Плахотникова Елена Владимировна : другие произведения.

Последний хранитель гл.8-21

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
8.
         Крис Тангер. Выездной консультант.

        
         В глазах было темно, и кровь бухала в висках. Как размалеванный дистрофик по своему барабану. Далеко он теперь. По ту сторону подземной реки. Мертвый барабанщик на умолкшем инструменте. Я слишком люблю музыку, чтобы простить издевательство над ней. И ненавижу, когда меня хватают за ноги. Или могут схватить. Жалость иногда опаснее ножа. Пожалеешь, и тебе воткнут его в спину. Как Курту. Или перережут глотку. Как Джефу. И еще троим. Одна маленькая вьетнамская шлюха. Которую пожалели. Потом возвращаешься один. А на тебя смотрят, как на выродка. Не потому, что один. А потому, что ВЫШЕЛ. Выжил там, где остальные загнулись. Давно это было. Давно и далеко. Еще до Компании.
         Я жадно глотаю воздух. Такой свежий и ароматный, что им можно воскрешать мертвых. Или память о них. Несколько вдохов-выдохов и вспоминаю о настоящем. То, что случилось в последние часы, не назовешь приключением. Я не люблю их даже по телевизору. Тем более, когда они случаются со мной. И если на всех карнавалах так веселятся, не удивительно, что столько людей потом пропадает без вести. Заняться бы этими любителями здоровой пищи... Но это не мое дело. Пока. Вот вернусь, доложу, а там... Вряд ли шеф откажет. Будь его воля, он бы всех вегетарианцами сделал.
         Но шеф далеко, и мечтать о докладе рано. А вот осмотреться самое время. Осторожно, чтобы не подставиться луне.
         Сомнительно, что за мной наблюдают, но рисковать не стоит. Вычислили же меня как-то в городе. Или это опять случайность? И всех одиночек в том переулке "приглашали" на вечеринку? Не знаю. И пока ни узнаю, будем считать, что я на охоте. И охотятся на меня.
         Осматриваюсь.
         Темно. Ни вспышек фейерверка, ни огней города. Тихо. Как ночью на кладбище. Не ожидал, что меня унесет за город. Не думал, что могу столько барахтаться в потоке. Похоже, я выплыл в незнакомом месте.
         Озеро или широкая река. Высокая постройка, похожая на водонапорную башню. Ни того, ни другого на окраине не должно быть. Конечно, я не знаток местных достопримечательностей, но в карту заглянуть успел. Перед поездкой. А память меня никогда не подводит.
         Незнакомое место, как ни крути.
         И по звездам сориентироваться не получилось.
         Небо выглядело так, будто его украсил пьяный ангел. Звезд, как огней на новогодней елке, и каждая с персик величиной. Протяни руку, и срывай.
         Трудно долго смотреть на такое. Еще труднее поверить, что это не бред.
         Вдруг у меня очередной глюк? И я все еще сижу в огненном кольце, и сплю с открытыми глазами. Хозяева так щедро угостили наркотой, что сон не отличишь от реальности.
         К счастью, я не любитель астрономии, да и мост заинтересовал меня куда больше. Лежит почти на воде - легкая волна и его зальет. А материал... я могу отличить металл от дерева или пластика, но тут ощущение такое, будто под пальцами что-то живое. Или совсем недавно бывшее живым. И еще одна странность: почти теплая вода. И это после недели холодных дождей. Но раздумывать над этой странностью не стал: вспомнил о незнакомце, что висит на руке мертвым грузом.
         На берег я выбрался по мосту. Плыть не мог, а вот ползать еще не разучился. Не хотелось облегчать жизнь снайперу. Даже если его и нет, идти во весь рост не казалось мне хорошей идеей. До берега метров сто; ничего с моим брюхом не сделалось - дополз.
         Природы я не боюсь, ни дикой, ни окультуренной. Некоторым трудно работать за городом: небольшой парк кажется им джунглями. А мне всё равно. Может, поэтому шеф и терпит мои причуды.
         В армии я узнал, что несколько дней в джунглях сильно меняют человека: один до конца жизни боится и ненавидит лес, а со вторым всё наоборот. Я отношусь к тем, вторым. Иногда выжить в лесу или в пустыне легче, чем в городе. А уж о безопасности и говорить не стоит. И там и тут каждый сам за себя. И командой работать приходилось. Но чем меньше группа, тем меньше проблем. Идеально, когда в команде двое, и один напоминает ходячий груз. Мне достался почти идеальный вариант - напарник не спорил со мной, но его приходилось нести.
         Нашел удобное место - валуны в полчеловека, колючий кустарник - с наскоку не взять, и незаметно подобраться трудно. Мне нужно было время, чтобы расстаться с попутчиком. И не требовались свидетели. Когда-то каторжникам на ногу цепляли ядро. Мне повело больше: за мое запястье держался мертвец. Или утопленник - один черт! И разгуливать с таким грузом, не самое веселое занятие. И не самое безопасное. Вот я и хотел побыстрее освободиться, а уже потом любоваться звездами и пейзажем.
         Привычно проверил пульс на шее, и с удивлением понял, что мой "утопленник" еще живой. А это многое меняло. Неизвестно только в лучшую ли сторону. Ломать попутчику пальцы я не стал. Не было крайней необходимости. Да и с двумя руками он может быть полезнее.
         Свобода далась нелегко. Пришлось отогревать и разминать кисть незнакомца. Разжать его хватку оказалось труднее, чем снимать наручники.
         Потом я возвращал подвижность своей руке, а заодно пытался понять, какой национальности мой спящий "друг". Что не носит с собой документов. Вода смыла грим, а с тем, что осталось на лице, он родился. Но слишком уж экзотическим было это лицо. Не часто увидишь такое совершенство. Дело вряд ли обошлось без пластической хирургии. Лицо будто вырезано из белоснежного мрамора. Гениальным мастером. Тонкий нос, высокие скулы, слегка восточный разрез глаз. Брови, как взмахнувшая крыльями птица...
         Но статуи не умеют открывать глаза.
         Конечно, я не ожидал, что незнакомец тут же поблагодарит меня за спасение. Но увидеть ужас на его лице, признаться, тоже не ожидал. Ужас и отвращение. Как у одного моего знакомого, который умял тарелку жаркого, а потом понял, из кого оно приготовлено. Ну, это дела прошлые. Тот псих и его сумасшедшая сестричка никогда не были моими друзьями. Скорее уж, наоборот. А случайному попутчику, этому азиату европейского происхождения, я ничего плохого не сделал. Пока. Но у него, похоже, уже возникла аллергия на меня.
         А я еще думал, предлагать совместную прогулку или нет. Одному все же спокойнее. Но когда он стал собирать одежду на груди, а обрывки всё выскальзывали из непослушных пальцев... Это так напомнило трепыхания жертвы на алтаре, что я попятился. Еще немного, и я убил бы его. Без приказа. Просто так. Чтоб не трепыхался.
         Не знаю, каким стало мое лицо, но незнакомец замер и постарался не дышать. Вот только ужас с лица стереть позабыл.
         Так, на четвереньках, я и выбрался из кустов. А уже потом сообразил, какая "чудная" ночь была у нас обоих. После нее не мешало бы показаться психиатру. А то нервы ни к черту. Как у истерички в полнолуние.
         Машинально поднял голову и... забыл обо всем.
         Огромная оранжевая луна выглянула из-за высокого строения. Мрачного и темного. Что так же похоже на водонапорную башню, как боевой тесак на перочинный ножик. Задерживаться возле архитектурного памятника у меня не было ни малейшего желания. И чем дальше я отходил от него, тем лучше себя чувствовал.
