Подгурская Ирина : другие произведения.

Под созвездием Кассиопеи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Говорят, под Новый Год, что не пожелается...


  
   ПОД СОЗВЕЗДИЕМ КАССИОПЕИ
  
  
   Завтра праздник, и я с сожалением отметила, что к этому Новому Году мне никто не подарит новую машину. Впрочем, у меня и старой никогда не было. По логике отпадали норковое манто и бриллиантовое колье. Да и мужчины, способного без надрыва оторвать от сердца хотя бы бутылку вина и коробку конфет на горизонте не было...
   Перспектива встречать Новый Год в обществе мамы ужасала. После бокала шампанского мама, по обыкновению, любила рассказывать мне о моей несостоявшейся личной жизни. Любимая её фраза: "Я же тебе говорила..." звучало так часто и столь патетически, что переварить её можно было, запив чем-то более высокого градуса, чем шампанское...
   Мама всегда любила переживать за меня и делала это основательно и со вкусом. Подводящую итоги этого года речь она готовила особенно тщательно. Складывалось даже впечатление, что она втихаря делала наброски и репетировала перед зеркалом. Потому что особо удачные тезисы начали произноситься передо мной за три дня до праздника в качестве анонса.
   Главными пунктами в списке моих неудач уходящего года были:
   а). Отказ в руке и сердце престарелому соседу, который был плешив и зануден, но, по мнению мамы вполне надежен, как надежен, к примеру, старый утюг, которого если нельзя использовать по прямому предназначению, по причине неисправности, то хотя бы применить как средство самообороны.
   б). Мой скоропалительный роман с первым встречным, связь с которым моя мама иначе, как "впала ты в грех" не называла.
   Ах, мама, мама. Ты, наверное, забыла, что не одна я имею слабость к первым встречным. Ведь если бы это было не так, я, по крайней мере знала, где мой папа.
   Но не будем поминать папу, который на протяжении моего детства сделал головокружительную карьеру, начиная от подводника-полярника, заканчивая летчиком-космонавтом. Когда я последний раз о нем спрашивала, лет, кажется, в двенадцать, он как раз покорял глубины космоса где-то в созвездии Кассиопеи, и вернуться на Землю мог только через несколько световых лет...
   После этого я уже не спрашивала о нем. А, став взрослой, и уже хорошо понимая сложности жизненных коллизий, временами, нет-нет и поглядывала на небо, в надежде, что папа оттуда пошлет знак своей непутевой дочери.
   А насчет скоропалительного романа мама была отчасти права. Был такой. Случился он как раз в ту пору, когда тоска настолько прочно опутала меня своей сетью, что я даже почти согласилась выйти замуж за соседа-зануду, которого прочно к нашей квартире притянула моя неугомонная маман. Она устраивала вечерние чаепития и приглашала на них столь завидного жениха. И вот, где-то на завершающей стадии этого недвусмысленного спаивания меня чаем, (а еще говорят, что чай - не алкогольный напиток), когда уже в открытую обсуждалось мое платье и свадебное меню, а я лишь кивала отупевшей головой, напоминая китайского болванчика, наша фирма решила отметить свой юбилей.
   Был заказан ресторан, артисты и надувные шарики, а из других городов подтянулись сочувствующие правому делу борьбы с кариесом гости. И был среди них один стоматолог... Веселый, синеглазый. Он ослепительно ухаживал за столом и безумно смешил меня. Прохохотав и поотжигав с ним на танцплощадке остаток вечера, три последующих дня мы провели у него в номере. Он не скрывал от меня ни своего брака, ни одного из трех своих детей, да и у меня не было насчет него никаких планов. Просто он послужил большим глотком свежего воздуха в моем удушье. Поэтому, проводив его в аэропорт и вернувшись домой, я первым делом отказала в своей руке нудному соседу. А потом пережила три ожидаемых сердечных приступа у мамы, которые отработала по полной программе: вызывала врача, неотложку, бегала в аптеку за лекарствами и выслушивала бесконечные вопли маман на тему: "Покайся, дочь, он тебя простит!". Каяться я категорически отказывалась. Предпочла остаться непокаявшейся грешницей, но без груза тяжело выполнимых обязательств...
   Новый Год надвигался с неотвратимостью гриппа. Как говориться: хочешь - не хочешь, а пережить придётся. Поэтому, я решила основательно подготовиться: запаслась сердечными каплями разнообразного калибра для мамы и большой бутылкой дорогого коньяка для себя. Думаю, что где-то к часу ночи, каждая из нас, не чокаясь, доведет себя до нужной кондиции, чтобы умиротворенно уснуть под звуки праздничного салюта.
   Но все пошло не так, как предполагалась. Где-то за пару часов до праздника, к нам в квартиру ввалилась пышущая радостью мамина близкая подруга. Её неделю назад заманил к себе в гости старший сын, затуманив мозги словами: "Мама, мы так по тебе соскучились! А давай встретим Новый Год вместе, всей семьей!"
   На деле, как оказалось, он намеревался нагрузить ее двумя близнецами-сорванцами, а сам с женой тихонечко срулить в компанию своих друзей, где и отметить праздник, не отягощаясь детьми и прочими проблемами. Наличие мамы в этой компании не предполагалось.
   Близнецы за совместно проведённую неделю своими воплями и криками настолько быстро прочистили бабуле голову, что разгадать коварный замысел сына для неё не составило никакого труда.
   Поэтому, рано утречком 31-го, просветленная бабушка, тихо, без скандала, оставив на кухне записку, совершила героический побег. И, прибыв к вечеру в родные стены, решила собрать у себя дома веселую компанию, в которую пригласили и мою маман.
   Не веря своей удаче, я быстренько нацепила на маму её лучшие украшения, одела в свой новенький ажурный жилет из ангорки, и, снабдив на дорожку пузырьком корвалола, выпихнула за дверь вместе с улыбающейся подругой. На их попытки прихватить меня с собой в качестве довеска, ответила твердым отказом и заверениями, что я тоже иду к друзьям, и у меня все будет, ну о-о-очень хорошо!
   Итак, на пороге Нового Года я осталась совсем одна. Ну, не совсем одна. У меня еще была бутылка коньяка и телевизор. Телевизор я, подумав, тут же выключила. Все равно объект, внимание которого он обязан был перетягивать на себя, ушел в гости. Так зачем же бедняге надрываться вхолостую?
   Осталась я и бутылка. Ну, еще и мое отражение в зеркале. Есть с кем чокаться и с кем разговаривать.
   Глядя на коньяк, я вдруг, вспомнила о веселом новогоднем обычае: пока бьют куранты, записать на клочке бумаги желание, сжечь его, пепел высыпать в бокал и выпить вместе с содержимым. Правда, в таких случаях берут шампанское, но, думаю, что коньяк тоже подойдет. Тем более, что по духу он чем-то напоминает меня: более зрелый, более горький и в нем уже давно нет легкомысленных радостных пузырьков.
   Приготовив всё для магического ритуала: свечу, бумагу, карандаш, я задумалась над желанием, которое мне придётся сожрать в виде мокрого пепла. Хотелось бы, чтобы оно было достаточно взвешенным: не огорчило, если не исполнится, и не испугало, если, вдруг, сбудется.
   Отбросив в сторону мысли о новой отдельной квартире, боюсь, такого мои ангелы не потянут, а, также признав несбыточной мечту о прекрасном принце (экземпляр реликтовый и давно вымерший), я таки приняла для себя решение, которое, если и не наполнит счастьем мою жизнь, но сделает чуть более уравновешенной и спокойной. И когда били куранты, приняла его внутрь вместе с обжигающей жидкостью. И лишь потом спросила у собственного отражения:
   - Ты загадала то же, что и я?
   Отражение согласно кивнуло.
   - И, как думаешь, сбудется?
   Отражение лишь пожало плечами в ответ...
   Потекли первые минуты Нового Года. Дома делать было решительно нечего, и я решила прогуляться. Оделась, прихватив сумочку с заветной бутылкой, помахала напоследок зеркальной себе и вышла.
   На улице было божественно пусто. Еще бы! Если все население страны сейчас ориентированы на набивание животов "шубой" и "оливье", и заливание всего этого горячительными напитками. И они, бедные, не знают, как они своим отсутствием освежили улицы города!...
   К сожалению, ненадолго... Не прошло и двадцати минут, как я столкнулась с первой компанией, высыпавшей на улицу. И не сидится же им дома! У них что, оливье закончилось? Нет, я люблю веселые тусовки... но лишь те, на которых я не чувствую себя лишней. Кстати, именно поэтому, в Новый Год, я здесь, на улице, а не в обществе своих замужних подруг, хотя они меня и приглашали.
   Свернув в темный переулок, я налетела еще на одну развеселую толпу, которая намеревалась спалить несколько килограмм пороха за несколько секунд. Под моими ногами звучно разорвалась петарда. Пора уходить отсюда! Уносить ноги, пока они не превратились в две горстки грустного пепла.
   Так, шарахаясь от веселящихся людей, я дошла до городского парка. Вот оно, то место, которое мне нужно! В парке, конечно, тоже будет немало любителей поводить хоровод вокруг елочки или поискать подснежники и братьев месяцев к ним в придачу. Но за парком начинается лес, за лесом поле, давно уже розданное под дачи, поскольку сам парк находится на окраине города, а уж туда любители экзотики, надеюсь, не доберутся.
