.
Из Интернета
У историков стало за последнее время общим местом разделение истории Британской империи на два периода: "Первую Британскую империю" до 1783 года и "Вторую Британскую империю" с 1783 года по вторую половину ХХ века. Такое разделение попало даже в "Голубиную Книгу" Интернета - Википедию.
Действительно, это разные империи. Первая была по преимуществу в Северной Америке и накануне бунта жителей Тринадцати Колоний покрывала почти ее половину. Шло довольно интенсивное переселение избыточного населения с Британских островов в заморские территории и накануне 4 Июля население этих территорий (не считая аборигенов - индейцев и эскимосов) было около трех с половиной миллионов. Население Англии, Уэльса и Шотландии в это время было около 9 миллионов, т.е число колонистов, вольных и невольных было равно почти 40% населения метрополии. Это значит, что основой Британской Империи.1 были переселенческие колонии. Этот период закончился на том, что, по известному выражению Бернарда Шоу, "американские колонии, не столько в силу своих стремлений, сколько в силу закона тяжести, оторвались от Англии".
В империи второй редакции, Британской Империи.2 тоже были большие и малые переселенческие колонии, "четыре новые нации" по Киплингу, но главным алмазом имперской короны была Индия и вообще ресурсные, "цветные" колонии играли очень большую роль.
Против всего этого трудно возразить, но кажется, что в английской истории была и еще одна, средневековая империя. Не за океанами, а всего лишь за Ламаншем. Понятно, что речь идет о Столетней войне, в ходе которой признанные британские владения во Франции временами превышали собственно Англию по площади, населению и производимому валовому продукту.
Можно, конечно, сказать, что и до Столетней войны история видела "черезпроливные" государственные образования с центром на острове. К примеру - державу Максимуса Магнуса в IV веке, римского полководца в Британии, принявшего императорский титул и одно время повелевавшего во всей западной половине Римской империи. В исторической памяти британцев он остался как первый хозяин меча Экскалибура, впоследствии служившего королю Артуру.
Или Плантагенетскую империю короля Генриха II в веке XII. Он правил кроме Англии также кельтским Уэльсом, Ирландией, Нормандией, Анжу, Мэном и Туром во Франции, а после своей женитьбы на Алиеноре Аквитанской - еще и ее богатым герцогством. Его владения только во Французском королевстве занимали половину страны и были во много раз больше, чем домен его номинального суверена - короля Филиппа Французского.
Но мне кажется, что ни тот, ни другой не могут претендовать на звание главы Британской империи по тому обстоятельству, что они не говорили по-английски и не могут считаться англичанами. Причем, если Императора Максимуса извиняет то обстоятельство, что в его время английский народ даже еще и не начинал складываться, а англы и саксы были континентальными германскими племенами, не собиравшимися пока пересекать Северное море, то во времена Генриха Плантагенета английский народ и английский язык уже существовали, но он этот язык не знал и считал плебейским наречием мужиков и слуг, как и полагалось англо-нормандскому феодалу, наследнику Вильгельма Завоевателя.
Вообще до 1066 года в коктейле иберийских, кельтских, латинских и германских элементов, составлявших характер населения Британии, чего-то еще все-таки не хватало. Ведь с самых древних времен тот, кто приходил в страну из-за моря - тот ее и завоевывал. И самые, кажется, первые - иберы, и две волны кельтских завоевателей, и римляне Цезаря и Клавдия, и англы с саксами и ютами, и датчане - все они приходили, высаживались и завоевывали остров. Собственно, и сам Гильом Нормандский все сделал так же. А вот после него желающих было много - но никому больше не удалось покорить Британию и ее жителей. Видно, именно нормандского компонента не хватало, чтобы образовался упорный, несклоняющийся английский характер. Кажется, что только к концу XIII англо-саксонские, кельтские и нормандские струи слились в один поток английской нации.
А вот "годдэмы", наводнявшие Францию более ста лет, безжалостно сокрушавшие рати французских рыцарей при Креси, Пуатье и Азенкуре, те самые, против кого подняла свое знамя Дева Жанна, были несомненно англичанами и говорили по-английски. Все - от короля и Черного Принца до рядового лучника. Поэтому, кажется, можно бы говорить и о Британской империи Средневековья, королей Эдуарда III и Генриха IV, Черного Принца и Джона Талбота. Чтобы не путать установившейся нумерации назовем ее Британской империей.0.
Для того, чтобы оценить историю всех трех империй количественно, надо выбрать показатель. Вообще говоря, размеры империи могут быть оценены по ее площади, населению и валовому национальному продукту. Но площадь, конечно, не очень характерна, иначе Гренландия была бы для Истории гораздо важнее Германии или Франции, а Сахара намного значительнее Греции и Рима.
Население намного лучше, но надо иметь в виду, что число жителей Земли за последние тысячелетия постоянно растет, и хорошо бы иметь показатель, который позволяет сравнивать мировые веса стран в различные столетия. Иначе мы убедимся, что восемьдесят восемь миллионов жителей Римской империи в 125 г.н.э. - это великая империя, четверть населения планеты, а столько же миллионов жителей Эфиопии в 2008 году - население одной, не самой важной и не самой большой африканской страны.
