Поль Яна Викторовна : другие произведения.

Зверь в отражении-1. Проклятый

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.90*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:



    Его зовут Гаррет Маккивер, и он ликан. Проклятый, последний из бессмертных. Вот уже семь с лишним веков он верой и правдой служит королевскому роду заклинателей, защищая их ценой собственной жизни. И однажды наступает тот переломный момент, когда он должен будет для себя решить, что важнее: честь и долг, любовь или избавление от проклятой вечности. Но, стоя на перепутье дорог, нужно быть внимательным. Вдруг одна из них лишь уловка, и в конце пути будет ждать ловушка, умело расставленная врагами в надежде заполучить то, что им не полагается.









   Зверь в отражении. Проклятый
  
   No Яна Поль, 2013-2014
   No Елизавета Метлинова, обложка и иллюстрации, 2014-2015
  

Посвящения и благодарности

  
  

Марине Кузиной и Ксении Литягиной.

За безграничное терпение, неоценимую помощь, за неугасающий интерес к героям и истории, за поддержку и внимание.

Без Вас эта книга не стала бы такой!

Спасибо первым читателям с форума LadyWebnice за то, что прошли весь этот нелегкий путь вместе со мной и вдохновляли, переживали за героев и верили в лучшее.

  
  
  
  
  
  
  

Пролог

   Сомневаюсь, что кому-то доводилось встречаться с человеком, который прекрасно помнит как вчерашние события, так и те, что произошли давным-давно.
   Я же помню каждый рассвет за последние семь столетий. Но несмотря на долгую жизнь, важных событий на моем веку оказалось не более чем на обычном человеческом.
   Я начну свой рассказ с самого начала, с того, как стал тем, кто я есть. В тот год я потерял все.
  
   1310 год
   Шотландия.
  
   Дождь нещадно лил, будто что-то свыше пыталось смыть грязь и нечестивость произошедших событий.
   Стоя на коленях, Гаррет Маккивер прижимал возлюбленную к груди, гладил ее по волосам и взывал к Богу, в которого никогда не верил.
   Это он должен был умереть. Он!
   -- Зачем ты это сделала, Амелия? Зачем?
   Маккивер повторял это снова и снова, как безумец. Холод давно сковал мышцы, но Гаррет не обращал на него внимания. Дождевая вода стекала с волос на лицо и смешивалась со слезами. Он держал Амелию на руках и раскачивался из стороны в сторону.
   В десяти шагах от него лежал мертвый мужчина. Совсем еще юноша, Арчибальд Рималли -- наследный принц. Стать королем ему так и не довелось.
   В груди покойного зияла рваная рана. Последствие заклятия, которое сотворила Амелия. Арчибальд оказался проворнее. Успел ответить тем же, и рассчитывал, что попадет в него, в Гаррета.
   Амелия встала прямо на пути смертоносной магии. Это была дуэль, и она оказалась последней для обоих заклинателей.
   "-- ...помню. Помню каждый миг того проклятущего дня. Эти яркие образы навечно сохранились в моей памяти, стали бременем, которое я несу на своих плечах вот уже семь веков.
   В той жизни я не был хорошим человеком. Моя семья презирала меня, а я был высокомерным идиотом, который не видел ничего дальше своего носа. Но однажды судьба свела меня с Амелией.
   Не знаю, что она нашла во мне. Я полюбил ее с первого взгляда. Эта любовь меня изменила. Открыла глаза и приподняла завесу другого мира, в котором я живу по сей день.
   Амелия не сразу доверилась мне и рассказала о том, кем является на самом деле, что у нее есть муж и маленький ребенок.
   В тот день мы собирались сбежать. Амелия оставила семью, собиралась забыть о том, кто она. Амелия ненавидела силу, которой обладала. Ей было проще с людьми, со мной.
   Арчибальд выследил нас. Ревность застилала его взор. Он не собирался отдавать жену человеку и вешать позорное клеймо на королевский ковен. Его целью был я, но судьба распорядилась иначе.
   Что может простой человек, против магии заклинателей? Ничего. Я толком и не понял, что произошло. Осознание пришло ко мне лишь тогда, когда все было кончено.
   В тот день я потерял все. Прижимая к груди Амелию, понимал, что жить больше незачем. Я хотел умереть".
   Дождь не прекращался.
   Убитый горем Гаррет не заметил, как подъехали всадники. Женщина средних лет спешилась и с рыданиями кинулась к мертвому принцу. Ивона Рималли, мать Арчибальда.
   Безутешная женщина поминала Тьму, сыпала проклятиями, глотая горькие слезы. Никто из свиты не осмелился приблизиться к королеве. Лошади били копытами и испугано ржали, они чуяли смерть и отголоски использованной магии.
   Заметив сгорбленную фигуру Гаррета, Ивона подобрала юбки, отяжелевшие от влаги, и бросилась к нему.
   -- Грязный оборванец! Человеческое отребье! Из-за тебя погиб мой единственный сын!
   Она схватила его за горло, больно впиваясь ногтями в кожу. Он не сопротивлялся, так и стоял на коленях, не выпуская из объятий возлюбленную.
   -- Если хотите убить меня, миледи, то не тяните с этим, -- прохрипел Гаррет.
   Его зубы стучали от холода, а губы посинели.
   -- Убить? Нет, я не убью тебя!
   Она с силой отшвырнула его, и, не удержав равновесие, Маккивер повалился в грязь возле тела Амелии.
   -- Ты не отправишься вслед за этой подлой тварью, погубившей Арчибальда и мою семью!
   Гаррет ринулся вперед. Пусть Ивона и была женщиной, но он не мог допустить, чтобы так отзывались об Амелии. Заклинательница не позволила ему коснуться себя. Его отбросило назад мощной волной силы. Гаррет рухнул на спину и ощутил пронзающую боль в позвоночнике. В глазах потемнело. Тело отказывалось подчиняться.
   -- Думаешь, смерть станет твоим наказанием? Ошибаешься!
   Другие маги пытались остановить Ивону, но ничего не вышло. Удар заклятия направленный в их сторону был не менее сильным. Заклинательница обезумела от гнева и горя.
   Боль была страшной. От каждого вздоха перед глазами сгущалась темнота. Гаррет лежал на земле не в силах подняться. Ивона взмахнула руками, и его подбросило вверх. Будто незримый кукловод подвесил на веревочки деревянную куклу, готовясь к представлению.
   -- Мне уже нечего терять! Если я и отправлюсь на казнь, то только не за убийство человека. Твоя жизнь не стоит того. Я хочу, чтобы ты страдал!
   Всполох молнии расчертил небо, от оглушительного громового раската сотряслась земля. Дождь закрутился в вихрь, и поднялся ветер.
   Гаррет не чувствовал своего тела. Охваченный ужасом, он едва дышал.
   Ивона выхватила из ножен на поясе кинжал и стремительным движением распорола себе ладонь. Алые капли упали на землю, она опустилась на колени и принялась чертить пентаграмму острием клинка.
   -- Кровь моих предков не даст тебе умереть, а магия принесет лишь страдания! Тебя выследят и убьют. Принять смерть, будучи проклятым -- страшнее, чем можно вообразить!
   Заклинательница смеялась сквозь слезы, безумие полностью поглотило ее.
   Сила неистовым потоком взвилась вверх, окутывая Гаррета в сияющий кокон, закрутилась в вихре, сотканном из дождя, ветра и магии. Молния вновь перечертила небосвод, ударил гром.
   Гаррет молил о смерти, о том, чтобы она пришла и прекратила его мучения. Внезапно все закончилось. Обмякшее тело Гаррета рухнуло с высоты.
   Дождь, наконец, прекратился.
   "-- ... тогда мне казалось, что я попал в ад, созданный для меня на земле.
   Я не чувствовал боли. Вообще ничего. Мне хотелось, чтобы все закончилось. Я не понимал, что произошло. Не понимал, какую магию сотворила Ивона.
   В тот день заклинательница лишилась рассудка, а после ее казнили за то, что она обратила человека в ликана. Убей она меня, никто бы ее не осудил. Ведь я был повинен в гибели будущего короля и его супруги. Она хотела меня наказать. Хотела, чтобы я страдал вечность.
   Ивона превратила меня в чудовище, в Зверя. Мне так и не удалось научиться контролировать его.
   Меня называют Проклятым, последним из бессмертных. Долгие годы я потратил на то, чтобы понять свою сущность. Зверь внутри меня отчаянно боролся за жизнь.
   За мной охотились. За мою голову обещали горы золота, но вопреки всему я выжил. Заклинатели приняли меня.
   Мне понадобилось немало времени, чтобы залить воспоминания алкоголем и кровью убитых врагов. Но не проходит и дня, чтобы я не вспоминал о тех страшных событиях..."
  

Глава I

Неправильная магия

Я таков, какой я есть, -- ничего с этим не поделаешь.

Оскар Уайльд "Портрет Дориана Грея"

-- 1 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   Склянка звонко разбилась о мраморные плиты пола, и на свободу вырвался густой молочно-белый туман. Он подобно живому зверьку ринулся вперед, не ведая преград на своем пути.
   Растягивая щупальца, дымка просачивалась через щели в комнаты. Марево погружало людей в глубокий крепкий сон и Старая Больница Милосердия, где помогали душевнобольным, словно вымерла.
   Звенящую тишину, которая разлилась по лабиринтам коридоров, нарушили трое мужчин. Они бесцеремонно ввалились в холл, осматривая плоды своей работы. Черные одежды и маски скрывали их личности.
   -- Чисто сработано, -- довольно изрек один из них, и если бы не маска, то можно было бы увидеть широкую ухмылку. -- Чарльз, у тебя еще осталась такая стекляшка? Может, разберемся с этим поручением и заглянем в ломбард?
   -- Заткнись, Гарри! Найди лучше журнал учета, у нас мало времени.
   Разочарованно вздохнув, мужчина отправился выполнять приказ.
   -- Интересно, зачем нашему господину нужна сумасшедшая? -- спросил третий.
   -- Не знаю, Арнольд, не знаю, -- осматриваясь, отозвался Чарльз. -- Да и не наше это дело, главное выполнить задание.
   -- Нашел!
   Гарри вернулся и протянул товарищам журнал с записями о пациентах больницы.
   -- Марилли Кайл, двадцать пять лет. Этаж третий, палата сорок шесть. О, параноидальная шизофрения, -- он присвистнул. -- Дамочка, похоже, с большим приветом.
   Для наглядности Гарри покрутил пальцем у виска, но хмурый взор Арнольда остудил его пыл. Он опустил руку и бросил журнал на ближайший стол.
   -- Пошли, -- Чарльз резко повернулся и направился в сторону лестниц.
   Остальные поспешили следом.
  

* * *

   Очередной кошмарный сон выворачивал сознание наизнанку. Стоило ей закрыть глаза, как она заново переживала тот жуткий день и слышала голос:
   "-- Марилли! Помоги мне, Марилли. Я так долго искал тебя..."
   Черная тень, принадлежащая высокому мужчине, неотвратимо надвигалась. Разглядеть его не представлялось возможным, и она не пыталась. Ее взгляд был прикован к тварям у ног безликого мучителя. Они шипели, извивались, расправляли кожистые крылья и не сводили с нее горящих опаловых глаз.
   "-- Ты же не хочешь, чтобы кто-то пострадал, Марилли? Помоги мне..."
   Голос эхом звучал в голове. Мир превращался в смазанную картинку.
   Он стоял прямо перед ней, готовый натравить монстров. От страха помутился рассудок. Тумба и светильник валялись на полу. Дрожащей рукой она нащупала пистолет, а рядом послышался голос Джеймса.
   "-- Помоги мне или твой муж пострадает..."
   Она направила на него оружие, крепко сжимая двумя руками, так, как учил Джеймс. Незнакомец что-то говорил, но слов было не разобрать. Свет потух, белая мгла ведения рассеялась. Тень стремительно бросилась вперед. Раздался резкий звук выстрела.
   Марилли проснулась и села на кровати. Ночная рубашка липла к телу. Перед глазами все еще стояла ужасная картина: Джеймс с пулей в груди и много крови. Этот кошмар снился ей каждую ночь. Она уже не помнила, когда спала без сновидений.
   Мари откинула назад волосы, перевела дыхание и прислушалась. Все было тихо. Даже слишком. Разговоры, крики из соседних палат, все привычные звуки исчезли. Тишину нарушал только уличный шум из приоткрытого окна.
   Опустив босые ноги на пол, девушка поежилась от холода. Она поднялась, подошла к окну и закрыла его. Неестественная тишина давила.
   Мари медленно повернулась и оцепенела. Из-под двери просачивался дым. Тягучий, вязкий, он прокладывал себе дорогу к ее ногам. Она попятилась. Туман обступил, но не касался.
   Молочно-белая дымка билась о невидимую преграду, пытаясь пробраться к своей жертве. Марилли замерла, боясь пошевелиться, но спустя мгновение все испарилось.
   Гробовая тишина властвовала недолго, за дверью послышалась возня. Внутри все оборвалось. Чутье подсказывало ей, что пришли вовсе не врачи.
   Мари схватила табурет и застыла рядом с дверью. Когда та распахнулась, девушка оказалась прямо за ней. Взору предстала широкая мужская спина.
   -- И где она?
   Человек зашел в палату, а следом за ним еще один. Мари обрушила табурет на голову последнего и ринулась в открытую дверь.
   Их оказалось трое. Мужчина сгреб ее в охапку, не позволяя вырваться.
   -- Бойкая девица! -- рассмеялся неизвестный.
   Принявший на себя удар кое-как поднялся, чертыхаясь. Мари заметила, что их лица скрыты за масками.
   -- Почему она не уснула? -- прохрипел пострадавший себе под нос и зло уставился на Мари, которая отчаянно пыталась вырваться из стальной хватки.
   -- Да брось, Гарри! Может, поумнеешь.
   Потешаясь над товарищем, незнакомец резко развернул ее к себе лицом.
   -- А ты ничего, -- обратился он к ней. -- Очень даже ничего.
   -- Кто вы? Что вам от меня нужно?
   Мужчина, который вошел первым, выглянул в окно и спохватился.
   -- Быстрее, надо спешить, -- он повернулся, достал из кармана плаща два небольших кольца, похожие на браслеты, и кинул их Гарри.
   -- Арнольд, держи ее руки. Гарри!
   Они без слов понимали друг друга, и знали, что нужно делать. Арнольд крепко прижал Марилли к себе.
   -- Надевай, -- прикрикнул он на Гарри, а затем наклонился и прошептал Мари на ухо. -- Не бойся милая, больно не будет.
   Литой серебряный браслет разомкнулся и звонко лязгнув, защелкнулся на запястье Мари.
   -- Что вы делаете? Отпустите меня! -- взмолилась она, на глазах выступили слезы.
   -- Тише, киса, не дергайся, -- приговаривал Арнольд, когда другой браслет сомкнулся на ее руке.
   Третий мужчина подошел вплотную, и без лишних разговоров сунул ей под нос платок, пахнущий чем-то до омерзения приторным.
   Перед глазами все поплыло.
  

* * *

   Сознание возвращалось, медленно и мучительно Мари приходила в себя. Голова раскалывалась на части, а кисти рук жгло огнем.
   Она различала шум машин, чьи-то голоса.
   -- Тормози, нам туда.
   -- Да никто нас не заметит. Свернем в переулок, тут недалеко. Тормози, сказал!
   Визг шин, отборная брань.
   Кто-то вновь схватил ее и перекинул через плечо, как мешок картошки. Голова кружилась, но Мари разлепила тяжелые веки. Земля перед глазами подпрыгивала, дыхание перехватывало. Жжение в руках переросло в боль. Она вздохнула и болезненно застонала.
   -- Смотрите, спящая красавица очухалась, -- раздался знакомый, насмешливый голос Арнольда.
   На смену страху пришла злость. Марилли ударила Арнольда по спине, и браслеты вокруг запястий засветились голубоватым светом. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, ощутила, что металл стал почти ледяным. Руки перестало жечь, и приятный холод вернул трезвость. Свечение перешло на пальцы.
   Девушка вскрикнула и схватилась за своего похитителя. Он подскочил, как ужаленный и сбросил ее с плеча. Мари рухнула на землю. Она задохнулась от острой боли, но успела вовремя подставить локти и немного смягчить удар.
   -- Что за...
   Похитители обернулись.
   -- Магия! Ее руки! -- взревел Арнольд.
   -- Невозможно, браслеты блокирую любую магию!
   Гарри шагнул вперед, чтобы вновь схватить ее. Страх вернулся. Мари не понимала, что происходит. Она попыталась оттолкнуть мужчину, и синяя вспышка осветила темный переулок.
  

-- 2 --

   В это же время
   Гаррет Маккивер
  
   Я расслабленно вел автомобиль.
   "Мазерати" неслась вперед, рассекая воздух. Трасса превратилась в смазанный пейзаж. Раздражающие гудки автомобилей, которые я благополучно обгонял, раздавались с запозданием. Дорога была свободна, и я мог полностью насладиться скоростью.
   -- Эй, помедленнее, мы пропустим поворот, -- резкий голос Катерины вернул меня в реальность.
   Я опустил ногу на педаль тормоза, и стрелка на спидометре поползла вниз. Кэт любила быструю езду, и часто мы просто катались по городу. В этот раз ей захотелось в клуб, и мне пришлось смириться с маленьким капризом.
   Со стороны мы выглядели обычно. Богатенький лихач на дорогой тачке с привлекательной светловолосой подружкой. Идеальная пара с виду -- иллюзия, и никакой магии. В современном мире все гораздо проще. Чтобы обмануть людей, не нужно много хитрости.
   -- Притормози здесь, прогуляемся.
   Я подчинился и припарковал автомобиль у обочины.
   -- Ты слишком покладистый и неразговорчивый, Гаррет, -- Кэт улыбнулась мне. -- В чем причина?
   -- Сегодня полнолуние, миледи Катерина. Это меня нервирует.
   Она понимающе кивнула. Я вышел из машины и открыл дверь с ее стороны.
   -- Благодарю.
   Катерина выглядела обворожительно. Легкое платье облегало хрупкую точеную фигуру. Длинные волосы каскадом струились по спине.
   -- Миледи, вы уверены, что нам стоит идти туда? Это чужая территория, здесь может быть не безопасно, -- я осмотрелся по сторонам. Все было спокойно, и внутренний Зверь спал.
   -- Расслабься Гаррет, нам стоит развлечься, -- она сжала мой локоть. -- С людьми проще, они не такие как мы. Давай забудем обо всем, хотя бы на этот вечер.
   На губах Катерины появилась улыбка, и я ответил ей тем же.
   Мне редко доводилось слышать нечто подобное из уст заклинателей. Кэт не была похожа ни на кого из своей семьи. Последняя в роду правителей Рималли, но, увы, не наследница трона.
   Впереди показалась неоновая вывеска, сверкающая яркими огнями. Длинная очередь толпилась возле входа в надежде попасть в клуб. Я успел отметить, что все они принадлежали к золотой молодежи. Дорогие вычурные тряпки, телефоны, а также слишком раздутое самомнение.
   Мы миновали толпу и предстали перед внушительным охранником. Он больше напоминал шкаф с руками. Мимо такого и блоха не проскочит. Я ни минуты не сомневался в том, что громила падет перед обаянием принцессы, и пропустит нас. Кэт подошла к вышибале и что-то мило защебетала ему на ухо.
   Из очереди послышалось недовольное перешептывание, но никто не осмелился возмущаться открыто. Юноши бросали на наследницу Рималли заинтересованные взгляды, но поспешно отворачивались, когда нарывались на мой хмурый взор.
   Как я и думал, в клуб нас пропустили без проблем. Никогда не любил подобные заведения и громкую музыку. Это было сродни пытке для моего чувствительного слуха.
   Кэт обратилась ко мне:
   -- Веселись, мой большой серый волк. Мы редко бываем в подобных местах, лови момент!
   Ей не нужно было перекрикивать музыку, она прекрасно знала, что я услышу ее. Отпустив мою руку, принцесса растворилась в толпе.
   Первое правило моего мира -- не раскрывать тайну своего существования. В ночных клубах сложно соблюдать законы магического сообщества. Но если существуют правила, то есть и те, кто их нарушают.
   Потоптавшись на месте, я направился к бару. Я не переживал за свою подопечную, прекрасно зная, что она сможет позаботиться о себе.
   У стойки я заказал виски, и бармен поставил передо мной бокал с золотистой жидкостью и льдом. Я пригубил напиток и поморщился. Отвратительное пойло. Хотя другого и не стоило ожидать. В подобных заведениях найти хорошую выпивку -- редкость. Я залпом осушил бокал и подозвал бармена.
   -- Повтори.
   Кивнув, тот выполнил просьбу.
   Крепкий напиток снова обжег горло. Мне показалось, что эта порция еще отвратительнее.
   -- Повтори.
   Бармен посмотрел на меня с удивлением, но снова наполнил бокал.
   Уже давно меня не пьянил алкоголь, женщины не вызывали возбуждения, как раньше, и с каждым прожитым веком становилось только хуже. Моя жизнь стала даже не адом, а каким-то безвременным пространством.
   -- Потанцуем, красавчик?
   Я повернулся на стуле.
   Прямо передо мной стояла девушка. На миловидном лице было много косметики, а из одежды только узкий топ и короткая юбка. Она покачивалась на каблуках и, кажется, изрядно перебрала. Я собирался отказаться, но подошла Катерина и избавила меня от этого.
   -- Прости, милочка, но он со мной.
   Незнакомка недовольно фыркнула, развернулась и исчезла в толпе веселящейся молодежи.
   -- Ты как всегда нарасхват, -- усмехнулась Рималли и подала знак бармену, чтобы он налил ей того же виски.
   -- А ты разбиваешь надежды этих девушек в пух и прах, -- я поднял свой бокал и, улыбнувшись подопечной, вновь пригубил эту дрянь.
   Кэт рассмеялась, наблюдая, как я скривился.
   -- Да, это явно не тот шотландский виски, о котором ты постоянно твердишь.
   -- Ты просто не пробовала настоящий виски. Кода мне было столько же, сколько тебе, я воровал бутылки из погреба отца. Замечательное было время.
   Катерина лучезарно улыбнулась и, подняла бокал:
   -- Так давай выпьем за то время, -- а после, взяв меня за руку, потянула за собой в толпу. -- Пойдем потанцуем, не будь занудой.
   -- Ты же знаешь, я не люблю современные танцы.
   -- Да-да, ты предпочитаешь старомодные тряпки, серенады под окном и бальные танцы, -- девушка состроила смешную гримасу. -- И ты просто находка, для дамы, которой перевалило за сто пятьдесят.
   Я ответил улыбкой.
   Катерина любила веселиться и всегда упрекала меня в том, что я отгораживаюсь от современного мира. Что поделаешь -- конфликт поколений.
   Я был приставлен к принцессе с самого ее рождения. Мой долг защищать жизнь Катерины ценой своей. Таков кодекс ликанов, таков мой кодекс.
   Почти семь столетий я служу тем, кого в мире людей называют ведьмами и колдунами, а в моем заклинателями. Ликаны служат их семьям испокон веков. Они и заклинатели связаны нерушимыми узами своих предков -- отцы с отцами, сыновья с сыновьями.
   У меня все иначе. Я отличаюсь от других ликанов тем, что бессмертен. На моих глазах из маленькой девочки Катерина превратилась в красивую, умную и талантливую девушку. Я был подле Кэт как старший брат, друг и наставник. А до нее оберегал ее дядю.
   Говоря откровенно, я пережил многих и с болью в сердце вспоминаю о каждом из подопечных. Память и бессмертие -- тяжкий крест. Это проклятье, и мой удел быть проклятым вечно.
   Закончить вечер в клубе нам было не суждено. Всплеск магической энергии заставил забыть о развлечениях.
   Озноб пробежал по телу, словно тысяча ледяных игл коснулись кожи. Катерина ощутила то же самое.
   "-- Ты чувствуешь?"
   Ее голос прозвучал в моих мыслях. Ментальная связь между заклинателем и стражем привычное явление, но действует в одну сторону. Я ее слышу, а она меня нет. Благодаря телепатии страж всегда может найти подопечного, если тому угрожает опасность.
   Обернувшись, я кивнул принцессе. Происходило нечто странное.
   -- Оставайся тут, я проверю.
   Я не чувствовал ничего подобного за всю свою долгую жизнь. Магический всплеск, энергия, но она была измененная. Кто-то творил заклятие, не задумываясь, и искажал его истинную суть.
   Мне сразу удалось определить основу плетения. Это была "Хрустальная цепь". Цепь обездвиживает противника, но может и навредить, если пытаться разорвать путы. Только заклинатель может развеять свою магию.
   Из магов я чувствовал только Кэт, и это меня беспокоило. Я миновал охранника на входе и толпящуюся молодежь, которой уже не светило попасть на танцпол.
   На улице я полной грудью вдохнул ночной воздух, в котором витало множество запахов: сырой земли, выхлопных газов, легкий ветерок приносил с собой зловоние из мусорных баков неподалеку. Я пытался разобраться, в чем дело. Меня знобило от разлитой силы.
   Рев сигнализации стоявших поблизости машин, на миг оглушил. Удар больше походил на взрыв, который тут же всполошил толпу у клуба. Послышались испуганные крики людей. Я пришел в себя и определил эпицентр магической вспышки. Нити заклятия вели в соседний переулок.
   Как только я завернул за угол, меня едва не сбило с ног ударной волной. Неправильно сплетенная цепь сдавливала горло мужчины. Он валялся на земле и отчаянно пытался разорвать сияющие путы. Я опешил от увиденного и не заметил остальных. Один из них бросился на меня. Я ловко увернулся и парировал атаку, но человек не желал отступать. Он кинулся снова, и мне пришлось ответить в полную силу. Встреча с каменной стеной остудила его пыл. Мужчина упал без чувств.
   Я выругался, резко обернулся, ожидая следующего нападения, и заметил девушку.
   Растрепанная, в длинной белой рубахе, напоминающей больничную сорочку. Босая и испуганная. Ее огромные зеленые глаза выражали полное замешательство и непонимание. Магия переполняла девушку, но была какой-то неправильной. Она исходила от нее рваными волнами.
   Еще один незнакомец в черном одеянии, не сводил с меня глаз. Никто из нас не двигался.
   -- Проклятый! Он не предупреждал о Проклятом!
   Я не успел и глазом моргнуть. Мужчина выхватил из кармана прозрачный флакон и разбил его об асфальт. Заклинание, упакованное в артефакт, сработало мгновенно. Серый вихрь закрутился вокруг него, вспышка -- и человек растворился в воздухе.
   На этом сюрпризы не закончились.
   Предсмертные хрипы пленника заклятия заставили меня вновь повернуться к девушке.
   Она отступала назад. Ее взгляд метался между мной и задыхающимся человеком. Я растерялся, неуверенно шагнул вперед, и протянул руку.
   -- Не бойся, я не обижу тебя.
   Ее это не успокоило, она меня даже не слушала. Я мгновенно ощутил закручивающийся магический поток. Энергия словно скапливалась в ней. Она плела новое заклятие, от которого испускал дух несчастный смертный. Я готов был биться об заклад, она не понимала, что делает.
   Девушка создала цепь сразу, синее мерцание вспыхнуло, и она отпустила ее в моем направлении. Она защищалась. Я увернулся, и заклятие, задев мое левое предплечье, проскочило мимо.
   Раздался звук бьющегося хрусталя. Цепь разбилась о щит, выставленный моей подопечной. Магия серебряной спиралью закрутилась вокруг нее. Я оказался меж двух огней.
   Катерина была заклинательницей высшего уровня и могла быстро воплотить любое заклинание. Незнакомка же, не сведущая в магических способностях, сотворила две хрустальных цепи и плела еще одну. Принцесса опередила ее. Правильное заклятие сковало девушку по рукам и ногам. Она рухнула на землю, а Кэт оказалась рядом со мной.
   -- Гаррет, ты ранен!
   Я даже не заметил, что рубашка намокла от крови.
   -- Пустяки, ничего серьезного.
   -- Посмотри на ее запястья, -- удивленно ахнула моя подопечная.
   Только сейчас я заметил их. Титановые браслеты, покрытые серебром, тонкой проволокой оплетали запястья девушки, напоминая украшения. Но это были отнюдь не красивые безделушки. Особый сплав двух металлов позволял лишать магии заклинателя. Они лишали сил и ликанов. Снять их самому невозможно.
   Мне не сразу удалось поверить своим глазам. Девушка использовала магию, находясь в таких оковах. Невозможно.
   Я медленно подошел и присел рядом с ней. Цепь надежно сковала ее, но не причиняла боли. Зеленоглазая бестия была напугана. Она пыталась разорвать путы, но ничего не выходило.
   -- Кэт, ослабь заклятие.
   Принцесса нахмурилась, но уступила. Я вновь обратился к девушке.
   -- Как тебя зовут?
   Она смотрела на меня исподлобья и упрямо молчала.
   -- Мы не обидим тебя, даю слово. Если ты не будешь больше проделывать эти фокусы, снимем оковы.
   -- Гаррет, заканчивай. Нам надо убираться отсюда. Я не продержу долго отводящие заклинание, люди вот-вот нагрянут сюда.
   Я лишь отмахнулся от подопечной, все мое внимание было приковано к незнакомке. Она кивнула.
   -- Кэт, -- позвал я.
   Заклинательница недовольно вздохнула, но цепь, звякнув, распалась и исчезла в серебряном свечении. Девушка потерла запястья и посмотрела на меня с благодарностью.
   -- Спасибо, -- тихо поблагодарила она, и немного помедлив, добавила. -- Меня зовут Марилли. Мари.
   -- Как ты здесь оказалась, и что произошло? Кто эти люди?
   -- Я... я не знаю, кто они. Меня похитили из больницы и куда-то вели.
   -- Ты колдовала! Использовала магию! Как ты это делала? -- наседала моя подопечная, а Мари все больше втягивала голову в плечи.
   -- Оставь ее Кэт, она не знает.
   Я не мог сказать, откуда во мне была такая уверенность, но я верил Марилли. Внимательно наблюдая за ней, видел, что она не лжет. Я различал быстрое биение ее сердца, сбивчивое дыхание и ощущал страх. Чутье Зверя никогда не обманывает.
   Разглядывая ее, я пытался уловить каждую деталь внешности.
   Копна волнистых волос шоколадного оттенка. Огромные зеленые глаза. Изящный, вздернутый носик, немного полные губы. Что-то знакомое было в ее взгляде, хотя я никак не мог понять, что именно. Знакомое до боли, покоящееся где-то в забытых глубинах моей сущности. На самом дне.
   -- Гаррет, -- оклик Кэт вернул меня с небес на землю. -- Ты уснул? Нам пора, пойдем. Совет решит, что с ней делать.
   Меня накрыло волной страха, который испытала Мари. Катерина плела очередное заклятие "Иллюзии", которое создаст видимость того, что в переулке пусто и нет убитых. Мираж должен был продержаться до тех пор, пока заклинатели не разберутся в чем дело. Личность этих людей предстояло еще установить, как и то, что здесь происходило.
   -- Все будет хорошо, -- я помог Мари подняться.
   Я не был уверен в своих словах, но ее это, кажется, успокоило.

Глава II

Оракул

-- 3 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   -- Гаррет Маккивер!
   По голосу слуги, было ясно, что надрывается он давно. Как и по его недовольной физиономии. Наверняка, он не раз обежал всю резиденцию, прежде чем выйти во внутренний двор.
   В саду, под раскидистой ивой у небольшого водоема, я порой находил уединение.
   -- Король желает вас видеть!
   Минувшим вечером, как только мы переступили порог дома, нас ждали. Такой выброс магической энергии не остался незамеченным. Мари увели в неизвестном направлении, а меня и принцессу отправили к советнику короля Рагнару.
   Он продержал нас до самого утра, заставляя пересказывать одно и то же. Теперь мне предстояло отчитаться и перед самим Рималли.
   Я направился за парнем.
   Мы миновали двор, несколько коридоров и залов, и оказались возле кабинета, где часто проходили внеплановые собрания ковенов, и где король вел аудиенции.
   Я дружелюбно улыбнулся юноше и поблагодарил. Он скрылся так быстро, что я не успел моргнуть.
   Соблюдая все правила приличия, я постучал, открыл двери и оказался в комнате, оформленной панелями из орехового дерева. Огромный письменный стол и мягкие кресла занимали большую часть кабинета. Окна, занавешенные тяжелыми портьерами, почти не пропускали дневного света, а книжные полки расположились вдоль стен. В воздухе витал запах пыли, старого пергамента, расплавленного воска и табака.
   Дорогу мне преградили двое собратьев. Эдгар и Ричард -- стражи Его Величества, смотрели с нескрываемым недовольством. У меня не было друзей среди ликанов. Никогда.
   -- Все в порядке ребята, пропустите его, -- распорядился король.
   Лайнел Рималли относился к тем мужчинам, чей возраст трудно определить с первого взгляда. Ему было около пятидесяти. Русые волосы тронутые легкой, еще незаметной, сединой. Карие глаза, широкие скулы и высокий лоб.
   Человек высоких моральных ценностей. Достойный и уважаемый лидер, любящий отец. Но, к большому сожалению, король давно стоял на пороге смерти.
   Об этом знали все, но я был одним из тех, кто чувствовал. Приторный привкус болезни говорил о том, что дни его сочтены.
   -- Проходи, Гаррет, присаживайся.
   Лайнел сидел за столом, перебирал кипу бумаг, и даже не смотрел в мою сторону. Я расположился в кресле напротив.
   -- Мне доложили о событиях минувшей ночи, -- Рималли даже не оторвался от документов. -- Не могу сказать, что новости обрадовали меня, но отчитывать тебя я не собираюсь.
   Отношения между нами были построены на взаимном уважении. Я служил его отцу, был стражем его брата, а до него защитником их деда. Я знал всех предков Лайнела, вплоть до Арчибальда Рималли и его матери. При мыслях об Ивоне меня передернуло. Не лучшие мои воспоминания.
   С каждым столетием все сложнее не замечать ту грань, которая разделяет меня и новые поколения магов. Сложнее, конечно, им. Я просто делаю свою работу, так как связан клятвой и не жалуюсь.
   -- Ты прекрасно понимаешь, что идти на поводу у Катерины и потакать ее прихотям не стоит. Моей дочери не место в подобных заведениях.
   Судя по голосу короля, Кэт получила хорошую взбучку.
   -- К тому же, ты убил человека, Гаррет. Знаю, не намеренно, но сегодня утром мне пришлось улаживать этот вопрос с инквизицией. Они недовольны.
   Я презрительно поморщился.
   -- Ваше Величество, я готов дать руку на отсечение, что эти люди принадлежали к инквизиции.
   Я думал об этом, когда меня потревожили в саду.
   -- Возможно. Но я не могу обвинять главу Ордена, не имея доказательств. Ты знаешь об этом лучше меня, Гаррет.
   Я знал. А еще я знал, что глава Ордена Инквизиции, как и его достопочтенные предки, надеюсь, Тьма забрала их души, лицемерный ублюдок.
   Инквизиторы давно позабыли о своих клятвах и истинном предназначении. Вместо того чтобы защищать людей и следить за соблюдениями законов магического общества, они используют смертных в качестве подопытных кроликов, прикрываясь благими намерениями.
   Орден давно утратил свою мощь и его члены сегодня лишены возможности противостоять магии. Лишь единицы -- прямые потомки основателей Ордена, могут похвастаться невосприимчивостью к заклятиям.
   Первые инквизиторы получили свои способности в дар от сердобольных магов, не желавших оставлять смертных без защиты во время кровопролитных войн. Но после заклинатели не пожелали укреплять ряды Ордена. С тех пор они пытались обходиться своими силами.
   За минувшие века у магов отобрали немыслимое количество книг и заклятий, упакованных в артефакты. Но у них нет талантов к плетению, и потому никто не обращает внимания на их сомнительные попытки освоить тайные знания. Чтобы сотворить хоть одно заклятие из самой задрипанной книжечки, нужно быть заклинателем. Так что людям из Ордена как бы сильно они не старались, ничего не светит на этом поприще.
   -- Но я позвал тебя не за этим, -- Лайнел откинулся в кресле. -- Я хочу, чтобы сегодня, ты сопроводил меня на Совет Верат.
   Я собрался возмутиться, но король не позволил.
   -- С Кэт останутся Эд и Рич, можешь за нее не волноваться.
   Я нисколько не волновался за принцессу. Мне не хотелось переходить дорогу ликанам.
   -- Думаю, это будет разумно, -- тем временем продолжил король. -- К тому же, ты свидетель.
   -- Совет будет решать судьбу Марилли?
   -- Да, все верно, -- нахмурился Лайнел. -- Эта девушка поставила нас всех в тупик. Мы должны решить, что делать дальше.
   -- Совет может приговорить ее к смерти?
   -- Возможно и такое, но пока рано говорить наверняка.
   Я хотел что-то сказать, но мысли разбежались. Я не спал более суток, а это и бессмертного выбьет из колеи.
   -- Можешь быть свободен, Гаррет.
   Я поклонился королю и направился к выходу, где встретился с крайне хмурыми стражами. Их недовольство было очевидным. Чтобы позлить их еще больше, широко улыбнулся, как будто мы старые закадычные друзья. Тем самым подлил масла в огонь.
   Как любит подшучивать Катерина, рано или поздно все мои недоброжелатели объединят усилия и устроят мне темную. Я улыбаюсь в ответ на такие слова.
   Всем известно, что связываться с Проклятым себе дороже. Не я поселил в окружающих этот страх, это сделали мне подобные, много веков назад. Хотя я тоже не святой. Моя история написана кровью.
   Я отправился к себе, чтобы хорошенько выспаться перед предстоящим советом. Минувшая ночь оказалась богатой на события, а по возвращению мне не удалось даже подумать об отдыхе.
   Был почти полдень, и у меня оставалось ни много ни мало шесть часов. Но кошмар явился ко мне наяву. Она стояла у дверей в мои комнаты. Бесформенная фигура в черном балахоне. Капюшон плаща скрывал лицо.
   Оракул короля. Многоликая.
   Я остановился. Мне совершенно не хотелось общаться с ней, и она прекрасно знала об этом.
   -- Маккивер, -- прозвучал приятный женский голос. -- Ты так и не научился быть учтивым.
   -- Что тебе нужно?
   Внутри зародилось желание сломать кому-нибудь шею. Словно в ответ на мои мысли, раздался смех:
   -- Могучий и Великий Гаррет, почему же ты меня так не любишь?
   Это был риторический вопрос, но я все же произнес:
   -- Ты Оракул, вот и ответь сама на свой вопрос. А теперь позволь, мне нужно отдохнуть перед Советом.
   Я бесцеремонно оттолкнул ее в сторону, но она и не думала уходить. Многоликая придержала дверь, которую я намеревался закрыть у нее перед носом.
   Я не обращал на нее внимания. Подошел к бару и налил себе виски, чтобы хоть как-то унять зверское желание к расправе надо всеми и вся.
   Остановившись в дверном проеме, она откинула капюшон плаща и улыбнулась. Улыбка. Пожалуй, это все, что было нормальным в ее образе. В остальном неподготовленный человек вряд ли смог бы смотреть в лицо провидице.
   Оракул была высокой и статной. Прямые, иссиня-черные волосы, которые по темноте оттенка могли бы соперничать с ее одеянием, обрамляли лицо и спускались к пояснице. Многоликую можно было назвать привлекательной молодой женщиной, если бы не одно "но".
   Шрам. От левого виска он наискось пересекал лицо и заканчивался на правой щеке. Рваный неровный шов, словно кто-то наспех заштопал нечаянно порванную тряпичную куклу. Только у этой куклы не было глаз. Лишь кожа, стянутая нитками.
   Я выпил оставшееся в стакане виски и налил еще.
   -- Я не нравлюсь тебе, Гаррет?
   Оракул обладала особой магией, которая не была подвластна заклинателям. Она видела будущее, но умела использовать и другую силу. Не всю, но заклинание морока плела превосходно и могла изменять свой облик по желанию.
   Легкое, плавное движение руки, и внешность провидицы стала меняться. Я наблюдал подобный фокус не раз, и потому не удивился когда передо мной возникла Катерина. Виртуозное перевоплощение. Светлые локоны рассыпались по плечам Многоликой, а в синих глазах горел огонь, совершенно не свойственный моей подопечной. Никто другой и не заметил бы, но я видел ее истинную сущность.
   -- Так я нравлюсь тебе больше, верно?
   Провидица сократила разделявшее нас расстояние, и я ощутил запах расплавленного воска, лаванды и чего-то еще, совершенно незнакомого. Женщина высвободила из моей руки стакан с виски.
   -- У тебя хороший вкус, -- она пригубила напиток.
   Я старался не обращать внимания и был порядком раздражен. Ждал, когда она закончит играть в свои извращенные игры. Как бы невзначай, Многоликая коснулась ворота моей рубашки и стала расстегивать верхние пуговицы. Я остановил ее.
   Оракул рассмеялась.
   -- Ты столь благороден. Когда-то ты таким не был.
   -- Я изменился, -- мой голос больше походил на рык.
   -- Ты уверен в этом?
   Хищная ухмылка совершенно не шла Катерине, но в ту же минуту морок дрогнул и исказился. Светлые волосы стали русыми, более длинными и прямыми. Мое дыхание участилось, когда я понял, что за иллюзия предстанет предо мной. Зеленые глаза, которые когда-то пленили мое сердце и душу. Я помнил каждую морщинку в уголках глаз, каждый изгиб этого родного лица, и родинку на правой щеке.
   -- Может так, ты станешь более сговорчивым?
   Эти слова она уже шептала мне в губы, а я боролся с желанием не разорвать ее в клочья.
   Как она смела? Несмотря на то, что я ожидал подобного, это было сродни пощечине. Гнев и желание вновь коснуться той, которую когда-то любил, сцепились в схватке не на жизнь, а на смерть. Хоть я и понимал, что это лишь иллюзия, но ничего не мог с собой поделать.
   -- Кажется, ее звали Амелия?
   Многоликая посмотрела в зеркало за моей спиной.
   -- Она была красавицей.
   Не дожидаясь, пока меня отпустит, провидица впилась мне в губы голодным и жадным поцелуем. И раздери меня Тьма, я отвечал ей с таким же рвением. Где-то на задворках здравого смысла, крутилась мысль, что это неправильно, и я это понимал. Прийти в себя мне удалось только тогда, когда мы оказались возле кровати. Многоликая стянула с меня рубашку и прошлась ногтями по спине.
   Страсть уступила место гневу и злости, которые взяли верх в этой неравной борьбе. С диким рычанием я оттолкнул ее от себя, и она рухнула на кровать.
   Вновь этот смех. Она просто издевалась надо мной! Я сжал ее горло с такой силой, что улыбка исчезла с лица Амелии.
   -- Убирайся прочь и все следующее столетие даже не смей показываться мне на глаза!
   С каждым словом я все сильнее вдавливал ее в матрац и шелковые простыни. Зеленые глаза лже-Амелии были широко раскрыты, и я немного ослабил хватку, позволяя ей сказать.
   -- Какой же ты зануда. Я пришла сказать кое-что важное, ну и надеялась развлечь тебя.
   Она прикоснулась к моей груди, и провела пальцами вниз к ремню брюк. Я опять сжал ее горло.
   -- Говори или выметайся!
   Снова смех, от которого у меня начинала закипать кровь. Мгновенье -- и она опять стала менять облик. Я не ожидал ничего подобного и отпустил ее. Волосы потемнели, приобрели теплый шоколадный оттенок и завились крупными кудрями. Черты лица округлились. Вот только глаза почти не изменились. Такие же, как у Амелии. Я знал ее.
   Я отпрянул от Многоликой, как от прокаженной. Немыслимо! Я бы хотел сказать, что это очередная злая шутка. Хотел, но не мог. Именно эти глаза я видел сегодня ночью. Напротив меня была Марилли. Вот что мне казалось таким отдаленно знакомым. Как я мог о таком позабыть? Проклятая вечность, она отняла у меня все!
   -- Теперь ты понимаешь? -- из голоса Оракула пропала насмешка, она была абсолютно серьезна.
   Я молчал. Игры кончились. Многоликая села на кровати и расправила одежду.
   -- Сегодня, Совет Верат решит ее судьбу. Если лидеры семей вынесут смертный приговор, то уже к рассвету король и многие из тех, кого ты знаешь, умрут.
   -- Что? Почему ты говоришь это мне, а не...
   -- Потому, что только ты сможешь это изменить! -- перебила меня провидица. -- Если Марилли будет что-то угрожать, они придут за ней и не пощадят никого.
   -- Кто придет?
   -- Сейчас это неважно. Эта девушка изменит наши жизни. Она изменит твою жизнь.
  

Глава III

Совет Верат

-- 4 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   Выспаться так и не удалось. Меня буквально выдернуло из забытья, а последние слова Многоликой звенели в голове. Сердце бешено колотилось.
   Бросив взгляд на часы, я понял, что почти проспал. Шесть вечера. Спину нещадно жгло. Царапины от ногтей проклятой бестии алели на моей спине. Они служили своеобразным напоминанием о том, что встреча с Оракулом мне вовсе не приснилась.
   Размышляя над всем, что она мне сказала, я быстро принял душ и переоделся. На ходу натянул рубашку и бегом миновал лестницы.
   В резиденции было тихо. Я почувствовал Катерину. Принцесса находилась у себя в комнате, но зайти к ней перед уходом я не мог. Возле парадного входа меня уже ждали.
   Лайнел и Рагнар о чем-то переговаривались, а подошедший дворецкий оповестил, что машина подана.
   Успел. Перемахнув через оставшиеся ступеньки, я предстал перед королем и его советником.
   -- Ваше Величество. Господин Рагнар. Прошу меня простить, что заставил ждать.
   -- Все в порядке, Гаррет. Можем ехать.
   Лайнел похлопал меня по плечу, а советник всем видом выражал крайнее недовольство и беспокойство. Как и всегда.
   Рагнар происходил из древнего и некогда могущественного ковена заклинателей Рофтонов. Но репутация его семьи не всегда была идеальной.
   До сих пор за спиной родни Рагнара шептались и подозревали их во всех смертных грехах. Но это не помешало Лайнелу назначить его своим главным помощником. Многие осуждали короля, а я всегда считал Рофтона умным и волевым человеком. В конце концов, он не в ответе за грехи своей семьи.
   Во времена Папской Инквизиции неугодных Рофтонам сжигали, вешали или топили под надуманными предлогами. Зачастую это были богатые землевладельцы, купцы и лорды, чье имущество, состояние и земли отходили предкам Рагнара. Рофтоны использовали служителей церкви, которые делали за них грязную работу. Благодаря этому ковен скрывал свои темные делишки от Совета и Ордена. Все это продолжалось долгие годы, но вскоре правда открылась.
   Помимо правила не раскрывать свое существование людям, в моем мире есть еще одно, не менее значимое. Заклинатель не может убить невинного человека. Нарушившего закон, независимо от статуса и положения, ждет смертная казнь.
   Рофтонов почти истребили. Немногие выжившие влачили жалкое существование, опозоренные и лишенные всех привилегий. Только спустя века их потомкам удалось по крупицам восстановить то, что погубили их праотцы. Медленно, но верно они вернули положение в обществе, место в Совете. А вот от сплетен и разговоров за спиной не сумели избавиться.

* * *

   Впереди показался высокий кованый забор, опутанный плющом. Краска на проржавевшем указателе давно облупилась, и надпись читалась с трудом.
   "Частная собственность".
   Все вокруг выглядело заброшенным. На первый взгляд за изгородью не было ничего кроме зарослей кустарников. Однако это был всего лишь мираж.
   Место находилось под защитой древней магии. Разлитая вокруг сила напоминала бурлящий котел с неиссякаемой энергией.
   Только за иллюзорной завесой мало что менялось. Все те же заросли кустов, высокие деревья и старый заброшенный особняк. Выбитые окна, обвалившаяся крыша, а дом, словно памятник прошлому, еще стоит. Все пришло в запустение. Но и это было видимостью. Иллюзия под иллюзией. Стоило переступить порог, как рухлядь исчезала, и реальность поражала воображение.
   Я зажмурился от яркого света. Освещенный множеством свечей, холл встречал гостей во всем великолепии. Стены, обитые темно красным атласом с золотыми узорами, жарко пылающий камин и старинная мебель. Широкая винтовая лестница поднималась на ошеломляющую высоту и вела во множество коридоров -- запутанных, длинных и пустынных, мимо бесчисленного количества комнат и залов.
   Почти триста лет Совет собирался здесь для решения важных вопросов. В подвалах дома находились камеры для заключенных и ожидающих суда. Также особняк служил гостиницей для приехавших издалека заклинателей.
   Судя по голосам, что доносились до моего слуха, я понял -- Совет почти в сборе и ждет только короля. Лакей вежливо поклонился и попросил следовать за ним.
   Тяжелые двери распахнулись, и слуга пропустил нас в главный зал. Убранством он превосходил остальные помещения в этом доме.
   На стенах темно-синий бархат и панели из красного дерева. Тяжелые, в тон бархату, портьеры на огромных витражных окнах. Мраморный пол, натертый до блеска, в котором можно было увидеть собственное отражение. Длинный стол, за которым заседали члены Совета. Во главе располагалось кресло, предназначенное для короля. А прямо за ним, на северной стене зала, висело полотно: от пола и до самого потолка. С него на собравшихся взирали немыслимые чудовища.
   Химера -- чудище с львиной головой и туловищем козы. Вокруг нее обвивалась кольцом змееподобная тварь -- Лирнейская гидра. Клыки гигантской змеи впивались в львиную шею. Только этого было явно недостаточно для твари, под копытами которой проигрывал сражение Колхидский дракон. Но никто из них не мог превзойти четвертого монстра. Зверь отдаленно напоминал волка. С его клыков, величиной с человеческую руку по локоть, капала кровь. Он стоял во весь рост и его левая лапа, с когтями острыми, как кинжалы, отрывала кусок от плоти гидры, а правая замахивалась на Химеру.
   Когда я впервые увидел эту картину, мне показалось, что я смотрю в зеркало. В чудовище, которое готово было растерзать трех других, я видел отражение самого себя -- жуткого монстра, обрывающего все надежды и мечты, лишающего веры во все самое светлое. Зверь превосходил всех.
   Полотно служило своеобразным напоминанием о самых страшных деяниях магов древности. Лишний раз поднимать на него взгляд я не осмеливался.
   Заклинатели уже сидели на местах. Семь человек из тринадцати. Не все маги соблюдали законы, установленные много веков назад. Многие не желали присутствовать на сборах Совета. А Стриксы, Виладжио и Вирсы выбрали для своего места обитания Россию и Англию, чтобы никоим образом не касаться Совета.
   Как только король появился на пороге, главы ковенов поднялись и поклонились в знак почтения.
   -- Я рад приветствовать вас, достопочтенные господа и дамы, -- произнес Лайнел, направляясь к креслу во главе стола. -- Прошу, присаживайтесь.
   Рагнар занял место по правую руку от короля, а я встал за спиной Рималли, как подобает стражу.
   Последние десятилетия я чувствовал себя призраком среди этих людей. Когда-то давно меня забавляла злоба заклинателей. Они из кожи вон лезли, чтобы показать свою силу, и при первом удобном случае грозили мне смертью. Тогда им сложно было смириться с тем, что Чудовище вроде меня удостоилось чести войти в их общество.
   Сегодня мне безразличны их косые взгляды, роптания за спиной и даже страх. Равнодушие -- это худшее, к чему я пришел. Подавляя в себе Зверя, я лишался главного -- чувств.
   Я пропустил мимо ушей начало разговора за столом. Но вникнуть в суть не составило труда.
   -- Вы хоть понимаете, что происходит?
   Неприятный голос Эрнессы Ланье привлек мое внимание.
   Блондинка с серыми глазами, слегка за тридцать. Она всегда выделялась среди членов Совета благодаря своим нарядам. Вычурные и дорогие. Дамы ковена Ланье не славились хорошим вкусом.
   -- Эта девчонка, кем бы она ни была, опасна! Никогда я не чувствовала подобных магических эманаций. Даже браслеты оказались бесполезны!
   Я усмехнулся. Если Эрнесса начинала говорить, другим нужно было постараться, чтобы вставить хоть слово.
   -- Ваше Величество! Обсуждать что-либо бессмысленно. Я за то, чтобы казнить ее и немедленно. Иначе нас ждут большие неприятности.
   -- Я понял твою точку зрения, Эрнесса, -- король вежливо улыбнулся. -- Но сначала мы должны во всем разобраться. Отрубить голову можно всегда, а вот пришить ее обратно уже проблема. Мы толком ничего не знаем, так что наберись терпения.
   Он посмотрел на присутствующих и кивнул лакею. Тот скрылся из виду, и в зал вошли двое ликанов. Они сопровождали девушку.
   Она была одета в серый комбинезон, какие носили все заключенные здешней темницы. Копна темных волос собрана на затылке в тугой пучок, и только одна прядь спадала на глаза. После разговора с Многоликой я видел то, чего не заметил в первую встречу. Ее взгляд.
   Давно ничто не вызывало во мне такого интереса. Но было и кое-что еще. Что-то внутри меня, что я так старательно подавлял, рвалось наружу. Страшное, дикое. Я моргнул и увидел перед внутренним взором полотно -- свое отражение. И уже не я, а он чувствовал ее запах. Аромат сандалового дерева, грозы перед дождем и земляничного шампуня.
   Перед глазами потемнело, на лбу выступила испарина. Я сжал кулаки и попытался сдержать напряжение. Я понимал, что если не возьму себя в руки, то проиграю битву со своим демоном. Даже в самые темные времена моей жизни, когда Зверь брал верх, я не испытывал такого дикого голода и желания. Борьба с опасным альтер-эго длилась дольше, чем я предполагал.
   -- Удивительная энергия, -- Миар Колхид с любопытством смотрел на девушку поверх очков, сползших на нос.
   Лидер ковена Колхид слыл человеком мягким и доброжелательным. Ему давно перевалило за семьдесят, и он был самым старшим в Совете.
   -- В ногах нет правды, -- продолжил Миар. -- Я думаю, достопочтенный король не будет возражать, если ты присядешь, Дитя.
   Лайнел кивнул одному из стражей, и тот поставил свободный стул возле Мари.
   -- Благодарю, -- робко отозвалась девушка.
   -- Человек. Просто немыслимо! -- нахмурился Вацлав Блеквуд. Его темные брови сошлись на переносице, а на лице отразилось потрясение.
   -- Человек, обладающий силой, -- поправил друга Рагнар, и продолжил перебирать бумаги.
   -- Но как такое возможно? -- подала голос Мадлен Хастис.
   Леди Хастис была женщиной выдающейся. Яркая внешность: голубые глаза и черные волосы, высокие скулы и прямой нос, чувственные губы. Изысканное платье подчеркивало все изгибы фигуры. Умная и талантливая заклинательница, она занимала второе место за столом -- после Рофтона.
   -- Я бы сказал: полукровка, -- со скукой протянул Мариус Моргот, с интересом разглядывая свои ногти. -- Если бы не знал, что это попросту невозможно. Но, -- он потянулся, а после положил локти на стол, -- судя по всему, это так.
   Он уставился на Мари и растянул тонкие губы в улыбке. Моргот был самым молодым из лидеров.
   -- Поведай Совету, кто ты, Сладкая. Как обучилась таким фокусам? Признаться честно, я до утра глаз не сомкнул. Думал, на Беттинген снизошла сама Тьма. Такая сила!
   Моргот неподдельно восхитился, а я закатил глаза. На дух не переносил этого самодура.
   Марилли только покачала головой.
   -- Я уже говорила, -- запинаясь, пробормотала девушка. -- Говорила, мистеру Рофтону...
   -- Господину! Господину Рофтону! -- раздраженно вскрикнула Эрнесса.
   -- Господину Рофтону, -- тут же поправилась Мари. -- Что ничего не знаю. Не знаю как... Как это произошло. Ничего подобного со мной прежде не случалось.
   -- Ложь! -- завопила Ланье. -- Эта мерзавка лжет! Она ходячая бомба! Ей не место среди нас!
   Я так и не понял, как из моего горла вырвался рык. Приглушенный, но свирепый. Рагнар, который отвлекся от перебирания бумажек, Лайнел, Вацлав и Мариус, удивленно взглянули на меня, последний глядел с усмешкой.
   -- Эрнесса, упокойся! -- жестко осадил ее король.
   -- Рагнар, -- молчавший до этого Виктор Братто, подал голос. -- Может, ты выступишь? Иначе мы тут до утра проторчим.
   Первый советник сложил бумаги, поднялся и заговорил:
   -- Всем вам известно, что произошло минувшей ночью.
   Рагнар посмотрел по очереди на всех присутствующих.
   -- Эта девушка, -- он указал на Мари. -- Марилли Кайл, и сегодня она будет держать перед нами ответ за содеянное. Она убила человека и нарушила главный из наших законов.
   Мари нервно теребила молнию на воротнике комбинезона. Рагнар обратился к ней.
   -- Вы признаете свою вину, Марилли?
   Слеза скатилась по ее щеке.
   -- Признаю.
   Рагнар удовлетворительно кивнул и продолжил:
   -- К тому же, если верить моим источникам, это не первое ваше убийство.
   До моего слуха донесся судорожный вздох девушки.
   -- Три года назад вы застрелили своего мужа Джеймса Моргана, офицера полиции. На пистолете были найдены ваши отпечатки. Это правда?
   -- Да, но... я ... я не помню, что произошло. Ничего не помню о той ночи, только видения, размытые образы.
   Она закрыла лицо ладонями и опустила голову.
   -- Я не убивала его, клянусь, не убивала. Я любила его. Я не могла... убить.
   На лицах заклинателей было все: скука, безразличие, напряжение. Все, кроме сострадания. Мне захотелось увести Мари из этого зала, защитить от стервятников, которые собрались, чтобы соблюсти законы и безжалостно обвинить человека во всех прегрешениях. Я сотни раз наблюдал подобную картину, но впервые мне хотелось, чтобы все скорее закончилось.
   -- Полиграф показал, что вы не лжете, -- Рагнар говорил уже мягче. -- Но вас признали невменяемой.
   Советник просматривал отчеты полиции, которые раздобыли его люди.
   -- Я пыталась рассказать о том, что видела, но никто мне не верил, -- она продолжала тихо всхлипывать.
   -- А что ты видела, Дитя? -- участливо поинтересовался Миар, и подался вперед. -- Расскажи мне и Совету, не бойся. Мы поверим во что угодно.
   Девушка неуверенно посмотрела на заклинателя.
   -- Человека, но я не видела его лица. Он о чем-то просил, приказывал мне что-то сделать, угрожал, -- Марилли облизнула пересохшие губы. -- И там были они.
   Она подняла дрожащую руку и указала на полотно. Заклинатели повернули головы и посмотрели на стену.
   -- Ты видела измененных? -- Миар перевел взгляд с полотна на девушку.
   Она кивнула:
   -- Смазанные образы. Но очень похожи.
   -- Вздор! -- взорвалась Эренесса. -- Она что, держит нас за дураков?
   -- Я не лгу, -- девушка обреченно покачала головой. -- Мне страшно. Я не понимаю, что происходит. За один день все перевернулось с ног на голову. Сначала те люди в больнице, потом...
   Мари посмотрела на меня, а я услышал слова Оракула. Они кружились в голове подобно назойливым мухам.
   Кому нужна эта девушка? Кто способен покуситься на жизнь Рималли и членов Совета? Почему она не доложила о возможном будущем королю, а пришла ко мне?
   Забери Тьма эту Многоликую! Я получу ответы на вопросы, только изменив решение Совета, как она и сказала. Нужно было действовать.
   -- Казнить ее!
   Эрнесса не унималась. Она даже вскочила со своего места, и мне захотелось придушить ее.
   -- Эрнесса! -- прикрикнул на нее Лайнел. -- Сядь и не забывай, где ты находишься!
   Ланье нехотя подчинилась и, скрестив руки на груди, надулась, как ребенок, которому запретили есть сладкое.
   Рагнар сложил свои бумажки в кучу.
   -- Нам удалось установить личности тех людей. Ничего выдающегося, если не считать криминального прошлого. Обычные смертные, жители Беттингена. Один из них, мелкий воришка, находился под следствием. Другой недавно вышел из тюрьмы. Он отсидел за убийство четыре года, и был освобожден досрочно за примерное поведение. Это его ты убил, Маккивер, -- советник посмотрел на меня. -- Ты так же утверждал, что был и третий.
   Я кивнул.
   -- Он использовал заклятие "Исчезающей мглы", запечатанное в артефакте.
   -- Люди используют магию, -- покачала головой Мадлен. -- Это переходит все границы.
   -- Мы должны узнать на кого они работали. И казнить его за то, что он впутывает в это смертных, -- вступил в разговор Виктор. -- А не эту девушку. Природа ее силы уникальна и, быть может, опасна, но мы не сталкивались с подобным, и должны изучить ее как следует.
   -- Предлагаю решить все голосованием, -- подвел итог Лайнел.
   -- Моя позиция вам ясна, -- с тем же обиженным выражением произнесла Ланье.
   -- Как бы это ни было прискорбно, -- сказал Рагнар. -- но я разделяю мнение Эрнессы.
   -- Девушка опасна... -- начал Блеквуд, но я не дал ему договорить:
   -- Как и я!
   Все как один уставились на меня. Ждать пока выскажутся остальные, я не стал. Многоликая поведала мне, чем все кончится. Я должен был вмешаться.
   -- Я тоже опасен!
   Вацлав отмахнулся.
   -- Это к делу не относится.
   -- Отчего же, -- усмехнулся я. -- Очень даже относится. Вы боитесь неизвестной силы. Но она не опасней Зверя, который сейчас рядом с вами.
   -- Ты контролируешь себя. И это разные вещи, -- не сдавался Блеквуд.
   Знал бы он, что менее получаса назад я ходил по самому краю лезвия! Мое вмешательство все осложнило. Я не мог ручаться, что в следующий раз не сорвусь в пропасть. Присутствие Марилли странно действовало на Чудовище, которое уже очень давно спало внутри меня.
   -- Кто позволил тебе говорить, Ликан? -- оживилась Эрнесса.
   Я положил руку на спинку стула, на котором восседала заклинательница. Резное дерево поддалось натиску, стоило мне приложить силу. Раздался треск. Лицо леди стало белым, как мел. Я с наслаждением ощутил ее страх.
   -- Ваше превосходительство! -- пискнула она, поворачиваясь к Лайнелу.
   Король даже не обратил на нее внимания.
   -- Продолжай, Гаррет.
   -- Виктор прав. Наказывать нужно того, кто стоял за событиями минувшей ночи, а не девушку. Пусть от магии и погиб человек, но невинным он не был. Она защищалась. Я все видел. И как свидетель заявляю, что Марилли не заслуживает казни.
   -- Что нам с ней делать? -- леди Хастис обратились ко мне. -- Девчонка не принадлежит ни к одному из кланов. Она словно с неба свалилась. Ты можешь распинаться сколько угодно, Гаррет. Это не решит проблему.
   -- Кто-то из нас может взять ее под свою опеку, Мадлен, -- предложил Миар, и добавил. -- Я уже стар и не могу пойти на такой ответственный шаг. Но вы может решить ее судьбу.
   За столом повисла тишина, но почти сразу была нарушена опротивевшим мне за этот вечер голосом Эрнессы.
   -- Вы хотите сказать, что поддерживаете мнение какого-то стража?
   Она вновь осмелела и послала мне взгляд, полный яда и презрения. Я только улыбнулся в ответ.
   -- Его самого надлежит казнить по всей строгости закона! Наши предки не зря уничтожили всех проклятых, которых создали. А вы, Ваше Величество, держите одного из них в своей семье. Да чтобы он там ни сделал, он опасен! Он сам отрыто заявляет об этом!
   Остановить эту женщину уже ничто не могло.
   -- Вы видели, как он ведет себя? Он мне угрожал, а сейчас улыбается, как ни в чем не бывало!
   Лицо заклинательницы стало пунцовым. Она ослабила шарф на шее, и заканчивать начатую тираду даже не собиралась.
   Лайнел прикрыл глаза, вздохнул, и сделал едва заметный жест рукой. Один из стажей мгновенно оказался подле заклинательницы. Он взял ее под локоть и попросил проследовать за ним.
   -- Да как вы смеете?
   Она отдернула руку, но поднялась со своего места.
   -- Я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, Лайнел!
   С этими словами леди развернулась и, стуча каблуками, удалилась.
   -- Кто из вас готов поступить так, как предложил Миар? Кто готов взять девушку под свою опеку? -- спросил Лайнел, как только дверь за леди Ланье закрылась.
   Я заметил, что король утомился. Все это отнимало уйму сил, которые были так необходимы ему для поддержания здоровья.
   -- Прости, Сладкая, -- обратился к Мари Мариус. -- Я не против острых ощущений, с тобой точно не соскучишься, -- он ухмыльнулся. -- Но в такое болото неизвестности я не полезу.
   Остальные либо молчали, либо качали головой. Никто не собирался подписываться на подобное.
   Я смотрел на Марилли. Она опустила голову и вытирала рукавом слезы. Страх сводил ее с ума. Я ощущал ее дрожь и поражался тому, как она до сих пор не сорвалась.
   Я перевел взгляд с девушки на Лайнела и понял, что тот наблюдал за мной. Он вздохнул и произнес:
   -- В таком случае я возьму девушку под опеку.
   Я почувствовал, как гора свалилась с плеч. Мари выдохнула с облегчением. Вместо страха пришла растерянность.
   -- У нас действительно нет веских оснований для ее казни, -- продолжал король. -- Мисс Кайл, встаньте.
   Девушка подчинилась.
   -- С этой самой минуты и впредь, вы находитесь под моей опекой и защитой. Вы будете принадлежать к клану Рималли. Вам оказана честь. Такого прежде не случалось. К тому же, вам придется научиться управлять своей магией. Вы принимаете мое предложение и решение Совета Верат?
   В зале стояла гробовая тишина. Я же слышал ее бешено колотящееся сердце.
   -- Да, -- отозвалась она и посмотрела на меня с благодарностью.
   -- Вот и хорошо.
   Рималли подозвал стражей.
   -- Сопроводите мисс Кайл в мою резиденцию. Скажите слугам, чтобы приготовили комнату и позаботились обо всем. По возвращению я разберусь с остальным.
   Ликаны поклонились и увели Мари из зала.
   Я понял, что запустил шестеренки механизма под названием Неизвестность. Из головы не шел разговор с Многоликой. Я давно убедился в том, что лучше делать так, как она говорит. Благодаря провидице я жив и хожу по земле, но в этот раз дело касалось не меня. Все намного серьезней. Откуда у Марилли такая сила? Действительно ли она видела измененных? Кто ей угрожал? Бестия задолжала мне ответы, и по возвращению я намеревался получить их.
   Размышляя, я и не заметил, как Рималли распустил Совет. Я так и стоял возле стены, подобно каменному изваянию.
   -- Пора домой, Гаррет, -- Лайнел выглядел бледным и изможденным.
   За последним из заклинателей закрылась дверь
   -- Это была долгая ночь.
   Я кивнул. Кажется, король сказал что-то еще, но я его не услышал. Голос Катерины оглушил меня. Я ощутил ее боль и злость.
   "-- Гаррет! Гаррет, помоги!"
   Чудовище с картины -- мое отражение, стало реальностью.
  

