Полтева Екатерина Андреевна. Путь к себе

Бело-жёлтая половинка луны в окне. Тоскливый вздох, тянущаяся к чёрному проёму рука. Нереальный, неверный свет очерчивает контуры кисти. Бледная кожа, чётко вырисовывающиеся косточки и жилки...

Так не было раньше.

Так не должно было быть.

Но он здесь, и превращён в бледную тень самого себя. Заперт, без своей силы, красоты и магии.

Взгляд на зеркало. Нет, это не может быть он. Эти ломкие, секущиеся волосы, торчащие неопрятной копной, это осунувшееся лицо с заострившимися чертами и залёгшими под глазами тёмными пятнами - не его.

Он стягивает ночную рубашку через голову, встаёт обнажённым под лунный свет, ощупывая себя - выпирающие стиральной доской рёбра, впалый живот, тазовые кости... Он знает - если бы было больше света, стали бы отчётливо видны синеватые дорожки сосудов под кожей.

Губы трогает горькая усмешка - и в чём только душа держится?

И есть ли у него ещё душа?..

Он всегда знал, чего хотел. Не понимая и не думая, что будет делать после осуществления своей цели, просто шёл вперёд. Наверное, результат его не интересовал вовсе.

Его не понимали. Против него ополчились. Объявили охоту.

Никто не видел благих намерений, для всех существовала лишь тёмная внешность. И суть - но в этом он боится признаться даже себе.

Если осознает свою вину до конца - погибнет, не сумеет дальше цепляться за жизнь.

Ему не хочется умирать. Даже сейчас, в таком плачевном состоянии, он хочет жить. Из чистого упрямства и страха смерти.

Не жизнь это, существование.

Ненавидящий взгляд обжигает беспристрастную отражающую поверхность. Он упрямо сжимает губы и берётся за нож.

У него отняли всё, что могли, но память вернулась, совсем немного - ему хватило. Может быть, это действительно поможет...

В любом случае, хуже уже точно не будет.

Окно раскрыто нараспашку, чтобы рама не разбивала лунный свет на уродливые квадраты. Из пореза на предплечье капает кровь, и до крови закушена губа. Такая несерьёзная рана - а голова уже кружится. Но он не позволяет руке - иссушенной лапке серьёзно больного - предательски дрогнуть и нарушить идеальные линии рисунка.

Пентаграмму приходится делать как можно меньше - из-за банального опасения, что не хватит крови.

Хватило. Но кровь не спешит сворачиваться - не рассчитал, надавил лезвием слишком сильно. Он позволяет себе тихонько заскулить от боли, презрев былую гордость, и баюкает пострадавшую конечность, потом крепко перевязывает рану какой-то тряпкой.

Его мелко трясёт от холода - мёрзнуть в летнюю ночь, какой позор! - но, если повезёт, уже к исходу этой ночи подобные мелочи перестанут быть проблемами.

Звезда на полу блестит в лунном свете, и от того кажется совсем чёрной.

Он смотрит в центр круга, нарисованного его собственной кровью, и шепчет что-то на неизвестном языке.

Для призвания демона нужна магия, хоть немного. Но, если это не призыв, а зов - хватит и простого приглашения прийти.

Кто-нибудь непременно откликнется.

И демон приходит. Тёмный силуэт заслоняет собой оконный проём, и он вскидывает голову, щурится, пытаясь разглядеть что-нибудь.

Глаза. Светящиеся в темноте жёлтые, звериные глаза. Смотрят в самую глубину, пронизывают насквозь.

Он невольно сглатывает и делает шаг назад, только сейчас сообразив, что демона не сдерживает ничего, кроме нарисованной кровью линии. Но в пентаграмме нет магии, поэтому призванное существо спокойно перешагивает черту, подходит вплотную и смыкает пальцы на тонкой шее.

Ему ничего не остаётся, кроме как привстать на цыпочки, следуя за держащей его рукой. Страшно. Но, вместе с подступающим ужасом, им владеет мрачное торжество. Получилось. Сегодня это закончится, и неважно, как.