Поэтому мы будем использовать две относительные величины. Первая - это отношение числа жителей в империи к общему числу жителей Земли в этом же году. В пределе, если принять , что всеми землянами управляет одно имперское правительство, оно будет равно единице. Или 100%. Эта величина показывает - насколько близка "имперскость" данной державы к идеалу. К упомянутой выше единице.
Вторая - это отношение числа жителей на подвластных территориях к населению метрополии. Так сказать, "степень колониальности" данной империи. Это можно определить не всегда. Кем были римские граждане в Африке, Азии или Нарбоннской Галлии - жителями колониальных окраин или полноправными жителями метрополии? Если же мы возьмем Российскую империю, то Москва или Тверь - безусловная метрополия, Ташкент или Батуми - конечно, колонии. А Екатеринбург? Или Ставрополь, Симферополь? Но для Британских империй, для всех трех, тут вопросов нет. Метрополия - Англия, с момента объединения также и Шотландия. Все остальное - более или менее бесправные заморские колонии.
Вот на рисунке представлено, как изменялись эти параметры для Британской империи с начала XIV века до конца ХХ века, когда от империи остались только следы, проявляющиеся в Британском Гибралтаре, Британских Фольклендах, острове Питкерн и других крошечных "странах и территориях" под британским управлением.
Впрочем, когда в 1982 году задорная аргентинская хунта попробовала прихватить себе часть этих крох, оставшихся от мертвой, как полагали в Буэнос-Айресе, Британской империи, она очень быстро убедилась в том, что, как говорил Тартарен, "у старого льва еще клюв и когти".
Тут еще нельзя не вспомнить, что империя исчезла не бесследно. На ее месте осталось примером для других распавшихся в ХХ веке империй Содружество наций, объединенных общей историей, экономическими связями, культурным наследием и английским языком. Ну, положим, на месте Французской колониальной империи тоже возникло Франкофонное сообщество, а на месте СССР - Содружество Независимых Государств. Но надо честно отметить, что из всех подобных объединений англоговорящее Содружество выглядит наиболее живым и работающим. Из этого Содружества редко уходят, чаще бывает, что членство в нем приостанавливают в наказание за особенно людоедские выходки местных правительств.
Существование Содружества говорит, как будто, о том, что у подвластных в прошлом территорий остались о британском владычестве не только горькие воспоминания. Хотя вряд ли какой-то
колониализм обличали в истории более, чем английский. Особенно, помнится, английские колонизаторы, обязательно в пробковых шлемах, были любимой мишенью журнала "Крокодил" и прочих органов советской прессы. Хотя ... вот я искал советскую карикатуру позлее на белых британских сагибов и несколько неожиданно для себя остановился на картинке "Вина Англии" с обложки нацистского журнала "Иллюстриртер беобахтер" за сентябрь 1939 года.
Как видим, такое даже и Борис Ефимов с Кукрыниксами не отказались бы изобразить с целью заклеймления. Надо, конечно, правдиво отметить, что наиболее острое и нелицеприятное обличение ужасов жизни в английских колониях исходило от английских же писателей и журналистов. Все-таки, свобода слова, твердо стоящая на острове начиная с конца XVII века, очень этому способствовала. Можно даже сказать, что до последнего времени обличительная интонация господствовала в книгах и статьях на эту тему и несколько мешала увидеть то полезное, что, все же, приносили сагибы в свои колонии и что сегодня помогает бывшим колониальным народам в конкурентной борьбе с другими странами на международной арене. Это и было правильным. Кому, как не англичанам, было обличать разорение зулусских деревень, грабеж многовековых сокровищ индийских раджей и детскую смертность в концентрационных лагерях для буров?
Но в последние годы английские историки, журналисты и писатели понемногу перестали стесняться и стали напоминать и о построенных в колониях за годы британского владычества (и зачастую заброшенных сегодня) больницах, университетах и железных дорогах. Одним из самых громких тут оказался голос Ниала Фергюсона, которого называют "самым блестящим британским историком своего поколения". Его книга "Империя: Чем современный мир обязан Британии" теперь есть в русском переводе и даже доступна в Сети. Можно ее рекомендовать к чтению всем, интересующимся темой.
Но вернемся все же к нашему графику. Как видим, все три редакции Британской империи заметно отражаются на наших кривых "горбами". Примерно такая же картина получилась бы, конечно, если бы мы смотрели на суммы Валовых Национальных Продуктов. Это так, поскольку удельное производство на одного жителя отличалось для метрополии и колоний не так уж сильно. Разница стала велика, когда в Англию, а за ней и в остальные страны и народы пришла Промышленная Революция, когда колониальные страны стали заметно производить меньше, чем европейцы.
Если мы смотрим на период Столетней войны, да и на последующие столетия, когда до самого конца XIX века англо-французское соперничество определяло судьбы Европы, да, со временем, и всего мира, нам бы надо учитывать бросающееся в глаза неравенство веса конкурентов. Для нас, в XX и XXI веках, Французская республика и Соединенное королевство Великобритании и Ирландии - это страны примерно одного значения, одного веса в мировой политике: ядерные державы второго уровня, постоянные члены Совета Безопасности ООН с почти равными населением и валовыми национальными продуктами.
