-Мама, я сам, - Сережа подхватил сложенный пополам велосипед и занес его в жерло багажного отделения автобуса. Мама протянула ему бутылку с минеральной водой и открыла рот, чтобы повторить свои бесконечные инструкции.
-Да, мама, я все помню, - перебил её Сережа, и, загибая пальцы на руках, стал говорить быстрым речитативом:
-Слушаться старую бабушку, которая не сможет уследить за мной. Не сидеть в пруду часами и не пить воду из речки, потому что там всякая зараза. С двенадцати до четырех на солнце не сидеть, чтобы не получить солнечный удар. В лес далеко не ходить, на велосипеде быстро не ездить. Кушать все, что дают.
Он замолчал, но, заметив улыбку матери, добавил:
-Учить английский язык, потому что без него сейчас никуда.
-Молодец, - сказала мама, - я знаю, что тебе уже двенадцать лет и ты достаточно взрослый, но, тем не менее, когда приедешь, позвони мне.
-Да, мама, - кивнул Сережа, и подставил щеку для поцелуя.
Забравшись в автобус (маршрут 451 "Пермь - Кудымкар", отправляющийся в 18.20, место номер 2, прекрасный обзор впереди), он устроился в кресле и отвлекся на парня, который занял не свое место в соседнем ряду кресел.
-Это наше место, - сказал толстый и потный глава семейства, показывая билет парню. Жена и дочь стояли рядом, спокойно ожидая возможности сесть на свое место.
-А где тогда мое место? - спросил парень, на лице которого было написано неподдельное удивление, и протянул свой билет.
-Ваше - шестнадцатое, - терпеливо сказал мужчина.
Парень недоуменно посмотрел на свой билет, и, наконец-то, тоже увидев номер своего места, встал, подхватил свой рюкзак, звякнув бутылками, и пошел по салону автобуса. По тому, как он шел, Сережа понял, что тот немного пьян.
Сережа повернулся к окну и увидел маму. Словно отстранено и как-то издалека, он смотрел на её улыбку и, наверное, впервые подумал о том, что маме уже много лет. Он был у неё поздний и единственный ребенок, и этим объяснялась такая навязчивая забота о нем. Сережа улыбнулся ей в ответ и помахал рукой, прошептав губами:
-Я люблю тебя, мама.
И она, прочитав по губам, расцвела и долго махала вслед отъезжающему автобусу.
Жаркое лето 2005 года, очень нетипичное для Урала, заставило людей искать спасения от солнца на берегах Камы, Сылвы, Чусовой, многочисленных рек и прудов. Народ уезжал из города, где днем плавился воздух, а ночь не приносила желанной прохлады. Эта жара и стала причиной того, что Сережа на две недели раньше поехал к бабушке - в далекую деревню под Кудымкаром. Обычно он ездил в августе, но сейчас была середина июля, дома остался купленный весной и еще недостаточно освоенный компьютер, его друг Вася был еще в городе, в автобусе было очень душно, поэтому Сережа сидел на своем месте с кислым выражением лица.
До моста через Каму ехали очень долго, - автобус подолгу стоял в автомобильных пробках, светофоры, как назло, переключались на красный цвет на каждом перекрестке. Сережа смотрел в окно на вяло передвигающихся под солнцем людей, и думал о предстоящей жизни в деревне. У бабушки, конечно, хорошо, - большой деревенский дом с многочисленными пристройками и сеновалом, бескрайние поля и лес с ягодами и грибами, вкусная деревенская пища. Парное молоко, густая сметана, творог, крольчатина. И все это бабушка так классно готовит, - Сережа сглотнул слюну, вспомнив деревенские деликатесы.
Все это прекрасно, но уезжать из города сейчас не хотелось. Сережа вздохнул и оглядел салон автобуса.
Заполнено было только треть кресел. Толстый мужчина с пористым потным лицом, глава семейства, сидящий за Сережей, обмахивался газетой, пытаясь облегчить свое существование. Его жена дремала, а дочь (девочка лет 14-ти) повернулась от окна и встретилась глазами с Сережей. Её выражение лица и глаза определенно говорили, что для неё сейчас жизнь - полный отстой.
В следующих рядах сидели несколько женщин в возрасте, девушка, увлеченно читающая книгу, молодые парни с наушниками на голове, и мужчина со спокойным лицом. Парень на 16 месте извлек из своего рюкзака бутылку пива.
