Ветер подхватил шапку с головы Микиты и зашвырнул ее в придорожную канаву, доверху наполненную талой водицей. Мик беззлобно выругался, попытался дотянуться до шапки, но та гордо продрейфовала к середине ямы, подгоняемая той же силой, что отправила ее в плавание. Лезть в воду не хотелось, да и неизвестно, что лучше потерять шапку или вымочить новые кожаные башмаки, купленные батьком на ярмарке в Распоротово. Лезть босиком не хотелось, черт его знает, что там на дне. Мика присел на корточки, завернул в папиросную бумагу щепотку конопли и закурил. Солнышко ласково лизнуло Микиту в щеку. Весна пришла в этом году неожиданно. Еще неделю назад выйти на улицу без валенок и заячьей шапки было невозможно, и казалось, что так будет вечно. А сегодня жгучие морозы вспоминаются как кошмарный сон. Желтые глазки мать-и мачехи весело подмигивали Миките с проталин. Он заулыбался им в ответ. Докурив, Мик решил последний раз взглянуть на шапку, но ее уже нигде не было. Впитав достаточное количество воды, та ушла на дно, где и нашла себе последнее пристанище. "Ну и хрен с ней батьке скажу, что криворыльские на мосту отобрали, да еще утопить пыталися" - подумал незадачливый паренек и бодро зашагал дальше.
"Блядь!!! Блядь!!! Блядь!!!" - от бессилия хотелось упасть посреди дороги и разревется в голос.
"Блядь!!! Блядь!!! Блядь!!!" - от злобы на себя и весь мир хотелось убить, порвать в клочья первого встречного, будь то человек или зверь.
В утонувшей шапке за подкладкой лежал сложенный в несколько раз листочек с нацарапанными кое- как огромной рукой отца буквами. Что делать без него в городе Микита не представлял. Возвращение домой без выполнения задания сулило верную смерть, причем долгую и мучительную. Микита помнил, как старший брат Данила умер только на третьи сутки. Два здоровенных отцовских холопа отвязали уже мертвое тело от столба и за ноги отволокли его к выгребной яме, где и похоронили...
Вечерело. От полуденного тепла не осталось и намека. Голова мерзла от пронзительного ветра. Микита сидел на поваленном дереве и печально смотрел на огни города. Под бревном был тайник. Пол часа назад привычными движениями Мик привел механизм в действие, и кусок земли плавно отошел в сторону. Из открывшейся ниши были извлечены детали, завернутые в промасленную тряпку, картонная коробка в форме небольшого куба и небольшой черный кирпич. Достав все это Микита уселся на дерево и по- детски разревелся.
Когда совсем стемнело, Микита последний раз вздохнул и уверенным движением перевел маленький рычажок на боку черного кирпича в положение ON. Поверхность прибора тут же засветилась приятным зеленым светом. Выдвинув антенну, Мик быстро набрал привычный номер. После гудка произошло соединение и кто то тяжело и хрипло задышал в микитино ухо. Отец - кто ж еще. Уверенности сразу же поубавилось и Микита залепетал в трубку сбивчиво и неразборчиво: "Я это шел, а тут ветер вообщем шапка улетела а я, я больше никогда слышишь что делать там в шапке было адрес и все а она утонула ветер вообщем что делать то теперь?". Вдохнув побольше воздуха он хотел продолжить рассказ, но вдруг услышал короткие гудки. Отец отключился, так ничего не сказав. По щекам Микиты снова потекли предательские слезы. Дело было пропащее. Не выполнить задание и вернуться домой - смерть. Пойти куда глаза глядят - верная гибель. Органы вычислят его до следующего захода солнца. Утром Микита должен выйти на связь и доложить расклад при любом повороте событий. Если сеанс связи не состоится, отец тут же позвонит куда надо и сдаст его с потрохами. А о том, что творится в острогах Органов, Микита слышал не раз. И лучше пусть его отец утопит в выгребной яме. Но больше всего хотелось жить. Мик развернул тряпку, быстро собрал винтовку, вогнал патрон в ствол. Последний раз взглянул в черное небо. Вставил обжигающую холодом сталь ружья себе в рот. Язык ощутил кислоту пороха внутри отверстия. Зубы неприятно клацнули о металл. Он попытался дотянуться до курка, пришлось наклониться, дуло уперлось в щеку. "Так чего доброго промажу. Только себя изуродую" - мелькнула мысль. Микита попытался надавить на курок ногой. Но естественно обутая в ботинок нога на спусковой крючок не попадала. Микита раздраженно отбросил винтовку и начал судорожно разуваться. Ботинок полетел в кусты, следом портянка. Наконец нога свободна. Подобрав винтовку, Мик вдруг понял, на сколько комично все это выглядит ствол во рту, разутая нога и он впервые за весь вечер улыбнулся. Стреляться расхотелось. Заныл мочевой пузырь. Микита помочился на ствол дерева и вид весело журчащего ручейка развеселил его еще больше. Закончив, он отправился на поиск ботинка, с которым поторопился попрощаться. Он решил, будь что будет. Прикрутил к винтовке глушитель и оптический прицел, патроны из картонной коробки пересыпал в карман куртки и потопал в город. Забыв про напасти и занявшись привычным делом, Микита преобразился, движения его обрели звериную грацию и пластику. Бесшумно он скользил вдоль стен домов к городской площади. Ни одна собака его не почувствовала и не подала голос, что уж говорить о людях. Над городской площадью возвышалась самое высокое здание в городе церковная колокольня. Сам приход был давно закрыт по распоряжению Органов. Батюшку обвинили в распространении тяжелых наркотических веществ среди населения и расстреляли. Его дочь красавица Анисья сначала прижилась у местного начальника Органов, как потом оказалось только для того чтобы перерезать ему горло, когда тот пьяный не снимая сапог, развалился на кровати вывезенной с поповского дома и захрапел во все горло. "Подавись" - гневно прокричала она и вставила в разрез раны отцовское распятье. После чего заплела из своих длинных льняных волос тяжелую косу и со словами бог простит, на ней повесилась.
Забравшись на колокольню, Микита поплевал семечек, и уснул крепко и без сновидений.
Первый прохожий, пожилой мужчина с желтым кожаным портфелем под мышкой, управляющий местного отделения почты, появился, как и положено из за угла городской управы в 6 30. Бодро пересекая городскую площадь, он вдруг споткнулся и упал, чтобы больше никогда не встать. К нему бросились два брата булочника, спешащие к лавке, что бы успеть до пробуждения основной массы граждан напечь вкусных рогаликов. Сделав несколько шагов к телу, старший вдруг начал заваливаться на брата и тот только и успел заметить неожиданно появившуюся черную точку на лбу. Сделав шесть выстрелов, Микита перезарядил винтовку и чуть сдвинулся вправо. Патронов оставалось штук тридцать, следовательно, столько же будет лежать на площади. Потом убьют его, но отец будет знать, что он до конца выполнял задание. Жилых домов здесь не было, как и не было шанса у тех, кто ступил на каменную мостовую площади в этот час когда-нибудь уйти с нее. Поэтому никто не забил тревогу до сих пор. Через тридцать минут Мик сделал предпоследний выстрел. В этот момент на площадь влетел черный бронированный автомобиль Органов, а в микином кармане запищала рация, подмигивая красным огоньком. Микита услышал в трубке тяжелое хриплое дыхание отца и всего одно слово "Возвращайся". Это значило только одно, Мика справился, и отцу уже доложили, что тот, кто должен был умереть - мертв.