Аннотация: Тургон погиб в Хэлькараксэ, а Эленвэ осталась жива.
Дочь уже оказалась в надежных руках его товарищей, на прочном льду, и он устремился к жене. Холод пробирает до костей, усталость тянет на дно, но он находит в себе силы добраться до Эленвэ, помочь ей ухватиться за брошенную веревку. Жена тоже достигла края полыньи и он старается только не выпустить спасительную веревку, да это и трудно было бы сделать - холод сковал пальцы. Но сзади слышится грохот и страшный удар отправляет его вниз, в темноту.
На морском дне он все же отдохнет.
***
Что же до Эленвэ, жены погибшего Тургона и их дочери Идрили, то они поселились вместе с отцом Тургона, Верховным Королем Финголфином в холодном Хитлуме. Идриль, достигнув возраста расцвета, стала настоящим чудом туманного Севера, его прекрасным золотым цветком. Но не избрала она себе мужа, и сердце ее оставалось свободным.
Когда отгремела ужасная Битва Бессчетных Слез, и Хитлум был покорен, Эленвэ и Идрили удалось скрыться и, не в силах преодолеть перевалы Гор Тени, которые сторожили воины Врага, остались они в Земле Туманов. Их приютили эльфы Митрима, предводителем коих был Аннаэль, и жили они в тайном убежище коренных жителей Хитлума. Страх и печаль были их постоянными спутниками, но все же эти женщины не впали в отчаяние, ибо были сильны духом и волей.
***
- Назовите его Туор, - молодая мать устало прикрыла глаза. - Позаботьтесь о нем... прошу вас.
- Ты оправишься, - в мелодичном голосе Эленвэ тоже сквозила усталость - роды были долгими и трудными. - Верь мне, Риан, ты будешь жить и сама воспитаешь сына.
- Нет, - Риан отвечала тихо, но твердо. - От боли и крови рождения я бы оправилась... но тоска пожирает меня изнутри так же верно, как ржа ест железо. Я лишь найду тело возлюбленного мужа моего... и упокоюсь рядом с ним. Не пытайтесь меня удержать, это невозможно.
- Я бы удержала тебя, если бы могла, - Эленвэ посмотрела на аданет испытующе. - Но ты права - это невозможно. Стало быть, такова судьба твоего сына - с рождения жить среди другого народа, не зная ни матери, ни отца.
- Такова судьба, - эхом повторила Риан.
***
И взяла Эленвэ сына Риан и Хуора на воспитание, и вырос Туор сильным и смелым, умелым и учтивым, достойным сыном народа людей и воспитанником народом эльфов. Эленвэ была ему за матерью, а Аннаэль - отцом, Идриль же звал он своей сестрой и любил ее более всего на свете. Но когда исполнилось ему девятнадцать лет, вастаки и орки пронюхали об убежище Темных Эльфов и напали на пещеры Андрота. Эльфы стойко сражались, однако врагов было чересчур много. Эльфы слишком хорошо знали все ходы и выходы в горах и, когда схватка стала безнадежной, скрылись от слуг Моргота. Но из-за погони Туор и Идриль отделились от прочих и бежали на юг, в то время как остальные устремились на восток, к Дориату. Горевала Эленвэ от разлуки с дочерью и названым сыном, но ничего не могла поделать - эльфов Аннаэля было слишком мало, а земли Хитлума были слишком опасны, чтобы продолжать поиски. Ей оставалось уповать лишь на силу и храбрость Туора, на стойкость и мудрость Идриль и на милость Валар.
Но Идриль и Туор не погибли, ибо оправдали они все надежды своей матери, а милость Валар пребывала с ними. Милостью Владыки Ульмо был им дан в проводники ручей, который вывел их на юг, к быстрому Нарогу, и сам Владыка явился им, предрекая Туору и его сыну великую судьбу и обещая помощь, когда придет нужный час. Но после этого Ульмо исчез, а беглецы отправились дальше на юг по берегу реки. К счастью, стражи Нарготронда быстро узнали в Идриль женщину из своего народа, а потому не стали стрелять, но привели обоих беглецов к королю Ородрету. Тот сразу признал свою родственницу, и ради нее Туору позволили жить в тайном городе, тем более, что тут уже поселился его близкий родич, Турин, сын Хурина. Обрадовались родичи нечаянной встрече, но слишком разнились они нравом, чтобы сдружиться. Турин был мрачен и печален, мало надежды он видел в будущем и веселье находил лишь в сражении, желая отомстить Морготу за несчастья своего народа. Туор же был весел нравом, приятен в разговоре, быстро овладевал любым мастерством, войны же не любил, хотя сражался храбро и стойко. Турин к Валар относился равнодушно и считал, что они ничем не помогут Средиземью, Туор же только в Валар видел надежду. Турин выводил войска Нарготронда на битвы, желая своими силами очистить землю от врагов, Туор же слушал Идриль, а та считала, подобно Гвиндору, что Нарготронд не должен обнаруживать своих сил в сражениях, ибо тогда он погибнет, открывшись гневу Моргота, помощи же следует ждать только от Валар.
