они такие девушки.
  
  Весь вечер был моей сменой сидеть на козлах. Мы сейчас шли третьи в колонне, потому роль вбок смотрящего была отдана впередиидущим, а следовательно я, лениво бросив поводья на колени, аккуратно разделял деревяшки на половинки. Рядом, пристроив на опущенный бортик тюк с одеждой, на пузе развалилась Кора. Сперва, начав следить за работой, она теперь явно улетела куда-то в свои миры и мысли. Немного позади спала Мара, вынужденная сидеть днем на моем месте. Мы честно тянули палочки, потому никакой эксплуатации несчастного детского женского труда здесь не было. Хотя о нем и пытались заявить, спихивая на нас с Мифалом это дело. Ну а мы? Мы просто под малюсеньким навесом нормально не помещаемся. Вот и отлыниваем как можем. Сам же старший по повозке ловко куда-то удрал обсуждать секретные планы. Это они с Варривером любили делать, только и дай под вечерок запереться в начальственной повозке с мехом винца... Раздолбаи! Я тоже так хочу.
  Вжик-вжик. Нож отстругает неровности. Движение за движением, придавая каждой деревяшке более аккуратную форму, выстругивая рукоять и украшая опахало. Здесь углубление, там выемка и еще не забыть пару черточек, и каждая деревяшка приобретает схожий но и при этом индивидуальный рисунок. Завершить все должны два отверстия сверху и снизу. В нижнее на более узкой рукояти покрупнее, там будет металлическое кольцо, держащее веер. Сверху же сквозь маленькую дырочку пропустим в натяг нитку, чтоб не давала разлететься ячейкам дальше положенного. И вуаля! Пара дней и веер готов. А пока, вжик-вжик.
  - Эй, Рюрик... - такое начало разговора похоже у Коры стало входить в привычку.
  - Ммм? - промычал я, не отвлекаясь от работы.
  - Скажи, а на юге зимой холодно?
  - Немного. С моря дуют холодные ветра, льет дождь и штормит часто.
  - А ты там уже был? Зимой?
  - Нет, только летом. А что? - я оторвался от строгания и посмотрел на младшую из близняшек. Та, как ни в чем не бывало, продолжала валяться на пузе, уперев невидящий взгляд в небо.
  - Просто я подумала, что мы туда надолго едем, а значит, придется как-то пережидать зиму, - голос, под стать облику тоже был немного задумчивым.
  - Скорее всего, именно так. Но в этом может и не быть ничего плохого. Зимой море по-своему прекрасно, - вслед ее примеру, я перевел взгляд в голубую даль.
  - Ммм... - только и произнесла в ответ Кора, и ненадолго меж нами воцарилось молчание, прерываемое лишь скрипами телеги да шагами тяжеловозов.
  Молчание, оставлявшее привкус какой-то недоговоренности, продержалось минут десять, не меньше. Потом Кора все-таки произнесла то, о чем обыно предпочитают люди молчать.
  - А мы его зимой увидим? - ее взгляд уперся в меня. Яркие, ожидающие и, можно сказать, немного пробирающие глаза, были полны различных эмоций. И главной из них была надежда. Надежда, что мы доживем до этой самой зимы.
  - Обязательно увидим. Сама еще на его берегах смеяться будешь, - отложив в сторону нож и деревяшки, я погладил девушку по голове. - Не боись.
  Кора дернулась под моей рукой, но скинуть ее с макушки не удалось. Только еще больше растрепать сцепленные кожаным шнурком в простенькую дульку светлые волосы. После обиженно засопеть, мол чего как с маленькой, а затем на это все рассмеяться.
  - И правда. Чего это я? Ай!
  Милая улыбка сменилась возмущением, а наши взгляды переместились на третьего жильца телеги. Очень недовольного жильца.
  - Я здесь спать пытаюсь! - зловеще произнесла она.
  - Извини, извини!..
  
  Продолжился этот разговор спустя неделю. После остановки на ночлег, плотного ужина и отбоя, мы втроем заступили на дежурство. По убеждениям Варривера, эта часть пути должна была быть еще весьма спокойной. Центр страны, далекий от пограничных войн, но и не столица с ее интригами. Наверное, самый спокойный уголок этого мира, погрязшего в братоубийстве и вечной войне. И это было не мудрено. Ведь Тюдор, в отличие от своих соседей Мидланда и Бальдина, до последнего времени являлся чуть ли не примером истинной абсолютной монархии. Король уверенно держал трон и своих подданных в едином кулаке на протяжении двадцати лет и не допустил ни единого бунта. Во времена темного средневековья - это реально круто. Сказать того же про соседей было сложно. В Бальдине корона не висела на макушках претендентов более двух лет вот уже десятилетие. Не знаю, кому больше за это стоит говорить спасибо, бравой "разведке" Тюдора или не менее бравым аристократам Бальдина? Для меня, с точки зрения человека считающего что государство должно быть сильным в первую очередь, первые молодцы, а вторые идиоты. Ради возможности годик посидеть на троне гробить страну - несколько ненормально. Но увы, мы с ними на разных позициях находимся и меняться явно не хотим. С Мидландом ситуация попроще и пообыденней. Там просто и король не блещит ни умом, ни аристократией. Военные там неплохи весьма, но остальные... да чего говорить, если они даже проигрывают стране, которая по величине такая же, но сражается на два фронта. Явно вопросы далекие от "слабых" школ фехтования.
  И вот мы, после нескольких недель войны в горах, оказываемся на месяц в мире. И при этом идем туда, где в идее война не заканчивалась уже многие годы. Вызывает некоторый когнитивный диссонанс такая смена, не находите? И не забыть еще тихий год в уединении вдали от людей перед этим. Из этого всего вылезают различные мысли, терзающие каждого из нас. И все проблема, что если я знаю свою цель, и необходимость идти, куда иду, то вот у девушек с этим беда. Они просто идут за мной, но вот куда и зачем, сказать не могут.
  Мы расположились на козлах нашей телеги, согнав долго ворчавшего по этому поводу Мифала, и с чайничком травок принялись наблюдать за окрестностями. Не менее получаса мы просто в тишине пили чай, разглядывая россыпь звезд на небе, периодически скрываемые небольшими пятнами тьмы - облаками, и вслушивались в звуки все нарастающей ночи, плавно под собой подминающей вечерний гомон лагеря. Спустя час, вокруг нас можно было услышать лишь стрекот цикад, жужжание разных насекомых, шелест ветерка да приглушенный храп людей и животных внутри кольца телег. Могучее, почти рокочущее сопение Мифала, он при этом никогда не храпел, заметьте, послужило спусковым крючком.
  - Рюрик, куда мы идем? - первой задала вопрос Мара.
  - На юг, в провинцию Ранделл, - не отрываясь от чая, ответил я.
  - А зачем? Там ведь война, - Кора пока в разговор включаться не спешила, потому диалог шел меж мной и ее сестрой.
  - Именно поэтому.
  - В смысле? - глаза Мары наполнились недопониманием.
  - Я вам обеим уже не раз говорил, что идти за мной очень опасно. Что вам двоим лучше было бы остаться с Годо или вернуться домой. Но вы упорно твердили, что хотите так, и никак иначе. Так вот, мы идем в Ранделл, чтобы участвовать в войне.
  - Но... зачем?
  - Чтобы научиться выживать.
  Две пары удивленных глаз уставились на меня.
  - На самом деле, все относительно просто, - девушки были сейчас просто умилительны. - Я точно знаю, что в недалеком будущем эти земли ждут глобальные изменения, предотвратить которые никто не в силах. И для того чтобы выжить и увидеть их, мне необходимо стать сильнее и умнее. И война за ту провинцию может мне в этом помочь.
  - А как же тот год, что мы безостановочно тренировались? Он нам помочь не в силах?
  - Если нет опыта, то любое палкомахание так и останется простым палкомаханием. В конце концов, не одним этим выживание обеспечивается.
  - То есть этот год был...
  - Весьма и весьма продуктивным, - перебил я ее. - Палкомахательству тоже научиться еще надо.
  - И это ты называешь просто... - фыркнула старшая близняшка. - А почему нельзя просто где-нибудь переждать это время?
  - По той же причине. Да и куда идти прятаться и пережидать то? В горы к Годо? Или на поля в крестьяне? Нет уж, желай я этого, никогда бы не поднимал ничего опаснее плуга.
  - Ну раньше же ты вроде говорил, что ты не наемник.
  - Хех, - я улыбнулся. - Раньше я им и не был. Однако и просто так путешествовать по миру больше не могу. Вы же помните, как я заплутал, когда на вас наткнулся.
  - То, что ты хорошо ориентируешься на местности, мы знаем, не прибедняйся. У Годо все холмы излазил. И то, что боец хороший, тоже. И даже учителем ты можешь быть, всю зиму эти твои теоретические яблоки складывали. Но вот зачем идти и драться не пойми за кого и не пойми зачем, вот это непонятно.
  - Обычной жизни наемника решил вкусить. При этом может и силы поднабрать получится, - развел я руками. - Вот и все. Но в принципе... Ведь Ранделл в состоянии войны вот уже на протяжении многих лет. Не просто же так это происходит. А значит есть шанс, узнав причину, взять ее в сои руки и обеспечить себе долгую и безбедную жизнь.
  - Вплоть до этих твоих изменений?
  - И возможно и после них.
  - Фух, - впервые за разговор выдохнула Кора. - Значит, мы идем не только чтобы драться под чьими-то приказами.
  - Подвела итог, - фыркнул я.
  - А что тебе не нравится!? - тут же взъярилась она.
  - Да наоборот, шикарно подвела, - на лицо вылезла улыбка.
  - Вот!.. Вот опять! Опять ты издеваешься надо мной! - негодование на ее лице даже в относительной темноте летней ночи просто полыхало.
  - Да нет никаких опять! Я над тобой не издеваюсь.
  - Ага! - практически фыркая, произнесла Кора.
  - Просто немного шучу.
  - А!.. - вырвалось из ее приоткрытых губ, тут же по-детски обиженно сжавшихся. - Мара! Он опять начал!
  - А ты не канючь, - не скрывая веселья в голосе, ответила сестра. - Ты же знаешь, он всегда себя так ведет.
  - Мммм... - в обыденности это состояние я бы назвал "глаза на мокром месте", но сейчас там явно примешивалось не мало откровенной детской милости и непосредственности.
  - Ну-ну, хватит, - тут же начала ее гладить по голове сестра. - Все хорошо, сейчас он извинится и пообещает тебя больше не обижать, правда Рюрик?
   Я оказался пленником ситуации, созданной самим же собой. А эти две актрисы очень неплохо ею смогли воспользоваться.
  - Да вы что! Да я никогда в жизни!..
  - Так ладно, это я уже раз пять за последние две недели слышала, - подняла руку Мара.
  - Нужно придумать что-нибудь посущественнее, - подтверждающее кивнула Кора, в мгновение ока ставшая серьезной.
  - Ну актрисы бродячего театра, - только и оставалось произнести мне.
  И все дружно рассмеялись. В таком роде прошла примерно половина ночи, вплоть до прихода сменщиков. Те нас отпустили с дежурства, и мы дружною кучкой спустили в телегу спать. Все-таки чем ближе к волчьему часу, тем сильнее слипаются глаза.
  - И все-таки хорошо, что у нас появилась нормальная цель, - на ночь шепнула мне Кора.
  
  Спустя еще четыре дня на меня напала чесотка. Чесалось все. Руки, ноги, шея. И даже голова под волосами. Нет, я не заболел. Абсолютно. Не было никакой ни сыпи, ни укусов комарья, последние от меня, аки от палача народа своего, отстали уже день как. Меня свербило. Какое-то глубокое и непонятное предчувствие чего-то надвигающегося. Плохое или хорошее, сказать было сложно, но зная, что предчувствие хорошего приносит обычно более приятые ощущения и эмоции, а плохого в этом мире все-таки больше, я начал опасаться худшего.
  Об этом я решил поделиться с девушками и Мифалом. И, к моему удивлению, все это известие восприняли с очень серьезным видом. Мифал даже пытался расспрашивать, бывало ли такое прежде, но, увы, я лишь разводил руками - не знаю, не помню. Как выяснилось позже, серьезно это воспринял и Варривер, которому информацию слил наш главный бородач. Рассказав мне, что раньше их не редко спасали вот такие случайные предчувствия кого-либо из состава каравана, он приказал всем быть наготове. Мало ли что. Ну, как говорится, лучше "перебдеть", чем "недобдеть". Потому пару дней абсолютно все вглядывались в любой подозрительный куст на дороге, ожидая что из него вот-вот полезут разбойники. Это хорошо, что мы еще по лесу в эти дни не ехали, вот была бы паранойя. А так пара мелких участков не в счет. "Ружье со стенки" выстрелило на третий день прямо перед обедом.
  Как обычно наш кашевар уже начала готовить какую-то похлебку, и потому над всем караваном стоял приятный запах еды. Как и всегда это происходило прямо на ходу, а потому мысли большинства охранников витали вокруг заветной телеги в середине состава. Лишь впередсмотрящие сопротивлялись сей напасти, проявляя невиданную силу воли. Хотя, быть может, виной тому был легкий ветерок, как и большую часть пути дующий колонне навстречу и отгонявший аромат прочь. И именно от них раздался громкий окрик, откладывавший трапезу на неопределенный срок.
  - Торомози! Дорога перекрыта!- на две глотки заорали из первой телеги.
  - Что такое? - проорал вперед из нашей вновь третьей в строю телеги Мифал.
  - Бревно на дороге!
  - Тваю на лево... - практически прошипел он, и затем на всю колонну заорал, - Всем внимание! Оружие к бою! Засада! - после чего буквально вкатился спиной вперед внутрь телеги, при этом еще и меня туда же мощным хлопком в грудь загнав. Там уже нас ждали две пары недоумевающих женских глаз.
  Не успели слова отзвучать, как со всех сторон караван оказался окружен... крестьянами. Без доспехов с вилами и косами в руках, изредка виднелись самострелы и полностью на открытом месте. Все сразу и вперед. Мясо полей сражений, иначе не скажешь. Вопросов более не оставалось, охране предстояла работа.
  - Что такое? - откуда-то сзади раздался окрик Варривера.
  - Опять небось вылез на самое простреливаемое место, - проворчала Мара.
  - Меньше разговоров, язык прикусишь, - застегивая наруч, шикнул на нее я.
  - И без умных разберусь, - огрызнулась она в ответ, роняя какую-то часть брони. - Да чтоб тебя!
  - Тише, тише, - только и успеваю утихомиривать ее я.
  Тем временем разговор старшин продолжился.
  - Кто вы такие! Разберите завал!
  - Мы честный народ этих мест, - раздался новый голос, противный и полный наглости. - И мы хотим, чтобы вы отдали нам все что везете!
  - С каких это пор честный народ стал промышлять на дорогах? - Варривер тянул время, давая нам дорогие минуты полностью подготовиться к бою. Избежать его с толпой крестьян вряд ли получится.
  - С тех самых, когда наши поля стали топтать такие проходимцы как вы! - в этот раз кричала какая-то женщина. Неужели они тоже решили поучаствовать в нападении?
  - Мы мирный караван, торгуем и ничего не топчем... - попробовал возразить Варривер, но был вновь прерван первым говорившим.
  - Вы скупаете еду и оружие, и везете им, а они нас грабят! Так что вы ничем не лучше! - со всех сторон стали доноситься одобрительные крики и призывы брать нас на вилы.
  - Странно, - тихо произнес Мифал, поглядывая сквозь небольшую щель приоткрытого тента входа. - Сколько раз ходили с отцом Варривера по этой дороге, никогда подобного не бывало. Впереди на двадцать верст две крупные деревни и еще через день пути небольшой город с крепостью. Откуда здесь взяться таким воинственным крестьянам? Три года назад все было в полном порядке!
  - Видимо двух деревень больше нет, - пересчитывая стрелы, пожала плечами Кора.
  - Да ну! А как же крепость? Там такой баронище в свое время сидел, что ни один разбойник шевельнуться не мог. А как он еретиков бил... Как же его звали-то?
  - Если вас лишают еды, то чего же вы не обратитесь к барону Терруто? Он всегда был справедливым правителем этих земель, - будто уловив мысль своего главного помощника, прокричал Варривер.
  - Да нету более ни барона, ни его справедливости, - новый голос раздался из толпы, мощный и басовитый.
  - Зато мы есть, и нам нужны ваши припасы! - вновь заявила женщина.
  - Иначе и нас более не будет, - нервно хохотнул кто-то из толпы.
  - Если вы не освободите дорогу, то вас точно скоро не станет! - неожиданно рявкнул Варривер.
  - На изготовку, - тихо произнес Мифал, отодвигая край тента сзади телеги и поднимая самострел. Мы с девушками повторили его действия, рассредоточившись по другим углам телеги. Стандартная и отработанная схема обороны каравана. Сейчас такое происходило во всех повозках.
  - Да что вы можете! Нас здесь больше сотни, а вас всего человек двадцать! Сдавайтесь и мы вас отпустим с миром!
  - Не с миром, а по миру. Огонь!
  Два десятка болтов практически одновременно нашли свои цели, благо те и не думали прятаться, все вместе обступив караван. Сразу за этим, тенты распахнулись и на неудачливых разбойников хлынула пусть и небольшая, но слитная волна закованных в доспехи охранников каравана. И пускай наша броня на поле битвы была бы не ахти, но для крестьян, из железа разве что сковородки повесившие на грудь, она была на абсолютно ином уровне. Как и наше оружие и умение им владеть. Сколько человек среди крестьян погибло от первого залпа, было не понятно, но явно не так много, однако эффект, вкупе с броском в зону клинча, выдался поразительным. Все-таки крестьяне для боя не созданы совершенно. Нет моральной подготовки и настройки. Они хотят жить несмотря ни на что. Поэтому, порази нескольких, и сотни разбегутся, перефразируя известного полководца. Нет сплоченного строя.
  Именно так все и произошло. В этот раз я шел с катаной и бил всех попавшихся обратной стороной меча, стремясь не убивать. Не тот противник, которого щадить не будешь. Слабый и бесчестный. Мясо в военной мясорубке. Но долго это не продолжилось. После второго человека, я обнаружил, что бить то больше некого. Толпа, давя сама себя, неслась сквозь овражек к лесу.
  - И чего это было, - хмуро спросил Мифал, с опущенным деревянным цепом наблюдая картину бегства.
  - Не знаю, но идти вперед я почему-то не хочу, - только и оставалось пожать мне плечами.
  - Это уж точно, - вздохнув, подтвердил он. - Ладно, пошли искать Варривера, он небось так в своей телеге и сидит.
   Главу каравана мы нашли там где и думали, в его повозке. Он сидел там в небольшой луже крови и тихо приходил в сознание. Вокруг него уже хлопотала непонятно откуда взявшаяся Мара, при этом то едко хихикая, то ворча, как Мифалу и не снилось, то шлкепая начальство по рукам, лезущим мешать перемотке, запутываясь в бинтах на голове.
  - Эт ты как? - сделал круглый глаза бородач-старший.
  - Как обычно, - с глубоким вдохом ответила за него Мара. - Неудачно приземлился. Прямо о свой драгоценный сундук головой.
  - Мда, - только и оставалось почесать мне затылок. - Так неудачно приземлиться...
  - Ну торопиласи я! - развел руками Варривер. - Вот под ногу и попалась эта рухлядь!
  Я проследил взглядом в угол куда он махнул рукой и несколько оторопел.
  - О! Вот он где родимый! А я-то его все утро искал... - под конец невольно сказанной фразы, Мифал осекся. Мы же втроем... хотя нет, вдвоем с Марой, попытались высверлить ему взглядами на лбу дырочку, чтоб совестно стало. Варривер попытался это сделать уже руками, но встать ему не дали тиски ответственного медика.
