Рафаэль Нуарэ шагал по широкой аллее парка памяти. День выдался просто прекрасным, и в разрывах облаков даже пробивались лучи Паллады. Гулять бы да радоваться жизни, но Рафаэль помнил о своей нынешней цели. Похоронная церемония врезалась в память отдельными фрагментами. Множество народу. Военные в парадной форме с траурными белыми повязками, гражданские в строгих белых костюмах. Среди них Деверо в кресле на колесах. Видно было, что ему все еще больно. Рядом - верная Эжени в парадной форме, уже не курсантской, а флотской, с белыми энсинскими "рамочками" астроэкспедиции. "У них же выпуск сегодня, - пронеслось в голове у Рафаэля. - Как ее отпустили?". Впрочем, Рафаэль удивился еще больше, увидев рядом Эрика. Брат тоже был во флотской парадной форме, только "рамочки" голубые. Хоть кресло Деверо и электроуправляемое, Эжени держалась за специальные ручки на спинке. Рядом с креслом стояла Зои Крэнстон, не столько печальная, сколько обеспокоенная. До Рафаэля долетели обрывки разговора:
- Вы уверены, что вам стоило приезжать, Люсьен?
- Абсолютно, Зои. Я просто не мог иначе.
Зои понимающе кивает:
- Если что, я рядом. Да и доктор Картье здесь.
"Если Зои здесь, то Асахиро наверняка где-то рядом". И действительно, все трое контракторов стояли чуть поодаль. По лицам Асахиро и Стивена, как обычно, нельзя было прочесть никаких эмоций, и только взгляд Дарти ясно говорил: "Как же так? Не верю". Хмурый Нил стоял рядом с таким же хмурым Фернандо Оливейрой, обнимавшим тихо всхлипывающую старшую дочь. Младшая взахлеб рыдала на плече у коммандера Хендрикс и обещала "пойти в ударную группу, вот как сеньорита Алла, и всем устроить!". Селин гладила девочку по голове и говорила что-то утешительное, но и у нее самой в глазах застыла печаль, как и у стоящего рядом Враноффски.
По лицу Габриэль текли слезы, но она не вытирала их и вообще как будто не замечала. Эрик, когда был маленьким, часто держался так же. Братишка терпеть не мог, когда его видели в слезах, которые он не в силах сдержать, и говорил: "Это глаза плачут, а я - нет". Рядом с Габриэль стояла Флёр, держа ее за руку. Рафаэль подошел к ним, бережно поддерживая Имельду.
Имельда понимающе кивнула, позволив подруге отвести ее в сторону.
Габриэль взглянула на Нуарэ.
- Думала, он вечный, - сказала она.
- Знаешь, я тоже так думал, - ответил Рафаэль и обнял ее. Она не отстранилась. Еще каких-то пять лет назад Рафаэль отдал бы за это весь обитаемый космос и половину необитаемого, а теперь спокойно обнимал ее - как сестру.
Тогда
В космофлоте давно шутили, что слова "Сирокко" и "штатный вылет" не сочетаются. Даже адмирал Андраде, далекий от всяческих суеверий как никто, предпочитал воздерживаться от прогнозов. "А то знаю я вас". "А чего нас знать? - обычно парировал капитан. - С Деметры вернулись спокойно, на Аквамарине вообще приятная морская прогулка вышла, на Маринеск вы нас не посылаете". И действительно ведь не посылали, с тех самых пор. Габриэль, впрочем, была даже благодарна командованию, если это и правда решение в верхах, а не случайность. Хорошая планета... только вот за последние пять лет желания возвращаться у Габриэль не возникло. И еще лет пять точно не возникнет.
Тем более что и без Маринеска было чем заняться. То подозрительная деятельность на Деметре, хотя, казалось бы, после того, что там наворотили терране, там жить-то нельзя, не то что какую-то деятельность разворачивать. То Аквамарина, к которой тянет лапы то Терра, то Лехана, то обе сразу. Собственно, на Аквамарине сейчас "отдыхала" Селина Хендрикс, даже прислала несколько снимков красивейших закатов. Официально она считалась стажером в службе безопасности сомбрийской научной станции, реально, разумеется, занималась тем же, чем и всегда - отслеживала не в меру любопытных личностей и обеспечивала, чтобы их в этой жизни уже вряд ли что-то интересовало. И теперь вот опять вездесущая Лехана.
Габриэль скрипнула зубами. Временами она начинала понимать сержанта Карреру, мечтавшего скинуть туда с орбиты ядерную бомбу. Казалось бы, Лехану уже не раз и не два осаживали, в том числе благодаря информации, которую добыл Фернандо Оливейра - но казалось, что у нее, как у спрута из старой сказки, вместо каждого отрубленного щупальца вырастает пара новых. А то и целый пучок. И сейчас эти щупальца опять потянулись к сомбрийским конвоям с медицинской техникой. А по каналам той же Селины пришла информация, что в леханских частных армиях видели "запрограммированных" высоких уровней. Два и два в Теневом союзе складывать умели. И Сомбра решила действовать на опережение. Регулярные части обеспечивали спокойный проход очередного конвоя, а Тени отправились разыскивать пиратскую флотилию, повадившуюся грабить конвои.
Помимо "Сирокко", на задание вылетело еще четыре корабля Теневой флотилии, в том числе "Нот" под командованием Нила Росса. Капитанское звание и корабль Росс получил совсем недавно и на совете весь светился. Хотя вот уж кто натерпелся от Леханы и чудом остался жив. Но Росс горел желанием хотя бы сейчас "наподдать кактусоедам". "Самим бы не наподдали", - думала про себя Габриэль, слушая рассказ о совете.
Впрочем, пока все шло спокойно. Пираты не показывались, на самом корабле тоже ничего из ряда вон выходящего не наблюдалось. Приходила Алла - проверить, все ли в порядке с имплантом, и намазать заживляющим гелем сбитые костяшки. Конечно, опять схватилась со Снайпером и закономерно пересчитала собой все углы в зале. Впрочем, к большому облегчению Габриэль, Алла не пыталась с ним равняться, как когда-то Селина. Просто училась у хорошего бойца, набивала синяки и не расстраивалась. Она, кажется, вообще никогда не расстраивалась. Габи полюбила в свободные часы болтать с ней в отсеке экипажа.