Глава IV

Предательство ради блага

-- 5 --

  
   1310 год
   Шотландия, где-то у берегов реки Твид
  
   Осень выдалась сырой и холодной. Особенно сильно это ощущалось на берегу реки. В воздухе еще пахло дождем, который недавно закончился.
   Многоликая зябко куталась в темный дорожный плащ, а капюшон полностью скрывал ее лицо от посторонних взоров. Полы черного платья намокли и стали тяжелыми.
   Вокруг простиралась девственно чистая природа. Прозрачная гладь реки, обрамленная вековыми деревьями. Одетые в яркое золото они были подобны монолитам, воинам на страже своих владений. Звук бегущей воды отрезвлял и успокаивал.
   Недалеко от берега был разбит лагерь. Отряд направлялся назад в Англию. Именно там должен был состояться суд заключенного, который находился в надежно защищенной повозке под охраной стражей.
   Полмесяца назад Многоликая покинула Туманный Альбион вместе с королем Владиславом Рималли. Они выехали сразу, как только принесли печальные известия о гибели Арчибальда и его супруги, а также о том, что сотворила королева Ивона.
   Оракул не стала предупреждать юного принца о подобном исходе. Напротив, она лично поведала ему, что Амелия хочет сбежать с человеком.
   Арчибальд был глупцом и мог погибнуть в одном из придорожных трактиров, не поделив что-то с местным забулдыгой. Она провела его по иному пути, и открыла дорогу в вечность человеку, который оставит неизгладимый след в жизнях многих людей.
   Только пока об этом было известно ей одной.
   Судьба всегда предоставляет выбор. Она не ограничивает своих подопечных. Будущее хоть и предрешено, но к нему можно прийти разными дорогами. Сложными или легкими -- неважно, каждый окажется там, где должен. И хорошо, если есть тот, кто сможет провести и указать верное направление, осветить его в самый темный час.
   Многоликая улыбалась своим мыслям, стояла у воды и ждала, когда все в лагере уснут. Сонное зелье, которое она подмешала в еду и питье, должно было скоро подействовать.
   Когда голоса стихли, она опустила капюшон еще ниже и двинулась в сторону лагеря. Все крепко спали. Утром они будут помнить только то, что устали в пути и выбились из сил. Зелье выветрится еще до наступления рассвета, и даже заклинатели ничего не заподозрят.
   Большие колеса повозки утопали в грязи. Лошади, привязанные к деревьям, пряли ушами и тихо фыркали.
   Многоликая взмахнула рукой, и тяжелые замки с громким лязгом рухнули прямо в лужу. Она потянула двери повозки на себя. Обитые деревом и железом, они поддались с трудом. Застоялый воздух смешался с ночной прохладой.
   -- Выходи! -- ее уверенный голос звучал жестко и не терпел неповиновения.
   Темнота мало что позволяла разглядеть. Из повозки не доносилось ни единого звука. Она ждала. Послышался звон цепей и тяжелые шаги. Заключенный был похож на безликую тенью. Пригнув голову, подошел к самому краю, но спускаться на землю не спешил.
   -- Выходи скорее!
   Помедлив еще немного, мужчина все же подчинился. Он легко спрыгнул на землю, несмотря на то, что его щиколотки были закованы в тяжелые кандалы. Закаленный магией металл сдерживал любое проявление силы. На запястьях были такие же оковы.
   Многоликая схватила его и потянула на свет, ближе к костру. Ей уже доводилось видеть этого мужчину в своих видениях.
   Высок и красив. Вся его одежда, как и светлые, до плеч, волосы были перепачканы засохшей грязью и кровью. Маккивер смотрел на нее недоверчиво и внимательно.
   Он наблюдал, как она, лишь прикоснувшись, с легкостью сняла оковы. Они распались и остались у нее в руках. Гаррет стал растирать запястья, а провидица тем временем освободила его от оставшихся цепей.
   Наконец он произнес:
   -- Кто ты такая?
   Голос -- приятный негромкий баритон, чуть хриплый, с едва заметным, шотландским акцентом. Он потянулся к ее капюшону, но Оракул отстранилась.
   -- У тебя будет фора в четыре часа, -- не церемонясь, предупредила она. -- Отправляйся вверх по реке. Так тебя не смогут выследить.
   -- Зачем ты это делаешь? Они хотят убить меня! Я знаю об этом и не собираюсь сопротивляться!
   Провидица схватила его за подбородок.
   -- Слушай меня внимательно, Маккивер! Ты сейчас же возьмешь лошадь и уберешься отсюда. Ты будешь бороться за каждый прожитый день и за каждый вздох. Ты отпустишь свою ненаглядную Амелию и будешь жить дальше!
   Он зарычал, сжал ее запястья и притянул к себе, оскалился. Но Многоликая откинула капюшон, и Гаррет отшатнулся назад.
   -- Что за...
   В свете костра ее изуродованное лицо выглядело устрашающе.
   -- Ты больше не человек, Гаррет, -- продолжала она, как ни в чем не бывало. -- Ивона применила к тебе древнюю магию изменения. Смерть не станет избавлением. Да и Зверь, что еще пока спит внутри тебя, не позволит умереть. Я делаю тебе одолжение. Смертей будет много, я пытаюсь сократить их и облегчить груз твоей вины.
   Она накинула капюшон обратно и повернулась к лошадям. Отвязала серую кобылку, подняла с земли пару сумок с провизией и перекинула их через лошадиный круп.
   -- Этого будет вполне достаточно.
   Гаррет наблюдал за ней, затем неуверенно приблизился и принял поводья. Он посмотрел на сумки, на спящих стражей, на их оружие.
   -- Мне нужен кинжал.
   -- Оружие тебе не понадобится. Можешь мне поверить, -- она улыбнулась.
   -- Я не понимаю... -- начал он, но Многоликая перебила его.
   -- Ты все поймешь, когда придет время. Сейчас просто доверься мне, Гаррет.
   Она сделала ударение на его имени, а в голосе слышалась мольба. Если бы у них было больше времени, она бы рассказала ему о многом. Предупредила о том, что его ждет и через что предстоит пройти.
   -- Мы еще встретимся, -- произнесла Оракул, когда Гаррет забрался в седло.
   -- Может, хотя бы назовешь свое имя?
   Он смотрел на нее сверху вниз, натягивая поводья. Многоликая прекрасно знала, о чем он думает. Кто она? Почему помогает ему? Но самое главное -- ее лицо. Кто мог сотворить подобное? Придет время, и он получит ответы.
   -- Сейчас это неважно! -- отрезала провидица. -- Но можешь считать, что отныне, я твой проводник в вечность, -- с этими словами она ударила лошадь, и ржание нарушило ночную тишину.
   Серая кобыла сорвалась с места, унося всадника прочь.
   Оракул стояла у реки, пока первые лучи солнца не озарили небосвод и не рассеяли ночную мглу. Она снова предала заклинателей. Предала ради их же блага.
  

-- 6 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   Лунные лучи проникали в небольшую темную комнату. Многоликая сидела за роялем. Она нежно касалась клавиш изящными длинными пальцами и наполняла комнату звуками старой мелодии.
   Провидица любила в тишине и одиночестве думать о прошлом или о том, как сложилась бы ее жизнь без заклинателей. Наверняка, она так и осталась бы простой деревенской девушкой. Ее дети были живы и счастливы, а она, как и мечтала, провела всю свою жизнь с любимым мужем. Многоликая все еще помнила его улыбку, поцелуи и тихий голос.
   Мелодия оборвалась на высокой ноте. Оракул обернулась в сторону окна. Стояла глубокая ночь, так похожая на тысячи других. Казалось, что мир замер вместе с ней несколько сотен лет назад.
   Провидица напряглась. Предчувствие сковало мышцы и ознобом пробежало вдоль позвоночника. Она постаралась сбросить оцепенение и раздраженно повела плечами.
   Минута. Две. Она ждала.
   Заклятие "Исчезающей мглы" серой вспышкой озарило комнату. Клубы дыма заволокли помещение, сгустились и расступились перед заклинателем.
   Маг переступил с ноги на ногу и осмотрелся. Как только его взгляд наткнулся на Многоликую, он поморщился, как будто ему под нос сунули дохлую кошку.
   Стефан, старший сын главы клана Стриксов. Нахальный, грубый, самоуверенный. Темные волосы, серые глаза, прямой нос и широкие скулы. Улыбка этого подлеца наверняка разбила не одно девичье сердце. Стефан был высок и хорошо сложен. Он принадлежал к тем заклинателям, которые полагались не только на магию и стражей, но и на физическую силу.
   Оракул все это время наблюдала за гостем. Она никогда не носила масок, которые все называли эмоциями. Лишь изредка улыбка выдавала ее чувства. Но какое это имело значение? Ведь большинство, просто не смотрели ей в лицо. Стефан был одним из них.
   Многоликая не жаловала наследника клана Стриксов. Его появление не обрадовало ее, хотя оно было ожидаемым.
   Он был взвинчен, и казалось, вот-вот накинется на нее.
   Стараясь казаться равнодушной, она прошла к небольшому круглому столику. На непокрытой гладкой столешнице был рассыпан белый песок, который причудливо переливался в свете свечей. Многоликая опустилась на стул и обратилась к гостю:
   -- Тебе на кофейной гуще погадать или на картах таро? -- в голосе провидицы звучал сарказм.
   Стрикс был не расположен шутить. Неуловимым движением, откуда-то из-за спины, он выхватил красивый, но не менее опасный изогнутый кинжал -- атаме[1], и со всего размаху воткнул его в столешницу. Оракул резко отдернула руку. Он едва не зацепил ее. Песок взметнулся вверх и блестящей пылью стал оседать обратно.
   -- Не язви, и помни с кем говоришь, Измененная! -- тут же осадил он ее. -- Вы с Маккивером думаете, что вам все дозволено! Никакого уважения! Забываете, что именно заклинателям вы обязаны всем, что имеете!
   Многоликая предпочла промолчать. Она могла ответить, что именно заклинатели отобрали у них человеческую жизнь, правильную и счастливую. Но зачем распинаться перед тем, кто этого никогда не поймет и не оценит?
   Стефан наклонился и навис над ней подобно черной туче. Оракул ощутила цитрусовый запах мужского парфюма. Пожалуй, это все, что было приятного в нем. Привлекательный внешне, внутри он был подобен гнилому яблоку, которое точил червь тщеславия, жадности и презрения ко всему окружающему.
   -- Ты не предупредила о том, что Проклятый вмешается!
   Стрикс ударил ладонью по столу, вновь поднимая маленькую песчаную бурю.
   -- План, к которому мы шли двадцать с лишним лет, едва не провалился во Тьму прошлой ночью. И все из-за тебя, мерзкая тварь!
   Стефан сомкнул пальцы на ее шее и наклонился еще ближе. Многоликая чувствовала его горячее дыхание и видела отвращение в холодных серых глазах.
   -- Я не всесильна! Увидеть из множества исходов один верный очень сложно, -- начала оправдываться она.
   -- Лжешь! Ты всегда лжешь! И пусть наш Господин этого не видит, я вижу!
   Он подался вперед, сильнее сжимая ее горло.
   Второй раз за последние сутки ее приперли к стенке. Точнее сказать, первый раз к кровати, и она совершенно не возражала. Гаррет злился по вполне понятным причинам. Стрикс был просто смешон. Лицо мага покраснело, на лбу вздулись вены. Он хотел показать свою власть над ней, припугнуть.
   -- Скажи, что бы вы делали с девчонкой, окажись она в ваших руках? -- обратилась Многоликая к Стриксу. -- Вы бы бились над ней многие месяцы, пытаясь пробудить ее магию!
   Она схватила его за руку, и заклинателю пришлось отпустить ее.
   -- Вам нужен Маккивер и милая принцесса. Пусть Марилли сблизится с ними. Так будет правильно. И когда придет время, все они окажутся в вашем капкане. Угрожая Гаррету и Катерине, вы сможете заставить Мари сделать все что угодно. Я видела, как все будет. Девчонка должна научиться управлять своей силой. Я уже говорила с Господином. А Гаррет сделает все, чтобы Совет сохранил Мари жизнь.
   После своей пламенной речи она выдернула атаме из безнадежно испорченного стола и с остервенением бросила клинок к ногам Стрикса.
   -- А теперь убирайся!
   Но Стефан не спешил.
   -- Как складно все получается, а ведь говоришь, что не всесильна, -- он ухмылялся.
   -- Это лишь один из возможных исходов, если вы ничего не испортите.
   Стрикс еще с минуту смотрел на провидицу, а затем наклонился и поднял кинжал.
   -- Надеюсь, все будет именно так. Не то клянусь Тьмой, -- он перехватил атаме. -- Я сделаю так, что ты станешь еще более уродливой, чем есть сейчас.
   Пауза затянулась, Многоликая не собиралась отвечать.
   -- А теперь, будь так добра, -- Стрикс убрал клинок за пояс. -- Отдай то, что должна была достать. Рималли слишком долго хранят у себя то, что является общим наследием всех заклинателей.
   Многоликая нехотя подошла к небольшому застекленному шкафу и достала свиток. План резиденции короля. Вернувшись, она вложила его в руку Стефана.
   -- Отлично, -- он улыбался словно кот, откушавший хозяйской сметаны. -- Сегодня, пока члены Совета будут чесать языками, я со своими ребятами вдоволь повеселюсь в королевских апартаментах.
   После этих слов он театрально поклонился и направился к двери.
   Оракул так и осталась стоять посреди комнаты. Стефан был прав, она лгала. Увидеть любой из возможных исходов просто, сложно прийти к одному определенному. За долгие века Многоликая научилась этому хитроумному фокусу. Виртуозно, из раза в раз, провидица выстраивала цепь нужных событий. Ради этого она предавала.
   Теперь они все оказались на финишной прямой, и оступиться в самом конце, было бы непростительно.
   Накануне Многоликой удалось уговорить Катерину отправиться в клуб и взять с собой Гаррета. Именно там они и пресеклись с Марилли. Если бы этого не случилось, в ином исходе их встреча не имела бы смысла.
   Удивительно, что порой те, кто определены нам судьбой, могут пройти мимо едва заметной тенью.
   Долгие столетия она была проводником Гаррета. Освещала ему правильный путь. Теперь он должен был стать тем лучом света, который развеет наступающую Тьму. Она сделала для этого все возможное, отныне оставалось только ждать.
  

Глава V

Пламя ярости

-- 7 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   Зверь вырвался на свободу прямо в зале Совета. Он зарычал, и звук этот был невероятно громкий и раскатистый. Мне же оставалось наблюдать за всем со стороны. Чудовище в два прыжка оказалось у окна. Стекла градом посыпались на пол, ворвавшийся ветер взметнул вверх портьеры. Пораженный король, вбежавшие в зал стражи и прислуга, так и не поняли, что произошло.
   Он передвигался с невероятной скоростью. Неуловимой тенью, скользил вперед, ведомый одним желанием -- убивать. Множество незнакомых чужих запахов сбивали с толку. Отовсюду слышались голоса и крики. Путь к резиденции Рималли преграждала огненная стена. Ловушка не выпускающая и не впускающая никого.
   Зверь замер. Протянул когтистую лапу вперед и коснулся беснующегося пламени. Боль ослепила, и он отскочил в сторону. По чувствительному обонянию ударил омерзительный запах жженой шерсти. Существо недовольно огрызнулось, но другого пути не было. Отступив назад, он оттолкнулся и воспарил в прыжке, преодолевая стену. Языки пламени взвились вверх, когда ликан оказался прямо над ними. Яростный рык, заглушил прочие звуки.
   Он перелетел через огонь и рухнул на землю. Смрад горящей плоти был удушающим. Острые когти загребали землю и траву. Зверь пытался встать, но ничего не получалось. Глаза застилал алый туман боли и гнева. Он растянулся на газоне и тяжело дыша, ждал, когда ожоги затянутся.
   Голоса вокруг сливались в единый гул, и он не сразу заметил человека, который бежал к нему с алебардой[2] наперевес. Холодная сталь угрожающе блестела в свете огня. Смертный, похоже, впервые в жизни держал в руках такое оружие. Тяжелая и неудобная, владеть ей мог только закаленный в боях воин-ландскнехт[3].
   Превозмогая боль, Зверь ловко вскочил, и человек растерялся. Он не ожидал от раненого подобной прыти и не сумел совладать с тяжелым оружием. Существо сомкнуло лапу на древке алебарды и дернуло на себя. Мужчина полетел вперед, прямо в объятья смерти. Острые когти ударили наотмашь, раздирая плоть, как горячие ножи мягкое масло. Кровь брызнула, окрасила зеленый газон, разлилась багровым озером. Зверь довольно зарычал и отбросил ненужное орудие. Раны полностью исцелились и больше не причиняли боли. Со стороны резиденции доносились крики.
   Существо оскалилось и опрометью понеслось вперед. Связанный узами, он знал, где искать подопечную. Все, кто пытались встать у него на пути, расставались с жизнью. Их самонадеянность испарялась, стоило монстру замахнуться. Длинные клыки были запачканы кровью, как и все тело. И это распаляло его еще больше.
   Остановить его могли только заклинатели.
   "-- Гаррет! Где ты, Гаррет?"

* * *

   Я чувствовал кровь на языке, ощущал удары. И голод. Зверь спал слишком долго, и я дал ему вырваться на свободу. Теперь он управлял мной. Голос Катерины прояснил сознание. Всем своим естеством я чувствовал, что в резиденции есть враг. Кольцо огня было его творением. Ощутив мой гнев, Зверь зарычал. Эхо отскочило от стен, предупреждая незваных гостей о страшной участи.
   Двери в кабинет Лайнела Рималли были сорваны с петель. Одна из створок подпирала стену напротив, а другую отбросило в сторону. Прямо на пороге лежал Ричард -- стража Лайнела. Его остекленевшие глаза смотрели в потолок, а из груди торчал изогнутый клинок -- атаме с черной рукояткой.

* * *

   Зверь пригнулся и провел когтями по стене, высекая искры. Принюхиваясь, он ощутил запах того, кто это сделал. Кинжал принадлежал ему, был его игрушкой. Маг находился совсем близко.
   Перевернутый стол и кресла валялись посреди кабинета. Один из карнизов упал на пол, в окне зияла дыра: последствие заклятия. Стекло мелким крошевом блестело на ковре и хрустело под тяжелой поступью. Полки накренились и едва держались. Повсюду были разбросаны книги. Последний шкаф у стены, оказался ничем иным как потайной дверью. За ней сгущалась темнота, а вниз серпантином уводила каменная лестница.
   Зверь зарычал так громко, что задребезжали стекла, но с места не сдвинулся. Он мог только угрожающе скалиться.

* * *

   С трудом, но мне удалось подчинить монстра.
   Возле прохода стоял человек и держал у горла моей подопечной кинжал. Он боялся. Липкий пот стекал по его лицу, на котором отражался ужас. Незнакомец попятился, увлекая за собой Катерину. Бледная, обессиленная, она смотрела на меня во все глаза.
   Посмотреть было на что. Я не обращался более семидесяти лет. Немалый срок. До этой минуты ей не доводилось видеть чудовище из древних книг и свитков воочию. Но принцесса не боялась, она была восхищена. Чего нельзя сказать о мужчине, который сильнее прижал кинжал к ее шее.
   -- Не подходи! -- сипло выдавил он и резко потянул Катерину за волосы. Она болезненно поморщилась, но не проронила ни звука. -- Я перережу принцессе горло!
   "-- Все в порядке! Слышишь меня, Гаррет?"
   Зверь склонил голову.
   "-- Просто прыгни и перегрызи ему глотку!"
   Я не стал рисковать. Рука мерзавца могла дрогнуть.
   "-- Осторожно, сзади!"
   Оружие просвистело мимо и едва не зацепило меня. Я отскочил как раз вовремя. Еще один смертный, вооруженный алебардой, подкрался со спины. Я резко развернулся и ударил с такой силой, что человека подбросило в воздух и он угодил прямо в разбитое окно. Раму вывернуло наружу, оставшиеся стекла посыпались на улицу. Раздался глухой звук.
   Я повернулся и двинулся на негодяя, держащего клинок у горла Кэт. Он не мог причинить ей вред. Это был просто хорошо разыгранный спектакль, чтобы отвлечь меня. Тот, кто стоял за всем, находился внизу.
   Человек задрожал, отступил назад, а потом резко толкнул Катерину и нырнул в узкий проем. Принцесса растянулась на полу.
   "-- Все же ты куда симпатичнее в своем человеческом обличье".
   Она нервно хихикнула и через силу улыбнулась.
   "-- Так бы хоть помог мне встать, а такими лапищами зашибешь и не заметишь!"
   Все ее слова проскакивали мимо. Зверь был полностью сосредоточен на проходе и вглядывался в темноту. Я различал гулкие шаги, голоса и устремился вперед, когда на пороге появилась фигура незнакомца.
   Мне на голову словно сбросили наковальню. Боль обрушилась нескончаемым потоком. Зверь не то зарычал, не то заскулил. Он упал, всем телом прижимаясь к полу. Кэт кричала, но я не смог разобрать ни единого слова. Мозги в прямо смысле слова плавились. Принцесса бросилась к человеку, но он лишь отмахнулся от нее. Вытянув вперед руку, заклинатель смотрел на меня и улыбался.
   Стоило отдать ему должное. Не каждый мог вот так заставить Зверя корчиться в агонии. Магия каждого была уникальной, как и умения. Волны его заклятия заставляли сосуды в голове разрываться. Простой человек умер бы на месте, но я исцелялся сразу, и маг посылал волну за волной, от чего боль была непрерывной.
   -- Посмотри на своего защитника, принцесса! -- незнакомец откровенно насмехался над происходящим. -- Могучий Маккивер! Но против магии ему не выстоять. Наши предки стравливали проклятых. Вот это было зрелище!
   Я силился рассмотреть заклинателя. Видеть его раньше мне не доводилось, но вот черты лица казались знакомы. Похоже, он совсем не боялся, что из-за него может пострадать весь ковен. После такого Совет не будет долго разбираться.
   Заклинатель сунул какой-то сверток своему подручному. Понять, что завернуто в темную ткань, мне так и не удалось. Но именно это они вынесли из тайного хранилища короля. Я попытался встать, но незнакомец только засмеялся, усиливая магическую волну.
   -- Прошу, остановись... -- Кэт едва не плакала.
   Она опустилась подле меня и коснулась шерсти на загривке Зверя. Удивительно, но она первая кто вот так осмелился прикоснуться к существу. Сквозь боль я ощутил, как по телу прошла дрожь. Настал мой черед восхищаться Катериной. На какой-то миг я испугался, что монстр отреагирует враждебно. Но этого не произошло.
   -- Прошу! -- голос принцессы надломился. -- Ты взял, что хотел. Теперь просто оставь нас.
   -- Не переживай, милая. Это его не убьет. А вот если я прекращу, он сможет убить меня. Ты явно недооцениваешь своего стража.
   Он обратился к человеку, который наблюдал за происходящим и прижимал к себе сверток.
   -- Уходи, скорее! За скрижаль отвечаешь головой.
   Тот едва заметно кивнул. В его руке блеснула склянка. Было несложно догадаться, что это очередное заклятие "Исчезающей мглы". Серый дым закрутился подобно небольшому торнадо. Вспышка -- и он исчез.
   На губах заклинателя играла торжествующая улыбка. Не опуская руки, он двинулся сторону двери. Маг наклонился, выдернул клинок из груди Ричарда и брезгливо вытер кровь об одежду стража.
   -- Жаль его, -- издевательски произнес он. -- Но что поделаешь, такова жизнь.
   -- Я лично убью тебя, можешь быть уверен! -- со злостью прошипела Катерина.
   Заклинатель лишь расхохотался:
   -- Не сомневаюсь в ваших намерениях, миледи!
   Он отпустил плетение. Магия рассеялась и вместе с ней постепенно отступала боль. Вдох. Еще один. Зверь силился подняться, но был еще слаб. Я чувствовал только ярость и единственным желанием было оторвать ублюдку голову.
   -- Хотел бы я задержаться, но мне пора. Простите за погром, -- он театрально поклонился, и его охватили клубы дыма.

* * *

   Зверь прыгнул, когда яркая вспышка озарила кабинет, но было поздно. Он поймал пустоту. Монстр крутанулся на месте и отбросил в сторону подвернувшееся кресло. Грохот заглушил разъяренное рычание.
   "-- Гаррет?" -- осторожно позвала Катерина.
   Зверь не обратил на нее внимания. Теперь, когда неприятеля и след простыл, а огненная стена пала, он ощутил присутствие других заклинателей. Но они не интересовали его, не все из них. Только девушка. Существо чувствовало ее запах и необычную энергию, которая подействовала как красная тряпка на быка. Он уже учуял его, там, на Совете, но ему не позволили взять. Подавили желание. Теперь же властвовал он.
   Монстр вырвался из помещения. Минуя коридоры, он вылетел в холл. Заметив его, заклинатели и стражи остолбенели. Они расступались, раскрыв рты и вытаращив глаза. Некоторые поспешили скрыться, а кто-то беспрестанно поминал Тьму. Они видели только Зверя, который оскалившись, крался вперед.
   -- Гаррет! Гаррет остановись! -- кажется, это был голос короля.
   Крики, суета. Но Зверь уже увидел желанную добычу и шел напролом. Марилли смотрела на него с ужасом. Ощущая ее запах, желая ее, он упустил из виду все остальное. И поплатился за это. Ярко полыхнуло и ударило с такой силы, что его отшвырнуло прочь. Ударившись о стену, он проломил ее и приземлился на спину, рыча от боли. Еще одна вспышка сработала как выключатель. Все вокруг померкло, и наступила тишина.
  

Глава VI

Последствия

-- 8 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   Перед глазами, как кадры на кинопленке, мелькали картины прошлой ночи. Я пришел в себя через несколько часов после того, как из Зверя вышибли дух. Очнувшись, я чувствовал себя так, будто угодил под поезд. Кто-то очень заботливый догадался укрыть меня пледом и принести чистую одежду. Ко мне также приставили стражей. Но их это не радовало, как и меня. Хорошо, что хоть в цепи не заковали.
   Я поднялся и с трудом оделся. Нужно было найти короля, узнать в порядке ли Кэт и Мари, и разобраться во всем, что произошло. Но больше всего мне не терпелось узнать имя негодяя, который устроил вчерашнее представление и выяснить, что он забрал. Незваный гость был не из простых заклинателей. Его внешний вид, манеры, все выдавало в нем особу благородного происхождения. Кто-то из знати, но прежде я его не встречал.
   Он не из тех, кто жил здесь, в Беттингене -- небольшом немецком полукантоне, на севере Швейцарии. Много десятков лет назад, большинство семей выбрали это отдаленное место для тихого и мирного существования. Но были и те, кто остались на "большой земле". Но кто из них? Вирсы? Или Стриксы? А может Виладжио? Кто из них пошел на такое и во имя чего? Ведь это объявление войны. Как только его вычислят, ковену к которому он принадлежит, придется нелегко. Виновных вычислят и осудят, а после казнят.
   С такими мыслями и хвостом из двух надзирателей я отправился на поиски короля. По пути мне удалось оценить ущерб. Придется постараться, чтобы навести порядок. Пока заклинатель искал то, что ему было нужно, его люди развлекались на полную катушку.
   Лайнела я нашел гостиной, где обычно устраивали приемы для гостей и фуршеты. В одном из кресел сидел Эдгар. Его хорошо потрепали, но ему повезло остаться в живых, в отличие от Ричарда. На лице стража, красовалось несколько глубоких ран, и они еще не успели затянуться. Что-то мне подсказывало, что Эдгару придется смириться со шрамами на своем лице. Атаме незваного гостя был не простым. Этот клинок -- вместилище магической энергии, и раны нанесенные им смертельны. В мире существует всего тринадцать таких кинжалов. По одному на каждый ковен. Выглядел Эдгар мрачнее тучи. Он поприветствовал меня сдержанным кивком и вновь уставился куда-то в одну точку.
   Лайнел стоял у окна и вид у него был, мягко говоря, не очень.
   -- Лайнел, -- позвал я, привлекая внимание короля. Но спохватившись, тут же прокашлялся и проговорил: -- Ваше Величество.
   Но Рималли обратил на меня внимание сразу, еще до того, как я поправил себя.
   -- Гаррет. Рад, что ты на ногах.
   Он указал на свободное кресло. Но я не спешил.
   -- Как Кэт?
   -- С ней все в порядке, она отдыхает.
   -- А...
   Но король понял, о ком я хочу спросить:
   -- И с Марилли тоже. Ей отвели комнаты на третьем этаже. О ней позаботятся, пока мы разберемся во всем.
   Лайнел расположился в кресле.
   -- Может, присядешь?
   Я покачал головой и махнул в сторону своих провожатых, что смиренно остались ждать в дверях. Их имен я не знал, представиться они не удосужились. Ребята, судя по всему, были из общей охраны и не служили конкретно королевской семье или еще кому-то.
   -- Это необходимо? -- спросил я резче, чем хотел.
   Король остался невозмутим.
   -- Учитывая то, что я видел прошлой ночью, да. Но это идея Рагнара, не моя. Я признаться, сомневаюсь, что от охранников будет толк, если ты... -- он потер подбородок. -- Мне еще не доводилось видеть ничего подобного. Сколько лет ты не обращался?
   -- Семьдесят.
   -- Почему ты сорвался? Я думал, ты владеешь собой.
   -- Я тоже.
   До тех пор, пока на совете в зал не вошла Мари. В первую нашу встречу ничего подобного не произошло, но когда я увидел ее снова, семьдесят лет самоконтроля полетели во Тьму. Зверь проснулся, он желал ее. Мне с трудом удалось сдержать его. И то, что произошло после: опасность угрожающая Кэт, нападение на резиденцию -- все это просто сорвало предохранитель.
   Но я не собирался делиться всем с Лайнелом.
   -- Гаррет... -- как-то неуверенно начал король. -- Я опасаюсь за тебя. Но в первую очередь, я опасаюсь за свою дочь. Ты лучше других знаешь, что... -- он замолчал. -- ...мне осталось совсем не долго. Как только я умру, семья потеряет власть. В ковене произойдет раскол. Совет выберет нового короля, и скорее всего они поддержат Раганара. Но Гаррет, Катерине как никогда нужна будет твоя защита. Она последняя из истинных Рималли. Род не должен прерваться на ней. У тебя нет права вот так срываться. Ты поклялся защищать мою семью, ты должен сделать все, слышишь?
   -- Он сделает, -- в зал вошел Рагнар, а следом за ним молодой человек.
   Я определенно видел его раньше, но вспомнить сразу не получилось. После случившегося я соображал с трудом.
   Общество заклинателей замерло на пороге больших перемен. Об этом не говорили во всеуслышание, но ковены ждут того дня, когда последний Рималли по мужской линии отправиться во Тьму. И тогда начнется борьба за власть. Сам Лайнел верил в то, что его место займет Рагнар, и делал для этого все, что мог. Но многие кланы наверняка не поддержат приемника Рималли. В своем стремлении к могуществу, они пойдут по головам. Кэт откажется в большой опасности. Но им придется начать с меня. Лайнел прав, я не имею права срываться. Как вообще я мог упустить из виду тот момент, когда спокойной и размеренной жизни настал конец? За последние дни произошло больше событий, чем за минувшее столетье.
   Рофтон, тем временем, продолжал говорить:
   -- Только для начала, придется его усмирить. Помощник ему также не помешал бы.
   Мне показалось, что Рагнар вздумал шутить, но это совершенно на него не походило. Я непонимающе уставился на советника короля.
   -- Прошу прощения? -- скрестив руки на груди, я так и стоял посреди зала.
   -- Я говорю о том, что все происходящее, сказывается на тебе отрицательно, Маккивер, -- и не позволив мне ответить, Рагнар обратился к Лайнелу. -- Ваше Величество, позвольте представить Александра Редмонда.
   Редмонд. Ну конечно! Сынок главы Ордена инквизиции Аластара Редмонда. Последний раз я видел этого юношу лет пять назад. Он был немного старше Катерины. Среднего роста, спортивного телосложения. И до омерзения смазливый. Какого рожна он вообще тут забыл?
   -- Господин Рималли, -- юноша склонил голову в знак почтения. -- Мой отец взволновал случившимся и просит передать, что вы можете рассчитывать на его поддержку и любую помощь. Он прислал меня, в надежде, что я смогу быть вам полезен.
   Много толку от юнца, у которого еще молоко на губах не обсохло. Если он и может быть полезен, так это только своему отцу: лживому и скользкому негодяю, которому передаст всю информацию.
   -- Да, -- Рагнар похлопал парня по спине. -- Ты очень кстати, Алекс. Лайнел, -- советник обратился к королю. -- Думаю это хорошая возможность, доказать, что Орден и заклинатели способны сотрудничать, как никогда ранее. Я слышал, что ты неплохо обучен, и предлагаю тебе временно выступить в роли охранника принцессы Катерины.
   Не знаю, как я выглядел со стороны, но чувствовал себя так, словно меня огрели пыльным мешком из-за угла.
   -- Что?
   Я был настолько изумлен, что вопрос прозвучал тихо. На меня даже не обратили внимания.
   -- Королевской семье сейчас нужна любая защита, -- продолжал советник. -- А учитывая все события минувших дней, -- его взгляд скользнул по мне. -- Мы должны использовать любую возможность.
   -- Я почту за честь, оберегать жизнь принцессы, но... -- мальчишка посмотрел на меня. Он был растерян.
   -- Как это понимать? -- взорвался я.
   Мои надзиратели заметно напряглись и даже Эдгар, который был полностью погружен в себя, поднял голову.
   -- Вот об этом я и говорю, -- хмуро отозвался советник. -- Ты как с цепи сорвался!
   В чем-то он был прав. Я слишком остро на все реагировал, особенно в последние дни.
   -- Я до сих пор не могу вернуть свои силы! Магия, которую я потратил на то, чтобы вырубить тебя, чуть не отправила меня к праотцам.
   Обычно Рагнар был сдержан и немногословен. Так значит, это ему я обязан головной болью? Не думал, что Рофтон обладает такой мощью.
   -- Рагнар прав, тебе нужно вернуть самообладание. Быть может отдохнуть. Напарник -- это очень хорошая идея, он сможет защитить, и прикрыть спину в случае... -- сказал Лайнел, но я оборвал его на полуслове.
   -- Какой из него защитник? Я сломаю ему хребет одной левой. В конце концов, он инквизитор!
   Мое возмущение граничило со злостью, которая переполняла чашу терпения. Орден испокон веков преследовал и убивал тех, кто обладал магией. С каких пор инквизиторы стали стражами? На какой-то миг мне показалось, что меня разыгрывают.
   -- Как раз то, что он инквизитор, покажет нашему врагу, что Орден и заклинатели едины перед ним. -- Рофтон выдержал мой взгляд. -- Но ты в этом участвовать не будешь.
   Последние слова прозвучали как приговор. Рагнар достал из кармана два тонких как поволока, браслета. Зря я раньше времени обрадовался тому, что меня не заковали в цепи. Вот и оковы.
   -- Сам наденешь? -- голос заклинателя был жестким.
   Он протянул руку ладонью вверх, на которой лежали два титановых кольца.
   -- Лишние жертвы нам сейчас не нужны, -- проговорил Лайнел.
   Ничего другого мне не оставалось. Я взял браслеты и защелкнул их на запястьях. Металл стал холодным и литым. Готов поклясться, все в комнате вздохнули с облегчением.
   -- Удалось выяснить, кто это был?
   Я решил сменить тему. Меня лишили сил и приставили в напарники смазливого хлыща. Единственным способом отвлечься было переключиться на неизвестного заклинателя, устроившего бедлам, последствия которого придется расхлебывать еще очень долго.
   -- Нет, -- советник даже не посмотрел в мою сторону.
   -- Что он забрал? Что это было?
   Лайнел неуверенно посмотрел на Рагнара, а затем перевел взгляд на меня.
   -- Ничего особенного, просто кусок камня, -- он говорил спокойно, но в голосе читалось напряжение.
   -- Кусок камня? Ничего особенного? -- я готов был вновь взорваться. -- То есть из-за "ничего особенного" столько жертв? Из-за "ничего особенного" они тут все разнесли и угрожали принцессе?
   Король закрыл глаза. Он не собирался отвечать.
   -- Мы сами во всем разберемся, -- монотонно отозвался Рофтон. -- Ты можешь идти, Гаррет. Тебе стоит отдохнуть.
   Он увлек инквизитора в сторону и больше не обращал на меня внимания. Его примеру последовал и Рималли. Лайнел подошел к Эдгару, и они покинули зал. Недолго думая я направился следом, и мои надзиратели решили не отставать. Я резко остановился.
   -- Сделаете еще хоть шаг, -- пришлось выдержать паузу, чтобы совладать с очередным приступом гнева. -- Ноги переломаю, -- добавил я уже спокойнее, и вышел.
  

-- 9 --

  
   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   Алекс ненавидел Беттинген. Он не понимал, как люди могут жить в этом городе. Но они жили и удивлялись тому, насколько часто болеют и рано умирают. А все потому, что их окружали те, о чьем существовании они даже не подозревали. Ему казалось, что даже воздух -- тяжелый и влажный, здесь пропитан магией, отравлен ею. Солнце редко выглядывало из-за туч и прогревало землю. От постоянных дождей стояла сырость. Фасады старых зданий покрывал толстый слой мха и плесени. Деревья и цветы росли лишь в тех садах, где за ними постоянно ухаживали. Там, где люди не сдабривали почву, из земли торчали высохшие и покореженные деревяшки. Магия высасывала из природы все соки и убивала. Так было везде, где жили заклинатели. Особенно если они жили на одном месте слишком долго. Магия требует платы. Она отнимает не только жизненные силы самих магов, но и забирает силы из пространства и у простых людей.
   Александр знал о магии все. Еще в детстве, он читал книги из семейной библиотеки, в которых рассказывалось о ее пагубном влиянии. Орден владел огромными знаниями, которые веками скрупулезно собирались и передавались из поколения в поколение. Его учили, что магия -- зло. Тому было множество примеров, и некоторые из них можно было увидеть своими глазами. Прошлой ночью Александр стал свидетелем того, от чего волосы у него на затылке до сих пор стояли дыбом.
   Инквизиторов созвали по общей тревоге. На резиденцию короля Рималли напали. Но когда они прибыли на место, стена магического огня в два человеческих роста не позволяла приблизиться и на десять шагов. Подобную магию нейтрализовать не под силу даже другим заклинателям. Только тот, кто сотворил заклятие, может его снять. Инквизиторам оставалось слушать крики людей, которые оказались в ловушке.
   Огромных размеров существо лишь отдаленно напоминало волка. Покрытый жесткой, как проволока шерстью, с горящими глазами и острыми клыками, которые могли запросто разорвать здорового быка за секунды, превратив его в кровавый фарш. Оно не заметило их, когда застыло перед огненной стеной, а после перемахнуло через пламя, как дрессированный хищник на цирковой арене. Только полные боли вопли и вонь горящей шерсти, говорили о том, что никакое это не представление, а самый настоящий кошмар.
   Александру еще не доводилось видеть ничего подобного, как и тем, кто был с ним. Он видел, как обращались в волков ликаны, но это не шло ни в какое сравнение. Будучи еще мальчишкой, он любил именно те книжки, в которых рассказывалось о ликанах, в особенности о проклятых. Яркие картинки этих существ поражали воображение, как и истории про них.
   Он знал Гаррета Маккивера. Ведь попросту не было тех, кто ни слышал бы о нем. Он -- бессмертная легенда. Сам Александр видел его лишь раз, много лет назад. Маккивер сопровождал короля на прием, что устраивал отец. Тогда Гаррет показался мальчику на редкость угрюмым и мрачным типом. Алекс думал, каково это быть бессмертным? Ведь ему довелось увидеть столько всего! Одна только мысль о подобном приводила его в восторг. Он размышлял, что если бы ему довелось жить столь же долго, он оставил бы этот унылый город и посмотрел мир, побывал бы в каждом его закутке. Но минувшей ночью Александр увидел, чем приходится расплачиваться за вечную жизнь. И восторг сменился ужасом, от которого кровь стыла в жилах.
   С утра, когда к отцу пришли с докладом, Алекс уже знал, что ничего хорошего ожидать не стоит. Это было предчувствие, и оно в который раз не подвело. Аластар отправил его вместо себя с визитом к советнику короля. Алекс не спал всю ночь и потому совершенно не обрадовался поручению. Но перечить не посмел. Он прекрасно понимал всю ответственность, что лежит на плечах отца. Все его предки возглавляли Орден, но сам Александр не видел себя во главе этого могущественного общества с многовековой историей.
   Он получил престижное образование и закончил одну из частных школ Беттингена, в которой учились только будущие инквизиторы. Алекс изучал все, начиная с истории, которая уходила во времена образования Ордена и даже раньше, и заканчивая химией и физикой. Он знал несколько языков, умел различать магию по заклятиям. Его обучали и боевым искусствам. Инквизитор был обязан не просто хорошо драться, он должен уметь убивать, если нет другого выхода. Но Алекс еще ни разу не убивал.
   У порога резиденции его встретил расторопный седовласый мужчина лет пятидесяти и попросил следовать за ним. Дворецкий оказался простым человеком. Многие люди были прекрасно осведомлены о теневой стороне мира. Смертные всегда работали на заклинателей и хранили их тайну. Им неплохо платили: как и за молчание, так и за работу. Пройдя через холл, Алекс обратил внимание на одну из стен, точнее на то, что от нее осталось. Создалось впечатление, что в нее на всем ходу врезался самосвал. Он не сразу заметил спешащего к нему заклинателя. Инквизитор узнал Рагнара.
   -- Здравствуй, Алекс.
   Они обменялись рукопожатием. Александру уже доводилось пересекаться с Рофтоном. Маг производил впечатление серьезного, умного и находчивого человека.
   -- Хорошо, что Аластар прислал тебя. У меня есть к тебе предложение. Пойдем со мной, и заодно все обсудим с королем.
   Направившись следом за первым советником, он гадал над тем, что тот хочет ему предложить. Когда они оказались в небольшом зале и предстали перед королем, размышления пришлось оставить. Лайнел Рималли сидел в кресле, а над ним, скрестив руки на груди, возвышался Гаррет Маккивер. Проклятый выглядел плохо. Алекс даже предположить не мог, какого это -- обращаться в чудовище, совершать страшные поступки и оставаться в здравом рассудке.
   Вспоминая о том, что ему довелось увидеть, Алекс упустил нить диалога между Рагнаром и Гарретом, и вернулся в реальность, когда его представили королю. Конечно, они уже были знакомы, еще с того памятного приема, но с тех пор утекло много воды. Ощущая на себе пристальный взгляд Бессмертного, Александр поклонился королю и перешел сразу к делу.
   Со стороны могло показаться, что инквизиция подчиняется властвующей верхушке заклинателей, но все не совсем так. Пережитки прошлого, кровопролитные войны и жестокие убийства давно миновали. Сегодня заклинателям и Ордену было выгодней сотрудничать. Обе стороны придерживались равноправия. Орденцы подчинялись магам, а те в свою очередь инквизиторам.
   Алекс был несколько ошеломлен предложением, что свалилось ему как снег на голову. Теперь испытующий взгляд Маккивера, был способен испепелить его на месте. Из его слов становилось ясно, что инквизиторов Гаррет не жалует. Когда Александр принял предложение, он нажил себе врага. Причем такого врага он не пожелал бы никому.
   Связь стража и подопечного -- особые магические узы. Их называли "Узами крови". Заклятие создавалось на крови мага и ликана, связывало их вместе, и разорвать эту нить могла только смерть одного из них. Он даже не предполагал, насколько сильны могут быть узы между Маккивером и принцессой. Ведь ликан на протяжении многих веков служил Рималли. Пусть каждые предыдущие разрывались, но память оставалась и с каждым разом только крепла. Так было и с теми ликанами, чьи предки были связаны с одним родом заклинателей на протяжении многих поколений. Но здесь замешана куда более древняя и могущественная сила. Важно и то, что именно магия семьи Рималли обратила Гаррета в проклятого.
   Александр убедился в своих домыслах, наблюдая за тем, как Маккивер яростно спорил с заклинателями. Ему стало не по себе. Проклятый мог свернуть ему шею и не моргнуть. И даже магические браслеты-ловушки не помешали бы этому. Казалось, воздух в помещении трещит от напряжения.
   Рофтон дал Гаррету понять, что их разговор окончен, а Алекс вспомнил о просьбе отца.
   -- Отец хочет знать, что было у вас похищено.
   -- Ничего ценного, -- заклинатель развел руками и улыбнулся.
   -- И все же, -- настоял Алекс.
   -- Это скрижаль с древними письменами, которые мало кто способен перевести в наше время. -- Рагнар покачал головой. -- Надеюсь, этот кусок камня мы вскоре поставим на их могильные плиты.
   Александр лишь сдержано кивнул, юмора заклинателя он не разделял.
   -- С вашего позволения я пойду.
   Рагнар похлопал его по плечу.
   -- Ступай, мой мальчик. Передай Аластару, что король и я сам, выражаем ему крайнюю признательность.
   -- Непременно.
   Алекс хотел уйти как можно скорее. Ему о многом предстояло подумать и решить, как быть. Временное задание не сулило ничего кроме проблем. Точнее сказать, одной проблемы, но она с лихвой перекрывала все прочие. Имя ей -- Гаррет Маккивер.
  
  

-- 10 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   Я так и не понял, как оказался у неприметной темной двери в южном крыле резиденции. Здесь погром, учиненный незваными гостями, не так сильно бросался в глаза. Где-то внутри зародилось дурное предчувствие, которое я загнал подальше. Тяжелый запах лаванды, витавший в воздухе, казался удушающим. Слишком насыщенный, он одурманивал.
   Она стояла у окна спиной ко мне. Полуденные лучи солнца, затейливо играли бликами на черных, как смоль волосах.
   -- Я ждала тебя. -- Многоликая не повернулась.
   Я ничего не ответил. Молча прошел по комнате и опустился на стул. Мое внимание сразу привлекла грубая трещина прямо в центре небольшого круглого столика. Словно кто-то воткнул в столешницу нож со всей силы. Странно.
   Оракул оказалась рядом. Она взяла меня за руку и коснулась браслета на запястье.
   -- Рагнар постарался, -- ее голос звучал с усмешкой. -- Он боится тебя. В этих браслетах его энергия, он отошел от канонов закалки титана и серебра.
   Раздражение и злость снова завладели мной.
   -- Сам уже догадался.
   В этом и заключалась индивидуальная магия каждого из заклинателей. Существовали единые для всех формулы, схемы плетения. Как заклятие "Хрустальной цепи" или "Волны силы", как создание браслетов, способных сдержать магию и нечеловеческую силу. Но если маг, создавая такие браслеты, вложит часть себя, своей энергии и знаний, то кроме него их никто не сможет снять. Есть, конечно, другой выход -- смерть создателя этих украшений. С заклинателем умирает и его магия.
   Я ощущал холод металла, что касался кожи и в который раз потер руки. Рагнар действительно постарался. Теперь я мало чем отличался от человека. Обращение невозможно, инстинкты ослабли, регенерация замедлена, серьезное ранение было вполне способно меня убить. И если раньше я подавлял Зверя внутри себя, теперь с этим справлялась магия. Мне уже доводилось носить подобные оковы, но очень давно.
   -- Не молчи, раз пришел, -- голос провидицы вырвал меня из размышлений. Она стояла рядом и ждала. А я думал над нашим разговором перед советом.
   -- Ты говорила, что за Марилли придут. Кто? Это как-то связано с нападением?
   Вопросы не давали мне покоя. Я сломал себе голову, пытаясь на них ответить. Но в тот момент у меня было предчувствие, что вразумительного ответа я не получу.
   В этом была вся она. Слова Оракула порой не имели смысла, а иногда, все, что она говорила, являлось откровенной ложью. Я всегда чувствовал, когда кто-то врет, или испытывает страх, это элементарные инстинкты присущие Зверю. Но понять, когда обманывает Многоликая, мне было трудно. Ее эмоции невозможно прочитать по лицу, увидеть в глазах. И потому, думать над ее очередной загадкой, пытаться отличить виртуозную ложь от правды или выбрать крупицы правды из виртуозной лжи, мне порядком надоело. Иногда я думал, что разгадал все ее уловки, но с каждым разом она преподносила новые сюрпризы.
   -- Магия, которой обладает эта девушка, уникальна. Разве ты сам этого не понял? Есть те, кто отдаст все, чтобы воспользоваться такой силой. Ей подвластно невозможное, -- Многоликая улыбнулась мне.
   -- О ком ты говоришь? Кто-то из семей? И что значит невозможное?
   Я лихорадочно соображал и задавал вопросы, чтобы не упустить момент, пока эта бестия настроена на нормальный разговор. Перед Советом она сказала, что Мари изменит наши жизни. Мою жизнь.
   -- Ее магия может обратить твое проклятие.
   -- Как тебя понимать?
   Морок исказил реальность. Не прошло и доли секунды, а передо мной была уже не Оракул, а Марилли. Я напрягся, погружаясь в те ощущения, что испытал на Совете. Дикое первобытное желание. Браслеты обожгли запястья, врезались в кожу острыми ледяными иголками. Их магия усмиряла. А ведь напротив меня была даже не настоящая Мари.
   -- Видишь? -- провидица положила руки мне на плечи. -- Это страх! Зверь видит и чувствует то, что способно его погубить. Потому больше всего, он желает ее крови. Ведь так?
   Сердце отбивало бешеный ритм. Заклятие морока стало рассеиваться.
   -- Да, -- только и удалось произнести мне.
   -- Значит, -- она улыбалась, хитрые нотки звучали в ее мелодичном голосе. Многоликая вновь была собой. -- Я права. Большего мне не открыто.
   Мне показалось, что последние слова были сказаны с некой обреченностью.
   Мари похитили из больницы и определенно это были те же, кто совершили нападение на резиденцию. На Совете она говорила о странных видениях и измененных. Одного из них, ей уже довелось увидеть минувшей ночью. От этих мыслей стало кто-то не по себе. Вина? Я винил себя за то, что напугал ее. Я не мог даже и предположить, какой ужас она испытала, когда Зверь шел на нее. Если бы не магия Рагнара, кто знает, чем бы все могло закончиться.
   -- Что ты сказала Лайнелу?
   Ее наверняка уже вызывали на разговор. Оракул короля должна знать все и говорить о том, что ей открыто. Предотвращать то, что может случиться или помогать разбираться в том, что произошло. Но порой я думал, что Многоликая какой-то неправильный Оракул. Она только и делает, что играет в какую-то только ей самой понятную игру. Провидица была для меня загадкой, которую я пытался разгадать на протяжении своей долгой жизни.
   -- То, что он хотел услышать.
   Что и требовалось доказать. Она присела на край стола и слегка склонила голову. Я же медленно поднялся, подошел к ней почти вплотную и, наклонившись, прошептал:
   -- Ты ведь знаешь, кто это был.
   Осторожно я коснулся ее волос и потянул прядь на себя.
   -- Я чувствую его запах на тебе. Он был здесь, в этой комнате.
   Предчувствие, которое я старался загнать куда подальше, подтвердилось, когда я шагнул через порог. Аромат лавандового масла и воска не позволил сразу различить посторонние запахи. Магия браслетов глушила мои обостренные чувства и пришлось долго принюхиваться. Теперь я явственно ощущал его недавнее присутствие. Трещина в столе не могла появиться сама по себе. К тому же, он прикасался и к Многоликой.
   Я провел пальцами по ее щеке, вглядываясь в обезображенное лицо, надеясь найти ответ. Раньше меня пугала и отталкивала ее внешность. Тогда я еще не понимал, что с ней обошлись столь же чудовищно, как и со мной. Даже более чудовищно. Магия искалечила наши жизни, сделала из нас монстров, которые вроде бы и почитаемы, но в тоже время и презираемы всеми вокруг.
   Она судорожно вздохнула и перехватила мою руку.
   -- Имя. Назови мне просто имя. Я его из-под земли достану, выкопаю и закопаю обратно!
   Многоликая усмехнулась.
   -- Не сомневаюсь.
   -- Хоть раз не уходи от ответов. Скажи, кто он и что происходит? Скажи мне правду! -- с мольбой просил я.
   -- Правда может стать непосильной ношей, Гаррет, -- тихо произнесла она. -- Время еще не пришло, ты все узнаешь. Придешь к ответам сам. Тогда тебе не придется нести эту ношу в одиночку.
   Никто не собирался мне ничего рассказывать. Король приказал не вмешиваться и образно выражаясь, посадил на цепь. Многоликая наотрез отказывалась отвечать на вопросы.
   Я резко отстранился и ударил кулаком по столу, а она вздрогнула. Холод от браслетов быстро остудил мой пыл. Привыкать к этим ощущениям мне придется очень долго. Я вновь сел на стул и прикрыл глаза, понимая, насколько сильно устал. В голове было множество вопросов, догадок и домыслов. С чего начать, я просто не представлял.
   Оракул словно прочитала мои мысли и произнесла:
   -- Начни с Марилли, -- улыбка прирожденной заговорщицы играла на ее устах.
   Я лишь покачал головой.
   -- Ее прошлое, -- между тем продолжала Многоликая, -- приведет тебя к ним. Вчерашний гость -- пешка на шахматной доске, игру на которой давно ведут короли.
   -- О какой игре ты толкуешь? -- я поднял на нее усталый взгляд.
   -- О той, что давно идет за спинами членов Совета. Той, что способна перевернуть этот мир. Прошлое Мари прольет свет на многие вопросы, но оно вскроет и твои старые раны.
  

