Шестилетний мальчик Егор был счастлив, поскольку сегодня он обзавёлся мечом. Меч был пластмассовый, но это не мешало Егору уничтожать целые армии одуванчиков по дороге домой. Будучи довольно щуплым ребёнком, Егор не любил кулачный бой, в котором зачастую оказывался проигравшим и даже такое никчёмное оружие казалось ему увеличением его маленьких сил. Мать Егора - женщина спортивного телосложения с правильными чертами лица, она несла тяжёлые сумки, которые впрочем не влияли на её осанку. Она внимательно наблюдала за сыном, за летающими вокруг пушинками и стебелями и видела в этой картине больше, чем ей самой хотелось бы. Марина, пятилетняя сестра Егора смотрела на всё это настороженно своими большими, карими глазами, так как несколько ударов уже угодили ей по затылку и по светловолосой макушке. В руках Марина держала старую куклу Наташу, которой иногда блокировала изящные выпады Егора. Кукла при этом произносила глухим голосом слово "Мама". День был солнечный, но не очень жаркий, ранняя осень постепенно училась быть поздней. На лавке у деревянной ограды сидели старухи, глядя подслеповатыми глазами и помутневшими умами на воинственного Егора и его родню. Бабки Егору казались похожими на кукол, ведь когда бабки наклоняются, они тоже всегда издают один и тот же звук, правда вместо слово "мама" звучит слово "Господи".
И наконец знакомая ограда, за которой находится старый, но уютный дом. Калитки не было, а надпись "Осторожно, злая собака!" давно никого не обманывала, старый пёс приветливо встречал и своих и чужих, впрочем увидев вооружённого Егора он решил и вовсе спрятаться в будку. Опечаленный исчезновением пса, Егор решил погнаться за курицей, а сестра и мать отправились в дом. Курицы были довольно быстрыми и изворотливыми, лишь один раз Егору удалось врезать неуловимой бегунье по спине. Однажды Егор был свидетелем того, как дед отрубил курице голову и та будучи безголовой пробежала через весь двор, зрелище его очень впечатлило, с тех пор у Егора была мечта, полюбоваться на подобное ещё разок, он даже просил деда убить новую курицу, но в ответ на просьбу получил лишь подзатыльник. Тогда у Егора возникла мысль поймать курицу самостоятельно и отрезать ей голову. Вооружившись кухонным ножом он действительно смог настигнуть одну из пернатых тварей, та в испуге присела, слегка расправив крылья, в ожидании казни и Егор понял, что у него не хватит смелости. С тех пор он лишь бесцельно гонял их по двору, надеясь однажды всё-таки осуществить обезглавливание, а пока что просто отправился домой. В гостинной сидела бабушка, шумно прихлёбывая борщ. Увидев Егора тут же спросила:
- Это чё у тебя там?
Егор вскинул руку вверх, продемонстрировав оружие, после чего резко повернулся вокруг оси, в надежде удивить бабку зрелищным приёмом и сам того не ожидая задел мечом кактус, который от удара упал замертво, вместе с горшком. Бабку это действительно впечатлило.
- Идиот! Да мне сюда эту штуку!
Егор мигом улетучился в комнату под крики бабки:
- Надюша! Забери у него эту хреновину!
Матери эта мысль показалась здравой и спустя мгновения хреновина отправилась в шкаф. Безоружный Егор растерялся, но ненадолго, отобрав у сестры куклу он сделал вывод, что куклу можно использовать в качестве булавы и первым делом проверил это на голове Марины. После смачного шлепка, кукла удовлетворительно произнесла "Мама", а мама Егора в это время выслушивала нотации своей собственной мамы:
- Твой щенок опять куриц гонял. Сколько это будет продолжаться?
- Мам, я не знаю. - отвечала понурая мать.
- Мама! - гундела кукла в руках Егора.
- Мама! - кричала Марина, принимая удары в голову.
- Ёб вашу мать! - кричал разбуженный дед из спальни.
Деда Егор немного побаивался и уважал. Занесённая для удара рука с куклой медленно опустилась. Приняв горизонтальное положение, кукла произнесла резким, свистящим шёпотом:
- Шмёхт!
