Как уже было сказано, Фэанор и его сыновья первыми из Изгнанников прибыли в Средиземье, и высадились они в пустынной земле Ламмот на дальнем берегу залива Дрэнгист. Землю эту называли так, ибо она лежала меж Морем и склонами наполненных эхом гор Эрид-Ломин. И как только нолдор ступили на берег, крики их были подхвачены горами и умножены, так что звук бесчисленных громких голосов заполнил собой северные берега; и говорят, что шум пожара, в коем сгорели корабли в Лосгаре, подхватили морские ветры, и отзвук великого гнева слышался в нем, и все, до кого донесся он в дальних землях, исполнились изумления.
Под хладными звездами еще до восхода Луны Фэанор и его народ отправились на восток, и перевалили они через Эрид-Ломин, и пришли в обширную землю Хитлум, и, пройдя через Дор-Ломин, прибыли наконец к долгому озеру Митрим, и на его северном берегу, в земле, что называлась так же, устроили свой первый лагерь.
Там войско орков, привлеченное шумом в Ламмоте и отсветами пожарища в Лосгаре, обрушилось на них, и у вод Митрима разгорелась первая битва в Средиземье
, и она прославлена в песнях, ибо нолдор победили и прогнали орков, которые понесли великие потери, и эльфы преследовали их за Эредвэтионом на равнине Ард-Гален. Это была первая битва Белерианда, и назвали ее Битвой-под-Звездами*. Велика была доблесть Фэанора и его сыновей, и орки позже всегда ненавидели их и боялись; но за победой вскоре последовало горе. Ибо Фэанор неосторожно вырвался вперед на Ард-Гален, преследуя орков на севере, и его окружили, когда остальное войско было далеко позади. Балроги в арьергарде воинства Моргота внезапно повернулись, дабы принять бой. Фэанор, неустрашенный, сражался с ними, но он был объят огнем, и, наконец, пал, смертельно раненный рукой Готмога, владыки балрогов, которого позже Эктелион убил в Гондолине. Но сыновья, что скакали за ним, выручили Фэанора и принесли обратно в Митрим. Там он и умер, но не был погребен; ибо столь пламенным был его дух, что тело рассыпалось прахом, когда душа его покинула; и не появлялся более Фэанор на земле, а дух его не выходил из Чертогов Мандоса. Перед смертью Фэанор бросил последний взгляд на далекие пики Тангородрима - высочайшие горы Средиземья, что возвышались над крепостью Моргота; и трижды проклял он имя Моргота и взял слово со своих сыновей, что они не будут вести переговоров с врагом.
* [Примечание на полях]: Дагор-нуи-Нгилиат.
И в самый час его смерти прибыли к ним посланцы от Моргота, признавая свое поражение и предлагая условия мира, вплоть до возвращения Сильмариля. Тогда Майдрос Высокий, старший сын, уговорил нолдор притвориться, что они готовы вести переговоры с Морготом, и встретиться с его посланцами в условленном месте. Однако нолдор столь же мало думали о соблюдении слова, как и Моргот. Поэтому каждое посольство прибыло с силами большими, чем оговаривалось, но отряд Моргота был многочисленнее, и это были балроги. Майдрос попал в засаду, и весь его отряд перебили, а его самого взяли живым по велению Моргота, привели в Ангбанд и подвергли мукам.
Тогда шестеро братьев Майдроса отступили и возвели большой укрепленный лагерь в Хитлуме, но Моргот удержал Майдроса как заложника, и послал весть Маглору, что лишь тогда освободит его брата, когда нолдор откажутся от войны - либо вернувшись в Валинор, либо уйдя из Белерианда на Юг. Однако нолдор не могли вернуться в Валинор, ибо сожгли корабли, и не верили они, что Моргот освободит Майдроса, если они уйдут; и не желали они уходить, что бы Враг ни делал, ибо их сдерживала клятва. Поэтому Моргот повесил Майдроса на отвесном склоне Тангородорима, приковав к скале стальным браслетом за кисть правой руки.