  - Я забираю свои слова, ты еще удачно приземлился, - понимая всю бредовость ситуации, заключил я. - А вот кое-кому в следующий раз не следует забывать во время попойки свои боевые топоры. Это тебе они легкие пушинки, а мы о них ноги ломаем! Хорошо еще на лезвие не напоролся. Раз семь от тряски.
  - Не, ну а че я-то?.. Вместе же пили, мог и напомнить...- жест ликодлани как выяснилось, известен был далеко не в одном мире. По крайней мере, два жителя этого мира его использовали очень к месту. - Нда. Ты это... Прости, что ли.
  - А, ладно, - махнул рукой пострадавший. - Что там? - кивнул он на дверь и зашипел, потирая замотанную голову.
  - Враг бежал, трофеев не оставил. Убитых нет, раненных трое - два в бою и один...
  - В прыжке, - вновь хихикнула Мара, - профессионально.
  - Ну хватит уже! Вон виновник, над ним издевайся! - не привык Варривер обащаться с девушками, особенно с такими, как мои ученицы. Не даром, что мои.
  - Не-е, - протянула она в ответ. - Я с ним в одной телеге живу, не дай Бог обидится и станет и у нас повсюду разбрасывать свои железяки!
  - От же ж заноза то! - восхищенно цокнул языком объект обсуждения.
  - Эй! У нас тут пленник заговорил, слушать будете? - раздался голос Коры снаружи.
  - Уже интереснее, пошли, - махнул рукой Варривер, ловко почуяв возможность смены обстановки, и первым выскакивая из обоза.
  Мы вдвоем с Мифалом только и успели отшатнуться, чтоб не попадать с козел на землю от пролетевшего мимо снаряда имени главы каравана. И уже после, под глубокий вздох Мары о том, что нормально лечить этого мазохиста невозможно, направились следом.
  К пленным нас провела Кора, специально для того ждавшая снаружи. Всех раненных и убитых крестьян отнесли в одну кучу, а рядом связали медленно приходящих в сознание "здоровых" разбойников. Лечить кого бы то ни было из них не возникало даже и мысли, потом свои вернутся, им и трудиться. Мы не миротворцы.
  Один из крестьян под пристальным присмотром Корала, парой мечей охранников, весьма показательно связанными руками и ногами и на очень примечательном пне, напоминавшем хорошую дыбу, поведал нам интересное известие. Он нам его поведал дважды, не успели мы подойти к нему вплотную. Потом еще раз и долго и вдумчиво, чуть ли не рассказывая подробности своей семейной жизни, но при этом бледность его так и не прошла. Секира нашего боевого гнома себя старательно реабилитировала, даже у меня вызывая вкупе с пнем ассоциации орудия палача.
  Убирая лишнее, история оказывалась стара как мир и проста, как коровье молоко. Барон впал в немилость, связавшись с каким-то то ли подпольем, то ли заговором против короля. Король же о сим неведомым образом прознал и не задумываясь долго послал одного из своих приближенных военачальников разбираться. Тот барона из замка выкурил и убил, но осада говорят, была тяжелая. Также поговаривают, будто барон втайне еще и каких-то еретиков поддерживал, и за ним сюда прибыли войны святого престола. Правда не очень много, и пока их никто не видел. Зато абсолютно все видели, наемников, щедро спонсировавшихся обеими сторонами во время битвы, и скупо посланные вдаль, стоило ей закончиться. А наемники - люди инертные, пока не пнешь, не полетят, а чтобы пнуть, нужны либо армия, либо другие наемники, либо другая платная битва. Ни первого, ни второго, ни третьего в достаточном количестве и в нужном качестве под рукой не было, зато относительно полные едой, женщинами и припасами деревни и город вокруг, под рукой. Хотя город, это скорее всего не по зубам - там сидит тот самый военачальник-победитель со своим крупным отрядом и единственными порядочными наемниками. Порядочными, потому что оплаченными. Ведь логика наемников не далека от разбойничьей. Никаких мудрых кодексов, общин, орденов и тому подобного. Платят - бей. Не платят, сам забирай, если сможешь. А у крестьян забрать - милое дело. В общем, последствия такой же истории, как и в момент моего попадания в этот мир. Царек "А" победил царька "Б", разбив его войско. То, не будь дураками, разбежалось и теперь грабит все, что под руку попадется. Молодцы.
  - Разворачиваемся! - дослушав историю до конца решил Варривер. - Здесь прохода нет. Пойдем через Юстань.
  - Но там же... - несколько обеспокоенно попробовал возразить Мифал.
  - Ничего, прорвемся, - уверенно перебил его глава. Чересчур уверенно.
  
  Глава 12. Скверный город.
  Разворачивались и отправлялись в обратный путь мы весьма поспешно. Раненных, включая неугомонного главу, быстро упаковали в телегу с лекарем, попутно закинув туда суровую кухарку Агнатью, за свои размеры и сноровку признанную лучшим медбратом, виданным за мою беспокойную жизнь (такую силушку милым медсестричкам в чепчиках, из глубоких приятных воспоминаний о моем мире, я приписывать не хотел). Место его заняли Мифал и Тарон, его правая рука в вопросах денег и хозяйства. Мифал, собственно был его другой правой рукой, если уместно такое название, но уже в вопросах военной, дорожной и кадровой политики каравана. В итоге, боевой гном засел в бывшей последней, а ныне первой, телеге, напрямую руководя движением колонны, а средних лет и среднего роста Тарон, отличавшийся чисто выбритым подбородком, ухоженной прической и аристократическими нарядами (если бы не шрам через всю правую щеку, при любом дворе сошел бы за мелкого дворянина), занял место главы. Не знаю, что он делал там, не высовывая носа до вечера, но готов поспорить, что не "косыночку" раскладывал, слишком растрепанный вид у него был за ужином. Словно у старшекурсника после долго решения научного вопроса его диплома. Причем явно увлеченного каким-то не решаемым косяком в нем.
  На следующий ужин таких голов оказалось уже три, одна из которых была перевязана, а другая являлась обладательницей огромной бороды. А к третьему ужину, мы добрались до поворота и свернули на запад. Еще четыре дня длился наш поход по бесконечным полям и лугам центрального Тюдора. Правда в отличие от спокойной недели до того, он был полон опаски и положительной паранойи. Причиной тому являлось огромное пепелище найденное в десятке километров от поворота. К моменту, когда мы его нашли, оно уже было полностью остывшим, но пара новичков, бывших охотников, в два голоса утверждали, что здесь стоял крупный хутор с небольшим трактиром и четырьмя десятками постоянных жителей. Проверять, напали ли на них разбойники или сами пожгли себя по неосторожности не стали. Пару трупов издали рассмотрели, а значит, ничего хорошего там все одно не будет. Погори они сами, кто-нибудь бы да спасся и после вернулся позаботиться об умерших, все-таки крестьяне - люди верующие. А раз никто мертвых не закапывал, то скорее и делать это было некому. А значит, включили паранойю и вперед по маршруту. Суровые будни одинокого каравана в недружелюбном мире продолжались.
  На девятый день из-за холма выглянула широкая лента реки и город, буквально разросшийся во все стороны от громоздкого моста. Формой напоминая песочные часы, он разрастался в основном вширь, не пытаясь брать непокорные высоты редкими и низкими башнями. С высоты холма можно было увидеть два кольца крепостных стен с каждой стороны реки, окружавших богатые и бедные части города. Никаких замков за ними не было, но с каждой из сторон моста-перемычки высилось по две не высокие, но весьма массивные башни, слитые воедино стеной. Охраняли, видимо, мост.
  - Юстань, - печально произнес Мифал. - Пристанище лгунов и вымогателей.
  - Что так? - удивившись спросила Кора, но вояка лишь махнул рукой и, спрыгнув с телеги, поспешил к Варриверу.
  Наверное, именно эта фраза потянула за собой не длинную, но при этом крайне неприятную цепь событий, перекрывшая на долгие годы каравану Варривера ход через этот город, а нам выдавшая билет в ряды возможного будущего. Правда караван особенно с этого не пострадал, ибо, как и раньше, отец Варривера с местными был в очень натянутых отношениях и здесь не ходил. Ну а мы прорывались, как и обычно.
  Началось все с ворот, очередь на въезд в которые раскинулась аж на пару сотен метров. Не так много, если судить в пропорциях каравана, в дороге растягивающегося под полсотни метров, но для стоящих на воротах стражников, это целая гурьба жаждущих оплатить въезд и подать отдельную копеечку строго взирающим за порядком воинам. Все это еще поместить в очень большие кавычки. Попросту говоря бой шел за каждую телегу, въезжающую в город. Стража пристально досматривала, стараясь вытянуть лишнюю деньгу за что угодно, начиная от рыбы начавшей пахнуть и вплоть до запрещенного на ввоз Старого Карлеанского, чем-то не пришедшегося на вкус местным главам. Тем, кто пытался въехать, приходилось с большим почтением к страже доказывать, что это рыба не пахнет, а благоухает, обмазанная специями, а "Карлеанское такое вкусное, что его просто нельзя запретить! Вот возьмите пару бутылочек на пробу! Лучшее в партии! Нет, не смейте отказывать! Это же де-ху-ста-ция, а никак не взятка!". И в таком роде продолжалось на протяжении нескольких часов, пока очередь не дошла до нашей процессии. Не единожды за это время мне вспоминались проклятые пробки в Столице моего мира. Двигались мы со схожей скоростью. А когда охранники, практически потирая ручки, начали осматривать наш десяток массивных и на вид, и размерами телег, движение застопорилось полностью. Товара у Варривера было много. Ровно чуть больше, чем надо, чтобы удовлетворить самых разнообразных покупателей. В одной телеге были товары далекого севера - шкуры, меха, разносолы и деликатесы. В другой металлы из западных герцогств и графств, в третьей соль и пряности, в четвертой оружие горцев и так далее. Сборная солянка всего и по многу для местных масштабов. И ничего больше, чем на пол телеги объемом. Самое то для любого базара любого города. Это было правило каравана, которое нарушалось лишь в редких случаях, когда приходилось заниматься крупными договорными поставками, как, например, во время недавней поездки в горы.
  Битва словами шла долго, глава у нас оказался не лыком шитый и весьма продуктивно отстаивал свои интересы, даже не влезая во взяточничество. Правда, сам потом признался, что так получилось из нежелания отдавать что либо свое этим прохиндеям, но кому какая в принципе разница? Большинство вопросов возникло вокруг горского оружия и... моих сестренок. С первым было все просто - ввоз оружия на территорию города был запрещен. Но разве в средневековье возможно обойтись без оного? Потому его привязывали к ножнам, вешали специальный деревянный ярлык и снимали непомерные налоги - монету серебром за меч, две за большой или топор. При учете, что за эту же монету можно было в деревне купить хлеба и сыра на день, получалось не мало. А если не хочешь, сдавай его в подсобку к страже, где оно тебя честно подождет денек другой даже нетронутым. Торговать оружием в городе само собой было разрешено лишь исключительным людям. Кто их так исключил, пояснять не надо, родственники или деньги. Остальным - ни-ни. Вот глава и выкручивался. Сошлись в итоге на запечатывании фургона, письменном поручительстве "о невыставлении оружия на торги", и небольшом пени "бравым бойцам".
  А с сестрами произошла совершенно иная история. Всю дорогу до города моста, вполне разумно опасаясь разбойников, мы шли в полной боевой готовности. Наемники без работы очень любят проходящие караваны, и сравнивать их с крестьянами бессмысленно. В очереди у ворот паранойя слегка схлынула, и основной массив амуниции был сложен обратно в телеги. Однако ж не весь, на случай любой непредвиденности поддоспешники были на себе. А в виду лета были они далеко не ватнико-подобными. Простые льняные и ситцевые рубахи с кожаными жилетами на самых стойких. И девушки были не исключением, не переодеваясь в свои легкие платьица. Скорее исключением из местных правил стала та эффектность, с коей они выглядели. И вот на нее то стража и купилась, непонятно что начав по этому поводу предъявлять и требовать. "Женщинам нельзя быть при оружии!", "Женщины должны быть с покрытой головой!", "Это насмешка над верой!" и все такое прочее. От заиканий на тему оставления девушек страже, "дабы они их проводили к церковникам!", наши хмурые взгляды, аккуратно выдвинутое на свет божий оружие и, вроде как извиняющееся за все это, позвякивание монет в кошельке главы отговорили быстро. Стража дураками не была, хоть за ними и целый город, но здесь и сейчас три десятка вооруженных охранников явно были серьезнее, чем позже подоспеющая подмога. Если честно, то мужиков можно было понять. Невзрачные на вид, они за свою жизнь привыкли видеть прекрасный пол либо дома, в роле тучных "ежегодно приносящих по дитятку" бабенок, весьма скверного характера в общей статистике, либо запакованных в кучи хламидистых одежд молодых девушек, либо девиц известного вида деятельности, единственных среди всех хоть немного радующих глаз. А тут прямо перед ними оказались две молодые фигуристые и подтянутые красавицы, одетые в весьма подробно повторяющие формы тела одежды (а сверху еще и благодаря свободным рубахам, очень выгодно эти формы подчеркнувшие) и совершенно нестандартной деятельностью занятых. Разрыв шаблона с пробуждением извечных мужских инстинктов были на лицо. И пусть все хоть обкричатся, что в средние века людям нравились пышные целлюлитные барыни, возможно среди дворянства они и были бы правы, но вот в простонародье популярностью пользовались совершенно иные женщины. И как результат еще десяток монет, едва не дошедшая до крови словесная перепалка и полчаса времени. Но этим все не ограничилось. Маятник шатнулся.
  Заждавшийся туннель крепостных стен на несколько мгновений окутал нас прохладой и сточными запахами. Решетка, как и массивные, окованные металлом дубовые створки врат, осталась со стороны продолжившей вытягивать деньги из въезжающих стражи. А впереди нас ждал свободный путь в очередном грязном и залитом зловонием городе. По крайней мере, на этом настаивала логика. Однако поросшие плесенью и грязью камни внутренней кладки стены вместе с подпиравшими их хитроглазыми нищими, наводили на мысли, что логика ошибается. Свободным сей путь не будет совершенно.
  Пройти сразу на ту сторону нам не позволили. Чиновник, к которому Варривера послал стражник за разрешением, потребовал от нас хотя бы один день поучаствовать в торговле на верхнем рынке города. По-простому говоря, местной знати что-то из товаров каравана могло приглянуться. Хорошо, что сошлись на одном дне, не придется торчать дольше. Место под стоянку нам выделили на небольшом пустыре, у самых стен недалеко от реки, специально для таких случаев не отдаваемого под застройку. После чего оставили обустраиваться, с наказом носа далеко от каравана не казать. Все-таки хоть место и считалось приличным, но было слишком близко к бедной части города, как обычно расположившейся у самых ворот. Ну да дураков у нас не было, они долго не выживают в этом мире. Самим все было прекрасно понятно. Посему, быстро сформировав стандартное кольцо, половина охрана была отпущена в ближайший кабак, четверть расселась в дозоре, а еще четверть была насильно отправлена спать. Они были сменой дозора, вместе с которым пойдут развлекаться на следующий день.
  Мы с сестренками оказались в числе отдыхающих в этот вечер, потому, недолго думая, направились с остальными пропустить кружечку-другую. Кабак, располагавшийся в квартале от стоянки, особой радости не вызывал. Как и сам квартал, если можно было так назвать с пол десятка разного размера домов, хаотично раскинувшихся до первой более ли менее крупной улочки параллельной стенам, кабак был из давно почерневшего бревна, с каменным фундаментом или его облицовкой, в темноте разобрать было сложно, и грязно-рыжей черепицею на крыше. О цвете последней красноречиво говорили битые фрагменты под стенами, выхватываемые колеблющимся светом масляной лампы, что висела на гвозде у дверей сего питейного заведения. Ровно над резной вывеской в форме двух кружек.
  Внутри кабак, с незатейливым, как и вывеска, названием "Две пузатые кружки" был интереснее. Не широкий, на четыре длинных стола, первый этаж дополнялся любимым многими трактирщиками питейным уголком на втором, прямо перед проходом к комнатам. Там, подобно своеобразной вип-ложе, располагались еще два стола покороче, разделенные парой массивных колон. Попасть на него придя с улицы, было возможно только за хорошую звонкую монету, сняв на ночь одну из комнат. Иначе владелец кабака бы просто попросил спуститься. Сейчас, кстати, он тоже не пустовал. Как и остальной зал в сгущающихся вокруг сумерках. В набитой к вечеру питейной найти свободное местечко удалось не сразу, но все ж таки, не зря говорится "в тесноте всегда можно подвинуться еще немного". А когда места ищут две прекрасные девушки, и плевать на следующих за ними еще трех не особенно крупных мужчин, то подвинуться хотели многие. Но чуть-чуть. Чтобы не сильно, и прелести тесноты ощущать не только с такими же сдвинувшимися соседями, но и с девами, коим было освобождено место. Впрочем, этого удовольствия они были лишены мною и Коралом, довольно нагло обступившими девчонок. Третьим участником нашего полузакрытого коллектива был молчун Ботлби.
  Не прошло и минуты, как сквозь толпу посетителей к нам пробилась девушка разносчица. А еще спустя минут десять мы впятером, попивая местного эля, набивали изголодавшиеся животы различной вкусной снедью. Эль оказался весьма недурен, хотя и чувствовалось, что разбавлен немного. Но с этой проблемой местного мира я уже начал мириться. В любом случае он не стоил того чтобы из-за него портить спокойный вечер.
  -... а затем этот кабан вылез из кустов и ка-а-ак припустил на нас! - Один из крестьян или подмастерьев по соседству надул щеки и выпячил глаза, в такт рассказу, чем добился заливистого смеха сестренок и продолжил. - Ну а мы с криками "да какая же это лисица!" понеслись все кто куда. Кабан, явно поняв, кто среди нас самый главный и сильный, погнался за мной. Он хотел сперва меня сбить, а после и остальными заняться...
  - Да он просто самого объемного увидал, понял что наестся! - расхохотались кто-то из слушателей.
  - Или самого страшного! - поддержал кто-то еще. - Кабаны человечиной то брезгуют, зато рожи терпеть не могут!
  - Да типун на тебя! Все они жрут! Да еще как!
  - Да где ж то все?..
  - А ну тихо! - гаркнул рассказчик, и вновь дополняя речь активной жестикуляцией, продолжил. - Жрут - не жрут! Какая разница если на клыки насадить успеют? Вот то-то же! Но, слава Свету, ноги мои быстры были. Успел я добежать до какого-то дерева и заскочить на самую низкую ветку. И, значится, только ноги подтянул, как слышу "Бабах!" и дерево крениться начинает! Смотрю под ноги, а там этот кабанище по уши дерево пробил и застрял, выбраться не может! Дерево видать уже помирало, али еще чего, но бивни его в нем хорошо увязли. И смотрю я, четыре ноги землю елозят да глухой визг откуда-то из-за него слышится, а эту клыкастую бестию из себя дерево не пускает. Так что вот!
  - И чего? - спросил кто-то из слушателей.
  - А ничего, - усмехнулся в ответ рассказчик, довольно откидываясь. - Я себя знаком Птицы Света осенил, благодарность небу вознес да и прибил его, чтоб не мучился. Мясо его было, ммм... - он с наслаждением прикрыл глаза.
  - Да брешишь ты все! - хмыкнул кто-то с другой стороны стола. - Это чтоб ты при таких телесах на ветку запрыгнул, так там все дерево бы моментально осело!
  - Да я тогда был строен и могуч! В юности ж моей происходило неуч!
  - Да ты кого неучем назвал! Да чтоб ты знал я вон пару лет назад...
