Аннотация: январь, 2009. Вторая проба в стихопрозе. Навеяно последней войной, сиренами воздушной тревоги, кассамами и смертью Алекса.
А ты знаешь как это - бояться? Нет, не за себя, за друзей, за семью. Как средь ночи просыпаться от звука сирены и громкого "бум". Как сидеть за столом и смеяться: нет, меня не коснется беда, как бежать и считать: тридцать. Двадцать. Три - рывок. Два. Один. Тишина... Как молиться, забыв, что не верю в Бога: пусть беда обойдет стороной. Как держаться за руки снова и снова, к черту все, главное - ты со мной. Как звонить по сто раз на день близким: все в порядке? Как вы? Хорошо? Все здесь кажется странным и диким. Все проходит. И это пройдет. Как просматривать сводку погибших, ведь никто из них для меня не чужой, как сжимать кулаки и молиться: Всевышний, пусть они все вернутся домой, пусть вернутся живые, здоровы, ведь они еще дети, им жить и жить. Девятнадцать, двадцать - разве это возраст?... Как смотреть и не верить: нет, не может быть. Как душить в себе крик, не позволить сломаться, как закусывать губы и прятать глаза, как вытереть слезы и молча поклясться: мы тебя не забудем. Ни за что. Никогда.
А ты знаешь как это - идти вперед, зная, что нет и не будет дороги назад? Реальность не замедляет свой ход: завтра - катюша, сегодня - град. Шестьдесят секунд где-нибудь в Явне, тридцать - в Ашдоде, пятнадцать - Сдерот. Мы закрываем железные ставни, так и встречаем свой Новый Год. Где-то в России - мандарины и елка, где-то в соборе службы идут. Нет, я не жалуюсь, хочу сказать только: я отсюда никуда не уйду.
Снова тревожно звучит сирена, снова бежать и считать про себя. Словно в истерике само время, три-два-один, взрыв, тишина. А где-то за сорок километров наши ребята рискуют собой, лишь бы не повторилось то жаркое лето, лишь бы в наши края пришел бы покой. И от бессилия кровь в жилах стынет, бессмысленным кажется поступок любой.