   А вот мне все нипочем. Эти места я любила и хорошо знала. Еще бы! Уйти в поля - была единственная возможность побыть немного наедине, сама с собой, со своими мыслями. И выбрести по лесным тропинкам на любимый мною холм, с которого хорошо видно лежащий у подножия город, я могла и в темноте.
   Вы еще спросите меня, какого лысого меня понесло в темные чащи в новогоднюю ночь? И я вам отвечу... отвечу... Я отвечу, что сама этого не знаю. Захотелось и все.
   Возможно, ударил в голову коньяк, а что вы хотите от пьяной женщины? А может, неожиданно свалившаяся на голову свобода.
   А может, просто захотелось поздравить с Новым Годом папу, ведь с этого пригорка открывалось роскошное звездное небо, разные созвездия, в том числе и любимая мною Кассиопея.
   Поэтому, взобравшись на самую высокую точку, я раскупорила бутылку, заботливо взятую мной из дома.
   "С Новым Годом, папа! Желаю тебе открыть самую прекрасную из планет!" - пожелала я и хлебнула прямо из горла. Небо подмигнуло мне звездочкой прямо из середины созвездия. "Папа!" - счастливо прошептала я, прижимая к груди бутылку.
   Мне вдруг стало так весело! Захотелось вытворить что-нибудь этакое, как в детстве. О, а почему бы мне не прокатиться с горки? Санная дорожка накатана, санок, правда, нет, но зато рядом валялся забытый кем-то кусок картонной коробки.
   Не допустив себе в голову ни капли сомнения, я водрузила себя на картон, и, прижимая к груди сумку, чтобы не забыть ее на пригорке, с радостным визгом ухнула вниз, в темноту.
   Картонка, и я вместе с ней, набирала скорость. Тонкий слой свежевыпавшего снега, не успевшего спрессоваться, вздымался вверх и щедро сыпался прямо на меня, забиваясь в глаза и раскрытый рот. Я летела вниз абсолютно не видя, куда я, собственно говоря, лечу. Это было здорово и тут...
   И тут я со всего размаха врезалась в нечто, вылетела с картонки, завертелась волчком и распласталась в сугробе.
   - ....!!! - выразилось нечто
   - ...!!! - ответила я, пытаясь выгрестись из сугроба.
   - Какого черта?! - несколько снизило трехэтажность нечто. И говорило оно, кажется, мужским голосом.
   - Елки-палки! - тут же вспомнила о пристойности я.
   - Женщина, вы же мне чуть ноги не переломали! - перешел на личности скрытый мраком незнакомец. Суды по звукам, он барахтался в противоположном сугробе.
   - А меня вы всю переломали, - не осталась в долгу я.
   - Пополам? - уточнил он зачем-то.
   - Почти! - запальчиво выкрикнула я. - Надо смотреть куда идешь!
   - Надо смотреть куда едешь!
   - Я ехала с горки!
   - Это же надо додуматься - ночью с горки кататься, в твоем-то возрасте!
   - В каком это моем возрасте?! - рассвирепела я.
   - Так я ведь вижу, что не девочка!
   - Интересно, как это ты видишь в такой темноте, что я не девочка?!
   - На слух!
   - Так ты мало того, что слепой, ты еще и глухой, - злорадно констатировала я, - тебе надо на печи сидеть, от волков подальше, а не по ночам по лесу разгуливать, дедуля, - и ехидно добавила: - Хотя, волки, небось, на старые кости не бросаются.
   - Зато кидаются всякие полоумные дуры, которым приспичило свою задницу прокатать.
   - Моя задница - хочу и катаю, - огрызнулась я.
   - Ну, и дура!
   - Сам дурак!
   Я попыталась встать, полушубок мой распахнулся, и я тут же почувствовала, что у меня весь живот и вся грудь абсолютно мокрые, и жидкость продолжает сочиться, сбегая по животу к ногам.
   - Ой, мамочка, - испугалась я.
   - Что случилось? - отреагировал на перемену в моем голосе мой оппонент.
   - Я, кажется, поранилась... У меня кровь, - онемевшими от страха губами, просипела я.
   - Не двигайся! - приказал тот, и я снова плюхнулась в сугроб.
   Мой противник подбежал ко мне столь стремительно, что я еще больше вжалась в снег. Мелькнула мысль, что меня теперь очень легко в этом самом сугробе и закопать, чтобы не возиться. Весной найдут. Надеюсь, что к тому времени я не сильно подпорчусь, а то как-то некрасиво будет... Но ведь мамонты веками лежат в вечной мерзлоте и не портятся...
   Подбежавший тип, между тем, вместо того, чтобы радостно забрасывать меня снегом, плюхнулся передо мной на колени и стал осторожно ощупывать. Ага! Я же теперь беспомощная, делайте со мной все, что хотите!
   - Где больно? - спросил тип.
   - Везде! - честно ответила я.
   - Черт, я же ничего не вижу, - пробормотал он, и уточнил: - Где острая боль?
   - Не знаю, кажется, в ноге.
   - Ясное дело! Шок, да и мороз, как анестезия, - тип, кажется, расстроился. - Что же с тобой делать?
   - Спасать! - выдвинула я предположение.
   Тип задумался, потом наклонился надо мной, ниже, ниже, потом почему-то стал принюхиваться. Мамочки, может, он вампир и сейчас, услышав манящий запах, слижет вытекшую кровь и высосет оставшуюся?! Почему я не послушалась мамы и не пошла вместе с ней к старушкам-веселушкам? Там было бы, конечно, скучно, но вполне безопасно.
   Принюхивающийся тип вынес меж тем свой вердикт:
   - Коньяк.
   - Что, коньяк?
   - Ты пахнешь коньяком.
   Я сама понюхала себя. Точно, коньяк. Потом вспомнила про свою сумочку. Нащупала ее, нащупала бутылку... Так и есть, пробка вылетела во время моего грациозного полета, и все содержимое вылилось на меня.
   - Что, дамочка, между заездами с горки расслаблялась коньячком? - насмешливо протянул тип. - А людей пугаешь тем, что смертельно ранена?
   Я раздраженно выкарабкалась из сугроба.
   - Чем хочу, тем и расслабляюсь! Это мое дело!
   - Уж точно не мое, - не стал спорить тип. - Тем более, что пьяную женщину даже нечисть не тронет.
   - Почему? - заинтересовалась я.
   - Потому что, пьяная женщина - сама еще та ведьма. Правда, колдует она, чаще всего, против себя.
   Я фыркнула, развернулась и пошла прочь.
   - Эй, дамочка, куда ты? Ты же мокрая! Замерзнешь!
   - Пьяной женщине - море по колено, и мороз вместо освежителя, - зло бросила я через плечо.
   - Хватит придуриваться, пойдем ко мне, обсушишься. Я тут совсем недалеко живу!
   - С чего, вдруг, такая забота?
   - Ну, во-первых, все-таки я виноват в твоем падении, хотя бы отчасти. А во-вторых, подхватишь воспаление легких, попадешь ко мне в отделение - мне же тебя и лечить. На черта мне лишняя работа? - добавил мой отзывчивый и благородный собеседник.
   Я презрительно фыркнула. Очень хотелось вдобавок послать его куда-нибудь подальше, но мокрая одежда уже начала давать о себе знать. Захотелось как можно скорее попасть куда-нибудь где тепло, и, желательно, сухо. Поэтому, я доверчиво, как заблудившийся щенок, поплелась за добрым дяденькой.
   Идти, действительно, оказалось недалеко. В дачном массиве, примыкавшим к моему любимому участку леса, его домик оказался самым крайним, притулившимся возле опушки, и нелюдимо взирающим на остальные респектабельные дома. Наверняка, подумалось мне, дом являл собой точную копию своего хозяина, такой же угрюмый и противный.
   Хозяин, между тем, протопал к дому по расчищенной дорожке, открыл дверь и зашел внутрь. Я уже было подумала, что про меня самым обыкновенным образом забыли, и приготовилась разозлиться, но он кинул через плечо короткое: "Заходи". Внутри меня все-таки шевельнулась обида - а где, елки-палки, вежливое радушие? Ведь я, в конце концов, к нему не напрашивалась! Может, мне все-таки уйти? Но внезапно подувший ледяной ветер заставил мою обиду спрятать свою гоноровую голову, а озябшие ноги шустро внесли мое гордое, но порядком продрогшее тело в дверь жилища.
   Внутри оказалось довольно тепло. Видимо, хозяин не так давно покинул свой дом и он не успел выстыть. Я осмотрелась. Обстановка была под стать хозяину - громоздкая, но вполне уютная. Все пространство внутри занимала одна единственная комната - студия. Я бы не удивилась, если бы увидела огромный деревянный стол, с лавками по бокам, и печь с изразцами. Но центр комнаты пустовал, лишь массивное кресло-качалка стояло перед камином, да на полу валялось несколько шкур, ей-богу, натуральных. А возле стены, вместо ожидаемых мною лавок, стоял вполне современный диван, рядом с ним стол, на котором поблескивал монитор компьютера. А в глубине комнаты угадывалась огромная кровать.
   Эта самая кровать у окна и заставила меня впервые крепко задуматься - а не приперлась ли я, сама, по доброй воли в логово к маньяку? Может, он специально бродил по темному лесу, чтобы найти и облить коньяком несчастную жертву. А потом жертва сама, своими собственными ногами, тепленькая (относительно) приходит, чтобы быть изнасилованной, растерзанной и закопанной где-нибудь под ближайшей елкой... От этой мысли мне стало жарко и я начала озираться в поисках выхода.
   - Ну, что стоишь, раздевайся, - буркнул маньяк, укладывая поленца дров в камин.
