Лампочка, мигнув несколько раз, лопнула, осыпав весь коридор и одежду, висящую на вешалке, тысячами искрящихся бриллиантиков. Это в конце улицы молодые ребята, Виталик и Олег, включили свой самодельный сварочный аппарат и закипела работа в подпольной автомастерской. И так каждый вечер. В общем-то пацаны они неплохие. Виталик, мой бывший одноклассник, недавно женился, и к своей зарплате сборщика на крупном процветающем заводе имеет неплохой приработок в гараже. Олег студент, напротив, сковывать себя семейными узами пока не собирается, а подружек у него пруд пруди. А жаль, нравится он мне, и давно...
Погоревав минутку, я проклинала себя за тот злосчастный выбор, когда увидев на прилавке ЦУМа, как мне тогда показалось, суперсовременный светильник, я выгребла из своей сумочки остатки зарплаты и купила это "чудо". А теперь нужно снова лезть на табуретку и пытаться заменить лампочку. Она как обычно не поддавалась... Я подумала об Олеге. Ну не звонить же ему и отрывать от прибыльного дела по такому пустяку...
Поразмыслив секунду,я вспомнила:
- Сегодня днем к моим соседям - пенсионерам, кстати, вчера уехавшим в санаторий для ветеранов, приехал их сын, убежденный холостяк Виктор...
Виктор, начинающий полнеть, уверенный в себе мужчина лет 45 - 50-ти, приезжает к своим родителям почти каждые выходные, привозит продукты, работает в огороде, что-то ремонтирует в сарайчике, где старички все еще держат курочек - несушек, аккуратно насыщающих Виктора свежими белками и желтками. Видимо,благодаря им,он всегда жизнерадостен, и широко улыбаясь при встрече со мной , справляется дежурно:
- Ну, как учеба?..
Все не может привыкнуть, что я уже не во втором классе, когда мы с мамой переехали в соседнюю с его родителями квартиру. Но мне-то уже за двадцать!!!
Я сама не заметила, как оказалась на лестничной площадке и палец упорно давил на кнопку звонка...
- Минуточку !.. - послышался нервный, недовольный мужской голос: - Сейчас открою...
Замок мягко щелкнул,и дверь приоткрылась наполовину. В полутьме коридора я увидела фигуру Виктора, из комнаты доносилась легкая музыка, полоска света падала на до боли знакомые женские туфли, стоящие под вешалкой...
-МАМА?!
Мама моя, Татьяна Николаевна, в девичестве Хрущова, очень стройная для своих сорока блондинка, давно уже, лет двадцать, живет в дружнойсемье из двух человек: мамочки и доченьки.
Наш козел-папочка, увидев растущий животик жены и испугавшись будущих тягостей семейной жизни, тихонько слился с горизонта, перебежав к соседке по коммуналке, из которой мы благополучно, лет через семь, сменялись на квартиру в этом Поселке в пригороде Большого Города. Вот тогда-то я и "познакомилась" с Виктором...
-Ай-да Виктор... Ай-да мама...
Сделав вид, что ничего особенного не заметила, я произнесла каким-то странным голосом:
- Требуется грубая мужская сила... Поменять лампочку... Мамы нет дома, а сама я не справлюсь. Мне страшно ... Выручайте...
Виктор, помолчав мгновение, сказал неуверенно:
- Подожди минутку... Сейчас...
Он просунул голову в полуоткрытую дверь комнаты, откуда послышался тихий шепот, повернулся ко мне и раздраженно пробурчал:
- Иди домой и жди, скоро буду...
Я вернулась к своей двери. Ручка замка судорожно забилась в руке...
Дверь не поддавалась...
Так и есть: я не заблокировала замок, а ключи безмятежно покоились на холодильнике.
В голове мелькнуло:
- Вторые ключи у мамочки... Вот эта лажа...
Дверь соседней квартиры распахнулась и на пороге появился Виктор: в брюках, рубашке и своем любимом золотисто-зеленым галстуке.
- Ну, идем...
- Не идем, а ждем, - вторила я ему:
- Маму ждем. Дверь захлопнулась, а ключи дома и у нее.
Округлившиеся глаза Виктора медленно поползли на лоб...
- Ключи у мамы?!!
- У мамы... А можно я подожду ее у ВАС?..
Глаза его забрались еще выше:
- Но... Но у меня не убрано! Подожди пару минут...
