Аннотация: октябрь, 2010. Про армию, про войну, про возвращение домой...
Война закончилось внезапно.
Вот так просто, в один момент. Еще вчера нас бодро обстреливали, засыпали города ракетами, а сегодня утром меня разбудил наш дежурный санитар Рон. Быстрого взгляда глаза в глаза хватило, чтобы понять: что-то случилось. Но когда он выдохнул одно-единственное слово, мне показалось, что я ослышалась.
Перемирие.
Война закончилась.
Нет, наверное, все вокруг этого ожидали, и многих эта новость не застала врасплох. Но одно дело, когда ты - мирный гражданин, в чью жизнь совершенно не вписывались обстрелы и сирены воздушной тревоги, и который наверняка внимательно следил за продвижением переговоров. И совсем другое, когда ты - маленькая шестеренка в рядах нашей армии. А армия, как известно, обо всем узнает последней.
В том числе, и о заключенных договорах.
И о том, что свой долг она выполнила.
Даже если ей доподлинно известно, что это не так.
- Дина! - Рон звонко прищелкнул пальцами. - Ты меня вообще слышишь?
- Слышу, - проворчала я, со стоном выпрямляясь. Спать в форме - то еще удовольствие. А уж спать на нашем продавленном диванчике - и врагу не пожелаешь. Хотя, если подумать...
- А если слышишь, то хоть реагируй как-то, - снова прервал мои размышления санитар. - Или ты от счастья дара речи лишилась?
- Тоже мне, счастье великое, - фыркнула я. - И когда они только договориться успели?
- Ага. Черт, Динка, ты бы знала, как мне надоела эта дыра!
- Нет, я не об этом. - Я зажмурилась, потрясла головой и окончательно проснулась. - Ребята выходят сегодня?
- Вот уж чего не знаю, - развел руками Рон и встал. - Наверное, да. Или завтра. Или послезавтра. Как получится. Но нас уже отпускают. Оставят несколько добровольцев на всякий пожарный. И все, салют. Так что, Дин, просыпайся и начинай потихоньку собираться. В девять общий сбор у Нира.
- Я останусь, - негромко произнесла я. Рон, успевший дойти до двери, вздрогнул и резко обернулся. - Рон, с кем мне поговорить? Кого заменить?
- Не знаю, - после недолгой паузы ответил он. - Поговори с Ниром. Думаю, он уже составил списки...
По коридору я чуть ли не бежала. Очень хотелось застать командира до того, как начнется совещание. И я от души надеялась, что он в своем офисе, а не сорвался куда-то не туда.
Мои надежды оправдались. Нир сидел в офисе, перед компьютером, его пальцы порхали по клавиатуре. Он удостоил меня коротким взглядом и, улыбнувшись, снова повернулся к монитору.
- Ты бы переоделась, что ли, - мягко посоветовал он. - Я хочу через пятнадцать минут вас проинструктировать и отпустить домой. Вы и так тут чересчур долго задержались.
- Я... - Я машинально вцепилась в спинку стула, снова зажмурилась и тряхнула головой, приводя мысли в порядок. - Нир, я хочу остаться. - Он не отреагировал, и я чуть повысила голос. - Нир...
- Я слышал, - спокойно отозвался командир, и я осеклась. Он некоторое время что-то печатал, потом щелкнул мышкой и со вздохом развернулся ко мне. Еще с минуту он молча смотрел на меня, а потом вдруг понимающе улыбнулся. - Хочешь дождаться своего самурая * ?
Я невольно улыбнулась в ответ.
- Да.
- Хорошо, тогда сменишь Мор, - деловито кивнул Нир. - Она будет только рада. - И без перехода вдруг поинтересовался: - Ты не разговаривала с ним с тех пор, как они вошли?
Я тихо вздохнула.
- Ну да, они же телефоны с собой не брали, - снова кивнул командир. - И правильно сделали, между прочим. Хорошо. Свободна.
Я шутливо прикоснулась двумя пальцами к виску и направилась к выходу. Уже на пороге он вдруг окликнул меня.
- Дина.
- Что?
Он смотрел на меня внимательно и с какой-то отеческой нежностью.
- Если бы что-то случилось, мы бы узнали об этом первыми. Поверь мне.
