Аннотация: Размыслительное эссе поэтессы и переводчицы поэзии Анны Полибиной о дилетантизме и профессионализме в поэтических жанрах; приводится перечень красноречивых критериев владения жанрами и стилевых профанаций.
Парадоксы неуловного, или Бремя поэтической демократии
Актуальный аналитический очерк Анны Полибиной
Сетевая поэзия, будучи отражением тенденций нынешней бытности, в принципе, разнолика и многообразна. Верлибр, дольник с его вариациями и классикометрическое стихосоздание соседствуют, коррелируют, перекликаются на все аккорды. Но оправданно ли такое буйство форм, выдерживает ли оно образно-содержательные критерии, подпадает ли под жанровый ранжир, устоявшийся веками?
Авторы учатся взаимодействовать с ресурсами грамматической и интонационно-синтагматической многоструктурности, со стилистическими возможностями языка, с приёмами косвенного и прямого цитирования и реминисцирования, с аллюзивно-коннотационными ресурсами. Однако даются все эти методики и приёмы неофитам непросто, как может отчётливо проследить даже малоискушённый читатель; хотя бы эпигонскую школу новые поэты не имеют возможности пройти сколь-нибудь полно.
Одним словом, в литературу пришли несловесники, "несмышлёныши"; статусом меньшие инокультурные веяния захватили язык. Но всё же главный краеугольный камень новой поэзии - отсутствие у авторов владения филигранной классической стихоформой и стилем, а также онтологический, неразрешный конфликт с богатым пластом содержания и порождённой веками языковой метафорикой. Меж строк сквозит вопиющий дилетантизм. По непроработанности образного слоя и по невозможности вычленить в стихах особенности темы и ремы нетрудно узнать в авторе литературного новичка, а в произведении - профанацию поневоле.
Попытки изобразить ироническую патетику, красивую фигуративную буффонаду, перенять какие-то постмодерничные техники жонглирования слогом оборачиваются семантической немотивированностью и часто попросту беспомощны. Эмоция, сентимент, начальный импульс проникновенности замыкаются порой на натужном пафосе и сбивчивой, ученической просодике. Живо являет себя необходимость автору освоить теорию поэтики и строфики хотя бы ускоренным курсом. Консонансы, рифмы, аллитерации, анафорика, эпифорика, рефрен - все приёмы звукового письма нужно преподавать автору заново.
Невладение жанром и формой губит любой литературный дар. Словесным же профессионализмом прирасти в одночасье не получается. Выходит, неэтично критиковать произведения, авторы которых, не имея литературной подготовки, просто "выговариваются"; нельзя ставить эти опусы в один ряд с произведениями профессионалов. Эти прописные истины так часто попираются на сетевых ресурсах, что приходится их повторять. Невозможно состязаться с неравными - иначе соревнование исчерпывает своё предназначение. Литературная мастерская предполагает ежедневный кропотливый труд, и вначале нужно непременно освоить кухню классической стихометрики и разновидности переносных значений лексем и фраз. Нельзя в литературе, притязающей на добротность, ограничиваться несовершенством слога, смутной образностью, затёртостью рифм и шаблонным словесным восприятием реальности.
"Словесное воображение" (по формулировке Ахматовой) немыслимо в условиях скудости поэтических ресурсов. Не беритесь за перо, не освоив перечня навыков, которые необойдимы в стихосоздании. Законы метафорики и тропа давно открыты. Эсхатологические категории, на которые должен опираться поэт, тоже прописаны не вчера. "Юноша бледный со взором горящим", - обратился к собирательному образу молодого поэта лирический персонаж В.Я.Брюсова. Его установки неофит призван неукоснительно вспоминать. Чтобы обрести себя в новых образах и стилистике, чтобы раскрыться в близком вам содержании - освойте наперёд незыблемые, скрижальные напутствия поэтов былого - грядущим столпам стихописательства. Лишь встав на одну ступень с великими в вопросах стихоформотворчества и тонкой образности, вы можете по праву рассчитывать на отклик коллег по жанру.
Я ни в ком случае не изобличаю молодую сетевую словесность, а лишь реагирую на её неудобства и пытаюсь их преодолеть. Не нужно никакой цензуры. Но в словесном Интернете должна быть ранговая система, рубрикация, структура подачи материала - по степени подготовки автора, по мере его владения литературным мастерством. Автор сам должен ассоциировать себя с тем или иным качеством или статусом. "Я - новичок в литературе, ценитель наследия мэтров, будущий классик, состоявшийся художник слова". Или так: "Я - неофит, набирающий голос художник, жанровый профессионал, признанный классик". Интерес читатель проявит, несомненно, ко всем категориям. Если человек не уверен в своём статусе, он не будет выставлять собственные произведения на всеобщий суд. Сетевой писатель обязан трезво оценивать свой уровень - иначе нельзя. Обесстиленный демократический балаган, поверьте, сам мечтает об уровневой и жанровой организации. Аналогия очень проста - нельзя совмещать программу первого и десятого классов в пределах одной учебной аудитории! Те, кто идёт на медаль, не в силах выслушивать часами монологи первоклассников, тогда как малышам друг с другом очень интересно!