А сейчас можно было спокойно пить травяной чай, листать на планшете статьи по педиатрии и выписывать рекомендации для Виржини, у которой полгода назад родился сын. Да, Виржини, поправив в клинике здоровье и нервы, заключила семейный союз с инженером-энергетиком, дальним родственником Дома Донагью, флегматичным, как десять китов. Габриэль даже однажды заглянула к ним в гости. Конечно, чудес не бывает, Виржини по-прежнему была полноватой и эмоционально нестабильной, но прежних истерик с ней не случалось после лечения ни разу, а над ее перепадами настроения супруг добродушно подшучивал: "Так, плановые три круга по потолку и продолжаем разговор". А вот Аньес уже не было в живых. Вскоре после свадьбы Виржини ее нашли мертвой в каком-то кабаке в доках, чуть ли не в "Черной дыре". Передозировка наркотиков. К Габриэль по этому поводу даже приходили репортеры, якобы из криминальной хроники. Оказалась паршивая газетенка со светскими сплетнями. Да хоть правительственное издание, Габриэль было не до того, а Флёр - тем более. У маленькой Ли тогда как раз резались зубы, да еще они с Флёр подхватили на редкость мерзкий вирус. Примчавшийся помогать Жан - как-никак, биологическим отцом Ли стал именно он - свалился за компанию. А вернувшаяся Габриэль хотела провести время с семьей, а не рыться в грязном белье сестры, которую давно и за сестру не считала. Словом, репортеры убрались очень быстро.
Габриэль тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания. Это было давно. Сейчас Ли уже три года, настоящий сорванец, и они с Флёр ждут ее дома. Рекомендации для Виржини, пожалуй, подождут, все равно до возвращения их не отправить. А пока можно, скажем, зайти к Алле в ее закуток, у них как раз должна уже закончиться тренировка... Но стоило Габриэль выйти из каюты - ее сбило с ног страшным ударом, сотрясшим весь корабль.
Сейчас
- Ты его родных не видел? - спросила Габриэль, немного успокоившись. - Они вообще приехали?
- Наводил справки, - ответил Нуарэ. - Они улетели на Стеллариум III. Совсем недавно.
- Ничего себе поворот, - Габриэль нахмурилась. - Мы были ему второй семьей, а его собственная семья даже похоронить не смогла. Или не захотела.
- Это как-то неправильно, - сказала подошедшая Имельда.
- Врагу не пожелаешь, - согласилась с подругой Флёр.
Церемониальная рота внесла на траурную площадку погребальную капсулу, накрытую республиканским флагом. Этот флаг после церемонии отдают родственникам погибшего. Но кому теперь его принять? И тут Рафаэль увидел ее. Хрупкая девочка, поразительно похожая на своего отца. Тот же прямой открытый взгляд, те же глаза цвета пыльной травы. Траурное белое платье на ней было явно с чужого плеча. Не проронив ни слезинки, она приняла аккуратно свернутый флаг от командира церемониальной роты. По команде прозвучал троекратный прощальный залп. После техник включил автоматику, и капсула медленно отправилась на ленте транспортера внутрь погребального комплекса, где тело Жоао Да Силвы станет землей, которая даст жизнь дереву, посаженному в его честь.
Тогда
Жоао Да Силва не был пилотом, который в буквальном смысле слова врастает в корабль и чувствует его всем телом. Хотя, понятно, в команде наемников чего только ни приходилось делать, и пилотировать тоже. Но еще до того, как по внутренней связи раздалась многоэтажная брань Коула, перекрывая истошно воющую сирену, капитан каким-то необъяснимым чутьем уже понимал: "Сирокко" отлетал свое. Когда их подбили хундианские пираты, было отчетливое чувство: да, есть проблемы, но корабль на ходу, выберемся. Сейчас же капитан физически ощущал, что самим не справиться. Коул отчитывался о повреждениях, и Да Силва лишь кивал: его догадки подтверждались на глазах. Управление вышло из строя, повреждена система регенерации кислорода... Корабль еще держался, но именно что "еще".
Нет, но каковы же сволочи! Конечно, у любого уважающего себя военного корабля есть система обнаружения и противника, и всякой летящей в его сторону дряни. С пиратами тогда не повезло, но сами сглупили - не ожидали атаки. Но сейчас прилетело что-то такое, что на редкость хорошо умело прятаться. И еще вопрос, где хозяева этой хреновины. Потому что прямой встречи с ними "Сирокко" точно не переживет.
Все это промелькнуло где-то на фоне сознания и исчезло - некогда думать, чем и почему прилетело, пора разбираться, что делать дальше. Максимально закрыться от систем обнаружения, уйти в полное радиомолчание, сделав исключение только для одного сообщения по самому зашифрованному каналу. И лучше не на всех, а адресно - меньше шансов, что засекут. Враноффски доложил, что ближе всех "Нот" - значит, вызываем Росса. И надеемся, что удастся продержаться. Лично Да Силва собирался сделать для этого все. Он включил общую связь.
- Леон, - к чертям субординацию, уже не до нее, - корабль хоть как-то управляется?
- Только в ручном режиме, автоматику выбило. И мы без штурмана. В смысле, Деверо жив, - быстро поправился Леон, - но его кресло сорвало с креплений. Он в медотсеке с переломами.
- Юджин?
- Ни хрена не слушается! - до сих пор Коул рапортовал вполне официально, но тут его прорвало. - До резервной системы не могу достучаться.
- Уводи своих из машинного отделения, кто еще остался. Чем меньше помещений, тем дольше продержится регенерация кислорода.
- Как ее перекинуть-то... - пробурчал Коул, продолжая чем-то щелкать в своих владениях. - Если только из рубки.
Все именно так, как предполагал Да Силва. Он помолчал секунду, глубоко вдохнул и спокойно проговорил:
- Значит так. Сейчас у нас два варианта. Или мы ложимся в дрейф и ждем помощи - но тогда мы беззащитны перед дальнейшими атаками.
Из отсека экипажа сержант Каррера коротко, но весьма красочно сообщил, что он об этом думает.
- Согласен с вами. Вариант второй: тянуть вручную, насколько в рубке хватит кислорода. Рискованно, но повышает наши шансы дожить до помощи. При активации резервной системы помещения корабля отрезаны друг от друга, так что связи с рубкой не будет.
- Понял, - бесцветным голосом отозвался Леон.
- Ничего ты не понял, - парировал капитан. - Пошел вон из рубки.
- Капитан! Я пилот, и мне...
- Тебе еще летать и летать, - осадил его Да Силва. - Закон моря и космоса: последним с корабля уходит капитан. Пошел вон!
Леон молча повиновался.
- Что вы такое удумали? - возмущенно воскликнула Габриэль. - Вы же...
Слово "погибнете" она выговорить не смогла.