Из-за двери, захлопнувшейся перед моим носом, послышался невнятный шум, потом все стихло...
- А этот Виктор ничего... Шустрый такой... Ну-ну, посмотрим...
Через минуту-другую дверь открылась и появился сияющий хозяин:
- Проходи...
Знакомых "лодочек" в коридоре уже не было...
- Проходи в комнату... - произнес он спокойно, с теплой ноткой в голосе...
Я вошла и опешила: на журнальном столике стояла бутылка "Мартини", фрукты, бутерброды, два бокала и наши любимые с мамой "слимы" с ментолом.
Дверь лоджии была открыта, ветер слегка шевелил опущенную штору...
Меня осенило:
- Мама уже дома!...Лоджия - то у нас общая. Ну что ж, ситуация забавная...
Виктор по-хозяйски наполнил бокалы красивым напитком и сделав вид, что ждал именно меня, произнес:
-Вика, мы давно уже с тобой знакомы, но поговорить о жизни, о нас с тобой, как-то не доводилось. А сегодня видимо само провидение на моей стороне.
И повод прекрасный...
- Собрался жениться?!! - перебила я его, смеясь...
- Ну что ты так агрессивно?.. Просто у меня сегодня день рождения...Пятьдесят два... к сожалению...
- Тебе пятьдесят два?!. Ты шутишь!.. Максимум сорок пять. Только не воспринимай это как комплимент... - сказала я мягким, почти грудным голосом.
Он на самом деле мне был симпатичен. Наверное мне хотелось иметь такого, (почти по Фрейду) отца.
Виктор расплылся в довольной улыбке, поднял бокал и нежно произнес:
- За меня!.. И за тебя тоже... - и будто читая мои мысли добавил:
- Ты мне тоже очень нравишься... И не как дочь...
- Вот это признание... - подумала я, ничего не ответив. Затем залпом выпила содержимое бокала и закурила сигарету. Приятный аромат окутал меня, опускаясь все ниже и ниже согревающим теплом и возвращаясь мягкой истомой к голове... Я забыла о туфлях - лодочках, открытой двери лоджии и многом-многом другом.
Многоопытный Виктор, снова наполнив бокалы, угощал меня бутербродами с красной икрой, которую я, признаться, не ела уже давно.
... Следующий тост был просто за меня, и еще один за любовь, а музыка все играла, и мне захотелось танцевать что-нибудь медленное, нежное...
Я оторвала Виктора от кресла, притянув к себе обеими руками. Он с удовольствием поддался моему порыву, положив одну руку на талию, другой сжав мою левую ладонь. Мы двигались в такт музыке, похожей на медленный блюз. Вдруг я почувствовала в его теле странную дрожь, передающуюся моей груди, к которой он слишком плотно начал поджиматься. Сладко кружилась голова. Сопротивляться мне совсем не хотелось:
- А может у него ничего и не было с мамой. Ну, пригласил красивую одинокую женщину одинокий мужчина отметить день рождения... Не в одиночку же...
... А мы все танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Я и сама не заметила, как моя рука оказалась на спине под его рубашкой. Виктор тоже не терялся, губами пытаясь расстегнуть пуговицы блузки...
- Нет, нет... Не будем спешить: - мягко, но настойчиво произнесла я:
- Налей мне еще... Я хочу станцевать тебе стриптиз...
Мы выпили... И странно, последние глотки, как мне показалось, вывели меня из опьянения, но отступать было некуда...
Виктор нашел диск со знаменитой темой из "Криминального чтива" и я начала...
Мой первый опыт имел сумасшедший успех. Я никогда, ни перед кем не делала того, что вытворяла перед Виктором. Видимо и перед ним раньше никто так не изощрялся: его бросало то в жар, то в холод... И в тот самый момент, когда я, размахивая над головой своим красным бюстгальтером, агрессивно -мягкими кошачьими шагами кралась к Виктору, кто-то позвонил в дверь...
- Мама?!!
План побега созрел мгновенно... Накинув блузку и юбку, схватив тапочки в руки, я бросилась в знакомую дверь лоджии и ловко, как белка, перемахнула на свою половину... Ключи лежали на холодильнике...
Прильнув к дверному глазку, я следила за продолжением спектакля...
