Аннотация: Мрачное, слегка мистическое нуар-фентези.
НЕЖИВОЙ.
Всё встречаю, всё приемлю, Рад и счастлив душу вынуть. Я пришёл на эту землю, Чтоб скорей её покинуть.
1. Я НЕЖИВОЙ Прошло еще восемь часов. Я очнулся, вдохнув насколько можно сырого, воняющего всякой гадостью, воздуха большого города. Что мне снилось сейчас? Хм, и можно ли это назвать сном? Уже почти месяц, как нормальный сон покинул меня, как впрочем, и многое другое. Я смутно вспоминаю тот день, когда я решил сделать этот шаг. Помню, было много друзей, и еще их друзей, и друзей их друзей. Все было как-то нереально и пасмурно. Мы собрались на крыше какого-то покинутого дома, было много спиртного и другой дряни, которую принесли почти незнакомые мне люди. Мне было все равно. Все уже настолько опостылело, что ничто уже не радовало в этой жизни. Жизнь была в тягость. Не знаю, как это произошло, как это у них получилось, но теперь я - не человек. Кто тогда собрался на крыше, если они сумели сделать такое? Кто они? Я попробовал потянуться и размять затекшие после сна члены. Не вышло. Уже месяц каждое утро я попадаюсь на такой мелочи. Я не имею теперь возможности даже простудиться, потому что болезни - удел физического тела, в основном, но не для призрака. Призрак? Как я стал таким? Точно помню край крыши высокого здания, оцинкованный, поржавевший, но кое-где все еще чистый металл, сгущающийся мрак, костер, вокруг него - неряшливые потные лица с гривами длинных волос, мычащие заунывную однотонную мелодию. Как я попал в это сборище наркоманов и отщепенцев, не помню, ничего не помню! Когда-то у меня была жизнь, иногда красивая, иногда радостная, но чаще серая и унылая. А теперь я свободен. Свободен ото всего, несмотря ни на что, кто бы ни были эти люди, они дали мне свободу. Я волен делать что хочу, идти в любом направлении, лететь на любые высоты, проходить в любые закрытые двери. По сути дела я - свободный разум, без тела, обладающий сильнейшими паранормальными способностями. Так на меня посмотреть - настоящий супермен. Необычные способности, которыми наделили меня незнакомцы на крыше, очень помогают мне в моей сегодняшней жизни. Ходячий разум и сильнейшие телекинез и телепатия. В принципе, я могу появляться перед людьми в любом облике, какой мне подскажет моя фантазия. Но для этого надо внушить самому себе этот образ, иначе ничего не получится. Также, как я не могу достаточно реально представить свои руки длинной большей, чем они есть на самом деле. Вот так. За все это время я научился только спать - отключать себя, изгонять все мысли, погружаться в забвение. Я призрак, я стал таким после смерти, но я живу. Я живу, но я неживой. Для других людей я могу казаться абсолютно реальным, они могут видеть меня, чувствовать мои прикосновения, для них я абсолютно нормальный, правда при ярком свете я слегка просвечиваюсь, но это не очень мешает. На словах очень трудно описать мои постоянные ощущения. Но я все же попробую. Вы можете представить себя никогда не устающим, не нуждающимся в отдыхе и передышке? Нет, не можете. Я же страдаю только одним видом утомления - умственным. На обычных людях это отражается повышенной сонливостью, головной болью. У меня все совсем по-другому. Я просто чувствую повышенную ... изношенность, скажем так. Мысли постепенно путаются, нет возможности остановить свое внимание на чем-то определенном, в таком случае лучшее средство - сон, то бишь то забытье, которое этот сон мне заменяет. А еще можно подняться высоко в облака и наблюдать за беспорядочным и успокаивающим полетом птиц. Все это теперь возможно для меня.
2. ПРОГУЛКА В сером небе забрезжил тусклый рассвет, освещая высокие дома, широкие дороги и грязные узкие улочки. Я старался не обращать на эту картину внимания, в ней не было ничего хорошего. Заняться было нечем, и я решил просто погулять. Став абсолютно прозрачным, невидимым, я встал с удобного кресла, на котором сидел, и начал медленно подниматься вверх с седьмого этажа высотного дома. Потолок сменялся полом, перед глазами возникали различные картины обстановок выше расположенных квартир, свидетельствующих об отнюдь неодинаковых достатках тех, кто живет в этих одинаковых клетках многоэтажного сооружения. И везде было пусто, ни души. Все поразъехались по своим важным, или не очень, делам, в каждой квартире меня встречал свой собственный эмоциональный запах. Именно запах. Одни квартиры благоухали добром и любовью, другие - прямо-таки смердели противоположными чувствами. Много было всяких ароматов, но почти в каждом встречались приторно-сладкий запах страха и немного терпкий привкус напряженности. В одной квартире я встретил собаку - большую и красивую немецкую овчарку, спящую. Несколько минут наблюдал за ней, пытаясь разобраться в ее снах, но это было настолько стремительно и неопределенно, что было трудно что-либо уловить. Внезапно собака проснулась и сразу же повернула голову в мою сторону. Страха в ней не было. Только любопытство и нарастающая злость. Видеть она меня не могла, но зато чувствовала. Удивительно! Я не стал зря дразнить животное и поднялся выше. Странное чувство в груди от ощущения пустого пространства, полной свободы, просто полета. Поднявшись высоко над землей, я немного повисел в воздухе, а потом ринулся вниз на всей возможной скоростью. Ведь это еще одна мечта человечества - летать просто так. За месяц, который я прожил вот так вот, не человеком, полеты мне уже поднадоели, больше нравилось падать. Потешившись немного захватывающим чувством, я опустился на землю, побродить среди людей. Зима в этом году выдалась неудачная. Снежная крупа и полузамерзшие лужи. Я обрел свой нормальный облик и слился с потоком, несущим людские существа вперед, к новым радостям и испытаниям. В принципе, подумал я, моя прогулка бессмысленна, как и мое существование. Весь мир не имеет смысла, ведь если попробовать вдуматься, зачем мы здесь, зачем вообще все это - очень трудно найти ответ. Мы тут есть и мы всеми путями хотим остаться здесь, хотя зачем, не понимаем. Жить только ради того, чтобы жить - это глупо, надо иметь какую-нибудь цель в жизни. Все равно какую, лишь бы твое существование приобрело какую-нибудь направленность, не было настолько серым и тусклым. Я такой цели не нашел. Жить в ожидании каких-то призрачных радостей, что прячутся в дебрях неприятных неожиданностей, и не знать, стоит ли вообще все это ради такого крошечного проблеска счастья. Я так не смог. Даже такое маленькое и нереальное "нечто хорошее" не могло пробудить во мне желание продолжать тянуть эту проклятую лямку жизни, и я не решался на самоубийство только потому, что боялся самого ощущения небытия. Вот так вот все мы и живем. Если бы у всех пропала эта боязнь, больше половины человечества уже не было бы в живых. Я прощупывал создание окружающих людей и почти у всех находил недовольство и страх просто из-за того, что они живут. Мне надоело это медленное столпотворение, и я рванулся вперед, прямо сквозь человека. Сзади послышался гомон и испуганные крики, но я не обращал ни на что внимания. Постепенно набрав скорость, проносясь через вонь умирающих тел, я взлетел и, потеряв телесный облик, неровно полетел выше и выше. Холодный и чистый воздух действовал освежающе. Я настолько наглотался всей этой мерзости человеческих мыслей и страхов, что само мое существо вышло из-под контроля, взбесилось. Еще немного, и я бы запустил руку в голову какому-нибудь незадачливому индивиду и перемешал бы его мозги так, что он забыл бы, для чего дырки в сыре. Проснулась дикая ненависть ко всему человечеству. Я поднялся как можно выше, пока не пропала небесная голубизна, а звезды не засветились ярче, прямо рядом с солнцем. Так далеко я еще не залетал. Напряжение внутри меня постепенно сходило, уступая место покою и удовлетворению. Земля с такой высоты очень красива, и кажется, что она одна, и на ней не разводится, подобно паразитам, всякая нечисть, грязная и неблагодарная. Необычная легкость разлилась по моему телу, я хотел разорваться на части и смотреть на мир отовсюду и сразу. И еще я хотел спать. Просто спать, свернуться на мягкой постели, обнять руками подушку, уснуть и видеть сны. Остатки напряжения покинули меня. Я еще раз посмотрел на звезды и начал быстро опускаться. Уже над городом я внезапно почувствовал что-то новое; таких мыслей и такой чистоты характера я не встречал ни в одном человеке. Чем-то это было похоже на меня. Такая же беззаботность и спокойное отношение ко всему, но мне это положено, я не должен знать забот и проблем, но рядовой человек! Пусть даже у него все есть и ничто его не тревожит, он должен бояться смерти, а я не встретил даже этого. Такое мышление и мировоззрение было настолько красиво, что я невольно почувствовал что-то родное в этом человеке, хотя так и не знал, кто это. А вдруг это ребенок? Маленький, избалованный ребенок, только что научившийся управлять своим мышлением, и поэтому не ведающий всех горестей и трудностей такой непонятной и бессмысленной жизни. Я уже, было, старался найти этого человека, я уже летел туда, откуда услышал такой красивый и родной позыв, но сигнал внезапно прекратился, он ушел в другую сторону. Я чувствовал его, пока взгляд, источающий все это, был устремлен на небо, где был я. Но теперь он опять вернулся в хаос реального города и поймать его будет нелегко, совсем не то, как в чистом небе. Я полетел в ту сторону, откуда услышал этот чистый голос, но безрезультатно. Сколько не рыскал я в поисках этого человека, все было безуспешно. Начали сгущаться сумерки, мое самое любимое время, самое интересное. Люблю незаметно заходить к людям в гости и наблюдать за тем, что они считают полностью сокровенным и никому неизвестным. Об этих моих прогулках и подглядываниях можно рассказывать не один день. Но этот мой вечер не доставил мне такого удовольствия, голос, те мысли, что я поймал сегодня, не оставляли меня в покое. Отчаявшись, в абсолютно дурном настроении я спустился на землю, и, приобретя телесный облик, понуро побрел по слабо освещенным улицам. А из головы у меня никак не выходила картина моего превращения. Где мое тело? Как меня лишили жизни? Кто они? Дорога завела меня в центр города, сузившись и поменяв одежду с асфальтовой на булыжную. Мостовая из черного, отполированного булыжника, выложенного простым узором. Старинные, темные трехэтажные дома улыбались в темноте модными рекламными вывесками, оставаясь вверху такими же спокойными и безучастными к суете жизни, столь ненужной и беспорядочной. Там, где не было рекламных вывесок, где ночные рестораны и кафе не приглашали ночных посетителей в свои гостеприимные залы, одиноко стояли электрические фонари, предусмотрительно сделанные в стиле девятнадцатого века. Дорога быстро поднималась, превратившись в мост через небольшую реку. Освещался он только тремя фонарями - идеальное место для знакомств и свиданий. Людей там было немного - три человека. Я уныло плелся вперед, стараясь идти как можно тише, чтобы не мешать людям на мосту. Разговор их тем временем становился все оживленней. Я уловил необычные эмоции, исходящие от них и решил понаблюдать. До них оставалось еще метров двадцать. Это были два парня и девушка. Страсти в их разговоре постепенно накалялись, и я решил не терять момента. Потеряв видимость, я быстро заскользил над землей в сторону заинтересовавшей меня компании. Сначала я подумал, что наткнулся на привычную для меня картину - обыкновенное приставание двух здоровенных парней к хрупкой и беззащитной девушке, не проявляющей к этим двум образчикам мужественности и выносливости, ни малейшей симпатии. Наблюдать за этим становилось все интереснее, но все мои предположения выполнялись с точностью до наоборот. Девушка приветливо отвечала на все обращения, я даже