Сборы, наконец, завершились. В багажник машины были последовательно уложены: а - три кабачка, здоровенных, как артиллерийские снаряды, бэ - два ведра молодой картошки, вэ - одна тыква, и гэ - еще несколько свертков со всякой мелкой ерундой, вроде моркови и свежей зелени.
Виталик тяжело вздохнул, и захлопнул дверцу багажника. Настроение было ниже плинтуса. Стояла дикая жара, а голова раскалывалась от боли. Сейчас ему хотелось лишь одного: наглотаться аспирина, и запить его холодной минералкой. А потом подремать пару часиков, чтобы переждать приступ внезапно накатившей мигрени... Но нет, вместо этого придется лезть в железную душегубку, и ехать в другой город.
И ничего тут не поделаешь - "мама". Если "маме" понадобилось полтора центнера овощей - то изволь бросить все, и доставить. Иначе будут проблемы с Викой.
Ох, не зря говорят - жениться нужно на сироте...
Сборы проходили напряженно - жара и головная боль не добавляли Виталику дружелюбия. Хотя за пару лет семейной жизни Виталик мастерски научился фильтровать базар и упырять мел, все же под конец он не выдержал, и сорвался. Сорвался, и наговорил Вике резкостей. В результате, когда они с женой уселись в машину, атмосфера стояла предгрозовая. Вика, с каменным лицом, молча щелкнула ремнем безопасности, и сразу же уткнулась в смартфон - живая иллюстрация мема "не подходи ко мне, я обиделась". Виталик тоскливо подумал, что впереди его ожидает очень веселая поездка. Во-первых - час туда, час обратно. И все это по африканской жаре, да еще с женой, играющей в молчанку. Во-вторых - в промежутке, у "мамы", еще придется чаи гонять, и слушать всю эту женскую трескотню...
Ох, грехи наши тяжкие.
Ладно, пора ехать. Вроде, все сделал, ничего не забыл.
Ах, да, конечно. Аспирин.
Виталик вытащил из бардачка таблетки - в блистере осталась всего пара штук, - лихо выдавил на ладонь... И, разумеется, уронил на пол. Пришлось, кряхтя, лезть под кресло, и проводить там поисково-спасательные работы.
Одну таблетку он так и не нашел.
Дело, которое начинается так паршиво, вряд ли закончится чем-то хорошим, подумал Виталик, выруливая со двора.
И оказался совершенно прав.
Странности начались, когда они проехали Затон. Сначала Виталик пытался не обращать на всю эту муть внимание - в конце концов, чего только не увидишь на отечественных трассах. Но такое... Такое...
- Что это вообще за хрень? - изумленно спросил Виталик, останавливая машину.
Дорогу между Затоном и Журавлево он знал от и до, как свои пять пальцев. Ну, еще бы - чуть ли не каждую неделю приходилось по ней к теще мотаться. Это была обычная двухпутка, средней паршивости, но без особых ям. Стандартный такой асфальтовый бугор, разделенный посередине белой линией.
Вот в ней-то, в этой линии, и была вся загвоздка.
После того, как они проехали Затон, с разметкой начало твориться что-то неладное. Сначала линия, бегущая посреди дороги, расщепилась надвое. Что уже являлось нарушением, ведь дорога-то была двухполосной. Впрочем, Виталик, заметив это, только хмыкнул. Подумал: опять дорожники чего-то начудили.
Но странности на этом не закончились. Через пару километров линии разметки опять расщепились, теперь уже на четыре части. Да, теперь по центру дороги бежали сразу четыре белые полосы. Причем нанесены они были как-то неровно, неряшливо - полосы извивались и перехлестывались, словно спагетти, свисающие с кончика вилки.
Или как щупальца гигантской хищной медузы - мелькнула в голове странная мысль.
- Совсем охренели, - пробормотал Виталик.
- Кто? - Вика на секунду оторвалась от телефона. Про охреневших ей всегда было интересно послушать.
- Дорожники. Видишь, что творится? Четверную сплошную нарисовали! Это как вообще понимать?
Вика мазнула по дороге безразличным взглядом, пожала плечами, и снова утопла в экранчике смартфона. Ну да, конечно, вконтач с фейсбукой гораздо интереснее, чем вся эта дорожная бижутерия.
Или чем головная боль мужа.
Во время разговора с женой Виталик на секунду отвлекся от дороги, а когда снова перевел на нее взгляд, то едва не выругался.
Разметка подкинула новый сюрприз. Четверная сплошная исчезла, теперь по центру вновь бежала одинокая белая полоса. Вот только видок у нее был... Тот еще.
