Половинкин Анатолий Евгеньевич : другие произведения.

Сущность. Главы 11 - 15

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    К берегам приморского села прибивает странную серую пленку. Рыбак Константин случайно выпадает из лодки, и погружается в эту пленку. После этого он начинает ощущать, что с его сознанием происходят необъяснимые изменения.

  ГЛАВА 11
  1
   Когда Елена Яковлева покинула медсанчасть, Оксана Стычкина проводила ее взглядом, и повернулась к Павлу. Тот выжидающе смотрел на нее.
   - Каково твое мнение? - обратилась Оксана к Павлу.
   - Мое? - удивился Павел. - Ты же фельдшер, ты должна мне сказать. Я всего лишь лаборант.
   - Всего лишь лаборант, - задумчиво повторила Оксана.
   - Ну, так что? - Павел ждал ответа.
   - Я думаю, что купание, все же не прошло для Константина бесследно. Ну, этого я и боялась. Эти яды в воде повлияли на его мозг. Повысилась агрессивность, и все такое прочее. Я не знаю, что мы сможем предпринять в наших условиях.
   - Ну уж, так таки и на мозг повлияли, - возразил Павел. - На каком основании ты пришла к такому выводу? Со слов его жены? Ну, разыгрались нервы у человека, ну и что? Что же, теперь его записывать в сумасшедшие? Ты просто не можешь поверить в то, что этот несчастный случай прошел для Константина без последствий. Вы ты и ищешь, за что зацепиться. Ищешь последствий, которых нет.
   - Кстати, об отравлении, - прервала Павла Оксана. - Ведь мы до сих пор не знаем, что это плавает в воде. Не знаем, что это такое.
   - Не знаем, - согласился Павел.
   - А об этом все село говорит. Эта дрянь все еще у наших берегов плавает.
   Павел согласно кивнул.
   - Ты не мог бы сплавать туда на лодке, и взять пробу этого вещества?
   Стычкина вопросительно посмотрела на Павла.
   - Отправиться туда? - удивился Павел. - А если эта штука сильно токсична? Ты что, хочешь, чтобы я там остался?
   - Но, должны же мы выяснить, что же это такое.
   - Пускай этим соответствующие органы занимаются. Это их обязанность, а не наша.
   - Да, но, сколько уйдет времени на то, чтобы они все это выяснили. А у нас человек получил тяжелое отравление. Что с ним-то будет? Мы должны его спасти.
   - Да ничего с ним не будет! - раздраженно выкрикнул Павел. - Он здоровее любого из нас! Не раздувай ты из мухи слона. Нашла больного!
   Оксана укоризненно смотрела на Павла.
   - Ну, что ты на меня так смотришь?
   - Понимаешь, Паша, - медленно произнесла Оксана. - Я, все-таки, врач. И моя обязанность - лечить больных. А так просто отмахнуться от всего я не могу. Сделать вид, что ничего не происходит, что все нормально, я не могу.
   - Так ведь и в самом деле ничего не происходит!
   Оксана покачала головой.
   - Может быть, все-таки, сделаешь, что я тебя прошу?
   - Если тебе так хочется, плыви туда сама, - резко сказал Павел.
   - Вообще-то, это является твоей обязанностью.
   - Моей обязанностью является работа с анализами больных в своей лаборатории, а не добыча пробы отравленной воды в море.
   У Оксаны поникли плечи.
   - Я бы пошла сама...
   - Вот и иди.
   - Я не умею править лодкой.
   - Очень жаль.
   Оксана замолчала, взяла со стола пустую пробирку, и вышла за дверь. Несколько секунд Павел наблюдал за ней в окно, затем выругался и, распахнув дверь, выбежал следом.
   - Стой, погоди!
   Оксана остановилась, и повернулась к Павлу. Тот выхватил у нее из рук пробирку.
   - Ладно, я сделаю это.
  2
   Позже днем, когда Константин покинул берег моря, Павел отплыл на лодке. Ему вовсе не улыбалась эта затея Стычкиной, но в глубине души он понимал, что она в чем-то права. Да и ему самому хотелось знать, что это такое плавает у его родных берегов.
   Павел плыл осторожно, боясь приближаться к опасному веществу. Он греб медленными размеренными взмахами, и чем ближе он приближался к цели, тем сильнее и отвратительней становился запах, исходящий от серого вещества.
   Серая пленка выглядела зловеще и угрожающе, словно предупреждая, что людям необходимо держаться от нее подальше.
   Павел приблизился вплотную к пленке, и стал разворачивать лодку, стараясь, однако, чтобы она не коснулась этого непонятного вещества. Надев на руки резиновые перчатки, Павел опустил в воду пробирку, наполняя ее серым веществом. Жидкость была тягучая и, одновременно, маслянистая. Толщина ее слоя составляла, по расчетам Павла, не больше нескольких миллиметров.
   Заполнив пробирку, Павел тщательно закупорил ее, и принялся поспешно грести прочь, стараясь удалиться от опасного места как можно быстрее. Отплыв половину расстояния, Павел успокоился и замедлил ход. Теперь он был в безопасности.
   Странное дело, еще некоторое время назад, он горячо убеждал Оксану, что никакой опасности эта серая жижа не представляет, а сам сейчас чувствовал едва ли не панический страх.
   Павел скосил глаза на пробирку. Он никак не мог отделаться от мысли, что жижа, внутри нее живая, что она ждет не дождется возможности напасть на него.
   Павел причалил к берегу и, чтобы преодолеть свой страх, взял в руки пробирку и поднес ее к своим глазам, желая ее получше рассмотреть. Ничего необычного он, однако, не увидел. Жидкость была как жидкость, непрозрачная и густая.
   Павел выбрался из лодки. Теперь предстояло вернуть посудину ее хозяину, Станиславу Меньшову, который тоже был заядлым рыбаком, не меньше, чем Константин Яковлев. Правда, после случая с Константином, он не выходил в море, опасался. Да и само море стало едва ли не проклятым, в глазах сельчан.
   Павел поволок лодку по песку.
  3
   Станислав Меньшов был сорока двухлетним человечком невысокого роста и щуплого телосложения. Завидев Павла, тащившего за собой лодку, Станислав вышел ему навстречу.
   - Уф, еле дотащил ее, - сообщил Павел, подтаскивая лодку к калитке. - Вроде и нетяжелая, а начинаешь тащить, так выдыхаешься через десять метров.
   - А ты что думал, - победно произнес Станислав. - Это тебе не пробирки в лаборатории передвигать.
   - Чтобы передвигать пробирки, нужно образование иметь, - парировал Павел. - Это на лодке любой дурак грести может, была бы лишь сила.
   Станислав хмыкнул, но перечить не стал.
   - Ну что, набрал пробы-то?
