Эпоха крушения абсолютистских монархий и колониальных империй дала человечеству идею огромной мифотворческой и политической силы -- идею нации как некой субстанции, через которую гражданское общество обретает право на суверенитет и власть, вместо идеи о ее божественном происхождении и обладании "помазанником" Бога в лице монарха. Идея нации помогла оформиться освободительным движениям среди народов, стремящихся построить демократические гражданские сообщества и создать суверенные государства.[1, С.11] Ни смотря ни на что, с возрастанием целостных характеристик человечества, распространением урбанизации и нивелирующих форм массовой культуры, межгосударственных и межличностных контактов и взаимосвязей этнокультурное многообразие планетарного сообщества людей тем не менее не сходит с исторической арены. Переходя все в большей мере из сферы материальной в сферу духовной культуры и самосознания, этничность утверждает себя вполне определенно как устойчивая совокупность поведенческих норм или социально-нормативной культуры, которая поддерживается определенными кругами внутриэтнической информационной структуры (языковые, родственные или другие контакты). Этничность позволяет ее носителю лучше ориентироваться в урбанизированном мире. Чувство принадлежности к той или иной группе нужно человеку как форма, через которую реализуется необходимая ему социальная комфортность (наряду с микроячейкой -- семьей) и которая используется им для достижения определенных социальных целей. [1,С. 8] Этничность является специфическим проявлением, формой идеологии, которая приходит на замену изжившим себя классическим идеологиям (см. Д.Белл "Конец идеологии").
Поэтому как для полешуков Беларуси, проживающих в авторитарном патерналистском обществе, так и для полешуков Украины, выживающих в бедственных условиях, порожденных плутократией "украинских" олигархов, идея полесской нации не утратила своего значения, а, даже напротив, актуализировалась. И до тех пор, пока полешуки не станут хозяевами на своей земле, они будут заложниками тех проблем, которые создают для них извне. Последствия аварии на Чернобыльской АЭС -- крупнейшей экологической катастрофы, постигшей человечество, более всех затронула именно Полесье. Именно для того, чтобы подобные трагедии впредь не повторялись, полешукам следует обратиться к своей этничности и взять ее на вооружение, стать хозяевами на своей земле.
Полесский национализм в общеевропейском контексте
По мнению французского историка и философа Э. Ренана на смену европейским нациям должна прийти европейская конфедерация. Однако на деле оказалось, что создание европейской конфедерации -- Европейского Союза вряд ли способно привести к появлению "нации европейцев". Идея объединенной Европы в общем не нова, в том или ином виде ее пытались реализовать: Юстиниан, Карл V, Наполеон, Вильгельм II ("Миттельойропа").Стоит ли говорить чем закончились эти попытки. Единственным успехом ЕС в деле сотворения "нации европейцев" является, пожалуй, создание европейской бюрократии, мыслящей общеевропейски. Однако не стоит забывать пример того, как быстро национализировалась советская партноменклатура в союзных республиках, лишь только зашатался "советский колосс". Нация как живой организм реагирует на любое опасность извне: нелегальная миграция ли это, либо интеграционные процессы. Процессы, происходившие в Европе во время поступательной интеграции, а также происходящие после снижения ее темпов (провал Евроконституции во Франции и Нидерландах), свидетельствуют лишь об обострении национального вопроса. А вопрос этот лежит в неудовлетворенности защитой интересов нации. И речь не только о сформировавшихся европейских нациях, узревших в европейской унификации угрозу своей идентичности, но и о безгосударственных народах.
Законченное национальное движение предусматривает формирование отдельного государственного организма. Только национально-государственная независимость может в лучшей степени обеспечить сохранение и развитие этнокультурной специфики народа, его территориальную целостность и настоящую защиту интересов нации.[2, С.45] Государство, по сути, решающий фактор формирования нации (см. М. Вебер: "Нация -- человеческое сообщество, объединенное общим языком, территорией, обычаями, судьбой, которое стремится к созданию собственного государства; К. Дойч "Нация -- народ имеющий свое государство"). Цена вопроса лишь в том, осознает ли этнос себя нацией. Как нацию можно рассматривать народ, проникнутый системой национальных взглядов и стремлений, которые осознал себя равным с другими народами и внес значительный вклад в развитие общечеловеческой культуры, цивилизации.[2, С.46] Нация -- последняя стадия развития этноса. В основном речь идет об этносах входящих в так называемые "полиэтнические нации", охватывающие отдельные этносы, которые по той или иной причине сошлись вместе либо их вынудили объединиться и выдумать общую историю и политическую память. Причем этносы эти в момент включения их в состав полиэтнических государств могли находится на разных стадиях своего развития: иметь свою государственность (шотландцы, валлийцы) либо не иметь ее (фламандцы, полешуки). Процесс европейской конфедерализации проходит параллельно с процессом федерализации (Бельгия, Великобритания) и сепаратизма (Черногория, Косово) либо балансирует между ними (Каталония, Страна Басков, Корсика). Плавильный тигель полиэтнического государства как правильно наименее эффективен в тех государствах, где доминирует какой-либо один этнос (русские в СССР, каталонцы в Испании, сербы в Югославии и т.д.). Какую бы окраску не имела национальная политика в таких странах, она всегда несет шовинистическое содержание. Попытки политической, культурной, лингвистической ассимиляции вызывают обратную реакцию со стороны образующих нацию этносов. И какой бы успешной ни казалась такая политика, практика показывает, какие огромные резервы для националистического взрыва скрыты в любом этносе. Неудовлетворенность защитой интересов нации в полиэтническом государстве лишь одна из причин центробежных сил в европейских и не только государствах. Федерализм и сепаратизм имеет помимо этнической и иные причины: экономические (Паданская конфедерация на севере Италии; канадские провинции Онтарио, Британская Колумбия, Альберта), лингво-культурные (франкоязычный Квебек), конфессиональные (Сев. Ирландия) и другие.
В контексте вышеизложенного полесский национальный вопрос требует отдельного рассмотрения. Полесский этнос принято, вполне справедливо, относить к скрытым этносам. Исторические условия не привели к созданию в Полесье национального государства. Более того полесский этнос находясь на стадии слияния генетически близких племен в единую народность был разделен между соседними государствами и попал под национальные притяжения этих стран, следствием чего явилась ориентация полешуков на белорусов, украинцев, поляков и русских в пределах пограничных групп, все более и более размывающая полесское этническое ядро. Подобно курдам полешуки живут в пограничной зоне четырех стран, а именно Беларуси, Украины, Польши и России. При этом совершенно безосновательно полешуков в пределах государств их проживания относят к субэтносам титульных наций. Причиной тому слабо выраженные этнические признаки полешуков и отсутствие единого полесского языка. Отсутствие политического и культурного центра в Полесье, разделение Полесья между сопредельными государствами привело к тому, что полесские говоры, так и не сформировав полесский язык, разделились между белорусским и украинским языками, внося в них свои особенности, и сохраняя славянскую архаичность в глубинных районах Полесья. Уровень национального полесского самосознания также оставляет желать лучшего, что однако не говорит о его утрате, примером чего является национально-культурное возрождение Западного Полесья в Республике Беларусь 80-90-х гг. XX в. Следует также помнить, что не среди наций рождаются национальные движения, а на почве национальных движений оформляется идея нации. И если националистический бум 90-х гг. XX в. в основном обошел Полесье стороной и не привел ни к признанию полешуков отдельным восточнославянским этносом, ни к национально-культурной автономии региона, ни к полесской государственности, то этому были причины как объективного, так и субъективного характера, что никак не свидетельствует о надуманности либо инспирированности полесского национального вопроса.
Полешуки в контексте новой епохи
В современной Европе можно выделить три суперэтноса: романский, германский и славянский, каждый из которых несет свою доминантную метапсихическую сферу. Романский -- прежде всего эмоциональную, германский -- волевую, а славянский -- духовную, познавательную.[3] Каждый период истории Европы был охарактеризирован доминированием того или иного суперэтноса: сначала романского, затем пришедшего ему на смену германского. Нынешний период можно охарактеризовать как переходной. Естественный ход исторического процесса выдвигает на первое место в Европе славянский суперэтнос. И хотя процесс этот искусственно тормозится: разобщением славянских народов, увеличением тюрской и арабской диаспор в Европе, как следствия либеральной миграционной политикой европейских стран, однако доминирование славян неизбежно. Смена эпох помимо этнического доминанта означает также смену ценностной парадигмы. Большинство ученых сходятся во мнении, что грядущая эпоха несет доминирование ценностей духовных. Как бы ее не называли: "эпоха Водолея", "информационное общество", новая эпоха будет откровением для всех. Случайно ли, закономерно ли, но славяне более всех отвечают духу нового времени в силу своей доминантной метапсихической сферы. Сакральный смысл новой эпохи приоткрывается нам в Святом Писании: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его."Греческий "logos" -- слово, именующее второе Лицо Святой Троицы, Сына Божьего, означает и разум. Разум лежит в основе материального мира, и человечество, достигшее пределов познания
этого мира инструментом собственного разума, лишь духовным своим началом сможет постичь Истину. Славяне, с доминирующим в них духовным началом, самим Богом призваны стать авангардом человечества, вступающего на стадию информационного общества.
Историческая миссия полешуков, населяющих славянскую прародину -- Полесье, быть ядром славянского мира, хранителями славянской традиции в новой эпохе. Каждый из славянских народов несет свою мессианскую миссию: поляки и чехи являются мостом между романо-германским Западом и славянами, русские играют культуртрегерскую роль в отношении азиатского Востока с позиции определенной русскому народу способности сберечь трансцендентное целостное постижение и духовное воссоздание мира и способности к самопожертвованию [4, С.180] Этнознаковая функция полешуков -- быть мостом между западными и восточными славянами, духовным центром славянства. Полешуки -- уникальный этнос, сохранивший славянскую архаичность; разобщенный и в то же время сохранивший в себе витальную силу, способную породить новую славянскую нацию.
География и население Полесья
Территория
Территориальная общность в качестве признака нации как этносоциального образования по сути означает, что каждая нация имеет свою исконную и только ей принадлежащую территорию. Территориальный вопрос играл очень важную роль в истории народов: вне определенных территорий они не смогли бы сформироваться. [1, С.11]
Полесье -- историко-этнический регион, географически локализированный в XIV-XVI вв. в пределах Турово-Пинского княжества и Берестейских земель (современная Брестская и Гомельская области Республики Беларусь). Причем район Посожья и междуречья Сожа и Днепра можно выделить в отдельную историко-этнографическую зону в составе Полесья, поскольку это был район расселения радимичей -- группы племен этнически отличающихся от дреговичей, древлян, волынян, родственных между собой этногенетической основой корчакского варианта пражской культуры [5, С.36]
Большое Полесье -- историко-этнографическая область, заключенная в следующих границах. Южная -- на линии городов: Владимир-Волынский, Луцк, Ровно, Новоград-Волынский, Киев, Нежин, вдоль р. Сейм до современной границы Украины с Российской Федерацией. Восточная граница: от государственной границы Украины и РФ в Брянской области до Среднерусской возвышенности. Северная граница -- линия, проходящая севернее Бреста, Кобрина, Ганцевич, Слуцка до р. Березина и на левом берегу Днепра выше Гомеля в бассейне р. Сож. Западная граница проходит на территории Польши по реке Вепш, включая Лэнчинско-Влодавское поозерье и город Бяла-Подляска.
Данная локализация обусловлена как этно-историческими, так и естественно-географическими критериями.
Население
Население Полесья -- полешуки, палешукi (бел.), полiщуки (укр.).
