Девочка с глазами зимнего шторма,
друг мой внезапный по переписке - 
знаешь, почему ты не в списке?
При пересмотре повторном
белый становится черным,
а я не хочу, так не хочу снова.
Но все же "здесь(тире)сейчас"
ломает вдох, теряет час,
на арматуре застывая слова.

В играх наших несожженных свеч,
нераскуренных сигарет и даже
непорванных писем бумажных,
пока неслучившихся встреч
головы падают с плеч,
катятся - в море и небо.
Я нажимаю "отправить", 
enter, F9, "доставить".
Руна Гебо такая Гебо.

Ты нажимаешь "открыть".
Ты учишь струны не рвать почем зря, еще
пореже принимать на счет, брать в расчет.
Гамлетом решено быть.
Сколько нам плыть,
скажи, скажи, скажи.
Так дышится легко
средь волн и облаков
без пафоса и лжи.

Ты пишешь, что я читаю из темноты словно,
лицо из прошлого, похожие черты.
Не заходи в далекие порты - 
о них компас мой безнадежно сломан.
Наверно секс, и власть, и омен
мои фальшивые слоны, а черепаха  
(луну и солнце проглотил тот змей,
помнишь, до скончания ночедней)
- неловкий чайник из огня, дождя и праха.

Мой неполковник (старше года на два) - 
порода, акварельный рот,
все эти против, вне, наоборот,
"восьмерки", конопляные канаты - 
из ряда прочь так тяжело. Но - надо.
Картавость и хрипотца,
перемноженные, дают
этот вспоротый уют,
это зеркало у лица.

Пальцем на стекле, носком на песке,
на рисовой бумаге тушью.
Ветром в звездах - слушай
вертикалью на реке.
В изначальном гамаке,
презатейливом тонком паучьем 
(нити в души вшиты,
ножницы забыты)
покачаться представился случай.

20. 07. 2011