         Бежать по дороге было удобно. Удивляло только отсутствие машин. Я бежал почти час, и не увидел ни одной. За это время успел припомнить все события прошлого вечера. Спокойно, без эмоций, как на докладе у шефа.
         Я мог объяснить всё, даже секту каннибалов. Единственной необъяснимой вещью оставалась луна. Слишком яркая, слишком большая, и уж точно не в той фазе. Приказ я получил на новолуние. Сутки в дороге, день в городе, а луна вдруг стала круглой.
         Где я умудрился потерять почти две недели?
         Или я сошел с ума, или весь мир катится в тартарары. И неизвестно, что лучше: пускать слюни в психушке или дожить до конца света. Оба варианта мне не нравились.
         "Есть еще третий..."
         Сначала я услышал зевок, а потом голос в своей голове.
         - Хранитель?..
         Обычно, я говорю с ним, не раскрывая рта, но иногда забываюсь, и шепчу.
         "А ты ждал кого-то другого?"
         Мой собеседник изволил проснуться, и теперь язвил. Всё как всегда. За два года я научился отличать его мысли от своих. Психиатр определил бы этот случай, как раздвоение личности. Если бы узнал, конечно. Мне не светит попасть в комнату с мягкими стенами, и надеть смирительную рубашку.
         "Какое мудрое решение! Какая забота о себе любимом! Это что, издержки профессии?"
         Не люблю, когда насмехаются над моей профессией. Хранитель знает это, но продолжает шутить. А помешать ему я пока не могу.
         "Ладно, старик, что ты говорил о третьем варианте?"
         "О третьем? Скажу. Но хотелось бы увидеть луну. Чтоб уж наверняка".
         Я выполнил его просьбу: сошел с дорогу, оглянулся.
         Холмистая местность без единого жилого строения. Чахлые растения, похожие на птичьи скелеты, или пальцы кораллов. И над всем этим - ярко-оранжевая луна. Еще одна, зеленая и поменьше, касалась горизонта меж двух холмов. Не знаю, почему я не заметил ее раньше. Но вид двух лун так подействовал на меня, что я смотрел на них уже сидя.
         "Тебя всё еще интересует третий вариант?"
         "Что? - В голове не осталось ни одной моей мысли. И вопрос Хранителя не мог заполнить гулкую пустоту. - А-а-а... интересует, конечно".
         "Это не твой мир".
         "Да? Почему-то я так и подумал".
         "О, великий мыслитель! А может, ты знаешь, где мы находимся?"
         "Нет. Но узнаю, если ты не можешь".
         "Кто тебе сказал, что не могу? Я еще не забыл, как выглядят луны моего мира".
         "Ты уверен?"
         "Насчет памяти?"
         "Насчет лун".
         Беседа с Хранителем требует невероятного терпения.
         "Абсолютно. Та, что наверху, - Санут. Зеленая - Мий. Есть еще Рата, но ее увидишь не каждую ночь. Ты все-таки доставил меня, куда нужно, хоть и не очень торопился".
         "Я очень привязчивый".
         Легкая щекотка внутри черепа - собеседник изволит смеяться.
         А вот мне не до смеха. Все-таки не каждый день я попадаю в чужой мир. Не предлагают, почему-то в турагенствах. Хоть фантасты в каждой второй книге мусолят эту тему. А Мод нравилось такое читать. Потом еще и мне рассказывать. Интересно, что бы она сказала... Стоп! Проехали.
         Значит, я попал в другой мир. Допустим.
         Бред, конечно, но это объясняет всё: и чужие луны, и незнакомую местность, и непривычно пустую дорогу... По крайней мере, я не сошел с ума. Уже хорошо.
         "Еще бы. С сумасшедшими столько хлопот".
         Спорить с Хранителем я не стал - себе дороже. Да и время не самое подходящее. Хотя со временем могут возникнуть проблемы. Свободного времени у меня почти не было. Никогда. И вдруг мне некуда спешить. Проблема... Но пусть она будет самой большой моей проблемой! А вот незнакомцу не позавидуешь. Ему никто не скажет, что две луны - это не глюки. Кстати, о незнакомце...
         - Старик, хочешь перебраться в другое тело?
         "В какое?"
         Я опять забыл, что Хранитель слышит мои мысли.
         "Тот красавчик на алтаре... помнишь? Я притащил его сюда".
         "Повезло ему. Вернулся домой".
         Ну, надо же! Получается, это мир моего попутчика. Придется и это принять. Не мир, а гостиница какая-то: хочу - живу, надоело - ушел. Можно налегке, а можно и со своим телом. Кстати, о теле...
         Но спросить не успел. Хранитель буркнул "нет!", и собрался отключиться.
         - Подожди! А почему "нет"?
         "Потому, что это нортор".
         Объяснение для особо одаренных. То есть, не для меня.
         - Ты его знаешь?
         "Лично его - нет. Но с расой встречался".
         Ответ явно отдавал холодком.
         - Значит, не хочешь, - догадался я.
         Усталый голос, как у терпеливого папаши, что объясняет пятилетнему сыну, почему яхту, с красоткой на палубе, нельзя купить и пускать в домашнем бассейне.
         "Только в крайнем случае. Лучше уж терпеть неудобства, чем пользоваться телом нортора".
         Я не маленький мальчик, которого можно отвлечь воздушной кукурузой, а Хранитель - не мой папочка. И ему грех жаловаться на неудобства. Это я едва не свихнулся, когда обнаружил соседа в своей черепушке.
         "А тебя там вообще не должно было быть. Ты же ушел в Вечность, и оставил тело мне".
         Как же, как же, ушел я... Для кого вечность, а кого взяли и реанимировали.
         Когда-то этот анекдот казался мне очень смешным. Ну, еще бы: сидят души в раю, амброзией с нектаром лакомятся. Все тихо, спокойно. И вдруг прилетает еще душа, выхватывает у кого-то ложку, и начинает быстро жевать. Этот "кто-то" удивляется: к чему, мол, такая спешка? Ведь впереди у всех целая Вечность! А торопыга отвечает: одному, мол, вечность, а другого через пять минут реанимируют.
         Хороший анекдот, но после аварии я не смеялся над ним. Когда возвращаешься к своему телу, а на него кто-то предъявляет права - это уже не смешно. В мире столько бесхозных тел, а Хранителю понадобилось мое!
         "Мы уже столько раз говорили об этом. У меня не было выбора".
         Собеседник вздохнул бы, если б мог. Но он не может. Пока.
         - Теперь выбор есть, - сказал я вслух.
         Хотелось избавиться от назойливого соседа.
         "Только в крайнем случае, - повторил Хранитель. - не подходящее тело".
         - Почему?
         "Плохо переносит солнце".
         - Красавчик не любит солнце? Тогда понятно, почему он такой бледный.
         "Солнце не любит норторов. Так что придется искать другое тело. Получше".
         - Насколько лучше.
         Уточнение совсем не лишнее. А то запросы у Хранителя те еще.
         "Не хуже твоего!"
         Ни силой, ни здоровьем меня Бог не обидел. Да и женщины уродом не считают.
         - Старик, а ты от скромности не умрешь. Может, это тело оставить тебе, а самому пойти погулять?
         "Иногда в твою голову забредают и разумные мысли. Жаль, что так редко".
         - Это была шутка, старик!
         "Я тоже пошутил".
         - Я еще доберусь до тебя, когда ты обзаведешься собственным телом!
         Такое обещание я давал почти каждый день.
         "Жду, ни дождусь!"
         Но пока не мог его выполнить.
         Наверно, со стороны это выглядело смешно: сидит человек на обочине, и разговаривает сам с собой. Спорит, чтобы скучно не было. Только-только морду себе не бьет. Но никого не нашлось, посмеяться надо мной. Повезло кому-то. 
        
