Поличенко Константин Алексеевич : другие произведения.

Ещё один неформальный отчет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Е Щ Ё
   Н Е Ф О Р М А Л Ь Н Ы Й О Т Ч Ё Т , , , ,
  
  
  
   ПРИЕЗД
  
   На станции Валуйки возле кассы творилось чорт-те что. Поезд Харьков-Павлодар уже прибыл, стоянка должна была быть 16 минут, и возле кассы шла битва - люди хотели закомпостировать свои билеты, всем надо было уехать. Очереди как таковой никакой не было, все оголтело лезли. Я был закалён в подобных свалках, когда в институте рвался к кассе за билетом в кино. Там мы лезли из чувства избыточной радости жизни, билетов всегда хватало на всех, можно было бы и спокойно постоять, но разве можно стоять, когда есть возможность потолкаться, поорать, доказать, что ты ловчее и удачливее. Рвали пуговицы, рукава, воротники, теряли шапки, лезли из удали по головам, никто не дрался, не злобился, всем было весело. А здесь была совсем другая необходимость: поезд стоял всего 16 минут, сейчас он уйдёт, и следующий будет через сутки. Ко мне подошёл мальчик лет 12 -13:
   - Дяденька, Вы тоже ехать хотите?
   - А ты тоже едешь, что ли?
   - Мне в Челябинск надо, там моя мама в больнице и тетя там у меня есть, мамина сестра.
   - А кто тебя туда провожает?
   - Никто не провожает. Я тут у другой тёти жил, тоже мамина сестра, а сейчас мне в Челябинск надо.
   - А отец у тебя есть?
   - Есть. Он в Лахновщине живёт, он без ног и второй раз женился. Вы полезете за билетом?
   - Полезу! Вот тебе мои вещи, стереги. Давай твой билет.
   Зажав в кулаке свой и мальчишкин билеты, я врезался в толпу. Техникой взятия штурмом билетных касс я владел в совершенстве: лезть надо вдоль стены, тогда бушующая толпа будет только с одной стороны, которая через несколько шагов уже и подталкивать тебя будет. Я долез уже до середины, когда толпа вдруг обмякла, перестала кричать, а тревожно гудела.
   - Билеты кончились.... Мест больше нету!
   Вот это да!! Да неужели придётся здесь на перроне сутки торчать. А может быть и дольше!! Нет так дело не пойдёт!!! Я решителоно двигался к окошечку, оттирая людей от стены.
   - Да куда ты прёшь? Говорят тебе - нет мест. Чего надо?
   - Да иди ты...- огрызался я.
   Я был уже перед кассой, просунул руку с билетами в отверстие и постучал в закрытую деревянную дверцу. Она сразу открылась, будто ждала, когда именно я в неё постучу, тёплая, явно женская рука схватила мои билеты, через секунду выбросила их обратно, и дверца захлопнулась. Я выбрался из толпы, которая снова возбуждённо зашумела, зашевелилась.
   Я успел разглядеть, что на обоих билетах сояла цифра 1 - видимо первый вагон.
   - Скорее, бегом!
   Мы с мальчишкой рванули вдоль поезда к хвостовому вагонну - он был N1. Возле вагона никого, в вагоне кромешная тьма, никакого проводника и в помине нет. Я забыл сказать, что была в это время ночь и было далеко за полночь. Мы пробирались среди спящих., храпящих и сопящих людей, переступая через какие-то вещи, через головы и руки.
   - Ну ладно, хватит - я остановился, - ты где?
   Мальчишки рядом не было, где-то он в этой темноте потерялся. Я стал ощупываться. Чемодан и свёрток с постелью я оставил прямо в проходе,нащупал справа краешек боковой полки и присел. На пролке кто-то спал. Поезд тронулся.
   Я открыл глаза. Поезд мерно постукивал колёсами, в окно лился яркий солнечный свет.. Теперь я огляделся. Я лежал на полке, растянувшись во всю длину, а в ногах у меня на краешке полки пристроились две молоденькие девушки. Под головой у меня была маленькая жёсткая подушечка, и я был укрыт каким-то лёгоньким одеяльцем. Девушки доброжелательно и с любопытством смотрели на меня, а я смотрел на них. Наконец они пырснули смехом. Я сел, продолжая озираться. Вагон был забит битком,на полках сидели и лежали по двое, а дети и по трое, сидели на чемоданах и между полками.
   Девушки смотрели на меня и улыбались. Обе были маленькие, тоненькие, остроносенькие, чистенькие и аккуратненькие.
   - Что, тоже едете? - задал я вроде бы и неуместный, но в общем-то вполне нормальный для начала вопрос.
   - Та вот, идемо.
   - И куды ж вы идеде. - подхватил я украинский говор.
   - Та на целину ж, на работу.
   - Как вас зовут?
   Девушки заулыбались шире, посматривая друг на друга.
   - Вот вас, к примеру, как зовут?
   - Люся.
   - А Вас?
   Девушки залились тоненьким смехом - Тоже Люся.
   - Что, обе Люси?
   - Ну да, Люсями нас зовут. А Вас как зовут?
   - Костя. Я тоже на работу еду, в Кустанайскую область.
   - А мы в Павлодарскую, учительствовать, мы из педучилища.
   Мои вещи так и валялись в проходе, я их сумел-таки пристроить на верхних полках и пошёл искать своего юного спутника. Я его нашёл в соседнем купе спящего в углу на нижней полке возле столика в обнимку со своей тощей холщёвой сумкой.
   - Це твий пацан? - спросила меня дородная тётя, зажавшая своим мощным телом мальчишку в угол.
   - Мий. - снова по-украински ответил я.
   - Ну нехай спыть. Гарный хлопчик. Це братик твий?
   - Ни, приблудный, ёму тэж до Челябиньська ихаты трэба, вин до мэнэ и прыйстав.
   - Ну добрэ, нехай спыть.
   До Челябинска мы ехали двое суток. Дородная женщина кормила моего мальчишку, девушки Люси кормили меня. Народ в вогоне был рядовой, советский народ, на который я насмотрелся. в поездах и на вокзалах, когда с родителями, а потом только с матерью мотался по Советской стране., Все ехали на целину. У всех было дело, все знали, от чего и почему они едут и зачем.
   Лизавета Павловна., которая пригрела моего маленького спутника, ехала в Ливановку Кустанайской области к дочери, которая радила двойню и надо было помогать.. девушки ехали работать в школе в начальных классах, мальчишка, имени которого я так и не успел узнать, ехал к больной матери. Один молодой парень , с которым я разговорился, прятался от суда за то, что он по ошибке наехал трактором на своего спящего товарища.
   Я ехал после окончания Ростовского института ж.д.транспорта по направлению на Соколовско-Сарбайский горнообогатительный комбинат работать. В направлении был указан населённый пункт - Комсомольск.
   Всем было что-то надо.
   В Челябинске мальчишка сразу куда-то исчез, Лизавета Павловна побежала компостировать билет до Кустаная, а я побрёл по городу. Девушки-Люси поехали дальше.
   От Кустаная до Комсомольска, куда надо было мне приехать, вели не менее двух десятков степных дорог.Вся степь была исполосована белесыми, жеолтоватыми от песка дорогами. Эти дороги сходились, расходились, пересекались, а вокруг была усталая августовсеая степь,.безрадостная и унылая. Видимо,. настроение было у меня не из лучших. А почему? Ничего плохого я не ожидал, всё должно было определиться с моим официальным положениеим молодлго специалиста, вроде предчувствие какое-то было. В управлении ССГОКа, которое располагалось в большом угрюмом одноэтажном здании, мня встретили тепло и доброжелательно, направили в железнодорожный цех, а сначала определили в общежитие..Общежитие находилось в другом посёлке, в Рудном, километров за 5 от Комсомольска. Я розыскал квартал 36, нашёл восьмое общежитие, и мне комендантша Степанида Сергеевна Волкова, неопрятная, неряшливо одетая, с опухшим лицом алкоголички женщина указала красно-синим пальцем на дверь у входа:
   - Здесь жить бедешь.
   Я вошёл - обыкновенная комната на пять коек,два окна, возле коек тумбочки. Зеркало. Перед зеркалом сотял и брился опасной бритвой высокий мускулистый парень в майке. Он обернулся ко мне, подошёл и подал трёхпалую руку - большого и указательного пальцев не было.
   - Михаил. Драган.
   Я представился.
   - Вот твоя кровать, начинай жить.
   Сразу же распахнулись внутрь обе сваорки окна, в окне появилась рожа (именно рожа) какого-то парня.
   _ Мишка1 Выходи, разговор есть!
   - А суки, прибыли? Ну давайте поговорим.
   Михаил вытер полотенцем с лица мыло, открыл ящик стола тумбочки, вынул большой нож с наборной рукояткой и вышел, держа в одной руке нож, а в другой бритву. Я выглянул в окно и увидел возле крыльца группу ребят человек 6-7. В руках у них были куски арматуры.
   Михаил спустился с крыльца и подошёл к ребятам, сразу вступив с ними в непонятный мне разговор.. От него что-то требовали, он котегорически возражал. Я даже не уловил, как началась свалка, сопровождаемая душераздирающими криками, я увидел кровь. Больше я не видел ничего....
   Мне положили на лоб что-то холодное, сунули поднос нашатырь, от которого я пришёл в себя. Надо мной склонилась женщина в белом.
   - Очнулся? Слабенький какой...
   На соседней койке лежал Михаил лицом вниз, голова его была забинтована, руки и плечи были в кровавых ссадинах. Над ним тоже склонились двое в белом.
   . Я разглядел и милиционера.
   - Ну как он?
   Всё бы ничего, но одна рана, хоть и неглубокая, но очень опасная, видимо ножём. Попали в позвоночеик.. Сейчас его ноги не действуют.
   - А этот как?
   - Да всё в порядке. Испугался парень. Обморок.
   - С теми что будем делать?
   - Одного в морг, одного в стационар, а одного уже перевязали, сейчас будет на ногах. Отойдёт и домой пойдёт.
   - Мы можем взять его к себе? - спросил милицтонер.
   - Не желательно. Вы ведь там кого-то задержали? Вот их и допрашивайте.
   В комнату внесли носилки и стали перекладыватьтна них Михаила, он стонал и матерился.
   Я остался в комнате один. Вошла комендантша с ведром и тряпкой.
   = Повытирать надо - вырвало тебя с непривычки.
   - А за что они его?
   - Они его? Это не они его,. а он их навалял целую кучу. Этому брюко распорол снизу доверху, одному тоже в живот засадил, не знаю выживет ли и других сильно пометил. Говорила я ему: - отдай ты им всё, а он - "обойдутся". Не поделили они чего-то, где-то чего-то ограбили, да не поделили. Вот и рассчитались. Теперь вот как у Мишки обойдётся? Будет ли ходить?
   Вечером пришли с работы трое братьев по фамилии Петришенец: Василий носатый мужик лет тридцати, Юра и самый молодой 18-летний Дмитрий. Ребята были из Западной Украины, из Львовской области.
   Узнав о случившемся. Дмитрий весь закипел и куда-то засобирался.
   - А ну, гэть на койку1- цыкнул на него Василий.. -Не встревай зараз. Потим посчитаемось.
   Мы стали жить вчетвером, пятая койка, койка Михаила, была пустая.
  
