Аннотация: Как быть человеку, который не вписывается в окружающий его мир, где даже родная мать не желает разделить твоего мировоззрения,и понять тебя? Найдется ли тот, кто разделит с ним его чувства?
ГЛАВА XXVI
ВЕЧЕР ПЯТНИЦЫ
Вечером того же дня, Татьяна Градова, мать Андрея Градова, парня, лишившегося обеих ног в Чечне, поднималась по лестнице в квартиру Ромашкиных. Лицо у Татьяны было отекшим, какое бывает у всех людей, вышедших из многодневного запоя. Двигалась она медленно и тяжело, несмотря на то, что уже не пила два дня. Она была невысокого роста, но довольно крупного тело-сложения, из-за чего страдала отдышкой. Частое пьянство лишь усугубляло это состояние.
Добравшись до нужной квартиры, Татьяна надавила на кнопку дверного звонка. За дверью послышались шаги, и на пороге появилась Мария.
- Здравствуйте, Мария Федоровна, а я к вам.
- Да что это вы? Какая я еще Федоровна? - изумилась Мария.
Но Татьяна проигнорировала ее восклицание.
- Я вас хотела поблагодарить, Мария Федоровна.
- Да, Господи, зовите вы меня просто Машей. К тому же, за что вы собираетесь меня благодарить? Я не сделала ничего достойного похвалы.
- Как же это не сделали? Я хотела поблагодарить вас за продукты, которые вы нам приносили все эти дни. Если бы не они, нам знаете, как было бы плохо. Андрюшка мой...
При упоминании о сыне, Татьяна залилась слезами.
- Андрюшка-то мой, как вас благодарил. Ты, мамка, говорит, совсем о нас не думаешь! Если бы соседка, тетя Маша, нам еду не приносила, мы давно бы с голоду загнулись. Ты же, говорит, все пьешь и пьешь, тебе же и дела нет до меня. Тетя Маша нам уже стала сиделкой и нянькой. Мне стыдно за тебя, мамка, говорит!
Татьяна рассказывала все это, утирая рукой слезы, катившиеся из ее глаз.
Мария посмотрела по сторонам: не видит ли их кто-нибудь.
- Войдите внутрь, Татьяна, что если вас соседи увидят.
Но Татьяна махнула рукой.
- Да я, ведь, сейчас уйду, я ненадолго. Я поблагодарить вас пришла.
- Да о какой благодарности вы говорите? За то, что я вам кусок хлеба принесла? Да не стоит даже упоминать об этом! Что вы, зачем вы так унижаетесь? Я вовсе не заслуживаю никакой благодарности.
Татьяна затрясла головой.
- Как же так, не заслуживаете, милая вы наша! Вы буквально спасаете моего Андрюшку.
Татьяна полезла в карман.
- Сколько я вам должна?
Мария ахнула.
- Да что вы еще придумали! О каком долге вы говорите? Даже и говорить об этом не смейте, слышите!
- Да как же это так? - Татьяна рассеяно мяла в руке деньги. - Вы же все это от себя оторвали. Я же знаю, каково вам на рынке-то приходится. У вас же зарплата маленькая.
- Не ваша это забота, я без средств пока еще не осталась.
Татьяна растерянно убрала деньги.
- Но ведь вам же самой тяжело, - произнесла она.
- Вы бы лучше пить перестали, Татьяна. О сыне бы своем позаботились. Ведь ему же стыдно за вас. Это было бы лучшей благодарностью мне.
Татьяна опустила глаза.
- Вы думаете, мне самой легко? Думаете, что я сама не хочу бросить? А вы, хотя бы, представляете, как мне тяжело? Сын-инвалид, я работаю сторожем, получаю гроши. Вы представляете, каково мне жить такой жизнью?
- А каково вашему сыну? Вы ведь здоровая, полноценная женщина, на беды сына смотрите, как бы, со стороны. А вашему сыну ведь жить с этим! Он калека на всю жизнь! Вы представляете, как он на жизнь смотрит, что ждет его впереди? Он никогда уже не сможет ходить, никогда! Попытайтесь осознать это слово. Никогда! У него никогда не будет семьи, не будет любимой девушки. Он обречен на одиночество. Он никогда не сможет никуда устроиться на работу, не сможет самостоятельно заработать ни копейки. Да что уж говорить о работе. Если он когда-нибудь останется один, он просто не выживет. Он же не может даже самостоятельно передвигаться, он не сможет даже в магазин сходить, чтобы продуктов себе купить.
Татьяна прижала руки к груди.
- Вы думаете, я этого не понимаю? Да я прекрасно представляю, что чувствует мой сын.
- Нет, - возразила Мария. - Вы этого не представляете! Этого никто не может себе представить! Ваш сын мне сам однажды так сказал. И теперь я понимаю, что он был прав. Ах, как он был прав. Я не сразу осознала всю глубину его правоты. Невозможно представить какую боль испытывает человек, если смотреть на эту боль со стороны.
- Но что же я могу поделать? - воскликнула Татьяна.
- Перестаньте думать только о себе, и подумайте о сыне. Ведь к его физическим страданиям примешивается и то, что он видит, в каком состоянии находится его мать. Вы представляете, что, в этот момент, творится у него на душе? Его гложет стыд, обида, он чувствует себя никому не нужным, полностью одиноким.
Татьяна затрясла головой.
- Но мне ведь тоже тяжело на душе! Надо же мне как-то снимать стресс! Иначе... иначе ведь можно сойти с ума!
- Но вы-то снимете свой стресс, хорошо. Но ведь пьяному и море по колено. Вы забудетесь, будете находиться в этом бессознательном состоянии, вам хорошо станет, вы уйдете из этого мира, из мира реальности. Вы будете в иллюзорном мире, но ваш сын останется в реальном мире. Он будет в сознании, и будет созерцать свою мать в пьяном виде. Представляете, каково будет ему? Он-то находится в сознании! Пьяному человеку хоть трава не расти, а что делать трезвому?
Татьяна не отвечала, а лишь вытирала рукой свои слезы.
- Может быть, вы хотите, чтобы Андрей тоже напивался, и лежал рядом с вами? Мать и сын - одна компания?
Татьяна затрясла головой.
- Нет, нет, не хочу! Но я не могу иначе! Слышите! Я же всю жизнь пью, а теперь-то тем более!
