Костерок был маленьким и тусклым. Пламя крохотными язычками плясало на влажном плавнике, чадя и грозя вот-вот угаснуть. Слишком давно они вышли в этот горький путь - земля со всеми ее богатствами, с прекрасным сухим хворостом для костра осталась далеко позади.
Нолондиль стоял поодаль, за кружком детей и женщин, которых посадили поближе к теплу. Ему мучительно хотелось подойти поближе, погреть заледеневшие руки, но он терпел. Его черед, черед взрослого мужчины погреться у умирающего огня, еще не пришел.
Чтобы отвлечься от мыслей о проклятом холоде, который, казалось, уже навеки поселился в его костях, Нолондиль неловкими пальцами расстегнул кожаную сумку, висевшую у него через плечо, и вытащил завернутый в несколько слоев кожи и ткани прямоугольный предмет, единственную вещь, что он унес с родины. Размотав кожу и ткань, он открыл льдам и ветру вещь самую бесполезную и ненужную в страшных холодных челюстях Хэлькараксэ. Это была книга.
Эльф ласково погладил переплет, пробежался кончиками негнущихся пальцев по титульной странице, и тэнгвар вспыхнули под прикосновением живой плоти. "Песни о Варде", вот что говорили письмена своим серебряным звездным светом. Взгляд эльфа затуманился, когда разум его обратился к прошлому...
Кожу он выбрал самую мягкую, нежного, почти белого цвета. Мастер обещал выделать ее в твердый пергамент через несколько дней. Потом эльда пошел к другому мастеру, тому, что готовил серебряные чернила, хранившие в себе отсвет небесных звезд, пойманный за пределами Валинора, на морском берегу. Ярким светом вспыхивали эти чернила под тонким серебряным пером, а потом - тускнели и угасали, но лишь до тех пор, пока не чувствовали тепло живой плоти. Тогда пробуждались письмена и сияли, как звезды на небе, радуясь тому, что на них смотрят.
Ваньяр, к которым пришел он за новыми песнями о Варде, смеялись:
- Ах, нолдор! Вы хотите поймать и заточить сами звезды! Разве недостаточно просто петь под Светом Дерев? Зачем ловить звуки и помещать их на кожу, что не умеет ни петь, ни говорить?
- Тэнгвар говорят с мудрецами, - возражал им Нолондиль.
- Зачем вам это, зачем? - вновь смеялись златовласые поэты. - Не лучше ли просто поговорить с мудрецом?
- Это просто красиво, - говорил Нолондиль. - Посмотрите, - и он рисовал тэнгву "орэ", где строгая прямая линия переходила в плавный изгиб.
- Ах, нолдор, нолдор! - смеялись дети Ингвэ и учили Нолондиля новым песням. А после он сидел у себя в комнате под светом Тельпериона и выводил тэнгвар, ловя прекрасные звуки на кончик пера и перенося их на пергамент. Так родилась книга "Песни о Варде".
- Расстаньтесь с сокровищами! Возьмите с собой лишь мечи! - кричал Феанаро. Нолондиль слушал и не понимал: как можно оставить здесь сокровища знания - книги? И это говорит мастер, что некогда придумал тэнгвар! Нет, он не оставит здесь сокровище своей души, свою книгу. Он написал лишь одну, он не успел больше, но в Эндорэ он наверстает упущенное, он запишет там новые песни...
Но для этого нужно было добраться до Эндорэ... Нолондиль вздохнул, прочитал первую страницу, вторую...
- Разве ты не помнишь их наизусть? - к нему подошел друг, Малдир, золотых дел мастер. Голос его звучал глухо - он обмотал рот куском материи, желая оградить себя от ледяного воздуха.
- Конечно, помню, - улыбнулся Нолондиль. - Но мне приятно смотреть на изгибы тэнгвар и обращать их в сладкие звуки. Ты ведь тоже делаешь кубок из золота и украшаешь его - хотя можно пить из грубой деревянной чашки.
- Верно, - ответил Малдир. - Что это там случилось? - он обернулся к костру, от которого слышался тонкий слабый звук, разрывающий душу - детский плач.
Эльфы подошли к костру и сразу поняли причину плача - костер почти угас. Детям было холодно, они тянули иззябшие ручонки к огню, который уже и не грел.