        
        
9.
         Зовущая из клана Кугар.

        
         Добежали до поляны с огромными деревьями, и тут дождь прекратился. А мы остались живы. И укрытие нам не понадобилось. Дождь испугался, и повернул обратно. Мне тоже стало страшно. Вот только вернуться мы не могли. Нужно ждать, когда солнце убьет воду на листьях.
         Не знаю, куда Адри бежал, но остановились мы в нехорошем месте. Деревья в Старом лесу только притворялись деревьями. Как танура - сухой корягой. Такой удобной, что так и хочется сесть на неё. А потом в траве находят кости птиц и мелких зверьков. На больших танура не охотится, но сидеть потом долго не сможешь. То, что притворялось деревьями, было высоким, толстым и очень старым. Может, и не деревья то были, а древние, самые первые т'анги, что умели становиться кустом, облаком или зверем. Любым. Они первые дети Зеленой Матери. И у всех их был один отец. Санут. А мы уже пошли от них, от первых. Мы не умеем так, как они. Облаком, кустом, деревом. Только зверем. Одним. И таких больших деревьев не бывает. Даже старая куава у дома чарутти, кажется теперь тонким деревцом. А ведь под её ветками можно усадить весь клан.
         Адри недовольно ворчит: опять я стою и думаю не о том. В Старом лесу пахло смертью. Старой и страшной. Под молодыми листьями деревья прятали шрамы. Старые и страшные. Как у вожака пуата, чью шкуру трудно пробить копьем. Все соперники, которых он одолел, оставили свой след не ней. И те, кто охотился на его детенышей, тоже оставили. У сосунков-пуатов мягкая шкурка и вкусное мясо. А у вожака и его самок - острые рога и крепкие копыта. Опасный противник даже для т'анга.
         Пока я вспоминаю охоту и облизываюсь, Адри переходит от дерева к дереву. Принюхивается, тихо порыкивает. Не нравится ему эта поляна. Очень не нравится. А потом он стал меняться. Не захотел Четырехлапый идти дальше. Камней испугался.
         Я подошла ближе и поняла: не камней испугался Адри, а того, чем были камни раньше. Этого все боятся, даже Повелители. Так чарутти говорит. Если развалили все Башни и Мосты, значит боятся. Да еще прокляли развалины, чтобы никто не подходил. А мы вот взяли и подошли. Подбежали даже. От смерти спасались, а в проклятое место попали. Здесь всё не так. Всё не правильно.
         Круглая поляна. Совсем круглая, как луна над головой. И деревья уже не притворяются деревьями. Каменные они. И кора, и ветки. А листьев нет. Только одно дерево с листьями. На самом краю поляны стоит. Половина живая, половина из камня. Та, что на развалины смотрит. Может, нельзя живым на них смотреть - каменеют? Сразу. Или к утру. Мы-то сразу не окаменели. Но до утра еще дожить надо.
         Но сначала уйти с поляны. От развалин и тени Моста. Это я потом поняла, что от Моста только тень осталась. А когда впервые увидела, чуть не обмочилась, как слепой сосунок. Огромный овраг, а через него черный Мост. О таком и подумать страшно. Смотреть еще страшнее. Смотришь, а он что-то шепчет, зовет. Хорошо, Адри подошел и за руку меня взял.
         Не слышала я его. Адри говорил со мной, а я на овраг уставилась. Вот и пришлось - за руку. Без разрешения. И что я там увидела, непонятно. Ничего нет, а я смотрю.
         Так Адри говорил, и за руку держался. И в глаза заглядывал. Ждал чего-то.
         Оглянулась. И правда, ничего нет. Почудился Мост. Приснился. Или проклятье на меня первую подействовало?
         Так и ушла с поляны. Даже рычать не стала. Будто меня каждый день за руку водят.
         Плохое я время выбрала, неудачное. Надо было свернуться в клубок, да из норы не высовываться. До утра. А мне погулять захотелось. Вот и погуляли. От развалин и до самой Дороги. А ее даже Проклятие не берет. Говорят, Учителя Хранителей строили эту Дорогу. И часть силы своей вложили. Чтобы служила до скончания Мира. Повелители так не могут. Ни построить, ни разрушить. Вот и прокляли тех, кто ходить по ней будет, смотреть.
         Слышала я о Дороге, а видеть не приходилось. Чарутти не разрешала. Мол, опасное место. А что в нем опасного? Трава, равнина и Дорога. Пошире поляны будет. Камни плоские и гладкие. Тесно прижались друг к другу. И ничего не растет между ними. Светлая каменная полоса. Выползает из леса и тянется до края неба. Вот и всё. И чего тут бояться?
         Адри опять стал Четырехлапым. Не чует он опасности. И я не чую. Может, потому и не чую, что ветер в лицо. И обманщик Санут появился. Морочит голову, подмигивает желтым глазом. Мол, нет ничего опасного, идите дальше.
         Вот мы и пошли.
         Прямо в сеть.
        
        
10.
         Крис Тангер. Выездной консультант.

