Аннотация: Могут ли мстить неодушевленные предметы?
Она висела под самой крышей - большая, гладкая и блестящая, значительно выделяясь на фоне своих тощих соседок. Этакий сталактит рядом с замухрышками. Может, именно в этом месте на черепице была особенно глубокая выемка, и вода, набравшаяся в ней на момент последней оттепели, стекая, превратилась в это чудо, прихваченное внезапно нагрянувшим морозом. И надо же было такому случиться, что солнце в этот день соизволило выглянуть из-за туч и направило свои лучи на самое основание именно этой красавицы. Перетопить этот толстый ствол даже для весеннего жаркого луча оказалось дело совсем не лёгким - это всё равно, что спилить столетний дуб. И нет бы ему повернуть немного вправо или влево на висящую рядом мелочь, глядишь и не случилось бы никакого несчастья.
Виноват, конечно, дворник. Ему надо было время от времени задирать свой нос и просматривать верхние ярусы вверенной ему территории. Увидев, висящую над двором угрозу, он бы подсуетился и отгородил опасное место какими-то ленточками. Но дворник был сильно занят мыслями о предстоящем футбольном матче, на который поставил несколько рублей и наверх не смотрел...
Наверх также не смотрел видный мужчина, проживающий во втором подъезде на третьем этаже, который как раз вышел из своего подъезда и остановился на этом самом злосчастном месте, чтобы прикурить сигарету. Именно в этот момент солнечные лучи завершили своё коварное дело, перепилили сосульку, и она с тихим свистом рухнула вниз, прямо на голову замешкавшегося над сигаретой жильца. Жилец, молча, без единого стона упал, сигарета выпала из его раскрывшейся ладони... ( Кстати, кое-кто из невольных свидетелей этого случая, окончательно и бесповоротно бросили курить )
Если сама трагедия произошла почти беззвучно, то по завершении её поднялся изрядный шум. Сначала, завизжала какая-то старушка, торчавшая по обыкновению в окне, потом громко и образно выругался дворник, соизволивший обратить наконец-то своё внимание. Двор стал стремительно наполняться голосящими людьми. Через несколько минут, подвывая сиреной, приехала "Скорая помощь", а за ней и милиция. К сожалению, сделать было ничего нельзя. Мужчина не подавал никаких признаков жизни, из его пробитой головы ровной струйкой сочилась кровь. Врачи констатировали смерть, а милиция, после короткого опроса свидетелей запротоколировали несчастный случай. После того, как забрали тело, толпа ещё некоторое время обсуждала произошедшее, но потом постепенно рассосалась, и вновь наступила тишина. На месте произошедшего, сияя полированными боками, осталась лежать виновница всего - огромная сосулька, расколовшаяся на три части. Её почему-то никто не стал трогать. То ли боялись, то ли специально оставили для того, чтобы приводить своих друзей и знакомых, демонстрировать им орудие невольного убийства. А дворник, наконец-то, оградил опасное место верёвкой с навязанными яркими ленточками, хотя та сосулистая мелочь, что осталась висеть на крыше, никакой опасности не представляла.
Через три дня погибшего жильца хоронили. Проводить в последний путь его вышли все соседи. Пришли также многочисленные сотрудники и друзья. Над гробом читались просочувственные речи. По всему выходило, что покойник был человеком всяческих достоинств - хорошим, отзывчивым, верным мужем, добрым другом и незаменимым сотрудником. И та брешь, которая образовалась в связи с его уходом, никогда и ничем не будет заполнена. Многие плакали - женщины навзрыд, мужчины сдерживаясь, утирая скупые мужские слёзы.
На вдову без сострадания невозможно было смотреть. Лицо у неё опухло от слёз, и она беспрестанно вытирала его насквозь промокшим платком. Её слегка пошатывало, и окружающие всерьёз беспокоились за состояние её нервов. На всякий случай рядом кто-то из мужчин и придерживал её за локоток. А одна родственница держала наготове успокоительные капли...
Вдова плакала, и думать забыла о том письме, которое написала всего три дня назад. Вернее, она его не писала, а всего лишь продумала, но, тем не менее, письмо было написано и попало в один ряд с другими письмами. С теми, которые рано или поздно всё-таки доходят до адресата...
Письмо N1: " Господи, как он мне надоел! Почему я была такой дурой, что вышла за него замуж! То, что я принимала за уверенность состоявшегося мужчины, на поверку оказалось самовлюблённостью идиота! Хотя, нет, идиотом его трудно назвать, слишком планомерны и выверены его действия. Сначала, он заставил меня уйти с работы, которая мне нравилась и в которой я могла бы хоть чего-нибудь достичь. Потом, разогнал всех моих друзей. До сих пор с содроганием вспоминаю тот отвратительный пикник на заре своего семейного счастья, когда он начал вести себя таким образом, что друзья, пригласившие нас, сами встали и ушли, оставив нас в полном одиночестве. Больше я их не видела и не созванивалась. Мне было стыдно. Зато долго потом слушала от него язвительные замечания по поводу моих сомнительных знакомств. Как апофеоз всему - так поссорился с моими родителями, что они перестали приходить в наш дом... Хотя, какой это наш дом? Это его дом, и он постоянно мне об этом напоминает. А я всего лишь кухонная мебель, которую при неправильном поведении могут и выбросить. Приложение к кастрюлям, стиральной машине и поводку его проклятой собаки, к которой он относится однозначно лучше, чем ко мне!..."