   - Набрал. - Павел показал пробирку, предварительно надев перчатки.
   - Ну и что-нибудь понял?
   - Во дает! Нужно в лабораторию сперва отнести, и там уже анализы провести.
   - Ну, хоть какие-то предварительные выводы можешь сказать? - продолжал настаивать Станислав.
   - Да какие выводы, - недовольно произнес Павел. - Я никогда в жизни ничего подобного не видел, а повидал я побольше твоего.
   На самом деле Павел повидал не очень много. Да и как могло быть иначе, если он почти всю свою жизнь проработал в родном селе. Но ему хотелось показать себя большим специалистом, чтобы Станислав поверил, что имеет дело со знатоком.
   Станислава же, похоже, не убедили слова Павла.
   - Ну, а как Константин там поживает? Сильно на него эта штука подействовала?
   Павел выпрямился, и негодующе посмотрел на Станислава.
   - Да ничего с ним не случилось! Что вы все, в самом деле! Вон он, ходит по селу, живой и здоровый. Что вы все языками-то так чесать любите? Вы Константину проходу не даете, бегаете за ним, как за ярмарочным уродом. Сказано же, с ним все в порядке. Он из-за вас уже места себе не находит, вы его скоро до белого каления доведете, а потом будете удивляться, если он кому-нибудь из вас фингал поставит.
   - Если все в порядке, зачем нужна тогда эта проба на анализ? - не сдавался Станислав.
   - А это уже чисто в научных целях. Сам же видишь, плавает у наших берегов непонятно что, вот и должны мы изучить, что это такое. Да, из-за этой штуки Константин едва не умер, но сейчас-то, слава Богу, все в порядке. И перестаньте вы тут сплетни распускать, а то такие разговоры по селу ходят, что прямо слушать нечего.
   Павел распрощался со Станиславом, и направился в медсанчасть.
   - Какие бредни, - бормотал себе под нос Павел. - А еще говорят, что Константин с ума сходит. Да я вообще удивляюсь, как он все это терпит, как он до сих пор ни с кем не сцепился. У меня самого нервы на взводе, а каково ему. Вот у кого железное терпение.
   Павел вернулся в свою лабораторию, и принялся проводить анализы с содержимым пробирки. По мере получения результатов, лицо его все больше хмурилось. Наконец, откинувшись на спинку стула, он с минуту посидел задумавшись. Затем достал из стола дозиметр, он включил его, и поднес к пробирке. В следующее мгновение он отпрянул от стола, и в ужасе уставился на пробирку. Двигаясь вдоль стены, он вышел из лаборатории, но через некоторое время вернулся назад, неся в руках свинцовую коробку. В эту коробку, он осторожно поместил пробирку, тщательно закрыв крышку.
   Когда все было закончено, Павел вытер испарину на лбу, и принялся перебирать на книжной полке справочники, что-то выискивая в них.
   Вскоре вернулась Оксана Стычкина.
   - А, ты здесь, - произнесла она. - Ну что, ты взял пробы вещества?
   Павел посмотрел на нее таким взглядом, что Оксана сразу же насторожилась.
   - Что с тобой? Что случилось?
   Павел криво усмехнулся. Его лицо было бледным и испуганным.
   - Да, я взял пробу этой штуки в море, - сказал он. - И знаешь, я проверил ее дозиметром. Эта серая штука радиоактивна!
   - Что?!
   У Оксаны опустились руки.
   - Радиоактивна?
   - Угу. Кто-то вылил большое количество радиоактивного вещества возле наших берегов.
   Оксана шагнула к Павлу.
   - Где она?
   - Я спрятал ее в свинцовый ящик. Дозиметр показывает, что опасности теперь нет.
   - Так вот что случилось с Константином! Лучевая болезнь! А я приняла ее за обычное токсичное отравление.
   - А где ты видела у него симптомы лучевой болезни? Ты видела, чтобы у него волосы выпадали или кожа слазила? Ожоги у него на теле видела?
   - Я же говорила, что у него все тело было красным. Он задыхался и терял сознание.
   - Но ты же сама рассказывала, что симптомы были такими, словно у него была аллергическая реакция на что-то. Судя по твоим словам, у него и было токсическое отравление, а вовсе не лучевая болезнь.
   - Может быть, - нехотя призналась Оксана.
   Павел повернулся к столу, где у него лежали какие-то бумаги.
   - Ты знаешь, я вспомнил одну интересную вещь. Об этом говорили как-то по телевизору, но я не придал тогда этому значения. Полтора года назад, в девяносто третьем году возле Алеутского желоба затонул российский танкер с радиоактивными отходами. Откуда он шел, и куда должен был прибыть, все это окутано туманом, достоверных сведений нет. Но после того как он затонул, в океане стали твориться странные фантастические вещи. Говорили, будто бы в океане стали происходить мутации, появилось множество акул-мутантов. Вроде бы эти акулы стали разумными.
  ГЛАВА 12
  1
   - Но это же полная чушь, - с негодованием воскликнула Оксана. - Какие еще акулы-мутанты? При чем здесь вообще это?
   Павел пожал плечами.
   - Я подумал, вдруг это радиоактивное вещество попало к нам с того самого танкера. Ну, знаешь, как было в Чернобыле, ветер сносил радиоактивное облако в близлежащие города. Вот я и подумал, может быть, и с этого танкера океан принес к нам свои отходы.
   - И мы теперь тоже будем превращаться в мутантов? - язвительно спросила Оксана.
   - А что ты думаешь, - взорвался Павел. - Ты думаешь, контакт с радиоактивным веществом без всякого вреда проходит? Может быть, мы уже меняемся, просто не замечаем этого пока! Мутация - не мутация, а как действует радиация на живой организм, это ты сама знаешь. Константин искупался в этих отходах, я, по твоей милости, тоже находился возле нее. Да еще и приволок это сюда. Эти радиоактивные отходы уже несколько дней находятся у наших берегов. Может быть, мы уже все заражены. Может быть, мы умираем. А ты стоишь здесь и ехидничаешь!
   Оксана и сама уже поняла, что перегнула палку. Она побледнела и бросила взгляд на свинцовую коробку, в которой находилась пробирка.
   - Надо поскорее избавиться от нее! - воскликнула она.
   - Отличная мысль! А куда ее вылить, за окно? Пускай люди мимо нее ходям. Или обратно в океан?
   - Но, что-то надо делать!
   - Я просто не знаю что. Зарыть в землю, так она всю землю отравит.
   Павел почувствовал, что его самого охватывает паника.
   - Ну, в конце концов, свинец должен удержать радиацию, - сказала Оксана. - Пускай пока остается в этой коробке.
   - Больше я ничего не могу придумать.
