После гибели Турина и Ниэнор Моргот освободил Хурина, ибо Моргот замыслил еще использовать его; он обвинил Тингола в трусости и равнодушии, сказав, что только из-за этого все его замыслы осуществились. Хурину, обезумевшему и согбенному от горя, эти слова запали в сердце и отравили его, ибо таковы пути лжи Моргота.
Хурин собрал вокруг себя немногих изгоев из лесов, и они отправились в Нарготронд, из коего никто - ни орк, ни эльф, ни человек - не дерзал забрать сокровища, оттого, что все боялись духа Гломунда и самой его памяти. Но они нашли там некоего гнома Мима. Здесь впервые в истории древнего мира появляются гномы; говорят, что гномы пришли на запад, в Белерианд, из Эред-Луин, Синих Гор, после Битвы Бессчетных Слез. Мим нашел чертоги и сокровища Нарготронда без всякой охраны и завладел ими. Сидел он, пересыпая золото и самоцветы, позволяя им течь из рук; и связал он сокровища с собою многими заклятиями. Но народ Мима был малочислен, и изгои, обуянные жаждой сокровищ, убили их всех, хотя Хурин и пытался их остановить, и перед смертью своей Мим проклял золото.
И вот как исполнилось проклятие, что оказалось на владельцах сокровищ. Все, кто сопровождал Хурина, умер или был убит в раздорах по дороге; но сам Хурин дошел до Тингола и просил его помощи, и подданные Тингола принесли сокровище в Тысячу Пещер. И Хурин бросил это сокровище к ногам Тингола, и упрекал он эльфийского короля словами безумными и горькими. "Получи же", - сказал он, - "плату за то, как хорошо позаботился ты о моей жене и семье".
Но Тингол не принял сокровищ и терпеливо слушал Хурина; а Хурин говорил с ним презрительно, а потом отправился на поиски жены своей Морвен, но не говорится о том, что нашел он ее на земле. Кое-кто рассказывает, что он бросился в западное море, и так окончил свои дни самый могучий воин из смертных людей.
Но чары проклятого драконьего золота все же пали на короля Дориата, долго сидел он и смотрел на него, и семя любви к золоту, что дремало в его сердце, пробудилось и стало расти. Потому призвал он величайших мастеров западного мира (со времен падения Нарготронда и сокрытия Гондолина), гномов Ногрода и Белегоста, дабы они сделали из золота и серебра, и драгоценных камней (большая часть которых не была обработана) бесчисленные сосуды и изящные вещи; и должны они были сделать великолепнейшее и прекраснейшее ожерелье, в которое был бы вделан Сильмариль.
Но при первом взгляде на золото гномов поразила алчность и вожделение к сокровищу, и они замыслили предательство. Они говорили друг другу: "Разве гномы не имеют на это богатство столько же прав, сколько эльфийский король, и разве не было оно отнято силой у Мима?" Кроме того, они желали завладеть Сильмарилем.
А Тингол все больше подпадал под чары сокровища, и отдал он не всю плату за работу гномов; тогда вспыхнула меж ними ссора и случилась схватка в чертогах Тингола. В ней погибли многие эльфы и гномы, и курган, в коем их похоронили, назвали Кум-нан-Арасайт, Курган Алчности. А остальных гномов выгнали, не заплатив им ничего за работу.
Потому, собрав новые силы в Ногроде и Белегосте, гномы в конце концов вернулись, и с помощью нескольких эльфов-предателей, кои подпали под чары проклятых сокровищ, они тайно пробрались в Дориат. Там они подстерегли Тингола с небольшой свитой на охоте; и Тингол был убит, а крепость Тысячи Пещер захвачена с налету и разграблена. Так слава Дориата почти угасла, и лишь одна крепость эльфов ныне противостояла Морготу, и близок был закат эльфов.