- Да теперь-то вам и нужно бросить! Ведь вы единственная опора вашему сыну! У него больше нет никого, ему больше не на кого надеяться! Он один, совсем один!
Татьяна молчала, Мария взяла ее за руку.
- Остановитесь, - умоляюще произнесла Мария. - Ради сына, остановитесь! Ему так нужно сейчас ваше внимание.
Татьяна ушла, а Мария вернулась в квартиру. Из комнаты выглянула мать, глядя исподлобья на дочь.
- Что, вразумила ее? - ехидно спросила она. - Теперь она за ум возьмется, пить бросит?
- Ну, как ты можешь быть такой безжалостной? - с болью воскликнула Мария.
- А как ты можешь быть такой жалостливой? Какое тебе дело до этих Градовых? Что ты лезешь в чужие дела? Пускай сами разбираются со своими проблемами.
- Мне Андрюшку жалко, понимаешь ты это! Ведь пропадает парень!
- А это уже не наша забота. Пускай о нем мать беспокоится!
- Мать, ты сама видишь, какая она у него.
- Ну и не наша это забота. У нас своих проблем хватает, и без того, чтобы за чужими калеками следить.
- Какая же ты бесчеловечная! - произнесла Мария, качая головой. - Сколько же в тебе злобы!
- Да уж, сколько есть! - развела руками Октябрина Павловна. - А на добрых воду возят! Ишь, какая человечная нашлась! Ты думаешь, что они тебе спасибо скажут? Думаешь, этот калека тебя когда-нибудь отблагодарит?
- А мне не нужно его спасибо, - сказала Мария. - Я это делаю не ради их благодарности.
- Ах, ну да, конечно! Ты же в рай намылилась! Ты думаешь, что твой Господь тебя в рай за это примет! Как бы не так! На таких дураках, как ты, умные люди ездят. Эта сказочка про рай и при-думана для того, чтобы добренькие дураки на умных работали, и служили им исправно. А результат всего этого один: умные богатеют, создают себе карьеру, славу, и живут ни в чем не нуждаясь, а дурачье в сырой земле гнить будет. Умные соберутся над их могилой, и будут смеяться над тем, как дураки себя раем успокаивали. Конец всех ждет один: могила в сырой земле.
Мария махнула рукой, и прошла в свою комнату. Ей было ясно, что с матерью бесполезно говорить на такие темы. Она не могла понять своей дочери, между ними лежала бездна непонимания.
Мария прошла на балкон, стараясь не слушать язвительный смех матери, который несся ей вслед.
- Наивная девка! Верит в то, что ее доброта может спасти мир. Какая детская наивность! Единственное, что имеет ценность в этом мире - это собственное я. Жить надо исключительно для соб-ственного блага, а заботу о других оставь глупцам и попам. Они-то любят распространяться о том, что надо возлюбить ближнего. А в мире правит эволюция, выживает сильнейший. Эволюция не терпит проявления слабости, каковой является добродетельность.
Мария, в раздражении, закрыла балконную дверь и, усевшись на табурет, поставила локти на балконные перила, обхватив ладонями голову.
Как ей бывало тяжело в такие моменты, как тяжело. Что может быть хуже, если тебя не понимает собственная мать? Мария не знала себе покоя. Ей не с кем было провести время, некуда пойти. Никто не разделял ее взглядов, никто не понимал ее мировоззрения. Люди не понимали, как это можно в чем-то отказывать себе ради призрачного загробного мира. Никто не верил в жизнь после смерти, да и не хотел верить. Слишком это было дико и чуждо человеку, выросшему в атеистическом мире, воспитанному в богоборческой советской школе. Единственное, что оставалось Марии - это книги. В них одних она могла найти понимание. Читая русскую классику; Достоевского, Лескова, Гоголя, она, как бы переносилась в иной мир, в глубине души осознавая, что этот мир также нереален, как и мир современной киноиндустрии.
Но что делать, книги были единственным, что приносило ей успокоение.
ГЛАВА XXVII
О КУЛЬТУРЕ
- Кажется, сегодня будет дождь, - сказала Вера, поглядывая на не-бо.
Мария тоже подняла вверх глаза. Действительно, небо хмурилось, но будет ли дождь, пока сказать было трудно.
- Похоже на то, - согласилась Мария. - Тучи затягивают небо.
Вера поднесла ко рту бутылку пива и сделала глоток.
- Ты поосторожней с этим делом, - предупредила Мария. - Заметит хозяин, устроит нагоняй.
- Подумаешь, - Вера презрительно передернула плечами. - А у лотка, что же, будет сам стоять? Ничего он мне не сделает. А ты сама не хочешь?
Вера указала на бутылку.
- Нет, - запротестовала Мария.
- Зря, пиво очень помогает стресс снимать. Да и моя дочка тоже любит пивко. Возьмет, бывает гамбургер, и под пиво его, как настоящая американка.
- Американки толстые все стали с этих гамбургеров, да и пиво не способствует сохранению стройной фигуры.
- Велика важность. Надо не за фигурой следить, а свою жизнь устраивать. Сколько вон красавиц наших на заводах гниют, да нищету разводят. Разве они не пускают свою жизнь псу под хвост? Нет, моя Катька такой жизни не хочет.
- А чего она хочет? Есть у нее в жизни какая-нибудь мечта? - спросила Мария.
- Конечно, есть. Как и все девчонки, мечтает выйти замуж за бизнесмена, желательно за иностранца.
- А что же свои-то, русские не нужны?
- А какой прок от своих-то? Россия скоро все равно перестанет существовать, я имею в виду существовать, как держава. Нас заполонят китайцы, так пускай уж хоть она спасется, за границу уедет, там хоть поживет, как человек.
- Так неужели же нельзя нашу страну поднять? - с болью в сердце воскликнула Мария.
- Ну, попробуй, подними! Тут даже Санта-Клаус не поможет, если он и прилетит на своих оленях.
- Ох, и здесь Санта-Клаус! Но почему у нас даже Деда Мороза стали называть Санта-Клаусом? У нас испокон веков был Дед Мороз, а этого Санта-Клауса нам Запад навязал, за последние пятнадцать лет.
- Ну, какая разница? - пожала плечами Вера. - Ну, пусть будет Дед Мороз, что от этого изменится?