Момент, когда стальная хватка на горле сменяется крепким объятием, он пропускает. Утыкается носом в жёсткую чешую и тихо всхлипывает - откуда-то приходит уверенность, что можно.

- Так вот, значит, что они с тобой сделали, - звучит над ухом гулкий, чуть рычащий голос, в котором слышна почти родительская забота. - Только по душе и узнал. Ничего, не кисни. Что-нибудь придумаем. Не забывай, всё будет хорошо. В таких вопросах я не ошибаюсь.

Он доверчиво прижимается к демону, которого, видимо, знал ещё в прошлой жизни. Предстоит ещё многое. Вернуть память, разобраться с отношениями и долгами, искупить часть того, что успел натворить...

Всё будет хорошо. Желтоглазый действительно эксперт в таких вопросах.

Сейчас утро. За окном занимается старм'с'ондр - красное сияние медленно ползёт вверх по "трещинам" на небосводе. В комнате достаточно светло - магические огоньки на люстре, хоть и мигают порой, но работают достаточно хорошо. И ещё здесь тепло, почти жарко.

Инферно не имеет ничего общего с тем страшным миром, который он покинул. Но почему же на душе снова так тяжело, как в ночь, когда он решительно полоснул себя кинжалом по предплечью?..

Он смотрит на окно - арочное, витражное, не какая-то там рама с прямоугольниками стекла. И здесь нет луны. Только облака и чёрно-красное небо. Другой мир, новая жизнь...

Он переводит взгляд на свои руки. Они всё те же, с выступающими костяшками и жилками, тонкой белой кожей и просвечивающей сеточкой сосудов. Но есть и новые детали - свежий шрам, оставшийся после вызова демона, да браслет из деревянных бусин, призванный защитить хрупкого человека от влияния Нижнего мира...

От раздумий его отвлекает звук открывающейся двери. Он оборачивается, чтобы увидеть гостя, и улыбается желтоглазому демону. Ему так и не удалось вспомнить ничего об их знакомстве, а чешуйчатая зараза отказывался давать показания. От этого грустно - почему молчит, не хочет рассказывать? Ему нужно догадаться самостоятельно?

Он снова почти уходит в себя, но вопрос заставляет вернуться в реальность.

- Опять не спал всю ночь с этими своими бумажками?

- Опять, - соглашается он и отодвигает в угол стола исписанную стопку листов. Воспоминания, в основном о жалком существовании после потери всего. Но среди них иногда можно выловить крупицы того, что осталось от прошлой жизни. Какие-то сумбурные отрывки, тут даже речи не идёт о составлении сколько-либо цельной картины. Почти ничего не осталось...

- Скажи, почему ты возишься со мной? Неужели в прошлом у нас были настолько близкие отношения? - он разворачивается, чтобы встретиться взглядом с жёлтыми глазами демона. Почему держишь меня, словно комнатную болонку? - этот вопрос не произносится, лишь проносится в мыслях с горькой иронией.

- Мы были друзьями, - помедлив, отвечает демон. - Пожалуй, именно это слово подойдёт лучше всего.

Друзьями... Он повторяет слово про себя, пробуя его на вкус. Друзьями...

Воспоминание не приходит, оно словно бы просто обнаруживается на своём привычном месте, ранее незамеченное.

- Ты и раньше приходил ко мне во время работы, только не сидел, наблюдая. Часто включался в обсуждение, тормошил, а то и вовсе выволакивал из-за стола, дурачась...

Демон некоторое время задумчиво смотрит на него, потом пожимает плечами.

- В тебе мало что осталось от прежних времён, разве что душа прежняя да характер узнаваем. Ты теперь такой хрупкий, как фарфоровая статуэтка, кажется - толкни тебя, и разобьёшься на мелкие части.

Он не успевает увернуться от тычка пальцем в рёбра и болезненно морщится.