   - Но почему молчит правительство?! Ведь это же экологическая катастрофа! Неужели же никому нет до этого дела?
   - А кому было дело, когда в пятидесятых годах в Тоцке взорвали атомную бомбу? А кому какое дело было до Чернобыля, в который Горбачев гнал тысячи людей сразу же после взрыва? Волновало ли кого, что они почти все вымерли к сегодняшнему дню? Волнует ли это кого-нибудь сейчас?
   Оксана сжала руки в кулаки.
   - Я поеду в центр.
   - И что ты им скажешь? Думаешь, кого-нибудь взволнует сообщение о том, что какое-то там приморское село с населением в несколько сотен человек может умереть от радиации, которую принесло с собой море?
   - Но и сидеть сложа руки тоже нельзя, - парировала Оксана. - Что-нибудь они да предпримут. Не может быть того, чтобы на нас никто внимания не обратил.
  2
   Позже, в тот же день, ближе к вечеру, Игнатий Мухин, осторожно затаившись возле изгороди дома Яковлевых, там, где у них росла густая сирень, наблюдал за Константином, который возился у себя под окнами. Игнатий вообще был человек любопытный, ну а теперь он просто не мог усидеть на месте. Его тянуло к Константину как к магниту. Трудно сказать, что именно он надеялся увидеть, просто природное любопытство не давало ему покоя. Он тоже, как и Павел Туманов, слышал историю об акулах-мутантах и, может быть, в душе надеялся увидеть то, как Константин тоже начнет превращаться в какое-нибудь чудовище. Конечно, рассудок ему говорил, что все это полная чушь, но любопытство утверждало обратное.
   Он уже наблюдал за Константином не первый день, но пока не замечал ничего необычного, если не считать его поведения. Константин больше не был тем веселым и общительным мужиком, с которым можно было поговорить по душам, и выпить стаканчик водки. Константин теперь явно избегал людей, стараясь не попадаться никому на глаза. К тому же его часто стали видеть на берегу, где он проводил много времени, вглядываясь в морские дали.
   Игнатия интриговало подобное изменение в поведении Константина, ему было подозрительно, что тот стал сторониться людей. Стоя за забором, скрытый листвой сирени, Игнатий был уверен, что Константин его не сможет заметить. Игнатий наблюдал. А наблюдать было, в общем-то, и незачем. Константин лишь бесцельно бродил по своему участку, ни на что не обращая внимания. Лицо его было хмурым, и одновременно озабоченным.
   Внезапно меланхолическое выражение слетело с лица Константина. Апатию сменили гнев и раздражение. Константин перестал ходить, постоял несколько секунд на месте, затем скрылся за домом.
   Игнатий недоумевал; что могло вызвать такую резкую перемену в поведении Константина. Он привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть Константина, но того нигде не было видно. Пока Игнатий размышлял, чья-то грубая рука схватила его за плечо. Игнатий вздрогнул от неожиданности, и резко обернулся.
   За его спиной стоял Константин, и со злостью смотрел на Игнатия.
   - Что ты здесь высматриваешь? - в голосе Константина прозвучала ярость.
   - Да я просто... Шел мимо, хотел спросить...
   - Не ври! - резко оборвал его Константин. - Думаешь, я не видел, как ты за мной наблюдаешь? Что ты все вынюхиваешь? Ты ведь не первый день за мной шпионишь. Это началось в тот проклятый день. Я что, стал для вас восьмым чудом света? Глазеете на меня, словно я снежный человек или редкий зверь в зоопарке!
   Константин схватил Игнатия за лацкан пиджака, и притянул к себе.
   - Ну? - угрожающе спросил он.
   Игнатий, несмотря на то, что был значительно сильнее Константина, испугался. Он совершенно не ожидал от тихого и добродушного человека такой агрессии. А лицо Константина пылало яростью.
   - Да что ты, Костян, - примирительно заговорил Игнатий. - Да бес попутал, ну, сам понимаешь. Любопытство заело. Ну, ты же знаешь, как это бывает.
   - Тогда рассмотри меня поближе! Вот я, здесь, перед тобой! Ну, как, удовлетворен? Такой я или не такой, каким ты хотел меня увидеть?
   И вдруг, ни с того ни с сего, Константин размахнулся, и ударил Игнатия кулаком в лицо.
   Игнатий взмахнул руками, и рухнул спиной на ограду, съехав по ней на землю. Константин отступил на шаг назад, и сказал:
   - Если сломаешь ограду, заставлю чинить.
   Игнатий ошалело смотрел на Константина, не пытаясь подняться. Тыльной стороной левой руки он вытер кровь с губ. На лице его появились одновременно обида, чувство вины, гнев и растерянность. Несколько секунд он продолжал лежать, потом медленно поднялся на ноги, стараясь держаться от Константина подальше.
   - И прекрати меня преследовать, ясно? И передай это всем остальным.
   Игнатий решил не связываться. Он ничего не ответил, и побрел к своему дому.
   Константин, тяжело дыша, смотрел ему вслед. Несмотря на гнев, он испытывал удовлетворение. В глубине души он уже давно хотел ударить Игнатия, и теперь он исполнил свое тайное желание. Внезапно его охватило чувство стыда. Ну вот, Костя, ты и ударил человека. Но другой внутренний голос тут же постарался заглушить стыд. Все правильно, он уже давно пытался достать тебя своими шуточками. Он получил то, что заслужил. И что, собственно, в этом такого. Другие мужики едва ли не каждый день схватываются между собою, с какой стати ты должен все сносить молча. Ты тоже сделан не из железа. Он знал, что половина села его не любила, причем не любили именно за то, что Константин ни с кем не скандалил.
   Константин покачал ограду, убедился, что она не пострадала, и отправился домой. Впрочем, домой ему тоже идти не хотелось. Он чувствовал себя так, словно стал для всех чужим и ненужным. Куда ему идти, кому он нужен? Оставалось только море.
  3
   На следующее утро Игнатий Мухин едва ли не с гордостью показывал синяк на лице, поставленный ему Константином, Борису Назарову и Артему.
   - Во, полюбуйтесь, что наш тихоня мне поставил.
   - Да неужто он? - изумлялся Назаров.
   - А кто? Неужели ты думаешь, что я его сам себе поставил?
   Назаров качал головой.
   - Вот уж никогда бы не подумал, что он на такое способен.
   - Видать плохо мы его знали.
   - Да как же, ведь всю жизнь вместе в одном селе прожили, - возразил Назаров.
   - Ну и что с того?
   Игнатий огляделся по сторонам.
   - Я вот что, мужики, думаю. Я думаю, что на Константина купание подействовало, - заговорщически произнес он.
   - Купание? - спросил Артем.
   - Купание. Вы же сами рассказывали, что он после него едва живой был.
