Покутний Вадим Викторович : другие произведения.

Священник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    цикл"ИД"

   СВЯЩЕННИК
  
   - Так ты верующий? - прищурившись, с полуулыбкой спросил Андрей.
   - Я не верующий, я знающий, - ответил Попов.
   И все, находящиеся в туалете психиатрического изолятора, рассмеялись.
   Присутствие этих людей в туалете объяснялось просто - они здесь курили. Зарешечённое окно было открыто, в туалете было свежо. Табачный дым заполнил помещение и Попову показалось, что эти люди
   здесь как бесы в аду. "Куда там Достоевскому с записками известными".
   В палате, впрочем, ещё хуже. Представьте себе помещение, площадью немногим больше, чем школьный класс, сплошь заставленное койками. Теснота, читатель.
   По импровизированному коридорчику, образованному быльцами кроватей и бело-синей стеной, ходят взад-вперёд без остановки пациенты, испытывающие неусидчивость. Таких, правда, немного - четыре
   человека. Большинство лежит по койкам, страдая от скуки. Санитар говорит: "Вы здесь отдыхаете".
   В гробу я видел такой отдых. "Е<...>ал я ваши именины" как выразился поэт.
   Прогулки здесь нет, торчишь в палате день-деньской. Одно утешает - пребывание здесь длится всего 21 день... впрочем, по-разному. Могут выписать и спустя неделю после госпитализации, а могут
   держать в палате несколько месяцев. Один индивидуум находится здесь уже 15 лет... впрочем, ему абсолютно всё равно, где находиться, место для него не имеет значения. Он - овощ. Пациенты его не
   любят и чувства сострадания к нему не испытывают. Единственная радость его в жизни - сигарета, и нередко можно увидеть, как он роется в ржавой кастрюльке, служащей пепельницей, в поисках окурка
   пожирнее. (Таких, впрочем, там нет). Он совсем не безобиден, хоть и овощ. Мне рассказал один знакомый (своими глазами видевший) как он зацедил кулаком санитару в лицо.(Санитар был новичок и ещё
   не знал его). Причиной рукоприкладства послужил толчок санитара на проходе (тот самый импровизированный коридор). Что называется не буди во мне зверя.
   Попов курил. Когда сигареты, приносимые ему родителями, кончались у него, он становился страшной
   попрошайкой. Маму родную за табак бы продал. Никакой силы воли, никакого чувства собственного дос-
   тоинства. Удивительнее всего то, что иногда он получал от пациентов желанную сигарету. Сам же он,
   если была у него полная пачка, угощал сигаретами направо и налево и к концу вечера у него ничего
   не оставалось. И приходилось ему (когда никто не видел) рыться в импровизированной пепельнице, по-
   добно описанному выше Дмитрию (тот самый овощ).
   - Даже львы питаются падалью, если припечёт, - бормотал Попов в таких случаях.
   Пепельница была мерзкая, что говорить. От курения окурков на пальцах у него образовались чёрные
   пятна. Сам себя он называл мысленно "бычкарём".
   Санитар заглянул в туалет.
   - Закругляйтесь. Через 5 минут туалет закрываю.
   График посещения туалета в психиатрическом изоляторе никто и никогда не упразднит.
   -За<...>ли они каждый раз туалет закрывать! - в сердцах сказал кто-то, лишь только санитар исчез
   из поля зрения.
   - Туалет - это средство контроля, - рассудительно молвил Попов.
   - Да какого там контроля!
   - Но у нас ведь нет надзорной палаты...
   Попов лёг на жёсткую койку. По графику настало время тихого часа. Проклятая палата успокаивалась
   в это время. Матерных слов не было слышно целых два часа.
   Мучительно хотелось мастурбировать, правая рука зудела.
   Дверь в палату открылась и санитары завели в палату священника. Чёрная ряса, большой крест на шее,
   борода, длинные волосы, всё как полагается.
   "Зачем тут священник?" недоумённо подумал Попов.
   - Проклятие сатаны на вас! - кричал батюшка, - не имеете права священнослужителя в дурдом закры-
   вать!
   - Успокойся, - говорил санитар, - не надо кричать. Тихий час в палате.
   Священника заставили снять рясу и выдали ему больничное. Борода и длинные волосы тут же утратили
   внушительность. Чувак с отросшей растительностью на голове, выглядящий лоховато, только и всего. И
   стало заметно, что священнослужитель, воин Христов, пьян.
   Санитар вышел из палаты и вернулся с врачом. Та взглянула на бородача и сказала санитару:
   - Фиксируйте его.