В начале 70-х годов ХХ в антропологами были проведены систематические исследования населения Полесья по расширенной комплексной антропологической программе (включая изосерологическую, дерматоглифическую, одонтологическую методики). Анализ распределения антропометрических и антроскопических признаков среди населения Белорусского Полесья подтвердил генетическое единство расовых особенностей в этом районе.[5, С.50]
В то же время сравнение краниологических данных по населению Х -- ХIII вв., оставившему курганные могильники на территории Белорусского Полесья, с более поздними краниологическими сериями из сельских могильников XVIII -- XIX вв. позволило отметить генетическую преемственность между населением начала и конца II тыс. н. э. на территории Белорусского Полесья.[6, С.20-40]
К сожалению в современных условиях этнические формы самосознания населения Полесья ослабевают и теряют свою актуальность. Им на смену приходят этнонимы "белорусы" и "украинцы", обусловленные лингвистической и культурной близостью населения юго-западного Полесья и украинцев, восточных полешуков и белорусов. Причём если этноним "украинцы" еще в какой-то степени обусловлен и оправдан: употреблением полесских диалектов, близких к украинскому языку и культурной близостью, то этноним "белорусы" все больше превращается в политоним русифицированных жителей Восточного Полесья.
Таким образом, основной проблемой стоящей перед национальным возрождением Полесья является утрата полешуками этнического самосознания, которое не имело возможности сформироваться в условиях отсутствия этнического полесского государства. Едва начавший формироваться в Турово-Пинском княжестве полесский этнос вследствие феодальной раздробленности был разделен между соседними государствами, что способствовало лишь его разобщению, и развивался под сильным влиянием соседних этносов: белорусского, украинского, русского и польского.
Полешуки не осознают себя полешуками, поэтому говорить об их численности на данный момент не представляется возможным, проблема лежит не в демографической плоскости, а в сознании населения Полесья, лишившегося своей исторической памяти.
Население Большого Полесья -- это полесские субэтносы: полехи, полищуки и бужане.
Население Брянско-Жиздринского Полесья называло себя "полехами". Этот этникон был отмечен в конце XIX в. Н. И. Кореевым и распространялся на жителей южной части Калужской (Жиздринский уезд) и западной части Орловской (Брянский и Трубачевский уезды) губерний. Различия в форма "полещук" -- "полеха" можно объяснить влиянием русского этнолингвистического компонента в этнически смешанной области Калужско-Орловского Полесья.[5, С.83] На данный момент здесь сохранились лишь элементы полесского этнического самосознания.
Что касается Волынского Полесья, то к началу 60-х годов XIX в. там проживало 150 тысяч "полищукив", называвших себя "полешуками", "полешанами", "полесьянами". [7] Последняя перепись населения, проведенная в Украине в 2001 г. выявила мизерное количество "полищукив", что говорит о растворении этого этникона в этнониме "украинцы". В левобережном Украинском Полесье процесс духовной и культурной ассимиляции полешуков начался еще раньше и проходил еще более интенсивно. Так с середины XVII в., в период Гетманщины и вхождения в состав России, необратимо стали исчезать полесские черты в материальной и духовной культуре, в быту населения. Однако генетическая близость с населением Белорусского Полесья сохранилась. Так, проведенные в Украинском Полесье в 70-х гг. ХХ в. антропологические исследования показали сходство всех территориальных групп Украинского и Белорусского Полесья по всем антропометрическим и антроскопическим признакам.[5, С.52]
Полешуки Люблинского Полесья (а также Западного Белорусского Полесья) до второй половины XIX в. имели собственный этникон -- бужане (побужане), который хотя и не созвучен с этнонимом "полешуки", однако отражает древнейший дулебский период истории Полесья. Бужане как и дреговичи, и волыняне были выходцами из Дулебского племенного союза, существовавшего до второй половины VII в. и объединявшего этнически и бужан, и дреговичей, и волынян. Поэтому люблинские полешуки (бужане) этнически ближе к остальным полешукам, чем к полякам (мазурам, вислянам). Обособленность бужан от поляков выражалась и в православном вероисповедании, что духовно связывало их с остальными полешуками, также в большинстве православными.
Документы и материалы:
Антропологическая характеристика населения Полесья
Население южной Беларуси, согласно данным В.В.Бунака, относится к единому, консолидированному типу, который характеризуется длиной тела выше среднего (167-168 см для мужчин и 156-157 см для женщин), средним продольным диаметром головы в сочетании с большим поперечным, чему соответствует суббрахикефальный головной указатель (83-84,5 единицы для мужчин и 84-86 для женщин). Лицо средневысокое (123-125,6 мм для мужчин и 113,5-117 мм для женщин). Носовой указатель средний, близкий к малому (57,5 --60 ед. для мужчин и 57,53--61 ед. для женщин). Преобладают среднепигментированные волосы и радужины светлого типа на грани со среднепигментированным. Оволошенность груди у мужчин слабая, рост бороды и бровей выше среднего. Лоб прямой, с нерезко обозначенным надбровьем. По вертикальному профилю лицо ортогнатное с прямым подбородком. Общий контур лица равномерно овальный, без сужения, переносье выосокое и довольно широкое. Преобладает прямой контур спинки носа, иногда слегка вогнутый в средней части. Основание носа прямое. Губы средние и тонкие. Верхнее веко иногда с кожными складками, но без припухлости.
Население Украинского Полесья и более южных территрий В. В. Бунак относит к карпатско-днепровскому антропологическому типу , очень близкому к антропологическому типу полесских белорусов, но отличающемуся от последних более темной пигментацией, чуть меньшей скуловой шириной, более узким и выпуклым носом. Южнобелорусский тип Бунак включает в карпатско-днепровскую зону в качестве одного из вариантов.
Длина тела и масса его у белорусского и украинского населения Полесья превышает средние значения для этих признаков. Мужчины и женщины характеризуются преимущественно довольно массивным телосложением с хорошо развитым костным остовом и мускулатурой. степень выраженности жировых отложений у них выше среднего, особенно в области живота. Население Полесья имеет хорошо развитиый плечевой пояс и довольно широкий таз, а также крупные эпифизы бедра и плеча. Большая окружность грудной клетки и высокая частота встречаемости цилиндрической формы грудной клетки (82-90 %) косвенно свидетельствуют о хорошей жизненной емкости легких. По пропорциям тела, отражающим соотношение верхних и нижних конечностей с длиной тела, белорусы и украинцы Полесья мезоморфны.
Антропометрические признаки, характеризующие строение головы и лица, позволяют говорить о населении Полесья как о брахикранном, то есть с округлой формой головы, имеющем большой поперечный диаметр головы при малом продольном. Лицо среднеширокое и невысокое. Нос среднеширокий. Небольшие различия между территориальными группами проявляются по типу локальных вариантов среди генетически родственного населения.
По данным антропологов украинские полешуки отличаются от белорусских чуть большим головным указателем, в основном за счет большей величины поперечного диаметра головы, более коротки и узкиим носом и соотвественно меньшим носовым указателем. У украинских полешуков по сравнению с белорусскими несколько чаще встречается более темная пигпентация волос, более густая оволошенность груди и бороды, более высокое и узкое переносье. При чуть большей длине тела его масса у полешуков украинских значительно превышает таковую у белорусских. Мужское украинское население имеет также заметно большую окружность грудной клетки и ширину таза, а также более массивные эпифизы бедра и плеча. По сравнению с белорусским населением Полесья среди украинского чаще встречаются мегалосомные соматипы с обильным развитием мягких тканей (жировой и мышечной) и крупным скелетом, но реже лептосомные, т.е. тонкосложенные.
Намечается едва уловимая тенденция территориальных различий: мужское население восточной терриории Полесья отличается от своих западных соседей несколько большим продольным и меньшим поперечным диаметрами головы, чему соотвествует меньший (на 1 ед.) головной указатель. Чуть меньше (примерно на 1 мм) у них скуловая ширина, но больше высота лица (примерно на 1 мм), чему соответствует и немного большая величина лицевого указателя. У женщин это направление различий выражено менее отчетливо. Население восточного Полесья несколько более выосокорослое за счет большей длины ног имеет меньшую окружность грудной клетки, т.е. грацильнее западных соседей.
Проведенный многомерный анализ по комплексу дерматоглифических признаков показал гетерогенность групп на фоне их общего сходства. Четкой границы между западным и восточным Полестем провести нельзя, в силу того, что отдельные украинские западные группы показывают близость к белорусским восточным, и наоборот. В целом же западные группы Полесья отличаются большей компактностью, а восточные -- большей гетерогенностью.
Антропологический анализ опубликованных данных по населению Украинского и Белорусского Полесья в плане эволюционных процессов на фоне социально-исторического развития популяций выявил в основном равномерное нарастание генетического разнообразия, особенно при сравнении в целом населения Белорусского и Украинского Полесья. Различия по всем изученным генам не превышают 5 % и не достигают границ статистической достоверности.
( Данилова Е. И. Гематологическая типология и вопросы этногенеза украинского народа. -- Киев, 1971.
Тегако Л. И., Микулич А. И., Саливон И. И. Антропология белорусского Полесья: демография, этническая история, генетика.-- Минск. -- 1978.-- С. 134-149) Язык
Проблема единого полесского языка, а именно его отсутствие, является следствием отсутствия единого государственного образования, которое охватывало бы все составляющие полесского этноса. Так, даже единственное в истории Полесья этническое государство протополешуков -- Турово-Пинское княжество, включало преимущественно земли дреговичей, причем не все. Все же остальные полесские земли, населенные древлянами, волынянами, бужанами, радимичами входили в состав других удельных княжеств. Впоследствии эта разобщенность приобрела не княжеско-племенной, а региональный характер, что не помешало, однако формированию полесского этноса, хотя и препятствовало его консолидации и переходу от этноса к нации. В период после включения полесских земель в состав Великого Княжества Литовского происходит консолидация полесских земель в единый полесский регион. Причем племенные различия окончательно не стираются, что позволяет условно выделять субрегионы: поприпятского Полесья, Побужско-Волынского Полесья, Центрального и Левобережного Украинского Полесья, Посожья. Вследствии Люблинской унии 1569 г. происходит потестарно-политическое членение Полесья на "литовскую" и "польскую" части в составе федеративной Речи Посполитой, состоящей из равноправных субъектов: литовского "княжества" и польской "короны". В результате унии все южное Полесье (Волынское, Юго-Восточное) вместе с украинскими землями, ранее входившие в состав "княжества", вошли в состав "короны". Таким образом, вследствие постепенного влияния литовско-белорусских черт и инноваций, с одной стороны, и киево-подольско-галицких, с другой, с севера и с юга происходило размывание полесского ядра [9, С. 60.] Разделение Полесья на белорусский и украинский регионы способствовало тому, что полесские говоры не смогли объединиться в отдельный полесский язык. Белорусский и украинский объединительные государственные и культурные факторы привели к тому, что полесские говоры разделились между двумя языками.[10] Причем брестско-пинские говоры территориально подпадающие под белорусское влияние в условиях естественной изоляции, в большей степени, чем все остальные полесские говоры, сохранили свою первозданность и архаичность и в какой-то степени оказались ближе к украинскому языку. Данные диалекты были принесены в эту область волынянами, пришедшими сюда после распада Дулебского союза, в который входили также дреговичи, под натиском аваров. Этим и обусловлена лингвистическая и культурная близость юго-западного Белорусского Полесья (Берестейщина, Пинщина) и Полесья Волынского (Волынь). Как более сближенный (вследствии не до конца утраченной волынянской племенной идентичности) этот Побужско-Волынский субрегион попал под украинское притяжение (уменьшающееся с юга на север). Позже это дало основание некоторым украинским исследователям говорить об этнической принадлежности юго-западного Белорусского Полесья (Берестейщина и Пинщина) к Украине. На самом деле следует вести речь о лингво-культурной близости Брестщины и Пинщины и Волынского Полесья в рамках единого этнокультурного региона Большое Полесье (уместно будет вспомнить совместные походы турово-пинских дружин с галицко-волынскими князьями на иноэтничную Литву 1251-1252, 1275 гг). Так, на протяжении всего существования Галицко-Волынского государства князья Романовичи проводили последовательную политику относительно Полесья. Как подмечено исследователями, Романовичи, за незначительным исключением, равнодушно относились к землям и городам Беларуси, вообще к белорусским проблемам, но принципиально защищали Берестье, Пинск и Туров от северных соседей.[конецформыначалоформы11]
Безусловно, если бы где-нибудь в Полесье появился центр политической и культурной организации, то образовался бы и полесский язык. Все остальные родственные полесские говоры стали бы тяготеть к говору этого центра, ставшего языком государственно-экономических отношений и литературы. Расходясь лучами, сила этих объединительных факторов, чем далее от центра, тем слабее, наконец в некотором месте должна была сравняться с силой тяготения к другим центрам (белорусскому, украинскому, польскому, русскому). Здесь и возможно было провести границу между полесским и соседними языками.[12]
На данный момент в пределах Большого Полесья распространены белорусский, украинский, русский, польский языки, а также полесский микроязык.