Глава VII

В поисках ответов

-- 11 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   Мне снился кошмар.
   Тусклый свет лампочки едва освещал мрачный подвал. Облезлый потолок и стены: изрисованные замысловатыми и непонятными символами. Высоко под потолком находилось маленькое зарешеченное окно, в углу металлический столик на колесах -- обычно такие использовали врачи для своих медицинских инструментов. На нем располагались вполне безобидные склянки с жидкостями и великолепная коллекция ножей. Все эти декорации хорошо подходили для триллера, где маньяк-убийца расчленяет своих жертв и расфасовывает их по мусорным мешкам.
   Стул из армированной стали, на котором я сидел, оказался намертво прикручен болтами к полу. На правой стороне лица запеклась кровь. Я чувствовал ее солоноватый привкус на языке. Мои руки и ноги были обмотаны цепями. Магические оковы огнем жгли кожу. Ощущения были очень реалистичными, и сознание того, что это всего лишь сон, пришло далеко не сразу.
   Железная дверь, которую я не сразу заметил, из-за скудного освещения и нечеткой картинки перед глазами, с грохотом отлетела к стене. В помещение ввалились двое и волокли за собой человека с черным мешком на голове.
   Они грубо толкнули пленника вперед и стянули мешок. Кэт. Девушка растянулась на полу. Она оглядывалась и не понимала где находится. Как только ее взгляд наткнулся на меня, я увидел, что она плачет. На шее заклинательницы красовался серебряный обруч, блокирующий магию -- иногда такие служили альтернативой браслетам.
   Попытка броситься вперед не увенчалась успехом. Я был полностью обездвижен и не мог произнести ни единого звука.
   -- Прости меня, Гаррет. Прости. Ты был прав, во всем был прав!
   Как бы я ни старался, не получалось даже пошевелиться.
   -- Прости, -- прошептала она снова и перевела взгляд куда-то мне за спину.
   -- Как трогательно.
   Этот голос. Меня будто окатили ледяной водой. Я знал кому он принадлежит. Невозможно!
   -- Гаррет всегда прав, дорогая моя.
   Он положил руку мне на плечо. Я бился подобно дикому хищнику, запертому в клетке. Безумие.
   -- Вы? Но как такое возможно?
   Кэт с изумление смотрела на человека, что стоял рядом со мной. Она тоже узнала его. Значит, я не сошел с ума.
   -- Возможно.
   Он сжал мое плечо, и я почувствовал, как в подсознание закрадывается страх.
   -- Пора заканчивать, -- резко произнес он, и один из людей подошел к столику. Содержимое загремело, когда его покатили в нашу сторону.
   -- Разорвите узы. Нам ничего не должно помешать, принцесса должна быть свободна от связи. Приступайте, -- он направился к двери, и я рассмотрел его высокую худощавую фигуру в темном плаще.
   -- Куда вы? Что это значит?
   Дверь захлопнулась, он ушел, оставив нас со своими людьми. Кэт попыталась встать, но второй человек ударил ее по лицу. Удар был настолько сильным, что она сразу потеряла сознание. Я зарычал, но они не услышали.
   В руках незнакомца блеснуло нечто, напоминающее вязальную спицу. Загремели склянки, то и дело, опускаясь на металлическую поверхность стола. Слова. Он что-то прошептал, и белое свечение на миг осветило подвал. Я зажмурился, а когда вновь обрел способность видеть, заклинатель уже стоял напротив меня. "Спица" охваченная светом, была направлена в мое левое плечо. В следующее мгновение она прошла насквозь.
   Проснулся я от того, что крик застрял в горле. Плечо пульсировало, будто бы через него действительно прошла та "спица". Оглядываясь по сторонам, я пытался понять, где нахожусь. Дошло не сразу. Простыни липли к телу. Я встал с кровати, подошел к окну и рывком одернул шторы.
   Серость предрассветных сумерек разбавила темноту. Я прислонился лбом к холодному стеклу. Не знаю, сколько времени я простоял так, смиренно ожидая, пока безумие не уйдет. Утренняя заря постепенно рассеивала ночные тени. Первые солнечные лучи озарили кроны высоких деревьев.
   Мне нечасто снились сны. За редким исключением это были картины из прошлого: то, что я переживал раньше. Чаще всего они представали в исковерканных формах. Картинки сменяли друг друга, пробуждая то, о чем не хотелось вспоминать. Я видел смерть Амелии и не раз возвращался в тот день в своих кошмарах. Порой мне снилось, как я обращаюсь в Зверя и убиваю ее.
   Видение. Вот что это было! Лишь один человек был способен на такое. Тьма ее раздери! Она отказалась отвечать на вопросы, а теперь играла с моим подсознанием.
   Я отошел от окна и только тогда обратил внимание на свои руки. Кровь коркой засохла на запястьях. Вот почему боль в видении была такой сильной. Пальцы дрожали, как у наркомана или запойного алкоголика, которому хотелось выпить. Выпить. Я сжал кулаки и поплелся к бару.
   Откупорить бутылку получилось с трудом, и я едва ее не уронил, пытаясь налить виски в бокал. Браслеты прожгли кожу почти до костей и исцеление едва началось. Алкоголь помог немного прийти в себя. Я старался не думать об увиденном. Стоило привести себя в порядок, а заодно и мысли. Я принял душ, переоделся и решил, что пора наведаться к проклятой бестии и вытрясти из нее всю душу. Оставалось надеяться, что завещание она успела написать еще много веков тому назад. Я мог простить ей ложь, понять, что тайны, которые она хранит действительно лучше не знать. Но подобное -- никогда. Если то, о чем я думал, окажется правдой...
   Дверь была заперта. Я стал громко стучать, но никто так и не открыл. Помедлив, я провернул ручку, морщась от боли в еще не зажившем запястье, и та осталась у меня в руке.
   Скромные покои Многоликой оказались пусты. Одинокая свеча догорала напротив большого зеркала, свет постепенно таял в утренних лучах солнца. На полу блестел и переливался алмазной крошкой песок. Я неосознанно коснулся клавиш рояля и опустил крышку. Многоликая была затворницей и редко покидала свои комнаты. Может, ей захотелось подышать свежим воздухом? Или она знала, что я захочу с ней сделать после подобной выходки и решила не искушать Судьбу?

* * *

   Из столовой снизу доносились соблазнительные ароматы выпечки и свежесваренного кофе. Я вспомнил, что за прошедшие сутки почти ничего не ел. Увы, перед завтраком, у меня оставалось еще одно незаконченное дело.
   В резиденции навели порядок. Я на секунду остановился и задумался о том, что всех этих смертей можно было избежать. Ведь это было во власти Многоликой. Одно ее слово могло предотвратить нападение. Но она не сказала его, а напротив, была замешана в этом. Она виделась с ним, с тем заклинателем. Желание оторвать ей голову резко возросло. Почему я не сделал этого в нашу последнюю встречу, а как идиот, слушал ее басни?
   По пути в столовую я заглянул в кабинет, где не спешили прибираться. Прохладный утренний воздух, проникал через разбитое окно и подействовал на меня успокаивающе. Книги были разбросаны по полу, но шкаф стоял на своем месте. Со стороны невозможно было определить, что за ним находится тайный проход. Я всегда знал о его существовании, но никогда не интересовался тем, что там хранится. Я подошел к противоположным стеллажам, которые остались не тронутыми. Пробежавшись взглядом по потертым корешкам, снял с полки нужный альбом.

* * *

  
   Горячий кофе пришелся кстати. Большой обеденный зал, казалось, не затронуло все произошедшее. Стол, за которым могло вполне расположиться пятнадцать человек, был накрыт, как подобает. Но кроме меня никто не спешил на завтрак. Чему я был несказанно рад. Какое-то время, я просто листал альбом, рассматривал старые фотографии и, предаваясь воспоминаниям, не заметил, как кто-то подошел сзади.
   -- Я так волновалась! -- Катерина обняла меня за плечи.
   От неожиданности, я едва не пролил кофе на брюки.
   -- Кэт! Сколько раз я тебе говорил, не подкрадывайся ко мне так!
   -- Не будь букой, Гаррет.
   Принцесса поцеловала меня в щеку и, придвинув стул, села рядом, с интересом заглядывая в альбом.
   -- Ты ни капли не изменился, -- она указала на фотографию почти тридцатилетней давности. -- А это дядя Лиам, да?
   Лиам -- младший брат Лайнела. Он был моим подопечным до Кэт. Принц погиб в автокатастрофе, которая произошла за четыре года до рождения принцессы. Долгие годы я винил себя в его гибели. Глупая смерть, которой можно было избежать, окажись я тогда рядом.
   -- Да, это он, -- подтвердил я.
   Страх из видения-сна, подобно гадюке извивался внутри и жалил. Будь проклята эта Многоликая! Где она, когда так нужна?
   -- Жаль, что мне не довелось его узнать, -- в голосе подопечной звучало искреннее сожаление.
   Я вздохнул и закрыл альбом, а Катерина неожиданно ахнула и взяла меня за руку.
   -- Что произошло?
   -- Кошмар приснился, -- произнес я себе под нос, но Кэт меня не слушала.
   Слабо, но я все же ощутил магию. Она почти мгновенно сплела заклятие "Лунной сети", и раны под браслетами стали затягиваться на глазах.
   -- Спасибо.
   -- Если бы я могла, я сняла бы с тебя эти железяки.
   -- Сдается мне, Рагнар думал об этом, оттого и перестраховался, -- подметил я, доливая кофе в чашку и размешивая сахар. -- Кстати, где он, я бы хотел с ним поговорить.
   -- Понятия не имею. Они с отцом уехали рано утром, -- принцесса нахмурилась. -- Я сама хотела поговорить с отцом, -- она осеклась и неуверенно посмотрела на меня. -- Праздник. Не думаю, что проводить его -- хорошая идея.
   -- Или кто-то не желает встречаться с троюродным кузеном? -- поддел я Кэт и хитро улыбнулся, а заклинательница лишь опустила взгляд.
   -- И это тоже, -- не стала увиливать она. -- Гаррет, это неправильно, как отец может думать о помолвке с ним!?
   Я взял Катерину за руку.
   -- Послушай, мне это тоже не по душе. Но если помолвка спасет твою жизнь и сохранит единство ковена, то каким бы он ни был... -- запнувшись, попытался быстро вспомнить имя родственника Кэт. Его семья входила в клан Рималли.
   На фоне происходящих событий, я совершенно забыл обо всем.
   -- Шон, -- напомнила моя подопечная. -- Шон Крейн.
   Речь о помолвке Катерины шла давно. На празднике в честь совершеннолетия принцессы Лайнел собирался объявить об этом.
   Новоиспеченный жених не имел права встать у руля власти, но брак мог удержать ковен от распада после смерти короля. Пока не родится наследник, Совет Верат возглавит Рофтон. Только так можно сохранить шаткое равновесие. Если ковен будет един, на жизнь принцессы не посмеют посягнуть. Но как все обернется, никто не знал.
   На мгновение мысли вновь вернулись к Многоликой. Я послал в ее адрес очередную порцию проклятий и вернул внимание к Кэт.
   -- То, каким бы ни был этот Шон, -- повторил я. -- Придется смириться.
   Она сжала мою ладонь.
   -- Наверное, ты думаешь, что я жуткая эгоистка, -- не поднимая головы, побормотала она, а я коснулся ее подбородка.
   -- Отнюдь, принцесса. Я бы тоже воспротивился.
   -- Как думаешь, я смогу его полюбить?
   -- Откуда же мне знать. Быть может со временем...
   Катерина крепче стиснула мою руку.
   -- А ты любил кого-то после Амелии? -- прошептала она и потупила взор. -- Прости, мне не стоило спрашивать.
   -- Нет, все в порядке.
   Меня давно не задевали подобные вопросы. Я прожил слишком долго, все мои чувства были погребены под прахом веков. Очень глубоко.
   -- Дело в том, что... -- я задумался, как лучше донести до Кэт свои слова. -- Зверь не способен любить. Он берет то, что пожелает, и это всегда заканчивается плохо.
   Катерина хотела спросить что-то еще, но так и не успела. Позади послышались шаги.
   -- Мари! -- принцесса поспешила к дверям. -- Как я рада тебя видеть!
   Резкий всплеск магии, заключенной в браслеты, острыми лезвиями полоснул по коже. Ложка со звоном упала на пол. Я выругался сквозь зубы, наклонился, чтобы поднять ее и повернулся.
   -- Я смотрю, мои вещи подошли.
   -- Спасибо, Катерина, -- благодарно улыбнулась Марилли.
   -- Зови меня просто Кэт, -- отмахнулась моя подопечная, и потянула девушку к столу.
   Я замер и смотрел на Марилли, будто впервые. Ощущение наподобие того, что возникает, когда смотришь на яркий свет. Всего пару мгновений, но потом еще долго не можешь нормально видеть.
   "-- Земля вызывает Гаррета!" -- мысленно засмеялась Катерина. "-- Ты кстати ложку сломал".
   Ее слова заставили меня очнуться.
   -- Доброе утро, -- обратилась ко мне Марилли, и присела на стул справа.
   -- Как ты? -- мой неожиданный вопрос заставил ее растеряться.
   -- В порядке, спасибо, -- она взяла со стола салфетку и положила себе на колени.
   Мари держалась уверенно. Не было того забитого взгляда, который я видел на совете и в первую нашу встречу. Страха, я тоже не чувствовал. Она меня не боялась. Может, она даже и не поняла, что тем монстром был я? Или поняла, но старалась не показывать этого?
   -- Мне так и не удалось поблагодарить тебя, -- проговорила она, глядя на меня. -- За то, что ты вступился за меня на совете. Они говорили о казни.
   -- Не стоит.
   Я не отводил от Мари взгляда. Ее щеки зарделись легким румянцем, и она поспешила отвернуться. Она была словно ангел. Милая и беззащитная. Мне хотелось оградить ее от всего, что только может произойти. Избавить от недобрых взглядов окружающих, что считают магию, которой она обладает, опасной. Удивительное, забытое чувство.
   "-- Гаррет..." -- протянула Катерина. "-- Прекрати смущать девушку!"
   Принцесса укоризненно взглянула на меня и обратилась к Марилли:
   -- Сегодня чудесный день, и я не желаю сидеть в четырех стенах. К тому же, мы собирались подобрать тебе новый гардероб, Мари.
   -- Но Рагнар ясно дал понять, что мне нельзя покидать дом, -- Марилли с сомнением посмотрела на Кэт.
   -- Плевать на Рагнара и его дурацкие запреты. В конце концов, мы пойдем не одни, а с сопровождением. Ты ведь составишь нам компанию, Гаррет?
   -- За семьсот лет я, конечно, научился терпению, но боюсь, что сегодня, его не хватит на походы по магазинам.
   -- Семьсот? -- выразительные глаза Мари округлились.
   -- Да, -- неуверенно пробормотала принцесса. -- Гаррет, как бы это сказать... бессмертный. Я тебе потом расскажу.
   Катерина наградила меня еще одним недовольным взором, и вернулась к предыдущей теме разговора:
   -- И кто будет нас сопровождать? Я могу и приказать тебе отправиться с нами! -- последние слова, прозвучали в шутливой манере.
   -- Можешь, -- согласился я, -- но не надейся, что я подчинюсь. -- Я подмигнул подопечной и продолжил. -- Разве ты еще не знакома со своим новым временным охранником? Это и его работа тоже. Пускай юный инквизитор приступает к прямым обязанностям.
   -- Александр? -- брови заклинательницы поползли вверх. -- И ты ему доверяешь?
   -- Нет. Но чем быстрее он облажается, тем скорее я смогу его убить, -- совершенно серьезно произнес я и допил кофе.
   -- Это он так шутит, -- пояснила Кэт для Мари. -- Гаррет, я серьезно!
   -- Я тоже, и мне пора.
   -- Куда ты собрался?
   -- Желаю вам удачного дня, дамы.
   Катерина, бросила в меня салфетку, которою я поймал на лету.
   -- Мари, -- девушка посмотрела на меня.
   Я осторожно взял ее маленькую ладонь в свои руки и коснулся губами, не сводя глаз с очаровательного лица. Обжигающая боль в руках оказалась ничтожной по сравнению с той, из-за которой сдавило голову. Если бы не браслеты, я бы вряд ли смог удержать Зверя. Впервые я мысленно поблагодарил Рофтона за его "наказание". Магия удерживала монстра, но причиняла мне невыносимую боль, когда я находился рядом с Марилли. Я покинул обеденный зал и, оказавшись в коридоре, прислонился к стене. Постепенно, но агония все же отступила, оставляя после себя неприятные ощущения чего-то незримого и готового вот-вот накинуться вновь.
   Я глубоко вдохнул, оттолкнулся от стены и отправился в гараж. Лайнел и Рагнар отказались отвечать на мои вопросы. Многоликая после своих фокусов словно сквозь землю провалилась. Бестия советовала начать с прошлого Марилли. Я не мог обратиться к Рагнару: советник ясно дал понять, что мое вмешательство нежелательно. Потому, я решил зайти с другой стороны. В конце концов, Рофтон не единственный, кто умеет добывать сведения.

* * *

   Летний день был в самом разгаре. Солнце светило вовсю, на смену утренней прохладе постепенно приходила жара. Она разгоняла снующих туда-сюда горожан, заставляла их укрываться в ресторанах и кафе, где работали кондиционеры и можно было выпить прохладительные напитки или поесть мороженного.
   Я припарковал машину возле одного из баров. Под крышей этого заведения зачастую собирались только маги, чтобы пропустить рюмочку-другую и обсудить последние сплетни магического общества.
   Бар принадлежал обольстительной и влиятельной заклинательнице. По дороге я успел взвесить все "за" и "против", решил, что терять мне уже совершенно нечего, и добровольно отправился в сети леди Мадлен. Глава ковена Хастис была моим другом. Во всяком случае, я наделся на то, что могу ей доверять. Поддерживать хорошие отношения с заклинателями, помимо Рималли, для меня всегда оставалось проблемой.
   Я вошел в бар и несколько посетителей сразу уставились на меня. Ликаны за дальним столиком недобро переглянулись, а пара юных заклинательниц заметно оживились и захихикали, когда я прошел мимо них.
   -- Текилы, -- прозвучало почти как приказ, и я бросил очки на барную стойку. -- Я бы хотел видеть...
   Закончить фразу мне так и не удалось. В дальнем углу бара хлопнула дверь. Я повернулся и увидел ту, ради которой приехал. Белое платье облегало тонкий стан Мадлен, выгодно подчеркивая все изгибы фигуры. Темные волосы крупными локонами ниспадали на обнаженные плечи и спину. Мадлен была яркой женщиной, но я считал ее красоту холодной, скорее отталкивающей, чем притягательной.
   Она уверенно подошла ко мне, сократив расстояние между нами до опасной близости.
   -- Чем я обязана, Маккивер?
   Улыбка на губах заклинательницы была завораживающей. Манящая, притягательная, беспощадная. Должен сказать, в свое время она покорила меня. Наш роман был бурным, но коротким. В отличие ото всех остальных, о подобных интрижках я забывал на следующее утро.
   -- И тебе привет, Мадлен.
   Словно по волшебству рядом с нами нарисовался страж леди Хастис. Адам. Обычный и ничем не выделяющийся из толпы, мужчина. В черной футболке и джинсах. Он посмотрел на меня с ненавистью и неприкрытой злобой. Я мысленно усмехнулся и осушил стопку текилы.
   -- Ты можешь быть свободен, дорогой, -- обратилась заклинательница к стражу.
   От меня не укрылось и то, как он смотрел на свою подопечную. Это был взгляд полный обожания, преклонения. Взгляд преданного пса. Ликан направился к столику, за которым сидели его собратья. Официант услужливо поставил перед своей начальницей высокий бокал с мартини и поспешил исчезнуть.
   -- Я не надеялась увидеть тебя столь скоро.
   Заклинательница подалась вперед и положила ладонь мне на бедро. Приятный аромат ее духов напоминал запах моря, зеленого яблока и древесины, свежий и опьяняющий.
   -- Мне нужна твоя помощь, Мадлен, -- вкрадчиво проговорил я. Она отстранилась, слегка прищурила голубые глаза.
   -- Это уже интересно, раз ты пришел ко мне, а не к нашему королю или его советнику, -- когда Мадлен упомянула Рофтона, в голосе прозвучали пренебрежительные нотки.
   -- Король и его советник, -- я постарался повторить ее интонацию, -- дали ясно понять, что мое вмешательство нежелательно. Просить их что-то рассказать бесполезно.
   -- И что же тебя интересует? -- по-деловому осведомилась леди, а я понял, что не ошибся в выборе союзника.
   Хватки и стремлению этой женщины могли позавидовать многие. Она добивалась своего любыми путями. Младшая дочь Дария Хастиса стала главой ковена после смерти старшего брата. Уже тогда, в свои восемнадцать, Мадлен покоряла всех не только красотой, но и незаурядным умом. Она была главным конкурентом Рофтона, и из нее вполне мог выйти отличный советник короля. Не сложилось.
   -- Возможно ли в наше время создать заклятие, которое породит на свет чудовище, вроде Химеры или Лирнейской гидры?
   Леди пригубила мартини и едва не поперхнулась.
   -- Ты что, головой повредился? -- изумилась она. -- Или ты повелся на басни той девчонки?
   Я промолчал.
   -- Брось, Гаррет, -- отмахнулась Мадлен. -- Быть может, обратить еще одного ликана, подобного тебе, кто-то из нас и способен, но не более того. Тебе прекрасно известно, что магия умирает. Наши предки сегодня посмеялись бы над нами, и над тем, как бездарно мы растеряли все знания, -- в ее голосе слышалось неподдельное разочарование. -- Еще несколько поколений, и мы мало чем будем отличаться от людей, а ты наверняка станешь свидетелем краха нашего мира.
   В словах Мадлен был немалый смысл. Каждое поколение заклинателей всегда слабее предыдущего. В чем причина? Ответа на этот вопрос никто не знал.
   -- Мой тебе совет, Гаррет, -- она выразительно приподняла брови. -- Не лезь в это. Пусть другие разбираются. Человек со способностями -- большая проблема. Девушку стоило убить, а ты решил поиграть в благородного рыцаря...
   Я резко схватил ее за руку и притянул к себе. Стул, на котором она сидела, противно скрипнул. Теперь нас разделяло всего несколько сантиметров. Слова леди мне не понравились.
   -- Дело не только в Марилли. На резиденцию короля напали, угрожали его дочери, украли артефакт из сокровищницы! Что-то происходит прямо у нас под носом, но мы не знаем, что именно, и кто за всем стоит. Девушка -- наш шанс разобраться.
   -- Мне больно, -- прошипела Мадлен, -- отпусти.
   Я разжал хватку.
   -- Извини.
   -- Она зацепила тебя, да? -- лукаво поинтересовалась леди.
   Мне незачем было распинаться перед Мадлен. Она видела меня насквозь.
   -- Я прошу, чтобы ты нашла о ней все, что сможешь. Где родилась, выросла, кто родители. Рофтон наверняка располагает этими данными, но меня он к ним не подпустит.
   -- Достать бумаги не проблема, -- проговорила заклинательница. -- Но откуда тебе знать, что информация в них правдива? -- поинтересовалась она, водя пальцем по ободку бокала с мартини. -- Магия в крови человека -- дело рук кого-то из нас, пусть я и не представляю, как это возможно. Этот кто-то наверняка замел следы.
   -- Что-то остается всегда, любая зацепка. Что угодно.
   -- Ты прав, -- кивнула она.
   -- Это еще не все.
   Липкий страх из утреннего видения вновь закрался в подсознание, и я ощутил как вспотели ладони. Чувство мне не свойственное, и давно позабытое.
   -- Мне нужны сведения о гибели Лиама.
   Леди Хастис изумилась.
   -- Я правильно понимаю, что ты просишь меня копать под королевскую семью? Зачем тебе это? Прошло больше двадцати лет, что ты хочешь узнать?
   -- Что погребальному костру было действительно предано его тело.
   -- Ты полагаешь, что брат короля жив?
   Она произносила каждое слово с осторожностью и смотрела на меня, как смотрят на душевнобольных. Я не мог ее винить, все это выглядело более чем странно.
   -- Когда тело извлекли из сгоревшего автомобиля, оно было обожжено до неузнаваемости. Даже запаха не удалось различить. Только удушающий смрад гари. То, что это тело Лиама, подтвердилось позднее.
   -- Гаррет, -- как-то неуверенно произнесла Мадлен, -- но разве страж не чувствует, когда его подопечный умирает? Разве ты не чувствовал? Ведь связь рвется... -- она не договорила, наткнувшись на мой хмурый взор.
   -- Я кое-что видел, -- слова против воли сорвались с языка, но я вовремя остановился. Мне хотелось ей рассказать о том видении, но что-то останавливало.
   -- Что ты видел? -- поинтересовалась леди.
   -- Ничего, -- я покачал головой. -- Неважно, забудь. Просто подумай над этим, и найди что сможешь.
   Молчание между нами затянулось. Возможно, опрометчиво вести такие разговоры в людном месте, но меня это не волновало. Посетителей в баре поубавилось. Бармен куда-то испарился, и на нас никто не обращал внимания.
   -- Только одной Тьме известно, как я устал.
   Так манерно растягивать каждое слово мог только один человек. Он подошел к леди Хастис и галантно поцеловал ей руку. Я повернулся и встретился взглядом с Мариусом.
   -- Здравствуй, Моргот, -- поприветствовала его Мадлен.
   -- Развлекаетесь, голубки? -- осведомился заклинатель. Он расположился на соседнем стуле и подозвал бармена.
   -- Не ожидал тебя тут увидеть, Гаррет. Слышал о случившемся, -- Моргот натянул на физиономию маску крайнего возмущения. -- Разве ты не должен быть сейчас с королем?
   Я приподнял руку, расстегнул манжет рубашки и продемонстрировал наручники.
   -- Симпатичные украшения.
   Подошел бармен, и темноволосый заклинатель заказал себе бурбон.
   -- Слышал и о том, как ты набедокурил. Ты знаешь, что тот витраж в зале совета был работой венецианских мастеров? -- он вопросительно уставился на меня. -- Нет? Впрочем, неважно. Так ты теперь временно отстранен?
   -- Что-то вроде того, -- хмуро отозвался я.
   -- Кстати, как поживает, обворожительная шатенка, чью жизнь ты столь героически отстоял на совете?
   -- Хорошо, -- процедил я.
   -- Столь милое создание. Я вот думаю, может мне стоило все-таки поручиться за нее?
   На тонких губах заклинателя заиграла улыбка, которая мне совершенно не понравилась. Я неосознанно сжал руку в кулак.
   -- Мариус?
   К нам подошел молодой ликан -- страж Моргота.
   -- Чего тебе?
   Судя по всему, их взаимоотношения были далеко не самыми дружескими. Не каждый страж мог похвастаться хорошими отношениями с подопечным. Узы, что связывают меня и Кэт, скорее исключение.
   -- Извините, но вы должны это видеть.
   Он протянул Мариусу мобильный телефон, и ткнул пальцем в сенсорный экран. Я подался вперед и заглянул заклинателю через плечо. Перед моим взором появилась размытая картинка. Черная тень металась по плохо освещенной улице. Было видно много крови, слышались крики людей, стрельба. Мариус остановил видеоролик и, с маской полного безразличия на бледном лице, сунул телефон в руки своего стража.
   -- Что это? Российский фильм ужасов с бюджетом в десять тысяч рублей?
   -- Это прислал мой брат, Роман. Он сейчас в Москве со своим подопечным. Там что-то происходит, вы сами видели.
   -- Вы сами видели, -- передразнил Мариус. -- Я знаю, что я видел. Передай этому идиоту, чтобы и дальше следил за происходящим, а завтра он должен быть у меня с докладом. После решим, что делать.
   Мои мысли тут же сменили русло. Никогда прежде я не ощущал себя таким кретином. Я всегда был реалистом, а сейчас, как глупый мальчишка, убеждал себя в том, чему не имел доказательств. Все целиком и полностью построено на моих домыслах. То, что я увидел на записи, надежно засело в голове и не хотело ее покидать. Это явно не вписывалось в рамки обыденного. И самое главное -- место происходящего.
   Более века столица России была закреплена за одним кланом -- Стриксами. Сильные могущественные лидеры и опора королей, сегодня представляли сборище несогласных, отвергающих Совет и многовековые устои. Около ста пятидесяти лет назад глава ковена и его приближенные ударились в ересь, и активно продвигали свои идеи в общество. Но были подняты на смех, а вскоре и вовсе ушли в тень.
   В памяти всплыло лицо неизвестного гостя. Все-таки я был прав, семейное сходство присутствует всегда.
   -- Гаррет? -- позвала Мадлен.
   -- Мне пора.
   Леди обиженно надула губы, в глазах мелькнула тень разочарования. Она поднялась следом и замерла напротив меня.
   -- Я надеялась, что ты останешься, -- ее брови многозначительно приподнялись, она протянула руку и провела пальцами по моей груди, перебирая пуговицы на рубашке. Я сжал ее тонкое запястье и внезапно вспомнил еще одну немаловажную деталь. Появление Моргота отвлекло меня.
   -- У меня есть просьба.
   Она улыбнулась, и в ее глазах отразились озорные огоньки.
   -- Ты уверен, что рассчитаешься со мной хотя бы за то, о чем уже успел попросить?
   -- Я надеюсь, мы сможем договориться.
   -- Хм, -- закусив губу, леди несколько минут изучала меня взглядом, а после снисходительно поинтересовалась. -- Чего же ты хочешь?
   -- Мне нужно заклятие, которое способно заглушить боль.
   Такое было возможно. Стоило приложить силу и умения, чтобы создать артефакт и получить своеобразное магическое обезболивающее. Мне это было крайне необходимо. Я опасался, что меня может не хватить надолго. Если предстояло находиться все время подле Марилли, я должен быть уверен, что не сойду с ума от постоянной, нестерпимой боли. Обращаться к Кэт мне не хотелось -- она станет переживать.
   Леди Хастис удивилась.
   -- Какого рода боль ты имеешь ввиду? Если от превращения, то это не сработает.
   Я покачал головой, закатал рукав рубашки и протянул руку.
   -- Магия, что сдерживает Зверя, разрывает меня на части. Так недолго и спятить.
   -- Но ведь магия браслетов, не может действовать постоянно? Если только ее не провоцировать.
   -- Неважно! Просто прошу тебя, придумай что-нибудь.
   На лице заклинательницы читалось сомнение. Нахмурив брови, она задумалась, но затем кивнула.
   -- До завтра, -- я заставил себя улыбнуться.
   -- О чем вы там шепчетесь? -- Моргот повернулся в нашу сторону.
   -- Советую известить короля о записи, -- официально обратился я к магу. -- И как можно скорее.
   Мариус собирался что-то ответить, но я покинул бар.

Глава VIII

Магия чувств

-- 12 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   Тиканье часов действовало мне на нервы.
   Я сидел в библиотеке резиденции. Интерьер: богатый, но сдержанный словно вобрал в себя тяжесть знаний, вымыслов и творческого созидания. Стеллажи из темного полированного дерева занимали три стены. Здесь, как и в кабинете Лайнела, было собрано множество книг. Беллетристика, поэзия, исторические, научные, религиозные и эзотерические трактаты. На самых верхних полках в кожаных тубах хранились древние манускрипты. Разобрать и понять значение каракуль, испещривших хрупкий пергамент, нынче могли лишь несколько заклинателей. Посреди комнаты, под тяжелым потолочным светильником, располагался длинный стол, окруженный стульями. Как раз за ним, зарывшись с головой в бумаги, я и сидел, и даже не заметил, как за окном потемнело.
   С утра, Адам -- страж леди Хастис, принес весточку. Он молча сунул мне большой пухлый конверт, развернулся и был таков. Несколько часов я изучал информацию, которою добыла Мадлен. Среди бумаг, на длинной серебряной цепочке, обнаружилось кольцо. Гладкую платину покрывали замысловатые и незнакомые мне символы. Нетрудно было догадаться, что это столь необходимое мне заклятие. Я избавился от цепочки и надел кольцо, но ничего не произошло. Что ж, у меня еще будет время проверить его действие.
   В бумагах я нашел то, что мне уже довелось видеть: свидетельство о смерти Лиама, заключение патологоанатома. Ничего нового.
   Собственно чего я ожидал? Мадлен была права, я гоняюсь за призраками. Я отложил документы, касающиеся младшего брата короля, в сторону. В конверте, где были собраны данные о Марилли Кайл, я также не нашел ничего. Все это Рофтон зачитал на совете. Я уже почти отчаялся, когда нашел тонкую папку. Дело матери Марилли.
   Давина Кайл. Ее родители -- Эмма Миллер и Нейтан Кайл. Эмма родилась и выросла в городе Базель, столице кантона. Она вышла замуж за Нейтана и переехала в Кембридж. Спустя несколько лет, у них родилась дочь. Когда малышке исполнилось четыре, Нейтан умер. Судя по отчетам, у него было слабое сердце. После его смерти Эмма с дочерью вернулись в Базель к своей семье. Информация оказалась бесполезной.
   Небольшая фотография, затерявшаяся в бумагах выпала на стол и я в изумлении уставился на нее. Я знал эту женщину! Точнее сказать, видел всего пару раз. Услужливая память вернула меня в тот день, когда я впервые повстречал ее.
  

* * *

   Декабрь, 1983 год
   Базель-Штадт. Беттинген.
  
   Близился канун Рождества. На городской площади стояла красавица елка, украшенная разноцветными огнями, гирляндами и шарами. Снежинки хлопьями кружились в воздухе. Они так и норовили забраться за воротники прохожих, укрывали крыши домов, ложились на скамейки и ветви деревьев. Отовсюду слышался громкий смех и разговоры. Из магазинов раздавались рождественские мелодии. Люди спешили за подарками для своих друзей и родных, а кто-то просто гулял и развлекался.
   Гаррет отрешенно наблюдал за прохожими. Он стоял, прислонившись к стене, неподалеку от входа в бар. Когда двери паба открылись, на улицу высыпала толпа смеющейся молодежи. Среди них находился молодой принц. Лиам был в компании друзей, других заклинателей. Никто из них даже близко не относился к знати. Все они принадлежали к разным ковенам. Не лучшая компания для наследника Рималли.
   Завидев его, парни и девушки перестали смеяться. Они быстро попрощались и разошлись.
   -- Ваш отец не доволен, -- строго проговорил он, когда Лиам подошел ближе.
   -- Скажи, Гаррет, а бывают такие дни, когда старик доволен?
   -- Ты несправедлив, -- его голос звучал уже мягче.
   -- Несправедлив? -- мгновенно взвился юноша. -- Всю жизнь отец тыкает меня носом: посмотри на брата, будь таким как брат, не делай так, в кого ты такой? Лайнел будущий король, а кто я? Глупый ребенок, что крутится под его ногами и портит репутацию ковена!? Они даже приставили ко мне тебя, в надежде, что я стану более покладистым, -- он перевел дух, и продолжил: -- Мне не быть таким, как Лайнел. Так что предоставь мне шанс оставаться самим собой.
   Он наверняка продолжил бы, но к ним подошла девушка. Миниатюрная, она напоминала фарфоровую куклу: такая же хрупкая. Длинные темные волосы. Большие карие глаза по-детски широко раскрыты. На вид ей было не больше семнадцати, как и самому принцу.
   -- Лиам, -- она улыбнулась, -- прости, я немного опоздала. А кто этот господин?
   Девушка с интересом посмотрела на Гаррета. Она была человеком, и явно не подозревала о том, кто ее спутник на самом деле.
   -- Это... -- Рималли запнулся. Он не знал, как представить простой смертной того, о ком в магическом мире ходят легенды, -- ... мой друг, Гаррет.
   Девушка неуверенно, но искренне улыбнулась и протянула маленькую ладонь.
   -- Я Давина, приятно познакомиться.
   Маккивер проигнорировал приветливый жест, а Лиам вышел вперед и загородил собой подругу.
   -- Я не вернусь сегодня домой.
   -- Лиам, -- голос Гаррета, звучал так, будто он разговаривал с непослушным ребенком. -- Не заставляй меня применять силу.
   -- А ты не заставляй меня применять силу, -- юноша говорил с угрозой, сжав руку в кулак.
   Они так и стояли посреди тротуара, глядя друг другу в глаза. Морозный зимний воздух вокруг был наэлектризован, в нем ощущалась магия.
   "-- Счастливого Рождества, Гаррет".
   Не оглядываясь, Рималли направился вверх по улице, увлекая за собой растерянную Давину.

* * *

   Я не выдержал и запустил в антиквариат книгой, что без дела лежала на столе. Несмотря на наручники, сила у меня осталась. Фолиант угодил в циферблат и погнул стрелки часов, повредив старый механизм. Идиотские часы, к безграничной моей радости, наконец сломались.
   Нет, это безумие! Союз простого смертного и заклинателя возможен, но у таких пар никогда не было детей. Сама природа позаботилась об этом. Магия губительна в своем проявлении, смертельна для человека.
   Я погрузился в раздумья и даже не подумал о том, что стоило бы включить свет. Дверь тихо отворилась и в библиотеку вошла Марилли. Щелкнул выключатель, и светильник под потолком ярко вспыхнул. Она повернулась, прижимая к груди книгу в кожаном переплете, и испуганно уставилась на меня.
   -- Прости, я не хотела тебе помешать, -- пробормотала Мари, старательно скрывая смущение и поворачиваясь обратно к двери.
   Я понял, что ничего не ощущаю. Никакой боли, разрывающей на части, впивающейся сотнями иголок и сводящей с ума. Магия Мадлен работала.
   -- Нет-нет! Ты не помешала.
   Я сгреб бумаги в кучу -- еще не хватало, чтобы она их увидела -- и затолкал в ящик стола.
   Марилли неуверенно подошла и положила книгу. Я с улыбкой наблюдал за ней. Она была очень похожа на свою мать.
   -- Как прошел вчерашний день и прогулка с Кэт?
   После встречи с Мадлен и Мариусом я колесил по городу, пытаясь привести мысли в порядок. Происшествие в Москве оказалось несчастным случаем. Какой-то юный заклинатель не рассчитал силы. Лидеры Совета не успели даже подать запрос, как глава Стриксов прислал отчет, а Орден доложил о казни виновного. Все прошло на удивление быстро и гладко, что даже зубы сводило. Семьи проглотили обман. Но только не я. Перед глазами до сих пор стояло лицо молодого Стрикса, а желание оторвать ему голову никуда не делось.
   -- Отлично, -- улыбнулась Марилли. -- Правда, Рагнар разозлился.
   -- За ним такое водится. Это он тебе дал? -- я кивнул на книгу, отметив витиеватый золотой вензель с буквой "R".
   -- Да, он отправил меня сюда заниматься, -- она откинула непослушные волосы назад и застенчиво улыбнулась. -- Но я все равно ничего не понимаю из того, что тут написано. Читаю ее второй день. Кажется, я плохая ученица.
   Усмехнувшись, я поднялся со своего места и приблизился к Мари.
   -- Я думаю, что ты наговариваешь на себя. -- Я присел на край стола и развернул к себе старый фолиант. -- В нашу первую встречу я понял, что способна ты на многое.
   Она вскинула голову. На ее лице отразилось странное выражение вины и страха.
   -- Я ранила тебя тогда, и до сих пор не извинилась, -- ее щеки пылали, а глаза блестели. Она волновалась и теребила рукав кофты.
   -- На мне все быстро заживает, -- я подмигнул ей и улыбнулся.
   Марилли ответила такой же улыбкой. Какое-то время, мы просто смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Меня волновало в ней все: невинный взгляд, робкие жесты, смущенные улыбки. Даже бешеный ритм сердца. Это не было обычной звериной похотью, с которой я сталкивался всегда. Конечно, именно животной страстью я и руководствовался ранее, знакомясь с очередной бабочкой-однодневкой, но с Марилли все оказалось иначе. Неожиданно я понял, что мне необходимо находиться рядом, просто видеть и знать, что она в порядке. Да и я, похоже, задел какие-то потаенные струны ее души.
   Она отвернулась и, решив более не смущать девушку, я заглянул в книгу. Пожелтевшие страницы были исписаны мелким почерком, похожим на арабскую вязь. Рядом надписи на английском, расшифровывающие непонятные закорючки. Отличное пособие для начинающего заклинателя. В нем кратко пояснялось о многих распространенных заклинаниях, простых и сложных, и о том, как их плести.
   -- Тут все достаточно просто. Смотри, -- я повернул книгу к ней. -- Все зависит от заклятия. Например, -- быстро просмотрев предложенный список заклинаний, остановился на самом легком. -- "Лунная сеть". Это исцеляющее плетение. Достаточно сосредоточиться, настроиться, и сила, та магия, что есть в тебе, сделает остальное. Если ты захочешь помочь, сила будет помогать, если навредить, -- я указал на заклинание "Волны силы". -- Разрушать.
   -- Но Рагнар говорил о формулах и о том, что любое плетение -- это сложный расчет.
   Взгляд Мари цеплялся за строчки в книге. Мне же вспомнился вечер у клуба. Она колдовала, даже не задумываясь. Если заклинатели с самого детства учатся сложным формулам и схемам плетения, то Марилли, отродясь не знавшая о магии, сразу убила человека. Она не понимала, как это -- плести заклятия.
   -- Рагнар прав, но в первую очередь все зависит от того, что ты чувствуешь.
   -- Из тебя вышел бы отличный учитель.
   -- Я и так отличный учитель, -- от скромности мне точно не умереть. -- Могу научить махать кулаками и сражаться на мечах. А в этом, -- я кивнул на книгу, -- тебе лучше положиться на Рагнара. Он сильный заклинатель и хороший человек.
   -- Ты тоже хороший, -- произнесла она, не задумываясь, и потупила взгляд. -- Все равно я ничего не понимаю, -- Мари покачала головой. -- Прости, ты только тратишь на меня время.
   -- Не говори так.
   Мне в голову пришла безумная идея, с помощью которой я мог показать Мари, насколько сильна ее магия. Я приметил нож для бумаги и решил воспользоваться им. Мари, наблюдая за мной, не сразу сообразила, что я собираюсь сделать. Но как только я прикоснулся лезвием к своей ладони, она испуганно вскрикнула и оказалась рядом со мной. Я даже забыл о том, что хотел сделать. Она стояла рядом и держала меня за руку.
   -- Зачем? Надо перевязать рану!
   -- На мне все быстро заживает. Помнишь? Сейчас магия браслетов мешает исцелению, но порез затянется к утру.
   Мари выглядела напряженной и растерянной. Она была так близко!
   -- Помни, -- прошептал я, касаясь ее волос и вдыхая их удивительный запах. -- Захочешь помочь -- магия будет созидать.
   Некоторое время ничего не происходило, но неожиданно синее свечение охватило наши руки. Это была не "Лунная сеть", но все получилось. Через минуту от глубокой раны не осталось и следа.
   -- Вот это да! -- изумилась она и провела пальцами по моей ладони -- там, где только что был порез. -- Получилось! Удивительно.
   Я крепко сжал ее маленькую руку.
   -- Я же говорил.
   Марилли продолжала улыбаться, но взгляд затуманился.
   -- Голова кружится...
   Она несколько раз моргнула и покачнулась, но я подхватил ее.
   -- Мари, -- позвал я, убирая волосы с ее лица.
   Девушка широко распахнула глаза.
   -- Что произошло?
   -- Хороший вопрос. Стоять сможешь?
   Мари неуверенно кивнула.
   -- Лучше присядь, -- я пододвинул стул. -- Попрошу, чтобы принесли воды.
   -- Нет, не нужно.
   Я опустился возле нее на колени.
   -- Ты слишком слаба для такого.
   Сила, которую она использовала, потребовала платы.
   -- Что тут происходит? -- раздался грозный голос советника.
   Я не заметил, как он вошел. Его суровый взгляд был устремлен на меня.
   -- Мари нельзя использовать магию, -- я поднялся и смотрел на Рагнара сверху вниз. -- Ее это убьет.
   -- Что за вздор ты несешь, Гаррет? Раз она обладает магией, то по определению должна с ней справиться.
   Маг бесцеремонно протиснулся между нами и заставил Мари отпустить меня. Он взял ее руку, нащупал пульс, а затем коснулся лба.
   -- Познавать свои силы нужно с осторожностью и постепенно.
   Куда же еще осторожнее? Что может быть проще исцеляющей магии? Ее даже дети используют.
   -- Что собственно ты тут забыл, Маккивер? Закрой дверь с той стороны и распорядись, чтобы принесли воды.
   -- Но...
   -- Я прошу тебя уйти, -- в голосе заклинателя звенела сталь.
   Марилли испугано посмотрела на меня. Я смерил Рагнара тяжелым взглядом, но ничего не ответил. Задержись я еще хоть на минуту, ковен Рофтонов лишился бы лидера. Если мою злость и раздражение можно было облачить во что-то материальное, от Рагнара не осталось бы и следа.
   Я хлопнул дверью так сильно, что она чудом не слетела с петель.
  

* * *

   В надежде немного отвлечься я решил найти Кэт. Поиски привели меня на самый нижний этаж, в тренировочный зал. Здесь было собрано оружие со всего мира и из разных эпох. Оно висело на стенах, располагалось на специальных подставках. Булавы, дубины, палицы. Различные копья и мечи, арбалеты и луки, молоты и топоры. Металл, натертый до блеска, светился при искусственном освещении. Все это причудливо сочеталось с современными беговыми дорожками, тренажерами и спортивными принадлежностями.
   Принцессу я заметил возле мишеней. Она стреляла из арбалета и попадала в цель. Впрочем, я не ожидал ничего другого от своей воспитанницы. Рядом с ней стоял инквизитор. Они о чем-то разговаривали и смеялись. Эти двое нашли общий язык, что мне совершенно не понравилось.
   -- Плохой день? -- знакомый голос застал меня врасплох.
   Я повернулся и увидел Эдгара. Он убрал тяжелые гантели в сторону и вытер полотенцем лицо.
   -- Скорее, плохое столетье, -- я хмуро посмотрел на стража короля.
   Порез, оставленный магическим клинком, не исцелился. Глубокий шрам, теперь красовался на правой щеке Эдгара.
   -- Не плохой боевой раскрас.
   -- Ублюдок поплатиться за содеянное.
   -- Вставай в очередь.
   Смех Кэт заставил меня обернуться.
   -- Давно они тут?
   -- Полчаса.
   Страж вернулся к своему занятию, но почувствовал мой настрой и усмехнулся:
   -- Только полегче! Соскребать парня со стены мало кто захочет.
   Не дослушав его, я быстро направился к мило беседующей паре.
   Вдоль стены, на специальных крепежах располагалась целая батарея различных мечей. От классических рыцарских до тяжелых двуручников. На ходу я вытащил один из них. Звон стали привлек внимание Кэт и мальчишки.
   -- Гаррет, ты что задумал? -- напряженно спросила Катерина.
   -- Хочу проверить, на что годен ваш новый охранник, миледи, -- я склонил голову, а затем повернулся к инквизитору. -- Выбери себе клинок по руке, Александр.
   -- Не думаю, что это хорошая затея, -- глухо произнес он.
   Затвор арбалета звонко щелкнул, извещая о том, что оружие заряжено и готово к бою. В его глазах я не увидел ни тени страха, только вызов, с которым он смотрел на меня.
   -- Юный инквизитор трусит? -- осведомился я с нескрываемой издевкой. -- Или просто не умеет держать в руках что-то тяжелее арбалета?
   Он достойно выдержал мой взгляд, повернулся и направился к мечам.
   "-- Гаррет, мне это не нравится!"
   -- Это лишь тренировка, принцесса. Самая обычная тренировка.
   "-- Какая разница! Ты себя видел? Ты так разговариваешь, только когда злишься. Положи меч и прогуляйся, остынь. Это приказ!"
   -- Не беспокойтесь, миледи, -- раздался голос инквизитора за моей спиной. -- Если ваш страж желает меня проверить, пожалуйста, -- Александр улыбнулся. -- Я не настолько плох, как он думает.
   -- Вот сейчас и посмотрим, -- перехватывая меч, отозвался я.
   -- Прекратите! Оба! -- принцесса встала между нами. -- Он зашибет тебя и не заметит!
   Мальчишка только открыл рот, чтобы ответить, но его перебил Эдгар.
   -- Миледи Катерина, -- страж Лайнела снисходительно улыбнулся и лукаво прищурил глаза. Ликана, кажется, забавляла сложившаяся ситуация. -- Я прослежу, чтобы никто не пострадал в этом поединке.
   -- Да... -- у Кэт не было слов от возмущения. -- Вы ненормальные, все трое!
   Она послала мне уничтожающий взгляд, и отошла в сторону. Ее глаза метали молнии, а на кончиках пальцев то и дело вспыхивали серебряные искры. Принцесса готовилась в любой момент применить магию. И чего она так нервничает?
   Эдгар, скрестив руки на широкой груди, посмотрел на меня и кивнул. Александр стоял прямо за мной, а я не собирался предупреждать его. Крепко стиснув рукоять, развернулся и обрушил рубящий удар сверху вниз. Только ловкость и мгновенная реакция спасли парня от участи быть разрубленным надвое. Он увернулся в сторону, и мой меч просвистел в воздухе.
   -- Правило первое: враг всегда нападет неожиданно.
   Я направлял удары ему в голову, шею и туловище. Стоило отдать парню должное, он отбивал каждый мой выпад. Сталь пронзительно пела. Мальчишка был действительно неплох, но только защищался не предпринимая попыток напасть. Я решил его немного отвлечь.
   -- Что думаешь о последних событиях, Александр? -- спросил я, когда парень отразил очередной удар и ушел в сторону.
   -- Что кто-то из заклинателей строит заговор против короля и Совета.
   Инквизитор вымотался, тяжело дышал, но сдаваться, похоже, не собирался.
   -- Согласен, -- я отступил на шаг, позволяя ему передохнуть. -- Только мне кажется, что твой отец тоже стоит за этим.
   Укол. Не сильный, но точный. Прямо по болевой точке.
   -- У тебя есть доказательства? -- его губы были плотно сжаты, а во взгляде читалась ярость.
   -- Я хорошо вас знаю, -- откровенная провокация с моей стороны. -- Сколько невинных жизней ты уже погубил? Папочка еще не открыл тебе темную сторону своих деяний? Использование магических артефактов на людях...
   Мальчишку перекосило от гнева. Он замахнулся, но мне удалось вовремя выставить вперед меч. Злость застилала ему глаза. Напирая своим клинком на мой, он забылся, и это дало мне возможность сделать то, о чем я мечтал с тех пор, как увидел его. Я резко отступил и ударил Александра локтем по лицу.
   -- Гаррет! -- закричала Катерина, а в следующую секунду оружие выбило из моих рук. Оно со звоном упало на пол и отлетело в сторону. Я огляделся и не сразу сообразил, что произошло.
   -- А ты чего стоишь, как истукан?
   Эдгар получил ощутимую оплеуху, но продолжал все так же широко ухмыляться.
   -- Никто же не пострадал.
   -- Знаете что? Хоть поубивайте тут друг друга, мне плевать, -- толкнув меня в плечо, Кэт быстро ушла.
   Алекс прижимал ладонь к разбитому носу и смотрел вслед принцессе.
   -- Продолжим в другой раз, -- я улыбнулся.
   Злость как рукой сняло. Всего-то и надо было -- врезать инквизитору.
  
  

Глава IX

По дорогам воспоминаний

-- 13 --

   Август, 2010 год
   Россия. Москва.
   Небольшая квартира-студия в стиле хай-тек полностью отражала натуру своего владельца. Из панорамных окон открывался вид на ночную Москву. Улицы светились мириадами огней: фонари, неоновые вывески, рекламные щиты. По магистрали проносились автомобили. Люди, похожие на смазанные точки, спешили по своим делам.
   -- Этот город полон жизни! -- ухмыльнулся Стрикс. -- Он как бездонная чаша. Черпать силу отсюда можно бесконечно. Лидеры Совета променяли его на тихую глушь.
   Ленивым шагом Стефан подошел к ней и остановился. Он дотронулся до ее лица, провел пальцами по скуле и вниз к подбородку.
   -- Красивые глазки, -- заклинатель убрал руки в карманы брюк. -- Чье это лицо?
   -- Тебе какое дело? -- огрызнулась Оракул.
   Она осторожно прикоснулась к ошейнику. Каждый вздох давался с огромным трудом, казалось, что в легких не хватает воздуха. Многоликая старалась не поддаваться страху. Никогда прежде ее не лишали способностей. Странные, неизведанные чувства и темнота перед глазами. Как будто опустили тяжелый занавес, не дождавшись конца представления. План, который строился более семи столетий, разрушился карточным домиком. Но куда сильнее ее поразила собственная внешность.
   Стрикс приволок ее в свое логово и бросил, словно тряпичную куклу, на пол, едва заклятие "Исчезающей мглы" рассеялось. Она поднялась и замерла перед окном, в котором увидела свое отражение. Многоликая не могла поверить глазам. Она не сразу признала, что это ее лицо -- то же, что было у нее настолько давно, что уже стерлось из памяти. Злая шутка или последствие лишающих магии оков? У нее не было ответа.
   -- Совершенно никакого, -- безразлично отозвался маг. -- Просто надоели твои игры. Теперь ты будешь сидеть тут. Мне удалось уговорить нашего Господина.
   Что-то пошло не так. Цепочка событий лишилась основных звеньев, распалась на части. Решение было принято мгновенно, и оно меняло все. Уловить основное едва удалось. Она попыталась передать Гаррету свои видения, так как знала: больше она с ним не встретится.
   Многоликая так и не поняла, увидел он подсказку или нет. Удар по голове лишил сознания, но совсем ненадолго. Она пришла в себя, ощущая тяжесть и озноб, разливающийся по всему телу. Рывок -- ее грубо поставили на ноги. Провидица увидела холеную физиономию Стефана, а после магическая вспышка -- и они уже в другом месте.
   -- Ты не понимаешь, -- обычно уверенный голос Многоликой звучал тихо и жалобно.
   Он грубо схватил ее за подбородок.
   -- Я все прекрасно понимаю, -- мерзкая ухмылка играла на его губах. -- Конец твоим играм. Стоило раньше посадить тебя на цепь.
   -- Еще рано... -- беспомощно произнесла она.
   -- Самое время, -- прошептал маг, склонившись к ее уху. Его взгляд казался устрашающе пустым и в тоже время хищным. -- Хватит его защищать. Когда мы пробудим Древнюю, Фенрир[4] станет ее стражем.
   Заклинатель противно оскалился.
   -- Знаешь, это даже забавно. Одно чудовище неравнодушно к другому.
   Многоликой захотелось ударить его, но она подавила свой порыв. Провидица понимала, что ничем хорошим это не закончится.
   -- Любовь, она такая мучительно-сладкая и вызывает такую бурю эмоций. Она словно плаха для приговоренного, когда у того топор проскакивает мимо головы, а он наивный пока и не догадывается, что вместо топора его ждет гильотина. Так и любовь, рубит... Я ведь прав, а?
   Стрикс вновь схватил ее, до боли сжимая шею.
   -- Ты для него пустое место. Неудивительно. Я бы тоже не посмотрел на такую, как ты.
   Она отчаянно боролась с желанием расцарапать ему лицо. Стук в дверь разрядил обстановку.
   -- Валентин, друг мой. Ты как раз вовремя, -- раскинув руки в приветственном жесте, Стефан повернулся к гостю.
   В комнату вошел мужчина в черной кожаной куртке с капюшоном. Широкоплечий, высокий. За спиной висел рекурсивный[5] лук и колчан со стрелами.
   -- Что случилось на площади два дня назад?
   -- Пустяки. Несколько идиотов решили, что им хватит сил прочесть скрижаль, -- он махнул рукой. -- Отец придумал для Совета правдоподобную историю, твои братья из Ордена поддержали его. Какие-то проблемы?
   -- Вы играете с огнем.
   -- Тебя это не касается! Вот, знакомься, -- Стрикс указал на Многоликую. -- Твоя новая игрушка.
   -- Предлагаешь мне стеречь девчонку? -- возмутился лучник.
   Заклинатель снова осклабился. Его ухмылка, порой напоминала оскал хищника, который готов напасть на жертву.
   -- Это Оракул короля, невежда.
   Инквизитор приподнял брови и вновь посмотрел на Многоликую, на этот раз с интересом.
   -- Я думал, она выглядит несколько иначе.
   -- Не имеет значения, как она выглядит. Будь осторожен, не верь всему, что она говорит. -- Стефан коснулся ее волос, пропустил длинные пряди между пальцев.
   -- Ты куда-то собирался? -- показалось, что инквизитор теряет терпение. Похоже, что общество Стрикса было ему как кость поперек горла. Она могла бы найти с лучником общий язык.
   -- Верно, -- отозвался заклинатель, недовольный пренебрежением к своей персоне. -- Счастливо оставаться. Я пришлю, кого-нибудь, чтобы тебя сменили.
   Маг скрылся за дверью, но Валентин даже не посмотрел в ее сторону. Он снял со спины лук и положил его на стол. Расстегнул куртку, повесил ее на спинку стула и остался в узкой черной футболке, обтягивающей спортивный, бугрящийся мышцами, торс. Многоликая наблюдала за ним с неприкрытым интересом. Уверенный шаг. Взгляд исподлобья: суровый, цепкий. Ей подумалось, что он редко промахивается.
   -- Почему? -- неожиданно спросила провидица.
   -- Ты о чем?
   -- Почему человек, воспитанный по канонам Ордена, подчиняется Братству?
   -- Говорят, ты Оракул и знаешь все.
   -- Не стоит верить всему, что говорят, -- улыбнулась она.
   -- Пусть так, тебя это все равно не касается, -- он отвернулся к окну.
   -- Ты не похож на того, кому нужна власть. Они что-то пообещали тебе?
   Валентин посмотрел на нее через плечо, но не проронил ни слова.
   -- Думаешь, магия, которую они пробудят, спасет ей жизнь? Они выбросят тебя за ненадобностью, когда вся грязная работа будет сделана. До людей им нет дела.
   Невозмутимая маска сползла с лица Валентина.
   -- Говорят, что такую лгунью как ты, нужно еще поискать, -- голос его звучал глухо.
   -- Ты не думал о том, что у каждого из нас своя правда? И то, что мы принимаем за ложь, чаще всего оказывается правдой, которую мы отрицаем?
   -- Не заговаривай мне зубы!
   -- Я видела смерть множества людей. Эта магия никому не подарит жизнь, она будет лишь забирать, отравлять и губить все живое.
   -- Замолчи, если не хочешь получить стрелу в сердце.
   -- Вот и отрицание, -- грустно улыбнулась она. -- Скажи, жизнь твоей возлюбленной стоит жизней сотен тысяч других людей?
   -- Раз тебя это так волнует, то почему ты не позаботилась обо всем раньше? В твоей власти было все остановить.
   -- Остановить что-либо невозможно. Мой удел наблюдать и направлять по менее разрушительному пути.
   -- Если это в любом случае произойдет, к чему весь наш разговор?
   -- Может мне скучно? -- провидица лукаво прищурилась. -- А может, я хочу помочь...
   -- В твоей помощи я не нуждаюсь.
   -- Не зарекайся, -- насмешливо бросила Оракул, подошла к окну и встала рядом с инквизитором. -- Иногда Судьба бросает кости так, что правильный путь найти сложно даже мне.
   Ее жизнь никогда не была легкой. Она лишилась всего в одночасье, попала в незнакомый мир, стала игрушкой в руках заклинателей. Но на все была воля Судьбы. Пусть ее и использовали, за свои поступки она отвечала сама. Именно это сыграло главную роль. Самоотверженность привела ее на дорогу длиною в вечность.
  