- Так ведь потому-то и наша Россия распадается! Все наше, все русское вытесняется западным! Дед Мороз вытеснен Санта-Клаусом, Буратино вытеснен Пиноккио, вместо колобка, чебурашки, репки, появились покемоны, Гарри Поттеры, Микки Маусы, Джек с бобовым стебельком. Культура наша вытесняется, поэтому и Россия умирает, все цивилизованные стали, Запад копировать стараются. Наша российская мультипликация вытеснена Диснеем, кино стало похожим на Голливудское. Даже имена стали иностранные. Алексеев стали называть Алексами, Наташек Натали. Ну, зачем все это нужно? Нет, я, конечно, не против диснеевских мультфильмов, пускай дети смотрят этого Микки Мауса, и прочих мультгероев. Но зачем же заменять ими наших, исконно русских персонажей? Пускай идут себе параллельно, пусть дети знакомятся с другими культурами. Да и кино тоже, хотят люди смотреть западные боевики, пускай смотрят. Но зачем нашему кинематографу слепо копировать их. Я допускаю, что и большинство советских фильмов ничуть не лучше западных. Весь их смысл можно уложить в одну фразу: "Как хорошо без Бога жить". Но ведь можно и кино делать душевнее и добрее. Кино должно учить человека хорошему, показывать ему выход из тупи-ковых житейских ситуаций. А пока же кино только развращает человека, призывает его к раскрепощению всех низменных ин-стинктов.
- Мы живем в современном мире, - сказала Вера. - Что поделаешь, хорошо это или плохо, но это факт. Уйти от него мы все равно не сможем.
- Сможем, - возразила Мария. - Но сможем лишь тогда, когда поднимем нашу культуру, ту самую, которая была до семнадцатого года.
- Наша культура мертва! - холодно констатировала Вера. - Ее уничтожали семьдесят лет, наши дедушки и бабушки, матери и отцы. Что ж, в этом они преуспели. Наша культура мертва.
- Вот поэтому нам и необходимо ее возрождать! - воскликнула Мария. - Это задача для нашего поколения.
- Как можно возродить то, что давно умерло? Мертвое нельзя оживить. Да и, к тому же, наш народ все равно не захочет возрождать нашу дореволюционную культуру. Не для того он ее уничтожал, чтобы теперь ее восстанавливать. Не нужно этого нашему народу. Наша культура мертва, а западная жива. Запад живет и процветает. Так давайте же и переймем их культуру. Совсем без культуры жить все равно нельзя, так будем жить по западной, если нет своей.
- Так ведь западная культура для нас неприемлема! - продолжала настаивать Мария.
- Почему же неприемлема-то? Запад живет по ней и богатеет, уже столько веков, а Америка, так та вообще является первым госу-дарством мира.
- Так ведь это же лишь иллюзия! Это всего лишь видимость. Ты считаешь, что запад процветает, но это не так! Запад погибает, он полностью разложился. Любой разврат там поощряется. Разрешены однополые браки, если девушка выходит замуж девственницей, это считается патологией, среди священников множество гомосексуалистов. Что это? Разве это является процветанием? Вспомни, отчего распалась римская империя. Она распалась из-за крайнего развращения своих жителей. Она тоже считалась нерушимой, а исчезла. То же самое произошло и с советским сою-зом. Государство, которое создается без Бога, наперекор его заповедям, обречено на разрушение.
- Но американцы-то верят в Бога, - возразила Вера. - Они своих храмов не разрушали.
- Все верно, храмов они не разрушали, но это не значит, что они верят в Бога. Они просто посещают храмы.
- А разве посещение храмов не является верой в Бога?
При этих словах Мария едва не рассмеялась. До какого же безбожья дошло русское общество, если простое захождение в храм считается у него истиной верой в Бога.
- Посещение храмов - это лишь видимая часть веры. Да и не вера это в Бога вовсе. На самом же деле, верой в Бога является жизнь по этой вере, то есть, соблюдение заповедей, данных нам Богом.
- Да разве же кто-нибудь живет по ним?! Ведь это же совершенно невозможно, нереально.
- Да почему же невозможно? - спросила Мария.
- Да потому что Иисус Христос жил две тысячи лет назад, и учение свое оставлял для людей своего времени, а не для нашего.
- В том-то и дело, что нет. Заповеди даны на века, на все времена. Иначе бы в них не было и смысла.
- Да невозможно по ним жить!
- А ты сама пробовала поступать по учению?
- При чем здесь я? Если бы это было возможно, то люди бы давно по заповедям жили.
- А ты попробуй сама, не смотри на других.
- Ну, что же я, совсем с ума сошла, тратить свою жизнь на утопию. Жизнь дается только один раз, а если я потрачу ее на поиски невозможного, то потом, в старости, горько плакать придется от разочарования. Христианство - это всего лишь утопия, которой не суждено воплотиться в жизнь.
- Никакая это не утопия. А не соблюдают люди заповеди только потому, что это тяжелый труд. Это борьба с самим собой, это переделка своего характера. А тяжела эта борьба потому, что чело-век должен перешагнуть через самого себя, через все свои страсти, желания, помыслы. А человеку мешает пойти на это неверие в Бога, неверие в справедливость его суда, неверие в загробную жизнь.
- Вот! - подхватила Вера. - Здесь ты правильно сказала. Но как может человек верить во все это, если тому нет никаких доказательств. Вера должна иметь под собой основание, фундамент. А если нет такого основания, то и вера не может существовать. Я спрашиваю тебя, где этот фундамент, на котором я должна строить свою веру?
- Библия, - ответила Мария. - Евангелие.
- Я не читала Библию, и не собираюсь ее читать, по одной простой причине; я в ней ничего не пойму.
- Библия, действительно, очень трудная для понятия книга, - призналась Мария.
- Видишь, ты сама это признала. Тогда чего же ты от меня требуешь? Ты осуждаешь меня за то, что я люблю читать детективы и фэнтэзи. Но должен же как-то человек снимать стресс, должен же как-то расслабляться. Я хочу видеть справедливость, то, как зло бывает наказанным. Потому я и читаю подобные романы. Да, они дешевые, да, они наивные, возможно, большинство из них просто глупые, совершенно непохожие на реальную жизнь. Так ведь этим они и привлекают людей. В них торжествует доброта, справедливость, и это главное. За это их так любят читать люди. Такие книги дают мне надежду, успокаивают меня. После таких книг, мне на душе становится легче, хотя я и понимаю, что все прочитанное неправда, что ничего подобного в реальной жизни нет. Но этот выдуманный мир освобождает меня. Что с того, что это дешево, и порождено чьей-то фантазией. Я что же, теперь не должна вообще книг читать?