Что касается непосредственно Полесья, то языками его населения являются белорусский и полесский (микроязык). Распространение русского языка на данной территории имеет экспансивный характер и является следствием политики русификации, имеющей место в отношении Полесья на протяжении последних трехсот пятидесяти лет.
Белорусский язык Полесья представлен Восточнополесской (Мозырской) группой говоров юго-западного диалекта белорусского языка и Среднебелорусской группой говоров (Посожье).
Полесский (микроязык) -- кодифицированный литературный язык на основе западнополесской (брестско-пинской) группы говоров, созданный в конце 80-х -- начале 90-х гг. На белорусских диалектных картах брестско-пинские говоры выделяют в полесскую группу говоров белорусского языка, в то время как в украинских источниках их относят к волынско-полесским говорам украинского языка, на самом деле следует говорить о несформировавшемся западнополесском языке.
Первые примеры нерегулярного письменного применения западнополесских говоров были отмечены в Полесье еще XVI-XVII вв. В XIX в. по-полесски пишет стихи Франц Савич, позднее Мыкола Янчук. В 1907 г. в Пинске был издан первый печатный полесский букварь ("Rusinski lemantar") латинским шрифтом. Формирование непосредственно полесского литературного языка началось в 1988 г. усилиями Н. Шеляговича. В 1990 году прошла учредительная конференция, на которой обсуждались различные этнографические и лингвистические проблемы Полесья и, в частности, создание письменного полесского языка. По ряду причин литературный проект Н. Шеляговича не получил широкого распространения, так и оставшись проектом. Южноваяновские (па?днёваваяна?скiя) говоры, на которых основывался проект, вследствие своих свойств не могли претендовать на роль инновационного ареального ядра, концентрирующего в себе различные инновационные импульсы и тем самым объединяющего окружающее языковое пространство.[13, С.91] К субъективным причинам угасания проекта следует отнести пополнение словарного состава и некоторых других черт за счет архаизмов и индивидуальных новообразований. В отношении новообразований негативную роль сыграл "балтский миф", который связал этногенетическую основу проекта с ятвягами. [14]
В целом проект Н. Шеляговича включается в более широкое понятие "западнополесский литературный язык", который объединяет разные типы текстов, основой которых являются брестско-пинские говоры [ 13, С. 86, 91]
Полешуки в контексте белорусского этногенеза
Традиционно население Полесья относят к белорусам -- титульной нации Республики Беларусь, при этом этноним полешуки употребляется крайне редко и лишь с привязкой к данной территории (тер. Полесья), то есть полешуков рассматривают лишь как этнографическую группу.
Рассмотрим этот вопрос в контексте белорусского этногенеза.
Долгое время преобладали две концепции происхождения белорусов: "великопольская" (А. Дамбовский, А. Нарушевич, Рыпинский, С. Линде) и "великорусская" (М. Говорский, М. Коялович, И. Солоневич, А.Соболевский). Ни та, ни другая белорусов в качестве самостоятельного этноса не рассматривала. Белорусский язык же рассматривался как диалект польского либо русского языка. Однако во второй половине ХIХ - начале ХХ века появляются концепции, рассматривающие белорусов как отдельный восточно-европейский этнос со своим языком и культурой (Е. Р. Романов, М. Федеровский, Е. Ф. Карский, М. В. Довнар-Запольский и др).
На данный момент основными концепциями, проливающими свет на процесс белорусского этногенеза, являются: "финская", "балтская", "кривичско-дреговичско-радимичская" и "древнерусская". "Финская" концепция (И. Ласков) в качестве предков белорусов рассматривает славян и финнов, опираясь в основном на гидронимы финского происхождения на территории Беларуси (Свирь, Двина и др.). "Балтская" концепция (В. Седов, Г. Штыхов) предками белорусов считает славян и балтов. В свою очередь, опираясь на балтские гидронимы, некоторые элементы белорусской культуры и языка балтского происхождения. "Кривичско-дреговичско-радимичская" концепция сформировалась из двух гипотез: согласно первой (В. И. Пичета) ядром белорусской народности являются бывшие земли дреговичей, подвинских и смоленских кривичей и частично древлян; вторую выдвигал Д. Н. Анучин, дополнительно включая радимичей, но исключая дреговичей. В целом же "кривичско-дреговичско-радимичская" концепция предполагает формирование белорусского этноса на основе летописных племен восточных славян -- кривичей, радимичей и дреговичей. Что касается "древнерусской" концепции, предполагающей образование белорусской нации в одной из частей так называемой "древнерусской народности", то она более всех не выдерживает критики, являясь производной от формационной марксистской теории. Причем сам термин "древнерусская народность" был признан правомерным и хрестоматийным после опубликования в 1950 г. работы И. Сталина "Марксизм и вопросы языкознания".
Совершенно очевидно, что ни одна из предложенных концепций не может претендовать на целостность и бесспорность, за исключением концепции Д. Н. Анучина, который исключал дреговичей из числа этнообразующих белорусского этноса.
Частично представляющими для нас интерес являются материалы академика М. Пилипенко, по мнению которого непосредственными предками современного белорусского этноса были две группы общей для восточных славян этнической древнерусской общности (русских, русичей) -- "полесской" ("полешуков"), с одной стороны, и подвинско-днепровской", "белорусской" ("белорусцев"), с другой. [15] Образование белорусского языка и традиционной культуры, общего этнонима (белорусы) и названия этнической территории (Белая Русь) Пилипенко относит к концу XVI - началу XVII века.
Таков вкратце обзор официальной историографии относительно происхождения белорусского этноса. Как видим, полешуки лишь единожды упоминаются в качестве обособленной группы, причем лишь участвовавшей в формировании белорусов. Представляет интерес точка зрения Д. И. Анучина, который хотя и в контексте белорусского этногенеза, но все же исключаетнаселявших Полесье дреговичей из числа образующих белорусский этнос племен (союзов племен).
Однако у нас все же есть основания полагать, что полешуки являются отдельным этносом, своим происхождением отличным от белорусцев (белорусского, "подвинско-днепровского" этноса).
Полесье и полешуки в историографии
Впервые термин топоним Полесье упоминается под 1274 годом. Во второй половине XVI в. появляется карта Полесья (Tabula Paludum Polesie Dr Ziekera), изданная в 1560 г. в Гданьске. Термин "Полесье" встречатеся в трудах польских историков XV-XVI вв. Я.Длугоша, М.Кромера, М.Стрыйковского. Так М. Кромер локализировал Полесье между землями Руси, Литвы, Пруссии, Волыни и Мазовии. В карте Восточной Европы, изданной Г. Гарритсом в 1613 г. Полесье заключало в себе обширную область от Бреста до Мозыря и от Пинска до Дубровицы и Волыни.
Этнографические сведения о населении Полесья накапливались на протяжении ряда столетий (записки путешественников, летописные сведения, инвентари, историко-юридические акты и пр.). [5, С.8-9]
Систематическое изучение Полесья началось в первой половине XIX в. Этнографические и фольклорные материалы по Белорусскому Полесью впервые появляются в печати в первой половине XIX в. в исследованиях белорусских и польских краеведов М.Чарновской, Я. Снедецкого, Р. Зенькевича, В. Сырокомли, П. Шпилевского. О Полесье писали польские и украинские ученые Л. Голебёвский, Ю. Крашевский, З. Доленга-Ходаковский, И. Ярошевич.
Ю. Талько-Гринцевич на основе антропологических черт выделял полешуков в самостоятельную группу, отличную от белорусов и украинцев.
П. Шпилевский, сознательно отличал "полесский язык" от белорусского и достаточно точно обозначил границы его распространения: от Вялой (Бяло-Падляски) и Хелма на западе до Синявки на северо-востоке, включая Брестский, Кобринский и Пинский уезды.[16, С.86]
По Волынскому Полесью, древнему его периоду отдельные этнографические сведения содержит второй том "Древней Польши" польских авторов М. Балинского и Т. Липинского. Определенный вклад в изучение этнографии Украинского Полесья внесла Комиссия по описанию губерний Киевского учебного округа (П.Делафлиз). Во второй половине XIX в. изучение Полесья активизируется. Многие сведения по этнографии Полесья содержатся в томах "Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба". Ряд статей по этнографии Полесья появился в 50-х годах XIX в. В различных периодических изданиях (В.Михельсон, А. Братчиков, А. Перлштейн, М. Очаповский и др.). Систематическое и целенаправленное собрание этнографических материалов начинается с основания в 1845 г. Русского географического общества. В Полесье направляются этнографические экспедиции, проводится корреспондентская работа.
Большую роль в выделении полешуков как этноса сыграл П. Чубинский, экспедиция которого в конце 60-х -- начале 70-х годов обследовала Мозырский, Пинский, Кобринский и Брестский уезды. Обратив внимание на материальную и духовную культуру, он выделял Полесье как отдельный этнографический район.
Значительные сведения по этнографии Волынского Полесья содержатся в материалах Т. Стецкого, Н. И. Тодоровича, А. Братчикова.
В 80--90-е годы XIX в. появляются исследования по Полесью, проведенные на более высоком научном уровне (М. Довнар-Запольский, О. Кольберг, М. Федоровский, Н. Янчук). По отдельным регионам Полесья или населенным пунктам материалы появляются в публикациях З. Радченко, Д. Булгаковского, Е. Еленской, А Забелина, С. Рокоссовской, К. Брикчинского, П. Литвиновой-Бартош, В. Битнером. В 1883 г выходит первая библиография по Полесью (З. И. Пенкин, В. И. Межов). [5, С.10-13]
Данные этнографии и лингвистики позволили выделить этнографическую общность -- "палешуков" или "полiщуков". Наиболее прогрессивными были выводы П. Бобровского, который пришел к выводу, что Полесье является отдельным краем, а полешуки -- самостоятельный народ, ориентированный на белорусов и украинцев только в пределах пограничных групп.[17]
Целенаправленное изучение Белорусского Полесья в начале ХХ в. проводит А Сержпутовский ("Белорусы-полешуки"). Теории полесско-волынской колыбели славян посвящены работы польских исследователей З. Рисевича, М. Фасмера, Я Растафинского, М. Фасмер свою теорию обосновал наличием в Полесье общеславянской гидронимики. Гипотезе полесской прародины славян посвящены работы польского археолога Т. Сулимирского. Используя данные лингвистического и этнографического изучения Полесья некоторые польские исследователи пришли к выводу, что полешуки составляют отдельную этническую группу, отличающуюся от украинцев и белорусов [5, С.18-19]
Такого же мнения придерживался и А. Киркор, по мнению которого, "не мало этнографических особенностей" отличают полешуков "даже от соседей белорусов или малорусов". При этом к полешукам он относил население Пинского, Речицкого и Мозырского уездов [18, С. 345.]
Послевоенные исследования Полесья проходили в ключе советской историографии и декларирования слияния социалистических наций в новую историческую общность -- советский народ. Вопросы этнографии Полесья затрагивались Л. А. Молчановой, В.С. Гурковым, Л.И. Минько, В. С. Титовым, С. А. Милюченковой, С. Ф. Терехиной, Н. И. Бураковской, В. К. Бондарчиком, И. В. Чаквиным и другими.
Документы и материалы:
Описание полешуков из очерка П. Шпилевского "Путешествие по Полесью и Белорусскому краю"
"За неимением лучшего, поблизости, мест для прогулок, ново-брестчане гуляют также по песчаной, довольно неровной набережной Буга и любуются на ряды бесчисленных барок и стругов, пригоняемых из Пинского уезда кавтуноватыми пинчуками. Нужно заметить, что эти добрые и наивные пинчуки в огромных дегтярных сапогах и засмоленных зипунах стоят внимания а в особенности внимания тех, которые никогда не видели их. Не говорю о том, что вас поразит и остановит оригинальное, народное местное их наречие полесское, не совсем понятное для жителей великорусских губерний. Но сколько бы удовольствия и наслаждения испытали вы если бы увидели, какие они употребляют они жесты, телодвижения, размахи рук, когда объясняются меж собой дружески."