  Байки рассказывали все, кто мог. Много, повторяясь, но с задором и кучей эмоций. Это было местным телевизором, интернетом и футболом одновременно. Если бы не это, то кроме как пить совсем ничего бы и не осталось. Мы, как люди приезжие, тоже были вовлечены в это буйство историй, и тоже немного рассказали о своем путешествии с караваном. О бешеных горцах севера, о снегах и тишине в горах зимой, о ярмарках в прошлых городах, о нападении крестьян. Последнее особенно зацепило местных, учитывая, что дело происходило всего в неделе пути от сюда. Нет, чувства солидарности местных к "тем несчастным крестьянам, что были вынуждены на нас напасть", ни у кого не возникло. Вышли на дорогу с топорами - сами себе подписали повинную. Городские крестьяне были в этом далеки от селян, слишком многое для них зависело от различных торговцев и приезжих из окрестностей селян, чтобы одобрять хоть какой бы то ни было разбой на дорогах. Печально, но плохо!
  К середине вечера что я, что девушки, наговорившись с местными мужиками, были в небольшом шоке. Обычные крестьяне, не злые, не добрые. Самые, что ни на есть обычные, простого городские. Городу же кто-то пропитание тоже должен добывать? На одних грядках, коих здесь внутри стен не много, с десяток другой тысяч местных целый год не прокормить. Другое дело, обрабатывая поля вокруг внешних стен, в центральной части Тюдора войны то не было уже весьма давно - растет, только и собирай. Но вот почему Мифал так сурово высказался, что здесь сплошные лжецы и воры, оставалось не понятно.
  - А ты сам как думаешь? - хмыкнул Корал, когда я его "на ушко" спросил об этом. - Посмотри вокруг. Похож этот трактир на примерную городскую клоаку, обычно творящуюся у самых стен?
  Мне оставалось только покачать головой.
  - Вот то-то и оно! - он наставительно поднял палец и с важным видом закусил кусочком сыра.
  - Корал, не сдержусь ведь, - демонстративно размял пальцы я.
  - Ладно-ладно! - дал на попятную мой товарищ. - В темноте видно не было, но дома здесь не самые бедные, скорее даже пусть и простые, но весьма ухоженные. Я еще днем смотался разведывать что где и как вокруг. - Я хмыкнул, вспоминая строгий запрет в отлучке из лагеря самостоятельно, но про себя подумал, что скорее это я идиот, надо было самому разузнать, что за район и чего в нем ждать. Отмечу на будущее. - Так вот этот и еще два вокруг - кварталы селян и рыбаков. Они не зажиточны, но практически все выходцы из деревень в том или ином поколении. А крестьяне, как известно, народ упертый. Как жили отцы, так живут и дети. Сторонних людей, начинающих жить меж ними по другим правилам они не любят. От того и юстаньская шваль их и не трогает, ножи против вил еще поспорят, но вот покупка зерна у своих гораздо дешевле, чем у чужих. Так что вот так. - С самым важным видом он поднял кружку и сделал большой глоток. Мне оставалось лишь хмыкнуть. Из всего этого основным выходило только одно, местные крестьяне продавали еду дешевле и больше. Они были полностью городскими и скорее всего весьма зажиточными, раз жили в пределах стен. Да и, вроде как, домов вне стен я не видел...
  Веселье продолжалось. Местные, приняв на грудь долю достаточную для выказывания вселенской храбрости, но еще слишком малую для мирового сна в тарелке, организовали музыкантов и небольшой хор. После пошли танцы и пляски. Некоторые даже порывались влезть на стол, но те, у кого там стояли кружки или снедь, быстро воспротивились, спустив народ под их намеченную сцену. В центре внимания практически сразу оказались две красавицы, одинаково красны лицом. На грудь принимали не только мужики, однако. По залу продолжил разноситься женский заливистый смех и подбадривющие выкрики. А в центре, слегка раздвинув столы, была организована площадка, на которой две сестренки что-то выплясывали вместе с Коралом и Ботлби. Позже к ним присоединился кто-то еще из местных, и пляски стало уже не остановить. Ни дать ни взять южные люди.
  - А девки-то хороши! - раздался надо мной голос. - Беречь тебе их стоит паря.
  Слева от меня приземлился уже не молодой по меркам этого мира смуглый парень. Его кудрявые черные волосы были завязаны в небольшой, пол ладони, хвостик, а в темно карих раскосых глазах плескался не очень трезвый озорной огонек. У нас этот парень сошел бы за грека или итальянца, возможно и с не малой примесью турецких кровей. Проследить же возможную генеалогию в этом мире было непосильной задачей.
  - Хороши, не то слово, - улыбнулся я, приветственно поднимая кружку. Кто бы это ни был и с каким бы он мыслями не подходил, лучше всегда быть добродушным. Сперва. - А беречь их надо, если лишь им самим что в тягость становится. Да только того почти и не случается.
  В этот момент раздался громкий стук, вскрик и одобрительный хохот. Одного налакавшегося мужика, не вовремя решившего агрессивно поухаживать, весьма сноровисто катнули в ближайшую стенку, прямо рядом со стойкой трактирщика. А тот мужик спокойный, не отрываясь от работы, припечатал страдальца кружкой по лбу. Массивной, керамической. Теперь ухажер спал. Хорошее устранение конфликта.
  - Вон, видишь? - только и оставалось хмыкнуть мне, кивком указывая на беднягу.
  
  Парень пораженно прицокнул, одобрительно покачивая головой. Кора же, исполнив сей номер, поправила не вовремя выпавшую светлую прядь и кинулась обратно танцевать. Лишь в последний момент она кинула на нас взгляд и весело улыбнулась.
  - Ха! Твоя правда! - он расхохотался. Громко, заливисто и открыто. Прямо впору обстановке трактира. А когда успокоился, продолжил. - Твоя правда, однако ж. Вот я насмешил! А девы то все-таки хороши. Не часто увидишь такое успокоение, да еще и так исполненное. Можно сказать, снимаю шляпу! Я Даламар, работаю на побегушках у наемников.
  - Рюрик. Тоже на побегушках, но у караванщиков, - улыбнулся я. Не похож ни он, ни я на мальчиков на побегушках. Комплекция не та. Да и взгляд явно иной. - А эти девушки мои сестры Кора и Мара. - Я решил не отходить от легенды, проблем меньше.
  - Ох ты! - он картинно хлопнул себя по лбу. - Так вот почему они с тобой не танцуют! Ох и глупый же я человек! Значит зря и я к тебе пошел с такой просьбой. А так хотелось с девами познакомиться, да вином, что получше угостить! Но теперь нет! Смел спросить у брата из северных народов! Теперь я точно вынужден буду с извинениями откланиваться...
   Как я и говорил, южные люди. Тонны слов и эмоций. И все они истинные. И все они ложные. Вот такая подсознательная система в них заложена. Импульсивность, эмоциональность, яркость. Нельзя не признать это очарование, но и тяжесть в общении с ними еще та. Я же, полностью соответствуя образу добродушного и спокойного северного человека, пропускал его рулады мимо ушей еще несколько минут, успев наслушаться и о его глупости, и о моем милосердии и сострадании, и о красоте сестренок, и так далее, и так далее. Виновницы же этих моих мучений продолжали от души веселиться и плясать, не обращая на нас внимания.
  - Да-да-да, Даламар, - не выдержал я под конец, словно защищаясь, поднимая руки. - Я не против, если ты с ними познакомишься и угостишь их прекрасным вином, но лишь смиренно попрошу моего при том присутствия, дабы остановить моих неразумных сестер от излишнего употребления сего напитка.
  - Ох, ну что ты уважаемый Рюрик! Да ни в коей мере! Тебе даже не придется беспокоиться!..
  И так далее, и так далее. Разговор ни о чем сам собой перетек в обсуждение местных напитков и людей, а после музыка смолкла и под шум народа, танцоры сменились. Девушки, запыхавшиеся, но радостные, подошли к нам уже под звуки нового мотива, разыгрываемого музыкантами.
  - Рюрик, в следующий раз танцуешь с нами! - с ходу ринулась в атаку Кора.
  - Ты же знаешь, что я не умею танцевать,- усмехнулся я.
  - Да уж! Те телодвижения, что ты нам иногда показывал, танцами мог бы назвать только умалишенный, - подтвердила ее сестра, вспоминать дрыгающуюся на дискотеках моего мира молодеешь и мне не хотелось. И правда умалишенные.
  - О чем и речь! - наставительно указал я перстом в потолок.
  - Кхм! - раздалось сбоку.
  - Ах да, Кора, Мара, разрешите представить вам Даламара. Он крайне настаивал на выражении восхищения вашей красотой...
  - Милые девы! - воскликнул упомянутый южанин тот же миг. - Как и сказал ваш брат, я просто вами очарован! Ваша красота подобна ярким переливам солнца на голубых волнах, что ласкают западное побережье Бальдина в солнечный сезон! Ваши глаза подобны бесценным жемчужинам, что поднимают в местах встречи двух морей! Столь обворожительных созданий Света я не встречал еще ни разу! Клянусь вам в том всеми благими и священными, что почитаются во всем южном Тюдоре! О прекрасные! Соблаговолите принять от меня чарку лучшего в местных трущобах вина и скрасить вечер с вами ласкающей слух беседой!
  - Ой! - Кора прикрыла рот ладошками. - Что вы! Спасибо!
  - А вы правда были на западных берегах? - вслед за ней восхитилась ее сестра.
  - И видели Виссерский жемчуг?
  - А море там и правда совершенно не похоже на срединное или северное?
  - А какие там волны?
  - А когда вы там бывали?..
  Девушки в восторге от таких речей просто взорвались. На довольно улыбающегося Даламара буквально повалились десятки вопросов. Судя по легкому поклону головой и хитрому прищуру глаз, именно такой реакции он и ждал.
  - О прекрасные! - вновь сказанное обращение теперь прозвучало отлично от предыдущего раза. Даже повторившись, не было ощущения, что южанин переходит определенные границы. - Прошу присоединиться ко мне в нашем уютном закутке, и мы, с моими компаньонами по нелегкому делу, поведаем вам о всех красотах моих родных и далеких земель! И самом собой мы будем рады разделить стол и с вашим братом.
  - И позвольте еще с нами! - за спинами девушек из пустоты появился Корал. - Ведь не думаете вы, господин наемник, что мы отпустим наш прекрасный караванный жемчуг в неведомые воды.
  - Пренепременнейше! - не растерялся южанин. - Но уголок наш хоть и тих, но довольно скромен, - он развел руками.
  - Не переживайте вы так! Я и мой молчаливый друг не потесним вас ни на йоту. Зато разносить о вашем крае великие истории и прекрасные небылицы сможем гораздо лучше наших верных северных товарищей! - громко рассмеялся Корал. Судя по раскрасневшимся щекам и мокрым глазам, еще немного и он уже ни о чем, что громко обещает пересказывать, и вспомнить не сможет. И молчун Ботлби, крепко держащий его за плечо тому живое доказательство. Тоже с глазами в кучку.
  Лишь на мгновение жесткая складка покрыла переносицу Даламара. Затем же вновь на лице его была улыбка:
  - Это веская причина. Тогда прошу к нам наверх!
  Отгородившись от общего зала перилами и разросшимся на них плющом, за столом наемников расположились трое. Один из них, с черными волосами и черными же глазами, посмотрел на поднимающуюся компанию с легкой полуулыбкой на лице. Другой, лысый и крупный, с яростью отрывал у третьей, судя по объедкам, курицы одну из ножек, и потому мы его совершенно не заинтересовали. Одеты они были по простому: темные от времени и долгого отсутствия рук прачки жилеты с простыми металлическими пуговицами, под них серые рубахи с широкими загнутыми воротами и закатанными рукавами, плащи, сейчас висящие на гвоздях, крючках в местных заведениях, просторные штаны, едва виднеющиеся из-под стола. Простые путешественники, не более. На вид. Третьим был человек, одетый в отличие от своих соседей в черную хламиду и с выстриженной макушкой - монах, судя по виду. И как монах, ел он лишь простой хлеб да овощную похлебку. Глаза его были в закрыты, а губы, меж каждой ложкой, что-то беззвучно шептали.
  - Разрешите представить! - громко объявил Даламар. - Мои друзья и соратники в нелегком бранном деле.
  - Бога в соратники по войне не записывай, Даламар! Он, моими руками лишь старается спасти ваши души, - оторвался от своих дел монах.
  - Пф! И это говорит человек, проведший полжизни в сражениях! - пробасил лысый, оторвавшись от раздираемой птицы. - Не смеши людей Хаинкель!
  - Вот именно! Полжизни я отнимал чужие жизни! И теперь пришла пора раскаяться! И мне, через монашество, и вам через меня!
  - Да-да, святой отец, - рассмеялся Даламар. - Ну что ж, это отец Хаинкель. Он странствует с нами и всегда готов исповедать да отпеть
  - Или же приложить. Да чем потяжелее! - расхохотался здоровяк.
  - Квинт! Неверие твое, тебе и воздастся! - воскликнул, но как-то без огонька отец Хаинкель.
  - А это Квинт, наш главный знаток всех корчм и таверен на две сотни лиг вокруг..
  - И еще отличный воин! - громыхнул он.
  - С этим поспорить могут лишь твои враги.
  - Которые уже все отправлены на тот свет! - расхохотался Квинт.
  - Вот на том свете и поспорят, - негромко фыркнул отец Хаинкель.
  - Все мы смертны святой отец, - вмешался темноволосый, не проронивший до того ни звука.
  - Ну а это...
  - Ивалос, - прервал он Даламара, махнув тому рукой. - Просто Ивалос. А гости наши... И в первую очередь гостьи, я полагаю...
  - Мы из каравана, что прибыл сегодня с этот жуткий город! - первым в разговор вступил конечно Корал. - И охраняют сей караван эти прекрасные сестры, Кора и Мара! Или Мара и Кора... Когда они перестанут двоиться, я скажу кто есть кто точнее. Ну а мы, ваш покорный слуга Корал и держащий его молчун Ботлби, лишь следуем за их красотой!
  - Корал! - прыснули в кулачок сестренки. - Ты всегда, как наберешься, так ведешь себя как какой-то придворный лакей!
  - А как протрезвеешь затем, так хоть в сапожники подавайся!
  - Ну а это Рюрик, брат сих прекрасных северных красавиц, - закончил знакомство Даламар.
  Я кивнул.
  - Даламар обещал нам лучшее вино и множество историй! - воскликнула Кора.
  - И веселую компанию отважных героев на этот ужин! - добавила Мара.
  - Ну раз на то пошло, то настоящие отважные герои всегда держат свое слово! Прошу за стол! - расплылся Квинт. - Еды нам! И вина! Южного Карлеана, а не обычное пойло! И поскорее, чтоб вас!
  Стол был вместительным. За ним, на лавках, табуретах и стульях, услужливо предложенных сестренкам, расселись все пришедшие и уже сидевшие, да и еще место осталось. Поверхность же его буквально ломилась от еды. С какой-то стороны незатейливой, но при этом далеко не обычной домашней, что мне запомнилась по кухоньке Годо. Курица в меду, овощи, жаренные в масле, хлеб двух видов да с темным перченым маслом в крынке, тарелка раков, чарка отварного пшена. И целых пять огромных кувшинов вина. И разговор понесся... Основными балагурами были бахвалившийся Квинт, поддерживающий его Даламар, вносящий нотку скептицизма и библейских нравоучений отец Хаинкель, захмелевший Корал и непрестанно хохочущие сестрицы. Про Ботлби и говорить бессмысленно, но что я, что темноволосый Ивалос, все это представление слушали с улыбками, местами ироничными, местами более чистыми, но в молчании. Не знаю, как наемник южанин, но я все слушал и, как говорится, "мотал на ус". И из переменчивых россказней и откровенных баек наемников вырисовывалась картина.
  - Рур-р-ри-йИк! - то ли сказал, то ли икнул Корал, едва Квин прервался на благое дело любого сказочника, промачивание горла. - А т-ты шо молчишь, а? Нэ т-ты ли нам вчера говорил про б... ба... бу... би? - глаза в кучку? Тут уже в кучку свернулись и язык, и губы.
  - Да причем тут бабуины, Корал! - было поразительно, но девушки не хмелели. Да и не пили много тоже, так, вид делали. - Да и было это на прошлой неделе!
  - Бабины?.. А! - восклицание товарища по каравану закончилось из-за жирной куриной ножки, частично обглоданной, но все равно остающейся неплохой подушкой.
  - По-моему ему уже все равно, - Даламар был хоть и пьян, причем весомо, но вслед за первым выбывшим пока не собирался.
  - А что это такие за бабуины? - оживился отец Хаинкель. По вере своей, возлиял он не много. И лишь своего крепленого красного вина.
  - Очень забавные животные, что живут далеко на востоке, в землях кушан, и на юге, за срединным морем и великими песками. Говорят, они немного похожи на людей своим строением тела, - я вступил в разговор.
  - На человека? Животное, подобно Божьему созданию? Этого быть не может! - возопил святой отец.
  - Чем-то напоминает, но подобно, это не то слово. Скажем, у них есть руки с пятью пальцами, которыми они ковыряет фрукты и хватается за ветки, и ноги, с явно выраженными пятками и пястями. Но на этом сходство и кончается. Они просто похожи, не более. К примеру, у них есть хвост и шерсть, - я развел руками, стараясь успокоить божьего человека.
  - Тогда это всего лишь животное, - покачал головой Хаинкель.
  - Вы не похожи на ученого, - первое слово было произнесено и темноволосым.
  - Путешествуя по миру, мне пришлось стать весьма разносторонним человеком.
  - И что же потянуло теперь на юг, туда же двигается ваш караван?
  - Поиски своего места, - и ведь не соврал ни в одной букве. - Но это долгое путешествие.
  - Ну, как сказать, - рассмеялся Ивалос. - До срединного моря осталось не более полутора недель конного пути.
  - Значит мы уже близко! Скоро увидим море! - оглушили сидящих сестренки. Даже Корал вяло пошевелился.
  - Ну, скоро-нескоро, это решать Варриверу, но до кона лета искупаться в соленой воде может и успеем.
  - Да вы, Рюрик, скептик, - ухмыльнулся темноволосый.
  - Скорее прагматик, - после пары мгновений игры в гляделки, Ивалос уважительно кивнул.
  - Опять эти ваши словечки! Вроде и не жутко звучат, но точно колдовство какое-то! - фыркнул бравировавший ранее здоровяк.
  - Это просто слова, - наставительно произнес святой отец. - И значат они...
  - Очередное твое Божье попущение! Не важно! Нечего этим головы честного люда морочить! Наливай давай лучше!
  - Как был увальнем, так увальнем и помрешь! - громко буркнул Хаинкель, но за кувшин взялся.
  - Меня сейчас больше интересует этот город, - решил я сменить тему. - Не от одного человека слышал уже, что он крайне неприятен. Но все-таки почему? Стража на воротах была, конечно, мало приятной, но это, вроде как, не так уж и редко. А люд здесь как везде, обычный.
  - Это кварталы крестьян, потому на люд можешь не смотреть, - махнул полу обглоданной курой Квинт. - Здесь живут крестьяне, а они сами с городскими не ладят. Тут же и все приезжие останавливаются. Не окунаясь в городские помои. И поутру, едва открывают мост, уходят на другую сторону.
  - Так мост закрыт? - удивленно спросила Мара.
  - Мост всегда закрыт, - кивнул Даламар. - Здесь, мост - это граница.
  - Граница?
  - Лет сто назад или что-то около того, городом правил один барон, - начал Ивалос. - Тюдор тогда погряз во внутренних распрях и аристократия, наплевав на короля, дралась за земли. Барон был отчаянным, богатым, но очень далеким от военного искусства. Город его, как вы видели, расположен на двух сторонах широкой реки, а так как воевать он не умел, захватить другие ему не удавалось.
  - А кто не захватывает, того захватывают! - хохотнул Квинт.
  - Именно, - кивнул темноволосый. - И для защиты своей он построил мощные стены и башни на каждой стороне моста. Если следовать его логике, даже если стены города падут, враг сможет захватить только половину города. А со второй люди барона, используя тайные ходы и тропы, смогут отбить его.
  - Странная логика, - почесал я бороду.