- Проклятие! - выдохнул Малдир. - У нас ничего не осталось... Если мы и найдем плавник на окраине льдов - то только завтра, когда пойдем вперед. Проклятие!
Они сожгли в кострах все, что только могли - деревянные ножны мечей, лишнюю деревянную посуду, шкатулки... Но слишком долго они уже шли.
Лицо Нолондиля застыло.
- Я знаю, что делать, - он вынул небольшой кинжал - свое единственное оружие, твердой рукой вытащил книгу... Малдир, с болью глядя на друга, поднял было руку, но потом безвольно опустил ее. Выхода не было. Нолондиль заметил его движение и, на мгновение подняв взгляд, горько улыбнулся:
- На страницах много пустого места.
Обрезки тонковыделанной кожи падали в костер, и горел он жарко, жаром сердечной жертвы. Дети уснули, убаюканные теплом...
А Нолондиль глядел на свое сокровище, изуродованное его же руками, и молчал.
***
Земли Эндорэ были опасны, за каждой скалой, за каждым деревом мог притаиться враг. Даже крепости, видные издалека, могли стать целью для злобных черных орд, разрушающих всё на своем пути. Нолондиль не был воином, ему не нравилось убивать, и потому, когда принц Финрод объявил, что задумал построить подземный тайный город на юге и призывает всех, кто хочет, поселиться там, Нолондиль принял решение. Он уйдет на юг за старшим сыном Финарфина. Пещеры не пугали его, говорили, что в Дориате его владыки тоже живут в горном чертоге, и трудно найти в землях по эту сторону Моря нечто столь же прекрасное. В них достаточно воздуха и света, чтобы там могли жить даже эльдар, Дети Звезд. Он уже представлял себе, как сидит в тихой пещере, из высоко прорубленного окна льется свет прекрасной Анар, а он покрывает страницу разноцветными письменами, и сокровища знания и поэзии станут доступны всем мудрым, что умеют разговаривать с тэнгвар...
Но нельзя получить что-либо, не отдав взамен ничего. Не в Арде Искаженной.
Гномы согласились взяться за работу, но взамен потребовали высокую плату. Дети Финарфина принесли в Средиземье много сокровищ, хотя и тяжко было это бремя в ледяном аду Хэлькараксэ. Но этого было недостаточно. Тогда Финрод обратился к своему народу, к тем, кто собирался жить в новом городе, с просьбой:
- Может, не стоит расставаться с творениями своих рук ради мечей, но стоит сделать это во имя безопасности народа эльдар, во имя тех, кто не может защитить себя сам. Но не опасайтесь, что сокровища наших душ будут уничтожены! Наугрим ценят красоту и искусную работу, они не станут разрушать их ради ценности самоцвета или куска металла...
Пальцы закоченели от холода, и кинжал едва не задевает драгоценные тэнгвар... он останавливается в последний миг, потом вновь начинает резать, это только скрип кожи, почему ему кажется, что это стон? В ней нет крови, это только вещь... вещь...
Это всё же кровь - он порезал себе палец и не заметил, потому что руки почти утратили чувствительность.
Кажется, ему было бы легче отрезать собственный палец.
Нолондиль собирался с силами несколько дней, но всё же отправился туда, где складывали сокровища для платы за город. Гильдор, советник принца, лишь покачал головой, когда увидел в руках эльфа книгу, а когда тот уже открыл рот для вопроса, то почувствовал, как кто-то положил руку ему на плечо. Это был принц Финрод.
- Нет, друг, - сказал он мягко, - сокровища знания мы оставляем эльдар - для наугрим у нас достаточно иных сокровищ!
Нолондиль едва не уронил cвою драгоценность - страшное напряжение мгновенно схлынуло при радостной вести, но как же теперь внести свой вклад в строительство? Тут взгляд его упал на книжный переплет, который украшала россыпь алмазов - камней Варды, - и Нолондиль, осторожно отогнув серебряные зубчики кинжалом, освободил самый большой из них...
***
Нолондиль выбрал себе пещеру точно такую, о которой мечталось - тихую, вдали от главных чертогов, и с высоким окном, прорубленном в скале. Оно выходило на запад, и Нолондиль особо любил тот час, когда пресветлая Анар посылала свои лучи прямо ему в окно, и они падали на раскрытые страницы той книги, над которой он сейчас работал.