(Шпилевский П. Путешествие по Полесью и Белорусскому краю// Современник. -- 1853. -- Т.39. -- N6. -- С.75-98)
Краткая история Полесья
Полесье и кельты
Поиск корней полесского этноса по установившейся традиции следует начать среди носителей культур железного века.
С V в до н. э. по V в . н.э. центральную и большую часть северо-западной Беларуси занимали племена штриховой керамики и так называемые днепро-двинцы -- культура близкая "штриховикам". Обе культуры балтские. В то же время юг Беларуси занимали племена милоградской культуры, получившей свое наименование от большого городища у д. Милограды, находящегося на правом берегу Днепра, ниже устья Березины. Среди других культур милоградская выделялась своей круглодонной керамикой, грубыми глиняными фигурками, углубленными в землю жилищами. Милоградские племена были хорошо обеспечены металлом: их железная и бронзовая металлургия
находилась под серьезным латенским (кельтским) влиянием. Около милоградских городищ, имеющих большие размеры, встречены могильники с трупосожжениями. Своеобразие культуры милоградских племен дало основание ряду исследователей исключить их числа верхнеднепровских балтов.[20] Говоря об их принадлежности, следует обратиться к письменным источникам. Так в описании скифских земель, которое содержится в знаменитой "Истории" Геродота Галикарнасского, говорится о народе невров, жившем к северу от "скифов-пахарей", которых часто считают предками славян. Невры жили в Верхнем Приднепровье и бассейне Припяти, где в VI в. до н. э. и возникла милоградская археологическая культура. Ее носители отступили с севера под натиском венедов и принесли с собой культуру земледелия и обработки железа. Справедливым будет отождествлять "исторических" невров и милоградскую культуру. Топонимы и гидронимы, содержащие корень "нор -- нур", в наибольшем количестве встречены именно в пределах милоградской территории.
Следы кельтов сохранились в ряде топонимов (например, Галацк, Клецк, Кимбаровка) и гидронимов (например, Ареса, Ачеса, Дриса, Лучеса, Плиса, Уса и т.п.). Вообще, названия многих беларуских рек имеют кельтские суффиксы "са". Название же реки Неман (по-русски -- Неман), по мнению некоторых исследователей, напрямую происходит от имени кельтской богини Немон. Само имя "невры" сохранилось в названиях ряда селений и рек: Навра, Нарвелишки, Неравка, Невришки, Нерис или Нярис и прочих.
Сосредоточив внимание на этническом происхождении невров, ученые с подачи Б. А. Рыбакова, как и все прочие соседние народы, отнесли к праславянам. Некоторые ученые считали их балтами и выводили их имя от литовского niaurus (унылый). О. Н. Трубачев первым предположил, что невры были как-то связаны с кельтами. Он указал на то, что в Галлии во времена Цезаря обитало кельто-германское племя со схожим названием -- нервы или нервии (Гай Юлий Цезарь "Записки о Галльской войне"). Так же называли иногда и приднепровских невров. Кстати, их имя надолго пережило своих носителей -- в Риме им последовательно называли приходивших с востока скифов, сарматов и даже гуннов. Они как невры-нервии могли участвовать в 451 г. в знаменитой Каталаунской битве (Битве Народов).
Милоградская культура, с которой связывают невров, дожила в Полесье до II в. до н. э. и была вытеснена зарубинецкой, которую уже прочно можно связать славянами. Учитывая значительную близость многих элементов милоградской и зарубинецкой культур (в частности, наличие погребального обряда трупосожжения), исследователи справедливо сделали вывод о наличии между ними родственных генетических связей. В новой этнокультурной общности -- зарубинецкой культуре сохранились главные местные праславянские элементы: 1) идущий от милоградской обряд трупосожжения на стороне с последующим захоронением чистых кальцинированных костей в неглубоких прямоугольных ямах; 2) Домостроительство в виде небольших квадратных или прямоугольных полуземлянок с открытым очагом; 3) Кухонная керамика; 4) украшения -- булавки, кольца, бусы; 5) Язык, о чем свидетельствуют гидронимы древнеславянской территории. [21, С.5-11.]
Скромное археологическое наследство носителей милоградской культуры не слишком напоминает блестящий инвентарь кельтских погребений, хотя она, как отмечают исследователи, и находилась под сильным латенским влиянием. Можно предположить, что к неврам или кельтам могла принадлежать только правящая верхушка этой обширной области. Что касается вопроса о том, как невры-кельты оказались на территории Беларуси, то чешский археолог Я. Филип связал их появление с вторжением в Подунавье кочевников-киммерийцев в VIII в. до н. э. Древнейшие центры гальштатской металлургии находились именно там -- в Венгрии и Южной Германии. Разрушение их киммерийцами вынудило кельтов отправиться на запад -- в Галлию и Британию, и на север -- в Чехию и Польшу, где ими была уничтожена иллирийско-венедская лужицкая культура. В ходе этих странствий кельты принесли индустрию железного века в Полесье и надолго остались там под именем невров, взаимодействуя с местным славянским населением. [22]
Подытоживая, можно сказать, что исторически обозримыми предками полешуков были племена милоградской культуры -- геродотовские невры (нервии) -- вероятнее всего славянские племена с кельтским элементом, обитавшие на территории Полесья. Территория же северной и центральной Беларуси была населена балтскими племенами -- культурами штриховиков и днепро-двинцев, отстававшими в своем развитии от племен милоградцев. Они занимались присваивающими видами хозяйства -- собирательством, рыболовством, охотой. Это отражалось и на социальной жизни, где они также отставали от милоградцев. У них продолжал сохраняться род, в то же время на Полесье основной хозяйственной единицей стала небольшая семья. Славянизация северной и центральной частей Беларуси началась только в VI в., и носила характер колонизации. Массовое же расселение славян на данной территории происходит в VIII-IX вв. По мнению В.Б. Перхавко сюда переместились западнославянские группы населения из Великопольши и Малопольши через Мазовию в Верхнее Понеманье, Подвинье и Смоленское Поднепровье. К такому выводу он приходит, основываясь на распространение в пределах расселения тушемлинско-банцеровских племен железных ножей с волютообразными завершениями рукоятий, железных втульчатых двухшипных наконечников стрел, железных шпор с зацепами во внутрь, славянской керамики и др. По его мнению, появление таких элементов в материальной культуре не могло быть связано только с переселением носителей новой культуры, т.е. с первой волной расселения славян (VI в.) на землях восточных балтов [23].
В результате этой западнославянской волны, происходит ассимиляция балтского населения. Преобладает мнение, что в результате такого славяно-балтского синтеза к IX-X вв. формируются новые этнические сообщества -- кривичи, радимичи и дреговичи. Что касается кривичей и радимичей, то вполне можно согласиться с такой точкой зрения. Данные археологии, языкознания, антропологии свидетельствуют о том, что кривичи сформировались в результате синтеза славянских и балтских групп населения. Их культуры представляли собой новые целостности, качественные новообразования, с преобладающими славянскими чертами. Культуру кривичей подразделяют на две региональных группы: полоцко-смоленскую и псковскую. На территории Республики Беларусь и Российской Федерации (Смоленщина) проживала полоцко-смоленская группа. Что касается этнического облика кривичей, то в нем преобладали славянские черты. Основной тип украшений также был славянским -- браслетообразные височные кольца с завязанными концами. К славянским элементам культуры относятся также большинство видов перстней (проволочные, гладкие, витые, пластинчатые, рубчатые, щитковые). Керамика кривичей также имеет славянские черты -- горшки с коническим туловом, округлыми, слабо выраженными плечиками и слегка отогнутым венчиком, желто-серого и красновато-желтого цветов. Славянские же элементы в погребальном обряде кривичей -- ориентировка умерших головой на запад. В то же время в культуре кривичей ярко выделяются и балтские элементы, в частности, браслет со змеиными головами, спиральные перстни, шейные гривны балтского типа, головной венок, состоящий из нескольких рядов спиралек, нанизанных на лыко и перемежающихся пластинчатыми бляхами, лучевые кольцеобразные пряжки, подковообразные застежки с коническими, многогранными, завернутыми концами. Балтской традицией является наличие в погребении ритуальных кострищ, встречающаяся в некоторых погребениях ориентировка умерших головой к востоку. [24]
Такого же смешанного балто-славянского происхождения были и радимичи.
В то же время никак нельзя согласиться с однозначной характеристикой дреговичей как балто-славянской общности. Если северная и центральная Беларусь, а также Посожье однозначно входили в балтский ареол, то отнести в этот же ареол Полесье было бы ошибочно. По данным анализа топонимики, а также признакам особенностей материальной культуры, погребальных обычаев, установленным археологическими исследованиями на юге и востоке расселение балтов достигало верховьев Днепра, Оки, бассейнов Березины и Сожа. Что же касается Полесья, то в основном этот регион находился вне балтского ареала, то есть был этнически славянским, особенно южное Полесье. Контактная зона славян и балтов находилась севернее, в Понемонье. Данные лингвистики говорят о том, что южнополесские диалекты вследствие этнического славянского влияния сохранили намного меньше балтских элементов, чем восточные диалекты белорусского языка. Распространение же в Полесье мягкого "д" ("дзеканье"), характерного и для балтов, а также "аканья" (произношение гласного звука "о" не под ударением как "а"), происходило из подвинско-днепровского региона гораздо позже и имело вторичный характер. По замечанию А.Смолича полешуки принадлежат к наиболее чистым представителям славянского типа. Уместно при этом будет вспомнить среднеднепровско-западнобужскую гипотезу славянской прародины, которую разделяли М.Фасмер, К. Мошинский, Г. Улашин, Ф.П. Филин, А.И.Тереножкин, В.П. Петров, Е.В. Максимов и др. исследователи.