Измученный стриптизом и выпитым, Виктор с дурацкой улыбкой стоял в открытых дверях своей квартиры и что-то пытался говорить маме. Она же, не слушая, легко отстранила его и протиснулась в коридор. Дверь захлопнулась...
Остатки "Мартини" покинули мое тело.
Минут пять-шесть я сидела в оцепенении, но любопытство выгнало меня на балкон...
Перегнувшись через перила и вытянув шею, я старалась услышать и увидеть хоть что-нибудь...
Из соседской квартиры доносилась знакомая музыка, а мама...
МАМА ТАНЦЕВАЛА СТРИПТИЗ....
II.
Где-то далеко впереди послышался одинокий гудок, вагон слегка качнуло, и громадина вокзала, со всеми его скамейками, окнами, фонарями, башней "Биг-Бена", пассажирами и мусорными баками медленно поплыла по экрану окна моего купе.
-Точно по расписанию,- подумал я, не отрывая взгляда от убегавших со все большей скоростью пристанционных строений, расписанных граффити заборов и ржавеющих останков советского автопрома, нашедших последний приют на крышах гаражей их бывших счастливых владельцев. Мелькнули скелеты разбитых и обгоревших вагонов, брошенных на запасном пути с проросшей бурьяном стрелкой, годами ожидающих то ли ремонта, то ли резака полупьяного сварщика. Сгорбленная старуха пасла однорогую козу, о чем-то разговаривая с ней и грозя хворостиной.
Грохочущая зеленая змейка вагонов, извиваясь и раскачиваясь на стрелках, освободилась, наконец, от стальных пут большого пыльного города и устремилась на север, унося меня прочь от теплой пляжной гальки, шороха волн и запаха тела той, которая в таком же поезде покидала райский уголок древней Тавриды...
- Про-щай-рай...Про-щай-рай...- пели стальным дуэтом стыки и вагонные колеса.
Ч-Ч-ЧЕРТ!..
-Ч-ч-черт! Где это восемнадцатое место? Полчаса хожу по вагону и ничего не могу понять!..- услышал я недовольный, но приятный молодой женский голос.
-Это над моей полкой, -пробурчал я, не поворачивая головы:
-Тут все подписано...
За окном проплывали степные крымские пейзажи, изредка разбавленные одинокими кривыми акациями и пустыми глазницами давно заброшенных элеваторов.
-Ну кто-нибудь поможет спрятать эту чертову сумку в ящик, мужчины?!- с усталой безысходностью напомнил о себе тот же голос.
Парочка сидевших в обнимку напротив меня молодоженов, еще не насытившихся друг другом за медовый месяц, проведенный в Ялте, прыснула от смеха, и я мгновенно вышел из забытья, поняв, что обращаются и ко мне тоже. Я оторвал взгляд от окна, ища глазами источник переполоха...
-АННА!??
В полутьме купе я увидел знакомую фигуру, волосы, лицо той, с которой расстался, казалось навсегда, всего лишь два дня назад, и которая должна была ехать совсем в другую сторону...
В повисшей тишине слышался лишь перестук колес и сопение "молодоженов напряженно ждавших развития событий и жадно сверливших двумя парами глаз то меня, то нашу новую попутчицу.
-Анна? - произнесла она:
-ВЫ ошиблись...
В купе вспыхнул свет и наваждение исчезло.
-А впрочем забавно... Ну так что, поставите сумочку?- она загадочно улыбнулась и показала на багажный ящик под моей полкой.
Я встал, приподнял скрипучую крышку рундука и упрятал достаточно тяжелую поклажу в его чрево. Несколько минут все молчали, видимо дожидаясь появления проводницы собиравшей билеты. Она не заставила себя долго ждать:
-Так... трое до Киева, один до конца...Белье брать будете? Предупреждаю. На матрацах без простыней не спать...
Все согласились и дружно заказали белье. Новая наша спутница села подле меня и теперь "молодоженам" было удобнее сканировать нас взглядами. Помолчав еще пару минут, она вдруг достала из небольшой дорожной сумочки какой-то сверток, и положив его на столик, негромко спросила:
-А чай здесь дают?
И тут из-за открывшейся двери купе, оборвав ее на полуслове, голосом нашей проводницы прогремело:
-Чай, кофе, печенье будем заказывать?..
Истеричный смех заставил ее густо покраснеть и спросить то ли раздраженно, то ли изумленно:
-Вы что, обкурились здесь все?... Я же серьезно...