Вздрогнула мать, бабка уронила ложку, Марина неуверенно сделала шаг назад, даже дед в тёмной спальне услышал мерзкое слово и выпустил порцию газов. Мать вошла в комнату и уставилась на сына испуганным взглядом. Егор не понимал что происходит, кукла выскользнула из ослабевшей руки и с глухим стуком упала на пол. Мать взяла за руку Марину и не отрывая глаз от Егора произнесла:
- Теперь ты останешься один.
Страх исчезал из её глаз, уступая место разочарованию. Во взгляде сестры читалось мрачное торжество. Сложив губы трубочкой она произвела лёгкое дуновение в направлении озадаченного Егора. От этого дуновения он почувствовал неожиданную резь в глазах, будто их засыпало песком, он принялся настойчиво тереть их кулаками, понемногу уняв неприятное чувство, но открыв их окончательно растерялся. Его встретила абсолютная темнота, в которой были лишь светящиеся точки вызванные энергичным трением. Егор начал часто моргать, но темнота не уходила, даже как будто становилась всё чернее.
- Мама!
Мать не отзывалась, не отзывалась и темнота. Егор принялся вопить ещё громче:
- МАМА! Я НИЧЕГО НЕ ВИЖУ!!! МАМОЧКА!
Ответа не последовало. Егор начал плакать, надеясь разжалобить непроглядную тьму, он не верил что остался один и начал делать первые шаги во имя поиска воображаемой матери, но лишь неуклюже натолкнулся на диван. Слёзы постепенно перерастали в истерику, Егор уже не плакал, он орал. Он звал всех кого знал, даже Бога, в которого не верил, никто не отзывался, только стены, шершавый ковёр и предметы интерьера взаимодействовали с осязанием слепого бойца. Прошло немало времени перед тем, как Егор начал успокаиваться. Периодически всхлипывая и размазывая влагу по лицу он задумался, что же произошло. Первая мысль которая пришла в голову - это наказание. Наказание за его плохое поведение, но кто мог его так жестоко наказать? Может быть Бог, в которого Егор не верил? А может быть странная кукла, знающая как оказалось больше одного слова?
Егор неуверенно поднялся на ноги. Сделал шаг навстречу темноте и неуверенно замер.
- Мам!
В ответ тишина. Тогда Егор решил последовать примеру куклы и предложил темноте новое слово:
- Шмёхт.
Бледно загорелась люстра, темнота развеялась, а так же развеялась слепота, которую заподозрил у себя Егор. На краткий миг его разум наполнился радостью и облегчением, но лишь на краткий миг, поскольку комната серьёзно изменилась. В ней не было ни матери, ни сестры, но самое главное - в ней больше не было окон и дверей. Там где были двери и окна теперь просто продолжались обои. Больше не было гостинной, в которой хлебала борщ суровая бабка, не было спальни, где отдыхал дед, только одна единственная, замурованная комната, в центре которой напуганный Егор. По его лицу снова потекли слёзы, но на этот раз беззвучно. Ужас схватил Егора за горло, не позоляя произнести не звука и медленно сводя с ума. В комнате царила оглушительная тишина, самая девственная тишина на свете, словно никакого света за пределами комнаты больше было, как будто за тонким слоем обоев скрывается бескрайний космос. Нарастающий ужас тишины вывел Егора из оцепенения, он приялся ходить по комнате взад-вперёд, пока не закружилась голова. Несколько раз он наносил удары своими маленькими кулачками по стенам комнаты, в тех местах, где полагалось быть окнам и дверям, но теперь это были самые настоящие, неподдатливые стены. Егор лёг на диван и накрыл лицо подушкой и тут же испугался, что вновь потеряет зрение, да и сама комната как будто сверлила спину внимательным, но тайным взглядом. Шли минуты, постепенно складываясь в первый час заточения. Егор пялился на узоры обоев