-- 14 --

  
   1331 год
   Румыния. Валажское княжество
  
   Многоликая вошла в трактир, незамеченной поднялась наверх и без труда нашла нужную комнату. Длинные юбки черного платья шуршали по полу. Ступая мягко, как кошка, провидица отворила дверь. Шум, доносившийся с улицы, совсем не мешал сну Гаррета. Он лежал на кровати, не удосужившись даже снять сапоги. Одна его рука была закинута за голову, а другая покоилась на груди. Со спинки деревянного стула свисала небрежно брошенная черная рубаха, а на полу валялась дорожная сумка. К стене был прислонен тяжелый двуручник в ножнах.
   Многоликая замерла в шаге от кровати. Завтра валашское войско выступит на Византию[6], и она упустит возможность поговорить с ним. Уже давно рассвело, и ранние солнечные лучи сменились тенями. Не смея нарушить умиротворенный сон Маккивера, она так и стояла, боясь пошевелиться. Несмотря на столь прекрасную картину, она не надеялась, что эта иллюзия продлится долго. Едва мужчина скинет оковы, как ей придется играть свою роль, лгать.
   Когда-то она не умела обманывать и не знала, зачем это делать. Но потом научилась. Ложь прекрасна, много тысячелетий она отравляла сердца людей всего мира. Она стала ее лучшей подругой. Что еще оставалось той, кого предали? Ей открыли двери в волшебную страну, но разбили сердце на тысячи осколков. Не оставалось ничего другого, кроме как продолжать жить, надеясь, что когда-нибудь она найдет то, что соберет его обратно. Но разве эта надежда может сбыться, если каждый ее шаг увеличивает количество этих осколков?
   Она протянула руку желая коснуться его лица, но Маккивер железной хваткой сжал ее тонкое запястье и открыл глаза. Песчинки иллюзии постепенно рассыпались, исчезая в никуда, но она не пошевелилась. Ждала, пока последняя башня замка не превратится в воздух. Пока отвращение в чистых голубых глазах не убьет глупые чувства.
   -- Ты... -- на выдохе, хрипло произнес Гаррет и слишком резко отпустил.
   -- Я, -- провидица поспешила отвернуться. -- Двадцать лет прошло с нашей встречи.
   Она слышала, как Маккивер поднялся, накинул рубаху и замер глядя ей в спину.
   -- Зачем ты явилась?
   Многоликая медленно повернулась. Гаррет был намного выше, и она чувствовала себя неуютно.
   -- Я надеялась услышать иные вопросы.
   -- Ты сказала, что со временем я все пойму. Времени прошло достаточно, -- он скрестил руки на груди.
   Он изменился. Наемник, головорез. Путешествуя по миру, не задерживаясь подолгу на одном месте, он промышлял тем, что умел лучше всего -- убийством. Но в обществе заклинателей он сам оставался дичью. Его голова -- желанный трофей любого инквизитора, заклинателя и ликана. Тогда, у реки, она дала ему одно-единственное наставление -- выжить во что бы то ни стало. До сих пор он неплохо справлялся с этой задачей.
   -- Так зачем ты явилась? -- повторил он свой вопрос.
   -- Чтобы предостеречь.
   Оракул шагнула навстречу и заметила, как он подобрался.
   -- Тебе известно кто я?
   -- Предположим.
   Многоликая отошла к окну.
   -- Я не враг тебе, Гаррет, -- мягко произнесла провидица, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.
   Она была готова к такому приему, но все равно стало нестерпимо больно: там, в глубине проклятой души. Никогда он не увидит в ней женщину, только обезображенное чудовище.
   Маккивер упрямо молчал, а она, переборов свои терзания, продолжила:
   -- Эта война заберет много жизней.
   -- На то она и война, -- безразлично отозвался проклятый.
   -- Она заберет и твою, -- Многоликая резко повернулась. -- Это не твоя война, Маккивер. Ты волен уйти так же легко, как и пришел. Ты наемник, и никого не волнует, где ты окажешься завтра. Верни жалование и покинь Валахию.
   Гаррет неуверенно приблизился.
   -- Не иди на эту войну, прошу. Отправляйся на север и предоставь Судьбе вести себя по пути в лучшее будущее. Ты уже многое потерял.
   -- Думаешь, я боюсь смерти? -- он покачал головой. -- То, что я пережил после ночи, когда ты освободила меня, несравнимо со всеми муками ада.
   Он обвинял ее, пусть и не говорил этого прямо. Если бы он только знал, что эти муки были бы куда страшнее, не помоги она тогда ему сбежать.
   -- Амелия, желала, чтобы ты жил.
   -- Не смей! -- угрожающе прорычал Гаррет, но она перебила его.
   -- Она отдала за тебя жизнь! Так прими этот дар и живи. Ради нее, ради ее потомков, живи! Судьба щедро вознаградит тебя. -- Она произнесла свою речь на одном дыхании и, замолчав, наблюдала за ним.
   Гнев в глазах Гаррета сменился изумлением, непониманием, растерянностью. Он мечтал найти покой. Расстаться с жизнью, чтобы, там, за чертой миров, встретиться с той, которую он любил.
   Надлежало сказать кое-что еще, но Многоликая не нашла в себе сил заговорить. Было больно видеть его таким. Хотелось протянуть руку, дотронуться до его плеча. Не в этот раз. Когда-нибудь, они и станут близки, даже будут друзьями. Она видела это. Неяркие, размытые картины возможного будущего. Они воплотятся в реальность, если сегодня он примет правильное решение.
   Уйти казалось наилучшим вариантом. Так было бы намного проще и легче. Не стоило дожидаться, пока он прогонит ее, а мыслей, что попросит остаться, не было даже в самых потаенных мечтах.
   -- Стой, -- неожиданный оклик Гаррета заставил сердце пропустить удар и замереть на месте.
   Оракул медленно повернулась, не поднимая головы. Она опасалась увидеть знакомое отвращение в тронувших душу глазах.
   -- Куда именно я должен отправиться?
   Лишние разговоры были не в его стиле. Он спрашивал напрямую и получал все ответы. Те, кто смел ему перечить, заканчивали плохо.
   -- Уезжай отсюда, и то, что должно произойти, непременно произойдет.
   За свою долгую жизнь, Многоликая уяснила одно очень важное правило: никогда не раскрывать карты. Правда может напугать, а у страха глаза велики. Маккивера сложно напугать, но нарушать правила было не в ее интересах. Она могла только дать ему подсказку:
   -- Судьба бросит кости в тот миг, как только ты встретишь того, кто напомнит тебе о прошлом. С этого момента все будет предрешено, -- Оракул четко проговаривала каждое слово, гордо вздернув подбородок. -- Твой же меч занесут над твоей головой. Но помни: жизнь палача ты должен будешь защищать как свою, до победного конца.
  

-- 15 --

   Август, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   Обременительное ничегонеделание сказывалось не лучшим образом. Рояль издавал жалобные звуки. Я пытался убить время и ожидал не понятно чего. Хотелось лезть на стены. Захлопнув крышку, я повернулся на стуле и еще раз обвел взглядом пустую комнату.
   Никто не знал, куда делась Многоликая. Больше всех был обеспокоен Лайнел. Третьи сутки она не приносила ему лекарство. Болезнь короля развивалась с каждым днем. Так он расплачивался за магию, которую использовал в день рождения Катерины.
   Его молодая и горячо любимая жена Линда умирала, и Лайнел решил спасти ей жизнь. Сотворенная магия не помогла, ему не хватило сил и мастерства, но цена была выставлена в тот же миг. За жизнь, как правило, платят жизнью. Линда умерла, но жизнь стала покидать и самого Рималли. День за днем, медленно, сопровождаясь частыми приступами и недомоганием. Все эти годы Многоликой удавалось поддерживать здоровье Лайнела зельями, рецепты и секреты приготовления которых были известны ей одной.
   Мне ее не хватало. Раньше я об этом не задумывался, прекрасно зная, что она рядом и я могу с ней поговорить. Она не раз спасала мою жизнь и всегда помогала, по-своему. Теперь помощь нужна была ей, но я решительно не знал, что предпринять и откуда начинать поиски.
   Стояла глубокая ночь, когда я отправился спать, но, проходя через многочисленные коридоры резиденции, услышал приглушенные крики. Не прошло и минуты, а я уже стоял на пороге комнаты Мари. Окно оказалось открыто настежь и, не смотря на летнюю ночь, было холодно. Проникающий в комнату ветер поднимал шторы и балдахин над кроватью.
   Она что-то бормотала и металась по кровати, словно одержимая.
   -- Мари!
   Я подскочил к ней, когда окно громко захлопнулось от сквозняка, и задребезжали стекла.
   -- Мари, слышишь меня? Проснись!
   Я встряхнул ее, обхватив за плечи. Девушку била мелкая дрожь, она была холодной, как лед. Волосы липли ко лбу и мокрым от слез щекам.
   -- Мари, -- вновь позвал я, и она резко села. Потерянный взгляд обратился ко мне.
   -- Я не убивала его, не убивала, -- с этими словами Мари неожиданно уткнулась носом в мое плечо. Я на мгновение замер, а потом обнял ее.
   -- Тише, все закончилось, -- приговаривал я.
   Она отстранилась, вытерла рукавом слезы и, натянув одеяло до самого подбородка, подняла виноватый взгляд.
   -- Извини, обычно я... Как ты тут оказался?
   -- Услышал крики.
   -- Часто ты бродишь по коридорам среди ночи?
   -- Часто, -- улыбнулся я, -- Я вроде домашнего приведения на многовековой службе.
   Марилли улыбнулась в ответ.
   -- Сложно приходится?
   -- Не привык жаловаться.
   Я не сводил с нее взгляда. Протянул руку и поправил прядь волос, отмечая знакомое смущение.
   -- Что тебе снилось?
   -- Всегда один и тот же сон. Я вижу образы, слышу голос. Иногда он становится сильнее, иногда слабеет, но не исчезает, не оставляет в покое. А потом... Потом выстрел... Ночь, проведенная без этих сновидений -- уже счастье.
   -- Как давно это началось?
   Я все время задавался одним вопросом: почему Мари не оказалась в руках заклинателей гораздо раньше? Мадлен была права: магия в крови смертного человека -- дело рук кого-то из магов. Мысленно я вновь вернулся в ту рождественскую ночь, когда повстречал ее мать. Клубок никак не хотел распутываться, хотя ответы лежали на поверхности. Я чувствовал это.
   -- Четыре года назад. Мы с Джеймсом вернулись из свадебного путешествия. Поначалу я не обращала внимания, но со временем все переросло в безумие.
   -- Мари, ты имеешь право знать, -- начал я. Было темно, и лишь лунный свет из окна немного разгонял царивший в комнате полумрак. -- Давина была связана с заклинателями.
   Услышав имя матери, она вздрогнула и удивленно посмотрела на меня.
   -- Я знал ее. Точнее, видел пару раз. Думаю, что ее прошлое прольет свет на твое состояние и поможет нам во всем разобраться. Что ты о ней знаешь?
   Марилли выглядела растерянной.
   -- Мама умерла, когда мне было шесть. Я мало что помню, -- Мари обхватила себя за плечи. -- Она тяжело болела. Врачи не могли поставить диагноз. У нее были странные судорожные приступы, какие бывают при эпилепсии, она кашляла кровью, задыхалась. Бабушка говорила, что это дьявольская кровь,_______________________________________________________________________________________________________________________________ и что она течет и в моих жилах.
   -- А что насчет твоего отца?
   -- Я даже имени его не знаю, -- Марилли подтянула к себе одеяло.
   -- После смерти мамы тебя растила бабушка?
   Эмма Миллер. Я вспомнил имя из документов, собранных Мадлен.
   Мари покачала головой.
   -- Бабушка тоже вскоре умерла, а меня взяла к себе подруга мамы, Элизабет Арнольд. Но когда мне исполнилось восемнадцать, выставила за дверь. Она всегда чего-то боялась, не выходила на улицу после захода солнца и мне запрещала, запирала двери на все замки, не открывала окон.
   Мари вздохнула. Я видел, как тяжело ей давались воспоминания, но мне нужны были ответы. Элизабет Арнольд могла бы помочь кое в чем разобраться.
   -- Она наверняка до сих пор живет в Базеле, -- продолжала Мари. -- Элизабет -- экстрасенс.
   -- Экстрасенс? -- удивился я, а Марилли кивнула.
   -- К ней часто приходили люди за помощью. Я никогда не верила в подобное, но теперь, после всего...
   Я долго молчал, а Мари внимательно смотрела на меня. Мне нужно было все обдумать и решить, что делать дальше. Но оставить ее вот так сразу я не мог.
   -- Как ты себя чувствуешь?
   -- Все хорошо. Рагнар запретил мне пока практиковать заклинания.
   -- Пообещай мне кое-что, -- серьезно проговорил я, осторожно взяв ее за руку. -- Не используй магию ни под каким предлогом, чтобы ни произошло.
   Марилли снова растерялась.
   -- Обещаешь?
   -- Обещаю, -- тихо прошептала она, и мне стало намного спокойнее.
   -- Доброй ночи, Марилли.
   Маленькая ладонь Мари накрыла мою руку. Я удивленно опустил взгляд.
   -- Не уходи.
   Когда живешь на свете слишком долго, то кажется, что уже ничто не способно удивить, что не осталось чего-то нового, неизведанного, необычного. Проклятущая Тьма, я в который раз убедился, что это не так.
   -- Знаешь, -- голос Марилли, звучал все так же тихо. Она не смотрела на меня и не заметила моего замешательства. -- Иногда мне кажется, что я проснусь в своей палате в больнице, и все это окажется просто кошмаром.
   -- Мне знакомо это чувство.
   Вся моя жизнь -- сплошной кошмар.
   -- Кэт рассказала мне про тебя. Как такое возможно? Я имею ввиду... бессмертие.
   -- Магия. Подчас она способна на деяния, не поддающиеся простому разумению. Что?
   -- Порой ты очень странно говоришь. Ты точно не из этого века.
   Я рассмеялся.
   -- В такие моменты Кэт говорит, что меня заносит.
   -- Расскажи, -- вдруг попросила она, обхватив подушку руками. В ее взгляде я прочел неподдельный интерес. -- О том времени, ты ведь ходячий учебник по истории, -- улыбнулась Марилли.
   -- Тебя интересует история?
   -- Твоя история, -- понизив голос, произнесла она.
   Моя история. Окружающих всегда это интересовало, и я прекрасно их понимал. Быть может, если бы я сам был смертным и повстречал кого-то подобного, тоже заинтересовался. Их всегда манило подобное. Я не раз наблюдал восхищение в глазах людей, но они не понимали через какой кошмар я проходил изо дня в день. Вечность -- это страшно. Когда кто-то представлял, какого это -- жить вечно, я думал о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не встретил Амелию. За меня наверняка отдали бы миловидную барышню. Воображение рисовало скромную церковь, старого священника с трясущимися руками и невесту, в простом платье. Через несколько лет у меня уже мог бы быть наследник, а может, и дочери.
   Я улыбнулся, когда перед моим внутренним взором вдруг возник мой же портрет. Лицо покрыто морщинами, а в глазах едва теплился живой огонь, который я утратил еще с первой пролитой мною кровью. Я мог бы быть человеком. Заблудший путник, проходящий по давно поросшему лесом заброшенному кладбищу, с трудом, но смог бы прочитать мое имя на надгробной плите.
   -- Я родился в Шотландии, более семи столетий назад, -- я облокотился на спинку кровати. -- Как много я видел за свою жизнь... -- на секунду я запнулся, осознав, что слово "жизнь" не совсем подходит, -- ...за свое существование, мест более прекрасных, чем скалистые берега и пустынные горы. Но в них есть особое очарование, -- я замолчал, собираясь с мыслями.
   -- В Шотландии делают лучший виски из всех, что я когда-либо пробовал. Кто-то мог бы сказать, что мне повезло родиться в одном из главенствующих кланов[7], но я с малых лет понимал, что не имел ничего общего с этими людьми. Мне хотелось большего.
   Перед глазами проносились картины прошлого -- отвратительного, как я понимал теперь, но все-таки человеческого. Тогда я знал, что значит пьянеть до потери рассудка, ввязываться в опасные истории, которые могли бы кончиться плачевно. Моя семья наверняка вздохнула бы с облегчением, получив одним прекрасным утром известие о моей смерти.
   Годы одиночества пошли мне на пользу. Я перестал быть тем вздорным, эгоистичным мальчишкой.
   -- Они ненавидели меня, а я был слишком слаб, чтобы пытаться что-то с этим сделать. Моя жизнь изменилась, когда я встретил ту, которою полюбил...
   Сомневаюсь что на свете есть те, кто живет, не задумываясь о своем прошлом. Разве что те счастливцы, которые потеряли память. Ведь это же восхитительно -- забыть все свои грехи и начать жизнь с нового листа. Только плата слишком велика. Нет ничего хуже, чем очнувшись однажды, обнаружить, что у тебя никого нет. Мне же, выпала гораздо худшая доля -- помнить обо всех своих проступках.
   Марилли слушала меня внимательно. Я же впервые открылся. Рассказал все, что было на сердце, а после долго молчал, и даже не заметил, как она уснула. Ее голова покоилась на моем плече, тонкие пальцы сжимали мою ладонь. Я замер, не смея даже пошевелиться, чтобы не потревожить сон Мари.
   Слушая ее спокойное, размеренное дыхание и биение сердца, я уснул сам.

-- 16 --

   1331 год
   Румыния. Валахия, близ Карпат
  
   Стояла холодная ночь. Темно-фиолетовая невесомая дымка сумерек расстилалась насыщенными багровыми разводами по синему небосводу.
   Вороная кобыла, была единственной лошадью, которая не шугалась его. Всех предыдущих скакунов приходилось подолгу приручать. Чуя Зверя, они буквально сходили с ума: вставали на дыбы, в любой момент норовили сбросить с седла и втоптать копытами в землю. Радовало одно -- на нем все быстро заживало.
   Место для привала было выбрано удачно. Поляну и небольшое озеро окружали высокие деревья. На водной глади равнодушно дрожало отражение луны. Спешившись, Гаррет подошел к кромке воды. Он попытался поймать пальцами лунные блики, но они ускользнули, разбежавшись рябью. Некоторое время проклятый просто наблюдал за игрой света на черном зеркале, позабыв о времени. Тишина умиротворяла.
   Он думал о встречи с Многоликой и над тем, что она сказала напоследок. Разгадывать тайны Маккивер не любил, и услышанное его не обрадовало. Встреча с ней оставила неприятный осадок. Но, как ни странно, он верил ей. Как и в ту ночь, когда впервые увидел. Если кошмар способен ожить, то эта женщина была его воплощением. Кровь стыла в жилах, а разум отказывался воспринимать действительность. За прошедшие годы, ему довелось услышать много небылиц, рассказов и пьяных баек. О ней всегда говорили с благоговением, трепетом и ужасом на лице. Одни говорили правду, другие лгали, но все утверждали, что она творение заклинателей, обращенная, измененная магией, наделенная даром предвидения.
   Маккивер и сам был измененным. На собственной шкуре он испытал губительную силу, разделившую его сущность на две половины, сделав одну из них кровожадным чудовищем. Но что за магия могла так обезобразить женское лицо? Каким монстром нужно быть, чтобы сотворить подобное?
   Она говорила о его смерти. Смерти Маккивер не боялся. Он уже не раз переживал муки вместе со своими жертвами. Вряд ли его жизнь представляла хоть какую-то ценность. Жить ради мести? Бессмысленно. Те, кто были повинны в случившемся, давно умерли, и наверняка сполна расплатились с самой Тьмой за все прегрешения.
   Он пытался свести счеты с жизнью. Смертельные побоища, в которых он побывал за минувших два десятка лет, не пережил бы никто. Но Зверь не давал умереть. Самые страшные раны заживали на глазах. Если была хоть какая-то надежда на то, что смерть все же возможна, стоило рискнуть. Слова Многоликой заставили его задуматься.
   Амелия. Она желала, чтобы он жил. Но хотела ли она, чтобы он был монстром? Разве за монстра она отдала свою жизнь? Он убийца, и не только в обличье Зверя, даже оставаясь человеком, он творил страшные вещи. Таким Амелия его не знала, и вряд ли хотела бы знать.
   Брошенные в лицо слова задели. Породили вопросы и посеяли семена сомнений в душе. Пока у него не было ответов. Как не было и ответа на главный вопрос: зачем Оракул помогает ему? Люди говорили, что чужими судьбами она играет, как марионетками по своему усмотрению. Может, она играет и с ним?
   Он услышал, как вдалеке, щелкнула тетива. Маккивер резко поднялся и стрела пробила ногу выше колена. Гаррет зарычал от боли и гнева. Зверь внутри встрепенулся.
   Обломав древко стрелы, проклятый быстро вытащил ее из ноги, и, вдруг замер, принюхиваясь. Наконечник был чем-то смазан. Исцеление началось, но неприятное жжение, разгоняемое кровью, ощущалось уже по всей ноге.
   Зрение, усиленное во много раз, позволяло разглядеть за деревьями фигуры людей и всполохи огня. Клеймор[8] покинул ножны с характерным лязгом, Гаррет ловко раскрутил тяжелый двуручник. До острого слуха донесся свист рассекающих воздух стрел. Взмахнув мечом, Маккивер отбил их, но одна все же угодила в предплечье, и шотландец грязно выругался.
   Ржание лошадей, топот копыт, крики. Его окружали. Двое всадников, мчались прямо на него. Один из них на ходу соскочил с лошади, и бросился в атаку. Сталь обагрилась теплой кровью. Второй всадник напал со спины. Но Маккивер развернулся, выбил из рук неудачливого вояки меч и мощным ударом отправил его во Тьму.
   Вновь обрушились стрелы. Проклятый не успел увернуться и еще одна попала прямо в грудь. Резкий неприятный запах защипал глаза. Все поплыло и закружилась голова. Действительность отошла на второй план, сопровождаясь странным гулом и звоном в ушах. Ноги подкосились, и Гаррет рухнул на колени, выронив двуручник. Он ощутил тяжесть, словно по венам вместо крови бежал расплавленный свинец. Руки онемели, и ему с трудом удалось вытащить стрелу из груди. Вдох. Все померкло, он повалился на землю.
   Минута, вторая, третья. Он так и не понял, сколько прошло времени. Вкус собственной крови немного отрезвил. Маккивер зашелся кашлем и приподнялся, пытаясь встать. Вокруг уже были люди.
   -- Ты смотри! Не обманула чертова ведьма! Даже зелье сработало.
   Гаррет увидел чьи-то ноги. Добротные сапоги из мягкой кожи говорили о том, что перед ним не простолюдин. Ему стоило только поднять взгляд, чтобы окончательно в этом убедиться. Одежды из дорогих тканей, меховая накидка, перекинутая через плечо, и лук. Холеное лицо с легкой щетиной, русые волосы до плеч. Он был смел, раз подошел столь близко, либо очень глуп.
   Гаррет рычал, отплевываясь кровью. Стрела пробила легкое.
   -- Тащите цепи, а то оклемается -- костей не соберем! -- отдал приказ неизвестный смельчак.
   Словно в хмельном бреду, Маккивер с трудом сосчитал противников. Их было не больше десятка. Четверо обступили его, заломили руки за спину, вцепились в волосы, защелкивая ошейник с цепью и кандалы на руках. Раны еще не успели затянуться, и как только магические оковы оказались на нем, заживление почти прекратилось. Боль обожгла. Гаррет попытался вырваться, но получил резкий удар в спину и вновь рухнул на землю. Загремели цепи.
   -- Хороший меч, -- мужчина поднял оружие, разглядывая его в свете факелов.
   -- Каши ты мало ел, чтоб таскать такой трофей, -- еще один вышел вперед.
   Он был намного крупнее и шире в плечах. Бородатый, в грязных одеждах. За спиной у него висел лук, на поясе небольшая булава. Он сплюнул на землю, и грубо толкнул товарища. Тот отскочил назад, выронив двуручник. Бородач гортанно засмеялся и поднял меч.
   -- Небось, фамильный, а шотландец? Такие сейчас уже не встретишь, -- он провел рукой по стали. -- Оставлю себе, ведь тебе он больше не понадобится.
   Незнакомец снова засмеялся, и остальные его поддержали. Их смех отдавался гулом в голове.
   -- Какой-то он неразговорчивый, -- выкрикнул кто-то.
   Подъехала повозка, запряженная двумя облезлыми, еле стоящими на ногах клячами. Телега больше походила на клетку со стальными прутьями. Маккиверу едва удалось разглядеть сгорбленную фигуру за решеткой.
   -- Наговорится еще, когда будет молить о пощаде, -- это был голос смельчака-командующего. -- Грузите его, и двигаемся дальше. До привала еще рано, успеем преодолеть пару миль. Его лошадь я возьму себе.
   Гаррета подхватили под руки и поволокли к клетке. Все попытки сопротивляться были сведены на нет, когда подошли еще двое. Не без труда, но им удалось запихнуть его в повозку. Гаррету с трудом удалось сесть. Руки были скованы за спиной, а цепь от кандалов, крепящаяся к ошейнику, тянула вниз. Онемение стало спадать, зрение вернулось и он осмотрелся.
   На грязных вонючих шкурах, в углу, сидел юноша. На вид ему было чуть больше двадцати. Замученный и усталый. Маккивер внимательно смотрел на товарища по несчастью. Что-то в нем показалось смутно знакомым, но что именно, ликан не понимал. Раньше он его не встречал. Память на лица у бессмертного была отменной. Одежды парня были грязными и изодранными в клочья. Ошейник -- такой же, как и у самого Маккивера, красовался на шее. Заклинатель.
   Что за люди их схватили, ликан понятия не имел. Инквизиторов он чуял за мили, знал все их приемы. В последнее время они не промышляли подобным, стараясь блюсти новые порядки Совета Верат и поддерживать статус Ордена.
   -- Кто эти бравые ребята? -- хрипло поинтересовался шотландец. Он до сих пор чувствовал вкус крови во рту, а каждый вздох отдавался резкой колющей болью в груди.
   -- Ловчие, -- на удивление резво отозвался парень. -- Так они себя называют. Сборище несогласных с устоявшейся политикой, жаждущие крови и убийства таких, как мы. Бывшие инквизиторы, не пожелавшие встать под знамена Ордена.
   Маккивер склонил голову, стараясь разглядеть мальчишку в темноте.
   -- Где твой страж, юный заклинатель?
   -- Убит, -- парень подтянул шкуры, закутываясь, чтобы хоть немного согреться. Ночь была холодной и промозглой, но Маккивер не чувствовал холода. -- Они выследили нас на пути в Валахию.
   -- Вас было всего двое? -- удивился ликан, а юноша едва заметно кивнул.
   -- Мы выслеживали чудовище, из-за которого погибли мои родители.
   Повозка тронулась, противно скрипя колесами и подпрыгивая на кочках. Ловчие переговаривались, совершенно забыв о пленниках. Среди всадников Гаррет разглядел бородатого мужлана, что взял его меч. Теперь двуручник висел у него за спиной. Проклятый недобро прищурился.
   -- Как твое имя, парень? -- повернулся он к заклинателю.
   -- Артур. Артур Рималли. Я сын Арчибальда и Амелии Рималли. Наследный принц, -- он улыбнулся, только улыбка эта была совершенно безрадостной. -- Не думал я, что окажусь в одной клетке с тем самым чудовищем.
  

Глава X

Бал

-- 17 --

   Сентябрь, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   -- Волосы должны быть обязательно собраны в прическу, а шея оставаться открытой, как и плечи.
   Марилли сидела на пуфике перед зеркалом, а Катерина колдовала над ее прической.
   -- Так принято с давних времен, -- добавила юная Рималли.
   Она собрала непослушные локоны Мари и заколола их шпильками. Одна прядь выскользнула из прически и упала на лицо.
   -- Так даже лучше, -- улыбнулась Кэт, рассматривая ее отражение в зеркале. -- Ты красавица.
   -- Спасибо, -- смущенно улыбнулась Мари.
   Шелковое платье насыщенного темно-изумрудного цвета -- утонченное и элегантное, оставляло обнаженными плечи и часть спины. Обволакивающая ткань, подобно второй коже, подчеркивала все изгибы фигуры и струящимися складками ниспадала на пол. Катерина одолжила ей свои босоножки, в тон к платью, и клатч.
   На самом деле, Мари собиралась одеть другой наряд: лиловое, не менее красивое вечернее платье, которое они купили еще во время первой вылазки в магазины. Но буквально на днях, перед своей дверью, она нашла коробку и записку, написанную красивым каллиграфическим почерком:
   "Надеюсь, ты подаришь мне хотя бы один танец".
   Гаррет. Марилли с каждым днем все сильнее привязывалась к нему, хотя должна была держаться подальше. Слишком яркими оставались воспоминания о том, что произошло после Совета. Холл дома Рималли, кругом суета, крики и рычание существа, взявшегося из ниоткуда. Страшный оскал и горящие глаза. Все произошло слишком быстро, но она помнила свой страх. До сих пор не верилось, что тем существом был Гаррет.
   Всегда немногословный и невозмутимый. Он был для нее загадкой, и ее непреодолимо тянуло к нему. Непостижимо и странно. Она помнила каждую черту его лица. И каждый раз, пыталась уловить его улыбку, отмечая при этом легкие морщинки, и как он щурит глаза, голубые как небо.
   Тем утром Марилли проснулась ближе к полудню и поняла, что впервые за долгое время спала спокойно и чувствовала себя просто замечательно. Все это могло бы оказаться сном, но подушки сохранили его запах, и она отчетливо помнила, как держала его за руку. Помнила и разговор, а после он остался, чтобы охранять ее сон. Но когда она открыла глаза, Гаррета не оказалось рядом.
   Мари на мгновение представила, какого было бы проснуться в его объятьях, поцеловать...
   -- А где же слуги, которые должны помочь принцессе собраться на бал? -- шутливо спросила Мари.
   -- Я отослала их прочь. Терпеть не могу, когда со мной носятся, -- отозвалась Кэт.
   Принцесса напоминала ангела. На ней было атласное платье цвета слоновой кости, с длинными вертикальными складками, которые начинались чуть выше талии. Широкий пояс украшала россыпь драгоценных камней.
   Катерина стояла возле зеркала и подкрашивала пушистые ресницы. Ее волосы уже давно были собраны в высокую прическу -- почти такую же, как и у Мари.
   -- Волнуешься? -- поинтересовалась Марилли.
   Принцесса отвлеклась и повернулась к ней.
   -- Так заметно?
   -- Я бы тоже волновалась, -- она присела на край кровати, стараясь не помять платье. -- Если бы меня собирались выдать замуж по договоренности и против моего желания. Это неправильно.
   -- Ты говоришь как Гаррет.
   Мари смущенно опустила взгляд.
   -- Он нравится тебе, верно? -- Катерина задумчиво посмотрела на нее. -- Знаешь, он изменился после знакомства с тобой.
   Марилли скептически усмехнулась.
   -- Нет, я серьезно. Это бросается в глаза. Я его всю жизнь знаю, но таким еще не видела. Только прошу, не разбивай ему сердце, в его жизни и так было слишком много боли.
   Мари сглотнула вставший в горле ком и, не сумев подобрать слов, молча кивнула. Ей нравилось быть рядом с Гарретом. Это даже походило на какую-то зависимость. Когда он касался ее, приятное тепло и покалывание разливалось внутри. А его внимательный взгляд заставлял сердце предательски сжиматься. Но что чувствовал он? Несмотря на слова Катерины, Мари не питала ложных иллюзий. Гаррет наверняка встречал множество девушек, и вряд ли она как-то выделялась на их фоне.
   -- Он очень дорог тебе.
   -- Он для меня как старший брат, -- улыбка тронула губы принцессы. -- Я видела, как на него заглядываются девушки, как они томно вздыхают и говорят о том, как мне повезло, -- она закатила глаза к потолку. -- Но я никогда думала о нем так. Он воспитал меня, был рядом чаще, чем отец. Я благодарна ему за все, -- Рималли говорила очень тихо. -- И совсем скоро кроме Гаррета у меня никого не останется. Отцу все хуже, с каждым днем...
   Мари взяла Кэт за руку.
   -- Не думай об этом, -- она знала, что значит терять близких. Ее мать тоже была больна, и пусть воспоминания о ней почти стерлись из памяти, чувство скорой потери, неотвратимости того, что должно случиться, ей было прекрасно знакомо.
   -- К тому же, -- Марилли попыталась придать своему голосу уверенности. -- У тебя теперь есть я.
   С самого первого дня она чувствовала связь с Катериной. Принцесса отнеслась к ней с теплом и поддержала. С ней было легко. Мари чувствовала в ней что-то родное. Она не могла объяснить, просто знала это.
   Удивление скользнуло по миловидному лицу Рималли, и она улыбнулась.
   -- Я рада что ты появилась в нашей жизни, -- подавшись вперед, Кэт обняла ее, но бросив взгляд на часы, спохватилась. -- Мы опаздываем!
  

-- 18 --

   Сентябрь, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   -- Гаррет, где твой галстук?
   Кэт подошла ко мне и взялась поправлять воротник рубашки.
   -- Или хотя бы бабочка? -- сдалась она. -- Ты неисправим, честное слово.
   -- Думаю, пора бы это запомнить, -- я поцеловал ее в щеку. -- Ты прекрасна.
   Кэт грустно улыбнулась и опустила голову. Я чувствовал ее волнение и переживания за отца. В последние дни Лайнел был очень плох.
   -- Все будет хорошо, -- я обнял ее.
   -- Пойду к машине.
   Подобрав шлейф платья, Катерина поспешила на улицу. Я остался один и наблюдал за ней через окно. Инквизитор ожидал у автомобиля. Сбежав по ступенькам, она остановилась рядом с Александром. После происшествия в оружейной мне больше не доводилось пересекаться с мальчишкой. За минувшие недели я отчаянно пытался докопаться до правды. Я почти не видел и Мари.
   Проснувшись рядом с ней я понял, что уже слишком давно не чувствовал себя таким живым. Сущее безумие застилало мой разум, но я радовался ему как ребенок.
   Мимо прошел Эдгар, а следом за ним спустился Лайнел. Я придержал двери, пропуская короля, который наградил меня хмурым взглядом. Он хотел что-то сказать, но передумал и направился за стражем.
   Несколько дней назад у нас состоялся неприятный разговор.
   -- Ты что, вломился в склеп? Ты совсем спятил, Гаррет? -- Король был бледен и выглядел ужасно. -- Как ты додумался до этого?
   Перед ним на столе лежали бумаги о повторной экспертизе, проведенной по частицам праха, который мне удалось достать из фамильного склепа. Разорять могилы мне еще не приходилось, но все когда-то бывает впервые. Дело сделано, экспертиза проведена. Стоит ли говорить о ее результатах?
   Лайнел сгреб все документы и бросил их в камин, где через мгновение занялось пламя.
   -- Поблагодаришь меня за это! Если Рагнар их увидит, ты не отделаешься магическими браслетами. Тебе сказали: не вмешиваться! Я больше не желаю слушать этот абсурд о своем брате! Эти бумажки ничего не доказывают!
   Пришлось уступить. Принять правду о том, что Лиам жив, мне самому было не просто. Вывалив это на Лайнела, я погорячился.
   -- Что насчет Стриксов?
   -- Это серьезное обвинение, -- король откинулся в кресле и потер пальцами переносицу. -- Но ты свидетель, как моя дочь и Эдгар. Совет проведет расследование по всем правилам. Если это так, сына Владимира ждет смертная казнь. -- Лайнел тяжело вздохнул. -- Через два дня торжество, сразу после него я соберу Совет. Ты можешь быть свободен.
   Единственное, что мне так и не удалось сделать -- найти Элизабет Арнольд. Пусть до Базеля был всего час езды, отлучиться мне бы никто не позволил. Оставалось ждать подходящего момента.
   С лестницы спустилась Мари. На ней было то самое платье. Мой подарок.
   Оно случайно попалось мне на глаза. В тот день я встречался с Мадлен. Заклинательница помогала мне в расследовании и успевала вить из меня веревки. Так я оказался в одном из бутиков, где леди перемерила, по меньшей мере, сотню платьев. Когда я уже задумался о том, как бы сделать оттуда ноги, мое внимание привлек манекен, на котором красовалось элегантное шелковое платье. Зеленый цвет леди Хастис избегала. Но, я знал, кому он подойдет.
   -- Мы, кажется, опаздываем, -- она подала мне руку, и я коснулся губами тыльной стороны ее ладони.
   -- Думаю нас простят.

* * *

   Бал, как и любые другие торжества и мероприятия, проводился в особняке Совета Верат. Последний раз я был здесь в тот памятный вечер. Судя по тому, как Мари сжала мой локоть, думала она о том же.
   Лайнел увел Катерину, чтобы приготовиться к церемонии, ради которой и был организован вечер. Вслед за ними ушли Эдгар и мальчишка инквизитор. Мы же пересекли заросший кустарником двор перед полуразрушенным покосившимся домом, и направились к парадному входу.
   -- Как такое возможно? -- шепотом поинтересовалась Мари. -- Я имею ввиду иллюзию? Разве она не перестает действовать со временем?
   -- Это древняя ритуальная магия, -- так же тихо, ответил я. -- Артефакты, которые создают эту иллюзию, очень старые и завязаны на крови нескольких семей. Пока те, в чих жилах течет кровь создателей артефактов живы, жива и сила в них.
   Она удивленно оглянулась, когда мы переступили порог особняка. Вокруг было полно народу. Только многие из собравшихся находились здесь из-за уважения к королевской семье, а не по собственному желанию. Это их долг, который они должны выполнять.
   Подобные торжества, у меня всегда ассоциировались с чем-то темным, злым и развратным. Виной тому пережитки минувших веков. Тогда было большой редкостью, если бал, устроенный каким-нибудь лордом или королем, заканчивался мирно и тихо, а не поножовщиной и кровавой оргией. Отличное место для чудовища вроде меня, но я отчаянно не хотел увязнуть в этом болоте.
   К нам подошел Мариус. В черной шелковой рубашке, брюках и пиджаке, в руках трость с серебряным набалдашником в виде оскаленной волчьей морды.
   -- Гаррет, -- он едва посмотрел в мою сторону, все его внимание занимала моя спутница. -- Марилли, -- Моргот взял ее за руку, и мне это не понравилось. -- Ты прекрасна.
   -- Спасибо, мистер... Моргот, -- Мари улыбнулась.
   -- Просто Мариус, -- в черных зрачках заклинателя плясали черти. -- Сегодня все обсуждают исключительно твою персону, можешь мне поверить, -- он махнул рукой в сторону гостей. -- Необычная девушка, которую взял под свою опеку сам король. Они пришли не столько посмотреть на церемонию, сколько на тебя.
   Мари тревожно осмотрелась.
   Мариус был прав. Последние недели новость о подопечной Лайнела была на слуху у всего магического общества. Я замечал, как на нас смотрят.
   -- Наслаждайтесь вечером. Увидимся на Совете, Маккивер.
   Он отошел, и я заметил леди Хастис. В черном обтягивающем платье, с разрезом до середины бедра, она так и притягивала взоры всех мужчин в зале. Я не мог поспорить с тем, что она невероятно обаятельна и соблазнительна. Но меня больше привлекала чистая, нежная красота Мари.
   -- Чудесный вечер, -- Мадлен протянула мне руку.
   -- Леди Хастис, -- учтиво произнес я.
   Ее взгляд скользнул по Марилли, а затем вновь вернулся ко мне.
   -- Сегодняшний Совет наделает много шума. Владимир Стрикс не из тех, кто почитает наши законы. Я надеюсь, тебе хватит ума не лезть в самое пекло? -- она сделала глоток шампанского.
   -- Пусть семьи с ним разбираются, -- я постарался, чтобы мой голос прозвучал равнодушно. -- Хотя я бы не отказался привести приговор, который вынесут его сыну, в исполнение. -- Мари испуганно посмотрела на меня, и я снисходительно улыбнулся. -- Так и быть, оставлю это удовольствие палачу.
   Мадлен хмыкнула и отдала пустой бокал одному из официантов, которые сновали туда-сюда с подносами.
   -- Верится с трудом, -- она приблизилась, смахивая невидимую пылинку с моего рукава. -- Поужинаем сегодня, когда все закончится?
   -- Не думаю, что это хорошая идея, -- сдержанно ответил я.
   -- У тебя другие планы? -- Мадлен вскинула брови и вновь посмотрела на Мари. -- Ты очень даже хорошенькая, -- она хитро улыбнулась. -- Такие куклы как раз во вкусе Гаррета. Только не рассчитывай ни на что. Наш герой теряет интерес к прелестницам сразу после того, как они побывают в его постели.
   Заклинательница взяла новый бокал с подноса.
   -- Кажется, тебе хватит, -- я отобрал у нее бокал и вернул его обратно.
   -- У вас еще ничего не было? -- поинтересовалась леди, а я переборол сиюминутное желание свернуть ей шею. -- О! Поверь мне, он невероятно хорош.
   -- Мадлен! -- рявкнул я так громко, что стоящие рядом гости, повернулись в нашу сторону.
   -- Потанцуй со мной, -- протянула она, резко теряя интерес к Марилли.
   -- В другой раз.
   Я сделал шаг к Мари, собираясь увести ее подальше, но леди схватила меня за руку. Переплела свои пальцы с моими и прикоснулась к кольцу.
   -- Я ведь могу сделать так, что оно растеряет чары. Что-то мне подсказывает, что именно эта девушка и провоцирует Зверя. Не могу даже представить, насколько это больно, -- прошептала Мадлен, повиснув на моем плече. -- Ну, так как? Танец?
   -- Поищу Кэт, развлекайтесь, -- обронила Мари, и подобрав юбки, стала пробираться через толпу.
   Меня тянуло следом, но Мадлен оказалась очень настойчивой. Некстати заиграла медленная музыка. Я развернул заклинательницу к себе, и она оказалась в моих объятьях. Леди улыбнулась, обхватив меня за плечи.
   -- Таким ты нравишься мне больше.
   -- Для чего весь этот спектакль?
   -- Ты точно ей не безразличен, -- ее глаза лукаво сверкнули и напускная игривость испарилась. -- Видел, как убежала? Да не хмурься ты так, в твоем возрасте это вредно.
   Эта женщина способна вывести из себя кого угодно.
   -- Ты сам втянул меня в свое расследование, так что хочешь или нет, но тебе придется меня выслушать.
   -- Что ты узнала? -- я мгновенно напрягся.
   -- Наш разговор в баре заставил меня серьезно задуматься. Твои вопросы об измененных существах, рассказ Мари, -- Мадлен положила голову мне на плечо, и понизила голос. -- Несколько ночей я просидела над старыми книгами, глотая пыль и надеясь найти записи о древних существах, но нашла куда более занятную вещь.
   Я предчувствовал, что ее рассказ мне не понравится.
   -- Гаррет, я нашла дневник заклинателя. Не могу утверждать, что он был предком моей семьи. Скорее нет, чем да. Перевести удалось совсем мало, а некоторые страницы и вовсе рассыпались. В этом дневнике записи эксперимента.
   -- Какого?
   Я осматривал окружающих пытаясь найти Мари, и заметил ее у самого выхода. Она с кем-то говорила.
   -- Эксперимента над женщинами, простыми смертными.
   Такую Мадлен мне еще не доводилось видеть. В ее глазах, плескалось отвращение, смешное со страхом и осуждением.
   Зеленый шелк платья мелькнул рядом. Мари танцевала с мужчиной, и только когда он повернулся, я увидел шрам на его лице.
   -- Он пытался доказать, что у человека и заклинателя могут быть дети, -- я даже не заметил, как сильно сжал руку Мадлен. -- Он поил женщин своей кровью...
   Далее я не слушал. Мне вспомнился последний разговор с Мари и ее рассказ:
   "-- ...она кашляла кровью, задыхалась. Бабушка говорила, что это дьявольская кровь и что она течет и в моих жилах".
   -- Лиам, -- только и удалось произнести мне. Мы уже не танцевали, чем вызывали недовольство окружающих.
   -- Гаррет, -- заклинательница покачала головой и, положив мне руку на затылок, заставила посмотреть в глаза. -- Совет должен знать! Сегодня же. Слышишь меня? Пусть разбираются они и Орден, раз Лайнел отказывается принимать правду о брате.
   Если все именно так, Мари угрожает опасность. И не только ей.
   "-- ...игра, что уже давно ведется за спинами членов Совета. ...что способна перевернуть этот мир".
   Слова Многоликой некстати всплыли в памяти, заставив напрячься еще больше.
   -- Нет! Совет не должен ни о чем знать! Не сейчас, -- я обхватил ее лицо ладонями. -- Пообещай мне, Мадлен! Пообещай, что никто об этом не узнает.
   Со стороны мы, наверное, походили на милующуюся пару. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем леди кивнула и я, оставив ее, отправился на поиски Марилли. Эдгара я заметил в компании короля и Катерины, но Мари нигде не было.
  

-- 19 --

   Сентябрь, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   Раздражение сменилось горькой обидой. Хотелось заплакать. Зарыдать от жалости к самой себе и свернуться в клубок в темном углу. Казалось, что Гаррет использовал ее. Поманил за собой, уговорил на путешествие к краю света и безжалостно бросил там. Она понимала, что это банальная ревность, но признаваться в этом не желала. Мадлен была красива. Настолько красива, что Мари ощущала себя гадким утенком, не достойным даже стоять рядом с Гарретом.
   Пробираясь к выходу, Марилли не заметила мужчину, которого задела плечом. Ноги запутались в длинном подоле платья, и она едва не врезалась в официанта, но кто-то обхватил ее за талию, увлекая в сторону. Обернувшись, она встретилась взглядом с Эдгаром. Он с интересом наблюдал за ней и улыбался.
   -- Прости, я такая неуклюжая, -- пролепетала Мари.
   -- Это моя вина. Я залюбовался твоей красотой. Надеюсь, ты не откажешься потанцевать со мной?
   Он отступил и протянул руку ладонью вверх. Марилли растерялась. Она хотела отказаться, как вдруг, среди танцующих пар, заметила их. Заклинательница прижималась к Гаррету и что-то шептала на ухо.
   -- Конечно, -- она постаралась улыбнуться.
   -- Леди Мадлен увела твоего кавалера?
   Страж проследил за ее взглядом, а она поспешно ответила:
   -- Он не мой кавалер.
   -- Как скажешь, -- уступил Эдгар.
   Они уже двигались в танце.
   -- Ты не знаешь, где Катерина? -- попыталась сменить тему Мари.
   -- Миледи с отцом, я как раз направлялся к ним.
   Она повернулась, но увидела совсем другую картину. Гаррет и Мадлен стояли в центре зала. Ей не было слышно, о чем они говорили, было достаточно того, что она увидела.
   -- Извини.
   Она высвободилась из объятий стража и, не осмелившись даже поднять взгляд, стремительно направилась к выходу, стараясь никого не задеть. Эдгару удалось отвлечь ее, но стоило вновь увидеть их вместе, как чувство ревности вернулось. Мари понимала, что ведет себя глупо, но ничего не могла с собой поделать.
   Оказавшись в холле, она взяла бокал у проходящего мимо молодого человека с подносом, и одним глотком осушила его. Шампанское показалось кислым. Она никогда не любила спиртное. Гости сновали туда-сюда. Мари заметила, что на нее смотрят с любопытством, шепчутся, стоит ей пройти мимо. Она успела пожалеть, что вообще согласилась прийти. Принцессе было не до нее, а тот, с кем она надеялась провести вечер, предпочел общество роковой соблазнительницы.
   Захотелось укрыться от назойливых взглядов и привести мысли в порядок. Ее внимание привлекла знакомая дверь, одного из залов. Туда не пускали гостей. Некстати вспомнился вечер, когда она впервые оказалась в этом доме. Тогда ее вели сюда под конвоем, как преступницу. Мари открыла дверь и тенью скользнула в помещение.
   В зале царил полумрак. Скудный приглушенный свет бросал причудливые тени, которые, искажаясь, липли к полотну и придавали ему еще более зловещий вид. Она шагнула вперед, пристально рассматривая чудовищное произведение искусства.
   -- Удачно все сложилось.
   Мари вскрикнула от неожиданности и резко повернулась.
   -- Вы?
   Эрнесса Ланье сидела, положив локти на стол. Она была одета в ужасное розовое платье с рюшами. Светлые пепельные волосы венчала вуалетка, из которой торчали розовые перья. В ее взгляде Мари прочитала презрение. Она вспомнила, как вела себя эта женщина, сколько ненависти было в каждом ее слове и жесте. Но чем она заслужила подобное отношение?
   -- Пташка сама прилетела на огонек. Судьба мне благоволит.
   Мари отступила назад, чувствуя, как по обнаженным плечам побежал холодок страха.
   Эрнесса медленно поднялась и она увидела, что заклинательница сжимает в руке кинжал, изогнутое лезвие которого мерцало в полумраке.
  
  
  
  

Глава XI

Обещания

-- 20 --

   Сентябрь, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   Громкие голоса, звон бокалов, смех и музыка.
   Алекс стоял на ступеньках в холле, немного ниже балкона, с которого Лайнел собирался поприветствовать гостей и произнести речь. Рядом с королем находился первый советник, Мартин Крейн -- отец будущего супруга принцессы, и виновники торжества.
   Инквизитор чувствовал себя неуютно, а суета и разговоры сводили с ума. Его не покидало странное беспокойство. На празднике он был тенью, неотступно следовавшей за принцессой. Впрочем, Алекс не смел жаловаться. Хотя две недели назад его совершенно не радовала новая работа, по многим причинам. Главной из них был Маккивер. При мыслях о проклятом начинала болеть переносица. Синяк сошел совсем недавно. Катерина не раз просила позволить исцелить его, но инквизитор был непреклонен. Он не жаловал магию, какой бы она ни была.
   Алекса не устраивала перспектива всегда быть подле избалованной, капризной принцессы. Он -- инквизитор, в его обязанности не входило охранять кисейных барышень. Тогда Александр еще не знал, как сильно заблуждается.
   Она -- любимая дочь своего отца, и, пожалуй, этим можно объяснить многое. Но вопреки всем его ожиданиям, Катерина не была ни капризной, ни тем более кисейной барышней. Отзывчивая, открытая и проницательная. Кэт заражала своей улыбкой и смехом.
   Александр все чаще ловил себя на мысли, что с нетерпением ждет новой встречи с принцессой. Последнюю неделю, все дни напролет, они гуляли по Беттингену, улаживали хлопоты перед предстоящим торжеством, написали и отправили целую кучу приглашений. Вечера они проводили с Марилли, и Кэт помогала ей с занятиями по магии.
   Еще больше он удивился, когда увидел, как хрупкая принцесса обращается с оружием. Она умела стрелять из лука и арбалета, уверенно держала в руках меч. Но больше любила магию, считая ее куда действеннее клинка. Маккивер ее точку зрения не разделял и учил тому, что вполне пригодится, когда заклятия могут оказаться бессильны. Тут инквизитор был с ним согласен. О своем страже Кэт говорила с особым трепетом и теплом. Александр даже завидовал Гаррету.
   Катерина нравилась ему, но Алекс прекрасно понимал, что они из разных миров. Конечно, история знала случаи, когда человек и заклинатель осмеливались бросить вызов устоям магического общества, но это заканчивалось плохо.
   Оставалось уповать на то, что скоро работа подойдет к концу, и он вернется к своим прямым обязанностям. Аластар обещал, что начнет всецело посвящать его в свои дела, чтобы со временем передать все полномочия. Алекс надеялся, что это поможет забыть о влюбленности, которая свалилась ему как снег на голову. Совсем скоро Катерина вступит в брак, который должен спасти ее ковен от распада.
   Ранее такого не случалось, чтобы могущественный и древний род Рималли остался без наследников-мужчин. Лиам Рималли погиб более двадцати лет назад, так и не успев обзавестись семьей. Кузен Лайнела, как самый ближайший родственник по крови, скончался не столь давно, оставив супругу бездетной вдовой. Прочие родственники Рималли не имели претензий на власть.
   Вряд ли Мариус Моргот стал бы подчиняться и прислушиваться к тому, кто ниже его по родословной. Этот эксцентричный заклинатель скорее сделает себе харакири своей же тростью, чем наступит на горло устоявшимся постулатам и присягнет в верности Шону Крейну. Ведь эти самые постулаты превозносят ковен Моргота на уровень королевского. Так и со всеми остальными.
   Насколько Алексу было известно, Шон приходился Кэт троюродным братом по линии матери. Встать во главе Совета ему, конечно же, не суждено, а вот его сыну от истинной Рималли -- вполне. Пока бремя власти временно ляжет на плечи Рагнара Рофтона, одного из самых сильных заклинателей. Такой исход устраивал большинство лидеров. Потому столь скоро и был организован праздник в честь помолвки, где собрались сотни гостей. Все они пришли посмотреть на молодую пару, от которой всецело зависело будущее могущественной династии заклинателей.
   -- Дорогие друзья, -- звучный, хорошо поставленный голос Лайнела заставил Алекса отвлечься от размышлений. -- Благодарю вас всех за то, что сегодня вы почтили нас своим присутствием. Этот вечер имеет большое значение не только для моей семьи, но и для всего нашего общества.
   Инквизитор перевел взгляд на короля, и в который раз отметил насколько плохо тот выглядит. Осунувшееся лицо, темные круги под глазами. Волосы полностью поседели. Чуть больше чем за неделю Лайнел постарел лет на десять. Еще в машине он заметил как тряслись его руки. Магия не щадит никого, даже тех, кто ею обладает.
   Принцесса стояла рядом с отцом и Шоном Крейном.
   Заклинатель вызывал у Алекса неоднозначные чувства. Высокий -- намного выше принцессы, и явно старше. Очки в проволочной оправе придавали Крейну вид ученого, который днями и ночами безвылазно пропадает в лаборатории. Он совершенно не походил на будущего супруга Катерины Рималли.
   От Александра не укрылось и то, как принцесса высматривала Гаррета среди гостей. Он поймал ее взгляд, и она улыбнулась. Рядом с ним стоял Эдгар, молчаливый и собранный. Здесь собрались все, но Маккивера нигде не было. Что было очень странно.
   За размышлениями Александр пропустил мимо ушей всю речь Лайнела. Опомнился он только тогда, когда мимо прошествовал человек с ног до головы закутанный в светлую мантию с капюшоном. Слуга церемониала. В одной руке он держал хрустальный кубок, наполненный вином, в другой -- небольшой серебряный кинжал в расписных ножнах. Обычай, берущий свое начало с незапамятных времен, исконно проводился перед свадьбой будущего главы Совета. По закону наследник Рималли не имел прав на власть, не будучи связанным узами брака. Ритуал подразумевал обмен кровью, которую смешивали с вином, а затем выпивали. Считалось, что после обряда и перед вступлением в брак, предки, которых почитают благодаря церемонии, благословляют будущих супругов.
   Слуга склонился перед парой в почтительном поклоне и вручил клинок Катерине. Шон протянул принцессе руку.
   -- Мы чтим память праотцов и чистоту крови, которая течет по нашим жилам, даруя силу и могущество, -- слова короля нарушили тишину.
   Александр наблюдал за тем, как Кэт провела лезвием по ладони заклинателя и тот болезненно поморщился. Алые капли упали в вино и над кубком поднялась полупрозрачная дымка. Катерина равнодушно протянула свою ладонь. Кинжал заметно дрожал в руке Крейна.
   -- Мы уповаем на их благосклонность и дозволение использовать те знания, что пронесли через века. Мы просим, во имя будущего поколения и во имя продолжения нашего рода, благословить этих двоих.
   Пока Лайнел произносил речь, слуга забрал пустой кубок у Шона и, кланяясь, отошел в сторону.
   -- Отныне, вы связанны кровью наших предков и магией, -- король обратился к дочери и зятю. -- И от себя я благословляю вас, дети мои!
   Он поцеловал Кэт в лоб и обнял Крейна. Гости громко зааплодировали, и Лайнел повернулся к ним:
   -- Прошу вас, наслаждайтесь праздником!
   -- Я выпью, пожалуй, -- Эдгар похлопал Алекса по плечу. -- Ты точно не желаешь составить мне компанию?
   Он покачал головой, и страж короля, спустившись по ступенькам, растворился в толпе.
   Алекс медленно поднялся наверх. Король беседовал с Рагнаром и Мартином, а Кэт, заметив его приближение, шагнула навстречу. Шон держался в стороне. Он подошел к перилам балкона и скучающим взглядом рассматривал собравшихся внизу гостей. За весь вечер Алекс не услышал от заклинателя ни единого слова, кроме сухого приветствия. Ему и впрямь было самое место в какой-нибудь закрытой лаборатории, а не посреди банкетного зала, полного людей, в ряды которых он совершенно не вписывался.
   -- Позвольте поздравить вас, принцесса, -- Алекс поклонился и, взяв ее руку, коснулся губами. Она улыбнулась.
   На мгновенье повисла звенящая тишина. Гости замерли в недоумении, ощутив мощную энергетическую волну. Пол под ногами содрогнулся. За спиной раздался оглушительный взрыв. Под потолком что-то ослепительно полыхнуло, со всех сторон полетели стекла. Люди вокруг закричали. В один миг праздничное торжество превратилось в хаос.
   Столб магического огня вспыхнул неподалеку. Инквизитор дернул принцессу за руку, прижимая к себе и закрывая собственным телом -- как раз в тот момент, когда очередная вспышка ударила совсем рядом.
  

-- 21 --

   Сентябрь, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   -- Я не знаю, что вы задумали, -- Марилли не узнавала собственный голос, который предательски дрожал, -- но... -- договорить ей так и не удалось.
   Заклинательница взмахнула рукой -- и Мари отшвырнуло прочь. Она перелетела через стол и растянулась на полу. Перед глазами заплясали цветные круги. Мари с трудом приподнялась, но ощутила болезненный укол под ребрами, судорожно вздохнула и закусила губу.
   -- Не понимаю... что я вам сделала?
   -- Ничего, -- Эрнесса приближалась, как хищник к загнанной в угол добыче. -- Но сделаешь и очень скоро. Я не могу этого допустить. Моя мать умерла, предав Братство, пытаясь не допустить безумия, которое его члены уготовили миру. Она помогла Давине сбежать. Они убили ее, но она успела посвятить меня во все их темные делишки. Как только ты объявилась, я поняла, что должна закончить то, ради чего она отдала свою жизнь.
   Упоминание о матери заставило сердце болезненно сжаться. Гаррет говорил, что видел ее в компании заклинателя, но Мари думала, что это могло быть и простым совпадением, стечением обстоятельств. Слова Эрнессы Ланье поразили ее. Она не могла ничего ответить и беспомощно смотрела на свою мучительницу.
   -- Эрнесса!
   Мари узнала бы этот голос из тысячи.
   -- Отойди от нее!
   Он не говорил, а рычал. Видеть Гаррета таким ей еще не доводилось.
   -- Фенрир, -- из уст заклинательницы имя прозвучало как ругательство. Она повернулась к нему, а Мари, превозмогая боль, медленно поднялась на ноги.
   -- Думаешь, что тебе под силу справиться со мной?
   -- Опусти атаме, Эрнесса! Я обещаю, что Король ничего не узнает о том, что ты тут устроила!
   Заклинательница только засмеялась в ответ. Мари стало не по себе от этого смеха: громкого, звонкого, неестественного. Так смеются умалишенные.
   -- Они придут за ней! Придут, вот увидишь! Никто не сможет остановить их, и ту силу, которая проснется, если полукровка сплетет заклятие, начертанное на камне! Великая восстанет, и мир захлебнется в пучине Тьмы, которую она принесет с собой.
   -- Ты больна, Эрнесса.
   Шаг за шагом, Гаррет двигался к ней. Марилли не осмеливалась даже шевельнуться и не сводила глаз с Маккивера. Ланье стояла лицом к нему, угрожающе выставив вперед кинжал.
   -- Они нашли способ! Спустя долгие века! Они верят, что вернут угасающую магию. Древняя вернется, и Фенрир встанет подле нее.
   Лицо Гаррета было непроницаемым и суровым, он внимательно следил за заклинательницей. Пока Ланье говорила, он протянул Мари руку, и она ухватилась за нее, как за спасательный круг. Оказавшись за спиной Маккивера, она вцепилась в рукав его пиджака.
   -- Я убью вас, и ничего не произойдет!
   -- Мари, беги! Найди... -- Эрнесса сжала руку в кулак, и слова Гаррета перешли в хрип. Он схватился за горло, жадно глотая ртом воздух.
   -- Гаррет!
   Заклинательница оказалась рядом и Мари ничего не успела сделать. Лезвие атаме по самую рукоятку вошло в грудь Маккивера. Он удивленно моргнул, едва придя в себя после заклятия, и отступил на шаг. А Мари поняла, что теперь задыхается она. И виной тому была вовсе не магия Эрнессы. Леди сама находилась в ступоре от содеянного.
   Мари ощутила, как воздух вокруг завибрировал, наполнился запахом грозы, стал тяжелым и плотным. По телу и рукам будто прошли электрические импульсы. Последний раз подобные ощущения она испытывала той злополучной ночью, когда ее похитили из больницы.
   Она глубоко дышала, как после забега на длинную дистанцию. Синий свет вспыхнул невероятно ярко и неожиданно. От громкого хлопка заложило уши. Мари зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, увидела Эрнессу у противоположной стены. Она лежала на полу и не шевелилась.
   Мари повернулась к Гаррету, при этом ощущая знакомое головокружение и слабость после использования магии.
   -- Ничего не чувствую, -- он произнес это совершенно спокойно и с удивлением посмотрел на свою руку. Его взгляд затуманился, он покачнулся. По белоснежной рубашке стремительно расползалось кровавое пятно.
   На мгновение почудилось, что перед ней Джеймс. И кровь. Кругом кровь. Ею была насквозь пропитана его рубашка, ковер. Она была и на ее руках, одежде.
   -- Гаррет...
   Ее будто вернули в кошмар, на фоне которого меркли даже видения и сны. Маккивер стал медленно оседать на пол.
   -- Он покойник, -- истерично хихикнула Эрнесса. Она пришла в себя, но говорила с трудом и кашляла. -- Эти клинки были созданы с одной целью -- убивать ему подобных. Ни одно заклятие не в силах исцелить рану, оставленную им!
   Мари не обращала на нее внимания. Пальцы не слушались. Пытаясь унять дрожь, она выдернула кинжал из его груди и отбросила в сторону.
   -- Уходи... -- он перехватил ее руку, но она отмахнулась и зажала рану.
   Однажды любимый мужчина уже умер у нее на руках, истекая кровью. Тогда она была не в силах что-либо сделать.
   Мари пыталась сосредоточиться, но магия как будто ушла, испарилась. Бесценные минуты стремительно утекали. Едкий лающий смех заклинательницы за спиной вызывал непреодолимое желание развернуться и прикончить ее тем самым кинжалом.
   "-- Если ты захочешь помочь, магия будет созидать..."
   Именно эти слова Гаррет сказал ей в библиотеке. Мари зацепилась за них, как утопающий за соломинку. Она воспроизвела в памяти тот вечер и свои ощущения, когда исцелила порез на его ладони. Приятное тепло разлилось по телу. Руки охватило индиговое свечение.
   "-- Если ты захочешь помочь..."
   Она хотела! Хотела больше всего на свете, потому что не представляла жизни без него.
   Губы пересохли, а на глаза легла поволока. Кровь остановилась, и она с изумлением поняла: магия сделала свое дело. Вздохнув с облегчением, Марилли опустила голову на грудь Маккивера. Гаррет обнял ее за плечи.
   -- Она погубит нас всех! -- безумный вопль Эрнессы остался без внимания.
   -- Не использовать магию, помнишь? -- тихо прошептал Гаррет. -- Ты нарушила свое обещание. Дважды.
   Мари отпрянула, как ужаленная. Она не понимала, сердится он или нет. Он улыбнулся.
   До этого они еще не находились в такой опасной близости друг от друга. Мари ощущала его теплое дыхание, он перебирал пальцами ее волосы. Гаррет притянул ее к себе.
   -- К черту обещания, -- прошептала Мари ему в губы, но Гаррет резко отстранился. Прогремел взрыв.
   Марилли не успела даже пикнуть, как оказалась на ногах. Маккивер крепко сжал ее руку.
   -- Возьми атаме, пригодится.
   Она подняла окровавленный кинжал, и Гаррет потянул ее за собой.
  

