Половинкин Анатолий Евгеньевич : другие произведения.

Земной Путь. главы 56 - 61

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На что можно решиться ради больших денег? Должны ли деньги быть на первом месте? И что такое родина - это там, где хорошо, или там, где твой дом? Но все меняется, когда бизнесмен Роман встречает своего бывшего одноклассника Сергея Демина.

  56
   Они некоторое время молчали. Над мангалом все еще поднимался легкий дымок, от которого слегка пощипывало в горле. Роман, глядя на мангал, произнес:
   - Ты знаешь, я думаю, что ни к чему человеку вообще искать Бога. Ведь в Бога верят только глубоко несчастные люди. Остальным людям Бог ни к чему. И я думаю, что ты просто глубок несчастный человек. Иначе бы ты не искал Бога, а жил бы как все нормальные люди, наслаждаясь жизнью, и получая от нее удовольствие. Твое душевное неудовлетворение заставляет тебя искать высшую силу, высшую справедливость, другими словами, заставляет тебя впадать в мистику.
   - В мистику?
   - Конечно. Что есть Бог, как не мистический образ, который придумали люди; одни для оправдания своих поступков, другие оттого, что не получили в жизни желаемого, а, следовательно, разочаровались. Бога ищут либо несчастные, либо ленивые. Да-да, именно ленивые. Когда человек не знает, как и чем себя занять, он начинает думать о вечном, придумывать смысл жизни, и придумывать Бога. Причем, каждый придумывает себе Бога таковым, каким бы он хотел его видеть. Именно этим и объясняется такое огромное количество религий. Каждый приписывает Богу то, чего он от него ждет. Но это вовсе не означает, что Бог таков, каким его хотят видеть. Это вовсе не означает, что Бог вообще существует. Если бы религия была одна на все времена и для всех народов, то тогда еще можно было бы допустить, что Бог и вправду существует. А так, нет. Слишком уж много различных религий. Я думаю, что у тебя просто слишком много свободного времени. Ты не знаешь, чем себя занять, вот и ищешь смысла жизни. Поверь мне, никакого смысла у жизни нет. И ищет этот смысл лишь только тот, кому нечем себя занять. Неполадки в личной жизни приводят тебя к этому вопросу, так же, как других людей толкают на пьянство. Все это просто самообман.
   Сергей потер пальцами висок и, покровительственно улыбнувшись, покачал головой.
   - Я понимаю твою точку зрения. Вот только боюсь, что все обстоит далеко не так просто, как тебе кажется. Прочти пророчества, посмотри вокруг, загляни в историю, и увидишь, что отрицать существование Бога, по меньшей мере, наивно.
  
   А затем произошло то, что в истории игорного бизнеса происходило уже не раз, и будет происходить еще неоднократно. В начале июня, казино, принадлежащее Роману и Ксении, разорилось. Это произошло внезапно и неожиданно. Еще вчера заведение вполне процветало, а сегодня наступил крах.
   Роман и Ксения были потрясены такой внезапностью, ведь казино просуществовало менее двух месяцев. Однако Ксения, к своему собственному удивлению, поймала себя на мысли, что она не слишком-то огорчена этим событием. Она уже сама поняла, что открытие казино было их большой ошибкой. И в первую очередь, это касалось ее сына. Как и предупреждал Сергей, возможность бесплатной игры не решило проблемы, а лишь усугубило ее. Свершившийся факт, разорение казино, вместе с потрясением принес Ксении и облегчение. Она почувствовала, что с ее плеч словно упал какой-то груз. Но одновременно в душе возник страх, страх за деньги, и за будущее.
   Роман же, в отличие от Ксении, никаких угрызений совести не испытывал. Для него игорный бизнес был таким же бизнесом, как и любой другой. Однако его деятельная натура не позволяла ему унывать. К тому же, у него еще оставался его магазин, который продолжал приносить неплохую прибыль.
   - Вот скажи мне, почему одним людям даются миллиарды, которые они не заработали, а наворовали, а другие не могут честным бизнесом заработать несколько миллионов? - обратилась с вопросом Ксения к Сергею. - Почему Бог, за которого ты так ратуешь, позволяет воровством делать миллиардные состояния, а честным трудом не позволяет заработать ничего? На чьей же Бог стороне?
   Сергей опустил глаза, и посмотрел на носки своих ботинок.
   - Может быть, ты просишь их не на доброе дело?
   - Как это не на доброе дело? - вспылила Ксения, бросая на Сергея уничтожающий взгляд. - Разве чиновники и нефтяные магнаты употребляют наворованные деньги на добрые дела? Почему же им даются такие сумасшедшие деньги?
   - Да потому что не нужно человеку богатство! - неожиданно резко сказал Сергей, вскинув взгляд на Ксению.
   - Что?
   - Не нужно человеку богатство. Оно развращает человека. Даже очень хорошему человеку большие деньги приносят вред. Они растлевают душу, вводят в мир соблазнов, открывая человеку дорогу в мир вседозволенности, туда, где за деньги можно позволить себе все. А когда человек получает все земные блага, ему становится не нужен Бог. И Бог отворачивается от богатых, потому что те начинают погрязать в надменности, и самодовольстве. Для них деньги символ избранности. Они начинают превозносить себя над остальными людьми. А таких людей Бог оставляет, предоставляя их самих себе. Да, такие люди могут приобрести миллиардное состояние, но царствие небесное будет для них потеряно навсегда.
   - Но ведь без денег нельзя прожить, - возразила Ксения.
   - Нельзя, - согласился Сергей. - У человека должен быть достаток, а богатство ему совершенно ни к чему.
   - А где грань между достатком и богатством? В каком месте она пролегает?
   - О, вот это уже скользкий вопрос. Я понимаю это так; достаток - это когда человек может позволить себе содержать семью, то есть обеспечить их едой, одеждой, и всем прочим. Достаток - это когда человек может заработать на новый автомобиль отечественного производства, и каждые, скажем, пять лет, менять его. Это, на мой взгляд, достаток. А вот когда человек уже не желает ездить на отечественном автомобиле, и мечтает ездить на иномарке, которая стоит в несколько раз дороже отечественного автомобиля, вот тогда уже начинается ненасытность. Здесь уже предела желаниям нет, здесь никогда не будет удовлетворения. Может быть, поэтому Бог и не дает хорошим и порядочным людям богатства. Не хочет он того, чтобы человек погубил свою душу, предаваясь роскоши и беспутству. Даже хороший человек слишком слаб, чтобы противостоять соблазнам, и Бог бережет его, избавляя его от соблазнов, не давая ему богатства, которое могло бы ослепить его и отвратить от Бога.
  
   В один из теплых июньских дней, Сергей ехал вместе с Романом в его джипе. Роман управлял машиной. Они вели разговоры о неудачном бизнесе, и обсуждали различные бытовые дела.
   - А ты сам-то хочешь покинуть родину? - спросил Сергей. - Хочешь навсегда уехать в штаты?
   Роман поморщился.
   - Да это все Ксенина затея. По мне так, и тут можно неплохо устроиться. Да и что мне делать в Америке. Чужая страна, чужой язык. Все чужое. Это хорошо в юности переезжать, когда у тебя еще не сформировались взгляды, понятия. А в моем возрасте, ну что там делать. Туда хорошо съездить туристом, пожить недельку-другую, посмотреть на достопримечательности. А так...
   Роман махнул рукой.
   - А для чего же ты так стремишься туда? - спросил Сергей.
   - А почему ты решил, что я стремлюсь? Я просто хочу заработать денег. Что касается Ксении, то это ее дело. Впрочем, я надеюсь, что она оставит все же эту глупую затею.