* самурай - так называют солдат, которые служат в особой инженерной части Самур, специализирующейся на обнаружении и ликвидации тайников и тоннелей.
***
Война закончилась внезапно.
Как чувствует себя забытая пешка на шахматном поле?
Как чувствует себя солдат, рвущийся в бой и ждущий приказа пойти на штурм? Как это - сидеть и ждать час за часом, а приказа все нет и нет, и время тянется как прошлогодняя жвачка, и все анекдоты уже рассказаны, все запасы историй исчерпаны, и теперь остается просто молчать и думать о своем. Мне казалось, что за полтора года тренировок я уже привык ко всему, и что мне море по колено. А когда дошло до дела, оказалось, что ни фига подобного. И что в реальности все куда сложнее. И обиднее.
Десантники, с которыми мы провели бок о бок последние две недели, снова нашли какой-то тоннель. Привычка у них, что ли, выработалась, чуть что - сразу кричат "тоннель, тоннель". В итоге вечно оказывается, что все эти тоннели гроша ломанного не стоят. Пару раз я задавался вопросом, какого черта нас отправили с людьми, которые не могут отличить лаз от двери, но потом махнул рукой. В конце концов, это не их работа. А наша.
И вот уже пять часов мы тупо сидим в соседнем доме и ждем разрешения пойти и осмотреть этот проклятый тоннель. А разрешения все нет и нет. Кто-то плюнул на все и отправился на боковую. А мне, как назло, спать не хотелось совершенно. Сколько можно, в конце-то концов?!
- Хочешь финик?
Этот парень мне нравился, хоть и десантник. Русский, высокий, плечистый, дурашливый. Попал бы к нам, тоже, небось, стал бы самураем. Он первым подошел знакомиться, когда нас определили к его отряду, и мы сразу нашли общий язык. Другие держались чуть отдаленно, а ему хоть бы хны.
Финики я не люблю, но сладкого хотелось. Шоколад уже давно приказал долго жить, остались только халва и финики. Вообще, чудо, что еще хоть что-то осталось...
- Говорят, не сегодня-завтра заключаем перемирие, - раздумчиво произнес десантник, разжевывая финик. Обсосал косточку, выплюнул и лукаво глянул на меня. - Как тебе такая идейка, а?
- Кто говорит? - лениво поинтересовался я.
- Ходят слухи, - уклончиво ответил он. - Может, из-за этого нас тут задерживают...
Я проглотил финик и невольно поморщился. Он понял это по-своему.
- Если война действительно заканчивается, то мы скоро уже выйдем. Тебя дома кто-то ждет?
- Мама с папой, - буркнул я.
- А девушка?
- И девушка.
- Освободилась, небось, - подначил он. - Или ты на более мелких посматриваешь?
- Иди к черту. - Я запустил в него косточкой от финика. Он ловко уклонился и весело рассмеялся.
- Не обижайся, приятель, - примирительно сказал он. - Где она?
- Здесь, на границе. В медпункте.
- Медсестра?
- Парамедик.
- Один черт. - Десантник выплюнул еще одну косточку. - То есть, если кого из нас накроет, то именно она окажет нам первую помощь?
- Первую помощь вообще-то должен оказывать ты, - не выдержал я. - В качестве местного санитара...
- Ну, я в общем... Представь, как классно, сюда падает ракета, нас оттаскивают на границу, и к тебе спешит твоя красавица... Ляпота!
Ничего классного я в этой картине не видел. Ну, разве что за исключением встречи с моей девочкой. Но вслух ничего не сказал.
- Эй, парни. - В дверном проеме показалась голова нашего командира. - А ну просыпайтесь!
- Мы выходим? - встрепенулся я.
- Выходим, - мрачно кивнул командир. - Только в другую сторону.
- Что это значит?
- Война закончилась, - резко бросил он. - Наверху заключили перемирие. И нас отзывают обратно.
Рядом шумно втянул воздух десантник. Я прикрыл глаза и попытался уговорить себя, что я не ослышался.
Как чувствует себя забытая пешка на шахматном поле?
Кажется, я начинаю понимать.
***
Война закончилась.