- А почему бы тебе не попробовать читать русскую классику?
- Какую классику? Читать о том, как Анна Каренина под поезд бросилась? Зачем мне это нужно? Или о том, как Герасим Му-Му утопил? Да после таких книг в петлю хочется влезть! А советская литература у меня вообще отвращение вызывает. С души воротит читать о том, как ударники коммунистического труда светлое будущее строят, и как богу Ленину молятся. Тьфу!
Вера с отвращением плюнула.
- Привел нас этот коммунизм в светлое будущее, спасибо!
- А ты попробуй читать Достоевского, - робко предложила Мария.
Вера махнула рукой.
- Я в школе его пыталась читать. Слишком тяжело и нудно пишет, и непонятно.
- То было тридцать лет назад, - улыбнулась Мария. - А ты попробуй прочитать его теперь. Может быть, по иному на все это взглянешь.
- Ну, не хочу я читать про девятнадцатый век! - воскликнула Вера. - Не интересно мне это! И не будут люди сейчас читать эту классику. Они устали думать, им надоело, что их постоянно кто-то учит, промывает мозги. Людям нужна легкая литература, литература для отдыха, а не для размышления. И чтобы в этих книгах был "хэппи-энд". Непременно "хэппи-энд"! Иначе, без этого, и читать их люди не будут. Или уж, в крайнем случае, люди станут читать книги, где были бы затронуты их проблемы, и не просто затронуты, а был бы показан выход из их тупиковой ситуации. Книги должны давать людям надежду, а не вгонять в отчаяние, и должны быть легко написаны. Но таких книг все равно нет, так что и нечего про это и говорить. Поэтому люди и будут продолжать читать детективы и фантастику. Эти книги легко написаны, чего нельзя сказать о классике.
ГЛАВА XXVIII
БЕСЕДА С ГОСПОДОМ
Выбросив пустую пивную бутылку, Вера принялась за работу. Она работала молча, и с ее лица не сходило хмурое выражение. Было видно, что разговор с Марией подпортил ей настроение.
Мария же размышляла над словами Веры. А ведь, действительно, литература девятнадцатого века слишком тяжела для современного человека. Человеку, далекому от Православия, очень тяжело понять Достоевского, а уж о Лескове и говорить не приходится. Люди устали от тягот жизни, они не хотят думать, не хотят забивать себе голову размышлениями о том, что будет потом. Им нужна легкая литература. Такая, где у героев все получается легко и просто, где в конце произведения торжествует справедливость.
А ведь и в самом деле, нет таких произведений, которые бы описывали современную бытовую жизнь, и одновременно вели бы человека ко Христу. Нет книг, которые бы читались легко и запа-дали людям в душу, учили бы добру, христианским заповедям, человеколюбию, и одновременно заканчивались бы не трагедией, а торжеством справедливости. Такие книги давали бы людям надежду на улучшение уже в этой, земной жизни, а не только в загробной. Но где найти такие книги? Подавляющее большинство православных книг трагичны и мрачны, и непосвященный человек от прочтения таких книг, может впасть в такое отчаяние, из которого уже не сможет никогда выйти. В этом-то и есть одна из основных причин того, что люди так далеки от Бога. Бог представляется им кем-то страшным и ужасным. Люди боятся его, и стараются полностью выкинуть из головы любые мысли о нем. Людям так легче, людям так проще.
Но ведь не должно так продолжаться вечно! Кто-то должен объяснить людям их ошибку, их заблуждение. Бога не надо бояться, Бога надо любить. Ведь согласно Евангелию, Бог не является тираном, а приходится любящим отцом людям. Бог есть любовь, так говорит Евангелие. От людей требуется только выполнение заповедей, данных Господом, и тогда и жизнь на земле полностью переменится, и зло исчезнет. И не нужно ждать первого шага от всех остальных людей. Приобрети мир в своей душе, и тогда и окружающие тебя покажутся не такими злыми, какими кажутся сей-час.
Но для этого необходимо людей научить, просветить их. Должна же быть литература, которая объяснит массам, что такое христианство. Должны же быть и художественные произведения о жизни современных людей, о том, что можно жить по-христиански и в наше время. Иначе люди будут по-прежнему относиться к христианству, как к чему-то древнему, и давно прекратившему свое существование, изжившему самого себя.
На следующий день было воскресенье, и Мария, как всегда, отправилась в храм. Было рано, и храм только-только начал заполняться, поэтому возле подсвечников никого не было. Как обычно, Мария подошла к своей любимой иконе, изображающей Иисуса Христа.
- Господи, прости ты меня, грешную. Прости ты мою вспыльчивость, мое раздражение. Господи, но как же мне тяжело! Как тяжело мне дома. Моя родная мать не может ужиться со мной. Господи, как же она ненавидит тебя! Но почему, почему? Она искренне верит, что ты несешь людям зло. Но так ли это? Это ведь не может быть, на самом деле, правдой? Не для того же ты создавал человека, чтобы погубить его? Господи, как я запуталась! Мы все запутались. Люди не знают чему верить, за кем идти, как поступать! Нас всю жизнь обманывали, обещали нам светлое будущее, а его нет, да и не может быть, сейчас это понимает каждый ребенок.
Но где же истина, где же правда? Помоги нам понять это, Господи. Я одна, у меня нет никакой поддержки, не с кем посоветоваться. Люди ненавидят тебя, но ненавидят лишь потому, что им внушили эту ненависть к тебе наши предки. Но если ты, Господи, действительно, желаешь добра людям, то почему же не поможешь? Просвети их, помоги найти путь к тебе, помоги выбраться из тупика, из той пропасти, в которую мы все попали! Люди не верят тебе! Да это так, но не верят потому, что устали обманываться, устали заблуждаться, они разочаровались во всем, потеряли надежду. Я не хочу верить тому, чему нас учили в школе. Потому что, если нет справедливости в тебе, то и незачем жить тогда вовсе. Тогда правы самоубийцы, накладывающие на себя руки, надеяться все равно не на что, и это единственный способ прекратить земные мучения.