  
   ЛИХА БЕДА НАЧАЛО
  
   Трудно было понять,. почему контору (иначе и не скажешь) железнодорожного цеха поставили посреди степи, вдалеке от управления комбината и вообще от всякого производства. Потом я узнал, что жел.дор.цех расположился в помещении старой овечьей кошары, которая и должна находиться далеко в степи. В низком с плоской крышей здании сделали внутри несколько перегородрк, прорезали дополнительно к существующим несколько окон, побелили внутри и снаружи, привезли концелярскую мебель и рассадили плановиков, нормировщиков, бухгалтерию, нашлось место и для начальника цеха.
   Начальником был Григорий Александрович Скопин. Меня он встретил суховато по-деловому, не потеплел даже, когда выяснилось, что я тоже закончил РИИЖТ. Он сразу же по телефона вступил в полемику с начальником отдела кадров Соловьёвой о том, кем меня назначить. Он говорил - слесарем (меня это покоробило), кадровичка отвечала, что оформлять инженера рабочим недопустимо и предлагала поставить мастером, т.к. эту дложность занимал человек без образования. Скопин резко возражал
   - Мы его угробим, испугаем нашими проблемами и беспорядком и в конце концов потеряем.
   И мне казалось, что он прав - пусть бы и слесарем меня поставили. Договорились до того, что оформили меня на вакансию электромеханика с окладом 780 рублей, а работать я буду слесарем. Из спецодежды кладовщица Тася Халезина выдалп мне только холщёвые рукавицы. На мне был симпатичный комбинезон,. который мне где-то и как-то соорудила мама, ботинки у меня тоже были свои, а фуражку мне сразу презентовал наш бригадир Сашка Зудов.
   Встретила меня бригада как своего, которого долго ждали и которому все были рады.Всего было 9 человек, я пришёл 10-й. Меня расспросили, были в восторге от того, что я из института, , давали закурить, но я сказал, что не курю. Бригада курила вся поголовно. Побалагурили немного и приступили к работе.
   Если контора было в степи, то наш вагонный участок выл вообще за пределами здравого смысла: откуда-то приходил ж.д. путь, был устроен тупиковый упор и стояла будочка с одним окошком. Это была резиденция вагонников. В будке был стол и скамейка, по углам были свалены запчасти, подбивочные концы и инструмент. Здесь был и склад и место отдыха. Здесь ребята отдыхали, закусывали, прятались от дождя. Из оборудования был компрессор, сварочный агрегат САГ , и был вкопан в колею между рельсами опрокидной цилиндр от думпкара (думпкар это вагон-самосвал) . Думпкары бывали разных типов и конструкций, а у нас были думпкары типа ВС-50, т.е. вагоны-самосвалы грузоподъёмностью 50 тонн. Вот такие думпкары нам предстояло ремонтировать.
   Бригадой
   руководил Сашка Зудов, крошечного роста широкоплечий мужичёк с лицом скопца. Был в бригаде сварщик Микола Рясный. Он же обслуживал компрессор, были слесаря: белорус Василий Булава, татарин Максим Кучуков, машинист электровоза, но электровозов пока не было, и Максим ремонтировал вагоны, Василий Дмитров - , он был кондуктором, но травмировался и теперь работал вагонником, , был природный слесарь-вагонник Бронислав Денисов (мы его звали Борька), были два неприметных мужичка - Жуков и Иванов, и ещё были два пацана по 17 лет - Толик Маштаков и Ермаков ( имени я его не запомнил).Члены бригады были из самых разных мест, в основном из промышленных городов и городков: из Нижнего Тагила, из Магнитогорска., из Каргата, с Коунрадского рудника, из Бокала и из других промышленных мест. Главным вагонником являлся Пётр Фёдорович Дмитриев, старый., закалённый вагонник, хваткий производственник, не очень-то приветливый, но его я сразу полюбил. Я полюбил всех, все звали меня Константином, а пацаны - Костей.
   Итак Сашка Зудов распорядился начинать работать. Меня он поставил к Борьке Денисову и дал задание заменить погнутый триангель. (Триангель это такая траверса, на которую навешиваются тормозные колодки, которыми вагоны тормозят). Я свою задачу видел в несколько оригинальной плоскости: во-первых мне надо было как можно быстрее и сильнее измазать свой новенький комбинезончик, а во-вторы я должен был показать им всем, как я здорово хочу работать. Мы с Борькой залезли под вагон, он что-то там делал необходимое, а я за триангель деожался обеими руками и ждал от Борьки какой-нибудь команды.
   - Вот и ладно - произнёс Борис, - давай его теперь отсюда вытащим.
   Я рванул за триангель изо всех сил.
   - А - а - а - й й !!! Борька выкатился из-под думпкара, держась за окровавленные пальцы. - Что ты рвёшь, как бешеный!? Сашка! Он меня убил! Давай аптечку!
   Все собрались воэле нас, пока Сашка бинтовал Борькину руку. Борька со стоном надел на забинтованную руку рукавицу, и мы сним сняли и другой триангель, а потом поставили исправные. Борька был однорукий, так что действовал в основном я.
   У меня не было обеда с собой, и ребята меня накормили. Я хотел куда-нибудь за будку спрятаться, но Василий Дмитров меня привёл и указал на стол, на котором были свалены огурцы, помидоры, варёные яйца, картошка, лук и даже куски варёного мяса. Нашлась и бражка, все по-немногу выпили, а я не стал. Никто не настаивал.
   После обеда мы с Максимом Кучуковым сняли с думпкара 2 цилиндра опрокидывания, разобрали их, промыли манжеты, заменили латунные лепестки, собрали всё обратно, один цилиндр поставили и стали ставить второй. Поставили.
   - Возьми-ка ломик, подай цилиндр вдоль по подшипнику - скомандовал Максим. Я так и сделал.
   - А - а - й - яй - й !!! Ты хто такой? Ум-голова есть? Что ж ты мне пальцы-то все отдавил? Сашка! Давай аптечку!
   Максим прплясывал, размахивая сразу вспухшими, почерневшими палицами, из которых сочилась кровь. Снова все сбежались.
   - Ты, Константин, того....- говорил бригадир, бинтуя руку Максима. - нас тут мало, ты бригаду-то побереги, а то один останешся, да и то , наверное, покалеченный.
   Мне было неприятно, что я так неудачно отработал свой первый день. К концу работы пришёл наш мастер Пётр Фёдорович Дмитриев.
   - А мне уже сказали, что у нас пополнение. Я уже записал тебя в ведомость, пойди аванс получи 300 рублей, тебе, поди, требуется с дороги. С ребятами познакомился?
   - Да вот знакомимся - с двусмысленной ухмылкой произнёс Сашка. Остальные тоже заулыбались. Про то, что я травмировал двоих, мастеру не сказали, а сам он не заметил.
   На другой день с утра мастера снова не было, а бригадир Сашка Зудов провёл небольшое совещание по технике безопасности, заострив внимание на вчерашнем дне.
   - Ты, ещё пока опыта не имеешь, должен всё делать только по команде напарника .
   - А он и так по команде - пробурчал Борис Денисов - команда есть - пальцев нет.
   - Сильно старается - подтвердил второй пострадавший.
   - Ну хоть не ленивый нам достался. - подал голос Василий Булава.
   - Ты давай поосторожнее - люди ведь кругом.
   В этот день, выбивая поршень из рубашки цилиндра, я саданул ломом по ноге Василия Дмитрова и разрубил при этом себе правую руку об острую горловину цилиндра..
   Сашка снова бинтовал нас.
   - Нам надо своего фершала в бригаду принимать.- бурчал он при этом. - Ты хоть поосторожней-то можешь? Ну остерегайся хоть маленько. С тобой и работать никто не захочет. Я ж говорю тебе - действовать надо по команде.
   - А он опять по моей команде меня вдарил. Он команды понимает.
   Опять на мою защиту встал Василий Булава:
   - Он же не до смерти бьёт.... А так... в свою силу....
   Мастеру снова ничего не сказали. Дмитров потихоньку незаметно хромал, а я закрыл забинтованное место рукавом комбинезона.
   На третий день пальц Денисова и Кучукова уже поджили, но какой-то злой рок витал надо мной, а вместе со мной над всей бригадой.
   На ремонте стоял думпкар с погнутой тормозной площадкой .Тормозная площадка это такая конструкция с одного конца думпкара вроде домика, в которой должен ехать кондуктор-свальщик. Ему было положено находиться на хвосте поезда, он следил за состоя нием пути впереди состава, и при необходимость он мог применять торможение ручным тормозом (поезда ходили вагонами вперёд, т.е. в режиме толкания.) Эту тормозную площадку надо было ликвидировать, выбросить и сварить на её месте новую. Микола Рясный размотал свой бензорез и начал резать.
   Резал, резал, вроде бы всё отрезал, но площадка не падала, держалась. Микола резал ещё, ему стали помогать ломами и кувалдами, но площадка держалась. Недалеко проезжал ЗИЛ , ребята его завернули к нам на помощь. Привязали трос, потянули автомашиной, думпкар тихонько поехал, но площадка продолжала находиться на месте..Трос отцепили, машина уехала. Ничего не получилось. Резали и долбили площадку снова - ничего. Устали и сели покурить, расположившись прямо на рельсах. Я, как некурящий, немного посидел со всеми, потом встал, походил взад-вперёд, а потом взял кувалду, прицелился и ударил посильнее по угольнику площадки - просто так, чтобы без дела не сидеть. И площадка рухнула прямо на сидевшую под ней бригаду. Приблизительно 200 килограммов погнутого железа опрокинулось на людей. Крик, мат,. стон, жуть!! Ребята кто как мог выбирались из-под груды железа и отбегали в стороны, держась за ушибленные головы и плечи. Не мог никак только выбраться Толик Маштаков, наш малолеток. Его вытащили, у него нмчего ушибленного не было, но у него немедленно прорезался сильнейший понос. Это, не смотря на трагичность ситуации, всех развеселило. Толик побежал куда-то подмываться, но потом всё равно торчал в туалете, и его отпустили домой. Снова бригадир занимался перевязками.
   - Все бинты срасходовал, надо ещё две аптечки приобретать.
   Он завязал головы Рясному и Жукову и сказал, что работать сегодня больше не будем.
   - А то ещё что-то будет, раз с утра пошло.... Примета такая есть.
   Все были довольны, надо мной смеялись, трунили. И снова Василий Булава заступился за меня:
   - Вас вон десяток дураков старались два часа без толку, а парень взялся и всё одним ударом порешал.
   В это время все потрогали-погладили ушибленные места.
   Сели обедать, разлили бражку, и пришёл Пётр Фёдорович.
   - Это ещё что такое - кдиаился он, увидев перевязанные головы.
   - А что такое? - подхватил бригадир, - это ещё не всё. А ну, Василий, Константин, Максим, Борис, покажите свои ранения. Больше, чем полбригады в госпиталь надо. Такие вот у нас дела.
   - А Анатолий где?
   Все грохнули хохотом.
   - Он по-медвежьему заболел!
   Потом бригадир с мастером долго разговаривали за дверью.
   - Ну ладно - сказал Дмитриев, войдя в помещение. - Такое долго продолжаться не может. Сегодняшний эпизод надо отнести к случайности, хоть и очень неприятной. Виноват, конечно Зудов - почему бригада отдыхала в опасном месте? Площадка и сама могла бы упасть и без Константиновой кувалды. А Константин будет дальше работать осторожнее, мы все видим, что ты парень старательный и потихоньку научишся. Так ведь, Константин?
   - Так.... - пролепетал я.
   Так я начал работать в бригаде ремонтников и работал уже без особых происшестаий до глубокой осени.
   Нам выдали зимнюю спецодежду - валенки и телогрейки. Кто-то подарил мне шапку.
   А потом Пётр Фёдорович перевёл меня работать на ПТО.
  