почувствовал неподдельную легкость в ее поведении, внутренне она была очень спокойна. Я подошел ближе и протянул руку к девушке. Она была как магнит -- внешняя привлекательность была подкреплена чем-то изнутри, чем-то очень сильным. Моя невидимая рука поднялась к ее голове, мне почему-то очень захотелось погладить ее такие густые и, как ночь, черные волосы. Она смотрела сквозь меня и слегка улыбалась. Волосы были мягкие и шелковистые, они струились между пальцами ароматными ручьями, такую нежность очень трудно описать, она как бы проникала в меня самого, заполняя в тоже время немного возбуждающим состоянием. Моя рука проникла глубже в ее голову - я хотел "прощупать" ее мысли. Она моего внедрения не чувствовала, продолжая общаться с новоявленными знакомыми. Странно, но мысли ее были удивительно чисты. Сначала я терпеливо изучал ее, но потом меня озарило. "Нашел!" Это была она, тот самый человек, в поисках которого я промотался полдня. И, вот везение, это оказался не ребенок и не сумасшедший, а очень привлекательная девушка, только правда к ней уже подошли двое, намереваясь отобрать у меня возможного нового друга, лучшего друга. Я люблю ее. Я продержал руку в ее голове еще полминуты и вдруг уловил быструю перемену ее состояния, лицо девушки резко изменилось. Улыбка превратилась в тонкую, но опять же красивую гримасу злости, глаза как будто почернели, еще вот-вот и она взорвется от ярости. С чего бы это? Я не понимал. - Уходите, ребята, - тихо сказала она. - Пока не поздно. - Куда же от тебя уходить? - наигранно удивленно произнес один. - Пойдем с нами, - добавил второй. Становилось все интереснее. - Я еще раз предупреждаю, уходите и забудьте, что вообще видели меня. - Голос ее зазвучал громче и увереннее. - Хорошо, мы уйдем, - с нарастающим напряжением проговорил ближайший из парней, - но ты пойдешь с нами. С этими словами он взял ее за руку и довольно бесцеремонно потянул за собой; другой уже оказался за ее спиной. Мои предположения начали выполняться, но закончилось все очень неожиданно. Просто стремительно. Свободной рукой девушка перехватила державшую ее стальным зажимом ладонь и, проделав ловкий и молниеносный прием, с легкостью освободилась от захвата, в то время как напавший, иначе сказать нельзя, парень совершил за своей рукой короткий кульбит и оказался на земле. Не глядя назад, она ударила второго парня ногой в область шеи, причем сделано это было с такой силой, что тонкая шпилька ее сапог попала точно в горло, глубоко войдя внутрь. Парень упал как подкошенный, издавая хлюпающие звуки, прижав руки к горлу, из которого обильно текла кровь. Девушка тем временем расстегнула свою сумочку и, достав небольшой, но мощный с виду пистолет, так же быстро и не колеблясь, выпустила в первого две пули. Шум выстрелов затерялся в узких улочках старого квартала, и снова воцарилась тишина, лишь издалека нарушаемая веселой музыкой. Я был ошеломлен. Ошеломлен и в то же время обрадован. Теперь ничто не стояло на моем пути. Я моментально перелетел около тридцати метров назад, и опять став видимым, пошел обратно. Девушка стояла на месте, устало опустив руки и осматривая результаты своей встречи и знакомства. Вид у нее был довольно беспомощный. Я сделал слышимыми свои шаги и обратил тем самым на себя внимание. Она посмотрела на меня и сердце мое (если так можно выразиться) подпрыгнуло к самому горлу. Такой взгляд очень трудно выдержать. Ни капли страха и сомнения, только желание жить и страсть познания всего нового и неиспытанного. Её я не упущу. Я подошел ближе и сделал вид, что не заметил, как она спрятала пистолет обратно в сумочку. - Что здесь произошло? - спросил я, смотря на кровавый пейзаж, окружающий такую хрупкую и милую девушку. - Ничего особенного. Я подошел ближе, почти вплотную. - Это было красиво, - проговорил я, и сразу понял, что ляпнул глупость. - Что именно? Весь мой словарный запас застрял где-то в глубине моей призрачной сущности. Я не мог выдавить из себя ничего более-менее внятного, просто стоял и смотрел. - Ты кто такой? - недоверчиво спросила она и отстранилась. Рука ее потянулась к сумочке, но во взгляде ее чувствовалась странная неуверенность. Я знал, что она стрелять не будет. - Не надо оружия, - сказал я, - Все равно от него никакого проку. Она достала пистолет. - Уходи. - И не отойду от тебя ни на шаг теперь. Ты моя, и никто не отберет тебя у меня. Дуло пистолета уставилось в мою сторону, от него повеяло холодом и безразличной мощью убивать. - Ты не боишься смерти? - спросила девушка. - Нет, я не боюсь смерти. Зачем бояться смерти тому, у кого нет жизни? С этими словами я чуть-чуть приподнялся над землей и быстро заскользил вокруг девушки. Оказавшись позади, я рванулся вперед и, пролетев сквозь нее, выбил правой рукой пистолет. Оружие упало на круглые камни моста и осталось лежать бесполезным куском металла. Девушка стояла в полной растерянности, мне стало ее даже немного жаль. И опять этот взгляд! Нет, я не мог с собой ничего поделать. - Кто ты? - очень тихо спросила она, глаза ее заблестели, казалось, она вот-вот расплачется от обиды и беспомощности. У меня внутри все перевернулось, я и при жизни не терпел чьих бы то ни было слез, а теперь, похоже, что это чувство еще более обострилось, а тем более она... - Я... я призрак, неживой. И я одинок. Ты нужна мне. - Ты хочешь убить меня? Я ужаснулся даже от одной мысли об этом. - Нет, конечно, нет, - поспешно ответил я. - Но... я должен знать, что ты разрешишь приходить к тебе. Если хочешь, я буду невидимым, чтобы не пугать тебя. Повисла тяжелая пауза. - Разве я могу противиться? - Не говори так. Я сделаю все, что ты хочешь, только не прогоняй меня. Я могу быть как настоящий человек, я лучше их. - Ты можешь дотронуться до меня? Как живой. Не ответив, я встал на землю и подошел к ней. Я должен был доказать свою реальность для нормального человека. Таких сильных эмоций я никогда не испытывал. К ней опять вернулось прежнее спокойствие, я понял, что достиг уже того, что она не боялась меня. Когда до нее осталось совсем немного, я замедлил шаг, и шел теперь еще тише. - Не бойся меня, - на всякий случай сказал я, она улыбнулась. Я протянул руку и дотронулся до ее волос, как это было пятнадцать минут назад. - Тебе, должно быть, знакомо это, - сказал я. - Это был ты! Я думала, что это ветер. - Может быть... - тихо сказал я. - Это был очень ласковый ветер. Я обнял ее. Она положила свои руки мне на плечи, в ее теле мелькнула искорка сомнения, но когда руки ее ощутили реальное тело призрака, вся загорелась неведомым для меня чувством. Я целовал ее. Сначала робко, как бы исследуя, а потом уверенней и уверенней. В чувствах ее было очень трудно разобраться. Я сам удивлялся, почему она не противилась, ведь я знаю ее только несколько минут. Она не боялась меня и не делала попыток сопротивляться, а наоборот. Как такая неприступная красотка позволила какому-то призраку сразу вот так вот с ней обращаться? Нас двоих охватило что-то сверхъестественное, и я уже не понимал, что делал. Я обнял ее сильнее, руки прошли сквозь одежду, но я не остановился на этом. Мне вдруг безумно захотелось оторваться от земли, уйти с ней в тишину и покой, которые может подарить только высота. И мы полетели. Я целовал ее и летел вверх. Ласковые волны теплого ветра подхватили нас, а мы летели, не отрываясь, друг от друга. Чтобы никто не увидел нас, я сделал нас невидимыми, Теплый ветер... Почему, ведь сейчас зима? И почему мы летим? Но она рядом, такая чистая и страстная, вот я чувствую запах ее духов, сладких и нежных, чувствую нежность ее губ, люблю ее хрупкость и силу, я без ума от такого создания, встретившегося мне. Бог наверняка потратил не один день, чтобы сделать ее такой, какая она есть. И я готов... Мы вдвоем можем... Мысли мои начали постепенно путаться - признак подступающего утомления. Сколько мы летим? Уже минуты полторы. Но как я смог взлететь вместе с ней? Я же... Я же убил ее! В пылу страсти я забрал ее с собой, создав нового призрака. Тело еще, я надеюсь, не умерло, надо торопиться. Прервав такой долгий и сладкий поцелуй, я взял ее за руку, и рванулся в сторону моста. Девушка была как будто не в себе. Мы летели, и в голове у меня проплывала картина нашего знакомства: два парня, два убийства, поцелуй, и, похоже, третье убийство. Если мне не удастся ее оживить. Мы быстро опустились на землю, и она без лишних объяснений сама вошла в свое тело, которое лежало прямо на камнях. Через минуту она очнулась. Посмотрела на меня. - Извини, - пробормотал я. Она встала и поправила на себе пальто. - Как тебя зовут? - спросил я. - Линда, - помедлив немного, ответила она и улыбнулась. - Ты не против... - Нет, приходи, я буду ждать тебя. Я исчез, а она развернулась и пошла прочь.
3. ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ Воспоминания о прошлом часто доставляют много беспокойства. Просто портится настроение, и не знаешь, куда себя деть. Сегодня я вспоминал мало, если воспоминаниями можно назвать вызов прежних своих переживаний, тех, которые были при жизни. Но на этот раз перед сном я долго мучил себя недавно пережитыми событиями. Линда, до чего же красивое имя! Я снова закрыл глаза и представил ее дом. Пока мы мчались обратно к оставленному телу, я уловил легкий теплый импульс по отношению к одному из зданий, промелькнувших внизу. Если она живет одна, то жизненного пространства у нее более чем достаточно. Захотелось пройтись по ее дому, посмотреть как она живёт и поближе познакомиться с такой необычной девушкой. А ведь действительно, что могло толкнуть ее на такой, прямо скажем, смелый и опасный поступок. Сейчас, скорее всего везде рыщут полицейские в поисках убийцы. И вряд ли кому-нибудь придет в голову искать убийцу-девушку. Трудно ее понять: то нормально разговаривала, то вдруг взяла и убила обоих. Даже в обстоятельствах, намного более напряженных, что сложилось прошлым вечером, вряд ли кто смог так хладнокровно убить двух людей. Ну да ладно, хватит осуждать ее за это. Она была права, пусть даже немного переборщила. Если бы они с ней что-нибудь сделали, хотя бы попытались, я бы убил их сам, и сделал бы это гораздо более страшно. Но надо отдать ей должное, сделала она все профессионально. Но ещё больше удивляла та уверенность, с которой она вернулась в своё тело. Так, хватит, надо идти к ней и не мучить себя больше никакими мыслями. Мне просто необходимо её увидеть. Я приподнялся с кресла, в котором сидел, и уже, было, собрался вылететь к ее дому, как вдруг вспомнил, что почти не помню ее лица. Все померкло перед впечатлениями прошедшего полета, вспоминались лишь ее волосы, до которых я дотронулся сначала. Но мое существо точно запомнило её, моего прикосновения к мыслям девушки оказалось достаточно для этого, и это радовало. Когда-то, в самом начале моего призрачного состояния, мне привиделось, что я состою из отдельных частей, и достаточно только отделить одну из них, как на месте ее появлялась часть того человека, которого ты хочешь увидеть. Я взглянул на себя в зеркало и ужаснулся. На меня смотрело лицо изможденного человека лет сорока пяти. Широкие скулы, массивный нос и мешки под глазами. Потом я вспомнил, что перенял это лицо у совсем незнакомого мне человека, от одного вида которого мне хотелось спать. Теперь я "надевал" его перед сном, почему-то с ним мне спалось спокойнее. Руки мои поднялись к голове и отделили маску, которая почти сразу растаяла в воздухе. Я на несколько мгновений ослеп, и после этого я уже видел в зеркале свое родное лицо, молодое лицо парня двадцати лет. Небольшим усилием воли я превратил свое одеяние из спортивного в элегантный черный костюм. Полностью удовлетворенный собой, я потерял видимость и ринулся вниз, одновременно вылетая из многоэтажки на улицу.