   Артем закивал в знак согласия.
   - Точно. Ты бы видел, как он выглядел. Это просто жуть.
   - Так вот, я думаю, что эта штука в море вызывает у человека агрессию.
   - Так ты полагаешь, что Константин сошел с ума? - спросил Назаров.
   - Я не говорю, что с ума сошел, - возразил Игнатий. - Я говорю, что у него повысилась агрессивность. Ты раньше видел такое, чтобы он ни с того ни с сего на человека набросился?
   - Нет. И я не только не видел, чтобы он набросился, я даже не слышал о том, чтобы он с кем-то поругался.
   - Ну, вот видишь! А теперь он вон на меня с кулаками набросился. С чего бы это?
   Назаров подозрительно посмотрел на Игнатия.
   - Не хочу тебя обидеть, но может быть, ты его вынудил на такие действия?
   - Как я мог его вынудить?
   - Не знаю, но что ты делал в тот момент, когда он на тебя напал?
   - Ничего не делал. Просто стоял у его забора, и наблюдал за ним.
  ГЛАВА 13
  1
   Мужики стояли, погрузившись в раздумье, и курили. Игнатий, время от времени, бросал неприязненные взгляды на дом Константина. Остальные тоже с опаской поглядывали в ту сторону.
   - Все это как-то весьма необычно и непонятно, - нарушил молчание Назаров.
   - А мне кажется подозрительным то, что он раньше был тихим и добродушным.
   - Что же в этом подозрительного?
   - Ну, как же, человек есть человек.
   - Ну и что?
   - А то, что человеку свойственно конфликтовать с себе подобными. Не может человек никогда не держать ни на кого обиды.
   - Но вот Константин мог же.
   - Вот это мне и кажется подозрительным. А что, если он просто копил обиды в себе, не подавал виду. А теперь он выплеснул все это наружу.
   - Интересная мысль, - протянул Назаров. - И ты считаешь, что в этом виновата та серая штука в море?
   - А что же еще? Ты заметил, что он переменился сразу же после того случая?
   - Да, это все село заметило, - подтвердил Артем.
   - Но что же, все-таки, случилось? - недоумевал Назаров. - Что произошло с ним?
   Игнатий затушил окурок.
   - Я думаю вот что.
   Назаров с Артемом придвинулись поближе.
   - Что, если эта серая штука сделала Константина не способным сдерживать свои эмоции.
   - Как это так? - не понял Назаров.
   - Ну, так. Что, если яды повлияли на нервную систему и на психику, и сделали Константина неуправляемым.
   - Ты имеешь в виду невменяемым? - спросил Назаров.
   - Не совсем то, - покачал головой Игнатий. - Я полагаю, что Константин всегда был такой. Ну, знаешь, как маньяки. На первый взгляд они вполне нормальные люди, и в обществе ведут себя адекватно. Но когда наступает подходящий момент, - хлоп, маньяк начинает действовать, его сущность прорывается наружу.
   - Ты хочешь сказать, что Константин - маньяк?
   - При чем здесь маньяк. Я говорю, что он просто перестал контролировать свое "я". Но, поскольку он, все же, не маньяк, то это выразилось в его раздражительности, и в том, что он впервые распустил руки. Просто глубоко в душе он всегда хотел это сделать. Вот и все.
   Назаров с Артемом задумались. Уж слишком неожиданный, для них, сделал вывод Игнатий. Было в нем что-то зловещее.
   - Получается, что эта серая штука вынуждает Константина поступать так, как желает его подсознание, но не хочет поступать рассудок, здравый смысл, - наконец понял Назаров.
   - Да, именно это я и пытаюсь сказать, - подтвердил Игнатий, потирая скулу.
   - Ну и дела, - произнес Артем.
   - Вот так, живешь рядом с человеком всю жизнь, а и не знаешь, что он из себя, на самом-то деле, представляет, - сказал Игнатий.
   - Это ужасно! - Назаров потер висок. - Выходит, вот каков он, наш Константин.
   Игнатий хитро и с подозрением посмотрел на Назарова.
   - А каков, интересно, ты сам?
   - Что ты имеешь в виду? - Назаров уставился на Игнатия.
   - Я хочу сказать, как бы ты повел себя, если бы оказался на месте Константина?
   - Уж будь спокоен, - успокоил Игнатия Назаров. - Я бы себя так не повел.
   - Да? Ты уверен? А как бы ты себя повел?
   - Я бы... - Назаров осекся, не зная, что сказать. Игнатий с улыбкой наблюдал за ним. Назаров призадумался, словно прислушиваясь к самому себе, к своему внутреннему голосу.
   - Да, каким бы ты был, если бы освободил свое "я"? - подзуживал его Игнатий. - Если бы скрытая черта твоего характера стала явной, если бы ты перестал контролировать свои желания?
   - Я бы остался таким, какой я есть сейчас. - После недолгого молчания сделал вывод Назаров. - Я - есть я.
   - Не убедительно, - возразил Игнатий. - У каждого в характере есть что-то, что он скрывает.
   - Ну, не знаю. Я - натура деятельная. Наверное, я бы искал способа реализовать себя.
   - Каким образом?
   - Ну, может быть, стал бы пробиваться в начальники. Искать власти.
   - О, вон оно как! - улыбнулся Игнатий.
   - А что ты думаешь, может быть, я бы попытался стать президентом.
   В ответ раздался дружный смех.
   - Что вы смеетесь? Вы знаете, что во мне заложено? Какие во мне потенциалы не востребованные, знаете?
   - Нет, - признались Артем и Игнатий.
   - Ну, вот именно! А я себя знаю.
   - И чтобы ты стал делать, если бы стал президентом? - с интересом спросил Игнатий.
   - Я бы порядок навел в стране.
   - Порядок? А ты бы смог? Сколько уже существует человечество, а порядка еще никто не сумел навести.
   - Это потому, что никому до сих пор не нужен был порядок, не нужна справедливость. А мне больно смотреть на то, как страдает наш народ, а значит, я мог бы навести порядок.
   Игнатий опять улыбнулся, но Назаров не обратил на это внимание.
   - Понимаешь, здесь я нахожусь не на своем месте. Не мое это призвание - быть трактористом. Да, несомненно, моя работа нужна людям. Трактористы нужны стране, но это не мое призвание.
   - Твое призвание - управлять страной, - насмешливо произнес Игнатий.
   - Ты напрасно смеешься! Мое призвание - не физическая работа, а интеллектуальная. Я уже сказал, мое сердце болит за народ.
   - За народ у многих сердце болит, - возразил Артем.
   - Болит, - согласился Назаров. - Но дело в том, что я знаю, как это сделать. Я знаю, как сделать, чтобы облегчить жизнь населению, как навести порядок в стране.