- Вот видишь, - немного грустно улыбается желтоглазый. - Раньше ты бы немедленно дал мне сдачи, завязывая шутливую потасовку. А сейчас смотришь с укоризной, и синяк останется.

Он кивает. Да, синяк будет, продержится не меньше недели. Регенерация тоже очень плохая. Ладно нож, шрам остался даже после кошачьих когтей, третий месяц не сходит.

Воцаряется молчание с ноткой тягостных размышлений.

- Извини, если обидел, но мне не хотелось бы тебе врать. Увидимся позже.

Демон встаёт и уходит, оставляя его в раздумьях. Не болонка даже, фарфоровая статуэтка на память о друге - вот и вся роль. Вряд ли он долго выдержит такую жизнь - чем она, по сути, будет отличаться от прошлого жалкого существования? У него по-прежнему ничего нет, даже друг на самом деле - не его, а того, кем он был в прошлой жизни...

Обида жжёт изнутри, а следом за ней приходит та же решимость, что заставила встать голым под лунный свет и нарисовать пентаграмму собственной кровью.

В самом начале, забрав в Инферно, желтоглазый привязал его к себе - защита и подпитка в обмен на свободно рассеиваемую энергию души. Теперь все встречные демоны видят метку, сигнал о принадлежности, а у него есть...

Он сжимает кулаки и закрывает глаза, пытаясь почувствовать токи энергий, и спустя какое-то время ощущение тёплых пульсаций действительно приходит. И тут же исчезает, оставляя лишь темноту под веками и боль от впившихся в ладони ногтей. У него пока нет сил долго сохранять концентрацию, но главное он выяснил.

Если немного потренироваться, можно будет научиться использовать эти крохи для заклинаний.

Он снова обретёт магию.

И начнёт свой путь сначала.

Осталось лишь придумать, как покинуть Инферно незаметно от желтоглазого и как попасть в школу, где его заново научат обращаться с колдовским талантом.

Сущие мелочи. Он-прежний наверняка бы справился с этим без проблем. И он-нынешний нисколько не хуже!

Тугие струи бьют по спине, горячая вода стекает вниз, по груди и ногам. Мокрые волосы прилипли к телу, а кожа покраснела. Он только хмыкает, оглядывая себя. Был фарфоровый, а теперь словно из розового мрамора. И лишь синие прожилки сосудов точно так же проступают под тонкой внешней оболочкой.

Он вздыхает и цепляется за трубу с холодной водой. Чтобы смыть мыло с головы, нужно закрыть глаза. Только вот его вестибулярный аппарат обычно против того, чтобы сочетать отсутствие зрения и высокую температуру. И так-то голова немного кружится, а, если он зажмурится, только и остаётся, что держаться крепче. Однажды он уже чуть не разбился, неосторожно дёрнувшись.

Из горла вырывается тихое рычание, сейчас ненависть к собственному немощному телу особенно сильна. И, как лишнее напоминание - свежие царапины, оставленные только что довольно мягкой мочалкой.

Ну, как так можно?!

Те, кто сделал это с ним, явно знали, как задеть побольнее.

Закрыв глаза, он всё-таки подставляет лицо рукотворному дождю.

Ничего, скоро это кончится.

Выключив воду, он выходит из-под душа и встречается взглядом со своим отражением. Всё такой же заморенный, а сейчас ещё и мокрый. Смотреть без жалости невозможно. Но теперь у него есть свой козырь в рукаве.

Метка демона, клеймо на грудине. Отсюда идёт ниточка, связывающая его душу с могущественным инферийцем. И из этой связи можно почерпнуть немного сил.

Он вспоминает долгие, изматывающие тренировки. Оно того стоило, магия теперь снова с ним, хоть и чужая, заимствованная.

Первый шаг на пути к себе-былому сделан.

Зевота накатывает волной, и он не сдерживается. Надо поспать немного.