-- 22 --

   Сентябрь, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   Уши заложило. Звуки были слышны словно через толщу воды. Что-то теплое и липкое стекало по лицу. Кровь.
   Крики и магия, разлитая в воздухе. Она давила на него, как многотонная плита. Колоссальной силы энергия была сравнима с мощью атомного реактора, работающего на всю катушку.
   -- Тебя зацепило, -- до Алекса не сразу дошло, что испуганный голос принадлежал Кэт.
   Он разлепил веки, и болезненно поморщился. Ему едва удалось увернуться и закрыть собой принцессу, когда заклятие отскочило рикошетом. Алекс посмотрел на Катерину и вздохнул с облегчением. Ни единой царапины.
   -- Как ты?
   -- Нормально, -- она уверенно кивнула и потянулась к нему.
   -- Нет! Не трать силы.
   Повернувшись, Александр опешил от увиденной картины. Балкон, где стоял Шон, рухнул вниз. Вывернутые мраморные блоки и тяжелые плиты, от которых столбом поднималась пыль, похоронили под собой молодого заклинателя. Из-под каменного завала по мраморным плитам растекалась лужа крови.
   Кэт посмотрела вниз и шумно выдохнула.
   -- Схватите принцессу!
   Алекс стремительно развернулся. Слуга церемониала стянул с себя светлую накидку и отбросил в сторону. На довольном лице красовалась ехидная ухмылка. Каждый его жест был преисполнен самоуверенности, превосходства и высокомерия. Все это читалось и в его глазах. У него были странные глаза. Серые, почти прозрачные, неживые.
   -- Ты... -- Катерина была удивлена, но Алекс услышал в ее голосе ненависть. Она знала этого заклинателя.
   -- Миледи, -- он усмехнулся еще шире, -- у вас новый телохранитель? Вот незадача, а я так надеялся на встречу с Маккивером.
   По ступенькам уже поднимались его люди.
   -- Схватить их!
   Магический удар со стороны Катерины был быстрым, но недостаточно. Направленный в заклинателя и его помощников, он ударился о невидимую преграду и рассыпался в воздухе, не причинив им вреда.
   -- Мы уже это проходили, миледи, -- маг снова расплылся в улыбке.
   -- Скорее, вниз! По противоположной лестнице! -- инквизитор оттолкнул принцессу в сторону, отражая выпад наемника.
   -- Катерина! -- голос Лайнела.
   Сероглазый заклинатель растворился в воздухе. Псы были спущены с поводка и он, похоже, верил в их успех.
   Алекс ударил одного и перехватил другого, ринувшегося следом за Кэт. Им овладела холодная ярость. Каждый его удар, был сильнее предыдущего. Противники не уступали. Поминая Тьму, он мысленно сокрушался, что при нем нет оружия. Ему удалось обхитрить одного из наемников. Тот потерял равновесие, оступился и загремел вниз. Вопль оборвался неприятным звуком падения тела на груду каменных обломков.
   Алекс едва увернулся от очередного удара и краем глаза заметил, как блеснул металл у самого края балкона. Серебряный нож с церемонии. Как оказалось, его заметил не только он. Наемника устремившегося к ножу, поразило заклятие "Хрустальной цепи". Оно сковало его по рукам и ногам, и затянулось на шее смертельным узлом. Кэт стояла у лестницы, сжав руку в кулак.
   Увидев принцессу, последний из убийц, бросился к ней.
   Алекс кинулся к ножу. Промедление было подобно смерти. Инквизитор вонзил острое лезвие ему под ребра. Удар оказался смертельным. Тело тяжелым мешком рухнуло к ногам и Александр смог перевести дух. Его трясло, но такой роскоши как время, на то чтобы переосмыслить произошедшее, не было.
   -- Катерина! Мы должны уходить, немедленно!
   Лайнел стоял у подножия лестницы, а за его спиной неистово рычал огромный бурый волк. Эдгар. Он был готов порвать любого, кто осмелится приблизиться к королю. Вокруг творилось настоящее безумие. Праздничный вечер превратился в пиршество смерти.
   -- Почему ты не ушла? -- перешагнув через тело, Алекс схватил Кэт за руку и потянул к лестнице.
   -- Это ты меня так благодаришь? -- саркастично улыбнулась принцесса.
   Они не успели сделать и пары шагов, как Александр заметил Рагнара. Советник появился словно из ниоткуда. Волчий вой эхом разнесся по холлу, перекрывая все прочие звуки. Полный муки и боли. Похожий вопль Алекс слышал в ту ночь, когда впервые увидел проклятого, перемахнувшего через огненный барьер.
   Волк упал сразу и затих. Король в недоумении повернулся к своему другу.
   -- Прости, -- в два широких шага он преодолел разделяющее их расстояние. -- Но ты лишь помеха.
   В руке Рофтона мелькнуло атаме, а Кэт закричала. Она побежала вниз, когда тело короля упало на пол, а Рагнар устремился к ней. Алекс ринулся следом, но было поздно.
   Трость в руках Мариуса светилась ярким серебряным светом. Он застал Рагнара врасплох. Сгусток мерцающей магии ударил предателя прямо в грудь, отбросив прочь.
   -- Всегда мечтал это сделать, -- улыбка сползла с его лица, когда он увидел Лайнела и Катерину.
   -- Будь начеку, парень, -- Мариус кивнул Алексу и перехватил трость.
   -- Нет-нет, папа, -- голос принцессы дрожал. Теплый свет исцеляющего плетения охватывал ее руки.
   -- Это не сработает, ты же знаешь.
   Катерина не оставляла попыток и не сдерживала рыданий.
   -- Ты так похожа на свою мать, -- он коснулся щеки дочери, и вымученно улыбнулся.
   -- Папа, не умирай!
   -- Лучше умереть так, чем в мучениях, что были мне уготованы, -- он зашелся кашлем.
   -- Маккивер... -- хрипя, наконец, произнес король. Кровь, пузырясь, стекала по его подбородку. -- Где Маккивер?
   Кэт покачала головой и смахнула слезы. Никогда раньше Александр не чувствовал себя таким беспомощным. С каменным лицом инквизитор опустился возле принцессы.
   Неожиданно Лайнел сомкнул липкую от крови руку на его запястье.
   -- Ты... -- каждый вздох короля становился все более прерывистым. -- Обещай... обещай, что защитишь мою дочь.
   -- Обещаю, -- не задумываясь, произнес Алекс.
   Лайнел Рималли еще раз тяжело вздохнул и закрыл глаза.
  
  

Глава XII

Необычный подарок

-- 23 --

  
   Сентябрь, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
   Гаррет Маккивер
  
   Я уже давно не мечтал о встрече со смертью. Казалось, она забыла о моем существовании. Иногда я задумывался о том, что играю роль ее верного слуги. За семь веков я положил к ее ногам сотни жизней. Быть может, в этом мое проклятье? Служить ей и надеяться, что однажды она смилостивится и отпустит своего палача на заслуженный покой.
   В этот раз я готов был поклясться, что слышал ее тихую поступь и ледяное дыхание возле лица. Только отныне я не хотел этой встречи. Не было сил даже поднять веки, но я не оставлял попыток. Желание увидеть Марилли, убедиться, что она в порядке, стало навязчивой идеей.
   Эрнесса. Будь проклята эта ненормальная женщина! Я полагал, что ей не хватит духу и все ограничится пустыми угрозами. В своем безумии Ланье перешла черту, и я оказался к этому не готов.
   Я не чувствовал боли. Гнетущая темнота поглощала, а тишина давила. Со временем я стал забывать, что такое полная тишина. Зверь обладал исключительным слухом. Всегда наготове, всегда настороже. И когда все звуки вдруг исчезли, страх холодными пальцами сдавил горло.
   Я ощутил приятное покалывание и тепло, которое медленно разливалось по всему телу. Услышал облегченный вздох Мари и почувствовал ее прикосновения.
   Смерть отступила благодаря ее магии, и меня захлестнула тревога. Последствия могли оказаться плачевными. Она ведь обещала! Но когда Марилли посмотрела на меня, в ее взгляде было столько теплоты и нежности, что я просто не мог сердиться. Она была так близко: дыхание обжигало кожу, и я притянул ее к себе.
   Боль обрушилась внезапно. Я едва не задохнулся, пытаясь совладать с накатившим отчаянием. Катерина. Она не обращалась ко мне, и не пыталась дотянуться, как делала это перед церемонией. Тогда принцесса звала меня, и даже шутила. Теперь же я пропустил через себя все, что она испытывала в этот момент: безнадежность, горькая обида, бессилие. Сердце буквально разрывалось на куски.
   Я резко поднялся и потянул за собой ошеломленную Мари. Девушка слегка пошатнулась, а я задержал на ней взгляд.
   -- Все в порядке, правда, -- кивнула она.
   Магия сотрясала стены особняка. Сила парила в воздухе, превращала его в кисель, из-за чего становилось трудно дышать.
   В коридоре на нас выскочил человек. Он на миг замер, увидев меня, а затем бросился в атаку. Я перехватил его выпад, заломил руку за спину. Хруст костей заглушил болезненный вопль. Наемник рухнул на пол и заскулил, моля не убивать его. Я презрительно поморщился и вернулся к перепуганной Мари.
   Наконец мы оказались в холле. Марилли вскрикнула и зажала ладонью рот. Все вокруг выглядело, как после бомбежки. Я выискивал взглядом Катерину. Она стояла на коленях возле тела Лайнела, и держала его за окровавленную руку. Подол светлого платья стал алым от крови. Кэт вскинула голову и посмотрела на меня блестящими от слез глазами. Неуклюже поднялась, бросилась ко мне и крепко обняла. Я провел рукой по ее волосам и спине, понимая, что любые утешения бессмысленны. Она произнесла только имя, а я уже искал его среди остальных. Во мне закипал гнев.
   Рядом маячил инквизитор, неподалеку я заметил Моргота. Рофтон стоял на разрушенной балконной площадке за спиной Стрикса. Потомок предателей недалеко ушел от своих предков.
   Я оттеснил Кэт в сторону, и только двинулся к ступенькам, как трость Мариуса уперлась мне в грудь.
   -- Стой, где стоишь, -- сквозь зубы процедил маг.
   Я с изумлением уставился на Моргота, как будто увидел впервые. Мне ничего не стоило оттолкнуть его в сторону, как надоедливую букашку, но что-то во взгляде заклинателя заставило подчиниться. Серьезный, собранный. От него исходила сила, которой действительно стоило опасаться.
   -- Мы должны выбраться отсюда живыми, -- он сделал ударение на последнем слове. -- Не забывай, что ты лишен сил. Магия убьет тебя раньше, чем ты успеешь приблизиться. И тогда они точно получат то, зачем явились.
   Мариус замолчал, и я услышал голос Стефана:
   -- Король мертв, и мы предлагаем похоронить старые устои. Известные нам правила и постулаты придуманы тысячи лет назад, сегодня от них нет никакого проку. Столетиями Братство укрывалось в вашей тени, в тени Совета Верат и его благородных лидеров. Но пришло время сорвать маски. Люди -- ничтожные смертные! Им принадлежит мир, они считают себя его полноправными хозяевами. Они уже не помнят того, как преклонялись перед нами, обожествляли наших предков, которые с гордостью называли себя Богами. Их силы были безграничны, как и власть.
   Я шагнул вперед, но Моргот схватил меня за плечо. Мне отчаянно хотелось сломать Стриксу шею и заставить Рофтона умолять о быстрой смерти. Но пришлось уступить.
   -- В кого мы превратились? В жалких затворников, которые скрываются в глуши? Мы тихо умираем и каждое наше поколение слабее предыдущего. Наши дети не будут обладать и частью той силы, что подвластна нам, -- ораторского мастерства младшему Стриксу было не занимать. -- Вы, сильнейшие представители своих ковенов, присоединитесь к Братству, и мы возродим былое величие и силу! Мы напишем новые законы и установим новую власть, которую никто не осмелиться оспорить!
   Я не мог поверить своим ушам. Прямо на наших глазах разгоралось пламя новой войны. Король мертв, и семьи пойдут за сильнейшим. Ну а те, кто останутся верными своим идеалам, заплатят очень дорого -- своими жизнями.
   -- И ты станешь нашим новым королем? -- Виктор Братто с презрением смотрел на Стрикса.
   -- Он -- нет.
   Я знал этот голос. Как по щелчку, я вспомнил посланное Многоликой видение, и внутри все похолодело.
   -- Эта привилегия принадлежит мне по праву крови!
   Лиам Рималли вышел из-за спины Рофтона, свысока глядя на собравшихся. Его появление ошеломило всех. Единственным, кто даже бровью не повел, был Мариус. Как много он знал, мне оставалось только гадать.
   -- Дядя Лиам? -- Кэт взглянула на меня, и я кивнул.
   Повисла тишина.
   -- Я Лиам Рималли, глава Братства Тьмы.
   Во все глаза я смотрел на своего подопечного, и не узнавал его. Это был уже далеко не тот взбалмошный юноша, обозленный на весь мир и любивший нарушать правила и отцовские запреты. Теперь я видел перед собой взрослого мужчину. Высокий, темноволосый, похожий на старшего брата. Убрав руки в карманы брюк, он осматривал пораженных заклинателей с кривой ухмылкой. Заметив меня, ухмыльнулся еще шире и слегка склонил голову. В его взгляде, который проникал в самую душу, было что-то настолько темное и злое, от чего даже мне сделалось не по себе.
   -- Многие из тех, кого вы знаете, давно служат Братству и его идеалам, -- между тем продолжал он. -- Я предлагаю вам последовать их примеру.
   Что-то со звоном упало рядом, я обернулся, и увидел Мари, отступающую назад. Атаме выпал из ее рук. Она была бледна, как полотно.
   -- Он...
   -- Мари? В чем дело?
   Я шагнул к ней и обхватил за плечи, пытаясь успокоить.
   -- Он... это его голос преследует меня, -- она схватилась за голову и зажмурилась.
   -- Мари, посмотри на меня! Успокойся!
   -- Это он...
   Я притянул ее к себе, и она мертвой хваткой вцепились в мой пиджак. Мари спрятала лицо у меня на груди, продолжая тихо всхлипывать.
   -- Он говорил со мной! Всегда, только его голос! Он угрожал, и я выстрелила...
   -- Тише, -- продолжал успокаивать я.
   Она судорожно вздохнула, не осмеливаясь взглянуть в сторону человека из своих кошмаров.
   -- Тебя считали мертвым более двадцати лет, а сегодня ты приложил руку к смерти родного брата, -- Виктор вышел вперед.
   -- Лайнел и так готовился отдать душу Тьме. Мои люди лишь подарили ему избавление от мук, на которые он был обречен.
   Я сжал кулак и не сразу понял, что моя злость -- отражение чувств подопечной. Сила пропитала воздух, с рук принцессы были готовы сорваться серебряные искры.
   -- Миледи, нет! -- предостерег Кэт Мариус.
   Он поднял кинжал, что уронила Мари. Лезвие клинка тускло засветилось, оказавшись в его руках.
   -- Мадлен, -- снова подал голос Стрикс, -- Братство по достоинству оценит твои таланты. Окажи нам честь.
   Прислонившись к стене, леди Хастис зажимала рану на правом предплечье. У ее ног сидел черный волк и угрожающе скалился.
   -- Мы хотим только самого лучшего для всех нас, -- терпеливо продолжал убеждать Стефан. -- Представь магию, у которой нет границ! Силу, что была подвластна нашим предкам столетия назад.
   -- Что же способно возродить такую мощь? -- Вацлав Блеквуд стоял неподалеку от Мадлен, скрестив руки на груди.
   -- Не что, а кто, -- впервые за все время отозвался Рофтон. -- Полукровка, -- он махнул рукой в нашу сторону. -- Она вернет к жизни ту силу, что ушла давным-давно.
   Стрикс переключил свое внимание на Моргота.
   -- Мариус, друг мой! Твой отец был одним из нас. Он многое сделал во имя Братства. Отринь свои сомнения и присоединись к нам! Продолжи его дело.
   -- Мой отец был фанатичным идиотом, как и вы все.
   -- Ты понимаешь, от чего отказываешься и осознаешь последствия? Мы все равно получим то, за чем пришли. Тебе не выстоять в одиночку.
   -- Новые союзники не спешат вставать в ваши стройные ряды, -- протянул глава ковена Моргот и обвел зал взглядом. -- Лидеры семей пока сомневаются, а остальные не станут действовать без них.
   Мариус был прав. Многие из гостей, кому посчастливилось пережить эту ночь, либо поспешили покинуть особняк, либо предпочитали оставаться безмолвными отчужденными тенями.
   -- Вы трое, как и жалкие прихвостни за вашими спинами, не представляете для меня угрозы.
   -- Не слишком ли ты самонадеян, Моргот? -- с вызовом поинтересовался Лиам.
   -- Не более чем ты, -- ехидно ответил Мариус. -- Ведь это не я пытаюсь примерить на себя амплуа бога, которое подошло бы мне куда больше. Не находишь?
   Рималли перестал ухмыляться.
   -- Вы объявили о себе, вышли из тени и поставили мир на порог новой войны. Уже завтра многие из собравшихся здесь примут вашу идеологию и пойдут за вами. Но сегодня вы ничего не получите.
   -- Ты так уверен в своих силах? -- зло усмехнулся Стефан.
   -- А кто меня остановит? Люди, которых вы используете в качестве пушечного мяса?
   Никто не успел ответить. Заклинатель беспечно улыбнулся и шагнул ко мне. Он схватил мою руку и поддел кинжалом браслет. От соприкосновения металлов по коже прошло нечто похожее на электрический ток. Ощущение было не из приятных.
   -- Я могу снять оковы с Маккивера и сделать так, чтобы ваша магия не причинила ему вреда, пока Зверь не поубивает вас всех.
   Трость Моргота, которую он держал в другой руке, засветилась.
   Мариус пропускал силу через артефакт, прежде чем использовать ее. Не каждому было подвластно такое. Таланты Моргота превосходили умения многих в этом зале, но я сомневался, что он способен снять браслеты, в которые заключена магия другого заклинателя. Видимо, я чего-то не знал. Повисло долгое молчание.
   -- Ты этого не сделаешь, -- прищурился Лиам.
   -- Давай проверим, -- Мариус кивнул Александру, тот осторожно взял принцессу за руку и двинулся в нашу сторону.
   -- Держитесь рядом.
   Моргот перехватил кинжал, металл лязгнул о браслет, но ничего не произошло. Он ухмыльнулся и бросил клинок инквизитору, а Стрикс обрушил заклятие "Волны силы" прямо на нас.
   Мариус взмахнул тростью -- плетение Стефана налетело на щит. Отскочив, оно угодило в стоящих неподалеку магов, сея хаос, которым Моргот не преминул воспользоваться. Хлипкая на вид трость вошла в мраморный пол подобно раскаленному жгуту в мягкий пластилин. Воздух пошел рябью, как бывает близ открытого огня, стал уплотняться, создавая полупрозрачную стену, между нами и всеми остальными.
   -- Что это? -- я впервые наблюдал подобное.
   По мутному стеклу магической стены поползли причудливые заиндевевшие узоры. Все звуки потонули в пространстве и остались по ту сторону барьера, который уже успел принять на себя несколько ударов.
   -- Понятия не имею. Я импровизировал, -- широко улыбнулся Мариус. -- Боюсь, что мне не хватит сил долго это удерживать, так что уходим отсюда.
   Он выдернул трость и входные двери особняка распахнулись настежь. На пороге возник страж Моргота.
   -- Я подогнал автомобиль, как вы и приказали.
   -- Хоть какой-то прок от тебя есть. Скорее, у нас мало времени, мы должны добраться до моего поместья. Там под охранными заклятиями они не смогут нас достать.
   -- А как же Эдгар? -- Катерина обернулась назад.
   -- Мне жаль, принцесса, -- с сочувствием проговорил Мариус.
   Я помог Мари забраться в автомобиль следом за Кэт, и посмотрел на заклинателя.
   -- Зачем ты рискуешь, помогая нам?
   -- Я задолжал нашей общей знакомой. К тому же, меня вполне устраивает нынешний порядок в мире.
  

* * *

   Поместье, больше похожее на средневековый замок, много лет назад серьезно пострадало от пожара, в котором погиб Мортимер Моргот и его супруга Эллин. За минувшие годы имение восстановили, но в целом оно производило гнетущее впечатление. Растущие без присмотра садовника цветы и деревья давно отвоевали часть территории. Стены дома оплетал плющ: цепкое растение облюбовало массивные решетки на окнах первого этажа и тянулось выше. Внутри оказалось не лучше. Многочисленные темные коридоры, старинная мебель, мрачные картины, собравшие на себе немало пыли.
   На пороге нас встретил пожилой мужчина, по всей видимости, здешний дворецкий.
   -- Приготовь комнаты для моих гостей, подбери им чистую одежду и все то, что может понадобиться, а ты, -- Моргот посмотрел на своего стража. -- Отправляйся на кухню и приготовь девушкам горячий травяной чай.
   Ликан кивнул и отправился выполнять поручение.
   -- Миледи, -- заклинатель обратился к Кэт. -- Я соболезную вашей утрате. Лайнел был хорошим человеком и мудрым королем.
   Она благодарно кивнула в ответ и взяла меня за руку. Я уже не ощущал боли, только гнев и желание отомстить.
   -- Знаю, о чем ты думаешь. Только легче не станет, -- я сказал ей это, когда мы ехали в автомобиле. -- Я сам убью его! Обещаю.
   Мариус нарушил затянувшееся молчание:
   -- Стены поместья надежно защищены. Проникнуть сюда невозможно. Вокруг особая магия. Я буду держать оборону столько, сколько смогу.
   -- Мы и так благодарны вам, Мариус, -- робко отозвалась Мари, кутаясь в мой пиджак.
   -- Я собираюсь выпить. Составите мне компанию?
  

* * *

   В просторном зале потрескивал камин. Хозяин дома захватил из бара бутылку скотча, подошел к дивану и сел, закинув длинные ноги на журнальный столик.
   -- Я видел, как ты дрался, Алекс, -- он наполнил один из бокалов и протянул его мальчишке. -- Инквизиторы неплохо натаскали тебя.
   Александр молча взял протянутый стакан.
   -- Ты ведь блефовал, когда говорил, что можешь снять с меня оковы?
   Я отказался от алкоголя. Меня занимало то, что произошло. Моргот мастерски ввел всех в заблуждение, что позволило нам скрыться.
   В гостиную вошел страж с дымящимися чашкам на подносе. Мне удалось уловить пряный запах имбиря и незнакомых, но приятно пахнущих трав.
   -- Твоя главная проблема в том, Гаррет, что ты во всем ищешь подвох. Хотя чему я удивляюсь? -- заклинатель пожал плечами. -- Я знаю по меньшей мере два способа избавить тебя от магии Рагнара, -- он опрокинул стакан со скотчем, поморщился и добавил. -- Смерть этого Иуды не в счет, хотя и более предпочтительна.
   Моя подопечная сидела на краю дивана, сжимая обеими руками чашку с горячим чаем. Ее чувства передавалась мне, и сильнее распыляли ненависть к жалкому предателю. Мальчишка-инквизитор расположился напротив. Помятый, со множеством ссадин и синяков -- он выглядел потерянным.
   -- Удовлетвори мое любопытство, -- я подался вперед и выжидающе посмотрел на Моргота.
   -- Магия несравненной Мари может разрушить любые оковы и любые заклятия.
   Марилли удивленно вскинула голову.
   -- Нет! Использование магии пагубно влияет на нее.
   -- Как же с тобой трудно, -- Мариус возвел глаза к потолку. -- Ты заметил ухудшение в ее состоянии после того как она тебя излечила?
   -- Это может проявиться не сразу.
   -- Или же вообще больше не проявится, -- парировал маг. -- Все с точностью да наоборот, Маккивер. Чем больше она будет использовать магию, тем лучше. В противном случае ее убьет закрытие от сил, -- он посмотрел на Мари и продолжил: -- До недавнего времени твои способности были сокрыты. Не могу сказать, почему они не проявлялись ранее. Ты феномен, так что остается только гадать, -- Моргот вновь пригубил скотч: если он продолжит в том же духе, вести связную беседу с ним станет куда сложнее.
   -- Полагаю, что твою силу просто стоило пробудить. Что и произошло благодаря ловушкам, которые горе-похитители одели на тебя, решив подстраховаться. Все сработало иначе. Оковы, призванные сдерживать магию, выпустили ее на свободу.
   Смысл в его словах был, этого я отрицать не мог.
   -- На нас, заклинателях, магия сказывается плохо, мы платим за ее использование своим здоровьем, а порой и жизнью. Чем сильнее сила, тем выше плата за нее. Твоя сила заключена в тебе самой. За твои способности заплатили другие, еще до твоего рождения, -- Моргот внезапно замолчал, а я понял, что он знает куда больше, чем пытался показать.
   -- Заклятие "Лунной сети" довело ее до обморока.
   -- Слабый выброс энергии. Наверное, она просто закрылась. Это пройдет со временем. Как только обретет полную власть над своими возможностями, которые поистине безграничны. Как сегодня, например, -- Мариус довольно улыбнулся. -- Эту энергию ощутили все, можешь мне поверить.
   -- Каков второй способ? -- упрямо поинтересовался я.
   -- Александр, будь так добр, -- убрав ноги со стола, Моргот протянул руку и кивнул на атаме, что лежал на подлокотнике кресла рядом с инквизитором. Алекс послушно передал магический нож заклинателю.
   -- Великолепная и смертоносная вещь. Немногие могут похвастаться тем, что их раны, полученные от такого клинка, затянулись без следа. Ты везунчик, Маккивер.
   Я покачал головой.
   -- Ты хочешь сказать, что атаме...
   Заклинатель перебил меня:
   -- Да. Только для этого кое-что потребуется.
   Моргот осторожно, словно хрустальную вазу, положил атаме на стол. После чего поднялся и вышел из гостиной. Спустя несколько минут он вернулся со шкатулкой.
   -- Гаррет, расскажешь нам легенду о том, как убили первого из проклятых, Фенрира?
   Второй раз за минувший день я слышал это имя.
   -- Его убили мечом, выкованным из особой стали, закаленной магией тринадцати сильнейших заклинателей.
   Мариус кивнул, соглашаясь:
   -- В страхе перед Зверем, они забыли о своих распрях и, объединив силы, создали оружие, которое было способно накапливать магию, и увеличивать силу того, кто им владел. Пустяковая царапина, оставленная этим клинком, была смертельна. Когда Фенрир был повержен, заклинатели поняли, что владеть таким артефактом не под силу никому из них.
   Маг откинул крышку шкатулки. Внутри, на черном бархате, лежал атаме.
   -- Сегодня все верят, что эти тринадцать клинков были созданы для борьбы с проклятыми. Кто-то говорит, что их было многим больше тринадцати, но все это ложь. Меч, которым убили Фенрира, решили уничтожить, но в нем была заключена небывалая сила, которая уже не могла существовать вне артефакта. Клинок переплавили и каждый из тринадцати его создателей, стал обладателем особого атаме.
   Такой версии мне слышать не доводилось.
   -- Если верить рассказам моего сумасшедшего старика, тринадцать клинков, собранные воедино, и есть то самое оружие. Оно способно разрывать частицы мироздания и скапливать магию столь мощную, совладать с которой не способен ни один заклинатель.
   -- Сказки, которыми впору пугать детей, -- я усмехнулся и подумал, что Мариуса стоило свести с леди Ланье.
   -- Ты сам -- одна из тех сказок, которыми пугают детей.
   -- Тогда докажи.
   -- Для этого нужно специальное заклятие, а у меня его нет. Не думаю, что оно вообще сохранилось, разве что у кого-то из членов Братства. Только вот мой отец им точно не располагал, хоть и писал о нем в своих дневниках. Но быть может, заклятие и не понадобится, -- взяв клинки, он повернулся к Марилли. -- Если я правильно все понял, твоя сила зависит только от тебя.
   Она поставила чашку на стол и неуверенно посмотрела на заклинателя.
   -- Но я не знаю, как это работает.
   -- Просто представь, -- мягко произнес он. -- Представь, что это одно целое, как и та магия, что заключена в них. Возьми, -- Мариус протянул ей оба атаме и оттеснил меня в сторону.
   Мари осторожно взяла оружие.
   -- Чувствуешь их силу?
   Она кивнула.
   -- Теперь подумай о том, как эта сила становится единой. Подумай о мощи, если они станут одним целым.
   Голос Моргота был тихим, гипнотизирующим. Казалось, время замедлило свой ход. Все замерли, не смея даже шевельнуться. Я видел, как Мари напряжена.
   Сначала ничего не происходило, и вдруг знакомый синий свет ворвался в полумрак комнаты. Поначалу тусклый, он мерцал как огонек свечи, задуваемый сквозняком, но разгорался все ярче и ярче. Он охватил руки Мари, и оба клинка взмыли в воздух, стоило ей разжать ладони. Они закрутились друг против друга, напоминая шальную карусель, все быстрее и быстрее -- до тех пор, пока отличить один от другого уже не представлялось возможным. Огонь в камине погас, источником света стала магия. Я ощутил запах грозы и дождя.
   За представлением наблюдали все. Мариус широко и довольно улыбался, как будто этот фокус исключительно его заслуга. Кэт выглядела пораженной, как и Александр. На лице Мари я прочел детский восторг, ну а мой скептицизм испарился.
   Не замедляя вращения, синей молнией клинки устремились вниз и со звоном врезались в пол у ног Мари. Яркий свет погас, и огонь в камине снова вспыхнул. Кинжал, ничем не отличающийся от тех, которые мы видели раньше, оставил в полу опаленную трещину.
   -- Стоило заключить с тобой пари, -- Моргот взглянул на меня, а затем, не без труда, выдернул нож.
   -- Лишь два, но даже эта мощь уже способна справиться с железками на твоих запястьях, -- Мариус покрутил клинок в руке. -- Как видите, он пока неотличим от тех двух. Лиаму и его прихвостням это известно. Они не зря испугались.
   Он некоторое время рассматривал атаме, а затем протянул его Марилли рукояткой вперед.
   -- Необычная вещь для необычной девушки.
   Удивительно, но улыбка на его лице была искренней и теплой, без намека на обычное ехидство, что всегда сквозило в его мимике и наигранном жеманстве. Если бы мне кто-то сказал, что Моргот может быть таким, я бы не поверил.
   -- Вы уверены, что хотите отдать его мне? -- Мари приняла из его рук бесценный дар.
   -- Как никогда в своей жизни, -- отозвался заклинатель.
   Признаюсь, он сумел меня удивить. Под маской неисправимого, всегда играющего на публику самодура скрывался умный и сильный маг. Пусть он и не был до конца откровенным, но он действительно хотел помешать Братству.
   -- Осталось всего одиннадцать. Нужно только уговорить лидеров семей расстаться с фамильными артефактами.
   -- Но для чего нам возвращать в мир оружие такой силы? -- Катерина явно недоумевала. -- Мы ведь не собираемся убивать Фенрира?
   -- Конечно нет, миледи. Прости Маккивер, но первому из проклятых ты и в подметки не годишься, -- Мариус наплевал на правила приличия и пил скотч прямо из бутылки. -- Мы не знаем, что будет завтра и как далеко зайдет Лиам и Братство. Мы должны быть готовы ко всему, -- он замолк и сделал еще глоток. -- Братство Тьмы! Как-то пафосно звучит, не находите? -- язык заклинателя заплетался.
   В зал вошел пожилой слуга и сообщил, что комнаты готовы. Все усталые и полностью опустошенные, покинули гостиную, а я задержался.
   -- Ты не удивился появлению Лиама. Тебе известно куда больше, чем ты пытаешься показать. Какую цель преследует Братство и что нас всех ждет?
   Прищурив черные глаза, заклинатель мельком взглянул на меня. Затем медленно поднялся и поставил пустую бутылку на стол.
   -- Я устал, поговорим после, -- он удалился, оставив меня в одиночестве.
   Еще какое-то время я смотрел, как догорает в камине огонь, превращая поленья в золу. У меня было множество вопросов и ни одного ответа.
  
  

Глава XIII

Кхалесса

-- 24 --

   Сентябрь, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   "-- Марилли!"
   Змеиный голос. В нем таилась гипнотическая сила, как во взгляде и шипении кобры.
   Мари хотелось покоя, безмятежного сна, после которого просыпаешься обновленным и живым. Глупо было надеется на подобное. Кошмары уже давно стали частью ее безумной жизни. Стоило просто смириться.
   Отныне у ее кошмара было имя. Лиам Рималли. Так он представился обескураженной публике. Если раньше она только слышала голос, то теперь видела его обладателя. Размытая картинка, но этого вполне хватило, чтобы узнать.
   Про таких людей говорят: запоминающийся или харизматичный. Взгляд холодный и пристальный.
   "-- Не совершай той же ошибки, что и твоя мать, Марилли. Не беги от меня, не усложняй все. Я слишком долго искал тебя".
   Облаченный в темные развивающиеся одежды, Лиам походил на летучую мышь, на тень, вырванную из полумрака бездны. Он приближался, а она отступала назад, понимая, что нужно открыть глаза, проснуться.
   "-- Это не сон, девочка моя. Разве ты этого еще не поняла? Я в твоем подсознании. Мы с тобой связаны!"
   У его ног вилась одна из тех жутких тварей, похожая на огромную ящерицу с крыльями. Чудовища, как и те, что были изображены на картине в зале Совета, давно преследовали ее в кошмарах. Шипя, существо неотступно следовало за своим хозяином. Длинный извивающийся хвост змеился по полу, а перепончатые жилистые крылья то поднимались, то опускались. Кэт назвала его Колхидским драконом, когда Мари заинтересовалась похожим изображением в одной из книг. Были и другие: Химера, Гидра -- страшные творения заклинателей. Их она тоже видела. Но даже эти создания не пугали Мари так, как Лиам.
   "-- Помоги мне, Марилли. Время почти пришло. Она должна вернуться!"
   Она пыталась спросить, зачем он мучает ее, для чего это все? Но вместо слов выходил лишь неразборчивый шепот.
   "-- Джеймс погиб потому, что ты не слушала меня. Хочешь, чтобы та же участь постигла и Гаррета?"
   Она в отчаянии замотала головой. Существо встрепенулось и резво бросилось к ней. Марилли отскочила назад и, оступившись, поняла, что падает.
   Мари проснулась от собственного крика и в холодном поту. Резко села и в недоумении огляделась. Она не сразу вспомнила, где находится и что произошло до этого. Голова раскалывалась. Хотелось сжать ее руками, забиться в темный угол лишь бы боль ушла. В жалкой попытке хоть немного унять дрожь, она обхватила плечи и уткнулась лбом в согнутые колени. Мари чувствовала себя вымотанной и опустошенной. Сон не принес должного отдыха. Глаза слипались: создавалось впечатление, что в них насыпали песка. Она понимала, что стоит ей вновь заснуть, как кошмары вернутся. Сил вынести это снова у нее не осталось.
   Последние слова Лиама ужаснули ее. Марилли не понимала, чего он хочет, и о чем просит.
   Подождав пока сердце перестанет отбивать дробь и восстановится дыхание, Мари поднялась с кровати и на ватных ногах вышла из спальни. Она старалась ни о чем не думать, ведь так недолго сойти с ума. В горле пересохло, невыносимо хотелось пить. Как назло графин оказался пуст. Выругавшись, она тут же прикусила язык. Дверь в соседнюю спальню была открыта.
   Ей и Кэт отвели комнаты, которые соединялись большим просторным залом. Мари подкралась к приоткрытой двери. Принцесса спала беспокойно: подушки разбросаны по широкой кровати, одеяло сползло на пол. Катерина ежилась во сне. Светлые волосы липли к мокрым от слез щекам. Она осторожно укрыла Кэт и тихо выскользнула в коридор.
   Ей уже довелось побывать на кухне, и она не опасалась заблудиться. Убранство дома было удивительным. Дорогие ковры, картины в массивных позолоченных рамах, вазы, скульптуры. Именитые музеи отдали бы все на свете, чтобы заполучить подобное добро. Здесь же оно просто пылилось. В канделябрах на стенах горели особые свечи. Огонь не плавил воск, а лишь мерцал, слегка подрагивая.
   В комнатах, куда ей довелось заглянуть ранее, вся мебель была укрыта чехлами, а в воздухе кружили потревоженные пылинки. Обжитых помещений оказалось не так много. Просторная гостиная, столовая, кабинет и спальни, в том числе те, что предоставили им.
   Мари все же заплутала и забрела в гостиную, где они провели вечер. За каминной решеткой давно тлели угли. Она осмотрелась и заметила картину на противоположной стене. Полотно скрывала плотная черная ткань. Марилли подошла ближе. Ухватив жесткое сукно, она резко дернула его вниз. Пыль поднялась столбом. Мари зажмурилась и несколько раз чихнула, а когда открыла глаза, замерла.
   С огромной картины на нее смотрела женщина. Красивое лицо, прямой нос, выразительные скулы, надменная улыбка и презрительный взгляд. Длинные, цвета вороньего крыла, волосы. Ее руки охватывал индиговый свет. Незнакомка была облачена в ослепительное белое платье, длинный шлейф которого стелился по земле. Простое, оно подчеркивало ее естественную красоту. Рукава одеяния расходись у локтей. Треугольный вырез открывал лебединую шею и позволял полюбоваться на формы, а заодно и на затейливый кулон в виде знака бесконечности.
   На мгновение Мари забыла как дышать. Рука непроизвольно потянулась к шее, но пальцы лишь смяли ткань майки. Она знала, что изящного причудливого сплетения цепочки больше нет. Похожий кулон был и у нее, но она потеряла его четыре года назад. А ведь он всегда был с ней. С самого детства. Он хранил в себе воспоминания о тепле материнских рук и о тех временах, когда Мари была безоговорочно счастлива.
   Нет! Это просто безделушка. Похожая вещица, совпадение. Но за последнее время она разучилась верить в подобные совпадения.
   -- Красавица, правда? Говорят, она была настолько красивой, что звезды падали к ее ногам. Сотни царств покорились власти этой женщины.
   Марилли повернулась к Мариусу. В его глазах плясали озорные огоньки.
   Моргот пугал ее, и в тоже время в нем было что-то притягательное. Наверное, именно так и должны выглядеть настоящие аристократы. Манеры, осанка, надменный взгляд. Дорогая одежда и безупречное чувство стиля.
   Марилли поняла, что беззастенчиво разглядывает его и, смутившись, повернулась к картине.
   -- Кто она?
   -- Кхалесса. Она была одной из Великих.
   -- Она из вашей семьи?
   Заклинатель глухо засмеялся, и Мари снова смутилась.
   -- Нет. Никто не знает, каких кровей она была, -- Мариус подошел ближе. -- Мой отец поклонялся этому полотну, как и мой дед, и прадед.
   -- Чем она прославилась?
   Моргот ответил не сразу:
   -- Великая заклинательница -- единственная, кто черпала силу из Тьмы. Одним прикосновение губ она лишала жизни, а другим поднимала из мертвых. Жестокая и беспощадная. Кхалесса уверенно шла по трупам своих врагов, утопая по щиколотку в их крови. Гордая и тщеславная. Ей были чужды такие понятия как жалость, слабость и сострадание. Другие заклинатели преклонялись перед ней, разнося легенды о ее силе и мощи. Но были и те, кто пошли против. Они нашли способ убить Кхалессу, но, не сумев уничтожить останки, сделали все, чтобы их никогда не нашли. Многие верят, что ее тело, опутанное серебряными цепями, спрятано так далеко, чтобы ни одной живой душе не удалось добраться до нее, и не приведи Тьма, вернуть к жизни.
   "-- Она должна вернуться..." -- Голос Лиама будто насмехался над ней. Марилли покачала головой, стараясь прогнать наваждение.
   -- Мне сложно поверить в такие сказки.
   -- Это не сказки, Марилли, -- вкрадчиво произнес маг. -- Вся наша история погребена под легендами и вымыслом. Когда-то, заклинатели были Богами. Древний Египет. Греция. Рим. Затянувшаяся на столетия война разучила людей верить. Когда заклинатели пришли к перемирию, некоторые из них пожелали вернуть былую власть и почитание. И они решили начать с нее, -- он завороженно смотрел на картину. -- Пробудив древнюю магию, они хотели возвыситься над людьми, которые больше не плясали вокруг ритуальных костров, не строили храмы. Совет Верат и Орден Инквизиции пытались образумить глупцов, но тех не пугала даже казнь за неповиновение. Они действовали от имени церкви, руками людей.
   Марилли жадно внимала каждому слову.
   -- Тамплиеры. Крестовые походы. Они искали останки Великой заклинательницы, но ничего не нашли, кроме камня с непонятными письменами, которые даже прочитать не смогли. Совет и Орден вынесли им приговор. Казнили всех, устроив кровавое побоище, а людей заставили забыть, придумав то, о чем сегодня можно прочесть в учебниках по истории.
   -- Тебя хлебом не корми, только дай рассказать очередную небылицу, -- низкий, немного насмешливый голос заставил их обернуться. Мари почувствовала, как к лицу прилила краска. В дверях стоял Гаррет.
   -- Тысяча триста седьмой год[9], -- задумчиво произнес Мариус.
   -- За три года до моего проклятия. Так что не помню, прости. Исторической хроникой не поделюсь.
   -- Твой скептицизм, Маккивер, несколько оскорбителен, -- проворчал заклинатель. -- Ты сам видел камень. Скрижаль долгие века хранилась в сокровищнице королевского клана.
   -- И что такого в этом булыжнике, который нашли в Думьяте[10]? Ты правда веришь в то, что, -- Гаррет взглянул на картину, усмехнулся, а затем вновь обратился к заклинателю. -- Заклятие, начертанное на нем, вернет к жизни Древнюю?
   -- Это ведь про нее говорила Эрнесса? -- вспомнила Мари. -- Она сказала, что Древняя восстанет!
   "-- Она должна вернуться..." -- Подсознание вторило словам ее мучителя, желая окончательно свести с ума.
   -- Леди Ланье прекрасно известно, чего стоит опасаться, -- голос Мариуса звучал отстраненно. -- Еще несколько лет назад я бы и сам не поверил, но, -- заклинатель запнулся, как будто подбирал слова, а затем посмотрел прямо на Мари. -- Ты излечила Гаррета от ранения, которое должно было отправить его к праотцам. Ты соединила силу клинков, которые являются частями древнего оружия, и ты...
   -- Можешь сотворить заклятие, которое никто не в силах прочитать, -- закончил за мага Гаррет.
   Маккивер нахмурился, между его бровей залегла глубокая морщинка, появлявшаяся всегда, когда он был чем-то обеспокоен.
   -- Поверил, наконец, -- улыбнулся Моргот.
   -- В магии Мари я не сомневаюсь. Но то, что какая-то древняя ведьма может восстать из мертвых, -- он покачал головой. -- Кто знает, что это за заклятие, и заклятие ли вообще?
   -- Думай, как хочешь, Гаррет, -- развел руками Мариус.
   -- Так вот чего он хочет? Вот почему он мучает меня! -- ее голос предательски дрогнул.
   -- Лиам ни перед чем не остановится. Ты нужна ему, Марилли, -- заклинатель тяжело вздохнул. -- Кхалесса и есть та сила, которую они намереваются возродить. В Братстве верят, что когда она умирала, то прокляла заклинателей. Проклятье это заключалось в том, что сила однажды покинет нас навсегда, и мы ничем не будем отличаться от людей. Когда это случится, в своем отчаянии мы вновь воззовем к ней. Великая вернется, а вместе с ней и магия, которая угасает с каждым поколением. Только вот я сомневаюсь, что они до конца понимают, насколько велика цена такой силы.
   Мариус убрал руки в карманы.
   -- Последователи Кхалессы высекли на камне знание, способное вернуть их госпожу к жизни и спрятали, перед тем, как их всех убили. Тысячи лет прошли прежде чем Дамьетта, захваченная Братством, открыла свои сокровища безумным фанатикам. Но их разочарованию не было предела, когда они поняли, что заклятие не прочесть. С тех пор прошло несколько веков, и члены Братства нашли другой способ, -- после этих слов, Моргот выразительно посмотрел на Марилли.
   От этого взгляда ей сделалось нехорошо. По спине пробежали мурашки, будоража и пугая до чертиков.
   -- Ты их самый страшный эксперимент, Лапонька, -- слова заклинателя прозвучали с сожалением. Мари ожидала, что маг скажет что-то еще, но он не проронил ни звука.
   -- Я не понимаю, как? Почему я?
   Она с мольбой посмотрела на Мариуса. Хмурый и напряженный Гаррет выжидающе сверлил его взглядом.
   -- Я и так рассказал слишком много, -- Моргот повернулся с явным намерением уйти.
   -- Мариус, прошу вас! -- Мари ухватила заклинателя за руку.
   -- Мне известно только то, что твоя мать была одной из тех, над кем они ставили опыты. Ты человек, Марилли, но в твоих жилах течет кровь твоего отца -- заклинателя. Очень могущественного, стоит отметить, -- Моргот высвободился из ее хватки.
   -- Кто он? Мой отец? Вы ведь знаете! -- мужчины переглянулись, а она пошептала: -- Вы оба знаете.
   -- Лиам, -- глухо отозвался Гаррет. -- Лиам Рималли твой отец.
   "-- Мы с тобой связаны..."
   Мир покачнулся, и Мари в одночасье поняла, что он уже никогда не будет прежним. Стало трудно дышать, на глаза навернулись слезы. Она закусила губу. Встретиться лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром, а после узнать, что он приходится тебе отцом -- не это ли изощренная и жестокая шутка судьбы?
   -- Мари, -- позвал Гаррет и шагнул к ней.
   Она ничего не знала о собственном прошлом, а о многом предпочитала не вспоминать, потому что это было очень больно.
  

* * *

   Как и все дети, Марилли думала, что мама всегда будет рядом с ней и никогда не случится ничего плохого. А самое страшное, что может произойти с ней самой -- это пара ушибов и ссадин, невыученные уроки да рыбные котлеты, приготовленные бабушкой. Как же сильно она тогда ошибалась!
   В тот день из школы ее забрала тетя Элизабет. Когда они оказались, дома, то застали там доктора. Давина выглядела бледной и изможденной, ее мучила головная боль, и время от времени повышалась температура. Седовласый врач сказал, что это грипп, прописал лекарства и заверил, что скоро все должно пройти. Но все только начиналось.
   Тем вечером маленькая Марилли слышала разговор женщин и крик бабушки:
   -- Это плата за грехи и темные желания, которым ты поддалась, не думая о последствиях! Я предупреждала, но ты не слушала меня! Слишком поздно ты поняла, какое он чудовище. О Мари я позабочусь, но в будущем ее ждет судьба страшнее твоей. Рано ли поздно он найдет ее!
   Давине с каждым днем становилось только хуже. Молодая женщина сгорала, как свеча -- стремительно и неотвратимо. Со временем она потеряла сон и аппетит, постоянно что-то бормотала и перестала узнавать близких. Марилли не пускали к матери, но однажды вечером девочка прокралась к ней в спальню. В бледном существе она с трудом смогла узнать некогда красивую женщину: густые темные волосы поседели, лицо осунулось, а во взгляде горел лихорадочный огонь. Мари не испугалась, подошла к кровати и легко прикоснулась губами к холодному лбу матери.
   -- Марилли, -- послышался еле слышный шелест ее голоса. -- Ты так похожа на него, но глаза у тебя совершенно чужие. Иногда я думаю, а есть ли в тебе хоть что-то от меня?
   Бледное подобие улыбки появилось на губах, когда она подняла дрожащую руку к щеке дочери. Мари смахнула слезы.
   -- Мамочка, ты ведь поправишься? Я слышала, о чем говорят бабушка с тетей Элизабет. Ведь это все неправда? Ты же не оставишь меня, мам?
   Давина вымученно улыбнулась, и было видно, что даже это дается ей с огромным трудом.
   -- Не вини меня, когда узнаешь всю правду, Марилли. Я очень его любила, была глупа и наивна...
   Она прикоснулась к цепочке на ее шее.
   -- Храни оберег, пока слуга Маары не заберет его. А свой, -- она приложила ладонь к груди, где под тканью сорочки был такой же кулон. -- Я заберу с собой, чтобы он не нашел меня даже после смерти.
   Давина умерла на следующее утро.

* * *

   Последние слова матери Марилли всегда считала лихорадочным бредом. Она никогда их не забывала, а повзрослев, решила выяснить кем был ее отец. Но любые вопросы пресекались на корню: сначала бабушкой, а после и Элизабет. Однажды опекунша пришла в ярость, когда застала Мари, разбирающую документы и старые вещи матери. Тогда тетя сказала, что ее отец давно умер.
   -- Он был преступником, Марилли! -- кричала женщина.
   Она не поверила и не оставила попыток. Но Мари даже имени его не знала, а несколько лет жизни матери оказались вырванными из книги страницами. Давина не закончила школу, и однажды просто исчезла из родительского дома, а когда вернулась, была уже на последнем месяце беременности.
   Со временем Мари окончательно смирилась с мыслью о том, что правды ей никогда не узнать.
  

* * *

   Она слышала удаляющиеся шаги заклинателя и чувствовала на себе пристальный взгляд Гаррета.
   -- Как давно ты знал?
   -- Достаточно.
   Марилли не могла понять, что чувствует. Горечь обиды, страх перед неизвестностью.
   -- Лиам Рималли, которого я знал, умер очень давно, -- он подошел еще ближе. -- Я знаю это, потому что чувствовал боль от разрушающихся уз. Боль, которую нельзя сравнить ни с чем. Понятия не имею как ему удалось одурачить всех. А с твоим появлением этот мир встал с ног на голову. Я догадывался, но не знал, как тебе обо всем рассказать.
   Мари всхлипнула и, поддавшись порыву, обняла Гаррета. Ей это было нужно. Когда он положил теплые ладони на спину, она уже не чувствовала напряжения и горького привкуса безысходности.
   -- Я понимаю, правда понимаю, просто... это все в голове не укладывается.
   Он перебирал ее волосы и не выпускал из объятий. Было так хорошо просто стоять и молчать -- рядом с тем, в ком так отчаянно нуждаешься. За то короткое время, что они провели вместе, он стал ей необходим, как солнце, как воздух -- всему живому.
   -- Сейчас тебе стоит отдохнуть, а завтра мы во всем разберемся.
   Марилли нехотя отпустила его и ощутила чувство утраты, словно лишилась части себя.
   -- Пойдем, я провожу тебя, -- Маккивер улыбнулся, а она вдруг прикоснулась к шее.
   -- Гаррет.
   Он поднял брови.
   -- Кулон на шее Кхалессы. У меня был такой же.
   -- Был?
   -- Я потеряла его четыре года назад.
   Мари чувствовала себя маленькой девочкой, сообщающей родителю, что потеряла дорогую игрушку.
   -- Ты уверена? -- уточнил Гаррет.
   -- Очень похожий. Такой же был у мамы и у Элизабет.
   -- Тогда это многое объясняет.
   -- Что именно?
   -- То, почему Лиам не добрался до тебя раньше, -- он внимательно посмотрел на Мари. -- Это оберег. Очень сильный древний артефакт, сотворить который сегодня не под силу никому. Если верить любимым сказкам Мариуса, Кхалесса и ее приближенные носили подобные. Магия в украшении скрывает своего владельца от других заклинателей, защищает от магического воздействия. Всем известно, что артефакты сохранились до нашего времени, но вот кто ими обладает, -- Гаррет пожал плечами. -- Значит, у Элизабет есть такой же оберег?
   Марилли рассеянно кивнула, не до конца понимая, к чему он клонит.
   -- Тогда есть шанс спрятать тебя от Лиама. Нужно только навестить ее.
   Она вздрогнула.
   -- Не думаю, что это хорошая идея.
   После случившегося с Джеймсом, Элизабет настояла на том, чтобы ее поместили в клинику, и сделала для этого все.
   -- У нас нет другого выхода. Нужно использовать любую возможность. Прятаться здесь скоро будет нельзя, магия Мариуса имеет свои пределы.
   Какое-то время они просто молчали. Маккивер разглядывал картину, а после повернулся к ней.
   -- Решим все завтра.
   За размышлениями Мари и не заметила, как они поднялись наверх и оказались у дверей в комнаты. Сколько же всего она узнала за последний час!
   -- Значит Кэт... -- она неуверенно замерла перед дверью.
   -- Твоя кузина, -- подсказал Гаррет.
   -- А Лайнел был моим дядей.
   -- Думаю, король был бы рад узнать о племяннице, -- Маккивер грустно улыбнулся, а затем, взяв ее за руку, посмотрел с хитрым прищуром. -- Миледи, -- это обращение он произнес с особой интонацией и коснулся губами ее руки.
   -- Ты смеешься надо мной? -- шутливо возмутилась она и шагнула к нему.
   -- И в мыслях не было, -- хрипло прошептал Гаррет и, притянув к себе, поцеловал.
   Ее губы без колебаний подчинились его властному напору. Она провела ладонями по его широким плечам и обняла, прижимаясь теснее. Проблемы, опасения, тяжелые раздумья -- исчезли, растаяли во всепоглощающем жаре поцелуя. Со всей страстью и нежностью Марилли отвечала Гаррету, стараясь запечатлеть в памяти каждое движение губ, каждое прикосновение его сильных рук.
   Давно ей не было так хорошо. Он сжимал ее в объятьях -- крепких и нежных одновременно. Мари словно погрузилась в теплый океан, где чувственные волны мягко накатывали одна за другой. Казалось, она вот-вот взорвется от наслаждения.
   -- Если мы сейчас не остановимся, -- прерывисто произнес он. -- Я за себя не ручаюсь.
   Мари не хотелось останавливаться. Ей было все равно, она ловила момент. Она слышала как гулко билось его сердце в такт ее собственному, а горячее дыхание опаляло кожу. Мари смущенно опустила взгляд и перевела дух.
   -- Доброй ночи, Марилли.
   Маккивер поцеловал ее в макушку и провел рукой по волосам.
   -- Доброй, -- прошептала она, понимая, что уснуть ей уже не удастся.
  
  
  

Глава XIV

Западня

-- 25 --

  
   Сентябрь, 2010 год
   Швейцария. Базель
   Гаррет Макквивер
  
   Осень я ненавидел. Воздух отдавал влажной прохладой, которой тянуло со стороны Рейна, с нотками чего-то мускусного и горького. Тяжелые тучи нависли над городом, накрапывал мелкий дождь, обещающий перерасти в ливень.
   Впереди виднелись очертания Кафедрального Базельского собора -- его высокие шпили тянулись к самому небу. По площади перед храмом прогуливались туристы, но их становилось все меньше.
   -- В детстве я очень любила это место, -- тихий голос Мари заставил меня отвлечься от хмурых, под стать погоде, мыслей. Она сидела рядом и задумчиво смотрела в окно. На ее губах играла улыбка.
   -- Я часами могла гулять по площади и любоваться этими удивительными фигурами.
   Ее восхищение этим местом и воспоминания были очень яркими. Я слушал Мари с улыбкой и с интересом ловил каждое ее слово. Для меня стало важно слышать ее голос и смех каждый день. И неважно, о чем она говорила, что делала, главное, я точно знал, что не безразличен ей. Тот поцелуй оказался красноречивее любых слов. Мне стоило огромных усилий отстраниться от нее и не поддаться желанию. Давно я не испытывал ничего подобного. Настолько давно, что забыл, каково это. Ведь я любил лишь однажды, а после просто брал что хотел, не растрачиваясь на то, что считал ненужным -- на чувства.
   С появлением Мари все изменилось. Стена, благодаря которой я отгораживался от эмоций и подавлял в себе монстра, постепенно разрушалась. Зверя сдерживали магические ловушки, а рядом была та, кому удалось достучаться до Гаррета, умевшего любить. Было невыносимо волнующе прикасаться к ней и чувствовать ответные ласки и поцелуи. Но поступить так, как поступал всегда, я не мог. Она заслуживала большего.
   -- Ты был там? -- она кивнула на собор.
   -- Давно.
   -- Как давно? Лет пятьсот назад?
   -- Четыреста, -- в тон ответил я, и мы засмеялись.
   -- Давай сходим туда? -- она с надеждой посмотрела на меня.
   -- Боюсь, Мариус не обрадуется, если мы задержимся.
   Заклинатель не разделил моего энтузиазма, когда услышал об обереге, и будто воды в рот набрал. Его молчание действовало мне на нервы. Вытягивать клещами все, что ему известно, у меня не было ни желания, ни времени.
   Я уговаривал Мари остаться, но она оказалась непреклонна. За поместьем постоянно следили, и нам пришлось выжидать. Несколько дней в стенах пыльного особняка показались мне самыми долгими за все мое существование. А новости о том, что происходило в обществе заклинателей, не радовали.
   Лиам собрал Совет, на котором присутствовали даже инквизиторы, и объявил себя законным наследником королевского трона, и что отныне, все они должны подчиняться Братству. Те, кто осмелятся пойти против, будут уничтожены. В могуществе восставшего из мертвых Рималли никто не сомневался, так что если верить юному стражу Мариуса, почти все лидеры семей присягнули новому королю.
   Аластар Редмонд -- глава Ордена, не остался в стороне и заключил союз с новым главой Совета Верат. Александр был в бешенстве. Мальчишка постоянно повторял, что его отец не предатель и знает, что делает. Я не стал разочаровывать юного инквизитора. Его слепая вера в отца была слишком сильна. Придет время, и он поймет, как сильно заблуждается.
   Моргот, укрывший нас в своем доме и не явившийся на ковер к новому лидеру, стал персоной нон грата[11]. Теперь не только члены Братства, но и другие заклинатели, желающие выслужиться перед королем, пойдут на все, чтобы захватить беглецов. Мы оказались между молотом и наковальней -- удара можно ожидать с обеих сторон.
   Новости поступали ежечасно, а время тянулось как резина. Когда Мариусу удалось отвлечь внимание верных псов Братства, мы направились в Базель. Заклинатель дал ключи от коттеджа своей семьи, который находился в пригороде столицы кантона, и рассказал Мари как активировать магическую защиту, на случай, если возникнут проблемы.
   Мы выехали на рассвете. Я гнал автомобиль на запредельной скорости, словно нас преследовала стая разъяренных ликанов. И только когда до города осталась пара миль, я позволил себе расслабиться. Почти. Я волновался за свою подопечную. Даже несмотря на то, что она обещала использовать нашу связь, если что-то пойдет не так. Кэт искренне обрадовалась, узнав, что теперь у нее есть кузина. Это помогло ей отвлечься от мыслей об отце. Принцесса была единственным ребенком в семье и всегда мечтала о сестре или брате, о чем не раз мне говорила.
   -- Да, ты прав, -- разочарованно вздохнула Мари, соглашаясь.
   -- Когда все это безумие закончится, -- тихо проговорил я, подавшись вперед. -- Я покажу тебе места куда более красивые: Нотр-Дам де Пари, Руанский собор.
   -- Обещаешь? -- так же тихо спросила она, глядя на меня искрящимися от восторга глазами.
   -- Даю слово.
   Крупные капли дождя звонко забарабанили по крыши "форда". Машину нам любезно одолжил Моргот. Но я несколько скучал по своему автомобилю, оставшемуся в гараже резиденции Рималли. Теперь путь туда был заказан.
   Мне совершенно не хотелось выходить, но времени оставалось все меньше. Пусть нас и не преследовали, дурное предчувствие не покидало меня ни на минуту.
   -- Ты можешь остаться в машине, -- предложил я, заранее зная каков будет ответ.
   -- Нет, я хочу ее увидеть! -- уверенно заявила Мари. -- Наверное, это странно. Она отказалась от меня, ее стараниями я оказалась в клинике, но... Она единственный родной мне человек, была им. Я действительно скучала по ней.
   -- Разговор может получиться непростым. Дело в том, что... -- я не успел договорить, Мари взяла меня за руку.
   -- Все будет в порядке, правда. Я и так слишком долго жила в неведении. Настало время расставить все по своим местам.
  