        
         За два года человек ко многому может привыкнуть. Может даже привыкнуть жить. Хотя больше нет смысла и желания это делать.
         Воспоминания пришли неожиданно и, как всегда, не торопились уходить. Река, мост, незнакомец, что так и не стал моим попутчиком, всё это осталось в прошлом. Пока еще совсем недалеком.
         На рассвете я сошел с дороги, и сделал небольшой привал. Холмистая необитаемая местность, пустынная дорога - всё казалось слишком тихим и спокойным, чтобы я смог поверить этой идиллии. Не хватало только таблички: "Проверено - мин нет! С дороги не сходить!" И сгоревших машин на обочине не было, чтоб я почувствовал себя как в Сальвадоре или в Камбоджи.
         Выбрал подходящее место, и провел несколько часов, наблюдая за дорогой. Это не принесло новой информации, но, по крайней мере, я отдохнул, и был готов к новому переходу. Куда-то эта дорога вела. И Хранитель мог знать об этом, но не спешил делиться информацией.
         Я давно уже называл своего невидимого попутчика Хранителем. По его просьбе, а не из собственного извращенного вкуса. Почему бы ни сделать кому-то приятное, если мне это ничего не стоит?
         Вспомнилась и наша первая встреча. Считать ее загробной я не могу. (Из-за отсутствия гроба). Тогда, наверно, заочной или ЗАпредельной. Ведь я в тот момент был за пределами своего тела. Откуда-то сверху наблюдал, как группа врачей пытается оживить его. А какой-то наглец подбирается к моему телу, как угонщик к чужому автомобилю. И никто не обращает внимания на "угонщика"! Или не замечает его. Никто не собирается мешать...
         Больше всего меня разозлила его наглость. Хотя бы подождал, пока я отойду подальше... И когда разряд тока отшвырнул наглеца от тела, я рванулся в атаку. В демонов я не верил и не верю. Подарить свое тело чужаку, а самому отправиться в рай или в ад (в которые я тоже не верю) - не дождется! С таким же успехом мое тело могло остаться и на дне озера.
         Трудно передать, что я испытал, столкнувшись с захватчиком. Будто врезался в бетонную стену. И получил весь комплект галлюцинаций, что полагается при сотрясении мозга. Хотя ни тела, ни мозга у меня тогда не было. Пока я приходил в себя, чужак ускользнул, и первым добрался до беззащитного тела. Но врачи опять стали запускать мое сердце, и наглецу здорово досталось. Еще пару раз я мешал "угонщику". Без особого, правда, успеха. Тот был подвижнее и сильнее, но трижды получить разряд тока, наверно, то еще удовольствие.
         Наше время заканчивалось, и пришлось срочно договариваться.
         Я вернулся в свое собственное тело, и стал ему хозяином. На меньшее я не соглашался! А чужак остался погостить. Правда, на неопределенное время. "...вот когда появится подходящее тело и найдется способ вернуться обратно..."
         Я тогда не слишком вдумывался в условия договора. Вернулся - и ладно, а всё остальное потом.
         А потом наступило это "всё остальное". Я вышел из больницы, и с трудом убедил себя, что не страдаю раздвоением личности, галлюцинациями и не сошел с ума. Просто я могу слышать голос, которого не слышат другие. Вряд ли такие слова убедили бы психиатра Компании, но визит к нему я решил немного отложить.
         В тоже время в моей черепушке завелись воспоминания о делах, к которым я не имел ни малейшего отношения. У меня был выбор: поверить в существование Хранителя Моста или в то, что я сорвался с нарезки.
         Как поступает Компания со спятившими сотрудниками, мне очень хорошо известно. Начни я болтать о каком-то Хранителе, и со мной очень скоро произойдет несчастный случай со смертельным исходом. А если я обращусь к постороннему психиатру, то произойдут два несчастных случая. И никто не свяжет их между собой, и не заподозрит причастность Компании, где работают настоящие профессионалы.
         И где продолжаю работать я.
         А Хранитель... он поведал мне свою историю, довольно банальную, надо заметить. Но чего только ни случается с людьми. И не людьми тоже, как оказывается.
         Каким-то образом Хранитель попал в этот мир, лишившись своего тела и своего мира. Переход-портал, каким обычно пользовались, был предназначен для телесных перемещений, да еще оказался поврежденным. Только чудом Хранитель не погиб при переходе. Но его бестелесную сущность стала притягивать какая-то мощная сила. Уже в последний момент он сумел понять, что эта сила не живая. Соприкосновение с ней грозило полным распадом всех оболочек. Путешественнику удалось вырваться, изменить направление полета и... встретиться со мой. Если столкновение можно назвать встречей.
         Он мог занять тело женщины, или нерожденого ребенка. Или мое тело. Мы все были в смертельной опасности, но я сильнее всех цеплялся за жизнь. (Ничего удивительного, меня учили этому долгие годы, иначе не выжил бы во всех тех переделках). Занимать мое тело сразу Хранитель не рискнул - мы оба могли остаться на дне озера, а потом я оказался не слишком сговорчивым...
         Когда изо дня в день выслушиваешь подобный бред, можно свихнуться или поверить в него. (Что почти одно и то же). Не знаю, зачем Хранителю нужна была моя вера, но я поверил ему. Или почти поверил. И стал держаться подальше от мостов. Вдруг один из них станет переходом в чужой мир. А если кто-то хочет попасть туда, то пусть идет. Но только без меня. Сам!
         "Подходящее тело" всё не находилось, и мне пришлось делить свое с незваным гостем. Тот хоть не причинял лишних хлопот, но иногда был очень некстати. Некоторые дела лучше делать без свидетелей. Сделал, получил деньги и забыл. А когда в тебе живет наблюдатель, который может задать очень неприятный вопрос, и в самое неподходящее время, жизнь как-то сразу становится намного сложнее.
        
        
         11.
         Тирэлл. Охотник из клана Кугаров.
        
         Лязг запоров, тяжелые шаги по ступенькам, вонь охранников, что так и не стала привычной. Хосты ведут пленников. Тех, что пережили эту ночь. Скоро напротив меня кого-то запрут. Я из первых, он - из последних. Других не будет. Потом нас отправят в Город. Может, сегодня, может, через ночь...
         Первым идет охранник. За ним - пленник. Огромный. Из клана Медведей. Даже меняя облик, они остаются такими же длиннорукими и волосатыми. Исчезают только когти и клыки, а шерсть почти вся остается. И лицо напоминает звериную морду. Как только хосты разобрались, кто перед ними? Могли ведь и сразу в зверинец отправить.
         Негромкое рычание спугнуло случайную мысль. Это на воле я мог насмехаться над т'ангами других кланов. А в Крепости мы все носим ошейник, все пользуемся одним телом. Как ущербные.
         Рычал т'анг из клана Медведей. Он остановился у крайней каморки, и не замечал криков охранников. Хоты пустили в ход копейные древки, но не смогли сдвинуть упрямца с места. Только когда старший потянулся за кнутом, пленник опомнился и шагнул вперед. В пустую каморку. И решетку за собой захлопнул.
         Стражники недовольно зашипели. Но, посоветовавшись, решили не вытаскивать пленника из первой камеры, чтобы закрыть его потом в четвертой.
         Огромное тело Медведя прятало за собой следующего пленника. Не т'анга! Ущербного! Тот занял вторую каморку. Не дожидаясь окрика или тычка.
         За ущербным шел невысокий рыжеволосый т'анг. Он скользнул в третью каморку. И так же, как и ущербный, захлопнул за собой решетку.
         Четвертая от лестницы каморка осталась пустой. Четвертый пленник... Что с ним? Погиб во дворе? Такого еще ни разу не случалось на моей памяти.
         Но ничего другого я придумать не мог. А запах хостов, смешиваясь с запахом ущербного, мешал думать, вызывал злость и отвращение.
         Они все ущербные: и хосты, и чужак-пленник, и другие, не способные изменить свое тело. Только ошейник мешает моему изменению. Я вцепился в него, изо всех сил дернул, заранее зная, что не смогу ни сломать, ни снять свой ошейник. Этот толстый, незапертый обруч, что свободно лежит на плечах. Но стоит щелкнуть кнуту, и шею стискивает быстро и неумолимо. А сам ошейник становится все горячее и горячее. Проклятое колдовство Повелителей. Каждый из пленников испытал его на себе.
         И, когда хост с кнутом повернулся ко мне, я уже сидел на полу, обхватив колени руками, и притворялся спящим.
         Подумаешь, пришли стражники. В первый раз, что ли? Как пришли, так и уйдут. Уже уходят. Подумаешь, привели новых пленников. И это не в первый раз. Ну, троих вместо четверых. Так стоит ли из-за этого торчать у решетки? Оцарапаешься еще об шипы. Или стражник ткнет копьем за излишнее любопытство. До обеда еще далеко, можно подремать, и не думать об ущербном, что сидит в каморке напротив.
         Вот только "не думать" не получалось.
         Я уже встречался с ущербными. Они бывают разными. Похожими на этого, с мягкой кожей и слабыми когтями. Или с телом, покрытым чешуей. Но быть противником т'ангу они не могут. Особенно, когда ущербный без оружия и доспехов, что прикрывают его слабое тело. А только так сражаются во дворе Крепости. Только так пьют Чашу Крови.
         Почему же мягкотелый попал сюда? Как сумел выжить? Как оказался в сетях Ловчих и получил ошейник? Ловчие предпочитают другую добычу, с когтями и клыками. А ущербного должны были убить на месте. Непонятно. Не могли же они перепутать его с т'ангом?! Пусть и темноволосого ущербного... Они должны были учуять другой запах. Это хосты не могут отличить т'анга от ущербного, но Ловчие... Неужели все нанюхались желтого гриба?!
         Обед прошел как обычно: чашка затхлой воды, две черствые лепешки и немного мяса. Может быть того, что утром сражалось во дворе и не выжило. Но стоит ли верить в болтовню хоста? И такая еда каждый день. Она не дает умереть с голоду, а кормить нас досыта - ненужные траты. Голодный зверь злее дерется.
         Ущербный не отказался от пищи, как некоторые, слишком гордые и брезгливые. Но голод и кнут ломают любую гордость. Мягкотелый медленно сжевал все, до последнего куска, и выпил всю воду. Такой голодный? Или уже опытный пленник? Новички обычно не знают, что если накормили раз, то принесут еще. А силы понадобятся в любое время.
         Ущербный устроился под стенкой, и больше не двигался. Заснул? А вот я спать не мог, и продолжал прислушиваться к знакомым звукам тюрьмы.
         В первой каморке порыкивал новичок. Тот, что не захотел идти дальше. И мой сосед слева отвечал таким же рыком. Я и забыл, что этот т'анг тоже из клана Медведей. Как не помню, кто в правой от меня каморке. Но рыжий мальчишка не разговаривает с ним. Только ходит и ходит, будто не может найти себе место. Равнинный пес, наверное. Или кот. Точно Кот. Такой гибкости и походки у Пса быть не может. Почти сосунок, а уже выпил Чашу Крови. И она не стала ему поперек глотки. Что-то странное творилось сегодня во дворе. Чего еще ожидать, прародитель Кугар?
        