Комната такая большая и такая захламлённая. Всюду какие-то листочки, книжки, украшения - в последнее время у него появилась совершенно сорочья (или девчоночья) любовь к "цацкам". Покровитель только головой качал, созерцая этот беспорядок, и постепенно стал заходить всё реже.

Наверное, нынешний он слишком сильно отличается от того человека, с которым дружил желтоглазый демон, что бы там ни говорил чешуйчатый о сходстве характеров. Невозможно сохранить что-то, когда всё остальное меняется.

Даже функцию статуэтки-напоминалки не может выполнить. От этого грустно.

Кровать большая и тёплая, и можно закутаться сразу в несколько одеял. Он устраивается маленьким компактным клубком и задрёмывает. А в голове проносятся мысли.

План побега уже практически готов, осталось лишь дождаться, когда демон ненадолго покинет свой дом, чтобы не отловил беглеца за шкирку, не вернул статуэтку обратно в коробку, набитую ватой... Он искренне надеется, что желтоглазый не будет преследовать его, что поймёт - так будет лучше.

Случай представился довольно скоро, буквально через пару недель. Замковый дух, с которым установились неплохие отношения, доложил об отъезде хозяина дома. Настало время действовать.

Он нарочно подобрал такую одежду, в которой казался ещё нелепее, чем есть. Чёрный балахон, хоть и не висел мешком на плечах, всё-таки был немного великоват, и хлипкая тушка просто в нём утопала. А глубокий капюшон можно было натянуть не просто на нос, а на подбородок. Комплект сменной одежды - бельё, брюки и рубашка - в сумку, туда же документы - даже если ты живёшь в замке демона на роли комнатной собачки, это не значит, что у тебя не должно быть удостоверения личности. Немного подумав, он добавил к вещам стопку чистой бумаги и письменные принадлежности. Листы, исписанные в попытках вспомнить, брать не стал. Денег - совсем немного, на первое время, чтобы разбойники не позарились. Хотя, - губы трогает усмешка, - кто вообще на него, такого, глаз положит? Разве что, какой особо экзотический извращенец.

А вот от украшений он отказаться не смог, правда, взял только самые простые, чтобы не показаться в глазах демона мелким воришкой.

Но даже такой, в общем, небольшой груз неприятно потянул к земле, когда он закинул сумку на плечо. Слабак, что тут скажешь...

На бледную немощь в чёрном балахоне, медленно куда-то бредущую, никто не обращал внимания. Это было ему только на руку - не останавливают, не спрашивают, куда и зачем.

Разумеется, без напарника по заговору ничего не вышло бы, но дух замка отнёсся к нему с пониманием и открыл портал в ближний мир, в весьма удобном месте.

Он ступил на пыльную дорогу и сощурился на яркий солнечный свет.

Стало легче.

Сбежал.

Новая вешка пути пройдена.

Следующая точка - магическая школа. Город как раз на горизонте виднеется, к вечеру вполне можно успеть дойти.

Пыльная дорога под ногами. Пыль над дорогой. Пыль на плаще, на волосах, на обуви, везде. Он идёт всего ничего, но уже похож на старый половичок перед дверью. Солнце нещадно припекает, несмотря на то, что он снял капюшон, а город всё ещё так далеко.

Но он упрямо стискивает зубы и продолжает идти по обочине, изредка чихая от поднимаемых им фонтанчиков пыли.

Если бы его можно было напугать такими житейскими мелочами - он бы остался в замке демона. В коробке с ватой.

Стражники на воротах совершенно не обращают на него внимания, один только взмахом руки намекает, чтобы он не задерживался и не мешал им работать. Обленились в край. Так ведь много кого можно пропустить. Впрочем, ему эта безалаберность только на руку.

Город оказывается совсем обычным. Более-менее чистые главные улицы и утопающие в ароматах нечистот задворки. Беспокойные дети, шумные женщины, чопорные благородные, проносящиеся по мостовой на полном скаку. Где-то в стороне шумит центр разумной жизни - рынок. Но его путь лежит на главную площадь.