   - Зачем?
   - Сушиться будешь. Или ты предпочитаешь сушить все на себе? - он развернулся и уставился на меня недовольным взглядом. А я уставилась на него.
   Он был совсем не старый, хотя окладистая бородка добавляла ему солидности. Ко всему этому крупные широкие плечи, большие крепкие руки выдавали, что у него предполагается недюжинная сила и справиться с ним в случае чего будет непросто. Вернее сказать, невозможно. Про какое отделение он говорил? Случайно, не травмпункт? Видно же по фактуре, что он мастер по травмам, причем в обе стороны!
   Он резко встал. Я шарахнулась в сторону, ожидая нападения, и зажмурила глаза.
   - На, держи! - прозвучало где-то рядом.
   Я открыла один глаз и видела перед носом нечто, напоминающее байковый халат.
   - Переодевайся! - приказал он.
   Я судорожно начала стягивать с себя полушубок, и уже взялась за пуловер, как опомнилась.
   - Здесь? Полностью?
   - А где еще? - удивился он, и потом только понял. - Тьфу ты, пропасть! Она еще стесняется! Тоже мне, гимназистка!
   - Но я же женщина, и вообще! - Странно, но я даже пыталась оправдываться. Точно, готовый кандидат в жертвы!
   - Стеснительные девицы ночью с бутылкой коньяка по лесам не шляются! - вынес он мне суровый вердикт. И мне не нашлось, что возразить. Не стану же я ему рассказывать про папу и его многолетнее световое путешествие.
   - Ладно, иди в тот угол, - смягчился он, и я стрелой метнулась в указанном направлении.
   - Отвернитесь! - храбро пискнула я из спасительного угла.
   - Да что я, голых баб не видел?! - возмутился он, но все-таки отвернулся.
   - А где это вы их видели? - насторожилась я, стаскивая с себя промокшую одежду, остро пахнущую дорогим коньячным пойлом.
   - На работе! Пачками! И никто не стеснялся.
   - Почему?
   - Потому что врача, как и священника никто не стесняется! - раздраженно рявкнул он. Ой, нельзя его злить, я ведь все еще в его власти.
   - Это вы на работе врач, а тут вы какой никакой, а все-таки мужчина, - примиряющее пробормотала я.
   - Да?! - искренне удивился он и задумался.
   Я меж тем стащила одежду и облачилась в халат, в который могло поместиться, как минимум, две меня. Поэтому, мне пришлось дважды обмотаться поясом, а рукава основательно закатать.
   Халат был теплым и уютным и пах мужским парфюмом, кстати, очень приятным.
   - Тащи сюда свои шмотки! - раздался неожиданный приказ.
   - Зачем?
   - Слушай, ты всегда задаешь столько глупых вопросов?
   - Нет, - разозлилась я, - только сегодня, в честь Нового Года. Обычно я поражаю собеседника интеллектом и эрудицией.
   Хозяин, казалось, слегка опешил от моей наглости. Я, признаться, тоже. Обычно, я, в присутствии незнакомых людей веду себя гораздо скромнее. Наверное, это действует еще не выветрившийся алкоголь. Но мои слова возымели эффект, потому что хозяин сказал уже гораздо мягче:
   - Давай, эрудитка, развесим твою одежду, чтобы как следует просушилась, - он указал на металлическую рамку для сушки белья, которую успел установить возле камина.
   Я послушно развесила свои джинсы и свитерок. Хозяин, пока я возилась, безучастно сидел в своем кресле и смотрел на огонь. Казалось, он забыл обо мне. Закончив, я оглянулась, раздумывая, куда бы присесть. Диван и стулья были далеко от камина, поэтому, я решительно подвинула поближе к огню шкуру неизвестного мне зверя и плюхнулась на нее.
   Хозяин, наконец-то соизволил уделить мне внимание и удивленно уставился на меня. А я в свою очередь, на него. Так мы какое-то время рассматривали друг друга.
   - А ты молодая, - сказал он.
   - Да и ты не старый, - поделилась впечатлениями я и тут же спохватилась. - А с чего ты решил, что я старуха?
   - Ну, не то, чтобы старуха. Думал, какая-то пьяная бомжиха забрел в мои владения.
   - Я не бомжиха! - не на шутку обиделась я. - И не такая уж и пьяная!
   - Да вижу, что не бомжиха, - степень моей трезвости он почему-то решил не комментировать. - Но в том сугробе выражалась так, что наш гинеколог, чемпион по нецензурщине, просто бы обзавидовался бы.
   - Ты бы себя лучше послушал, - огрызнулась я.
   - Мне можно, я - мужчина.
   - А я женщина! Знаешь, как страшно, когда едешь с горки и налетаешь в темноте на что-то большое?!
   - Не знаю! Зато я точно знаю, как неприятно, когда идешь, никого не трогаешь, подымаешься спокойно на горку и, вдруг, на тебя из темноты что-то сваливается - большое, страшное, да еще и матерящееся, - усмехнулся он.
   - А не надо ходить по ночам внизу горки, когда люди катаются! И вообще, что ты там делал, когда все приличные люди едят икру и пьют шампанское?
   - Ты же была тоже там.
   - Мы уже поняли, что я не приличная. А ты? В смысле, что ты там делал?
   Мужчина неожиданно замолчал. И даже как-то сконфуженно отвернулся. Меня осенила догадка.
   - Ты что, тоже катался?
   По смущенному подергиванию плеч поняла, что попала в самую точку. И начала хохотать. Хозяин гневно посмотрел на меня, но потом смех разобрал и его.
   - Нет, ну только в новогоднюю ночь можно увидеть Айболита, летящего на заднице с горы, - сквозь смех просипела я.
   - Почему Айболита? - удивился он.
   - Так ты же доктор.
   - Айболит зверей лечил, - напомнил он.
   - Какая разница! Врач он и в Африке врач.
   - Тогда ты Белоснежка, - и на мой удивленный взгляд пояснил: - Ну, она тоже в новогоднюю ночь за подснежниками отправилась.
   - За подснежниками вообще-то, другая девочка отправилась.
   - Все равно, Белоснежка. Я же тебя из сугроба выковырял, правда, вдрободан пьяную, - мстительно добавил он.
   - Ну, не такая уж и пьяная. До гномиков я же все-таки не допилась.
   Тут я вспомнила, как один рекламист у нас на работе пытался протолкнуть идею для рекламного ролика, где эта самая Белоснежка чистит зубы зубной пастой и зубы у нее, ну просто белоснежные. А за всем этим с интересом наблюдают гномики, все семеро. Представляю, что бы подумали маленькие человечки, существуй они на самом деле, если бы здоровенная молодая девица, начищала свои зубы в их присутствии, при этом плотоядно на них же оглядываясь? Да, наверное, разбежались бы в страхе, куда глаза глядят!
   Айболит посмеялся и стал в свою очередь рассказывать историю про их гинеколога, того самого, любителя поматериться, которому, чтобы не сорваться на приеме, приходится пересыпать свою речь кучей заумных латинских выражений. Пациентки воспринимают его с благоговением и им невдомек, что слушают-то они самые забористые ругательства, только по латыни.
   И, вдруг, с улицы раздался чей-то вопль.
   Хозяин поморщился, бросил мне короткое "Подожди", накинул куртку и вышел. Вопль за окном усилился. Я насторожилась. Господи, что я делаю здесь? В чужом доме, в чужом халате? Я метнулась к одежде - все еще мокрая. Бросилась к окну - ничего не видно, лишь какие-то неясные тени во дворе. Мне стало совсем страшно.
   И, как по-настоящему испуганная женщина, я сделала самые правильные шаги: выключила свет, накинула прямо на халат свой подмоченный полушубок и вышла во двор. Глупо, скажете вы? Еще как! Но, не забывайте, что я, во-первых, все-таки женщина, во-вторых - испуганная. Тут до логики не то, что не достучишься, тут можно орать во все горло и никакого результата. Да и потом о каком адеквате поведения можно говорить в Новогоднюю ночь? К тому же по пути к двери я нащупала что-то длинное и твердое и взяла с собой. Так, на всякий случай.
   На улице было значительно светлее, чем это казалось из окна. Небо над головой было чистое и звездное и ярко светила луна. Мороз усиливался. Возле калитки стояло двое мужчин. Один что-то кричал и размахивал руками, второй, судя по голосу, мой хозяин, лишь раздраженно ему отвечал.
   - Ты что, жлоб? Тебе что, жалко? Я же знаю, что она у тебя есть.
   - Есть, да не про вашу честь!
   Интересно, о чем это они говорят? Вернее о ком?
   - Я видел, как ты тащил ее к себе домой. Я всееоо видел!
   - Видел, то видел. Успокойся.
   - Если ты настоящий мужик ты должен, слышишь, должен со мной поделиться!
   - Я никому ничего не должен, - твердо ответил Айболит. - Иди домой, тебя жена ждет.
   - Да пошла она... - дальше следовал отборный нецензурный сленг, куда там латыни Айболитового коллеги.
   У меня закрались самые нехорошие подозрения. Ну, подумайте сами. Я нахожусь бог знает где, вернее там, куда меня принесли развеселые черти и мои не в меру послушные им ноги. Какое-то пьяное хамло, страшное, между прочим, требует, чтобы мною поделились, как каким-то салатом. Правда, хозяин, нужно отдать ему должное, не торопится исполнять прихоть нежданного гостя. Что делать? Бежать? Учитывая, что я одета в халат и тапочки, вокруг снег, сделать это будет проблематично. Хотя, если очень припечет - сбегу. Черт с ним, доберусь до дома и в халате, благо полушубок на мне все-таки есть. Учитывая новогоднюю ночь на дворе, сойдет за костюм или какой-нибудь сумасшедшей домохозяйки, или Снегурочки, одетой по-домашнему.
