* * *

На лоскутах изнанчатой поляны,
Как после сна очнувшись и прозрев,
Лежишь, от грив воздушных полупьяный,
Губами маешь горький львиный зев.

Блестят шмели да сбалмошные мухи,
Запретны переспелые дела. 
Дыханьем полны запахи и звуки,
Во весь опор летят колокола...

Где чай-иван вдоль троп, иван-да-марья,
Не чаешь об иване никаком.
Жара предгрозовая травы марит;
Божественная правота кругом.
 
С дороги пыль в осоку оседает,
Бренчит развалина грузовика.
И горизонта прядь совсем седая,
Родимая поэту на века.