А на протяжении многих веков было не так. Население, и, соответственно, национальное богатство Франции было выше, чем у Англии в 3-4 раза. Только та же самая Промышленная Революция привела к взрывному росту британской экономики и британского населения. Значит, победы, которые англичане нередко одерживали над французами, могли получаться только за счет их большего умения использовать свои ресурсы.
Но во времена Столетней войны британцы еще только учились завоевывать заморские владения. Они блестяще одерживали победы - свободные йомены-лучники против броненосных рыцарей и генуэзских наемников-арбалетчиков. Затем заключались миры или перемирия, оставлявшие за англичанами пол-Франции. А потом французы под знаменами Бертрана Дюгеклена или Девы Жанны партизанской войной выживали островитян с завоеванных территорий, оставляя им только немногие приморские крепости.
Так к середине XV в. за Англией остался только Кале, да через сто лет и он вернулся французам. Надо отдать островитянам должное - возврат потерянных за Ламаншем территорий не стал для них национальным помешательством, не привел к безумной фиксации на идее Реванша: мечте о том, чтобы переиграть проигранную игру заново. На том же поле, теми же фигурами, но уже без ошибок. Такая мечта может быть очень вредной для развития страны, для ее будущего. Чтобы не искать реваншизм очень уж близко, вспомним об истории Германии в ХХ веке.
Когда в 29 сентября 1918 года военные предводители Германии Гинденбург и Людендорф потребовали создания нового правительства из либералов, которое сможет договориться о мире, Рейх уже безнадежно проиграл Мировую войну. Есть было нечего, воевать было нечем, союзники Германии начали по одному сдаваться Антанте. Но если Гинденбург и Людендорф это понимали, то рядовой немец видел, что рейхсвер везде находится на вражеской территории, черно-бело-красное знамя развевается над французским Лиллем, бельгийским Брюсселем, русскими Нарвой, Псковом, Ростовом, украинским Киевом, а ни одного вражеского солдата на территории Рейха нет. И вот после этого приходится уходить со всех занятых земель, отдавать французским оккупантам немецкую землю до Рейна, отдавать провинции датчанам, полякам, сдавать врагу овеянное славой оружие, платить грабительские репарации, а немецких детей оставить без молока.
Ясное дело - тут измена, "удар кинжалом в спину". Идут поиски виновных. Короли и князья, буржуи, либералы, большевики-спартаковцы, велосипедисты ... . Наконец, нашли - евреи. Тендер на право возглавить Германию для реванша выиграли партия и вождь, у которых евреи были виноваты во всем и всегда. Могли выиграть другие. Тогда концлагеря строились бы не для коммунистов и евреев, а для буржуев. И в союзниках для новой мировой войны оказались бы не самураи и итальянские фашисты, а московские "братья по классу".
Но на реванш немцы пошли бы обязательно. Просто потому, что не смогли понять в 1918 году, что они проиграли войну. Понадобилось еще шесть лет войны, жестокие бомбардировки городов, гибель целого поколения немецкой молодежи, встреча союзников на Эльбе, раздел страны на оккупационные зоны, суд и казнь вождей Рейха, чтобы до рядовых немцев дошло, что дело не в "ударе кинжалом в спину", а в невозможности для Германии тягаться со всем остальным земным шаром.
Вот такой тупой упертости англичане, надо сказать, не проявляли ни в XV веке, когда рассыпалось здание англо-французской двуединой монархии под британским руководством. Ни в веке XVIII, когда созданная победой англичан в Семилетней войне Британская империя в Северной Америке от Гудзонова до Мексиканского залива и от Атлантики до Миссисипи вдруг рухнула под ударами ополченцев из американских городков и пришедшего к ним на помощь французского корпуса генерала Рошамбо.
В этой истории об уходе Тринадцати колоний из материнской империи все было предопределено предыдущей историей европейской колонизации Северной Америки. Франция не могла не придти на помощь восставшим против ее вечного конкурента колонистам. А колонисты восстали, в основном, из-за того, что по итогам Семилетней войны исчезла опасность франко-индейского нападения на их колонии, защита со стороны метрополии стала им не нужна. Значит, Американская Революция строго предопределена исходом той войны. Но победа британцев в ней была в большой мере предопределена помощью британской королевской армии со стороны англоязычных колонистов и их местных ополчений, в одном из которых воевал в чине майора будущий генерал Джордж Вашингтон. Ну, тут ничего удивительного нет - население английских североамериканских колоний достигало в ту пору двух с половиной миллионов душ, а французских колонистов насчитывалось около 60 000 в Канаде и еще несколько тысяч в районе Нового Орлеана. Так что можно сказать, что британская победа в Семилетней войне - это победа британской модели колонизации североамериканского материка над французской.
Но британская модель - это, в первую очередь, переселение в североамериканские колонии представителей религиозных меньшинств. В Массачусетс переселялись пуритане, в Мэриленд - католики, в Пеннсильванию - квакеры. Таким образом, Англия оставалась для исповедующих англиканскую религию, количество диссидентов в ней уменьшалось, а недовольные увеличивали собой английское население Северной Америки.