Издержки массовой причастности сетевой поэзии сегодня настолько зримы ("ширпотребную эпоху" вполне предрёк И.А.Бродский), что маститые поэты предпочитают придержать свои жанровые наработки до лучших времён и не вступают ни в какие бесплодные теоретические споры. Им дороже собственный внутренний манифест. Речь я веду о таких конкурсах, которые не в силах сформулировать свои требования к конкурсным работам. Как пример - конкурсы: "Литературная Вена - 2010" (конкурсная система необкатанная, сроки оглашения расплывчатые, оценочный механизм, мягко говоря, неубедительный: litaustria.org), "Вся королевская рать" (названный громко - выдержкой из творчества мэтра, он не в силах оценить даже обрисованные автором жанры: www.litkonkurs.org).
Планка литературного профессионализма сейчас настолько потеряна, что пеплом забвения подёрнуты сложнейшие аллегорические методики того же "серебряновековья" и многих других вдохновенных эпох-предтеч. Пока же удостаивать своего комментария в Сети великим поэтам просто некого и нечего. На культурном сломе, на пике словесного небытия ушёл от нас А.А.Вознесенский, оставив после себя плеяду учеников, едва нащупавших свежие ключи жанропретворения (как, например, мой друг в литературе - мюнхенский мастер образного верлибра Юрий Бобров). Европа (germaniaplus.de) и Америка (port-folio.org) по-прежнему находят возможность издавать даровитых российских художников слова, тогда как в России непроглядный упадок.
Всё это не апломб великих, а катастрофа поэтического зрения, обрушение мер. Действенность литературного голоса оттого и снижена, что упразднена всякая элитарность доступа к публикации, что отмерла вескость печатного слова.
Очень обидно и горько всё это констатировать в свете того, что мы потеряли изощрённую технику и неслыханную образность большой литературы. Канули причудные фабулы, отпала актуальность сложной интриги. Пласт содержания не претендует нынче даже на темы третьесортной беллетристики и дешёвой, бесцветной газетной публицистики 19 столетия: тогда хотя бы спасал обиходный высокий язык, пусть и клишированный в устах посредственных очеркистов. А великого Блока, провозвестника немыслимого упадка, мы разучились воспринимать и ценить подавно: такие величины для нас погасли, и, опасаюсь, надолго.
Аутентика, стилистичность прошлых эпох для профессионалов очень явственна и глубинна в контексте теперешней вкусовой деградации. Высокие порубежья упразднены, выведены из нашего мыслительного обихода не на день. Мы снова в тёмном устье, в первозданном изначалии опрощенного русского слова. Высокую словесную культуру мы запросто выменяли на мораль дешёвого консьюмеризма и на информационную тщету. На зыбкой почве бесстилия мы оказались раньше, нежели предрекали идеологи постмодернизма, хотя бы Гидденс, Постер, Бодрийяр, Адорно и - Лиотар, прежде многих узревший "обнуляемого человека" (Фрэнк Уэбстер "Теории информационного общества", художественный перевод А.А.Полибиной).
"Вытянуть" сетевую словесность нельзя даже самыми немыслимыми усилиями теоретиков жанра: в конце концов, "обуза тяжка", по выражению непревзойдённого аллегориста Иннокентия Анненского. Остаётся проститься с большим наследием и снова осваивать элементарную "стихограмоту" на куцых примерах.
Конечно, невозделанная пажить даёт порой немыслимые всходы. Но я не знаю ни одного гениального автора, который бы не прошёл школу литературных предтеч! Даже "поэты
сугубо из народа" всегда на ком-то росли и крепли, их словесная культура на чём-то набирала токи, зиждилась на фундаменте былой метафорики. Поэтический мир заёмен, что бы о нём ни говорили. Чтобы преподнести публике собственный дар речи, надо по первоначалу на чём-то взрасти. Между графоманией и талантом, разумеется, чёткой грани нет. И.А.Бродский не гнушался именоваться "старым графоманом". Но истинно посвящённый пишущий всегда крепнет на великих образцах.
Большая литература стала общедоступной, а меж тем, как ни парадоксально, к ней притекают лишь подготовленные профессионалы. "Сетевые литераторы", в лучшем случае, беспомощно озираются вокруг и, как это ни грубо звучит, злобно скалятся друг на друга. Соприкасаясь с большим и необретным, люди недоумевают и убирают потрёпанные томики с глаз - будем надеяться, до лучших, ренессансных времён... Оценить мерцающие коннотации и аллюзивные шлейфы дано пока лишь самим комментаторам. Аудитория же сегодня черпает вдохновение в невнятице собственного пера. Большие вещи, даже если они появляются бурливыми и хмурыми, загривистыми бурунами во всеобщем потоке, уходят вдаль незамеченными и неоценёнными.
Итак, всеобщий забег на неизвестную дистанцию объявлен: пустяки, что вместо атлетов нынче всё чаще пигмеи.
Москва, 24 августа 2010 г.
Жанровый анонс. Размыслительное эссе поэтессы и переводчицы поэзии Анны Полибиной о дилетантизме и профессионализме в поэтических жанрах; приводится перечень красноречивых критериев владения жанрами и стилевых профанаций.