4. ВОРОН Я торопился. Зачем? У меня впереди целая вечность, а Линда... А Линда подождет. В любом случае от меня она никуда не денется, потому что я - уникален. Таких как я нет. Улица с бешеной скоростью проносилась подо мной, я даже сам удивился, как это я так ловко успевал поворачивать в нужных местах, скорость была действительно большой. Я летел и представлял себя то птицей, то грозным драконом из восточной мифологии, то ведьмой на метле. Никто не видел меня, а я могу видеть всех и всегда. Я вездесущ. Короче, я был доволен собой. Впереди появилась улица, на которой находился дом Линды. Я сбавил скорость и полетел почти у земли. Сделав круг вокруг дома, я со странной для себя нерешительностью проник внутрь. Линды там не было. Может, она меня обманула и это не ее дом? Да ну, хватит, просто вышла куда-то. Я принял нормальный человеческий облик и вышел через запертую дверь на улицу. После посещения этого дома настроение у меня резко поднялось, хотя я бы не сказал, что оно было плохим. Сейчас же хотелось сделать нечто сумасшедшее, из ряда вон выходящее. И я сделал. Сделал то, чего не делал после первого совершённого мной убийства. Примерно месяц назад мне захотелось снова обрести настоящее тело, а не псевдонатуральную оболочку призрака, за которой, по сути, ничего не кроется. И я вошел тогда в тело первого попавшегося человека - парня моего возраста. Было как-то непривычно, я поиграл с новой игрушкой день-два, но потом мне это надоело, и я ушел из него, но парень оказался мертвым - я впитал его в себя вместо того, чтобы выкинуть из тела при входе. Теперь его часть осталась во мне, так никогда не имеющая возможности стать настоящим, самостоятельным призраком. Жалко, конечно, парня, ну да ладно, это останется на моей совести, а с тех пор, как я стал призраком, совести у меня, честно говоря, почти не осталось. Да и зачем она мне вообще нужна? Короче, как бы то ни было, я поймал взглядом сидящего на столбе ворона и осторожно подлетел к нему. Все животные одинаковы. Одинаково бедны в моральном плане. Эмоции сведены до минимума, человек в этом смысле уникален. Птицы же вообще удостоились лишь малой крохи того каравая психики, две трети которого забрал себе человек, остальное же расхватали все остальные. Я немного поворошил сознание ворона и, не найдя там ничего интересного, вошел в него. Мое новое тело было страшно неудобным. Из-за расположенных по бокам головы глаз, я получал сразу две картинки, которые смешивались в неприспособленном для этого человеческом мышлении, и поэтому получалось очень трудное восприятие окружающего мира, да еще ко всему прочему все было лишено красок, а происходящее вокруг будто кто-то замедлил, совсем чуть-чуть. Я открыл клюв и попытался сказать пару слов. В горле что-то запершило, и после трудно различимой фразы, вырвался громкий крик, повергший, по-моему, других птиц в тихий ужас. Мои ноги железным хватом держались за провод, мои перья чем-то воняли, но в остальном все было нормально. Я расправил крылья и попробовал взмахнуть ими. Сразу же пальцы разжались, а ноги сами толкнули меня вперед. Высота была примерно метров семь, но пока я падал, не в силах разобраться с тем, как летать, расстояние это сократилось вдвое. Я выровнял свой полет у самой земли, сначала неуверенно, потом почти автоматически махая крыльями. Я постепенно привыкал к телу птицы, и все больше удивлялся многим мелочам, предусмотренным в вороне. Поднявшись выше, я в среднем темпе продвигался к центру города, откуда вновь "услышал" знакомый чистый голос мысли. Мысли этого человека, этой девушки. Прошло чуть меньше трех минут, и я увидел ее внизу, почти слившуюся с людским потоком, но все же разительно выделяющуюся из общей массы. В теплом, темно-бордовом пальто, которое так и хотелось помять когтями, в легкой черной шляпке и все с той же маленькой сумочкой, в которой помимо всех женских побрякушек немалое место занимал пистолет. Она, казалось, тянула к себе всех, у кого на лице два глаза, и глаза эти выполняют предназначенную им природой функцию. Хотелось сесть ей на плечо, в кровь раскусить ее щеку, и вдыхать, слизывать, купаться, тонуть в ее тепле, чтобы были залиты красным глаза, чтобы перья слиплись от густеющей, свертывающейся красной массы, а клюв разрывал и трепал такое красивое и любимое тело. И смерть. Я люблю ее до смерти, хочется убить чтобы доказать свое чувство. Боже, как она чиста! Я немного обогнал ее и остановился на одном из светофоров, чтобы слегка успокоить дыхание. Наваждение отступило, и трезвость мысли снова вернулась ко мне. Вот она проходит подо мной, я спрыгиваю и мягко сажусь на ее плечо. Она повернула в мою сторону голову и улыбнулась. - Здравствуй, призрак, - сказала она. Нет, этого не может быть! Она узнала меня! Я открыл клюв и глухой, скрипучий, похожий на старое радио голос, с трудом проговорил ее имя. - Я рада тебя снова видеть. Ты уже был у меня? Тело ворона качнулось вперед вслед за головой, выражая утверждение. Я взлетел высоко в небо и вынырнул из птицы. Несколько метров она падала вниз, но потом очнулась и, спокойно взмахнув крыльями, не спеша, полетела по своим делам. Снова невиданная легкость охватили мое существо, и нечто непонятное вновь притянуло меня к Линде. По-прежнему невидимый, я встал в трех метрах от нее, в то время как она шла вперед. А впереди стоял я. В мыслях ее я успел уловить некоторую растерянность и чуть-чуть злобы. Из-за того, что я ушел. Пропал так быстро. Но она необычная, и она должна почувствовать меня. Я расставил руки и закрыл глаза. И почувствовал ее. Вот она уже загнула на мою ступню, рука, поправляющая шляпку, локтем вошла мне в плечо, а потом и вся она. Это было прекрасно. Просто непередаваемо. Я, казалось, взорвался, и каждая моя частичка со сладким стенанием подползала по мокрому асфальту к общему целому. Линда остановилась. Злоба и растерянность уже исчезли из ее настроения. - Где ты? - спросила она в пустоту, несколько прохожих оглянулись, и я увидел удивление в их глазах. А она захотела убить их за это, но всего лишь на мгновение. - Иди вперед, - сказал я, - не останавливайся. Она послушалась. Вот она снова идет. Левая нога, правая. Взмах руки, вздох, голова повернулась в сторону, зрачки сузились от попавшего в них отблеска солнца. Я чувствую ее. Она - моя. Мои невидимые ноги сделали два шага и заскользили над землей. Она рядом. И уже могу дотронуться до нее, но что-то удерживало меня от этого. Возбуждение нарастало, и, не выдержав, я протянул руку, и, проникнув через одежду, положил руку ей на плечо и сразу же, не останавливаясь, опустил ладонь вниз. Как будто искал, хотел узнать, почувствовать, испытать. Выше. Ладонь прошла путь от живота до шеи; я начал на самом деле ощущать, что мне хочется разорваться и сойтись в одно целое с ней. Линдой. Вокруг как будто все пропало, люди исчезли, и лишь она, девушка в красном пальто идет вперед, полуприкрыв глаза, прижав к груди правую руку, и пальцы ее шевелились, будто она сплела их с другой рукой, будто кто-то идет рядом. Черный ворон взмахнул крыльями, и крылья те затмили солнце, погрузив нас во тьму и неизвестность. Наслаждение и смерть шагали рядом с нами, мы же шли вперед, не замечая ничего. Мягкость ласки утратила человечность, и теперь не я, а какое-то животное летело за Линдой и по-своему, по-звериному, ласкало ее. Царапина, девушка сжала зубы, и вся подалась вперед на следующем шаге. Я приник к ее груди и медленно всасывал в себя теплую соль поврежденной кожи. Еще раз, и еще. И снова кровь, и снова боль и сладость. Сколько можно? Еще немного, и одна из спутниц настигает нас и заберет с собой Линду. Я оторвался от девушки и увидел, что лицо ее стало непривычно бледным, но сама она улыбалась. И шла вперед. Вокруг уже на самом деле никого не было. Впереди появился ее дом, и тут силы ее иссякли, она остановилась и медленно осела на землю. Я принял нормальный облик, взял ее на руки и быстро заскользил над землей к ее дому - взлететь выше с таким грузом было тяжело. Открыв дверь изнутри, я занес девушку в дом, и положил на мягкий диван в спальне, из кухни принес домашнюю аптечку, и приготовил все необходимое. Я раздел ее и принялся заклеивать пластырем порезы на ее теле. Неглубокие, но кровь из них текла до сих пор. Под действием нашатыря девушка очнулась. Посмотрела на себя. На ее теле было семь белых полосок, кое-где слегка покрасневших, но теперь уже ничего не угрожало ее здоровью. - Отвернись, - сказала она. - Я оденусь. Я обвернулся. - Прости меня, ради Бога, - извинился я, - я не хотел. - Не надо извиняться, ты не сделал мне ничего плохого. Это было хорошо. Она поправила на себе халат и повернулась к двери. - Пойдем на кухню, я проголодалась. Ты можешь есть? - Могу, - ответил я, - и даже получаю от этого удовольствие.