   П Т О
  
   ПТО - это пункт технического осмотра. Он предназначен для технического обслуживания поездов в процессе работы (по здешнему "вертушек")
   "Вертушками" поезда, состоящие из 6 думпкаров ВС-50 и ведомые паровозиком 9П, назывались потому, что на некоторых карьерах и разрезах они ходили не взад-вперёд, а по кругу: выходили с погрузки с одного конца карьера, выгружались на отвале и заходили в карьер с другого конца. Получалась вертушка. А у нас поезда выходили из карьера и после выгрузки заходили обратно с одного конца. Но всё равно - "вертушка".
   Работа была посменная., нас было 4 смены по 2 человека, и ещё днём приходил паренёк Федя Малёванный, ему тоже, как и Толику Маштакову, было 17 лет, и он тоже с молодых лет осваивал вагонное дело.
   Меня поставили работать с Георгием Ивановичем Копытовским. Он тоже был машинистом электровоза, но пока работал осмотрщиком вагонов. Георгий Иванович был не старый, и я звал его Жорой, а он меня опять же Константином. Работа мне нравилась, она отличалась от работы в ремонтном тупике тем, что была более разнообразна.
   Наш ПТО представлял собой маленькую будочку с одним окошком без электричества, но зато с печкой. Мы топили печку и было тепло. Располагалась наша будка возле экипировочного пункта, где паровозики заправлялись водой и углём. Пока паровоз экипировался, мы осматривали вагоны, то биш думпкары, подкручивали, подвинчивали , подмазывали, подливали осевое масло в буксы. Реденько меняли подшипники, а в основном меняли тормозные колодки. Стандартная тормозная колодка весит 16 килограммов, а у нас какие-то умники придумали колодку весом 24кг. , с большим охватом по кругу катания и более толстую. Такую колодку не всякий мужик может поставить, но я был сильный и с этой операцией справлялся легко. Жора научил меня устранять утечки в тормозной и питательной магистралях, научил менять подшипники, которые предварительно надо было подогнать по шейае колёсной пары - пришабрить, много он мне дал при моём освоении тормозной системы вагона, мы с ним меняли воздухораспрелелители и даже тормозные цилиндры. Жора научил меня распознавать болты и гайки по разммеру резьбы, а валики и шайбы по диаметру.
   А когда Жора стал строить себе дом, я помогал ему завозить строителиные материалы со склада к месту стройки. Жора был хороший человек.
   Остальные тоже было хорошие люди. Меня переводили из смены в смену воэможно, чтобы я мог познакомиться со всеми людьми, а может быть и по другой причине. Ток я поработал с Иваном Иванниковым, с Мишей Суманеевым, с Андреем Пархоменко, с Иваном Ширяевым. Все они были опытные вагонники, и каждый мне что-нибудь добавлял из своего опыта и знаний.
   Наступила зима. В валенках, в телогрейке и в шапке мне было тепло. И работал я с удовольствием. И тут у нас случилась беда - кончились тормозные колодки. Колодки для нас отливали на заводе в Кустанае, и за ними надо было ехать. Это дело поручили мне и Феде Малёванному. Я заказад в гараже 10-тонную "Татру", оформил какие-то бумаги в Управлении комбината, и мы поехали.
   Зимних дорог от Комсомольска до Кустаная было меньше, чем летом, но всё равно больше десятка. Степь была ещё более унылая, но настроение у меня было хорошее.
   В Кустанае после оформления всех бумаг мы стали грузить колодки. Федя брал колодку обеими руками, нёс её к машине,но поднять в кузов не мог.Несколько колодок он положил в кузов, а больше не мог. И я его своей властью от этой работы отстранил. Я брал каждой рукой по колодке, подходил к кузову с торца, где был открыт борт, и бросал подальше, к кабине, чтобы погрузка была равномерная - так мне шофёр сказал. Я погрузил 10 тонн колодок, это около 500 штук. Теперь на зиму колодок должно было хватить.
   После погрузки шофёр посмотрел на меня с удивлением:
   - Погрузил?
   - Погрузил.
   - Ты что ли из железа? Как ты смог?
   - А что такого? Я спортом занимался.
   - Каким спортом?
   - Боксом, бегом, фехтованием.
   - Нк и жеребец!
   А через некоторое время снова случилось ЧП. Ну никак не мог я без ЧП ! Я тогда работал с Иваном Иванниковым. Он послал меня устранить утечку в питательной магистрали на хвостовом вагоне. Только я расположился под вагоном, отвернул контргайку, подмотал смазанную суриком подмотку и снова взялся за ключ, как вагон плавно тронулся. Я инстиктивно схватился за трубу и за тормозную тягу, а вагон уже набирал скорость , и мои ноги уже волочились по шпалам. Выскочить из-под вагона нечего было и думать - я обязательно оказался бы под колёсами. Тащиться по шпалам до отвала (это около 2-х километров) страшно было подумать. Надо было как-то устраиваться. Крепко держась за трубу и тягу, я подтянул ноги под себя, весь сжался в комок, потом быстро вытянул ноги вдоль вагона вперёд по ходу поезда и уложил их на триангель. Теперь я чувствовал себя относительно комфортно, только руки сильно замёрзли. Поезд шуровал во-всю - он перед затяжным подъёмом набирал скорость. Мы проехали мимо поста N2, и я увидел перекошенное от ужаса лицо стрелочницы Нины Ляшенко. Она визжала и орала, даже я под вагоном это слышал, а ума махнуть машинисту остановку (круговое движение флажком, рукой или каким-либо предметом) нехватало. Нина немедленно сообщила диспетчеру Любе Портновой, та сразу доложила начальнику цеха, а я тем временем приехал на отвал и выбрался из-под остановившегося поезда. Кондуктор в нарушение правил ехал не на хвостовом вагоне, хотя он и был оборудован тормозной площадкой, он ехал в кабине машиниста паровоза. Они с машинистом обалдело смотрели на меня и даже не спрашивали, откуда я взялся. Показался ГАЗон начальника цеха, приехал он, Пётр Фёдорович и Иван Иванников. Я сидел на глыбе породы и курил.. Курить я не умел, но очень старательно глотал дым, машинист с кондуктором сочувсвующе стяли возле меня.
   Ко мне бегом-трухлячком подкатился мастер:
   - Ну ты ж, боже ж ты мой, ну когда ты фокусы свои оставишь? Да как это всё случилось? Ты как? Живой, не ударился?
   - Нет, валенок только с ноги потерял.
   - Нинка подобрала твой валенок, думала нога отрезанная, там её водой отливают.
   Иван Иванникков ко мне не подошёл, он по-деловому стал лупить молотком по фарам и стёклам паровоза. Машинист не возражал.
   Подошёл начальник цеха:
   - Цел? Здоров? Испугался? После смены все ко мне, надо разобраться и принять меры.Это, Пётр Фёдорович непорядок, тут огромный букет нарушений.
   - Да я Вам, Григорий Александрович,сколько раз уже говорил , что он нам столько уже натворил, и сколько ещё натворит!
   - Это мы с Вами чуть его не угробили, был бы послабее парень физически и пропал бы.. А виновники - я да Вы, Пётр Федорович.
   Вышло новое штатное росписание, в котором для вагонников были предусмотрены две ИТР-овские должности - старший вагонный мастер и мастер по эксплоотации вагонов. На первую должность был поставлен Дмитриев, на вторую - я. Оклад у иеня сделался вдвое больше - 1440 рублей. Как мастерить и что там надо руководить, я и близко не представлял, только вот отношение ко мне моих товарищей по молотку и кувалде изменилось, они стали почтительнее и отчуждённее.
   Мои старшие товарищи учили меня явно не тому - я это понимал.
   - Возьми всех в кулак - говорил мне начальник паровозного депо Лифинцев. - Держи крепко, пикнуть никому не давай.
   - Ты выпей с ними хорошенько. - учил начальник смены Володя Караванский. - узнаешь, кто чем дышит, а там и прижать можно.
   Ничего из этого у меня не привилось, никого никогда без причины не "прижимал" и уж конечно никогда с рабочим не выпивал.
   А тем временем зима вошла полностью в свои права и стала влиять на производство. Из-за сильных морозов веретённое масло , которы мы вынуждены были заправить опрокидные цилиндры вместо трансформатррного, превратилось в солидол, и думпкары стали плохо разгружаться. Но это было ещё полбеды, хуже было то, что буксовое хозяйство к зиме не было плдготовлено. Букса это стальная литая коробка, которая надевается на шейку оси колёсной пары и через которую на неё передаётся нагрузка от вагона. Так вот в эту буксу положено заливать так называеиое зимнее осевое масло, а этого осенью не было сделано. В результате буксы в процессе движения нагревались, пищали, свистели и горели гязножёлтым пламенем.. Были, конечно, народные методы лечения этой беды и, всё, конечно, применялось.
   Но ещё хуже было то, что некоторые думпкары почему-либо не выгружались и замерзали, т.е.грунт, погруженный в думпкар, смерзался в глыбу, и вагон должен был ждать весны и лета.. Это уже никуда не годилось, и я решил в это дело вмешаться.
   Однажды случилось общее отключение электроэнергии. Экскаваторы на отвале не работали, и все гружёные думпкары, простояв сутки, замёрзли. Сразу половина рабочего парка вагонов вышла из строя. Начали с эими думпкарами морочить голову: грели их электродами, мыли горячей водой из паровоза, кто-то додумался взорвать грунт - пробурили две дырки, вложили аммоналовые шашки.... как рвануло - оба борта отлетели, в депо все окна повылектали, а в грунте даже трещины не образовалось, только дырки стали чуть шире..Пока весь народ: паровозники, электрики и путейцы сражались за думпкары, я тоже решил действовать. Один замёрзший думпкар прицепили к хвосту действующего поезда и поехали на отвал. На отвале кондуктор Овсянников наотрез отказался выгружать это думпкар, и должен был выгрузить этот вагон я. Накачали воздуха в магистраль, Овсянников отошёл подальше, я взялся за ручку крана управления и повернул. Кузов думпкара стал потихоньку подниматься, всё выше и выше и вдруг - кувырк!! - вместе с мёрзлой глыбой и хребтовой балкой - под откос, в пирямок экскаватора.. На ж.д. полотне остались только ходовые тележки, которые тоже слетели с рельсов.
   Вот это было - да!!!
   Овсянников, посмеиваясь, пошёл к паровозу, чтобы уехать под другой экскаватор, т.к. этот был напрочь запечатан лично мной. Я был в шоке и стоял растопырив руки. Что делать? Как быть? Стратегическое оборудование экскаватор, это тебе не думпкар и даже не паровоз было остановлено моей рукой.
   Из кабины экскаватора выбрался машинист, он взобрался по откосу и встал возле меня. Подал руку, поздоровался, закурил. Предложил мне - я отказался.
   - Значит так - произнёс машинист - действовать надо. Я сейчас пришлю к тебе своего помощника, возьмёте вон там трос, правда ржавый и лохматый, но толстый, поставите тележки на рельсы. Раскатите их в стороны, застропите тросом весь вагон (глыба из него выкатилась), и я попробую его зкскаватором поднять. Сколько он весит? 22 тонны? Ерунда, поднимем! Ну начинаем.
   С помощником машиниста, молодым парнем приблизительно моего возраста мы всё так и сделали. Трос действительно был лохматый, оборванные проволоки прокалывали брезентовые рукавицы насквозь и вонзались в ладони, но я этого не замечал, я наоборот хотел, чтобы руки мои были изранены. Когда мы стропили этим тросом вагон, я молил Бога, чтобы думпкар съехал по откосу и чтобы меня придавило совсем. Но ничего такого не случилось. А случилось так как сказал машинист экскаватора - минут через 40-45 думпкар был уже на ногах, т.е. на рельсах.
   В это время на отвал медленно въехал 50-тонный дизельный кран, ведомый паровозиком. На кране и в паровозе приехали ребята-ремогтники во главе со старшим мастером. Пётр Фёдорович снова укоризненно качал головой:
   - Ну вот опять Вы натворили делов (он ни с того ни с сего стал говорить мне "Вы"). У жел.дор. цеха теперь неприятности, вот кран пришлось в карьере просить. Константин, это когда-нибудь кончится?
   На этот раз за меня заступился бригадир Сашка Зудов.
   - Никогда это не кончится, работает парень и пусть работает, Вагон-то на колёсах! Так что тут плакать?! Цепляй вагон, поехоли домой!
   Мы уехали, отвал был открыт.
   Прошла зима, наступило лето, я сходил в отпуск, снова наступила зима, на станции Рудничная было построено новое электровозо-вагонное депо (уже появились электровозы ЕЛ-1, которые быстро вытеснили паровозики 9П), вагонникам была представлена вагонная секция, мы туда переехали, меня назначили старшим мастером, а Пётр Фёдорович стал работать осмотрщиком на станции Рудничная.
  