Мы заказали по стакану кто черного, кто зеленого чая. Лед легкого отчуждения начал таять и все дружно зашуршали пакетами... "Молодожены" достали то ли чипсы, то ли печенье и мило воркуя кормили и поили друг друга. Я достал лепешку, помидоры и кусок гуцульской колбасы: все купленное на привокзальном базарчике, куда я забрел , чтобы убить время остававшееся до отправления поезда . "Коктейль" из соли с перцем я предусмотрительно прихватил из дому. Бутылка прекрасной солнечнодолинской мадеры красовалась на столе еще с момента моего появления в купе.
-Продегустируем? - спросил я, жестом указывая на янтарный напиток.
"Женатики" дружно закрутили головами:
- Мне утром за руль садиться...,
-И мне нельзя... - почти хором произнесли они.
-Мы только чай...- и снова в один голос...
-А я предпочитаю только коньяк, и только хороший... Ну, греческий например, в крайнем случае армянский...- новая соседка испытующе посмотрела в мою сторону.
-Нет, так нет,- я "раздосадованно" налил себе в пластиковый стаканчик и добавил:
-Ну, не пьянства ради , а здоровья для... Как говорит мой московский друг Александр...
Все рассмеялись, а моя соседка, чокнувшись своим стаканом чая с моей "рюмкой", произнесла:
-Оригинально... Надо запомнить. Можете закусить моим паштетом, я все равно не ем на ночь, а тут тетка наготовила, неудобно было отказывать...
Я с удовольствием угостился предложенным деликатесом, налил еще "рюмочку". В желудке потеплело, лед окончательно растаял и наш разговор завязался.
Вскоре выяснилось, что жила она два месяца в Севастополе, но не отдыхала, а работала кассиром в казино, принадлежавшем той же тетке, а сейчас возвращается в Киев, чтобы продолжить учебу, а самое главное , к своему бойфренду , который тоже соскучился по ней за эти два долгих месяца, и звонил каждые пять минут на мобильник, прерывая нашу милую болтовню. Рассказала она о своем студенчестве в Киевском университете культуры, о том что танцует в ансамбле народного танца, и о его руководителе-профессоре музыки, с которым однажды имела связь, и который зовет ее то ли в жены ,то ли в любовницы... Но пока она больше склоняется к своему другу-бизнесмену, который хотя и старше ее всего на семь лет, но не зовет замуж. Выговорившись, она вдруг спросила:
-А почему Анна?.. Кто она?..
Я молчал, размышляя, стоит ли отвечать на ее вопрос и продолжать начатый разговор, как вдруг она произнесла:
-А налей мне вина... Давай выпьем...
Я опешил, услышав ее обращение на "ты", потом спохватился, налил вина в опустевший от чая стакан и протянул ей.
-Ну давай...Выпьем...- странный комок перекатился в моем горле.
Она улыбнулась, снова чокнулась со мной, сделала медленный глоток, еще один:
-А вообще "супер"... Ну, рассказывай...
Я несколько мгновений колебался, стоит ли бередить свежую рану, но увидев ее умоляющие, до боли знакомые глаза, начал...
На одном дыхании я рассказал о нашем странном, почти предопределенном знакомстве с Анной, обо всем, что мы успели рассказать друг другу , о нашей единственной встрече и о том, ЧТО произошло между нами...
И чем больше я говорил, тем меньше живительной влаги оставалось в моей бутылке.
Окончив свое повествование моментом расставания с Анной, я произнес:
-Господи, как вы все-таки похожи...
Она улыбнулась и тихо сказала:
-Тебе так кажется, ты просто не остыл... - и, помолчав минуту, добавила:
-Уже поздно, давай ложиться спать...
Я посмотрел на часы и удивился: уже два...
"Молодожены", тесно прижавшись друг к другу на нижней полке, делали вид что спали, внимательно слушая наши истории...
Моя попутчица, попросив меня выйти из купе, переоделась в халат и с полотенцем в руке пошла по коридору к туалету. Я вернулся, присел на свою полку и только сейчас осознал, что мы проговорили весь вечер, не так и не познакомившись...
Сидя в полутьме, я проклинал себя за свою болтливость, за то, что совершенно незнакомому человеку открыл свою сладкую тайну...