   - Но что тебе мешает сейчас добиваться власти? - спросил Игнатий.
   - Как это, что мешает? - не понял Назаров.
   - Я задал вопрос; каким бы ты стал, если бы освободилось все сокрытое глубоко в тебе? Ты сказал, что стал бы пытаться добраться до самого верха, у тебя скрытый потенциал. Но, если ты знаешь, что в тебе сокрыты такие возможности, то, что мешает тебе реализовать себя? Речь ведь идет не о внешних препятствиях, а о твоих внутренних.
   - Я. Я и мешаю себе. Мне мешает моя скованность, моя нерешительность, возможно, даже моя лень. Не будь этих отрицательных качеств, сковывающих мою свободу, я бы уже давно попытался реализовать себя. Мои внешние черты характера не дают пробиться на волю моей сущности, всему тому лучшему, что есть во мне.
  2
   А чтобы сделал ты, Артем, если бы твоя сущность получила свободу? - обратился Игнатий к Артему. - Вернее, каким бы ты стал?
   Артем даже растерялся, таким неожиданным оказался для него вопрос Игнатия.
   - Я?
   Игнатий с интересом ждал продолжения.
   - Я бы музыкантом стал.
   - Музыкантом?
   - Да. - Артем поразмыслил. - А что, на баяне я играть умею. Вы сами не раз слышали, как я играю.
   - Это верно, - подтвердил Назаров.
   - Ну вот, я бы стал карьеру делать. Возможно, эстрадный певец из меня бы и не получился, но музыкант, я думаю, из меня бы вышел неплохой. Если бы вы знали, как я люблю музыку, у меня душа прямо-таки и разрывается, когда я слышу, как где-нибудь играет баян или гармонь.
   - Так почему же не делаешь карьеру? - спросил Игнатий.
   - Так это потому, что страсть к музыке у меня вспыхивает не всегда. Порою я вообще на баян не смотрю. Настроения, как-то нет, повседневные заботы отвлекают, и все такое прочее. Душа порой черствеет.
   Игнатий поразмыслил над услышанным.
   - Но, тогда почему Константин не стал проявлять себя ни в чем? Просто стал руки распускать. Неужели же в нем ничего иного не заложено?
   - Может, еще и проявит, - предположил Назаров. - Ведь прошло всего несколько дней. Подождем еще. И потом, с чего ты вообще все это взял? Если разобраться, так эта твоя теория полностью бредовая.
   - Почему же?
   - А потому. Она ни на чем не основана. Ты поставь себя на место Константина. Я уверен, что ты вел бы себя точно так же. Да любой бы вел себя так же. Да тут еще год будешь ходить в ожидании того, что на тебе скажутся последствия купания. Ты только представь себе, что он чувствует, что на душе у него творится. И тут вовсе не при чем твоя теория. Это все из области фантазии, не более. Скажу тебе честно, я бы на месте Константина повел себя точно так же, я имею в виду твой фингал.
   Игнатий нахмурился, и потрогал больное место.
   - Спасибо тебе.
   - Ты не обижайся. Ты просто попал под горячую руку. Да и вообще, нам всем надо оставить Константина в покое, и тогда, я уверен, он снова станет таким же, каким был всегда. И нечего тут мудрить и философствовать.
   Они еще некоторое время беседовали, потом разошлись по домам.
  3
   А дома у Константина жизнь продолжала идти своим чередом. Со стороны могло показаться, что в семье ничего не произошло и ничего не изменилось. Но это было не так. В доме Константина царило отчуждение. Константин, хотя и продолжал ловить рыбу и сдавать ее на рынок, все больше замыкался в себе. Он становился все более хмурым и молчаливым. Впрочем, ни на жену, ни на сына он не повышал голоса. Константин продолжал заниматься по хозяйству, но оно стало казаться Константину каторжным трудом. Не было ни радости, ни удовлетворения.
   И жена, и сын все это прекрасно видели, но ничего не могли исправить. Елена неоднократно пыталась заговорить с Константином, желая вывести его из этой апатии, но все было напрасно. Все попытки разговорить Константина лишь приводили его в раздражение, и он старался избегать ближних. Елена плакала в такие моменты. Она не знала, как помочь мужу.
   В свободное время Константин в основном сидел за кухонным столом, и отрешенно смотрел в окно. Последнее время он все чаще погружался в воспоминания детства. Он вспоминал свои лучшие годы, когда он, вместе с отцом, ловил в море рыбу. Вспоминалась мать, когда она еще была молодой. Больше всего ему теперь хотелось вернуть те времена, но это было невозможно. Константину казалось, что все лучшее уже в прошлом, а впереди только медленное увядание и безрадостное существование. Он чувствовал себя уставшим.
  ГЛАВА 14
  1
   - Ну, здравствуй сынок! - с этими словами в дом Константина вошел его отец Вадим. Следом за ним на пороге показалась мать Константина Анна.
   Константин обернулся на голос, поднялся с места, и невольно подался вперед. Сделал он это совершенно неосознанно.
   - Здравствуй, отец! - Слова сами собой вырвались у Константина.
   - Ну, как поживаешь? - спросил отец. - Все хандришь?
   Константин немного сконфузился, отвел глаза. Мать переглянулась с Еленой, заметила ее вымученный взгляд.
   Отец положил руку Константину на плечо.
   - Да ты садись, чего же вскочил-то.
   Константин, поколебавшись, сел на место. Отец придвинул к себе второй табурет, и сел рядом, заботливо глядя на сына. Константин переводил взгляд с отца на мать, не зная, что сказать, и чувствуя неловкость.
   Странное дело, присутствие родителей подействовало на Константина благодатно. Он почувствовал какое-то успокоение. Ничего подобного ни жена, ни сын у него не вызывали. И внезапно Константин понял, что, не смотря на годы семейной жизни, родители ему были ближе, чем собственная семья. Жена не способна заменить родителей. Это нечто совсем иное. А ведь он считал, что любит свою семью, но теперь по отношению к ним он чувствовал равнодушие. Все оказалось жалким самообманом. Иллюзией, которая развеялась от одного купания в отравленном море.
  2
   Отец и сын шли по селу. Константин нарочно выбирал такой путь, чтобы держаться от соседей подальше. Незаметно они вышли к небольшому леску, который рос на краю села. Идя рядом с отцом, Константин чувствовал, что его хандра постепенно отпускает его. Он снова становился сам собой.
   Они вошли в лесок, и некоторое время шли молча. Стояла тишина, и был слышен только шорох опавших листьев. Константин прислушивался к самому себе, пытаясь понять себя, понять свои чувства.
   - О чем задумался, сынок? - Голос отца вывел Константина из задумчивости.
   - Да так, о себе самом, - нехотя ответил он.
   - О себе? - спросил отец.