- Габи, девочка моя, - капитан тепло улыбнулся, хотя Габриэль не могла его видеть, - мы с тобой уже говорили, что волшебников в этом мире не бывает. Бессмертных тоже. Рано или поздно мое время придет. Я не хочу зарастать мхом в отставке. И тем более не хочу, чтобы кто-нибудь из этой леханской швали звался убийцей Да Силвы
- Много чести! - вполне различимо фыркнул Враноффски.
- Согласен. Если меня убьет сам космос - я не хочу для себя лучшей судьбы. Да и, в конце концов, я сказал "рискованно", а не "смертельно". Может, еще и рано меня хоронить. Может, эта штуковина еще и продержится. Впрочем, если и нет - я неплохо пожил на этом свете. А вам еще жить.
Экипаж молчал. Нуарэ пробормотал почти про себя:
- Это тот самый момент, когда мне бы хотелось надеяться на лучшее.
- Как говорили ваши дальние предки, Рафаэль, - улыбнулся капитан, - делай что должен, и будь что будет. Я не француз и тем паче не рыцарь, но они говорили верно.
Ударом кулака он отключил связь и направился в рубку. Путь пролегал через отсек экипажа. Отряд Карреры смотрел встревоженно, но лишних вопросов не задавал. У них, кажется, никто не пострадал - во всяком случае, серьезно. Алла держалась за мягкое место и цветисто жаловалась, что надо же было так некстати отойти в уборную. Каррера, похоже, был готов записывать избранные выражения. Остальных тоже раскидало при атаке, но ударная группа на то и ударная, чтобы реагировать на любые неожиданности.
Асахиро стоял чуть в стороне, вытирая кровь со лба - все-таки обо что-то приложился. Капитан жестом подозвал его и снял с пояса "Аспид".
- Храни. Если что - потом вернешь. Если еще что - тебе пригодится.
Асахиро коротко поклонился. Капитан обернулся к Снайперу:
- Тебе не предлагаю. Ты сам - оружие, тебе ни к чему.
И по-дружески, но от души врезал ему кулаком в плечо. Точнее, попытался - его рука встретила жесткий блок. Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза, затем капитан чуть улыбнулся и ушел.
Недавно
- Я. Никуда. С вами. Не полечу.
Голос семнадцатилетней девушки был спокойным и решительным.
- Ты пока еще не в том возрасте, чтобы не зависеть от своей семьи ни в чем, - парировала мать. - Можно подумать, на Стеллариуме III ты учиться не сможешь. Мы сумеем оплатить твою учебу.
- Можно подумать, в деньгах дело! Я не оставлю Сомбру, здесь мой дом. Не смейте лишать меня единственной возможности видеться с отцом. Или ты думаешь, что твой очередной новый муж мне его заменит?
Упомянутый новый муж матери демонстративно откашлялся, давая понять, что он присутствует при разговоре.
- А жизнь матери для тебя пустой звук? Сколько ты его видела все то время, пока он мотался по космосу?
- Сколько ни видела, все мое. Можно подумать, он, как ты говоришь, мотается по космосу просто так. Скучно стало, погулять вышел! Ты это еще высшему командованию Космофлота скажи, во они повеселятся.
- Тебе не кажется, что хамить родителям - плохая идея?
- Плохая идея - это решать за человека, который сам может думать, что ему надо.
- Алина Аманда Исабель Смирнофф Да Силва! - повысил голос отчим. - От тебя и так в последние пять лет сплошные проблемы. Весь лицей стонет от твоего скандального поведения. Дома с тобой не сладить. Изволь наконец хоть сейчас не осложнять жизнь своей семье, иначе я буду вынужден применить силу.
- Да вы хоть раз моими школьными делами интересовались? Ну так запросите мой табель с отличными отметками или копию письма с отличными рекомендациями в Штормградский университет. Это у вас называется "проблемы"? - тон девушки стал совсем ледяным. - Интересно, какие же от меня проблемы дома? Слишком много ем? Вообще смею существовать?
- Аля! - возмутилась мать, - Что ты такое говоришь?
- Не я тут начала о проблемах и применении силы, - девушка снова обратилась к отчиму, и в ее глазах внезапно полыхнула злость. - Знаете, я очень люблю своего отца. Он научил меня многому. И тому, что большой шкаф громче падает, он тоже успел меня научить.
- Твой отец неизвестно где, и вернется ли, неизвестно. Все эти годы тебя растила и кормила мать, пока не встретила меня. Хоть бы о ней сейчас подумала, нахалка! - отчим начал распаляться. - У меня дело, которое принесет мне такие деньги, что я смогу обеспечить вас всем до конца вашей жизни, а ты тут треплешь матери нервы своими патриотическими выступлениями. Ни пол-реаля не заработала, а туда же. Дом ей тут, понимаете ли! Такая же пустозвонка, как твой отец, тот тоже только и знает, что о судьбах планеты вещать, а на семью плевать хотел. Одно слово - пес цепной, даром что бывший наемник, ни принципов, ни ответственности.
Мать попыталась спасти ситуацию.
- Борис, хватит! Ты перегибаешь палку!
Девушка сжала кулаки до хруста в костяшках пальцев.
- Значит так, мам. Ты живи с этим плюгавым уродом как хочешь, хоть на любом из Стеллариумов, хоть на Энкиду со змеюками в яме, а я больше не собираюсь слушать, как имя моего отца - на минуточку, капитана Космофлота - смешивают с грязью. А меня теперь зовут Аманда Исабель Да Силва, и я дочь своего отца и ничья больше. Новое удостоверение личности я уже сделала. И если хоть одна задница про него и про Космофлот вякнет что-нибудь такое, от нее клочки по закоулочкам полетят.
Мать не успела ничего ответить, как дочь метнулась в соседнюю комнату, подхватила заранее собранный рюкзак, и, не оглядываясь, прошла в прихожую.
- Да пусть катится, - завопил вслед отчим. - Еще вспомнит про нас, когда денег захочет, да поздно будет!
- В задницу себе свои деньги засунь, миллионер гребаный! - рявкнула девушка, врезала кулаком по сенсору дверной панели и выбежала из дома в направлении ближайшей флаерной станции.
Через несколько дней председатель приемной комиссии Штормградского университета увещевал абитуриентку не делать глупостей и не забирать документы. Хрупкая зеленоглазая девочка с растрепанными пепельными локонами, на вид сущий ребенок, стояла перед ним и нервно теребила ремешок наручного комма.
- Господин Ортега, подпишите, прошу вас.
- Вы ведь блестяще выдержали вступительные испытания. У вас отличные рекомендации. Вы действительно хотите забрать документы, чтобы подать их... в Военную Академию? Подумайте хорошо. Вы сможете учиться в самом престижном университете Республики, при условии хорошей учебы вам откроются двери в большую науку и связи в академических кругах, а вы показали себя как человек целеустремленный и думающий.
