Наконец, Екатерина Васильевна пригласила всех к столу и Александр с Натальей отправились мыть руки.
В ванной комнате Морозов прислонился к стене и пробормотал:
- Давай, ты первая...
- Какой-то ты странный, Саша! - сказала она, поправляя волосы перед зеркалом. - Весь день был внимателен ко мне, а сейчас стоишь и даже не обнимешь - мы здесь одни!
Александр вздохнул.
- Ну, что случилось? - спросила она. - Узнал что-то нехорошее?
- Ничего не узнал, - каким-то чужим голосом ответил он. - Все, кажется, хорошо для нас, но чувствую - все плохо...
- Не разведут тебя со Снежкой, что ли? - спросила Наташа.
- Не разведут.
Она обняла его, прижалась к груди.
- Почему?
- Завистливые люди, - ответил он. - Кому-то наше счастье напоминает, что у них самих могло быть все по-другому, не пойди они по пути брака без любви.
Он сжал ее хрупкие плечи, поцеловал в щеку и шепнул:
- А мама твоя, что тебе сказала?
- Сказала, чтобы я боролась за свою любовь!
- Может, посоветовала найти другого... парня?
- Посоветовала.
- А ты?
В дверь деликатно постучали и мамин голос весело спросил:
- Все вас ждут, не начинают - вы руки там ополаскиваете, или другое что?..
- Судьбу свою несчастную оплакиваем, - ответил Александр и распахнул дверь.
Веселость улетучилась с материного лица, она побледнела.
- Почему ты так сказал? - спросила она.
- Потому, что ты уже давно знаешь, как будет, только делаешь вид, что все наладится.
- Давно? - переспросила мама. - Я тебя не понимаю!
- Ты сама была в таком же положении тридцать три года тому назад, - ответил Саша. - Вспомни!
Наташа переводила взгляд с матери на сына.
- Я все помню, Саша! Но ты, ты откуда можешь это знать?!
- Только сейчас я это понял, - сказал он. - Ты ведь подумала...
Она остро взглянула на него и сказала:
- Ты ошибаешься, сын! Ничего такого я не думала! И вообще - оставь эту тему! Я узнаю в Совете Женщин все подробности и скажу вам, хорошо?
Саша кивнул.
- Прочь тоску-печаль, молодые, ваша жизнь только начинается!
- Не надо печалиться, - проговорил Александр, открывая кран и подставляя ладони. - Надейся и жди, вся жизнь впереди!
Он закрыл кран, вытер руки полотенцем и легонько подтолкнул Наташу к выходу.
В гостиной был накрыт большой стол. На бежевой скатерти, расписанной узорами и цветами, были поставлены чашки и блюдца из любимого маминого сервиза, блюда с печеньем, тортом, вазочки с вареньем. На приставном столике стояла большая корзина с фруктами.
Вокруг стола теснились стулья с высокими спинками. Александр намеревался сам усадить Наташу, но видя, как поднимается дед, прошел к Снежане и сел рядом.
Валентин Николаевич церемонно коснулся губами запястий гостьи, усадил рядом с собой и сел сам.
Мать оглядела всех присутствующих и сказала:
- Мужчины, разумеется, будут ухаживать за дамами! Прошу попробовать торт с вишней, вкусное печенье, варенье собственного изготовления. Если кто желает, может пригубить домашнее вино.
Наташе наперебой предлагали то одно, то другое - она только вежливо улыбалась и благодарила.
За всей этой суматохой наблюдала Снежана в новом коричневом платье.
- Первый раз за все время ты надела платье, которое тебе идет, - негромко сказал Морозов. - Сама выбрала или кто подсказал?
Снежка покосилась на него и промолчала.
- Мы собрались сегодня не на пикник, а по делу, - сказала мать. - Сейчас я вижу, что мой сын выбрал себе хорошую девушку, они любят друг друга и то мое, давнее решение соединить Александра и Снежану было ошибкой.
Соболева усмехнулась.
- Каюсь - я не верила в любовь, но теперь вижу, что была не права. Любовь, это светлое чувство соединения двух сердец, подлинное счастье, забота и радость.
