США. Вашингтон. Левое крыло здание пентагона. Раннее утро. Время пять тридцать, по Гринвичу. Управление ВВС США. Кабинет советника по безопасности экспериментальных полетов, генерала авиации, Билла Уивера старшего. Солнце лениво поднималось, над горизонтом, как оно это делает вот уже на протяжении четырех с половиной миллиардов лет, в этот день, светило заслуженному генералу авиации, но ему было не до таких возвышенных полетов мысли. Его снедала тоска, тоска по родному сыну, так неожиданно пропавшему при выполнении летного задания на сверхсовременном истребителе "Черный дрозд" Все было бы штатно, (испытания, есть испытания), если бы не одно, но, это не случилось над океаном в зоне загадочного бермудского треугольника! Эх, этот таинственный треугольник. Недаром его ещё называют "дьявольским!" Сколько о нем сказано и писано, если собрать все то, что о нем написано и отснято материалов, то наверняка не поместится в мой личный кабинет. Подумалось генералу. Да! Он посмотрел на портрет сына, обрамленной траурной лентой. Пока по всем сводкам его сын проходил, как без вести пропавший, но у генерала свой счет со временем, поэтому портрет сына носил ленту скорби.
* * *
Очередная слеза, сама по себе, беззвучно скатилась из много что повидавших и переживших глаз. На немало страдавшей от невзгод, мужской щеки. Взгляд спустился с лица на награды сына на кителе, потом посмотрел на портрет своей очень любимой жены, и вновь направил взгляд на портрет своего мальчика, стоящего на самом почётном месте, своего рабочего стола. Что не говори, а у него был замечательный, самый лучший сын в мире! Настоящий американец! Самый надёжный летчик во всем военном воздушном флоте Америки! Отцу действительно было, чем гордится. Ему не было еще и сорока, а он уже носил звание полковника, был шеф пилотом, ВВС, США! Это само по себе говорило о многом. И то, что именно ему было доверено обучить летать самую быструю железную птицу всех времен и народов, созданную руками человека! Одно слово, - "Американец"! Это символично, Американцы всегда и во всем, должны быть первыми, первыми и ни какими другими. Вообще в духе Американского стиля жизни, быть только первыми все остальные неудачники или им сильно не повезло! Ничего более, чем неудачники!
* * *
Звали его просто Билл, как часто называли своих сыновей, американские отцы, скорее всего, следуя по вековой традиции. Не терять главный принцип Американизма! Все должно быть только по-нашему, по-американски, иначе это не Америка! Вот и Джон делал все от него зависящее, дабы укрепить незыблемую доктрину, американец всегда прав и ни чего не боится! Он от рождения был любопытен и сообразителен, сим качествам, отец не успевал нарадоваться. Конечно, он хотел, что бы его сын, его бесспорный генетический след, пошел по стопам отца, но как отец, никогда не применял давления. Позволяя сделать важный жизненный выбор самостоятельно. Естественно вся окружающая обстановка в доме военного летчика, не могла не оказать влияния на формирования внутреннего мира Джона. Да и ему нравился порядок в доме, раз навсегда установленные, и всеми выполняемыми по умолчанию правилами, включая неизменный распорядок дня. Джон превосходно учился, отцовские книжные полки в библиотеке посещал регулярно. Во время страшной войны он был ещё мальчишкой. Но уже тогда понял что за продукт цивилизации "война" А когда он подрос, то понял окончательно, что такое война, которая закончилась совсем недавно и захватила в свой чудовищный пожар полмира, и унесла с собой в небытие многие миллионы людских жизней! Несколько раз пытался расспросить, отца как все это было на самом деле. Но всегда натыкался на твердое молчание! Отец отвечал просто.