Здесь тоже достаточно много людей, но все они спешат по своим делам, лишь кто-то изредка задерживается у столба объявлений. Задерживается и он.

Замковый дух не ошибся. Они точно подгадали и со временем, и с местом. Набор в местную школу магии начнётся послезавтра.

Что ж, он вполне может подождать пару дней.

Его временным пристанищем становится недорогой трактир, в котором, о чудо, нет клопов - видать, хозяин мага нанял. К сожалению, на цене достоинства заканчиваются, тут постоянно шумно, плохо кормят, и то и дело вспыхивают драки. Его желудок категорически отказывается принимать местную стряпню, но, в конце концов, он обнаруживает, что местную картошку всё же можно есть. Исчезает риск ослабеть от голода ещё больше.

Вечером он занимается в своей комнатушке медитацией, с утра делает зарядку - буквально несколько приседаний и попытка отжаться, а днём гуляет по городу, знакомясь с местом, где ему предстоит какое-то время жить. Постепенно дух этого места проникает в него, не делая частью себя, но разрешая чужаку присутствовать. Ему нравится этот город, уникальный в своей обычности. И здесь, оказывается, неожиданно много красивых мест.

Ближе к вечеру им овладевает волнение - как пройдёт завтрашний набор? Не откажет ли заёмная сила? Не признают ли в нём "демонского прихвостня"? Успокоить нервы помог бы хороший душ или горячая ванна, но у него такой возможности нет - этот трактир не настолько хорош, чтобы быть подключённым к трубопроводу и канализации. И он возвращается к медитации, вместо чёток перебирая бусины браслета, защищающего его от Хаоса.

Ночью волнение не даёт ему уснуть нормально, и поэтому утром, пытаясь расчесаться перед маленьким зеркалом, он удостаивается сомнительной чести разглядывать синие круги у себя под глазами. Пожалеть и прирезать, чтобы это несчастное создание в отражении не мучилось так.

Приём начинается ближе к обеду, но он всё равно выходит заранее, чтобы успеть, и, как выясняется, приходит даже не в числе первых. Люди подтягиваются к воротам с самого утра. Кто хочет попытать силы, кто провожает родственника, а кто просто пришёл поглазеть.

Будущих магов он уверенно определяет по надежде в глазах или же железной уверенности, перемешанной с презрением - среди благородного сословия, за исключением королевского рода, куда чаще появляются способные к магии дети. Много, очень много уверенных взглядов. Учиться среди таких определённо будет тяжело.

Наконец, ворота с мелодичным звоном распахиваются, приглашая всех желающих присоединиться к набору. Он не торопится, поэтому проходит на территорию школы в средних рядах.

Процедура проверки кажется ему смутно знакомой. Кажется, в прошлой жизни он проходил через что-то подобное...

Но зацепиться за мелькнувший хвостик воспоминания ему не даёт толчок в спину. сопровождающийся недовольным бурчанием, мол, нечего задерживать уважаемых людей. Он делает несколько неловких шагов, чтобы сохранить равновесие, и совершенно неожиданно для себя оказывается в круге испытания.

От множества взглядов, устремлённых на него, становится очень не по себе, но отступать поздно, и он обращает внимание на стоящих в круге магов. Тёмный, светлый, стихийный, равновесный. Четыре факультета, четыре преподавателя.

Начинает равновесный, как представитель силы, стоящей между тремя полюсами магии.

- Представьтесь, соискатель.

- Варривэл, - представляется он. Реакция окружающих почти шокирует.

Стихийный маг меняется в лице, тёмный презрительно кривится, а по толпе пробегает шепоток - "так же звали этого, того самого".

Неужели это имя его-прошлого? Он страдальчески кривится. Получается, у него нет и собственного имени, только доставшееся "в наследство"... Светлый маг неправильно понимает его гримасу, и негромко утешает, мол, имя не определяет судьбу, и не надо беспокоиться по этому поводу.

Светлые - они все такие. Профессиональная деформация.

Но равновесный уже задал следующий вопрос, и ему нужно ответить.