  - Странная, согласен. Но, как показало время, очень действенная. Трижды его город захватывали. И трижды он возвращал его себе, вешая потом на стенах головы проигравших военачальников.
  - История моста и города понятна, но что в этом скверного?
  - Все плохое, что здесь есть, появилось позже. У того барона было двое сыновей. И сложилось так, что они друг друга недолюбливали. После его смерти они расселились на разных берегах реки, каждый в своем замке, и отношения их совершенно охладились. Когда к власти города пришли уже их дети, город, так сказать, разделился на два. А во времена их внуков между берегами шла негласная война, заливавшая прибрежные улицы кровью. Порядок навел лишь теперешний король Тюдора, с двух сторон окруживший город войсками и заставивший его нормально пропускать людей через мост. Но за неполное столетие народ настолько привык обманывать, пролезать по тайным тропам да темным улочкам и всаживать кинжал в спину любого "не своего", что город и стал скверным. Всякий, кто не с этого берега, достоин быть обманут или убит. И никто ничего по этому поводу не скажет.
  Над столом воцарилось молчание. Рассказ был занимательный. Сказать иначе, пугающий. И ставил вопрос, а нафига мы вообще здесь появились. И главное с чего Варривер нас отпустил здесь погулять?
  - Вам нечего бояться, - улыбнулся Ивалос. Судя по лицам девушек, эти мысли появились не только у меня. - Сюда ни один местный не суется. Сориться с крестьянами, себе дороже выходит. Заломят цены, и пиши пропало. У них-то всегда хартия есть!
  - Хартия? - не поняла Кора.
  - О смене лена. Король, помнится, подписал, чтобы баронов приструнить, а в итоге только жизнь им облегчил, - поморщился Даламар. - Но вот с городскими крестьянами неожиданно помогло. Но, это долгая история. Лучше давайте я расскажу вам про моего троюродного кузена, что служил юнгой на корабле Ифа. Они, представляете, на несколько месяцев пути уплыли в западное море! А вернуться смогли, лишь наткнувшись за ним на неизведанные земли! И, судя по всему, это были далекие восточные земли! Те самые, что лежат за кушанской империей. Да-да!
  - Да брешит твой кузен! И все они брешат! Чудом на остров какой-то наткнулись, а все восточные берега! Брешат! Так и запомни! - вмешался отец Хаинкель.
  - Не брешит! - благим ором ответил ему Квинт. - Я сам видел находки с того плаванья! Они там целый каменный город нашли!
  - Якобы разрушенный! - фыркнул святой отец. - Брешат говорю!..
  За этим спором и еще разными историями вечер и тянулся. Тянулся долго, до середины ночи, весело и немного пьяно (для нас с сестрами). Девушки вновь участвовали в плясках, где-то внизу произошло парочку коротких пьяных драк, один стол перевернули, за другим мерялись то силой, то печенью. Лишь расстались, вконец утомившись не под самую веселую ноту. Набравшиеся Квинт с Даламаром решили ночь с девушками продолжить, плавно переместившись в более тихие места, ну а я, да и сами девушки, были против. Решил вопрос Ивалос, скомандовавший своим людям по-простому "Отставить!". То, что он их командир, я подозревал весь вечер. А то, как они его послушались, подтвердило сей факт. Оставив монет не менее, чем на половину обеда, мы покинули таверну.
  Свежий ночной воздух освежил голову, выгоняя хмель. До рассказа о городе я старался не пить много, не зная, что ожидать от неожиданных собеседников, а после уже не позволила осторожность - город теперь не внушал ни капли доверия. За спиной, на моем загривке, пьяным дыханием мерно сопел Корал. Меж сестренок, шедших сбоку, заплетал ногами Ботлби. А караванный круг был буквально за двумя поворотами. Легкий ветерок перебирал волосы на голове.
  Неожиданный женский вскрик раздался сбоку. Ботлби кувыркаясь полетел вперед. Я как мог быстро развернулся, чтобы увидеть высокий остроконечный шлем, черную короткую бородку и сверкнувшие в отсвете лампы в моих руках черные глаза. Сразу после этого что-то жесткое и тяжелое врезалось в мою голову. И на несколько долгих мгновений наступила темнота. Когда она вновь раскрасилась расплывающимися пятнами света, я был на земле. Что-то тяжелое придавило меня сверху, а вокруг были крики.
  - Рюрик! - ворвался в голову голос Варривера. - Рюрик, очнись, чтоб тебя! Рюрик!
  - Здесь я, здесь, не кричи в ухо, - я попытался сесть.
  - Сейчас, погоди. Мифал, оттащи Корала к Ботлби, пусть проспится. - тяжесть с меня пропала, в губы ткнулось мокрое голо какой-то фляги, а в глазах все больше и больше прояснялось. - На, пей. Где сестренки? Где Мара и Кора?
  
  Вылет-3. Таверна в крестьянском квартале, второй этаж отдельный столик. Юстань. Тюдор. Время самое начало вечера.
  - Ну как все прошло? - спросил отец Хаинкель.
  - Вот сам бы пошел, да увидел, - огрызнулся Квинт. - Послали нас.
  - Ну, если бы я пошел, дело вряд ли бы поменялось, - многозначительно протянул одетый в рясу человек.
  - Если бы ты оделся в нормальную одежду, да задействовал пару ножей, то результат был бы точно другим!
  - Подписываешь Божьего человека на разбой?! Побойся Бога!
  - Друзья, хватит! - вмешался Даламар, разливающий из своей фляги воду товарищам. - Мы все знали, что дело откровенно пахло. Не ожидали лишь что настолько. Какие мысли, Ивалос?
  - Пока никаких, - темноволосый принял небольшой металлический стаканчик и мгновенно его осушил. - Уж слишком эта скотина Ритор расписывал нам удачу. Что, мол, все получится вот так сразу и без проблем.
  - Вернемся и вставим ему пару...
  - Оставь свои мысли при себе. И так отряд разбросало. Нечего еще и на начальство лезть. Хватило мне этих карателей... - он сплюнул.
  - Ты так и не рассказывал, что за операция была у тебя.
  - Да какая там, - махнул он рукой. - Вспомни, от чего мы в детстве сбежали и поставь себя на другую сторону баррикад. Выманивали обленившихся бальдинцев, прости Дал.
  - Хватит уже извиняться, - искривил бровь говорливый южанин. - С тех пор, как они меня некрасиво попросили удалиться, я на них в недоброй обиде.
  - Мы на них все в недоброй обиде, - буркнул Квинт. - На них, да на тюдорцев. А что толку? Приползли сюда, за сотню лиг, договариваться с каким-то франтом об ускорении поставок оружия! Даже мешок счастья ему приволокли в качестве подарка! Пф!
  - А ты еще кричи об этом погромче, совсем хорошо станет, - тихо буркнул отец Хаинкель.
  - Аааа... - махнул уже успевшей появиться на столе птицей здоровяк.
  - Ага, поставок оружия для его же, тюдорской армии. Пропусти, мол, дядя караван. Ну что за непомерная глупость! - взмахнул руками Даламар.
  - Глупость не глупость, а дело делать надо. Иначе и наша песенка будет спета.
  - Ну, мы всегда можем уйти, - отец Хаинкель внимательно осмотрел слегка вытянувшиеся лица товарищей. - Но никогда этого делать не станем.
  Он удовлетворенно кивнул.
  - Не пугай так, Хаинкель, - утерся о прожаренное крылышко Квинт.
  - Отец Хаинкель, пустая твоя голова!
  - Отец, не отец... Какая собственно разница? Вот блин полтора десятка лет вместе бегал с Хаинкелем, а затем он резко стал отец Хаинкель! Да хоть его святейшество!
  - Ох и намучаюсь я еще с тобой, Квинт. Ох намучаюсь, - покачал головой священник.
  - Наших, раскиданных по отрядам Клыков, подставлять нельзя. Значит, надо выбить этот караван, - подвел итог Ивалос.
  - Но как? - задал самый резонный вопрос Даламар.
  - Как-то. Даже если устранить этого чертова наследственного барончика и отдать его кресло подкупленному кузену, на которого и была наша изначальная ставка.
  - Это уж совсем крайний метод, - поежился отец Хаинкель.
  - Согласен, - кивнул Квинт. - Лезть на стражу вчетвером слишком рискованно. Лучше придумать что-то еще. А то караван уже завтра вечером прибывает.
  - А сегодняшний?
  - Караван Варривера? Нет, это не наш. В нашем верховодит черный Кахмет. Он очень редко так далеко на север забирается. Только ради нас сделал исключение, можно сказать.
  - И вот юмор, если его не пустят здесь на другую сторону реки. Это при взбунтовавшемся то бароне по соседству, - улыбка на лице отца Хаинкеля была не веселой.
  - И есть у кого какие мысли? - после недолго молчания выдал Квинт.
  - Пока нет, - за всех ответил Ивалос.
  - Ну это у кого как... - протянул Даламар. - Хотя по делу - согласен. Но вот по всему остальному... Посмотрите на эти чудные создания, что пляшут среди крестьян. Почти уверен, что это северянки, что пришли вместе с караваном. Так что, как говорил мой дедушка, когда не мог долго придумать какой еще фигуркой монетку заработать на трактир, пора применить метод пирога. Отвлечемся! И кстати все одно шел в трактир! Ха!
  - А этому все по бабам, - фыркнул Квинт, а Хаинкель лишь покачал головой.
  Ивалос на сбежавшего вниз товарища даже не посмотрел, углубившись в перебирание двух деревянных ложек.
  
  Глава 13. Зачинщики в скверном городе.
  Вода встала комом. Громко сплевывая и отхаркиваясь, я завертелся. Перед глазами еще роились черные точки, но видеть и различать уже получалось. Да и не до этого было, если честно.
  - Где сестренки?! - взгляд мой был дикий. Иначе объяснить резко отстранившегося главу не получалось.
  - Это я у тебя спросить хотел! К костру влетает шатающийся и окровавленный Ботлби, кричит о нападении. А тут вы с Коралом в несознанке валяетесь! Где девушки?
  - Варривер, - голос мой стал тих, а перед глазами наконец прояснилось. - Где мой меч?
  - Мифал! - Варривер поймал брошенный меч. - Так ты, наконец, ответишь?
  - Не знаю. Но скоро узнаю. Бери, кого можешь, и за мной!
  - Да что здесь, черт тебя дери, произошло?!
  - Услышал вскрик, увидел покатившегося Ботлби, развернулся и получил чем-то тяжелым по голове. Все что знаю! - я бежал в таверну, а за мной слышался топот вооруженных людей. Своих людей.
  - Что-то не поделили в таверне?
  - Может быть. Но те с кем могли не поделить...
  Договорить помешала появившаяся дверь таверны. В этот час она уже была практически пустой. Трактирщик, увидев творящееся, сделал мудрую вещь, исчез под стойкой. Те немногие, кто еще мог мыслить и перебирать ногами, прижались к стенам. Кто мог лишь перебирать ногами, был быстро успокоен пронесшимися наверх вооруженными людьми - обухом меча по голове, и спать до утра.
  Искомая компания была обнаружена на том же месте.
  - Где девушки?! - рыкнул я вскочившим наемникам. Их было всего двое за столом, Ивалос и отец Хаинкель.
  - С вами, разве нет? - вступил священник.
  - Будь они с нами, нас бы тут не было. Где другие двое?
  - Даламар и Квинт в комнате. Пьяны вдрызг, - вдруг расслабился Ивалос. - Как я понял, на вас напали?
  - И схватили Кору и Мару. Это Даламар с Квинтом решили все-таки не отпускать их?!
  - После вашего ухода они оба напились. Девок найти в это время уже невозможно, потому они просто пьянствовали. Минут десять назад я оттащил их, как твоего набравшегося товарища. На загривке. Не веришь, пойдем, покажу.
  - Давай, - медленно кивнул я.
  Вторая дверь за поворотом. Щелчок ключа, и картина двух сваленных на пол храпящих тел. Они лежали чуть ли не в обнимку прямо посредине комнаты. Мы с Варривером быстро прошли внутрь. Обстановка была обычной, четыре кровати, топчаны на лавках, четыре вещмешка и низенький шкаф, сокрытие для девушек точно не возможное. Оба бывших подозреваемых были в полном пьяном отрубе. Даже пара пинков их не включила.
  - Вопрос спал? - Темноволосый южанин стоял в дверях.
  - Прошу прощения, Ивалос, - я склонил голову. - Не хотел вас оскорбить или обвинить, но...
  - Придумать, кто еще положил глаз на девушек не смог?
  - Пока да.
  - Что ж, это было логично, подумать на нас. И очень может статься, что таким образом и подставить хотели тоже нас. За компанию, так сказать.
  Мы с Варривером внимательно смотрели на южанина.
  - У нас здесь одно дело, и кое-кто ему противился, так что все может быть, - пожал он плечами.
  - Возможно, - произнес глава каравана.
  - Так что позвольте помочь. Если хотели задеть нас, то так просто это оставлять не стоит. - Он вопросительно посмотрел сперва на меня, затем на Варривера. - Ты что-нибудь помнишь? Как выглядели, что одето было. Где напали и как?
  - Видел лишь одного. Но точно их было больше. Высокий остроконечный шлем, черная всклокоченная и грязная борода, едва отросшая от подбородка, черные глаза. Вроде на нем была кольчуга...
  Варривер грязно выругался.
  - Я что-то не знаю?
  - Сегодня днем, когда мы въезжали в город, все стражники, прячась от жары, были без шлемов. Эти шлемы - особенность стражи Юстани, - Варривер напряженно потер лицо.
  - Если это городские...
  - То все очень плохо, - закончил Ивалос.
  - В смысле? У нас с десяток мечей... - непонимающе посмотрел я на него.
  - А стражи в городе несколько сотен, не меньше.
  - Ты полагаешь, что она вся в курсе этого дела?
  - Нет, но вряд ли простые служаки торчали бы столько времени на дороге к трактиру только ради того чтобы красивых девушек пустить по кругу. Не вы караванщики, так крестьяне их потом за такое бы...
  - Значит, кто-то из верхов им приказал. И приказ наверняка был либо девушек, либо их самих. Вопрос тогда - кто?
  - Кто-то очень влиятельный. По-другому в живых не остался бы никто. Но им нужно, чтобы караван завтра нормально торговал.
  - Просто так караваны не исчезают, - покачал головой Варривер.
  - Но исчезают в них люди, - возразил южанин.
  - А следом в эти города более не приходят торговцы. Вообще. Никто не хочет оказаться с ножом в спине и без товара.
  - А здесь все можно списать на неугодных наемников, - закончил я. - Кому вы неугодны?
  - Всего двум людям, способным это провернуть. И один из них вчера отбыл по приказу короля.
  - И кто же оставшийся? - задал вопрос Варривер.
  - Сын и наследник барона, вместо отца сейчас управляющий городом. Лгун, бабник и просто развращенный деньгами сыночек. Мразь, каких поискать. Но, заветы отца строго блюдущая, - сплюнул Ивалос на пол.
  - Ну, хоть что-то, - прошел я к двери. - Это надо проверить. И сейчас же.
  
  Город ночью бы пуст. Двери закрыты, тяжелые ставни захлопнуты, белье собрано и в хозяйство убрано. Все хозяйки помои выбросили еще днем, и теперь те стекали в едва различимых в свете фонарей канавах, подозрительно шурша питающимися в них крысами. За крысами, изредка, в мгновение наполняя слух звуками яростной борьбы, пищания и шипения, бросались облезлые уличные коты. А их уже сгонял свет наших фонарей. После удушающей дневной жары город был заполнен самыми отвратительными запахами гниения и мочи, которые можно было представить. И даже уже долго длящаяся ночь никак не помогала от него избавиться. Огромный каменный сортир.
  С полчаса мы почти бежали по узким улицам города, минуя широкие главные дороги и вновь погружаясь в грязные переулки. Встречать патрули местной стражи совершенно не хотелось. Один раз пришлось перелезать через невысокую узкую стену, отделявшую квартал богачей. В этом нам помогли удачно поставленные возы с сеном. Когда же Ивалос скомандовал остановку и ткнул на темнеющий провалами окон большой дом за каменным забором, бег закончился.
  - Вот его дворец.
  Дом, на который он указывал, был скорее полноценным замком, чем дворцом богача. По крайней мере что высокая, в рост человека, каменная кладка, что массивные дубовые ворота, способные пропустить сквозь себя целую телегу, что видневшиеся на основном строении башенки, где в идее должна была стоять стража, все это говорило о том, что замок строился как очередное оборонительное сооружение, а не дом для ублажения своего чувства прекрасного, как многие дворцы богачей в квартале. Он строился очень давно, во времена, когда "мой дом - моя крепость" было истиной в последней инстанции. Однако многие годы мира в стране и в нем оставили свой след. Ворота были закрыты, но стражи на смотровых не было. Владелец замка никого серьезно не опасался: подковерная война с другим берегом уже давно перешла в разряд простого презрения, нежели реальных стычек. По крайней мере, именно так это все объяснил отец Хаинкель, когда Ивалос скрылся задать вопросы своим осведомителям в замке.
  Сам замок представлял собой Г-образное разновысотное строение. Правое крыло, широкое и низкое, предназначалось для слуг и личной стражи местного лорда. В его окнах, что на первом, что на втором этаже еще горел свет. В противовес ему, узкое и высокое левое крыло было погружено во мрак. Либо там не было ни одного жаждущего света человека, либо там просто все спали. И спустя четверть часа, когда вернулся наемник, подтвердился именно второй вариант.
  - Его высочество, сморенное утехами, изволил спать, - сплюнул Ивалос, подходя к нам. - Расслабьтесь. Утешала его сегодня известная шлюха, вдова бывшего главы купеческой гильдии.
  Мы невольно выдохнули, расцепив до хруста сжатые зубы.
  - Что с сестренками?
  - Кухарка, что ублажала сегодня вечером солдат, слышала из разговоров, что баронет приказал привести ему двух новоприбывших девчонок "неземной красоты". Я так понимаю, это и есть наши сестренки.
  - Значит все-таки он? - процедил Варривер.
  - Он, - кивнул южанин.
  - Насколько этой кухарке можно верить?
  - Деньги открывают все рты, - пожал плечами южанин. - А уж за такие пустяки, так тем более.
  - И то факт, - задумчиво почесал подбородок глава.
  - И где они теперь? - не отставал я от информатора.
  - Она не знает, - покачал головой Ивалос. - Но сказала, что сегодня вечером за общим столом не было троих из стражи барона. И вернулись они лишь час назад.
  - Узнать кто возможно?
  - Баррик, Рорт и Вик. Трое пройдох и выпивох, считающихся у барона на плохом счету, а вот у баронета исполняющих его грязные поручения. Их женщины из замка не любят, вечно грязные, пьяные и жестокие.
  - Описание почти один в один... - протянул Варривер.
  - Надо их найти, - я в упор посмотрел на главу. - Если...
  - Не торопись. Если баронет спит, то до завтрашнего вечера ничего с твоими девочками не станет, - положил мне руку на плечо Ивалос.
  - С чего такая уверенность?
  - Просто девушки к нему приходят лишь ночью. А днем - дела. Завтра ему необходимо будет посетить ваш караван и разобраться с еще одним караваном. Нашим. А до тех пор они будут его ждать в неприкосновенности. - Я вопросительно уставился на южанина. - Я же говорил, что он бабник. Это все знают. А еще он сын барона. Это тоже все знают. Сложи два и два, и получишь, что девушек он захочет получить нетронутыми. Они будут ждать его в какой-нибудь запертой комнате или камере в замке.
  - Логично, - кивнул я. - Но это лишь теория. Надо пробраться в замок и найти кого-то, кто знает, где Кора и Мара.
  - Кого? Стражников? - фыркнул Ивалос. - Они скорее всего спят в пьяном угаре в общих бараках. Даже если мы туда пролезем, минуя постового, то когда будем будить или вытаскивать конкретно этих троих разбудим пол казармы.
  - А если выманить их?
  - Как?