5. РОД И НАТАН - Я давно ждал тебя, Род. Хорошо, что пришел. - Привет, рад тебя видеть, - я прошел в открытую дверь (очень непривычно!) и пожал Натану руку. Мы прошли в зал, Натан сделал потише музыку. - Ну, давай, рассказывай, где пропадал целый месяц. Я очень волновался. Не очень-то легко говорить лучшему другу, что ты умер, неживой. Нат заметил мое волнение. - Что такое стряслось? Давай, выкладывай быстрее. - Ты только не пугайся, Нат. Сначала это кажется страшно, но потом привыкаешь. - Не тяни. - Понимаешь, Нат, дружище, как бы тебе это сказать? Меня уже больше месяца нет в живых. - Ну-ну... Чего на этот раз наглотался? - Помолчи. Я сейчас все объясню. Очень трудно говорить тебе это, так что не перебивай, хорошо? Натан скептически кивнул. - Ничего не бойся, в этом нет ничего страшного. Просто так получилось, что я неживой. Вот ты сейчас смотришь на меня и видишь меня, но на самом деле меня здесь нет. Здесь нет моего тела. С тобой сейчас говорит то, что это тело заполняло когда-то совсем недавно. Я призрак, не человек. Веришь? Натан немного натянуто улыбнулся. - Хм, Род, если тебе от этого легче станет... Скажи лучше, что за дурь тебя так плющит. - Да иди ты... - Нет, правда. Глаза нормальные, речь тоже. Я встал с кресла и, как всегда, слегка приподнялся над полом. - Смотри, - сказал я и привычным для себя движением снял лицо-маску. Место, где только что было мое лицо, несколько секунд зияло черной пустотой, а потом появилось лицо Линды. - Ну, как, - спросил его я голосом девушки, - Впечатляет? - Ты... ты чего вообще, а? Не сводя с меня глаз, Натан медленно начал отступать в сторону ближайшего шкафа. Я знал, что по роду своей деятельности он хранил там неплохой арсенал, но в его глазах было столько скрытого страха, что Нат мог себе этим только навредить. Решив больше не травмировать и без того расшатанную психику друга, я метнулся в его сторону, прощупал сознание Натана, нашел в нем слабое место, и, направив туда слабую долю своей энергии, вернул ему самообладание. - Ну ты можешь... - успокоившись сказал Натан. - Напугал. - Но ведь и успокоил. - А ещё что-нибудь можешь показать? - Конечно. - Остальные мои очертания на миг размылись, и теперь перед обалдевшим Натаном стояла Линда. Полностью, во всей красе, какой я видел ее вчера во время нашего ужина. - Род? - неуверенно спросил Натан. - Это ты? - Это я, - ответил я и слегка кашлянул из-за непривычного нежного голоса. - Хм, Род, а под халатиком есть что-нибудь? - В каком смысле? - удивился я. - Ну, в смысле, там пустота или что-то более приятное? Я, если честно, сам не знал, превратился ли я полностью в Линду, или взял только внешний контур, одежду, лицо. А поэтому я опустил взгляд на халат и левой рукой расстегнул одну пуговицу, очень желая увидеть то, что я и увидел. - Ну, так как? - нетерпеливо сказал Натан. Я застегнул пуговицу и поправил Халат совсем так, как делает это Линда. - Там роскошное тело молодой девушки, дружище ты мой. Вполне реальное на вид и, я думаю, на ощупь. - Не верю. - Ну, дело твое, маньяк. - Я улыбнулся очаровательной улыбкой и снял маску, которая не замедлила растаять в воздухе. Я вновь принял свой обычный вид и, перелетев через комнату, оказался рядом с другом. - Вот видишь, это не страшно. - Хм, мне даже понравилось. - Еще бы тебе не понравилось, такая девчонка кого хочешь с ума сведет. - Ты, похоже, уже тронулся, Родди. - Ничего, мне можно. Натан еще раз посмотрел на меня. - Род, ты и человек-то был со странностями, а уж призрак из тебя точно неправильный получился. Они же другие, прозрачные какие-то, воздушные, через все пролетают, нереальные. Короче, не такие, как ты. - Это ты фильмов насмотрелся. Если честно, таких призраков, как я, похоже, нет. Я их вообще не встречал ни разу. Я могу быть разным: и ощущаемым, и нет. Вот дотронься до меня. Нат положил руку мне на плечо. - Ну и что? - спросил он, когда ничего не произошло. - А вот сейчас, - Рука Ната потеряла опору и резко опустилась сквозь меня. Я ощутил в Натане резкий и сильный испуг, но на этот раз он справился с ним сам. - Как-то непривычно... - А ты не обращай внимания, я, таким как был, так и остался. - Да-да, хорошо, хорошо. Слушай, Род, а как ты стал таким? - За этим я к тебе и пришел. - В смысле? А просто так ко мне нельзя прийти? - Просто так я хожу только к одному человеку. - Это к этой девушке? - Да, к ней, - согласился я. - Похоже, ты ходишь к ней не просто так... Я улыбнулся. - Ну, скажем, у меня нет к ней никаких важных дел. - Ага, а ко мне у тебя важное дело. - Да, Нат. Очень важное. Натан встал, взял с журнального столика пачку сигарет и закурил. - Ну, давай, выкладывай... Я выстроил в памяти все, что хотел рассказать Натану. - Нат, вспомни, как мы собрались месяц назад. - А что тут вспоминать? Я-то был с вами часов до девяти вечера, а потом... - Кольцо табачного дыма вырвалось изо рта Ната, и, беспрерывно выворачиваясь наизнанку, убегало прочь от настигающей, и все-таки настигшей его струи того же дыма. - Потом мне пора было спешить на работу. Ты же знаешь мою работу... А вот ты остался там. Кстати, это была наша последняя до сегодняшнего дня встреча. Что было потом? - Если честно, то я сам хотел бы это знать. Удивление отобразилось на лице Ната. - То есть как? - А так, что именно в тот день я и стал призраком. - Как это вышло? Я не пойму, тебя убили, что ли? Или как? - Я тебе говорю, я сам все помню только наполовину, даже еще хуже. И ты должен помочь мне. - А в чем именно тебе помочь надо? Ты так и не сказал ничего нужного. - Сейчас скажу. - Я взял у него сигарету и затянулся. Невидимые телепатические силы удержали дым внутри меня, а убежденное на сто процентов сознание получило полное ощущение от сигареты. С таким же успехом я мог бы и напиться, вылив потом все содержимое обратно в стакан, тогда как мышление мое было бы одурманено алкоголем не меньше, чем у человека с настоящим физическим телом. Если бы фантазия моя была еще более активной, я бы мог жевать траву, а чувствовать вкус жареного цыпленка. Хотя и то, и другое мне нужно только лишь как прикрытие, не более, и пользуюсь я этим нечасто. - За месяц моего существования в виде призрака я понял одно - я единственный. И человечеству повезло, что я лишь немного ненормальный. Ты понял, к чему я? Натан слегка приподнял брови. - Если честно, не очень. - Дело в том, что у них я был, судя по всему, опытный образец, эксперимент. И если еще не поздно, то надо остановить их, иначе следующим призраком станет какой-нибудь псих. А психов в той компании было большинство, если не все. - Но как их найти? - спросил Натан. - Вот за этим я к тебе и пришел, Нат. Палец слегка ударил по сигарете, пепел легким комочком слетел в хрустальную пепельницу, и, коснувшись природного стекла, рассыпался в прах. Натан последил за движением дымящегося огонька в пальцах призрака и задумался. Я сидел молча и пытался проникнуть в суть его размышлений. Но для этого нужно было либо посмотреть ему в глаза, либо войти в физический контакт, ни того, ни другого я делать не стал, чтобы не отвлекать Натана от его мыслей, может он придумает что-нибудь жуткое... Но зато я чувствовал его эмоциональное состояние, для этого не требовалось ничего особенного, это как шум, который будешь слышать в любом случае, хочешь ты того или нет. Шум, который сейчас исходил от Натана, был именно тем, что я и ожидал. Тревога. Тревога и беспокойство, чуть сбавленные постоянной уверенностью в себе. - Мне нужно, чтобы ты рассказал мне все, что тогда произошло. Без этого ничего не выйдет. Мне нужна хоть какая-то зацепка. - Но я же почти ничего не помню! - Тогда извини, Род. Ничем не могу помочь. Теперь задумался я. Сигарета в моих пальцах уже давно потухла, я же продолжал втягивать в себя воздух, а ощущения продолжали передавать мне вкус табачного дыма. - Сделаем так, Нат. Нам обоим нужно увидеть это, и сделаем мы это так. - Я взлетел и повис над другом вниз головой. - Сядь удобней и расслабься, - сказал я. - А что ты собираешься делать? - спросил Нат. - Увидишь. Только слушайся меня и ничего не бойся. - И все же? - Что-то вроде гипноза. Сон, который увидим мы вдвоем. Твоё сознание поможет мне вспомнить, а заодно и тебе показать. Только сиди спокойно. И глаза закрой, так будет лучше. - А это... -... не больно, - закончил я. - Ты даже ничего не почувствуешь. Я спустился ниже, и голова моя наполовину проникла в голову Ната. Нахлынуло странное ощущение хаоса, но потом беспорядок этот стал просто темнотой. Темный сумрачный вечер. Без пейзажа.