- Я выбираю тёмный факультет!

Он откровенно наслаждается возникшей немой сценой. Замерли, кажется, все, кто мог его услышать, а на лице светлого появилось недоумённое выражение обиженного ребёнка.

Равновесный с рассеянным видом делает шаг в сторону, уступая место тёмному.

- Значит, щенок, ты считаешь себя достойным звания мага тьмы? - презрительно цедит сквозь зубы преподаватель. - Тогда заставь этот камень почернеть!

Он берёт в руки гладкий серый камушек и сосредотачивается на демонской печати. Кожу тут же начинает припекать, когда в его тело тонким ручейком устремляется заёмная сила. И камень начинает менять цвет, медленно, но уверенно, и через пару минут становится полностью чёрным. После этого он чувствует себя так, словно очень долго бежал, и, вернув камень проверяющему, смахивает со лба выступившие капли пота.

Его усталость не остаётся незамеченной.

- Тебе не выжить во время обучения, щенок.

- Варривэл, может, вы выберете более безопасный для жизни учащихся факультет? - робко спрашивает светлый.

- Не получится, - качает головой равновесный. - Это, без сомнения, тёмный дар, но он действительно очень слаб. Я бы посоветовал вам заблокировать свои способности, чтобы они не портили вам жизнь.

Внутри поднимается злоба, которую, наверное, легко прочитать по взгляду, обращённому им на экзаменаторов.

- Я не откажусь от магии. Буду учиться. Выживу. И стану настоящим тёмным магом.

- Твоя злость тебе не поможет, щенок. Но мы не вправе отказывать желающим, наделённым даром. Ты принят.

Комендант общежития не скрывает своего удивления, узнав, что весь его багаж составляет маленькая сумка, и он вполне понимает этого немолодого уже румяного толстячка - обычно студенты тащат с собой чуть ли не сундуки с имуществом. Однако, эта маленькая деталь нисколько не мешает его успешному заселению.

Комнаты здесь маленькие и рассчитаны на двух человек, но пока что ему повезло остаться без соседа. Не может не радовать.

Он внимательно обследует всё доступное пространство и, достав иглу, решительно протыкает ей кожу на пальце. Начерченные кровью руны на косяке двери и вокруг окна, сдобренные толикой магии, должны предупредить его о незваных визитёрах. Он не может позволить застать себя врасплох.

Но, когда тревожный сигнал выдёргивает его из сна, он понимает, что совершенно зря тратил силы. Они пригодились бы в борьбе против гостей.

На него обрушивается поток ледяной воды. Холод мгновенно пробирает до костей, и у него ненадолго перехватывает дыхание, но уже в следующую секунду его выволакивают из кровати и куда-то тащат. Он вырывается, но что эти слабые трепыхания против нескольких дюжих парней?

Унизительное перемещение заканчивается в полутёмном зале. Он заматывается в мокрую простыню, которую каким-то чудом успел захватить с собой. Они не должны увидеть метку демона, а спал он в одном нижнем белье.

Неподалёку он замечает нескольких новичков с сегодняшнего набора и слегка успокаивается. Это не "тёмная" персонально для него, а что-то вроде обряда посвящения, где им сообщат что-то вроде того, что старших надо слушаться и выполнять их прихоти.

Он оказывается прав. Новичков по одному выталкивают на середину зала, в ярко освещённый круг, и зачитывают обязанности. Ничего неожиданного - делать то, что скажут, поперёк слова не вякать, преподам не жаловаться. Потом каждого заставляют повторять зубодробительный текст присяги и рисуют на лбу жуткий символ чёрной краской. Он совершенно не чувствует магии, поэтому догадывается, что эта "жуткая клятва" на самом деле - детектор того, насколько новички разбираются в предмете. И действительно, один из тех, кто уже прошёл через конвейер, в сторонке тихонько стирает знак со лба, зная, что это ничем не грозит.

Но вот в круге оказывается девушка, и на лицах старшекурсников появляются гаденькие сальные ухмылочки.