  - Приплатить твоей кухарке, чтобы она их вызвала, мол по поручению баронета.
  - Не станет. Она с головой дружит. Сегодня вытащит, а завтра с нее спросят, что это было за поручение такое. Подвалы лордов редко когда уступают инквизиторским.
  - Может хоть кто-то еще знает, где их заперли? Сейчас ночь, вызволить их гораздо легче, чем днем.
  - Например? - изобразил внимание Ивалос.
  - Тваю... - процедил я.
  - Именно, - он кивнул. - Надо ждать.
  - Или попробовать найти их самим...
  - А если обнаружат? - вмешался Варривер. - То, что ты из каравана, подтвердят стражники. А то, что бродишь ночью по чужим коридорам...
  - Если караванщиков не повесят, то караван отберут, это точно, - кивнул южанин.
  - Да чтоб их всех... - я с яростью отвернулся от собеседников к замку. На несколько минут вокруг нашей толпы человек в пятнадцать разлилось молчание. - А может сделать тоже самое?
  Ярость как рукой сняло. В момент. А в голове стал рождаться план.
  - А ведь и правда! Давайте сделаем тоже самое! - на меня смотрело много непонимающих взглядов. - Если мы не знаем где девушки, значит, нам нужен тот, кто знает. Или же легко может узнать!
  - Что? - выразил единогласное недоумевание Варривер.
  - Мы выкрадем баронета!
  Вновь молчание поглотило нашу толпу. Разве что в этот раз оно было не напряженное, а изумленное.
  - А может и сработать... - медленно протянул Ивалос.
  - Вы с ума сошли?! - прошипел Варривер.
  - Глава, у нас сейчас появятся зрители! - вмешался Перри. Караванский сказочник и балагур.
  Все внимание моментально переключилось на многочисленную группу фонарей, выходящую из-за дальнего угла замка.
  - Уходим! - скомандовал наемник.
  - Да! И побыстрее! - подхватил Варривер.
  - Но девушки!
  - До следующего вечера они в безопасности, - махнул рукой Ивалос. - В отличие от нас. Уходим, быстро! Потушить огни!
  В молчании и темноте, дорога до памятного трактира заняла у нас больше времени, чем от него. Огни патруля, а вряд ли это мог быть кто-то еще, за нами не следовали. От трактира, не сговариваясь, двинулись к стоянке каравана. В центре круга из телег ярко горел огонь, освещая пустое пространство вокруг - кто не был на посту, после нападения предпочел собраться в телегах.
  - И что теперь? - первым делом спросил я.
  - Думать! - отрезал Варривер.
  - Что думать?! Надо было в тот же момент лезть через стену и искать этого лордика! - негодовал я.
  - И как ты это себе представлял при приближающихся стражниках? Хорошо, что нас потеряли! - взмахнул руками Варривер.
  - Часть туда, часть оттуда!
  - Как?! - воскликнул он. Впрочем, это был риторический вопрос. Я и сам прекрасно понимал, что никак. Просто выплескивал, как и он все бушевавшее внутри.
  На пару минут мы замолчали, погрузившись в мысли.
  - Успокоились? - прервал это погружение Ивалос.
  - А!.. - махнул я рукой.
  - А теперь, может и мне что расскажут? - рядом с нами возник Мифал. - Что случилось и почему? И кто это? - он ткнул пальцем в южан.
  - Ивалос, наемник, - ответил глава. - И...
  - Отец Хаинкель. Бывший наемник, теперь радеющий за души своих товарищей, - склонил голову облаченный в рясу мужчина. - Позвольте и ваши имена узнать, чада Света.
  - Мифал, глава охраны каравана. Правая рука Варривера, главы каравана, - бородач указал на Варривера. - Так что происходит?
  - Кору и Мару похитили. Судя по всему, сын местного барона, сейчас сидящий в городе за главного, - изложил я. - А виновными в покушении, по всей видимости, хотели выставить этих неугодных наемников.
  - И чем же наемники не угодили? - подозрительно глянул на них Мифал.
  - Завтра через город должен пройти караван с оружием. Он идет с юга, из восточных княжеств. И в силу определенных обстоятельств пройти должен именно здесь, - Ивалос аккуратно подбирал слова.
  - Оружия? Через Юстань провезти оружие - себе дороже, любой караванщик это знает! - фыркнул Мифал.
  - Оружие предназначено для тюдорской армии на западе, потому на караване королевская печать, - оба караванщика присвистнули.
  - Даже интересно, кому такое "счастье" досталось? - иронично изогнул брови Варривер.
  - Кахмет.
  - Заморский чернокожий? - удивились караванщики вновь синхронно. - Да он же в жизнь так далеко на север не забирался!
  - Говорю же, обстоятельства, - пожал плечами Ивалос.
  - Ну а вы тут причем?
  - А мы должны обеспечить отсутствие проблем при переправе и указывать дорогу дальше.
  - И с переправой возникли проблемы? - задал логичный вопрос Мифал.
  - Местный барончик испугался, что оружие останется на противоположной стороне. А это, мол, чревато его берегу. Потому требовал либо королевского посланника, либо переправляться где угодно, но не здесь.
  - Глупость какая, - фыркнул Мифал. - Любому идиоту известно, что не пропускать караван с королевской печатью, равнозначно противиться самому королю!
  - Это ему объяснить забыли! - громко возмутился святой отец. - Не научили дураков! Ни барона, ни его глупого сынка!
  - Как-то все равно глупо. - продолжил боевой гном. - Ну подумаешь, караван с оружием. Чего в нем опасаться то? Десяток кузнецов и оружие появится само!
  - Не все так просто... - протянул отец Хаинкель.
  - Пушки, - осенило меня. - В караване орудия, и местные бароны о том прознали.
  - Разобранные, - медленно кивнул Ивалос.
  - Да в любом городе есть пушки, - нахмурился Варривер.
  - Что здесь, что на другом берегу, их крайне мало. Король все орудия повелел отправить на мидландский фронт. Говорят, там сейчас стало особенно жарко.
  - Тогда ему есть, чего опасаться. Если вдруг пушки нацелят на них, они будут в глубоком кризисе... Заднице, в смысле, - исправился я, увидев непонимающие лица вокруг.
  - Во-во! - кивнул Мифал. - Вот только чего ж он их себе захапать не захотел? "Разбойники на дорогах" и караван исчез бесследно.
  - А кому он эти пушки покажет? - махнул священник рукой. - Как только на другой берег направит, так те его сразу побегут королю сдавать. А тот бунтарей не любит. Его милость, Терруто, тому прямое доказательство.
  - Не вовремя эта милость начал зубы скалить. Если б не хаос после него, мы бы в Юстань ни в жизнь не сунулись... - вздохнул Варривер.
  - Ладно, - негромко хлопнул в ладоши Мифал. - С причинами вашими разобрались. Но что делать с нашими? С чего вдруг такое странное похищение?
  - А сам не догадываешься? Помнишь, что у ворот случилось?
  - Да разве думаешь?..
  - Не вижу более вариантов, - покачал я головой. - Да и со словами о том, что баронет мразь и бабник вполне согласуется.
  - То есть ему просто захотелось новых молоденьких и, признаю, очень симпатичненьких девочек, и потому он решился на похищение?
  - Ты не совсем так оцениваешь его слова, правая рука Мифал, - ответил Ивалос. - Это по-вашему здесь выглядит как целое похищение двух молодых караванщиц. Двух красавиц из всего лишь нескольких десятков людей при караване. Весомый удар что по каравану, что по его авторитету. А для баронета это всего лишь послал за новой игрушкой. Своих людей в своем городе. Игрушкой из пришлых, по поводу которой никто не вякнет и о которой он действительно позабудет сразу, как наиграется. То, что для вас целое дело, для него лишь незначительный пустяк, - на минуту в комнате повисло молчание. - И это всегда так, когда речь идет об аристократах-правителях.
  - К сожалению, согласен, - устало кивнул Варривер. - Тогда какие предложения? Возвращаемся к особняку баронета и играем в ночных разбойников, или ждем завтра?
  Взгляды всех присутствующих сошлись на мне. Даже темноволосый южанин, возглавлявший наемников, ожидающе молчал. По очереди я смотрел на каждого из них. Усталый Варривер, после насыщенного дня развалившийся на лавке у огня. Обеспокоенный Мифал, нервно теребящий свой любимый топор - он его не выпускал из рук еще с момента, когда Ботлби, раненный, только добрался до стоянки. Десяток караванщиков, рассевшиеся вокруг огня. Кто-то из них уже откровенно посапывал, привалившись к соседу. Двое южан, пусть на вид и собранных, готовых к делу, но еще час-другой до того обильно возлиявших в трактире. Да и сам я... Был далеко не в лучшей форме. И со слишком большими пробелами в информации. По уверениям Ивалоса, девочкам до следующего вечера ничего не грозило. Но насколько можно было верить чужим суждениям, когда на кону жизни своих сестренок.
  - Всем спать, - выдал я после долго звучавшей тишины. - Утро вечером мудренее. И дай Бог, Ивалос, чтобы твое суждение об их безопасности подтвердилось.
  - Не волнуйся за это, - кивнул южанин. - Мы к барону с сынком уже давно подходы ищем.
  - Тогда мне потребуется завтра ваша помощь. Всех вас. Кору и Мару ни одна мразь не получит.
  На этой ноте вечерний сбор и завершился. Все, в молчании, разошлись. Наемники в таверну, а караванщики на посты или в телеги. Немного погодя, я отправился вслед за наемниками, поговорить с тракирщиком, или кто еще там будет. Перед этим лишь одмолвившись с Мифалом парой фраз:
  - Ты им веришь? - спросил бородач меня, глядя в спины удалявшимся наемникам. - Больно складно все вышло.
  - Ни на секунду я не верю им полностью. Но они в опасном положении. Либо они говорят правду, либо врут, но при этом все время находятся у нас под носом. Но если и врут, то мы это поймем уже скоро.
  
  На счет характера баронета наемники уж точно не врали. И это подтвердили как последние пьяные выпивохи, так и оба трактирщик с вышибалой, гревшим после нашего неожиданного налета бочку у стойки. Услышав несколько историй о пропавших девушках с окрестных деревень, парочка из которых вернулись домой уже в положении, а парочку выудили из реки ниже по течению, да о девах с города, что в одну ночь исчезали, а в другую порою возвращались ни живы, ни мертвы, вопросы и впрямь пропали. Стражники дело провернули? Девушки исчезли? Красивые да молодые? Он, и вопросов нет. Кстати, с их слов и конфуз на воротах прояснился. Стража была реально на побегушках у лорда. Причем в самом прямом смысле этого слова. Он им платил, как многие здесь и не мечтали, а казнил, чуть что, что всяких проглотов просто ветром сдувало. Стражники на воротах просто услужить своему лорду заранее хотели, так сказать, впрок. Его предпочтения то всем известны. А как не получилось, пошли просто рассказывать. Хоть так оказаться чуть выше в уровне фавора у господина. У крестьян конечно повода любить своего барона не было, но вряд ли бы они стали возводить столь большую напраслину, если бы все хоть немного, но не было похоже. А значит, целью моей стал именно баронет.
  Спал я в эту ночь не много. В голове рождался план по спасению моих девушек, постоянно отгонявший сон. Под утро же попросту отключился, словно кто выключил. Включился спустя часа четыре, не отдохнув толком, но и усталым себя уже не чувствуя. Завтрак в караване из-за предстоящего базара и ночных происшествий был сегодня особенно. К нему пришли и наемники. Все четверо. Видок у здоровяка Квинта, да красавца Даламара был не очень. Похмелье - вещь жестокая. Впрочем у сидящих напротив Варривера, Мифала да главного шрама каравана, второй руки главы, Тарона, облик не уступал. Не я один пол ночи просидел в раздумьях. Молча съели завтрак, четрк лишних рта ни у кого протестов не вызвали, молча выпили какой-то бодрящий травяной отвар, сошедший за утренний чай, молча сгруппировались возле телеги главы.
  - Рюрик, какой план? - первым начал разговор Мифал.
  - Варривер и Тарон, как и все остальные с каравана, занимаются базаром, - я жестом остановил дернувшегося было бородача. - Но я бы хотел забрать Мифала и Корала. Первый силен, второй пронырлив, - Варривер кивнул. - Всемером, мы провернем все дело. Хотя можно и сократить число людей.
  - Что ты придумал? - сощурился Ивалос.
  - Этот город не любит чужаков. Значит надо либо превратиться в местного, либо в того, кого даже в этом городе будут уважать, - на мне сошлось семь выжидающих взглядов, но я молчал. В голове снова мелькали все детали разработанного плана.
  - И?.. - вопрошающе протянул Варривер.
  - И... - встряхнувшись, я уперся глазами в отца Хаинкеля. - Вот!
  - В смысле? - брови Квинта и Мифала одинаково описали высокую арку вокруг глаз.
  - Только не говори... - протянул Варривер.
  - Ха! Мне нравится этот план! - рассмеялся бальдинец.
  Тарон же же лишь нахмурился, Ивалос улыбнулся, а оказавшийся в центре внимания отец Хаинкель лишь устало вздохнул.
  - Столько одежды даже у меня нет, - покачивая головой, сказал он.
  - Найдем в наших запасах, - отмахнулся Тарон. - Но ты же не думаешь, что это сработает?
  - Это явно лучше нашей идеи... - махнул рукой Варривер.
  - Вашей?
  - В конце базарного дня просто окружить этого баронета и с клинками на перевес потребовать девушек и прохода.
  - Оставим, как план Б, - кивнул я, вгоняя новый колышек в лабиринт своих планов. - Но, насчет потребовать прохода в тот же момент, это здраво. Будьте готовы в любой момент двигаться. Никаких долгих сборов или далекого маршрута. Если не получится по-тихому вывести девочек за город, то прорываться будем все вместе.
  - И как конкретно вы собираетесь его взять? - скепсис Тарона никогда не покидал. Здравый параноидальный скепсис, что был лучшим залогом долгой жизни и благополучия в его деле.
  - Примерно как и вы, но немногим более утонченно, - я недобро ухмыльнулся. - Есть у меня подозрение, что высокое начальство до выставки заморских товаров не доберется. Корал! - крикнул я напоследок в сторону завтракающих караванщиков. - Иди сюда! - и вновь обращаясь к стоящим вокруг. - Теперь пора заняться делом. Поехали. Все детали по пути. Варривер, Тарон, главное не располагайтесь здесь, как дома.
  - Припустим при первой возможности, - махнул глава. - Главное знак дай.
  - Такой чтоб мы поняли, - мрачно добавил Тарон и вздохнул. - Всегда в этом городе какая-то жопа...
  
  
  Глава 14. Бардак скверного города.
  Над Юстанью растекался день. Очередной жаркий и затхлый день над таким же затхлым городом. Городом камня и помоев. Даже его близость к реке не помогала. Люди так закрыли берега, что она теперь могла приносить лишь затхлую сырость да простуды. Но уж точно не чистый воздух или чистую воду. Местные, после многих вспышек эпидемий, воду из реки не брали даже для животных или полива. Слишком сильно боялись. Хотя раскинувшиеся в десятке лиг выше и ниже по течению деревеньки таких проблем не испытывали. Видимо таким своеобразным образом река мстила тем, кто сковал ее свободолюбивые воды каменными оковами башен и стен. Каждую зиму лед, сковывая воду, не оставлял и ее кандалы. А каждой весной, когда половодье уносило остатки холодов, каменные берега представали зияющими широкими прорехами. Сейчас стояла уже вторая половина лета, потому набережные и стены были уже отремонтированы. Крестьянский люд весь исчез в окружавших город полях, а городские наводнили улицы. В городе стояла обычная дневная суета. В нижней части города работал базар. Не такой большой, как по праздникам или предстоящей осенью после сбора урожая, но, как и в любом относительно большом городе, он работал и пользовался определенным успехом. В его верхней части, на сужении ведущем к мосту, раскидывал свои тенты новоприбывший караван. Весть о его приходе облетела Юстань еще вчера, потому с самого утра на площади стал собираться городской люд. Многие мастерские да хозяйства решили сегодня пораньше закрыться, чтобы успеть посмотреть, что же привезли купцы с далеких земель.
  На фоне этой, пусть и слегка не обычной, но размеренной городской жизни, никто не обратил внимание на группу монахов, что, натянув капюшоны до бровей, мерно прошествовали от ворот до самого центра - до кафедрального собора Юстани, который разросся рядом с замком барона. Группы паломников - это вполне привычное дело для крупных городов, раскинувшихся на трактах. Даже если не все из них добредают до святынь, растворяясь в толпе по пути. Монахи, а, судя по виду, это были они, мерно осенили себя знаком Света и вошли в храм. Служба в этот день не велась, потому в огромном помещении было тихо и пустынно. Со стороны алтаря доносился речитатив кого-то из младшего священства, который не глядя в святую книгу повторял заученные фразы. На скамьях в передних рядах сидели две пожилые богатые дамы, скрывшие черными вуалями лицо. И более в каменном строении не было никого. Все четверо расположились в нишах в самой задней части храма, не желая мешать идущему служению. На какое-то время все замерло. Чтение правила безымянным послушником шло, мерное кивание темными головами дам, знаки света от монахов. Но в какой-то момент, стоявший ближе всех к двери монах подал какой-то знак, и все они, не проронив и звука, покинули храм. Их так никто и не заметил.
  Из ворот на площади, что одновременно могла вмещать народ и на религиозные праздники, и на публичные мероприятия, выезжала небольшая процессия. Четверо гвардейцев, в островерхих шлемах, на манер кушанской кавалерии, кольчугах и с кистенями за поясом, окружали одного молодого человека. Человек этот отличался длинным горбатым носом, вытянутой вниз челюстью, худощавым сложением и жиденькими волосами, спрятанными под изысканный охотничий берет. Одет он был, как и положено вельможам: узкие штаны, колготы, короткий жакет с фонарями на плечах и перья в головном уборе. Три, и все от какого-то заморского создания. Все в неярко красных цветах. На боку его лошади, закрытый на специальный, дорогой, ключик, выправленный лучшими мидландскими мастерами, висел небольшой сундучок. Это был баронет. На груди его, в подтверждение, что именно он сейчас верховная власть в городе, на золотой цепи висел золотой же полукруг - символ половины города, что по эту сторону от реки. Охрана выстроилась спереди и сзади от него, парами отгораживая высокого господина от нежелательных встречных. За ними, с искренне печальным видом, следовали двое слуг на телеге. Если баронету что-то приглянется, они должны были сей же миг оказаться рядом. А как это сделать в давке рынка, было тем еще вопросом. Но либо так, либо и чего похуже произойти могло...
   Баронет отправился по широкой улице, на большом перекрестке соединяющейся с главной улицей города - чуть ли не трактом от врат до моста. Именно в ее расширении немногим ниже стояла торговая площадь полугорода. Монахи, проводив неспешную процессию взглядами, скрылись в одном из узких переулочков, что множеством щупальцев протянулись от площади. Но в отличие от баронета, они бежали быстро.
  Проулки сменялись для монахов проулками. Наставленные в них бочки или ящики давали проход разве что одному человеку боком, зато здесь не было людей, создававших заторы и лишние глаза. Десяток минут, и они скрылись в каком-то доме, стоявшем впритирку к главной улице. Более этих четверых было не видно и не слышно. Зато другие двое, из семерых, что вошли утром в город, где-то раздобыли телегу, заставили ее бочками и направились к выходу из все одно пустого, но уже не такого узкого проулка.
  Баронета ждала неожиданность.
  
  Почему люди не ходят по узким проулкам? Это сложный вопрос лишь для нас, людей двадцатого - двадцать первого веков, выросших на фильмах и играх нашего времени. Но вот для людей этого мира, это вопросом не было. Здесь было грязно. Причем настолько, что порою казалось, что и пройти вовсе невозможно. На порядок хуже, чем на главных улицах. Ведь право слово, куда вы будете сливать больше нечистот перед главным выходом или на задний двор? А проулки как раз задним двором и были в этом каменном мешке. И честной люд их закономерно сторонился. А вот мы сокращали путь.