По бокам у разделительной полосы проклюнулись ровные ряды одинаковых белых треугольников. Получился веселый узорчик, напоминающий елочку.
Или рисунок, украшающий шкуру гадюки.
А потом случилось это. Трасса вильнула, огибая холм, поросший чахлым березняком, и справа промелькнул дорожный знак. Сначала Виталик не обратил на него внимания, он даже не понял толком, что именно увидел. Но потом в голове щелкнуло, и Виталик ударил по тормозам.
Вика уронила телефон, возмущенно пискнула и разразилась длинной гневной тирадой. Но Виталик даже ухом не дернул - слишком поразила его эта штука. Он сдал назад, и остановился у странной конструкции.
- Что это вообще за хрень?
Хрень и впрямь была очень странная. Даже Вика, увидев ее, удивленно замолкла.
Из придорожной пыли торчал столб - самый обычный, ничего примечательного. Просто длинная металлическая палка, выкрашенная скучной серой краской. Однако макушку этого столба украшал очень странный знак.
По форме он напоминал звезду - обычную советскую пентаграмму, только со сглаженными уголками. Сама звезда была белой, по краешку ее обегала тонкая черная каемка, а в центре красовалась загадочная надпись...
- Что там написано? - спросила Вика.
И сама же прочитала:
- "ВЛОАРР!"
В салоне повисло напряженное молчание. Потом Виталик неуверенно хихикнул.
- Наверное, прикалывается кто-то.
В принципе, выглядел знак довольно обычно, и даже как-то обыденно - если не считать, конечно, его странной формы и этой идиотской надписи. Он был довольно потрепанным, с одной стороны слегка погнут, и даже кое-где погрызен ржавчиной. Вообще, у знака был такой вид, словно он провисел здесь очень долго...
Чего, разумеется, быть не могло. По тысяче разных причин.
Да, выглядел знак безобидно. Однако... Может, всему виной была жара, головная боль, которая никак не хотела униматься, и эта дурацкая разметка, так раздражавшая Виталика, но... Словом... Было в дорожном знаке что-то нехорошее. Веяло от него какой-то жутью. Чем дольше Виталик всматривался в белую звезду, обведенную траурной каймой, тем больше возрастало в нем чувство тревоги.
Справа хлопнула дверца. Это Вика вылезла из машины. Теперь она стояла на обочине, и задумчиво оглядывалась.
- Зай, а мы правильно едем? - спросила Вика. - А места какие-то... Не такие.
"Зай" уже хотел было рубануть в ответ что-то резкое, но вдруг понял, что в словах жены есть резон.
Виталик знал эту дорогу от и до, как свои пять пальцев. Ну, в смысле, помнил ключевые точки, всякие приметы, а также опасные места, в которых могли прятаться менты. И, конечно, он более-менее представлял, как выглядят местные пейзажи. Когда постоянно ездишь по одной и той же дороге, такие вещи невольно запоминаются.
Так вот. Пейзажи и впрямь были "не такие".
Нет, в принципе, ничего особенно не изменилось - вокруг была все та же холмистая степь, поросшая сорной травой, все те же редкие березовые рощицы...
Вот только не узнавал Виталик ни этой степи, ни этих рощиц.
Он вылез из машины и осмотрелся. Сейчас они находились километрах в двадцати от Журавлево. По идее, впереди уже должна была маячить труба старого цинкового завода.
Должна была - но не маячила.
Виталик заглянул в машину, и включил навигатор. На экранчике загорелась надпись - "Поиск сигнала".
Так, понятно. Попробуем телефон.
Телефон тоже ни хрена не ловил. Вообще, в районе Журавлево имелась слепая зона, куда не добивали сотовые вышки; местные называли ее "Бермудским треугольником". Что ж, подумал Виталик, видимо, как раз в ней и встали.
Он еще раз окинул взглядом окрестности, и устало поскреб в ноющем затылке. Неужели и впрямь где-то не там повернул? Да нет, быть такого не может, сто раз ведь по этой дороге ездил.
Что за чертовщина!
- Свернули не там, - с уверенностью бывалого штурмана сказала Вика.
- Да где не там-то?! - взорвался Виталик, - Дорога прямая! И вообще - каждые, блин, выходные по ней катаемся! К твоей, блин, маме!
Он залез в машину, раздраженно треснув дверцей, и мотнул жене головой - садись, мол. Та помялась немного, но все-таки забралась в салон. Повернулась к Виталику, словно хотела что-то сказать, но потом вспомнила, что они поссорились, снова надулась, и отвернулась к окну.