6. ВИДЕНИЕ Темнота рассеялась, и взору моему предстало какое-то странное помещение, чем-то отдаленно напоминающее туннель метрополитена, только с небольшими, как в пассажирском самолете, иллюминаторами. Любопытство сыграло свое, я подлетел к одному из них и заглянул наружу. Ожидавший увидеть что-нибудь страшное, будоражащее и леденящее кровь, я увидел что-то совершенно противоположное. Не то, чтобы представшее передо мной зрелище было очень приятным, просто оно не обладало таким разнообразием отрицательных характеристик, которыми наделило его мое неугомонное воображение. Снаружи, далеко внизу был город. Очень большой, необозримый. Различной высоты небоскребы были достаточно далеки, чтобы казаться с моего положения просто высокими шпилями. И еще от города исходил свет. Не знаю, можно ли так выразиться, но город был полон огней, однако излучавших черный свет. Не было темноты, но вокруг чернота. Черный свет отражался от черных окон и слепил чернотой глаза. Кто живет там? Я посмотрел выше и обомлел. Сверху тоже был город, зеркальное отображение черного, но лишь расположением домов и безграничностью занимаемого пространства. Одинаково солнечно-желтые, нестерпимо сияющие дома. Небо, или пространство между городами, было яркого оранжевого цвета, одновременно прозрачное и густое. Откуда-то снизу к иллюминатору вынырнуло дико верещавшее существо. Я поймал взгляд абсолютно черных глаз и ощутил уже родное для себя ощущения чистоты. Ее чистоты. Линда?! Существо, не переставая издавать диких звуков, отлетело от иллюминатора, и я уже твердо убедился, что это она. Без одежды, без волос, тело в мелких кровоточащих ранах - она была само безумие. Развернувшись ко мне спиной, она со скоростью сверхзвукового самолета полетела к верхнему городу. Приблизившись к нему, она была встречена странной летающей машиной. Правильный солнечно-яркий восьмиугольник, абсолютно плоский, быстро настиг безумное существо и, рассек его наискосок вдоль, испачкавшись в черной жидкости. Линда, а вернее то, что от нее осталось, полетело вниз, в бездну с черным городом в конце. Оранжевое небо начало отступать под черным светом нижнего города и именно там две неравные части, некогда бывшие Линдой, снова воссоединились, и девушка мягко и плавно начала опускаться на крышу одного из умопомрачительной высоты небоскребов. Это все сон, подумал я. Но откуда тогда это взялось в моих воспоминаниях? Я отошел от иллюминатора и медленно полетел вперед, по туннелю. Вскоре картина тускло-коричневого туннеля начала преображаться, уже не я сам, а что-то иное несло меня вперед по извивающемуся туннелю, иллюминаторы исчезли, а стены стали сверкать бешеным калейдоскопом. Так продолжалось несколько минут, а потом все это сверкающее цветное мельтешение сменилось обыкновенным земным вечером. Я медленно опустился на землю в каком-то заброшенном районе нашего города. Старые, невысокие, по восемь - десять этажей дома, в большинстве своем без окон и со стенами, заляпанными давней грязью и исписанные всякой похабщиной местными хулиганами, стояли, окруженные всяким пластико-бумажно-металлическим хламом, улицами. По серому небу плыли больным шествием облака. Из переулка неподалеку послышались голоса, и вскоре на тусклый свет запачканной лампочки уличного фонаря вышла компания, человек десять-пятнадцать. Как будто отснятый кадр отобразилась эта картина у меня в голове, и я вспомнил, что это я уже когда-то видел. Теперь старые дома не казались мне такими чужими и злобными. Разбитые окна дышали бывшим некогда теплом, домашним уютом; грязная улица улыбалась разноцветными бумажками и пластиковыми упаковками, обломки разграбленной машины радостно заскрипели под внезапным порывом ветра, отлетевшая от грубого армейского ботинка консервная банка весело загремела по мелким лужам, и в конце пути сильно врезала между глаз счастливому пьяному бомжу, облюбовавшему себе теплый уголок около исходящих паром открытых канализационных люков. Из рассеченного лба медленно и лениво потекла теплая кровь, высыхая в грязных усах и бороде и иногда заливаясь в полуоткрытый рот, отчего бездомный поминутно чавкал и облизывался. Я посмотрел на столь меткого обладателя военной обуви, и узнал в нем себя. Он шел среди нешумной, почти серьезной, но в то же время одурманенной и опьяненной наркотиком компании, и в душе у него я засек странное сочетание дикой злости и радостного возбуждения. И еще полного безразличия ко всему. Я, то бишь он, и еще один человек из их компании странно выделялись из всех. Что-то внутри обличалось у них ото всех остальных. Все остальные шли за нами как послушные овечки, исполнители. Вскоре они скрылись в подъезде одного из домов, я последовал за ними. В полном безмолвии они поднялись на верхний этаж, и вышли на крышу. Три человека раздобыли откуда-то дров и за несколько минут развели костер, прямо на крыше, на специально приготовленном для этого железном листе. Главный (похоже, что тот, который шел рядом с моим двойником и есть главный) достал из кармана небольшой, но, судя по всему достаточно весомый мешочек, высыпал из него на ладонь немного крупнозернистого красно-черного порошка, и, вдохнув немного исходящего от наполненной ладони слабого специфического запаха, бросил всю горсть в ярко пылающий костер. Я смотрел, на все это и пытался вспомнить, но в моей памяти были только лишь полустертые воспоминания и, как ни странно, оборвались они, когда костер разлил вокруг себя море сладкого и еле видимого дыма, которое захватило, обняло, утопило в себе всех, кто там сидел. А сидели там все, кроме Главного. Там же сидел и я, тот, что пришел с ними вместе. Все эти действия странно завораживали. Если бы не современная одежда, то можно было бы подумать, что происходит какая-то важная ночная встреча средневековых колдунов. Это наваждение действительно начало преобладать во мне, пока я усилием воли не прогнал его, и перед глазами моими вновь предстала одурманенная команда бравых наркоманов, что получают удовлетворение не только от самого наркотика, но и еще от экзотики места, где они его принимают, что порошок этот оказался лишь большой дозой опять же наркотика, и что сейчас каким-то образом я окажусь мертвым. Прошло несколько минут, и я увидел, как Главный взял меня за руку и повел меня к краю крыши. - Ты знаешь, на что идешь? - спросил он. - Ты знаешь, что тело твое по твоему собственному согласию уйдет нашему повелителю? - Хватит болтовни! - разозлился мой двойник. - Вы мне уже много раз повторяли свои предупреждения, я вам уже который раз отвечаю: мне все равно! Делайте, что хотите! Главный слегка улыбнулся. - Это хорошо, - сказал он. - Ты отрекся от тех неизменных заповедей, что проповедует ваша вера, ты стал одним из нас, и вскоре ты станешь легендой среди всего человечества, ибо ты - первый шаг. - Какая к черту вера! - злость и нетерпение уже выплескивались наружу, чаша терпения пошла мелкими трещинами, грозя вот-вот взорваться забивающим все и вся пустым потоком ярости. - Смотри, - только и сказал Главный и подвел его к краю крыши. - Ну и ... - Молчи и смотри, - опять сказал он, достав из кармана странный свиток. Это была не бумага. Плотный, желто-коричневого цвета, он нес в себе странное содержание. Как живой человек, он имел собственные эмоции. Точнее эмоцию. Что-то нехорошее и злое. Мелькнувший на миг кровавый рисунок был как бы лицом непонятного одушевленного зла, имеющего перед собой четко определенную цель. Главный зажал сверток между ладонями и поднял над головой. Свет костра потускнел, загороженный вставшими и подошедшими к Роду и Главному людьми. Стало страшно, и я больше не хотел наблюдать за этим, хотел выйти из сна, но ничего не получалось: я проснусь только тогда, когда все узнаю. Такова установка. Продолжая держать руки над головой, Главный стал тихо, с нарастающим напряжением, читать странные стихи, словно заклинание, молитву. Сладость тела, крови соль, Радость жизни не убий. Расчлененной плоти боль, Все сожрет библейский змий.
Линда. Полный бред вокруг, Змий ползет, не зная места, Ждать где должен лучший друг: Линда - Сатаны невеста.
Жить, чтоб сеять смерть в миру Наша цель, предначертанье. Аду рай не знает цену. Бестий дух в прекрасном теле.
Королева жаждет смерти, Чувство мести не забудет. Королева всех мучений - Линда: месть ужасной будет.
Улетевший в землю призрак Навсегда покой забудет. Робость - это слабый признак, Дьявол жизнь твою загубит.
Линда, боли королева, Королева дикой мести. Дьявол всех лишит вас крова, Дьявол всех лишит вас чести.
Кровь и ласки - Линды радость. Линда - дьявольское имя. Черный ворон, гниль и мерзость, Боль, огонь, мучений сила.
Послушался шорох доставаемых свитков, и теперь все стояли, подняв соединенные ладони вверх, полукругом прижав Рода к краю крыши, и читали молитву - заклинание: Забери с собой все души, Линда, Ада королева. И грехи восславь все наши, Королева, королева. Ладони разжались, и тринадцать одинаковых пергаментных свитков вылетели вперед, пролетев над пустотой несколько метров, столкнулись в одной точке. С легким хлопком свитки превратились в желтую пыль, сосредоточившуюся в воздухе большим правильным треугольником, который начал излучать уже знакомый мне черно-красный свет. Главный прошел мимо Рода, моего двойника, и, наступив на край крыши, шагнул вперед. Вопреки моим ожиданиям, он продолжал идти по воздуху к сверкающему чернотой треугольнику, через несколько шагов поглотившему его целиком. Окружавшие Рода люди наперебой шепотом стали повторять одно и то же имя - Линда. Как по команде, они расступились, оставив Рода посреди импровизированного коридора. С каждой стороны стояло по шесть человек. Род стоял и как зачарованный смотрел на дымчатый треугольник, из которого через несколько минут вышли трое. Слева шел очень высокий, почти голый человек. На груди у него красовался неограненный кристалл, подвешенный на грубой веревке. Набедренная повязка, большой окровавленный топор, что он держал в левой руке, недобрый взгляд из-под густых бровей. Настоящий палач. Стражник. Телохранитель. Он шел немного поодаль от основной пары. Тот, который шел справа, был намного благороднее. Нарядный, чем-то напоминающий средневековый, костюм темно-красного, почти бордового цвета, богатая золотая цепь, украшенная большими драгоценными камнями, не менее красивый пояс держал на себе усыпанный бриллиантами кинжал. Абсолютно черные волосы ниспадали на пышный воротник, почти закрывали страшное черное пятно вместо правого глаза. Казалось, что это шел бывалый солдат, закаленный в бесчисленных битвах, которому явно был неудобен королевский наряд. Я поймал на себе взгляд единственного глаза и похолодел. Разум уверял, что никто не сможет видеть меня здесь, но подсознание подняло настоящую панику. Как можно быстрее я отвел глаза от этого демона и посмотрел на девушку. Молитва, что была прочтена моими спутниками, спутниками моего прошлого, очень насторожила меня. До боли знакомое имя "королевы" не предвещали ничего хорошего, и я отчаянно желал, чтобы это была не моя Линда. Черно-красный туман рассеялся и из треугольника - ворот вышла она. Да, это была моя Линда, но в то же время это была не она. Черный, отбрасывающий красные блики, обтягивающий кожаный костюм, исторгал действительную власть и силу. Высокие сапоги сливались с общим контуром, она была сама красота и грация. Все те же черные волосы мягко струились на плечи, голову украшал венец из темного металла с большим рубином посередине и расходящимися от него металлическими лучами. Я был очарован. Она - королева преисподней. Она - моя! Опустив взгляд ниже, я увидел знакомые уже тонкие и длинные каблуки ее сапог. ...Вспышка, парень схватился за горло, между пальцев потекла кровь, окрашивая руки в красный цвет. А в глазах крик. Крик о пощаде, которой не будет... Они взошли на крышу и остановились напротив меня. Плащ Линды еще раз всколыхнулся и, успокоившись, обернулся вокруг нее, сделав почти неотличимой от сгустившейся темноты, слегка разгоняемой потухающим костром. - Здравствуй, Родерик, - без малейшего намека на эмоции поздоровалась Линда с моим двойником. - Хотя, здравствовать тебе осталось недолго. Ты знаешь, что тебя ждет? Род поднял глаза и встретился взглядом с королевой. Слуга и госпожа, вот что напоминало зрелище их встречи. - Знаю, - тихо, но уверенно ответил парень. Вы сейчас убьете меня. Линда улыбнулась. - Ничего не знаешь. Смерть ничто по сравнению с тем, что она даст тебе. Свобода. Полная, абсолютная. И за это мы не требуем ничего, кроме одной маленькой услуги. Но об этом позже. Она замолчала, медленно переводя взгляд с одного человека на другого. Все, кроме ее спутников, выдержали на себе это испытание - изучающий, пронизывающий взгляд прекрасных глаз. - Пора. - Линда коснулась круглой застежки на плече, и плащ плавно сполз в руки одноглазого. Он подошел к Роду и просто набросил плащ ему на плечи, не застегивая. Сделав свое дело, он вернулся на место, справа от королевы. - Закрой глаза, - низким голосом сказал подошедший к Роду палач. Топор в его руке медленно истекал кровью, неизвестно откуда берущейся. Я, тот, за которым я наблюдал, послушно закрыл глаза. Палач отвел руку с топором назад и с силой поднял вверх. Топор разрубил Рода вдоль, но он продолжал стоять на месте, не двигаясь, даже не издал ни звука. Линия, где прошел топор, засветилась грязным красным светом. Но это не была кровь, свечение имело нефизический характер. Линда дотронулась до камня на венце, и тот засиял той мрачной чернотой, какой светился нижний город в начале моего видения. Из металлических лучей венца в разные стороны брызнул черный свет, опутав, как нити, Рода. Постепенно свечение сменилось на ярко-красное, и Линда во время всего этого стоявшая расслабленная, опустив голову, связанную лучами ее венца с Родом, открыла глаза, и, одновременно с красной вспышкой, озарившей всю округу, вырвалась из своего тела. Неуловимой тенью пролетела она сквозь Рода, сорвав плащ, после чего не менее быстро вернулась в свое тело, которое даже не успело упасть. Плащ остался стоять за спиной Рода. Лучи-нити подняли его мертвую оболочку и перенесли во врата. Через некоторое время плащ сполз на землю, обнажив призрака. Род, по-прежнему стоял, закрыв глаза. Наверное, он не подозревал, что все уже произошло. Одноглазый подошел к Роду, поднял плащ и вернул его Линде. - Родерик! - громко сказала она. Род открыл глаза. - Теперь слушай то, что ты должен сделать, - сказал человек в красном костюме. На лице Рода отобразилось удивление. - Вы же говорили, что сначала... Это... - Ты уже не человек, Родерик. Ты призрак, - торжественно проговорила Линда. Род заморгал. Вся его злость и уверенность в себе куда-то пропали. Он знал, что идет на смерть, пусть неполную, но когда она его настигла, это чувство нежизни испугало его. - Я...я ничего не почувствовал. - Это правильно. А теперь выслушай-таки наше задание. Человек в красном выступил вперед. - Скоро ты встретишь в городе человека, девушку. Ты должен будешь убить ее. Ради этого мы и сделали тебя таким, какой ты есть. После этого ты получишь полную свободу. - Как я убью ее? Одноглазый ухмыльнулся. - К тому времени, как ты встретишь ее, ты узнаешь много способов, уж об этом не беспокойся. - Его повергал в трепет. - А зачем убивать её? - Этого тебе знать незачем. Ты не будешь, к тому же, помнить этого вечера. - Я скажу тебе, - сказала Линда, - это не создаст нам помех. Родерик, этой девушкой буду я. Но я буду всего лишь обыкновенным человеком. После того, как меня убьет призрак, а сделать это должен только он, ко мне вернется мой титул и память о прошлом, и я, забрав с собой часть силы убившего меня призрака, отправлюсь в верхний город, где я, как королева, смогу, наконец, разрушить их устои и правила. Рай погибнет, а я буду править двумя темными городами. - А как же мои силы, как вы выразились? Что будет со мной? - спросил Род. - Она восстановится через неделю. Ты будешь свободен. - Но я почти ничего не понял. Я не понял смысла всего этого. - Это и не обязательно. Линда подошла к Роду. - До свидания, - сказала она, дотронувшись его головы. Если бы Род был просто человеком, он бы упал без сознания, но новоиспеченный призрак лишь закрыл глаза. - Отправьте его домой, - сказал одноглазый. Что-то потянуло меня вверх, и я вновь оказался в водовороте калейдоскопа изгибающегося туннеля, постепенно погрузившегося во тьму.