        
        
12.
         Крис Тангер. Выездной консультант.

        
         Чувство опасности стало невероятно острым. Я тут же распластался на дороге, и быстро огляделся. Прошел уже час после заката. Зеленая луна только начала свое путешествие по небу, и еще низко висела над землей. Между холмами лежали густые тени. Я мог оказаться в одной из них, и не лежать на открытом месте.
         Уйти с дороги я не успел. Две темные фигуры мелькнули рядом со мной, а еще через миг их стало намного больше.
         Целый день ни единой живой души, и вдруг такая компания.
         Начал подниматься, опасаясь, что меня затопчут, но тяжелая сеть сбила с ног. Заставил лежать себя неподвижно, заметив судорожные трепыхания еще двух пленников. Человек и зверь только сильнее запутывались в сети.
         Кто-то наступил мне на спину, грубо рванул за волосы, заставляя поднять голову. Что-то холодное прижалось к шее. Дергаться или глотать я не торопился. Но всё закончилось так же быстро и неожиданно, как и началось. Обо мне забыли на время, и занялись другими пленниками. Только те были не так спокойны при этом, и пострадали больше. Захватчики успокаивали их дубинками и кнутом.
         Дальнейшее путешествие началось с того, что сеть подняли и с размаху опустили на твердую поверхность. Я так и не понял, это сделала случайно или преднамеренно. Затем оглушенных пленников стащили с дороги и, не распутывая сети, поволокли к ближайшему холму. Там сети прикрепили к каким-то животным. Слишком высоким для лошадей, и слишком худым для слонов. Это всё, что я успел заметить прежде, чем звери тронулись с места. Двигались они довольно быстро по этой пересеченной местности. Любая лошадь уже давно сломала бы себе ноги или сбросила седока. А эти твари легко перепрыгивали препятствия, что попадались на пути, прекрасно различая их в почти полной темноте. Хотя, это могли быть и ночные животные. Тогда для них сейчас светло, как в полдень. Луна поднялась чуть выше, и выбралась из полосы облаков.
         Я лежал лицом кверху, и любовался ночным небом. А заодно разбирался в сложившейся ситуации.
         "Группа захвата" действовала четко и слажено. За всю "операцию" они не произнесли ни одного слова. Такое же молчание сохраняется и дальше. Ну, это я еще могу понять. Но почему молчат пленники? Ни возмущений, ни угроз, ни мольбы о пощаде. Вот это уже странно. Они не хотят говорить или не могут? И еще одна странность: если охотились за ними, то при чем тогда я? Просто взяли за компанию? Или всё совсем наоборот, и это они нежелательные свидетели? Тогда почему они еще живы? И за что меня арестовали? Почему не предъявили обвинений? Хотя бы формальных. Я так недавно в этом мире, что не успел узнать его законы. Да и совершить что-нибудь такое, из-за чего меня стоило бы... Да я вообще еще не успел ничего, кроме небольшой прогулки по дороге! Или это как раз и запрещено? Тогда, где указатель: "За хождение по дороге - десять лет тюрьмы"? А может, всё намного проще: здесь хватают всех, кто ходит, а не ездит?.. И сразу становится понятным молчание пленников. Их преступление понятно им и их пленителям, и никаких обвинений не требуется.
         Я выбрал самое рациональное объяснение. Но ведь могут быть и другие, более экзотические. Например, в этом мире не пользуются обычной речью - в ходу телепатия. А те "выродки", кто не владеет ею, подлежат аресту. И принудительному лечению или уничтожению. На кого какой метод действует. Чтобы не портили чистоту расы.
         Тоже объяснение не хуже первого. Только пленный зверь в него не очень вписывается. Или звери здесь так же обладают разумом и могут читать мысли? Кстати, о мыслях...
         Короткий отрывистый приказ невидимого в темноте командира, и скакуны увеличили скорость. Если их шаг и не был вершиной комфорта, то бег мог запросто вытрясти душу.
         Луна запрягала, как теннисный мячик. Звезды в любой миг грозили сорваться вниз, сливаясь то в продольные, то в поперечные полосы. Сетка пыталась разрезать тело на мелкие квадраты.
         Я закрыл глаза, стало только хуже.
         "Боже! А я-то думал, что не страдаю морской болезнью. Зачем всё это?"
         "Если они хотят получить плату сегодня, то должны доставить пленников до восхода".
         Хранитель отозвался, как всегда, неожиданно.
         "Что?.. Куда доставить?"
         Общение с Хранителем отвлекало от безумной скачки, и от возмущенного этой тряской желудка.
         "Не знаю, куда доставить. Я перевел тебе речь их предводителя".
         "А разве..."
         "Читать их мысли? - Хранитель не стал дожидаться, пока я соберу непослушные слова в более или менее связный вопрос, а потом адресую этот вопрос ему. - А зачем мне их читать? Вряд ли они сильно отличаются от твоих. Закончить побыстрее скачку, вот что хочет каждый из них. В конце пути их ждет плата за пленников, а вот что ждет тебя - неизвестно".
         "И ты не собираешься вмешаться?"
         "Зачем? - Кажется, искренне удивился Хранитель. - Ни мне, ни телу пока ничего не угрожает. А ты сам можешь позаботиться о себе".
         "Спасибо! - Я постарался вложить в ответ побольше сарказма. - Просто потрясен твоей заботой и сочувствием".
         "Думаю, тебе не нужно ни то, ни другое".
         А вот ответ Хранителя согревал, как глыба льда в морозную ночь.
         "Кто они, старик?"
         "Не знаю".
         "Не знаешь или не хочешь говорить?"
         Я решил выжать максимум информации.
         "Не забывай, я смотрю твоими глазами. За неимением лучшего. Может, ты успел разглядеть, кто на тебя напал?"
         "Какие-то люди в плащах".
         Информацией пришлось делиться мне.
         "Здесь многие носят плащи. И не только люди. Что еще заметил?"
         "Их речь... На каком языке они говорили?"
         "Этим языком здесь пользуются все".
         "Господи, когда же закончится эта тряска?!"
         Даже беседа с Хранителем уже не спасала.
         "Хорошо, что я в сетке один, и не придется потом извиняться".
         Такие мысли появились у меня, после очередного приступа рвоты. Пустой желудок пытался вывернуться на изнанку.
         Когда мне стало чуть лучше, я сумел расслышать Хранителя:
         "Не понимаю, чем ты не доволен? Тебя быство доставят к месту назначения. Не то, что в твоем мире: пленников выстраивали в колонны, сковывали цепью, потом много дней гнали по пустыне... А ты проделаешь весь этот путь за несколько часов. Ну, подумаешь, слегка трясет..."
         "Слегка трясет?! Да я бы предпочел идти по пустыне несколько дней, чем так "слегка трястись"!"
         "Кто знает? Может, твое желание и осуществится. В этом мире хватало пустынь перед моим уходом. Вряд ли все пустыни превратились в цветущие сады..."
         Хранитель неожиданно "отключился", оставив ощущение холодного сквозняка под черепом. Эти внезапные "включения" и "отключения" случались довольно часто. Иногда в самое неподходящее время. "Беседа" почти всегда велась по желанию Хранителя, и прекращалась, когда тот терял к ней интерес. Мнение хозяина, как правило, не бралось в расчет. Первое время я злился и возмущался по этому поводу. А Хранитель равнодушно отмалчивался. Потом я привык к такой реакции, но так и не избавился от подозрения, что гость каким-то образом находится в курсе всех моих мыслей. Возможно, он и не хочет этого, но подслушивает. А вот собственными мыслями делится только по желанию, умудряясь "глушить" их в другое время.
         "Мне было бы намного легче, если бы ты тоже "глушил" свои мысли. Хотя бы некоторые из них", - возмущенно заметил Хранитель.
         "ты бы мог научить меня".
         "Такому нельзя научить. Это врожденный талант!"
         Меня опять затошнило от высокомерного тона Хранителя. Или от тряски. А может, от того и другого одновременно. Но мне удалось справиться с тошнотой.
         "Так уж и нельзя? Человек ведь может научиться плавать, хоть и не рождается с плавниками".
         "Возможно, ты и прав. - Кажется, Хранитель был слегка озадачен. - Я подумаю над этим..."
         "Подумай. Только не очень долго. Я еще в этой жизни хочу узнать, до чего ты додумаешься".
        