Именно в этом регионе наблюдается наибольшая концентрация древних славянских гидронимов (Турия, Стоход, Горынь, Уборть, Ирпень, Стугна, Трубеж, Тетерев, Десна, Уж, Случь, Припять и др.). Данные палеоботаники также свидетельствуют, что славяне обитали на землях, находившихся за восточной границей произрастания бука, то есть восточнее линии Калининград -- Кременец -- Одесса; им был неизвестен явор, растущий в западных и южных областях современного славянства; лиственница, свойственная Карпатам и Моравии; черешня, пихта и некоторые другие деревья более западной зоны. Следовательно, носители общеславянского языка в I тыс. до н. э. жили в областях, расположенных восточнее Повислинья и Поднестровья. Эти и другие наблюдения дали основания языковедам высказать мнение, что общеславянские племена во второй половине I тыс. до н. э. занимали лесную равнинную территорию от верховьев Западного Буга до среднего течения Днепра. В этот славянский регион входила на западе Припять с ее притонами, а вот восточная часть земли славян остается (по данным языкознания) неясной, хотя вполне возможно, что они издревле проживали и на Левобережье Днепра, между нижним течением Десны и Сожа. Южные и юго-восточные земли славян граничили со степными и лесостепными районами, занятыми иранскими (скифскими, затем сарматскими) племенами, на юго-западе, возможно, соседствовали с даками. [Максимов]
Существует также и другая, более распространенная гипотеза относительно славянской прародины, объединившая висло-одерский ("автохтонный"-- С. Носек) и среднеднепровско-западнобужский варианты, подкрепленная работами А. Гардавского и ряда украинских археологов. Согласно ей прародину славян следует размещать в широкой полосе Центральной и Восточной Европы, протяженностью с севера на юг около 400 километров, а с запада на восток около полутора тысяч километров. Географически западная часть этой территории на юге подпиралась европейскими горами (Судетами, Татрами, Карпатами), а на севере доходила почти до Балтийского моря. Восточная половина праславянской земли ограничивалась с севера Припятью, с юга верховьями Днестра и Южного Буга и бассейном Роси. Восточные границы менее ясны: тшинецкая культура здесь охватила Средний Днепр и низовья Десны и Сейма [25, С.23]
В пользу включения Полесья в состав славянской прародины также говорят антропологические исследования. Большая однородность современного населения западной территории Украинского и Белорусского Полесья по комплексу дерматоглифических, одонтологических, изосерологических особенностей и признаков строения головы и лица свидетельствует о древности его формирования.[8; 6, С.134-149]
Кривичской и полесской группам племен, являвшим собой генетически различные славянские группы, соответствовали два диалектных массива (два языка) -- полесский и кривичский, отличающиеся многими фонетическими, грамматическими и лексическими особенностями. В частности, для полесского диалектного массива ("полесского языка") были характерны:
а) дифтонги;
б) смена безударного а > е (мйсец, пбметь, тысеча);
в) рефлексация ? > е (лес, лйта, дзед);
г) переход е > о после шипящих и j перед твердыми согласными и в конце слова (жанб, нбшому, чатыры);
д) Наличие фрикативного г (г); е) билабиальный w (ву?к, ду?гi, здару?е, кро?, прб?да);
ж) затвердевший р (бурбк, зурка, звер, ругат, Рэрык);
з) твердые шипящие ж, ч, ш и свистящий ж, ч, ш и свистящий ц (жулудзь, жэрдка, чурны, чужы, шалум, шэравукi, крыннца) и др. Диалекты кривичей ("кривичский язык") имели следующие наиболее характерные черты:
а) Переход безударного е > о после мягких перед твердыми согласными: гнязду -- гнёзды, вядру- вёдры, сялу -- сёлы, зелянйць -- зялёны; б) прорывной g: нagб, gaлaвб, дapуga;
в) губно-зубной в;
г) сближение и совпадение свистящих ж, ч, ш -- з, ц, с ("чоканье" i "цоканье"): мець "меч", хоцэ "хочу", цоловйк "чоловiк", в ручй "в руцi", нувгородечь "новгородець";
д) твердые шипящие ж, ч, ш и свистящий ц;
е) сочетание гл, кл на месте праславянских dl,' tl: жереглу, мочъгло; ж) отсутствие эффекта второй палатализации заднеязыковых согласных (то есть сохранение сочетаний гв, кв вместо ожидаемых зв, цв: гвйзда "звiзда", квет "цвiт", кедъть "цiдити" и др. [26, С. 114.]
Исходя из вышеизложенного мы не можем назвать балтов субстратом дреговичей, в отличие от тех же кривичей и радимичей. То есть население Полесья, основную массу которого составляли летописные дреговичи, было славянским, а не смешанным (балто-славянским) как население Подвинья, а также Центральной и Юго-Восточной частей Республики Беларусь. Дреговичи изначально обитали на Полесье, которое входило в состав так называемой "славянской прародины", а не были пришлым племенем в отличие от тех же кривичей.
Предки дреговичей входили в состав Дулебского союза племен, известного по арабским источникам как Валинана. В конце VI- начале VII вв. этот союз племен распался под натиском аваров (обров), и из него помимо древлян, волынян, бужан, тиверцев, хорватов и уличей вышли также дреговичи. Дулебский период отобразился в Белорусском Полесье в созвучных топонимах и гидронимах (села Дулебно, Дулебы, реки Дулеба, Дулебка).
Документы и материалы:
Упоминание о славянском племени Валинана из произведения арабского историка и географа Х в. Ал-Масуди "Промывальни золота и россыпи драгоценных камней"
"...Славяне суть из потомков Мадая, сына Яфета, сына Нуха; к нему относятся все племена Славян и к нему примыкают в своих родословиях. Это есть мнение многих людей сведущих, занимавшихся этим предметом. Обиталища их на севере (буквально под Козерогом - Гаркави А. Я.), откуда простираются на запад. Они составляют различные племена, между коими бывают войны, и они имеют царей. Некоторые из них исповедуют христианскую веру по Якобитскому толку (по Несторианскому толку. - Гаркави А. Я.), некоторые же не имеют писания, не повинуются законам; они язычники и ничего не знают о законах (откровенной книги. Гаркави А. Я.). Из этих племен одно имело прежде в древности власть над ними, его царя называли Маджак (варианты: Махак, Махал, Бабак (?) - Гаркави А. Я..), а само племя называлось Валинана. Этому племени в древности подчинялись все прочии славянские племена; ибо (верховная) власть была у него, и прочие цари ему повиновались."
(Гаркави А. Я."Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских (с половины VII века до конца X века по Р. Х.)" -- СПб, 1870, С. 129-138.)
Дреговичи на Балканах
Дреговичи принимали участие в заселении Балканского полуострова [Рыбаков, с. 29], где они известны под именем "другувитов", "драговитов" ("Чудеса Св. Димитрия", "О русах приезжающих из России на моноксилах в Константинополь"). Возможно участие в Балканских походах было вызвано вассальными либо союзническими отношениями с аварским каганатом, разрушившим Дулебский племенной союз (Валинана). Впервые другувиты упомянуты под 614 г. архиепископом Фессалоники в "Чудесах св. Димитрия" (гл.8, прим.9). В составе объединенных сил славянских племен другувиты участвовали в осаде Фессалоники (около 676 г). Через два года другувиты для новой войны, в которой принимал участие каган аварский, должны были поставить содержание на все войско. Они умели вести правильную осаду, пользовались стенобитными машинами. В 685 г. во время пятой войны славян с Солунем (Фессалониками) у другувитов упоминаются князья.[27]
Уже к VII в. другувиты располагались к западу от Фессалоники.
В списке епископских кафедр, относящемся к 879 г., другувитское епиcкопство помещено между епископствами Верройским и Сервским. В договоре крестоносцев от 1204 г.о разделе Византийской империи Дрогувития (Drogoubitia) также названа рядом с Верроей.
Поселения другувитов не ограничивались районом Фессалоники. В одном афонской документе 1085 г. упоминается о существовании какого-то местечка Dragobitzou из-за которого шел спор между Лаврой и Ивироном и которое находилось, по-видимому, севернее Афонской Горы. Другувиты жили, как это видно из сообщения Димитрия Хоматиана (начало XIII в;), и где-то на верхнем или среднем, Вардаре, вблизи Полога. В 80-х годах XIX в. А. Пельц нашел следы другувитов на Родопах; на реке Кричма, где сохранились развалины крепости Драговет, и к юго-востоку от Филиппополя, где находятся гора Драговина. Небольшая речка, протекающая в районе соединения Родоп с Балканами, также носит характерное название "Драговица". По мнению Л. Оболенского, именно в районе Родоп находилась и ecclesia Dugunthiae, названная Рейнаром Саккони в составленном им около 1250 г. списке 16 катарских церквей, которую еще П. Шафарик идентифицировал с DragobitiaV. Известно также, что филиппопольcкий архиепископ в XIV в. имел титул экзарха Драговитской Фракии.
Источники говорят, что еще во втором десятилетии IX в., а также в царствование Михаила III (842-867) в области, прилегающей к Фессалонике существовало полунезависимое славянское княжество. Автор "Жития Григория Декаполита" сообщает, что в начале 20-х гг. IX в. произошло "немалое восстание экзарха Склавинии", которую издатель "Жития" Ф.Дворник локализировал к северо-западу от Фессалоники, то есть в районе проживания другувитов.[28]
Документы и материалы:
Упоминание о другувитах (дреговичах) из книги "Чудеса Св. Димитрия", составленной в начале VII в. архиепископом Фессалоники Иоанном.
"[614 г.] ...Поднялся народ славян, бесчисленное множество, состоявшее из другувитов, сагудатов, велегезитов, вайюнитов, верзитов и других народов, прежде всего они решили снарядить суда, выдолбленные из одного дерева; и вооружившись для похода по морю, они опустошили всю Фессалию и острова вокруг нее, Элладу, а также Кикладские острова, и всю Ахайю, Эпир, большую часть Иллирика и часть Азии, и сделали, как говорится, необитаемыми многие города и области; затем они единодушно решили ополчиться и против нашего упомянутого города, чтобы опустошить его, как и другие... Они расположились вдоль берега моря, приготовив суда, выдолбленные из одного дерева, которых было бесчисленное множество; а остальное неисчислимое войско окружило этот город со всех сторон на востоке, севере и западе, они имели с собой на суше свои роды вместе с их пожитками, так как собирались поселиться в городе после его захвата".
("Чудеса Св. Димитрия")конецформыначалоформы [29]
Туровское княжество
На земле дреговичей, которых византийцы называли другувитами появляются племенные центры в виде больших новопостроенных крепостей (вроде Горошкова на Днепре, между устьями Сожа и Березины) [25, С. 29]
Центром союза племен дреговичей становится Туров. Впервые в летописи он упоминается под 980 г. ("Повесть временных лет", Лаврентьевский список 1377 г.) уже как княжеский центр. При этом множество раннеславянских памятников VI-IX веков позволяют говорить о том, что крупные поселения вокруг теперешнего Турова сложились намного раньше 980 г. При раскопках Туровского городища были обнаружены предметы кузнечного, ювелирного, гончарного, косторезного и других ремесел, следы производства плинфы -- кирпича, применявшегося для строительства церквей. Все это свидетельствует о том, что Туров уже в то время, являлся одним из крупнейших центров восточных славян. К югу от княжеского дворца находился древний Борисоглебский собор, к западу от собора, за рекой Ездой, на возвышенном месте стояло епископское, или "владычье" подворье, поэтому это место до последнего времени называлось в народе просто "Владычье". От собора к подворью шла насыпная плотина, обеспечивавшая в любое время года беспрепятственное сообщение между ними. "Владычье" -- один из главнейших очагов всей древнерусской образованности, книжности, литературы.
Воспитанником этого центра был и знаменитый писатель Кирилл, впоследствии епископ Туровский.
Столетиями в городе сохранялась и одна из древнейших книг всей Руси -- пергаментное Туровское евангелие, вывезенное отсюда в 1865 г. и ныне хранящееся в Вильнюсе. Рукопись датируется XI в. [30, С.67]
Туровский храм XII в., исследованный учеными по своим размерам и значению превосходил храмовые сооружения древнего Полоцка и уступал только киевской Софии. В ходе раскопок было научно доказана его гибель в результате Карпатского землетрясения 3 мая 1230 г. [31]
В Турове возникла одна из первых на Руси епископий. В старинной Туровской уставной грамоте говориться о "поставлении" этой епископии киевским князем Владимиром "в лето 6513", то есть в 1005 г. Тогда же Туровской епископии были приданы в "послушание" "городы с погосты" в число которых попали Брест, Пинск, Смедынь и многие другие. Первым епископом стал Фома, при котором в городе начинается интенсивное храмовое строительство. Некоторые черты архитектуры и приемы работы отличают эти сооружения от построек мастеров киевской школы. Советский историк архитектуры П.А. Раппопорт писал, что "эти отличия не позволяют целиком относить церковь в Турове к киевской архитектурной школе, они свидетельствуют, скорее о том, что здесь слагались предпосылки формирования самостоятельной местной школы". После возвращения в 1296 г. Бреста Туровским княжеством епископ Туровский переезжает из Турова в
Брест.[19, Т.39.-- N6. -- С.75-98]
Местный князь Тур лишь единожды упоминается в летописи. При этом ему совершенно безосновательно приписывают родство с Рогволодом Полоцким и заморское (варяжское) происхождение.
Источники дают возможность предположить, что до конца X в. В Турове управляла местная династия князей, чей род был прерван во время создания "империи Владимира Святославича" [32] Последним представителем этого рода и был Тур. Каким образом прервалась династия -- естественно или насильственно (с "помощью" Киева) неизвестно, но уже в 988 г. Владимир Святославич передает Туровскую землю своему третьему сыну Святополку. Святополк был сыном Владимира Святославича от гречанки -- бывшей жены Ярополка Святославича. Став туровским князем Святополк
стремится к независимости Туровской земли. Первую попытку обрести независимость он сделал в 1012 г. при жизни Владимира, женившись на дочери польского короля Болеслава Храброго и пригласив к себе католического епископа Рейнберна.