7. ДЖОШУА - Ну ты даешь, Род. Это надо же так влипнуть! Его слова прозвучали для меня далеким нереальным эхом. События того вечера потрясли меня еще больше, чем его. - Натан, что ты можешь сказать мне об этой компании? Знаешь хоть одного? - Из них? Вообще никого. Но одна зацепка все-таки есть. Тот наркотик, который был у них. В нашем городе только один человек торгует им. Ну, в таких количествах. Я знаю его. - Натан, ты что, уже наркотиками занялся? - Да нет, просто однажды мы столкнулись с ним, и встреча эта не пошла ему на пользу. Ты же знаешь, с кем мне только не приходится сталкиваться. Работа такая... - Ага, ну да. А по поводу?.. - А по поводу всего вот этого я могу сказать только то, что я уже сказал. Надо найти этого друга, который наркотиками занимается, и все у него расспросить. Таких покупателей он должен знать в лицо. - А ты его в лицо знаешь? - спросил я. - Да. - Тогда его должен знать в лицо и я. - С этими словами я погрузил свою руку ему в голову. - Да ты не пугайся, Натан, я же ничего не делаю страшного. Вот и все, - сказал я, оставив его голову с ее содержимым в покое. Теперь я знал об этом человеке все, что знал о нем Натан. -. И что ты сейчас собираешься делать? - спросил он меня. - Ну... не знаю. Пойду к нему и расспрошу, как следует... Я уловил настроение друга. - Если хочешь, пойдем со мной. Нат улыбнулся. - А я-то думал, позовешь ты меня или нет? Мы вышли на улицу и довольно быстро выехали за город. Натан гнал свой "Мерседес" с уверенностью камикадзе. Минут через двадцать мы остановились около большого роскошного особняка, за забором которого свободно прогуливались пять больших и злобных доберманов. Натан нажал кнопку интеркома. - Я вас слушаю, - осветил нам приятный женский голос. - Хозяин дома? - довольно бесцеремонно начал свой визит Натан. - А кто его беспокоит? - Скажи, что его пришел навестить старый друг. На другом конце провода воцарилось молчание, видимо, наша собеседница пошла за хозяином лично. Мы никуда не торопились, поэтому не составило особенного труда подождать пять минут, пока итерком опять ожил и ответил нам уже другим голосом, мягким голосом юноши с легкой хрипотцой, что придавала ему некую необъяснимую властность и уверенность. - Это Джошуа, кому обязан? - спросил интерком. - Родерик и Натан. Помнишь Рода, Джош? Наступило непродолжительное молчание. - Нет, не помню. Когда мы виделись последний раз? - Как знать, может, мы и не виделись вообще. - А почему я тогда должен тебя помнить? - Во властном голосе почувствовались нотки раздражения и нарастающей злости. - Не кипятись, Джош, - вступил в разговор Натан. - Лучше пусти нас в дом. Не хорошо держать гостей на улице, тем более, здесь холодно. Лучше поговорить с глазу на глаз, так ведь? - Мне не о чем с вами разговаривать. - Пусти нас, Джош, или мы войдем сами. - Сказал я. Это все начало злить и меня. Реакция Джошуа была неожиданной, вскоре хриплое дыхание собак у ворот прекратилось, а сами ворота открылись, пропуская нас во владения молодого наркодельца. Зайдя в дом, мы удобно уселись на мягком диване в гостиной. - А, Натан! Надо было сразу говорить, что это ты, - приветствовал нас молодой человек лет двадцати двух-двадцати пяти. - Не могу, конечно, сказать, что рад твоему визиту, но все лучше, чем встречать у себя незнакомца. Что вас привело ко мне? - Ты, как я посмотрю, не меняешься, - ответил Нат. - Переходишь сразу к делу. Ну, тем лучше, сразу, так сразу. Джош, какое отношение ты имеешь к секте сатанистов, или как их там? Что ты знаешь о них? Спокойное, и почти, жизнерадостное лицо Джошуа слегка омрачилось. - Один из них купил у меня немного нового наркотика. Это все. - Что все? - переспросил Натан. - По-моему ты чего-то недоговариваешь. Этот человек купил у тебя намного больше наркотика, чем ты нам говоришь. Достаточно, чтобы ты встретил его лично. - Я не встречаюсь с покупателями сам. И этот человек не был исключением. - А откуда тогда ты узнал о его членстве в секте? - Ну, это уже мои проблемы. - Это и наши проблемы тоже, - в разговор вступил я. - Натан, если честно, эта перепалка мне уже конкретно надоела. Я вижу, что он врет нам в глаза, без постороннего вмешательства изменять свою тактику не будет. Я оторвался от дивана и плавно перелетел через Джошуа, повергнув его в ужас, резко пришедший на замену негодованию. Моя рука погрузилась в голову парня и, нащупав там необходимую точку, передал сгусток энергии, сразу заставившего вашего собеседника говорить правду. - Расскажи мне о них, - сказал я. Джошуа поднял глаза и уставился куда-то над нашими головами. - Это новая секта, и, в отличие от остальных, они не стремятся к завоеванию широких масс. Их тринадцать человек. Нас, с недавнего времени я стал одним из них. - К чему вы стремитесь? - спросил я. - Овладение Светлым городом. Но, что это такое, я не могу сказать вам. - Да, в принципе, и не надо. Мы догадываемся, о чем ты. Джошуа перевел взгляд на меня. - А ты и есть призрак? Тот, который должен убить королеву. - Да, это я. В разговор вмешался Натан. - Джош, если ты больше не можешь ничего нам рассказать, помоги нам найти того, кто знает все. -Ха, хитрец, - ухмыльнулся Джошуа. - Всего не знает никто. С тех пор, как Главный заслужил право стать Вечным. Он единственный, кто знал, но вам его не найти. Я встал. - Ты действительно не можешь больше ничего рассказать нам, Джош? - Ты можешь проверить, Родерик, если не веришь. - Я тебе верю. Джошуа любезно проводил нас до двери. - Покончи побыстрее с этой девкой, Род, - сказал он на прощание. - Так будет лучше для всех нас. - Об этом можешь и не мечтать. - Ответил я. - Почему? - немного испуганно спросил наркоделец. И испуг его рос с каждой секундой. - Потому что я люблю ее.
