В полуденном зное, в жарком сиянии солнца я вижу города у самой линии восточного горизонта. Фантастические минареты нависают над краем земли, сарацины ползут по лестницам и стенам зданий как проворные муравьи. Но они не в силах противостоять могуществу моих армий.
Потому что я - император пустыни, песочный властелин. Повинуясь взмаху моей руки, строятся крестоносные армии и направляются на штурм далеких минаретов. Закованные в железо рыцари пекутся заживо под сияющими лучами полудня, но ни один из них не снимет доспехов и не побежит, так они преданы своему долгу... Под стенами городов бьются могучие армии. Часто я вижу, как крестоносцы тащат по песку своих врагов и начинают их мучить. Тогда отворачиваюсь вглубь комнаты...
Каждый день сотни трупов лежат на песке. Однако ночь очищает холст, и к утру все они бесследно исчезает. А на рассвете битва начинается вновь...
Я не привык относиться к песчаным воинам всерьез. Если рыцари считают себя храбрыми и сильными мужами, то почему они держатся так далеко от меня в течение дня, а потом исчезают к рассвету? Лучше бы приблизились и выслушали приказания, как и подобает покорным вассалам... Зато ко мне часто являются другие, более доступные гости.
2
Девушка в коротком топе и джинсовых шортах идет по песку. Солнечные лучи моют ее загорелое тело. Путь от западного горизонта до центра мира неблизок, так что я всегда успеваю одеться, умыться, даже привести в порядок свой одинокий дом. Ритуал отработан годами - когда изящные ножки приближаются к воротам усадьбы, я готов к приему гостей.
Девушка звонит требовательно, настойчиво. Спускаюсь вниз и распахиваю створки ворот. Моя гостья входит и сразу же поворачивается ко мне - благовоспитанная леди, чутко улавливающая перемены настроений Императора. Я улыбаюсь ей и начинаю учтивый разговор:
-Расскажи про Париж.
-Там нет тумана, поэтому люди стареют медленнее, - задумчиво отвечает девушка и с благоговением смотрит на песок под моими ногами...
Да, я тоже не люблю туман пустыни. Здесь страшно и одиноко холодными ночами, словно бы оплетенными блуждающими лентами и завитками промозглых чужих мыслей... От этой каждодневной тоски и в самом деле можно постареть.
-В Париже слишком дорого жить
-Я прекрасно устроилась. Есть семья, квартира, работа... - говорит девушка и нежно улыбается.
Как жаль, что я никогда не видел Парижа! Так что эти чудеса проскальзывают по самому краю воображения, не задевая его глубинных струн...
Но надо переходить к главному, тому, ради чего и пришла сюда эта девушка.
-Я часто думаю о тебе.
-Всегда любила тебя. И ты это знаешь, - отвечает она и проникновенно смотрит мне в глаза.
-Знаю. Как я скучал здесь один...
Протягиваю девушке руку и веду ее во внутренние покои. Она расстегивает пуговицы, стягивает топик. Моя знакомая ослепительно красива, молода, в ней нет ни единого изъяна. Мы с наслаждением целуемся, а затем... Два растерзанных клубка ниток сплетаются в один... Когда все кончается, я иду отмываться в душе. Девушка больше не нужна, но она это знает. За время отсутствия Императора его верноподданная тихонько удаляется. От физических усилий хочется пить. Как хорошо, что колодец никогда не иссякнет... Завтра девушка и вода будут служить мне снова, они не предадут, не изменят. Они проделывают этот путь от моего горизонта до постели каждый день, несмотря на жару и горячий песок. Вот настоящая верность!
3
Становится жарко. Я лежу расслабленный, утомленный. Вероятно, я немного постарел - секс уже не занимает мысли так сильно, как это случалось всего только несколько лет тому назад. Интересно, сколько все-таки мне лет? Пытаюсь сосчитать, но ничего не получается. Потому что отвлекают доносящиеся с барханов далекие крики - кажется, там опять начинается битва. Ну что за дела, в конце-то концов!
Я выглядываю в окно и вижу, как девушка медленно уходит к линии отдаленных холмов... Постепенно впадаю в полусонную дремоту. Это королевство замечательно тем, что им совсем не надо управлять - оно распоряжается собою само. Сами выстраиваются армии, сами очищаются барханы, сами приходят и уходят красавицы. Я - Император без работы. Когда-нибудь тоже растворюсь в ночи и тумане, однако ничего от этого не изменится...
Вечереет, и первые стебельки тумана колышутся над отдаленными минаретами... Контуры зданий начинают растворяться, оседать - холод ночи грызет их основания. Холод грызет и основания моей души...
4
Следовательно, пустыня должна прислать мне целителя.Я мысленно приказываю, чтобы он явился сюда ночью, когда одиночество станет нестерпимым. Пустыня способна читать меня как книгу, я хорошо знаю это.
Но никого нет... До самого утра не могу сомкнуть глаз, брожу по стенам и смотрю на движущиеся в небе тугие флотилии туманов, армады мыслей и чувств - холодных и обстоятельных, равнодушных и сосредоточенных... Минареты растаяли, рыцари рассыпались в прах - и лишь холодный туман над одинокими песками одиноко созревает в темноте.
Только под утро забываюсь коротким сном... И сразу же звонит в ворота врачеватель моей души.
-Что случилось, Ваше величество?
-Мне скучно. Не могу уснуть ночью.
-Помощь приходит к вам каждый день. Если хотите, можем прислать и другую девушку.
-Но я устал от любви.
-Может быть, вспомните детство? Мы изготовим для вас любимую игрушку.
-Я все забыл.
-Может быть, рыцари устроят военный турнир?
-Они наскучили мне.