* * *

   Машину пришлось оставить ниже по улице, чтобы не привлекать внимания. Почти бегом, под усилившимся дождем мы преодолели несколько кварталов, и Мари указала на нужный дом. Облицованный серым гранитом, с декоративными башенками и узкими окнами. Задний двор, обнесенный низкой оградой из кованого ажура, был усажен подстриженными кустарниками и каштанами. Мы поднялись по ступенькам на полукруглое крыльцо, и Мари в нерешительности замерла перед дверью. Я уверенно кивнул ей, и она постучала. Ждать долго не пришлось.
   Дверь открылась и тут же закрылась прямо у нас перед носом.
   -- Тетя Элизабет? -- Мари растерялась.
   -- Убирайтесь прочь! -- раздался голос женщины.
   Радушный прием, ничего не скажешь. Марилли посмотрела на меня, а я понял, что пришло время брать инициативу в свои руки.
   -- Элизабет, откройте дверь! Иначе, клянусь Тьмой, я вышибу ее!
   Прошло несколько долгих минут, прежде чем дверь все-таки открыли.
   -- Так вот как ты отплатила мне за все, что я для тебя сделала?! Привела на порог моего дома убийцу! Монстра!
   Тучная женщина, далеко за пятьдесят, в круглых очках с толстыми линзами смотрела на меня в упор, но обращалась к Мари. У Элизабет были рыжие волосы, собранные на затылке в тугой пучок и стянутые сеткой. В карих глазах полыхал гнев. Она поправила пестрый платок на плечах и ткнула в меня пальцем, на котором красовался вычурный перстень с рубином.
   -- Кровавый след тянется за ним с незапамятных времен!
   -- Я тоже рад знакомству, мадам, -- ядовито отчеканил я и бесцеремонно перешагнул через порог, оттесняя женщину в сторону.
   -- Как ты узнала, кто он? -- удивилась Мари.
   Элизабет отступила, и она неуверенно вошла в дом следом за мной.
   -- Она Видящая, -- осматриваясь, пояснил я, прежде чем та успела открыть рот. -- Есть люди, которые способны видеть магию и все, чего она касалась. Их не обманешь ни иллюзией, ни мороком. Сегодня во всем мире видящих наберется не больше сотни.
   Спасибо Мадлен. Благодаря ей я знал об этой женщине все. Мари назвала тетку экстрасенсом, и я сразу попросил леди Хастис о помощи. Конечно, Элизабет могла оказаться и обычной шарлатанкой, как тысячи других, но учитывая происходящее, стоило проверить. Я оказался прав.
   Способности видящих передавались от родителя к ребенку. Редкий феномен, с которым я почти не сталкивался. После деяний Папской Инквизиции, людей с даром видеть магию заклинателей значительно поубавилось. Вспоминать об этом не принято, но бытует мнение, что все проходило не без ведома самих магов. Все видящие находились под неусыпным контролем Совета и Ордена. Мадлен нашла об этой женщине немногое, так как последние двадцать пять лет она считалась без вести пропавшей.
   -- Ведь я прав, Элизабет? Или Ингрид?
   Ингрид Вебер -- ее настоящее имя. Именно под ним она числилась в записях Ордена и Совета, как и многие из ее предков. Веберы иммигрировали в Швейцарию из Берлина в начале прошлого века. Ингрид исчезла из поля зрения заклинателей, скрывшись за магией амулета. Изменила имя и переехала из одного конца города в другой. Она пряталась у них под самым носом.
   Лиам наверняка перевернул мир в поисках дочери -- в то время как сила древних артефактов укрывала Мари в его родном городе. Я бы позлорадствовал, но для начала мне хотелось выяснить, кто столь виртуозно обвел вокруг пальца Братство. После встречи с Эрнессой открылось много интересных деталей. Ее мать, Эрика Ланье, помогла Давине сбежать от Лиама. Только я сомневался в том, что Эрика действовала в одиночку. Что-то ускользало от меня, и я никак не мог понять, что именно.
   -- Я отказалась от своей прежней жизни. Сейчас это не имеет значения.
   Я почти не слушал ее и осматривался по сторонам. Непримечательные пастельные тона, удобная мебель. Серая кошка, дремавшая на диване в гостиной, навострила уши и уставилась на меня. С животными я не ладил. Они спешили прочь, чуя Зверя. Этот клубок меха не стал исключением. Она вскочила, выгнула дугой спину, зашипела и убежала.
   -- У меня нет того, за чем вы пришли. Лучше уходите.
   Я ожидал услышать нечто подобное.
   Бегло просмотрев немногочисленные фотографии над каминной полкой, я остановил взгляд на одной из них. На фото Мари было не больше пятнадцати. Заплетенные в две косы темные волосы, легкий летний сарафан и блеск золотой цепочки на шее. Она обнимала Элизабет, которая выглядела гораздо моложе. Открытые и искренние улыбки на лицах. Похоже, что тогда они были счастливы, были настоящей семьей. Пока Ингрид не выставила свою воспитанницу из дома.
   Глядя на Элизабет, я понимал, почему она так поступила. Она боялась, что Лиам найдет их. Видящая избавилась от дочери заклинателя, предоставляя той заботиться о себе самостоятельно. Тот же страх заставил ее отправить Мари в клинику. Эта женщина делала все, чтобы не пересекаться с миром, видеть деяния которого была способна с рождения. Я хорошо знал вкус этого страха, пусть и не ощущал его из-за магического металла. Мерзкий, как скисшее молоко. Трусов и предателей я презирал. Эта женщина была мне противна.
   -- Все серьезно, Элизабет, -- я вернул фото на место. -- Нам нужен оберег, без него мы не уйдем.
   Ингрид рассмеялась.
   -- Я гораздо раньше тебя осознала насколько все серьезно, ликан! Повторяю еще раз, у меня нет того, что вам нужно.
   Она обхватила себя за плечи и старалась не смотреть ни на меня, ни на свою воспитанницу.
   -- Элизабет, -- мягко попросила Мари.
   -- Вы не слышите меня? -- взвилась женщина. -- Она забрала его, как и обещала!
   -- Она?
   Нехорошее предчувствие, горечь догадки мгновенно овладели мной. Выражение лица Элизабет говорило само за себя. Не единожды мне доводилось видеть маску отвращения и ужаса, когда люди говорили о ней. Я понял, кто эта "она" еще до того, как задал свой вопрос. Понял, и в то же время не хотел верить.
   -- Она всегда являлась под ложной личиной, но я видела ее истинный лик! Обезображенное чудовище. Слуга Мааре и последовательница Мойр, которая видит чужие жизни!
   -- Вы слишком хорошо осведомлены. Этих имен сегодня не произносят даже заклинатели.
   -- Заклинатели добровольно пожелали забыть о своей страшной истории. Они предпочли ей сладкую ложь и укрыли ее вуалью легенд. Но ей известно все! Ради этого она и живет столько веков!
   -- Ты понимаешь, о ком она говорит? -- Мари в недоумении обратилась ко мне.
   -- Понимает, прекрасно понимает! -- Ингрид осмелела. -- С ней он прошел через Вечность, и до сих пор остается послушной марионеткой в ее руках, как и мы все!
   Я сделал шаг, видящая отступила и победно улыбнулась. Ей удалось задеть меня.
   -- Ты думаешь, Давине удалось сбежать только потому, что заклинательница Ланье была столь великодушна? -- она смотрела с вызовом. -- Оракул стоит за всем! Столетиями, она предавала заклинателей и Братство, играя то за одних, то за других. У нее свой интерес!
   Я отвернулся.
   Многоликая! Проклятая бестия! Какую бы игру она ни вела, она проиграла. Посланное мне видение было знаком отчаяния. Лиам явно догадался, кто обманывал его. Я бы и сам с удовольствием придушил ее. Мне было плевать, когда это все началось и что ее связывает с Братством. Она знала, что Лиам выжил, и что затевает.
   Теперь все встало на свои места. Достать древние артефакты могла только Многоликая. Она спрятала Марилли, а когда пришло время, забрала амулет. Но такая магия не иссякает сразу. Мари носила украшение всю жизнь, и прошли годы, прежде чем сила развеялась. Хитрая ведьма все рассчитала. Но где она сейчас? Это было частью ее плана, или же что-то вышло из-под контроля? Ясно только одно -- я был непроходимым идиотом. Пешкой на шахматной доске.
   В камине что-то затрещало. Поленья давно догорели, остались только тлеющие угли и странный запах. Я приблизился и зачерпнул горсть золы. Пропустив пепел сквозь пальцы, отряхнул руки и недобро посмотрел на хозяйку дома.
   -- Вам пора уходить, -- напряженно произнесла видящая.
   Если бы не оковы, я бы ощутил этот запах еще за порогом дома. Запах аконита.
   Элизабет отпрянула, но наткнулась на стену. Мари тихо охнула, когда я сжал горло ее опекунши. На лбу женщины выступил пот, очки съехали на бок. Она вся тряслась. Ее страх доставлял мне удовольствие. Она считала меня чудовищем, и я решил показать насколько она права. Чудовище -- отличная маска, чтобы заставить окружающих бояться.
   -- Неужели тебе безразлична ее судьба? -- я почти рычал и с превеликим удовольствием свернул бы ей шею. -- Ты растила ее как дочь!
   -- Гаррет, прошу. -- Марилли осторожно коснулась моей руки, с тревогой заглядывая в глаза.
   -- Она никогда не была мне дочерью!
   Мари вздрогнула. Сказанное ударило, как пощечина, а от следующих слов, она сжала губы, чтобы не заплакать.
   -- Мерзкая тварь, вот кто она! Ей не место в нашем мире! Давина обрушила на мою голову гнев Братства, когда оказалась на пороге этого дома. Только потому, что Многоликая, -- имя Оракула она почти выплюнула мне в лицо, -- предоставила защиту, я согласилась помочь. Я отказалась ото всего: от семьи, от нормальной жизни -- ради нее. И что я получила взамен? Страх? Пожизненное заточение в четырех стенах и ожидание неизбежного...
   Элизабет захрипела -- я сдавил ее горло, а затем резко отпустил. Видящая рухнула на колени, давясь слезами и судорожными рыданиями.
   -- Лиам... он... сказал, что вы придете...
   Я присел рядом, чтобы смотреть в глаза трусливой предательницей.
   -- И ты решила оказать ему услугу? Чтобы сберечь свою шкуру? -- из моего голоса пропал гнев, и взамен появился леденящий душу холод.
   Раскрасневшаяся и растрепанная, она взирала на меня с ненавистью.
   -- Будь ты проклят! -- осипшим голосом произнесла женщина.
   -- Уже давно, -- равнодушно отозвался я.
   Раздался вой. Протяжный и далекий.
   -- Это еще что такое? -- Мари вытирала слезы, когда я повернулся к ней. Вой повторился вновь, и она подняла на меня испуганный взгляд.
   -- Берсеркеры.
   Только эти твари чуют аконит за многие мили. Ликаны, на всю жизнь заключенные в волчьей шкуре. Вплоть до пятнадцатого века, пока Совет не запретил лишать ликанов человеческой сущности, большинство семей осознанно обращали своих стражей в берсеркеров. Они были намного свирепее и выносливее, невосприимчивы к магии. Заклинатели намеренно жгли аконит перед битвой, приводя их в неистовство.
   Сталкиваться в бою с этими существами мне не доводилось. Меня обратили, когда мир и относительный порядок были уже установлены, а ожесточенные схватки за власть и территории уступили место деловым переговорам. Но для Лима и его Братства запреты отныне не в чести. Я знал одно: берсеркерам рубили головы или, если удавалось, пронзали сердце. Это единственное, что могло их остановить. Они проходят сквозь преграды и щиты, им нипочем сильнейшие боевые заклятия.
   -- Быстрее! Нужно уходить, -- я потянул Мари к выходу, и заметил, как Элизабет взяла ее за руку.
   -- Прости меня, Марилли, -- пробормотала женщина.
   Девушка кивнула и нагнала меня у дверей. Мне было невыносимо видеть ее разбитой и опустошенной, но времени на разговоры и утешения не оставалось. Мы в спешке покинули дом, и оказались на улице.
   Дождь лил как из ведра. Он прибивал к земле все запахи, застилал зрение и заглушал звуки. Ливень делал ликанов уязвимыми, но Берсеркеры были не просто ликанами. Они не дышали, не полагались на запах, чтобы перемещаться, им не нужна была скорость тела, лишь скорость мысли. Существа, не знающие пощады и усталости, отменные охотники и бойцы. На ходу я объяснял Мари, кто такие берсерки.
   Улицы оказались пустынными. Город как будто вымер, утопая в потоках воды и магических волнах. Ненастье, порожденное магией. Иллюзия, призванная укрыть от людских глаз то, что видеть им не полагается. Творение не одного заклинателя. Члены Братства объединили силы, чтобы сплести заклятие, которое не использовалось со времен кровопролитных войн.
   Рычание, вой и лязг зубов, сравнимый с лязгом стали, раздались совсем близко. Так просто убежать не получится -- я прекрасно это понимал.
   Вымокшие до нитки, мы остановились посреди улицы.
   -- Слушай меня внимательно! Ты должна снять с меня ловушки и бежать к машине, -- я вложил ей в руку ключи. -- Будешь ехать, не останавливаясь, до самого Беттингена!
   Рык за спиной говорил, что мы уже оказались в западне.
   Их было двое. Огромные, с широкой холкой, мощными челюстями и сильными лапами. Они наступали неотвратимо. Тот, что шел первым -- крепкий, статный грязно-серый волкодав с всклокоченной шерстью и черными глазами. Он смотрел прямо на меня, в его глотке клокотал низкий рык. Второй был куда мельче своего сородича и держался позади. Неоднородный цвет шерсти с темными вкраплениями. Морда более вытянутая и узкая, янтарная радужка глаз с вертикальным зрачком. Надорванное левое ухо.
   Это были матерые убийцы, и отнюдь не молодые волки. Раньше стражей обращали как только они достигали переходного возраста. Молодых мальчишек готовили с самого рождения, обучали. Стать берсеркером считалось высшей привилегией. Но заключение в волчью шкуру без возможности обратного превращения со временем лишало их человеческого мышления. Они становились заложниками инстинктов. Как и эти двое. Их целью было загнать добычу, подобно охотничьим псам, и ожидать, пока не подоспеет охотник. Мы продолжали пятиться, а они наступать. Я чувствовал, как дрожит Мари в насквозь промокшей одежде. Ливень усиливался.
   Я прикидывал, сколько времени мне потребуется на обращение, если она разрушит магию браслетов и побежит. Успею ли я перехватить псов, чтобы они не кинулись следом за ней? Думать, как после справлюсь с внутренним Зверем, я не стал. Решать проблемы нужно по мере их поступления.
   Мари вскрикнула и с силой сжала мою руку. Смазанная темная тень вынырнула из переулка и пелены дождя и обрушилась на берсеркера с янтарными глазами.
   Это был ликан.
   Дождевая мгла, бесшумное появление -- все это дало ему преимущество. Воспарив в прыжке, он приземлился на волка и вцепился ему в горло, разрывая плоть, мышцы и сухожилия. Кровь хлынула на асфальт сплошным потоком, а болезненное рычание утонуло в булькающих звуках. Мокрая бурая шерсть ликана стала черной. Он метнулся в сторону, поднимая столб алых брызг -- как раз в тот миг, когда второй берсеркер обернулся. Преимущество было потеряно. Серый волкодав яростно взвыл и бросился на того, кто расправился с его собратом.
   Мне оставалось только наблюдать за разворачивающимся безумием. Напасть на двух берсеркеров -- сродни самоубийству. У меня все еще была возможность обратиться и спасти шкуру глупца, но я не успел.
   Прогремел гром. Он заглушил болезненный вопль ликана, когда пасть волкодава сомкнулась на его лапе. Сорвался порыв пронизывающего до костей ледяного ветра. Я обернулся и увидел отступающую Мари. По ее лицу стекала дождевая вода, а руки были охвачены индиговым светом.
   Вновь громыхнуло -- и волков отбросило друг от друга. Ликан вписался в припаркованное у обочины авто, а берсеркер с шипящим рыком пролетел кувырками несколько метров, вскочил и вновь ринулся в бой. Он не успел подобраться для прыжка, как его, словно плюшевую игрушку, подкинуло в воздух. Ветер закрутил дождевые струи в воронку, образовывая над завывающим волкодавом мешок, постепенно заполняющийся водой. Мне доводилось видеть многое, но подобное управление стихией я наблюдал впервые, равно как и магическое воздействие на берсеркера. Волк тонул в коконе, закручивающемся спиралью. И вновь это чувство -- время как будто остановилось, а с третьим громовым раскатом мешок лопнул, обрушив всю воду на наши головы. Бесчувственное тело берсерка шлепнулось на дорогу.
   Бурый ликан отряхнулся и застыл каменным истуканом, а затем, щелкнув острыми зубами, сорвался с места и скрылся в переулке, из которого появился.
   -- Со мной все хорошо, -- поспешно ответила Мари, предупреждая мой вопрос. Она смотрела туда, где только что стоял ликан. -- Кто это был, и куда он убежал?
   -- Он вернется, -- ответил я, обнимая ее. -- Ты вся дрожишь. В машине есть плед. Пошли, тебя нужно согреть.
   Автомобиль стоял там, где мы его оставили, и стоило нам оказаться возле него, как дождь резко прекратился. Отыскав в багажнике плед, я накинул его на плечи Мари. Она вымученно улыбнулась и собиралась что-то сказать, но так и не произнесла ни слова. Во все глаза она смотрела на кого-то за моей спиной.
   -- Эдгар? -- удивленно выдохнула она.
   Бывший страж короля широко ухмыльнулся. Он подошел к нам и закинул в багажник мокрую рубашку. Глубокие царапины от когтей на его плече постепенно затягивались.
   -- Кажется, я должен сказать тебе спасибо, красавица. Ты спасла мне жизнь.
   -- Ты как тут оказался? -- вопрос прозвучал несколько жестче, чем я рассчитывал.
   Его улыбка слегка поблекла.
   -- Я явился на зов и надеялся, что вы объясните, что происходит.
  
  

Глава XV

Превратности судьбы

-- 26 --

   Сентябрь, 2010 год
   Швейцария. Базель
  
   Марилли куталась в плед и убирала с лица мокрые волосы. В машине было тепло, но ее до сих пор колотило. Казалось, что дыхание арктической стужи поднимало волосы на затылке и пробирало до самых костей. Разрушительная сила всегда сопровождалась холодом, а дарующая блага и исцеление -- приятным теплом.
   Она не понимала, что делает. Страх загнанной в угол добычи, бешеный выброс адреналина. От одной только мысли, что нужно оставить Гаррета и бежать, подкашивались ноги. Их спаситель появился неожиданно и очень вовремя. Он уступал берсеркам. В его движениях не было смертоносной грации, ошеломляющей скорости и горящих неистовым огнем глаз. Только внезапность помогла ему справиться с противником. Эта картина так и стояла у нее перед глазами. Зверь с разодранным горлом умер на месте, захлебываясь кровью.
   Со вторым чудовищем оказалось куда сложнее. Когда зубы черного волка сомкнулись на лапе ликана, Мари ощутила, как внутри все оборвалось. Она готова была поклясться, что почувствовала что-то. Мимолетная вспышка, лишь миг, но этого оказалось достаточно. Стихия обрушилась на врага, ведомая только ее желанием -- убить свирепую тварь. Гаррет говорил, что никакая магия не может причинить берсеркеру вреда. Но, как оказалось, ее сила -- исключение.
   От воспоминаний задрожали руки. Она подтянула плед. Ночь медленно опустилась на город. Яркие огни проносились мимо с ошеломляющей скоростью. Вцепившись в ремень безопасности, Марилли следила, как они мелькают за окном.
   -- Что вы забыли в Базеле? -- расположившись на заднем сиденье "форда", Эдгар постоянно оглядывался назад.
   За ними следовали заклинатели. Сила, которую использовала Мари, не осталась для них незамеченной. Оставалось только одно: укрыться и сбить со следа гончих псов Лиама. Они предвидели подобное, когда покидали Беттинген. Мариус поведал ей, что нужно делать, и Мари молилась, чтобы все получилось.
   Хмурый Гаррет смотрел на дорогу, не замечая никого и ничего.
   -- Мы навещали мою опекуншу, -- нехотя призналась Марилли.
   Она вспомнила все, что произошло в доме Элизабет, что та ей наговорила. Элизабет или Ингрид? Она совершенно не знала эту женщину, которая всю жизнь скрывала от нее правду. Правду о матери и об отце, и о мире, к которому Мари принадлежала с рождения. Вся ее жизнь -- обман и фальшь. За нее давно все решили, даже не спросив, чего хочет она.
   Действительно, чего? Еще несколько лет назад она бы сказала, что хочет прожить оставшуюся жизнь с мужем, завести детей и просто быть счастливой. Но теперь...
   Мари украдкой посмотрела на Гаррета.
   -- Мы хотели забрать амулет, который укроет меня от... Лиама, -- имя отца она произнесла с заминкой.
   -- Хотели? Значит, амулет вы не добыли? -- Эдгар подался вперед, облокотившись на спинки передних кресел. Он взглянул на нее, а затем на Гаррета. -- Ты не мог сам все разведать и не подвергать ее опасности?
   -- Ты не мог бы сидеть спокойно? Или хочешь бежать вприпрыжку следом за автомобилем?
   Марилли заметила, как глаза Эдгара потемнели от злости.
   -- Элизабет сказала, что его забрала Многоликая, -- Мари попыталась разрядить напряжение.
   Она ощущала его с тех самых пор, как только появился бывший страж короля, и не могла понять в чем дело. К тому же, ее мучило любопытство. Кто эта Многоликая, и почему Гаррет так повел себя?
   -- Оракул? -- сидеть спокойно ликан не собирался. -- Выходит, твоя подруга замешана во всем?
   -- Да, -- бросил Маккивер и сильнее сжал руль.
   -- И она ничего тебе не рассказывала? -- подозрительно сощурился страж.
   -- С ней сложно вести беседы. Хотя откуда тебе знать, -- отмахнулся Гаррет, и добавил: -- Будь добр, помолчи.
   Обстановка накалялась, и Мари, наконец, разгадала природу напряжения между мужчинами. Оно плавило воздух, как горячая сталь кусок льда. Два грозных противника с неуемным темпераментом. Два зверя, и один старался подавить другого. Находиться в замкнутом пространстве слишком долго им было нельзя.
   -- Кто она? Эта Оракул? -- Марилли обратилась к Эдгару, стараясь отвлечь его и заодно получить ответы.
   -- Многоликая служит королевской семье почти восемьсот лет, -- ответил страж. -- Она видит будущее. Но поверь, ты бы не хотела столкнуться с ней лицом к лицу.
   Мари вскинула брови, но спросить ничего не успела. Ликан обратился к Гаррету:
   -- Между прочим, я все еще жду объяснений. Я слышал зов, и это, хочу сказать, несколько обескураживает.
   -- Марилли -- дочь Лиама, -- кратко пояснил Гаррет.
   Эдгар удивленно моргнул и с изумлением уставился на нее.
   -- Так вот в чем дело! -- он улыбнулся. -- Не думал, что испытаю нечто подобное.
   -- О чем вы говорите? -- не выдержала Мари. Она в растерянности смотрела то на одного мужчину, то на другого.
   -- Эдгар был связан кровными узами с Лайнелом, -- пояснил Маккивер. -- После смерти короля узы разорвались, но связь по кровной линии осталась, и именно она привела его сюда, к тебе.
   Перехватив ее ошеломленный взгляд, он продолжил:
   -- Магия на крови нерушима. Когда заклинатель умирает, то его страж, как правило, будет чувствовать зов ближайшего кровного родственника и неважно, связан он другими узами или нет. Но такое случается нечасто.
   -- Почему?
   -- Чаще всего умирают стражи. Обычно они первые принимают на себя удар, -- Эдгар отвернулся к окну.
   -- Или магия уз не срабатывает, -- добавил Гаррет. -- Сила непостоянна и неустойчива, она не поддается объяснениям. Но те стражи, которые слышат зов -- лучшие из защитников. Они способны чувствовать опасность заблаговременно. Говорят, бывали случаи, когда ментальная связь между ликаном и его подопечным была обоюдной.
   -- С тобой случалось подобное? -- заинтересовалась Мари.
   Ей хотелось узнать как можно больше об этом мире и о том, как все в нем устроено. Узы, оракулы, предсказывающие будущее, древние кинжалы и проклятия. Голова шла кругом. Она до сих пор не могла поверить, что это все реально.
   -- Нет. Узы действуют на Зверя иначе. Я уже связан с Рималли. Их магия сделала меня монстром, и он подчиняется их силе. Если я не буду связан с кем-то из заклинателей, то буду чувствовать каждого из прямых потомков Ивоны Рималли. Эти метания невозможно назвать зовом. Им нет определения, они не изучены. Я единственный, кто живет так долго и служит заклинателям. Проклятые всегда были расходным материалом. Измененные десятками гибли в сражениях или от рук своих создателей, потому что представляли опасность.
   -- Значит, теперь мы тобой связаны? -- она повернулась, чтобы лучше видеть Эдгара.
   -- Нет, -- отрезал Гаррет. -- Для полноценной связи нужно провести особый ритуал. Обычно его проводят старшие заклинатели.
   -- Не думаю, что Моргот откажет нам, -- наклонившись к Мари, воодушевленно проговорил страж.
   Маккивер резко затормозил перед поворотом, и Эдгара отбросило назад.
   -- Мариус и без того слаб. Придется повременить и все хорошенько обдумать, -- Гаррет не разделял энтузиазма стража.
   Дальнейший путь они провели в молчании, и Мари наблюдала за дорогой. В этой части города ей бывать не приходилось. Особняки и коттеджи располагались на почтительном расстоянии друг от друга. Дом Мариуса оказался одним из последних. Серая лента асфальтированной дороги осталась далеко позади, как и соседние пустующие дома. У одного из них Мари увидела вывеску "Продается". Вокруг коттеджа высился забор. Гаррету пришлось выйти из машины, чтобы отпереть ворота. Когда колеса "форда" зашуршали по гравию подъездной дорожки, из-за деревьев показался двухэтажный дом из белого кирпича и облицованный диким камнем.
   -- Почему бы вам не использовать заклятие "Исчезающей мглы"?
   -- Слишком опасно.
   Так говорил и Мариус, когда они обсуждали возможные проблемы. Заклинатель объяснил, что сила, которой обладает Мари, непредсказуема. На сегодняшний день сплести заклятие, переносящее в пространстве, могут единицы.
   Автомобиль затормозил у небольшого фонтана. От дома к саду вела мощеная камнем дорожка которая исчезала за раскидистыми деревьями. Все вокруг выглядело ухоженным: дом не пустовал, вышколенная прислуга не забывала о своих обязанностях. Моргот уверял, что никто из заклинателей не знает об этом месте.
   -- Пойду, осмотрюсь, -- Гаррет выбрался из машины.
   Эдгар вышел следом, и Мари не осталось ничего другого, как последовать их примеру. Оставив на сиденье плед, она захватила небольшой рюкзак, который собрала перед отъездом: чистые вещи и атаме -- его пришлось взять по настоянию Маккивера.
   На улице было свежо и тихо. Лишь ветер шуршал листвой, сбивая с нее дождевые капли. Эдгар, переминаясь с ноги на ногу, остался стоять у машины.
   -- В чем дело? -- перекидывая лямку рюкзака через плечо, поинтересовалась Мари. Ликан был готов в любой момент сорваться с места, лишь бы не сидеть без дела.
   -- Я понаблюдаю за ними. Вдруг что-то пойдет не так.
   -- Эдгар, -- позвала Мари, когда он уже отошел на несколько шагов. -- Спасибо. Ты появился очень вовремя, -- она заправила растрепанные волосы за уши и благодарно улыбнулась.
   -- Не за что, -- он вернул ей улыбку. -- Теперь мой долг защищать вас, миледи.
   Обращение смутило ее.
   -- Я рада, что с тобой все в порядке, -- после той злополучной ночи они решили, что ликан погиб. -- Как тебе удалось выбраться? Мы думали, что ты...
   -- Те, кого члены Братства оставили убрать за собой, тоже так подумали, -- по лицу Эдгара скользнула тень, он недобро усмехнулся. Из-за шрама эта ухмылка показалась еще более зловещей. Марилли не хотела знать, что стало с теми людьми.
   Вернулся Маккивер, и Эдгар посмотрел на него:
   -- Я похоронил Лайнела на старом кладбище. Не семейный склеп, но выбора у меня не было. Эти ублюдки сжигали погибших на заднем дворе особняка.
   Гаррет сдержано кивнул, а ликан продолжил:
   -- Скажешь об этом принцессе. Она имеет право проститься с отцом.
   -- Сам скажешь, когда вернемся, -- Маккивер протянул руку, и Эдгар ответил рукопожатием.
   -- Поторопитесь, они близко, -- с этими словами он быстро пошел к воротам.
   -- Ты готова? Я нашел место, о котором говорил Моргот.
  

* * *

   В глубине сада находился декоративный пруд с беседкой, увитой плющом и скрытой под раскидистым дубом. Дерево -- отдельная достопримечательность. Огромный исполин с ветвистой кроной.
   "Мы черпаем свою силу от природы -- она является одним из прямых источников, как и все, в чем живет энергия. Даже человек может стать источником. Его можно опустошить разом, или же постепенно, и наблюдать, как жизнь покидает сосуд, превращая его в иссохшую мумию. Когда-то для этого держали рабов".
   Мари вспомнила ухмылку Мариуса, когда он проводил для нее краткий урок, не скупясь на подробности.
   "Сила из прямого источника велика, она отличается от той, что витает в эфире. Она не постоянна, и порой ее недостаточно. Так что люди все равно страдают. Чем больше силы будет забрано из эфира, тем хуже они будут себя чувствовать. Энергия покинет их, чтобы восполнить прорехи, созданные нашими заклятиями.
   Сплетенные из этой энергии заклятия самые мощные. Но никому из нас не хочется жить в пустыне, и потому мы почти не используем этот источник. И все же эфир восполняет белые пятна и за счет природы. За долгое время обитания на одном месте, как здесь, в кантоне, все вокруг постепенно становится невзрачным и серым. Люди списывают это на плохую экологию, глобальное потепление".
   Дуб был необъятным.
   -- Даже жаль, -- Гаррет тоже любовался деревом.
   -- Что с ним будет?
   -- Заклятие, что дал тебе Моргот, слишком сильное. Источник будет полностью опустошен.
   Мари достала из кармана рюкзака артефакт. Янтарный инклюз[12] с пузырьком воздуха внутри, не больше голубиного яйца, приятно холодил ладонь. Гладкий полупрозрачный камень со спиралями мутных разводов. Хорошенько присмотревшись, можно было разглядеть, как в пузырьке воздуха пульсирует энергия.
   "В нем уже содержится сила. Тебе ничего не придется делать. Как только камень окажется в земле у корней дерева, заклятие оживет. Главное -- не касайтесь марева".
   Мари неуверенно замерла, зажав в кулаке камень, и посмотрела на Гаррета.
   -- Что не так?
   -- Но ведь Мариус сказал, что если это использовать, то ты не сможешь услышать Кэт. Магия скроет нас.
   Скрестив руки на груди, Гаррет выглядел невозмутимым, но она уже научилась видеть сквозь эту маску. Сосредоточенный взгляд, сведенные брови. За внешним спокойствием скрывались сомнения.
   -- До рассвета осталась всего пара часов. Думаю, хватит, чтобы сбить заклинателей со следа. Будем надеяться, что ничего серьезного не произойдет.
   Помедлив, она опустилась у подножия дерева на колени и погрузила пальцы в рыхлую почву. Влажная после дождя она неприятно липла к рукам. Мари положила инклюз в ямку, засыпала сверху землей и поднялась. Ей не верилось, что все может быть настолько просто. Ничего не происходило. Мари повернулась к Гаррету.
   -- Так и должно быть?
   -- Мариус связал камень с этим местом и с землей, вложив силу заранее. Нам просто осталось запустить программу нажатием кнопки. Смотри.
   Мари проследила за его взглядом и замерла, приоткрыв рот. Из земли поднималось нечто напоминающее туман. Он бурлил, как пар над кипящим котлом, и оседал, расползаясь в разные стороны.
   -- Осторожно, -- Гаррет потянул ее назад, когда мгла заклубилась у самых ног. -- Не стоит его касаться.
   Они наблюдали за тем, как дымка поднимается вверх, цепляется за листву и постепенно растворяется. Наконец Маккивер произнес:
   -- Холодает. Пошли в дом.
  

* * *

   На первом этаже коттеджа находились кухня, столовая, гостиная и просторный холл. Узкая винтовая лестница вела на второй этаж.
   -- Я останусь здесь, а ты выбери себе комнату наверху, -- он бросил ключи от машины на небольшую резную тумбу.
   Марилли кивнула. Осматриваясь, Гаррет прошел вглубь дома, на ходу расстегивая рубашку. Она проводила его взглядом и направилась к лестнице. Поднимаясь по ступенькам, Мари едва переставляла ноги, и все чего ей хотелось -- это снять мокрую одежду и принять теплый душ.
   Она открыла самую первую дверь и оказалась в темной комнате. Щелкнув выключателем, Мари огляделась. Спальня оказалась небольшой и уютной. Кровать с маленькими подушками. Несколько картин с непримечательными пейзажами. Небольшой диван в нише под окном. Косо срезанные углы потолка над ним придавали этой части комнаты вид сказочного теремка.
   Кинув на кровать рюкзак, она достала чистую футболку и джинсы. На дне мелькнуло острое лезвие атаме, и Марилли завороженно прикоснулась к изогнутой рукояти. Мариус отдал ей семейную реликвию, бесценный и уникальный клинок. Катерине не нравилась идея о соединении кинжалов, и она попросила Мари как можно реже использовать атаме.
   Она оставила клинок на покрывале и, захватив вещи, направилась в душ. Мари включила воду и посмотрела на свое отражение в зеркале. Спутанные волосы, темные круги под глазами и бледная кожа. Она тяжело вздохнула, стянула с себя одежду и встала под теплые струи. Журчание воды успокоило. Оно унесло мрачные мысли, смыло усталость. Марилли с удовольствием подставила лицо под горячий поток, совершенно позабыв о времени. Было так хорошо и спокойно.
   После она долго сидела на кровати, распутывая и расчесывая волосы. Стоило немного поспать, но она знала, что как только закроет глаза, станет еще хуже. Оставаться одной взаперти было также невмоготу.
   Мари спустилась вниз и с интересом осматривала их временное убежище. За порядком в доме следили. Об этом говорил почти полный холодильник еды, свежие цветы и отсутствие пыли. Она взяла из вазы яблоко, задумчиво покрутила в руках и вернула на место. Есть не хотелось. В горле стоял ком после всего пережитого.
   Гаррета она нашла в гостиной. Просторная комната выходила окнами в сад. Пол был устлан тканым ковром с изысканным орнаментом и длинным мягким ворсом, что ступив на него, Мари почувствовала себя так, будто парит на облаке. Бежевые стены с золотыми узорами сочетались с обивкой резных кресел, цветом ковра и мебели. Дорогие ткани, мореный дуб, темный орех. В приоткрытое окно тянуло прохладой. Пахло дождем. Звуки ночи разливались незримыми нитями: шепот ветра струился между листвой.
   Гаррет стоял у камина и задумчиво крутил в руках коробок спичек. Он вытащил одну и зажег. Пламя лизнуло тонкую лучину, и Гаррет бросил ее в камин. Огонь вспыхнул, подняв сноп искр и, разгоревшись, разбавил полумрак теплым сиянием и мерцанием бликов на позолоченных узорах.
   Она украдкой наблюдала за ним. Волосы, всегда стянутые черным шнурком, были рассыпаны по обнаженным плечам. Он, похоже, не замечал ее присутствия. Неслышно ступая по мягкому ковру, Мари подошла ближе. Сомнения метались в ее голове, как мотыльки в лампаде. О чем он думает? О чем молчит?
   Гаррет повернулся и с улыбкой посмотрел на нее.
   -- Тебе нужно поспать, -- он протянул руку и коснулся ее волос.
   Мари млела от каждого его прикосновения. Ему стоило только посмотреть, а она уже ощущала дрожь в коленях.
   -- Сомневаюсь, что получится уснуть, -- на миг перед ее внутренним взором мелькнули оскаленные морды берсерков. Она вздрогнула и покачала головой.
   -- Понимаю, -- Гаррет отошел и устало опустился на диван.
   -- Расскажешь, что тебя гложет? -- осторожно спросила Мари.
   -- Не о чем рассказывать. Та, кому я доверял, использовала меня в своей игре и не удосужилась даже объяснить правила, -- он провел руками по лицу и тяжело вздохнул. -- Я был слепым и доверчивым идиотом, из-за чего все оказались в опасности.
   Она присела рядом и осторожно прикоснулась к его плечу.
   -- Ты ни в чем не виноват, и ты не мог знать всего, -- робко произнесла Мари.
   -- Я должен был знать! Мне стоило быть внимательным! Семь веков Братство набирало силы, строило планы.
   В глубине его глаз читалась грусть. Печаль человека, который совершил много ошибок и считающего, что никогда не сможет их исправить. Почему так трудно подобрать слова? В решающий момент все фразы теряют смысл, а мысли разбегаются, точно круги на воде.
   -- Перестань корить себя. Теперь уже ничего не изменишь, но я верю, что мы обязательно справимся.
   Он был так близко. Чувствуя, как бешено бьется сердце, Мари медленно провела кончиками пальцев по его скулам, подбородку, широким плечам, коснулась груди. После того поцелуя Гаррет отдалился, и она искренне не понимала почему. Молчание повисло в воздухе.
   Натянутая невидимой струной тишина дрогнула. Хриплый, пробирающий до дрожи шепот -- такой тихий, что можно ослышаться:
   -- Мари...
   Она приложила палец к губам Гаррета и перехватила взгляд, в котором хотелось утонуть. Дикий, яростный, но нежный.
   Он подхватил ее и усадил к себе на колени. Губы коснулись губ -- и сердце сжалось в груди. Марилли даже вообразить не могла, что Гаррет имеет такую власть над ней. Он покрывал поцелуями ее шею, грудь, плечи, а она выгибалась ему навстречу. Каждое его касание было требовательным, но в тоже время нежным, и заставляло трепетать. Оно сочетало в себе животную страсть с трогательной обходительностью, и это кружило голову похлеще любого наркотика.
   Поцелуи. Медленные и долгие, горячие и сильные. Казалось, что сердце пропускает удары. Хотелось еще. Хотелось больше. Отброшенная в сторону одежда больше не стесняла движений. Внутри все горело, она жадно хватала ртом воздух. Они безраздельно принадлежали друг другу. Танец мерцающих огненных искр в камине завораживал, они возносились вверх и таяли, возрождаясь к жизни вновь и вновь.
  

-- 27 --

   Сентябрь, 2010 год
   Базель-Штадт. Беттинген
  
   "Волею своей, силой и честью, знанием и всеми помыслами, я клянусь не причинять человеку вреда ни деяниями своими, ни бездействием, и защищать от силы, что воплощается в магию..."
   Клятва, как заезженная пластинка, крутилась у Алекса в голове. Заканчивая обучение, каждый инквизитор приносит обет. Так было заведено изначально.
   Впервые восстав против заклинателей, чьи разрушительные войны сметали целые города, инквизиторы гибли, не в силах противостоять им. Но среди магов нашлись те, кому оказались небезразличны людские жизни. Лоренцио Айштар -- глава могущественной и некогда процветающей династии, приложил руку к становлению Ордена. Он создал сыворотку и ввел ее достойным воинам. Особое зелье наделяло людей обостренной чувствительностью и неуязвимостью к заклятиям. Они поклялись Лоренцио служить человечеству, оберегать его от проявления магии и от тех, кто с ее помощью вредит людям.
   Отец рассказывал ему об этом, как и о том, что Редмонды ведут свою родословную с истоков Ордена. Они были одними из первых, кто получили от Лоренцио дар, и передавали его из поколения в поколение, в то время как другие лишь путем переливания крови. Прямых потомков тех, кому была введена сыворотка, почти не осталось. Аластар всегда учил его честности, преданности и идеалам Ордена. Отец был для Алекса примером для подражания, и с детских лет мало что изменилось. Весть о том, что он подчинился вероломному преступнику, устроившему резню на празднике, а до этого в доме короля, не могла быть правдивой. У Аластара наверняка имелись свои мотивы, и он знал, что делает.
   Пребывание в вынужденном укрытии сводило Алекса с ума, как и незнание того, что происходит за пределами особняка. Масла в огонь подливал и Маккивер. Гаррет говорил о продажности Ордена и о многом другом, пятнающем честь Аластара. Алексу было плевать, какие счеты у проклятого с инквизицией. Он верил отцу.
   Пасмурная погода не способствовала бодрому расположению духа. Облака полотнищами заволокли небо. В отдалении слышались громовые раскаты. Словно гневалось огромное, невиданное существо, но за целый день на землю так и не упало ни капли дождя.
   В канделябрах горели магические огоньки свечей. Они мерцали, подрагивали и рождали удивительные сплетения теней. Александр долго наблюдал за игрой света, пока не начали болеть глаза. Несколько часов инквизитор просидел в гостиной наедине со своими мыслями. Ему было над чем подумать.
   Минувшие события в одночасье разрушили устои, которые складывались на протяжении долгих сотен лет. Неукоснительный порядок и следование традициям: все рухнуло подобно карточному домику, поставив общество магического мира на край пропасти. Никто и представить себе не мог, что Братство до сих пор существует. Сборище фанатиков, воздвигшее на пьедестал преклонения Богиню, существование которой сегодня считается детской страшилкой. Алекс взглянул на картину на противоположной стене. Он хорошо знал историю заклинателей и легенды.
   Древняя. Кхалесса. Она поставила на колени всех, кто считали себя богами, а те, кто не подчинились ей -- восстали против. Началась война, которая затянулась на столетия. Кхалесса была свергнута, но грызня за ее силу и знания разгоралась подобно магическому пламени, которое невозможно потушить. Через поколения многие знания были утрачены. Кто-то продолжал верить, кто-то забыл. Обрывочные воспоминания легли в основу суеверий и легенд. Человеческая история рассказывает о тамплиерах и крестовых походах, а история заклинателей -- о рассвете Братства, бросившего все силы на поиски несметных сокровищ и знаний. Это было жестокое время противостояний между Орденом и Советом. Хрупкий мир между семьями подвергался ударам и опасности вновь погрузиться в пучину безумия и кровопролития. Когда Орден Инквизиции и часть лидеров Совета объединили силы, все закончилось, а пресловутые крестоносцы -- пешки Братства, канули в Лету.
   В гостиную вошли, и Александр отвернулся от картины. Мариус приблизился и, пошатнувшись, едва успел схватиться за спинку дивана.
   -- Паршиво выглядишь, -- инквизитор внимательно разглядывал заклинателя. Нездоровый блеск в глазах, осунувшееся бледное лицо.
   Моргот оказался стойким. Магия, которую он использовал для их защиты, должна была давно оставить его без сил, но он держался.
   -- И чувствую себя также, -- поморщился маг и бросил на журнальный столик кобуру с пистолетом и перевязь с кинжалами.
   -- Серьезно? -- Алекс потянулся к оружию, извлек из кожаного чехла пистолет. Затвор щелкнул, когда инквизитор машинально проверил состояние оружия. -- Пули против боевых заклятий?
   -- Против берсеркеров.
   Александр вскинул брови, пытаясь понять, шутит маг или нет.
   -- Стреляй точно в голову. Только так их можно остановить, -- продолжал он, игнорируя его взгляд.
   -- Берсеркеры? -- Катерина замерла в дверях.
   -- Ваш дядя далеко не так прост и полон сюрпризов, миледи, -- отозвался Мариус. Он уже успел выудить из бара бутылку виски и наполнить бокал.
   -- И какие еще сюрпризы нас ждут? -- поинтересовалась Кэт, присаживаясь в кресло.
   Она изменилась. Взгляд стал более жестким и цепким. Алексу казалось, что он начинает забывать ее улыбку и искрящиеся смехом глаза.
   -- А вот это лишь одному Оракулу известно, -- заклинатель сделал глоток из бокала, а затем посмотрел на полотно. -- Но вот цель Братства очевидна.
   -- Она действительно реальна? -- спросил инквизитор.
   Он мог поверить во многое, но в сказку про колдунью, спящую вечным сном -- едва ли.
   -- Она так же реальна, как и мы все. Не веришь? -- Моргот улыбнулся, но с натяжкой. По всей видимости, ему становилось хуже.
   -- Я верю только тому, что вижу, -- Алекс не собирался уступать.
   -- Тот, кого люди прозвали Зевсом и обожествляли на протяжении долгих веков, был одним из предков нашей обворожительной принцессы, -- он кивнул Катерине. -- Были и другие, но Закариам один из выдающихся. В это верят все, но только единицы убеждены в том, что женщина, которая загнала под свой каблук "богов" и дергала за ниточки всех остальных, действительно существовала. Память о ней предпочли стереть, припорошить легендами и слухами. Потому что магия, которой обладала Кхалесса, была разрушительной и непостижимой.
   -- Как и магия Мари, -- тихо прошептала Кэт.
   Действительно. Сила, которой обладала эта девушка, была удивительной. Даже Алекс, мало разбирающийся в использовании магии, это понимал. Магия, подчиняющаяся не умениям и знаниям, а одному только желанию, могла ровнять с землей горы.
   -- Верно, -- согласился маг. -- Но важно помнить, что сила полностью подчинена тому, кто ею обладает. Мы сами решаем, использовать ее во благо или во зло.
   На время повисла тишина. Моргот налил еще виски.
   -- Кстати о Марилли. Они с Гарретом должны были уже вернуться, -- пробормотал Мариус, поглядывая на часы. -- Маккивер вообще в курсе, что есть такое удивительно полезное изобретение как телефон? На дворе уже не четырнадцатый век, мог и позвонить.
   Принцесса обеспокоенно нахмурилась. Алекс понимал ее опасения. Неизвестно, чем могла закончиться их поездка. На карту было поставлено слишком многое.
   Заклинатель поднес к губам бокал, но неожиданно зашелся в приступе удушающего кашля. Жидкое золото в стакане окрасилось кровью, а в следующее мгновение осколки стекла усеяли пол.
   -- Мариус! -- Катерина бросилась к магу.
   -- Проклятье! Я думал, у меня больше времени, -- он вытер рукавом подбородок и вновь закашлялся. Светлая ткань манжета стала алой.
   В гостиную на всех парах влетел встревоженный страж.
   -- Проведешь их через тоннель, как мы и договаривались. Ты выполнил, что я велел?
   -- Да, господин. Я оставил мотоцикл возле старого склепа.
   Заклинатель прислонился к стене.
   -- Мариус, что происходит? -- Кэт ни на шаг не отходила от него. -- Я могу помочь, только скажи.
   Моргот покачал головой.
   -- Вы должны уходить, -- шатаясь, он подошел к картине. Алекс, поспешил следом.
   Мариус взялся за канделябр справа от полотна и резко дернул его вниз. Щелчок привел в действие скрытый в стене механизм. Раздался скрип ржавых шестеренок, и тяжелая рама отъехала в сторону. В комнату ворвался запах сырости, мокрой земли и плесени. Потянуло холодом. За открывшимся ходом сгущалась непроглядная темнота. Заклинатель приложил ладонь к кирпичной кладке, прикрыл глаза, и уходящий вниз проход осветили факелы. Они вспыхивали один за другим, выхватывали из мрака и промозглого холода сырые стены, паутину и покрытые пылью мраморные ступени.
   -- Тоннель выведет к заброшенному склепу моей семьи. Там вас будет ждать мотоцикл.
   -- И куда нам ехать? -- Катерина поддерживала заклинателя под руку.
   -- Прочь отсюда. Не останавливайтесь и не применяйте магию, так они не смогут вас почувствовать. Я надеюсь, что Маккивер уже в пути. Используй связь, чтобы сообщить ему обо всем.
   Пол под ногами содрогнулся, как бывает при сильном землетрясении. Магия, которая держала оборону старых стен поместья, рассеялась. Инквизитор ощутил, как гнетущая сила ушла и позволила вдохнуть полной грудью. Но это чувство не принесло облегчения. Напротив. Оно посеяло тревогу перед незримой опасностью, готовой ворваться и ураганом смести все на своем пути.
   -- Но что будет с тобой? Они же убьют тебя, -- Алекс не сомневался, что члены Братства желают отыграться после того, как Моргот оставил их с носом.
   -- Не торопись списывать меня со счетов, юный инквизитор, -- ухмыльнулся заклинатель.
   От душераздирающего воя по спине пробежал мороз, и мышцы сковало ледяной коркой страха. Алекс перехватил испуганный взгляд принцессы.
   -- Это они, -- глаза молодого ликана округлились. -- Берсерки, и с ними заклинатели. Я чувствую их магию.
   Инквизитор тоже почувствовал. Это было похоже на раздражающее жужжание комара или мигающий вдалеке огонек, красноречиво говорящий о приближении неприятеля.
   -- Поторопитесь! -- рявкнул Моргот, и страж тут же нырнул в проход. Тяжелые шаги парня гулким эхом отскакивали от стен и терялись в незримой пустоте каменного тоннеля.
   -- Спасибо, -- Кэт обняла Мариуса. -- За все.
   -- Не стоит благодарности. Я выполнял свой долг, -- с трудом, но искренне улыбнулся маг. -- Мы еще обязательно увидимся, миледи, -- а затем наклонился, и что-то прошептал ей на ухо.
   Катерина озадаченно нахмурилась, но кивнула в ответ.
   -- Береги себя, -- тихо проговорила она и последовала за стражем.
   Алекс задержался, чтобы поблагодарить заклинателя за помощь, но тот заговорил первым:
   -- Александр, -- он с силой стиснул его предплечье. -- Поступай так, как считаешь правильным, -- и, выдержав паузу, добавил: -- И чтобы ни произошло, помни -- ей так угодно.
   -- Кому?
   -- Судьбе, -- с этими словами Моргот отступил и потянул за рычаг. Сверху посыпалась пыль, когда рама картины вернулась на свое место, запечатав вход.
   -- Алекс! -- усиленный эхом голос Кэт, заставил вернуться в реальность.
   Он перекинул узкий ремешок кобуры через правое плечо и прикрепил к поясному ремню. Крутые ступеньки, выложенные плитами из черного мрамора, резко уводили в сторону. Алексу пришлось держаться за стену, чтобы не сорваться вниз. Катерину и ликана он нагнал у подножия лестницы. Проход оказался на удивление широким и извилистым. Под ногами была сырая рыхлая земля. Искаженные тени маячили по стенам.
   -- Нужно торопиться, -- страж скрылся за углом.
   Принцесса обеспокоенно обернулась.
   -- Он может серьезно пострадать, у него ведь совсем не осталось сил.
   -- Моргот знает, что делает, -- Алекс протянул ей перевязь с ножнами и, как можно более уверенно, добавил: -- Он справится.
   Тоннель обрывался стальной решеткой, ведущей наружу. Она была оплетена сухими листьями и ветками жухлого плюща и забита мусором. Их проводник возился со связкой ключей, ковыряя ими в проржавевших замках. Когда противный скрип известил, что эта неравная битва выиграна, они оказались на улице. Глоток свежего воздуха опьянил. Алекс глубоко вдохнул и осмотрелся. Высохшие деревья клонили ветви к земле, по которой, змеясь, расползались глубокие зияющие трещины, словно шрамы. Здесь не было ярких осенних красок, лишь серость, оставленная ядовитым дыханием магии. Жизнь ушла из этого места.
   Ликан кинул ключи и инквизитор, проследив за его взглядом, заметил склеп.
   -- Удачи, -- коротко обронил страж и скрылся за деревьями.
   Алекс разглядел вдалеке темный фасад особняка, обнесенный высоким забором.
   -- Я не чувствую Гаррета, -- прикрыв глаза, принцесса пыталась связаться с Маккивером. -- Как будто кто-то воздвиг глухую стену. Странное чувство.
   -- Похоже, проблемы не только у нас, -- он слышал, как Моргот говорил Мари о защитном заклятье на случай непредвиденных обстоятельств.
   -- Наверное, им пришлось укрыться, -- ее голос дрогнул. -- Другого объяснения я не вижу. Что нам делать?
   Хороший вопрос. Ехать в Базель, чтобы искать там Гаррета и Мари, бессмысленно. Город огромен, а риск попасться слишком велик. Но здесь он еще больше. Инквизитор видел только один выход.
   Алекс шагнул к Катерине. Совсем недавно он и предположить не мог, что временное задание перевернет весь его мир, как и то, что принцесса станет ему столь дорога. Смелая, умная, добрая. Она не была похожа на тех девушек, с которыми ему доводилось встречаться раньше. Приходилось сжимать волю в кулак, занимать мысли чем угодно, только не думать о ней. Но с каждым разом становилось все сложнее. Отрезвляло одно -- Маккивер убьет его и сделает это самым жестоким способом. Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы понять отношение проклятого к нему. Шотландец относился к тем людям, у которых все написано на лице. Только если Гаррет действительно прикончит его, он не сможет сдержать обещание.
   Инквизитор до сих пор видел перед собой горящий лихорадочным огнем взгляд короля. Даже на смертном одре, вырывая из костлявых рук смерти последние вздохи, он думал только о том, как защитить свою дочь.
   -- Я обещал оберегать тебя, -- Алекс положил ладони ей на плечи и заглянул в глаза. -- Но ты должна доверять мне.
   -- Я верю, -- принцесса выглядела удивленной, но ее слова прозвучали твердо.
   Александр облегченно выдохнул. О большем он не смел просить.
   -- Тогда пошли.
   Возле склепа ждал "Дукати". Красивая и дорогая игрушка, а главное быстрая. Алекс провел рукой по темно-синей карбоновой облицовке, взял шлем и протянул его Кэт.
   -- Что Мариус сказал тебе? -- как бы между прочим спросил инквизитор, заводя двигатель.
   Хитрый лис. Складывалось впечатление, что он знал обо всем давно, и теперь просто действовал по сценарию.
   Кэт ответила не сразу, опустила взгляд и улыбнулась. Впервые за последние дни.
   -- Верить тебе, чтобы ни случилось.
   Она села сзади и прижалась к его спине.
  

* * *

   Заглушив мотор, Александр повернулся к принцессе. Кэт отстранилась, сняла с головы шлем. Порыв ветра взметнул ее волосы, бросив в лицо. Она собрала непослушные пряди и перекинула их через плечо.
   -- Куда теперь?
   Алекс кивнул в сторону аллеи. Главная штаб-квартира Ордена находилась на пересечении улиц, а прикрытием ей служила антикварная лавка. Он мог положиться только на отца. Аластар не выдаст их. Орден должен предоставить им защиту, следуя уставу и клятвам.
   -- Мы почти на месте, но придется немного пройтись.
   Близилось утро, кухни расположенных неподалеку кафе уже работали, чтобы к открытию порадовать первых посетителей. Пока вокруг не было ни души. Ветер приносил аромат свежих булочек с корицей и "благоухание" мусорных ящиков, стоявших неподалеку. Инквизитор прислушался к своим ощущениям. Никаких магических всплесков, ничего.
   -- Мне не по себе, -- призналась Катерина.
   -- Мне тоже, -- нехотя отозвался Алекс.
   Он не чувствовал магии, но это не означало, что поблизости нет берсерков. Эти твари хитры, бесшумны, неуловимы. Несколько фонарных столбов, что вереницей тянулись вдоль улиц, оказались отключены. За занавешенными окнами лавки горел свет, и Алекс увидел неясные, мельтешащие тени. Кэт сжала его руку и постоянно оглядывалась назад.
   Едва они подошли к лавке, двери открылись под пронзительный звон маленького колокольчика. Несколько инквизиторов выносили коробки, доверху нагруженные книгами, свертками пергаментов и другими вещами. За ними вышел высокий мужчина с луком за спиной. Валентин. Он повернулся, и Алекс встретился с кузеном взглядом. На его лице отразилось удивление, и он несколько раз моргнул, словно проверяя, не иллюзия ли перед ним. После чего улыбнулся
   Алексу не понравилась эта улыбка.
   -- Александр, братец! -- Валентин шагнул к ним. -- Я уже и не надеялся увидеть тебя, -- его взгляд обратился к Катерине.
   -- Где отец? -- Алекс отступил, закрывая собой принцессу.
   -- Он решает вопросы с новым королем, -- как ни в чем небывало пояснил Валентин и снял со спины лук. -- Должен признаться, я сомневался в их затее.
   Алекс смотрел на брата так, будто видел впервые. Он буквально слышал как доверие, которое всегда было залогом их отношений, трещит по швам. Как рушится все, во что он верил.
   -- Лиам будет очень рад, принцесса. Удачно, что Александр привел вас. На это мы и рассчитывали.
   Александр не мог поверить своим ушам. Недоумение сменилось негодованием. Маккивер был прав!
   Катерина отдернула руку и отступила. Она смотрела на него, сузив глаза. Ему хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть осуждение и потрясение на ее лице. Воздух затрепетал. Магия струилась в нем тонкими, пока еще не сформировавшимися нитями, натягивая его, как струны.
   -- Нет... -- только и сумел выдавить Алекс. Горло будто сдавили чьи-то холодные жилистые пальцы.
   Сила вырвалась на свободу с громким хлопком. Кэт растерялась, когда Валентин кинул склянку прямо к ее ногам. Она попыталась увернуться, но было поздно. Заклятие "Исчезающей мглы" приковывало к месту, прежде чем перенести. Клубы плотного дыма сгустились, разрывая пространство и оставляя на его зазубренных краях всполохи серебряного магического мерцания. Алекс бросился к ней, но брат перехватил его и резко дернул назад. Он поймал лишь воздух, когда раздался очередной хлопок и девушка исчезла.
   -- Лиам будет приятно удивлен, -- довольно изрек Валентин.
   Алекс стремительно повернулся и выхватил из кобуры пистолет.
   -- Пристрелишь меня?
   Это не могло происходить наяву. Несколько минут назад он был уверен, что отец и Орден защитят их. Сделают то, что от них требует закон. Катерина доверилась ему, а он подвел ее. Подвел всех, и себя в том числе. Подвел Лайнела.
   -- Ей никто не причинит вреда, так что не глупи и пошли с нами.
   -- Черта с два, -- Алекс не успел снять оружие с предохранителя. Руку обожгло, и пистолет отлетел в сторону вместе с выбившей его стрелой.
   Валентин опустил лук.
   -- Алекс, я все еще прошу по-хорошему.
   -- Не то что? Выстрелишь снова? -- Алекс попятился. Он не мог допустить, чтобы они схватили его. Тогда он ничем не сможет помочь принцессе.
   Кузен молчал и не двигался.
   Шаг. Второй. Третий. Александр продолжал отступать. Время тянулось, как патока. Ему либо дадут уйти, либо нет. Не желая больше оттягивать неизбежное, он повернулся и пошел прочь.
   Щелкнула тетива. Стрела угодила в бедро и прошла насквозь. Ослепленный болью, Алекс повалился на землю. Падение выдавило из легких почти весь воздух. Сердце стучало так, что закладывало уши, дыхание перехватывало. С силой сжав зубы, он приподнялся. Кровь -- горячая и липкая, капала на асфальт. Он судорожно вздохнул и послал в адрес брата пару крепких словечек. В следующий миг его ударили по затылку.
  