Был ли такой ресурс для заселения у Франции? Да, был. Это гугеноты, французы-протестанты. После отмены Нантского эдикта о веротерпимости в 1685 году сотни тысяч гугенотов бежали из Франции в Пруссию, Голландию, Швецию и Англию, унося свои умелые руки, уникальные трудовые навыки и знания. Вполне вероятно, что эти трудолюбивые крестьяне, ремесленники и купцы, отважные вояки-дворяне могли бы успешно переселиться в Канаду и Луизиану, если бы им там была бы гарантирована свобода веры и богослужения. В этом случае, вероятно, французское население Северной Америки превосходило бы англоязычное. Не исключено, что это привело бы к совсем другому исходу Семилетней войны и вся Северная Америка объединилась бы под белым знаменем с французскими лилиями, а не под британским "Юнион Джеком".
Но, думается, в этом случае, после победы над англоязычным конкурентом гугенотское население между Гудзоновым и Мексиканским заливами, Скалистыми горами и Атлантикой достаточно быстро почувствовало бы свою силу, взбунтовалось бы против самодержавной королевской парижской власти и создало бы уже свою федеративную независимую республику - аналога Соединенных Штатов в реальной истории. И, вероятно, британские армия и флот помогали бы им отстаивать свою независимость от Парижа. Как в реале генерал Рошамбо и адмирал де Грасс помогали американским бунтовщикам против Лондона.
Надо сказать что в реальной истории британцы сделали достаточно правильные выводы из своего поражения в этой войне. Во-первых, они уже больше никогда не ограничивали насильственно самоуправление своих переселенческих колоний. И Канада, и Австралия, и Новая Зеландия получали свое самоуправление, а со временем и полную независимость, как только были к этому готовы. Да, британцы подавляли, и часто достаточно кроваво, бунты цветного населения в своих колониях. Вспомним хотя бы Сипайское восстание. Но согласитесь сами, что требовать от британских джентльменов середины XIX века признания равенства рас и права народов на самоопределение просто невозможно. В ту пору на это не был способен никто на свете.
Во-вторых, они не пробовали и, кажется, даже не мечтали взять реванш и привести наглых кузенов с того берега Атлантики снова под британский скипетр. История англо-американских взаимоотношений разнообразна, есть в ней и пограничные конфликты и даже одна довольно кровавая война с битвами, сожжением Белого Дома и Капитолия, потоплением кораблей и артиллерийскими бомбардировками в 1812-1815 годах. Однако никаких попыток восстановить колониальный статус Штатов и вернуть Британскую империю.1 и тут не было.
Ну, правду сказать, сагибы были в то время очень заняты. Они строили империю второго издания в Азии и Африке. Начало ей было положено еще до крушения империи.1. Англичане пришли в Азию, как шакалы за тигром, они шли по следам португальских и голландских колонизаторов и довольствовались объедками, тем, что им оставляли более крупные хищники. Им иногда приходилось очень несладко, пример чему - хотя бы уничтожение голландцами английской фактории в индонезийской Амбоине с казнью всех англичан. Но время шло, сказывались бóльшие ресурсы британцев, опорные пункты по одному переходили от португальцев и голландцев к новым английским хозяевам. К тому же, по соглашению между голландской и английской Ост-Индскими компаниями за голландцами осталась торговля пряностями, а за англичанами - торговля тканями. И вот вторая со временем оказалась намного выгоднее. Дело в том, что после Великих Географических открытий, когда была, наконец, налажена поставка в Европу перца, гвоздики, ванили и прочих пряностей, их потребление европейцами, количество, используемое в рецептах, резко снизились. Одновременно и цена пряностей пошла вниз. А вот поставки тканей из Азии росли неуклонно.
И все же владениями британцев оставались пока только немногие акры их факторий. Но вот в 1757 году на берегу реки Бхагиратхи сошлись три тысячи европейцев и сипаев Британской Ост-Индской компании под командованием полковника Роберта Клайва и пятидесятитысячное войско бенгальского наваба - наместника Великого Могола из Дели. Наваб был в союзе с конкурентами, французской Ост-Индской компанией, получил от них пушки, ядра, пушкарей и военных советников. Но это ему не помогло. Пошел такой обычный для тропиков ливень и оказалось, что британцы хорошо помнят завет генерала Кромвеля "Полагаться на милосердие Божие, но порох держать сухим", а их противник об этом забыл и его пушки стрелять не смогли. Ну, в итоге огромная армия наваба разбежалась, а англичане, потеряв в бою семь европейцев и шестнадцать сипаев стали хозяевами Бенгалии, в которой тогда насчитывалось более тридцати миллионов жителей, значительно больше, чем в Англии вместе с Шотландией, Уэльсом и Ирландией. Через несколько лет Великий Могол в Дели признал произошедшее и возложил обязанности по управлению и сбору налогов в Бенгалии на Ост-Индскую компанию.
