Аннотация: Берен женился раньше, чем встретил Лутиэн.
Кольцо врагов - все теснее. Следует уходить, но куда? Север, восток и запад закрыты. Остается лишь юг. Юг, где возвышаются Горы Ужаса. Их недаром прозвали так, туда боятся заходить даже орки... Решено - лучше уж попасть в брюхо чудовища, чем в лапы морготовых прислужников...
В который раз Берен порадовался, что жена, милая Арандис не осталась с ним. А сколько сил понадобилось, чтобы уговорить ее покинуть Дортонион! Лишь мысль о том, что владычице Эмельдир нужна помощь в походе, где много стариков и детей, заставила ее уйти. И теперь она в безопасности - во всяком случае, Берен на это очень надеялся. И чтобы вновь встретить ее - тоже необходимо идти на юг. Он дойдет до дороги между Нан-Дунгортеб и Завесой Мелиан, а потом повернет на запад...
***
Шатаясь, Берен из последних сил шел к просвету между высокими темными деревьями. Поляна, а быть может, даже - конец проклятого леса! Вдруг впереди раздался странный, полузабытый звук. Человек остановился, прислушался. Ну конечно! Орки не терпели собак, в Дортонионе они перебили их всех до единой, как и людей... а слышит он именно собачий лай. Значит, некий друг близко. Надежда придала сил, но пригасила бдительность. Почувствовав легкий укол в шею, Берен повалился на землю.
***
Очнулся он в темноте - или, по меньшей мере, так ему казалось. Может, он ослеп? Берен попытался поднять руку. Это удалось сделать с большим трудом, как будто рука стала железной или каменной. Он не связан - значит, не в руках врагов. И тут Берен ощутил движение неподалеку от себя. Движение крупного живого существа. Вони не было - значит, не зверь.
- Кто ... ты? - слова давались пересохшему горлу с трудом. - Друг или враг?
- Это зависит от того, кто ты, - ясный голос не мог принадлежать слуге Врага, если это, конечно, не сон и не морок. - Разве ты меня не видишь? Ах да, конечно... Вы, смертные, слишком часто не видите дальше собственного носа - даже унгола не заметите, который собирается съесть вас на обед.
Чиркнул кремень и в свете разгоревшегося факела Берен различил тонкие черты и золотые волосы эльфа. Конечно, кто же еще мог сначала спасти, а потом надменно язвить глупому смертному! Но Берен быстро подавил поднявшееся раздражение - все же он был обязан этому высокомерному существу жизнью. Перед эльфом незачем было таиться:
- Я - Берен... сын Барахира... владетель Дортониона... и вассал Финрода Фелагунда.
Густые брови эльфа поднялись в удивлении:
- Берен? Да, о твоих деяниях поют много песен, но и о смерти твоей мы слышали много вестей. Значит, они лживы. Тем лучше, ибо давно никто так не гневил Моргота, - он усмехнулся, и Берен слабо улыбнулся в ответ. Эльф отвел глаза от лица человека и молчал, задумчиво перебирая выбившуюся прядь волос. Наконец, Берен решился нарушить молчание:
- Теперь я вижу... что ты друг, но ... может быть, назовешься? Или ты все еще... не веришь мне? Боишься ... назваться?
Эльф вскочил, покраснев от гнева:
- Даже будь на твоем месте Моргот Бауглир, я не стал бы таиться! Я - Турфин Келегорм, третий сын Феанора, владетель Аглона!
В этот миг в круге света от факела появилась собачья голова, и Берен понял, что видит легендарного Хуана, чей лай он слышал совсем недавно.
***
- Я направлялся к братьям моим, в Химринг. Не один - но со спутниками мы расстались, когда два дня назад на нас напали здешние твари. Уж и не знаю, где мои товарищи и живы ли... Мы с Хуаном искали выход из этого леса и почти нашли, но здесь я увидел, как унгол потащил тебя в свое гнездо. Ненавижу этих тварей! - лицо Келегорма исказилось гримасой отвращения. - Даже если бы он тащил в свою нору орка - я бы лучше сам убил его, чем позволил бы сожрать этому чудищу.Сначала мы с Хуаном убили унгола, потом занялись тобой. Поначалу я и думал, что ты орк, да, к твоему счастью, быстро понял, что ошибся. Ты был как мертвый, но я-то знаю нрав унголов. Они никогда не тащат к себе дохлую добычу. Потому я перенес тебя в эту пещеру и ждал, пока ты очнешься.
