Аннотация: В сравнении с первым эпизодом - явный фанфик.
2. Камни под колёсами.
Камень. Повозка лениво покачнулась, когда он оказался под колесом, всхлипнула водой в бурдюках, миновав его, и вновь затянула свой заунывный скрипучий напев. Вот из-за таких же камней колесо и расшаталось. И скрипит теперь именно поэтому, а на добрый десяток лиг вокруг ни одного селения, чтобы местный умелец его поправил. Это колесо уже сейчас ненавистно, а к тому времени, как солнце станет в зените, скрип поселится в голове навсегда. И тогда придётся ехать в город к магу, чтобы он избавил от этой напасти, иначе с раннего утра и до позднего вечера в голове будет скрипеть, скрипеть, скрипеть...
Сон мягко отступил, растворяясь в памяти неуловимыми облачками, но скрип даже и не думал прекращаться. Вандервекен встряхнул головой, в надежде избавиться от остатков сновидения, и воздух вокруг наполнился мелкой древесной пылью от древоточцев. Отчётливый скрип на фоне шума молодой листвы не утихал. "Проклятые жуки...",- про себя чертыхнулся Вандервекен, отряхивая волосы, - "Это ж надо - всю ночь точить дерево именно у меня над головой". Закашлявшись в невесомом облаке трухи, он выскользнул из огромного дупла, где устраивался на ночлег, и огляделся.
Ну да! Теперь понятно, отчего это дупло пустует. Угораздило же выбрать для ночёвки скрипучее дерево. Когда ветер в кронах разгуляется, такого ни пчела, ни зверь не вынесет. Вот и сон навеяло...
Вычистив дупло от собранного на подстилку ивняка, Вандервекен мягко соскочил вниз. Солнце, едва видное сквозь густые ветви, было уже высоко, а путь до Минока неблизкий. К вечеру бы поспеть, там уж никак заждались. Усмехнувшись, Вандервекен прошагал сквозь редеющий подлесок и очень скоро оказался берегу Миновайна. Река неторопливо несла свои воды на юг, снабжая рыбой и Минок, и Веспер, разбросанный в дельте. Пинком отправив в воду зазевавшуюся змею, вор бодрым шагом направился вниз по течению.
В пути он ещё раз перебрал в памяти запланированное вечером, снова просчитал, что может нарушить его планы, и по десять раз обмозговал, что в таком случае надо делать. Разумеется, никаких новых идей это не принесло. Он лишь старался отогнать мысли о сновидении, никак не шедшие из головы. Сон клубился где-то в уголке сознания, не желая оставлять его, и это движение не давало Вандервекену спокойно обдумывать дела так же, как и жест, замеченный краем глаза, сбивает стрелку прицел.
- Подумай, - нашёптывал сон, - ведь скрип - только символ, связка...
- Отстань! - Буркнул про себя вор. - Сны - выдумка, фантазии. Не по мне это.
- Хорошенькие фантазии... - В словах сна ощущалось непередаваемое ехидство, - И повозка тоже...
- Ладно, ладно. - Отмахнулся Вандервекен. - Схожу к толкователю. Только отвяжись!
- Отвяжусь... - Сказал сон и, хмыкнув, добавил, - Но ты подумай, колесо скрипучее...
- Ну и что? - Уже вслух ответил вор, начиная злиться. - Подумаешь... - и стал как вкопанный, - ...колесо...
Здесь никогда не было и не могло быть повозок на колёсах. Ведь принятое в древние времена Кругом Верховных магов Британии и доселе свято исполняемое правило гласило: "Колесо не должно катиться". Давно уже никто не мог ответить точно, отчего это правило пошло и чем повозки мешали магам, но единственными колёсами, что изготавливались в пределах материковой Британии и прилежащих островов были колёса прялок и зубчатые колёса часовых механизмов. Так откуда же этот яркий образ повозки с расшатанным колесом? Так ясно представлять её мог только тот, кто видел воочию...
Вандервекен огляделся, будто опасаясь, что кто-то подслушает его мысли, и нервно зашагал дальше. К тому времени, как он подошёл к Дальнему мосту Минока, ни одна из попыток объяснить сновидение не увенчалась успехом. Да и откуда было взяться успеху в столь непривычном деле, если вор всю жизнь забывал свои сны, едва проснувшись? Для него сон был отдыхом и не более, но такого, как сейчас, ему во сне видеть не доводилось. Это волновало его, выводило из равновесия, а для работы подобное положение дел - хуже не придумаешь. Вор должен быть спокоен и собран, иначе и дело провалишь и сам пропадёшь...