- Да, господин Ортега, вы совершенно правы. Именно этого я и хочу. Вы ведь слышали последние новости?
- Слышал, но...
- То есть, вы знаете о "Сирокко"?
- Но как крушение корабля повлияло на ваше решение?
- Господин Ортега, я понимаю, всех абитуриентов сложно запомнить по именам, но моя фамилия Да Силва. И теперь, когда я - единственная, кто носит эту фамилию, я должна служить в Космофлоте. Это не обсуждается.
Тогда
Габриэль запретила себе думать о происходящем. Капитан, с его опытом, определенно знает, что делать. Она даже рявкнула на Леона и пристроила его к делу - помочь выявить всех пострадавших и согнать экипаж к медотсеку. Все лучше, чем бродить с потерянным видом и думать, что капитан, возможно, пожертвовал собой за тебя. А когда рядом кому-то плохо - Леон способен забыть про любые свои трудности и кинуться на выручку. Вот пусть они с Джоном и разбираются, тем более что, кажется, единственным серьезно пострадавшим был Деверо. Его зажало между сорвавшимся креслом и приборной панелью, правая нога точно сломана, в левой как минимум трещина в кости. И нужно успеть оказать ему помощь, пока еще есть нормальный уровень кислорода и энергия. Конечно, большая часть аппаратуры сейчас бесполезна, включать энергоемкие приборы - недопустимое расточительство, если речь не идет о жизни и смерти. Габи помянула добрым словом наставников из Академии, учивших при необходимости обходиться без техники - и делать все руками, и переносить "пострадавшего" (в исполнении ехидно хихикающего однокурсника) на этих самых руках. Потому что, когда по интеркому раздался панический возглас Леона, Габи не вспоминала ни о каких гравиносилках - подхватила Люсьена на плечи и рванула в медотсек. Спина не будет ей благодарна за такой кросс, ей и того майора за глаза хватило. Но пока вроде нормально, а значит, надо действовать. Через пару часов содержание кислорода в воздухе упадет, дышать будет все еще можно, но трудно. А Габи после пожара была особенно чувствительна к качеству воздуха. Значит, пойдут круги перед глазами, руки станут плохо слушаться... Нужно успеть.
Вскоре Деверо лежал на гравиносилках в медикаментозном сне - так будет проще эвакуировать. Хотелось бы думать, что это все же случится. А пока Габи занялась другими пострадавшими. У пары техников сотрясения, еще один вывихнул руку, в остальном - ничего страшнее синяков и ссадин. Уже радует. Когда Алла жаловалась на свою ушибленную задницу, Габи даже рассмеялась. Обрабатывать ушибленное Алла не далась, забрала тюбик геля и скрылась. Габи улыбнулась ей вслед - и тут она увидела Асахиро.
- Так, друг мой, идите-ка сюда.
- Не стоит, - он стер с лица кровь, уже явно не в первый раз, судя по его рукам. - Вам и без меня хватает дел.
- С другой стороны, - неожиданно подал голос Снайпер, - доктор Картье много раз говорила мне об опасности недолеченных травм. Впрочем, ее и правда незачем беспокоить. Дай сюда свой пакет, сделаю.
- Спасибо, - искренне сказала Габи.
Оставалось только ждать. От них уже мало что зависело. Прямо скажем, не зависело ничего. Габи скрипнула зубами. Нет ничего хуже, чем сидеть и ждать - то ли в следующую секунду тебя распылят по подпространству, то ли ты просто медленно задохнешься на родном корабле. Только вот...
- Юджин, - негромко окликнула она, - сколько по твоим прогнозам еще продержится регенерация?
- Твою налево! Прости, Габи, я не тебе. По моим прогнозам... должна была сдохнуть час назад.
- Твою. Налево, - отрывисто повторила Габи. В памяти прозвучали слова Коула: "Как ее перекинуть-то... Если только из рубки". Так что же получается...
- А вот и мы! - внезапно раздался веселый голос - Враноффски вывел и внешнюю связь на аварийную систему трансляции. - Вы как там, живы?
- Капитан Росс! - заорал Враноффски. - Мы-то живы, только...
- Значит так, - Росс не дослушал. - Кактусоедов отвлекли на себя наши бешеные сестрички, они мастера уходить от погони. Ведут аккурат на соединение Бенецки! Скоро кому-то кактус засунут куда надо. Я б им тоже наподдал, но вас вытащить важнее. Все, стыкуемся.
Габриэль сделала шаг по направлению к рубке - и внезапно перед глазами поплыли круги. Но не от недостатка кислорода. Просто теперь, когда спасение было в двух шагах, силы закончились. Ее подхватили, и она узнала коммандера Нуарэ. "Я все-таки упала в твои объятия, - усмехнулась она про себя. - Но не так, как планировалось". Впрочем, у них обоих это давно было безобидной шуткой.
- Уф, успел! - из стыковочного узла появился лично Росс. - Не мог не проверить сам, пусть уж Донна пока командует. Рафи, Габриэль, все целы? Капитан?
- Капитан остался в рубке, - едва слышно проговорил Леон.
Росс понял его без лишних слов. Махнув своим, чтобы начинали эвакуацию, он сам кинулся к рубке и с размаху врезал рукояткой табельного пистолета по пульту перед входом, благо аварийная блокирующая система отключилась после стыковки. Дверь отъехала в сторону, Росс и Леон кинулись внутрь и, словно споткнувшись, застыли на пороге.
Помощь пришла. Но капитан Да Силва был мертв.
Недавно
Двое курсантов Штормградской Военной Академии понуро ждали своей участи в кабинете заместителя начальника. Юноша бодрился, девушка ощутимо нервничала. Майор Кейнс был непреклонен.
- Вы ведь знаете, что такие вопросы в один день не решаются. Любое прошение об увольнительной рассматривается в трехдневный срок. И даже образцовая учеба и примерное поведение не являются основанием для привилегий.
- Майор, мы должны быть там, - девушка отчаянно старалась, чтобы голос не дрожал. - Капитан Да Силва очень много для нас сделал. Мы бы очень хотели проводить его в последний путь.
- Кадет О'Рэйли, когда вы поступали в Академию, вы читали внутренний Устав, не так ли? Правила есть правила, они одинаковы для всех. Пока не прошла церемония выпуска, на которой вы получите свои знаки отличия, вы все еще курсанты и обязаны подчиняться Уставу, несмотря на то, что приказ о вашем распределении уже готов. Так что готовьтесь к церемонии. До этого любая попытка покинуть стены Академии считается несанкционированной.