И ныне услышали в лагере Хитлума о приходе Финголфина, его сыновей и Финрода, сына Финарфина, которые пересекли Вздыбленный Лед. И тогда весь мир пребывал в удивлении от появления Луны; и при первом ее восходе Финголфин ступил в Средиземье, а орки исполнились изумления и ужаса. И как только воинство Финголфина вошло в Митрим, пылающее Солнце взошло над тенями; и Финголфин развернул свои голубые и серебряные знамена, и протрубил в трубы, и когда он шел, под ногами его расцветали цветы. Ибо то было время пробуждения и быстрого роста, и внезапно множество новых созданий появилось на земле. Тогда орки испугались появления великого света и бежали в Ангбанд, и Моргот был устрашен, долго размышляя во гневе. А Финголфин прошел через все укрепления царства Моргота - через Дор-Даэдэлот, Землю Ужаса, и враги его скрылись под землей; а эльфы ударили в самые ворота Ангбанда, и от звука их труб задрожали пики Тангородрима.
Но Финголфин опасался коварства Моргота и отступил от врат преисподней, и вернулся в Митрим, где Эредвэтион, Горы Тени, могли укрыть его народ, пока он не наберется сил. Но мало любви питали те, кто последовал за Финголфином, к дому Фэанора; ибо муки выдержавших переход через льды были велики, и сердца их исполнились горечи. Число жителей Тириона уменьшилось в этом скорбном пути, но все же воинство Финголфина превосходило воинство сыновей Фэанора. Поэтому сыновья Фэанора передвинули свой лагерь на южный берег Митрима, и озеро легло меж народами. В этом можно увидеть работу проклятия, ибо задержка из-за раздора нанесла великий вред делу нолдор. Они ничего не достигли, пока Моргот мешкал, и ужас орков перед светом был нов и велик.
Тогда Моргот очнулся от дум, и увидев раздоры среди врагов, рассмеялся. И в подземельях Ангбанда сотворил он великий пар и дым, которые исходили из курящихся вершин Железных Гор и издали были видны и в Хитлуме, и затмили они ясное небо первых рассветов мира. Север содрогался от грома подземных кузниц Моргота. Поднялся ветер и далеко разнес дым, и клубы его, темные и отравленные, опустились на поля и ложбины.
О Фингоне и Маэдросе
И тогда Фингон Отважный решил исцелить вражду. Из всех потомков Финвэ он справедливо называется прославленнейшим: доблесть его была подобно пламени, но так же стойка как скалы; был он мудр, голос его был прекрасен, а рука - искусна; любил он верность и справедливость и относился по-доброму ко всем эльфам и людям, ненавидя одного лишь Моргота; не искал он себе ни власти, ни славы, но лишь смерть была ему наградой. Один, ни с кем не советуясь, он отправился на поиски Майдроса, ибо мысль о его мучениях язвила сердце Фингона и задолго до того, в блаженстве Валинора, до освобождения Мелькора, чья ложь разделила их, крепкой была их дружба с Маэдросом. С помощью той самой мглы, что наслал Моргот, он отважился проникнуть незамеченным в царство врага. Вскарабкался Фингон высоко на один из уступов Тангородрима и в отчаянии оглядел пустынную землю. Но не нашел он ни прохода, ни щели, через которые мог бы пробраться внутрь крепости Моргота. Поэтому, чтобы бросить вызов оркам, что все еще укрывались в темных подземельях, он взял арфу и заиграл прекрасную песнь Валинора, которую нолдор сочинили встарь, еще до раздоров меж сыновьями Финвэ; и голос его, сильный и ясный, звенел в мрачных ущельях, ничего не слышавших ранее кроме воплей страха и горя.
Так он и нашел того, кого искал. Ибо внезапно откуда-то сверху далекий и слабый голос подхватил песню и позвал его в ответ. То в муках пел Майдрос. А Фингон взобрался к подножию отвесного склона, на котором висел его родич, но не смог продвинуться дальше; и рыдал он, видя жестокое деяние Моргота. Поэтому Майдрос, страдая без надежды, умолял Фингона застрелить его из лука; и Фингон положил стрелу на тетиву и натянул лук. И не видя лучшей надежды, воззвал он к Манвэ, воскликнув: "О, Король, коему милы все птицы, направь эту оперенную стрелу и вспомни о жалости к нолдор в их нужде!"
И быстро пришел ответ на его мольбу. Ибо Манвэ, коему милы все птицы и коему приносили они на Таниквэтиль вести из Средиземья, послал туда народ орлов. Их владыкой был Торондор. Манвэ повелел им жить в горах севера и следить за Морготом; ибо он все еще питал жалость к изгнанным эльфам. И орлы приносили печальному слуху Манвэ вести обо всем, что случалось в те дни; и мешали они, как могли, деяниям Моргота. И сразу же, как Фингон натянул лук, с высот спустился Торондор, король орлов; и остановил он руку Фингона.