Но если это так, если права человеческая логика, то зачем ты, Господи, пошел на крест? И пошел ты на него ради нас, для того, чтобы спасти людей, спасти тех, кто жил без тебя, жил своими стра-стями и понятиями. И первым, согласно Евангелию, ты взял с собою в рай распятого рядом с тобой разбойника, взял потому, что он нашел в себе силы раскаяться. Этим поступком ты показал, что любой, даже самый падший человек, имеет шанс на спасение. Даже более того, ты и явился на землю ради падших. Ты сам сказал, что не здоровые имеют нужду во враче, а больные. Ты спустился, чтобы спасти больных, чтобы научить их, как найти путь на небо, к царствию небесному, путь к тебе. Так почему же теперь люди ничего не знают о промыслах твоих? Они слишком далеки от того, чтобы понять Евангелие. Соответственно, им нужна посредническая литература, литература, которая бы послужила мостом, между современностью и твоим учением. Такая литература должна быть, подскажи, где найти ее, чтобы я могла порекомендовать ее знакомым. Чтобы они задумались о своей жизни, задумались о том, куда идут. Не оставь, Господи, созданий твоих на погибель.
Помоги и мне, Господи, поддержи меня, дай мне сил. Ведь я не могу найти пути даже к собственной матери. Господи, останови ты ее! Не дай ей погибнуть во злобе, умягчи ее злое сердце. Если ты олицетворяешь собою справедливость, и если ты пошел на крест ради спасения человечества, то должен же ты как-то объяснить людям, что они заблуждаются, считая тебя злом. Они же искренне в этом уверены, потому что их так учили в школе. Господи, да они же и Библии в руках никогда не держали. И слова их - не их слова, а слова внушенные. Они же сами не знают против чего идут! Вразуми их, Господи! Не все же такие богоненавистники, как кажутся. У многих из них в сердцах идет постоянная борьба, их одолевают сомнения. Но запутались они в средствах массовой информации, много всякой лжи и клеветы льется на них с экранов телевизоров и со страниц печатной продукции. Помоги им, среди всей этой неразберихи найти правду, найти путь к тебе.
Господи, а сколько искушений наваливается на меня. Сколько грязи и клеветы выливают на меня близкие и соседи. Я знаю, все они радуются моим бедам, да и не только моим. Человек так устроен, что чужому горю радуется, а чужое счастье ненавидит. Почему так? Почему нет у тебя доступа к сердцам человеческим? Почему ничто доброе не может проникнуть в них, или, по крайней мере, почти ничто? Почему все зло и подлое проникает сразу же в сердца людей, и изгнать это уже становится почти невозможным? Почему люди с возрастом становятся только черствее и порочнее? В них не остается ничего, кроме зависти и злобы. А ведь человек должен с возрастом набираться мудрости. Впрочем, кто-то из философов сказал, что мудрость надо приобретать в молодости, ибо как можно иметь в старости то, чего не приобрел в течение всей жизни. Посмотри, Господи, что советское поколение после себя оставило. Люди утратили человеческий образ, кругом царит дарвинизм; человек человеку волк, выживает сильнейший, каждый думает лишь о своем благополучии, даже судьба собственных детей мало кого волнует. Родители готовы принести их в жертву, ради собственного благополучия. А ведь в средние века такого не было. Старшее поколение старалось оставить после себя как можно больше хорошего, чтобы вспоминали потомки их добрым словом. Совсем не так стало сейчас, совсем не так! Теперь людям все равно, чем их будут вспоминать после смерти. Не верят они в будущую жизнь, и в страшный суд не верят. Почему так, Господи? Помоги же ты людям, не дай им погибнуть. Если ты хочешь наказать тех, кто вел с тобою войну целых семьдесят лет, то это понятно. Но почему молодежь страдает? Они-то ни в чем не виноваты, не их вина, что они дети и внуки разрушителей. Они даже не знают, кто такой Иисус Христос, не знают, зачем ты приходил на землю. Они просто не научены. Разве можно им ставить это в вину. Их сперва нужно научить, а потому наказывать. Господи, как мы все запутались! Покажи ты и мне путь, куда идти, какой дорогой. Найду ли я себе мужа, или не найду? Да и нужен ли он мне, я и сама не знаю. Не пойму я сама себя, не понимаю своих желаний. Чего я хочу на самом деле, знаешь лишь ты. Как наивно после этого звучит пожелание исполнения заветного желания. И этот Терри, разве же мы можем подойти друг другу? Да меня пугает сама мысль об этом. Кто он, и кто я? Он миллионер, и он китаец. У него иная вера, со-вершенно чуждая христианству. Но как же это все-таки обидно, когда меня сумел понять только человек, абсолютно не приемлемый для меня. Я знаю, многие бы на моем месте все бы отдали, чтобы выйти замуж за миллионера. Но разве мне этого нужно? Да у меня вызывает отвращение сама мысль о богатстве. Все, что я хочу, это спокойной, тихой, нормальной жизни. Иметь стабильную зарплату, на которую можно прожить. По-крайней мере, я так думаю, что хочу этого. А там, кто меня знает, что сокрыто в моей душе, может быть, она чернее угля. Подскажи мне, как поступить, укажи мне путь. Прости меня, Господи!
ГЛАВА XXIX
ПРАВОСЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Выплакав, что в душе наболело, Мария двинулась поближе к алтарю, потому что уже начиналась служба.
Удивительное дело, после такой мысленной беседы с Господом, она почувствовала на душе облегчение. Не зная, правда, насколько длительным оно будет, Мария радовалась и тому.
Служба, на этот раз, прошла для Марии быстро и незаметно. Прихожане стали подходить к отцу Дмитрию, чтобы приложиться к кресту. Подошла и Мария. Она задала отцу Дмитрию вопрос, так мучивший ее, вопрос о литературе для невоцерковленных людей.
Отец Дмитрий равнодушно пожал плечами.
- Для людей существует Евангелие. Сейчас каждый желающий имеет доступ к нему.
- Но ведь Евангелие не каждый сможет понять, - возразила Мария. - Есть ли что-нибудь из художественной литературы, о современном мире, которая бы затрагивала проблемы людей.
Отец Дмитрий покачал головой.
- Я бы не рекомендовал чтение художественной литературы. Она, ко спасению души, не имеет никакого отношения.
- Как же это так, - растерянно произнесла Мария. - Ведь и художественная литература может привести человека к Богу, она тоже должна учить людей добру.
Отец Дмитрий покрутил головой, словно высматривал кого-то в толпе.