        
        
13.
         Тирэлл. Охотник из клана Кугаров.

        
         Что-то должно было произойти. Я чуял это так же хорошо, как приближение дождя в родных лесах. Звуки стали громче, запахи сильнее, колючий холодок пробегал по спине, шерсть на теле встала дыбом и потрескивала. Что-то... Скоро...
         Шаги на лестнице отвлекли от непонятного ожидания. Опять хосты. Только рановато для ужина. Привычный звук шагов нарушался шорохом и скрипом. Что-то ползло за хостами. Или хосты что-то тащили.
         Еще один пленник. Опутанный сетью и неподвижный. Вот он, пропавший четвертый.
         О, первый Кугар! Это же четвертая!..
         Я с трудом сдержался. С трудом смог остаться на месте, когда хосты швырнули свой груз напротив моей каморки.
         Пленница не издала ни звука, хотя не могла не чувствовать боль. Кнут оставил следы на ее теле. Кто-то хотел научить женщину покорности.
         Хосты редко интересуются женщинами других рас, но для этой сделали исключение. Неудивительно: я и сам с трудом сдерживался. Пришлось прижать колени к груди, и стиснуть их руками. Рядом была не только женщина, была самка в период Зова. Не удивительно и то, что она осталась жива, на захлебнулась Чашей Крови. Никто не поднимет коготь на Зовущую. Её запах отпугнет любого, кроме избранника. И вряд ли какой-то хост стал этим избранником.
         Я ощутил вкус крови, и не сразу понял, что прокусил себе руку. Трудно сдерживаться, чуя самку своей породы. Нет! Женщину своей расы. Если я окликну ее, она может и позвать! Что будет, если она выберет меня?! Здесь, в тюрьме, на глазах у стражников и других пленников... Нет! Только не это!
         Я сильнее стиснул зубы. Рот опять наполнился кровью, отвлекая от... Нет, лучше думать о другом. Теперь многое стало понятным. Ловчие, что не заметили ущербного. Где уж им! Запах Зовущей действует и на них, только по-другому. И странная тревога, что я испытывал все это время... Ущербный был рядом с Зовущей, и принес ее запах с собой. Кровь и пот слегка приглушили аромат, но не смогли полностью истребить...
         Я не сразу обратил внимание на спор стражников. Слышал, но не слушал их. А те не могли решить: запереть пленницу в пустую камеру или выполнить приказ какого-то хоста. Что почему-то заинтересовался этой уродиной и... пострадал.
         Когда я все-таки услышал стражников, те закончили спор и решили, что приказы нужно выполнять. Женщину швырнули к ущербному и захлопнули решетку.
         Но хосты не спешили уходить. Они остались посмотреть, что станут делать двое пленников, запертых в тесной каморке.
         Говорят, хосты не зря ходят по трое и больше. Если двое хостов, даже самцов, останутся в одной норе, они тут же найдут чем заняться.
         Прошло немного времени, и стражники недовольно зашипели. Их ожидания не оправдались. Пленники не стали убивать друг друга или заниматься спариванием. Ничего интересного не происходило. Может, непокорную надо отправить в другую камеру, хотя бы напротив?
         Я слушал и стискивал зубы, чтобы рычанье не вырвалось из глотки. Так же яростно я сжимал прутья решетки, радуясь, что шипы ранят ладони. Боль и запах крови помогали. Человек держал зверя, учуявшего самку. Пока держал. Но что будет, когда самка окажется рядом? Кто победит тогда? Человек, зверь, я, она?.. Или никто не победит? Тогда в каморке окажутся двое мертвых. И хосты не успеют вмешаться. Или только один мертвый, я?
         Всё как в том страшном сне, когда я держал и не мог удержать зверя, а дверь открывалась. И за дверью была моя родительница. А я почему-то забыл, что и она из народа т'ангов.
         Дверь открылась.
         Нет, не моя. А в каморке напротив.
         Пленнице приказывают выйти, угрожают кнутом. И она выходит. Медленно, неохотно. Идет, сжимая руками ошейник, что стал душить и обжигать ее.
         На ущербного не обращают внимание. Тот не двигался с места, только подобрал ноги, когда в камере появился еще один обитатель. Кажется, ничто не интересовало ущербного. Наверно, он сильно устал после Чаши Крови. Или испугался опасной соседки, или не успел проснуться...
         Ущербные - не т'анги. Запах Зовущей на них действует на так.
         Решетка захлопнулась. Только каморка ущербного была уже пустой.
        