   СТАРШИЙ ВАГОННЫЙ МАСТЕР
  
   И снова никто не учил меня "мастерить" и "старшинствовать". Ну как не учили? Учили, но не те,кому, на мой взгляд, положено учить молодого парня из института. Учили меня рабочие, бригадиры, мастера смежных участков и подразделений, учили трудности, поражения и успехи. Короче - учила жизнь. Я научился хитрить, приворовывать, где и что плохо лежит, наврать три короба о своих потребностях, выколотить в отделе снабжения материалы, научился делать заказы и заявки, защищать нормы и расценки, обосновывать увеличение численности.
   В депо уже работало не 9 человек, а 40, было три ПТО, и всего на вагонном участке трудилось около сотни человек. На линии в это время ходили 15 10-думпкарных вертушек, а всего вагонный парк насчитывал более 200 думпкаров и 25-30 платформ и других вагонных единиц.
   Я был старшим мастером, в депо работал мастер по ремонту Иван Глушак, а на эксплоатации был ещё мастер - Лысов Николай Семёнович.
   Иван Глушак научил меня следить за собой, одеваться "как настоящий начальник". Теперь я ходил на работу в "москвичке", в костюме, даже галстук иногда надевал. Валенки надевал только в сильные морозы, запасные валенки, телогрейка и полушубок лежали у меня в кабинете на всякий, в том числе на аварийный случай.
   На посторонний взгляд я сильно изменился. Бригадир Зудов звал меня уже не Константином, а Константином Сергеевичем, меня уже все так звали, только Иван Глушак звал просто Сергеевичем.. С людьми я был прост, но запанибрата ни с кем не общался. И, наверное, я был всё-таки жестковат. Это проявлялось при приёме на работу. Я никогда не принимал людей без проверки их трудовых качеств. Если приходил устраивалься сварщик, мастер давал ему инструмент и сварочную робу и ставил работать в бригаду на весь день, потом бригадира спрашивал, как новичёк работал, качество сваки я проверял сам. Если впечатление было удовлетворительное, человека принимали, но иногда и отказывали. В отделе кадров ругались, что я требую людей, а когда приходят наниматься, не принимаю.
   У нас был план ремонта, мы его то выполняли, то нет. В основном выполняли т.к. это был показатель цеха, а цех подводить было уж совсем нельзя.
   Снова было лето и снова зима, а потом ещё раз также Я освоил производство, перезнакомился со смежниками, знал ходы и выходы, кто-то меня уважал, кто-то нет, с начальством всё было нормально Было несколько несчастных случаев, один был смертельный. Случилось это так. В моё отсутствие Глушак позвал с соседнего участка газосварщика Лёшу Бабенкова. Ацетиленовый генератор у того был самодельный, и в процессе работы взорвался. Бабенкову оторвало голову.
   Снова было выявлено целая цепь нарушений, по логике которых случай должен был состояться. На разборе инцидента я вёл себя как мальчишка, проявил незнание своей роли как руководитель достаточно крупного подразделения. Но меня не выгнали,т.к. нашлись ещё виноватее меня. Оштрафовали крепко. А непосредственного начальника пострадавшего осудили на два года.
   Случались и другие фокусы.
   Не было у нас трансформаторного масла для заливки в цилиндры опрокидывания. Нам предлагали турбинное, веретённое, но я настаивал, что нам надо именно трансформаторное.
   Однажды зашёл ко мне Иван Глушак с каким-то хитрым видом и говорит:
   - Тут цистерна пришла с трансформаторным маслом. Может быть нам?
   Вид его мне не понравился, хитроватый вид, но масло было нам необходимо, и я не стал углубляться в детали. Уже прошло время осенней перезаправки цилиндров, уже выпал первый снежёк, через месяц грянут морозы, а мы работаем на веретёнке, которая летом-то ничего, а зимой мы встанем.
   Вид у Ивана был хитрый, я засомневался.
   - Ладно, - сказал Иван - ты иди домой., я этим делом займусь, а ты ничего не знаешь.
   Я ушёл домой.
   Утром я обратил внимание, что от депо ведёт цепочка масляных следов на снегу, я пошёл по этим следам и дошёл до железнодорожной цистерны. Ага, всё понятно: это та самая цистерна с трансформаторным маслом, а следы на снегу это следы от протекающего масла в соединениях труб Это значит Глушак после моего ухода соорудил на скорую руку трубопровод и слил масло из цистерны в нашу ёмкость, которая бала в подвале депо. Но цистерна была явно не наша, нам бы сказали, да и 60 тонн для нас было многовато.
   - Ты всё слил? - спросил я Ивана.
   - Нет, там много осталось, но нам теперь хватит.
   Через час пришли разъярённые энергетики.
   - Вы слили масло из цистерны7
   - Мы.
   - По какому праву? Вы знаете, что это масло имеет стратегическое значение, что оно предназначено для замены отработанного масла в трансформаторах, которое, кстати, вы могли бы использовать в ваших дурацких думпкарах. Вы дураки и преступники и за всё это будете отвечать.
   - Раз это масло стратегическое, - включился в разговор Иван Глушак, - вам ещё дадут, а о нас никто не забеспокоится.. И не нужна нам ваша отработка, нам тоже нормальное свежее маслро надо, и никакие мы не дураки, мы там оставили вам полцистерны. А отаечать? Мы за всё готовы отвечать, - храбрился Иван, - зная, что отвечать придётся мне, - и за то, что думпкары без масла зимой встанут, и за то, что теперь будут работать исправно.
   - Стратеги какие, мать вашу так-перетак. - ярился энерго-начальник. Телефон есть? Сейчас Кусембаеву позвоню. - Ахмед Алкенович? Мы тут обнаружили похитителей масла. Да, во всём сознались, но ведут себя нагло. Кто? Да наши соседи, вагонники. Им, видите ли необходимо ГОСТовское масло, для смазки ихних думпкаров. Что? К Вам? Ладно, скажу.
   Энерго-начальник положил трубку.
   - Вызывает вас к себе. Кто тут у вас главный? Собирайтесь к главному инженеру комбината. Подмыться не забудьте.
   Красавица-секретарша Лида Бурлакова встретила меня предупредителоно и с сочувствием . Указала пальчиком на Кусембаевскую дверь.
   Что там началось! Что там было! Толстенький, опрятненький казах главный инженер Ахмед Алкенович Кусембаев шариком катался по кабинету и орал, и визжал, и кашлял, вытирая слёзы. Он подбегал ко мне и махал на меня сосискообразным пальцем, а когда я обтёрся от летевших от него слюней, скороговоркой обронил "извините" и снова продолжал бегать и орать.
   - Увольнение!! - закончил он свой крик.
   Я пошёл к двери, вышел в приёмную, Кусембаев выкатился за мной.
   - Увольнение! - визгнул он, указывая своей сосиской на меня, и хлопнул дверью.
   Лида Бурлакова снисходительно улыбалась, видимо, она привыкла к таким демаршам своего начальника.
   - Вас Николай Фаддеевич просил зайти.- кивнула она головлй на директорскую дверь.
   Я вошёл.
   - Здравствуйте.
   - Как давно Вы работаете на комбинате?
   - Третий год.
   - Ваша должность?
   - Старший мастер вагонного участка.
   - Давно вы в этой должности?
   - Два месяца. - инстинкт самосохранения заставил меня соврать - уменьшить время моей работы старшим мастером почти на полгода
   - Вы делали заявку на этот год на получение трансформаторного масла?
   - Да, и у нас есть выделенный фонд на 34 тонны, срок получения март, а сейчас ноябрь, и мы до сих пор ничего не получили.
   - А могли бы Вы использовать отработанное масло, слитое из трансформаторов, или вам надо ГОСТовское, специально для трансформаторов приготовленное масло? - губы директора скривила ироническая улыбка.
   - Конечно, отработанное масло нам бы подошло, но я не знал, что смогу его получить.
   - Вас не проинформировали?
   - Нет.
   - Вы своими хулиганскими действиями поставили комбинат перед катастрофой. Масло в трансформаторах должно было быть заменено ещё летом, но его не было. Сотни телеграмм и телефонных звонков наших снабженцев и лично моих отоварились только сейчас, в ноябре. И тут возникли Вы!
   - Мы не всё слили .... пролепетал я .
   - Они, видиле ли, не всё слили! Партизанщина!! - директор нервно похлопал ладонью по столу, видимо, сдерживаясь. - Идите. Я скажу Григорию Александровичу, чтобы он Вас наказал. Идите!
   Я вышел из кабинета.
   - Ну и что? - снова заулыбалась Лида-секретарша.
   Я с сомнением пожал плечами.
   Никто меня не наказал, начальник цеха только пальцем погрозил - Гляди ты у меня!
   Строительство Соколовско-Сарбайского горнообогатительного комбината делилось на несколько очередей. В этот, описываемый период шла вторая очередь, а впереди были намечены третья и четвёртая, предполагалось открытие Сарбайского карьера в 8 километрах от Соколовского, где происходили все описанные мной события.. Открытие Сарбайского карьера влекло за собой резкое, скачкообразного увеличения различных объектов железнодорожного транспорта, увеличение количества подвижного состава - локомотивов и вагонов, соответственно в 3-4 раза должна была возрасти численность железнодорожников., кроме того надо было открыть цех внешнего транспорта, который будет отправлять добытую руду потребителям.
   Остро встал вопрос о квалифицированных железнодорожных кадрах.. Этот вопрос взялся решать непосредственно директор комбината Сандригайлов Николай Фаддеевич.
   И он нашёл эти кадры. Воистину богата наша страна на таланты! Кадры директор насобирал на Урале и в Башкирии. Подход его к каждому отдельному человеку был различный, неординарный, но и в каждом случае правильный. Директор , отбирая каждого человека лично, не ошибся ни в одном.
   А ещё до того, как на комбинат прибыли новые железнодорожные руководители, произошли события, которые определили мою вагонную деятельность на многие годы вперёд.
   Мы получили новые большегрузные думпкары типа ВС-100 (вагон-самосвал грузоподъёмностью 100 тонн). Это был 6-осный вагон с механизмом открывания борта типа "Вестерн". Мы ещё никогда не видели такие думпкары, только на картинках. Такие думпкары эксплоатировались на карьерах Ссверной Америки и Канады.
   Как говорится "что для русского хорошо, то для немца смерть" - так у нас и получилось, только наоборот: то, что прекрасно работало за границей, у нас разваливалось на глазах. Думпкары ломали сами себя, но страшнее всего было то, что не держали тормоза. Представьте себе автомобиль, который невозможно затормозить даже на медленном ходу! А здесь тысячетонный поезд с применением всех тормозных средств полз и полз, двигался и двигался, и у машиниста волосы дыбом вставали, и аварий уже было много. Как-то потихоньку приспособились ездить по горизонтальному участку, "по площадке", но невозможно было остановиться, когда поезд идёт под уклон, и невозможно было встать на уклоне при выхде из карьера т.к. поед немедленно тащило назад , вниз, под уклон. Тормоза не держали.
   Все забили тревогу, и из Калининграда приехал один из конструкторов этого думпкара Олег Лемешев. Это был не старый, лет на 8-10 старше меня, очень симпатичный человек, очень уверенный в себе и в своём безобразном детище. Он говорил, что у нас безграмотные машинисты и вагонники, что эти думпкары отлично работают на других предприятиях, короче - как только мог "защищал свой мундир". После нескольких таких разговоров начальник цеха Скопин решительно заявил:
   - Всё, хватит разговоров! Завтра проделаем следственный хксперимент.
   Назавтра все собрались на станци Рудничная в кабинете начальника цеха. На станции стоял состав из 6 думпкаров ВС-100 с электровозом ЕЛ-2. В электровоз забрались сам Скопин, начальник тяги Лифинцев, началиник электровозного депо Немцов, реввизор Малютин, Олег Лемешев и я. В кабине было до невозможности тесно, но кое-как разместились. Поехали.
   - Тормози! - скомандовал Скопин. - Поезд встал.
   - Вот видите - вскинулся Лемешев - поезд отлично остановился!
   - Мы идём порожние и по площадке - возразил машинист.
   - Всё равно - встали хорошо - радовался представитель завода.
   Поехали дальше, начался спуск.
   - Тормози! - поезд встал
   - Вот видите!! - засуетился Олег Лемешев,-я это внесу в протокол нашего итогового совещания.
   - Ладно, ладно - бурчал машинист - всё внесёте....
   Приехали в забой, погрузились, поехали обратно, настроение было благодушное, Олег рассказывал анекдоты, мы смеялись. Я не знал, что именно нас ждйт, но предполагал, что за так просто Скопин не стал бы делать такое мероприятие.
   Электровоз, весь напрягаясь шёл на подъём преодолевая 40-тысячный уклон.
   - Тормози! - скомандовал Скопин.
   - Нельзя, Григорий Александрович, не устоим, разнесёт - взмолился машинист.
   - Тормози, я сказал!
   - Ну тормози, тормози - Олег Лемешев, посмеиваясь похлопал машиниста по плечу.
   Поезд встал.
   - Вот видите....- начал было Олег, но поезд уже медленно двигался назад.
   - Тормози-и! Держи-и-и!!
   - Нечем держать!
   - Держи электровозом, контртоком!!
   - Не держит, юзом ползём!
   Поезд набирал скорость.
   - Все в корридор, - скомандовал Скопин - всем лечь на пол, держитесь друг за друга
   Мы хлынули в корридор, соединяющий переднюю и заднюю секции, легли на пол, я схватил Немцова за плечи, кто-то держался за мои ноги.
   Электровоз ходил ходуном, его бросало из стороны в сторону, он весь дрожал, как живой организм, грохот, скрежет ....!!
   ТР-Р-А- Х- Х !!!
   Как вихрем каким-то нас всех бросило в одну сторону - по ходу поезда, и из нас образовалась куча тел, полушубков, валенок и шапок. Мы стали разбираться и выбираться наружу. Когда я выпрыгнул наружу, я увидел Скопина, который внимательно разглядывал ужасную картину, которую он собственными руками сотворил.
   Видимо, предупреждённая стрелочница направила летящий на сумасшедшей скорости поезд в улавливающий тупик. Электровоз пробил тупиковый упор, и одна секция повисла над уступом. Из 6 думпкаров осталось 3, остальные отцепились в кривой и улетели под откос. Олег осматривал оставшиеся вагоны. Штока тормозных цилиндров были неестественно велики, тормозные колодки посинели - так они разогрелись во время этого спуска. Все нервно покашливали, посмеивались, закуривали.
   - Убедились? - обратился Скопин к Олегу.
   - Есть над чем подумать - глубокомысленно ответил тот.
   Конструктивное нажатие тормозных колодок на колесо было 7,6 тонны. Олег пересчитал соотношение плеч рычагов на 10 тонн. Теперь нам предстояло переделать томозную рычажную передачу всех 60 полученных нами думпкаров ВО-100. С этого началась реконструкция думпкаров ВС-100, которую мы провели в условиях комбината.
  