Погруженный в раздумья, Вандервекен не заметил, как оказался у Минокской шахты, где едва не столкнулся с запыхавшимся юнцом. Из-под нахлобученного на голову наспех сделанного медного шлема светилось неописуемым счастьем покрытое копотью лицо. Сжимая в руках небольшой молот, юный кузнец обежал вора вокруг и унёсся в направлении города, сопровождаемый радостным позвякиванием металла в раздутом заплечном мешке.
"На продажу..." - подумал Вандервекен, делая вид, что тоже направляется к городу, - "Надо бы его проведать... после...". Дождавшись, когда с явным трудом бегущий мастеровой скроется из виду, вор шагнул к придорожным валунам и укрылся за ними. Вот теперь пора пускать в ход то, чему учился всю жизнь. Если волка ноги кормят, то вора кормят не только ловкие руки. Владеть нужно всем телом, и владеть отменно. Неверный шаг - тебя обнаружат и слава Ночи, если нет при тебе краденного. А уж если прямо на деле возьмут с рукой в чужой котомке... тогда сам виноват...
Умело прикрываясь от случайных взоров плащом землистого цвета, Вандервекен в несколько шагов оказался у входа в шахту. Если кто и мог заметить его, то лишь другой вор: более умелый и ловкий. Одним движением злоумышленник перемахнул через груду испорченных искорёженных кирок, чей грохот под ногами нередко выдавал менее опытных, неосторожных воров, и нырнул в тёмный подгорный зев. Внутри шахты царил полумрак, в нескольких местах разорванный тусклым светом подвешенных на крепи фонарей. Здесь скрываться от чужих глаз было куда как проще, чем снаружи при свете дня. В глубине шахты, куда вор пробрался, неслышно скользя от одной деревянной опоры к другой, ожесточённо работали кирками трое. У самой стены недалеко от них четвёртый стоял у раскалённого тигля, сосредоточенно подкладывая в него руду и прикрываясь рукавом от жара.
"Дружно работают. Молодцы...", - цинично подумал невидимка, натягивая на руки тонкие, ладно скроенные перчатки, что сидели на кисти как влитые, - "Надо бы облегчить... не работу, так мешки..."
Тенью он подобрался к ближайшему труженику, из-под кирки которого с каждым ударом выходили всё новые куски рудной породы. Отточенные движения рук и чёткий, без излишеств замах, хорошо различимые даже при тусклом свете факела в расщелине, выдавали в работнике хорошего опытного мастера. "С этим пожалуй удачи мне не будет - за руку схватит, что Лорд Бритиш...", - едва приблизившись к нему, решил вор и, мягко ступая за пределами светового круга, перешёл к соседу, - "Вот это мой человек". Работа этого горняка разительно отличалась от того, как действовал первый: размашистые корявые удары беспорядочно сыпались на стену, и не каждый раз ему удавалось отделить хоть что-нибудь от неподатливого камня.
Вандервекен улучил момент, когда никто из мастеровых не мог бы уловить движение даже краем глаза, и его руки мягко прошлись по поверхности заплечного мешка. Чуткие пальцы через грубую ткань могли с легкостью различить металл, инструмент, драгоценные камни, которые горняки ухитрялись по крупице выцеживать из казалось бы пустой породы. Мешок не был пуст: увесистый молот, еда и зачем-то набитая в котомку руда легко прощупывались, но для вора никакого интереса не представляли. Ни денег, ни самоцветов, ни даже выкованного оружия, что можно было бы продать после кузнецу, не было... "Молодой совсем... неумеха...", - чуть слышно вздохнул вор, отступая в тень, - "В самом деле, не завтрак же у него выуживать...".
Его внимание обратилось к третьему добытчику, который только что отбросил в сторону разбитую в работе кирку и вынул из-за спины новую, блеснувшую точёной сталью при свете масляного фонаря. "Странный малый", - заметил Вандервекен, присмотревшись к его убранству, - "Все в простом холсте работают да с фартуками, а этот в льняной вышитой рубахе... Ну да ладно, видать есть что с него взять".
- Эх, завертелось колесо! - с задором в глазах воскликнул разодетый мастер и вонзил кирку в горный пласт. Вор, сделавший было к нему шаг в намерении поделить имущество, остановился в смятении. В голове его помутилось. "Да что же это такое сегодня творится?" - едва не вслух простонал он, - "Дались им эти колёса... и сон... и здесь...". Вандервекену, всегда сквозь пальцы смотрящему на всё и вся кроме добычи и собственной шкуры, казалось, что он вот-вот сойдёт с ума. Весь белый свет будто навалился на него всей своей тяжестью: вор пошатнулся и, не удержавшись, сел на камень позади себя. Воображение, которого он никак от себя не ожидал, рисовало перед его невидящим взором картины безумия одну мрачнее другой, ум же его с поистине воровским изощрением искал выход из этой самому себе построенной ловушки. В следующий момент его осенило: "Ну конечно! Он наверняка в портных ходил, вот и разоделся, и колёса поминает по работе... прядильные колёса!". Вандервекен в сердцах хлопнул себя ладонью по лбу, поднял опущенную было голову и столкнулся взглядом с мастеровым, в мешке которого совсем недавно хозяйничал. Оба замерли, не в силах вымолвить ни слова.