Они подъехали к мосту, и народ в автобусе оживился, глядя на заполненный людьми камский пляж. Даже просто смотреть на воду было приятно, словно она давала прохладу. Когда выехали на трассу, и автобус набрал скорость, подул ветер в окна, и жить стало чуть легче. Сережа смотрел перед собой, - дорожная лента бесконечной серой полосой уходила под колеса автобуса. Этот процесс движения завораживал, успокаивал, и через некоторое время он уснул.
2.
Проснулся он на промежуточной остановке в Краснокамске. Вслед за всеми, он вышел из автобуса и вдохнул воздух, пропитанный выбросами целлюлозно-бумажного комбината. Молодые парни курили, девушка, держа книгу в руках, задумчиво смотрела вдаль, парень с 16 места пил пиво. Отец семейства неторопливо затрусил к киоску, где купил бутылку минеральной воды.
Водитель вернулся, они заняли свои места и поехали дальше. Сережа спал всего около часа, но ему этого хватило. Он снова смотрел на дорогу, поэтому один из первых заметил огромную тучу на горизонте. По мере их продвижения вперед, черная грозовая туча постепенно занимала все небо, и, когда пошел дождь, - сначала крупные и редкие капли, затем стеной, - все были только рады. Дождь принес то желанное облегчение, которое не мог дать ветер. Даже девочка из соседнего ряда с любопытством смотрела на дождевые потоки, стекающие по стеклу, и, когда они снова встретились глазами, она ему улыбнулась.
Похоже, только водитель был не рад. Сережа слышал, как тот матерится сквозь зубы: дворники не справлялись с дождевым потоком, заливающим лобовое стекло, низко висящая черная туча занимала все небо, создавая полумрак, который мешал обзору, поэтому скорость снизилась до 40 км\час. Наконец, водитель облегченно вздохнул и повернул руль, - только сейчас Сережа понял, что он боялся пропустить поворот на Карагай. Это вполне могло случиться, потому что он сам с трудом разглядел дорожный указатель.
Где-то, достаточно далеко, сверкали молнии, и громыхал гром, дождь лил, как из ведра, они ехали по ровной дороге, и только сейчас Сережа, глядя на мокрую черноту дороги, смирился с мыслью, что он едет в деревню к бабушке.
"В конце концов, это не так уж долго, всего месяц", - прошептал он самому себе.
Сережа откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Спать не хотелось, и он неторопливо думал о своей жизни. О маме, которую он, конечно же, любил, но которая его чересчур опекала. О друге, с которым ему было легко и об их прошлых школьных проделках. О девочке из соседнего подъезда, которая ему нравилась, но подойти к ней было невозможно. С каждым годом у него появлялось все больше и больше желаний и нереализованных возможностей, но для него в этом не было ничего плохо, - вся жизнь впереди и все будет.
Сережа открыл глаза и посмотрел на часы в сотовом телефоне. После Краснокамска они ехали около двух часов, дождь давно закончился, уже должен быть Карагай, но дорога черной лентой уходила под колеса автобуса, лес вдоль дороги бесконечной полосой пролетал мимо. Сережа видел удивление и беспокойство на лице водителя, - тот, что-то бормотал беззвучно, вглядываясь в дорогу.
Дорога. Она была черная, словно асфальт был только что положен, словно каток, уминающий асфальт, только что проехал перед ними. Без какой-либо разметки на девственно черной ленте дорожного покрытия.
Когда они въезжали на пригорок, Сережа посмотрел вдаль: там, где тайга занимала весь горизонт, дорога черным острием разрезала её, создавая ощущение, что это река, только сейчас прокладывающая себе путь в тайге. Это ощущение было только мгновением, легким дуновением странного вечера, догадкой на уровне интуиции.
Все, кто спал, проснулись, когда водитель затормозил.
-Да, шеф, классно, что ты остановился, открой ворота, я отлить хочу, - сказал парень с 16 места, нетвердой походкой шествуя по проходу.
Водитель открыл дверь, и парень неловко вывалился из автобуса. За ним последовали парни-меломаны, вытаскивая сигареты из карманов.
-Где мы? - недоуменно спросила женщина из третьего ряда кресел в неожиданной тишине. Люди, посмотрев на часы, с удивлением озирали окрестности.
-Не знаю, - раздраженно ответил водитель.
-А кто же должен знать, кроме вас, - сказал толстяк с недовольным лицом.
И во вновь наступившей тишине голос Сережи прозвучал неожиданно громко:
-И лес здесь другой, словно неживой.