***
- Я согласен с Гвиндором, о владыка Ородрет, - златовласый человек, сидевший неподалеку от трона встал, поклонившись королю, в знак, что хочет говорить. - Не будет нам удачи, если мы одни будем противостоять злобе Моргота, он быстро раздавит Нарготронд, ибо сила его слишком велика.
- Вот как, - Турин тоже встал со своего места по правую руку короля. - Странно мне слышать столь трусливые речи от человека из моего народа. Я знаю, что Хуор, твой отец и мой дядя, был отважен и никогда не бежал от боя, но, быть может, ты пошел нравом в свою робкую мать? Что же ты предлагаешь - трусливо забиться в нору, вновь взять отравленные стрелы и стрелять во всех, кто приближается к границам, не разбирая друзей и врагов? Еще немного - и я начну сожалеть, что этого не случилось с тобой!
- Глупо лезть на медведя с голыми руками, разве что он рвется в дверь твоего жилища, храбрый брат мой, - лицо Туора было спокойно, хотя в глазах разгорался огонек гнева, ибо никто из Народа Хадора не спустил бы оскорбления своей матери. - Но Моргот еще пока не стучится в наши ворота. А Владыка Ульмо обещал нам помощь - когда придет час. Я хочу дождаться знака.
- Смерти ты дождешься, а не помощи! Что толку в бесплодных обещаниях, когда со всех сторон мы окружены морем врагов! - Турин почти кричал, не в силах сдержать себя. - Мы должны сражаться и искупить этим былую трусость! - при этих словах король Ородрет на троне вздрогнул, но не произнес ни слова и не подал никакого знака. - Только храбрость, только сила, только стойкость помогут нам!
- Только вера и надежда - наша опора, - Туор говорил тихо, но его слышали все. - Однако король еще не сказал своего слова, - он обернулся к Ородрету. Тот некоторое время сидел в молчании, затем произнес:
- На Валар надеюсь и я, о Туор, но родич твой Турин прав - довольно мы сидели здесь в трусости и праздности! Трусость внушили нам некогда речи коварного Куруфина и теперь мы должны отбросить чары его слов и выйти навстречу врагу. А если Валар захотят помочь нам - то помогут на поле боя.
***
Так к словам Туора и Идрили не прислушались, и Турин выводил войска на сражения, и бились его воины с порождениями тьмы, и одолевали их. И ликовал народ Нарготронда, уверившись в собственной силе и военном таланте своего нового полководца. Туор тоже сражался там, ибо не хотел оставить приютивший его народ без помощи, и в сражениях тех он доказал, что говорил не из трусости, ибо мало кто из эльфов мог бы сравниться с ним на поле боя, и лишь один Турин превосходил его в силе и владении оружием. Но Туор не завидовал родичу, а спокойно принимал все, как есть. Однажды он даже спас Турина, когда того окружило множество орков, прорубил к брату путь и вместе они сдерживали натиск, пока не подошли другие воины. После того случая Турин больше не позволял себе плохо говорить о Туоре и его матери, хотя и не изменил своей тактики и по-прежнему желал сокрушить Моргота одной лишь силой. А потом пришло Турину в голову, что для лучшего передвижения войск нужно перебросить через Нарог каменный мост, и, хотя возражали против этого Идриль, Туор и Гвиндор, говоря, что так он подвергает город опасности, Ородрет прислушался не к ним, а к главному своему полководцу и мост был построен.
Прожил Туор в Нарготронде уже два года и достиг расцвета силы и мужественности. Здесь он обрел и свое счастье, ибо понял, что любит Идриль не как сестру, но как возлюбленную, а она отвечала ему взаимностью. Ородрет не был против их брака, и вскоре Туор и Идриль сыграли свадьбу. Печалилась Идриль, что нет здесь ее матери Эленвэ, но сердцем чуяла, что она жива, и это помогало ей снести разлуку.
Вскоре Идриль зачала ребенка, а Туор вновь увидел Владыку Ульмо. Как-то раз сидел он на берегу стремительного Нарога и думал о жене и о будущем ребенке, когда из потока восстала огромная волна, преобразившаяся во Владыку Вод. В благоговейном страхе преклонил Туор колена, но Вала разговаривал с ним милостиво и вновь предрек великую судьбу его сыну, которого велел назвать Эарендилем. Но кроме этой радостной вести, говорил Ульмо и о другом, и эти его слова были мрачны и тревожны. Приказал Владыка Туору передать королю Ородрету его повеление: разрушить камни гордыни Турина, коими он сковал реку, а иначе предрекал гибель Нарготронду и многим его жителям. С этими словами рассыпался он водяной пеной, а устрашенный Туор поспешил к королю. Но Ородрет не слушал его, во всем подчиняясь Турину, а тот стал говорить о зависти Валар, мол, они боятся, что эльфы и люди сами справятся с Морготом и потому внушают им трусость и нежелание сражаться. Разгневался Туор на такие речи, но вновь не стал ссориться с родичем, а покорился решению короля. Ибо тот, кто говорит о послушании и верности, сам не должен бунтовать.