   Но в доме у меня осталась одежда и сумка с документами. Можно, конечно, вернуться за ними, но я рисковала потерять время, за которое Айболит мог вспомнить о законах гостеприимства, ради которых гостю отдается все, о чем он не попросит, и сбежать мне будет гораздо проблематичнее.
   Поэтому, отринув путь назад, я решила двигаться только вперед. И пошла, крадучись вокруг дома. Снег предательски хрустел под ногами. За домом оказался вполне приличная дырка в заборе. Правда, чтобы пробраться через нее пришлось лечь на живот и по-пластунски проползти, но чего не сделаешь ради свободы?! Пока ползла, изрядно вывозилась в снегу, который залез за ворот полушубка, и тут же потек холодными струйками по телу. Ноги, те мгновенно окоченели, потому что их защищал лишь халат, который широко распахнулся в процессе моих физических упражнений. Мгновенно захотелось назад к теплому очагу. Может, мой, не такой уж и вредный хозяин, отбился от назойливого гостя? Я тихонько выглянула из-за забора.
   И увидела совершенно замечательную картину - мой Айболит дрался. По крайней мере, это так выглядело. Пришедший наскакивал на него и размахивал руками, вернее, пытался ими размахивать, поскольку Айболит эти самые руки крепко держал своими ручищами. Я чуть не прослезилась - за меня в жизни никто и никогда не дрался, даже в школе. И вот пока мой новоиспеченный рыцарь защищает честь своей гостьи, эта самая гостья собирается трусливо сбежать в темный лес, прихватив на память чужой халат.
   Не знаю, что меня заставило изменить решение - стыд, а может, усиливающийся холод, но я поплелась назад, на помощь. В руке у меня все еще была та палка, которую я прихватила из дома. Я незаметно подкралась к увлеченным дракой мужчинам - это было нетрудно, мужчины, когда занимаются чем-то интересным, никогда и никого вокруг не замечают - в общем, я подкралась и со всей своей возможной силы ударила агрессивного пришельца по башке. Тот кулем свалился мне под ноги. Мой Айболит изумленно вытаращился на меня.
   - Что ты здесь делаешь? - возопил он.
   - Тебя спасаю, - честно ответила я.
   - Какого черта?!
   Я обиделась.
   - Что значит, какого черта? Да если бы не я, этот бугай тебя завалил бы!
   - Меня? - совершенно искренне удивился Айболит. - Да это же мой сосед, он и мухи не обидит, - и поправился, - когда трезвый.
   - Ты хочешь сказать, что вы тут вальсировали при свете луны? - зло прошипела я.
   Айболит почесал в затылке.
   - Не совсем, - смущенно признался он, - но я его уговаривал, идти домой спать.
   - Я видела
   - И, если бы не ты, я бы его точно, уговорил.
   - Конечно! И ты хочешь сказать, он ничего у тебя не требовал? - ехидно поинтересовалась я.
   - Требовал, но кто сказал, что я бы ему это дал? - пафосно воскликнул Айболит и я зарделась от удовольствия. Нет, ну до чего приятно чувствовать себя прекрасной Дамой.
   - С какой радости я должен отдавать бутылку коллекционного вермута? - продолжал Айболит.
   Так, минуточку, о чем это он говорит? О какой бутылке? Я ведь думала, что защищают от чужих пьяных посягательств мою честь, а оказывается, что мой хозяин грудью защищал что-то другое, видимо, для него более ценное...
   - Чего? - пробормотала я.
   - Вермут, говорю. Он видел, как я нес ее домой из машины, ну и требовал поделиться.
   - Громко требовал, однако, настойчиво, - я все еще не могла прийти в себя.
   - Так пьяный же, - изрек Айболит очевидную истину, но, глядя на мое расстроенное лицо, быстро добавил: - Мне не жаль вермута, но он когда напьется - становится совсем неуправляемым, дебоширит, вот я и решил не усугублять положение. А так он вполне приличный отец семейства.
   - Сука, - неожиданно произнес лежащий на снегу отец семейства и захрапел. Мы оба уставились на него.
   - И что с ним делать?
   - Что, что,... - Айболит присел на корточки, подтянул храпящее тело к себе, перевернул и взвалил на плечо. - Надо возвращать к семейному очагу. - Коротко выдохнув, он встал. Отец семейства икнул и обвис на нем, как сосиска. Я подивилась недюжинной силе моего неожиданного знакомого. Странно, что он сам не угомонил наскакивающего на него любителя коллекционного вермута, а дожидался моей поддержки. Может, действительно, берег?
   - Иди в дом, замерзнешь, - приказал мне меж тем Айболит и пошагал куда-то в сторону соседних дач. Я послушно поплелась домой. Вернее, в дом.
   Свет зажигать не стала, уселась перед камином. Поворошила тлеющие угли - по несгоревшим сухим деревяшкам пробежал огонек и дрова опять занялись. Стало как-то тихо и спокойно на душе, как всегда случается, когда смотришь на огонь, даже если это просто язычок пламени зажигалки.
   Света от камина хватило, чтобы высветлить ковер, на котором я сидела, пустое кресло, напоминающее о хозяине, палку, которой я смогла защитить его... Я подтащила свое оружие поближе, чтобы получше рассмотреть. Палица была украшена резьбой. В аккуратных глубоких бороздах угадывалось лицо, причем лицо сурового то ли воина, то ли бога. Красиво. А вдруг эта вещь значит для хозяина что-то важное? Например, он на нее молится. А я колотила ею по башке того пьяницу.
   Надо поставить на место, в угол, пока не поздно.
   Я вышла в коридор, впотьмах нащупывая тот угол, откуда мне попал в руки этот во всех отношениях полезный идол. И тут услышала открываемую входную дверь. Я замерла. Ночь настолько полна сюрпризов, что излишняя осторожность не помешает. Вошедший протопал в комнату. Я выглянула из коридора. В проеме комнаты увидела мужчину, стоявшего ко мне спиной, одетого в какую-то видавшую виды телогрейку. Это что, очередной соседский любитель выпить на мою голову? А я, между прочим, на этот раз даже не одета, чтобы тихонько ретироваться на улицу. Мой полушубок остался там, где я его бросила, то есть на полу перед камином. Что делать, любовь к порядку никогда не входила в число моих достоинств.
   Шубку тип в телогрейке заметил в первую очередь и тут же сграбастал ее в охапку. Постойте, это моя шубка, единственная, между прочим, как в этом, чужом для меня доме, так и в моем родном.
   Не долго думая, я размахнулась деревянным божком и огрела наглого грабителя по голове. Тот кулем упал мне под ноги. Я замерла, охваченная сосущим чувством нахлынувшего де жа вю. Где-то я уже такое видела, прием этой же ночью, не дале, как полчаса назад. Вздохнув, отложила палку и перевернула упавшего на спину, чтобы придать ему более пристойный вид. Передо мной лежал бесчувственный Айболит. Охнув, я осела рядом. Что я наделала? Мало того, что проникаю в чужой дом, так и еще прибиваю его хозяина. Лет пятнадцать, как минимум. Представила маму, занимающуюся сушкой сухарей для меня, глотающую тоннами валокардин и приговаривающую: "Я же тебе говорила!". Стало совсем нехорошо. Захотелось как минимум стаканчик- другой этого самого валокардина, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться.
   Приложила ухо к груди - кажется, там что-то бьется. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
   Метнулась к крану, наполнила первую попавшуюся кружку водой и щедро вылила ее на Айболита. Тот зашевелился.
   - Что... Что происходит? - пробормотал он.
   - Айболитик, миленький, ты жив! - завопила я и, сама того не ожидая, расцеловала его в обе щеки.
   - Не совсем, - ответил тот, видимо, абсолютно не понимая, почему стал объектом столь жарких проявлений чувств. Я разревелась.
   - Почему ты плачешь? - удивился Айболит.
   - Я думала, что ты умер.
   - Я жив... почти, - он, охнув, сел и схватился за голову, - черт, кто это меня так.
   - Я, - выдавила я из себя признание.
   - За что?!
   - Я думала, что ты грабитель.
   - Почему?!
   - Ты схватил мою шубку.
   - Я вошел, - принялся вспоминать Айболит, - вижу, ты разбросала свои вещи, хотел повесить на место и тут меня кто-то ударил. Так это была ты? Из-за какой-то шубы?
   - Знаешь, сколько я за нее отвалила? - мрачно сказала я.
   - Боюсь даже представить, раз ты готова за нее убить, - очень серьезно прокомментировал мужчина.
   - Я не хотела убивать. Я подумала, что ты - это не ты, а незнакомый мне грабитель.
   - А так я оказался знакомым грабителем...
   - Ты одет, как какой-то бомж, - ушла я в глухую защиту. Айболит оглядел себя.
   - Нормально я одет, в самый раз для леса, - сказал он.
   - А где твоя куртка?
   - Там осталась, у соседа. Его жена завтра вернет, или послезавтра. В общем, как постирает, так сразу. - Мужчина беспечно махнул рукой.
   - Ты что, сам постирать не можешь?
   - Да могу, - Айболит, кажется, слегка смутился, - это она настаивала. Просто, когда я нес ее мужа домой, я слегка испачкался,... по его вине. Вот она и убедила меня, что должна как-то отблагодарить меня... за доставленного домой супруга.