   Сергей невольно рассмеялся, услышав это признание. А Роман продолжил:
   - Кто знает, может быть, и у нас еще не все так плохо. Может быть, все еще образумится. Я верю, что здравый смысл все же победит.
   - Поздравляю, - сказал Сергей. - Только боюсь, что здравый смысл тут ни при чем. Греховная природа человека не позволяет ему создать нормальное общество, построить нормальное государство, в котором законы основывались бы на любви к людям и на доброте.
   57
   Ксения в раздражении захлопнула дверцу серванта, в котором копалась, и негодующе повернулась к сыну.
   - Что-то я тебя не понимаю, ты что же, не хочешь никуда переезжать?
   Она в полном непонимании смотрела на Глеба. Тот равнодушно пожал плечами.
   - Меня, в общем-то, и здесь вполне устраивает.
   Ксения была потрясена.
   - Это что же получается, это для чего я все это делаю? Для чего я все это затеяла?
   - Не знаю для чего.
   Ксения смотрела на сына, как на предателя.
   - Ничего не понимаю. Да оторвись же ты от своего компьютера!
   Глеб остановил игру, и повернулся к матери.
   - Объяснись, что ты хочешь этим сказать, - потребовала Ксения.
   - А что здесь объяснять?
   - Ты не хочешь уезжать?
   Глеб поморщился.
   - Мам, ну что это за детские разговоры. Хочешь - не хочешь, поедем - не поедем. Будет нам там хорошо. Ну, с какой стати там будет нам хорошо. Все это похоже на какую-то одержимость. Лихорадочная попытка заработать большие деньги, и уехать из страны. Ну, как-то это, сам не знаю, как выразиться.
   - Да вы что, сговорились что ли, - вскипела Ксения. - На днях мне Роман то же самое говорил, теперь ты! Это что же это! Получается, я что, одна, что ли, хочу переезжать?
   Глеб сделал неопределенный жест.
   - С ума сойти можно, - воскликнула Ксения, проводя рукою по волосам. - Ты не хочешь нормальной, стабильной жизни?
   - Да нет там никакой стабильности! И нормального тоже не так уж много, как кажется. Ты телевизор смотришь? Ты видела, что у них в институтах творится? Студенты убивают своих одноклассников. Недавно показали какого-то корейского студента, который перестрелял почти весь свой класс. Это что, по-твоему, нормально? Ты хочешь, чтобы я учился в таком институте? Там даже на уроки ходят с оружием.
   Ксения ошарашено смотрела на сына, не зная, что сказать на его слова. Глеб выжидающе смотрел на нее.
   - Стоит ли стремиться к неизвестности? От судьбы все равно не уйдешь.
   С этими словами Глеб снова повернулся к компьютеру, и продолжил игру.
  
   Через пару дней Глеб случайно встретился с Сергеем, и тот заговорил с ним.
   - Здравствуй, Глеб. Как жизнь твоя?
   В ответ Глеб произнес что-то невразумительное. Сергей сразу же заметил, что парень был не в настроении.
   - Вижу, дела идут не слишком хорошо. Чем ты теперь занимаешься? В игровые автоматы еще не бросил играть?
   - А что в этом такого? - буркнул Глеб. - Сейчас многие играют в игровые автоматы.
   - И разве это хорошо? Ты сам знаешь, к чему такие игры приводят.
   - Ой, только давайте без лекций! - раздраженно воскликнул Глеб. - Должен же человек как-нибудь расслабляться. Что ни возьми, все плохо, все грех! В ночные клубы ходить нельзя, в казино тоже, пить плохо, про наркотики и говорить нечего! Что это такое! Я хочу быть свободным! Хочу свободы!
   - Свободы? - задумчиво произнес Сергей. - Свободу ведь можно понимать по-разному. Что ты подразумеваешь под этим понятием?
   Глеб хмыкнул.
   - Самое элементарное. То, что все понимают. Свобода - это когда можно делать все, что не запрещено законом. Свобода - это когда не ущемляешь права других граждан, ну а по отношению к самому себе можешь делать все, что хочешь.
   - Я так и думал, - произнес Сергей. - Понимаешь, свобода, на самом деле, бывает двух видов, свобода на грех, и свобода от греха. Или свобода души и свобода тела.
   Глеб вопросительно посмотрел на Сергея.
   - Ты, конечно, видел голливудскую экранизацию американских комиксов про бэтмена.
   - Конечно, видел.
   - Так вот, ты, конечно, помнишь, как вели себя злодеи Джокер, Загадочник, и все прочие. Они выворачивались наизнанку, чтобы выплеснуть из себя всю гадость, всю мерзость, которая накопилась в них. Все это они выплескивали на окружающих их людей. Они вытворяли такие поступки, которые нормальные люди никогда бы себе не позволили. Творили беззаконья, грабили и убивали. Ты не обратил внимания на их лица, на их движения? Глаза безумные, горят каким-то бесовским огнем, эмоции прямо рвутся наружу, они издают дикие крики, корчатся, постоянно дергаются, словно бьются в конвульсиях, совершают неестественные движения, сатанински хохочут. Такое поведение свойственно только бесноватым, то есть одержимым дьяволом. Вот это и есть свобода на грех. Они полностью освобождают себя от любых запретов, от любых оков. Но такая свобода не освобождает человека, она порабощает его, делает рабов своих страстей и своих пороков. Такие люди не становятся счастливее, когда выплескивают наружу свой негатив. Есть в человеке то, от чего он не в состоянии избавиться. Это угрызение совести. Человек, предающийся всем порокам, уже не может освободиться от них, не может получить свободу души, у него нет, и не может быть успокоения и морального удовлетворения, поскольку такой человек все равно знает, что он творит зло, и внутренний голос, голос совести, ему постоянно об этом напоминает.
   Я привел тебе экранных злодеев просто для примера. Они тоже считают себя свободными, но это мнимая свобода. Истинная свобода состоит в мире с Богом, в мире со своей совестью.
   - Со своей совестью проще всего договориться, - возразил Глеб.
   - Ничего подобного, - сказал Сергей. - Совесть потому и является совестью, что с ней нельзя договориться, ее можно только успокоить. Только тогда, когда человек признает себя грешником, и раскаивается в содеянных грехах, только тогда совесть перестает его мучить и терзать. Только такой свободы должен искать человек. Свобода от греха и делает человека по-настоящему свободным, поскольку он уже не зависит от страстей. Они не имеют власти над ним. Он по-настоящему свободен, душа такого человека чиста и непорочна. Грех не имеет власти над ним, поскольку у него нет страстей. Он свободен от них. А ты говоришь, что хочешь свободы. Вот и выбирай, какую ты хочешь свободу. Мнимую, в которой ты становишься рабом своих страстей, и без удовлетворения которых ты не можешь прожить, или же истинную свободу, свободу от греха. Перед каждым человеком стоит такой выбор, и сделать его должен он сам.
   Сергей задумчиво посмотрел куда-то вдаль.
   - Помнишь, как год назад мы с тобой отдыхали на природе?
   Глеб улыбнулся, вспомнив ту поездку.
   - Помню.
   - Человеку необходимо чаще бывать на природе. Находясь наедине с ней, он получает очищение души. Когда нет вокруг цивилизации с ее пороками и грехами, с ее разрушающим моральный облик прогрессом, тогда человек начинает испытывать потребность в свободе души. Он начинает видеть прекрасное, по-настоящему прекрасное, то, что сотворено Богом, а не людьми. А это прекрасное - сама жизнь, природа, здесь истинная красота. Нет, единение с природой приближает человека к Богу, и помогает ему освободить душу, очистить ее. И лучше бы было для тебя, чтобы ты побольше времени проводил на природе, а не в этих богопротивных заведениях. Казино порабощает, а природа освобождает.