- А ты, красавица, поможешь нам коротать одинокие тёмные ночи...

Фраза обрывается на полуслове. Воздух вокруг ярко покрасневшей девчонки начинает подрагивать от рвущейся наружу магии и словно взрывается тьмой. Во все стороны рвутся чёрные дымные змеи и бьют без разбора по стенам, полу, людям. Крики боли сливаются в один - там, где тьма касается открытой кожи, мгновенно взбухают уродливые рубцы ожогов.

Он в последний момент падает на пол, и тёмная змея проносится мимо, настигая менее удачливого новичка. Куда только смотрели эти идиоты, оскорбляя настолько сильную ведьму?

Воцаряется паника. Кажется, никто из старшекурсников не обладает достаточным объёмом знаний, чтобы остановить буйство стихии. Правильно, те, кто хорошо учится, обычно не занимаются подобной ерундой. Но надолго задуматься ему не позволяют люди, ломанувшиеся прочь, как можно дальше от девчонки и её змей.

Он решает не оставаться в стороне и осторожно, короткими перебежками покидает "зал присяги", не обращая внимания на тех, кто остался внутри или бежит рядом, и вскоре уже крутит головой, пытаясь сориентироваться в переплетении коридоров. Ещё пару часов он бродит по общежитию, ища свою комнату, и, наконец дойдя до неё, падает в кровать, совершенно не смущаясь тому, что постель насквозь промокла, и мгновенно засыпает.

Утро встречает его ломотой в костях и болью в голове, а ещё он понимает, что жутко продрог и едва может разогнуться. К сожалению, душ - один на отсек, и он не успевает дождаться своей очереди, чтобы прогреться и привести себя в порядок. Приходится довольствоваться малым - сухой одеждой, и радоваться, что он хотя бы не хлюпает носом.

Расписания висят на доске в вестибюле, неподалёку от выхода. Он отмечает, что это весьма удобно, и взглядом находит своё - тёмный факультет, первый год обучения. С утра история магии, потом медитация и контроль с перерывом на обед. Несколько странно, обычно в медитациях не рекомендуется отвлекаться на что-либо. И напоследок - два часа физических тренировок, в общей сумме получается семь. У других первогодок расписания точь-в-точь такие же, он не удивится, если окажется, что заниматься они будут все вместе, без деления на факультеты.

Бросив взгляд на часы, он спохватывается и ускоряет шаг, чтобы успеть добраться до корпуса и найти нужный кабинет перед началом занятий.

История магии, как выяснилось, действительно проводилась для всех первогодок. Ему не нравится толпа, но он не хочет привлекать к себе лишнего внимания и садится в средних рядах, осматриваясь. Учащихся явно собралось меньше, чем может вместить аудитория - строили с запасом или же магов стало меньше? Воздух наполнен громкими перешёптываниями - подростки обсуждают новости и сплетни. Он невольно прислушивается. В общем гомоне можно чётко проследить две темы: ночную выходку тёмной ведьмы, которая оказалась чьей-то там наследницей, и его собственное громкое поступление. К счастью, ведьму обсуждают всё же чаще, и, если послушать сплетников, выходит, что буквально каждый ученик присутствовал на этом знаменательном событии, а минимум половина сохранила спокойствие и участвовала в усмирении девчонки, помогая преподавателям. Он только усмехается, вспоминая паническое ночное бегство тёмных, и обращает внимание на заходящего в класс преподавателя. Разговоры мгновенно стихают.

На протяжении всего занятия его не отпускает ощущение того, что это уже было когда-то раньше. Он усмехается только - видимо, в прошлой жизни у него тоже была история магии и преподаватель, который действительно умеет правильно подать информацию и заинтересовать аудиторию. Только, кажется, по достоинству это сумел оценить он один - остальные заняты кто чем. Кто спит с открытыми глазами, кто тихонько ведёт с соседом сражение на бумаге. Давешняя ведьма сидит на заднем ряду и почти демонстративно игнорирует происходящее, занятая покраской ногтей. Наглая, интересно, как она собирается сдавать экзамен? И почему она, такая самостоятельная и независимая, вчера оказалась в "зале посвящения" в мокрой ночнушке, а не раскатала обидчиков ещё в комнате? Он вспоминает события ночи и качает головой. Скорее всего, она, как и он, не сразу опомнилась от такой весёлой побудки.