- Вон там стоит редактор православной газеты "Россия Православная" Роман Алексеевич Семенов. Подойдите к нему, может, он даст вам ответ.
Мария робко двинулась в сторону редактора, который неистово молился, стоя возле одной из икон. Подождав, когда он закончит, она спросила:
- Извините, вы не Роман Алексеевич Семенов?
Редактор обернулся.
- Да, это я. Чем могу помочь?
- Я хотела вас спросить, существует ли какая-нибудь художественная православная литература?
- Да, конечно. Множество русских классиков основывали свой труд на православных традициях. Например, Лесков, Достоевский.
- Ах, нет, - воскликнула Мария. - Я имела в виду современную литературу, литературу о современном обществе. Есть ли такие книги, которые бы могли завлечь людей, которые никогда и ничего не читали о православии? Так сказать, книги для масс.
Лицо редактора исказилось от смешанного чувства отвращения и высокомерного презрения.
- Понимаете, массам не нужны такие книги!
- Как это не нужны? - опешила Мария.
- А вот так, не нужны! Массы не хотят, чтобы их учили православию. Им нужны книги, в которых бы православие было очернено, чтобы оно было облито грязью.
- Да с чего это вы взяли? - изумилась Мария. - Ведь люди же все разные.
- Православная литература нужна для православных людей, - продолжал Семенов. - Массам же нужны книги для идиотов, всякие там детективы и прочее!
Мария ахнула.
- Да как же так! Ну, даже если человек и читает детективы, что же, значит, он идиот?
- Если люди читают подобные книги, значит, им не нужно православие! Писать православные книги для масс, это все равно, что писать Евангелие на воровском жаргоне!
Голос редактора становился все громче, жесты все интенсивнее, в глазах появились агрессивность и крайняя враждебность.
- Православие не должно подстраиваться под массы! Тот, кто пишет для православных, тот не должен угождать массам. А тот, кто пишет книги для масс, тот пишет книги для идиотов. Может, такой писатель и станет преуспевающим, но православие нечего вплетать в такие книги!
- Но откуда у вас столько враждебности к людям? - возмутилась Мария. - Зачем вы отгораживаетесь так от всех?
- Я уже все сказал. Массам не нужно учение Христа, им нужны книги для идиотов! И ко мне с такими вопросами, больше не обращайтесь! А сейчас, извините меня, мне пора идти. Меня еще ждет много работы.
Семенов покинул храм, оставив Марию стоять оцепеневшей от потрясения. Мария не могла поверить тому, что услышала. Как редактор православной газеты мог такое сказать? Мария чувство-вала себя так, словно ее хватили обухом по голове. Она никак не ожидала такого отношения к людям со стороны православия, такой враждебности, даже агрессии.
"Массам не нужна православная литература, им нужны книги для идиотов!" Откуда взят такой чудовищный вывод? Разве люди виноваты, что книжный рынок почти весь состоит из подобной литературы? И потом, даже если людям и нравятся подобные боевики и детективы, разве же за это их можно называть идиотами? Как может христианин отзываться подобным образом о людях? И вообще, откуда в людях может взяться вера, если даже те, кто взял на себя обязательство просвещать народ, так о нем отзывается? "Массам этого не надо, им нужно, чтобы православие было очернено". Откуда взялось такое мнение? Ведь человек не рожда-ется верующим, а если таковым и становится, то только в зрелые годы. Детей родители не воспитывают в страхе божьем, не на Евангелии выращивают, а в полном атеизме, зачастую даже в откровенной враждебности к Богу.
"Им этого не надо!" Так ведь потому и не надо, что люди живут в полном неведении, для них понятие Бог есть что-то абстрактное и нереальное. А чтобы узнать что-либо о Боге, человеку необходимо прочесть об этом, и прочесть в книге, доступной его пониманию, которую легко усвоить. Ведь и Иисус Христос говорил притчами о богатстве лишь для того, чтобы людям был понятен смысл сказанного. "Писать книги для масс, это все равно, что писать Евангелие на воровском жаргоне!" Ну и ну! Вот так отношение к людям. И такие слова сказал не прохожий на улице, а православный редактор. А откуда же возьмутся тогда верующие люди, если воздвигать подобный барьер между Православием и массами? Человек читает дешевую литературу, потому что она снимает стресс. В этих книгах торжествует справедливость, хоть и с помощью силы и оружия, а зачастую даже с помощью магии. Так ведь и нужно создать альтернативу таким книгам. Необходимо писать книги, в которых справедливость торжествует без помощи оружия, без ударов рук и ног, а тем более, без применения магии. А чтобы привлекла такая литература людей, необходимо, чтобы герои этих книг ассоциировались у людей с самими собой, чтобы люди видели свои проблемы, свою жизнь. И самое главное, чтобы в этих книгах было решение людских проблем, и такие решения, которые бы вели человека к Богу, а не от него. Пусть постепенно и медленно, но герои такой литературы бы менялись, и менялись в лучшую сторону. Вот тогда-то, прочтя такую книгу, люди бы задумались. Пусть не все, но многие. Конечно, некоторые отбросят такую книгу, как наивную сказку, которая не вмещается в их сознании, но другие задумаются, а кое-кто, после прочтения такой книги, придет в храм и попросит Евангелие, которое он будет читать уже совсем по-другому, нежели бы он читал раньше, как бы открывая для себя заново мир, мир во Христе.
"Массам нужно, чтобы православие очернили". Так, может быть, поэтому массы и относятся так враждебно к православию, потому что православие отгораживается от людей?
От кого угодно ожидала Мария таких слов, но только не от редактора православной газеты. Вот тебе и христианское человеколюбие, подумала Мария, вот тебе и помощь ближнему! Какой плевок в душу всему человечеству! Что может ждать после этого православие? Неужели же такой человек не понимает, что втаптывая в грязь человечество, нельзя добиться ничего, кроме враждебности? А возмездие придет! Может быть, потому и случились гонения на церковь, потому и случилась революция семнадцатого года? Случилось все это потому, что церковь отгородилась от масс, совершив тем самым роковую ошибку.
Конечно, Семенову это не понять. Он судит людей, сидя в мягком кресле своей редакции, он смотрит на них свысока. Разумеется, со стороны чужие пороки виднее, чем изнутри. Но и считать себя верующим человеком тоже легко, если ты пишешь статьи в газете. Твое слово становится законом, собственное мнение непреложной истиной. Легко считать себя верующим, когда тебя окружают верующие, воцерковленные люди, коллектив, который ты подбираешь лично. Конечно, в таком коллективе и разговоры ведутся лишь о Боге, и о вере.