   В Е Л И К И Е Л Ю Д И
   Это были не Пушкины и не Ленины, не Бисмарки и не Александры Македонские. В том-то и дело, что это были простые советские люди, побывавшие пионерами и комсомольцами, кто на тройки, кто прекрасно закончившие свои учебные заведения, проработавшие по 10-15 лет в жесточайших условмях сталинского производства и уральских зим. Надо считать самой большой стратегической удачей нашего директора комбината то, что он розыскал этих людей, привлёк их на работу на свой комбинат, устроил им условия проживания, и они создали на комбинате такой железнодорожный транспорт, которого уже не было ни на одном предприятии страны.
   Всех их он нашёл на Урале.
   В Коркино Челябинской области директор нашёл дежурного по станции Емельянова Евгения Ефимовича и поставил его начальником транспортного отдела комбината.
   Там же в Коркино ему попался на глаза механик по кранам Жигунов Анатолий Михайлович - он стал начальником Сарбайского желдорцеха.
   Мастер локомотивного депо Болдырев Владимир Григорьеаич стал главным инженером в этом цехе.
   Другой мастер локомотивного депо Ожогин Юрий Николаевич стал начальником электровозного депо на Сарбае.
   Начальник тяги Ахмед Рашидович Шакиров - начальник ж.д.ц. на Соколовке. Директор поехал в Нижний Тагил и привёз оттуда Драгунского - его поставили начальником станции Предотвальная на Соколовке.
   В Челябинске на станции Полетаево директор обнаружил мастера ПТО Подлужного Александра Фомича будущего начальника вагонной службы на Сарбае, а потом начальника вагонного уеха, когда оба ж.д.ц. - и Сарбайский и Соколовский объединились в одно управление.
   Директор ринурся в Башкирию и привёз из Кумертау Козловского Георгия Сергеевича, тамошнего начальника ж.д.ц., который стал сначала начальником цеха внешнего транспорта, а потом начальником объединённого ж.д. управления, и инженера техотдела Гольдштейна Арона Моисеевича, которого поставили к Емельянову главным инженером транспортного отдела.
   По пути Сандригайлов привёз из Коркино Шаламова - начальник Соколовского Рудоуправления , из Азбеста Пискунова - начальника производственного отднла и из Кизела привёз Граура Ивана Лукича, которого поставил главным инженером комбмната и который потом заменил самого Сандригайлова, когда тот ушёл на пенсию.
   И начали они работать.
   Емельянов с Гольдштейном и с проектировщицей "Ленгипроруды" Окуневской Фирой Соломоновной ползали по ночам на коленях по расстеленной на полу кабинета синьке и росставляли стрелки на главных и не главных направлениях..
   Ожогин и Болдырев приспосабливали к думпкару ВС-50 тяговый двигатель , пытаясь сделать его в дополнение тяговых возможностей электровоза.
   Жигунов был быстро жестоко травмирован при ликвидации аварии - оборвавшийся трос вдебезги разнёс его голень. Все косточки хирурги собрали, но Анатолий Михайлович остался навсегда хромым.
   Козловский строил на станции Комбинатская новое локомотивеое депо.
   Подлужный пересматривал своё штатное росписание, и сочинял новую систему оплаты.
   Все они действовали решительно, жёстко и продуктивно.
   Шакиров был башкир, но лицом был похож на кавказца. Мне потоам пришлось разглядеть его - высокого роста он был как сгусток мускулотуры.
   Мне Шакиров предложил должность начальника вагонной службы Соколовского Рудоуправления, я согласился, ещё не зная и не понимая, что значит работать с Шакировым. Он требовал думать, придумывать, решать и исполнять решения немедленно, работать сутками, как будто не будет завтрашнего дня, как будто , если что-то там не внедрим, всё рухнет к чортовой матери и остановится.
   Он безжалостно относился и к себе. Он почти не спал. Зимой Шакиров бежал полтора километра к реке и купался в полынье, которую заранее вырубил и каждое утро обновлял валявшимся в сегу ломом. Прибежав обратно и позавтракав, Шакиров ехал на работу, проезжал по станциям, стрелочным постам, проходил по вагонному и электровозному депо, заходил на крановый участок, на участок контактной сети и к путейцам. Он всё видел, ничего не записывал, всё запоминал и "навешать ему лапшу на уши" было невозможно.
   Меня лично такое отношение мобилизовало к точности исполнения, дотошности и скрупулёзности в поисках рациональных решений. Конечно я немного хитрил: решения и идеи, которые возникали в моей молодой неопытной голове , я не спешил изложить начальнику, полагая не без оснований, что он потребует их исполнения, не давая никаких поблажек в сроках. Зато всё новое внедрялось без проволочек, и поговорить о новшествах с ним можно было в любое время и в любой обстановке. Так тотальную реконструкцию тормозных устройств я начал потихоньку, не докладывая Шакирову. Он сам обнаружил,что мы занимаемся этим делом, во время очередного обхода, поинтересовался во всех деталях этого вопроса, установил срок переоборудования всех думпкаров - 2 месяца и спросил, какая помощь нужна от него лично. Я много чего наговорил, включая и то, что планировал сделать сам.. Шакиров пообещал помочь и здорово помог: включил изготовление всех деталей в план механического цеха, и мы были обеспечены всем необходимым. С такой помощью мы уложились в установленный срок. За эту работу все рабочие, участвующие в ней были премированы, а я - нет, т.к. руководство комбината заявило, что раз меня государство учило и выучилоя. то я просто обязан делать что-либо новое и прогрессивное. Шакиров много пообивал порогов и добился, что я всё-таки был премирован окладом.
   Шакиров поступил заочно ещё в два института - горный и в ин.яз.. Я же говорю, что он совсем не спал.
   Однажды, когда дома у меня было застолье по поводу моего дня рождения, из цеха приехал нарочный (дежурный по депо) и привез записку от Шакирова, в которой он вызывал меня на внеочередную планёрку. Я был огорчён и возмущён - во-первых не хотелось уходить от вкусного стола и весёлых друзей, а во-вторых - это же чорт знает что такое - торчать в цехе по ночам! Я сильно разозлился, налил полный стакан водки, выпил, закусил солёным огурцом и поехал. На планёрку я прибыл, будучи основательно "под мухой". Я не очень участвовал в этой планёрке. А после неё Шакиров спросил меня, почему я пьян. Я сказал.
   - Поздравляю! Сколько Вам лет исполнилось?
   - 26.
   - Ну, я старше Вас - мне уже 28. А у Вас там дома осталось? - он выразительно щёлкнул себя пальцем по шее.
   - Думаю - ещё есть.
   - Плехали, продолжим Ваш праздник.
   Перед каждой сменой в комнате сменновстречных собраний, где проводились планёрки с тяговиками и движенцами, стоял коромыслом дым - играли в карты, в домино и беспрерывно куоили. Некоторые приходили на час раньше, чтобы наиграться в карты и обменяться новостями. Шакиров запретил всё это - курить в помещении перестали, а играть стали в шашки и в шахматы. Сразы выявились хорошие шахматисты.
   Как-то я наблюдал такую картину: машинист-инструктор Гавриленко во дворе управления слёзно упрашивал Шакирова перевести его рядовым машинистом электровоза. Гавриленко объяснял, как ему трудно, как его машинисты не слушаются, как он не спит по ночам, как его ругает жена, как он не знает ни дня ни ночи, никаких выходных и проходных и - божечки ты мой - отпустите его пожалуйста обратно, а то он, Гавриленко, с ума сойдёт. Шакиров стоял и смотрел в землю, изредка поднимая глаза на Гавриленко, лицо его было непривычно доброе.
   Гавриленко выдохся в своих мольбах и просьбах и с трепетом ожидал, что Шакиров скажет. Ахмед Рашидович обнял машиниста-инструктора за плечи и произнёс:
   - Пойдём, Гавриленко, попьём воды! - и они пошли к сатураторной установке, которая поила нас газводой.
   В цехе имел место жесточайший дифицит помощников машинистов электровозов. Помощниками работали сами машинисты, стали держать на отвалах свальщиков, сажали в кобину сигналистов (иногда это были женщины из стрелочниц), но этот суррогат не мог продолжаться долго. Действовали курсы помощников машинистов, но выпуск должен был быть ещё только месяца через четыре. И вот однажды (мы снова были почему-то во дворе управления) с движущейся в кривой на подъём "вертушки" ловко спрыгнул молодой высокий парень и бодро зашагал к управлению. Он кого-то о чём-то спросил и подошёл к нам.
   - Вы товарищ Шакиров?
   - Да, я.
   - Вот меня из отдела кадров направили к Вам помощником машиниста электровоза. Вот мои документы.
   - Не надо документов - ответил Шакиров - Вы сейчас спрыгнули на ходу с поезда, чем нарушили правила тухники безопасности. Мы не можем Вас принять, вы потенциальный нарушитель. Можем Вас послать на курсы, закончите и приходите.
   - Так я уже имею права! - взвыл парень.
   - Вот и хорошо, значит учиться Вам будет легко.