Когда они остановились, он внимательно посмотрел на то, что тянулось вдоль дороги. И сразу понял, что ему не нравилось: даже в вечерних сумерках было заметно, что смешанный лес выглядел чужеродно. Листья на осинах висели глянцевыми пластинами на чересчур прямых ветках, иголки на елях имели синюшный оттенок, и ветер, дувший по кронам деревьев, раскачивал прямые стволы так, что, казалось, они имеют пластмассовую основу.
Муляж леса, состоящий из искусственных новогодних елок и бутафорских лиственных деревьев.
Все, услышав то, что сказал Сережа, повернулись посмотреть на лес с его стороны. И поэтому все увидели, что случилось дальше.
Парень, подойдя к краю дороги и стоя спиной к автобусу, жизнерадостно мочился, что было видно по закинутой назад голове и отставленной в сторону левой руке с бутылкой. Из неправильного леса, на который все смотрели, из-под синюшной ели, вылетел вырост (уже после Сережа понял, на что это было похоже: огромный и длинный язык лягушки, которая охотится за насекомыми) и легко пробил грудь парня, исчезнув так же быстро, как и появился. Пробил грудь парня насквозь, словно препятствие несущественно.
Сережа, да и все остальные, не сразу поняли, что произошло. Парень, как в замедленной съемке, сначала выронил бутылку из левой руки, - она упала, не разбившись, и покатилась вниз с дорожного полотна, оставляя после себя мокрый пенный след. Затем упал на колени, - все видели большое сквозное отверстие в его груди, и выглядело это до того нереально, что все ошарашено молчали. И только, когда парень упал лицом вниз в то место, куда только что мочился, женщины в салоне автобуса начали визжать.
Юноши, курившие рядом с упавшим парнем, заскочили в автобус с бледными лицами. Водитель, нецензурно охнув, завел машину и нажал на газ. Они практически моментально уехали от того места, где умер пьяный парень, и Сережа долго не мог избавиться от картины, застывшей перед глазами: ноги в кроссовках, лежащие на дороге, след от вытекшего пива на черном асфальте, и неясные очертания тела в темноте канавы. Мозг рисовал ужасные картины того, что может там сейчас происходить, - нечто с огромным ртом, из которого вылетел такой длинный язык, пожирает мертвое тело.
-Прекратите орать! - услышал Сережа крик толстяка, и отвлекся от своей разыгравшейся фантазии.
Так как визг не прекратился, мужчина снова крикнул:
-Я сказал, хватит орать!
Крики начали стихать, две женщины перешли на судорожные всхлипывания, часть пассажиров просто сидели с круглыми глазами, девушка, единственная, кто не видел смерть пьяного парня, недоуменно смотрела на безумие в салоне автобуса.
Сережа посмотрел на водителя. Тот сидел прямо, как столб, и нажимал на педаль газа, вцепившись в руль. Скорость автобуса нарастала, ветер через незакрытую дверь задувал все с большей и большей силой, но Сереже было не страшно, - они мчались по ровной дороге, которая на фоне заходящего солнца выглядела феерически прямой.
-Я бы хотел знать, что происходит? - спросил толстяк категоричным тоном, повернувшись ко всем и держась за поручень соседнего кресла. - Что все это значит, где мы находимся, и кто во всем этом виноват?
Раздражение в его голосе было неподдельным. Похоже, он так и не понял, что он видел. Или не мог представить, что такое возможно в его благополучном мире.
-Я действительно видела то, что я видела? - тусклым голосом спросила его жена, тупо глядя перед собой.
Солнце зашло, стало стремительно темнеть, и в салоне автобуса бледные лица пассажиров выглядели неестественно белыми пятнами.
Один из меломанов, оправившись от первого шока, возбужденно размахивая руками, сумбурно сказал:
-Это черное и длинное НЕЧТО пробило его грудь насквозь, я это видел, меня забрызгало кровь этого парня, и это было так быстро и неожиданно, бац, и все, и ОНО исчезло.
-Это было похоже на длинный язык большой лягушки, - высказал свое мнение Сережа, повернувшись лицом к салону автобуса, - ну, знаете, когда лягушка ловит насекомых.
И Сережа продемонстрировал свою мысль, резко выбросив вперед правую руку с вытянутой кистью.
-Какая лягушка, - выпучил глаза отец семейства, инстинктивно отдернувшись от руки мальчика, - ты что лепишь, сопляк. Пьяный придурок упал в канаву, а наш водитель, который завез нас черт, знает куда, мчится сейчас на всех парах в неизвестном направлении. А, ты, наркоман долбанный, - ткнул он пальцем в парня, - свои галлюцинации нам не рассказывай.