Но попробуй придти к вере, когда ты находишься совсем в другом коллективе, когда ты работаешь на заводе или торгуешь на рынке. Здесь царят совсем другие понятия, здесь совсем другое общество, другие законы. Как прийти к Богу, если ты не знаешь даже с какой стороны подойти к этому вопросу, если тебе не с кем даже поговорить на эту тему, когда тебя окружает сплошной атеизм и непонимание, а то и откровенное богоборчество? Да настоящим чудом будет то, если человек, живущий в таком обществе, вообще начинает задавать себе вопрос: " А есть ли Бог на свете?"
Но нет, этого не понять редактору. Такие люди, как Семенов, слишком самодовольны и высокомерны. Они окружили себя незримой стеной, внутри которой находятся они - верующие, а все, кто остался снаружи этой стены, это просто идиоты. О них нечего и говорить, и не нужно даже пытаться нести им христианское учение. Зачем? Они же идиоты!
Но если люди услышат, какого о них мнения, как относятся к ним те, кто обязан их просвещать, что они скажут в ответ? Втаптывать людей в грязь, и плюя им в души, можно лишь отвратить их от Бога раз и навсегда, но никак не привлечь к Богу. Для них понятие "Бог" будет тесно связано с понятием "несправедливость". Произойдет массовое озлобление, которое вновь может привести к гонениям на церковь.
Марии так и хотелось крикнуть: "Неужели же у вас нет никакого человеколюбия, нет жалости, нет сочувствия? Неужели вы даже не хотите попытаться понять людей, понять причину их такого глубокого падения? Поставьте себя на их место, только так можно найти подход к их сердцам. Заблудшие и падшие люди ищут выхода из своего положения, призывают о помощи, а вы, вместо того, чтобы протянуть им руку помощи, втаптываете их в грязь. Скольких людей вы отвратите от Христа? У скольких вы вызовите ненавистное отношение к Богу? Ведь многие из них, услышав такие вот ваши речи, уже никогда не пойдут в храм. Для них православие навсегда останется чем-то высокомерным, враждебным, питающим глубокое презрение к людям".
Но нет, не понять таким людям этого! Как не понимает чиновник простого работягу, работающего за гроши. А ведь сам Иисус Христос обличал подобных в Евангелии, говоря: "Горе вам книж-ники и фарисеи, за то, что стоите в воротах рая, и сами в него не входите, и желающим войти не даете. Горе тому, кто соблазнит одного из малых сих. Лучше бы было ему повесить мельничный жернов на шею, и броситься в море".
Неужели же, и в самом деле, вся православная редакция так относится к людям, считает их идиотами, и отворачивается от них? Или же это личное мнение Семенова, который считает, что те, кто хочет, сами придут к Богу, а остальным, у которых не получается это сделать, этого просто не нужно?
Не хочется в это верить, не хочется. Мария надеялась, что эти слова были произнесены просто в сердцах, не имея никакого отношения к официальной точке зрения православия. Потому, что иначе становилось страшно, страшно за страну, страшно за народ, за судьбу всей православной церкви, за все христианство. Неужели же не очевидно, что такое отношение к людям ведет лишь к концу света, гарантирует скорый приход антихриста, которого христианский мир так боится. Приход его будет означать конец всему!
Во имя человеколюбия, помогите людям, не отворачивайтесь от них!
Подавленная Мария покинула храм.
ГЛАВА XXX
НА НАБЕРЕЖНОЙ
Через два часа Мария была на набережной, где ей назначил свидание Терри, несмотря на протест с ее стороны, и на советы своего отца. Мария, как всегда, пришла в подавленном настроении. Терри, несмотря на то, что ожидал этого, все же почувствовал, как у него защемило сердце. Почему такая красивая женщина так несчастна? Ему было не по себе видеть подобное, и он решил, во что бы то ни стало, сделать все от себя зависящее, чтобы скрасить ей жизнь. Как только они встретились, он сразу же стал делать попытки развеселить Марию, стараясь поднять ей настроение. Но он быстро понял, насколько же тяжело это сделать.
- Терри, - сказала Мария. - Я не знаю, как называется состояние моей души, но я человек, который не способен радоваться жизни.
- А я наоборот, стараюсь радоваться каждой минуте, - сказал Терри.
- Я рада за тебя. Может быть, это даже лучше, жить, не задумываясь о том, что будет с тобой завтра, после завтра, и так далее. Тем более что ничего изменить, в своей жизни, все равно не в состоянии.
- Не скажи, - возразил Терри. - Человек много чего может изменить в своей жизни. Взять хотя бы моего отца. Если бы он сидел, сложа руки, он никогда бы не достиг того положения, которое занимает сейчас.
- Лидера китайской мафии? - спросила Мария.
Терри засмеялся.
- Вот видишь, ты еще способна шутить, значит не все еще поте-ряно.
- Ты все время говоришь, что всем управляет твой отец, ну а почему ты сам ничего не добился в жизни? Ты же ведь сказал, что ничем не занимаешься.
- Я слишком ленив.
Мария взглянула на Терри, удивленная таким откровенным признанием.
- Ленив?
- Конечно, я слишком много времени трачу на приобретение жизненных наслаждений. В этом мой большой минус. Я чувствую, что это может обернуться против меня, но ничего не могу с собой сделать. С возрастом человек костенеет в своих пороках, ему становится все тяжелее с ними бороться.
- Ты жалеешь о том, что живешь в роскоши?
- Не совсем то. Я жалею о том, что вырос бездельником. Мой отец всю жизнь все делал за меня. Он один нес на своих плечах всю нашу семью. Он не хотел обременять меня.
- Ну, тебе повезло с таким отцом. Ты можешь прожить без забот до конца своих дней, а большинство людей только этого и хочет.
- Что-то в этом неправильно, - поразмыслив, сказал Терри. - Я чувствую, будто я что-то упускаю существенное, чего не смогу уже компенсировать никогда.
- Кстати, ты веришь в жизнь после смерти?
- Разумеется, - серьезно кивнул Терри. - В это верит каждый здравомыслящий человек.