-Мы ничего больше не способны прочитать в вашей памяти. Вы же сами запретили себе думать о прошлом.
-Я хочу только одного. Уснуть...
-Что же вам мешает?
-Днем спать нельзя, ведь только днем и происходят события жизни. А ночью мыкаюсь без сна из-за туманов и одиночества. Пришлите кого-нибудь ночью!
-Пришлем кого угодно - но днем.
-А я хочу ночью!
-Мы не можем этого сделать, - целитель вздыхает, словно бы устав объяснять очевидные истины непослушному и непонятливому ребенку. - Мы способны существовать лишь в жару. В холодное время суток бесследно растворяемся в тумане. К утру он лепит из ваших мечтаний и желаний новые чудесные образы...
-Но я хочу, чтобы ко мне пришли ночью!
-Это невозможно, Ваше величество.
-Я приказываю!
-Хорошо, тогда мы сделаем все, чтобы исполнить приказ...
5
Несколько дней ничего больше не происходит. Днем на холмах воюют рыцари, ночью я слежу за петлями и метастазами тумана. Наконец, наступает третий вечер. Жара постепенно сменяется закатным сумраком. Вновь хочется пить. Подхожу к ведру, набираю стакан воды. И вдруг замираю как вкопанный!
Затем я поспешно выключаю свет и вижу далеко вдали отблески автомобильных фар. Кто это? Откуда? Как они смогли пробиться сквозь толщу тумана? Слишком быстро они приближаются! Может быть, не открывать двери? Император не должен предстать перед подданными в таком беспорядке! А если это и вовсе не подданные? Но кто тогда может быть? Иностранные послы? Подосланные убийцы?
Звонят долгое время. У машины стоят несколько человек - но из окна трудно разобрать, сколько именно. Всматриваюсь в темноту, но не могу разобрать их лиц и намерений.
Я попал в ловушку! Здесь есть только один выход - через ворота. Некуда бежать, негде спрятаться. Я не знаю, что мне делать! Может быть, удастся перемахнуть через забор?
Но едва лишь выбираюсь во двор, как порог дома поспешно перешагивает высокая тень и целится мне в грудь из длинной тонкой трубки. Ноги подгибаются, я сажусь на песок...
Тень нажимает на курок. И вспыхивает яркий луч света! Фонарик. Это всего лишь фонарик. Теперь я узнаю и держащую его женщину... Нина одета в джинсовый костюм, на плечи наброшена куртка. Но как же она изменилась! Глаза стали усталыми и в то же время решительными, в них появились непривычные ясность и боль. Мне очень страшно. Ведь и все заговоры цареубийц происходят обычно ночью! Чего же хотят от меня теперь?
Тем временем Нина поворачивает свой светильник. Желтый луч скользит по пескам, стенам, перепрыгивает с одних каменных громад на другие... Иногда он бьет мне в прямо в лицо, и тогда я вижу, что в руке женщины словно бы вспыхивает звезда. Тени проносятся у наших ног в немыслимом водовороте...
Помню, как мы поднимаемся по выцветшей от темноты лестнице. Помню, как я сажусь в комнатное кресло и после нескольких горловых звуков с трудом произношу:
-Расскажи про Париж.
-Париж? А что Париж? - пожимает плечами Нина. - Все это было много лет назад... Я давно уже вернулась на родину. Да, Париж... Очень богатый и красивый город. Столько видела там интересных людей, столько звпомнила новых впечатлений... Но не стоит сейчас об этом, ну, пожалуйста...
И беспокойно смотрит на меня, кусая губы от непонятного беспокойства. А я ощущаю себя распятым на подлокотниках кресла.
-Почему же ты молчал столько лет? Только вчера все-таки позвал меня к себе, - упрекает Нина. - Я сразу приехала...
Я плохо понимаю, о чем она говорит. Но в голове сам собою возникает нужный ответ:
-Как я скучал без тебя все эти годы...
-Тогда почему не пытался меня найти? Почему после тех ударов судьбы ты сломался и предпочел заживо гнить в облаке своих галлю... своих фантазий?
Я внимательно смотрю на эту настырную женщину и неожиданно бормочу сквозь зубы непонятные фразы:
-Не я сломался. Меня сломали. Долга не мог им отдать...
И тогда Нина горестно восклицает:
-Пожалуйста... ну, пожалуйста... ну, вспомни меня... постарайся! У тебя все получится, ведь я-то знаю! Мы шли тогда по улице... нам было девятнадцать... ты меня поцеловал тогда... еще ветер был... и дождь... и листья падали... мы были так счастливы... даже под машину чуть-чуть не попали... ну хоть что-нибудь можешь вспомнить?
-Но что я буду делать там, в твоем мире? Командовать армиями? Может быть, царствовать над пустыней?
-Нет, - вздыхает Нина, - ведь там нет пустыни... огромный мир... полный звуков и тайн... людей и цветов... совсем без песка...
Сумеречная гордость распускается в моей душе как пышный и траурный цветок. Встаю и молча перечеркиваю рукою космическое пространство в царственном жесте отрицания.
6
Утром над пустыней восходит солнце. Рыцари и сарацины вновь затеяли мышиную возню на отдаленных барханах. Я один. С грустью осматриваю свою империю из окон дома. Хорошо вижу, как скачущие всадники постепенно затаптывают следы автомобильных шин. Глядя на это, постепенно оттаиваю замерзшей за ночь душой. Ведь скоро я снова увижу ту самую единственную женщину, которая не пожалела жизни на то, чтобы служить мне...
Я выздоровел, я знаю. Теперь хорошо осознал разницу между настоящей любовью и холодным расчетом, рождающим в душе лишь тревогу и страх... Юное создание идет меж песков и радостно машет мне с бархана рукою!