        
        
15.
         Тирэлл. Охотник из клана Кугаров.

        
         Ни хосты, ни я не заметили, когда ущербный выскользнул из каморки и оказался посреди коридора.
         Старший из хостов поднял на пленницу кнут, двое других теснили ее копьями, а последний... Он был уже мертв. Это его тело захлопнуло решетку.
         От сонной лени ущербного не осталось и следа. Он двигался, как атакующая арусга. Одно, казалось бы, легкое касание, и жертва падает, не заметив своей смерти. Арусга - эта длинная безногая тварь, что жрет всё подряд, если оно живое и теплое. Так арусга отращивает себе крылья. И в это время ее очень трудно убить. Потом, когда крылья отрастут, убить арусгу вообще невозможно. К счастью, крылатые арусги живут всего несколько дней. И ничего не едят в это время. Только спариваются и... убивают тех глупцов, кто помешал им.
         Один из хостов упал. Я не видел что чужак сделал с ним, но так падать может только мертвый. Второй хост только поворачивал голову, пытаясь понять, что случилось с приятелем, а смерть уже добралась и до него. Жало копья вошло третьему под мышку, и застряло в теле. Удар отшвырнул раненого к решетке напротив, и шипы проткнули ему руку и бок.
         Хосты давно уже не надевали доспехи. Не пленников же им опасаться? Носить на себе лишнюю тяжесть не хотелось никому. Особенно в такую жару. Проверка прибудет только вместе с караваном. Вот тогда хосты напялят все положенное железо. А пока даже старший был только в кожаной юбке и безрукавке.
         Беспечность - плохое оружие. Это знает любой т'анг. А хосты... Им три раза можно наступить на хвост, и они три раза забудут.
         Один вырвавшийся пленник, и двое охранников уже мертвые, третий тяжело ранен, и жить ему осталось совсем немного.
         Старший хост зашипел и отпрыгнул в сторону. Он оставил задыхающуюся пленницу, и направил кнут на безумца. Но пленник, вместо того, чтобы замереть, а потом покорно упасть на колени, вдруг подкатился под ноги хосту. И старший сам упал! Но так и не выпустил кнута. Рукоять была с петлей, и крепко держалась на запястье.
         Ущербный выскользнул из-под падающего тела, и был уже на ногах, пока хост только пытался подняться. Но не поднялся. Еще один удар - ногой по ребрам - швырнул его на прутья решетки.
         Рыжий т'анг, такой же недавний пленник, как и ущербный, вмешался в чужую драку. Он сжал лодыжку упавшего. Охранник рванулся, пытаясь освободиться, но рыжий держал крепко. И словно не замечал, что шипы в кровь ранят его. Ударить кнутом хост не успел. Ущербный прыгнул ему на спину и свернул шею.
         Это была самая странная драка, какую я только видел. Быстрая и жестокая. Хотя мягкотелый редко бывают такими быстрыми. Еще они никогда не бывают такими беспощадно-жестокими и равнодушными. Чужак даже не испытывал к хостам ненависти, и не радовался своей победе.
         Раненый хост остановился передо мной, чтобы удобнее ударить копьем. Будь он не так удивлен внезапной гибелью соплеменников, то не подошел бы так близко, и не повернулся бы ко мне спиной. Я не стал гадать, кого он выбрал своей целью - Зовущую, что стояла ближе, или чужака, что был дальше и за ней. Мои руки все сделали сами: одна вцепилась в древко копья, а другая дотянулась до запястья. Пришлось прижаться к решетке, но что такое несколько царапин, в обмен на жизнь Зовущей. Вот так и я вмешался в чужую драку. Я был уверен, что ущербный сумеет уклониться, а вот женщина... оглушенная кнутом и тесным ошейником... не знаю.
         Хост довольно живучая тварь. Мало смертельно ранить его, надо обязательно убить, пока он ни убил тебя. Кажется, чужак быстро понял это. Одним прыжком он оказался возле раненого. Такого прыжка не постыдился бы и я сам. Рукоятью кнута он отбил копье в сторону. Когда только успел взять его, и как не побоялся коснуться колдовского оружия?
         А свободной рукой мягкотелый вырвал хосту глотку. Потом вытер об него пальцы, и отошел. Кажется, убивать для чужака так же привычно, как для водоноса набирать воду.
         Я смотрел на мертвое тело, и не верил своим глазам. Вырвал... пальцами... на которых нет когтей... И как только смог?
         Теперь я понял, как этот ущербный выжил в Чаше Крови. Не хочу, чтобы у меня был такой враг. А тот, кто назовет меня трусом, пусть сначала выпьет Чашу Крови, и оставит за собой не меньше мертвых, чем остались за мной. А потом мы поспорим - словом или ножом, когтем или клыком - и решим, кто из нас прав.
        
        
16.
         Зовущая из клана Кугар.