Александр глядел на улыбающуюся Наташу, которой что-то шептал дед, на довольного отца и чувствовал неестественность ситуации - кроме Наты, все понимали, что сделанного назад не вернешь.
- Вы поступили так, как хотели, Екатерина Васильевна, - неожиданно сказала Снежана. - Захотели наказать Сашу, и наказали, а я просто оказалась рядом.
Наступила тишина.
- Что за бред! - резко сказала мать. - Ты забываешься, Снежана!
Соболева дернула плечом.
- Это желание Саши - жить здесь, со всеми, но я вижу ко мне пренебрежение. Скоро мы съедем отсюда.
Все посмотрели на Александра.
- Завуалированная ложь, мама, не делает тебе чести! Скажи Наташе правду!
Мать нахмурилась.
- Если ты все понял, Саша, мог бы и сам объяснить!
Александр молчал.
- Девочка моя, - сказала она. - Мне трудно об этом говорить, но браки распадаются только в случае смерти одного из супругов. Саша и Снежана - муж и жена. Тебе лучше поискать другого... молодого человека и с ним связать судьбу.
Наталья поднялась и, глядя на мать, сказала:
- Распоряжаетесь судьбами своих детей, а они, вместо благодарности, вас проклинают!
И, не глядя ни на кого, вышла.
- Ты могла бы сказать все это, нам двоим, - с укоризной сказал Александр. - Ты жестока, мама!
Наташу Александр нашел за домом - она бесцельно бродила по двору.
- Мама моя, - сказала она, всхлипывая, - говорила, что так будет, но я...
Она заплакала.
Саша обнял и поцеловал ее в шею.
- Что же теперь будет? - спросила она, сквозь слезы.
- Будет то, что мы решим, - ответил он. - Вернее - ты решишь.
- Да. А Снежка?
Саша легонько сжал ее плечи и шепнул:
- Мама твоя... что сказала - помнишь?
- Борись за любовь или... найди себе другого парня, - Наташа была удивлена. - А ты... откуда... знаешь?
- Догадался, - ответил юноша.
Они поцеловались.
- Я вызову воздушное такси и провожу тебя домой, - предложил Александр. - Или на метро?..
- Такси...
Александр отвез заплаканную любимую домой и тут же вернулся обратно.
В гостиной стоял неубранный стол, стулья стояли в беспорядке, словно гости бежали в панике.
Снежка ждала его в спальне.
- Отвез? - поинтересовалась она. - Вот и хорошо! А теперь забудь ее, потому что все, что ты хочешь, ты получишь от меня!
- И любовь? - усмехнулся он.
- Ты получишь больше, чем любовь - меня, Саша!
- Ладно.
- Это будет первая брачная ночь, милый! Будь настойчив, даже груб, но в меру!..
- Да? - засмеялся Морозов. - Ты разбудила во мне желание! Готовь все самое лучшее и сама готовься, я сейчас...
Он дождался ее ухода в ванную комнату, быстро собрал свою одежду, документы, оружие и патроны, сложил все это в сумку и, пройдя через мастерскую на двор, спрятал в сарае.
В комнате для гостей, переговорил с Анатолием, молодым парнем, проводником Лады и поинтересовался кормлением Найды, тренировками, пожелал успеха.
- Дела, Толя! - сказал он. - Еду в отряд!
Морозов нашел свою собаку у комнаты Лолки, увел на двор и, приказав лежать, отправился в спальню.
Уже стемнело, свет в окнах соседей погас.
Пусть немножко подремлют, подумал Александр, вот-вот все и начнется...
В ванной комнате Снежки уже не было.
Он налил двадцатилитровый бак холодной воды и потащил его в спальню.
- Ты где? - тихо спросил он, приоткрывая дверь.
В спальне было темно, в воздухе пахло какими-то благовониями.
- Здесь, - также тихо ответила Снежка с кушетки. - Иди ко мне!
- Сейчас! - ответил Александр, ставя бак на край. - Это будет незабываемая ночь!
Ну, мама, подумал он, выбегая в коридор, потом на двор, этот день ты запомнишь навсегда! Как и я, впрочем...
Около метро он принял первый звонок.
- Мерзавец! - крикнула мать. - Подлец! Как ты мог?!