-Паша, - остановила его жена бесцветным голосом, положив руку на плечо, - я тоже видела ЭТО.
-Этого не может быть, - отрезал толстяк, смахнув руку жены с плеча.
-Надо остановить водителя, - спокойно предложил мужчина, сидящий позади всех, - а то, не дай Бог, он не справится с управлением на такой скорости. Он был единственный, кто созерцал эту ситуацию с философским спокойствием.
Но этого не понадобилось, - на очередной пологой горке мотор заглох, и автобус, проехав по инерции некоторое время, медленно остановился.
Сережа, встав со своего кресла, и, шагнув к водителю, потряс его за плечо:
-Эй, как вы?
Водитель, вцепившись дрожащими от напряжения руками за руль и нажимая на педаль газа, смотрел вперед ничего не выражающими глазами. Похоже, он по-прежнему, ехал по дороге.
-Эй, дяденька водитель, мы остановились, - снова потряс его за плечо Сережа. Тот, наконец-то, вышел из ступора, расслабил руки и отпустил педаль. Когда он повернул голову, в его глазах появилось некоторое осмысленное выражение.
-Ты что-то сказал, мальчик? - спросил он.
-Я так понимаю, у нас бензин кончился, - сказал Сережа, ткнув пальцем в приборную доску.
Водитель посмотрел, и вяло констатировал:
-Да, у нас кончился бензин.
-Ну, ты попал, - громогласно заявил толстяк, - когда доберемся до города, я подам в суд на тебя и твою организацию: не довез нас до места назначения, посреди ночи стоим неизвестно где без капли бензина ...
-А доберемся ли мы когда-нибудь до города? - меланхолично перебил гневную тираду спокойный мужчина.
И в наступившей тишине (даже толстяк застыл с открытым ртом) все попытались осмыслить услышанные слова.
Кто тревожно вглядывался в чуть освещенную луной тьму странного леса, кто прислушивался к отсутствующим звукам, толстяк повернулся к своей жене, которая потеряла сознание, - каждый пытался не думать о невозможности происходящего. Сережа, все еще стоя рядом с водителем и глядя на посеребренную луной дорогу, шепотом спросил его:
-Как вы думаете, где мы?
-Я не знаю, - так же шепотом ответил тот, - но все стало немного по-другому после грозы. Странно ровная дорога без колдобин, отсутствие дорожных указателей и столбов вдоль дороги, и тайга вокруг без каких-либо намеков на то, что где-то рядом есть живые люди.
-Так почему вы не повернули назад?
-Не знаю. Было странное чувство какой-то телячьей радости оттого, что я еду по этой дороге, - он помолчал и добавил, словно только сейчас понял что-то важное, - я был счастлив быстро ехать. Я был счастлив ехать и смотреть на дорогу.
Сереже пришла в голову мысль, что можно позвонить и позвать на помощь. Он взял свою трубку и, сняв блокировку, посмотрел на экран. В режиме поиска сети он судорожно метался между Мегафоном, МТС и Билайном. В правом верхнем углу экрана заряд батареи стремительно уменьшался, словно что-то высасывало энергию. Сережа зачарованно смотрел на этот процесс, пока батарея полностью не опорожнилась. Он поднял голову и посмотрел в салон, - то же самое произошло у всех, у кого была при себе телефонная трубка, и кто последовал его примеру.
-Надо что-то делать, - сказал толстяк, пряча бесполезный телефон в сумку. Даже, не смотря на вечернюю прохладу, он сильно потел, - Сережа видел капли пота, сбегающие по лбу, и мокрые пятна на футболке.
-Да, можно выйти из автобуса и пойти пешком, - сказал мужчина, сидящий позади всех, - рано или поздно куда-нибудь придем.
-Или можно отправить водителя за помощью, - в тон ему предложил толстяк, - в конце концов, это он виноват в том, что мы здесь сидим.
-А, может, лучше дождемся рассвета, - нерешительно предложила девушка.
И после некоторого молчания, когда все думали о том, что делать дальше, Сережа предложил:
-У меня есть велосипед, я могу съездить на разведку.