  
   В июле месяце Роман предложил Ксении новый замысел. Обладая деятельной натурой, он не мог усидеть спокойно, видя, что дела их идут вниз.
   Когда он приехал к Ксении, то она сразу же заметила, по выражению лица Романа, что ему пришла в голову какая-то идея.
   - Я вижу, что ты еще что-то придумал, - без особого энтузиазма, произнесла она. - Ну, что ж, давай выкладывай, что за идея тебе пришла в голову.
   Роман усмехнулся, и сказал:
   - Вижу, что от тебя ничего не скроешь. Хорошо. Я поговорил кое с кем, и нам обещали оказать поддержку. Что ты скажешь о минизаводе по производству медикаментов?
   Роман вопросительно посмотрел на Ксению, но выражение ее лица не изменилось. На нем по-прежнему была смесь безразличия и раздраженности.
   - Ты имеешь в виду выпуск лекарственных препаратов?
   - Именно, - подтвердил Роман.
   - Но разве это нам под силу? Все такие места уже давно схвачены. Как мы будем реализовывать наш товар? Как сбывать его? Кто с нами захочет иметь дело?
   Роман успокаивающе махнул рукой.
   - Это я все улажу.
   - Ты и в прошлые разы все уладил. А в результате этого шиш с маслом.
   - Я нашел подход кое к кому из очень высокопоставленных людей. Я думаю, у нас все может получиться.
   Ксения не отводила глаз от Романа, но в ее глазах появилась заинтересованность.
   - Не знаю. Но ведь это же означает, что мы должны будем построить целый завод. На какие деньги мы все это сделаем?
   - Да не надо нам ничего строить, - прервал Ксению Роман. - Мы просто арендуем помещение, и все.
   - Но ведь кроме этого существует еще целая куча нюансов, - не сдавалась Ксения.
   - Конечно! Но я рассчитываю их все постепенно уладить.
   - И какие мы будем производить лекарства? И из чего? Ведь для производства подобного товара необходимо получить кучу разрешений и лицензий.
   - Ну и что? При современном развитии печатного производства любую лицензию состряпать недолго. Да и ингредиенты найти не проблема.
   Внезапно Ксения побледнела, и с подозрением посмотрела на брата.
   - Погоди минутку. Ты что же, предлагаешь выпускать поддельные лекарства?
   Роман слегка смутился.
   - Ну, наверное, можно и так сказать.
   Ксения побледнела еще больше.
   - Да ты понимаешь, что ты предлагаешь?! А если наши лекарства станут причиной смерти огромного количества людей.
   Роман пожал плечами.
   - Ну, бизнес есть бизнес.
   - Бизнес?! - Ксения принялась наступать на брата. - Ты что же, готов ради денег пойти на массовое убийство?
   Роман невольно попятился.
   - Господи, Ксюха, ты что? Ну, к чему такие крайности?
   - Крайности? Но ты же сам предложил это!
   Роман заморгал.
   Ксения отрицательно покачала головой, не сводя с брата взгляда.
   - Я на это не пойду. Есть грань, которую я не способна перешагнуть. Все, что угодно, но только не это!
   - Ну, а если мы будем выпускать настоящие, качественные лекарства? - Пораженный реакцией Ксении, спросил Роман.
   - А, это другое дело! Ты, в самом деле, думаешь, что нам это удастся?
   Роман взъерошил волосы на голове.
   - Не знаю. Производство таких лекарств будет стоить очень дорого. Да и оборудование для этого нужно специальное.
   - А о выпуске контрафактных лекарств ты даже не помышляй! Все, Рома, этот вопрос исчерпан. Либо настоящие лекарства, либо никакие. Тебе решать.
   58
   Джип Романа стремительно мчался по трассе, соединяющей между собой два крупных города. За рулем машины сидел Сергей, и Роман, сидевший рядом, непрестанно подгонял его, заставляя его ехать быстрее.
   - Ты знаешь, сколько на таких трассах случается аварий? - спросил Сергей. - Мы и так идем со скоростью более ста двадцати километров в час, а твой джип вовсе не входит в число скоростных автомобилей. Мы можем просто-напросто перевернуться. Ты этого, что ли, хочешь?
   Ксения, сидевшая на заднем сиденье, недовольно поморщилась.
   - Да ладно вам, в самом деле, завели разговор о чем! У вас что, других тем, что ли, нету? Езжай помедленнее, куда нам торопиться.
   Роман пожал плечами, но спорить не стал. Последние дни проходили в постоянной беготне. Если бы Ксения согласилась на выпуск контрафактной продукции, дело было бы давно уже улажено, но Ксения упорно не желала этого. Тогда Роман решил попробовать организовать производство качественных медикаментов. Это оказалось гораздо сложнее, чем он рассчитывал. Целыми днями они носились по городу, им приходилось ездить в другие города, чтобы улаживать всяческие трудности.
   - Смотри, впереди женщина какая-то голосует, - вдруг сказал Роман, указывая на дорогу.
   Ксения нагнулась и посмотрела на дорогу.
   - Что будем делать, остановимся? - спросил Роман, неожиданно для самого себя.
   - Давай остановимся, - сказала Ксения, пожимая плечами. - Место у нас есть.
   - Тормози, - велел Роман Сергею.
   Женщина, стоящая у дороги, была одета в длинную темно-зеленую юбку, и в такую же темно-зеленую кофту. Темные волосы были затянуты на затылке в нечто, похожее на клубок. Определить возраст женщины было трудно.
   Сергей прижал автомобиль к обочине, и остановился. Женщина подошла к машине, и наклонилась к окошку со стороны Романа.
   - Извините, вы не подвезете меня до монастыря Божьей матери, - спросила женщина, заглядывая в машину.
   - Куда? - недоуменно спросила Ксения.
   - До монастыря Владимирской Божьей матери, - растерянно повторила женщина. - Ведь вы же до города едите?
   - До города, - подтвердила Ксения. - Но я не знаю, что это за монастырь, и где он находится.
   Ксения и Роман недоуменно переглянулись друг с другом.
   - Я знаю его, - подал голос Сергей. - Он находится недалеко от города, в селе Голубые Васильки.
   - Да-да, - обрадовано закивала женщина. - Это по пути.
   Роман вопросительно посмотрел на Сергея.
   - Это много займет времени?
   - Да нет, это налево от шоссе повернуть, и около километра проехать.
   Ксения посмотрела на часы.
   - Ну, если это по пути, то тогда садитесь.
   - Ой, большое спасибо! - обрадовалась женщина, садясь рядом с Ксенией. Лишь только сейчас та сумела ее как следует рассмотреть. Женщина была лет на пять старше Ксении, и держалась скромно и просто, чем вызвала у нее невольную симпатию.
   - Ох, а я уж думала, что не доберусь вовек, - сказала женщина. - Транспорт у нас в городе сюда почти не ходит, а я, вот, в монастырь ехать надумала.
   Ксения из вежливости пробормотала что-то невразумительное.
   - Я уж решила пешком идти, - продолжала женщина. - Думаю, Бог даст, дойду.
   - Пешком? - изумилась Ксения. - Это же такой путь!
   - Я бы ведь и не поехала, не для себя, для сына еду. Болен он, а врачи мало что могут сделать. Предлагают операцию, да не знаю, будет ли толк.
   Женщина опечалилась.
   - Вот ведь, сыну всего двадцать восемь лет, а болезнь у него такая, что врачи ничего поделать не могут. Я, собственно, почему в этот монастырь решила ехать; при нем ведь источник есть, чудотворный. Думаю, дай воды-то привезу, авось поможет.
