Аннотация: Всегда ли спасение означает спасение? Ужасы.
Он ковылял по узкому каменному коридору, задыхаясь от страха и усталости. Когда несколько часов назад очередной удар кирки проломил в стене шахты дыру, пахнувшую ему в лицо иным воздухом, воздухом свободы, он, не раздумывая, протиснулся туда. Всё, всё, что угодно, только не рабский труд во славу Моргота, не отвратные морды орков-надсмотрщиков, не их дубинки и бичи!
Всё, что угодно?
Пройдя с десяток фатомов, он уложил свои кандалы на камень и ударил по ним прихваченной киркой. К несчастью, один из неловких ударов пришелся по ноге, и теперь он прихрамывал.
Но хватятся его нескоро. Пока рабов соберут из всех шахт, пока пересчитают, пока найдут пролом... Он успеет уйти далеко.
Воздух с присвистом вырывался из пересохшего горла. Сердце от страха колотилось так, что он, кажется, мог слышать его удары... Уж не говоря о том, что их слышат все вокруг. И прежде всего - орки и волки, уже отправившиеся в погоню. Они найдут его по кровавому следу. Они догонят его.
Мертвая тишина пещер нарушилась слабым шумом шагов позади. Погоня! Он пришел в ужас, попытался идти быстрее - и не смог, схватил камень - и выронил. Бесполезно, всё бесполезно! Взгляд его панически заметался по сторонам и вдруг выхватил темную дыру в стене, небольшую - едва-едва протиснуться. Вот оно - спасение!
Из последних сил он продирался по узкому ходу, каждое мгновение ожидая услышать позади преследователей. Глупо, как всё глупо... и как безнадежно.
Один раз он испугался, что застрял, но всё же сумел протиснуться, а дальше лаз стал расширяться, и он немного успокоился. Может быть, ему удастся ускользнуть. Может быть...
Но Валар, видно, хотели лишь посмеяться над ним. Лаз закончился глухой стеной. Он стиснул зубы, чтобы не испустить горький стон разочарования, и замер, прислушиваясь. Тихо. Мертвая тишина. Кажется, ему лишь показалось...
Показалось?
Он осторожно пополз назад, теперь двигаясь вперед ногами. Камни обдирали его бока и спину, на стенах оставались кровавые пятна. Но ему удалось проползти совсем немного, когда пол и стены ощутимо затряслись.
Землетрясение! Они часто бывали здесь, подле огненного Тангородрима. Каждый раз, когда одна из его вершин извергала пламя, окружающие горы тряслись, будто в лихорадке.
Землетрясение! Надо побыстрее выбираться из этого лаза, могущего стать ловушкой...
Поздно! Впереди послышался грохот рушащихся камней, и через несколько дюймов он ощутил ногами новую каменную стену.
Обвал. Несколько мгновений он просто лежал, без единой мысли в голове. Разум искал спасения в бездумье, не желая признавать очевидного. Потом он толкнул камень в безумной надежде. Вот, сейчас он покатится вперед, открывая ему дорогу, сейчас...
Тщетно. Камни впереди не поддавались никаким усилиям. Он толкал и толкал, сбив ступни в кровь, но это было так же безнадежно, как пытаться обрушить весь Тангородрим. Обессилев, он затих, лишь дыхание судорожно вырывалось из груди.
Оставалась лишь одна, крохотная надежда. Он снова пополз головой вперед, туда, где был тупик. Быть может, он ошибся? Быть может, там можно пробраться - так или иначе?
Слабая надежда умерла, не успев даже толком родиться. Крохотные трещины и щели в стене были - он чувствовал слабые дуновения воздуха снаружи. Но пробить эту стену голыми руками было невозможно. Понадобилось бы полсотни сильных ударов кирки - не меньше, он чуял это всем своим естеством нолдо-рудокопа. Но где кирка? Брошена перед его паническим бегством в этот лаз, ставший ловушкой... Дурак, десять, сто раз дурак!
Ужас захлестнул его, затопил с головой, и он принялся царапать камень яростно, как животное, пытающееся выбраться из клетки. И так же глупо и бессмысленно.
Затих. Пальцы нестерпимо болели - из-под содранных ногтей сочилась кровь. Эта боль немного отрезвила его. Надо думать. Думать, как выбраться из смертельной ловушки.
Железо у него всё-таки было. Обрывки оков на ногах. Но до них не дотянуться, не достать рукой - в этой крохотной пещерке он не может даже согнуть ноги. О, он нескоро умрет здесь! Воздух проникает снаружи... его убьет жажда...
Или...
Или...
Мысли начали путаться. Толща гор давила на грудь, темнота черными волнами потихоньку накатывала на разум, отъедая кусочек за кусочком, как прилив медленно, но неотвратимо пожирает берег. Но стоит ли держаться за здравый рассудок? Безумие подарит ему отдых...
На что похоже безумие?
На черный водоворот, что жадно всасывает в себя любую искорку света, любую здравую мысль рассудка. Он терзает и перекручивает, калечит и ломает...
Нет!
Нет!
Лучше уж смерть... простая честная смерть.
Он тихо заплакал, потом зарыдал громче, завыл в голос. Звук эхом отразился от слишком близких стен и чуть не оглушил его. Он замолк, дрожа всем телом.
Тишина затопила уши. Мертвая, безжизненная тишина, тишина глубоких подземных туннелей, где нет ни зверей, ни насекомых, и даже вода - где-то там, выше. Ни плеска, ни капли, ни ветра, ни вздоха...
Нет!
Ничего...
Темнота...
И тишина...
Темнота...
Тишина...
Грудь сдавило, будто стальным обручем. Воздух едва проникал в легкие и даже выходил из них с трудом. Сейчас он перестанет дышать... Сейчас...
Нет... Не получается. Лишь мучение - не избавление.
Темнота.
Тишина.
Темнота.
Безумие пожирает берег разума, черный водоворот ждет его.
Ти... нет-нет!
Слабые звуки снаружи. Удары... голоса.
От нахлынувшей радости он потерял сознание.
***
- Недалеко убежал, голубчик...
- Дохлый?
- Да нет, теплый еще!
- А нахрен его вытаскивать? Здесь нет выхода. Пусть бы и подох тут. Всё равно уже никуда не годится...
- Дурак ты, Харш! Мы еще повеселимся... Да и другие должны видеть.
***
Он не обращает внимания на пинки и удары. Он понимает, что скоро умрет, он уже почти умер там, в темноте и тишине, слабая связь души и тела скоро порвется, даже если орки не поторопят смерть. Но он все равно улыбается. Он избежал темноты и тишины, и теперь ему не страшна любая казнь.
Любая?
Небольшое углубление в каменной стене. Его вталкивают туда, быстрыми ударами наспех вбивают цепи в стену. Один камень кладут на другой, скрепляя раствором...
Вопль такой силы, кажется, должен разрушить весь Тангородрим. Но он быстро смолкает.