   - За такого? - засомневалась я. - На моем месте лучше бы благодарила, если б его оставить в том сугробе, до полного протрезвления.
   - Да я заметил, что ты девушка кровожадная, чуть что не так - сразу палкой по голове.
   Я скромно пожала плечами. Айболит закряхтел и сел.
   - Принеси выпить, - попросил он.
   - Воды?
   - Да нет, воды мне на сегодня хватило, - сказал он, снимая с себя введшую меня в заблуждение телогрейку, и заодно и мокрый от моего поливания пуловер. Кстати, без пуловера он оказался весьма и весьма. В помине не было брюшка, зато руки и грудь бугрились радующими взгляд рельефами. Не в пример худосочной впалой немощи большинства знакомых мне мужчин, которую они пытаются как-то компенсировать, отрастив впереди, округлый трудовой мозоль.
   Кажется, я чересчур откровенно пялилась на моего нового знакомого, потому что тот строго напомнил:
   - В баре бутылка и бокалы.
   Я послушно поплелась к бару, на который Айболит указал кивком головы. Там, действительно оказалась немаленькая бутыль вермута и несколько бокалов. Причем, бокалы были не из пошлого толстого стекла, которое в народе именуют гордо хрусталем, а выточенные из какого-то зеленоватого камня, большие, для вина, и маленькие, для более крепких напитков.
   - Ого! - сказала я, сжимая в руке это каменное чудо.
   - Ага! - передразнил меня хозяин. - Тащи сюда. Пора уже отметить этот чертов праздник.
   - Ой, точно, сегодня же Новый Год, - спохватилась я.
   - Он, проклятый, - вздохнул Айболит, отбирая у меня бутылку и бокалы. - Сколько работы после него, отравления, воспаления и тому подобное.
   - Работы?
   - Я же врач, - напомнил он. - Странно, что я его встречаю здесь, а не в больнице, как обычно. Думал - повезло.
   - А разве нет? - наивно спросила я, но взгляд Айболита, обращенный на меня, выдал все, что он думает о своем новогоднем "везении", и о виновнице такового.
   - Послушай, - заюлила я, - все таки праздник, давай не будем думать о плохом.
   - Да, - согласился Айболит, глядя на часы, - уже часа два, как праздник, а я все еще отвратительно трезв. А как все хорошо начиналось - одиночество, снежная горка...
   - Так давай, это исправим! - радостно воскликнула я, и тут же, глядя на удивленное лицо мужчины, поправилась: - ну, я про твою трезвость.
   - Давай, - вздохнул он, - давай выпьем. За Новый год!
   - За новую жизнь! - подхватила я.
   - За новые пакости, которая она принесет, - продолжил он.
   - За то, что мы будем на них плевать с высокой колокольни.
   - И за то, что колокольня окажется не слишком высокой, и когда мы с нее свалимся, то ограничимся легкими, совместными с жизнедеятельностью организма, травмами, - подытожил он и выпил. Я последовала его примеру. Вермут приятным теплом разлился по телу. Он, наверное, был все-таки очень хорошим, потому что, от большинства вин, которые мне доводилось пробовать, у меня наоборот, холодели конечности, и падало давление. Поэтому я и предпочитала более крепкие спиртные напитки.
   Вермут разогрел не только руки-ноги, но и наши отношения. Напряжение, которое было между нами как-то растворилось в ароматном вине, и мы принялись весело болтать. Где-то после третьего бокала я радостно предложила пойти на снежную горку и "Все исправить!"
   - Давай ничего не будем исправлять, - испугался Айболит, - и так все хорошо! - и невольно потер шишку, которую я ему набила. Я рассмеялась. Он нахмурился, но потом засмеялся вслед за мной.
   Так мы и смеялись. Болтали и смеялись. Смеялись и болтали. А потом случилось... ну, в общем, случилось. Сначала на шкуре неведомого зверя, лежащей возле камина, а потом уже на необъятной кровати, куда мы перебрались. Кажется, любовь к первым встречным генетически закреплена у меня в крови.
   Потом, уже засыпая на его груди, я поглядело в окно, возле которого стояла кровать. Небо было звездным и на полнеба, прямо на меня сияла Кассиопея и подмигивала мне звездочками.
   - Кассиопея, - прошептала я.
   - Где?
  -- В окне. На небе
  -- Не может быть, - сонно пробормотал Айболит.
  -- Очень даже может, - ответила я, проваливаясь в сон. Где-то на границе сна мелькнула мысль, а не женат ли случаем мой случайный знакомый. Мысль зависла знаком вопроса, замигала и постепенно растворилась в калейдоскопе нахлынувших сновидений.
  
   Ответ пришел утром с пронзительным гудком автомобиля. Наглый звук ворвался внутрь дома и в клочья разорвал приятную утреннюю дремоту. Мы с Айболитом проснулись и одновременно сели на кровати.
  -- Просыпайся, лежебока, принимай гостей! - донесся с улицы веселый женский голос.
  -- Кто это? - зачем то спросила я, и у меня опять перед мысленным взором засиял знак вопроса.
   Айболит, чертыхнувшись, начал натягивать одежду, разыскивая ее в разбросанной еще вечером куче. Одевшись и не сказав мне ни слова, он вышел. А я, не получив никакого ответа ринулась к окну. На дороге, перед закрытыми воротами стояла молочно-белая машина марки... бог его знает какой марки, я в автомобилях не разбираюсь и различаю их скорее по цвету. Но машина была очень красивая, вся какая-то нарядно-новогодняя. Возле машины в такой же молочно-белой шубке стояла красивая молодая женщина, а рядом с ней девочка лет пяти. Обе смеялись и махали руками бредущему к ним по тропинке Айболиту. Когда он открыл калитку и вышел на дорогу девочка тут же повисла у него на шее. Айболит поднял ее вверх на руки и слегка подбросил. Девочка в упоении смеялась и обнимала его за шею. Не спуская ребенка с рук Айболит подошел к женщине и прижался к ее голове, целуя. Та, в свою очередь, обняла и поцеловала его, что-то повторяя и смеясь при этом.
   Я настолько засмотрелась на эту семейную идиллию, что не сразу заметила, что знак вопроса уже давно превратился в огромный восклицательный знак, а в голове уже вовсю звучат тревожные сигналы. Вот-вот, пора бежать отсюда, пока чужая семейная идиллия не превратился в семейный скандал с моим непосредственным участием.
   Бежать надо. Только как? Путь к отступлению перекрыт. Вряд ли мне получится незаметно выскользнуть из двери дома, которая находится в непосредственной близости от ворот. Притвориться соседкой, которая буквально только что зашла за солью тоже не получится. Придется объяснять, как я проникла в чужой двор, минуя калитку. Огородами что ли, через дырку в заборе?
   Кстати, дырка в заборе есть, к тому же с другой стороны дома, та самая, через которую я уже сбегала вчера ночью. Но до нее еще нужно как-то добраться. Рассказывать о проблеме отсутствия соли утром Первого января не хотелось. Все-равно не поверят. Значит нужно выйти из дома незаметно, например, через окно. Да-да, окно! Я повертела ручкой и убедилась, что окно прекрасно открывается, и этаж, слава богу, первый.
   Наскоро запихнув себя в нижние одежды, и прихватив верхние и сумку? я перемахнула через подоконник, кое-как прикрыла за собой окно и побежала к спасительному лазу.
   Пролезать под забором становилось уже делом привычки. Интересные навыки появляются в новогодние ночи! Сзади слышался шум заезжающей во двор машины. Кажется, я успела вовремя. Теперь главное, не останавливаться, а то ведь могут и догнать. Воодушевленная этой мыслью я полетела в сторону деревьев. Уже очутившись в посадке, мне показалось, что сзади кто-то кричит. Что-то про снежки. В снежки они что ли начали играть? Ну, дай-то Бог, пусть играют, главное, чтобы не скандалили. Не хотелось становиться причиной развала чужой семьи, даже если мужчина почти что мужчина моей мечты, милый и добрый Айболит, и я больше никогда такого не встречу... И, самое главное... - не зареветь!
  
   Как добралась домой я даже не заметила. Слишком в голове было много мыслей, чтобы еще обращать внимание на дорогу. Тем более что, улицы в праздничное утро были задумчиво пустынны и по своему грустны. Лишь тут и там встречались ошметки прошедшего праздника в виде пустых бутылок и рассыпанного конфетти. Дома обнаружилась мама, тоже какая-то непривычно тихая и задумчивая. Если бы не ворох собственных мыслей я непременно бы удивилась, почему я тут же не была подвергнута допросу с пристрастием, и почему в доме стоит аромат свежесваренного кофе, а не привычная вонь валокардина. Но я это восприняла как очередную новогоднюю удачу и не заостряла на этом внимания. Молча выпив кофе, мы разбрелись по постелям отдыхать после новогоднего веселья. Вернее, разбрелась я, а мама так и осталась сидеть возле окна, глядя на пролетающие снежинки. Ее лицо было настолько непривычно умиротворенным, что я впервые по настоящему испугалась за ее здоровье и предложила вызвать врача или хотя бы накапать чего-нибудь.
   Мама улыбнулась и попросила накапать ей рюмочку коньяку в честь праздника.