- Благодарю тебя, - после фляги воды и ночи отдыха речь давалась с куда меньшим трудом. - И в благодарность прими мою службу. Клянусь тебе в вечной дружбе и помощи в любой беде, если помочь будет в моих силах. Пусть Манвэ Небовластитель будет свидетелем моей клятвы!
Эльф молчал, явно удивленный, затем медленно сказал:
- Зря ты это делаешь, человек. Кто знает, к чему может привести такая клятва?
- Я слов своих назад не беру, - хмуро ответил Берен, глядя прямо в глаза нолдо.
- Что ж, да будет так. Только мнится мне, что дороги наши вскоре разойдутся.
***
Но Келегорм ошибался. Из земель у Гор Ужаса не так просто выбраться. К вечеру следующего дня надежного убежища найти не удалось, а Хуан предупредил - Берен не знал, как он общается с хозяином, но Келегорм его прекрасно понимал - что вокруг собралось множество волков. И они хотят настичь путников - прежде, чем те выйдут из этой земли и окажутся в безопасности.
- Драться - бесполезно, - зло сказал Келегорм невольному спутнику. - Их слишком много. Остается одно - бежать, хоть мне это и не по нраву.
И они побежали. До смерти своей не забудет Берен этот бег - на последнем дыхании и последней силе, с зелеными глазами и волчьим воем сзади и с боков, с золотоволосым эльфом по правую руку и серебристо-белым волкодавом по левую. Оба спутника Берена сохранили куда больше сил, чем последний защитник Дортониона, но даже не думали бросить его. Наконец, впереди показался просвет. Конец гиблому лесу! Но волки и не думали отставать. Бежать на запад или на восток - по дороге вдоль северной границы Дориата - было невозможно. Оставался один путь - на юг, через Завесу Мелиан. Через которую им не пройти... Берен остановился и развернулся, стягивая с плеча лук - хоть сколько-то тварей он заберет с собой...
- Ты зачем остановился? - дернул его за руку явно рассерженный эльф. - Вперед!
- Куда? - задыхаясь, прохрипел Берен. - Завеса... Кто нас пустит - Тингол не любит ни людей... ни ваш род...
- Войдем сами, - криво ухмыльнулся сын Феанора. - На Хуана не действует ни одно колдовство - думаю, он проведет нас и здесь.
***
Хозяин валинорского пса не ошибся - Хуан, и правда, смог провести их через все ловушки Завесы. Он уверенно вел их в сторону от тропы, в казавшуюся непролазной чащу - и в последний миг оказывалось, что это лишь морок, а дорога идет именно здесь. Волки же отстали на границе. Но проверять, ушли ли они, или остались сторожить добычу, невольные попутчики не решились. Дориат пока казался вполне безопасным и мирным местом - высокие, раскидистые деревья, тихо шелестящие на ветру, приветливые поляны с мягкой травой, журчащие ручейки...
- Так-то оно так, - заметил Келегорм на замечание Берена о мирности и спокойствии леса, - да только ты недавно верно сказал: не любит Тингол ни вас, ни нас. Так ведь ты перед ним еще ни в чем не провинился, а я... Ладно, попробуем переночевать здесь, а завтра уйти как можно дальше на восток и выйти вновь на дорогу. Быть может, нас и не обнаружат. А обнаружат - так еще пожалеют! Просто так я им не сдамся, - он сжал руку в кулак.
Берен тяжело опустился на траву. Он так устал за прошедшие годы, а особенно - за последние месяцы, что суд эльфийского короля с последующей возможной казнью казался ему сущим пустяком. В конце концов, Тингол - не Моргот, мучить не будет...
С этой мыслью он и заснул, а проснулся оттого, что эльф теребил его за руку.
- Пора? - поднялся на локте человек.
- Нет еще, - ответил Келегорм, явно встревоженный. - Но Хуан тут кое-кого обнаружил... неопасного. Пойдем, взглянем сами.