Ну и черт с ней.
Виталик резко тронул машину, сходу загнав стрелку спидометра за девяносто. Странный знак быстро исчез за поворотом. Про себя он решил так - все дело в жаре и головной боли. Ну, и в дурацкой разметке тоже. Чудится из-за нее всякое.
С разметкой, к слову, начала твориться совсем уж запредельная дичь. Сначала "елочка" сменилась на неряшливый серпантин, словно кто-то расписывал на дороге гигантскую ручку, потом в этот серпантин стали вплетаться странные символы, напоминающие алхимические - круги, кресты, многоугольники, еще какая-то чертовщина.
Вдруг впереди показался дорожный щит - на первый взгляд, совершенно обычный. Уф, слава богу; кажется, выехали из аномальной зоны. Но, когда Виталик подъехал поближе, и увидел, что написано на щите, то почувствовал, как сердце пропустило удар.
Вся поверхность щита оказалась покрыта беспорядочной мешаниной стрелок, а в центре было криво наляпано единственное слово - "ПЛУВДО".
- Виталь, давай назад повернем, - сказала Вика.
Она больше не таращилась в телефон. Теперь ее взгляд был неотрывно прикован к дороге.
Сказать по правде, Виталик и сам уже хотел повернуть назад. Он понимал, что вокруг творится что-то ненормальное. Возможно, даже опасное.
К тому же - жара.
К тому же - головная боль...
По сути, препятствие было только одно, но совершенно монументальное: если не отмучиться сегодня, то завтра снова придется тащиться к "маме".
И этот аргумент перевешивал все остальные.
Поэтому Виталик стиснул зубы и прибавил газу. Сейчас, вот прямо сейчас, за этим поворотом должен открыться вид на старый цинковый завод, а там и до Журавлево рукой подать...
Машина обогнула холм, и нырнула в гулкую тьму.
Вика испуганно вскрикнула, а Виталик, наоборот, онемел от удивления. Машина летела по огромной трубе, похожей на тоннель метро, только шире раз в десять. Стены трубы были сплошь исчирканы светящимися белыми линиями; Виталик не сразу признал в этом безобразии окончательно свихнувшуюся дорожную разметку.
Тоннель извивался, как нора гигантского червя; тут и там в нем открывались боковые проходы. Внезапно из одного такого прохода, бешено мигая огнями, и пронзительно воя, вынырнула какая-то хреновина, и понеслась навстречу. Больше всего она напоминала клубок стекловолокна, только размером с микроавтобус.
За секунду до столкновения, хреновина отвернула в сторону, и поехала прямо по стене тоннеля, а потом, кажется, вообще перепрыгнула на потолок.
- &%@, - сказал Виталик.
Тоннель закончился так же резко, как и начался - машина вылетела на открытое пространство.
И тут стало ясно, что они и впрямь не там повернули.
Небо было красным - такого насыщенного красного цвета, который можно увидеть только во сне. И в нем горели синие звезды.
Под этим безумным небом раскинулась равнина, плоская, как стол, и ядовито-зеленая, как дешевая газировка. Равнину прорезала дорога, по которой катилось нечто... Виталик затруднялся сказать, что именно; наверное, это были машины. Но разум отказывался воспринимать их в таком качестве; они выглядели даже чудовищнее, чем та штуковина из тоннеля.
Трафик был совершенно безумным. К тому же правила вождения серьезно отличались от привычных Виталику. Поэтому он принял единственно верное решение - быстро свернул на обочину.
Как оказалось, очень вовремя.
Их уже поджидали.
Позади раздалось подозрительно знакомое пиликанье, и замигали синие огни.
Что-то подъехало и остановилось рядом. Что-то огромное, размером не меньше самосвала.
Затем звонко чавкнуло - должно быть, это открылась водительская дверца...
И на боковое стекло тяжко шлепнулось толстое фиолетовое щупальце.
Вика страшно завизжала, и забилась в угол салона. Виталик молча смотрел на фиолетовое щупальце, на его пульсирующие присоски, похожие на крохотные жадные рты, и чувствовал, как стремительно седеет.
Разметка.
Проклятая разметка!
Выходит, это не дорожники начудили.
Это он ехал черти как.
И бог знает, сколько правил при этом умудрился нарушить.
А также - какое за это положено наказание.
Ведь незнание закона не освобождает от ответственности.
Виталик стряхнул оцепенение, и начал судорожно рыться в бардачке, откапывая среди дорожных карт свои водительские права.