- Так же, как и ты! - ответил он, спускаясь по эскалатору и придерживая за ошейник собаку. - Лолка подрастет, я ей тоже расскажу - пусть будет настороже!
- Ты не посмеешь настраивать дочь против матери!
- Пусть знает, что мать ненавидит детей, рожденных от отца.
- Это не так, Александр! Не смей так говорить!
- Не лги, мама, я знаю правду!
- Какую правду? Ты не можешь ничего знать потому, что тебя тогда еще на свете не было. И потом, это дело взрослых! Как ты смеешь лезть в отношения отца и матери? Как у тебя язык повернулся - отчитывать меня при всех?
- Тридцать три года назад ты была обижена, рассержена, оскорблена заявлением отца. Нужно было поговорить с ним, выяснить, что там правда, что ложь - ты этого не сделала.
- Отец тебе все рассказал? Конечно, это он! И что же он тебе... наговорил?
- Мы с ним не разговаривали на эту тему.
- Вот как? С ним не говорил, со мной не говорил - откуда же ты все узнал?
- Это неважно, мама! Главное, что я узнал правду про тебя и отца. Узнал и больше не позволю тебе лгать!
- Пусть, так - да, так! Я ошиблась - потом уже поняла, что концы у него не сходятся с концами. И что? Все равно он должен был наказан - за то, что посмел ТАК вести себя со мной!
Александр молчал.
- Мне противны эти разговоры по визифону, Саша, - возвращайся домой!
- Да, мама, - ответил он, входя в вагон.
- Поторопись!
Состав двинулся, унося юношу с собакой все дальше от дома.
Еще один звонок он принял, подъезжая к вертолетной площадке.
- Понимаю, что тебе нелегко возвращаться после сделанного, - устало сказала мать, - но... Снежана готова простить тебя!
- Простить? - вскричал Александр, озираясь.
В вагоне, кроме него, никого не оказалось.
- Сама попросила быть грубым, но в меру. Я выполнил просьбу. Хотел еще бак надеть ей на голову, но сообразил, что это будет сверх меры.
- Какие-то странные отношения - я этого не понимаю! Рабская покорность Снежаны - почему она себя так ведет?
- Может быть, это ей нравится...
- Перестань! Раньше ты не был таким - что с тобой произошло?
- Ты тоже раньше не была такой, мама! А с тобой что случилось?
Она не ответила.
Он быстро нашел дежурный вертолет с базы. В кабине было полутемно, и слышалась негромкая музыка.
Александр стукнул костяшками пальцев в окно и приложил жетон к гнезду в обшивке.
Кабина и салон тут же осветились, люк поехал в сторону.
Первой в салон запрыгнула Найда, следом взобрался капитан. Он удобно устроился на ближайшем сиденье, собака легла на пол.
Люк захлопнулся, свет в салоне погас и тут же пискнул визифон.
- Мы уже поняли, что сегодня ты не будешь ночевать дома, - сказала мама, - но завтра, будь добр, возвращайся!
- Хорошо, - коротко ответил он.
Вертолет оторвался от земли и, заложив вираж, взял курс на базу.
Петер оглядел парней, остановил взгляд на Мартине и сказал:
- Лишний день мы провели в болотном плену, но также далеки от цели, как и позавчера. Все, кроме Иоахима будут строить "дорогу" до дерева - отказов я не приму! То, что ты не сделал позавчера, придется делать сегодня.
Мартин ответил легко, с дружелюбной улыбкой:
- Понимаю и принимаю, командир! Готовьте все необходимое - я иду!
И начал раздеваться.
Петер смотрел на него недоверчиво.
- Зря ты к нему придираешься, - шепнул Гуго. - Наверняка парень понял, что выход отсюда - это слаженная работа всех нас! Не ругай его, пожалуйста! Это, кстати, нервирует и остальных.
Вожак кивнул.
Пока Мартин раздевался, примерял ремни, Петер, поглядывая в его сторону, слушал Вольфа.
- Еще два ящика и больше нечего будет укладывать, - сказал Вольф, прихлопнув на щеке комара. - Что скажешь?
- Рубахи будем набивать землей, - буркнул вожак. - Я надеюсь, что у дерева все-таки глубина болота будет меньше.