Когда они вышли на поляну, заросшую по краям болиголовом, у Берена захватило дух. Никогда и нигде не видел он чего-то столь же прекрасного - да, по чести говоря, и не надеялся увидеть! Под звуки невидимой флейты на поляне кружилась в танце девушка в голубых развевающихся одеждах. Видел Берен и эльфов, и даже их женщин - но никогда не видел он никого столь же прекрасного, столь чистого и невинного, столь доверчивого и мирного. Было ясно, что девушка никогда не знали ни горя, ни страданий, ни потерь, ни страха, и видела одну лишь радость, чувствовала одно лишь счастье... И все же - глядя на нее, Берен любовался ею лишь как прекрасным цветком или самоцветом - а вспоминал при этом свою возлюбленную Арандис. Пусть у нее нет таких тонких черт лица, такой белой кожи, таких сияющих глаз - но для Берена она все равно - самая лучшая на свете, самая любимая и желанная. Где-то она сейчас, что с ней? Хорошо бы выбраться отсюда побыстрее, да отправиться в Бретиль...
Завороженный танцем девушки и занятый собственными мыслями, Берен почти забыл про своих путников и вспомнил о них только когда Келегорм сделал шаг, выйдя из-под покрова леса на залитую лунным светом поляну. Тут же музыка смолкла, а танцовщица, негромко вскрикнув, бросилась бежать. Эльф и его пес ринулись за ней. Человек растерянно постоял и, решив, что сейчас не сможет тягаться в ловкости и скорости бега с эльфами, вернулся на место ночевки.
Когда Келегорм вернулся, Берен едва узнал его. Такими, должно быть, нолдор были в своем Заморском Королевстве, Благословенном Краю - лицо и тело его будто источали свет, как от зажженного изнутри светильника. Этот свет согревал, но было ясно, что он же может и испепелить. Да, понятно теперь, почему орки часто бежали от нолдор без оглядки...
Эльф посмотрел на человека, будто не узнавая его. Потом тихо сказал:
- Я остаюсь здесь, Берен, а ты... Что ж, Хуан может вывести тебя за Завесу, и тогда ты волен делать все, что пожелаешь.
- Вот уж нет! - возмутился Берен. - Клятву я не для красного словца давал. Авось, и моя помощь в том, ради чего ты здесь остаешься, сгодится.
***
Каменный лес закончился и они вышли в такой огромный зал, что у Берена захватило дух. Сначала он решил, что крыши у зала нет и он видит звездное небо, но потом понял, что это искусно сделанное подобие небосвода со звездами из драгоценных камней. Но долго любоваться прекрасной работой эльфийских мастеров он не стал - сейчас решалась их судьба. Дочь короля (у Берена дух захватило, когда он узнал, кто эта прекрасная танцовщица) сама привела их сюда, к Владыкам. Ох, и недоброе лицо сейчас у короля Элу! Сейчас прикажет их казнить, да и вся недолга. Конечно, просто так они не сдадутся - да что толку от двух воинов с собакой против целого королевства! Но лучше уж здесь, чем в Ангбанде...
Когда Лутиэн вывела Келегорма вперед, Берен поразился красоте этой пары. Нет среди эльфов некрасивых на человеческий взгляд, но эти двое затмевали своих соплеменников. Золото и черный бархат, пламя и ночь, солнце и луна...
Но, похоже, король Тингол не разделял его восхищения. Лицо его исказилось едва сдерживаемым гневом и вместо приветствий он разразился упреками:
- Кого ты привела сюда, дочь моя? Убийцу наших родичей, изгнанника, носителя проклятой клятвы? Как ты могла помыслить о том, чтобы соединить с ним свою судьбу? Ненависть разделяет нас и так пребудет вовеки.
- Ненависть не должна быть вечной, отец мой, - голос Лутиэн был спокоен, но наполнен скрытой силой, как обманчиво тихая река, силе течения которой не сможет противостоять ни один пловец. - Любовь исцелит вражду. Давно пора нашим народам примириться, дабы вместе выступить против общего врага и лучшего случая не найти.
- Тебя ослепило безумие и колдовство, дочь моя. Всем известно, что род Феанора славится умением обольщать своими речами, заставляя слушателей принимать те решения, о коих они после горько сожалеют. Правда, я удивлен, как смог он прельстить тебя, ведь и ты - не последняя по силе, дочь могучей майи Мелиан.
- Нет в этом колдовства, отец мой, ты правильно говоришь о том, что я сильна в чародействе. Мало кто мог бы покорить меня себе против моей воли - но здесь вмешались любовь и судьба, и я покорена.
- Не верю. Но почему говоришь ты одна? Почему избранник твой молчит - не от страха ли?