После смерти Владимира Святославича в 1015 г. Святополк Туровский становится киевским князем, оставляя за собой и Туровскую землю. С этим не согласился Ярослав Мудрый и начал против Святополка войну. После битвы на р.Альте в 1019 г. по дороге в Польшу Святополк погибает.
В конце своей жизни Ярослав Мудрый отдает Туровскую землю своему сыну Изяславу. Произошло это до смерти великого князя в 1054 г. и свидетельствует об устойчивости государственно-княжеской традиции в Турове, так же как и о постоянстве территории этого государства. Изяслав после смерти Ярослава становится великим князем киевским, но оставляет за собой и Туровскую землю. До 1130 г. в Турове последовательно правили сыновья Изяслава -- Ярополк и Святополк. Но в 1130 г. со смертью Святополка власть Изяславичей в Турове закончилась и Туровская земля переходит к роду Монамаховичей, которые "держали" княжество в качестве дополнения к своим основным владениям -- Киеву, Переяславлю и другим землям, по праву силы.
В середине XII в. между южнорусскими князьями происходила упорная борьба за владение Киевом. Вместе с Киевом из рук в руки переходит и Туров -- то к суздальским, то к волынским князьям. Однако в 1157г. на туровском троне оказался князь Юрий Ярославич, вернувший землю во владения династии Изяславичей. С этим не захотели смириться киевские князья. Объединенными силами в 1158 г., они совершили поход на Туров, с тем, чтобы отнять его у Юрия. Однако благодаря поддержке туровцев и военной удаче Юрию Ярославичу удалось успешно выдержать десятидневную осаду. Так же было отражено нападение на Туров волынских князей в 1160 г., простоявших под стенами города три недели. [32, С. 29-32]
В результате упорной борьбы Туровское княжество восстановило свою самостоятельность и независимость. На Туровщине возродилась самостоятельная династия князей -- необходимое условие государственного существования . В последующие десятилетия землей владели сыновья Юрия -- Святополк (1189), Иван (1170), Глеб (1196), Ярослав (1183), Ярополк (1190). Были у Юрия и две дочери -- Анна и Малфрид. В это время Туровская земля разделилась на удельные княжества: Туровское, Пинское, Клецкое, Слуцкое, Дубровицкое. В каждом их них управляли сыновья Юрия Ярославича. Однако некоторые земли оказались в зависимости от киевских и галицко-волынских князей. Но, не смотря на удельную раздробленность, Туровская земля и в XII в. воспринималась целостной государственно-политической единицей. В летописях упоминаются "из Турова Святополчичи" (1204) и "князья туровские" (1274). Имеется в виду династия Святополка Юрьевича и вообще все внуки Юрия Ярославича. Туров по-прежнему рассматривается как центр всей земли.
Среди городов Туровского княжества крупнейшими были Пинск и Берестье, более мелкими -- Кобрин, Каменец, Дрогичин, Бельск, Мельник, Мозырь, Рогачев, Брагин. В источниках XII-XIII вв. довольно часто упоминаются первые два. Недалеко от Берестья прошлись монголо-татары и на окрестных полях было "много побитых". О разрушениях самого города сведений нет. В то же время монголо-татарами были разрушены и разорены Мозырь, Туров, Пинск. Являясь пограничными, города часто отбивали нападения польских и литовских дружин. Вместе с галицко-волынскими князьями туровцы и пинчуки ходили походами на Литву (1251-1252, 1275). Но вскоре в конце XIII-- начале XIVв., Туровская земля была полностью присоединена к Великому Княжеству Литовскому. Произошло это во время правления великих князей литовских Витеня и Гедимина.
Подводя итог, мы можем утверждать, что Туровское княжество было первым известным нам государственным образованием на территории Полесья в полном смысле этого слова. Ядром этого государства были исконно славянские земли Полесья, населенные дреговичами (другувитами).
Таким образом на территории Беларуси к середине X в. существовало два равноправных государственных образования с центрами в Турове и Полоцке, за которыми стояли различные в этническом плане союзы племен. В Полоцком княжестве -- растворившие в себе местное балтское население пришлые западнославянские племена известные под именем "кривичей" или "полачан" (после обособления полоцких кривичей от смоленских и псковских). В Туровском же княжестве -- племена дреговичей, исконно обитавшие на Полесье, известные в византийских источниках под именем "другувиты" еще в VII в. Существовавшие мирно друг с другом племенные союзы полочан и дреговичей становятся объектом имперской экспансии Киева. Почти одновременно они были насильственно присоединены Владимиром Святославичем. В Турове была прервана местная княжеская династия, что, безусловно, по тем временам означало потерю государственности. В конце концов, несмотря на установление новой княжеской династии Изяславичей и обретение независимости после 170 лет нахождения в Киевской "империи", Туровское княжество так и не смогло обрести прежнее величие. Также этому объективно способствовал последовавший период феодальной раздробленности. Княжеская династия Изяславичей была возобновлена в Турове Юрием Ярославичем и продолжалась до середины XIV в.:
1157 - 1167 Юрий Ярославич 1167 - 1190 Иван Юрьевич 1190 - 1195 Глеб Юрьевич 1195 - 1207 Иван Юрьевич до 1292 Юрий Владимирович нач. XIV в. Дмитрий Юрьевич сер. XIV в. Данила Дмитриевич сер. XIV в. Федор Данилович
Что касается самого Турова, то в первой трети XV ст. бывшая столица переходит во владение князя Свидригайла. В 1502 и 1521 гг. на Туров нападают татары, что заставляет князей Острожских, владевших городом с 1508 по 1620 г., возвести на Замоковой горе хорошо укрепленный замок. В XVII в. город неоднократно подвергался захвату и опустошениям. Его население уменьшилось в четыре раза и достигло прежнего уровня лишь через столетие. В XVIII в. Туров становится графством, большей его частью владеет маршалок главного литовского трибунала Иван Сологуб. В 1793 г. после второго раздела Речи Посполитой Туровщина входит в состав Российской империи.[33, С.32]
Избавившись от киевского влияния, Туровская земля со второй половины XIII в. подвергается новой экспансии. К этому моменту вокруг Новогородка формируется ядро балто-кривичского государства, известного как Великое княжество Литовское. Позднее столица нового государственного образования переносится в Вильню, на месте которой уже триста лет стоял основанный полачанами Кривич-город. [34, С.131] Великое княжество Литовское представляло собой преимущественно кривичское государство с литовской княжеской династией во главе. Таким образом литовское княжество было продолжателем государственной традиции Полоцкого княжества и выйдя за рамки моноэтнического (присоединив Литву) принялось по праву силы собирать земли вокруг себя. Сопротивляясь новой угрозе, Туровская земля все же была присоединена к новой восточнославянской империи. Полесье вновь лишилось государственности.
Полесье в составе Великого Княжества Литовского
Находясь в составе Великого княжества Литовского, Полесье помимо днепро-двинского влияния столкнулось с новой угрозой: имперская политика Вильни в конце концов привела к ослаблению ВКЛ и как следствие к вынужденному сближению Великого княжества с Польшей. В результате этих процессов Полесье помимо влияния севера столкнулось с угрозой духовного и культурного уничтожения, выразившейся в насильственном окатоличении и полонизации полешуков. Положение усугубилось с принятием Люблинской (1569) и Берестейской (1596) уний. Реакцией на эти процессы явилось создание братств -- национально-религиозных политических организаций, которые занимались идеологической борьбой православного населения с полонизацией и окатоличением. Организованные по демократическому принципу они состояли из "духовной" и светской частей. Подавляющее большинство составляла светская часть -- мещане.
Полесские территории совместно с удельными княжествами (Кобринским, Туровским, Слуцким, Пинским, Мстиславским и Клецким) входили в то время в состав Виленского и Троцкого воеводств, Киевской, Волынской и Чернигово-Северской земель. Ко второй половине XVI в. (1569 г.) северная часть полесских земель была включена в состав Берестейского, Минского и Мстиславского воеводств, оставшихся в составе Великого Княжества. Другая, южная, часть полесских территорий, а также Подляшье (организованные в Киевское, Волынское и Подляшское воеводства) вышла из-под юрисдикции ВКЛ и была насильственно присоединена к Польской короне. [5, С. 77]
В этих условиях продолжалось формирование полесского этноса. Безусловно, в условиях насильственного пребывания в зоне лингвокультурного влияния кривичей, дреговичи сошли с пути естественного развития самостоятельного полесского этноса. Было привнесено много балтских элементов, которые дали впоследствии основание говорить о дреговичах как о составляющих белорусского этноса, что является ошибочным. В этот период ни смотря, ни на что продолжают складываться культурологические отличия Полесья и Подвинья. Например, в Полесье основным орудием земледелия является тяжелая, предназначенная для парной воловой вспашки соха (так называемая "полесская"). В Подвинье бытовала легкая одноконная соха с перекидной палицей. Для Полесья была характерна сушка снопов на открытом воздухе, для Подвинья -- огневая, в специальных постройках (овинах). В Полесье типичными стали гумна многоугольной конфигурации, в Подвинье -- прямоугольной. Определились отличия в традиционном костюме (в Подвинье свитка прямого покроя, в Полесье -- с вставными клиньями). Сложились отличия в свадебной и календарно-ритуальной обрядовости. В Полесских календарных празднествах и семейно-бытовых ритуалах преобладали элементы, восходящие истоками к земледельческой культуре, в Подвинских обозначились и истоки, ведущие к скотоводческим особенностям хозяйствования. Соответственно, для свадебной обрядности Полесья традиционным являлся "каравайный" ритуал, для Подвинья "столбовой" (зачинальные песни у печного столба). [35]
Уже в середине XIII в. появляется топоним Полесье (Ипатьевская летопись, 1274), а за населением региона закрепляется название "полещуки". Восточнославянская этимология названия Полесья укоренена в семантике леса (лесистая местность).
Этноним "полешуки" вобрал в себя дреговичей, часть волынян, бужан, древлян, частично северян, которые долго сохраняли относительное языковое единство, а также радимичей.[36]. Территориально речь идет о Большом Полесье. Ядро же полесского этноса составили исконные обитатели Полесья -- дреговичи, бужане, древляне, что дает основание говорить о чисто славянской природе полесского этноса в отличие от балто-славян -- белорусцев. Территории к северу от Полесья обрели свое название позднее. В летописных источниках под 1318 годом эти земли характеризованы как Белая Русь. Этот регион охватывал значительную территорию, включавшую не только Подвинье, но и территории на северо-восток, до верховьев Волги. За населением обозначенного региона закрепляется названье "белорусцы".
Название "Полесье" встречается в летописи в форме "Пол?сье". Оно употребляется наряду с другими: "Жмудь", "Литва", "Волынь", "Мазовия". Таким образом, Полесье уже тогда определялось как самостоятельная историко-географическая область Восточной Европы. Немногочисленные исторические документы указывают на обособленность Полесья, земли которого не определены ни как "русские", ни как "литовские". В составе Великого Княжества Литовского полешуки помимо названия "полещуки" прозывались также "литвинами". Термин "литвины" являлся государственно-политическим и на официальном уровне литвинами именовали всех жителей Великого Княжества. В то же время он являлся экзоэтнонимом для полешуков и белорусов (белорусцев) со стороны украинцев, входивших в состав Княжества до 1569 г. Так еще в XVI в. польский хронист М. Стрыйковский отмечал, что название "литвины" было характерным для населения огромной территории от Новогрудчины до Мозыря и Речицы (традиция восходящая к XIV-XVI вв.).[5, С.29-33] В свою очередь сами полешуки литвинами называли белорусов (белорусцев).