   Константин кивнул.
   - Не могу понять, что я из себя представляю. Что я такое?
   Отец помолчал, поглядывая на сына, не решаясь произнести то, что хотел.
   - Лена рассказала нам все, - наконец сказал он. - И ваш разговор она передала нам. Ты, правда, разлюбил ее?
   - Не знаю, как и объяснить тебе это. Сам ничего не могу понять.
   - А что между вами произошло? Были ссоры, скандалы или что-нибудь в этом роде? Какая-то причина должна быть. Ты нашел другую или просто охладел?
   Константин посмотрел на отца.
   - А ты разве сам не знаешь? Она тебе ничего не говорила?
   - Она говорила какую-то ерунду, насчет того случая, когда ты искупался в отравленном море. Но ведь это же глупости. Такое объяснение не имеет смысла. Она что, стала плохо к тебе относиться? Может, она первая разлюбила тебя, а теперь решила переложить свою вину на тебя?
   Константин помрачнел. Его отец тоже не понимал ничего. Ничего из того, что происходит с ним.
   - Она сказала правду, - хмуро сказал Константин.
   Отец непонимающе посмотрел на сына.
   - Что значит, правду? О чем ты?
   - Я говорю о том несчастном случае, - медленно произнес Константин.
   Отец заморгал.
   - Но, какое отношение это имеет к тому, что происходит между вами? Я понимаю, что это могло повлиять на твое здоровье. Но, Костя, какое отношение имеет купание в загрязненной воде к твоим чувствам, к тому, что происходит между тобой и Еленой.
   - Самое прямое.
   - Не болтай вздора.
   - Вздора? Тогда почему я переменился сразу после этого? Почему у меня угасли чувства к собственной семье? Почему я стал раздражительным? На меня все время что-то давит, не дает мне покоя.
   - Это просто нервы.
   - Это я уже слышал. Нервы не убивают любовь.
   - Женщина может убить любовь, - сказал отец.
   - Елена не убивала мою любовь, - твердо заверил Константин.
   Отец помолчал, подумал и вздохнул.
   - Эх, знать бы, отчего приходит и уходит любовь. И что вообще это за чувство, почему оно возникает, и что из себя представляет? Потому любовь и является самым необъяснимым чувством, что оно не поддается ни логике, ни здравому смыслу. Иначе, какая же это была бы любовь, если ее можно было бы контролировать. Контролировать можно действия, а не чувства.
   - Вот именно, что нельзя, - согласился Константин. - Но разве настоящая любовь может просто исчезнуть? Ни с того, ни с сего, в один прекрасный день, вот так просто взять и исчезнуть? Может быть, ее и вовсе не было? Мне начинает казаться, что это был лишь самообман.
   - А ты уверен, что она исчезла? - мягко спросил отец.
   - По-крайней мере, я чувствую омертвение этого чувства. Словно что-то заслоняет его.
   - Может быть, тебя что-нибудь гнетет?
   - Гнетет? Думаю, да. Именно это и гнетет меня. Что происходит со мной?
   - Возможно, это кризис среднего возраста, - высказал предположение отец.
   - Да какой еще кризис среднего возраста? - рассердился Константин. - А к сыну, почему я к сыну больше не испытываю чувства отцовской любви? Он-то здесь при чем? Нет, все дело тут во мне, и не в ком более.
   Они некоторое время шли молча, отдаляясь от села все дальше и дальше.
   - А к кому-нибудь ты испытываешь чувства любви? - спросил отец.
   - Не знаю, как и выразиться. Мне не хватает вас с матерью.
   - Как это не хватает? - улыбнулся отец. - Мы же пока не умерли.
   - Почему-то передо мной все чаще проплывают мои детские воспоминания. Ты и мама. Мне хочется вернуть те годы, но они не возвращаются.
   Отец снова улыбнулся. На этот раз в его улыбке было что-то ностальгическое.
   - Детство и молодость не вернешь.
   - Я знаю. Но у меня такое чувство, что это единственное, что у меня осталось. Мои воспоминания. Словно больше ничего у меня нет.
   - Так нельзя, - покачал головой отец. - Такие мысли надо гнать прочь.
   - Я знаю. Но они не уходят, не хотят оставлять меня.
   - Уныние губит человека. От него надо отвлекаться всеми возможными способами.
   - Единственное, что меня успокаивает, это море. Одно из самых счастливых моих воспоминаний, это то, как мы с тобой выходим в море ловить рыбу.
   Старик улыбнулся.
   - В этом мы с тобой похожи, - признал он. - Здесь, сынок, ты пошел в меня.
   - Иногда мне кажется, что море - это единственное, что я по-настоящему люблю.
   - А можно не любить море? - Отец устремил взор вперед, где за деревьями и за небольшим холмом шумело море. - Как можно не любить то самое прекрасное, что создала природа. Морская вода, она же способна менять цвет, как хамелеон. Она то зеленая, то голубая, то синяя, то серая. А ведь она меняется в зависимости от погоды. Когда небо мрачно, море становится свинцовым. Оно хмурится, вместе с небом. А значит, хмурится и природа. Когда на небе яркое солнце, то и на душе хорошо, и море становится ослепительно синим. Оно так радует глаз. А стоит подуть ветерку, как море начинает играть, и становится нежного изумрудного цвета, таким же, как и деревья, растущие на его берегу, как трава. Ведь море же всегда находится в гармонии со всей остальной природой. Не любить море - значит не любить природу. А без природы человек не сможет жить. Это вон, ученые заявляют, что можно вообще на луне жить, без воздуха и без воды. Синтетическим способом все это вырабатывать. Заявляют, что и без солнца прожить можно, под землей, как кроты. Ультрафиолетовые лампы, мол, заменят людям солнце. Э, нет, милые мои. Природа создала человека, и без природы он не сможет прожить. Утверждать иначе - глубокий самообман, глубокое заблуждение.
   Старик кивнул в сторону моря.
   - И эта отрава, которая тебя едва не сгубила, наверняка, тоже дело рук человека.
   - А чьих же, - согласился Константин. - Природа на такое не способна. Губим мы природу, и природа мстит нам.
  3
   Они плыли в лодке. Константин греб, а отец сидел на корме, наблюдая, как сын работает веслами. Опасное место осталось далеко в стороне, а они продолжали плыть.
   Наконец Константин перестал грести. Вадим поежился. Стоял конец октября, и от воды заметно веяло холодом. Он бросил взгляд назад, на береговую линию, где зеленый цвет листвы деревьев начинал превращаться в желтый. Пройдет еще немного времени, и листва опадет, оголив деревья.
   Отец оглядел море, расстилающееся вокруг.
   - Ты не боишься? - вдруг спросил он сына.
   - Чего? - не понял Константин.