Прошло минут пять - шесть, она не возвращалась.
Что-то кольнуло меня, я вышел из купе и направился за ней. Табло "WC" над дверью в конце коридора светилось зеленым светом, что означало:
" СВОБОДНО"...
Я бросился к двери туалета ...
Ручка легко поддалась, замок мягко щелкнул...
За дверью была пустота...
И тут боковым зрением я увидел обнаженную руку, призывно манящую меня в девятое, до того пустовавшее купе. Вернувшись в коридор, я всмотрелся в полутьму за приоткрытой дверью...
Мелькнуло подчеркнуто-правильное знакомое лицо с огромными каре-зелеными глазами, распущенные на каштаново-крашеные волосы ниспадали на обнаженную грудь...
- Ведьма... - вихрем пронеслось в голове.
- Ты такой недогадливый - прошептали чуть слышно влажные губы :
- Кстати, Ольга...
Долю секунды я молчал и на выдохе произнес:
- Виктор...
- Что же ты стоишь на пороге?.. Я ждала...
Нежная, но сильная рука впилась в галстук, увлекая меня за собой...
За спиной опять мягко щелкнул замок...
Колеса ритмично отбивали свою чечетку:
-Та-тах-х, та-тах-х-х... Та-тах-х, та-тах-х-х...
Мы лежали обнявшись на нижней полке. Уставшая за день Ольга дремала, улыбаясь во сне. Губы слегка шевелились, как будто хотели сказать что-то важное...
Мысли мои путались, мешая сложиться цельной картине происходящего.
Внезапно поезд начал замедлять свой бег, в "черном квадрате" окна мелькнули искры станционных огней, засветилась вывеска на здании вокзала. Вагон слегка дрогнул и остановился в повисшей тишине. Диктор на перроне металлическим голосом объявила:
- Стоянка поезда пять минут...
В коридоре послышался неясный шум, тихий говор сменился стуком каблучков, приглушенных ковровой дорожкой. Ручка двери задергалась, затем раздался негромкий стук:
- Откройте пожалуйста, здесь мое место...
Голос показался мне знаком.
- Одну минуту...- сказал я, не придавая этому значения.
Проснувшаяся Ольга быстро оделась и помогла мне навести порядок. Замок в двери опять щелкнул и она откатилась, открывая моему взору новую пассажирку...
На пороге, держа в левой руке сумку, а правой зажав билет, стояла дочь соседки моих родителей, Вика...
- Виктор!!? - она широко улыбнулась, опустила сумку на пол и обвив мою шею руками, впилась в мои губы.
Едва не задохнувшись, насилу оторвав ее от себя, я прошептал на ухо:
- Я не один...
Вика заглянула за мое плечо и увидев в полутьме купе растрепанную, полуодетую Ольгу, поникшим голосом произнесла:
- Ох, извините пожалуйста... Мы просто соседи... Я так соскучилась по знакомым лицам за месяц проведенный у родни в Донецке...
Ольга резким движением отстранила Вику в сторону и вышла из купе.
- И я пойду, Вика... Не обижайся... - закрыл за собой дверь, оставив ее в недоумении и одиночестве...
Я вернулся в свое купе...
Ольга сидела на нижней полке с закрытыми глазами. Увидев меня встала, поцеловала в лоб и произнесла негромко:
- Не переживай, все нормально... - и через секунду добавила:- У меня тоже есть для тебя новость... Анна моя младшая сестра...
БОМБА ВЗОРВАЛАСЬ В МОЕЙ ГОЛОВЕ...
В Киеве ее встречал с огромным букетом белых роз молодой лысеющий мужчина, лет 30-32-х, в точности соответствующий ее словесному портрету. Одним прыжком с самого верха тамбура вагона Ольга оказалась в его объятьях, закружилась в бешеном вихре, и чуть не задохнувшись от долгого поцелуя, опустилась на перрон.
-Сергей...- представила она его: -А это Виктор. Я рассказывала по телефону... - взглядом показав на меня, произнесла негромко.
Мы пожали друг другу руки , недоверчиво улыбнувшись.
-Спасибо за доставку бесценного груза. Буду рад новой встрече...- мягко произнес он, испытующе посмотрев в мои глаза.
- Взаимно...- буркнул я в ответ.
-Я тоже Вам благодарна...- сказала она, подавая теплую ладошку.