- Глуп ты, король, если обвиняешь потомка друга своего, Финвэ, в трусости, - голос Келегорма был полон едва сдерживаемого гнева. - Случайно пришел я сюда, но просто так теперь не уйду. Ни камню, ни железу, ни огню Моргота, ни всему твоему могуществу ни отнять у меня то, что нашел я здесь и чем желаю владеть вечно - Лутиэн, твою дочь.
- Ни камню, ни железу, ни огню Моргота - сказал ты? Хорошо же! - голос Тингола был полон победного торжества, как будто он нашел способ отвадить непрошеного жениха и в то же время не запятнать себя неправедным деянием. - Принеси мне Сильмариль из Железной Короны Моргота - и тогда соглашусь я на ваш брак.
Берен задохнулся. Вот и все - не видать теперь сыну Феанора королевской дочери, ведь мало того, что недостаточно у эльфов и людей силы, дабы победить Моргота - особенно после проклятой Дагор Браголлах - так ведь еще и в Проклятии Мандоса сказано, что роду Феанора никогда не завладеть Камнями. Ясно, что Тингол и не нарушил своего слова - он обещал дочери не вредить пришельцам - но теперь избавился от ненужного сватовства. Келегорм из гордости не сможет отказаться выполнить задание - да там и сложит голову...
И верно, Келегорм не стал отступать:
- Что же, король Элу, ты говоришь о проклятой клятве - и сам побуждаешь меня выполнить ее. Быть посему! Когда в следующий раз я предстану перед тобой, Сильмариль будет в моей руке!
Взглянул он в глаза Лутиэн, повернулся и направился к дверям тронного чертога. Берен и Хуан поспешили за ним...
***
- Что же ты думаешь делать дальше? Отправишься в Химринг, к братьям за помощью? - спросил Берен эльфа, когда выбрались они из пределов Дориата, на ту самую северную дорогу, которую им некогда перекрыли твари Нан-Дунгортеба.
- Нет, - Келегорм выглядел мрачно, но решительно. - Я слишком хорошо знаю наши силы после поражения. Нам не одолеть Моргота сейчас... даже если объединить все нолдорские королевства. И ждать я не могу! Любовь и клятва сожгут меня изнутри раньше, чем мы сможем собрать союз... Есть и еще одно соображение - я не уверен, что братья одобрят мою клятву Тинголу. Я не могу просить у них помощи, а потом забрать один Камень себе - и для кого! Для того, кто никогда не был нам другом, кто высокомерно насмехался над нами, кто не пустил нас в свой лес, даже когда мы отступали с ранеными от Аглона!
- Быть может, ты возьмешь хотя бы малый отряд...
- О, нет! - усмехнулся Келегорм. - До сих пор я вспоминаю, как Гонфин запретил мне хоть одному, хоть с малым отрядом пытаться выручить Маэдроса. Кончилось тем, что его спас Фингон - в одиночку! - Берен заметил, как эльф при этих словах яростно сжал рукоять меча. - Нечего и пытаться просить помощи братьев в этом деле. Да ты, никак, боишься? Что ж, я не зову тебя с собой.
- Боюсь, - не скрыл своего опасения Берен. - Боюсь, но от клятвы своей не отступлю. Раз ты никого не можешь взять с собой - так пойдем вдвоем, и будь что будет.
- Втроем, - Келегорм потрепал по холке идущего рядом пса и первый раз улыбка его, обращенная к Берену, не была ни высокомерной, ни кривой.
***
- На восток или на запад? - спросил Берен, приготовившись следовать за эльфом.
- Нет и нет, - ответил Келегорм, хмурясь. - В Ущелье Сириона засел Саурон, от Хитлума Враг всегда ждет подвоха, потому его дозоры там - самые многочисленные, а к братьям я идти не хочу, я уже говорил. Есть только один путь.
- И мне он знаком лучше, чем кому-либо. Тебе повезло, - Берен криво усмехнулся. Тяжело вновь видеть Дортонион, который не зря стали называть Таур-ну-Фуином, Лесом Ужаса, но хорошо бы увидеть снова родную землю, где он уже и не чаял оказаться...
***
Втроем пробраться через зачарованные нагорья было легче, чем одному, а орки долго еще с ужасом рассказывали друг другу про серебристо-белый призрак собаки, который мстит за своих уничтоженных сородичей, но эта дорога далась товарищам нелегко. Даже золото волос эльфа, казалось, потускнело во тьме проклятого леса. Но черный песок Анфауглит был еще хуже. А впереди их ждала мрачная Гора-Деспот и ее подземелья. Ангбанд. Но надо идти. Со вздохом Берен поднялся.