Покидать Академию накануне выпуска было строжайше запрещено. Правило это было введено ради самих же курсантов, чтобы вырвавшаяся на свободу молодежь, у которой впереди целый месяц законного отдыха до распределения, не рванула отмечать выпуск слишком уж бурно и Академию не позорила.
Дверь в кабинет открылась, и вошел сам начальник Академии. Судя по его виду, дело у него было срочное и важное. По другим делам полковник Эррера почти не покидал своего кабинета. Курсанты отсалютовали начальнику с положенным "Здравия желаю, господин полковник!". Юноша продолжал стоять навытяжку с каменным лицом, девушке так и не удалось скрыть своих эмоций, и лицо ее стало несчастным. Если уж пришел сам начальник Академии, значит, их сейчас просто выставят. Где дела начальника, а где - двух курсантов, которые шесть лет не требовали себе поблажек, а тут вдруг осмелились обратиться с просьбой.
- Что за нравы, - проворчал майор Кейнс. - Полюбуйтесь на них, полковник. Двое лучших курсантов Академии, а ведут себя как капризные дети с гражданки. Вынь да положь им увольнительную накануне выпуска.
- А что, собственно, произошло? - спросил полковник Эррера. - Умер кто-то?
Кажется, это был шанс. Юноша взял инициативу на себя.
- Разрешите обратиться, господин полковник? - спросил он, не слишком надеясь, что ему позволят все толком объяснить.
- Вольно. Разрешаю.
- Вы же наверняка слышали о крушении "Сирокко" и гибели капитана Да Силвы?
- Да об этом вся галактическая сеть знает, не говоря уже о Сомбре, - пожал плечами полковник.
- И этим двоим необходимо попасть на церемонию прощания с капитаном, - уточнил майор Кейнс.
- Вот как, - полковник Эррера пристально посмотрел на курсантов. - Я могу знать причины вашего желания попасть на прощальную церемонию, пропустив собственный выпуск из Академии?
Юноша набрал полную грудь воздуха и заговорил:
- Мой старший брат Рафаэль служил на "Сирокко" старшим помощником. Он чуть не погиб во время операции на Маринеске, и только благодаря капитану Да Силве и его людям наш Дом не потерял любимого внука, сына и брата. Так что лично я многим ему обязан. И Эжени тоже, - он кивнул на девушку, - Если бы не решение капитана Да Силвы, Эжени не попала бы на Сомбру и не стала курсантом Академии. Ну и наконец... навигатор "Сирокко", лейтенант Люсьен Деверо, был серьезно ранен при крушении корабля. Как вы думаете, господин полковник, - будущий выпускник решился на некоторую дерзость, - много ли радости будет Эжени на выпуске, если она знает, что ее без пяти минут супруг находится в не самом лучшем физическом и психологическом состоянии, а она не может быть с ним рядом?
Полковник Эррера взял со стола своего заместителя прошение и молча написал на нем "Удовлетворить", поставив витиеватую роспись.
- Вам выдадут ваши комплекты формы, энсин Нуарэ. И энсину О'Рэйли тоже. За копией приказа о вашем назначении вы можете явиться на следующий день после церемонии выпуска.
Оба курсанта вытянулись по стойке "смирно".
- Благодарю вас, господин полковник, - сказал юноша.
- Разрешите идти? - спросила девушка.
- Вольно. Разрешаю.
Оба выпускника не сдержали облегченного вздоха, покидая кабинет начальства.
- Но полковник... - начал было майор Кейнс.
- Джордж, это О'Рэйли и Нуарэ. Вспомни методы приемной матери первой и всей семьи второго. Эти всегда добиваются своего. Так пусть детишки хоть раз в жизни возьмут свое без жертв и разрушений. Когда еще им такая возможность представится.
Сейчас
В погребальный комплекс Рафаэль явился утром следующего дня. Деревья в парке памяти по традиции сажают с утра. На душе у него было неспокойно. Кто знает, посадит ли дерево дочь капитана. С одной стороны, хорошо, что она была на похоронах, с другой - это еще ни о чем не говорит. Рафаэль совершенно ничего не знал о семье Да Силвы. Вдруг они уже улетели?
- Дочь покойного вышла отсюда несколько минут назад, - сообщила Рафаэлю приятная девушка-регистратор. - Если хотите, вы можете помочь ей с посадкой. Она пошла выбирать место по десятой аллее. Там много деревьев в память о военных.
Рафаэль отправился по аллее, на которую ему указали. Через несколько минут его поиски завершились. Девочка в мешковатых темно-зеленых штанах и легкой серой курточке, где количество нашивок, молний и карманов стремилось к бесконечности, стояла в стороне от парковой дорожки, опираясь на лопату. Рядом - контейнер с удобрением и саженцем ясеня, ведерко с водой и табличка с именем "Жоао". Фамилий в парках памяти не писали - они принадлежат оставшимся в живых. Выкопав ямку чуть поодаль от молодых деревьев, девочка резким движением достала из кармана перочинный нож. Рафаэль отметил, что обращаться с ним она явно умеет. Но зачем? Он не без тревоги следил за ее действиями, но решил пока не вмешиваться. Одним движением девочка отрезала свои белокурые локоны и бросила в яму. Теперь на ее голове красовались какие-то невразумительные вихры. Девочка опустила в яму контейнер с саженцем, присыпала землей и полила водой из ведерка. Закончив посадку, она установила рядом с деревом табличку и, подобрав с земли рюкзак, повернулась, чтобы уйти. Только сейчас она увидела Рафаэля.
- Здравствуйте, коммандер.
- Здравствуйте, мадемуазель... - Рафаэль замялся, потому что совершенно не помнил, как зовут его собеседницу. Капитан лишь пару раз говорил о дочери в его присутствии. Единственное, что запомнил Рафаэль, имя было длинным и вычурным.
- Аманда Исабель Да Силва.
- Вы здесь... одна? - Нуарэ чувствовал себя идиотом, но не спросить не мог.
- Я сирота, - отрезала Аманда. - Нет, если что, с маменькой и отчимом все нормально, они живы и здоровы. Надеюсь. Не могу сказать наверняка, потому что я больше никогда их не увижу. Они насовсем улетели с Сомбры.
- Как же так вышло, что вас не взяли с собой?
- Я сама не захотела. Мою мать увез с собой ее новый супруг. Он большая шишка в компании, которая продает медтехнику. У этой фирмы открылось представительство на Стеллариуме III, а его назначили главой. Деньги, красивая жизнь, все такое. А я сделала новое удостоверение личности и осталась. Я в возрасте сознательности, могу оформить расторжение родства. Думаю, им так будет только проще.