родного дома, который неожидано стал тюрьмой. Иногда взгляд цеплялся за страшную куклу, подходить к которой небыло никакого желания. Внутри начал разрастаться голод, но еды в комнате не было. Лишь обои, разбросанные игрушки, шкаф с одеждой, которую не станет жрать даже моль, да пласмассовый меч, где-то в недрах шкафа. Но шкаф закрыт и ключ судя по всему исчез вместе с матерью. На столе лежали фломастеры, их вид немного взбодрил Егора. Подойдя к столу он выбрал зелёный цвет и подошёл к стене, в то самое место, где когда-то было окно. Сняв колпачок секунду помедлил, а потом окончательно успокоился. Всё-равно его никто не отругает. Встав на скрипучий стул, Егор принялся рисовать новое окно, которое заменит исчезнувшее. Получалось не очень хорошо, линии были неровными, руки Егора дрожали и в результате окно напоминало скроее большую, кривую форточку, для полноценного окна Егору не хватало роста, даже стоя на стуле. Нарисовав окно Егор решил добавить цветок, стоящий в горшке. Первым делом изобразил горшок, потом стебель, потом крошечную точку на его конце, к которой будут крепиться лепестки и тут фломастер поменял цвет. Точка получилась чёрной, Егора это немного озадачило. Как только он собрался взяться за начертание стебельков, точка начала расти, сначала медленно, потом быстрее. Казалось, будто кто-то там, внутри стены - выделяет чернила, которые уже целиком поглотили окно и превратились в огромное, чёрное, пульсирующее пятно. Постепенно на поверхности пятна начали проступать белые, извивающиеся линии, их становилось всё больше и Егор завороженно наблюдал за этим зрелищем, но спустя пол-минуты испуганно вскрикнул, побежав к давно не существующей двери. В движениях белых линий, начало проступать едва различимое лицо. Когда мать сказала Егору, что он останется один, ему это не понравилось. Сейчас же ему очень хотелось остаться в одиночестве, хотелось, что бы на стенах никогда не появлялось никаких лиц.
- Здравствуй, Егор.
Егор вздрогнул, будто его обрызгали ледяной водой.
- Драсьте... - это было сказано так тихо, что Егор едва услышал сам себя. Но всё же лицо ответило:
- Давай что ли вытаскивать тебя отсюда.
Предложение заинтересовало Егора и заглушило страх, он позволил себе посмотреть на чёрное пятно.
- А вы можете? - чёрная бездна беспокойно зашевелилась.
- Могу. Только помоги мне немного.
Егор был рад любому шансу выбраться из сложившейся ситуации.
- Как помочь?
Белые линии зашевелились быстрее, лицо стало просматриваться чётче.
- Для начала дай мне эту мерзкую куклу.
Не видя другого выхода, Егор собрал волю в кулак и отправился за куклой. Как только он её поднял, она произнесла старое доброе слово - "Мама", это слово что-то потревожило внутри Егора. Он вспомнил последние слова матери, ему очень захотелось с ней встретиться и потребовать объяснений. Шаг за шагом Егор приближал куклу к чёрной бездне, слово - "Мама" раздалось из механической глотки повторно, хотя положения кукла не меняла и вот, до стены несколько шагов, кукла начала звать маму непрерывно, тем временем из бездны неспешно появилась чёрная, блестящая рука. Из куклы раздался протяжный возглас - "Оооооооооооо!!!", было похоже, что рука её чем-то приятно удивила. Как только рука сомкнулась на корпусе куклы, та замолчала и покорно скрылась в чёрной бездне. Лицо приобрело довольное выражение.
- Спасибо Егор. За это прими от меня подарок.
Из бездны появился некий предмет, рассмотрев его ближе, Егор определил, что это ржавая рукоять меча. Лицо из бездны смотрело на Егора в ожидании.
- Бери! - но Егор медлил.
- Вы обещали вытащить меня отсюда.
- И я сделаю это. Бери меч.