   - Что за источник? - удивилась Ксения.
   - Ну, как же, родник со святой водой. Многим людям в болезнях помогает.
   - Да сказки это все! - Махнула рукой Ксения. - Как может какая-то вода из родника исцелить человека.
   - Э, не скажите, - возразила женщина. - У нас на улице женщина есть, пожилая уже. Так вот, она ходить вообще не могла. Парализованная была, несколько лет уже. И вот однажды зимой ее внучка на санках повезла к этому источнику. Нет, конечно, не до самого источника, до автобуса. И с автобуса на санках к источнику. Внучка подвезла ее к купели, и купаться заставляет. А на улице январь месяц был, мороз градусов пятнадцать.
   - Брр, - Ксения поежилась. - Ужас какой. Да разве можно в такой мороз купаться? Я бы ни за что не полезла!
   - Вот и она не хотела, - продолжала женщина. - Так ее внучка силком туда спустила.
   Ксения ахнула.
   - Да она что, с ума, что ли, сошла? Ведь так и убить можно!
   - Опустила, - продолжала женщина, не обращая внимания на восклицание Ксении. - И три раза окунула. Так представляете, пока они после этого купания ждали автобус, эта женщина на ноги поднялась.
   - Как поднялась? - изумилась Ксения.
   Роман, сидевший впереди, повернул назад голову, и посмотрел на женщину; не шутит ли она.
   - А вот так, поднялась, - продолжала женщина. - Ноги слушаться стали.
   - Это как же, от холодной воды, что ли? - не понимала Ксения.
   - Холодная, не холодная, а целебная. И с тех пор эта женщина у нас по улице едва ли не бегом бегает. На палочку правда опирается, но ходит бойко.
   Роман и Ксения переглянулись.
   - А не разыграла ли она вас? - спросила Ксения. - Может быть, ей врачи какую-нибудь операцию сделали, вот она на ноги и встала.
   - Да что вы, нет! Ни о каком розыгрыше и речи быть не может. С тех пор она сама сюда неоднократно приезжала, да и меня надоумила она. Вот я и еду, думаю, хоть воды привезу попить. Сам-то сын у меня не захотел поехать. Не верит он в чудеса Божьи. Да я сама в этом виновата. Не научила его верить в это. Разве я сама верила? Всю жизнь атеисткой была, Бога гнала, признавать его не желала. И вот результат.
   Женщина всплакнула, и вытерла в уголке глаза слезу.
   - За неверие наше и дети-то у нас расплачиваются.
   - Если в этом источнике и вправду люди исцеляются, то это настоящее чудо, - произнесла Ксения, после некоторого молчания.
   - Чудо, и еще какое чудо! - подхватила женщина.
   Вскоре они подъехали к нужному повороту, и Сергей свернул с шоссе. Через некоторое время за деревьями показался золотистый купол монастыря.
   Ксенией овладело невольное любопытство; действительно ли святая вода способна принести исцеление. Ксения слышала о подобных чудесах, но видеть их воочию ей не доводилось. Задумавшись, она не заметила как Сергей, вместо того, чтобы остановить машину, и высадить женщину на повороте, подъехал вплотную к воротам монастыря. Опомнилась Ксения лишь тогда, когда автомобиль остановился.
   - Ой, большое вам спасибо, - снова принялась благодарить женщина. - Сколько я вам должна?
   И женщина принялась шарить в сумочке.
   - И думать забудьте! - запротестовала Ксения. - Что вы, в самом деле! Нам все равно по пути было.
   Женщина замерла, не успев достать из сумочки деньги.
   - Как же так?
   - Не надо, не надо! - решительно замахала руками Ксения. - Вам они еще пригодятся.
   На лице женщины отразилась еще большая радость и благодарность.
   - Ой, спасибо! Скажите, хоть, за кого молиться.
   - Да что молиться о нас, - с сердцем произнесла Ксения. - Мы все равно все неверующие.
   Женщина покачала головой.
   - Может быть, вы вместе со мной к источнику сходите, воды наберете? Ведь каждый же, все равно, в Божьей помощи нуждается.
   - Да у нас и посуды нету, - растерянно произнесла Ксения.
   - Да найдем мы посуду. В крайнем случае, монахи дадут.
   - Монахи, - с каким-то разочарованием произнесла Ксения. Однако сама стала выбираться из машины.
   - Если только по быстрому.
   Сергей и Роман тоже выбрались наружу. Сергей, с каким-то богобоязненным трепетом, смотрел на купель, видневшуюся в конце лестничного спуска. Со стороны монастыря к новоприбывшим направлялись трое монахов.
   Подходя к воротам, Сергей, прежде чем войти в них, перекрестился. То же самое сделали и женщина с Ксенией. Роман, чтобы не выделяться, сотворил неумелым движением нечто похожее на крест. Он не верил в целебную силу источника, и относился к происходящему со скептицизмом.
   Все четверо спустились к купели.
   59
   Женщина набрала в бутылку воды, и вошла в купель. Ксения, глядя ей вслед, в нерешительности переминалась с ноги на ногу. Она не знала, что ей делать, и как поступать. Так просто взять и уйти она не решалась. Но и купаться в холодном источнике она не собиралась. И Ксения просто стояла, и слушала, как за дверью плещется вода, в которой купалась их попутчица.
   Двое монахов приблизились к новоприбывшим. Третий же остановился, и наблюдал за всем стоя чуть поодаль. Он был гораздо старше двух других. Ему было, по крайней мере, лет семьдесят - семьдесят пять.
   Один из более молодых монахов спросил, обращаясь к Ксении:
   - Ну, а вы что же не купаетесь?
   - Да вы что, вода же, наверное, ледяная!
   - И что же, это целебный источник. Он здесь возник уже более ста лет назад. Потом рядом с ним и был построен наш монастырь.
   И монах принялся рассказывать историю возникновения источника, рассказывать о том, какие великие подвижники вышли из их монастыря, о том, какой особой благодатью пользуется у Бога этот монастырь, и вообще все монахи, проживающие в нем.
   Все это выглядело так самодовольно и надменно, что Ксения не выдержала и сказала:
   - Можно подумать, что Бог дал этот источник лично для вас, а не для всех людей.
   Монах развел руками.
   - Конечно, для всех, но в первую очередь, Господь прославляет тех, кто живет в этом монастыре.
   - Разумеется, - ехидно заметила Ксения. - Источник - это Божье знамение, возвышающее вас, монахов, над всем остальным родом человеческим. Вы же избранные, а все остальные так, ничто рядом с вами. Эх, вы!
   Последние слова были произнесены в сердцах, и Ксения, повернувшись, стала быстро подниматься по лестнице.
   Пожилой монах, стоявший в стороне, и слышавший весь разговор, сокрушенно опустил глаза.
   Из купели вышла женщина, приглаживая на ходу мокрые волосы, и надевая на голову платок. Увидев уходящую прочь Ксению, она закричала ей вслед:
   - Вы уже уходите?
   - Да, нам нужно торопиться, - ответила Ксения, не поворачивая головы.
   Пожилой монах вдруг быстро пошел наперерез Ксении, следом за которой поднимались Роман и Сергей.
   - Вы покидаете нас с негативными впечатлениями, - сказал монах, останавливая Ксению в тот момент, когда она уже подходила к машине. Голос его оказался на удивление мягким и добрым.
   Ксения остановилась, и в недоумении посмотрела на монаха. Их глаза встретились. Раздраженный взгляд женщины, разочарованный во многом в своей жизни, встретился со взглядом таких же голубых глаз, в котором светилось сочувствие и понимание.
