один он такой на свете, всех прочих хмельней любовник.
16. 06. 2012
Белый Ворон
Он приходит к дщерям актуального века.
Его пишут они, почерка разматывая:
не мужчину, не женщину - (не)человека,
на какой-то там... смерти женатого.
Дерзость биться с судьбою - наследие юга:
если правда на дне - придется, значит, пойти ко дну.
...В сущности, им не понять друг друга:
им на работу с утра, с ночи ему на войну;
но иногда он идет извне/изнутри сквозь
как по лучу и ложится в холст, в лист;
иногда привечают сны эти спорные глаза; ось
он и небеса, насмешливонежен, греховночист.
Им видится в грезах изнанка мира; маски
как платья - те, из детства, бумажные - мастерят.
Воображение их богато, но пламени ласки
слишком болезненны, чтобы всерьез представлять.
Но этот огонь дает вороненую сталь,
и суть в ней ведь - не в кружевах, не в улыбке, не в украшениях.
Кем был он - всегда? Для кого кем он стал?
От ласточки к ворону путь в поту - воплощенные в жизнь решения.
Он знает то, что стоит забыть. То,
чему нет цены в глазах потомков завсегдатаев Колизея.
(Это повод однажды сказать себе: стоп,
что ж я тоже, опять и снова, праздношатаюсь, глазея?..)
Чужой персонаж. Чтобы так - первый.
Больше, чем симпатия, чем психотерапия, чем болтовня.
Черный настолько, что уже даже белый.
Кто - тварь ты закатная в сумрачном платье - для (почему и зачем из) меня?
06. 06. 2012
Письмо
Примечания архивариуса: 1. Письмо предположительно авторства Рокэ Алвы, содержит цитаты из, следует полагать, его дневника. Адресат неизвестен.
2. Автор письма широко использует алхимическую, мистическую и подобную символику.
3. Имена тех, к кому обращается либо на кого ссылается автор вряд ли удастся точно установить - кроме разве что личности графа Людвига Килеана-ур-Ломбаха, у которого герцог Алва (прежде неизвестный в обществе как игрок) в 398 году круга Скал выиграл крупную сумму в карты.
4. Ремарки касательно морали и Заката, а также повсеместная ирония заслуживают всяческого порицания, однако являются косвенным подтверждением авторства Алвы.
...Знаю, кто я,
остальные
маются.
...Было поле,
ныне -
тянутся
улицы столицы проигравшего.
...Лики карт
к утру
ухмыляются.
Ваш азарт -
мой друг,
но он испаряется:
вороны пируют павшими?
...Я в бреду
беду
надиктовывал;
ты в меду
яду
всем подсовывал.
Без добра и без зла легче дышится.
Ты ожег
себя,
затянул;
мой прыжок
распял
юнь-весну.
Ну а нам с тобой Море слышится...
...Тень сутаны спьяну мне
вновь
чудится.
...Под сафьяном странных дней -
кровь
будится -
ночью щурит глаз истина.
Вскрыла грань
не одну
сущность...
Не до боли ран -
ко дну
мир весь пущен,
надобна от нас истовость.
...Ызаргов без счета,
ызаргов
без числа.
На миров четки
издревле
тень легла.
Гниль, плесень в городе.
...Смерти взгляд
синий,
кровь ала.
Говорят,
иней
след зла.
Нет, дело в холоде.
Эти два цвета
в сумме
дают сирень.
Из чаши света
сумрак
пьет день.
...Солнца рана не затянется.
Из нигредо ворон,
из рубедо
кто же?
Кубок полон,
не отведать
мне негоже,
да и случая другого не представится.
...Что же там сгорело?
Эта степь...
зарево... вертикаль.
Хм... Я имею дело
с тем,
что Он соткал...
01. 03. 2012
***
"Выйду, проветрюсь" - и точно, о лицо полночно
ветер разбивается, осыпается за воротник.
Дик, я думаю, дурашка, юнец - что говорить еще,
когда Осень, конец, а счет - за очко до нуля?
Зачем вообще говорить зря?
У меня к нему, видите ли, дело.
Всегда было. Какое-то, раздери его кошки, дело.
Надоело - но не до смерти, если бы.
Когда я был мальчишкой - глаза-синяки-хохот -
вечность обретала моря контур на карте из отцовской книжки.
Эх, если бы всегда так было просто. А теперь я похож на остов,
на остров, у которого - снова-здорово! - гибнут корабли.
Как без фальши скажешь - вы бы, друг, подальше шли?
А этот... И тот... И все, которые. Вечность вспорота