- Рубахи так рубахи, - ответил Вольф. - Смотри, в яму, что мы выкопали, уже просачивается жижа.
- Это означает, что нужно убираться отсюда.
Парни вдруг заорали. Петер вскочил.
- Что там такое? В болото, что ли, кто свалился?
- Мартин поскользнулся! - ответил Гуго, упираясь ногами в землю и держа ремень. - Не так все сделал...
На островок медленно выволокли Мартина, облепленного с ног до головы коричневатой жижей.
- Кладите его! - приказал Петер. - Протирать только лицо - у нас чистые тряпки на исходе.
Сам он, склонился над парнем и, поливая тоненькой струйкой воду, осторожно промыл ему глаза.
- Нога соскользнула! - сказал Мартин, отплевываясь.
- Да? - издевательски спросил вожак. - А зачем ты решил сначала спуститься, а уж потом принимать ящик? Ты бы его удержал?
- Все было бы отлично! - воскликнул Мартин, обращаясь к Вольфу. - Нога вот только...
- Хитро задумано!
- Петер! Вольф! Да вы что?! - Мартин заволновался. - Вы подумали, что я?.. Я не трус, ребята! И немедленно иду снова!
- Хорошо, - спокойно сказал Петер. - Сейчас мы все приготовим и продолжим...
Мартин отвел взгляд.
- Ну, не сразу, конечно, - устало сказал он, - нужно передохнуть, обсохнуть...
И принялся счищать ладонями грязь с груди.
Вожак покачал головой.
- Нога, видишь, соскользнула - я это тебе припомню!
- Со всяким может случиться! - заорал Мартин. - Чего ты ко мне пристал?!
- Оставь его, Петер, - сказал Вольф. - Сейчас решим, кто пойдет. Я, Гуго, или, допустим, Аксель...
- Час минул, - заметил 1-й оператор. - Будешь сообщать Сокольскому?
- Обойдется! - небрежно ответил 2-й оператор. - Может, еще по стойке "смирно" перед ним вставать? Не велика птица...
Контролер сделал вид, что дремлет.
- А если он тебя сейчас слышит? - улыбнулся 1-й оператор. - Призовет к ответу.
Собачья у меня жизнь начинается, подумал он, озираясь, - как жизнь бездомной собаки. Лежбище какое-то здесь непривычное - жестковатое и Снежки под боком нет. Сколько раз говорил ей, чтобы не прижималась - все без толку. А сейчас спал один и как-то непривычно, словно чего-то недостает...
В комнате был полумрак.
Прошлепав босиком до двери, он взялся за ручку и сказал Найде:
- Ты уже самостоятельная собака и на новом месте будешь вести себя, как положено! С земли всякую гадость не подбирай, с чужими собаками не задирайся! Через полчаса поведу тебя на кормежку.
Найда сморщила нос.
- Новые люди и собаки, - сказал Морозов, открывая дверь, - новые отношения, новые друзья, которые, порой, лучше старых...
Собака сбежала по ступенькам.
- Утро... начинается с рассветом, - пробормотал Александр, выходя на крыльцо и потягиваясь.
Найда смотрела на него, разинув пасть.
- До собачьего сортира тебя проводить или сама найдешь? - серьезно спросил Морозов.
Собака гавкнула и убежала.
Домики офицерского состава стояли один за другим - одинаковые, как близнецы. Деревянные стены с оконцами, зеленые крыши, крылечки с тремя ступеньками...
Спят все, подумал Александр, подтягивая трусы. Мирный сон на благо нашей Родины.
Он вернулся в комнату и сел на постель.
Стандартная полуторная кровать неженатого офицера, подумал он. Я теперь какой - брошенный или бросивший?
Он лег на спину и стал думать о Наташе.
Любовь любовью, а семью нужно и ей, и мне. Я занят, поэтому она возьмет, да и найдет себе другого парня... свободного. Как удержать, что сказать, что обещать? И Снежка - как камень на шее. И мать - с ненавистью к отцу. И дед - со своим одиночеством. Такой клубок страстей и обид в доме!
Александр застонал.
Тянули жребий, и выпало Вольфу.