- Подожди, - Келегорм тронул его за плечо. - Будь моя воля - я подошел бы к проклятой Твердыне открыто и бросил бы ее хозяину вызов на поединок, и потребовал бы свое. Так сделал мой старший родич. Но это приведет лишь к нашей гибели, как привело к гибели короля Финголфина. Поэтому мы будем скрываться и обманывать, чтобы достичь цели. Хотя и не по нутру мне такой путь.
С этими словами Келегорм принялся доставать из заплечного мешка орочье тряпье и оружие - он аккуратно обобрал двух недавно убитых ими орков. Тогда Берен удивился, зачем ему грубое оружие и вонючая одежда, но не стал ничего спрашивать. Теперь он понял замысел эльфа.
- А теперь ты подожди, - сказал Берен, смотря на орочье тряпье. - Мне кажется, одного орка будет достаточно...
***
Если бы обитатели мрачной твердыне Черного Врага Мира знали бы, что такое праздники, сейчас они непременно бы устроили один из них. Еще бы - ведь поймали одного из величайших врагов Мелькора Победоносного - проклятого Берена, сына Барахира. С юга пришел некий орк - высокий и могучий, из первых орков, и привел с собой пленника. Он спускался в тронный зал Ангбанда, и никто не пытался остановить его. Ибо если его пропустил Кархарот, чудовищный Страж Ворот, то, значит, он не враг Твердыне.
***
Берену не было нужды стараться выглядеть мрачным и подавленным, как настоящий пленник, ибо могучий Хуан, чудесный валинорский пес, верный друг и спутник Келегорма, ныне лежал мертвым у врат черной крепости. Давно было предсказано ему, что погибнет он в бою с величайшим волком, и так и случилось, когда повстречали они громадного Кархарота, вечно алчущую пасть. Но и Кархарот не пережил поединка. И лежали они теперь перед вратами, и даже в смерти не ослабили хватки.
Проклятый путь близился к концу. И, наверное, к гибели. Хорошо бы до этого достать Моргота, как они и собирались...
Вот и черный трон. Не смотреть ему в глаза! Говорят, там - бездна. Кто-то может выдержать взгляд Моргота, но лучше не рисковать сейчас, когда все висит на волоске... Их надежды оправдались. Моргот приказывает подвести пленника поближе, они идут, идут, подходят вплотную к Врагу, не чувствующему никакого подвоха...
Два серебристых клинка, взвившись одновременно, вонзаются в черную фигуру.
И находят свои цели. Моргот валится наземь. Корона с Сильмарилями слетает на пол.
Друзья оборачиваются, готовые обороняться от морготовых прислужников - но, вот диво! те застыли на своих местах, будто куклы, оставленные кукловодом.
- Славно! - говорит Келегорм. - Кое-кто из наших мудрецов говорил, что слуги Моргота не могут жить без своего господина. Пока дух их господина не пребывает в бодрствующем теле или без тела, они не опасны. Не трогай! - закричал он Берену, подошедшему к Железному Венцу. - Не потому, что я не доверяю тебе, друг - но смертной плоти не удержать Сильмарили.
- Хорошо, - Берен возвращается к бесчувственному Морготу. Келегорм тем временем пытается приподнять Венец.
- Слишком тяжел! Нам не унести его. Придется освободить Камни здесь.
Пока он возится с короной, Берен смотрит на Врага Мира. Веки Моргота дрожат, он стонет...
- Быстрее! - кричит Берен. - Сейчас он очнется...
- Кровь и Тьма! - выкрикивает Келегорм и Берен слышит звон железа. - Предательский гномий кинжал сломан... Знать, не унести нам всех Камней, я вырезал только один. Уходим! Но прежде...
Он подходит к лежащему Морготу и одним ударом срубает уродливую голову.
- Пусть никто не говорит, что сын Феанора не исполнил клятвы, - холодно говорит эльф, а Берен с ужасом смотрит на быстро разлагающееся тело, над которым всплывает уродливая черная туча...
- Уходим! - трогает товарища за руку Келегорм, и вовремя, ибо Ангбанд начинает пробуждаться...