   - Ведь море - это чуждая человеку стихия. Человек не сможет жить в ней. Не страшно вторгаться в чужую среду?
   - Вот уж не думал, что ты такое скажешь, - произнес Константин, поигрывая веслами. - Ведь ты же старый рыбак. Всю свою жизнь провел на море.
   - Да, я старый рыбак, - согласился отец. - Море стало для меня почти вторым домом. И все же, я гость на море. Время от времени меня охватывает легкий страх. А вдруг море откажется меня терпеть. Сколько гибнет моряков и рыбаков в море. Не потому ли, что море отказывается терпеть больше нас. Не напоминает ли оно нам о том, что мы полностью в его власти, и наши жизни зависят от его капризов. Впрочем, может быть, я просто суеверен, как и все рыбаки.
   - Не ты ли учил меня быть мужественным, - сказал Константин. - Разве не ты учил меня не бояться моря?
   - Все так, - согласился отец. - Но все же мы не властны над своей судьбой. Особенно, когда находимся вдали от берега.
   - К чему ты все это говоришь? - нахмурился Константин.
   - Да, наверное, ни к чему, - поразмыслив, сказал отец.
   Константин посмотрел на отца.
   - Ты знаешь, я все время вспоминаю детство, когда мы вместе с тобой рыбачили.
   Отец улыбнулся.
   - Да, было время.
   - И мне так хочется снова половить с тобой рыбу, как в старые добрые времена.
   - Ну, кажется, у нас появилась такая возможность. И день сегодня подходящий, солнечный. Закидывай сети.
   - Нет, я хочу, чтобы это сделал ты.
   - Хорошо, - сказал отец, поднимаясь с места. Хоть силы мои уже не те, что были раньше, но забросить сеть я еще смогу.
   Отец поднял со дна лодки сеть, расправил ее привычными движениями опытного рыбака. Его руки еще не утратили прежнего навыка. Сделав взмах, он забросил сети в море.
  ГЛАВА 15
  1
   Константин наблюдал за действиями отца, и в его взгляде была ностальгия. Ему казалось, что к нему снова вернулось детство, что ему снова семь или десять лет. Отец вновь казался ему молодым и сильным. И день как будто стал теплым и летним.
   "Смотри сынок", - говорил отец в дни его детства. - "Поймаем мы сейчас кита или осьминога. Кого ты больше хочешь?"
   "Акулу", - отвечал маленький Костя.
   "Можно и акулу. Только вытягивать ее надо осторожно, а то она сеть прогрызет".
   Потом они долго сидели и ждали, когда рыбы наберется побольше. Маленький Костя и его отец. Они беседовали. Отец рассказывал разные морские истории, которые, как понял уже позднее Костя, были большей частью выдумкой. Истории о гигантских морских чудовищах, о прекрасных морских садах, все это завораживало маленького Костю. Он слушал с упоением, представляя себя то капитаном дальнего странствия, то бесстрашным подводником, в одиночку сражающегося с акулой или гигантским осьминогом. Отец курил и, прищурившись, наблюдал за сыном.
   Потом они вытягивали из воды сеть. Сеть поддавалась с трудом, и маленькому Косте в одиночку никогда не удалось бы с нее справиться. Отец мощными рывками тянул сеть, приговаривая:
   "Смотри-ка, сколько рыбы набилось, и не вытянуть. А, может, нам и вправду кит попался".
   Потом Костя ликовал, глядя, как отец высыпает рыбу на дно лодки.
   "А вот и урожай", - говорил он, оттирая пот со лба, и хитро поглядывая на сына. А тот, как завороженный, глядел на то, как бьется рыба, переливаясь чешуей на солнце всевозможными цветами.
   Все это проносилось в голове Константина, пока он смотрел на то, как его уже состарившийся отец, стоит в лодке, и следит за сетью.
   - Ну, вроде бы, пора вытягивать, - сказал отец, берясь за сеть. - Ну, Костя, давай помогай отцу.
   Константин взялся за конец сети. Вдвоем они вытянули ее из воды. Улов был совсем небольшим.
   - Да, - протянул отец. - Раньше рыбы водилось больше. Нет, теперь уже совсем не те времена. Потравили все.
   Отец указал головой на серое вещество, неподвижно расстилающееся все на том же месте. Резкий, отвратительный запах, исходящей от него, стал заметно слабее, но не исчез совсем.
   Отец перевел взгляд на рыбу, лежащую на дне лодки.
   - Что будем дальше делать? Поплывем домой или забросим сеть еще раз?
   - Давай еще раз, - предложил Константин. - Не с чем на рынок идти.
   Они вновь забросили сеть.
  2
   Не хотелось Константину с моря уходить, но отец упорно тянул его домой.
   - Пойдем, Костя, - говорил он, по-отцовски обнимая сына за плечи. - Пойдем, посидим, выпьем водочки, закусим. Я уверен, что все образумится. Тебе надо отдохнуть, расслабиться, ты слишком много думаешь в последнее время. Врач тебя хорошо осматривала? Ничего она тебе не сказала? Ну, так вот, значит, все нормально! Не бери в голову, все будет хорошо. Или ты что-нибудь чувствуешь, подозреваешь? Нет? Значит, выбрось из головы, тебе говорю. Идем, отдохнем.
   Тем же вечером они все сидели за столом; Константин, его отец и мать, Елена и Кирилл. Блюда, уставленные на столе, хоть и не отличались большим разнообразием, все же могли напоминать собой небольшой праздник. На столе стояла бутылка водки, которую Кирилл успел купить в местном магазине, и самогон, который Анна, мать Константина, выпросила у соседей.
   - Ну, за здоровье Константина, - сказал Вадим, разливая водку по рюмкам.
   Все, кроме самого Константина, оживились.
   - Да, за твое здоровье, Костя.
   - Пусть все у тебя будет в порядке, все хорошо, - пожелала Анна сыну.
   - Спасибо, - произнес Константин без особой радости.
   Они силился улыбнуться, но улыбка получалась неискренней. В его душе по-прежнему была какая-то пустота. Вроде все хорошо, они все собрались вместе за одним столом, но это не радовало.
   Константин поднял свою рюмку. Чокнулись. Выпивая водку, Константин украдкой оглядел лица присутствующих. Нет, никто из них не понимал, не имел ни малейшего понятия о том, что происходит с ним, что творится на его душе. Лишь на лице Елены была не проходящая тревога. И Константину было жаль ее.
  3
   - А что мы вообще знаем о радиации? - спросил Павел Туманов, сидя за столом лаборатории, и возясь с инструментами?
   - То, что она убивает, - сухо ответила Оксана Стычкина.
   - В большинстве случаев действительно так, - согласился Павел. - Но, на что еще она способна?