Егор схватился за меч и его руку пронзила неожиданная боль. Казалось, будто рукоять находится под напряжением, отпустить её у Егора не получалось при всём желании. Коварный меч отправился обратно в бездну и Егор за ним. Рука почувствовала холод зимней проруби и вот уже бездна поглотила Егора целиком. В тёмной, холодной и густой среде нечем было дышать. Тягучая масса заливалась в нос, а потом и в открытый от ужаса и боли рот. Лёгкие и горло разрывались в попытке сделать вдох. Егор не хотел умирать, но умирать было нужно, ибо больше в чёрной бездне делать было нечего, вот только спасительная потеря сознания так и не приходила. Вместо этого Егор увидел сквозь закрытые веки вспышки света. В голове появился голос - "Открой глаза". В надежде, что это как-то поможет, Егор действительно приоткрыл веки и увидел грязный городской двор. Земля была усеяна осколками стекла и различным мусором, впереди возвышалась обшарпанная хрущёвка, остатки стёкол в разбитых окнах мерцали, отражая яркие, небесные вспышки. Детально рассмотреть окружающую местность Егор не мог, так как дышать было по прежнему нечем. Схватившись за разрывающуюся от боли грудь, он почувствовал своё бешенное сердцебиение и краем сознания заметил, что яркие вспышки появляются в такт ударам сердца. Кто-то произнёс из-за спины.
- Перестань пытаться вдохнуть.
Эта фраза подействовала магически. Егор оставил попытки пропустить через горло ту непонятную субстанцию, что его наполняла и вместе с попытками исчезла боль, а с болью растворился и страх. Егор не дышал, но и не чувствовал желания дышать. Ощущение ледяной трясины уходило, хотя конечности слушались плохо, словно по-прежнему находились в некой густой среде.
Из-за спины появился человек лет сорока, чёрный пиджак и галстук, такие же чёрные брюки и начищенные до блеска туфли, эффектно выглядящие на фоне мусора и осколков, разбросанных по земле. Маленькие чёрные глазки блестят от небесных вспышек, а над глазами нависла странно выглядящая чёлка, такую Егор видел у некоторых своих сверстников, но не мог представить на голове взрослого человека. Чёлка колыхалась на ветру, через грязный двор летели целлофановые пакеты и падшие листья, однако Егор не чувствовал ни малейших колебаний воздуха.
- Живые не способны почувствовать ветры смерти. - произнёс незнакомый человек.
Егор хотел спросить куда он попал, но для слов ему понадобился воздух, которого больше не было в его груди.
- Сначала ты попал в Алфавит, частью которого стал твой дом, а теперь ты в мраморном мире.
Егор знал, что такое Алфавит. Он уже ходил в школу, на подготовительные курсы где старая учительница Галина Дмитриевна показала ему книгу без названия, но с картинками. Затейливые треугольники, узорчатые кольца, кресты, извивающиеся линии и много прочего. Названия символов носили ещё более затейливые названия. Егор помнил как выглядит столкновение дорог, уничтожитель врат, собачья мысль и кольцо врага, последнее Егор видел в одном из глаз своей матери. Но по словам Галины Дмитриевны, Алфавит - это не перечень символов, это перечень смыслов, источником которых является старая птица по имени Разум, которая давно не видела неба.
- Да Егор, она давно не видела неба, потому что обычное небо ей надоело. Она хочет, чтобы под её крыльями бесновались ветры смерти, но она не сможет их почувствовать. А ты Егор - сможешь.
Егор поверил незнакомцу на слово и биение его сердца значительно замедлилось. Беззвучные молнии в небесах так же умерили свой ритм, в такт биению сердца Егора пока не исчезли полностью с последним ударом. Старая хрущёвка пристально уставилась на Егора провалами разбитых окон, сами собой открылись скрипучие двери подъездов и вслушались в самое прекрасное молчание сердца, которое им доводилось слышать. Замер человек в пиджаке, замерли грязные листья и брошенные пакеты, а потом ожили вновь. Ветры смерти радостно трепали волосы Егора и его одежду. Он чувствовал их и был благодарен мраморному миру. Наконец с его губ сорвалось слово:
- Ншогвемх.
Смерть услышала приветствие и радостно закружила листья в маленьком смерче. Человек в пиджаке улыбался. Егор отыскал взглядом ржавый меч, поднял его с земли и немного подумав произнёс.
- Я хотел бы увидеть старую птицу. Без головы.