Глава XVI

Ломая преграды

-- 28 --

   Сентябрь, 2010 год
   Швейцария. Базель
   Гаррет Маккивер
  
   Перед глазами был знакомый подвал. Тишину нарушал скрип лампочки, мерно раскачивающейся под потолком.
   Я вспомнил пару неприличных слов на гэльском и зажмурился. Чуда не произошло. В висках пульсировала тупая боль, а дышать становилось все труднее. Кто-то влез ко мне в голову, применив одно из запретных заклятий. Использование подобной магии каралось смертной казнью.
   Подвал из видения, посланного Многоликой, претерпел изменения. Я стоял в центре выжженного на полу круга, внутри которого были круги поменьше. Они соединялись между собой различными переплетенными символами и линиями.
   Я попытался сделать шаг, но не смог. Невидимая сила удерживала на месте. Тот, кто завладел моим сознанием, оказался очень силен. Для создания заклятия, как правило, требовалось что-то из личных вещей, локон волос или кровь. Не сложно было догадаться, что использовал маг против меня. Ведь когда-то мы были с ним связаны.
   -- Значит, просто предоставить шанс оставаться самим собой?
   Именно об этом он попросил рождественской ночью, когда не пожелал возвращаться домой. Я знал, что мои слова будут услышаны.
   -- Гаррет, Гаррет. -- Лиам приглушенно рассмеялся.
   Заклинатель вышел вперед и встал напротив. Годы оставили на нем свой отпечаток. Он уже не был тем мальчишкой, жизнь которого доверили мне. Паутинки морщин в уголках глаз, зрелые черты лица и пустота во взгляде. Затягивающая, зловещая и холодная. Я не знал этого человека. Лиам действительно умер в тот миг, когда наша связь разорвалась.
   -- Именно в ту ночь моя жизнь круто изменилась, -- он склонил голову. -- Не уйди ты тогда, кто знает, может Мортимер и Владимир не предложили бы мне примкнуть к Братству.
   -- Так вот кого стоит благодарить.
   -- Будет тебе. От судьбы ведь не уйдешь. Дорог много, но все они рано или поздно сходятся. Разве Многоликая не говорила?
   Я попытался вырваться из невидимых силков, но только развеселил мага.
   -- Что с ней? Где она?
   -- Жива, не беспокойся. Я конечно на многое способен, но убить Мойру мне не под силу. К сожалению... -- он сцепил руки за спиной. -- Но могу тебя заверить, она будет страдать. За то, что лгала и мешала мне! Отчасти я сам виноват в своей недальновидности. Ваше бессмертие открывает такие возможности! Именно благодаря им она водила членов Братства за нос многие века. Мы смертны, и это не играет нам на руку. Знания становятся слухами, которые уносит ветер, или пеплом, что остается после всепоглощающего огня. Но все уничтожить невозможно. Даже такой проныре, как Многоликая. Знаешь, а ведь та самая пятница тринадцатое[13] ее рук дело. Тогда она впервые попыталась отомстить Братству. Но ты, конечно, не в курсе.
   Лиам злорадно улыбался, наблюдая за мной.
   -- Все что она делала -- ради мести. История Оракула мало кому известна, но мне удалось кое-что разузнать. Стриксы всегда стояли во главе Братства. Почти восемь веков назад Вальтер Стрикс, рьяно желая найти скрижаль, убил кинжалом последнюю провидицу. Атаме сохранил ее силу, которая после досталась простой крестьянской девушке. Жизнь несчастной должна была закончиться на инквизиторском костре, но сын Вальтера, Маркус, спас ее и, сам того не ведая, втянул в водоворот событий, которые привели к ужасным последствиям, -- Рималли с наигранным сожалением покачал головой. -- Говорят, она пыталась спасти жизнь ребенка, которого Вальтер намеревался убить. Кинжал Стрикса рассек прекрасное девичье личико, -- еще один притворный вздох. -- Уж не знаю, что там произошло, но все можно было сделать иначе.
   Я хранил молчание. История Многоликой оставалась для меня тайной, я никогда не стремился ее узнать. Сказанное Лиамом могло оказаться одной из множества небылиц.
   -- Ты использовал заклятие псионического воздействия, чтобы рассказать мне о прошлом Многоликой?
   -- Отчасти, -- маг хитро прищурился. -- Кстати, как тебе фокус? Ты многое повидал и можешь оценить подобную магию.
   -- Талантливо, -- "похвалил" я.
   -- Это пустяк по сравнению с тем, что мне довелось познать. Наши предки не просто так называли себя Богами.
   -- Не боишься, что сила убьет тебя? Все-таки ты не Бог.
   -- Глупец! -- Лиам в мгновение ока оказался у границы круга. -- Невежественный головорез! Вот кто ты! Им ты был, им и останешься.
   -- Лучше быть глупцом и головорезом, чем безумным фанатиком, идущим по трупам к... -- я осекся, не сумев подобрать слов. -- Кхалесса? Серьезно?
   -- А-а-а, -- растянулся в ухмылке Рималли. -- Все-таки ты что-то знаешь. Полагаю, Мариус раскрыл карты.
   Я не счел нужным отвечать. Моргот рассказал несколько сказок, но многое так и осталось в тайне. Этот хитрец оставил тузы в рукаве и не спешил пускать их в ход. Я подозревал, что и об обереге он знал. По части интриг Мариус, пожалуй, мог потягаться с Многоликой.
   -- Но ты не веришь. Ведь так? -- Лиам пытливо уставился на меня. -- Позволь, я расскажу кое-что, дабы развеять твое неверие.
   Признаться, я не горел желанием слушать очередные басни, но моего мнения не спрашивали.
   -- Когда я пришел в Братство, мне открылось непостижимое. Тайны, помыслить о которых ты даже не можешь, никто из вас не может. Я видел ее!
   Этому человеку было самое место в комнате с мягкими стенами. Пожалуй, его и Эрнессу Ланье стоило держать в соседних камерах, где они не смогли бы причинить никому вреда.
   -- Да-да, -- маг не пересекал границу круга, чтобы не нарушить заклятие, но казалось он вот-вот набросится на меня и будет трясти до тех пор, пока не увидит, что я поверил.
   -- Братство давно отыскало ее гробницу, еще до падения Константинополя[14], а после положило десятилетия и сотни жизней на поиски скрижали. Лишь единицы знали о местонахождении гробницы и оберегали эту тайну. Она прекрасна, как о ней и говорят. Великая, чье имя наводило ужас на врагов, а остальных повергало в трепет. Могущественная, но, впрочем, уже не такая неповторимая.
   Я нахмурился:
   -- Что ты имеешь в виду?
   -- Только сила, равная той, что обладала Древняя, может ее вернуть, коль знание давно утрачено.
   Понять к чему он клонит, не составило труда.
   -- Не может быть.
   -- Моя дочь такая же, как Кхалесса! В ее жилах течет та же кровь и та же магия! Ну и лицо у тебя сейчас, любо-дорого посмотреть. Об этом твой друг, Мариус, забыл упомянуть?
   В памяти всплыл рассказ Мадлен о найденных записях, в которых описывались эксперименты заклинателей далекого прошлого. Неужели Кхалесса могла быть творением одного из них? Как такое возможно?
   -- Мортимер Моргот всю жизнь пытался обзавестись особенным ребенком, а до него многие другие. Но все они изначально были обречены на провал, в их жилах текла не та кровь.
   -- Кровь Рималли...
   -- ...ключ ко всему, -- закончил Лиам. -- Как и сила.
   На мой недоуменный взгляд он ответил улыбкой:
   -- Я всем отвел роли, Гаррет. Тебе, своей дочери и милой племяннице. С Катериной я уже познакомился. Она вылитая мать, но Линда была не такой бойкой и своенравной. Впрочем, чему я удивляюсь? У моей невестки ведь не было такого наставника.
   Все, что заклинатель говорил дальше, я уже не слышал. Моя попытка вырваться привела к тому, что пространство вокруг нас задребезжало. Лиам напрягся и отшатнулся. Его силы далеко не безграничны, и чем больше я сопротивлялся, тем сложнее ему было удерживать заклятие.
   -- Она у меня, -- подливая масла в огонь, продолжал маг. -- Я возлагал большие надежды на юного инквизитора и не прогадал. Не смотри так. Иногда не обязательно посвящать всех в свои планы. С правильной подачи любой сделает то, что от него требуется. Не это ли истинный талант?
   -- Я. Убью. Тебя, -- выделяя каждое слово, прорычал я.
   Еще один удар. Звон на какое-то время заложил уши.
   -- Ты можешь, -- согласился он. -- Только дурак недооценивает своих противников. Если ты заметил, я стараюсь пока избегать личных встреч.
   Я чувствовал себя ужасно. Голова трещала от боли. Силы Лиама стремительно таяли. Пространство давило, сжималось и грозило в любой миг выбросить нас обратно, как ненужный мусор.
   -- Если с ней что-то случится...
   -- Уймись, Маккивер! Я не причиню вреда твоей дорогой принцессе. Пока что.
   -- Для чего все это? Что ты задумал?
   -- Каждому из вас отведена своя роль. От судьбы не убежать.
   Подвал погрузился во мрак. Заклятие слабело.
   -- Мое терпение не безгранично! -- голос Лиама эхом звучал в голове.
   Лампочка под потолком вспыхнула и взорвалась. Осколки зависли в воздухе, закружились в медленном хаотичном танце. Я не сразу понял, что остался один, а затем все померкло.
  

* * *

   Заклятье Лиама рассеялось больше часа назад, ни о каком сне не могло быть и речи. Я вышел на улицу убедиться в том, что поблизости нет заклинателей. Эдгара я не нашел. Вокруг была разлита тишина. Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя, и ночной осенний воздух оказался как нельзя кстати.
   Рассвет, оттесняя сумрак золотистым светом, проникал в комнату. Я сидел на краю кровати и не мог оторвать взгляда от спящей Марилли. Способно ли слово "любовь" вместить все что я чувствую? Я не хотел облекать это чувство в столь ничтожные слова. Моя оборона пала, отпуская на свободу то, что я старательно подавлял не одну сотню лет. Мне не хотелось упускать ни секунды, проведенной рядом с ней.
   Наслаждаясь минутами покоя, я размышлял о том, что буду делать дальше. Рукоятка магического клинка неприятно жгла ладонь. Магия атаме излучала невидимую силу, способную разрушить плетение сдерживающих ловушек. Я должен вытащить Кэт и не позволить им заполучить Марилли. План был безумным, а исход совершенно непредсказуемым. Но иного пути я не видел. Мысленно я проклинал Рималли за то, что он лишил меня возможности беззаботно встретить этот рассвет, сжимая в объятьях Мари и не думать ни о чем.
   Она потянулась, выгибая спину, и открыла глаза. Я внимательно наблюдал за ней, и Марилли улыбнулась. Я незаметно убрал атаме за спину.
   -- Как спалось?
   -- Без сновидений.
   Ничего удивительного. Этой ночью ее главный кошмар навестил меня.
   -- А ты совсем не спал?
   -- Кто-то же должен был охранять твой сон, -- я протянул руку, и она подалась навстречу.
   Я пытался запомнить каждую черту ее лица, каждый изгиб тела и отблеск на темных волосах, каждый взгляд. А потом, не говоря ни слова, поцеловал. Не так, как целовал ночью: жадно, неистово -- а наоборот, мягко, с нежностью. Едва касаясь ее губ своими, я провел пальцами по ее лицу, обнаженным плечам.
   Прошлое, которое я так упорно сжимал в руках, вырвалось из стальной хватки и исчезло, оставляя лишь дым и опьяняющую свободу. Я снова жил, снова чувствовал, и казалось, что не было разрухи и боли, беспросветной проклятой вечности, смертей и бегства, берсеркеров и Братства с его заговорами и тайнами.
   -- Я люблю тебя.
   Я подался назад, все еще не выпуская ее из объятий. От жаркого дыхания Мари закружилась голова. Мне до сих пор было трудно поверить в то, что подобное происходит со мной, и вдруг услышал эти слова. Я мог бы разрушить горы, чтобы никогда не отпускать это тепло из рук. Мог уничтожать города, чтобы отыскать ее, где бы она не находилась, и убивать самых сильных противников, чтобы еще хоть раз взглянуть в ее глаза. Мне так хотелось рассказать ей о своих чувствах, обо всем, что происходило в душе, но попросту не хватало слов.
   Время тянулось, но я понимал, что на самом деле оно неумолимо бежит вперед.
   -- Ты даже не представляешь, что такое пара часов с тобой после вечности без тебя. Это самый драгоценный подарок, который мне предложило бессмертие. Если бы ты только знала, как это важно -- видеть тебя, слышать тебя, быть с тобой. Но...
   -- Но? -- она отстранилась, а я старался не замечать, как протестует собственное тело, не желая находиться даже на таком незначительном расстоянии от нее. -- Ой!
   Острое лезвие атаме, затерявшееся в ворохе простыней, оказалось коварнее притаившейся змеи. Мари отдернула руку и несколько алых капель упали на постель. Магия заклубилась в воздухе. Индиговое свечение озарило комнату и потухло. Порез оказался неглубоким и затянулся на глазах.
   -- Твоя сила растет.
   "Только сила равная той, что обладала Древняя, может ее вернуть".
   Если Мари могла творить такую магию, то на что была способна та, кому поклонялись заклинатели древности?
   -- Лиам схватил Кэт.
   -- Что? Когда это произошло? -- она подняла испуганный взгляд и сжала мою руку.
   -- Не так давно, я думаю.
   -- Как ты узнал?
   -- Он влез ко мне в голову, пока я спал.
   Мари нервно смяла край одеяла. Когда речь заходила о Лиаме, она становилась сама не своя: кусала губы, заламывала пальцы. Я не стал вдаваться в подробности нашего разговора.
   -- Что мы будем делать?
   -- Мы -- ничего. Ты отправишься с Эдгаром, а я планирую нагнать наших несостоявшихся преследователей и хорошенько их потрепать.
   -- Они схватят тебя! -- ее голос сорвался, а в глазах заблестели слезы.
   -- На это я и надеюсь.
   -- И на что ты рассчитываешь? Ты не справишься один!
   -- Я буду не один. Надеюсь, что среди тех, кто примкнул к Лиаму, еще остались люди, которых я могу назвать друзьями.
   Покрутив кольцо на пальце, я быстро снял его и вложил в ладонь ничего не понимающей Марилли. Нестерпимая боль пронзила, казалось бы, каждую клетку тела. Она распространилась от запястий, ползла по венам и с ловкостью искусного яда въелась в кости.
   Когда пытка немного утихла, а испуганное лицо Мари перестало расплываться перед глазами, я произнес:
   -- Сохрани его, -- я стремительно поднялся и прихватил кинжал. -- Поторопись, у нас мало времени, -- обронил я и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.
  

* * *

   Запах свежести перемешивался с легкой терпкостью испившей влаги земли. Двор был усеян пожухлыми дубовыми листьями. Могучий великан сбросил листву под напором губительной силы и теперь походил на высохшую корягу. Все вокруг тоже лишилось цвета: никаких красок, лишь холодное выцветшее полотно, без малейшего намека на теплоту или свет. Магия высосала из этого места жизнь.
   Эдгара я заметил, едва он появился в воротах.
   -- Они покинули город полчаса назад. Трое заклинателей и один берсеркер, -- доложил страж и нахмурился, заметив у меня кинжал. -- Ты что задумал?
   Я кратко поведал о разговоре с Лиамом, о том, как собираюсь поступить, и бросил ему ключи от автомобиля. Он поймал их, и посмотрел на Мари, которая вышла следом за мной. Она выглядела растерянной, напуганной, и не сводила с меня взгляда. Я все еще помнил прикосновения к ее коже, волосам и сжал руку в кулак, в попытке стереть это ощущение. Боль не утихала ни на секунду. Она накатывала волнами и отступала, лишь для того чтобы обрушиться вновь. Расплата за использование кольца. Лишившись его, я должен был испытать все то, от чего пытался отгородиться.
   -- Садитесь в машину, -- собственный голос показался чужим.
   Эдгар открыл дверь для Мари, а затем обошел автомобиль, но я встал у него на пути.
   -- Если хоть волос упадет с ее головы, я порву тебя на куски.
   Глаза ликана потемнели от злости, но он совладал с собой.
   -- Если с ней что-то случится, мне самому не захочется жить.
   Я отступил, позволяя ему пройти.
   -- Убирайтесь как можно дальше. Держитесь людных мест. Они еще не настолько лишились рассудка, чтобы творить магию на глазах смертных. Я обязательно найду вас, как только вытащу Кэт.
   -- Что ты намереваешься делать? -- нахмурился страж.
   -- Импровизировать, -- право, мне не хватало только дурацкой ухмылки Моргота, чтобы передать всю глупость этой затеи.
   Острие кинжала соприкоснулось с одним из браслетов. Литое кольцо стало обжигающе ледяным и покрылось трещинами. Я не успел даже моргнуть, как оно рассыпалось в блестящую пыль и растворилось в воздухе. Я перехватил взгляд Мари, но почти сразу отвернулся. Вены на свободной руке вздулись и стали чернеть. Я ощутил, как заныли кости.
   -- Заводи, -- прорычал я и, когда мотор "форда" заработал, проделал то же самое со вторым браслетом.
   Эдгар выхватил атаме из моей ослабевшей руки и, кивнув напоследок, вдавил педаль газа в пол. Машина сорвалась с места, а на меня обрушился целый шквал звуков и запахов. Оглушительный визг шин и работающий двигатель, проезжающие по трассе авто и множество голосов из соседних домов. Зверь рвался на свободу: раздирая кожу, ломая кости, перекручивая мышцы. У меня не осталось сил сопротивляться.
   Я проваливался в беспамятство, затем вновь видел меняющуюся реальность, видел его глазами. Наши мысли были едины. Он хотел убивать, а я заранее наметил цели и постарался не думать о Мари. Сработало. Он оттеснил меня. Жестокий, омерзительно злой и угрожающе гневный. На его фоне я был никем. Слабый человек.
   Вернуться удалось не сразу -- за это время Зверь преодолел немалое расстояние и нагнал магов.
   Их было трое. Первым почуял неладное берсерк. Взвыл и рванул навстречу собственной смерти. Монстр ударил наотмашь. Волкодав отлетел в сторону, дернулся и затих. Медленно, с извращенным наслаждением, существо вдыхало терпкий, насыщенный запах густой крови. Зверь упивался им. Сбросив оковы, монстр был готов убивать всех и каждого. Желание насладиться смертью затмевало и мой рассудок.
   Пролилась кровь одного из магов. Я ощущал ее металлический привкус и слышал вопли умирающего, когда когти монстра вспороли ему живот, а клыки вонзились в шею, отделяя голову от туловища. Земля содрогнулась, послышался рев сигнализаций стоящих поблизости машин. Яркая вспышка света ослепила. Зверь зарычал. Его протащило по земле, а затем на него обрушилась магическая сеть.
   Перед тем как отключиться, я думал о Кэт. О том, что не защитил, подвел, и должен сделать все, чтобы вытащить ее. Пусть для этого мне придется убивать голыми руками.
   Мари! Я проклинал себя за то, что оставил ее. Только Тьме известно, когда я вновь увижу ее. И увижу ли вообще.
  
  
  

Глава XVII

Слуга Мойры

-- 29 --

   Март, 1987 год
   Базель-Штадт. Беттинген. Поместье главы клана Моргот
  
   Мортимер Моргот был видным мужчиной с ястребиными чертами лица и широкими плечами. Воспитанный, обходительный, не лишенный доли театральности. Уважаемый в обществе сильный лидер ковена, талантливый заклинатель, любящий отец и муж.
   Таким его знали все.
   Но мало кто знал, что он предпочитал снимать эту дружелюбную маску и надевать противоположную ей. Тирана и деспота, который поколачивал молодую супругу, а иногда даже поднимал руку на пятилетнего сына. Редко кому доводилось видеть фанатичный блеск в его карих глазах, когда он возвращался с очередного собрания Братства. Приходя домой, Мортимер часами стоял возле картины с изображением невероятно красивой женщины и улыбался, как безумец.
   -- Уже очень скоро, сынок, -- шептал заклинатель маленькому Мариусу. -- Уже совсем скоро.
   В такие дни Мортимер усаживал его к себе на колени и рассказывал удивительные легенды. О богах и чудовищах, о великих битвах с проклятыми и о многом другом. Но больше всех Мариусу нравилась история о могущественной заклинательнице Кхалессе, той самой красавице с полотна, которой было подвластно все на свете.
   Мариус всегда слушал с интересом. Он любил вечера, когда отец был улыбчив и добр, а не кричал на мать и на него. Эллин не одобряла подобные сказки, но не перечила мужу, стараясь не злить его. Эти истории -- меньшее, что мог рассказать один из лидеров Братства своему наследнику. Она всей душой не желала видеть сына таким же, как Мортимер.
   -- А расскажи о ее страже, папа! Расскажи о Фенрире!
   Истории о могучем проклятом, первом из бессмертных, приводили Мариуса в восторг.
   -- Фенрир был великим воином, не знавшим поражений. Перед ним трепетали даже самые сильные из заклинателей.
   -- Но они все равно одолели его?
   -- Одолели, но им пришлось объединить всю свою магию. В пламени этой силы был закален меч, которым они убили Фенрира.
   -- А что стало с мечом? Кому он достался?
   В свои пять он уже прекрасно знал, что артефакты очень ценны.
   -- Об этом я расскажу тебе в другой раз...
  

* * *

  
   В тот субботний вечер Мариус ждал возвращения отца. Целый день он провел с двоюродным дедом и учился азам магического искусства.
   -- Твой сын очень талантлив, Эллин, -- обратился Эрих к своей племяннице.
   Леди Эллин была невысокой молодой женщиной, скорее миловидной, чем красивой. Длинные черные волосы она собирала в высокую прическу, открывая лебединую шею и покатые плечи. Элегантная и утонченная, предпочитающая строгие платья и дорогие украшения, Эллин являлась одной из уважаемых леди в магическом обществе.
   Женщина улыбнулась, но тень печали легла на ее лицо. Любой матери было бы приятно слышать подобное о своем чаде, но Эллин думала о том будущем, которое Мортимер уготовил для сына. Братство не упустит талантливого мага.
   -- Я обязательно научу тебя кое-чему, когда ты подрастешь, мой мальчик, -- Эрих был полон энтузиазма.
   Он принялся копаться в огромном сундуке. Наконец, выудив оттуда трость, протянул ее Эллин. Мариус не проявил интереса к артефакту и вполуха слушал разговор взрослых, надеясь, что перед приходом отца успеет поиграть с Алисой, дочерью прислуги.
   -- Она принадлежала моему прадеду, -- набалдашник трости венчала оскаленная волчья морда. -- Магия, проводимая через артефакт, позволит не просто усиливать заклятия, но и создавать нечто новое. Ты понимаешь, дорогая племянница? Немногие сегодня могут похвастаться подобным. Мортимер будет рад, вот увидишь.
   После занятий Эрих уехал, а Эллин, сославшись на недомогание, закрылась в своих комнатах, оставив сына на попечение гувернантки. Когда няня задремала в кресле, Мариус улизнул из комнаты. Алису он нашел на кухне. Мать девочки жила и работала кухаркой в их доме. Девочка была на год старше Мариуса. Рыжая, с россыпью веснушек и милой улыбкой, она походила на маленькую лисичку. Они выросли вместе. У них были общие маленькие тайны, игры и прочие шалости.
   -- Я слышала как твой отец говорил с Эрихом о том, что тебе нужен страж, -- доложила Алиса, заплетая косички круглолицей кукле с большими глазами и розовыми щеками.
   Девочка, выросшая среди заклинателей, рассуждала обо всем со знанием дела.
   -- Мне не нужен страж, -- невозмутимо отозвался он, забираясь на стул.
   Алиса отвлеклась от своего занятия и повернулась к другу.
   -- У всех заклинателей есть стражи.
   -- А у меня нет! -- не сдавался Мариус. -- Если только он не будет таким же, как Фенрир.
   -- Кто такой этот Енрир? -- нахмурив рыжие брови, поинтересовалась девочка.
   -- Фенрир! Он был стражем Кхалессы.
   -- Но ведь это сказки. Я слышала, как твой отец рассказывал их.
   -- Истории о Фенрире не сказки! Он жил очень давно и его убили, но после были такие как он, и сейчас есть один.
   -- Ты все придумываешь, -- Алиса продолжила плести косички кукле.
   -- Вот и нет! -- подпрыгнул на стуле Мариус. -- Его зовут Гаррет, и он служит королю! Я видел его на празднике.
   -- Ну может королю этот Енрир и служит, но ты же не король.
   Насупившись, мальчик убежал из кухни, но Алиса увязалась следом.
   -- Не обижайся, -- догоняя, примирительно произнесла она. -- Давай лучше поиграем.
   В огромном поместье ребята знали много укромных уголков, и излюбленной игрой у них были прятки. Они проверили спящую няню и спустились в гостиную.
   -- Ты водишь, -- сказала Алиса.
   Мариус не возражал и, повернувшись к камину, стал считать вслух.
   -- Только не подглядывай, -- предупредила она.
   Он слышал ее шаги за спиной и возню.
   -- ...девять, десять, кто не спрятался, я не виноват, -- но едва Мариус осмотрелся, раздумывая, откуда же начать поиски подруги, как вдруг она громко чихнула, и тяжелая ткань, укрывавшая картину, упала на пол.
   -- Ой, -- Алиса удивленно моргнула, повернулась и, задрав голову, уставилась на полотно.
   -- Какая красивая! -- восхищенно выдохнула девочка.
   -- Отец говорит, что она была правительницей, но злые заклинатели предали ее и убили. Но однажды она вернется и отомстит, а после снова будет править.
   -- Она не может вернуться, ее же убили.
   -- Раз отец говорит, значит может. Магия может все! Скоро я сам буду с ней управляться. И кое-чему Эрих меня уже научил.
   -- И чему же это?
   Мальчик хитро улыбнулся, вытянул вперед руку, зажатую в кулак, и зажмурился. Он простоял так несколько минут, но ничего не произошло и, разжав ладонь, разочарованно вздохнул.
   -- Ничего ты не умеешь, -- но только девочка успела договорить, как серебряное свечение охватило пальцы Мариуса и взмыло в воздух, приняв форму небольшой мерцающей сферы.
   -- Я же говорил!
   Он был доволен собой и потому упустил из виду, как магическая сфера пустилась в свободное плавание по гостиной и, оказавшись у витражного окна, взорвалась подобно фейерверку. Цветные осколки витража брызнули во все стороны, дети едва успели спрятаться за спинкой высокого кресла. Алиса тихо всхлипнула, и тут же раздались тяжелые шаги.
   -- Скорее, уходи, а то и тебе достанется, -- перепуганный Мариус подтолкнул подругу к двери, ведущей в столовую.
   Как только Алиса выскочила из гостиной, вошел отец, а следом и мать. Взгляд заклинателя не предвещал ничего хорошего.
   -- Что тут случилось? -- Эллин выглядела встревоженной.
   Она плотнее укуталась в махровый халат. Через разбитое окно тянуло весенней прохладой.
   -- Это так ты следишь за нашим сыном? -- гневно поинтересовался маг и задержал взгляд на кукле, валяющейся на полу. Мариус заметил, куда смотрит отец, и задвинул игрушку ногой под кресло.
   Эллин не нашлась, что ответить, и потупила взгляд.
   -- Пошла вон! -- взревел Мортимер.
   Женщина взглянула на сына и, не проронив ни слова, ушла.
   -- Прости, отец. Это случайно получилось, -- попытался оправдаться Мариус.
   Мортимер не слушал его. Он вытянул руку и, сжав пальцы в кулак, резко отдернул назад, словно ухватился за невидимый канат. Игрушка проскользила по натертому до блеска паркету и оказалась у ног заклинателя. Брезгливо посмотрев на куклу, Мортимер отшвырнул ее носком ботинка.
   -- Запомни одну вещь, Мариус! Наша магия не предназначена для глаз простых смертных. Они нам не ровня! С этого дня я запрещаю тебе общаться с дочерью поварихи. Ты понял меня?
   Мальчик вытер рукавом нос:
   -- Но Алиса моя подруга.
   -- Она тебе не друг, и никогда им не будет! Она простой человек. Грязь под нашими ногами. Ты понимаешь, о чем я говорю?
   Мариус упрямо молчал и смотрел на родителя исподлобья.
   -- Я не слышу?!
   Разозлившись не на шутку, маг наотмашь ударил его по щеке. Он всхлипнул и прижал ладонь к лицу. В глазах заблестели слезы.
   -- Твой сын все прекрасно понял, -- неожиданно раздался приятный женский голос. -- Он очень смышленый мальчик, Мортимер. Тебе стоит быть мягче.
   Моргот резко выпрямился и повернулся, уставившись в полумрак.
   -- Во имя Тьмы, что ты тут делаешь?
   -- У нас встреча, или ты забыл? -- женщина деланно удивилась.
   Мариус пытался рассмотреть взявшуюся из неоткуда незнакомку, но та стояла в тени. Он видел только подол длинного черного одеяния.
   -- Я все прекрасно помню, -- огрызнулся заклинатель. -- Но не помню, чтобы приглашал тебя сейчас.
   -- Мне не нужно твое приглашение, Мортимер, -- тон невидимой собеседницы стал жестче.
   Маг покраснел от злости. Он долго молчал, но наконец, совладав со своим гневом, проговорил:
   -- Отправляйся в свою комнату, Мариус. Ты наказан! И запомни, наша беседа еще не закончена.
   Повторять дважды не пришлось. Уже на пороге мальчик обернулся и увидел, как в круг света ступила высокая женщина, закутанная в черный балахон. На мгновение Мариусу показалось, что она посмотрела на него. Он прикрыл за собой дверь и поспешил к себе.
  

-- 30 --

   Январь, 2006 год
   Чехия. Прага
  
   Зима укрыла Прагу белым одеялом. Ветер закручивал в танце колючие снежинки, бросал их в лицо и играл полами длинного черного пальто. Он ждал очень долго. Наблюдая за игрой света ночных огней Града, отражающихся в зеркале Вталвы, Мариус чувствовал себя неуютно под взорами святых -- извечных стражей Карлова моста.
   Странное чувство. Моргот всегда считал, что вера людей сродни магии. Поддерживаемая миллиардами, она тоже способна творить чудеса. И дело вовсе не в божественном проявлении, а в силе. Достаточно просто верить -- и чудо свершится. Любое заклятие основывается не только на знаниях, но и на вере в собственные возможности. Без нее едва ли что-то получится. Смертным этого не понять. Они подобны слепым котятам и не способны видеть так, как заклинатели. Не видят как устроено пространство, сотканное из множества нитей, и им не узнать, что, переплетая эти нити, можно совершать невероятные вещи.
   Снег замел мостовую и припорошил лики святых. Мариус неспешно прогуливался мимо и размышлял над историей. Той, что писалась уже без участия семей. После Войны заклинатели почти не вмешивались в ход истории и больше не пытались играть в богов, позволив людям быть хозяевами в этом мире. И те использовали эту возможность. Многие из них сами уподобились богам, вершили историю и творили поистине страшные поступки. Их войны были не менее разрушительными и кровавыми.
   Мариус перехватил трость, и едва видимая человеческому глазу искра сорвалась с набалдашника и растаяла в воздухе. Теплое магическое дыхание коснулось рук, забралось под кожу, покалывая, змейкой пробежало вдоль позвоночника, разгоняя кровь и не позволяя замерзнуть еще больше. Терпение заклинателя иссякало, и когда он собрался вернуться в гостиницу, заметил ее.
   Многоликая шла по мосту. Мариус не сводил с Оракула глаз, с любопытством изучая новый иллюзорный облик. Чужой, но в то же время знакомый. Его уже давно перестало интересовать чьи личины использует провидица. Все это только маски. Она не ограничилась мороком и приоделась. Многоликая не изменяла черному цвету: шелковая туника, расшитая серебряными ниткам с полукруглым вырезом на груди, джинсы, высокие сапоги на плоской подошве и легкий плащ.
   -- Ты опаздываешь, -- с напускной серьезностью проговорил маг.
   -- Я как раз вовремя, -- она положила ладони ему на плечи и заставила обернуться.
   Несмотря на поздний час и погоду, на мосту было достаточно туристов. Кто-то гулял парами, кто-то в одиночестве, наслаждаясь тишиной зимнего вечера.
   -- Что именно я должен увидеть?
   Многоликая вытянула руку и указала на молодую пару. Широкоплечий мужчина с коротко стрижеными светлыми волосами. Простая неброская одежда. Под распахнутой кожаной курткой маг увидел ремни кобуры, и уже после отметил выправку военного.
   -- Он офицер, -- провидица угадывала его мысли.
   Девушка стояла к ним лицом, и Морготу удалось хорошенько ее рассмотреть. Она была не старше его самого. Невысокая, с копной кудрявых, шоколадного оттенка волос. Выразительные черты лица и красивая улыбка.
   -- Ее зовут Марилли.
   Молодые люди смеялись и держались за руки.
   -- Необычное имя, -- пожал плечами заклинатель. -- И что нам это дает?
   -- Вслушайся хорошенько, Мариус. Проговори по буквам, задумайся. Или ты думаешь, что мы приехали сюда поглазеть на туристов?
   -- Кто знает, -- широко улыбнулся Моргот. -- От тебя всего можно ожидать.
   -- Я серьезно, -- на чужое лицо легла знакомая тяжелая тень. Маска дала трещину, обнажая истинную суть. -- Имя -- анаграмма. Ее мать слишком держалась за свое прошлое и за чудовище, которое любила.
   Заклинатель нахмурился.
   -- Не может быть... -- выдохнул он.
   -- Она -- Рималли.
   -- Тьма Всемогущая!
   -- О, ты прав, -- теперь улыбалась Многоликая.
   Мариус знал, что Лиаму удалось невозможное. Книги и записи, оставленные Мортимером, говорили о том, что никто не мог повторить эксперимент их далеких предков. У человека и заклинателя не может быть детей. Об этом было известно испокон веков и не раз подтверждалось. Но свитки, найденные в Константинополе до того, как город разобрали на сувениры, открыли Братству знания, о которых никто не мог и помыслить.
   Кхалесса была дочерью заклинателя и смертной женщины. Полукровка подчиняла себе Тьму -- первозданную материю, породившую мир и все живое. Она творила магию по желанию. О таком заклинатели могли лишь мечтать.
   Братство хранило тайну константинопольских свитков, как зеницу ока. Как только в Дамьетте была найдена скрижаль, они поняли, что им не под силу сплести начертанное заклятие и пробудить богиню. Тогда в Братстве всерьез задумали создать того, кто по одному лишь желанию возродит к жизни Кхалессу.
   -- Все дело в крови, ведь так? -- Мариус вопросительно посмотрел на Оракула. -- Лиам первый из Рималли, кто пошел не по той стезе, угодил в Братство и окончательно свихнулся на экспериментах.
   -- Так, -- кивнула она.
   -- Значит, Кхалесса тоже была Рималли?
   Многоликая промолчала, а Мариус понял, что прав. Как же он не догадался обо всем раньше? Теперь понятно, почему до Лиама никому не удалось обзавестись детьми-полукровками.
   Маг внимательно наблюдал за девушкой.
   -- Ты хорошо спрятала ее от отца. Скрывающий оберег?
   Заклинатель понял это, когда Многоликая указала ему на пару.
   Оракул кивнула.
   -- Где ты его раздобыла?
   -- В сокровищнице Лайнела много интересных вещей. Можешь мне поверить, король о половине из них даже не подозревает.
   -- Как и о скрижали?
   Она пожала плечами.
   -- Если нет, то совсем скоро узнает.
   Мариус не сводил глаз с молодой пары.
   -- Ты хочешь забрать оберег, -- он не спрашивал, все было и так понятно.
   -- Время почти пришло. Через полтора месяца этот человек умрет, -- Многоликая говорила о спутнике Марилли. -- Как только девушка останется без оберега, Лиам найдет ее. Не сразу, но этот час настанет, и к тому времени мы будем готовы.
   Моргот продолжал хмуриться:
   -- Почему сейчас?
   -- Бывает так, что Судьба предоставляет шанс лишь однажды.
   -- Какой шанс?
   -- Встретить свою истинную любовь, -- она улыбнулась. -- Все должно произойти при определенных обстоятельствах. Этот мужчина не тот, с кем ей суждено быть и, к сожалению, он обречен.
   -- И кому же так повезет? -- лукаво поинтересовался маг.
   -- Уж точно не тебе, -- в тон ему ответила Оракул.
   -- Ну, конечно.
   Им пришлось отвернуться, когда пара прошла мимо.
   -- Знаешь, -- неожиданно заговорила Многоликая. -- Однажды я поклялась отомстить Братству, -- в карих глазах вспыхнул гнев, морок дрогнул, всего на миг разоблачая иллюзию и показывая то, что было скрыто -- уродливый шрам. -- Отомстить за все, что они со мной сделали. За тех, кого забрали у меня. Отомстить за свою жизнь, за ее конец в самом начале. Но потом я поняла, что они сами приведут себя на порог гибели и мне нужно только посодействовать. Того, кто поможет мне, я выбрала еще семь веков назад. В его горячую голову пришлось вложить немало всего, выбить много дури, которой все равно еще осталось с избытком.
   Немного потрясенный подобными откровениями, Мариус не сразу нашелся, что сказать.
   -- Полагаю, Гаррет еще не в курсе.
   -- Он узнает обо всем в свое время.
   -- И будет страшно зол.
   -- В этом весь он, -- Оракул улыбалась.
   -- А когда ты определила в союзники меня?
   -- Когда увидела маленького мальчика, получившего оплеуху от отца, с которым он не желал соглашаться.
   Моргот замер, как если бы в него попало поражающее заклятие. Он помнил тот вечер.
   -- Уже тогда я знала, что ты станешь не просто моим союзником, но и то, что без тебя все закончится, не успев даже начаться...
  

-- 31 --

   Апрель, 1987 год
   Базель-Штадт. Беттинген. Поместье главы клана Моргот
  
   С того дня прошло больше месяца. Мортимер выставил кухарку с дочкой за дверь на следующий день. Тогда Мариус видел Алису в последний раз. Он запомнил свою подругу маленькой, яркой, как солнышко, девочкой с пластырем над левой бровью -- ее зацепило разлетевшимися осколками витража.
   Эрих продолжал заниматься с внучатым племянником, а Эллин взялась учить сына музыке. По распоряжению леди Моргот в гостиной поставили пианино, что вызвало неудовольствие главы семьи, но возражать Мортимер не стал. Первое время мальчик скучал по Алисе и их играм, но со временем стал забывать. Занятия выматывали его. Ему нравились уроки с Эрихом, но совершенно не нравилось разучивать ноты. Отец почти не бывал дома. Временами Мариус тосковал по нему и вечерам, которые проводил с ним.
   В один из таких дней Мариус спустился в гостиную ближе к четырем. Он знал, что мама будет ждать, чтобы позаниматься музыкой перед ужином, но леди Эллин не оказалось на месте. Вместо нее на мягком пуфике сидела незнакомка и играла красивую грустную мелодию. Мариус повис на перилах и уставился на незваную гостью. Она сидела к нему спиной, и он видел только ее длинные черные волосы.
   -- Где моя мама? -- важно поинтересовался Мариус.
   Мелодия оборвалась.
   -- Она скоро придет.
   Глаза мальчика удивленно распахнулись -- этот голос ему уже доводилось слышать.
   -- Вы мой новый учитель музыки?
   Она рассмеялась.
   -- Нет, Мариус.
   -- Тогда кто вы? И откуда знаете, как меня зовут?
   Черноволосая незнакомка все же повернулась. На ее симпатичном лице играла улыбка.
   -- Меня пригласила твоя мама, и я жду ее.
   Мариус хмурился, придирчиво рассматривая женщину. Его что-то смущало, но он не мог понять, что именно.
   -- Это ведь вы приходили к папе, тогда?
   -- Ты наблюдателен, -- кивнула она.
   -- Вы заклинательница?
   -- Не совсем.
   -- Но я чувствую вашу магию.
   Мариус понял, что было не так, но ввиду своей неопытности разобрался не сразу. Эрих уже учил его, как распознавать чужую силу.
   Она выразительно приподняла брови.
   -- Не только наблюдателен, но и еще талантлив не по годам.
   Мариус перепрыгнул через оставшиеся ступеньки и приблизился к ней.
   -- Вы морочите меня, зачем? -- сцепив руки за спиной, мальчик привстал на носочки. -- Как ваше имя?
   Ответов он не получил: в комнату вошла Эллин. Она замерла на пороге, испуганно переводя взгляд с сына на женщину в черном.
   -- Иди к себе, Мариус. Быстро! -- добавила она.
   Мариусу не оставалось ничего другого, как подчиниться. Еще раз взглянув на незнакомку, которая проводила его улыбкой, он поднялся к себе.
  

* * *

  
   Леди Моргот была напряжена. Она с опаской смотрела на ту, кого все называли Многоликой, ожидая вот-вот увидеть ее истинное лицо. Прежде ей не доводилось встречаться с Оракулом. Будучи впечатлительной, Эллин старалась держаться подальше от того, что могло повлиять на ее богатое воображение.
   -- У вас чудесный сын, леди Эллин, -- Многоликая улыбнулась, но заметив, что хозяйка дома не настроена вести светскую беседу, перешла к делу. -- Для чего вы пригласили меня?
   -- Я думала, Оракулу будет известно все наперед.
   -- Распространенное заблуждение, -- произнесла Оракул. -- Все считают, что мне открыт каждый шаг любого из живущих, известны все их мысли и поступки. Это не так. Но из поколения в поколение старшие заклинатели стращают своих детей подобными баснями и придумывают различные суеверия. Например, если посмотреть мне в лицо, то можно накликать на себя беду и несчастья, -- Многоликая закрыла крышку пианино и добавила: -- Вы ведь тоже боитесь?
   Эллин смутилась и промолчала.
   -- Но вы правы. Я знаю, что вас тревожит и зачем искали встречи со мной. Просто хотела быть вежливой и услышать все из ваших уст.
   -- Простите, -- наконец выдавила она. -- Я действительно опасаюсь того, чего никогда не смогу понять.
   -- Ценю подобную честность, Эллин, -- кивнула провидица. -- И уверяю, что вы не увидите того, чего так боитесь.
   Заклинательница прошла по просторному залу и присела на край дивана -- напротив провидицы. Она нервно смяла край юбки и долго молчала, прежде чем заговорить.
   -- Я знаю, что вы ведете дела с моим супругом. Вы заодно с Братством?
   -- Нет, -- склонила голову Многоликая. -- Я просто храню чужие тайны, как свои собственные.
   -- Но вы знаете какую политику ведет Братство, и чего оно добивается. Их должен кто-то остановить! Почему вы не расскажите обо всем Совету и королю? Ведь это длится уже не одно столетие, -- леди повысила голос и забыла о своем смущении.
   -- А почему вы не попросите короля об аудиенции и не соберете Совет, чтобы открыть его лидерам правду? -- подалась вперед Оракул и, не дожидаясь ответа, продолжила: -- Вы боитесь. За себя, за свою семью, за сына, -- она выдержала паузу. -- Я тоже боюсь. Не за себя, а за жизни сотен людей, как и за вашу. Будет война, и после нее не останется ничего. Придет время, и Братство падет. Без жертв не обойдется, но это будет куда меньшая цена.
   Повисло тягостное молчание, которое нарушила провидица:
   -- Но вы позвали меня обсудить не это.
   Эллин нервно облизала пересохшие губы и расправила юбку на коленях.
   -- Мой сын... Я не хочу, чтобы он стал таким же, как Мортимер. Я не хочу для него того будущего, которое может предложить Братство, -- в ее глазах была мольба. -- Я знаю, как все устроено... В смысле ваша магия. Судьба... Она многогранна, и есть много возможных исходов.
   -- Не всегда.
   -- Прошу, скажите, что есть другой путь для моего мальчика!
   Многоликая медленно поднялась, отбросила назад длинные волосы и прошла к окну. Солнце почти зашло, и лиловое небо завораживало. Эллин наблюдала за ней, затаив дыхание.
   -- Очень давно один человек сказал мне, что заклинатели платят не только за свою магию, но и за принятые решения, цена за которые порой слишком высока.
   -- Цена? -- Эллин не сразу поняла, о чем говорит Оракул.
   -- Вы готовы заплатить за будущее своего сына?
   Леди Моргот поколебалась, но затем кивнула.
   -- Тогда будьте тверды в своих убеждениях, -- Многоликая набросила на голову капюшон плаща. -- До самого конца!
  

-- 32 --

  
   Октябрь, 1994 год
   Базель-Штадт. Беттинген. Поместье главы клана Моргот
  
   -- Он мой сын, а значит, все будет так, как я скажу! Сегодня я возьму его с собой. Мариус уже взрослый и должен узнать больше о том, что совсем скоро станет смыслом его жизни!
   -- Хватит! Я терпела слишком долго! Он никуда с тобой не пойдет и никогда не присоединится к Братству. Я не желаю, чтобы его казнили, когда о вашей организации прознает Совет Верат.
   Прислуга, привыкшая к ссорам четы Моргот, даже не высовывала носа из своих комнат. Мариус сбежал вниз и отослал своего стража на поиски Эриха.
   -- Глупая тварь! Как ты смеешь мне перечить?
   Хлесткая пощечина заставила Эллин отпрянуть.
   -- Отец прекратите! -- Мариус ворвался в гостиную.
   -- Не указывай мне, щенок!
   Он ожидал, что отец ударит и его, но тот только схватил Мариуса за руку и потащил за собой.
   -- Пошли, нас уже давно ждут.
   Мортимера отшвырнуло от сына, протащило по гладкому полу и впечатало в каминную кладку. Зацепило и Мариуса. Он упал и ударился головой. Из глаз брызнули слезы. Моргот-старший приподнялся и ошеломленно уставился на жену. Эллин была полна решимости. Магия вокруг нее неистово мерцала яркими всполохами.
   -- Я убью тебя! -- прорычал заклинатель.
   Мариус ощутил как по коже пробежал мороз. От разлитой силы двух заклинателей перехватывало дыхание.
   -- Уходи, Мариус! Найди Эриха! -- крикнула леди Моргот. -- И помни, что я люблю тебя!
   Мортимер собирался применить сплетенное заклятие, но Эллин его опередила. В следующий миг гостиную охватило магическое пламя. Мальчик едва успел отползти в сторону, как прямо перед ним выросла стена из огня. На него дыхнуло жаром, и он вскочил на ноги.
   -- Мама!
   Огонь не позволил приблизиться. Удушливый, разъедающий дым, крики и невероятный всплеск магической силы. Мариуса буквально выдернули оттуда. Сработал скрытый за картиной механизм. Эрих тащил его за собой по тоннелю до самого выхода. Мариус упирался, задыхался, кашлял и умолял деда вернуться за матерью.
   Пламя охватило большую часть дома и полыхало до тех пор, пока не поглотило всех и вся. Магия Эллин умерла вместе с ней и забрала с собой во Тьму того, кого она считала чудовищем.
  

-- 33 --

   Январь, 2006 год
   Чехия. Прага
  
   С балкона гостиничного номера открывался прекрасный вид на Стобашенную жемчужину Европы. Ему нравился этот город. Тихий и спокойный. Здесь даже дышалось по-другому. Облокотившись о кованые перила, Мариус стоял так очень долго. Погруженный в мысли и воспоминания, он не замечал холода.
   Она подошла незаметно и бесшумно, остановилась рядом и вложила в его ладонь кулон на золотой цепочке. Металл еще хранил тепло магии и энергию бывшей хозяйки.
   -- Даже не буду спрашивать, как ты его достала.
   -- Проще, чем ты мог подумать, -- в голосе Многоликой звучала усталость. -- Спрячь его. Так, чтобы никто не нашел.
   Он внимательно рассмотрел один из самых сильных и редких артефактов. Тонкая работа. Изогнутые линии украшения покрывал узор из сложных символов. Они едва светились, но заметить это мог только заклинатель. Мариус убрал кулон в карман брюк.
   -- Что тебя тревожит? -- она коснулась его плеча и заглянула в глаза.
   -- Будущее.
   -- Не поверишь, меня тоже.
   -- Еще прошлое, -- после этих слов Оракул отвернулась, а маг сделал вид, что не заметил. -- Отец заколол бы себя фамильным атаме, если бы узнал, что его единственный наследник стал слугой Мойры.
   -- Слугой? -- она действительно удивилась. -- Так ты сравниваешь себя с теми безумными идолопоклонниками?
   -- Что-то общее, несомненно, есть. Они были заклинателями, исполняющими волю дочерей Маары.
   -- Я не дочь Маары. Сила досталась мне не от нее, в отличие от моих предшественниц, -- и, помолчав, добавила. -- Но ты прав, Мортимер видел тебя одним из членов Братства. Быть может, сейчас ты не стоял бы со мной на этом балконе, а давал советы Лиаму Рималли или пакостил лидерам Совета вместе со Стефаном Стриксом.
   -- Ну, -- улыбнулся заклинатель и положил руки на перила по обе стороны от нее. -- Эта реальность прельщает меня куда больше.
   -- Я должна тебе кое-что рассказать. До того, как произошел пожар... -- Мариус понял и не дал ей договорить, приложив к губам палец.
   -- Ничего не говори, -- он не хотел вспоминать о прошлом и бередить раны, которые не залатает даже время.
   -- Так ты знал?
   -- Я был любознательным ребенком и на память никогда не жаловался, а подслушивать разговоры взрослых было моим любимым занятием. Лишь через много лет я все понял. Эллин, -- он всегда называл мать по имени, -- была упрямой, и держалась за свои убеждения до конца.
   -- Она бы тобой гордилась.
   -- Возможно.
   -- Точно, -- прошептала Оракул, а когда он провел рукой по ее щеке, попыталась отвернуться.
   Маска раскололась, и невидимые осколки растаяли в воздухе. Иллюзия рассеялась. Но Мариус не позволил провидице отвернуться и поцеловал. Губы были горячими, ее дыхание, касающееся кожи, обжигало. Многоликая обхватила его за шею, притягивая ближе. Незачем было останавливаться, да и не хотелось.
  

Глава XVIII

В плену

-- 34 --

   Сентябрь, 2010 год
   Россия. Москва
  
   Смертные не могли увидеть величественное строение прямо за Софийской церковью[15]. Укрытое иллюзией имение Стриксов всегда было мрачным и темным местом. Самая настоящая крепость. Помимо савана морока защитой служили и охранные заклятия. Без приглашения главы семьи проникнуть сюда не мог никто. В своих видениях Многоликая не раз бывала в этом месте где все должно случиться. Залы с высокими потолками, лабиринты коридоров, сотни комнат и стены молчаливые свидетели того, что творилось вокруг.
   Новый король приказал Стефану привести ее и не упустил возможности насладиться жалким положением Оракула. Он даже отвел ей одну из многочисленных комнат, а не запер в подземелье.
   -- Я уже думала, что ты забыл обо мне, Лиам.
   Накануне вечером Рималли все же решил почтить Многоликую визитом. Она сидела перед зеркалом и рассматривала короля в отражении. Маг самодовольно улыбнулся:
   -- О своей дорогой гостье? -- в голосе заклинателя слышался неприкрытый сарказм.
   -- Разве имение не принадлежит Стриксам?
   -- Владимир был очень любезен, так что временно хозяин здесь я, и значит, ты моя гостья.
   -- Пленница, -- поправила она.
   -- Почему ты всегда все усложняешь?
   Рималли медленно приблизился, и встретился взглядом с Многоликой.
   -- Каково это? -- ей стоило больших усилий не отстраниться, когда он прикоснулся к ее лицу и провел пальцами по щеке, спускаясь к шее, где красовалась магическая ловушка. -- Каково вновь увидеть себя прежнюю?
   В груди предательски защемило, и провидица повернулась на стуле.
   -- Владимир одолжил мне дневники своего далекого предка. Ты знала, что Маркус рисовал тебя? -- продолжал Рималли. -- Нет? Он любил тебя. Восхищался твоей красотой с того самого дня, как увидел идущей на костер.
   Непрошенные болезненные воспоминания нахлынули мощной волной и разбередили старые раны. Многоликая судорожно вздохнула, отвела взгляд и непроизвольно ухватилась за ошейник. Она не желала, чтобы Лиам видел ее такой. Слабой, загнанной в угол. Казалось, что воздух колышется от напряжения, смешивая нервозность, холодную решимость и воспоминания о прошлом в опасный коктейль.
   Маркус. Этот человек перевернул ее мир, спас от инквизиторского костра, но он даже не догадывался, что был лишь марионеткой в руках своего отца, Вальтера Стрикса.
   -- Жаль, что он сдох раньше, чем сумел узреть, во что ты превратилась. Как думаешь, он бы любил тебя такую?
   Заклинатель грубо схватил Многоликую за волосы и с силой развернул к зеркалу. Морок растаял, как воск от огненного жара, и ее лицо вновь превратилось в обезображенную маску.
   -- Посмотри на себя! Ну же, смотри, я сказал!
   Он больно дернул ее, пресекая попытку отвернуться.
   -- Я изменил заклятие морока и заключил его в ошейник. Умно, не находишь? Держу пари, ты этого даже не поняла. Скажи, тебе понравилось?
   Не дождавшись ответа, Лиам резко отпустил провидицу и принялся мерить шагами комнату.
   -- Двадцать пять лет ты прятала мою дочь, а после сделала так, чтобы она встретилась с Маккивером. Во имя Тьмы, в какую извращенную игру ты играешь!? Это твоя месть? -- нервный смешок известил о том, что выдержка Лиама далеко не так безгранична, как могло показаться.
   На лице заклинателя читалась усталость, и ее тень оставила под глазами черные круги. Помятая одежда, слегка уловимый запах гари и благовоний говорили о недавно проведенном ритуале.
   -- Я отказалась от своей мести, Лиам, -- холодно ответила Оракул, наблюдая, как морок восстанавливается по крупицам, возвращая к мнимой жизни то, что было утрачено очень давно.
   Всего-навсего иллюзия. Злая шутка Рималли. Ему удалось изменить саму структуру плетения, так чтобы она не поняла и не узнала знакомую магию.
   -- Если бы ты не был поглощен своими безумными идеями, то давно бы это понял. Я уже говорила тебе, чего стоит опасаться.
   -- Думаешь, я поверю тебе? Что ты там говорила? Следом за Кхалессой придет сила, которая нас уничтожит? Что за бред? Могла бы придумать что-то поинтереснее.
   Ответить провидица не успела, их разговор бесцеремонно прервали.
   -- Лиам?
   Стефан стоял на пороге, сцепив руки за спиной.
   -- Что у тебя?
   -- Проклятого схватили, -- он сообщил известие с таким самодовольством, как будто в этом была исключительно его заслуга.
   Многоликая знала, что рано или поздно все так и будет, но от чего-то сердце гулко забилось, и ком подкатил к горлу. Она несколько раз глубоко вздохнула, прогоняя тревогу. В конце концов, Маккивер бывал и не в таких переделках. Он справится.
   -- А моя дочь?
   -- Мы пока не знаем, где она.
   -- Хорошо. Подожди меня в коридоре.
   Как только дверь за Стриксом захлопнулась, Лиам повернулся к ней.
   -- Когда все закончится, я тебя отпущу. Чтобы ты не задумала, уже ничего не будет иметь значения. Ее не обмануть и не провести. Она будет подчиняться мне, как и Фенрир. А у присягнувших из страха лидеров семей больше не останется сомнений насчет истинного короля.
   Провидица опустила голову и ничего не ответила.
   Рималли хмыкнул и вышел. Обиженный мальчишка, попавший под влияние Братства и ставший тираном. Вот кем был Лиам Рималли. Он делал все для возрождения древней силы. Ослепленный и поглощенный безумной идеей, Лиам не захотел внять ее предупреждениям. Она знала, что так будет и теперь вся надежда на тех, чьи пути пересеклись благодаря ее стараниям.
  

* * *

   Прогулки во внутреннем дворе были единственным развлечением Многоликой. Лиам не считал нужным держать свою "гостью" взаперти, но от конвоиров не отказался. Их было трое. Николай -- инквизитор, которого оставил за себя Валентин, и двое смертных. Имен она не знала. На Николая не действовали разговоры, улыбки и прочие хитрости, коих в арсенале Многоликой было великое множество. Смертные оказались более сговорчивыми. Не пришлось даже утруждаться. Они были не прочь переброситься парочкой фривольных фраз с провидицей в отсутствие главного.
   Возвращаясь с очередной прогулки, Многоликая и не надеялась, что этим вечером увидит кого-то кроме надоевших надзирателей. Леди Хастис, неотразимая даже в потертых джинсах и темном пуловере, ждала их у лестницы.
   -- Оставьте нас, -- голос заклинательницы не терпел возражений. -- Можете ожидать на своем посту, я приведу Оракула в ее покои.
   -- У меня приказ, -- властный тон не произвел на инквизитора никакого эффекта. Многие члены Ордена считали себя выше заклинателей и знати. -- Валентин дал мне четкие указания.
   -- Валентин подчиняется королю и членам Братства, -- черный волк у ног леди осклабился. -- Оставьте нас! Больше повторять не стану.
   Смертные вняли словам Мадлен и поспешили ретироваться. Инквизитор, прежде чем последовать за ними, наградил заклинательницу и ее стража презрительным взглядом.
   Когда их шаги утонули в глубине коридоров, Многоликая улыбнулась:
   -- Давно не виделись, Мадлен.
   -- Следуй за мной, -- распорядилась заклинательница.
   Леди Хастис отвела Многоликую в подвалы. Оракул слышала приглушенное сопение волка, следовавшего по пятам. Их путь завершился в длинном коридоре с множеством одинаковых дверей друг напротив друга, у одной из которых они и остановились.
   -- Гаррет здесь? -- неуверенно поинтересовалась провидица.
   -- Нет, -- отрезала заклинательница и протянула сверток, который оказался небольшой аптечкой. -- Мне не особо доверяют. Я не знаю где он, и потому помочь не могу. Но могу поддержать еще одного друга.
   Повернув ключ, она открыла тяжелую дверь с небольшим зарешеченным оконцем.
   -- У тебя есть час.
   Мадлен не стала больше задерживаться и поспешила обратно тем же путем.
   Помедлив, Многоликая переступила через порог и оказалась в небольшой душной камере без окон. Под высоким потолком горели магические огоньки, бросая тени на каменные стены.
   Мариус сидел на полу. Устало прислонившись к деревянной кушетке, наблюдал за ней. Она запомнила его пятилетним мальчуганом. Растрепанный, с большими глазищами и краснеющей щекой, на которую пришелся удар сильной отцовской руки. С тех пор он изменился, повзрослел и стал не только привлекательным мужчиной, но и сильным заклинателем. Его острому уму, находчивости и умению выходить сухим из воды завидовали многие. Она в нем не ошиблась и ни капли не жалела о том, что помогла Эллин изменить судьбу сына.
   -- Должен сказать, что каша, которую ты заварила, стоила мне слишком дорого, -- Моргот закашлялся и вытер рукавом выступившую на губах кровь.
   Многоликая протянула руку и тут же отдернула. В его черных волосах затесалась седина. Малая цена. Могло быть и хуже. Ничего не ответив, она опустилась рядом и осмотрела кровоподтеки на его лице. Вывернув аптечку, провидица отыскала бинт и, смочив его в растворе, принялась вытирать запекшуюся кровь. Заклинатель поморщился.
   -- Шрамы украшают мужчину, -- с улыбкой заметила Оракул.
   -- Я и без них неотразим.
   Он забрал бинт, расправил и положил себе на лоб, игнорируя ее недовольство.
   -- Надеюсь, все прошло так, как ты и задумывала. Не хотелось бы, чтобы все это было зря.
   -- Отчасти все так...
   -- Меня мучает лишь один вопрос.
   Многоликая склонила голову, изогнув брови.
   -- Для чего я рассказал им про меч?
   Она давно ждала этого вопроса. Они знали, что будет, когда члены Братства выйдут из тени и готовились. Но тогда Мариус не пожелал знать подробностей, чтобы не сболтнуть лишнего. Теперь же можно было не опасаться.
   -- Меч создали не для убийства Фенрира. Легенды лгут, ты ведь прекрасно знаешь. Это оружие способно поглощать Истинную силу.
   Моргот посмотрел с недоумением, и провидица, вздохнув, продолжила:
   -- Сила Марилли и Кхалессы -- Истинна.
   -- То есть?
   -- Задолго до образования первых ковенов заклинатели обладали Истинной силой. Но многие из них пожелали отказаться от нее, стать людьми. Думаю, доведись нам пообщаться со свидетелем тех событий, то он в красках поведал бы нам историю, предшествующую основанию Карфагена[16].
   -- Значит, ее можно убить? Мечом? Тогда почему они не использовали его?
   -- Не знаю, -- она не лукавила. Устало прикрыв веки, Многоликая облокотилась на стену: -- Видеть будущее проще, чем пытаться распутать нити прошлого. Особенно если кто-то специально вяжет узлы.
   -- Я не понимаю...
   -- Кхалесса не та, кого стоит опасаться, -- губы Многоликой тронула грустная улыбка. -- Братство падет, как я и говорила, но не от рук Кхалессы. Есть сила, коей не обладает даже она. Не знаю, что это... кто это. Но оно придет следом за ней. Я готова была отказаться от всего, забыть. Пыталась всеми силами разобщить Братство, чтобы они не достигли своей цели. Лиам считает, что мое содействие в убийстве крестоносцев -- банальная месть. Но на это пришлось пойти, чтобы убрать ключевые фигуры, способные исполнить все гораздо раньше. Благодаря этому я на семь веков отсрочила неизбежное и сделала все возможное, чтобы смягчить удар, -- она снова тяжело вздохнула. -- Прости, что не рассказала об этом раньше.
   -- Ты делала то, что считала правильным, -- заклинатель взял ее за руку и сжал пальцы. -- Только одного не понимаю. Почему ты не посвятила Маккивера во все изначально? Для чего эти тайны?
   Она ответила не сразу.
   -- Он становится куда более опасным, когда не знает, что ему делать.
  

-- 35 --

  
   1331 год
   Трансильвания.
  