Подхватив левой рукой вынесенную мною сумку, правой обняв Ольгу за плечи , он уводил ее по перрону, оставив мне на память запах ее тела и адрес в Интернете.
А в глубине тамбура стояла и улыбалась сияющая Вика...
III.
Я стояла в тамбуре и наблюдала встречу и "душещипательное" расставание Виктора с этой странной парой...
Они уходили по перрону обнявшись, а он смотрел пристально им в след так, как будто навсегда прощался с кем-то из близких...
Потеряв из вида затерявшихся в толпе Ольгу и Сергея, Виктор повернулся в мою сторону. В глазах его стояли слезы...
-Как он сентиментален...- чего я не ожидала, так только этого:- Ну не на публику же он играет... Хотя...
По вокзалу объявили отправление нашего поезда и жидкие остатки пассажиров, в числе которых были и мы, заняли свои места в вагоне.
Виктор вошел в купе и сел на свое место. Я в нерешительности остановилась в дверях...
Глядя в окно на уплывающий перрон, он как будь-то искал взглядом следы той, с которой только что расстался...
-Можно остаться у тебя?- тихо спросила я, садясь подле него.
-Не обижайся, малыш...- посмотрев на меня влажными еще глазами, произнес он и, помолчав немного, добавил: -Мне просто необходимо побыть одному...
Я резко встала и почти бегом направилась в свое купе в конце полупустого вагона.
-Что это со мной такое?.. Я что, ревную его?.. А мама?.. Да что ты за перец такой, что к тебе так клеятся бабы?.. Только не я... Развела нюни: "Можно я останусь?.." Что, пожалеть хотела? Да у него таких на каждой станции... Любой сумеет лапши навешать...Интеллектуал хренов...- заперев дверь и надев наушники плеера, я забралась на верхнюю полку. Недочитанный томик Марининой оказался весьма кстати...
Поезд уверенно летел на север, качаясь и шевеля суставами вагонов.
Приятная тяжесть навалилась на меня, и казалось, что кто-то поставил на глаза маленькие гирьки...
Вдруг дверь открылась без звука и на пороге появился Виктор...Глаза его улыбались... Подойдя к полке, он взял меня на руки и держа на весу, сказал:
-Ты хотела остаться у меня, а я пришел сам... Примешь?..
Мои руки овили его шею, губы наши слились и кончики языков сплелись в узел... И вновь тихо играла музыка, мы пили вино и мне захотелось танцевать. Я прижалась к нему, ощущая приятное тепло его рук, по телу пробежала знакомая дрожь... Сердце готово было выпрыгнуть из груди и билось как сумасшедшее...
-ТУК, ТУК, ТУК...
- раздался стук в дверь и я... проснулась...
С большой неохотой спустившись вниз, разблокировала защелку и за открывшейся дверью увидела две хорошо знакомые физиономии...
- Привет, Вика! - почти хором произнесли Олег и Виталик...
От смеха я повалилась на нижнюю полку...
IV.
День, как и многие другие, начался точно по расписанию...
Солнце на востоке встало вовремя и своими острыми лучиками разбудило меня и водителя старенького МАЗа, на котором мы, отмахав по просторам синеокой Родины километров шестьсот, гонимые ветром командировки, благополучно прибыли в славный город Гомель, последний бастион на границе с нашей горделивой восточной соседкой...
Здесь располагался изготовитель-монополист продукции, так необходимой моей родной фирме...
Наскоро умывшись, и едва допив свежезавареный чай, мы спешно покинули "гостеприимные" пенаты небольшого придорожного мотеля, вчера приютившего двух усталых путников, оставив его на попечение полчищ жирных местных комаров, оккупировавших комнаты...Очень уж хотелось быть первыми у проходной завода...
Так оно и вышло...
Натужно взвизгнув, ржавая цепь натянулась и потащила за собой огромные, времен начала промышленной революции, ворота, облепленные трепещущими флагами лохмотьев выгоревшей, когда-то голубой краски.
Опухший от ночного "дежурства" на пару с давней подругой и двумя бутылками "синьки", красноносый сторож дежурно-участливо спросил:
-Откуда пожаловали?...-и не дождавшись ответа, продолжил: -Проезжайте быстрее...Блин, башка трещит...