- Сынок! Извини, пожалуйста, но эти воспоминания слишком горестны и бередят мои душевные раны, и где, то на подсознательном уровне Я чувствую, что в гибели моих товарищей есть и моя косвенная вина! Ведь это Я посылал их иногда на верную смерть! И меня не оправдывает даже то, что я действовал строго по уставу и из великого чувства, чувства долга перед родиной! Но меня, перед самим собой, это мало оправдывает! Поэтому, пожалуйста, не расспрашивай меня ни о чем! Если можешь понять, пойми, но не спрашивай!
В то самое время, Билл и решил посвятить себя карьере военного летчика! И попытаться по мере сил, на собственном примере, изменить отношение людей друг к другу, а лучше не воевать совсем! Хотел стать как отец, "соколом Америки"! Откуда было знать ребенку, что к исчезновению звена девятнадцать, в 1945 году, его отец имеет непосредственное отношение! Именно он в тот злополучный для многих американских семей день, нес дежурство по управлению тренировочными полетами. Именно в тот день, он понял, что стоит жизнь летчика и его собственной, в свете вопроса, кто мы на земле этой грешной! Именно в тот день, пятого Декабря 1945 года, он подал рапорт о переводе его на службу не связанную с авиационным персоналом, выполняющим полёты. То есть на работу как говорили в авиасоединениях, не пыльную но не с пилотами. Одним словом канцелярская рутинная работа. И вообще его личное поведение и жизненный уклад, после пропажи звена девятнадцать, резко поменялись. Он стал молчалив, часто замолкал на полуслове, и надолго уходил в задумчивость. Все кто с ним контактировал, относились к нему с пониманием. Тем более зная, какие ему пришлось пережить волнения при длительном расследовании того самого трагического случая, выпавшим тяжелым бременем на все времена выпавшего на долю ВВС США, за всю историю!
* * *
Он сильно переживал по случившемуся. А главное ни как не мог найти разумное объяснение происшедшему. Ведь командира звена лейтенанта Тейлора, он знал лично, как одного из опытных пилотов-наставников, и к тому же знал много лет. Можно было смело сказать, что их связывала давняя и прочная мужская дружба. Не обращая внимания на статьи некоторых не добросовестных военных корреспондентов, он лично никогда не верил, в справедливость в обвинениях, относительно лейтенанта Тейлора в некомпетентности, в не профессионализме. Генерал этому никогда не верил. Было понятно, что высшему авиационному начальству того времени было выгодно обвинить во всем командира Тейлора, хотя от всех утаили, что метеоусловия в тот день были, как обычно бывает над Атлантикой, не идеальны особенно в центре самого бермудского треугольника. Но так как, полетным заданием не было предусмотрено пересечение тех координат! Начальство смело дало разрешение, на тренировочный полет, предполагая, что авиагруппа в район действия циклона, попасть не может! Минуя его маршрутом полета, намного южнее. Только у опытного дежурного по авиабазе, почему то, щемило сердце! Уже к глубокому вечеру, когда стало ясно, что звено уже никогда не вернется никогда! Так как уже давно закончилось горючее. Вдобавок ко всей трагедии, еще пропал самолет заправщик, так же подключенный к операции спасения! В этот момент на базе творилось, что-то ужасное, и неестественное воинской дисциплине вещи, телефоны не смолкали, телетайпы выплевывали километры исписанной запросами ленты!