Эти слова удивили Марию. Она поняла, какая огромная разница лежит между их народами.
- У меня складывается впечатление, что весь ваш народ верит в за-гробную жизнь.
- Ну, по крайней мере, большинство из народа. Но ведь иначе и жизнь не имела бы смысла. Какой смысл человеку развиваться и совершенствоваться, если со смертью все закончится? Жизнь тогда была бы абсолютно пустой и бессмысленной.
- Как странно, - задумчиво произнесла Мария. - А у нас люди полагают совсем наоборот, считают, что ни один здравомыслящий человек не может верить ни в Бога, ни в загробную жизнь. Большинство полагает, что в подобные вещи верят только темные и отсталые люди.
- Люди на протяжении тысяч лет верили в загробную жизнь. А не верит в это ваш народ потому, что потерял веру, когда уничтожил свою собственную культуру. У народа, не имеющего ни веры, ни культуры нет стимула для продолжения рода. Никто не будет думать ни о развитии государства, ни о судьбе других людей.
По лицу Марии пробежала судорога, Терри задел ее больное место.
- Нам просто необходимо возродить нашу культуру, но как это сделать, когда народ этого не хочет?
- По-моему об этом должна позаботиться ваша церковь. Культура начинается с религии, она основывается на религии. А вашей традиционной религией было православие. Гонения на церковь давно уже прекратились в вашей стране, теперь церковь должна проявить инициативу, должна обратиться к массам.
- К массам? - горько произнесла Мария. Она вспомнила слова Семенова, которые слышала всего лишь несколько часов назад. - Скажи, Терри, но ведь тебя-то должно наоборот, радовать то, что наш народ деградирует и вымирает. Ведь вам освобождается новая жилая площадь, на которой может расселиться ваш народ.
Терри покачал головой.
- Нет, мне просто больно видеть, что происходит с вашим народом. Такой ценой я не хочу счастья своему народу. На чужом горе своего счастья не построишь. Особенно мне больно видеть твои душевные страдания, видеть, как ты терзаешься. Ведь ты чуждаешься меня, считаешь, что поскольку мы люди разных рас и вероисповеданий, то у нас нет пути друг к другу. А ведь мы с тобой очень похожи. Да-да, просто ты не можешь этого увидеть.
Терри посмотрел по сторонам, желая удостовериться, что за ними никто не наблюдает.
- Хочешь, я пожертвую вашей церкви крупную сумму денег? Может быть, это поможет нам сблизиться.
Мария остановилась и, упершись руками в ограждение, бросила измученный взгляд куда-то за реку.
- Ну, почему все полагают, что за деньги можно купить все? Полагают, что если пожертвуют денег на храм, то сразу же станут ближе к Богу.
Терри осторожно взял Марию за руку.
- Но я вовсе не это имел в виду. Просто я хотел сделать доброе дело, оказать финансовую помощь вашей церкви, которая переживает не лучшие времена.
Мария качнула головой.
- У нас проблема не в финансах, а в людях. За последние десять-пятнадцать лет выстроилось множество храмов, да только какая польза в том. Люди остались прежними, такими, какими и были в советское время; жадными, завистливыми, подлыми, развратными и злыми. Самое страшное, что люди с непонятным упорством продолжают отрицать существование Бога. Ни рай их не прельщает, ни ад не пугает. Впрочем, это, наверное, можно объяснить тем, что люди устали от постоянных обманов, оттого, что им всю жизнь обещают светлое завтра, а они хотят светлого сегодня. Люди не верят ни в какие теории, они готовы продать душу дьяволу лишь бы получить кусок пожирнее, совершенно не думая о том, что могут этим куском подавиться. Наши люди не могут выносить чужого счастья. Они способны возненавидеть человека лишь за то, что он хоть чуть-чуть, но живет лучше, чем живут они. И как вытравить из людей эту черту, никто не имеет понятия.
- Другими словами ты тоже ненавидишь меня за то, что я принадлежу к определенному кругу, который живет лучше тебя, - сделал неожиданный вывод Терри.
- Я? Нет, я не завидую богатым людям. Меня не привлекает богатство само по себе. Но, существует поговорка: "Сытый голодному не товарищ". Суть ее сводится к тому, что люди разных слоев населения не могут понять друг друга.
- Возможно, это действительно так, - немного подумав, признал Терри.
Мария нервно усмехнулась.
- Я знаю многих женщин, которые бы отдали все на свете, чтобы оказаться на моем месте. Некоторые из них даже бросили бы ради этого своих мужей. Они бы уж не упустили свой шанс выйти за иностранного бизнесмена. Узнай они о том, что я встречаюсь с тобой, и говорю тебе такие слова, они посчитали бы меня сумасшедшей. Еще бы, судьба дает мне такой шанс, а я от него отказываюсь. Но я говорю тебе, Терри, богатство не сделало бы меня счастливее. Я слишком устала от жизни, и ни за какие деньги, я не смогу купить себе покоя на душе. Это не покупается, и не продается. Единственное, чего бы я добилась, став женой миллионера, это зависти со стороны знакомых и родных. А меня и так почти все ненавидят.
- Всем людям невозможно угодить, - произнес Терри. - Да и ни к чему пытаться всем угождать. Живи так, как ты считаешь нужным, вот и все.
- Скажи, - Мария пристально посмотрела на Терри. - Твой отец знает, что ты встречаешься со мною?
- Знает, - ответил Терри.
- И как он к этому относится? Он, наверное, очень рад этому, и ждет не дождется, когда ты женишься на мне?
В голосе Марии послышался сарказм. Терри отвел взгляд в сторону.
- А, вот то-то и оно! Твой отец, как и все любящие отцы, никогда не захочет, чтобы ты женился на проходимке. А ведь именно такой я и выгляжу в его глазах. К тому же я тебя не люблю, и никогда не полюблю. Зачем нам продолжать эти бессмысленные отношения? Мне не нужны твои деньги, они не привлекают меня. Не нужны также и дорогие наряды, а также походы по ресторанам, ничего этого мне не нужно. Если бы ты был моей веры, то все равно, ничего бы у нас не вышло. Одной жить плохо, тяжело, но не менее тяжело жить с человеком, которого не любишь. Нет, Терри, все это бессмысленно. Я вышла из этого возраста, когда хотят создать семью, а может быть, просто пережила саму себя. Я чувствую себя старухой, так я устала от всего, и так разочаровалась во всем.