Так началось британское завоевание Индии. Для Индийского субконтинента это было не первое покорение. Мы не знаем о более ранних, но хорошо запомнились арийское вторжение во II тысячелетии до нашей эры, персы Ахеменидов в VI в. до н.э., македонцы Александра Великого в IV в. до н.э., греки из среднеазиатской Бактрии во II в. до н.э., тохары-юэджи-кушаны в I в. до н.э., снова сасанидские персы в III веке, арабы в VIII в., мусульмане Махмуда Газневи в XI в., тюрки Кутб ад-Дина Айбака в XIII в., Великий Могол в XVI в., афганцы в XVIII в.. Все они приходили с северо-запада через перевалы Гиндукуша и Сулеймановых гор, грабили то, что накопили аборигены, управляли более или менее кроваво всей Индией или ее частью и со временем бывали разбиты следующим завоевателем. И из Индии обычно не уходили никуда. Оставались в ней еще одной кастой или новым племенем.
Британцы пришли с моря и первые полтора века своего присутствия в Индии действительно только занимались торговлей в своих факториях. Но после того, как битва при Плесси продемонстрировала всем, что войска индийских раджей и султанов не могут на равных противостоять не только европейским солдатам, но и обученным европейцами индийским же сипаям, началось завоевание страны британской Ост-Индской компанией. За сто лет ее владения дошли до естественных границ субконтинента - Гималаев и Гиндукуша. Попытка сипайского восстания освободиться от христианского ига наглядно показала, что без английских офицеров те же самые хорошо обученные сипаи все-таки беспомощны. Убивать гражданских и жечь дома могут, а сражаться в строю - нет. Ну, и англичане поняли, наконец, что управление великой страной - дело не коммерческое. Оно было отнято у Компании и передано лондонскому правительству.
Но все же завоевание этой гигантской страны было в основе делом не правительственных чиновников и парламентских ораторов, а частной, корпоративной инициативы Ост-Индской компании. При этом представляется удивительным то, что завоевание огромной Индии не только было сделано индийскими штыками сипайских полков Ост-Индской компании, но и было профинансировано индийскими деньгами. Это деньги индийских богатых купцов, одолженные ими компании, что давало достаточно приличный и, главное, надежный процент. В конце концов, управление субконтинентом стоило англичанам не так уж дорого. Ведь весь корпус британских чиновников-"набобов" (помните Джоза Седли из "Ярмарки тщеславия"?) был около тысячи человек. Это включая резидентов при формально независимых местных раджах. Столько сегодня в Российской Федерации приходится всего лишь на 90 тысяч населения. Чуть больше, чем в московском Тимирязевском районе. В первое время среди чиновников Компании было очень распространено взяточничество и пренебрежение своими обязанностями. Но после реформ, проведенных в конце XVIII века известным Уорреном Гастингсом, и продолженных Корнуоллисом, жалованье администраторов Компании повысилось, а коррупция сильно уменьшилась.
Для того, чтобы войти в число "избранной тысячи" управителей Индии, претенденты должны были сдавать трудные экзамены, система, позаимствованная Компанией в конфуцианском Китае. Среди прочего, от них обязательно требовалось владение хотя бы одним из основных индийских языков: урду, хинди, бенгали, малаялам ... . Для сравнения можно задать вопрос - многие ли из российских и советских управителей Средней Азии и Кавказа, да хотя бы даже и Польши(!) знали местные языки?
Конечно, нельзя простодушно принимать английское управление в Индии за идиллию. Действительно, были и массовые голодовки населения - хотя, правду сказать, бывали они и до английских колонизаторов под властью местных мусульманских и индуистских властителей. Были и жестокие расправы с бунтовщиками, особенно, во время Mutiny, как британцы называли Сипайское восстание. Но жестокостью, голодом крестьян, болезнями жителей Индии удивить было нельзя. Так было всегда. А вот то, что англичане строили дороги, больницы, склады для продовольствия на случай неурожая, школы и даже университеты с европейской программой для индийцев, запрещали варварские человеческие жертвоприношения и самосожжение вдов, уничтожили страшную секту тугов-душителей - это было необычно. Это и осталось наследством от Британской Индии независимым Индии и Пакистану. Что-то подобное можно найти и в Новой Зеландии, и на Цейлоне, и в Кении, и в Гане, и в других землях, побывавших под британским управлением.
В английской истории есть очень постыдная, но и очень прибыльная глава под названием Асьенто. Так называется монопольное право на ввоз в испанские королевские колонии в Америке черных рабов из Африки. По итогам Войны за Испанское наследство на королевском троне в Мадриде остался Филипп Бурбон, внук версальского короля Людовика XIV, но вот право поставки "черного дерева" в колонии было записано за Англией. Однако государство не стало посылать королевские фрегаты для перевозки рабов, а уступило это право лондонской Компании Южных морей. За это вновь организованная компания приняла на себя весь(!) государственный долг королевства, который как раз очень вырос за время тринадцатилетней войны.