Полупрезрительные интонации девочки не ускользнули от внимания Рафаэля.
- Значит, красивой жизни не захотели? - он позволил себе немного иронии - ровно столько, чтобы показать: он внимательно слушает, но не лезет в душу.
- Да нужны мне деньги этого плюгавого му... ой! - девочка осеклась и испуганно зажала рот ладонью.
- Не ладили с отчимом?
- Мягко говоря. Он - злая пародия на леханских донов, если вы понимаете, о чем я. Везде видит деньги. Если человек или вещь не представляет для него ценности в денежном эквиваленте, то он будет о них ноги вытирать.
Рафаэль понимающе кивнул.
- Мать красивая, эффектная, с ней не стыдно появляться на людях. А я - довесок, который к тому же обходился ему слишком дорого. Каждый реаль, потраченный на меня, подсчитывали и регулярно тыкали меня носом в эти счета. Кроме того, этот... этот...
- Умный и достойный человек с точностью до наоборот, - иронично усмехнулся Рафаэль.
- Ага, в общем, он терпеть не может военных. Понятия не имею, что они ему сделали, но сколько грязи он на отца вылил - не сосчитать. Думал, что я стану терпеть его выкрутасы ради его гребаных денег. А я не стала и подала документы в Штормградский университет. Вот он и взбесился, что я не даю взять себя, как какой-то чемодан, и увезти на чужую планету, где меня никто не поддержит, потому что у меня там никого нет, а мать не пойдет с ним на конфликт, - Аманда говорила по-прежнему зло, но, чувствуя поддержку Рафаэля, чуть успокоилась.
- И они не пытались вас разыскать или вернуть?
- Я заблокировала их канал на своем комме, когда уходила из дома. А в службу охраны правопорядка они наверняка обращаться не стали. У них ведь билеты были уже оплачены. Мои поиски сорвали бы им отъезд. К тому же, этот недоделанный дон уверен, что я захочу денег, модных шмоток и всего такого, раскаюсь и приду просить прощения. Ага, разбежался. Ни один Да Силва не живет в клетке, даже в золотой. Я держала экзамены в университет и была зачислена. Думала, буду жить в общежитии. А через пару дней после объявления результатов узнала о "Сирокко". В университете меня очень просили трижды подумать, но я все равно перевела документы в Военную Академию. Вернее, перевела бы, если бы там мне не дали от ворот поворот.
- Кажется, понимаю, почему, - Рафаэль привычно оглядел Аманду. Она не выглядела болезненной, двигалась ловко и уверенно, не щурилась даже в этот ясный день, но ее только что не сдувало ветром. Да Силва был на "Сирокко" самым малорослым, пока не появился Снайпер. А дочь была еще миниатюрнее.
- Они приняли результаты экзаменов, но сказали, что я категорически не прохожу по уровню физподготовки. Вес ниже минимума. Отправили пересдавать тесты осенью и набирать необходимые килограммы. Ох, представляю, что бы поднялось, скажи я такое одноклассницам во Вьентосе! - Аманда закатила глаза и произнесла, кривляясь и растягивая слова: - "Дееевочки, а вы не знаете такую диэээту, чтоб за месяц нажрать с десяток килограаааммов?". Их бы точно удар хватил!
Рафаэль не смог сдержать усмешки.
- Мне пора, коммандер, - сказала Аманда.
- Где вы остановились в столице?
Она замялась.
- Третьезаветники приютили. Они же одолжили траурное платье. Но это временное решение. Они милые люди, но я неверующая и не хочу их напрягать.
- Тогда едем ко мне, - решительно сказал Рафаэль. - Если вы не боитесь соседства с маленькими детьми, я буду рад предложить вам одну из своих гостевых комнат, пока не решится вопрос с Академией.
Аманда хмыкнула:
- Коммандер, вас жена не убьет? Приводите домой постороннюю девку с лопатой и ужасом на голове...
- Видите ли, Аманда...
- Можно просто Мэнди.
- Отлично. Я в мирной жизни Рафаэль. Так вот, Мэнди, мы с супругой доверяем друг другу абсолютно. Иначе мы бы не были вместе. Кроме того, я просто не могу бросить в трудной ситуации дочь человека, служить под началом которого было для меня честью. А что касается вашей прически, я знаю тех, кто с удовольствием ей займется.
- Да-да, - усмехнулся Рафаэль, - я бездушное чудовище, разбирающее по косточкам любого собеседника. Бояться меня вы будете, если доведется летать под моим командованием, а пока вы моя гостья.
Тогда
Тело капитана перенесли на "Нот" сам Росс и Нуарэ. Джон Аллен и Дарти переправили гравиносилки с Деверо. Точнее, переправил Джон, Дарти просто шел рядом, пошатываясь, словно контуженный. Джон даже спросил, не нужна ли помощь, Дарти отчаянно замотал головой. Асахиро увидел лицо друга - тот был готов расплакаться. Асахиро коснулся кобуры "Аспида" - подарок капитана удобно расположился рядом с его обычным пистолетом, как будто всегда там был. "Капитан сам решил уйти. Достойно".
Габриэль едва держалась на ногах, и Асахиро подставил ей плечо. С другой стороны ее поддержал Снайпер. Она еще порывалась пойти в медблок "Нота" за Деверо, но местный медик ее не пустил, твердо сказав: "Вы и так сделали все, что могли. Идите отдыхать".
- Какой тут отдыхать... - проворчала Габриэль. - Парни, подождите меня, что-то ботинок расстегнулся.
Она наклонилась поправить липучку и внезапно со стоном сползла на пол. Тут же откуда-то материализовалась совсем юная девушка, с виду не старше Алисы Враноффски и такая же кудрявая и большеглазая, но с лейтенантскими зелеными звездами.
- Так, сейчас разберемся! Доктор Валери, не беспокойтесь, все сделаю сама!
Она унеслась в медотсек, вернулась с гравиносилками и сделала знак Снайперу и Асахиро, чтобы те помогли переложить на них Габриэль.
- Вот, отлично! Пойдемте со мной, мало ли, помощь понадобится. Кстати, я Ханна Райли, второй медик "Нота".
- Стивен Вонг, - представился Снайпер.
- Наслышана! Это ведь вам и коммандеру Нуарэ наш капитан обязан жизнью...
Ханна еще что-то щебетала, но Асахиро ее не слышал. Переложив Габриэль на носилки, он выпрямился - и внезапно у него закружилась голова. Похоже, той ссадиной он все же не отделался... Пришлось прислониться к стене и закрыть глаза, чтобы не упасть. "Позорище! Меня о помощи попросили, а я...".