   Решив не углубляться в странности маминого поведения, я выполнила ее просьбу. Хотела было поддержать маман и накапать заодно и себе грамм этак сто, но, почему-то передумала. Вид коньяка навевал воспоминания о прошедшей ночи и сердце отчего-то тоскливо сжималось. Ничего, это бывает. Пройдут праздники, наступят привычные будни и все-все забудется. И теплый дом, согреваемый огнем из камина, и странный хозяин, и его нежные губы... Так, все! Хватит! Спать, спать, спать! А завтра все будет по другому...
  
   Завтра и послезавтра, все было по другому. Вернее, у меня-то все было как обычно - я ходила на работу, составляла сметы, подсчитывая, во сколько обойдутся агентству творческие изыски наших креативщиков. Креативщики старались вовсю. Я тихо фигела от их идей. Но ничего, руководству нравилось. Видимо, принцип нашей рекламы, зацепить рядового гражданина, показывая ему невероятный идиотизм. Говорят, уродство, тоже, в какой-то степени привлекает. Ту рекламу про зубастую Белоснежку, оказывается, тоже отсняли и пустили в оборот.
   В обед и, иногда, после работы заходила с коллегами в ближайшую кафешечку, чтобы выпить чего-нибудь и поперемывать косточки начальству. Выпивка, правда, ограничивалась чашечкой кофе или сока. К любимому доселе коньяку мой организм начал испытывать стойкое отвращение. Как-то по случаю наступающего Рождества позволила себе выпить рюмочку, так подступившая тошнота мигом погнала в сторону ближайшей дамской комнаты, а желудок, с негодованием исторг то, что в него так заботливо залили.
   Подруги, лицезревшие мой нежно-зеленый цвет лица по возвращении, в негодовании потребовали администратора и устроили скандал, что нам подсунули несвежий коньяк. Обалдевший администратор, не знавший, каким образом доказать свежесть коньяка, у которого было как минимум пять лет выдержки, предложил в компенсацию бутылку пива, клятвенно утверждая, что хмель, из которого оно сварено, еще вчера зеленел.
   Я, тем временем, хорошо подумав, пришла к выводу, что это мое подсознание, объединив события произошедшие новогодней ночью с коньяком, выпитым накануне, яростно протестует. Видимо, мне уже пора бросать любовные метания и заняться чем-то полезным, например карьерой и здоровьем в довесок. От этих мыслей у меня значительно повысилось настроение и я бодро побежала в сторону бара заказать себе чего-нибудь полезного и, желательно, безалкогольного. Подруги, меж тем затеяли спор с администратором, доказывая, что пиво, даже свежайшее -- плохой заменитель коньяку. И вообще, предлагать даме пиво -- дурной тон, уж лучше чистый спирт.
   Вернувшись домой, я устроила грандиозную уборку с разбиранием вещевых завалов. Обнаружила при этом немало интересного. Например, под маминой кроватью аккуратную коробочку, набитую леденцами. Вот так вот, неожиданно, узнаешь, что любимое блюдо моей родительницы все-таки не сердечные капли, а конфеты. И тут же, под подушкой лежит легкомысленный дамский романчик, даже приблизительно не похожий на том Достоевского или прочее умное чтиво. Интересно, что я еще не знаю о своей маме?
   В это время хлопнула входная дверь. Кажется, вернулся домой объект моего любопытства. Я вышла ее встречать, абсолютно не представляя, что же я увижу.
   Передо мной стояла совершенно незнакомая мне женщина, с умопомрачительной прической, одетая в длинное пальто. На плечах накинуто боа из черно-бурой лисицы, а руки в черных перчатках сжимали огромный букет (держите меня семеро) белых махровых гвоздик.
   - Мама, что с тобой? - в ужасе воскликнула я.
   - А с тобой? - вытаращилась на меня она.
   Я посмотрела на себя. Да, действительно, маман не часто лицезрит меня в оранжевых резиновых перчатках и со шваброй в руках. Поймите меня правильно, я не против домашней уборки, но ее всегда успевает сделать за меня мама, которая уже пару лет, как сидит дома на пенсии, и которая считает, что так хорошо как она, никто и ничего не сделает.
   Маман меж тем, без тени смущения легким движением королевы скинула пальто мне на руки и прошла (в сапогах, между прочим, по мытому!) в комнату. Я поплелась за ней.
  -- Ты не против, если завтра, на Рождество, к нам придет один мой знакомый? - небрежно спросила она, усаживаясь в кресло и стягивая с себя боа.
   Серебристый мех лисицы, которую, кажется, добыл еще для моей бабушки мой дедушка, послушно стек к ней на колени. Я невольно залюбовалась моей такой все еще красивой мамой, вспоминая, что когда-то, когда она еще не пристрастилась к валокардину она была очень и очень, и легко кружила голову многочисленным кавалерам. Вот только ни один так и не разделил с нами жизнь. Возможно, я была причиной этого.
   На следующий день стол в нашей гостиной буквально ломился от яств. Я запакованная в самый подходящий такому случаю наряд, крутилась возле. Меня с самого утра слегка подташнивало, скорее всего от голода, и очень хотелось чего-нибудь вкусненького стащить, тем более, что мама, отведя мне скромную роль посудомойки, сегодня превзошла саму себя. Мама разрешила для аппетита съесть яблочко, но не более.
   Наконец-то, когда я уже в тоске грызла третье яблоко, раздался звонок в дверь и на пороге появился импозантный пожилой джентльмен. В руках у него было два букета роз. Красные и белые.
  -- Знакомьтесь, это моя дочь! - представила меня маман. Джентльмен оглянулся, увидел меня с огрызком яблока в руке, и с полупоклоном, вручил мне красные розы. Я суетливо дожевывала кусок яблока, коря себя за жадность, с которой откусила слишком много, а сок стекал у меня по подбородку.
   Потом, джентльмен, имени которого я не запомнила, вручил маман ослепительно белые розы, поцеловав ей руку, а моя маман зарделась как девчонка-первокурсница. Я в удивлении так и застыла с открытым ртом. Вот это да! Чего я еще не знаю о своей мамочке?
  -- Я бы хотел в этот праздничный вечер, пожелать нам всем чего-то нового, замечательного, что украсит и изменит нашу жизнь! - произнес гость по праву единственного мужчины за столом на первый тост, разлив нам шампанское. - Тем более, мне кажется, что я свое счастье уже нашел, - сказал он и улыбнулся, глядя на маман. Та смущенно потупила глаза. Я запила его слова шампанским, и тут же поперхнулась, закашлявшись.
   Маман с укоризной взглянула на меня. Я попробовала улыбкой показать, что я это не нарочно, так получилось, виноваты пузырьки. И тут же схватила огромный ломоть маминого пирога с грибами.
   - И еще я бы хотел, в присутствии твоей дочери, просить твоей руки. - Проникновенно произнес джентльмен. Пирог стал поперек моего горла, а какой-то шустрый жареный шампиньон чуть было не проник в него целиком. Пришлось снова откашливаться.
  -- Вы как-то странно реагируете, деточка, - без тени смущения или укоризны обратился ко мне мой будущий отчим. - надеюсь, эта новость вас не шокирует?
  -- Очень шокирует, - честно призналась я, - но я рада, правда- правда, вот только хотелось бы знать, где вы познакомились и когда успели?
   Мама молчала и краснела, как партизан на допросе, а джентльмен сдавал информацию за двоих:
  -- Познакомились мы давно, вы еще маленькая была, у нас были сильные чувства, но обстоятельства сложились так, что мы не могли быть вместе... - многозначительно ответил он.
  -- Я была маленькая, а у вас была своя семья, - так же многозначительно прикончила я. Знаем мы эти истории. Интернет и кинематограф буквально переполнен ими.
   - Где-то так, - вынужден был огласиться джентльмен, - но теперь...
  -- Теперь вы свободны и ищите, где преклонить на склоне лет свою голову, - мстительно продолжала я. Уж не знаю, чего это меня так понесло, - нужно же, чтобы кто-то подал стакан воды или укрыл ноги пледом. А квартиру освободить своим уже женатым детям!
   Мама вытаращилась на меня. Честно говоря, такого откровенного хамства я от себя даже сама не ожидала. Тем более, что на самом деле дядечка у меня вызывал симпатию. Дядечка, меж тем, откинулся на спинку стула, снял очки и расхохотался.
   - Ваша мама говорила, что вы непосредственны...
   - Нахальна, - уточнила я
   - Чуть-чуть, - усмехнулся он.
   - Что вы еще знаете обо мне?
   - Что у вас экономическое образование, работаете в рекламной фирме и у вас не сложилась личная жизнь. - с улыбкой отчитался дядечка. - А еще у нее есть беспокойство, что она этому виной.
   - Что за глупости, - пробормотала я и смущенно зыркнула на маман. Та сидела потупив глаза и нервно теребила край скатерти. - И когда это вы все успели обсудить?
   - В первый вечер, когда встретились. В Новый Год, на квартире нашей общей подруги. Эта квартира, полна многих воспоминаний для нас.
   Все понятно.... они там встречались, в годы своей молодости, чтобы срывать там плоды запретной любви. Эх, мама, мама, что же ты меня так ругала за аморальное поведение со всякими женатыми мужчинами?
  -- - Значит не вы мой отец? - уточнила на всякий случай я. Они переглянулись и дядечка виновато ответил.
  -- - К сожалению, нет... - интересно о чем он жалеет? Что ему не досталась в дочери великовозрастная непутевая Я? Ему что, своих детей мало?
  -- - Твой отец... - начала было маман, но я ее перебила.
  -- - Я помню, где мой отец! - Не хватало, чтобы мне еще развенчали героический образ моего папы. Не дай бог, выяснится, что он какой-нибудь алкаш и сейчас бомжует... Космонавт и точка!