Я сунул ему недопитую за вчерашним ужином полторашку "Ставки", валявшуюся в кабине со вчерашнего ужина. Лик его прояснился, морщины расправились и в заблестевших глазах загорелась искра жизни...
Рабочий день когда-то процветающего, обласканного Минобороны огромного Союза предприятия, начинался...
Подходили к проходной со скрипучей вертушкой и злым от безденежья вахтером, заспанные работяги с плохо выбритыми ,"после вчерашнего", подбородками. Нестройно шли их коллеги по работе, плохо накрашенные и непричесанные штамповщицы и сверловщицы, еще не остывшие после утреннего скандала с полупьяным мужем, сыном-раздолбаем и дочерью, вернувшейся из ночной дискотеки в 5 утра, почти одетой в юбочку и пахнувшую странным дымным запахом майку, со зрачками, выпадающими из орбит... Следом брели чем-то озабоченные работники среднего звена: бухгалтера и прочая конторская челядь... Боссы , уже давно, раньше всех пришедшие на завод, дымили в своих кабинетах, обставленных вечной псевдодубовой, советского дизайна мебелью, размышляя о будущем "родного" предприятия, субботней бане с девочками и богатых заграничных инвесторах, еще не оставивших попыток перехватить недорого лакомый кусочек умирающего советского станкопрома...
Войдя в здание конторы, я обратился к уборщице, боровшейся у полуразбитых дверей мужского туалета с ведром и рваной грязной тряпкой, насаженной на кривую деревянную швабру:
-Где у вас отдел маркетинга, уважаемая?
-Чаго, чаго? Якого-такога мартекинга?
-Извините...Отдел сбыта...-поправился я, внутренне улыбнувшись. Может и в самом деле, нет здесь никакого мартекинга...
-Гэта вон там, у канцы калидора...Справа...-она махнула рукой в сторону огромного фикуса, торчащего из палусгнившей деревянной кадки, и продолжила свое "грязное" дело.
Я решительно зашагал по плохо освещенному длинному коридору в указанном направлении, и действительно, в самом его конце, справа от дубовой кадки, обнаружилась коричневого цвета дверь с косо висящей шильдой, держащейся на одном гвозде и от руки сделанной надписью: "СБЫТ"...
Прислушавшись к женским гоосам, доносящимся из-за неплотно прикрытой двери,я понял, что идет дележ каких-то билетов, в кино или цирк, выделенных по льготе профсоюза. Распределение проходило живо, если не сказать азартно, местами переходя в настояшую словесную баталию. Казалось, что за свои кровные никто из присутствующих не посещал очаги культуры уже лет десять...
Не дождавшись конца "спектакля", я громко постучал, толкнул плохо смазанную дверь и переступив порог с возгласом: "Всем доброе утро!", вошел в кабинет. В повисшей тишине послышалось чьё-то удивленно-испуганное: "Ой!.."
-Я к вам по делу...За продукцией...Вот доверенность и путевка...
Несколько пар женских глаз впились в посетителя, и только седовласый, по всей видимости отставник, встал и протянул мне руку для приветствия...
Дородная тетка, с огромной бородавкой на левой, начинающей обвисать щеке, сиреневом жакете с вытянутыми рукавами и лоснящейся от сидения черной юбке, положив на стол пачку билетов, не вставая протянула руку за моими бумагами:
-А-а-а, наконец-то...Будет чем аванс платить...Девочки, быстро оформляйте и грузите человека!..
Я хотел было поправить её, что грузить нужно будет не меня, а машину ожидающую на территории, но тактично промолчал, предвидя всякого рода неожиданности и осложнения...
И действительно, не прошло и три часа, в течении которых я изучил остатки подшивки прошлогодних номеров газеты "Местные новости", портреты известных и неизвестных классиков промышленного дела, засиженные мухами, дыры в когда-то розовых обоях, образовавшиеся в местах их усиленного истирания, заточил несколько поломанных карандашей, лежащих на столе, за который меня заботливо усадили хозяйки кабинета, отремонтировал дверную ручку в той самой коричневой двери, чем вызвал прилив восхищения в небольшом женском коллективе, успевшем со мной познакомиться, как на свет родилась долгожданная накладная, которую осталось завизировать у директора, ко всеобщему сожалению уехавшему в "исполком", и ожидаемого, по словам его белокурой длинноногой секретарши, только после обеда...
Годами отлаженный механизм продолжал исправно работать...