   - Я чувствую в вас эмоции. Это обида и негодование, - продолжал монах. - Вас что-то гложет. У вас какая-то боль на сердце. Откройте мне ее. Не уносите это в себе, я не хочу, чтобы вы уходили из Православного монастыря с негативными впечатлениями и воспоминаниями. Это повлияет на всю вашу дальнейшую жизнь. Откройте мне свою боль.
   - Не думаю, чтобы вам хотелось это услышать, - сказала Ксения.
   - И все-таки, чем мы провинились перед вами?
   - Почему вы решили, что вы провинились перед нами?
   - Я чувствую это.
   Ксения снова встретилась взглядом со взглядом старика, и была потрясена. Взгляд добрых, чистых глаз, казалось, пытался проникнуть ей в самую душу.
   - Хорошо, вы сами этого хотели, - невольно вырвалось у Ксении. - У меня нет доверия к вам, поскольку вы все, я имею в виду духовенство, слишком самодовольны и горды. Вы считаете себя избранниками Божьими, а всех остальных людей грешниками. Вам нет никакого дела до души человека, до того, что он чувствует, и какие душевные страдания испытывает. Вас интересуют только собственные материальные блага, лишь то, чтобы прихожане вам приносили деньги. Вы прославляете бандитов и жуликов, которые строят вам на ворованные деньги храмы и монастыри. Вас не интересует, каким путем добыты эти деньги, не интересует, что они политы кровью и отняты у тех, кто беззащитен перед силой. Вы прославляете богатых, даете им ордена, и готовы изображать их на иконах. Ваша политика сводится к тому, чтобы служить силе и деньгам. Богоугодные люди, по вашей политике, это те, у кого есть деньги, у кого есть богатство и власть. Но это отвратительно нормальному человеку. У простых людей с души воротит, когда они слышат подобные речи, их душит праведный гнев оттого, что церковь на стороне несправедливости. Вы хотели услышать все, что у меня на душе, извольте, я вам высказалась. А теперь позвольте мне уйти.
   Ксения сделала движение, намериваясь сесть в машину.
   Неожиданно монах упал перед ней на колени, а в следующую секунду бухнулся ей в ноги.
   Ксения в ужасе отпрянула назад.
   - Что вы делаете? - воскликнула она.
   - Простите, - произнес монах, не отрываясь от земли. - Простите и меня, и всех моих братьев за то, что мы отвратили вас от Бога. Простите за то, что подавали дурной пример, за то, что являемся в ваших глазах образом лжи и лицемерия.
   - Встаньте немедленно!
   Ксения кинулась к старику, и попыталась поднять его на ноги, но это ей не удавалось.
   - Да помогите же мне, кто-нибудь! - обратилась она к растерявшимся Роману и Сергею. Те бросились на помощь, но поднять монаха им не удавалось.
   - Что же вы делаете? - в голосе Ксении была растерянность. - Встаньте, встаньте немедленно!
   Но монах еще больше вжался в землю.
   - Господи, да же это такое! - воскликнула Ксения, опускаясь сама перед монахом на колени.
   - Ну, пожалуйста, встаньте, прошу вас.
   Монах приподнял голову, и посмотрел по очереди, то на Ксению, то на остальных. Его глаза были полны боли.
   - Как же мы виноваты перед вами, - негромко произнес он. - Как виновато духовенство перед человечеством, если у людей сложилось такое мнение о Церкви. Простите нас! За каждого агнца, за каждую душу, отвернувшуюся от Бога, виноваты мы. Нет нам оправдания. Горе нам, книжникам и фарисеям, за то, что о внешнем благе печемся, а о душах не вспоминаем. Деньги, богатство, будь оно все это проклято. Именно из-за них ветхозаветные первосвященники распяли Иисуса Христа, а ныне и мы распинаем его своими грехами. Очерствели сердца людей, и в этом мы виноваты. Люди думают, что за деньги от всего откупиться можно, и в этом тоже мы виноваты. Простите нас, чада Божьи, в глазах которых мы оклеветали Господа! Не этому учил нас Иисус Христос, не для этого он приходил в мир. Что мы сделали с Церковью Христовой, во что мы ее превратили! Что о церкви думают люди! Перед вами, перед вами виноваты мы, если видите вы в нас лицемеров. Священники должны спасать души людей, а мы их топим, лишаем их надежды, веры в справедливость. Умоляю вас простить, и никогда, слышите, никогда не отворачиваться от Господа нашего Иисуса Христа. И если он кажется вам несправедливым, то нам лучше одеть мельничный жернов себе на шею, и броситься в море, потому что мы вас соблазнили, мы его оклеветали. Мы предали его, как предал его Иуда! Простите нас, люди добрые!
   Старик снова упал наземь.
   Ксения попыталась его удержать. От шока и потрясения у нее на глазах выступили слезы. Она почувствовала, что ее начинает колотить дрожь.
   - Не надо, пожалуйста, не надо! Встаньте, прошу вас! Вот, я сама перед вами на коленях стою. Что же это!
   Сергей был потрясен не меньше Ксении. Он тоже опустился на землю и, дрожащими руками стал поднимать монаха. Роман крутился вокруг, не зная, что предпринять. Его лицо выражало крайнюю растерянность.
   - Что же вы так, - говорил Сергей. - Зачем же вы так унижаетесь! Нельзя же!
   Монах замотал головой.
   - Нельзя иначе! Иначе нельзя! Иначе вы уйдете от нас с чувством обиды, разочарования и отчуждения. А этого нельзя допустить! Когда не станет на земле пастырей Христовых, не станет и веры Христовой, а вот тогда и воцарится антихрист, и тогда будет конец всему. Жизнь на земле прекратится потому, что исчезнет христианство, никак иначе.
   Старик схватил Ксению за руку.
   - Не отвращайтесь от Бога, не отвращайтесь от Церкви. Без Церкви не будет поддержки христианству, а значит, не устоят они. Виноваты мы, виноваты!
   Ксения гладила монаха по руке.
   - И вы нас простите. Не думала я, что вы все так воспримите. Не думала я, что вы на такое способны. Большинству ведь безразличны наши чувства. До сих пор я видела все по-другому. А вы нет... Я ведь думала, что вы тоже...
   Ксения чувствовала, что вот-вот разрыдается. Слезы душили ее.
   - Простите нас за то, что были безразличны к вам, - сказал монах.
   - Хорошо, хорошо, вы только встаньте. Не надо, пожалуйста. Я, наверное, ошибалась. Только встаньте.
   Монах снова помотал головой.
   - Не могу. Если ваши чувства не изменятся, если мы не смягчим ваши сердца, которые сами же и сделали черствыми, вы погибнете. И мы тоже погибнем, как не сумевшие спасти свою паству. Церковь не может существовать без прихожан, без населения. Если церковь отделит себя от него, то церковь погибнет. Горе той Церкви, которая чужда людям. Простите нас всех за то, что вместо того, чтобы быть спасителями ваших душ, мы стали паразитами, живущими за счет людского горя и доверия. Простите нас, окаянных!
   Ксения, Сергей и Роман, потрясенные, ошеломленные и растерянные, пытались уговорить и успокоить монаха. В головах у всех был полный хаос мыслей.
   Остальные монахи стояли чуть стороне, но не делали попыток поднять старика. Они лишь переглядывались между собой, и с неодобрением смотрели на него.
   - Мы прощаем вас, прощаем, - бормотала Ксения, не в силах найти вразумительных слов. - Я вижу, что глубоко ошибалась в вас.
   Ксения никак не ожидала, что монах или священник способен на такое, способен упасть перед ней на колени, и просить у нее прощения. Увиденное произвело на нее сильнейшее впечатление, и вызвало настоящий шок.