***
Они успели подняться по бесконечным лестницам, когда Берен увидел, что эльф отстает и лицо его искажено болью. Левая рука судорожно сжимала сияющий Камень.
- Что случилось? - встревоженно спросил он. Неужели они погибнут здесь, когда все, казалось бы, удалось? Снизу доносились звуки погони.
- Камень... - прошептал эльф, с ужасом глядя на руку. - Я не могу удержать его... жжет...
Он разжал ладонь и Берен с ужасом увидел черный ожог. Как только эльф смог терпеть столько времени? И как им быть дальше - ведь сейчас Келегорм потеряет сознание от боли?
- Сейчас... - выдохнул сын Феанора и что-то прошептал. Лицо его прояснилось и, похоже, он вновь обрел силы. Они побежали прочь от Врат Ангбанда...
... И увидели трех огромных орлов, спускающихся с вышины.
- Слуги Манвэ... - прошептал потрясенный Келегорм. Но что это - на шее у одной из птиц виднеется хрупкая фигурка в синем платье...
***
Когда орлы доставили их на границу Дориата, и Лутиэн перевязала возлюбленному обожженную руку, настало время рассказов. Келегорм в немногих словах рассказал об их путешествии, Лутиэн же поведала вот что:
- После вашего ухода хотела и я уйти из Дориата к вам на помощь, ибо было у меня темное предчувствие вашей гибели. Но отец узнал об этом и заключил меня в деревянный дом на вершине бука Хирилорн. Не было у меня надежды бежать, и тогда взмолилась я к Валар, прося у них помощи или совета. И они быстро ответили на мою молитву, ибо появился у моей воздушной тюрьмы повелитель орлов Торондор, и вызволил меня... Потом решили мы лететь к Ангбанду и помочь вам, если будет возможно. Вот так все и получилось. Но что нам делать дальше? Знаю я, что ты, возлюбленный мой, не захочешь отдать Камень отцу моему, а тогда не даст он согласие на свадьбу...
- Даст, - отвечал ей Келегорм, - ибо клялся я в другом - в том, что Сильмариль будет у меня в руке. Ныне я могу удержать его, потому что... Но об этом я поведаю, когда встречусь с твоим отцом.
***
- Я клялся в том, что Сильмариль будет в моей руке, и я выполнил клятву, - Келегорм поднял Камень над головой, и его окутало дивное сияние - верно, так выглядели эльфы еще во время жизни в благословенном Амане.
- Но я не могу отдать его тебе, о король, - продолжал он, - ибо когда Сильмариль стал жечь меня - и я понял за что - то жег он нечистую руку, что пролила кровь в Альквалондэ - я дал иную клятву: что Сильмариль этот уйдет на Запад, за Море, туда, где некогда был создан. И лишь тогда мне было дозволено удержать Сильмариль - не как владельцу, но как временному хранителю.
Вспыхивает гневом лицо Тингола, он порывается что-то сказать, но тут Мелиан берет его за руку. Долго смотрят супруги друг на друга, пока лицо Тингола не становится вновь спокойным.
- Хорошо же! О сын Феанора, признаю я, что ты выполнил клятву и отдаю тебе руку моей дочери, буде она желает еще выйти за тебя замуж. И пусть брак этот, и правда, приведет к миру между нашими народами!
Лутиэн вкладывает ладонь в руку возлюбленного, и они улыбаются друг другу...
***
- Как хочешь назвать ты нашу дочь, любовь моя?
- Родилась она в звездную ночь, под шум водопада, пусть будет ей имя - Эльвинг, звездные брызги...
***
Немногое остается досказать в этой истории. Берен нашел свою любимую супругу живой и невредимой в Бретиле, и поселились они там среди лесного народа, и через год родился у них сын, коего назвали Диором. Дух Моргота долго был бессилен, ибо не был облечен плотью, а слуги его без злых повелений мало что могли сделать. А когда набрал все же Моргот силу, Эльвинг встретила в Гаванях юношу, коего звали Эарендилем, и Эарендиль отплыл вместе с нею и с Сильмарилем на Запад, а вскоре пришли оттуда воины Валар и Моргот был побежден и изгнан за Грань Мира.
***
Род Берена и род Келегорма и Лутиэн остались в дружбе, и сын Эльвинг Эльрос, коий выбрал Путь Людей, женился на правнучке Берена, и так слились в крови их потомства все Три Народа людей...