   - Ох, оставь! - Оксана сделала раздраженный жест. - Ни на что хорошее она не способна!
   - Ты была в городе? Что тебе там сказали?
   Оксана поправила непокорную прядь светлых волос на лбу.
   - Что сказали? Сказали, что приедут, и непременно разберутся. Что еще они могли сказать.
   Павел помолчал, раздумывая.
   - А ведь по-настоящему действие радиации на все живое никто не изучал.
   - Не изучал? - вскипела Оксана. - Да про какое изучение ты говоришь. Хиросима показала действие радиации на человека! Чернобыль показал! Тебе этого мало? Сколько родилось мутантов после этого, и сколько умерло от лучевой болезни. О чем ты, вообще, речь ведешь?
   - А что такое мутация? Ведь это же изменение функции органов тела. Другими словами, органы тела начинают действовать по-иному, приобретают новые способности. По сути, это все, что представляет собой мутация.
   - И что?
   - Но почему мутация должна обязательно губить и калечить человека. Почему она не может сделать человека суперменом?
   Стычкина закатила глаза.
   - Ой, Пашка, ты что, фантастики начитался? Ну, как можно вообще нести этот бред? Супермены, инопланетяне!
   - Ну, что ты хочешь этим сказать? Что радиация превратит нас в сверхлюдей?
   - Я не знаю, во что она нас превратит, - сказал Павел. - Я просто пытаюсь понять, почему радиация влияет на человека именно отрицательным образом.
   - А почему огонь сжигает? А почему электрический ток убивает? Поэтому и радиация влияет так на человека.
   Павел снова погрузился в размышление.
   - А каким образом радиация влияет на психику человек? - после недолгого молчания, произнес он.
   - Так же, как и на тело. Ведь что такое психика? Это результат работы мозга, а мозг - это часть тела. Следовательно, если нарушается работа тела, то нарушается и психика.
   - Но ведь у Константина функции тела вроде бы не нарушены. А с ним происходит неладное.
   - Это внешним образом они не нарушены, - возразила Стычкина. - А как насчет мозга? Я почти уверена, что его мозг подвергся изменениям.
   - Может быть, - пожал плечами Павел. - Но что меня удивляет, это то, что эти радиоактивные отходы, разлитые в море, ведут себя совершенно неадекватно. Они не подходят вплотную к берегу, и не уходят прочь. Они приплыли к нам откуда-то с океана, и не хотят уплывать. Словно нашли здесь себе пристанище, словно ими управляет какой-то разум.
   - Да перестань ты говорить глупости! - снова разозлилась Оксана. - Ну, какой еще разум? Может, скажешь еще, что эти отходы к нам с другой планеты прилетели? Или, может быть, что море разумно?
   - А чего ты злишься? Чего выходишь из себя?
   - Потому что я боюсь!
   - И я боюсь, - открыто сознался Павел. - Ты не представляешь себе, какой мною овладел страх, когда я узнал, что жидкость, которую я принес в пробирке, радиоактивна. Если хочешь знать, я в гораздо большей опасности нахожусь, чем ты! Я ведь контактировал с этой жидкостью, нес ее в руках, да и подплывал вплотную в море. Между прочим, я это делал по твоему требованию. Ты захотела взять пробу. И что теперь будет со мной? Я ведь тоже облучился, тоже подвергся заражению! Я что, теперь тоже сойду с ума? Или, может быть, умру от лучевой болезни? Моя кожа покроется волдырями, выпадут все волосы? Что, что со мной будет?
   Оксана закрыла глаза, и молча прислонилась спиной к стене. Она не знала, что сказать.
  4
   Море разыгралось. Волны захлестывали на берег, и с шумом разбивались о прибрежные камни. Серое небо было мрачным и зловещим. В такую погоду ни один рыбак бы не осмелился выйти в море.
   Константин Яковлев стоял неподалеку от берега, там, где накатывающие волны не доставали его.
   Зачем он здесь? Что он хочет от моря в такую погоду? Этого Константин и сам не знал. Он лишь стоял и смотрел, как волны разбиваются о берег.
   Итак, семья стала для него чужой. Вчерашняя рыбалка с отцом доказала ему, что по-настоящему ему дороги только детские воспоминания, связанные с родителями. Но не с семьей. И еще он любил море. Двадцать лет он жил для своей семьи, но это не было зовом его сердца. Все это делалось неискренне, его поступками двигало лишь чувства долга. Но разве семья должна держаться только на чувстве долга?
   Константин почувствовал отвращение к самому себе. Конечно, жена и родители вещи совершенно разные, но когда нет любви, когда выясняется, что он уже больше двадцати лет обманывал сам себя, что же остается? Зачем тогда жить? Зачем нужна жизнь во лжи? Кому он такой нужен? Чувства и душа мертвы по отношению к семье, к самым близким и родным людям. Теперь, когда иллюзия развеялась, и Константин больше не испытывал сомнений в отношение к своей сущности, он возненавидел сам себя. Неужели же он такое ничтожество, что в душе его лишь ложь, обман и пустота?
   Разве он заслуживает после этого того, чтобы жить дальше?
   Константин неуверенно сделал два шага к морю.
   Море, вот, что ему сейчас было нужно. Море, вот кто примет его к себе в объятия. Море - его жизнь, и пусть море заберет его к себе. Оно примет его, оно не отринет. Он жил для моря, и теперь пришло время воссоединиться с ним. Он не заслуживает того, чтобы на земле жить, не место ему там.
   Константин сделал еще несколько шагов. Теперь волны захлестывали его ноги, обутые в рыбацкие сапоги. Волны манили его.
   Константин вошел по колено в воду. Он почувствовал, как вода хлынула ему в сапоги, заставляя вздрогнуть от холода. Волна отхлынула, и нагрянула снова, едва не опрокинув Константина на спину. Холод пронзил электрическим током все его тело. На глазах появились слезы, то ли от холода, то ли от чего другого.
   Несколько секунд Константин колебался; идти вперед или повернуть назад. Если повернуть назад, то зачем? Продолжать жить во лжи? Делать вид, что он любит свою семью? А, может быть, начать жизнь заново? Завести себе любовницу, найти новый дом? Но зачем все это, нужно ли это ему? Да уже и поздно создавать ему все заново. От себя все равно не уйдешь.
   Обуреваемый горькими чувствами, разочарованием и безнадежностью, Константин двинулся вперед, шагая по воде, преодолевая сопротивление морских волн. Вскоре он погрузился по пояс, затем и по грудь. Холод сковывал его тело, руки и ноги сводило судорогой, сердце грозило остановиться.
   Волна захлестнула его голову, попала в рот и в нос. Константин закашлялся, но не остановился.
   Еще шаг, и он погрузился в воду с головой.
  
  
  
  КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"