   Тело затекло от долгого пребывания в одной позе. Серебряный ошейник ледяной удавкой сдавливал горло, но Гаррет не шевелился. Положив руки на колени, он старался не греметь цепями.
   Артур спал. Бледный и истощенный, во сне он выглядел еще моложе. Совсем мальчишка. Глядя на него, Гаррет чувствовал растерянность, горечь и... сожаление. Внешне юноша больше походил на отца, чем на мать -- русоволосую красавицу. Одна только мысль о том, что Артур -- сын его любимой Амелии, сводила с ума. И потому долго находиться в тишине и полном молчании проклятому было в тягость. Воспоминания брали верх над разумом, доводя до изнеможения. Принц почти не говорил с ним. Только наблюдал исподлобья. Маккивер не сомневался, что если бы не кандалы, Рималли непременно пустил бы в ход магию. Пожалуй, так было бы даже лучше. Для них обоих.
   Чтобы отвлечься, Гаррет изучал головорезов, скрутивших его. Ловчие. Бывшие инквизиторы, которым пришлась не по нутру новая политика. Он знавал таких. Вместе с наемниками сам прибыл в Валахию, чтобы вступить в армию князя Басараба. Они умели только убивать и тратить заработанное жалованье на дешевых трактирных шлюх и гадкую бормотуху.
   Таким был и тот бородатый ублюдок, прибравший к рукам меч Гаррета, как трофей. Его звали Сарид. Внешне он походил на огромного медведя, неуклюжего и неповоротливого увальня, но только на первый взгляд. Гора мышц таила немалую силу, недооценивать которую было глупо.
   Но больше всех проклятого интересовал главарь этой шайки.
   -- Мое имя Рикон. Я бастард Олбина Редмонда, -- представился он давеча на очередном привале.
   Последние двадцать лет имя Олбина вызывало у Гаррета оскомину. Глава Ордена спал и видел, как приговаривает проклятого к казни. Маккивер давно сбился со счету, скольких инквизиторов он зарубил, а скольких изодрал в клочья, испробовав их кровь на вкус.
   -- Отец не погладит тебя по голове, если узнает как ты обходишься с принцем, -- Гаррет кивнул в сторону Артура, делавшего вид, что ему совершенно безразлична их беседа.
   -- Плевать на отца! Старый маразматик забыл, ради чего жили его предки. Забыл истинные цели и сел за стол переговоров с теми, кого надлежит убивать.
   -- Тогда почему не убьете пленника?
   -- Живой он куда ценнее, чем мертвый. Мне и моим людям нужно на что-то жить, -- признание далось ему нелегко.
   -- Теперь твои ребята могут рассчитывать на безбедную старость, -- Маккивер неосознанно потер плечо, где едва зарубцевался шрам. Магические оковы замедляли исцеление и доставляли массу неудобств.
   Цена за голову последнего проклятого куда выше, чем выкуп за наследного принца. Гаррет искренне недоумевал, почему его не обезглавили, когда была такая возможность. Судя по всему, Рикон рассчитывал выручить больше за живого Зверя. На показательной казни Маккивера захочет побывать каждый представитель магического общества.
   Он узнал, что пленников ловчие передадут королю у руин Сармизегетузы[17]. Рималли лично прибудет за своим единственным внуком и наследником. Путь был неблизким и изнуряющим. Отряд двигался на юго-запад Трансильвании к горам Орэштие. Дни, проведенные в подпрыгивающей на каждом камне повозке, отвратительная еда и бессонные ночи, сказывались на нем не лучшим образом. Скованный и запертый в клетку Зверь желал вырваться на свободу. Впервые за долгое время Маккивер не хотел сдерживать живущего внутри монстра. Воображение рисовало картины кровавой расправы над Риконом и недоинквизиторами, и раз за разом они были все ярче. Угнетала и немногословность принца.
   Наконец Гаррет не выдержал:
   -- Я любил Амелию, -- глухо произнес ликан. -- Она была для меня всем.
   -- Замолчи! Не смей говорить о ней! -- Артур с ненавистью уставился на него.
   -- Я действительно виноват, -- продолжил Гаррет. -- Виноват, что думал только о себе. Но любовь застилала мне взор.
   События того дня были кошмаром, который преследовал его на каждом шагу. Не раз Маккивер думал о том, что лучше бы заклятие Арчибальда достигло своей цели. Так было бы правильно, а Амелия осталась бы невредима.
   -- Проклятие Ивоны -- мой тяжкий крест, и я готов нести его столько, сколько потребуется. Но если ты желаешь мщения, так тому и быть! Я не стану более противиться королевскому правосудию.
   Как Гаррет и ожидал, Артур промолчал. Закутавшись в шкуры, он просидел в задумчивости около часа, пока его не сморил сон.
   С вечера небо над их головами затянулось темно-серыми тучами. Ненастье медленно, будто сытая ящерица, ползло на черно-фиолетовом брюхе все ближе к месту привала. На костре готовили ужин, и запахи еды витали в воздухе. Повозка с пленниками не охранялась: скованные магическими цепями все равно никуда не денутся. Стреноженные лошади находились неподалеку и пряли ушами. Одна из них, вороная кобыла, постоянно тянулась к клетке, чуя своего хозяина.
   -- Я бы вообще не кормил это отродье, -- раздался знакомый голос Сарида и приближающиеся шаги.
   -- Не думаю, что король Рималли заплатит выкуп за тех, кого заморили голодом, -- ответил невысокий мужчина в плаще с лисьим воротником.
   Он просунул через решетку тарелку с двумя кусками черствого хлеба, сыра и вяленого мяса и бросил флягу с водой.
   Артур проснулся.
   -- Тьма с тобой, Роуд! Разве тебе не интересно, сколько он протянет без еды и воды? -- Сарид повис на прутьях решетки и с издевкой смотрел на Маккивера. -- Только, думаю, этим его не проймешь, -- не дождавшись ответа от товарища, скривился бородач. -- Проклятые твари на редкость живучи, -- сплюнув себе под ноги, заключил он.
   Гаррет не собирался разговаривать с ним, но когда тот развернулся чтобы уйти, рукоять клеймора за его спиной приковала внимание.
   "Твой же меч занесут над твоей головой..."
   Он покосился на принца, и слова сами собой сорвались с языка:
   -- Этот меч не предназначен для рук грязного ублюдка. Мой отец рубил им головы дикарям без рода и племени, вроде тебя.
   Сарид изменился в лице. Глаза налились кровью, он оскалился и бросился к клетке.
   -- Я тебя убью!
   Маккивер не шелохнулся.
   -- Сомневаюсь. Рикон держит тебя на коротком поводке. Вы все просто послушные сучки, подчиняющиеся его слову.
   Гаррет усмехался, наблюдая за воином. Отобрав ключи у Роуда, бородач кинулся к решетке. Его трясло от злости, и совладать с замком удалось не сразу. Наконец Сарид распахнул клетку и, схватив Проклятого за грудки, вытащил и бросил на землю. Маккивер не сопротивлялся, даже когда ловчий несколько раз прошелся по его челюсти мясистым кулаком.
   -- Это все на что ты способен? -- Гаррет сплюнул кровь. -- Бить закованного в цепи? Может, снимешь их, -- стоя на коленях, он поднял руки, слегка покачиваясь. -- И тогда посмотрим, чья возьмет?
   На шум сбежались остальные, но Рикона среди них не оказалось. С недюжинным интересом отступники Ордена наблюдали за потасовкой.
   Звон покидающего ножны двуручника был ответом на предложение Проклятого.
   -- Лучше я заколю тебя, -- он ткнул Гаррет в грудь острием меча. -- Вырежу твое сердце и буду наблюдать, как оно бьется в моей руке, а ты подыхаешь.
   Боевые товарищи Сарида, перекрикивая друг друга, подначивали его:
   -- Сделай это!
   -- Убей!
   -- Попрощайся с жизнью, потомок Фенрира.
   Гаррет закрыл глаза.
   -- Стойте!
   Все разом замолкли. Сарид, опустив меч, обернулся, и Гаррет увидел Артура. Никто не позаботился о том, чтобы запереть решетку. Заклинатель стоял на земле и смотрел прямо на проклятого.
   -- Полезай обратно, Малец, и не зли меня еще больше, -- ловчий шагнул к принцу, сгреб его за шкирку и попытался впихнуть обратно, но Артур вырвался.
   -- Вы хотите убить его за то, что он оскорбил вашу честь? Я не могу позволить этому свершиться.
   Мужчины засмеялись.
   -- Простите, Ваше Высочество, но вы видно забыли, что мы не подчиняемся ничьим приказам.
   -- Из-за него погибли мои родители, -- произнес он терпеливо, когда гомон и смех стихли. -- Я поклялся, что Проклятый умрет только от моей руки.
   -- Так даже интереснее! Дай ему меч, Сарид! А мы посмотрим, как совершается королевское правосудие, -- чьи-то слова утонули в очередной волне хохота.
   Несколько минут Сарид буравил мальчишку тяжелым взглядом, раздумывая, как лучше поступить.
   -- Что здесь происходит? -- протискиваясь через притихшую толпу, грозно осведомился Рикон. Он встал прямо за спиной Маккивера и воззрился на принца и воина.
   -- Юный принц желает сам расквитаться с проклятым отродьем, -- осклабился бородач.
   -- Немедленно прекратите!
   -- Вы сможете передать королю его голову. Он озолотит вас, а я прослежу, чтобы награду увеличили втрое.
   Не дожидаясь ответа от своего лидера, Сарид шагнул к принцу, протягивая меч.
   -- Убей! Хочу увидеть, как его голова скатится с плеч и окажется у моих ног.
   Затаив дыхание, Маккивер молча наблюдал за тем, как решается его судьба. Но только ли его? Артур неумело перехватил двуручник. Тяжелое оружие, предназначенное для сильного и закаленного в бою воина, тянуло юношу к земле. Он приблизился и занес меч. Гаррет ощутил как холодная сталь прикоснулась к шее.
   "Твой же меч занесут над твоей головой..."
   Он пристально смотрел на юного принца, взявшего на себя бремя палача, и старался не дышать. Голоса, звуки -- все перестало иметь значение.
   Артур резко развернулся, чего никто не ожидал. Глаза Сарида широко распахнулись, и он посмотрел вниз. Клеймор прошел насквозь, вспоров ему живот. Легко, словно перед принцем был не человек, а соломенное пугало.
   Рималли разжал пальцы, отпустил рукоятку меча и шагнул назад. Сарид открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Густая кровь стекла по его подбородку. Рухнув на колени, он прохрипел что-то невнятное и повалился на землю.
   -- Чего стоите?! Помогите ему, олухи! -- первым пришел в себя Редмонд. Он толкнул Артура в спину, и юноша едва не упал.
   -- Запереть их!
   Один из воинов кинулся к Артуру, но его попытка, ровно как крики и брань, была пресечена Риконом, и остальным не осталось ничего другого, кроме как подчиниться. Гаррет получил не сильный, но ощутимый удар под ребра. Его подхватили и грубо втолкнули в клетку следом за принцем. Решетка протяжно заскрипела, замок защелкнулся.
   Бездыханное тело Сарида оттащили к костру. Маккивер ухмыльнулся. Бывший инквизитор получил то, что заслужил.
   -- Почему ты не убил меня? -- поинтересовался проклятый, растирая запястья.
   Такого Гаррет не ожидал, даже несмотря на все предсказания провидицы. Но нельзя было сказать, что исход его не устраивал.
   -- Тебя должен судить Совет Верат, -- пробурчал принц. -- А не горстка оборванцев, и тем более не я.
   Он укрылся одной из шкур и отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Маккивер видел, как тряслись его руки. То, что принц пролил чью-то кровь впервые, было ясно как день. Только спустя четверть часа, Рималли не выдержал.
   -- Зачем ты подстрекал его?
   Гаррет ответил не сразу:
   -- Хотел кое-что проверить.
   "Твой же меч занесут над твоей головой. Но помни, что жизнь палача ты должен будешь защищать, как свою, до победного конца".
  
  

Глава XIX

Братство Тьмы

-- 36 --

  
   Рождественская ночь 1983 года
   Базель-Штадт. Беттинген.
  
   Снег устилал вымощенные мозаичной плиткой тропинки, и укутывал в свои объятья высокие деревья. Снежинки попадали за шиворот, заставляя ежиться. Лиам поднял воротник стеганого пальто и крепче стиснул руку Давины.
   -- Этот твой друг жуткий тип! И к тому же невежливый!
   Ее искреннее возмущение веселило его. Она оглядывалась, пока они не свернули в переулок к парковой аллее. Молодой заклинатель прятал улыбку. Жуткий, невежливый тип -- комплименты на фоне того, что обычно говорят о Маккивере. Естественно, говорят за спиной и шепотом, ведь жить хочется всем. Но Лиам знал, что Зверь не так страшен, как о нем рассказывают. Собранный, сильный, верный своему слову и идеалам. Человек чести, но глубоко несчастный и одинокий. Правда, Рималли считал, что в своих несчастьях Маккивер виноват сам. Располагая бессмертием и невероятными возможностями, он предпочел жизнь смиренного слуги.
   Молодой маг не понимал своего стража. Как вечная жизнь, от которой не грех получить все, что только пожелаешь, может стать проклятьем? Если бы Лиаму довелось прожить вечность -- весь мир лежал бы у его ног. Тогда отец никогда не назвал бы его глупым неспособным мальчишкой, что путается под ногами.
   Судьба подарила Кирану Рималли двух сыновей. Но он посвящал все свое время только старшему принцу. Чего нельзя сказать о королеве. Шеннон Рималли одинаково сильно любила обоих мальчиков, и ее смерть стала настоящим ударом для восьмилетнего Лиама.
   В ночь после похорон матери Лиам сбежал из дому. Он слонялся по Беттингену, а когда устал и проголодался, понял, что заблудился. Его нашел Гаррет. Маленький маг сидел у фонтана на городской площади.
   -- Отец накажет меня, -- шмыгнул он покрасневшим носом.
   -- Не накажет, я обещаю.
   Свое слово Гаррет сдержал. Киран действительно не наказал Лиама. С того дня проклятый ни на шаг не отходил от него.
   Маккивер должен был стать стражем Лайнела, и обряд собирались проводить, как только закончится траур по королеве. Почти десять лет, после смерти отца Кирана, Гаррет не был связан узами ни с кем из Рималли. В обществе горячо обсуждали предстоящее событие. К всеобщему удивлению вместо Лайнела на обряд привели его младшего брата.
   -- А кто теперь будет стражем Лайнела? -- искренне изумился принц.
   -- Думаю, твой отец найдет достойных претендентов и выберет лучшего, -- снисходительно улыбнулся ликан, глядя на подопечного.
   Лиам недоумевал. Разве может быть кто-то лучше самого Гаррета Маккивера? Только повзрослев, принц понял, поступок отца. Киран надеялся, что благодаря Проклятому его непоседливый, и как он считал, недалекий сын, сможет стать достойным магом. Надежды короля не оправдались.
   Гаррет не раз вытаскивал Лиама из различных передряг и компаний, чье общество совершенно не подходило для наследника Рималли. Как и этим вечером, когда он покинул паб в сопровождении друзей, а Маккивер уже поджидал его, чтобы за шкирку отвести домой на праздничный ужин. Впервые за долгие годы Лиам решился дать отпор, показать характер.
   Для него было сродни пытке сидеть за накрытым столом и слушать, как отец в очередной раз хвалит Лайнела. Восхищается его молодой невестой и говорит о блестящем будущем, что их всех ожидает. А в адрес Лиама Киран непременно высказал бы уйму недовольства, сокрушаясь, за какие грехи судьба послала ему такое испытание в лице родного сына. Неудивительно, что в праздничную ночь принц предпочел общество простой девушки, а не своей семьи.
   Он привык, что ему не давали прохода юные заклинательницы, в надежде, что принц обратит на них внимание. Он обращал. Но со временем это превратилось в надоедливую игру. Каждой из этих меркантильных особ был интересен не он сам, а его титул. В компании Давины все было иначе. Она не знала, кто Лиам на самом деле, и ему это нравилось. С ней он мог быть простым человеком, отдыхать от вечных нравоучений отца и забыть, что он сын, который не оправдал ожиданий.
   -- Моя мама всю ночь проведет у подруги, -- Давина обвила руками его шею и заговорщицки улыбалась. -- Мы можем пойти ко мне, и нас никто не потревожит.
   Ее губы были мягкими, податливыми и сладкими. Но их поцелуй прервали. Кто-то кашлянул, привлекая к себе внимание. Лиам выпустил Давину из объятий и повернулся.
   -- Как интересно! Принц Рималли в обществе простой смертной, -- мужчина в длинном черном пальто притворно схватился за сердце. Лиам узнал Мортимера Моргота. -- Что бы сказал наш достопочтенный король?
   -- Думаю, его хватил бы удар, -- следом за Морготом подошел Владимир Стрикс.
   -- Господа, -- сухо поприветствовал их Рималли.
   -- Милорд, -- Мортимер снял шляпу и поклонился, как велит этикет. Владимир лишь кивнул.
   -- Чем обязан? -- осведомился Лиам.
   Моргот хитро прищурился и жадно взглянул на девушку.
   -- Милорд, не представите нам свою спутницу?
   -- Давина, это Мортимер Моргот и Владимир Стрикс, они... -- он запнулся. В который раз за этот вечер Лиам не знал, как представить девушке тех, кто в его мире совершенно не нуждался в представлении. -- Друзья моего отца.
   -- Юная леди не посвящена? Неудобно получилось, -- Мортимер, деланно сокрушаясь, покачал головой.
   -- Мы можем поговорить наедине, милорд? -- Владимир был менее театрален и более собран.
   -- Иди домой, Давина, и жди меня там. Я скоро приду.
   Она замялась. Подняла на Лиама вопросительный взгляд, и он кивнул ей.
   -- Доброй ночи. И счастливого Рождества, -- пробормотала девушка.
   Моргот улыбнулся и, взяв ее руку, поцеловал.
   -- Всего наилучшего.
   Когда Давина ушла, Лиам почувствовал себя свободнее.
   -- Не знал, что вы в кантоне, Владимир, -- обратился он к Стриксу.
   -- Я тут неофициально. Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, и сохраните в тайне мой визит.
   Принц был удивлен. Он не понимал, к чему такая скрытность.
   -- Чем же я обязан этой встрече? -- повторил свой вопрос молодой маг.
   -- Не поймите нас неправильно, Лиам. Невольно мы стали свидетелями вашего разговора с Маккивером.
   -- Это он вас послал? -- Рималли гневно посмотрел на заклинателей. Не хватало, чтобы кто-то еще учил его жизни. Как будто мало отца и Гаррета.
   -- Ну что вы, -- примирительно отозвался Стрикс. -- Напротив. Мы до глубины души возмущены тем, что узнали.
   -- Неужели Киран, наш дорогой король, может быть настолько несправедлив к своему сыну и наследнику?
   -- Его наследник Лайнел, а не я! -- выпалил Лиам, но сразу прикусил язык. -- В любом случае, господа, это не ваше дело.
   Парк опустел, время близилось к полуночи. Снег прекратился и подул холодный ветер. Лиам убрал руки в карманы пальто.
   -- Я должен идти. Всего доброго.
   -- Мы считаем, что у каждого должен быть шанс.
   Лиам обернулся.
   -- Шанс на что?
   -- Быть самим собой, разумеется, -- улыбнулся Моргот.
  

-- 37 --

   Сентябрь, 2010 год
   Россия. Москва
  
   -- Господин!
   Лиам поднял голову и рассеянно оглянулся. На пороге стоял Валентин.
   Кабинет Владимира, теперь уже его собственный, был погружен во мрак. За окном сгущалась ночь, пестрящая яркими огнями.
   Последние дни оказались настоящим испытанием для заклинателя. Использование магии забирало слишком много сил. Он никогда не щадил себя. За годы, проведенные один на один с древними рукописями, хранившимися в архивах Братства, Лиам научился, как правильно растрачивать силы, и раскрыл возможности, о которых многие давно позабыли. Но цена оставалась неизменной.
   В свои сорок три Лиам чувствовал себя стариком. Кости и суставы постоянно ломило, кожа стала напоминать тонкий пергамент, а волосы тронула седина. Но Рималли не торопился встретиться с теми, кого по своей прихоти отправил на тот свет. Уже совсем скоро он получит то, к чему стремился.
   -- Ваша дочь у нас, Господин, -- отчитался инквизитор. -- Ликан не подвел.
   -- Где они?
   -- Девушка под замком, а страж за дверью и требует аудиенции, -- маг недовольно прищурился, и Валентин поспешно добавил: -- Только скажите, и я вышвырну его вон.
   -- Нет. Пусть заходит.
   Откланявшись, инквизитор пропустил посетителя.
   -- Рад видеть тебя, Эдгар!
   -- Сомневаюсь, -- не дожидаясь приглашения, ликан прошел в кабинет и сел в кресло.
   -- Я знал, что мы сработаемся, друг мой.
   -- Это только ради ее безопасности. Вы дали мне слово.
   -- Разумеется, и я его держу. Разве я могу причинить зло своей дочери?
   Эдгар наградил его скептическим взглядом.
   -- Вы способны на все.
   Лиам не смог сдержать удовлетворенной улыбки.
   -- Рад, что ты это понимаешь, -- сложив пальцы домиком, он внимательно изучал собеседника. -- Жаль, Маккивер не такой, как ты.
   При упоминании Проклятого ликан заметно напрягся, и Лиам не упустил возможности подлить масла в огонь:
   -- Гаррет слишком доверчив, раз поручил тебе защищать Марилли, -- Эдгар нахмурился еще сильнее, и заклинатель продолжил: -- Можешь расслабиться. Когда мы закончим, это не будет иметь значения.
   -- Вы убьете его?
   Лиам медленно поднялся и прошел к окну.
   -- Известно ли тебе, мой друг, что Великая создала Фенрира себе на защиту и богам на погибель? -- нараспев, словно читая строчки из старых легенд, поинтересовался маг. -- Когда Кхалесса вернется, ей нужен будет страж.
   -- Маккивер не станет подчиняться.
   -- Забудь о Маккивере. Мне нужен проклятый, чтобы внедрить в его сознание и тело самого Фенрира.
   -- Безумие! -- выдохнул Эдгар.
   -- Отнюдь.
   Когда впервые он задумался о подобном и поделился планами с лидерами Братства, они готовы были отказаться, сломаться. Они не понимали. Чтобы вернуть из небытия самую могущественную из заклинательниц, мало одного желания и веры. Вряд ли она подарит своим последователям благословение. Древняя покинула этот мир в агонии. Она прокляла заклинателей, обрекла на исчезновение. Глупо рассчитывать на ее милость.
   Он придумал, как обезопасить всех.
   -- Между Кхалессой и Фенриром была не просто связь, какая бывает между стражем и подопечным. Они были любовниками. Но их разлучили и сломали по одному.
   -- Вы намерены вернуть обоих?
   -- Разумеется, -- снисходительно кивнул маг. -- Когда Кхалесса очнется, рядом с ней должен оказаться тот, кого она любит, и кто сможет унять ее непокорный нрав. Вернуть Фенрира сложно, но возможно. Я воссоздам заклятие "Слияния". Считаешь это безумием, страж?
   Лиаму доставляло удовольствие наблюдать за собеседниками, когда он делился своими планами. "Слияние" считалось одним из запретных заклятий. Оно позволяло соединять две сущности, две души в одном теле. Часто эту магию применяли, чтобы ненадолго вернуть кого-то с того света. Погибшего родственника или свидетеля, располагающего важными сведениями. До тринадцатого века лидеры Совета активно применяли этот фокус, чтобы разобраться в сложных вопросах. Но иногда призванная сущность подавляла реальную. На использование заклятия наложили вето.
   -- Но почему именно Маккивер? Разве вы не могли со своими возможностями создать еще одного проклятого?
   -- Зачем мне неопытный испуганный щенок, когда есть он -- убийца, прошедший испытание веками. Фенрир получит все знания Гаррета. Мир слишком изменился с тех пор, когда первый проклятый ушел из жизни.
   Воцарилась тишина, но Лиам нарушил ее первым:
   -- Мне пришлось долго копить силы. Я предлагаю тебе самому все увидеть, мой друг.
  

* * *

   Тяжелая дверь отворилась, и Лиам перешагнул через порог. Эдгар ступал следом, озираясь по сторонам. В подвале пахло сыростью и кровью. Ее насыщенный терпкий запах безжалостно бил по обонянию. Большая багровая лужа растеклась по полу, заполнив собой выжженные борозды рисунка пентаграммы.
   -- Мне кажется, или вы перестарались? -- Лиам обратился к заклинателям, стоявшим у дверей молчаливыми статуями, и медленно приблизился к Маккиверу.
   Проклятый был прикован к металлическому стулу, прикрученному к полу. Рана под его левой ключицей еще не затянулась и из нее сочилась кровь.
   -- Вот мы и встретились вновь, Гаррет!
   Маккивер с трудом разлепил веки. Его затуманенный взор скользнул по Лиаму и остановился на Эдгаре.
   -- Ты, -- на выдохе произнес он и облизал пересохшие губы.
   -- Прости, -- глухо отозвался ликан. -- Это ради ее же блага.
   Цепи натянулись и Гаррет, тяжело дыша, откинулся на спинку стула.
   -- Довольно, мальчики, -- примирительно улыбнулся Лиам. -- Ты знал, что так все и будет. Ты видел это. Многоликая успела испортить мой сюрприз.
   Все события, несомненно, были известны Оракулу. Все эти тонкие линии-ветки, расходящиеся путями-дорогами. Каждое решение исходило от другого, и создавалась совершенно иная реальность. Чем больше решений -- тем больше ветвей. Что именно Многоликая показала Маккиверу, Лиам не знал, но догадывался.
   Рималли приметил на столе с инструментами окровавленную "спицу" и передернул плечами.
   -- Наверняка, ты не раз задавался вопросом, как мне удалось разорвать нашу связь, -- он расстегнул верхние пуговицы своей рубашки.
   Прямо над сердцем виднелся грубый крестообразный шрам. В ночь аварии он прошел через этот же ритуал. Когда в машине сгорал несчастный, оказавшийся не в том месте и не в то время, маг сам пребывал в агонии.
   -- Он напоминает мне о том, кем я был и кем стал, -- прикасаясь к рубцам, задумчиво произнес заклинатель.
   Та встреча с Мортимером и Владимиром изменила все. Рималли согласился встретиться вновь, и понял, что не прогадал. Братство Тьмы дало ему то, чего он никогда бы не добился, оставаясь в тени старшего брата.
   -- Теперь ты ощутил это на собственной шкуре. Я подумал, что принцессе незачем испытывать подобные муки. Хватит и того, что она почувствовала, когда узы разрушились.
   -- Как только я избавлюсь от цепей, не будет в мире такого места, где бы ты смог спрятаться, -- Гаррет перевел дыхание и, задержав взгляд на Эдгаре, добавил: -- Все вы.
   -- Должен тебя огорчить, этому не бывать, -- будничным тоном ответил Лиам.
   Он кивнул своим помощникам, и один из них привел Катерину. Она шла, едва переставляя ноги. Измученная и бледная. Ее бил озноб, а глаза блестели, как от лихорадки.
   -- Гаррет! -- воскликнула принцесса с облегчением и, разрыдавшись, рухнула на колени. -- Ты жив, Гаррет! Что они с тобой сделали? С нами...
   -- Все хорошо, слышишь меня? Все будет хорошо! -- ликан морщился от боли.
   Катерина с трудом поднялась.
   -- Моя дорогая племянница, -- Лиам шагнул вперед, не позволяя ей приблизиться к Проклятому.
   -- Вы! Это все вы! -- принцесса замахнулась, но заклинатель ловко перехватил ее руки. -- Что вам нужно? Чего еще вы хотите?
   -- Мне нужна твоя магия, девочка. Вся до последней капли.
   -- Что? -- она попыталась вырваться, но Лиам сильнее стиснул ее плечи.
   -- Я уже слишком слаб, а чтобы воплотить все планы в жизнь, мне нужны силы. Поверь, если бы я только мог, забрал бы их у кого-то другого. Но поглощение сработает только на кровном родственнике. Твой отец был болен, умирал, и, как понимаешь, тоже не подходил для этого. Потому остаешься только ты.
   -- Поглощение? Вы обезумели!
   На лице Катерины можно было прочесть все: страх, растерянность, неверие. Она была вымотана, и, если бы Лиам не поддерживал ее, вряд ли устояла бы на ногах. Слезы оставляли на щеках мокрые дорожки. Нижняя губа припухла и кровоточила.
   -- Я готовился к этому моменту очень долго, дитя мое, -- он провел рукой по ее волосам.
   Заклятие поглощения считалось навсегда утраченным. На заре кровопролитных распрей между семьями, заклинатели, чтобы выстоять в ожесточенных схватках, приносили в жертву своих менее талантливых близких. Они отбирали у них силы и удваивали собственные. Но это знание, как и умение, было доступно не всем, и спустя столетия забылось. Кто-то пытался воссоздать его, повторить, но обрывочных записей и слухов не хватало.
   Братство скрупулезно собирало древние трактаты и рукописи, а его лидеры неплохо поработали над восстановлением утраченного наследия. Но, несмотря на все старания, воплотить в жизнь поглощение удалось считанным единицам. Владимир Стрикс оказался одним из них. Старый лис поставил опыт на родном брате и весьма успешно. Теперь Лиам сам собирался провернуть подобный фокус. Со слов Владимира он знал, что делать и как распределить магию, чтобы не пострадать самому.
   -- Ты ничего не почувствуешь, просто уснешь.
   -- Нет! Прекратите это! -- Эдгар схватил его за руку, но маг даже не взглянул на него.
   Рималли ждал, когда он сорвется. Страж оказался очень полезен, но свое дело он сделал. Стоило только вовремя надавить на больное. Эдгар был вне себя после смерти Лайнела и убил четверых, прежде чем Лиам вмешался. Если бы он не почувствовал, не ощутил тонкие нити предполагаемой связи между ним и Марилли, то просто уничтожил бы его.
   Тонкая сеть заклинания: легкая и невидимая, заставила стража взвыть от боли. Он схватился за голову и стал оседать на пол.
   -- Уведите, -- незамедлительно распорядился Рималли.
   Инквизиторы ловко скрутили его и защелкнули на шее ловушку.
   -- Проклятый ублюдок! Тебе это не сойдет с рук!
   Когда Эдгара увели прочь, заклинатель вновь обратился к племяннице.
   -- Ты просто уснешь, -- повторил маг. -- А после уже ничего не будет иметь значения.
   Она смотрела ему в глаза, как завороженная, напоминая безвольную куклу. Воздух пропитался магией -- колючей, как первые заморозки, уплотнился и затрещал, как лед на поверхности озера. Суета вокруг, звон цепей и голос Маккивера -- все осталось в другой реальности, от которой Рималли отстранился.
   Пелена сущего сошла с глаз, и открылось то, что все это время было за ней. Время остановилось, уши как будто заложило ватой и стало неестественно тяжело дышать. Он чувствовал скользкую прохладу, призванную удержать разум и душу. Так долго, как того потребует полноценное обновление жизненных сил: пока вся магия, до последней капли, не перейдет к своему новому хозяину. Она текла по венам, разгоняемая кровью, опьяняла и дарила ни с чем не сравнимую эйфорию.
  
  

Глава XX

Вне времени

-- 38 --

   Сентябрь, 2010 год
   Россия. Москва.
  
   Необычный браслет-ловушка на левой руке напоминал наруч доспеха. Металл оставался холодным.
   -- Он поглощает твою силу, Мари, -- Лиам наблюдал за ней и довольно улыбался. -- В нем нет магии. В нашем мире больше не найдется подобного сплава. Из него был отлит саркофаг Кхалессы и эти кинжалы.
   Заклинатель прикоснулся к рукоятке атаме, что лежал рядом, на подлокотнике. Каждая ухмылка и слово этого человека вызывали у Мари желание расцарапать ему лицо. Лиам больше не казался пугающим, как во снах. Он был ей противен.
   -- Ты не притронулась к ужину, дочка. Ты не голодна?
   Большой поднос стоял на столике возле кровати. Весьма соблазнительные запахи еды заставляли желудок болезненно сжиматься, но кусок не лез в горло.
   -- Не называйте меня так, -- попросила она.
   Как только их привезли в поместье, ее заперли в комнате, больше напоминающей королевские покои, и приставили охрану. На вопросы никто не отвечал, все словно набрали в рот воды. Почти день Марилли просидела взаперти, буквально бросаясь на стены, пока Лиам не почтил ее своим присутствием. За эти часы, до его прихода, она не могла перестать думать о том, что произошло.
   Эдгар предал их.
   Едва они выехали за пределы города, как на хвост сел черный автомобиль. Он шел на обгон, прижимая "форд" к обочине. Вместо того чтобы попытаться оторваться от погони, Эдгар стал тормозить.
   -- Что ты делаешь? Не останавливайся!
   Из машины вышли двое и направились в их сторону.
   -- Прости меня, Мари, но это ради твоего же блага.
   Страж схватил ее за руку, и она ощутила ледяное прикосновение к своему запястью. Тонкая проволока ловушки ожила и змеей оплела руку до самого локтя. Плавясь, как нагретый парафин, сталь растекалась жидкой субстанцией. Когда браслет изменился, ослепила белая вспышка. Магия пропитала воздух, испаряясь из металла и делая его мертвым.
   -- Он пообещал мне, что ты не пострадаешь. Постоянно убегать и скрываться -- не выход, -- Эдгар покачал головой. -- Может случиться все что угодно. Маккивер слишком самонадеян.
   В окно настойчиво постучали, и Эдгар нажал кнопку на приборной панели. Замки синхронно щелкнули, и с ее стороны открыли дверь. Мари грубо вытащили из машины. Страж вышел и огрызнулся, когда к нему подошли.
   --У меня договор с Лиамом Рималли. Надеюсь, вы в курсе?
   -- Конечно, -- ехидно осклабился коренастый мужчина, и указал на автомобиль.
   Ликан подчинился, но перед тем как сесть на заднее сидение, посмотрел на нее. Мари не желала видеть его. В дороге он пытался заговорить с ней, но безуспешно.
   -- Не упрямься, -- протянул Лиам. -- Как еще мне тебя называть?
   Сидя на кровати, Марилли наблюдала за каждым его движением. Маг медленно приблизился к ней.
   -- Я твой отец. Я должен был видеть, как ты растешь, делаешь первые шаги и познаешь свою магию.
   Слова об отеческой заботе совершенно не вязались с его образом. От них за версту разило фальшью.
   -- В том, что нас разлучили, нет моей вины. Твоя мать поддалась на уговоры врагов, стала пешкой в их руках. Ты видишь все не в том свете, Марилли. Позволь мне показать тебе этот мир таким, каким его вижу я. Каким его можем сделать мы!
   Мари поднялась и отошла к окну.
   -- Хватит, прошу вас! Хватит! Что с Катериной и Алексом, где Гаррет? -- на последнем имени ее голос дрогнул.
   -- Юный Александр со своим отцом, им многое надо обсудить. Принцесса, моя дорогая племянница, в добром здравии. Когда я навещал ее последний раз, она спала. Тебе не о чем переживать, Мари. Ты сможешь увидеть их после того как сделаешь то, что от тебя требуется. Я даже сниму этот браслет, если пообещаешь быть хорошей девочкой.
   -- А Гаррет? Что с ним?
   На душе скребли кошки. Нехорошее предчувствие не покидало, и одна мысль о том, что с ним могли что-то сделать, была страшнее другой.
   Заклинатель сокрушенно покачал головой, посмотрел на нее как на маленькую капризную девочку, и подошел ближе.
   -- Должен заметить, что как отец, я не одобряю твой выбор. Он монстр, дочка, и не пара тебе.
   -- Монстр? -- Мари даже не заметила, как повысила голос. -- Я знаю только одного монстра и он передо мной! Скольких вы убили, а скольких еще убьете? Скольких заставили подчиниться себе и...
   Звонкая пощечина прервала ее речь. Щеку опалило болью, а глаза защипало. Но Мари дала себе слово, что этот человек не увидит, как она плачет.
   -- Не смей так со мной разговаривать!
   Прикусив губу, она с ненавистью смотрела на заклинателя. Она мечтала, что найдет своего отца, и даже уверения Элизабет в том, что он убийца и ужасный человек, не имели значения. Мари верила в лучшее. Каждый может оступиться, пойти по опасному пути, но шанс на искупление есть всегда. За долгие годы он мог измениться. Марилли искренне в это верила, как и в то, что однажды встретится с ним, обнимет и попросит больше не оставлять ее. Но теперь, глядя на Лиама, понимала, что это были детские наивные мечты.
   -- Я и пальцем не пошевелю, пока не увижу его, -- сквозь зубы процедила Марилли. -- Я не верю ни одному твоему слову!
   Вопреки всем ожиданиям, он рассмеялся:
   -- Сколько в тебе силы! Думаю, если бы не браслет, я бы тут уже не стоял. Гнев делает тебя прекрасной. Давина такой не была, это в тебе от меня.
   Мари передернуло от отвращения. Она не желала иметь ничего общего с этим человеком.
   -- Хорошо. Желаешь увидеть его, будь по-твоему, но после ты сделаешь все, что я прикажу.
   Маг махнул рукой молчаливому инквизитору, все это время стоявшему у дверей:
   -- Позови его, -- а затем повернулся к ней: -- Хочу тебя предупредить, он сам не свой.
   Она не поняла, что он имел в виду, но спросить ничего не успела. Дверь открылась, и на пороге появился Гаррет. Данное себе обещание Мари не сдержала. Облегченно выдохнув, поняла, что плачет. Не замечая никого и ничего вокруг, она бросилась к нему. Крепко обняла и уткнулась носом в плечо. Ответных объятий не последовало. Создалось впечатление, что перед ней каменная статуя, а не живой человек. Мари отстранилась, подняла голову и в ужасе отшатнулась. Взгляд, в котором всегда было столько тепла и нежности, встретил обжигающим холодом. Его не сопровождала охрана, он не был закован в цепи и не выглядел как пленник.
   -- Гаррет, -- она прикоснулась к его щеке, и тут же вскрикнула, когда он сомкнул пальцы на ее горле и вздернул над полом, как тряпичную куклу.
   -- Лиам сказал, что ты вернешь Кхалессу. Не испытывай мое терпение и исполни, что требуется, если хочешь жить.
   Дыхание перехватило, кровь застучала в висках. Она вцепилась в его руку, в безуспешной попытке заставить ослабить железную хватку.
   -- Полно! Отпусти ее, Фенрир, -- Лиам улыбался, заискивающе глядя на Проклятого.
   Задыхаясь, Мари отчаянно хватала ртом воздух. Она уже не видела лица Гаррета. Перед глазами потемнело, и сознание постепенно ускользало. Когда он все же отпустил ее, легкие опалило болью. Не устояв на ногах, Мари упала на колени. Она всхлипнула, глотая слезы.
   -- Что ты с ним сделал?
   Хлопнула дверь. Гаррет покинул их без лишних разговоров. Самые худшие из ее предположений не могли сравниться с тем, что произошло.
   -- Это сложно объяснить, девочка моя, -- маг погладил ее по волосам и, наклонившись, поцеловал в макушку. -- Тебе надлежит думать о другом. О том, что ты должна сделать и что будет, если станешь противиться моей воли. Ты же не хочешь, чтобы я убил тех, кто тебе дорог? Катерина, Александр, Мариус. Подумай о них.
   Она не отвечала, только тихо плакала.
   -- Я приду утром и рассчитываю на твое благоразумие, -- он вновь коснулся губами ее виска, после чего ушел.
   Не было сил даже подняться. Мари так и осталась сидеть на полу, а потом и вовсе легла, подтянула колени к груди и зарылась пальцами в толстый ворс ковра. Впервые за прошедшие месяцы ей стало по-настоящему страшно. Как в ночь похищения. Неизвестность была коварней любого ночного кошмара и куда страшнее. Но тогда появился Гаррет. Увидев этого мужчину, услышав его мягкий, успокаивающий голос она поняла: пока он будет рядом, бояться ей больше нечего. Что бы ни происходило, за ним она была как за каменной стеной, вместе они могли преодолеть все. Теперь же... Мари вздрогнула от одного только воспоминания. Она слышала имя из уст Лиама. Фенрир.
   Как такое возможно?
   Лежа на полу, Мари стала проваливаться в сон. И только когда ощутила знакомое, едва уловимое прикосновение, попыталась открыть глаза, но безуспешно. Кошмары всегда начинались одинаково. Были расплывчатыми и мутными. Проносились калейдоскопом неясных образов и мест. Лиам научил ее бояться этого. Хотелось зажмуриться, сбросить наваждение. Ничего не выходило. Только спустя время мгла начала рассеиваться, и Мари поняла, что стоит на берегу моря. Все это не походило на привычный кошмар.
   Под ногами распростерся ковер из белых гиацинтов[18]. Волны мерно накатывали на берег, смывая цветы и обнажая каменистое дно, усыпанное костями. Она отступила назад и белые лепестки стали чернеть, иссыхать и превращаться в прах. Захрустели истлевшие кости. Оскаленные черепа обратили к ней пустые глазницы, в которых клубилась первозданная Тьма.
   Мари повернулась, но отступать было некуда. Море -- пустынное и такое же гиблое, как и все вокруг, разлилось со всех сторон. Водная гладь рябила. Холодный ветер приносил не запах соли и водорослей, а едва уловимый смрад разложившейся плоти. Мари зажала ладонью рот и постаралась не дышать.
   Лиам вновь решил помучить ее? Видимо, ему мало тех страданий, которые он уже принес. На этот раз заклинатель превзошел самого себя. Никогда прежде кошмары не были такими реалистичными. Зажмурившись, она приготовилась к тому, что вот-вот услышит его издевательский смех и очередные угрозы, но только шум волн нарушал тишину.
   -- Не бойся.
   Незнакомый голос прозвучал совсем рядом. Мужской, но мягкий и приятный.
   -- Это место питается страхами. Не позволяй играть своими слабостями. Отринь их.
   Ледяной бриз сменился теплым дыханием весеннего ветерка. Распахнув глаза, Мари ахнула.
   Морской берег растаял, как мираж, вместо него взору предстал зеленый луг с невысокими холмами. Только небо все так же походило на серое безжизненное полотно, его не коснулись иллюзорные преображения. Легкий порыв ветра игриво взметнул волосы и принес запах цветущей яблони. Мари не успела моргнуть, как на поляне появилось высокое дерево. Мягкие лепестки бледно-розовых цветов опадали на землю.
   -- Так намного лучше, правда?
   Она повернулась. Рядом стоял человек. Его белые одежды трепал ветер, как и длинные пепельные волосы. Он глубоко вдохнул, а затем просмотрел прямо на Мари.
   -- Твое присутствие оживило это место.
   -- Но я ничего не сделала, -- пробормотала Марилли, пристально разглядывая незнакомца.
   -- Это не имеет значения.
   Затеряться в толпе ему было бы очень непросто. На первый взгляд хрупкий, как японский фарфор. Стройный и гибкий. Лицо с тонкими правильными чертами и зеленые глаза. Пронзительные и пустые. Так не смотрят молодые люди. Люди вообще так не смотрят.
   -- Я не понимаю, -- Мари огляделась, -- Что это за место и кто вы такой?
   Мужчина улыбнулся, и его лицо преобразилось.
   -- Здесь вечность стягивается до мига, а миг разверзается пропастью вечности, -- он раскинул руки и посмотрел по сторонам. -- Перед тобой Энгар, в переводе с языка моих предков -- мертвая земля. Пространство вне времени. Великое Ничто. Чистилище, обитель скорби и вечной печали для тех, кто однажды нарушил и переступил через все законы творения. Место для обреченных и проклятых. Я один из этих обреченных.
   -- Но как я оказалась тут?
   -- Твой отец сплел заклятие, которое вернуло сущность давно умершего проклятого, Фенрира, -- Мари вздрогнула, услышав это имя. -- Такая магия не проходит бесследно. Заклятие оставило брешь между мирами. Незначительную, но достаточную для того, чтобы я смог дотянуться до тебя. Я долго копил силы, ждал подходящего момента и вот ты передо мной, Марилли.
   -- Для чего вам это?
   -- Мне нужна твоя помощь.
   -- С какой стати я должна вам помогать?
   Все это ей уже было знакомо. Лиам тоже говорил о помощи, играл ее сознанием и старался всячески запугать.
   -- Ты не должна, -- его голос стал жестче. -- Но вскоре тебе самой понадобится союзник, без которого не обойтись.
   -- Полагаю, вы и есть этот союзник?
   -- Верно, -- он склонил голову, и длинные белые пряди упали на плечи. -- Я такой же, как ты, Мари. В нас живет одна сила. Истинная. Той же силой обладает и та, кого хочет вернуть твой отец.
   -- Кхалесса?
   -- Она была моей ученицей, -- мужчина отсутствующим взглядом следил за опадающими лепестками, и Марилли беззастенчиво разглядывала его. -- Но я слишком поздно заметил в ее душе темноту, способную погубить всех и вся. А когда осмелился выступить против, поплатился заточением здесь. Оно длится уже не одно тысячелетие.
   Он шагнул вперед и протянул руку ладонью вверх.
   -- Позволь, я покажу.
   Его откровение поразило. Все еще пребывая в изумлении и пытаясь осмыслить услышанное, Мари вложила свою ладонь в его. Мужчина стиснул ее пальцы. На глаза легла поволока, и в тот же миг она поняла, что видит воспоминания... его воспоминания.
  

* * *

   Он бежал через лес, падал и снова поднимался. Колючие кустарники рвали одежду, царапали руки и лицо. Подошва мягких сандалий утопала в траве -- болезненно-серой и безжизненной, как и все вокруг. Страх медленно закрадывался в мысли. Он знал, что если поддастся этому чувству, то останется здесь навеки: загнанный в ловушку, лишенный магии. Она была рядом, наблюдала и радовалась победе. Глупая девчонка!
   Сквозь плотные ризы полумрака доносились голоса. Их невидимые обладатели шипели во тьме бесцветной листвы, слали проклятья на ведомых и неведомых языках.
   -- Кхалесса!
   Эхо оглушило. Шальной птицей оно взметнулось вверх, разрезая тишину острым крылом. Он повернулся и увидел ее.
   -- Ты проиграл, Демиург.
   -- Нет! Кхалесса, нет! Одумайся! Вспомни, чему я учил тебя! Во имя своих предков...
   Женщина сжала пальцы в кулак, и Демиург захрипел. Слова перешли в свистящий неразборчивый скрежет. Царапая ногтями горло и оставляя на алебастровой коже алые борозды, он упал на колени. Впервые за долгие века в его глазах была мольба. Демиург смотрел на женщину перед собой. Статная и величественная. Он вырастил ее, оберегал и защищал, а она стала его палачом.
   -- Прощай.
   Пошел дождь. Капли падали на измученную землю, но не приносили ни надежды, ни живительной влаги. Кругом царила зловещая тишина. Кхалесса ушла, и все превратилось в бесконечную пытку.
  

* * *

   Когда пелена сошла с глаз, Мари увидела перед собой его идеальное лицо.
   -- Демиург, -- имя само сорвалось с губ.
   -- У меня много имен. Половины из них я не помню, но так меня нарекли в вашем мире.
   Марилли отступила назад, пытаясь собраться с мыслями. Она ничего не понимала. Этот странный человек пугал ее.
   -- Что все это значит? Вы желаете отомстить ей?
   -- Остановить, -- последовал вкрадчивый ответ.
   -- И как я могу помочь?
   -- Освободи меня.
   Марилли нервно рассмеялась, но тут же взяла себя в руки. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.
   Демиург нахмурился.
   -- Тебе тоже понадобится моя помощь.
   Он резко взмахнул рукой, и пространство пошло рябью. Зеленый луг, холмы и цветущее дерево -- все исчезло. Они оказались посреди просторного зала с высокими потолками и резными колоннами. В центре стоял Гаррет, склонившись над каменным постаментом, на котором кто-то лежал.
   Забыв обо всем, Мари сделала несколько неуверенных шагов и, приблизившись, осторожно коснулась плеча возлюбленного. Пальцы не встретили преграды и прошли насквозь.
   -- Это лишь видимость, Марилли, -- терпеливо произнес ее новый знакомый.
   Мари обошла Гаррета и увидела, кто лежал на мраморном алтаре.
   Она была еще прекраснее, чем на картине и в видении Демиурга. Разметавшиеся черные волосы спускались с постамента до самого пола. Белоснежное платье. Сложенные на груди руки. Казалось, она просто спит и сейчас откроет глаза. Если у спящей красавицы из сказки и был прототип, то Мари смотрела прямо на него. Только это была не заколдованная принцесса, а самая настоящая злая ведьма.
   Гаррет прикасался к ее волосам и что-то говорил, но слов было не разобрать.
   -- Он уже не тот человек, которого ты знала.
   Мари неосознанно потянулась к шее. Наверняка останутся синяки, и еще долго будут напоминать о том, что произошло. К горлу подкатила горечь, а глаза снова защипало.
   -- Что стало с Гарретом?
   -- Все зависит от того, насколько он силен и как долго сможет сопротивляться чужой сущности в собственном сознании.
   -- Это заклятье можно разрушить?
   -- Любое заклятье можно разрушить. Но нужно быть осторожным, иначе есть риск убить обоих.
   -- Вы сможете это сделать?
   -- Я могу попытаться.
   Пространство вновь затрепетало, меняя декорации. Создавалось впечатление, что отражение и реальность переходят друг в друга. Зал исчез, и они оказались в темной комнате с зашторенными окнами. Она была очень похожа на ту, в которой ее запер Лиам. На большой кровати беспокойной спала Катерина. Принцесса металась, словно в лихорадке, и что-то беспрестанно бормотала.
   -- Кэт, -- Марилли попыталась прикоснуться и к ней, но опять ухватила лишь воздух.
   -- Бедное дитя, -- Демиург стоял с другой стороны кровати и с сожалением смотрел на принцессу. -- Лиам совершил страшное преступление. За применение такой магии мои предки убивали на месте.
   -- Что он с ней сделал?
   -- Забрал ее силу. Теперь Катерина ничем не отличается от обычного смертного. Я видел последствия этой магии. Немногим удавалось смириться.
   Мари опустилась на колени, чтобы лучше видеть сестру. Ей отчаянно хотелось дотронуться до нее, обнять.
   Снова все поплыло, будто кто-то нарушил покой безмятежного водного зеркала в тихом водоеме. Небольшой душный кабинет, забитый книгами. Они были везде: на письменном столе, подоконниках, стопками громоздились на полу, мешая свободно ходить. За столом сидел седовласый мужчина. Его грозный взор был устремлен на Алекса. Он спорил с мужчиной, а затем повернулся и, хромая на правую ногу, ушел. Дверь захлопнулась с такой силой, что стоявшая у порога стопка книг накренилась, качнулась и завалилась на пол.
   Тот же ветер развеял последние крупицы миража, и Мари увидела знакомый луг. Демиург прислонился к стволу дерева и смотрел в одну точку.
   -- Им всем нужна твоя помощь, Марилли. Подумай, сможешь ли ты помочь, находясь в плену? Сомневаюсь, что Лиам подарит тебе свободу, когда ты сделаешь все, что требуется.
   Он был прав. Все они оказались в ловушке и порознь. Помощи ждать неоткуда. Неизвестно, что будет завтра, и настанет ли оно вообще.
   -- Что я должна сделать?
   Демиург улыбнулся.
   -- В миг, когда ты освободишь Кхалессу, переход ослабит грань и ее магию, из-за которой я здесь. Ты сможешь выпустить меня.
   -- Но как?
   Мари не понимала, как сделать то, что от нее требовал Лиам, а теперь и этот странный человек. Она подумала о том, что соглашается даровать свободу джинну из бутылки, и последствия могут быть непредсказуемыми. Но отступать уже было поздно.
   -- Желание и вера в собственные возможности.
   Под ногами собрался вязкий молочный туман. Он поднимался вверх, оставляя после себя белую пустоту.
   -- Время истекло, как и мои силы, -- Демиург тревожно осмотрелся, и последний раз взглянул на Мари.
   -- Помни, у тебя нет права на ошибку! Я могу покинуть эту тюрьму в тот же миг, как освободится Кхалесса. Она не должна узнать, что мне удалось вырваться. Иначе я не смогу тебе помочь.
   Голос Демиурга сменился звоном. Марилли зажала уши и поняла, что вновь куда-то падает.
  

* * *

   Светало. Окно осталось открытым, и в комнате было холодно.
   Мари открыла глаза и тихо застонала. Руки и ноги онемели. Голова кружилась, а к горлу подкатила тошнота. С трудом поднявшись на ноги, она бросилась к двери и едва не врезалась в высокого охранника. Мужчина недовольно посмотрел на нее и пробасил что-то по-русски. Она попыталась объяснить, что желает видеть Лиама, и это срочно. Громила махнул второму охраннику. Тот ушел, а шкафоподобный увалень втолкнул ее обратно в комнату и захлопнул дверь.
   Рималли пришел спустя час. Как всегда безупречно одетый, он смотрел свысока и надменно улыбался.
   -- Я все сделаю!
   Мари постаралась придать голосу уверенности и убрала руки за спину, чтобы он не заметил ее дрожь. Она понимала, что возможно совершает большую ошибку, но другого выхода не было.
   На лице Лиама отразилось ликование.
   -- Но ты должен дать мне слово, что с моими друзьями ничего не случится!
  

* * *

  
   Мари тошнило, голова раскалывалась. Ноги подкашивались, но она старалась не думать о том, что ей предстоит. Лидеры ковенов и приближенные Лиама, подобно теням, заняли свои места вокруг алтаря. В темных накидках и масках. Она не смотрела ни на них, ни на ту, кого вот-вот должна была вернуть к жизни. В изголовье каменного постамента Лиам заканчивал приготовления. Мари стояла позади, наблюдая за его действиями.
   -- Долго ты будешь возиться?
   Марилли вздрогнула. Она не услышала, как он вошел, и не сразу осмелилась поднять взгляд. Он даже двигался иначе. Фенрир напоминал хищника, готового наброситься на жертву в любой миг. В нем не было ничего от Маккивера.
   Нависнув над заклинателем, Фенрир посмотрел на алтарь и неоднозначно хмыкнул, будто принимал домашнее задание у нерадивого ученика.
   -- Почти все готово, -- Рималли взмахнул рукой, и двери зала оглушительно захлопнулись. Эхо гулко отозвалось под сводчатым потолком. Маг повернулся к ней. -- Подойди ближе, дочка.
   Лиам откровенно забавлялся. Она поборола желание огрызнуться в ответ. Воздух вокруг него трепетал от силы. Энергия переполняла заклинателя, он буквально светился от предвкушения.
   -- Дорогие друзья! -- начал Лиам. -- Мы так долго ждали этого момента...
   -- Предлагаю опустить речи и перейти к ритуалу, -- бесцеремонно прервал его Фенрир.
   Рималли поджал губы, тени в масках переглянулись. По залу прокатилось недовольное перешептывание. Пауза затянулась. Лиам раздраженно дернул плечом, но склонил голову в знак согласия.
   -- Атаме нашей семьи и моя кровь, -- он бросил на нее косой взгляд и провел лезвием по ладони. Алые капли обагрили дно ритуальной чаши и зашипели, испаряясь полупрозрачной дымкой.
   -- Собранный на старом кладбище асфодель[19], -- продолжал рассказывать маг, -- и гранатовые зерна как яркие символы того, к чему ты сегодня обратишься -- время и бессмертие.
   Он перетянул ладонь черным платком и шагнул назад, уступая ей свое место. Мари заставила себя приблизиться и ухватилась за край каменного стола, чтобы не упасть. Ее трясло. Во рту пересохло, а сердце стучало так, что закладывало уши.
   Она еще раз взглянула на Фенрира. Он наклонился и смотрел на Кхалессу, не замечая больше никого. Проклятый с трепетом прикоснулся к ее восковому лицу, и Марилли ощутила укол ревности. Она подавила судорожный вздох и опустила взгляд. Перед чашей, на лепестках асфоделя, лежала скрижаль. Камень покрывала вязь причудливых символов. Она даже не представляла с чего начать.
   Мари успокаивала себя тем, что отныне у нее будет союзник. Кем бы он ни был. Пока Рималли готовился к ритуалу, созывая своих верных прихвостней, ей казалось, что она сходит с ума. Марилли видела Демиурга в зеркале, в окне и даже серебряном подносе, на котором стоял графин с водой. Его губы шевелились. Он звал ее по имени.
   Мари провела пальцем по скрижали, повторяя замысловатый узор. От камня повеяло жаром, она отдернула руку и в недоумении посмотрела на Лиама. Маг улыбнулся и кивнул ей.
   Верить в свои силы. Именно так говорил Демиург. В конце концов, у нее и раньше получалось колдовать, пусть она и не понимала как. Марилли положила ладони на артефакт и стиснула зубы. Показалось, что она прикоснулась к раскаленной сковороде, но это ощущение быстро прошло. Волосы взметнул ветер, Мари зажмурилась и услышала, как позади восторженно ахнули.
   Символы перемешались, вспыхнули синим и зависли в воздухе. Как она не поняла их сразу? Это же так просто! Переплетая нить за нитью, пропуская потоки силы через образующееся сияющее полотно, она чувствовала, как открылось второе дыхание. Ничего подобного ей еще не доводилось испытывать. Лепестки могильного тюльпана парили над чашей. Все вокруг было слишком ярким, насыщенным. Мари запрокинула голову, растворяясь в ощущении полной свободы, трепета и страха. Это опьяняло.
   Она открыла глаза и с удивлением обнаружила, что стоит посреди пустынного луга, а над головой распростерлось серое небо. Вокруг царила звенящая тишина. Мари обернулась и едва не врезалась в женщину в белом платье. Глаза Кхалессы удивленно распахнулись, она встрянула головой, будто старалась прогнать наваждение, а затем схватила Марилли за плечо и исчезла.
   Серый мир вокруг стал терять очертания. Словно кто-то брызнул на картину растворителем, и едкий химикат пожирал невзрачный пейзаж.
   "Марилли!"
   Демиург возник перед ней из ниоткуда. Тревожно огляделся и протянул руку.
   "Освободи меня! Пропусти!"
   Марилли замешкалась, но времени на раздумья не осталось. Она ухватилась за его протянутую ладонь, и обитель чистилища поблекла.
   Мари вдохнула и поняла, что снова находится в зале перед алтарем. Ее потянуло вперед, будто кто-то невероятно могучий вытягивал из легких воздух вместе с душой. Перед глазами потемнело. Она задела ритуальную чашу, и та со звоном упала на мраморный пол. Силы оставляли ее, а от привкуса крови на языке стало еще хуже. Мари шмыгнула носом и моргнула, изо всех сил стараясь не потерять сознание.
   Грудь Кхалессы приподнялась, губы чуть приоткрылись. Она вдохнула и в следующий миг распахнула глаза.
  
  

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

   Октябрь 2013 - Июль 2014
  
  
   __________

Сноски

  
   [1] Атаме (атам, атхам) -- магический ритуальный нож (кинжал) для аккумулирования и хранения магической энергии.
   [2] Алебарда -- древковое холодное оружие с комбинированным наконечником, состоящим из игольчатого (круглого или граненого) копейного острия и лезвия боевого топора с острым обухом.
   [3] Ландскнехты -- немецкие наемные пехотинцы эпохи Возрождения.
   [4] Фенрир -- в скандинавской мифологии гигантский волк.
   [5] Рекурсивный лук -- профессиональное стрелковое оружие. Особенность рекурсивного лука состоит в конструкции плеч, вернее в их изгибе, прямо противоположном изгибу плеч традиционного лука. Отсюда и говорящее название -- рекурсивный лук. При натягивании тетивы лук изгибается в обратном натяжению направлении, следовательно, при распрямлении сообщает двойную силу и скорость выстрелу.
   [6] В 1331-1332 году, валашские войска, поддержав Иоана-Александра (зятя Басараба I, князя Валахии), выступили в войне против Византии. В данном контексте имеется ввиду именно это историческое событие.
   [7] В данном контексте, Гаррет говорит о шотландских кланах. А именно, традиционной шотландской клановой системе, возникшей на рубеже XII-XIII веков.
   [8] Клеймор -- двуручный шотландский меч с узким клинком, длинной рукоятью и простой гардой из двух перекладин, повернутых к клинку под углом сорок пять градусов.
   [9] В тысяча триста седьмом году, в пятницу тринадцатого, французский король Филипп IV, жестоко расправился с Орденом Тамплиеров. Именно это историческое событие имеют ввиду в своем диалоге Мариус и Гаррет.
   [10] Думьят (Дамьетта) -- портовый город в Египте на Средиземном море в дельте Нила, около 200 км к северу от Каира. Летом 1249 года во время Седьмого крестового похода Людовик IX во главе крестоносцев, высадился в городе и занял там крепость.
   [11] Персона нон грата -- дипломатический термин, трактующийся как "нежелательная персона", "нежелательное лицо".
   [12] Инклюз -- особая кристаллическая структура ископаемой смолы с пузырьками воздуха и различной степенью прозрачности. Иногда содержит внутри останки ископаемых организмов.
   [13] Лиам имеет ввиду пятницу 1307 года. День, когда были схвачены крестоносцы. Об этом ранее говорили Мариус и Гаррет.
   [14] Константинополь -- город на границе Европы и Азии, был столицей христианской империи -- наследницы Древнего Рима и Древней Греции. 13 апреля 1204 года Константинополь был захвачен рыцарями Четвертого крестового похода, которые сожгли его и практически полностью разорили.
   [15] Храм Софии в Средних Садовниках -- православный храм Москворецкого благочиния Московской епархии, расположенный на острове Балчуг напротив Московского Кремля.
   [16] Карфаген -- финикийское государство со столицей в одноименном городе, существовавшее в древности на севере Африки, на территории современного Туниса. Карфаген был основан в 814 году до н. э. колонистами из финикийского города Тир.
   [17] Сармизегетуза -- главный военный, религиозный и политический центр независимой доримской Дакии, резиденция дакийских царей. Была разрушена римскими войсками в ходе дакийских войн. Находилась в горах Орэштие на юго-западе Трансильвании, на холме Грэдиштя-Мунчелулуй (Румыния).
   [18] Символика цветов и цвета на Востоке: белый -- цвет смирения и величия, гиацинт -- символ мудрости и смерти.
   [19] Асфодель -- типовой род растений подсемейства Асфоделовых. У древних греков асфодель был символом забвения.
Оценка: 7.90*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"