   Парень отошёл к группе рабочих. - Он что, дурак? - спросил парень кивнув в сторону Шакирова.
   - Сам ты дурак! - отрезал ему какой-то работяга.
   На Лиманном отвале электровоз пробил тупиковый упор и рухнул в "плывун", электровоз утонул до самой крыши. "Плывун" это образуемое подземными ключами озеро из воды и грязи. Добывали электровоз уже неделю, последние четыре дня там безвылазно находился Шакиров. Все там побывали (и я в том числе), но начальник цеха был там бессменно днём и ночью. На четвёртую ночь Шакиров упал в костёр и стал гореть. Он сидел у костра, который разложили из обломков шпал, уснул и упал в костёр. Полушубок на нём сгорел почти полностью, а он спал. Когда его выдернули из костра, он так и не проснулся., его положили на штабель шпал и накрыли тремя телогрейками. Так он проспал до утра.
   Шакиров закончил оба свои заочных института, его поставили начальником СоколовскогоРудоуправления.
   Я к тому времени сменил запьянствовавшего Подлужного и стал работать на Сарбае. Работал да и работал, об этом я потом росскажу, а сейчас хочу закончить про Шакирова.
   Как я уже сказал, он был назначен начальником рудоуправления на Соколовке. Теперь уже горняки ощутили на себе горячие объятия нового начальника. Посыпались жалобы, плелись интриги, но Соколовка стала выбираться из того болота, в которое загнало её прежнее руководство. Исполнение классической горной технологии, помноженное на темперамент и смекалку Шакирова и коллектива, который он возбуждал и наэлектризовывал,позволило уже казалось бы рухнувшему предприятию подняться и встать в достойный ряд других производственных подразделений.
   Конечно, занимаясь своими делами на Сарбае, я не знал всех деталей, перепитий и человеческих взаимоотношений на Соколовке, но мне случилось быть свидетелеи одного события.
   По понедельникам все ИТР комбината должныбыли присутствовать на "очной" планёрке. Очной она не была, проводилась она по селлектору, и проводил её сам директор. Мы все были обязаны сидеть в 9 утра в своих кабинетах и слушать директорскую речь. Чаще всего директор делал стратегические сообщения, касающиеся всех поголовно, иногда кого-то из больших руководителей хвалил, иногда ругал, и пожелав успешной предстоящей недели, заканчивал. Планёрка продолжалась 10-15 минут.
   В этот раз директор сразу обратился к начальнику Соколовского Рудоуправления Шакирову:
   Почему не начали отгрузку богатой руды?
   - Согласно плана горных работ, утверждённого Вами, Николай Фаддеевич, мы всю богатую руду отгрузили неделю назад, сейчас готовим забой, идёт переукладка ж.д. путей.
   - Вам передали мою личную команду?
   - Передали.
   - Так в чём же дело?
   - Я Вам уже объяснил.
   - Я повторяю свою команду: немедленно начинайте отгрузку богатой руды!
   - Я не могу выполнить Вашу команду - это поставит под угрозу работу всего текущего года. Мы сможем начать отгрузку богатой руды в счёт следующего квартала через месяц - это приемлемый вариант.
   - Меня не интересуют Ваши стратегические инсинуации, можете заниматься своими вариантами сколько угодно, для этого мы Вас там и держим, но моя команда должна быть выполнена.
   - Это поставит весь коллектив предприятия в тяжелейшее положение.
   - Кто у нас директор?
   - Вы, Николай Фаддеевич.
   - Выполняйте!!
   - Только после Вашего письменного приказа.
   Раздалась оглушительная тишина, только в динамике что-то потрескивало.
   -Вы понимаете, о чём идёт речь, товарищ Шакиров? Вы знаете, что могут перед комбинатом стоять задачи, требующие изменения планов и нового напряжения сил?
   Он будет меня учить! Он ещё условия будет мне диктовать!! Вы со своей рудоуправленческой колокольни не способны знать и понимать всех решений руководства комбината, не смотря на Ваше трёхкратное высшее образрвание. Да и возраст Ваш не позволяет Вам осознать объективную необходимость. Трудно ручаться за успехи Соколовского Рудоуправления при таком начальнике.Вы же сейчас показали всем узость своего кругозора. Любой машинист экскаватора и путевой рабочий понимает, что если распоряжается директор комбината, то зто из ряда вон выходящий случай. Вы способны это понять своими куриными мозгами, товарищ Шакиров? Вы что-нибудь поняли, товарищ Шакиров? Товарищ Шакиров. Вы поняли? Вы меня слышите, товарищ Шакиров?
   Продолжалась тишина, Шакиров не отвечал. Потом что-то щёлкнуло в динамике и раздался басовитый окающой голос Шакирова.:
   - Николай Фаддеевич, здесь у меня связь отключилась, забарохлила, я ничего не слышал. Повторите всё сначала, пожалуйста.
   И снова оглушительная тишина!
   Шакиров был снят с работы и переведён к нам нм Сарбай инженером техотдела.
   Мы с ним встретилис как-то на отвале, он шёл в брезентовом плаще и в резиновых сапогах, мы издали кивнули друг другу.
   Конечно такой работник как Шакиров Ахмед Рашидович не мог долго оставаться на такой низкой должности. Через некоторое время он был поставлен начальником третьего карьера. На Сарбае было 3 больших горных участка, которые именовались карьерами. Первый вывазил вскрышные породы через южную горловину, второй - через северную и третий добывал руду и вывозил её на обогатительную фабрику через северную же горловину. Этот третий карьер доставлял нам вагонникам много неприятностей. Непосредственно на рудном теле трудно было держать экскаваторы на паспортной отметке, трудно было точно выставить их по отношению к ж.д. пути по горизонтали и вертикали. Поэтому экскаваторы, которые стояли с нарушением паспортной отметки, сильно повреждали думпкары: стоящие высоко и близко к пути вынуждены были сильно задирать ковш , вести погрузку с большой высоты и этим разбивать пол кузова думпкара. Стоящие низко и далеко от пути били открывающимся днищем ковша по продольным бортам, разбивая кронштейны и изкибая сами борта.
   С приходом Шакирова эта проблема снялась. Он несколько раз наказал экскаваторщиков и их начальников за нарушение технологии, и всё встало на свои места.
   Но однажды, уже глубоким вечером, когда я почему-то задержался в кабинете, мне позвонил Шакиров.
   - Не можете ли Вы разрешить мне подержать не по паспорту 41-й экскаватор сегодняшнюю ночь? Утром он встанет на нормальную отметку.
   Я заколдоболся - мне звонил сам Шакиров. Мне очень хотелось ему помочь, удовлетворить его просьбу, но это означало, что за ночь 41-й экскаватор разобьёт десятка два дуипкаров. Я молчал.
   - Не можете разрешить? - повторил Шакиров.
   - Нет.
   - Извините.
   Я был очень огорчён, что пришлось отказать этому дисциплинированному и правильному человеку.
   Через какой-то срок Шакиров был назначен ночальником УКСа (Управление капитального строительства), а через 2 года он стал директором Качарского горнообогатительного комбината.
   Вот какие люди работали на нашем комбинате, вот каких железнодорожников привёз наш директор с Урала. Обо всх можно было бы написать целую книгу, я просто перечислю, кто кем стал в последствии.
   Жигунов Анатолий Михайлович ста первым секретарём нашего горкоиа партии.
   Емельянов Евгений Ефимович, поработав начальником транспортного отдела, ддолго был заместителем директора комбината по коммерческой работе, а потом работал начальником железнодорожного главка в Москве в Министерстве Чёрной металлургии.
   Ожогин Юрий Николаевич, побывав главным инженером Сарбайского ж.д.ц. , работал начальником объединённого ж.д. управления, а потом стал секретарём парткома комбината.
   Болдырев Владимир Григорьевич после Жигунова был начальником Сарбайского ж.д.ц., потом защитился и заведовал кафедрой горного института.
   Драгунский скоро уехал из Рудного в Джетыгару, где быстро стал заместителем директора Асбестового комбината, а директором этого комбината стал Пискунов, которого наш директор привёз из Асбеста.
   Козловский из начальников цеха внешнего транспорта, сделаося начальником объединённого ж.д. Управления (он его и организовал), но проработал не долго - он умер прямо за рабочим столом.
   Вагонник Подлужный из начальников вагонной службы из-за пьянки попал в бригадиры, потом в осмотрщики, потом в шпаклёвщики, потом его уволили совсем, потом снова приняли, был он у меня бригадиром и мастером, потом его поставили начальником вагонного цеха комбината, а меня главным инженером возле него, а потом Подлужного за пьянку опять уволили, а начальником всея вагонников стал я.
   Наш бывший начальник ж.д.ц. Скопин Григорий Александрович, мой первый начальник, организовал буквально на пустом месте Цех ремонта подвижного состава (ЦРПС) и долго был его начальником, затем он тоже защитился и уехал куда-то в Белгород.
   Вобщем железнодорожные кадры на ССГОКе были на высоком уровне.
  