Королеву Мелиан гномы не смогли схватить или причинить ей вред, и она отправилась на поиски Берена и Лутиэн. Гномья Дорога шла в Ногрод и Белегост в Синих Горах через восточный Белерианд, через леса у реки Гэлион, где в давние времена были охотничьи угодья Дамрода и Дириэля, сыновей Фэанора. К югу от этих земель, меж рекой Гэлион и горами простирался край Оссирианд, кой орошали семь рек: Гэлион, Аскар, Талос, Лэголин, Брильтор, Дуильвен, Адурант. Там жили и бродили по лесам в покое и блаженстве Берен и Лутиэн, в то время отсрочки, что завоевала Лутиэн, до того, как оба они должны были умереть. Их народом были Зеленые Эльфы юга, кои не принадлежали ни к эльфам Кора, ни к эльфам Дориата, хотя многие сражались в Битве Бессчетных Слез. Но Берен не ходил больше на войну, и весь тот край полнился красой и множеством цветов; пока Берен и Лутиэн жили там, эльфы часто называли его Гвэн-и-куина, Землей Живущих Мертвых.
К северу от той земли есть брод через реку Гэлион, недалеко от впадения в нее реки Аскар, что бежит быстрым потоком с гор; тот брод называют Сарн-Атрад, Каменным Бродом. Гномы должны были пойти по Каменному Броду по дороге к горным перевалам, ведущим к их жилищам, и там Берен сражался в последней своей битве, предупрежденный Мэлиан о приближении гномов. В этой схватке Зеленые Эльфы застали гномов врасплох, когда те переходили брод, нагруженные награбленной добром; предводители гномов были убиты, и почти все войско полегло там. А Берен взял себе Наугламир, Ожерелье Гномов, в которое был вделан Сильмариль. Говорят и поют, что Лутиэн, носящая ожерелье и негаснущий самоцвет на своей белой груди, была преисполнена такой красы и величия, кои никогда не видели за пределами Валинора, и на время Земля Живущих Мертвых стала подобием земли Богов, и не было больше никогда края столь прекрасного, столь плодородного и наполненного светом.
Но Мэлиан предупредила их о проклятии, что лежит на сокровищах и Сильмариле. Сокровища они утопили в реке Аскар, кою с тех пор называли Ратлориэль, Златое Ложе, но Сильмариль оставили себе. И вскоре закончилось краткое время красы земли Ратлориэль. Ибо Лутиэн угасла, как и предсказывал Мандос, так же, как угасали эльфы более поздних времен, когда люди стали сильны и захватили все добро Земли; и исчезла она из мира, и Берен умер, и никто не знает, где встретятся они вновь. Но поют, что Лутиэн, единственная из всех эльфов, считается принадлежащей к нашему народу, и ушла она туда, куда уходим и мы, ведомая судьбой за пределы мира.
Диор, наследник Тингола, дитя Берена и Лутиэн, который после того стал королем леса, был прекраснейшим из всех детей земли, ибо в роду его сочетались три расы: благороднейшие и лучшие люди, и эльфы, и божественные духи Валинора; но это не защитило его от клятвы сыновей Фэанора. Ибо Диор отправился обратно в Дориат, и на время древнее величие той земли возродилось, хотя Мэлиан больше не жила там, она ушла в землю Богов за западным морем, предаваться горю в тех садах, откуда явилась в Средиземье.
А Диор носил Сильмариль на груди, и слава об этом самоцвете распространилась повсюду; и бессмертная клятва снова пробудилась ото сна. Ибо пока Лутиэн носила этот несравненный самоцвет, ни один эльф не отваживался причинить ей вред, и даже сам Майдрос не допускал такой мысли. Однако ныне, услышав о возрождении Дориата и гордости Диора, семеро собрались со своих скитальческих троп и послали к Диору вестников, требуя свое достояние. Но Диор не отдал им самоцвета, и сыновья Фэанора напали на него всем своим войском; так случилось вторая междоусобица среди эльфов, самая жестокая из всех. Там пали Келегорм, и Куруфин, и темный Карантир; но и Диор был убит, и вместе с ним его юные сыновья Эльдун и Эльрун, а Дориат пал и не возродился вновь.
Но все же сыновья Фэанора не завладели Сильмарилем: ибо верные слуги бежали при их приближении вместе с Эльвинг, дочерью Диора; и так они ушла из Дориата и унесли с собой Наугламир, и отправились в устье реки Сирион, на морское побережье.
Источник: "The History of Middle-earth", Volume IV, "The Quenta", pp.158-161