Освободительная война в Полесье (1648-1651)
Как уже было сказано после принятия Люблинской и Берестейской уний полешуки встали перед угрозой своего культурного и духовного уничтожения. Ситуация усугубилась полонизацией социальных верхов Полесья (шляхта, купечество, магнаты), которые могли бы стать организационной силой, стержнем будущей полесской нации. В этих условиях под влиянием украинского казачества в 1648 г. в Полесье начинается массовое восстание православного крестьянства и мещанства, которое носит ярко выраженный освободительный, социальный и религиозный характер. Оно становится составной частью казацко-крестьянской войны в Украине. Идеологическую основу восстания заложили православные братства: польская шляхта в открытую обвиняла братства в том, что они своими печатными сочинениями "до разрухов и незгод и до бунтов дорогу подают" [37]
В мае 1648 г. В Полесье начинают прибывать казацкие отряды, которые вместе с присоединившимися к ним полесскими крестьянами и мещанами начинают вооруженную борьбу против шляхты, магнатов, католического духовенства. В Полесье происходит массовое оказачивание -- ни что иное, как попытка создать местную православную элиту, стержень нации. К осени 1648 г. оказачивается население Гомеля, Лоева, Турова, Речицы и Мозыря.
В начале сентября в Берестье была казнена группа заговорщиков, среди которых был духовный лидер повстанцев А. Филиппович.
Значительная часть Полесья (Пинск, Бобруйск, Туров, Мозырь, Гомель и другие города) переходит в руки полешуков. Так, уже в сентябре в районе Пинска действовало около 40 тысяч повстанцев.[38]
В результате неспособности военного руководства Княжества организовать сопротивление, повстанцам удается разбить несколько княжеских формирований (под Мозырем, Чериковом и Кобрином). Отряд казацкого полковника Соколовского пытался овладеть Слуцком -- крупнейшей крепостью княжества, но после непродолжительной осады вынужден был отойти. Неудачной была также попытка захватить крепость Старый Быхов. Боевые действия принимают переменный характер. После победы казацко-крестьянских отрядов под Речицей и Рогачовом, в октябре 1648 г. княжеские войска под началом Г. Мирского после упорной борьбы овладевают Пинском. В январе 1649 г. в Полесье начинает действовать 10-тысячный отряд польного гетмана Я. Радзивилла.
Повстанцы отступают, стягивая свои силы к Мозырю. Занимая оставленные повстанцами местности, войска Радзивилла, среди которых было много наёмных немцев, с необычайной жестокостью расправлялись с населением. Грабеж населения был повседневным массовым явлением. Один офицер литовской армии в своем дневнике тогда писал, что "немцы нанимаются на военную службу главным образом для того, чтобы грабить население". У Мозыря повстанцы дали отпор войску Радзивилла. Во главе повстанцев стоял полешук -- местный седельный мастер. Только после упорных боев Радзивилл смог захватить Мозырь. Из-под Мозыря он двинулся на Бобруйск. Там в рядах повстанцев стоял присланный Хмельницким казацкий полковник Поддубный. После кровавого штурма в начале февраля литовским войскам удалось взять Бобруйск.[38] Таким образом, пройдя вдоль Полесья (Берестья до Речицы) гетман ликвидировал все очаги восстания и отрезал Полесье от Украины.
Однако весной 1649 г. после прихода 3-тысячного казацкого отряда полковника Ильи Голоты, восстание полешуков возобновляется. Отряд Голоты увеличивается до 30 тысяч. Однако в июне того же года в битве у Припяти княжеские войска Я.Радзивила разбили отряды Голоты. После этого Б.Хмельницкий направил в Полесье еще несколько отрядов -- полковников Гаркуши, Пободайло и Кричевского. Отряд Кричевского пополнившись полешуками насчитывал почти 30 тысяч человек. Опасаясь соединения Кричевского с отрядом Пободайло, Я.Радзивил атаковал Кричевского и 31 июля 1649 г. разбил его соединение. После этого полевой гетман вытеснил отряд Пободайло и ликвидировал все очаги восстания в Полесье. Последним проявления восстания были отмечены в 1650 и летом 1651 г. Однако полки Забелы и Шохова не смогли взять Гомель и Кричев. А в июле возле Лоева было Я.Радзивилом было разгромлено 15-тысячное соединение Мартина Небабы. После поражения армии Б.Хмельницкого коронными войсками под Берестечком и вступления Я.Радзивила в Киев, был подписан Белоцерковский мирный договор (18 сентября 1651), согласно которому все казацкие отряды, находившиеся на тот момент в Полесье, отводились в Украину. После этого всякое
сопротивление княжеским войскам в Полесье прекратилось.
Последовавшая вслед за казацко-крестьянской войной 1648-1651 гг. война Московского царства и Речи Посполитой, прошла Полесье стороной за исключением восточных его районов. Следующие полтора столетия прошли в условиях кризиса государственного управления в Речи Посполитой, что привело к ее ослаблению и поглощению в результате трех разделов Пруссией, Австрией и Россией. Полесье в результате этих разделов было присоединено к России. Следствием этого стало борьба с влиянием католичества и усиление положения православной церкви.
Документы и материалы:
Из донесения царского дьяка Кунакова царю Алексею Михайловичу о жестоких расправах литовских карателей над восставшими
"А Пинеск разорил стражник литовский Мирский, и мещан побил больше 3000 ч(ел), и жен их и детей велел побить без милости за то, что были у них черкасы (казаки -- автор), и они, поеднався с ними, отпустили их в целе; а как пришли жолнере, они жолнерей к себе не пустили, "бояся от них разоренья больши черкаские войны".
(Белоруссия в эпоху феодализма, Т. 2. --Мн., 1960. С. 21-22).
О восстании в Полесье из летописи польского автора, близкого к князю И. Вишневецкому
Когда вышеописанное несчастiе происходило въ Корон?, тогда и въ Великомъ княжеств? Литовскомъ оно не меньше свир?пствовало; ибо Хмельницкiй, начавши бунты, послалъ и туда своихъ бунтовщиковъ, которые, вторгнувшись въ Б?лорусiю и Пол?сье и, собравъ тамъ себ? подобныхъ, опустошали города и деревни; такъ Гомель и Стародубъ ограбили; Быховъ, однако, оборонился, ибо Пацъ, Воловичь и Горскiй, съ своими Оршанами и Сап?жинскими людьми, отражали толпы этихъ грабителей; а также Радзивилъ, сколько ему силъ хватало, укрощалъ ихъ мечемъ. Когда же онъ отправился на сеймъ, то непрiятель, не чувствуя надъ собою косы, сталъ врываться за Дн?пръ, Березииу, Припеть и Пину, и такимъ образомъ Бресть совершенно разграбилъ а Кобринъ и Вишницъ разорилъ до тла. А какъ Пинскъ самъ взбунтовался, то наши сами вел?ли сжечь его и выр?зать. Возвратившись изъ сейма, Радзивилъ пришелъ съ войскомъ къ Дн?пру и тамъ, около Бобройска, много принявъ труда, успокоилъ этотъ край ; но около зимы, какой-то бунтовщикъ Голота съ 10 тысячамя Козаковъ снова туда вторгнулся и едва около Припети не истребилъ Воловича, если бы не спасли его своими людьми Гонс?вскiй и Фаленцкiй, которые, напавъ на Голоту, начальника и его гультайство загнали въ болота и тамъ лишали жизни. Посл? Голоты еще съ большею толпою напалъ какой-то Подобайло, но и его Гонс?вскiй разбилъ на голову ; потомъ пришло изв?стiе, что Кржечовскiй, второй принципалъ посл? Хмельницкаго, идетъ съ 40 т. войска, съ которыми Радзивилъ встр?тился и, выдержавъ, первый натискъ, такъ сильно потомъ на нихъ ударилъ, что они должны были съ поля уходить въ л?съ. А между т?мъ Коморовскiй, возвращаясь съ партiею, попалъ вь это сраженiе ; испуганное т?мъ гультайство, бросилось въ л?съ и луга и устроило зас?ки, гд? ихъ наши сильно поражали, ио и сами были не безъ урона. Зам?тивъ это, Радзивилъ приказалъ своей п?хотъ искусно расположиться на страж?, что было не безъ усп?ха, ибо наши п?хотинцы, ставши около нихъ на страж?, всякаго, кто бъ ни показался, брали, вязали и убнвали.
конецформыначалоформы Между т?мъ Подобайло, слонявшiйся около Дн?пра, услыхавъ о Кржечовскомъ, сталъ пробираться къ нему. Радзивилъ узнавъ объ этомъ, послалъ Ганцкофа, Пржипковскаго и Каперскаго съ войскомъ, чтобы они отр?зали имъ переправу, которые и застали его уже окопавшимся; и когда стали сильно штурмовать, прибылъ и князь Радзивилъ съ частью своего войска, оставивъ Кржечовскаго въ осад?, и сталъ съ другой стороны штурмовать окопавшагося Подобайла. Не могши того выдержать, Подобайло, со вс?ми своими, бросился въ Дн?пръ, гд? наши ихъ плывущихъ много настр?ляли, такъ что едва три... изъ нихъ оттуда ушло. Еще остался таборъ Кржечовскаго съ пушками, но и этоть наши счастливо разорвали, четыре пушки взяли, Козацства вдоволь нар?зали, а другiе къ своему принципалу въ ту зас?ку ушли. Однако наши оттуда его выгнали, а потомъ убивали, и самаго начальника раненнаго поймали, который оть раны въ голову, какъ скоро привели его въ нашъ лагерь, испустилъ посл?днее дыханiе. А другихъ сто челов?къ, полковниковъ и есауловъ, взявши живьемъ, Радзивилъ отослалъ къ Королю. Но и отъ этого пораженiя зло ни мало не убавлялось, ибо отъ Припети еще больше его наступало; Радзивилъ не упускалъ ничего изъ виду, готовясь дать сильное отраженiе этой погани (howadu); но какъ Зборовскiй договоръ сталъ всюду изв?стенъ, то и Радзивилъ утихъ и Козаки перешли за Дн?пръ. Такимъ образомъ кончилась эта ужасная война; но скоро открылась другая.
(Краткая история о бунтах Хмельницкого и войне с татарами, шведами и уграми, в царствование Владислава и Казимира, в продолжении двенадцати лет, начиная с 1647 г. Перевод с польского // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете (ЧОИДР). -- М., 1846. -- N4.)
Полесье в составе Российской империи
После польского восстания 1830-1831 гг., которое охватило частично и Полесье, царским правительством был разработан план полного слияния территорий Речи Посполитой с Великороссией под флагом православия и единой русской народности. После подавления восстания 1863 г. был принят курс на интенсивную русификацию белорусских губерний. Полесье вновь столкнулось с угрозой культурной ассимилиляции. Максимально ограничивалось употребление белорусского языка. Господствующей идеологией стал "западноруссизм", который не только не признавал полешуков, но и все население так называемого Северо-западного края относил к западной ветви русской народности.
Во второй половине XIX -- начале XX вв. начинается зарождаться полесская культура, уже стоящая на пороге национальной. По-полесски пишут стихи Франц Савич и Микола Янчук. На полесском говоре выходит знаменитая комедия "Пинская шляхта", авторство которой приписывается В. Дунину-Марцинкевичу, что, однако далеко не бесспорно. [39]
С подачи куратора Виленского учебного округа князя П. Ширинского-Шихматова, боровшегося с польским культурным влиянием в 1862 г. на полесском говоре выходят книга рассказов. Им же на Пинщину для создания новых школ был послан инспектор гимназии С. И. Куклинский (1830-1890 или 1891). Родившийся в Полесье талантливый историк и языковед-диалектолог выехал в Пинск, где стал работать директором городского училища. Однако после подавления восстания политика "полесизации" со сторон официальных властей прекратилась, что помешало введению преподавания в начальных классах на полесском говоре. С. И. Куклинский известен как автор научных статей "От Пинска до Новогрудка" и "Исторические известия о православных церквях в г. Пинске", а также как предполагаемый автор "Пинской шляхты" [40]
В этот короткий период западнополесского национально-культурного подъема роль "полесского Пьемонта" достается Пинску. В то же время город является центром других политических движений. Из стен Пинской гимназии выходит очень много народников, а также членов польского "Пролетариата" и ППС.
Ярким проявлением западнополесского национально-культурного развития в среде местной интеллигенции было издание в 1906 г. в Пинске полешуцкого букваря ("Rusinski lemantar"), напечатанного латинским шрифтом. Уровень грамотности среди полешуков был относительно высоким -- 15,2 %, выше, чем в среднем у белорусов.