  Идея нарядиться монахами, равно как и устроить засаду, была принята всеми без разговоров. И теперь отступать было поздно. Корал с отцом Хаинкелем уже отправились на своей телеге. Где они ее достали и откуда раздобыли бочки - было делом наемников, они сказали, что найдут, и нашли. Теперь была пора короткого лицедейства.
  Телега выехала на главную улицу, широкую, но не более, чем на две телеги, да двух путников шириной. Затем раздалось громкое лошадиное ржание, грохот дерева по мостовой, и яростные крики отца Хаинкеля с завыванием Корала. Аккуратно надпиленная ось, слегка дернутая возницами, разлетелась, опрокинув телегу на бок, а лошадь, вздыбившись, рванула так, что развернула остов поперек дороги. Теперь это была практически баррикада, вокруг которой сей же миг образовалась толпа. "Мое вино!" - надрывался Корал. - "Мое вино! Лучшее в Тюдорских монастырях! Все потеряно! Люди! Помогите!". "Бесстыдный обманщик!" - ярился отец Хаинкель. - "Продал нам прогнившую телегу! Да еще и кляча бешенная! Нам! Людям божьим! Безбожник! Дьявольский попуститель, прости Господи! Да как он посмел! Теперь весь запас святого вина здесь, на земле простой! А должно было дойти до самого Ватикана! Да как он посмел!?". А народ вокруг все стягивался, переговаривался, смотрел да щупал. Какие-то умельцы смогли приподнять телегу, да вырвать остаток оси из пазов. Чинить ее было не возможно. Только другую телегу гнать. Другие умельцы, под шумок, откатили за спины пару бочек и умело их вскрыли. "Вино! Неразбавленное! Ого!" - сей же миг донеслось от них. И с этого момента начался хаос. Монахи кричали людям присмотреть за вином, пока те не вернутся с новой телегой. Люди, даже не слушая их, просто вскрывали Божьи бочки, кои предназначались "аж для высшего егойного священства Ватикана". Вино текло по кружкам, мехам да просто усам с бородами, а народ планомерно пьянел. Бочек то было не мало.
  И вот именно в эту толпу попытался въехать баронет со своей "свитой". Попытался, да увяз, сей же миг. Проходу ни назад, ни вперед не было. Зато сбоку виднелся небольшой проход, совершенно пустой от народу. Махнув своим охранникам, он велел следовать туда. Разнимать и разгонять уже весело и откровенно пьянствующий народ - было верхом глупости и первым шагом к пьяным погромам. Пусть лучше на халяву напьются, да проспятся. Потом разберется. Это было разумно. Как и двинуться через пустой проулок. Вообще правители земель довольно часто поступают разумно. По крайней мере, если это касается их интересов напрямую. И даже если разумными в общем их назвать язык не поворачивается. Слишком уж часто эта самая разумность стоит на обратной стороне весов совести, когда совесть, как известно, лучший советник для устройства хорошей жизни людям. Вопросы краткосрочной и долгосрочной перспективы, о которых баронет совершенно не задумывался. По крайней мере не в общей теории. А вот спешно, быстро и, пожалуй, хаотично мыслить его заставили громко щелкнувший впереди кнут, две понесшиеся лошади стражников и два клинка, что появились у его горла. Своя жизнь всегда заставляет человека задуматься. Хотя бы о том, как ее сохранить.
  Захват баронета был спланирован буквально на ходу. Точнее не сам план заманивания в пустынный переулок, а то, как действовать уже в нем. Единственным вопросом было - сколько охраны он возьмет с собой. Никто не думал, что много, в конце концов, хозяин по своему городу поедет: чего ему бояться? Четыре человека и прислуга. Не много. Можно сказать в самый раз. И вот аккуратно организованный затор, который не всякий градоправитель решится даже преодолевать, и путь цели разительно меняется. Два всадника, за ними баронет, за ними, поотстав, пробираясь сквозь толпу, еще два всадника. Телега со слугами пройти сквозь люд бы не смогла вовеки, но, воизбежание, сразу за последними охранниками ближняя к перекрестку дверь отворилась, и оттуда, под женские окрики, стали неспешно выпихивать какой-то ящик. Не резко, не дай Бог. Просто какие-то горожане что-то выпихивают громоздкое. Никаких подозрений! Но так, что весь проход перегородило. Не успели обернувшиеся стражи даже что-то подумать, как спрятавшийся спереди "брат" Даламар щелкнул кнутом по крупам впереди идущей двойки, и лошади, взбрыкнув на задние копыта, рванули впред. Несчастливые охранники так и остались лежать на земле, не увидев пустующую без одежды бечеву для сушки белья. Головы задних, едва успев увидеть картину сзади, на шум дернулись обратно, к своему хозяину, и на том и забылись. Тяжелые "братья" Мифал да Квинт, их под собой чуть с лошадьми не похоронили - просто напрыгнули сверху, со второго этажа. Ну а нам с Ивалосом лишь и оставалось с двух сторон приставить клинки к молодому баронету. В своей возможности стать бароном тот, в данный конкретный момент, сильно сомневался. По глазам и лицу видно было. Глаза на лбу, лицо бледное.
  - В-вы!? - пропищал он. - Ч-что в-вы д-делаете?!
  - Всего лишь берем вас в заложники, ваша милость, - вежливо улыбнулся Ивалос.
  - Да как вы смеете?! Я сын Барона! Да мой отец вас!.. Да вся стража города вас!.. - он аж два раза подряд задохнулся, так и не поведав о нашей мучительной каре.
  - Да вы что, ваша милость! Но с вами, нам не страшно.
  - Вы не посмеете меня и коснуться! Вас будут искать как разбойников!
  - Нас? Или вас, решившего не пропускать караван с золотой печатью короля?
  - Нету никакого каравана! - взвизгнул он. - Нет и не будет! Вы лжец и бандит!
  - А вы глупец. Как и ваш папаша, что сейчас, наверное, уже трясется в черном караване.
  - Мой отец барон! Его не посмеют бросить к каторжникам-смертникам!
  - Ваш отец - изменник. Он отказался следовать указам короля. Как и его лучший друг, барон Терруто. Только тот пошел напрямую, а папаша ваш решил юлить, - сплюнул Ивалос. - Атака тюдорской армии по Ранду не должна сорваться - вот приказ короля.
  - Да что ты знаешь!?
  - Что мы, наемники, должны быть на острие атаки. И нам очень не хочется, чтобы за нами Не пришли основные войска. Ты же мешаешь.
  В последних трех словах, самых главных для наемников во всем этом деле, прозвучало то, что заставило дрожащего баронета на жаре летнего дня покрыться испариной. Абсолютное безразличие. Ивалосу было плевать, кто пропустит его караван. Если не баронет, то его сговорчивый дядя, например.
  - Я-я пропущу ваш краван! - пискнул он, совсем уж глухо. - Пропущу! Только не делайте ошибки!
  - Тогда еще один вопрос. Ночью тебе привели двух девушек, молодых близняшек из пришедшего вчера каравана. Где они?
  - В замке! Они в моем подвале! В темницах! Я их не видел даже!
  - Они живы?
  - Да! Конечно! Конечно!
  - Ты же их не видел еще, - скептично ухмыльнулся Ивалос.
  - Я приказал привести их мне в целости и сохранности! Если они так красивы, как говорят, то хотел сделать личными служанками! Чернь от такого не откажется! Я ведь будущий барон!
  \- Скорее уже настоящий. Но посылка хорошая, - Ивалос смотрел на меня, ожидая решения. - В таком случае девушкам точно уж ничего не грозит.
  - Мне пришла интересная идея, - произнес я. - А почему бы не дать охране баронета отдохнуть, и не окружить столь важную особу личной заботой? Скажем, монахи какого-нибудь боевого ордена, бывают же такие? - я вопросительно глянул на своих спутников. Кто-то неуверенно кивнул. - Ну, значит будут. Так вот, они решили посетить город и благородный, глубоко религиозный баронет вызвался лично им все показать.
  - Шито белыми нитками! - фыркнул Мифал.
  - Но идея интересная, - тем не менее кивнул Ивалос.
  - А для надежности у нас есть вот это, - я продемонстрировал баронету небольшой двухзарядный арбалет, вытянутый на всякий случай у Тарона из личной коллекции. - Не рекомендую изображать храбреца. Первый болт получишь ты, ваша милость. А если все пройдет, как надо, забудем друг о друге навсегда. Мы друг друга поняли?
  - Д-да... - судя по его лицу, он это забыть не сможет никогда в жизни. С такой смесью страха и ненависти уж точно.
  - Вот и прекрасно! - как можно милее и добрее улыбнуться, это хороший способ вывести из себя любого в положении баронета.
  - Что будем делать с лошадями? - удерживая под уздцы двух коней, принадлежавшим второй паре охранников, сейчас уже засунутых в достопамятный ящик, коим перекрыли переулок.
  - А кто хорошо обращается с лошадьми? - на меня посмотрели как на идиота, и я поспешил добавить. - Я лично с ними вообще не обращаюсь, потому и спрашиваю.
  Мои спутники переглянулись, и Ивалос выдал самый логичный для средневековых людей дороги и меча ответ:
  - Все.
  - Тогда попрошу моего здоровяка меня подменить. Ну и... - я вопросительно посмотрел на темноволосого главаря наемников. Тот лишь согласно кивнул. - Тогда вперед.
  
  Караван чернокожего Кахмета, как рассказал отец Хаинкель едва мы покинули стоянку нашего, прибыл рано утром. Он встал у стен города, ожидая своих проводников. И если те не явятся до обеда, то просто развернутся и уйдут куда-нибудь, где безопасно. Кахмет заботился о своей жизни: если ночью на них нападут, то никто ни ворот не откроет, ни стрелу со стен не пустит. А стоять каравану с желанным любому оружием в чистом поле... Да еще и без нормальной охраны они - право слово, человек 30 - 40, против отряда вооруженных и бронированных наемников, числом не меньше пары сотен, это даже не смешно. И плевать, что об оружии никто не знает. Это все одно за собой повлечет целую цепочку событий, которую Ивалос охарактеризовал лишь одним непечатным словом.
  Именно потому, едва телега с вином начала растекаться по народу, как отец Хаинкель и Корал припустили к воротам. Их задачей стало привести караван к воротам. Об остальном уже должны были позаботиться мы. Но до самого последнего момента ни один из них не знал успешно ли все прошло, или на воротах их будет ждать целая сотня в кушанских островерхих шлемах. Они нервничали.
  Караван стоял на обочине, до поры до времени не мешая проходящим в город и из него людям. Им, хоть и было куда торопиться, но спешить резона не было: они, в своем роде, VIP-персоны. Возницы, большинство из которых были громадными чернокожими качками, лениво поглядывали на солнце и занимались кто чем на козлах своих телег. В отличие от каравана Варривера, телеги Кахмета больше походили на обычные. Они были меньше, менее бронированы, запряжены простыми лошадьми-тяжеловозами и укрыты толстым серым брезентом. И если бы не те, кто ими правил, ничем бы не отличались от телег простых торговцев, то и дело рассекающих земли этих королевств. За караваном, укрывшись невысокой травой, под утренним солнцем грелись охранники. Полностью экипированные, им разрешили разве что шлемы снять. Королевская печать и бунтующий барон требуют большой паранойи, ничего не поделаешь.
  Именно эту картину расслабленного ожидания мы застали, прибыв к воротам. Стража, едва увидев молодого баронета, в тот же момент взяла на караул, а старший их, толстый и вонючий стражник, едва помещающийся в свою экипировку, и забавно переваливающийся, как пингвин, обливаясь потом побежал лично рапортовать своему господину. Бледному и дерганному, то и дело косящемуся на монахов, его почему-то сопровождавших
  - Ваша милость! - завопил он, подбегая к нам. - У северных ворот беспорядков не случалось! Налог платят, входящих записывают! Чего изволите, ваша милость?
  - М-мне доложили... - сбивчиво начал баронет. - Да, мне доложили, что у ворот стоит караван с королевской печатью!
  - Так точно, ваша милость! - толстяк словно в воду окунулся, теперь с него уже текло ручьями. - Как вы и приказывали, к вам отправили посыльного, едва они просили прохода! Еще и получасу не прошло, как он убег!
  Мы с Квинтом и Даламаром переглянулись. Никаких посыльных мы не встречали, а значит либо толстяк врет, что вряд ли, либо всесильные законы Мерфи, как бы они тут не назывались, вступили в действие.
  - Я его не встречал. Но встретил этих монахов, что сопровождали тот караван ранее, - звук собственного голоса, казалось прибавлял баронету сил. А значит, могло придать и совершенно ненужной храбрости. Храбрости забыть о нацеленном на него под хламидой монаха арбалете, что оборвет его жизнь в ту же минуту.
  - Да, милорд... - толстяк же был обескуражен. Никогда на его памяти высокие чины не делились с ним такого рода предысториями.
  - Так где он, любезнейший? - вмешался Ивалос, заставив баронета скривиться, а толстяка опасливо скосить глаза.
  - Прямо за воротами! Я велю, чтобы пропустили! Да?
  Баронет лишь махнул рукой. Стража в сей же момент засуетилась, что-то замахала и начала втолковывать отцу Хаинкелю, Коралу и чернокожему человеку, одетому в роскошные красные и желтые одежды. Последний, видимо и являвшийся тем самым Кахметом, лишь раз махнул рукой, а весь его караван, словно и не лениво дремал на обочине - моментально двинулся к воротам. Телеги, окруженные охраной, обходя всю очередь на въезд по пустой встречной колее, шли споро. Когда первая из телег поравнялась со стражей, Кахмет из ее глубин достал свиток, скрепленный понизу крупной тисненной на олове печатью.
  - Королевская печать! - едва слышно прошептал баронет. - Настоящая!
  Впрочем, его возглас остался без внимания. Стражники были заняты навешиванием городских бирок на мечи караванной охраны, завязывая бечевой вокруг гард и ножен, после чего вбивая ее в деревянные колышки. Законы города чтутся всегда и всеми: свободного оружия в черте стен быть не должно. Правда караванщики ушлые... Никто никогда не найдет в их телегах тайников. Вот и оружие наше основное вне закона и учета. Возглавив процессию, мы направились по главной улице вверх. Люди по пути почтительно расступались, освобождая дорогу. Кстати интересный факт, молодых девушек нам не встречалось. Либо совсем девочки, грязные ли и лохматые или же аккуратно упакованные в несколько платьев, юбок и платков, либо матроны, своими телесами радующие разве что своих мужей. Все сколько-нибудь способные привлечь внимание баронета просто исчезали в окружающих домах да проулках. Смышленый люд знал своего барина.
  Дорога наша до базарной площади прошла гладко, спокойно и не быстро. Караваны вообще быстрыми редко бывают. На площади же всё практически встало. Базарный день был на самом пике. Уже часа через два-три здесь будет шаром покати, но сейчас народ, казалось со всего города, пришел за покупками. Женщины с корзинками, мужчины с тележками, аристократы со слугами. Все жители города, имевшие свободную минуту или нужду, были здесь. А, собственно, иных развлечений в городе было маловато, не будешь же круглыми сутками напролет заниматься хозяйством или делами? В трактир честной люд ходит лишь по вечерам. Так что "шопинг" самое древнее "развлечение" простых людей. Хотя вряд ли на него смотрели именно с этой точки зрения в этом средневековье. Народ перед нами расступался очень медленно, обтекая, подобно воде, со всех сторон. Даже грозно глядящие охранники в доспехах, не спасали от проносящихся меж ползущими телегами спешащих горожан. Базар был тем самым невозможным упорядоченным хаосом, где островки спокойствия, лотки продавцов, сменялись бесконечным движением покупателей во все возможные стороны. Все вокруг покупали и торговались, заполняя площадь безумным гвалтом, совершенно не перекрикиваемым далее чем на пару метров. Голос просто гас, увязая в, казалось бы, материализовавшемся воздухе. Лотки с тканями сменяли лотки с фруктами. Посреди них выделялись разные вспышки керамики и деревянной посуды. Где-то сбоку приютились лотки с хлебом и выпечкой. С другой стороны, заглушая бесконечные ароматы города, от лотков с вяленым мясом и рыбой тянулись запахи копчения. Где-то, создавая уголок холода, стояла стойка с речной рыбой, отловленной еще утром. Рыба эта пользовалась популярностью, так как свежее может быть лишь мясо только-только зарезанного поросенка, но по указу старого барона, в черте города это делать было запрещено - слишком много отходов, которыми с радостью пользовались бы в деревне, а в городе это был бы лишь очередной источник возможных болезней и чумы. Хотя, при этом, живой птицей торговали не мало. Клетки с курицами, короба с цыплятами, гуси и утки которым добрый продавец готов по первой просьбе и звонкой монете свернуть шею. Все явно привезенные с окрестных деревень или из квартала крестьян Юстани. Особняком, эдакой основой для кипучей движением фигуры базара, стояли палатки алхимиков. Простые лекарственные взвары и навары, припарки, травы и смеси, ничего особенно серьезного здесь на базаре не было, за таким надо было идти в кварталы мастеровых и искать там. Соседствовали со знахарскими делами различные краски и смеси хозяйственной принадлежности: едкие смеси от паразитов, хитрые смеси для стирки, простые для чистки и прочая-прочая. Вглубине базара можно было найти и молоко, и сметану, и мед, и готовую еду, вроде отпаренной репы, тыквы или капусты. Можно было наткнуться и на лавку с техническими приспособлениями, торговавшую различными пружинами, катушками, простыми механизмами и дорогими измерителями. С краю приютился ряд палаток кузнецов, готовых и лошадей подковать, и доспех справить, и еще что нужно сделать. Там же у них продавались различные кухонные принадлежности, от оловянных ложек паршивого качества до дорогих и прочных ножей. Оружия не было - запрет.
  Венцом базара с сегодняшнего утра стал большой караван, полукругом раскинувшийся на противоположной от ворот стороне базарной площади. Под громкие крики Варривера, Тарона и еще парочки человек, всегда занимавшихся зазывательством и продажей, оголили внутренности пары телег с мехами и различными вещами с севера. Успехом он уже пользоваться начал. Люди преодолели ту грань, когда новинку рассматривают, лишь как интересную штуковину, призванную с целью "поглазеть". Сейчас уже прошла пора и первых храбрецов, что-то купивших. Начался этап, когда люди рассматривали новое обстоятельство на своем базаре, как такую же привычную лавку что и все вокруг. Начался смотр, начались торги: началась торговля.
  Посреди всего этого скопления жизни, раздвигая людей в специально оставленном для прохода широком промежутке меж лавок, шла наша процессия. Перед баронетом люди, склоняясь, расступались, но стоило крупу его лошади с ними поравняться, как они тот же миг убегали по своим делам далее. С полчаса караван продвигался несчастные сто метров, пока не поравнялся со своими коллегами по дорожному ремеслу. Ивалос, едва заметным движением, велел править к нему.
  - Ваша милость! - склонился в "радостном" приветствии Варривер. - Мы вас ждали! Примите наши дары! Это лучшие меха с самого дикого севера, где зимы столь темны и страшны, что человек в мороз может просто превратиться в глыбу льда! - он хлопнул в ладоши, и тот час же один из приближенных торговцев на вытянутых руках поднес к лошади баронета красивую и длинную черно-белого меха накидку. Варривер о таких отзывался, как о заготовках на подарки всяким лордикам: не самые дорогие, но весьма достойного качества. Чтоб, значится, впечатление производить, но не разориться. Такие носят, как ни странно, простые охотники далеких северных племен, что за его родными землями. Шьют их немало и обменивают охотно.
  - Благодарю, - поджал губы баронет, проведя рукой по шерсти. Вряд ли ему не понравился подарок, он был достоин и полноценного барона, а не его сынка. Скорее проблема была в компании. Монахи-пленители, это не те, с кем можно чувствовать себя в своей тарелке.