Теперь, с каждой проезжающей мимо машиной, я осознавала это все отчетливей и отчетливей. Все было решено и оговорено. Договоры подписаны. Соглашения заключены. Осталась самая малость - отозвать солдат с поля боя.
Вернуть их домой.
Домой.
Мама сетовала на то, что дети ее подруг уже давно вернулись, одна я осталась на базе. Хорошо еще, что она не знала о том, что я осталась здесь добровольно. Нет, если бы я объяснила ей ситуацию, наверное, она бы меня поняла. Но у меня просто не было на это сил.
Я чувствовала, что этот месяц меня вымотал до предела. Я привыкла к виду крови, к стонам и вскрикам, привыкла сохранять трезвую голову и недрогнувшей рукой вводить капельницы и перевязывать раны. Как нашим ребятам, так и другим. Язык не поворачивался назвать их врагами. Здесь все были равны. Умом я понимала, что, будь у них такая возможность, они подняли бы на воздух всю нашу базу, вместе с больницей и ранеными - как нашими, так и их. Сердце же сжималось от жалости.
А еще сводило с ума то, что от Макса не было ни слуху, ни духу. Уже третью неделю как. Умом, опять же, я понимала, что они поступили правильно, запретив солдатам связываться с домом. Сердце с этим не соглашалось. Слабым утешением было то, что, действительно, если бы с ним что-то случилось - я бы узнала об этом первой.
- Дина, может, ты все таки слезешь с подоконника? - уже в пятнадцатый раз, наверное, попросил Андрей.
Я покачала головой.
- Если ты вывалишься в окно, Нир с меня голову снимет, - мрачно заметил санитар.
- Не вывалюсь.
Андрей покачал головой и снова зарылся в бумаги. Я же просто вот уже битый час никак не могла сосредоточиться. И впервые в жизни пожалела о том, что не курю. Говорят, сигарета успокаивает...
Про такие моменты принято рассказывать, что сердце вдруг замирает, что кожа покрывается мурашками, и что ты что-то чувствуешь за секунду до того, как это происходит. Глупости. Я просто смотрела, как сгустившиеся сумерки прорезали фары очередного автобуса, как он останавливается под нашими окнами, как открываются двери и солдаты выходят один за другим - измотанные, уставшие, грязные, но, черт возьми, живые. Я слышала уже ставший привычным шелест дождя, накрапывающего с полудня, уютный рокот мотора, смех и чьи-то веселые голоса. И, наверное, прошла целая вечность, пока я не увидела его.
Я не помню, как я спрыгнула с подоконника, как бежала по коридорам, не отвечая на оклик Андрея и возмущенный возглас другого санитара, которого я едва не сбила с ног. Просто в следующий момент я уже стояла во дворе, опираясь рукой о перила и чувствуя, как становится тяжело дышать, и как организм мелко и подло мстит мне за то, что в последние полгода я его безбожно забросила. Просто стояла и смотрела. Выделяя каждую деталь. Забрызганная грязью обувь. Белые разводы соли на рубашке. Сбитые костяшки пальцев. Отросшая за две недели щетина на щеках. Порванные на колене штаны. Темные круги под глазами. Мир на мгновение замер, а потом снова качнулся и закружился в безумной карусели. Да нет, мир остался на месте, это меня подхватили на руки, закружили в воздухе, прижали к груди, впились в губы так, будто завтра никогда не наступит...
- Это и есть твоя красавица, приятель?
Макс мягко отстранился и, обняв меня за плечи, повернулся к высокому широкоплечему солдату с дурашливой улыбкой. Осторожно поправил мне волосы, коснулся губами виска. Я прижалась к нему, чувствуя, что на лице сама собой сияет дурацкая улыбка - отражение той, что играла на губах незнакомого солдата.
- Да, - негромко произнес Макс. - Это моя Дина.
- Приятно познакомиться, Дина. - Солдат крепко пожал мне руку и улыбнулся еще шире, хотя, казалось, куда уж больше. - У тебя классный парень, имей в виду. Не обижай его!
- И не подумаю.
- Вот и славно, - кивнул он и исчез, мгновенно затерявшись в толпе. Я запрокинула лицо, подставляя его мелким капелькам дождя, глубоко вздохнула и тихо засмеялась. К черту политику, к черту решения сверху...