   ДРУЗЬЯ - ТОВАРИЩИ
  
   Я недолго жил в комнате с братьями Петришинец. Познакомившись в цехе с Толиком Лескиным (Анатолий Николаевич Лескин), я стал приходить к нему в ИТРовское общежитие на улице Пионерской, оставался там ночевать, а потом ребята втащили в комнату ещё одну кровать, и стал я жить с ними. Комендантша, молодящаяся матрона, надула губы, но Гурам Хартишвили (который с ней, с комендантшей, кое-чем занимался) заступился за меня, и меня в этом общежитии прописали.
   Вот члены нашей комнатыТолик Лескин - работал вместе со мноц в желдорцехе техником по паровозам, ни черта не делал, не могли ему найти применения.
   Кеша Чураев (Инокентий Семёнович) - бухгалтер нашего цеха. Был Кеша старше всех, но был он до неприличия маленького роста и зубов у него почти не было.
   Петро Корчаненко - дежурный инженер энергопоезда.
   Васька Кирьяк - машинист турбины с знергопоезда.
   Сенька Кобякин - машинист котла с энергопоезда.
   Гурам Хартишвили - мастер водоотлива с Соколовки.
   Олег Сенчин - диспетчер из нашего цеха.
   Кунанбай Сергибаев - кондуктор-свальщик из нашего цеха.
   Девятым стал жить я.
   Компания оказалась дружная и очень СПОЕННАЯ. Гудели основательно. Договорились так: ежемесячно по очереди по двое отдавали свою зарплату на покупку водки или вина - чего попадётся. Водка была предпочтительнее. Покуполи сразу много - 4-5 ящиков, для этого ехали в Кустанай или ещё куда-нибудь, т.к. в Рудном водка была не всегда.Водка была "сучёк" - 21-20. Пели так:
   Домино, Домино, трижды семь и не будет печали
   Домино, домино, вы на утро меня не узнали....
   Тех, кто отдавал свою зарплату на водку, кормила остальная компания, и в кино водила. Жили мы хорошо. Играли в "кинга" и в преферанс. У Олега Сенчина была гитара, он играл, а мы пели:
   Прощайте персики, прощайте яблочки
   Прощай сухумский виноград
   Из края южного семьёю дружною
   Мы уезжаем в Ленинград.
   Олег был из Ленинграда, он сильно тосковал по своему городу, там у него была сильно пожилая мать, которая еженедельно присылала ему писима и которой Олег всё время писал. Олег был первый, который покинул нашу комнату, он прислал нам посылку с двумя бутылками "Столичной" и всё.
   Петро Корчаненко почти не пил, но на водку скидывался регулярно. Он был чистюля и аккуратист. По его требованию все в комнате прибирали постели, не разбрасывали свою одежду и обувь, своевременно ходили в баню, ежедневно мыли ноги, гладили рубашки и брюки. Когда у нас сгорел трансформатор на проигрывателе, Петро самолично вручную его перемотал. Петро первый из нас женился, если не считать, что Толик и Гурам были уже женаты. Мы гуляли на Петровой свадьбе.
   Потом женился Васька Кирьяк, и мы снова попили и поплясали.
   Сенька Кобякин однажды убежал на работу без штанов: надел полушубок и валенки, забыл, что он в одних кальсонах и прибежал на дежурный автобус. Потом он разругался со своим начальством, уволился и уехал в Канск.
   К Гураму приехала жена Нателла, и он ушёл куда-то жить в другое место.
   Заскучал и уехал в свой Джамбул Кунанбау Сергибаев.
   К Толику Лескину приехала его жена Аля с маленькой Таней, им выделили в нашем общежитии комнату, и стал Толя отрезанный ломоть.
   Подошло время, сложились обстоятельства - женился и я. Нам с женой выделили 9 квадратных метров, и остался один Кешка Чураев. Через какой-то срок и он перебрался в Джетыгару, где стал работать главгым бухгалтером Асбестового комбината. Там он таки женился и вставил зубы. Он как-то приезжал в Рудный и хотел, чтобы мы собрались, те кто в Рудном остался, но его жена Сима этому воспротивилась и ничего не вышло. Но эта Сима всё-таки положительно на Кешку, то биш на Инокентия - свет - Семёновича повлияла: он теперь ходил весь выглаженный и брился каждый день.
   Из всей нашей комнаты я, хоть и не очень близко, но всё-таки ближе всех сошёлся с Толей Лескиным. Мы с ним были одногодки, оба закончили железнодорожные институты, оба были в желдорцехе, но я работал и набирался опыта, а его как поставили техником по паровозам, так и не работал он совсем года три (хоть и паровозы уже были выведены из эксплуатации). Зато он сразу из техников через 3-4 должности перескочив, был назначен главным инженером цеха внешнего транспорта (это когда на комбинат прибыл из Кумертау Козловский). Главным инженером Толя оказался толковым и расторопным. Правда наши отношения почти прервались, виделись мы редко, а при встрече поговорить было не о чем. Дороги наши стали слишком разные.
   Всё-таки странно - мы совсем не интересовались девушками, не было у нас лёгких безответственных флиртов, мы никого не провожали, ни с кем не целовались у подъезда, никого не затаскивали в комнату, когда там никого не было. В этом отношении моя институтская жизнь была несравненно более активная. По-моему дело было в том, что в этот период , лично я например, выглядел потенциальным женихом, так меня девушки и воспринимали, а мне это было не надо. Заводить себе временные шашни-связи душа не лежала.
   Как-то на встречу Нового Года мы-таки пригласили молодых учительниц, но.... стыдно даже сказать - мы не смогли оказать им достойное внимание, напились, орали песни, и девушки разбежались. Ох и идиоты же мы были!! А девушки были хорошие, как сейчас помню.
   А потом я Элю встретил - женился вот и всё.
   Уже, когда я был женат, мы, несколько молодых пар стали общаться и дружить домами. Подрастали наши дети и играли между собой, а мы, их родители, общались друг с другом с большой теплотой и сердечностью без интриг и без сплетен.
   Хорошо мы жили!
  
   ДУМПКАР ВС_100.
   Дорогой читатель, ну не читай дальше, тебе будет скучно, и ты будешь ругаться, а я всё равно, как законченный эгоист, предаюсь своим воспоминаниям и остановиться не могу.
  