Занятие по медитации, теперь уже индивидуальное для каждого факультета, также не приносит ничего нового - техники, которые дают первогодкам, ему давно знакомы, более того, он постоянно практиковал их в последнее время, пытаясь получить магию демона. Единственная любопытная деталь - тот самый перерыв. В столовую разрешили идти только тем, кто сумел войти в транс в первый час занятия, и в итоге на обед отправляется он один - остальные либо не смогли достигнуть нужного состояния, либо погрузились слишком глубоко, потеряли связь с реальностью и пропустили время. По-хорошему, ему не следовало выделяться, но он слишком хочет есть, а потому игнорирует кидаемые в спину завистливые и злые взгляды.

После обеда первогодки начинают заниматься контролем магии, и здесь он сглаживает свой отрыв, скатываясь в последние ряды. Заёмная сила подчиняется плохо, так что даже хорошо, что её очень мало. Девчонка со змеями опять становится героем дня, не удержав простенькое учебное заклинание - у этой магия, наоборот, чуть ли не из ушей капает, зато контроля никакого.

Когда им разрешают уйти, времени до тренировки остаётся всего ничего, поэтому он не успевает забежать в общагу и переодеться в более подходящую форму. Да и никто не успевает, и в итоге всем приходится выслушивать долгую экспрессивную речь преподавателя. А потом начинается тренировка.

Он прилагает все усилия, чтобы держаться наравне с остальными, но получается с трудом. Уже после нескольких упражнений мышцы начинают отзываться болью на каждое движение, но ему даже в голову не приходит остановиться и пожаловаться преподавателю. Это тёмный факультет, здесь "естественный отбор" на выбывание особенно жёсткий, и слабаку здесь не место. И он, стиснув зубы, вновь и вновь подстёгивает себя, поставив себе целью оказаться не последним.

Удивительно, но ему это удаётся - один из парней в группе оказался настолько ленив, что заканчивал выполнение упражнений последним. Это действительно лень, парень похож на сытого кота. Такой зверь может часами лежать и греться на солнце, но, стоит рядом оказаться добыче, хищник мгновенно прыгнет и не промахнётся.

Когда тренировка заканчивается, у него нет сил даже на то, чтобы порадоваться завершению первого учебного дня. Он даже решает пожертвовать ужином ради возможности впервые за несколько дней нормально помыться. Но ему не удаётся даже вволю постоять под горячей водой - очередь страждущих выстраивается мгновенно, их требования "не размокать там" раздражают и сбивают всё настроение. Последней каплей становится резко похолодевший душ - кто-то, наверное, добрался до настроек. Он наспех заканчивает мытьё, заматывается в полотенце и уходит к себе.

Засыпая, он долго не может согреться под тонким одеялом - два холодных купания подряд явно не пошли ему на пользу.

А наутро даже звонок будильника не может ему помочь вырваться из тяжкого забытья и горячечного бреда.

Оставить комментарий © Copyright Полтева Екатерина Андреевна (ketlin.liselse@yandex.ru) Размещен: 20/03/2013, изменен: 20/03/2013. 32k. Статистика. Рассказ: Фэнтези		Ваша оценка:
Аннотация: Когда-то он совершил нечто ужасное, и его лишили всего - памяти, красоты, магической силы. Ничего не осталось, кроме мрачного взгляда и потрясающего упрямства. Но он вернёт себя, хотя бы для того, чтобы стать снова равным своему другу-демону. Обновление от 20.03.2013

Полтева Екатерина Андреевна : другие произведения.

Путь к себе