   Наконец, после долгих уговоров, им удалось убедить монаха подняться на ноги. Они умоляли его, сами стояли перед ним на коленях.
   - Как же вам тяжело, - произнес монах, вставая с колен, и с болью глядя на окружающих его людей. - Какой же груз у вас на душе, если вы живете с такими мыслями, постоянно находитесь под их тяжестью. Горе нам, духовенству, если стоим на вашем пути к Богу.
   Ксения хотела тоже встать, но почувствовала, что не может этого сделать. Ее ноги словно отказались ей служить, они не держали ее. Она ощутила страшную слабость во всем теле, и глубокое потрясение. Чувство вины захлестывало ее.
   Роман помог ей подняться, и придерживал ее, не давая снова упасть. Наконец Ксения снова почувствовала под собой ноги. Она шагнула к машине и облокотилась на нее рукой, чтобы прийти в себя.
   Монах сокрушенно качал головой.
   - Нет, я не могу вас так отпустить, не могу. Возьмите от меня святой воды, я вам дам. И я буду молиться за всех вас, за ваше спасение, и за наше собственное. Вы - живое обличение наших грехов, вы - зеркало, в котором я вижу все наши пороки, из-за которых мы впали в самый страшный грех, грех, который сделал из высшего ангела сатану, грех гордыни.
   Ни Ксения, ни Сергей, ни Роман не находил слов, чтобы что-нибудь сказать. Старик отлучился, строго-настрого наказав остальным монахам не отпускать их. Через некоторое время он вернулся, неся в руках пластиковую бутыль, наполненную святой водой.
   - Вот, пейте ее натощак каждое утро, и читайте молитву "Отче наш".
   - Я... я и не знаю этой молитвы, - слегка покраснев, произнесла Ксения.
   - Выучите ее, - настоятельно сказал монах. - Обязательно выучите. Если будете обращаться к Богу, то и Бог вас не оставит, вы всегда будете под его защитой. А теперь назовите мне ваши имена, чтобы мы могли всем монастырем молиться за вас.
   Ксения назвала имена. Монах благословил их, и они покинули источник.
   Уезжали они все глубоко подавленные. Сергей, сидевший за рулем, ехал в глубокой задумчивости. Ксения сидела на заднем сиденье, откинувшись на спинку сиденья, и обхватив себя руками. Она никак не могла унять дрожь. В ее глазах стояли слезы. В голове все еще царил хаос, а в душе словно все переворачивалось. Все увиденное оказалось выше ее сил, а ведь она была уверена, что ее уже ничто не сможет потрясти. Но вид стоящего перед ней на коленях монаха сделал то, что не смогло бы сделать ничто иное. Ксения почувствовала, что внутри нее что-то сломалось, что-то сместилось окончательно и бесповоротно. Она воочию убедилась, какая огромная разница лежит между этим монахом и священниками, наподобие отца Владимира, с которым ей приходилось иметь дело.
   Потрясение подействовало на всех. Даже Роман чувствовал себя глубоко уязвленным, и испытывал жгучее чувство вины, хотя и сам не понимал из-за чего именно.
   Сергей, бросивший взгляд в зеркало заднего вида, заметил слезы в глазах Ксении, и понял, что творится у нее на душе. У него самого творилось то же самое. Он был даже рад этому. Именно этого момента он уже ждал так долго. И, несмотря на шок и потрясение, он испытывал какое-то огромное облегчение, облегчение оттого, что это оказалось возможным.
   И испытывал чувство собственной вины.
   Была еще одна вещь, которая не давала покоя Сергею. Они даже не знали имени монаха, которому удалось проникнуть в их душу, залечить душевную рану, и перевернуть в них все чувства и представления.
   60
   Ксения вернулась к себе домой, и обессиленная, упала в кресло. Никогда в жизни она не испытывала такой сильной усталости, как сейчас. Она чувствовала себя опустошенной, измученной, но в то же время удовлетворенной. Какое-то чувство облегчения, успокоенности зарождалось в ней. Что это? Что происходит с ней? Перед ее глазами проходила вся ее жизнь, все ее дела и поступки. Почему увиденное так на нее подействовало? Она много раз видела, как священники молятся, стоя на коленях. Она видела и слышала их обращения с экранов телевизора. Может быть, причиной всему этому было то, что все это было неискренним. Все выглядело показным, словно все эти священники лишь выполняли свою работу. Совсем другое дело, когда монах упал перед ней на колени, и просил у нее прощения за всю Церковь.
   Что это было, неужели же это и был тот самый акт покаяния, о котором говорил ей Сергей. Он верил в силу этого действия, и Ксения убедилась в этом сама.
   Господи, да ведь она сама спрашивала Сергея, в чем сила покаяния. Неужели же покаяние духовенства способно благотворительно подействовать на душу человека. Это был ее вопрос. И сейчас она убедилась в истинности утверждения Сергея.
   Она уже никогда не станет прежней. Что-то сместилось в ней уже навсегда.
   Ксения рывком поднялась с кресла и, обхватив себя руками, принялась вышагивать по комнате. Она не находила себе места, ее сотрясали рыдания и, не в силах больше себя сдерживать, Ксения разрыдалась вслух. Привалившись спиной к стене, она сползла по ней на пол, и сидела так до тех пор, пока судорожные рыдания не прекратили сотрясать ее.
   Немного успокоившись, она поднялась на ноги, достала из пачки сигарету, и взяла ее в рот. Постояв секунду, она с отвращением выдернула ее и, смяв, выбросила в мусорную корзину. Туда же последовала и вся пачка. Неожиданно для себя она почувствовала отвращение к курению.
   Чувство собственной вины переполняло Ксению. Ей казалось, что вся ее жизнь прожита напрасно, что вся ее жизнь большая ошибка. Что ей делать, как поступить, и как жить дальше? Не о том, о чем надо она думала всю жизнь. Какими нелепыми, и какими глупыми ей казались теперь все ее мечты об Америке. Куда ей бежать, отчего бежать? Отчего она вообще хотелась убежать? Как это глупо все. Вся ее логика, все ее былые рассуждения теперь показались Ксении детским лепетом. Она испытывала жгучий стыд, ей было стыдно перед монахом. Чувство стыда и вины никому не удавалось вызвать у Ксении. Но поступок монаха сделал то, что не смогли сделать другие.
   Вот она, сила покаяния. Сергей говорил о публичном покаянии духовенство. Только оно способно вызвать переворот в душе человеческой, в душе народной. Ксения не верила в это. Но что теперь происходило с ней? Это невозможно было передать никакими словами.
   Через несколько дней, Ксения заговорила со своим братом Романом.
   - Ты знаешь, если нам не удастся наладить выпуск качественных лекарств, то закроем эту тему. О подделках даже не веди речь. Я тебе уже говорила об этом раньше, а теперь тем более говорю. Если ничего не получится, ну и ладно. Я не расстроюсь.
   Роман пожал плечами.
   - Отраву я и сам не хочу производить. Может, раньше я и думал иначе, но теперь нет. Ладно, что будет, то и будет. Я теперь и сам не знаю, чего хочу.
  
   Лето быстро пролетело, но дела у Романа и Ксении шли на лад. Все происходило относительно гладко, и в конце ноября минизавод заработал. Первая партия лекарств отправилась по аптекам.
   Сергей был назначен начальником охраны. Он добросовестно исполнял свою работу, хотя в глубине души считал, что лекарства, производимые фабрикой, являются поддельными. Однако это было не так.
   Сергей, впрочем, как и Ксения с Романом, боялся, что и этот бизнес прекратится так же внезапно, как и все остальные начинания. Но время шло, а производство не только не закрывалось, а наоборот росло.