Мнения разделились. Отец семейства настаивал на том, чтобы все делал шофер (этот недоделанный водила, которого нельзя подпускать близко к такой ответственной работе). Его жена затравленными глазами смотрела на спорящих людей. Дочь поддерживала Сережу (на велике лучше всего). Девушка с книгой говорила, что это нехорошо отпускать мальчика в ночь в неизвестной местности при этих обстоятельствах (ребенок в незнакомом лесу - это очень опасно). Парни-меломаны не участвовали в обсуждении и о чем-то говорили между собой шепотом. Женщины были согласны на все, кивая головами на слова Павла, Сережи и девушки. Спокойный мужчина молчал, равнодушно взирая на бедлам (и это было странно).
Водитель вздохнул, посмотрел на Сережу и кивнул, дескать, давай, попробуй прокатиться. Сережа вышел из автобуса вслед за ним и ... поразился необыкновенной тишине. Пока водитель доставал из багажного отделения его велосипед, Сережа, с опаской глядя на темный лес, смотрел на серебристый лунный свет, что создавал иллюзию жизни. Под луной лес выглядел значительно живее, чем под солнцем.
-Держись дальше от леса, постарайся ехать быстро и помни, что мы ждем тебя, - сказал ему водитель.
Сережа кивнул и, нажав на педали велосипеда, выехал на середину дороги. Набрав скорость и подставив лицо встречному ветру, Сережа почувствовал, что летит над дорогой. Он любил ездить на велосипеде и сейчас он ехал, наслаждаясь движением и предстоящим приключением. Страха не было, - когда погиб парень на его глазах, да, тогда он испугался, но сейчас эта ситуация казалась нереальной, словно она произошла не здесь и не с ним. Лес по обе стороны дороги был по-прежнему темный, но уже не казался угрожающим. Луна освещала путь, и к Сереже пришло ощущение, что он - тот герой, который всех спасет.
Он улыбался и нажимал на педали
радуясь тому, что он здесь.
Счастливой улыбкой триумфатора, который оправдал надежды
потому что ты способен на все.
Сияющими глазами победителя, который несет освобождение
потому что нет преград для тебя.
С внезапно возникшим чувством, что, взлетев над этим миром, он сможет все, всегда и везде
потому что ты хочешь стать тенью среди теней.
Сережа резко затормозил, оставляя черный след резины на асфальте, бросил велосипед, и, пройдя по инерции еще пару шагов, упал на асфальт, раскинув руки, с единственной мыслью в пустой голове
я хочу быть тенью
3.
среди теней, которые медленно двигались вокруг него. Это не казалось странным, как не кажется странным медленное движение солнца по небосклону. Как не может быть странным медленное течение времени в подлунном мире.
Справа мимо Сережи проходила лошадь, которая тащила за собой телегу с возницей и тремя пассажирами, один из которых беззвучно играл на гармошке. Они втроем открывали рты, словно пели песню под аккомпанемент гармони
За телегой шли пятеро монахов, из которых только один был сухощав и хил, остальные - рослые, плечистые богатыри. Рясы снизу запылились от долгой дороги, на стоптанных сапогах вековая пыль, и беззвучно стучащие об асфальт дорожные посохи, которые и для опоры и для защиты. На лицах - смирение долгой дороги и терпеливая уверенность, дойдем, ни смотря, ни на что.
Навстречу по левой стороне мчался всадник, - бока у лошади впали, на лошадиной морде пена, изможденное лицо стремящегося к цели человека, - в тишине молчаливых теней всадник беззвучно промчался мимо по дороге вечности.
Далеко впереди, бредущая по дороге группа. Закованные в кандалы арестанты, отбывающие свой бессмертный срок на этой дороге, впрочем, как и охранники, что их сопровождают, медленно шли к горизонту.
Тени проходили мимо Сережи, создавая ощущение, что он тоже медленно идет по дороге, - молчаливой тенью среди теней в отсутствии каких-либо временных ограничений.
-Когда-нибудь время останавливается для всех, кто идет по дороге жизни, - слова, словно шелест, были первым звуком, которые Сережа услышал здесь. Он повернулся. В простой полотняной рубахе до пят, русоволосая девушка стояла сзади и смотрела на него. Приятный овал лица и добрая улыбка, в глазах и материнская любовь, и холод равнодушия. Она тоже была тенью, но более живой.
-Где я? - спросил Сережа.
-Там, где у тебя есть выбор, - она тряхнула головой, перекинув длинную толстую косу на грудь, - остановить время или продолжить свой путь.
-А если я не хочу делать выбор?
Она пожала плечами:
-Не сделаешь ты, выберут тебя.
-А что будет с остальными?
-Их ждет вечность.
-Почему я?
-Ты сделаешь правильный выбор.
Сережа отвернулся от её глаз и посмотрел невидящими глазами вдаль. Она была права - он сделает правильный выбор.