8. ПРАВДА - Похоже, мы зашли в тупик, Родди, - прервал молчание Натан, когда мы уже подъезжали к его дому. - Ничего нового он не сказал. Он, похоже, даже не знает, где искать своих "собратьев по искусству". Так что больше я тебе ничего предложить не могу. Я промолчал. Совсем недавно я еще питал надежды на то, что визит к Джошуа прольет свет на загадку Линды, и всего, что с ней связано, но пока мы ехали к Нату домой, я понял, что этот самый свет мы искали не там. - Чем думаешь сейчас заниматься, Нат? - спросил я. - Не знаю. Вернусь к своей обычной деятельности. - Он слегка улыбнулся, но улыбка его получилась какой-то натянутой, невеселой. Темно-синий "Мерседес" плавно затормозил у дома Натана. Мой друг выключил дворники, и зеленоватое лобовое стекло в несколько секунд залепило мокрым снегом, что немилосердно хлестал в лица редким прохожим на улице. Зима в этом году была неудачная. - Когда-нибудь ты доиграешься, Нат. - У меня все схвачено, за меня можешь не беспокоиться. А вот что ты собираешься делать? - Я собираюсь вновь стать живым. - Хм. Это еще зачем? Чего тебе не хватает? У тебя же все есть, Родди. И даже больше, чем. - Мне не хватает жизни. Я хочу быть обыкновенным, Нат. Хочу радоваться простым земным радостям. Жить обыкновенной жизнью, ходить в гости, дружить, радоваться, огорчаться. Все эти витания в небесах сидят у меня в печенках. Если бы она у меня была хоть одна. - Что? - не понял Натан. - Не важно. - И как же ты собираешься это сделать? Ты даже не знаешь, где тебя похоронили. В конечном итоге все упирается в эту чертову секту. А с этим вариантом мы только что, можно сказать, распрощались. - Вот здесь ты не прав. Мы просто не там искали. - А у тебя есть другие варианты? - У меня есть один вариант. Единственный. И беспроигрышный. - Ты меня заинтриговал, Род. Тебе можно составить компанию? - Если хочешь. Одиночество меня уже достало. - Куда ехать? - Прямо езжай. Я тебя познакомлю с Линдой. Только не гони так, подумай о себе. Мне-то уже все равно. За двадцать минут мы доехали до дома Линды. - Посиди пока в машине, - сказал я. - Мне надо узнать кое-что. Я стал невидимым и влетел в дом. Линда была в своей спальне, где наслаждалась простыми мирскими вещами: горячим кофе, тихой музыкой и интересной книгой. - Где ты так долго пропадал, Родди? - спросила она меня, когда я вошел к ней, специально сделавшись видимым и слышимым. - Были неотложные дела. Она усмехнулась. - Какие могут быть у призрака неотложные дела? Ты меня удивляешь. Разве ты забыл, что самое неотложное дело для тебя - это я. - Она поднялась с дивана и как-то с преувеличенным удивлением и невинностью посмотрела на меня. В груди у меня все перевернулось, как в тот день, когда я впервые увидел ее. - Конечно, киска. Как же я смогу забыть это? - Я приблизился к ней и, обняв, поцеловал. - Ты - смысл моей жизни. Или чего там еще. Не важно. - Не важно, - повторила она и улыбнулась. Что-то не так, подумал я. Что-то с ней не то. Внешне все было нормально, но что-то меня насторожило в ее настроении... Не отходя, я незаметно для нее, ввел свою руку ей в голову, чтобы прочитать мысли, узнать ее ощущения. В принципе, все было нормально, но не совсем. Я почувствовал с ее стороны некоторую неприязнь к себе. Попытавшись узнать причину этого, я быстро понял, что она стала хуже меня чувствовать. Мои объятия, мои поцелуи стали для нее слабее, а порой и пропадали вовсе. - У нас сегодня гости. Ты не возражаешь? - спросил я. - Вот как? И кто же? - Мой очень хороший друг. - И когда он придет? - Он сейчас на улице, в машине. - Что же ты его сразу не провел, Родди? - искренне удивилась она. - Ну, я подумал, что... ну, нехорошо тащить своих друзей в чужой дом. Я хотел узнать, как ты... - Какой же ты дурачок, Родди, - обиженно перебила меня Линда. - Я думала, что ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы вот так не говорить. Какой же это тебе чужой дом? Ты меня обижаешь. Я попытался что-то возразить, но она непривычно мне властным жестом указала на дверь, давая понять, чтобы я пригласил Ната в дом. Спускаясь вниз со второго этажа, по лестнице, я не переставал думать о том, что со мной что-то происходит. Что-то изменяется. И я уже понял, что это. За время моего существования в виде призрака, мое воображение стало отвыкать от того, что я - обыкновенный человек, все более убеждаясь, что я всего лишь призрак. И не больше. Как следствие, я стал терять свои "человеческие" возможности. Пройдет некоторое время, и я превращусь в нечто неосязаемое и невидимое. Меня ждет очень неблаговидная перспектива - летать и наблюдать, больше ни на что я не буду способен. И поняв это, я еще больше осознал свою ошибку. В жизни нет таких ситуаций, которые не подавали бы надежд на будущее. Оглядываясь назад, рано или поздно, все равно скажешь: "Какой же я был дурак!" Но в моем случае это сделать не так просто. Я должен найти себе тело. И не какое-нибудь, а свое. Вскоре мы втроем сидели в гостиной, и пили кофе. Я находился чуть поодаль от Натана с Линдой, которые, как сразу стало видно, очень заинтересовались друг другом. Во мне даже начало пробуждаться некоторое недовольство тем, что я привел сюда своего друга, и недовольство это постепенно приобретало форму легкой ревности, которая все настойчивее требовала, чтобы я внес какое-то разнообразие в столь приятный разговор двух молодых особ. - Так, друзья, вы про меня-то не забыли? - подал голос я. Линда улыбнулась. - Ну что ты, Родди, как ты мог такое подумать? - Да нет, просто так. Я вдруг вспомнил, что мы с Натом хотели расспросить тебя кое о чем. Не так ли дружище? - обратился я к Натану. С его довольной физиономии сразу слетела улыбка. - Да, это так. - Он пересел с дивана на кресло и придвинул его так, что оказался напротив Линды. Я проплыл несколько метров, остановившись чуть левее девушки. - Дело состоит очень серьезно, Линда, - начал я. - И отнестись к этому ты должна так же серьезно. - Я слушаю тебя, милый. Пропустив небольшую паузу, собираясь постепенно с мыслями, я решил начать издалека. - Линда, меня последнее время начало интересовать вот что. Как ты сумела так легко отнестись к тому, что я - не человек? - Хм... Странно. Если быть настолько серьезной, как ты этого просишь, Родди, я скажу тебе правду. Мне действительно хорошо с тобой, но этого мало. Что-то внутри меня подсказывает, что ты сыграешь в моей жизни очень важную роль. - А точно ты не знаешь, что он должен сделать для тебя? - спросил Нат. Линда как-то равнодушно пожала плечами. Я внимательно посмотрел Линде в глаза. Посмотрел и попробовал увидеть там нечто большее, нежели постоянная простота и открытость. И я точно увидел там искусно замаскированную ярость. Ярость дикого зверя. Это настолько ошеломило меня, что я содрогнулся. - Ну, что вы замолчали, мальчики? Вы меня даже удивляете, так серьезно подготовиться к разговору и в самом начале все закончить. Вы чего-то не договариваете. - Это не мы, а ты чего-то не договариваешь, Линда, - сказал я. - Я сказала тебе все, Родди! - выкрикнула она. - Не надо смотреть на меня так, будто я сделала что-то ужасное. - А разве это не так? Я по началу не обращал внимания, думал, что так и надо, но это была ошибка. Общаясь с тобой, я сам начал сходить с ума, только этого я не замечал. Просто долгое отсутствие общения с нормальными людьми притупило во мне некоторые инстинкты. А, пообщавшись с тобой, я начал некоторые вещи воспринимать как совершенно обыденные. - Что ты такое говоришь, Родди?! - казалось, Линда вот-вот расплачется. - Что я сделала такого, что заставило тебя думать обо мне вот так? - Что ты сделала? - переспросил я. - А вспомни тех двух молодых парней, которых ты убила прямо-таки, скажем ни за что. Или это для тебя абсолютно обыденное дело? Да, признаюсь, тогда я тоже был готов убить их, но с каким хладнокровием ты сделала это! - Постойте-постойте, - вмешался Натан. - Что это за история с парнями? Насколько мне известно, одного застрелили, другому чем-то пробили шею, так? - Да, так, - улыбнулась Линда. - Ты знал их? - спросил я. - Это были мои ребята. - То есть как твои? - поинтересовалась девушка. - Они что, работали на тебя. - Да. - Это такой у него вид частного предпринимательства, - пояснил я, - в одну из сфер которого входит своеобразный сбор денег с других предпринимателей. - Рэкет, - догадалась Линда. - А эти двое - "быки", так? - Так, - согласился Нат. Опять дикая ярость блеснула в глазах, и я, очень восприимчивый к людским эмоциям, подумал, что и моему другу грозит участь тех двух парней. - Что ты хочешь сделать на этот раз, Линда? - жестко спросил я. - Опять попытаешься убить кого-нибудь? На ее глазах появились слезы. - Боже мой, Родди, за что? За что ты так со мной? Неужели тебе стало жалко тех двух подонков? Неужели в тебе нет ни капли благодарности за то, что я ответила взаимностью тебе, призраку? Как это похоже на вас, мужчин - считать личной собственностью людей, которые к вам открыты всей душой. Ты такой же, как и все, ты ничуть не лучше тех двух, которые поплатились за свою наглость, тогда, на мосту. Она вновь посмотрела на меня, и взгляд этот перевернул всю мою душу. Полные слез глаза, как два бездонных озера смертельной обиды и разочарования, и вдобавок ко всему та нереальная для обычного человека чистота души - все это начисто смело мое решительное настроение, я глубоко пожалел, что обидел единственного любящего меня человека. Если бы я был живым, я бы густо покраснел, но у меня такой возможности не было, поэтому я просто-напросто исчез, растворился в воздухе, стал невидимым. И сразу же, несмотря на противоречивые чувства, что теснились во мне, я облетел Линду сзади, и запустил в ее голову руку, переняв у нее все, что она знала, помнила, думала, все, что у нее творилось на подсознательном уровне. На это действие у меня ушло гигантское количество энергии. Не причинив ни себе, ни Линде вреда, я вдруг стал абсолютно пустым. Опустошен, как небольшой ручеек в пустыне во время засухи. Берега мои были истоптаны жаждущими влаги животными, а русло мое покрылось крупной сетью трещин высохшей почвы. И лишь изредка, не понятно откуда взявшийся ветер, поднимал пыль и песок, заметая мои раны-трещины, чтобы вода никогда не вернулась в меня, чтобы я так и умер, познав правду жизни, разгадав загадку существования, но, не имея возможности использовать дарованные мне Богом знания. Нечто невесомое, но дико тяжелое и темное, окутало меня, подталкивая вверх, к небесам, Линда и Натан быстро уменьшались в моих глазах, исчезли, как исчез вскоре дом Линды, город, Земля. Все померкло во мраке ночи. Ночи без звезд, просто черной пустоты. Я начал свой полет. Полет-падение. Падение в неизвестность. Яркий свет пробился откуда-то сверху, но я начал постепенно удаляться от него. Шпили невероятно высоких домов надвигались на меня, но, странно; чем ближе я подлетал к ним, тем меньше они становились, будто кто-то пустил время вспять. Я упал на землю, больно ударившись о сотни мелких острых каменных выступов, из-за которых земля была похожа на ежа с короткими, но прочными колючками. И ежу этому не было конца и края. Острая каменная щетина поблескивала в черноте поглотившей все ночи. Я встал и пошел вперед, в бесконечность этого недружелюбного мира, постепенно привыкая к неприятным уколам шипов. Я хотел понять, где я нахожусь, но никакое разумное объяснение не приходило мне в голову. Я долго блуждал, пока вдалеке не увидел еще одну человеческую фигуру. Это была девушка. Она стояла посреди чистой, не покрытой шипами площадки и с улыбкой смотрела на окружающий ее мир. Когда она заметила меня, приветливая улыбка легла на ее лицо, и жестом она поманила меня. Линда. Обнаженная, в тусклых отблесках окружающей вокруг щетины, она была прекрасна. Вдруг я начал проваливаться в неощутимую бездну, но одновременно я оставался на месте, зато все вокруг меня стало быстро меняться. Неведомо откуда, как грибы после дождя, стали вырастать гигантские небоскребы, мигая красно-черным сиянием - на месте колючей черной пустыни вырос огромный мегаполис, это был Ад. Сверкнула ослепительно-черная вспышка, и я оказался в каком-то величественном помещении, просто искрящемся роскошью и могуществом. Людей там было немного - четыре человека, включая меня. И почти всех этих людей я уже видел. На небольшом, но не менее величественном, чем все окружающее, троне, сидела Линда, рядом с ней необычно большой человек в пышном королевском одеянии. Его глаза светились властью и злобой. Очень близко приближаться к нему было очень страшно, ибо можно захлебнуться в силе его мыслей. Справа от него стоял, гордо подняв голову, палач, а слева, рядом с Линдой - я, в теле того, кого сравнил когда-то со старым воякой. Правый глаз у меня не работал, а в голове творилось что-то невообразимое. Пока я осознавал все это, хозяин того тела, в котором я пребывал, не долго думая, выкинул меня оттуда. Я вновь полетел по сверкающему туннелю, выведшему меня в мой мир. Вновь засверкали звезды на небе, внизу виднелась родная планета, к которой я медленно спускался, постепенно понимая, с какой целью я оказался там, в аду, во дворце Сатаны. Ад, по сути своей, является школой души. Любой человек, живущий в реальном мире, прошел через Ад несколько раз. Ад - это муки познания тех ошибок, которые мы совершили в жизни. Все то, что человек совершил непристойного в реальном мире, оборачивается против него в аду. Оборачивается в дикой, извращенной форме. И только когда человек проживет жизнь без крупного греха и ошибки, только тогда он попадает в светлый город - Рай. Путь от рождения души до остановки ее в Раю очень долог и мучителен, но он стоит того. Это и есть Великий Жизненный Цикл. За те тысячи лет, пока существовали Рай и Ад, первый набрал только лишь малую часть тех "жителей", что находились в черном городе. По сути дела, когда все окажутся в Раю, виток существования перейдет на новый уровень, и сегодняшнее идеальное общество, находящееся сейчас в светлом городе, станет вновь низшей ступенью бытия. Условия станут строже, в Рай попасть будет труднее и труднее. Пройдет семь кругов бытия, и в конце седьмого круга в светлый город переселятся те, кто сможет носить звание Миссионера. Миллиарды подготовленных миссионеров будут разосланы по Вселенной, направлять грешных всех видов разумной жизни на путь истинный, как это делал когда-то Иисус на Земле. Само собой, когда Ад избавляется от всех "жителей", тот, кто стоял во главе черного города, прекращает существование, умирает. Умрет палач, "солдат", умрет Сатана, который только правит Адом, не выходя из него никуда. Умрет королева Ада - Линда. Как всякое существо, хоть таковым очень трудно назвать Сатану, он борется за существование, ибо он не имеет возможности включиться в Жизненный Цикл и стать Миссионером, потому, что он - Зло. Зло без ошибок, Зло, не умеющее страдать. Из-за этого и ведется постоянная война двух городов. Из-за этого я и должен убить Линду, королеву Ада, чтобы она смогла беспрепятственно попасть в светлый город, и только лишь своим появлением превратить его во второй Ад. Тогда Жизненный Цикл прервется без малейшей надежды на его восстановление. Множество миров останется без своего миссионера. Все вокруг погрязнет в хаосе и беспорядке, и все это зависит от меня. Линду убивать нельзя ни в коем случае.