- Осторожнее, Вольфи! - попросил Петер. Ты будешь далеко. Если оступишься или упадешь, сразу мы тебя не сможем вытащить. Продержись.
Парень кивнул.
Против обыкновения, он не стал раздеваться, натянул брючины поверх голенищ и обвязал их шнурками - парни смотрели на эти приготовления с недоумением.
- Там могут быть родники, - пояснил Вольф, - и если судорога, мне конец!
Вожак ничего не ответил.
Вольфа осторожно опустили на "гать", подали "шесты".
- Если что-то почувствуешь не то - скажи! Бросишь ящик и вернешься.
- Их всего два осталось, - буркнул Вольф. - По крайней мере, это надежная опора, не то, что рубахи с землей. Пошел я!
- Приготовились! - скомандовал Петер и намотал конец ремня на кулак. - Не торопись, Вольфи! Буквально - по миллиметру!..
- Полдня туда, полдня - оттуда - ответил парень, стоя по горло в болоте. - Я уже ползу, как черепаха.
Он начал понемногу удаляться от островка.
- Край последнего ящика не пропусти, - сказал Петер, упираясь покрепче ногами в берег и откидываясь назад.
Глядя на него, тоже сделали и остальные парни на страховке.
Нервы у всех были на пределе, и когда левее Вольфа из глубины болота всплыл пузырь газа и лопнул с чвакающим звуком, все ахнули.
Парень зашатался, вцепился в шесты и выпустил ящик.
- Замри! - крикнул Петер.
Вольф застыл на месте.
Минут пять простоял он без движения, потом заговорил:
- Упустил я ящик, Петер! Проклятый пузырь! Готовился я, соображал, что не дернусь, когда он лопнет, и вот!..
- А глубина там какая? - спросил вожак, сверля взглядом затылок Вольфа.
- Кажется, как и везде, - глуховато ответил парень. - Попробовать встать на дно?
- Нет, не нужно! Развернись внутри сбруи и иди домой!
- Как же так, Петер? - спросил Вольф. - Я мог бы сейчас пошарить шестами и определить, где этот чертов ящик!
- Мог бы, Вольфи! Только не по горло в болоте! Возвращайся и будем думать, что делать дальше.
- Ты уверен? Еще раз спрашиваю!
- Уверен, Вольф! Возвращайся!
Медленно, очень медленно парень поворачивался на месте, меняя руки на шестах и, встав лицом к островку, двинулся в обратный путь.
Добрался он без срывов и парни вытащили его на берег.
И вот только теперь, после пережитого, его начала бить дрожь. Вольфа раздели, разули, обтерли грязными тряпками, и Петер дал хлебнуть из фляги.
- Ты... меня... спас... - заикаясь, сказал Вольф. - Я бы точно нырнул!
- А собирался там еще что-то делать, - заметил Петер, укутывая парня в сухие, но тоже грязные тряпки. - Вот тогда бы и нырнул...
- Верно! - ответил Вольф, дрожа то ли от возбуждения, то ли от холода. - Я только сейчас это понял.
- Всем отдыхать! - скомандовал вожак. - Спасибо за работу!
Гуго склонился над ним и прошептал:
- Что будем делать?
- Не знаю, - честно ответил вожак.
- Грохнул бы Вольф в болото - точно вам говорю! - возбужденно сказал контролер. - Я видел, как его повело в сторону!
- Я тоже видел, - сказал 1-й оператор. - У меня предчувствие было...
- Тихо вы! - гаркнул 2-й оператор. - Докладываю Сокольскому!..
- У бандитов наступила патовая ситуация, если так можно выразиться, - сказал Сокольский Воленко. - Почти середина пути, а под ногами неизвестно что!
- Я сразу понял, что идея прохода по ящикам - блеф! - ответил Воленко. - Что же нам теперь делать?
- Нам с вами, Семен Игнатьевич, смотреть и командовать подчиненными, - засмеялся Сокольский. - Все будет отлично - вот увидите!
- Да где же отлично, Сокольский?! - уныло сказал Воленко. - Придется их брать!
Сокольский снова засмеялся.
- Да вылезут они, - ответил он весело. - Вот увидите, все будет для них хорошо. Силы природы и воля человека помогут выбраться из ловушки.