   Санитары и помощники некоторое время возились с пьяным батюшкой, решившим оказать сопротивление.
   Вся палата с интересом наблюдала за происходящим. Посыпались слова насмешек.
   Наконец священника привязали за четыре кости.
   - На Страшном Суде перед Всевышним ответите, - вопил он, вырываясь (и от этого ещё больше затя-
   гивая их) из пут.
   - Это наша работа, - сказал санитар, - за что тут отвечать?
   - Ответите, ответите, - возражал священник.
   - Это ты ответишь, за то что позоришь духовный сан пьянством.
   Священник замолчал.
   Представление кончилось...
   Батюшку развязали только лишь утром. Первым делом слуга Божий кинулся в туалет к водопроводному
   крану. Сушило его очень.
   - Что, сушит, поп? - с иронией спросил кто-то.
   Поп не ответил.
   Завтрак. Стук металлических ложек об металлические миски.
   - Ты ел? Ты ел? - спрашивают добрые санитарки у пациентов.
   Кое-кто отказался от больничного завтрака, кое-кто извлёк из холодильника своё.
   После завтрака - приём лекарств. Уколы и таблетки.
   Попову медсёстры кололи аминазин, он это уже понимал по горькому опыту и потому не спрашивал
   медсестру, что именно она ему колет. Ягодицы болели. Аминазин плохо рассасывается. Очень больно,
   господа психиатры. Возможно, это хорошее средство при психической болезни, но больно очень.
   Придумали бы вы что-нибудь новое и такое же дешёвое.
   Не забыть эту вереницу пациентов, стоящих в ожидании укола. В такие минуты желалось устроить
   революцию в палате.
   У Попова был сегодня последний укол и он радовался. Далее - таблетки, а это такое дело, что
   можно тайком выплюнуть.
   - Плут! - громко сказала медсестра, - вам что, особое приглашение?
   Молчание.
   - Кто это - Плут? - спросил кто-то.
   - Да это поп, которого вчера завезли...
   - Плут!
   - Да он спит!
   - Будите его! - крикнула медсестра.
   И Плута разбудили. Он простонал что-то, слез с койки и двинулся по проходу к медсестре. Та
   уже держала наготове шприц. Инъекция. Плут сморщил лицо. Он был последним в очереди на уколы.
   Медсестра покинула палату. Такая красавица.
   В одиннадцать - посещения. Пришли и к священнику Плуту. Жена его, очевидно. К Попову никто
   не пришёл, по утрам к нему не приходили (родители днём были на работе).
   Жизнь в палате текла своим чередом. Попову исправно выдавали таблетки и Попов исправно гло-
   тал их, потому что это был циклодол. Пациенты играли в карты, смотрели после восемнадцати часов
   старый, скверный телевизор, в годы своей молодости бывший цветным. Одни выписывались, другие
   поступали. Иных отправляли этапом в психиатрическую больницу у села Высокое рядом с городком
   Ахтырка. (Изолятор не считался полноценной больницей). В дни отправки Попов переживал, как бы
   не отправили и его самого. Не хотелось на Ахтырку. Впрочем, его не отправили, к его облегчению
   и радости.
   До выписки оставались считанные дни, но здесь день был за два, а то и за три.
   Попов успокоился, угомонился. Бред на религиозной почве больше не беспокоил его. Ещё две не-
   дели назад он утверждал всем и каждому, что он - сын божий, теперь же он смеялся над этим.
   Самокритичность вновь вернулась к нему. Он трезво смотрел на вещи. Наступила ремиссия. Врачи
   видели, что его можно выписывать со спокойным сердцем.
   И под занавес Попов увидел в изоляторе самую мерзкую сцену, которую только видел в своей жиз-
   ни.
   Позыв мочевого пузыря разбудил его глубокой ночью. Палата мирно спала и никто не храпел.
   Попов прошёл в туалет...
   Шульга, красивый мальчик восемнадцати лет стоял за углом у очка. Штаны его были спущены. Перед
   ним присел Плут и энергично двигал головой с фаллосом Шульги во рту.
   - П<...>ец... - невольно произнёс Попов.
   Гомосексуалисты всполошились.
   Шульга натянул штаны и поспешно вышел в палату, стараясь не смотреть на Попова. Плут же за-
   держался.
   - Дам пачку сигарет, если будешь молчать об увиденном, - предложил он.
   - Давай сюда пачку, - сказал Попов. У него как раз не было сигарет, все скурил.
   Через несколько дней Попова выписали. Санитары открыли перед ним двери... Как будто в иной
   мир вышел он. Радость...
   Но долго ещё с отвращением вспоминал он сцену гомосексуального минета, увиденного в туалете
   психиатрического изолятора тёмной ночью.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"