  -- - Так вы теперь будете жить с нами? - спросила я у предполагаемого мужа моей матери.
  -- - Зачем? - неожиданно удивился он. - У меня есть квартира, и туда я забираю твою маму, сегодня же, если она согласится. А ты будешь жить своей жизнью, может, это как-то поспособствует тому, что она у тебя наладится.
  -- Своей жизнью! Своей! Я своей, а мама -- своей! Это же то, что я загадала под Новый Год, когда пила коньяк с пеплом! Я даже не думала, что оно сбудется, тем более сбудется так быстро! Ну почему я не загадала принца на белом мерседесе?!
   От нахлынувших эмоций у меня закружилась голова и подступила тошнота. Я уставилась себе в тарелку, искренне надеясь, что его не обнаружат и не растолкуют превратно. Меньше бы мне всего хотелось, чтобы они решили, что меня тошнит от одной мысли о их благополучном союзе. Иначе они снова отложат это замечательное дело на неопределенный срок.
   На тарелке лежал недоеденный кусок пирога. Поджаренные грибы вывалились из надкусанного бока. Я взглянула на масленный бок гриба и желудок отреагировал самым неадекватным образом. Я рванула в сторону туалета...
   -Бедная девочка, что-то у нее в последнее время здоровье пошаливает...
   Это кто бедная? Я?! Да, мама, у которой последние лет десять любимым занятием было -- грызть меня, мимоходом уча уму разуму, просто не могла в моем понимании произнести такие слова. Все-таки любовь творит с человеком чудеса
  -- Это все слабый иммунитет, - веско произнес мужской баритон. О, кажется новоявленный отчим вступает в свои права. Что ж, приятно, когда о тебе заботятся сразу двое родителей.
   - Я думаю, что это у нее от нервов, - со вздохом добавила маман. Точно! От нервов! Я такая впечатлительная!
   - Нужно показать ее врачу, - решительно произнес отчим. - У меня хороший невропатолог в городской больнице, я ему позвоню.
   Где? В городской? Это там, где работает Айболит?!
   Я открыла глаза и твердо ответила:
  -- - Ни за что!
  
   Вы когда-нибудь пробовали переспорить родителя? А если их двое?! А ведь я твердо была уверена, что мои молодожены будут заниматься исключительно собой и оставят меня в покое. Но эти двое почему-то вбили себе в голову, что они, счастливые вместе непременно должны заодно осчастливить и меня. Я отбрыкивалась изо всех сил, но я была одна, а их -- двое. Поэтому мне ничего не оставалось, как надеть темные очки в качестве маскировки и отправиться туда, где большая вероятность встретить моего случайного Новогоднего знакомого...
   Невропатолог оказался милым дядечкой, пожилого возраста с умными уставшими глазами. Думаю устанешь, если каждый день приходится выслушивать и пытаться лечить таких, вроде меня. Поэтому, стараясь сократить визит до минимума, я максимально четко обрисовала свое состояние. Мол, у меня все в порядке, вот только тошнит иногда не по делу от спиртных напитков и от грибов, а так -- все зашибись...
   Доктор все терпеливо выслушал, задал пару, на мой взгляд, незначительных вопросов, потом спросил, замужем ли я.
   - Нет, - честно ответила я.
   - А постоянный мужчина есть?
   - Зачем они мне нужны?! - гордо заявила я.
   Доктор вздохнул, выписал какое-то направление, вручил мне со словами:
   - Сходите, если результат отрицательный, вернетесь ко мне.
   - Это куда? - тупо спросила я.
   - Третий этаж, налево, - терпеливо объяснил мне врач, и опять вздохнул.
   Бедный, как же ему нелегко с нами, психопатками. И я, забыв о своем желании сократить визит сюда до минимума, поплелась на третий этаж.
   Очереди перед кабинетом не было, и я толкнула дверь.
   - Здравствуйте, - робко сказала я, встретившему меня крепышу в белом халате.
   - И вам не хворать, - жизнерадостно ответил он, - залезайте!
   - Куда? - оторопела я.
   - Куда-куда, на кресло...
   Странная манера предлагать даме стул. Я пожала плечами и уселась на стульчик возле стола. Он уставился на меня, подвинул второй стул и уселся напротив меня. Интересно, что он собирается делать, давление измерять или анализы брать, я же так и не выяснила, зачем я сюда иду у врача. Я неуверенно протянула руку ладонью вверх. Он тут же крепко пожал ее.
   - Здравствуйте, меня Сережа зовут, а вас?
   - Я что, сюда знакомиться пришла? - возмутилась я.
   - Не знаю, зачем вы сюда пришли, может, познакомиться, может, отдохнуть, - пожал он плечами. Отдыхайте, я не против.
   - У меня направление есть! - протянула я ему листок, выданный невропатологом. Крепыш взял.
   - Ну надо же, направление, - он посмотрел его на свет, - ух ты, настоящее!
   - Вы что, издеваетесь? - уточнила я.
   - Ни в одном глазу, - чуть ли не перекрестился тот. - Ко мне приходит симпатичная барышня, сидит, смотрит на меня. Мне приятно. Тем более я так редко смотрю на женские лица, все чаще... - и он выдал какое-то словечко на языке, чем-то похожем на латынь. У меня зашевелились смутные подозрения.
   - А вы кто?
   - А вы куда пришли?
   - Я по направлению.
   - Да, я заметил, вы девушка серьезная. С направлением ходите, - и опять добавил какую-то фразу по-латыни. Мои подозрения окрепли. Я метнула взгляд направо и увидела занавесочку, за которой угадывался жуткий агрегат, ненавидимый всеми женщинами.
   - Вы, случайно, не гинеколог? - спросила я.
   - Есть такой недостаток, - покаянно склонил голову крепыш. - А кого вы хотели увидеть в кабинете гинеколога? - и опять фразочка по-латыни.
   - По крайней мере, человека, не позволяющего такие выражения перед женщиной, - буркнула я.
   - А что я такого сказал? - удивился он. Слишком неискренне, чтобы я не уверовала в истинность своих подозрений. Слышала я про гинеколога, скрывающего скабрезность под мудреным языком.
   - Я не собираюсь это повторять, - гордо ответила я и встала.
   - Куда же вы? А осмотр? - огорчился он. - Меня же попросили вас проверить.
   - На какой предмет? На знание латинских матюков? - съехидничала я. Крепыш даже немного растерялся.
   - Да нет, на предмет беременности...
   - Чего? - сощурилась я, - да меня к вам невропатолог направил!
   - Вот он и попросил по телефону. Сказал, что налицо все психологические признаки... А я хороший специалист по определению ранних сроков...
   Я направилась к выходу.
   - Девушка, вы куда? А как же беременность? - воззвал ко мне хороший специалист.
   - Ее нет и быть не может! - отрезала я.
   - Тогда, может, сходим куда-то, - неожиданно предложил гинеколог.
   - Зачем? - оторопела я.
   - Вы мне понравились. Я редко встречаю девушек с интеллектом. Обычно они...
   - Я помню, что вы обычно изучаете у девушек, - ехидно перебила я, - вынуждена огорчить. ТАМ интеллекта не водится. И вообще... fortuna non penis... - дальше я выдала скабрезную фразочку, единственную, которую запомнила с развеселых институтских времен, и захлопнула дверь.
   - Белоснежка! - внезапно раздался возглас откуда-то сбоку.
   Оглянувшись, увидела идущему ко мне по коридору Айболита. Улыбающегося. Только этого мне не хватало! И так нервы ни к черту!
   Развернувшись, я кинулась в противоположную сторону.
  
   На улице шел снег и это здорово охладило мои пылающие щеки! Нет, ну надо же! Никогда в жизни больше не буду слушаться мамочку! Нервы, понимаешь, она решила мне подлечить! К врачу, который вместо того, чтобы эти самые нервы лечить, заподозрил меня бог знает в чем! Меня, которые последних пару месяцев одинока и непорочна как святая Дева, уже даже пить бросила! Запихал на осмотр к гинекологу-матерщиннику! Специально для того, чтобы при выходе я столкнулась со своим случайным любовником, сталкиваться с которым мне абсолютно не хотелось, потому что не хотелось бередить душе и трепать мои разнесчастные нервы!
   При воспоминании об Айболите, моя ярость немного поутихла. Кажется, насчет непорочности я немного перегнула... Самую малость... Но ведь не могло же получиться чего-такого с одного единственного раза? Или с двух... Ведь мы предохранялись... кажется... Так, где тут ближайшая аптека?!
  
   Ворвавшись домой я ринулась в сторону туалетной комнаты.
  -- Тебе, что опять плохо? - только и успела крикнуть мне в спину маман.
   - Нет, мне хорошо! - бодро ответила я из-за двери.
   Действительно, сейчас у меня была другая причина пребывания в отхожем месте.
   Кажется, мои руки, опуская тест в баночку с известной жидкостью, слегка дрожали.
   - Ты была у врача? - через дверь вопрошала моя неугомонная мамаша. Странно, раньше, когда она еще не была невестой, она предпочитала тихо стонать в комнате, а не орать столь звонким голосом.
   - Мгм.
   - И что он сказал?
   - Он сказал что я.... - я тупо уставилась на неумолимо проявляющиеся две полоски... - я беременна
   - Что?! - не расслышала меня мама.
   - Я здорова! Я совершенно здорова! - испуганно заорала я.