Но бывало и другое время дня, например, солнечное утро, которое так приятно провести на берегу реки вместе с другом.
И с книгой. Нолондиль взял с собой драгоценные "Песни о Варде", которые его друг Малдир декламировал вслух, держа на коленях книгу - наслаждаясь одновременно красотой невидимых звуков и красотой безголосых тэнгвар. Нолондиль слушал его, улыбаясь. Река шумела внизу.
Малдир сидел на самом краю обрывистого берега, ловко удерживая равновесие. Он как раз переворачивал страницу, декламируя:
- Владычица ясная,
Светочам серебристым жизнь да...
Сильный порыв ветра с восточного берега взлохматил волосы обоих эльфов и зашелестел страницами. Малдир, желая осторожно ухватить уголок следующей страницы, слишком наклонился вперед, книга заскользила у него по руке и упала вниз. Пытаясь схватить драгоценный фолиант, эльф и сам не удержался и упал прямо в воду...
Нолондиль вскочил, сердце его бешено застучало от страха. Он подбежал к обрыву, заглянул вниз...
Ах, какая радость - вновь прижимать к груди сокровище своего сердца, вновь разглядывать прихотливые извивы и прямые линии тэнгвар... Как ярко вспыхивают они под его пальцами, как радуются им...
Нолондиль увидел черноволосую голову друга, которого подхватил бурный поток, примерился и тут же прыгнул в воду. Плавал он прекрасно, недаром часто приходил в гости к морским эльфам в Валиноре.
Но одно дело - морские волны, тихие и ласковые у берегов Благой Земли, и совсем другое - бурная река Сирых Земель. Она подхватила эльфа с неожиданной силой и понесла вперед, не считаясь с его намерениями, то и дело заливая глаза и рот пловца водой. Наконец Нолондилю удалось, отфыркиваясь и отплевываясь, вновь поднять голову так, чтобы разглядеть впереди Малдира. До него было всего лишь несколько фатомов, и Нолондиль изо всей силы заработал руками и ногами, стараясь приблизиться. Не иначе как милостью Валар ему это удалось, и он схватил Малдира, который уже захлебывался, за волосы, и погреб к берегу. Однако Малдир был в сознании, и когда они достигли берега, мокрые и измученные, смог сам заползти на него. Его тут же вырвало речной водой.
Нолондиля потрепало меньше, и он смог сесть сам и усадить друга, прислонив его к большому камню. Оба хрипло дышали, радуясь, что вдыхают воздух, а не воду...
Еще через десять минут Малдир достаточно пришел в себя, чтобы заговорить:
- Спасибо, - ему понадобилось еще несколько вздохов, чтобы продолжить речь, - я думал... ты прыгнул... за ней.
Нолондиль ожег его таким взглядом, что Малдир долго не решался посмотреть другу в глаза.
А книгу они нашли чуть дальше на прибрежной гальке. Мастера Валинора знали свое дело. Пергамент не размок, а чернила сверкали так же, как в то время, когда ложились на страницы.
***
...Нолондиль попытался вывести тэнгву "нолдо", но перо заскользило по бумаге, и он испортил страницу. Он со вздохом отбросил перо и встал из-за стола. Слишком тревожно для такой тонкой работы.
Ранним утром вышло войско Турина и короля Ородрета из Врат Фелагунда. Рано утром - а сейчас Анар клонится к вечеру. И нет никаких вестей - как идет битва? Что ответит Судьба на вызов отважного смертного?
Разведчики говорили о драконе - и это наполняло сердца страхом. Дракон ... говорили, он разорил восточные земли так, что кое-где не осталось ничего живого - лишь выжженная равнина с почерневшими остовами деревьев.
И теперь он ползет к пещерному городу, к убежищу, казавшемуся таким безопасным когда-то. Нолондиль сделал несколько шагов по комнате. Душно. Никогда ему не было душно и плохо здесь, в Нарготронде, в надежной крепости, в тихом пристанище книжника. Но тревога тоже была живым существом, и она дышала - забирая воздух у Нолондиля.