9. ПОТРЯСЕНИЕ Вот появился мой город, приближаясь и вырисовывая сквозь пелену грязно-серых облаков свои более мелкие детали: улочки и переулки, дома и домишки. Появилась черной лентой река, закованная с обоих берегов в железобетонные латы. Вот и дом Линды, где я оставил ее с Натаном, моим лучшим другом. Меня не было с ними шесть-восемь часов, надеюсь, они не соскучились без меня. Дом Линды был погружен в темноту кончающейся ночи, холодной и промозглой, утопившей в себе некогда красивый и теплый дом, теперь почему-то темный и холодный, будто зимняя ночь прошла сквозь уютное обиталище симпатичной девушки, забрав с собой его тепло и уют, сделав дом похожим на средневековый замок какого-то старого и дряблого герцога-тирана. Не подумайте, что дом ее как-то изменился внешне, просто я, как тот, кто чувствует эмоциональную атмосферу, не узнал его. Что произошло здесь за время моего отсутствия? С нехорошим предчувствием я влетел внутрь и направился в спальню Линды. Став видимым и ощутимым, я открыл дверь и вошел к ней. В комнате царил полный хаос: все вещи были беспорядочно разбросаны, двери шкафа были открыты, около него в слабых лучах пробивавшегося сквозь тучи зимнего солнца, блестели осколки большого зеркала. Нетронутым казался только диван. Занимал этот предмет мебели добрую треть комнаты, и на нем я нашел Линду. Рядом с ней был Натан, но то, что предстало передо мной, не допускало ревности. Линда спала, ее черные волосы были непривычно для меня растрепаны, часть их закрывала ей лицо. Натан не спал. Он лежал на постели в неестественной неудобной позе, простыня под ним алела большим пятном крови, в области сердца зияла страшная рана, а в левом боку торчал длинный инкрустированный кинжал. В разбитые окна, развевая шторы, ворвался холодный влажный ветер. Я подошел к Нату и вытащил из его тела кинжал. Появилось неудержимое желание перерезать им Линде гордо. Она же убийца! Она убила моего друга, а сама мирно спит со своей неизменно прекрасной улыбкой на лице. Пускай спит, с ней я разберусь позже. Взяв Натана на руки, я направился к нему домой - оставлю его там, пусть думают, что его достали враги, которых у него было великое множество. Натан был очень тяжелым, запах от него шел ужасный, но еще страшнее был запах эмоции, которая осталась с ним навсегда - до отвращения сладкий, приторный аромат ужаса, страха смерти. Сейчас он почти точно в черном городе, и помочь я ему не в силах. Когда я вернулся к Линде, то немедля поднялся в ее спальню, боясь, что она уйдет, как только проснется. Но этого не произошло. Она по-прежнему спала, блаженно улыбаясь, пачкая и без того грязную простыню кровью, которая по локоть покрывала ее руки. Я подошел к ней ближе и опустил в ее голову руку, чтобы узнать, что ей снится. ... Картина ее сновидений была неясная, перед глазами постоянно мелькали какие-то образы, обрывки фраз раздавались со всех сторон, потом последовала привычная уже вспышка черного света, и я вновь оказался в спальне Линды. Рядом со мной стоял Натан, а перед нами - королева. Не Линда, которую я знал, а королева ада - красивая и безжалостная... Я очнулся и увидел, что Линда начала просыпаться. Собрав в кулак всю волю, я подавил желание убить ее тут же. - Выйди, Родди,- сказала она, как только увидела меня. - Я оденусь. - Наверное, тебе больше твои наряды не понадобятся. - Это еще почему? - А ты посмотри вокруг. Линда посмотрела вокруг и эмоциональная среда вокруг нас начала приобретать красно-бордовый приторно-сладкий оттенок ужаса. - Что здесь произошло, Родди? - пролепетала она. - Почему все в крови? Почему?!! - Ты убила Натана, сволочь. Ты убила моего лучшего друга. - Я?! Я никого не убивала. Это не я. - Ну да, это, наверное, я вырвал ему сердце и проткнул кинжалом. Тело ее забило мелкой дрожью, казалось, что под ней проснулся спящий вулкан, пробующий землю над собой на прочность перед решающим извержением. Она подняла на меня глаза и тут же упала без чувств на окровавленную подушку. В то же время я судорожно соображал, что мне делать. Убивать ее нельзя ни в коем случае, но что же тогда? И тут меня озарило: в обморок упала МОЯ Линда, не королева. За время, проведенное со мной, земная Линда стала побеждать Линду-королеву, это все чаще и чаще проявлялось в ее поведении, начиная с того, что она не относилась к любви призрака так обыденно, как это было раньше. А если моя Линда сейчас в отключке, то надо попытаться избавить ее от королевы. - ... Забери с собой все души, Линда, ада королева, и грехи восславь все наши, королева, королева! - Прозвучали последние слова заклинания из моих уст, и сильнейший удар обрушился на мои плечи. Я отлетел на несколько метров вперед, пролетел сквозь кровать, на которой лежала бездыханная Линда, и, обернувшись, увидел палача-телохранителя и королеву. Комната позади них пропала, уступив место большому черно-красному треугольнику-воротам, поглотившим в своем зловещем сверкании все окружающие комнаты. Призвав все свои силы и мысленно, впервые в жизни, обратившись за помощью к Миссионеру Светлого города, к Богу, я кинулся в бой. В бой за свою жизнь, за свою любовь, за Великую Миссию. Чего от меня не ожидали мои враги, так это решительных и неординарных действий, а я действовал именно так. Став невидимым, я на немыслимой даже для себя скорости бросился к палачу. Слиться с ним воедино, и, управляя его телом, нанести ему наибольший вред - вот чего я добивался. Однако находиться в нем было очень тяжело - сила его ненависти была невыносима. Подавляя сильнейшее сопротивление, я поднял свободную руку, и, дотянувшись до лица, вырвал себе глаза. Один за другим. Из пустых глазниц моих хлынула густая горячая кровь, обжигая мне щеки, быстро высыхая, и превращаясь в твердую, покрытую трещинами корку. После этого я вылетел из тела ослепленного мной палача и вырвал у него из руки топор, не перестающий истекать кровью. Держа топор в правой руке, я развернулся на сто восемьдесят, и снес им голову телохранителю. Отделившись от тела, она упала к моим ногам, огласив дом ужасным криком смертельно раненого дракона. Я посмотрел вниз и... ничего не увидел. За решительностью и неординарностью своей атаки я забыл о том, что я не человек, а всего лишь сгусток сильнейшей энергии того, что когда-то было моим мозгом и подсознанием. Ослепив стражника, находясь в его теле, я ослепил и себя тоже - мое существо поверило в это. Дикая усталость навалилась на меня. Усталость и чувство безысходности. Я опустился на колени перед королевой и в отчаянии обратился с мольбой к Всевышнему, чтобы он вернул мне мою Линду. В любом ее обличии: земной девушки, либо королевы преисподней - все равно я люблю ее. Неужели судьба Великой Миссии должна решаться мной и только мной, неужели только я должен противостоять могуществу владык Ада?! О, Боже, помоги мне!!!
10. ЛИНДА Ненависть и желание мести правили королевой в то время, когда призрак Рода стоял перед ней на коленях, невидящие глаза его с мольбой смотрели в ее сторону, а между ними лежала мертвая голова палача, обагрив ковер липким и жарким пятном. Рубин в ее венце засветился ярким светом, будто некий магический глаз хотел испепелить своим взглядом дом отступника. Но, неизвестно откуда взявшаяся злость перемешалась с добротой, столь же неожиданно появившейся в душе королевы, и увидела она теперь не предателя перед собой, а горячо любящего ее, королеву, существо, целиком и полностью покорившееся ее воле. Слившись воедино, доброта и жалость породили ответное чувство к Роду - королева не могла теперь убить любящего ее. Ведь никто до этого момента не питал к ней этого чувства. Ее боялись, перед ней преклонялись, но не любили. - Верни ему самого себя, - послышалось со всех сторон. И вы всегда будете вместе. Во всех своих воплощениях, во всех кругах жизни вы останетесь вдвоем. И сама Вечность покорится вам, когда вы станете Миссионерами Светлого города. И не будете вы знать одиночества, как я сейчас. Выполни мою волю. Черные нити-лучи исторглись из венца Линды-королевы и потянулись назад к "вратам", вернувшись оттуда с телом Рода. - Встань, призрак, - скомандовала королева. - И сделай шаг вперед. Ожидающий второго пришествия смерти, Родерик очень удивился такому приказанию, ибо голос Миссионера был адресован только лишь Линде, никто другой не слушал его. Он встал, и, как было сказано, шагнул вперед, в свое тело. На секунду лучи задержались еще на нем и бесследно исчезли и венце королевы.
11. Я ЖИВОЙ - Открой глаза, Родди. - услышал я голос Линды после того, как что-то окутало меня всего. Я открыл глаза и увидел перед собой Линду, мою Линду. Необычайное удивление постигло тогда меня оттого, что я вновь мигу ее видеть. Но еще больше удивился я, когда, обняв Линду, никакие эмоции со стороны не врывались в меня. Впервые за все это время я почувствовал настоящий покой. Только одно чувство сумело войти в меня с ее стороны, и я очень был рад этому, ведь тогда я понял, что Линда тоже любит меня.