Торондор был самой могучей из птиц, что жили когда-либо. Размах его крыльев составлял тридцать фатомов. Клюв его был золотым. Он поднял Фингона к тому месту, где висел Майдрос. Но Фингон не смог ни снять с руки сталь, откованную в преисподней, ни разрубить оковы, ни вырвать их из камня. Поэтому вновь Майдрос, страдая, просил убить его; но Фингон отрубил ему руку выше запястья, и Торондор отнес их в Митрим.
Там Майдрос со временем исцелился, ибо огонь жизни ярко пылал в нем, а сила его была силой древнего мира, как и у всех, рожденных и вскормленных в Валиноре. Тело его оправилось от мук и излечилось, но тень боли навсегда легла на его сердце. Он приспособился держать меч левой рукой, и клинок его стал ныне смертоноснее, нежели некогда в правой. Этим деянием Фингон стяжал великую славу, и все нолдор воздавали ему хвалу; и вражда меж Финголфином и сынами Фэанора утихла. А Майдрос просил прощения у Финголфина и его народа за то, что их покинули в Арамане, и отдал он все добро Финголфина, которое было увезено на кораблях; и отказался от притязания на владычество над всеми нолдор. С этим не все его братья согласились в сердце своем. И дом Фэанора был прозван "Обездоленным" (как предсказал Мандос) - из-за того, что верховная власть ушла от них, старшей ветви, к дому Финголфина, и в Элендэ, и в Белерианде, и также из-за потери Сильмарилей. Ныне царил мир, и зависть утихла; но все же сыновья Фэанора держали связывающую их клятву.
И тогда нолдор, воссоединившись, вышли из Хитлума, и гнали перед собой слуг Моргота, и осадили Ангбанд с запада, и с юга, и с востока. И затем последовали долгие годы мира и счастья; ибо то было время, что в песнях зовется Осадой Ангбанда, и длилась она более четырехсот лет солнца, пока мечи нолдор защищали землю от разорения Морготом, а сила его была заключена в Ангбанде. В те дни радость царила под новыми Солнцем и Луной, рождалось множество цветов; и земли запада Средиземья, где тогда жили нолдор, отличались несравненной красой. И встарь на языке Дориата звался тот край Белериандом, но после прихода нолдор на языке Валинора он также назывался Инголондэ - земля прекрасная и печальная, Королевство Нолдор. И под охраной своих северных воинств нолдор в то время странствовали по всей земле и выстроили много прекрасных жилищ, и основали свои королевства; ибо везде, кроме Дориата и Оссирианда (о них будет сказано позднее) до нолдор жило мало эльфов. То были Темные Эльфы, синдар, из народа тэлери, и радостно встретили их нолдор, счастливая то была встреча, как меж родичами, давно разлученными. И Финголфин устроил великий праздник на юге, далеко от угрозы Моргота - в Краю Ив, у вод Сириона. Веселье этого пира долго еще вспоминали в позднейшие печальные дни; и назвали его Мэрет Адэртад, Праздник Воссоединения, и справили его весной. Туда пришли все эльфы из трех домов нолдор, которые были свободны от несения стражи на севере; и множество Темных Эльфов - и странников из лесов, и жителей Гаваней из земли Фалас. И многие Зеленые Эльфы пришли из Оссирианда, Семиречья, что находилось далеко - у подножия Синих Гор. И из Дориата прибыли посланцы, хотя самого Тингола не было среди них, и не желал он открывать свое королевство и снимать завесу чар; ибо мудрый мудростью Мэлиан он не верил, что Моргота удастся сдерживать вечно и не мог совсем забыть он о деяниях в Альквалондэ из-за древнего родства своего с Ольвэ, владыкой тэлери. Но сами нолдор воодушевились и исполнились надежд, и многим из них казались верными слова Фэанора, который призывал искать свободу и прекрасные владения в Средиземье.
Источник: "The History of Middle-earth", Volume V, "Quenta Silmarillion", pp.248-253
Исправления и добавления курсивом: "The History of Middle-earth", Volume XI, "The Later Quenta Silmarillion", pp.175-177