На самом деле, по этой схеме было ввезено в Южную Америку не так уж много рабов, поскольку эта Компания оказалась по факту "пирамидой", вроде нашего отечественного МММ или Чара-банка. Реально в первые пять лет английской монополии ни рабов, ни каких-то товаров в испанские колонии не ввозили. А через двадцать лет между Лондоном и Мадридом началась именно по поводу Асьенто знаменитая "война за ухо Дженкинса". В общем, получается, что этот бизнес работал пару десятков лет. Да и сама Компания Южных Морей лопнула после ажиотажа с курсом акций, разорив кучу народу, включая и таких, памятных и нам людей, как Айзек Ньютон и Джонатан Свифт. И, конечно, так и не покрыв британский государственный долг.
Все равно, разумеется, гордиться англичанам тут нечем. Хотя ... сегодня беззаветные обличители белой расы и европейского империализма в духе Дурбанской конференции по расизму 2001 года и последовавших за ней событий на Нижнем Манхеттене готовы непрерывно говорить об ужасной работорговле через Атлантику, о вечном долге белых перед африканцами. Но эта торговля продолжалась четыре века (в том числе, как видим, два-три десятилетия английской монополии) и была уничтожена в XIX веке действиями британского флота, вешавшего работорговцев на реях. Но эти люди упорно хранят молчание о другой работорговле, через Индийский океан, которую вели арабы в течение четырнадцати веков и которая и сегодня еще не полностью уничтожена.
Как минимум, это позволяет сделать предположения о том, КТО сегодня оплачивает эту бескомпромиссную антиимпериалистическую деятельность после того, как лопнул старый заказчик в Кремле.
В принципе, англичанам после того, как у них в империи оказались и Индия, и бескрайние редконаселенные просторы канадских прерий и австралийского буша больше совсем не надо было захватывать новые колонии. На острове громко раздавались голоса мыслителей и политиков, считающих Империю, такую, какой получалась Британская империя.2 тяжким грузом на ногах "Старой Доброй Англии". В их числе основатель политической экономии, известный "даже в варварской Московии" Адам Смит, популярный либеральный политик Ричард Кобден, изобретатель понятия "империализм" Джон Гобсон. Но не все на свете делается по умным мыслям либеральных мыслителей. Понадобились промежуточные гавани на пути из Лондона или Плимута до Калькутты. Одной из них был остров Святой Елены посреди Атлантики, который освоила Ост-Индская компания. Но в ходе войн за XVII-XIX век в руки англичан попала и Капская провинция, отобранная у голландцев, и Занзибар у берега Африки, и Египет на коротком пути в Индию, и скала Гибралтар в Южной Испании, и остров Мальта в Средиземном море, и куча островов и кусков берега в Караибском море и Индийском океане ... . Ну, как упустишь?! Головную боль для Империи доставляли, в общем-то, только самая старая колония - бунтарская Ирландия и жемчужина короны Индия, на которую точили зубы и в Петербурге, и в Париже.
Ясно было, что когда-то придется расставаться и с той, и с другой. Но пока что Британская империя продолжала расширяться, завоевывая новые, совсем уж ненужные самим островитянам владения. Конечно, лично Сесил Родс стал в Южной Африке миллионером и премьер-министром, а Китченер в Судане, Южной Африке и Индии фельдмаршалом и графом, но рядовым подданным Соединенного Королевства новые приобретения приносили только новые налоги. Англичане вместе с другими европейскими державами втянулись, в частности, в раздел Африки, оговоренный на Берлинской конференции в 1881 году. А также в совершенно ненужную Империи схватку большого хищника с двумя мелкими - англо-бурскую войну. Отчасти именно поэтому Британия, которая в начале XIX века безусловно оказалась страной - мировым лидером в индустриальной и интеллектуальной областях, в начале века ХХ стала сдавать эти позиции новым лидерам - США и Германскому рейху.
Империя вместе со своими союзниками - Францией, Италией, Японией, Соединенными Штатами сумела, правда, с большим трудом одержать победу и в Мировой войне 1914-1918 г.г.. Только Российская империя из стран Антанты не выдержала военной нагрузки и развалилась. Но в штабе Британской империи на Даунинг-стрит в Лондоне большого горя по этому поводу быть не могло. Империя уже имела опыт союзничества с русскими, прошедшими на английские субсидии от Немана до Парижа, победившими Наполеона - и ставшими после этого главной проблемой для Англии, угрозой для Индии и других владений. Так что пришлось с ними воевать под Севастополем.
Империя и по итогам Мировой войны еще немного увеличилась. По инерции были приобретены Танганьика, Ирак, Палестина и другие территории. Но пик империи, когда в ней жило больше четверти жителей Земли, был уже пройден. Осталось ее разрушение. Нет вечных империй на свете. Наверное, и после распада державы Чингис-хана были плакальщики по поводу "геополитической катастрофы". Но ... даже гибель Западной Римской империи, сменившейся варварскими примитивными королевствами почти на тысячу лет, все же открывала новые возможности, новые поля действия для истории европейских народов. Что уж говорить о преходящих сверхдержавах, меняющихся на свете каждый век?