  - Не желаете ли осмотреть прочий товар? Для столь высокопоставленного гостя мы с радостью сделаем скидку!
  Баронет, все еще с кислым лицом, отказался.
  - К сожалению, по пути сюда, меня догнали печальные известия, полностью отбив желание что-то покупать, - надо признать, что даже в такой ситуации он старался держать лицо. Это было бы достойно уважения, если бы лицо его было немного приятнее на вид. Серые затравленные глаза с напускным призрением никак не вязались. - Потому, я вас более не задерживаю.
  Сказав это, он кивнул и двинул лошадь в сторону. Мы, его гвардия монахов, все также не отставали от своего билета на ту сторону. Лишь Мифал, поотстав, махнул рукой Варриверу, недвусмысленно указав, что тем стоит пристроиться за караваном наемников и двигаться, пока дают. Тот, не будь дураком, намек понял и, разогнав спевшихся Тарона с Кахметом, спешно погнал народ собираться в дорогу. Толпа городская была недовольна, но на это никто не смотрел. Своя шкура все одно важнее небольшой прибыли. Это к тому, что даже дурак бы догадался о связи монахов с караванами, а баронет-то им явно не был. Положение учит думать. Спустя минут двадцать, наш караван пристроился в хвост оружейному и неспешно двинулся за ним к мосту. Шли они не быстро, но, судя по напряженным охранникам, готовые к драке. Оно было и понятно. Пройдя не более трети пути, миновав давешнее место столпотворения "общества воспомогания двум монахам и вину", теперь уже даже без телеги на дороге, мы с баронетом свернули к замку, оставив караваны самих на себя. Имея грамоты короля, и находясь уже внутри стен, не пропустить их не могли. Разве что... Но оставалось надеяться на лучшее. Нам же еще предстояло спасение двух близняшек, которое, мы надеялись, пройдет также без запинки, как и все дело до того.
  На дороге, ведущей к замку, дома стояли понаряднее, чем на главной улице. Вроде как и промежутки меж ними слегка пошире стали, да и убранство получше, да все одно память о проулках за ними была еще свежа. Здесь жили люди позажиточнее, но еще далекие от богатства. Далеко не те, что раскинулись в первый-второй круг от центральной площади. Вот там были дворцы местной аристократии и глав купеческих гильдий. Со своими садами и высокими заборами из толстых заостренных к верху железных прутьев. Благо пробираться напрямую сквозь них не приходилось, дорожки меж усадьбами существовали. На нашей дороге сейчас было тихо. Можно сказать даже "слишком" тихо. Навстречу нам прошла разве что одна телега, да трое человек, о чем-то едва слышимым шепотом переговаривающихся. Все они быстро поклонились баронету и поспешили дальше, вниз. Мне лично, как и насторожившимся "монахам", это совершенно не понравилось. Вряд ли бы такими стали эти прохожие, если бы там, выше, ничего не произошло. Но что? Вариантов не много, но будем исходить из худшего, наверху местная стража, в числе под сотню человек. И мы идем им прямо в руки.
  Сама площадь еще была не видна, а значит время оставалось. Ивалос вскинул руку, останавливая движение, а Мифал ловко подхватил коня баронета под уздцы. Пара мгновений и мы скрылись в одном из проулков. Узкие ходы, небольшое петляние, спешивание и привязывание лошадей. На них были зеленые попоны с вышитыми желтыми кругами, символом города, потому их "приватизировать" местные поостерегутся. Если гвардейцы барона оставили своих лошадей, то они за ними вернутся. А дальше медленно, друг за другом, пробирались по грязным и вонючим проулкам. Баронет, вздумавший было возмутиться да скривиться такой дороге, оказался достаточно сообразительным, едва из прокола на его горле стекла единственная капля крови. Он был нашим билетом, но держать его при себе необходимо было вплоть до самого моста на ту сторону - в честное слово или обмен никто не верил. Даже баронет.
  Перед самыми дворцами аристократов мы, не рассуждая особенно, вломились в какой-то дом. За дверью черного хода нас ждал темный коридор и пара дверей по бокам. Судя по развешенным повсюду травкам за одной из них, оказались мы на складе кого-то из аптекарей, наверняка допущенного до изготовления зелий самому барону. Молча переглянувшись меж собой, мы с Ивалосом покинули помещение, оставив самострел Даламару. Через мгновение щеколда с внутренней стороны двери защелкнулась, отсекая всех желающих зайти.
  Скоро осмотревшись, я кивнул наемнику на лестницу, видневшуюся впереди. Пара ступенек, изгибаясь, спускались в коридор всего через две двери от нас. Ивалос махнул рукой и стал аккуратно заглядывать в оставшиеся комнаты. В каждой из них было пусто и безлюдно, поскольку спустя пару мгновений он их закрывал. Я же, крадучись, направился наверх. Вдаль от лестницы коридор уходил в широкую прихожую, совершенно не напоминающую комнатушки для посетителей со стойкой посредине, неизменный атрибут любого торговца средней руки с собственным магазином. Лестница, деревянная, тщательно ошкуренная и затертая ногами местных жильцов, под моими ногами ни разу не скрипнула: делали ее явно мастера. На верху, судя по всему, была жилая часть дома. Откуда-то с дальних комнат, за частично повторяющим нижний этаж коридором, несся громоподобный храп. Дверь в господскую спальню обрамляли несколько опрокинутых пустых бутылей вина. А сквозь щель, дверь была приоткрыта, на занимавшей чуть ли не всю комнату кровати, железной с толстой периной, раскинув ноги и приобняв рукой маленькую женщину, дрых массивный хозяин дома. Его брюхо покачивалось в такт раздувавшимся мехам легких, грозя обрушиться на женщину и похоронить ее под собой. Последняя, судя по разбросанным по полу черным с белым юбкам, являвшаяся местной горничной, безропотно спала под этой опасностью. Стараясь не шуметь, я притворил дверь и заглянул в оставшиеся две комнаты. Ничего не увидев, спустился вниз. Ни кабинетоподобный гардероб, ни гостевая спальня меня не интересовали. В доме было безопасно.
  Внизу, также в тишине, одними лишь жестами, я сообщил Ивалосу о хозяевах и вопросительно махнул в сторону комнат первого этажа. Наемник отрицательно мотнул головой. Мы вышли из дома обратно в узкий проулок, что ломанной линией тянулся снизу промеж десятка домов, не меньше. А упирался в высокую ограду дворца кого-то из вельмож. Вдоль ограды, сквозь разросшиеся кусты, можно было выйти либо обратно на большую улицу, либо в другую сторону, на улочку поменьше. А можно было подтащить пару ящиков, аккуратно сваленных у последних простых домов и перпелезть на другую сторону. Не долго думая, именно это мы и сделали. На ящик, руку товарища, и, минуя острые колья, на каменный столб крупного кирпича. Оттуда перегнуться, протянуть руку оставшемуся внизу и вместе перевалиться в чужой двор. Маленький дворик с глухой стеной в пяти метрах от забора. Сам участок по городским метрам явно был огромен, в ширину аж два дома позади умещались. А вот в длину... От забора до дома всего ничего. Сам дом, конечно не маленький, но и от него до следующего забора было рукой подать. Те же пять метров, не более. Мы обошли дворец сзади и влезли в кусты. Нам было важно творящееся на площади, а не попрятавшиеся по этому случаю слуги. А на площади происходил сбор войск! Точнее городской стражи. Около пяти десятков человек, разбившись группами по пять-семь человек, подходили к "ставке местного начальства", стола, который окружило трое крупных бородатых мужиков в изысканных доспехах, и затем спешно разбегались по проулкам, выходящим с площади. Три группы успело исчезнуть, прежде чем с главной улицы, громко бренча явно не подходящими по размеру и редко одеваемыми доспехами, к начальству пронесся стражник. Что он им сказал, мы не услышали, после бега он, по-видимому, еле дышал, но почти сразу же местные главнокомандующие повскакивали, схватились за свои мечи, и, возглавляемые давешним стражником, вместе с оставшейся толпой понесся на главную улицу. Можно сказать мимо нас.
  Мы с Ивалосом переглянулись. Не худшее, что могло случиться, но каким-то образом нас обнаружили, и местные офицеры решили начать спасательную операцию. Вопрос только, обнаружили ли они сейчас спрятавшихся у аптекаря или всего лишь лошадей в паре кварталов отсюда. Мы поспешили обратно. Со всей осторожностью из-за забора осмотрели "наш" дом, и, не обнаружив стражников, полезли обратно. Это было сложнее. Пришлось в десятке метров левее лезть на дерево, с которого, представляя, что мы какие-то цирковые акробаты, перелезать через забор. В самом доме ничего не изменилось. Все также разносился приглушенный дверями и расстоянием храп сверху, и все также была заперта дверь в каморку, где засели наши с пленником. После тихого стука и шепота, чтобы открывали, дверь на считанные сантиметры отворилась, показывая кроме нахмуренных глаз Мифала еще и два желоба маленького арбалета с тускло поблескивающими металлическими болтами на них. Цепкий взгляд на нас, вокруг, и мы оказываемся внутри каморки, а дверь вновь заперта. Пять человек в серых монашеских рясах с капюшонами, скрывающими лицо, убирали мечи под одежду. Эту фантасмагоричную картину разбавил Корал, два коротких клинка у которого исчезли в рукавах мгновенно, и теперь он спешно взводил большой боевой самострел. До того тугой, что приходилось без прикрепленного педального механизма очень постараться чтобы взвести. Баронет, как сидел в углу, куда его посадили, так менее забитый и испуганный вид не принял. Сложно не бояться, когда в столь замкнутом пространстве, где нет даже теоретической защиты толпы, присутствует столько враждебно настроенного люда с оружием. И действует с ним очень грамотно.
  - Дорога чиста. Вперед, - скомандовал Ивалос и кивнул на баронета. - Его милость под усиленный контроль. Если пикнет, болт в бок, не раздумывая.
  Баронет громко сглотнул.
  - Не боись, ваша милость, - фыркнул Квинт. - Друг друга слушать будем и еще век проживем!
  - Вперед и тихо! - дал команду я, открывая дверь и первым исчезая за ней. Теперь нам предстояло проникнуть в замок и вызволить моих сестренок.
  Из двери к забору дворца местного богача. Обогнуть дворец по узкой дорожке и проулочку, соседнему с главной дорогой, и выйти на пустую площадь. Все это заняло не более пары минут быстрых перебежек. От присутствия стражников у замка остались лишь большой стол, с расстеленной на нем картой, да лавка. Мы же устремляемся к пустым открытым воротам. Почему там никого нет? Вопрос на очень большой миллион. Но никого снаружи и на площадке надвратной башни не было. Сразу за воротами замка начинался небольшой хозяйственный двор, справа упиравшийся в двухэтажное широкое здание, возле которого стояли несколько телег, и виднелся вход в конюшни, а прямо кончавшийся на добром десятке ступеней, поднимавшихся к высоким дверям главного входа.
  - Где? - аристократ запыхался и тяжело дышал, но на мой полу рык, полу вопрос пальцем ткнул в нужную сторону моментально.
  Мы пронеслись до господского корпуса, буквально втащили непривыкшего к таким броскам баронета по ступенькам и вбежали внутрь. Двери, также оказавшиеся дубовыми, открывались тяжело, но без единого звука - ночной покой его милости хранили с особым тщанием. Нас встретил длинный, немного шире дверей, коридор, уходящий вперед на пару десятков метров, заканчиваясь большой каменной лестницей на верхние этажи. Вокруг нее был небольшой зал, до которого мы не дошли.
  - Третья дверь справа! - еле слышно пискнул баронет.
  За указанной дверью, шире и массивнее прочих, начинался спуск вниз. Каждые десять ступеней на стене висели факелы, чадящие потолок и создающие невероятную вонь копоти и дегтя. Воздух на лестнице стоял - дверь за собой пришлось сразу же закрыть, дополнительно набросив на нее изнутри засов. Если кто-то захочет вломиться снаружи, мы сразу услышим. Внизу, у подножия лестницы, была приоткрытая решетчатая дверь. Не сговариваясь мы достали оружие. Раньше оно бы мешало бежать, но теперь оно было необходимо. Кто-то явно хотел нас схватить. Баронет, в надежном захвате, оказался впереди нашей группы. За решеткой, через пару метров, коридор под острым углом уходил влево. Ивалос аккуратно, краем глаза выглянул за угол. "Четверо и две наших девушки" - показал он знаками. Нас ждали.
  - Выходите! - разнеслось с того конца коридора. - Мы вас прекрасно слышали! -Голос был сиплым и хрипловатым. - Или вам плевать на этих девочек?
  Я указал Коралу, Даламару и отцу Хаинкелю оставаться здесь, находясь в негласном резерве, а сам с Ивалосом и двумя рвущимися в бой здоровяками, выставив баронета как щит, вышел из-за угла.
  Что ж. Я был удивлен, но не настолько. Верные слуги баронета, всклокоченную бороду, опухшее лицо и грязь одного из которых я сразу же узнал, стояли в небольшом круглом зале, по стенам которого были разбросаны тюремные решетки с маленькими каморками для узников. Посреди зала поддерживала невысокий свод широкая каменная колонна, к которой сейчас цепями были прикованы мои девушки. Руки их были задраны к верху. Платья были грязные, кое-где порванные, но не изодранные в клочья. Никаких синяков или ссадин на лицах я пока не видел. Так что слова баронета и Ивалоса об их сохранности пока подтверждались. Они синхронно что-то замычали, пытаясь сквозь воткнутые в рот тряпки что-то нам прокричать. Мара начала что-то показывать глазами, а Кора складывать пальцами. Именно по последнему я понял, что сразу за входом в зал притаились еще стражники. Они эту сигнализацию тоже заметили, потому почти сразу в живот девушки вонзился здоровенный кулак бородатого детины, явно кричавшего ранее.
  - Молчать! - рявкнул он.
  В непомерно расширившихся глазах Коры, который пришедший удар выбил не только воздух, но и, казалось, все живое внутри, на некоторое мгновение от боли померкло сознание. Тряпку во рту сдавило железным хватом, пытаясь хоть как-то найти дорогу исчезнувшему воздуху. Но сам организм не мог его поглотить, такой силы пришелся по девушке удар. Мара рядом застыла, испуганно глядя на сестру.
  Барон взвизгнул у меня под руками. Во вспышке ярости я чуть не сломал ему плечо, крутанув его сильнее нужного. Лишь в последний момент Ивалос, дернувший меня за руку, вернул рассудок на место. Рядом, буквально исходящий паром, удерживаемый от неминуемого массивным Квинтом, в похожем состоянии прибывал Мифал.
  - Отпустите девушек, или баронету конец, - проскрипел я, едва раздвигая челюсти. Остановились мы за несколько метров до входа в зал и демонстративно приставили к горлу его милости кинжал, а к виску арбалет. Кинжалом выступал один из гладиусов, отбитый у горцев. Меч свой я пристроил за спиной: лезть под балахон в пылу боя было бы крайне неудобно.
  - Если эти бабы нужны тебе, лучше сам отпусти его милость! - сплюнул грязный бородач.
  - По-моему вы кое-что недопоняли, - на горле нашего пленника проступила яркая алая полоса. - Выша милость, сделайте нам всем жизнь легче. Объяснитесь со своими подчиненными.
  - Отпустите! - взвизгнул он.
  Стражники переглянулись. Такой приказ явно ввел их в замешательство, но бородач-грязнуля, явно их старший, глядя глаза в глаза своему хозяину, медленно кивнул.
  - Вик, отпустить девок, - велел он.
  - Но Баррик! Ведь...
  - Заткнись и выполняй! - рявкнул бородач.
  От возмущения не осталось и следа. Обескураженный стражник бросился расковывать девушек, вскрывая защелки на кандалах.
  Кора первой свалилась на пол, очутившись на нем безвольным мешком, бессильно отхаркивающим тряпку, воткнутую в глотку. Руки ее поджались, дрожа, безуспешно пытаясь помочь организму. Следом, едва Мара была освобождена, она тут же упала к сестре на колени, обхватила ее и вырвала злополучный кляп.
  - Девушки, назад, - скомандовал Ивалос.
  Мара, даже еще не просто поддерживая, а буквально таща на себе приходящую в себя сестру, рванулась к нам. Кто-то из стражников попытался было дернуться, но громкий окрик вкупе с видом баронета их порыв остановили. Стать виновниками смерти своего начальства они совершенно не желали. Даже предполагать не желаю, по какой причине, но явно не из чистого гуманизма и страха перед законом. Едва девушки поравнялись с нами, скрывшись от стоящей за углами засады, как Мифал подхватил Кору на руки и припустил вдаль коридора, за угол. Медленно, играя в напряженные гляделки мы отступали следом.
  - Отпустите баронета! - в этом возгласе было далеко не жалобные или непонимающие нотки. Скорее это звучало, как угрожающее рычание.
  - Едва окажемся на мосту, - ответил Ивалос.
  Бородач громко и отчетливо скрипнул зубами. Их остатками. Резко дернул головой и с обеих сторон круглого зала тюрьмы, из своей засады, на колени в проход рухнули два стражника со взведенными самострелами. Им потребовались доли мгновений, чтобы увидеть куда стрелять, но все же первый пролетевший железный болт был выпущен с нашей стороны.
  - Ложись! - крикнул Корал.
  Пронесшийся из-за наших спин снаряд отбросил одного из стрелков, а второго заставил на непозволительно долгие секунды замешкаться. Секунды, за которые мы втроем, плюнув на баронета, бросились на землю. Болт пронесся над нашими головами, со звоном отскочив от каменной кладки стены, и, крутясь, своим концом заехал Ивалосу по плечу.
  Барон завизжал, словно попали по нему, и попытался броситься к своим стражникам, уже перехватывающим второй заряженный самострел. Но ему не повезло. Сперва запутавшись в своих и чужих ногах и едва не упав, он умудрился получить одно из самых позорных ранений. Попытавшись схватить его, не выпуская из рук гладиуса, я рассек ему ягодицы. Длинной полосой, перечеркнувшей все мягкое место. Аристократ, перейдя на новый звуковой уровень, свалился ничком и всеми усилиями постарался не шевелиться. Теперь он был мертвым грузом: на себе его тащить - это потерять время.
  Ивалос, не целясь, лежа, выпустил оба своих болта с того самого самострела, что долго грозил своим коротким движением тетивы оборвать жизнь пленника. Оба они ушли в молоко, один пролетев меж стражников, а второй над ними, но и последний арбалет стражи свою кровавую жертву не получил. Болт дернувшегося стражника пронесся чуть выше наших поднимающихся голов, срикошетил об стену и улетел за угол.
  - Бегом! - завопил Корал, уже бросив арбалет.
  Но бежать мы не успевали. В считанных метрах от нас уже были стражники. С оружием наизготовку, они неслись на нас. Не сговариваясь, мы, еще только поднимаясь, изготовились к обороне. Коридор к темнице был широк, но не настолько, чтобы трех бойцов в нем можно было обойти. И никто не говорит о боевом строе. Его не было. Но просто так пройти мимо нас было невозможно.
  С ревом, выставив огромный полуторный меч, подобно тарану, Квинт рванул вперед. Никого не нанизав, но изрядно испугав, он всем весом снес одного из стражников, впечатавшись ему плечом под ребра, которые он подставил, избегая меча. Дальнейшего я не видел. Еще вставая, я отбросил гладиус подальше за спину. Теперь, обнажив свою, неизвестную здесь, катану, я принимал на себя первый удар. Какой-то из стражников, кроме короткой бороды, безумных глаз, островерхого шлема с кольчугой и простого одноручного меча я и различить то ничего не успел, с широкого замаха из-за плеча, на скорости, налетел на меня. Простейший слив с доворотом, и руки, подобно спущенной тетиве, сами догоняют нерадивого бойца, провалившегося уже мне за спину. "Если будет возможность, стражников не убивать!" - говорил нам Ивалос. И я был согласен. Одно дело, это провести всю операцию без крови, всего лишь задев гордость местных. В столице над таким простофилей бароном, которого пленили монахи, и отпустили едва тот пропустил караван с королевской печатью и двух захваченных без следствия девчонок, лишь посмеются. И совсем другое дело - убить несколько городских стражников королевства Тюдор. За последнее нас официально объявят бандитами и украсят нашими лицами многие кабаки королевства. Нас видело слишком много людей. Потому под основание шеи удар пришелся обратной стороной меча, выбив из кольчуги и глаз нерадивого служаки искры. Более он не боец.