* * *
Связисты выглядели растерянными и испуганными! Авиабаза наполнилась автомобилями высоких чиновников от авиации. Такого количества брюк с лампасами, пожалуй, тут не было с момента торжественного открытия авиабазы! Вести поступающие от поисковых групп по-прежнему тревожны и неопределенны. Найти следы авиа-звена не удавалось! Если бы он знал, что эта история затянется на многие десятилетия! То наверняка воспринимал бы происходящее в другом ракурсе. Воспоминания часто вот так не получая разрешения неожиданно захватывали его сознание целиком, особенно в ранние утренние часы как например сегодня. А сегодняшний день ничем особенным не отличался и был похож на все те другие, что прошли чередой и выстроились в годы. За те тяжёлые полгода, что не было с ним его родного сына. С того самого дня когда управляемый Джоном самолёт так загадочно пропал с начала с радаров, а потом перестал отвечать на радиовызовы. Самое загадочное заключалось в том, что радары вообще не выдавали никаких координат, ни одного! Создавалось такое впечатление, будто самолеты просто растворились в воздухе! Полнейшая, и необъяснимая загадка. А сегодня, в кабинете привычно и равномерно совершенно ненавязчиво, шли большие каминные часы, отсчитывая всем известное но не понятое время, стоящие тут, еще со времен войны. Лучи солнца все увереннее и увереннее завоевывали стены, и все содержимое кабинета! Только по-прежнему, на старого генерала смотрело уверенно улыбающееся лицо сына, с фотографии. На высохшее место на щеке, скатилась новая слеза.
- В кабинет постучали, он знал, это утренняя почта. Дежурный офицер спросил.
- Сер, можно войти?
- Да лейтенант, входите.
- В кабинет вошел стройный, строго подтянутый офицер. Из новых, творение времени. Все при них, скромная улыбка, гордая посадка головы, и неизменное гордое плавное движения рук и туловища, подчеркивающее важность исполняемого поручения! Такие вот они современные офицеры. Он слегка кашлянул, и доложил.
- Сер! Утренняя почта доставлена. За два письма, пожалуйста, распишитесь.
- И протянул папку и авторучку. Где генерал и расписался. Дежурный офицер козырнул.
- Разрешите идти?
- Да пожалуйста лейтенант, да еще! Будьте любезны кофе.
- Да Сер! Сию минуту!
Дежурный офицер, удалился мягко, не слышно, по-кошачьи, абсолютно беззвучно закрыв за собой дверь. Генерал, так уже делал много лет, слегка нагнулся к лежащей пачке корреспонденции на столе, внимательно вглядываясь в толщу конвертов, будто пытаясь их прочесть все разом. Старая традиция, выработанная годами, заставляла не притрагиваться к почте, пока пальцы не коснуться теплой и твердой на ощупь ручки чашки с кофе. И эта многолетняя привычка выполнялась неукоснительно. После получение почты, непременно выпить чашечку, крепкого бодрящего черного кофе. Лейтенант, конечно, знал о слабости генерала, но традиции на то и традиции чтобы их не нарушать, а строго им следовать. Поэтому сделал вид, что просто выполняет просьбу вышестоящего начальника, как будто бы в первый раз. В этом вся соль офицерского этикета высших воинских начальников. Дождавшись пока лейтенант, постучав в дверь и спросив разрешения войти, поставил перед генералом маленький, но достаточно ёмкий поднос с чашечкой кофе и несколькими галетами.
* * *
Генерал, удобно устроившись на кресле, взяв чашечку, приступил к таинству пития кофе. Через несколько минут, отставив поднос на край стола, он, привычно положив перед собой стопку корреспонденции, приступил к ее сортировке и прочтению. Ничего особенного в это утро генерал не ждал, Обычная почта. Конверт за конвертом, худела стопка. Как вдруг, проявился с особенно непривычном видом, нестандартного размера конверт. Вернее конвертов такого стандарта уже давно в армии США не используют. Он выглядел очень старым, даже цветом был желтым. И имел странный запах. Старого очень искушенного во всяких военных хитростях генерала, можно было заподозрить в чем угодно, но только не качестве легковерного человека, которого легко ввести в заблуждение на счет того или иного предмета. Ему с первого взгляда стало ясно, оно настоящее! Но откуда? В наше-то время. Может, кто-то заказал из архива, и оно случайно попало в его корреспонденцию? Он еще долго вертел его в своих опытных руках, не решаясь его вскрыть. Смущала надпись на лицевой стороне конверта, чернила уже выцвели, но всё равно достаточно четко просматривался до щемящей боли, знакомый подчерк. И надпись, - вскрыть лично генералу, Биллу Уиверу!