   Весною следующего года, Ксения поехала в Соединенные Штаты, но не насовсем, а в качестве туристки. Она уже много лет не была здесь, и решила еще раз поглядеть на мир, который считала спасением.
   Странное дело, больше ей не хотелось покидать Россию. А, может быть, ей и раньше этого не хотелось? Может быть, она лишь пыталась убедить себя в обратном?
   Сейчас она смотрела на Америку другими глазами, и ей она показалась простым гигантским муравейником, где все трудятся, суетятся, а по-настоящему полезного ничего не делают. Кругом бизнес, насущные проблемы, деньги, и не намека на что-то душевное. Россия тоже шла этим путем, но еще не успела настолько стать прагматичной. Кругом расчет, выгода, карьера. Как же она раньше этого не замечала. Может быть, это было оттого, что она и сама стремилась к этому. Но теперь она чувствовала, что ей чего-то не хватает. Чего-то внутреннего, чего-то для души.
   Да, Америка по-прежнему восхищала, но восхищала так, как восхищает туриста чужой край. Это восхищение было мимолетным, и совсем не вызывало желания остаться здесь навсегда. И Ксения поняла, что убежать она хотела именно от себя, от своих проблем. Поняла она также, что все ее проблемы следовали бы за ней повсюду, куда бы она не поехала, на какой бы край света не забрела. Все проблемы от собственной сущности, от собственного "я", а от этого нельзя сбежать.
   И, к тому же, Ксения остро поняла, что Россия является ее родиной. А родину нельзя сменить, ее нельзя выбрать. Родиной для человека всегда останется то место, где он родился, вырос, провел свое детство, свои лучшие годы.
   И сейчас, стоя у раскрытого окна номера гостиницы и глядя на вечерний американский город, Ксения почувствовала острый приступ ностальгии, хотя она покинула свой дом всего несколько дней назад. А что же с ней будет, если она уедет навсегда? Во времена ее молодости Америка была для всех символом свободы. Но разве не такую же свободу получила сейчас и Россия?
  
   А дела продолжали идти в гору. Ксения и Роман стали весьма богатыми и преуспевающими людьми. Но вместо того, чтобы почувствовать гордость и высокомерие, как это бывало с Ксенией раньше, она вдруг стала чувствовать вину перед теми людьми, с которыми жизнь обошлась не так милостиво, как с ней самой. Она чувствовала себя в долгу перед ними.
   Глеб продолжал учиться в институте. Он стал меньше бывать в казино, и в "игровых автоматах". Успеваемость его пошла вверх, хотя слишком больших высот он и не достиг. Может быть, это было связано с тем, что он почти забыл Ольгу, выбросил все мысли о ней из своей головы.
   Возможно, это было и к лучшему, но однажды, майским днем, Ольга напомнила о себе.
   Телефон Глеба заиграл, и на дисплее высветился номер Ольги. Глеб в растерянности замер. Старые воспоминания вновь всплыли у него перед глазами. Поколебавшись, он нажал кнопку вызова.
   - Да, - осторожно произнес он.
   - Глеб, привет, это я, Ольга. - Голос Ольги звучал приветливо.
   - Здравствуй. - Рука Глеба непроизвольно сжала телефон. Он был настороже, так как не понимал, что понадобилось от него его бывшей подруге.
   - Ну, как ты там? Как поживаешь, как у тебя дела?
   Ольга разговаривала так, словно они расстались всего несколько дней назад, и словно между ними не было никакого разрыва.
   - Нормально. - В голосе Глеба прозвучала отчужденность.
   - А я, думаю, дай позвоню тебе. Ты меня, наверное, уже и забыл совсем. Не звонишь, не встречаешься.
   Глеб почувствовал прилив гнева. Такое лицемерие было верхом дозволенности.
   - Чем ты сейчас занимаешься? - как ни в чем не бывало, спросила Ольга.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ну, есть у тебя сейчас кто-нибудь? Ты с кем-нибудь встречаешься?
   Вопрос прозвучал откровенно и довольно бестактно.
   - Нет, я ни с кем не встречаюсь.
   - В таком случае, мы, может быть, как-нибудь встретимся? Я по тебе соскучилась.
   - В самом деле?
   Глеб почувствовал, что его одолевают два противоположных желания; отключить телефон, и согласиться на свидание.
   - Нет, правда, - старалась убедить Ольга. - Я по тебе соскучилась.
   - Ты, правда, хочешь встретиться?
   - Ну, конечно.
   - Когда?
   - Да когда угодно, хоть сегодня вечером.
   Настойчивость Ольги внушала Глебу тревогу и опасение.
   - Хорошо, пусть будет сегодня вечером.
   Они встретились в своем обычном месте в сквере, недалеко от дома, где жила Ольга. В этот раз все происходило так, словно Глеб и Ольга поменялись ролями. Ольга была разговорчива, и всеми силами старалась угодить Глебу. Тот же, в свою очередь, вел себя крайне сдержано, словно ожидая подвоха.
   Ольга словно не замечала замкнутости Глеба. Со стороны могло даже показаться, что Ольга любящая подруга Глеба, которая во всем верна ему. Но именно такое поведение как раз и настораживало Глеба.
   - Я слышала, что у вас дела пошли в гору. Твоя мать занимается производством лекарств.
   Услышав такое начало, Глеб сразу же все понял. Ну, конечно же, ее привлекают деньги его матери. Об этом можно было догадаться и сразу.
   Глеб нахмурился, и поджал губы.
   - Ах, вот в чем дело? - медленно произнес он.
   Ольга сделала непонимающее лицо.
   - Ты о чем?
   - Все ты прекрасно понимаешь. - Глеб гневно сверкнул глазами. - Деньги моей матери. Вот почему ты снова решила со мной встречаться. Ты даже позвонила сама. Вот откуда такое рвение.
   Ольга пожала плечами.
   - Я подумала, может быть, не все обстоит так плохо.
   Откровенный цинизм Ольги вызвал у Глеба прилив ярости. Эмоции захлестнули Глеба, но тут же улеглись, и сменились холодностью. Глеб почувствовал, что между ними выросла ледяная стена, и впервые увидел в Ольге чудовище.
   "Как я мог ее любить?" - с ужасом подумал Глеб. - "Ведь это же холодная и расчетливая женщина, которой чуждо само понятие любви. Ей нужны мужчины только для удовлетворения ее материальных нужд. Нет, не хочу я быть с ней, и не позавидую тому, кто окажется на моем месте".
   Ольга заметила, как изменилось выражение лица Глеба, но не подала вида.
   - Почему ты молчишь? - невинно произнесла она.
   - Ты знаешь, Ольга, я подумал, хорошо, что мы выяснили все еще прошлой зимой. Хорошо, что между нами состоялся откровенный разговор. Я не хотел верить, но теперь убедился окончательно, и благодарен тебе за ту откровенность. Ты циничная и холодная женщина, и я содрогаюсь при мысли о том, что мог бы, когда-нибудь, на тебе жениться. Это в какую же помойку я бы спустил тогда свою жизнь! И подумать только, что из-за тебя я не спал столько ночей. Именно из-за тебя я стал завзятым игроманом, просаживая столько денег. Я тонул в этой трясине, пытаясь заглушить душевную боль. И ради кого! Как же я рад, что теперь все выяснилось, что ты раскрыла себя во всей своей красе. И я думаю, что этим я и получал моральную поддержку, в которой так нуждался. Видно, я просто не хотел тебя видеть такой, какая ты есть на самом деле. Но Бог раскрыл мне глаза, и я благодарен ему за это. Думаю, что теперь я найду в себе силы выкарабкаться из той пропасти, в которую ты меня столкнула. И я не желаю иметь больше с тобой ничего общего. С меня хватит. Прощай!