Кто-то взял его за руку. Асахиро резко отстранился. Зря - держаться на ногах стало еще сложнее.
- Спокойно, я свой, - проговорил кто-то по-японски. - Позвольте, я взгляну, что с вами.
Асахиро открыл глаза. Перед ним стоял доктор Валери. Но...
- Моя мать родом с Ракуэна, и японский - мой второй родной язык, - улыбнулся он. - Скажите, вы сможете идти самостоятельно?
- Разумеется.
Валери хотел было поддержать Асахиро под локоть, но он не позволил. В конце концов, не так далеко тут идти.
- Спорю на что угодно, вы не ракуэнец, - сказал по дороге медик. - У вас другой выговор.
- Странно, что еще хоть какой-то сохранился, - криво усмехнулся Асахиро. - Я почти не пользуюсь родным языком.
- Бывших терран в космофлоте Республики четверо, - продолжал рассуждать Валери, - и они известны в лицо всем. Откуда вы, сержант? Станционер?
- Старые Колонии, планета Алхор, японская диаспора. Шесть лет назад в тех краях экипаж "Сирокко" обратился ко мне и моим друзьям за помощью. С тех пор я с ними.
- Я слышал о парнях оттуда, которые стали нашими контракторами. Так вы один из них? Да, простите мою невежливость, я - лейтенант медслужбы Лионель Валери и корабельный врач "Нота". Впрочем, вы можете называть меня Синдзи Химура.
- Асахиро Фудзисита, - он поклонился и едва снова не потерял равновесие. По счастью, они уже пришли.
Возясь с датчиками, Валери-Химура рассказывал про свою семью. Его мать, Наоко Химура, была родом из состоятельной ракуэнской семьи, и ее картины по шелку были известны далеко за пределами планеты. "Если вы смотрите новости, вы могли видеть госпожу президента в платках, изготовленных по эскизам матери". Асахиро кивнул - новости в основном смотрела Зои, но он действительно пару раз замечал на Изабель де Фон-Рэо шейные платки в японском стиле. Наоко вышла замуж за сомбрийского журналиста. Двое сыновей - у Лионеля был младший брат - так и выросли с двойными именами и в двух культурах.
- Простите, я не слишком много болтаю? - спохватился Лионель. - Сотрясения у вас, похоже, все-таки нет, но, судя по вашему состоянию, вам бы отлежаться.
- Нет, все нормально. Так... проще.
Поддерживать разговор было тяжело, но это, по крайней мере, немного отвлекало и от мыслей о крушении, и от манипуляций Валери - Асахиро по-прежнему с трудом переносил чужие прикосновения. Габриэль - своя, а этот обходительный медик, пусть и говорил на одном с ним языке, своим не был. Впрочем, слушать его было интересно. Немного стесняясь, Лионель упомянул, что пишет стихи, но терпеть не может, когда его называют поэтом, и быстро перевел разговор обратно на мать. Ее картинами он был готов восхищаться бесконечно. Асахиро заметил на его столе электронную рамку с горным пейзажем.
- Не могу назвать себя знатоком искусства, - проговорил он, - но это действительно красиво. Жаль, Деверо сейчас не в состоянии оценить - вот он разбирается.
- Еще оценит, - спокойно улыбнулся Лионель. - Будет с вашим навигатором все хорошо, хоть и не сразу. У меня сейчас проблема не столько в том, как ему болевой синдром снять, сколько в том, как успокоить вашего драгоценного старшего медика. Ей сейчас самой помощь нужна, а моя помощница уже полезла на стенку с того экзамена, который ей учинили вместо того, чтобы спокойно выпить успокоительное.
- Узнаю Габриэль, - мрачно усмехнулся Асахиро.
- Не думал, что еще ее увижу. И тем более не думал, что встреча будет при таких обстоятельствах. Мы немного пересекались в Академии, хотя учились на разных курсах - я старше на три года. Как была юной девочкой, одержимой желанием спасать и помогать, так ей и осталась. Только опыта прибавилось. Невероятный человек.
- Что да, то да. Уж если она ухитрилась застроить меня и Снайпера, то есть, Вонга... Где он, кстати?
- Насколько я понимаю, помог Ханне с носилками и теперь спит. Вам, кстати, я бы посоветовал поступить так же. Понимаю, что после всего вы не уснете, но я помогу. Вот, выпейте.
То ли приятный на вкус травяной напиток был довольно сильным снотворным, то ли Асахиро вымотался сильнее, чем сам думал, но вскоре он уже спал.
Тем временем
Неделька выдалась еще та. То сделка срывается, то на производстве чуть не выпустили бракованную партию. Хорошо хоть Юрий помог избежать непоправимого. Жюль был очень благодарен Габи, которая буквально за руку привела в обход всех собеседований комиссованного из Космофлота по ранению парня и сказала: "Пап, это Юра. Он молодец". Не обманула. Впрочем, с того первого и последнего раза она больше никогда его не обманывала. Парень оказался большим умницей и уже через два года пошел из простых техников на повышение квалификации. Определенно будет кого назначить новым начальником цеха, нынешнему-то всего несколько лет до заслуженной пенсии осталось. В общем, дел было невпроворот. Это ведь только кажется, что владельцу крупной компании ничего не надо делать - знай только раздавай указания из шикарного кресла начальника, да бумажки подписывай. Ага, как же. Делал бы так - уже давно бы в трубу вылетел. Пример некогда любимой, а ныне бывшей супруги служил отличным назиданием. Котировки акций некогда процветающей компании шатались как пьяные, и аналитики не обещали ничего хорошего.
Еще и с Джо вдруг повздорил на ровном месте. Впрочем, его Джоанна - золотой человек. Не стала злиться, сказала, что оба устали, и укатила, пользуясь отпуском, на неделю в Тандервилль, на свадьбу двоюродного племянника. Жюль соскучился и предвкушал встречу. Правда, совсем загрустить не дала внучка. Так вышло, что Габи снова в космосе, Флёр на гастролях, а Жан, генетический отец девочки, еще не вернулся из командировки - поехал представлять какой-то крупный проект на престижную выставку. Жюль сначала переживал, все-таки он раньше не оставался с ребенком на такой долгий срок, но вечера проходили на удивление мирно. Внучка сначала висла на шее у няни и упрашивала прийти еще - "ты же мне друг, правда?" - потом на шее самого Жюля, а проглотив заказанный ужин, тащила дедушку слушать, как они с няней лечили плюшевых зверей. Играть в доктора Ли была готова сутками. А уж когда Жюль ей подыгрывал, восторгу юной "доктора Сагредо" не было предела.