Однако в условиях усиления белорусского и украинского национальных процессов основная масса полешуков к тому времени не достигла такого уровня самосознания как ее культурный авангард. И все же осознание принадлежности к полесскому этническому сообществу, пусть и не в такой степени, сохранялось и крепло, хоть и не выражалось в едином этнониме. В этот период полешуки в силу разных причин фиксировались приходскими списками под различными именами: белорусы, русины, малоросы, литвины, бужане, даже под таким экзотическим этнонимом как ятвяги. Несуразность приходских данных второй половины XIX -- начала XX в. очевидна. По ним можно судить разве что об общей демографии региона, но никак об этническом составе населения. Так, одновременно, в приходских списках Западного Полесья значатся "белорусы" и "литовцы", которые в виду своей многочисленности никак не могли являться литовцами, а были скорее всего видоизменной формой "литвины". В таком случае это либо действительно белорусы, для которых "литвины" -- это экзоэтноним со стороны украинского этнического элемента, имевший в Полесье место быть, либо полешуки, сохранившие этот древний политоним.
В то же время этнографические данные свидетельствуют о том, что в начале ХХ в. только в Пинском, Мозырском и Речицких уездах проживало до полумиллиона полешуков. [18, С. 13.]
Что касается украинцев, то основная масса западных полешуков в силу близости их языка к украинскому именно так и фиксировалась в статистических материалах. Согласно статистическим данным с 1897 по 1913 г. их численность в Западном Полесье сократилась с 296 до 163 тысяч человек, что явилось следствием усиления белорусского национального движения. Подобные манипуляции происходили вследствие неокрепшего этнического самосознания полешуков.
Распространявшаяся в Полесье белорусская идентичность имела территориальный характер, по принципу "беларусы потому что живем в Беларуси". То же самое имело место в XIV-XVI вв. когда все полешуки являлись "литвинами" -- гражданами Великого Княжества Литовского. При этом население Западного Полесья сохраняло не только свои языковые и культурные особенности, но и осознание своего отличия от населения остальной части Беларуси. Об этом свидетельствует, например, содержание заметки, присланной в "Нашу ниву" из деревни М. Городец Кобринского уезда. Автор сравнивает уезд с "чистой Беларусью", и отмечает, что его коренное население составляют полешуки, язык которых ближе к украинскому. [16, С. 179-180]
Полесье после I мировой войны
Согласно Брестскому миру 1918 г. Полесье вместе с Холмщиной и Подляшье отошло к Украине. Брест становится центром Холмской губернии УНР. конецформыначалоформы[11]
Вследствие передачи немцами Украине Полесья усложнились украино-белорусские отношения. Полесье играло важную стратегическую роль из-за расположения водных и железнодорожных коммуникаций, в то же время, являясь поставщиком древесины. Принадлежность региона, а особенно его восточной части, стала главным предметом заседаний пограничной комиссии БНР и УНР, которая работала с 19 апреля 1918 г.
Украина настаивала на принадлежности ей бассейна Припяти и железной дороги Пинск-Гомель. Такое определение северных границ Украины имело целью включение этой железной дороги и обеспечение северных границ государства в случае падения БНР и необходимости иметь границу в этом районе с Польшей или Россией.
В августе 1918 г. был ратифицирован Брестский договор, подписанный с Германией, Турцией и Болгарией. Согласно договору Западное Полесье было включено в состав Украины. Восточная часть стала разменной монетой Украины в переговорах с большевистской Россией. По словам Х. Раковского украинцы угрожали признанием независимости Беларуси, если большевики не отдадут Украине восточных полесских поветов. Белорусская делегация А. Луцкевича требовала отдать их Беларуси, в крайнем случае, оставить в руках большевиков. [41]
2 января 1919 г. Немецкое командование передало управление на территории Полесья краевому комиссару Украинской Народной республики в Бресте. В компетенцию украинских органов власти перешло городское и сельское самоуправление, городские и сельские милиции, судоводство, школьная система, опека над больными и устройство финансовых институтов.
В Восточном Полесье в это время устанавливается большевистская власть, сопровождающаяся массовым "красным" террором. Как следствие такой политики в марте 1919 г. в Гомеле вспыхивает антибольшевистское восстание, организованное "Полесским повстанческим комитетом". Склонив на свою сторону находившиеся в городе части Красной Армии, Комитет взял под свой контроль Гомель. Повстанцами были освобождены из тюрьмы политические заключенные, объявлены демократические свободы. Большевистские руководители Гомеля (председатель ревкома С. Комиссаров, председатель ЧК И.Ланге и др.) были арестованы и убиты. Однако уже 29 марта восставшие под натиском превосходящих сил большевиков были вынуждены оставить Гомель и отступить к Речице.
[42, Т.1 С. 320-322]
Летом 1920 г. все Полесье было занято большевистскими войсками, которые после битвы под Варшавой были оттеснены обратно на восток. Управлять Полесьем стало Временное Прифронтовое Управление. [43]
Осенью 1920 г. в Полесье совместно с поляками действует армия генерала С. Булак-Булаховича. 24 сентября части С. Булак-Булаховича рейдом в тыл Красной Армии захватывают Пинск. Однако после подписания перемирия между Польшей и Советской Россией перед армией С. Булак-Булаховича встала угроза интернирования. В таких условиях генерал решил самостоятельно выступить против Советской России. Наступление армии С. Булак-Булаховича началось 6 ноября 1920 г. В дни Слуцкого восстания, 10 ноября, генералу удалось взять Мозырь. 12 ноября здесь была провозглашена Белорусская Народная Республика,
охватившая контролируемые С. Булак-Булаховичем районы Полесья. 16-18 ноября армия Булак-Булаховича пыталась взять штурмом Речицу. Однако уже к концу ноября превосходящие части Красной Армии вернули Мозырь и разбили одну из дивизий Булак-Булаховича. Генерал лично направился к отрезанным между Речицей и Мозырем войскам и вывел их к польской границе. Часть подразделений рассеялась и продолжала действовать небольшими группами в 20-30 человек, совершая нападения на советские учреждения и взрывая коммуникации. Перебрасывались также отряды с территории Польши. За зиму 1920/21 г. булаховцы провели 21 акцию в Мозырском уезде. Полностью справится с партизанами-булаховцами советской власти удалось только к концу 1922 г. [42, Т.2 С. 125-126]
Документы и материалы:
Позиция С. Булак-Булаховича по поводу публичных казней в г. Пскове:
"...Я предоставляю обществу свободно решить, кого из арестованных или подозреваемых освободить, а кого покарать. Коммунистов же и убийц повешу до единого человека".
(Газета "Новая Россия освобожденная" (1919. 31 мая. N 1)
О публичных казнях в г. Гдове (из воспоминаний очевидца)
" ... уже после официального окончания гражданской войны, Булак-Балахович перешел с отрядом и совершил внезапный налет...так называемые бойцы ЧОН (Части особого назначения)... бой вести и вовсе не умели, потому и бежали - делали единственное, что они умели делать в совершенстве. Гдов временно оказался во власти Булак-Балаховича...белогвардейцы собрали на центральной площади жителей города ...и публично на виселице казнили советских большевистских руководителей, среди которых оказался и один китаец. Он работал в местном ЧК палачом - пытал и расстреливал обитателей подвалов здания ЧК. Работал честно, за паек, трудовой дисциплины не нарушал. То есть по китайским понятиям был он работником на редкость хорошим. Однако ситуации в стране он вполне не понимал, по-русски почти не говорил, а потому все никак не мог взять в толк, за что же это его так сурово собираются наказать - виселицей. Пытаясь оправдаться, обращаясь к военным (тоже ведь русские, новые хозяева города, и черт их разберет, что им надо - работал бы столь же честно и на них, зачем казнить-то?!) он все лопотал с сильным акцентом: "Лаботала-лаботала... лаботала-лаботала..." Публичная казнь, как ни странно, страха в народе не вызвала..."
(В. Румянцев "Глазами очевидца")
С подписанием Рижского мира 20 марта 1921 г. был окончательно урегулирован вопрос принадлежности Полесья. Западное Полесье согласно договору отошло к Польше, Восточное -- вошло в состав БССР. Что касается украинских претензий на Полесье, в частности Западное, то, потерпев поражение в национально-освободительных "змаганнях" украинские националисты лишились независимого украинского государства, а вместе с тем права решать вопрос принадлежности Полесья. Вопросы границ между союзными республиками решались в Москве, национальные интересы при этом особо не учитывались.
Западное Полесье в составе Польши
Еще в 1920 г. здесь было образовано Полесское воеводство со столицей в Бресте. С первых дней основным содержанием польской политики в Западном Полесье было выведение полешуков из сферы белорусского и украинского национального влияния. Такая политика дала результат и уже в 1931 г. в Полесском воеводстве 707,1 тыс. чел. назвали себя "тутэйшымi", т.е. местными. Этническую обособленность полешуков от белорусов, украинцев и поляков некоторые пытались и пытаются представить как земляческие представления в рамках того или иного этноса. Однако отсутствие эндоэтнонима еще не указывает на отсутствие этноса. Так в доиндустриальных обществах грамотность и высокая культура, на уровне которой формируются представление о национальном, были доступны лишь элитным группам. Основная масса членов общества, аграрии, культурной отличительностью, свою принадлежность к национальному не осознавала. Французские крестьяне например и после буржуазной революции 1789 г. осознавали себя как "пейзан", т.е. крестьяне, жители определенной местности. Дальше осознания своей принадлежности к местности, к общине массовое сознание аграрных обществ не заходило.[1,С.9-10] Не были исключением и полешуки, в основной своей массе аграрии, которые четко выделяли себя среди соседних этносов: белорусов, поляков и украинцев, однако нацией себя не осознавали.
Польские ученые признавали донациональный характер полесского этноса, вместе с тем не исключая национальную проблему, выражавшуюся в ассимиляции полешуков соседними народами. Полесье для поляков являло собой пространство с архаичной народной культурой, нетронутое внешним влиянием. Как следствие глубинное Полесье превратилось в туристический край, живой музей архаичной славянской культуры.
В то же время обострились межконфессиональные отношения. Официальная Варшава была заинтересована в расширении сферы влияния католической церкви. Укреплению позиций католической конфессии на территории Западного Полесья служила ревендикция -- возвращение католической церкви культовых сооружений, которые ранее ей принадлежали, но были переданы православной церкви. На протяжении всего межвоенного периода велась ожесточенная борьба между православной и католической церквями за использование культовых сооружений. Наблюдались случаи насильственного захвата храмов католиками. [44, С. 199-200]
Культурная жизнь Западного Полесья
В 30-е гг Пинск становится культурным центром Западного Полесья. С лета 1936 г. в Пинске устраивались ежегодные Полесские ярмарки, для проведения которых был сооружен специальный выставочный городок с художественным павильоном-мастерской. На ярмарках устраивались выставки, где лучшие мастера награждались золотой, серебряной и бронзовой медалями. Православным архиепископом Александром планировалось открытие в Пинске центра иконописи.
В межвоенное время в Пинске складывается самобытная художественная школа, яркими представителями которой были: Федор Лавров, Иван Димич, Александр Лозицкий, Евгений Пулхов, Сергей Муханов, Арсений Заяц, скульпторы Павел Петрозаводский и Б. Свитич-Видацкая.
Признаным патриархом пинской художественной школы был полесский художник Иван Димич (1879-1940?). Критики определяли творчество Димича как "современный импрессионизм". Его картины выставлялись на пинской выставке польской промышленности (1926 г.), первой Полесской ярмарке (1936 г.).Сам художник в 1940 г. был арестован органами НКВД и вместе с семьей выслан на спецпоселение, где, очевидно, и погиб.
Безусловным лидером пинских художников был живописец Федор Лавров (1896-1970). Окончил Варшавскую художественную школу. Занимался рисованием, скульптурой, резьбой по дереву, металлопластикой. Являлся автором витражей Феодоровского собора главной православной святыни Пинска, а также скульптуры "Полешук", ставшей своеобразным символом Полесской ярмарки. конецформыначалоформыНо наибольшую известность Федору Лаврову принесли его