   С этими словами, Глеб развернулся, и пошел прочь. И, как ни странно, он почувствовал на душе огромное облегчение.
   Ольга же стояла на месте, и глядела ему вслед.
   61
   Теплым июньским днем Ксения стояла возле входа в одну из крупных клиник города и дружески беседовала с заведующим больницей. Клиника только что закупила у нее и Романа большую партию медикаментов, теперь Ксения ждала, когда будут оформлены все бумаги.
   Заведующий курил, и время от времени бросал задумчивые взгляды на фургон, в котором были привезены медикаменты.
   - Да, с медикаментами последнее время у нас были перебои, - сказал он.
   - А что так? - спросила Ксения.
   Заведующий хмыкнул.
   - Но вы ведь сами знаете, какие сейчас поставляют лекарства, - недвусмысленно произнес он.
   Ксения почувствовала легкую обиду.
   - Мы производим только качественные лекарства.
   Заведующий пожал плечами.
   - Да и не только в лекарствах дело. Видели бы вы, сколько у нас в приемных больных сидят. И большинству из них мы вообще ничем помочь не можем. Медицина бессильна в их болезнях.
   Ксения помрачнела.
   - Да, больных сейчас все больше и больше. А молодежи-то сколько больной стало.
   - Угу, молодых больше, чем старых. А детей сколько!
   Заведующий в сердцах махнул рукой.
   - И смотреть на них сердце кровью обливается. Их матери смотрят на тебя в надежде на спасение, а ты смотришь на них, и понимаешь, что ничем ты помочь не можешь.
   Ксения кивала, чувствуя, что душа наполняется тяжестью. Немного погодя, распрощавшись с заведующим, она вошла в больницу, и обомлела. Сколько же здесь было больных, которые сидели на приеме к врачам.
   Неподалеку от Ксении сидела женщина с мальчонкой лет восьми. На ее лице было написано отчаяние, она с нежностью прижимала к своему плечу сынишку, и баюкала его.
   Ксения почувствовала острую жалость к ребенку и сочувствие к женщине. Наверняка ребенок был чем-то серьезно болен. Ксения заговорила с матерью. Оказалось, что ее сын был неизлечимо болен врожденной болезнью сердца. Вылечить эту болезнь было невозможно, единственной возможностью была пересадка сердца. Но сделать это можно было только за рубежом, а сама операция стоила около двухсот тысяч долларов. Само собой, разумеется, у женщины не было таких огромных денег, да и достать их было негде.
   - А обратиться к благотворителям не пробовали? - спросила Ксения. - Через газету, на телевиденье, или еще куда-нибудь, в думу, наконец.
   - Да что вы такое говорите! - раздраженно воскликнула женщина. - Кто со мной разговаривать-то будет на эту тему? А все эти благотворители помогают лишь тогда, когда им это выгодно, когда их снимает телевиденье, когда им создается реклама.
   - Если врачи не могут вам помочь, то почему вы сидите здесь? Почему приходите сюда?
   - Велят. Гоняют из одного кабинета в другой, все осматривают, проверяют, какие-то процедуры назначают. А сами, в то же время говорят: "Ничем помочь не можем, чудес в жизни не бывает".
   Женщина обреченно опустила голову, рукой оттерев слезу в уголке глаза.
   Ксения вдруг почувствовала жгучий стыд, вину перед этой женщиной. Она откинула голову назад, закрыв глаза, и готовая завыть от душевного терзания.
   - Идемте! - вдруг сказал она, зовя женщину за собой.
   - Что? - подняла голову женщина, и непонимающе глядя на Ксению.
   - Идемте, - повторила Ксения. - Я знаю человека, который может вам помочь.
   - Вы? - удивилась женщина. - Да кто же вы?
   - Неважно, идемте со мной, я отведу вас к этому человеку.
   Женщина взяла мальчонку за руку, и осторожно пошла за Ксенией.
   Они вышли из больницы, и Ксения быстро направилась к Роману, ожидавшему у машины.
   - Подождите здесь, - сказала она женщине с ребенком.
   Ксения подошла к Роману и о чем-то стала с ним говорить. Время от времени они поглядывали на женщину и ребенка. Затем Ксения вернулась.
   - Вас как зовут? - спросила она женщину?
   - Надежда, - растерянно произнесла женщина.
   - Надежда, так вот, этот человек бизнесмен, Роман Андреевич Горов. Он может выделить вам на операцию деньги. Вернее даже не выделить, а полностью оплатить ее.
   - Как же так? - Надежда с недоверием посмотрела на Ксению. - Но я же не смогу вернуть эти деньги. На каких условиях он мне их даст?
   - Вы не поняли, никаких условий. Он не собирается давать вам кредит или ссуду. Он оплатит лечение вашего сына, то есть договорится с зарубежной клиникой, и возьмет на себя все расходы.
   Ксения познакомила Надежду с Романом, представив себя, то ли как его помощницу, то ли как секретаршу. После недолгой беседы, они поехали домой к Надежде, которая вела себя недоверчиво к проявлению такого бескорыстного милосердия.
   Ксения и Роман встретились со всей семьей маленького Егора, как звали больного мальчика. Они очень долго беседовали, и Ксения оставила свой телефон.
   Позже, в тот же день, Роман обратился к Ксении.
   - Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь?
   - Да, я все понимаю, - ответила Ксения.
   - Двести тысяч долларов, это очень большие деньги.
   - Эти деньги дам я, так что тебе не о чем беспокоится, - сказала Ксения.
   - Да я вовсе не о том.
   - А я о том. Я не могу видеть, как погибает восьмилетний мальчик, зная, что в моих силах спасти его.
   Роман задумчиво кивнул.
   - А почему ты решила действовать от моего имени?
   - Я не хочу, чтобы они чувствовали себя обязанными мне.
   - Согласен, это разумно. Может быть, как раз так и надо.
   - Надо же хоть раз в жизни сделать что-то по настоящему доброе. Ты сможешь договориться с немецкими врачами?
   - А почему бы и нет? - удивился Роман. - Были бы деньги, а договориться можно с кем угодно.
   - Тогда все в порядке, - сказала Ксения. - Договаривайся, а о деньгах не беспокойся. Все расходы оплачиваю я.
   Через две недели восьмилетний Егор со своей матерью был доставлен в Германию, к лучшим специалистам в области кардиохирургии. Мальчику была сделана пересадка сердца, сложнейшая операция, каких совершалось пока еще немного. Операция прошла успешно, и вскоре Егор вернулся домой.
   Невозможно описать радость родителей, получивших назад здорового ребенка. Они не знали, как отблагодарить Ксению и Романа. Но те не стали ждать благодарности. Они тихо и незаметно исчезли, так что родители Егора так и не узнали, кто же были на самом деле, Роман и Ксения.
   Странное дело, но после этого случая, Ксения вдруг ощутила себя настолько счастливой, словно бы помощь была оказана ее сыну. Она почувствовала себя так, словно заново родилась. Она поняла, что сделала самое полезное и доброе дело в своей жизни, и чувствовала, что прожила свою жизнь не зря.
   - Знаешь, - сказала она Роману. - Я только сейчас поняла, что Сергей был прав. Прав насчет того, что земной путь человека это служение другим людям. Только в этом и состоит истинное счастье, когда ты видишь, что твоими руками делается доброе дело, когда ты своими силами спасаешь человеческую жизнь. Спасать жизнь ближнего своего, в этом истинное предназначение человека, вот его земной путь.
   С этими словами Ксения покинула своего брата, и отправилась туда, где был ее дом.
  2007-й год
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"