Наконец вернулся довольный Жан, чей проект получил какую-то престижную награду. В кои веки Жюль смог познакомиться с ним поближе, и впечатление осталось самое приятное. Жан увез счастливого ребенка домой, готовиться встречать маму Флёр, маму Габи и дядю Леона, а Жюль смог выдохнуть. Теперь ему хотелось побыть одному и дождаться Джоанну, по которой он основательно соскучился. Да и есть хотелось ужасно. Дорогие рестораны Жюль терпеть не мог, предпочитал уютные кафе, где можно тихо и не спеша поесть. Джоанна как-то говорила, что половина офиса бегает на обед в "Золотое яблоко". Ну что ж, надо посмотреть, что за "Яблоко" такое. Раз уж сотрудники постоянны в своих предпочтениях, надо думать, кормят там действительно неплохо. И кафе совсем рядом.
На входе Жюль машинально придержал дверь молодой женщине лет тридцати с небольшим, в простом, но очень стильном голубом платье.
- Спасибо! - женщина тепло улыбнулась ему и чуть растерянно добавила: - Привет, папа.
Жюль не поверил своим глазам, но перед ним действительно была его средняя дочь. Только не запустившая себя расплывшаяся толстуха, одетая дорого и кричаще, но с потухшими глазами и уныло-равнодушным выражением лица, а симпатичная молодая женщина в простом, но с большим вкусом подобранном наряде, жизнерадостная и с доброй улыбкой. Может, и склонная к полноте, но эта полнота была скорее уютной и ее не портила.
- Привет, Виржини!
- Не узнал? - снова улыбнулась дочь.
- Как же тебя узнаешь. Ты же совсем другая. Выглядишь потрясающе.
- Спасибо. Ты тоже. Хочешь, присядем? Я смотрю, ты тут первый раз. А я знаю здешнее меню.
- Почему бы и нет.
Они устроились на уютных диванчиках. Виржини подложила себе под спину небольшую подушку и расслабленно вздохнула.
- Так-то лучше. Кажется, я переохладилась в бассейне, теперь вот спина побаливает. Восстанавливаюсь после рождения сына, хожу на плавание. Была у доктора, потом еще зашла в пару мест по делам, по дороге проголодалась так, что до дома дотерпеть нет сил. Хорошо, что с Микки сидят мама и сестра моего супруга. Они в гости приехали.
- У тебя сын? Поздравляю.
- Когда он родился, мы с Брэндоном бросили в шапку бумажки с именами и перемешали. Первым достали имя Майкл. Так он и стал Майклом, Микки. Сейчас ему уже полгодика. Говорят, очень похож на меня. Тебе помочь с выбором? Если что, крем-суп с лососем и зеленью просто невероятно вкусный. И яблочный пирог по новому рецепту очень хвалили.
Жюль заметил, что дочь - в отношении Виржини он так и не мог сказать "бывшая" - смотрит диабетическое меню.
- С тобой точно все в порядке?
Он особенно выделил слово "точно".
- Да, вполне. И уж точно лучше, чем было пять лет назад. Даже не смотрю на свои снимки того времени. Я была похожа на шарик с глазками. Очень несчастливый, но уверенный, что у него все есть.
Некоторое время они изучали меню и выбирали себе блюда по вкусу. Пока ждали заказов, Виржини задумчиво произнесла:
- Знаешь, а даже хорошо, что все вышло так.
Жюль удивленно поднял бровь. Он помнил, какими ненавидящими взглядами провожали его бывшая супруга и дочери, и как разревелась Виржини от осознания того, что потеряла почти все.
Виржини продолжила:
- Просто если бы все продолжалось как было, я бы, наверное, тихо загнулась от диабета. Я же не понимала, что мама... эээ... не очень здоровый человек. И что Аньес никого не любила и не жалела, а мной просто играла. Я хотела быть второй Аньес, а была посмешищем для всех. Габи пыталась мне это вдолбить, а я и слушать не желала, думала, она мне завидует, потому что мама ее не любит. Сейчас говорю и самой страшно. А мама вообще любит только себя. И... я пришла к Габи и Флёр и просила у них прощения. Думала, Габи меня в окно выкинет или сдаст нацгвардам - я-то хотела ее сдать, когда она пришла разобраться с Аньес. А она не выкинула, а познакомила с доктором Полиной. Я лечилась у нее, рассказывала про все и ревела как маленькая, все глаза выплакала. Стыдно было ужасно, я себя ненавидела. Доктор Полина мне сильно помогла. В общем, если бы не это все, я бы не встретила ни ее, ни Брэндона, ни еще много кого. Микки бы не родился.
Жюль понимающе кивнул и спросил:
- А как вы познакомились?
- Ой, смешно вспоминать. Я из клиники шла. По дороге начала плакать, под ноги не смотрела, запнулась и грохнулась прямо в лужу. Ногу подвернула. А тут Брэндон идет. Помог подняться, успокоил, рассмешил, ногу растер. Домой отвез. Потом сказал, что я ему сразу понравилась. А я подумала - если уж я ему понравилась такая, без всех своих денег, грязная и зареванная, значит, точно человек хороший.
Жюль улыбнулся. Он даже мечтать не мог о том, что у Виржини все сложится именно так. Наблюдать, как неглупая и незлая девочка превращается в помешанную на деньгах и статусе обжору-истеричку, было тяжело, но юная Виржини занималась саморазрушением так упоенно и с такой радостью, что остановить ее было не под силу никому. Жюль давно оплакал старшую и среднюю дочерей и махнул на них рукой. А теперь с души свалился один из огромных камней. Он был никудышным отцом. Он смалодушничал и замел под коврик болезнь супруги. Он не заметил социопатии Аньес. С его попустительства Габриэль чуть не затравили. Прошлого, конечно, не переделать. Но хорошо, что настоящее расставляет все по своим местам.
- Пап, я хочу познакомить тебя с Брэндоном и Микки, - сказала Виржини и тут же добавила: - Ты не подумай, я не ради того, чтоб деньги просить. Брэндон работает, у меня маленький магазинчик детской одежды, очень уж не хочется сидеть без дела. Микки ни в чем не нуждается. У него есть все, что нужно счастливому ребенку. Брэндон балует нас обоих, он вообще замечательный. Я даже от маминого наследства отказалась. Деньги большие, но несчастливые они. Все, что у меня было накоплено, вложила в магазин.
- Ты что, я совершенно ничего такого не думал, - совершенно искренне ответил Жюль. - Буду рад, если ты пригласишь меня в гости. И знаешь что? Я тобой горжусь.