***
Золотые волосы спящего младенца сверкали в свете солнечных лучей, проходивших через высоко прорубленное в пещерном чертоге окно. Ни отец, ни мать не могли сдержать улыбки, глядя на спящее дитя. Но тут же облако тревоги набежало на чистый лоб Идрили и тронула она мужа за руку, приглашая для разговора в соседнюю комнату, дабы не тревожить детский сон.
- Последние сражения были успешны, - сказала она Туору, и тот кивнул, хотя в этом не было особой нужды - Идриль знала обо всех делах города. - Но, - продолжала женщина, взяв мужа за руку, - я боюсь этих побед больше, чем поражений, ибо они вселяют самоуверенность в Турина и короля. А самоуверенность эта очень опасна, ведь мы не смогли бы победить Моргота, будь нас в десять, в сто раз больше! Это не под силу одним эльдар, даже вместе с эдайн... уж не говоря о тени нашего Рока.
- Что же ты предлагаешь? - Туор слегка сжал пальцы жены. - Ты же прекрасно знаешь, что ни меня, ни тебя, ни Гвиндора король не слушает. Уговоры бесполезны, а действовать силой мы не можем.
- Вот что пришло мне на ум, Туор, - свободной рукой Идриль задумчиво коснулась щеки, - если не можем мы спасти весь город - надо спасти хотя бы что-то. Рано или поздно Моргот пришлет такое войско, что Нарготронд падет - и тогда у нас должны быть пути для отступления.
- В Нарготронде есть тайные ходы и благодаря милости короля мы знаем их все, - ответил Туор, пребывая в некотором недоумении. - Чего ты хочешь еще, жена?
- Пробить новый ход, - ответила Идриль, - но такой, чтобы о нем не знали ни король, ни Турин. Ибо есть у меня предвидение, что старые пути отступления нам не помогут. Я постараюсь сама и через Гвиндора рассказать тем, кто думает так, как мы, о наших замыслах и попросить помощи каменщиков и рудознатцев. Ты же говори среди эльдар о том, чтобы они, когда потребуется, были готовы отступить слаженно, а не бежать в испуге в разные стороны.
- Хорошо, любовь моя, - Туор наклонился поцеловать жену. - Я знаю, что ты не посоветуешь плохого.
***
И случилось так, как боялись Туор, Идриль и Гвиндор. Вскоре Моргот послал к Нарготронду несметное войско, а предводительствовал им могучий дракон Глаурунг. Враги разбили войско Ородрета и Турина на равнине Тумхалад и король был убит. Турин же попал под чары дракона и, сам того не желая, открыл ему все тайны Нарготронда. И все старые тайные пути были заняты орками, и если кто желал спастись по ним, то попадал им в лапы.
Но многие знали о замысле Туора и Идрили и, увидев, что битва проиграна, собрались у нового тайного хода, который был окончен незадолго до битвы. Так спаслись многие уцелевшие жители Нарготронда, и среди них была дочь короля, Финдуилас, и Гвиндор, друг Турина. Но куда подевался сам Турин - про то беглецы не ведали, хотя тела его не нашли среди павших.
А остатки эльфов Нарготронда, коих вели Туор и Идриль, несшая на руках сына Эарендиля, спаслись и отступили на юг, в Гавани Сириона. Когда прожили они там несколько лет, то пришли в Гавани и беглецы из Дориата, разоренного сыновьями Феанора, и о радость! была среди них и пережившая все сражения Эленвэ. Радостна была встреча матери и дочери, и названного сына, и неведомого праматери внука.
А когда вырос Эарендиль, он женился на Эльвинг, и после разорения Гаваней сыновьями Феанора, они вместе нашли путь в Валинор и благодаря их мольбе, пришла оттуда помощь Средиземью, и так исполнилось предсказание Ульмо о великой судьбе сына Туора.
***
- Вот видишь, Владыка Вод, - тих голос Вайрэ, но тверд и незыблем, как голос судьбы, - ты напрасно тревожился. Есть много путей, коими идет судьба, и то, к чему ты стремился, исполнилось по-иному, чем ты задумал.
- Ты говоришь верно, о Плетущая Узор, - Ульмо усмирил рокот волн в своем голосе, дабы не тревожить покой Дома Вайрэ. - Все исполнилось, как должно.
Вайрэ наклонила голову над следующим Гобеленом, а Ульмо устремил взор глаз цвета морской волны на стену, где висели картины Несбывшегося, и с печалью глядел он на Белый Город Гондолин, который никогда не будет возведен.