Шуба невнятная села у ног...
Я подарил ей свое невниманье...
Стон, миновав бессердечный порог,
С мог лишь зажечь безразличье страданьем...

Дерзкая Ночь! Облевала плечо!
Так ей въебал, что посыпались звезды
Ночь подскочила, и с криком "Ты чё!"
Стала размахивать веником грозно.

Я это дело все в рот не ебал,
И потому, ухвативши будильник,
В Ночь запустил... Но в нее не попал.
Видимо, спряталась, тварь, в холодильник.

Я закричал ей: "Убъю утюгом!",
Бухнуло что-то, Ночь спряталась где-то.
В поисках все, блин, обшарив кругом,
Вдруг замечаю ее с пистолетом.

Страхом объятый, я задницей взмок,
Но еще теплится лучик надежды...
Может в руках ее Витькин сапог,
Или чего-то еще из одежды..?

Я отступаю, цепляюсь за стул, 
Падаю громко и крою всё матом.
Страшно. Темно. Я кричу: "Караул!",
Кто-то мне в задницу тычет ухватом...

Ночь оказалась отнюдь не одна!
С нею приперлась Невнятная Шуба!
С ужасом понял я - это она
Тычет в меня так нелепо и грубо!

Кто-то пинает ногой мне в живот,
Валенком в голову бъют и по почкам,
Бочка с капустой стояла, и вот -
Пиздит меня своей крышкой та бочка!

Сколько их?! Господи! Хватит ли сил,
утра дождавшись в живых мне остаться?!
(Я бы их всех, говнюков, замесил,
Если бы на ноги мог я подняться!)

Яблоком томным заткнули мне рот,
Руки скрутили веревкой бездушной...
Чувствую - всё..! Но вдруг вижу, идет
Утро, - спаситель мой тускло-желтушный!

Плачу от радости, что-то мычу...
Утру меня ТАК, наверное, жалко,
Что, несмотря на мои "Не хочу!"
Бъет меня Утро безжалостной палкой.

Все. Бездыханный недвижно лежу
Сверху накрытый Невнятною шубой,
Крышку от бочки с ухватом держу...
Зря обошелся я с Ночью так грубо.