Первой вырвалась на волю Ирландия. Ну, тут ничего удивительного нет. Все-таки прямо в Европе, в нескольких часах на пароходе из Ливерпуля. Неудобно. Да и наличие ирландских депутатов в британском парламенте никак не давало забыть о проблеме. Хотя ирландцы и сами были в числе командующих народов в Империи. Зайдите в дублинский Собор Святого Патрика - увидите знамена ирландских полков британской армии и гвардии, пробитые пулями и ядрами под Ватерлоо, Севастополем и у стен Агры. Да и в политике, бизнесе, администрации, культуре империи ирландцев было немало. Помните обаятельного юного шпиона Кима у Киплинга? Он - сын индуски и сержанта ирландского Меверикского полка.
Насильно, все-таки, мил не будешь. С Ирландией пришлось расстаться, сохранив только северный Ольстер, населенный протестантами и никак не желавший оказаться под властью католиков.
В составе Соединенного Королевства был еще один народ, безусловно входящий в состав "британцев", но, несомненно, отдельный от англичан. Это шотландцы. История Шотландии на протяжении семи веков с конца Х века по конец XVII в основном состоит из попыток Англии подчинить себе северную соседку и упорного сопротивления шотландцев. Даже после 1603 года, когда на обоих тронах в Лондоне и Эдинбурге оказался один и тот же король из шотландского рода Стюартов, объединения стран и правительств не было. Оно произошло только в 1707 году и этому очень способствовал неудачный и разорительный опыт создания шотландских колоний за океаном - в Канаде, Нью-Джерси и Дарьене на Панамском перешейке. У шотландцев гораздо лучше получались дела и карьеры в английских колониях, чем свои собственные колониальные предприятия.
В итоге, как указывает Ниал Фергюсон в своей книге: "штат Ост-Индской компании был по меньшей мере наполовину укомплектован шотландцами. Из 249 писарей, командированных компанией в Бенгалию в последнее десятилетие правления Хейстингса, 119 были шотландцами. Из 116 кандидатов в офицеры Бенгальской армии, принятых в 1782 году на службу, 56 были шотландцами. Среди 371 человека, допущенного в качестве вольного купца, 211 были шотландцами. Из 254 хирургов-ассистентов 132 были шотландцами". В переселенческих колониях, ставших независимыми странами - Канаде, Австралии, Новой Зеландии доля переселенцев из Шотландии была от 15 до 23 %, при том, что население Шотландии составляло 10 % населения Соединенного Королевства. Отчасти это было связано просто с меньшими плодородием земли и уровнем жизни в этом королевстве.
Характерно, что в течение столетий после Унии 1707 года тема шотландской независимости существовала только в стихах (Р.Бернс и другие). И только в последние десятилетия, после того, как растаяла Британская империя, в Шотландии снова появились сторонники независимости от Лондона.
Может быть, можно подумать о некоторой аналогии между Шотландией и Украиной. Точно так же, на окраинах России, прибретенных имперским штыком, переселение из украиноговорящих губерний было более эффективным. В украинской политической литературе существуют понятия "Зеленого Клина" - территорий, приобретенных от Китая в 1858-1860 г.г. и заселявшихся в большoй степени переселенцами из малорусских губерний, "Малинового Клина" - украиноговорящей Кубани, "Серого Клина" вдоль нынешней российско-казахстанской границы и т.д.. Это правда - все эти территориальные приобретения великоруссов заселялись по преимуществу украинцами. То ли оттого, что в "малорусских" губерниях голод на землю был выше, то ли по большей активности и подвижности украинских крестьян. Если в этих районах сегодня нет ничего подобного шотландскому национализму, то скорей всего из-за более высокого уровня жизни в Российской Федерации, чем на Украине.
Как мы уже говорили, наиболее актуальными в империи были темы ирландской и индийской независимости. С Индией расставаться не хотелось, но в ходе Первой Мировой войны на полях Фландрии и каменистых пляжах Галлиполи полегла большая часть британской аристократической молодежи. Это хорошо говорило об их патриотизме и вообще порядочности - но исчез резервуар, из которого набирали администраторов для Индии и других колоний. "Бремя Белых" оказалось некому нести.
Была, как кажется, но никогда не упоминалась вслух еще одна причина расстаться с "жемчужиной империи". С 1800 года Закон об Унии предоставил Ирландии сто мест в лондонском парламенте. Но выбирать могли, как и в Средневековье, только очень немногие на обоих островах. Меньше 1% населения. С 1832 года Билль о Реформе втрое увеличил число избирателей. Выбирать стали мужчины старше 21 года, уплачивающие налог на бедных и имеющие недвижимость, дающую не менее 10 фунтов годового дохода, а также 6 месяцев ценза оседлости. Тоже, конечно, малая доля жителей. С 1867 года право голоса получили мужчины, имеющие или снимающие собственные квартиры с цензом оседлости сроком в год. Теперь голосовали 2 миллиона из 36 миллионов жителей островов. В 1884 г. получили право голоса фермеры и оседлые батраки. Число избирателей опять увеличилось вдвое. В 1918 году введено всеобщее мужское и частичное женское избирательное право, а с 1929 года женщины получили равное с мужчинами избирательное право. Право голоса теперь было у всех взрослых.