   Невероятная новость вызвала у меня невероятный аппетит. Тошнота? Какая тошнота?! Попав на кухню, я буквально сметала все, что мне выставляла на стол моя родительница.
   - Вот, а ты еще не хотела никуда идти, - довольно говорила она, подкладывая мне новые кусочки, - видишь, как тебе помогло!
   Мгм, врач одним видом своего белого халата вылечил меня буквально от всех болезней. Запихивая в рот очередной пирожок, я напряженно думала, а что мне, собственно говоря, теперь делать?
   - Доченька, - неожиданно смущенно сказала мама, - как ты смотришь на то, что уже с следующей недели ты будешь жить одна?
   Я буквально подпрыгнула на месте.
   - Ты переезжаешь? - спросила я, не веря своему счастью. - Не дожидаясь свадьбы?
   - Ты меня осуждаешь?
   - Я?! Нисколько! Это здорово! - завопила я, и тут же ответила на все предполагаемые вопросы, готовые сорваться с маминых губ: - А я не пропаду, честное слово. Я буду сама себе готовить и регулярно делать уборку!
   - Ты уже взрослая, - благодарно прошептала мама.
   Я думаю! В двадцать-то семь лет! Настолько взрослая, что уже слегка беременна! Причем, от совершенно незнакомого мужчины, к тому же женатого. Но эту потрясающую новость мы оставим маме напоследок, так сказать на десерт. Пусть сначала освоится на новом месте, а я пока решу, что мне со всем этим делать...
  
   Делать я начала со следующей недели. Для начала, отпросилась с работы, сходила в женскую консультацию и убедилась, что я, таки, беременна. Четыре недели. Все, на первый взгляд, протекает нормально, только еще нужно сдать целую кучу анализов. И выписали целую кучу витаминчиков...И нужно придерживаться специальной диеты... И ходить на курсы (чуть не сказала "повышения квалификации") для будущих мам. И что-то там еще...
   Вышла я изрядно прибалдевшая. Самое интересное, меня никто не спросил, хочу ли я прервать беременность. Я задумалась над этим вопросом сама...
   Можно, конечно, все исправить. Срок маленький и позволяет. Вот вопрос, хочу ли я этого... Да, я не замужем. Ну и что? Моя мама тоже была не замужем, когда у нее родилась я, а папа улетел далеко в космос. Ничего страшного. Я выросла? Выросла. Выучилась? Выучилась. Ума вот, правда, маловато, но тут уж ничего не поделаешь. Зато мой ребенок будет самым умным, самым красивым. Я ведь загадывала под Новый Год, чтобы в нашей с маман жизни появилось что-то новое и хорошее. Сбылось! У нее новая семья и у меня! У нее -- муж, у меня -- ребенок!
   Я мечтательно уставилась на звездное небо. А нашего папу мы отправим, скажем, в созвездие Большой Медведицы! Он там будет летать долго-долго, мы успеем вырасти и стать взрослыми, и еще...
   - Белоснежка!
   Я недоуменно подняла голову. Прямо передо мной стоял Айболит, собственной персоной. И путей к отступлению не было.
   - Привет... - невольно сказала я.
   - Где тебя носит? - с места в карьер начал он.
   - То есть, как это где? - не поняла я.
   - Мне на твоей работе сказали, что ты ушла к врачу. Уже два часа, как тебя нет, я беспокоюсь!
   Я оглянулась. Действительно, ноги самовольно донесли меня до родной работы.
   - С какой такой радости? - недоуменно спросила я Айболита. Действительно, с чего это он разволновался?
   - Но ты же беременна! - неожиданно выдал Айболит, и добавил: - Думаю, что от меня.
   - С чего ты взял? - фальшивенько удивилась я.
  -- Я был у твоего лечащего врача.
   Надо же, у меня есть свой лечащий врач.
  -- Которого? - уточнила я на всякий случай.
  -- У обоих, - признался Айболит. Оказывается, тот весельчак гинеколог тоже меня лечил. А я то думала, что он в гляделки со мной играет!
  -- Оба этих, так называемых врача самым наглым образом врут! - безапелляционно заявила я. - Никто из них меня не осматривал! Один всего лишь задавал странные вопросы, а второй вообще нес форменную чушь, к тому же по-латыни.
  -- Так ты же его здорово отбрила, - неожиданно улыбнулся Айболит. - Он до сих пор в восхищении от того, как ты его послала! Говорит, что давно не встречал таких как ты. Я даже приревновал немного.
   Приревновал, он видите ли. По какому, интересно, праву? У самого жена, ребенок, а туда же, ревнует! Недаром говорят, что все мужчины жуткие собственники!
  -- Слушай, мой визит к гинекологу, еще не означает, что я беременна, тем более, от тебя! Меня к нему вообще, за каким-то лешим, дяденька невропатолог послал. А к этому дяденьке меня запихала моя мама, и я пошла, чтобы ее не огорчать! Так что повода беспокоиться у тебя нет никакого, привет, ромашки!
   Айболит вздохнул, взял меня под руку и повел куда-то. Я почему-то послушно поплелась.
  -- Здесь холодно, а тебе в твоем положении нельзя мерзнуть, - объяснил он по дороге.
  -- Какого черта, я же тебе объяснила! - попробовала я лезть в бутылку, но он меня перебил:
  -- Понимаешь, наш невропатолог, у которого ты была, очень толковый дядька. С ученой степенью. Он даже диссертацию в свое время написал об особенностях поведения женщин во время беременности. Во время твоего визита, наблюдая за тобой, он пришел к выводу, что у тебя очень ранняя степень беременности, и ты сама об этом не догадываешься. А отсутствие личной жизни сделало эти признаки более явными.
  -- С чего он взял, что у меня нет личной жизни? - вскипела я.
  -- Ты сама ему сказала!
  -- А он растрепался об этом тебе! - вот и верь после этого во врачебную этику.
  -- Я его очень об этом просил. Сказал, что ты моя девушка. Он поверил. Поскольку ты весьма агрессивно отзывалась о мужчинах, - несколько туманно сказал Айболит.
  -- Послушай! - я нашла в себе силы выдернуть руку. - Я не твоя девушка! У тебя есть жена и ребенок, поэтому, тебя не касается, беременна я или нет, это исключительно моя забота!
   Он тоже остановился.
  -- С чего ты взяла, что я женат?
  -- Та женщина, что утром приехала и девочка, я видела!
  -- Это моя сестра и племянница. Заехали меня поздравить, привезли подарки. Они живут в другом городе, я их редко вижу и очень люблю. Решили сделать сюрприз... - он помолчал, пока я переваривала услышанное, потом продолжил: - Я, в принципе догадывался о причине твоего бегства. Я звал тебя, орал, как сумасшедший: Белоснежка!
   - Зачем?
   - Что, зачем?
   - Зачем звал?
   - Ты мне понравилась. - просто ответил он.- У меня с женщинами как-то не складывается. Они говорят, что я угрюмый и странный. К тому же язвительный. А ты, вон, меня даже по голове огрела.
  -- И ты в меня тут же влюбился! - ехидно закончила я. - Тебе что, нравятся агрессивные стервы?
   - Мне нравишься ты! К тому же ты ждешь моего ребенка!
   - Ну и что?!
   - Ребенок не должен расти без отца! - Он взял мои руки в свои ладони и заглянул в глаза. У меня от тепла его рук по телу сразу пробежали мурашки, - Поверь мне, я знаю, если ты не разделишь со мной его воспитание, он будет всю жизнь искать своего папу.
   Я невольно шмыгнула носом.
   - А если папа улетит куда-то?
   - Ага, или уплывает на корабле, - хмыкнул Айболит. - Мы вон с сестрой, а мы с ней двойняшки, однажды, когда отдыхали на море, решили поехать на его поиски на корабле, спрятались на каком-то отходящем катере, мама чуть с ума не сошла.
   Я представила как мой ребенок прячется в отсеке какого-то отлетающего звездолета и мысленно содрогнулась.
   - А как ты меня нашел? - спросила я, потихоньку сдавая позиции.
   - Увидел дурацкую рекламу про Белоснежку, чистящую зубы. Узнал авторство. В смысле адрес рекламного агентства. Час ушел на допрос твоих сотрудников, час жду тебя здесь.
   Я подняла голову. На небе мигали звездочки. Одна, в созвездии Кассиопеи подмигнула мне особенно отчетливо.
   - Папа, - улыбнулась я.
   - Где? - поднял голову Айболит.
   - Вон, в созвездии Кассиопеи!
   - Не может быть! Кассиопею сейчас не видно.
   - А это тогда что? - указала я на огромное созвездие на пол неба.
   - Это Орион.
   - Какая разница, - вздохнула я, - главное, что он там, жив и здоров. - Ну вот, всю жизнь смотришь на звезды, веришь, что это Кассиопея, а оказывается, что это какой-то там Орион.
   - Кто? - между тем всматривался в небо Айболит.
   - Да вон, видишь в поясе мигает звездочка? -
   Айболит присмотрелся.
   - В самом деле, этой звезды там не было, - пробормотал он, - может, спутник...
   Я решила не заострять на этом внимание и вернуть его на грешную землю. В конце концов мои взаимоотношения с моим отцом касаются только меня.
   - Послушай, раз мы с тобой тут обговариваем возможность связать жизни, мне бы хотелось узнать одну очень важную вещь. Ну, так, на всякий случай.
   - Какую? - сразу напрягся Айболит. Я сделала небольшую паузу и спросила.
   - Как тебя зовут?
   Айболит помолчал, улыбнулся...
   - А тебя?.....
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"