Может, лучше было тоже выйти в поле, взять в руки меч или лук, встретить судьбу на вольном воздухе? Но книжнику слишком уж претило убийство, даже убийство таких злобных и отвратительных существ, как орки. Он боялся, что дрогнет - не от страха, а от отвращения к крови, и подведет своих товарищей, подставит не только себя, но и их под удар. Лучше он останется в городе. Нолондиль понимал толк в целительстве, он был готов ухаживать за ранеными, которые непременно окажутся в городе. У него был заготовлен и ящик с лекарствами...
Нолондиль подошел к шкафу, где хранил свой целительский запас, открыл его. Ящик был на месте, травы и чистое полотно внутри лежали в полном порядке, готовые служить своему хозяину.
Нолондиль захлопнул ящик, и взгляд его упал на книгу "Песен", лежавшую тут же. Сердце обдала волна тепла: хотя бы это сокровище - рядом, хотя бы за его судьбу он может быть спокоен, он никогда не расстанется с ним...
Тут эльф вскинул голову - он услышал странные звуки, доносящиеся снаружи. Из окна? Нет, кажется, из коридора... Шум, звон, крики... Да что же происходит? Нолондиль подошел к двери комнаты, распахнул ее и получил страшный удар в лицо...
Тишина и темнота сменились алой пеленой боли, но он удержал в себе стон... что-то было не так... что-то до того, как он провалился в эту черно-алую тьму. Разум потихоньку пробуждался, и тут Нолондиль едва не завопил - теперь уже от ужаса.
Орки. Орки прорвались в город. Только этим можно было объяснить странные голоса и звон стали, и этот страшный удар.
Нолондиль едва-едва приоткрыл глаза, но ничего не смог разглядеть, кроме грубых кованых башмаков недалеко от лица. Зато слух оказался куда полезнее.
- Есть чем поживиться, Гырхаш? - хриплый грубый голос. Орк. Говорит на грубом, сильно искаженном, но понятном синдарине.
- Тьфу, почти ничего, одни закорючки, - этот говорил с пришептыванием, будто у него не хватало несколько зубов. - Хотя, погоди, вот здесь можно камешки повыдирать...
Раздался скрежет металла о металл - Нолондиль понял, что орк вырезает самоцветы, вделанные в переплет какой-то из его книг. Из его книг! А что будет с ней самой?
Он тут же получил ответ на свой вопрос - самый ужасный из всех, что мог получить.
- А это - в костер! - орк грубо захохотал. - Эти закорючки так весело горят!
Шелестя страницами, книга глухо ударилась об пол. И это его книга, что всегда знала лишь ласковые прикосновения самого книжника и других читателей!
Нолондиль стиснул зубы. В груди у него всё сжалось, и он начал понимать ту всепоглощающую ненависть, из-за которой некоторые эльдар находили радость и удовольствие в убийстве, в разрушении чужой плоти, в алой крови, бьющей из ран врага.
Кинжал! Кинжал, который он носил на поясе - скорее, как украшение, чем из действительной нужды... Или твари забрали его?
Нолондиль лежал на животе. Осторожно, медленно он стал двигать правую руку к поясу. Твари не обыскали и не связали его - посчитали неопасным? Хотели побыстрее заняться грабежом? Неважно.
Он ухватил рукоятку кинжала, а орки тем временем продолжали рыться в шкафу.
- Какие красивые камушки, - сказал второй голос, - белые...
"Песни о Варде"! Только их переплет украшали алмазы...
Он осторожно раскрыл мокрые страницы, разгладил пергамент. Кожа почти не пострадала от воды благодаря составам, которыми пропитал ее валинорский мастер. Нужно только просушить - здесь, поближе к огню, но не очень близко, чтобы не упала случайная искра...
Огонь! Его любимой книге, его сокровищу грозит огонь!
Душераздирающий крик заставил орков обернуться - эльф, которого они сочли слабым и полумертвым, обрушился на орка, державшего книгу, с такой силой и яростью, что только с десяток ударов ятаганом смогли усмирить бешеного голуга... Туша Гырхаша валялась на полу, единственный, достигший цели удар, пришелся точно в шею.
Нолондиль еще дышал, когда его швырнули на груду изодранных книг, а один из орков щелкнул огнивом...
Творец остался рядом со своим творением. До конца.