Как видим весь девятнадцатый и начало двадцатого века - это неуклонное расширение избирательного права. Можно считать это обязательным свойством британской демократии. Но куда было расширять электорат дальше? Только в колонии. Но это значит, что на первых же таких выборах с полноправным участием Индии премьер-министром Британской империи станет Джавахарлал Неру! Видимо, такая скрытая перспектива где-то в глубине пугала англичан и вела к тому, что противников индийской независимости оказалось немного. Собственно, британцы ушли бы оттуда и раньше, но было абсолютно ясно с самого начала ХХ века, что мусульмане и индусы тут же бросятся резать друг друга, как только уйдет мешающий им белый сагиб. Собственно, так и вышло в 1947 году, но империи удалось все же ограничить кровопролитие, войну и взаимные погромы меньшинств.
После прощания с Индией сохранение остальных колоний было явным анахронизмом. Те заморские территории, куда была в XIX веке заметная эмиграция с Британских островов, стали самоуправляющимися доминионами и с 30-х годов ХХ века практически были полностью независимыми странами с собственной политикой, далеко не всегда совпадавшей с британской. Остальные же колонии приносили Великобритании более расходы, чем доходы. На счастье, количество британцев, постоянно там живущих, было невелико. Какое-то количество белых фермеров и плантаторов в Кении и Южной Родезии, коммерсантов в Гонконге и Сингапуре. А в остальном более всего просто колониальные чиновники, врачи, учителя. Вывезти их из бывших колоний не представляло очень больших затруднений.
Гораздо труднее было Франции с ее "черноногими"-французскими колонистами в Алжире, которых насчитывалось больше миллиона. Ясно было, что под арабской властью и им, и алжирским евреям не жить. Будут не вызывающие жалость "языковые притеснения" и ограничения гражданских прав. Будут просто убивать. Поэтому "черноногие" были в первых рядах противников каких-либо шагов к решению алжирского вопроса, в рядах "ультра". Они были готовы заставить платить Мать-Родину кровью и любыми военными расходами за сохранение своего удобного привычного положения. На счастье во главе Франции оказался генерал, которого трудно было запугать громкими словами про "Альже Франсез", демонстрациями и даже покушениями. Стране пришлось потратить немало на репатриацию и госпомощь репатриантам, но всех, сознающих себя французами, из Алжира вывезли и спасли их и их потомство от жизни в стране, где ультраисламские террористы убивают своих противников десятками тысяч.
До такого конфликта с заморскими поселенцами у Великобритании дело не доходило. Или почти не доходило. Все-таки, все помнят Родезийскую республику Яна Смита. Но и тут до войны колонистов с метрополией дело не дошло. Республика была объявлена несуществующей, вернулся на время британский суверенитет и власть перешла, как везде в Африке, к черному большинству. Белым фермерам, кормившим страну, была обещана безопасность. Разумеется, черный, да еще и марксистский, диктатор Мугабе надул. Землю у белых отбирают и, соответственно, экономика новой страны Зимбабве постепенно идет в пропасть. Страна нынче прославилась непредставимой инфляцией в миллион процентов годовых. Но от этого всего черные зимбабвийцы страдают побольше белых. Однако при этом, как сообщают тамошние социологи, продолжают горячо любить своего вождя.
Если посмотреть на историю Британской империи всех трех редакций вместе из сегодняшнего дня, то среди прочего бросается в глаза определенная "проектность" всех предприятий этого государственного образования. Может быть, самым наглядным примером тут будет создание Канады, как единого государства, и роль в этом создании Трансканадской железной дороги. Понятно, что трансконтинентальная железная дорога не может не менять судьбу прилегающих к ней регионов. Возьмем, к примеру, Транссибирскую магистраль, которая создала высокопродуктивное сельское хозяйство вдоль своей трассы, знаменитый экспорт сибирских хлеба, масла и мяса и, среди прочего, могущественные сибирские кооперативы, сыгравшие важную роль в российской Гражданской войне. Но все же эта магистраль прокладывалась по уже сложившемуся государству, по районам, заселенным русскими уже в течение столетий.
Трансканадская же магистраль строилась, чтобы соединить атлантические и тихоокеанские провинции еще не существующей страны - Канады. Строилась навырост. В первое время по ней и возить было почти нечего, но в первое же десятилетие положение стало меняться и дорога уже более 130 лет служит становым хребтом канадской экономики. Между прочим, туристы, приезжающие в провинции Альберта и Саскачеван, могут останавливаться в находящихся в прекрасном состоянии гостиницах, построенных одновременно с дорогой, когда о нынешнем туризме и мечтать было трудно.
На сегодняшний день Британская империя осталась в прошлом. После того, как Гонконг 1 июля 1997 года перешел из-под британского суверенитета в положение автономного района Китайской Народной республики, на всех вместе заморских территориях Соединенного Королевства проживает суммарно 231 137 человек. Все они больше всего боятся потерять британскую принадлежность и перейти под власть Аргентины, Испании и других претендентов на эти земли, что неизменно показывают на соответствующих референдумах. Великобритания же, расставшись со своим "бременем белых", особо горевать не стала и довольно успешно интегрировалась в Европейский Союз. Но вспомнить о былой империи, может быть, и полезно, чтобы сделать полезные выводы для будущей жизни. Не обязательно британской.
|