   Готов пофилософствовать: каждый, кто появился на свет, оставляет после себя что-то более или менее значительное, существенное. Тем более каждый, кто занимается общественной или производственной деятельностью, в силу своих возможностей и способностей это делает. Это и создавало цивилизации и двигало их по пути эволюций. А если человек ничего после себя не оставил, кроме своего скелета, значит такую жизнь надо считать неудавшейся. Даже то, что ты просто - напросто родил детей, был кому-то нужен и полезен, значит, что не зря ты эту Землю топтал, ты был вместе с теми, кто что-то создавал и творил.
   Это я сейчас так разрассуждался, а когда меня судьба прижала, и я увидел, что моё вагонное хозяйсво летит к чортовой матери, когда я понял, что никто не будет заниматься моим делом, моими думпкарами, что у каждого есть своё дело, и каждый будет именно им заниматься, то ни о чём больше думать не мог, думал только о тотальной реконструкции думпкара ВС-100. Неважно, кто это сделает, эавод ли изготовитель, я ли сам это сделаю, но это должно быть сделано, иначе вся моя жизнь - насмарку.
   Я уже говорил, что тормозная рычажная передача думпкара ВС-100 была ни к чорту, и нам удалось её переделать на 60-ти вагонах. В дальнейшем Калининградский вогоностроительный завод сделал в своём проекте поправки и последующие думпкары тормозили хорошо. Но кроме тормозов у думпкара выявилось столько недостатков, которые уже и в малом его возрасте предопределяли его скорую гибель. Этот думпкар в работе сам себя уничтожал.
   Рессоры думпкара не имели амортизаторов, он в процессе движения очень сильно раскачивался, да так, что кронштейны шкворневой балки задевали за гребень средней колёсной поры тележки и прорезались этим гребнем. В ночное время видны были снопы искр, летевших из-под вагона.
   Шкворневая балка тележки вообще не была рассчитана на такую грузоподъёмность и разваливалаь на части, что вызывало множество крушений.
   Во время выгрузки высыпающийся грунт давил на продольный борт и через тяги воздействовал на лобовую стенку, выдёргивая её из гнезда приварки.
   Цилиндры опрокидывания, хоть и имели посередине ребро жёсткости, были хлипкие,жидкие, как консервная банка и после недолгой эксплуатации делались овальными в соей верхней части, и поршень уже не проходил, застревал.
   И самое неприятное, самое главное - соотношение плеч главного рычага механизма опрокидывания превращало перврначальное 40-тонное усилие в конечной стадии выгрузки в 17-тонное, и вагон не мог выгрузиться. Считалось, что в финальной стадии выгрузки уже наклоненный кузов должен опрокинуться под собственным весом, что часть груза уже высыпалась. А груз не высыпался, т.к. это была липкая глина, и она сползала огромным комом.
   Это был основнй бич думпкара ВС-100.Чтобы выгрузить думпкар, экскаваторщики были вынуждены применять свой экскаваторный ковш и этим доламывали эту никуда не годную конструкцию.
   Что было делать?!
   Никакими инструкциями и наказаниями этот процесс было не остановить, а план оставался планом, надо было возить и возить.
   Думпкары ВС-100 продожали выпускаться, даже их заказали в Польше и в Румынии.
   Чтобы увидеть все недостатки этого монстра на хилых ножках и сообразить , к чему они ведут, я наблюдал за ним (конечно в окружении всех тех., кто с ним соприкасался) приблизительно года два. А за это время из моего вагонного парка 400 единиц получился пшик, вагоны стояли переломанные "под забором", и количество проездов на линии катострофически уменьшалось.
   Я прорисовал кинематику механизма опрокидывания на всём пути его дейсвия и увидел, что первоначальное усилие 40 тонн можно сохранить до конца выгрузки - надо только оптимально изменить соотношение плеч главного рычага.
   Лобовую сенку надо было взять на болты в дополнение к сварке. Теперь лобовую стенку выдернуть из гнезда было нельзя.
   Крышку опркидного цилиндра надо было сделать врезную, чтобы она была бы дополнительнай жёсткостью в самой верхней части цилиндра. Этим предотвращалась овальность цилиндра.
   Регулировочную тягу надо было переместить на борту, чтобы увеличить узилие при посадке кузова в транспортное положение.
   А в дополнение ко всему возле обеих лобовых стенок следовало усилить пол, т.к. первые ковши погружаемого грунта падали непосредственно на пол, без подсыпки (последующие ковши ложились на уже погруженный грунт).
   В рессорные комплекты мы ещё раньше затолкали литые амортизаторы типа "стакан-в-стакан". Изобрёл их не я , они были давно известны, мы только подобрали подходящий размер. Искры перестали сыпаться.
   Я говорю "мы" потому, что над этими делами думал не я один. Весь наш вагонный люд переживал, что их детище сдыхает с каждым месяцем всё сильнее. Сообразительные мастера, бригадиры, слесаря и сварщики соображали и предлагали.
   Скомпановав эти предложения и свои личные соображения, я изложил это своему начальникуж.д.ц. Болдыреву. Болдырев был человек интеллигентный, остроумныу, вечно он додумается до тогот, что и в голову другому не придёт, и здесь он был исключительно оригинален:
   - Хорошие твои мысли, давай делай!
   - Да как я могу? Ведь сил никаких! Дыры латаем, поезда надо на линии держать.
   - Тогда зачем ты мне это всё рассказал и показал? Похвастаться тебе надо,. какой ты умный? Ну вижу, что ты умный, но ведь от этого нет никакого толка. Если эти твои мысли не материализовать да начальству не показать (если вообще из твоей затеи что-нибудь выйдет), то погибнут твои мысли вместе с погибающим вагонным парком. Надо делать сразу 6 думпкаров - на один поезд. Не путейцам же эту работу поручать! Напрягись!!
   Я поставил в угол депо один думпкар, поставил на него самого грамотного слесаря Володю Вагнера, и он приступил к модернизации этого думпкара.
   Слесаря и сварщики подходили и наблюдали за действиями Володи, отпуская иной раз едкие критические замечания - остряков у нас было много. Пару раз приходил Болдырев.
   Один вагон был сделан, его поставили в глухой тупик и приступили ко второму. Неожиданно ко мне обратился Иван Соколов с просьбой дать и ему смодернизировать думпкар. Я дал. Если первый думпкар Володя Вагнер делал месяц. То вторые два вышли за две недели.
   Но больше я сделать не мог. Не мог я свои лучшие бригады задействовать на экспериментах, надо было латать, эатыкать, делать самую неблагодарную и бесполезную в стратегическом смысле работу.
   Пришлось, не дожидаясь 6 думпкаров, пустить в работу эти три. Они были прицеплены в рудный поезд при электровозе N715.
   Кончилось лето, наступила зима 1968 года. Многие помнят эту зиму по страшным морозам, когда в Москве было 43 градуса, в Якутии 62, а в Иркутске 56, а у нас 45 с ветром. Работа встала. От мороза вагоны трещали, как сухари, некоторые от погруженной породы переламывались пополам, летели рукаяти экскаваторных ковшей, валенки и полушубки просвистывало насквозь. Манжеты опрокидных цилиндров давно замёрзли и превратились в костяные, на отвале вагоны валили ковшами, а на фабрике мостовым краном. У думпкаров замёрзли манжеты автотормозов. На электровозах манжеты не замёрзли,т.к. это были немецкие электровозы.. К поездам прицепили по два электровоза: в голове и в хвосте, количества поездов сократилось вдвое. Так и работали.
   В такой трагический для производства день наш начальник объединённого ж.д. управления Козловский ( в выходной день) сбрал нас на совещание.
   - Что будем делать?
   Никто ничего не предлагал,т.к. уже давно всё перепробовали, и толку не было.
   - Вот ты, Владимир Григорьевич, всё донимал меня идеей о реконструкции думпкаров - ну и где твоя реконструкция, какая от неё польза? Сделали что-нибудь?
   - Сделали.
   - И где эти думпкары?
   - В 715-ом поезде.
   - Где он сейчас?
   - У диспетчера надо спросить.
   Козловский взял трубку.
   - Диспетчер? У вас 715-й работает?
   - Работает.
   - Где он сейчас?
   - Грузится, сейчас выходит на фабрику.
   Козловский быстро встал:
   - Поехали! Поехали быстро на фабрику! Все поехали!
   Мы битком набились в диспетчерсую НИСу и понеслись на фабрику. Когда приехали , поезд N715 был уже на бункере, и помощник машиниста шёл к хвосту поезда. Козловский подошёл к нему.
   - В вашем поезде есть модернизированные думпкары?
   - Вот они, три штуки хвостовые.
   - Как они работают?
   - Да только они и работают из всех, что ходят.
   - А остальные как сваливают?
   - Да кто как: кто экскаватором, кто краном.
   - А ну, покажи.
   Магистраль была наполнена воздухом, помощник повернул ручку крана управления на выгрузку.
   Я, родной отец этих думпкаров, впервые видел, как моё детище выгружается. Думпкар выгрузился свободно, будто и не было никаких проблем. За ним выгрузились второй и третий. Поставили на бункер четвёртый думпкар, и помощник махнул крановщице:
   - Давай!
   - Погоди - сказал Козловский - давай посмотрим, как этот думпкар себя поведёт.
   - Да чего смотреть - не выгрузится он, краном надо.
   - Ты давай пока без крана.
   Думпкар засвистел во все щели пропускаемым воздухом, кузов чуть-чуть приподнялся, и когда механизм опрокидывания разомкнулся, т.е. усилие из 40 тонн превратилось в 17, кузов встал, постоял и самопроизвольно сел.
   - Всё?
   - Всё.
   - Ну давай вали, как ты можешь.
   Думпкар свалили краном, за ним пятый и шестой.
   - Та - а - к! - констатировал начальник управления.- Поехали в кабинет, надо что-то решать.
   Через какой-то срок мы с Болдыревым были вызваны в кабинет главного инженера комбината Граура Ивана Лукича. Там уже находился Козловский, было много всякого комбинатского начальства. Граур со знанием дела (видимо умел хорошо читать чертежи) просмотрел наши схемы и эскизы, задал вопрос главному механику и главному конструктору:.
   - Вы что-нибудь поняли?
   - Поняли, это дело для нас неподъёмное.
   - Подъёмное! Если на вас хорошенько нажать, поднимите, деваться вам некуда. Кто автор?
   Козловский показал на меня пальцем:
   - Вот он.
   - Кто такой? В какой должности?
   Ему сказали.
   - И вы думаете, что под эту фамилию и под эту должность ГОСПЛАН выделит нам не менее миллиона рублей? Будем действовать так !!
   Прошла ужасная зима, наступило лето, а за ним новая зима, самая обычная.
   Меня, двух консрукторов - Юру Серебрякова и Юру Гордиенко - направили в Калининград на вагонзавод, кто эти думпкары делает. Там мы под руководством конструкторов-впециалистов изготовили чертежи по всем узлам и деталям в соответствии с идеей реконструкции.
   Вся эта модернизация была оформлена в виде рацпредложения конструкторского отдела завода, была солидная папка прекрасных чертежей с солидненькой пояснительной запиской. Подписались заводчане, начиная с главного инженера и кончая калькировщицами.
   Под этот документ по настоянию нашего Министерства ГОСПЛАН выделил необходимые средства для модернизации 800 думпкаров (таким был уже наш вагонный парк). За два года на нашем ремонтно-механическом заводе силами Цеха по ремонту подвижного состава были реконструированы все думпкары. Вновь получаемые думпкары типа ВС-100 мы сначала пропускали через модернизацию, а потом только пускали в работу.
   На ССГОКе в городе Рудном я проработал 15 лет.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"