   Следующий стражник выбыл, получив удар рукоятью в челюсть. Ни зубов, ни сознания. Он попытался сбоку наброситься на вырвавшегося вперед Ивалоса, пока мной занимается его товарищ. Но я слишком быстро управился. Вот и не повезло бедняге испытать его же тактику на себе. Кажется мне, несущуюся рукоять он увидел лишь в последний момент. К тому времени Ивалос хитрым движением обезоружил своего противника, совсем по киношному заставив того раскинуть руки, посмотреть на них, на Ивалоса и попытаться броситься назад. Но не прошло. Крестовина меча наемника врезалась тому в лицо и отправила на законный отдых. Больше противников перед нами не было. Немногим дальше под ногами здоровяка Квинта валялись три стонущих тела, а еще трое медленно но верно отходили назад от размахиваемого, подобно огромному цепу, меча. Надо сказать что било в виде полуторника и цепь из рук мне не доводилось видеть ни разу. Но эффект был. И неплохой. Последний стражник, главный бородач-грязнуля, вдали от драки поспешно натягивал один из самострелов.
  В какой уже раз за сегодня мы с наемником переглянулись. Громко закричав, мы рванулись вперед. Ивалос на медленно отступающую троицу, а я, попутно наступив на уползшего к стеночке барона, сквозь их ноги к возможному стрелку. Добавка в какофонию криков визга и ругани баронета послужило неплохой психологической атакой. Троица аж отшатнулась, пропуская меня, наверное даже и не заметив, а бородач от неожиданности выронил болт, укладываемый в ложе самострела. Закалки и подготовки у стражников было очень мало. Многие годы мира и лишь редкая поножовщина со "шпыонами" другой стороны или бандитами в неблагоприятных кварталах. Но никаких серьезных сражений, на которых побывали наемники. Да даже я за это недолгое время.
   Со всего маха я попытался выбить из рук бородача самострел. Сказать, что получилось - не верно, но эффект был. От удара ногой этот стражник Баррик как раз и защитился самострелом, который совершенно некстати разрядился в этот момент и больно дернул его руку. Вскрикнув, он разжал руку, и оружие тут же отлетело куда-то вбок.
  - Ты!.. - с безумной смесью всего подряд в голосе прорычал он, опрокинувшись на пол.
  - Надо было в ту ночь не сдерживаться и укокошивать весь караван, - процедил я, опуская клинок. - Все равно теперь сюда не придет ни один торговец, - не знаю, насколько я лукавил, но желание морально задавить этого таракана шло откуда-то из подсознания.
  - Исправим сейчас! - рыкнул он, непонятным не образом выхватывая свой меч ножен за поясницей, и не широкой дугой рубя меня под колено. Удар вышел несильным, но внезапным. Если бы не мой, опущенный с той же стороны меч, не ходить мне более на своих двоих.
  Звон стали, и вот мой противник вновь на ногах. Вставать на ноги в уличных драках учились гораздо успешнее. Здесь ни я, ни наемники поспорить бы не смогли. С рычанием, не медля ни секунды, он вновь бросился на меня. Удар сверху, затем опять, затем сбоку. Незамысловатые связки, явное наследие какой-то рекрутской подготовки. Не особенно эффективны, не особенно быстры, но против таких же рекрутов и как база для дальнейшего роста неплохая. Вот только роста здесь никакого не было. Лишь приданные яростью силы и скорость движений, которые, подождать немного, и сами сойдут на нет. Но вот этот неслучившийся рекрут, эта жертва антисанитарии и дерьмового алкоголя, он, своей лапищей ударивший мою сестренку, разве он достоен был просто устать, получить по носу и свалиться в спасительное забвение? Нет, ему предстояло ответить.
  Отшаг. Отшаг. Еще один пропущенный перед собою удар. И резкий горизонтальный взмах. Острие по скосу прошлось по рукояти меча, откинув и его, и два кровавых обрубка, тот же миг упавших на пол. Стражник завыл. Выронив меч, обхватив раненную культю и широко раззев пасть. В нее тот же миг вошло лезвие катаны. Буквально на пол пальца - пронзив язык. На одних лишь рефлексах бородач-грязнуля, закусив лезвие и оставив на нем пару зубов, с остекленевшими глазами отпрянул назад, оступился, и приложился головой об пол. Остался ли он жив или нет, мне было не интересно. Если да, ну, ему, возможно, повезло. Найдут неплохого лекаря, то вероятно даже говорить он еще сможет.
  Ивалос и Вик, еще в нашу психологическую атаку отправившие стражников на временный покой, лишь молча кивнули, когда расправа была окончена, развернулись и пошли к выходу. По их меркам то, что произошло, являлось будничным. Не убил наверняка, или не отрубил руку, что, в конечном итоге, могло свестись к тому же: и пусть. Средневековье все списывает, был бы меч острее, да сил побольше.
  Проходя мимо баронета, Ивалос остановился, и картинно обвел место битвы перед ним, забившимся под стенку и испуганно хватающим глазами каждое движение наемника. Словно опасаясь, что оно станет для него последним.
  - Ну как вам, ваша милость? - картина вокруг, надо сказать, удручала. Почти десяток стражников, кто шевелясь и стоная, а кто бездвижными куклами, лежали на полу. Сколько из них было мертвы, мы не знали, искренне надеясь, что ни одного. - А ведь все могло закончиться совершенно без крови. Вам стоило только лучше воспитывать ваших солдат. И... Да. И себя самого заодно, - голос его снизился, перейдя на громкий и злой шепот. - За всякую вседозволенность придется платить! - его голос снова стал нормальным. - А пока, ваша милость, мы вас милуем. Живите, пока вас не наказал еще кто-нибудь.
  За углом, в своеобразном боевом порядке, нас ждали свои. После неудавшейся из-за нас попытки к бегству, в драку они предпочли благоразумно не вмешиваться, места было мало, а дела шли неплохо. Корал перезарядил арбалет, Мара подхватила мой гладиус, а Кора, под переживающем взгляде Мифала пришла в себя. Даламар стоял на самом верху, что-то внимательно слушая за дверью , а отец Хаинкель аккуратно прятал под рясу аж два недлинных меча.
  - Рюрик! - бросились на меня сестренки разом. Глаза у девушек были на мокром месте, но слезы вроде еще сдерживали. Еще не время им было.
  - Ну-ну! - я прижал обеих сестренок к себе. Они, за этот чуть более чем год, стали мне родными. - Вот я и пришел за вами. Теперь мы вновь вместе.
  - А мы совсем и не боялись! - по-детски шмыгнув носом, отстранилась от меня Мара.
  - Мы просто чуть сами тут все не переломали! - отстав на пару секунд, за ней последовала и сестра.
  - Вот в этом я совершенно не сомневаюсь, - я улыбнулся, вытаскивая второй гладиус. Он, под удивленным взглядом наемников, попал в руки Коры, тотчас его мастерски приткнувшей за пояс. - Вы у меня такие!
  - Не правда! Мы хорошие! Да, дядь Мифал?
  - Хорошие вы станете, когда я вас лично ремнем по заднице пройду! - вроде как и нет, а вроде как и смущенно, буркнул Мифал, - А пока надо еще до каравана добраться.
  - Бегом! Там пока пусто, - к нам, вниз, слетел Даламар, оставив свой пост у двери в казематы. - Народ побегал-побегал и теперь все затихло! Пользуемся моментом!
  - Ивалос! - я кивнул наемнику. Командование теперь его. Город лучше него и наемников знали только местные.
  - Бегом! - скомандовал он, прекрасно поняв все. Благодарности все будут потом, когда выберемся отсюда.
  
  Коридор был пуст. А вот двор за ним нет. Едва выглянув наружу, бальдинец тут же запер ее на висящий засов. Увы, маневр был замечен. Не сделали мы и десятка шагов, как засов брякнул по железу ложа. Знаете, это подгоняет. Когда в дверь громыхнули уже серьезнее, мы были в зале у лестницы. Наверх, на второй этаж, и искать на нем какую-нибудь лестницу, к выходу на другую сторону. Когда двери открыть не смогут, часть стражников останется их штурмовать, а часть побежит заходить с тыла, с черного хода, попутно являющегося хозяйственной частью. Бежать за замок, перетекающий в стену, никто не станет - смысла не было, да и слишком мало там было бойцов. Но раньше то их не было вообще, значит, могут вернуться и остальные. Примерно об этом, но короче и существеннее нам поведал Ивалос уже наверху, где мы шли медленно и тихо. Девять человек по цепочке... диверсанты...
  Но тактика себя оправдывала. Вокруг было пусто. Сразу за подъемом начинался зал, отделенный толстыми дверями. Он был широк, но не очень длин. Сзади, с обеих сторон от выхода на лестницу, были большие двери. Спереди, в каждом из углов, было по два, занавешенных портьерами, небольших прохода. В один из них, уверенный наемник и повел свой отряд. "Надо выйти на стену!" - поведал нам отец Хаинкель изменение плана. За портьерой шел узкий коридор с несколькими узкими дверцами по правой стороне. Что здесь располагалось, мне было неизвестно, но Ивалос нас вел прямо, вглубь коридора. Коридор окончился ходящими вверх и вправо ступеньками, за которыми начался новый, с одними широкими дверьми и открытым по лету выходом наружу. Выход, как оказалось, из башни на стену. На ней нас встретило солнце, ослепив на мгновение после неярко освещенных коридоров замка. Вокруг было пусто. Полутораметровый парапет, каменные зубцы в половину человеческого роста, и ни одного стражника. Ивалос повел нас налево. Там стояла угловая башенка, и там же кончалось здание замка. Проход на следующую секцию стены был открыт.
  - О! Стоит еще! Ленивые стражники! - фыркнул отец Хаинкель, выглянув за угол вниз. - Как говорил, потребуется еще!
  - А вот и веревка, - объявил Ивалос, сбивая крышку с одной из бочек. Она, судя по паутине и грязи, провела здесь много непогожих дней.
  - Готовились на случай неожиданной ситуации, - пояснил нам Даламар, проследив непонимание во взглядах.
  - Знали, где упадете, и подстелили соломку? - только и оставалось спросить мне наемников.
  - Солому бы растащили еще до заката, - махнул рукой бальдинец. - А вот пустые ящики гильдии алхимиков никому не нужны, - и добавил заговорщицким шепотом: - И не спрашивай во что нам обошлось упросить вдовы бывшего главы купеческой гильдии сбросить их здесь. Особенно Ивалоса!
  Намек, конечно, понял всякий, а бальдинец получил тихое обещание спросить с него и за это. Почему-то эта тема черноволосого наемника ввела едва ли не в первородный мрак.
  - Готово! - доложил Квинт, прикрутив веревку к какой-то крепкой железной скобе.
  - Квинт! Первый! - скомандовал главарь наемников, и здоровяк, перемахнув через ограду, скрылся из виду.
  - Мифал! - следующим, уже гораздо медленнее, исчез правая рука Варривера.
  - Девушки! Дал! Корал! Хаинкель! - один за одним наш деверсионный отряд скрывался за стеной и по веревке спускался на ящики внизу.
  - Рюрик, ты, - кивнул мне наемник.
  Бросок, и я уже оказываюсь меж зубьев. Мгновение на осмотр, и, ухватившись за веревку, слетаю вниз. Всего-то какие-то метра три до наставленных один на другой промасленных и покрытых почерневшей краской ящиков. Удар досок в пятки и громкий крик:
  - Они там! На стене!
  Меня таки увидели. Убраться с ящиков было делом более сложным, чем спуститься на них. Но освободить веревку и место приземления получилось сразу. Под щелчки арбалетов и пролетающие над зубцами болты, вниз слетел Ивалос.
  - Бегом! - с ящиков он примитивно спрыгнул, развалив за собой всю конструкцию, и чуть не завалив меня грязными досками. - Они еще только во дворе!
  - Вон они! - словно насмехаясь над наемником проорали откуда-то сбоку.
  Не раздумывая, мы ломанулись в сторону ближайшего проулка. Надо сказать, за замком, в отличие от его парадной части, были даже не богатые кварталы. Здесь расположились склады промышленников, сидящих ближе к реке. К башне, разделившей секции стены, примыкала крыша какого-то склада, столь хлипкая на вид, что, казалось, и дождь со снегом держать не должна была. Спрыгивать на нее было не просто боязно, а чересчур. Но своими стенами этот склад закрывал сквозной проход вокруг стены. Мы оказались в своеобразном тупичке, нешироком, но длинном, тянущимся до самого дома покойного главы купеческой гильдии. Гильдии, заправлявшей всеми остальными мастеровыми. И, как и любую складскую улочку, эту пронизывали десятки мелких проулков. Без приевшихся за этот длинный день следов нечистот и людских отходов, зато периодически столь неожиданной расцветки, что непонятно становилось, какой мастер здесь чего не уберег. Мы бежали, петляя между зданиями, пар раз выскочив на широкие проулки, и скрывшись вновь меж тесно прижавшихся друг к другу домов-мастерских, через квартал-другой, сменивших склады. И все это время у нас в ушах стоял топот преследовавших нас ног.
  Такого скоростного бега никогда не было ни у меня, ни у караванщиков, ни, даже, у наемников. Потому немудрено, что через недолгие минуты вихляния на предельных ускорениях, скорость наша стала падать. Бежать долго и равномерно - это одно, а вот постоянно спринтовать выжимая из себя все по максимуму... На это очень мало кто способен. Ни мы, ни стражники. Едва бросившие нас в бег эмоции под усталостью сбавили свой накал, как силы стали пропадать. Нет, мы бежали. Но уже не так. Медленно, трусцой, налетая на углы и стены, снося по пути какие-то ящики и навесы, непонятно зачем поставленные, падая и поднимаясь вновь. Не знаю, сколько длился бег, но топот постепенно отстал, скрывшись в проулках за спиной, а вот гомон приближающейся главной улицы приближался.
  "Главное не останавливаться!" - пронеслось в голове перед тем как дома с боков расступились, а вокруг нас возникла оживленная широкая улица. Мощеная камнем, она вмещала в себя людей, кареты и телеги, какие-то открытые лавочки и вывески презентабельных представителей купеческой иерархии, мастерские и простые дома. Народ двигался в обе стороны совершенно разного вида. Вот, не отягченный особенным разумом, но сгорбленный трудной жизнью мужик, в шляпе, больше похожей на кое-как сшитый по голове кусок мешковины, заросший бородой до ушей и в наряде, вызывающем строгие ассоциации с луковицей. По каким делам он тащил своего осла с маленькой пустой тележкой вниз, сложно было сказать. А вот две важные девы бальзаковского возраста, укутав телеса в сплошные темно-коричневые платья и вздернув носики, несли по огромной корзине, сверху опрятно прикрыв их белыми, явно шитыми вручную, платочками. Вот, подгоняя свою клячу бранным словом, прутом и, даже, просто руками, молодой, голый по пояс водонос. Его босые ноги были черны от местных улиц, но его это ничуть не заботило. А к реке неспешно шел кто-то из старшинства города, то ли купец из начальства гильдии, то ли старший по успешной мастерской деятельности, а то ли и просто кто-то близкий к градоправителю. Укутавшись в роскошные, желтые с зеленым, одежды: обтягивающие лосины, колготы, жакет, жилет и сорочку с пышным воротом и рукавами; обувшись в цокающие туфли с бантом и вооружившись тростью, он почти копировал образ коренного ирландского лепрекона. Золота за нарядом, правда, стояло не так много. Все это мозг впечатал в себя за секунды, что тело вырвало на передышку. Мы все-таки остановились. Группа запыхавшихся монахов и две девушки в крайне скверных нарядах. Но внимания на нас, как ни странно, никто не обратил. Сказывались одежды, коими мы прикрылись, слишком привычно людям видеть неизвестных им монахов-паломников. Частые это гости в любом городе от западного побережья до восточных княжеств. Вера то у всех одна.
  - Слава... Свету... Вырвались!.. - настоящий монах среди нас, запыхавшись, и говоря слово через пару вдохов, все-таки успел осенить себя святым знаком.
  - Да чтоб я... еще так бегал... - подхватил Квинт, из сгорбленной запыхавшейся фигуры, выпрямившись в рост и откинув голову. - Ив, куда теперь?
  - Туда, - махнул рукой наемник, даже не глядя. - На ту сторону за караванами.
  - Расступиться! - донеслось до нас с противоположной стороны. - Разойтись!
  Десяток стражников с начальником, раньше сидевшим за картой, пробирались сквозь народ в нашу сторону. Далече пока, но ждать было нельзя.
  - Да чтоб их!.. - протянул я.
  - И посильнее, - добавил Даламар, вновь срываясь на бег.
  Вновь бегом мы понеслись в сторону моста. Теперь уже медлить было смерти подобно. Такое движение не могли не заметить. Окрики сзади усилились, попеременно перемежаясь бранью, криками и топотом. Мы были и одеты полегче, и вооружены попроще, потому нам и вилять в толпе было попроще. Зато эти стражники наверняка были не столь усталыми.
  Сколько длилась эта гонка, сложно было понять - второй раз сбивался с ощущения времени за этот бесконечный бег. Но замаячивший спустя десяток домов мост вселял надежду. Человек на пути - по касательной, оттолкнувшись от него плечом, обогнуть. Телега - броситься в стороны. Снова человек и целая группка, которую напросто пробить плечом и пронестись под возмущенный вопль дальше. Вот уже две высокие башни с высокими решетчатыми воротами меж ними. Мост сразу за поднятым провалом решетки. В воротах стоит до боли знакомая телега каравана, одна единственная. А рядом с ней Тарон, своей щегольской одеждой узнаваемый издалека, о чем-то спорит со стражником. Громко, эмоционально и потрясая руками он что-то втолковывал ему, показывая то на телегу, то на решетку, то вообще на обе башни сразу.
  - Дорогу! - что есть мочи проорал я, едва не сбившись с ног и не понесшись куврком.
  - ...ворота! - едва-едва донеслось из-за наших спин. Но слишком тихо.
  У ворот шевеление. Тарон был искусным актером. Всплеснув руками, отшвырнув стражника, он в панике бросился к козлам. Телега рванула с места, видимо в нее запрягли самых мощных тяжеловозов. Стражник, тяжело из-за своих размеров поднявшись и что-то бранно закричав, вновь оказался на мостовой. Мифал, не мудрствуя лукаво просто снес его плечом.
  - Закрыть ворота! - пробилось сквозь шум сзади, и за нашими спинами упала решетка. Мы были на мосту. Меж четырех темных каменных колоссов, над неширокой и далеко не голубой водой, зато рядом с остановившейся телегой. В ней мы все и исчезли.
  Как прошел путь и разговор с другой стороной города никто из нас не знал. Нам чудилось, что доски телеги, на которых мы без сил лежали, просто тряслись и тряслись по мощеным мостовым, вплоть до того, как колеса не пошли по гладкой накатанной земле. Рессоры запели совершенно другую песнь из скрипов и щелканий, а мы посепенно не вылезли из нашего убежища.
  За нами прижимались к земле невысокие стены Юстани, города, который я надеялся в жизни более не видеть. Ни один из его берегов.
  Караваны шли друг за другом, подгоняя своих тягачей, и, лишь когда от города на горизонте не осталось и следа, сформировали два круга на раскинувшимся просторном лугу.
Оценка: 5.48*43  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"