Не будь вор столь опрометчив, от его внимания не ускользнуло бы то, как первый же удар портного вогнал кирку в породу по самую рукоять. Сам же старатель не мог этого не заметить и, ничуть не смутившись, попытался вынуть её из камня. Через мгновение земля вздыбилась в месте удара и внушительный вал горной породы навис над повалившимся наземь добытчиком.
- Да что же это такое, балрон меня подери? - в ужасе закричал он, сжимая обеими руками злополучную кирку. Ответом ему был глухой рёв из недр земли, исполненный ненавистью ко всему живому.
Крик незадачливого горняка заставил всех повернуться к месту происшествия. Пользуясь этим, Вандервекен в считанный миг скользнул в тёмный угол за крепью и укрылся никем не замеченный, не сводя глаз с разыгравшейся перед ним сцены.
- Беги же, глупец! - Что было сил гаркнул опытный мастер, поднимая с пола выроненную от неожиданности добротную кирку. - Стража!.. Стража!
Обернувшийся на шум умелец около тигля побледнел, увидев происходящее, попятился к дальней стене, но вдруг оправился, пробормотал что-то неразборчивое и, разведя руки в стороны, с едва слышным хлопком исчез. Тем временем восставшая из земли порода приобрела очертания, схожие с человеческими настолько же, насколько дуб схож с берёзой. Огромные узловатые руки её поднялись под потолок шахты и с неимоверной силой опустились на распростёртого перед чудовищем человека, что так и не сумел даже отползти. Следующий удар нечеловеческих кулаков, сопровождаемый приглушённым всхлипом плоти, был уже лишним. "Тридцать три паучьи лапы...", - про себя выругался Вандервекен, с трудом удержав тошноту в горле, - "Я слышал этот звук сегодня... во сне... в повозке..."
Рядом с ним лицезревший всё это новичок отшвырнул уже видавшую виды кирку, едва не угодив ею в притаившегося вора, и с истерическим криком бросился бежать к выходу, прогрохотав напоследок сломанными инструментами. Исполинская фигура повернулась к последнему мастеру, будто глядя на него сапфиром, находящимся там, где у человека был бы глаз. Вторая глазница словно заплыла тёмной породой, быть может скрывая второй якобы зрячий самоцвет. Нога чудовища, бывшая у подошвы в полный обхват толщиной, оторвалась от земли и гулко ступила вперёд - к человеку. От этого шага с потолка шахты посыпалась каменная крошка, но крепь удержала предательски дрогнувшую толщу горы.
- Да где же вы есть, проклятые? - в сердцах воскликнул горняк, оставшийся один на один с ожившей глыбой. - Чуть что, какая мелочь - так Вы, стражи, тут как тут! А ежели снова элементал вырвется - хоть надорвись, не дозовёшься! Стража! Тысячу балронов Вам в глотку! Стража!
Когда элементал, как назвал его мастеровой, в три шага оказался рядом с неутихающим человеком, тот размашисто ударил его киркой. Огромная туша пошатнулась, но устояла на ногах, размахнувшись кулаком в ответ. Мастер одним прыжком оказался на безопасном расстоянии и, не переставая звать стражей, скрылся в направлении входа в шахту. Монстр, издающий утробный рёв, грузно прошагал следом в двух шагах от покрывшегося липким потом Вандервекена, который из последних сил вжимался в стену. Оглушённый ударами собственного сердца и не смеющий шелохнуться, вор как завороженный следил за непрестанным движением каменистой массы в теле неведомого существа до тех пор, пока оно не пропало из вида.
Неизвестно, сколько времени он простоял вот так, не решаясь сделать ни шагу. Потом в нём будто проснулся другой человек, говорящий сквозь пережитый ужас и оцепенение: "Ты пришёл за добычей? Так действуй же". И вор стал действовать. На ватных ногах, но соблюдая прежнюю осмотрительность, он подобрался к разбитому каменным созданием телу и осмотрел его. В мешке мертвеца он обнаружил кошель с золотом и добрый десяток камней, которые переложил к себе будто во сне. Перебирая вещи бесславно павшего человека, он в который раз уже презрительно усмехнулся в свой адрес: "Тоже мне - вор... Только и дел, что мародёрства...", - и в который раз привычно отогнал эту мысль.
От одной лишь только мысли Вандервекен не мог избавиться так легко. Она не оставляла его потому, что он слышал скрип... слышал уже не во сне...