Письмо N2: " Вот кто сказал, что человек лучший друг собаки? Сказавшему это, надо было бы оторвать его лживый хвост, что б ему даже махать было нечем! Даже если у меня есть хозяин, который в своё время забрал меня от матери, заплатив при этом немаленькие деньги, это не значит, что он заботится обо мне. Кормит? Да, кормит, но какой-то дрянью, которая хоть и пахнет аппетитно, и приятно хрустит на зубах, но после неё жутко болит живот. Ты скулишь, а этот, с позволения сказать, друг, и в ус не дует. А когда намекнёшь ему, что хотел бы попробовать ту упоительную штуку, которую он ест сам, то вместо угощения получаешь болезненные и обидные пинки. А как больно он стегает меня плёткой, приучая к этим бессмысленным командам : "Сидеть!", "Лежать!", "Заткнись!", которые он мне отдавал совершенно не ко времени и ни к ситуации. Я пробовал подружиться с той женщиной, которая живёт в его доме, но она, кажется, ещё более забита, чем я, хотя плётки для неё я нигде не видел. Да уж лучше быть дворовым котом, чем влачить такую жалкую участь как я...."
Письмо 3: "Нет, я не жалуюсь на свою участь. Если у вас нет постоянного тёплого дома - это совсем не значит, что вы несчастны. К тому же всегда найдётся какая-нибудь сердобольная старушка, готовая вас покормить. Всё бы хорошо, если бы не Этот! Я, конечно, слышал о некоторых особях человеческого вида, которые на нюх не переносят кошек, но чтобы настолько не любить меня?! Это же надо быть каким-то абсолютно ненормальным! Он не упустил ни одного случая, чтобы пребольно не пнуть меня, когда я случайно оказывался на крыльце его дома, поджидая мою старушку или занятый утренним умыванием. А когда я стал умнее и перестал близко подходить к подъезду, он, видя меня, швырял в меня камни. И иногда попадал. Знаете как больно! Придётся мне, наверное, искать себе другой двор. Одна беда - жаль бросать на произвол судьбы мою старушку, ту, которая меня подкармливает, а я в благодарность сижу у неё на руках, успокаиваю своим мурлыканием её больное сердце. Ну ничего, надеюсь ей он ничего плохого не сделает, всё-таки люди к себе подобным относятся намного лучше, чем к другим разумным представителям.
Письмо 4: "Я всегда знала, что одиночество в старости, это испытание, но только сама состарившись, поняла насколько оно тяжёлое. И дело даже не в том, что с трудом удаются самые простые действия, которые раньше совершались не задумываясь. А дело в том, что с возрастом тебя перестают считать человеком равным и достойным внимания. Ты просто начинаешь выпадать из общества, которое перестало в тебе нуждаться. Вот, например, мой сосед. Вроде бы очень приличный мужчина... Но вот, когда мне неожиданно стало плохо во дворе и я попросила его завести меня в больницу, он лишь буркнул в ответ, что ему машину нужно гнать на мойку. И уехал, даже не поинтересовавшись, что со мной. Хорошо хоть соседская девочка вызвала мне такси, и то еле успели доехать... Я не в обиде, понятно, что своя машина иной раз важнее, чем чужая старуха..."
Письмо N5: "Если ты стоишь много денег - это совсем не значит, что к тебе будут относиться с подобающим уважением. А ведь я имею право рассчитывать на самое лучшее отношение. Всё-таки моя семья и имя занимают не последнее место в соответствующих рейтингах! Но Этот, кому я имею несчастье повиноваться, относится ко мне к как какой-нибудь ржавой многолетней рухляди. Он заставляет меня ездить по таким местам, где и примитивные бесколёсные создания передвигаются с трудом. От сырости я проржавела снизу и дно не осыпается лишь потому, что скреплено плотным слоем застывшей грязи, налипшей на моё днище. Особенно я ненавижу слово: "рыбалка"! Как только я его слышу, я понимаю, что мне предстоит особо тяжёлое испытание для моих колёс и подвесок. Увы, рыбалку он уважает гораздо больше чем меня..."
Письмо N6: "Когда-то я была маленьким лесным озерцом. Во мне жила рыба, раки и прочая речная живность. Осенью на меня падали жёлтые листья с растущих на моих берегах деревьях, а зимой меня затягивал лёд. И ничего бы не нарушило моей размеренной жизни, которая мне очень нравилась, если бы однажды на моём берегу не появился Этот. С ним были и другие, но его я запомнила очень хорошо, так как он всем командовал. Именно он забросал меня такими штуками, от грохота которых разлетелись все птицы, а рыбы, живущие во мне, всплыли брюхом вверх. Но это ещё полбеды! От этих взрывов что-то нарушилось в держащих меня берегах, я вдруг почувствовала, что меня куда-то засасывает... Мне долго пришлось путешествовать под землёй, сливаясь с подземными водами, временами выходила наружу. Иногда, под жарким я становилась невесомой и плыла высоко над землёй. Но, какие бы красоты я не видела сверху, я всегда тосковала о моём бывшем месте пребывания... Меня утомляет суета круговорота, это не для меня, но вернуться в свою тихую заводь оказалось невозможно. За время путешествия я растеряла большую часть себя, осталась лишь жалкая горсточка... Недавно я застыла некрасивой ледяной глыбой на одном из домов и вынуждена была висеть так много дней... А недавно я увидела внизу его..."
Были ещё какие-то письма, но читающему оказалось достаточно и этих. Он тяжело вздохнул, отчего крылья за спиной затрепетали. Потом, он глянул вниз, увидел обычный двор, занесённый снегом, крыши поросшие сосульками. По мановению его взгляда тучи, нависшие над городом, слегка разошлись и сквозь прорехи проскользнули жаркие солнечные лучи. Один из них, повинуясь молчаливому приказу упал на одну из висящих сосулек...самую большую...