-Что я должен делать?
Она стерла с лица улыбку и объяснила ему его дальнейшие действия
И пока он слушал, тени неторопливо чередой проходили мимо: мальчик, ведущий под уздцы коня со стариком в седле, две женщины в телогрейках и сапогах с кузовками, полными грибов, худой до изнеможения старик, одетый в тулуп и опирающийся на лыжную палку... .
Тени вне времени и вне пространства, бредущие по черной дороге в своем вечном настоящем.
4.
-Мальчик возвращается, - сказал водитель, первым заметивший едущий по дороге велосипед.
Было раннее утро. Солнце еще не взошло, но уже стало чуть светлее. Понуро сидящие в салоне автобуса люди встрепенулись, когда Сережа подъехал к автобусу.
-Ну, что? - спросил толстяк.
Сережа улыбнулся и сказал:
-Там впереди деревушка, Сергино называется.
-Далеко?
-Нет, не очень.
-Почему так долго ездил, если недалеко? - подозрительно спросил водитель.
Сережа, равнодушно улыбаясь, ответил:
-А, попробуйте их разбудить, спят, как сурки, а потом попробуйте им объяснить, что случилось, так, чтобы они поняли. Ну, и потом, они покормили меня, - пожал он плечами, словно оправдываясь.
-Бензин у них есть?
-Нет, - помотал головой Сережа, - а дорога эта идет параллельно основной трассе. Она еще недоделана, и на повороте должен был стоять запрещающий знак, но, видимо, во время грозы его сдуло.
-Странно, никогда не слышал, чтобы здесь дорогу строили, - недоверчиво покачал головой водитель, - да и зачем строить дорогу параллельно той, что уже есть?
-А ты, вообще, что-то ближе своего носа видишь, Сусанин хренов, - сказал толстяк, к которому возвращалась уверенность в себе, и, пытаясь взять инициативу в свои руки, он скомандовал, - надо идти, если сейчас выйдем, к утру будет крыша над головой и хлебная крошка во рту.
Обрадованный народ засобирался, и только водитель неподвижно сидел на своем месте
-Ну, ты идешь? - спросил его толстяк, когда все вышли из автобуса.
-Нет, не могу оставить технику, - помотал головой водитель, - если разберут на запчасти, никогда не расплачусь.
-Ну, как знаешь.
Утренняя прохлада и хорошие новости взбудоражили небольшую группу измученных людей, которые шагали вслед за медленно едущим на велосипеде Сережей. На лицах появились улыбки, парни закурили, отец семейства, идя с женой под ручку, что-то весело насвистывал. Девушка что-то оживленно рассказывала мужчине, который спокойно кивал в ответ на её слова.
Сережа ехал и размышлял о том, что будет (борьба в его сознании продолжалась с того момента, как он встал с асфальта, выйдя из мира теней), если он не сделает то, что нужно. И думал, что он уже сделал то, что не хотел делать. Он говорил сам себе, что его ждет мама, которая не переживет его невозвращение. Он пытался убедить себя, что все это - странный сон, и все сейчас проснутся.
Но это ничего не меняло - он сделал свой выбор.
Сережа обернулся, прикинув расстояние, - они отошли метров на двести от автобуса, - и остановился.
Увидев, что края дороги начали приподниматься, как бы сворачиваясь внутрь, он глубоко вздохнул и нажал на педали. Быстро набрав скорость, он, с трамплина дорожного покрытия, взлетел в воздух в направлении странного леса
которого не было
и приземлился на переднее колесо, перекувыркнувшись вперед. Вскочив, он повернулся, чтобы увидеть, как черная дорога из ровной полосы с небывалой скоростью превратилась в огромный овал с приподнятыми краями, в центре которого застыла группа людей
ставших тенями в черной дорожной пыли
Края дороги сомкнулись над ними, овальный гигантский блин на секунду замер, - и, моментально вытянувшись, дорога, змеёй скользнув по полю, исчезла в тайге.
Сережа стоял в поле, смотрел на лес, в котором исчезла дорога, и речитативом бормотал:
"Early to bed, early to rise, makes a man healthy, wealthy and wise".
Этот английский стишок был сейчас для него тем спасительным кругом, за который пытается держаться одинокий человек в океане. Спасительный круг для его сознания, ушедшего в тень. Тонкая нить, связывающая его прошлое и настоящее.
Он сделал выбор в желании выжить, но в своем сознании остался тенью на дороге. Тенью, бредущей по бесконечной дороге.