        
         - И что дальше?
         Не дождавшись ответа, я спросила еще раз:
         - Что дальше, чужак? Они мертвы, а мы живы. Пока живы. Думаешь, тебе это сойдет с рук? - Я толкнула ногой ближайшего стражника. В короткой черно-белой юбке. - За ними ведь придут. И что тогда? Что ты будешь делать?
         Какое-то время мне казалось, что чужак не может говорить. А он просто привык долго думать перед каждым ответом.
         - Нужно уходить.
         Голос чужака был низким и хриплым, а произношение такое, что я с трудом поняла его.
         - А другие стражники? Ты забыл про них? Думаешь, они пустят тебя к воротам, а потом легкого пути пожелают?
         - Они не бессмертные.
         Он тоже тронул ногой мертвое тело. То самое, в полосатой юбке.
         - А ты?
         - И я не собираюсь жить вечно.
         Чужак будто не заметил насмешки. Он посмотрел в сторону лестницы, прислушался.
         Я тоже. Никто пока не шел искать пропавших.
         - Ты можешь остаться, женщина. Если хочешь. А я ухожу.
         Так разговаривать с Зовущей! Но зарычать на обидчика или ударить его я не успела. Послышался еще один голос:
         - Я тоже не хочу оставаться! Выпусти меня!
         Это сказал т'анг из клана Котов. Он стоял у решетчатой двери, и следил за беседой двух свободных пленников. Как смешно это звучит! Он и все остальные были "несвободными", запертыми в тесной норе, а вот я и чужак - "свободными", хоть от свободы нас отделяли вооруженные охранники и несколько запертых дверей. А ведь были еще и ошейники!..
         - Выпусти! - попросил рыжий т'анг, вцепившись в прутья решетки. Из сжатых кулаков падали капли крови и исчезали в пыли.
         Чужак неторопливо подошел к нему и, наблюдая кровавую капель, стал прислушиваться к чему-то. Или думать, нужен ли ему попутчик, или лучше уйти одному.
         Не знаю, как он смог открыть дверь. Но решетка поползла в сторону, и рыжий одним прыжком преодолел половину коридора. Будто опасался, что чужак вдруг передумает и захлопнет дверь.
         - Я тоже не хочу оставаться!
         Услышала я свой голос.
         Это было настолько неожиданно, что я даже оглянулась. И увидела Кугара. Он смотрел возле решетчатой двери, и смотрел на меня. Ел глазами. Пожирал. Его взгляд напомнил мне Адри. И я шагнула к Кугару. Тон нетерпеливо зарычала. Кажется, ей все равно, кто потрется об ее шкурку. А вот мне - нет! И наваждение закончилось. Я отвернулась и посмотрела на чужака. Уж его-то Тон не считает подходящим самцом.
         - Я тоже хочу уйти!
         В голосе Кугара было много рычания. Похоже, он давно уже не разговаривал.
         Кугар все еще стоял у двери, и сжимал прутья решетки. Он старался не смотреть на меня. А кровь текла и текла по его пальцам.
         Я не должна была звать его. А он - откликаться на мой зов. Мы оба понимали это, но все-таки забылись. На один миг всего...
         - Выпусти его! - потребовала я у чужака.
         - Ты уверена?
         Не думала, что он хоть что-то заметит. Говорят, что ущербные никогда ничего не замечают. А этот... Да, мне не хотелось, чтобы какой-то Кугар крутился рядом, когда Адри не будет возле меня. Но если Кугар хочет выбраться из клетки, то нельзя его в ней оставлять.
         - Да. Выпусти! - повторила я. - он из моего народа.
         Чужак фыркнул. Совсем как Адри. И ударил кнутом по решетчатой двери. Та открылась.
         Кугар переступил через хоста и вышел.
         Ни я, ни Кугар благодарить не стали. За что благодарить-то? За свободу, которой не было. Или за жизнь, что могла погаснуть в любой миг. От копья стражника или от кнута Старшего. Убийцам стражников нет пощады. И разбираться не станут: кто убивал, а кто стоял рядом. Все мы смертники.
         - Ты не уйдешь без нас!
         Всего несколько шагов до лестницы. И там начнется путь к свободе. Или к смерти. Но этот путь перекрыли две пары рук. Настолько длинных, что почти соединялись в средине коридора.
         Сквозь решетки первой каморки тянул руки воин из клана Медведя. А ему навстречу тянулась похожая пара рук. Кажется, в каморке напротив сидит соплеменник Медведя. Про этих т'ангов говорят, что их легче убить, чем убедить не делать то, что взбредет в их лохматые головы.
         Хотя, "легче убить" - это только так сказано. Не хотела бы я прорываться сквозь пару таких рук. Или правильнее будет назвать "лап"? Даже если и прорвусь - если еще прорвусь! - про встречу с хостами можно уже не думать. До нее ведь еще дожить надо, а это у меня вряд ли получится. Если приласкают четыре медвежьих лапы, а ошейник не даст измениться и исцелиться...
         Мне повезло - я шла последней. Передо мной - Кот. (Так я решила называть рыжего т'анга из клана Кота). Вторым был Кугар. Охотник. А первым шел чужак. Вот ему и решать, как заставить Медведей пропустить нас.
        
        
        
17.
         Тирэлл. Охотник из клана Кугар.

        
         Ущербный стоял посреди коридора и смотрел на одного из Медведей. Того, что привели вместе с ним. А потом взял и открыл его каморку.
         Огромная светло-желтая туша боком протиснулась в дверь. Высокому т'ангу пришлось пригнуть голову. Потолки здесь были низкими. Хосты никогда не вырастают в таких великанов. Даже среди т'ангов Медведи считаются самыми высокими.
         А еще они только кажется медлительными и неповоротливыми. Я только моргнул, а Медведь уже был рядом с чужаком. Нависал над ним меховой глыбой и не собирался уступать дорогу. Если чужак думал, что получив свободу Медведь забудет о соплеменнике, то он совсем не знает т'ангов. А выпускать еще одного Медведя ущербному не хотелось.
         Могу понять его. Рядом с т'ангом из клана Медведя всегда идут неприятности. А когда этих т'ангов двое... Врагу не пожелаю такой компании!
         Не знаю, как мягкотелый будет справляться с Медведем. Нечего и надеяться сдвинуть эту тушу в одиночку. А еще раз лезть в чужую драку я не собираюсь. Лучше я вернусь обратно, чем прикоснусь к Лохматому. Если еще успею прикоснуться!.. Нет уж, пусть чужак сам справляется, если хватило ума открыть каморку Медведя. А я посмотрю, чем это все закончится.
         Ну, вот и закончилось.
         Второй Медведь тоже выбрался в коридор. Но этот, кажется, моложе первого. Такой же лохматый, длиннорукий, только темнее и уже в плечах. Но и ему приходится гнуться под низким потолком.
         - А теперь - наверх!
         Ну, и произношение у чужака. Я скорее догадался, чем понял, что он сказал.
         Старший из Медведей тут же отошел в сторону, уступая чужаку дорогу. Затем пристроился вторым. Младший - за ним.
         Спорить с ними из-за места? Я еще не выжил из ума. И не настолько одичал здесь. Помню, на кого можно рычать, а на кого лучше молчать. Я могу пойти и за Медведями. Мне все равно каким умирать - вторым или четвертым. Со всеми охранниками нам не справиться. Выбраться за стену, не стоит и мечтать. Не понимаю, зачем я пошел охотиться на арусг?
         Может, мы так напугаем хостов, что они прикончат нас сразу?..
        
         Не ожидал, но у нас получилось!
         Переходы, крутые лестницы, запертые двери - всё осталось позади. Там же остались еще восемь стражников. Две руки, как привыкли считать хосты. Только у них по четыре пальца на руках. Вместо пяти или шести, как у всех т'ангов. Ущербные, что с них возьмешь, кроме вонючей шкуры.
         Правда, у чужака тоже пять пальцев на руках. И эти руки неплохо потрудились по пути наверх.
         Просто удивительно, как быстро он договорился со старшим из Медведей. Будь они из одного клана, я бы и удивляться не стал. Подумаешь, разговор без слов. Такое часто случается между т'ангами одной крови. Я тоже так умею. Приходилось говорить, не открывая рта. С братом или сестрой во время охоты. Когда голос мог спугнуть добычу. И отца я "слышал". А с матерью мог "говорить". И с матерью матери.
         Но тут другое: мягкотелый и Медведь. Они ведь из разных кланов. И даже из разных народов. А понимают друг друга без слов. Взгляд, жест - и один нападает, отвлекая врага, а другой добивает. Младший из Медведей пытался раз помочь, так чужак отшвырнул его назад. "Не путайся под ногами!", - сказал. И это Медведю. А Старший так глянул на Младшего, что тот проглотил гневное рычание вместе с желанием помогать, когда не просят.
         Тоже мне, нашелся герой! Я и сам не против, прикончить хоть одного хоста. За все то, что они со мной делали, но ведь не лезу. В узких коридорах троим тесно, а вот двоим - в самый раз. А этим двоим моя помощь точно не нужна.
         Мы прошли нижний уровень, не подняв тревоги. Все двери открывались так же легко, как и решетка моей каморки.
         Не всегда мягкотелый пользовался кнутом, как ключом. Один раз он ослепил им хоста. Во второй - отвел копье в сторону, пока Медведь приканчивал врага. В руках Старшего даже короткое копье хостов стало страшным оружием.
         Стражники умирали молча, не успев поднять тревогу. А мы тихо шли дальше, выбирая узкие темные коридоры. Почти все они были пустыми. О приближении хостов мы узнавали заранее. Они не видят в темноте, как т'анги. И свет факела их выдает. Легкая добыча. Непуганая. Никто из них не ждет побега. Не боится за свою жизнь. Когда-то пленники убегали, но по пути в Город, а не из Крепости. Только те времена уже прошли. Мой отец еще помнит их. Он тоже пережил сети Ловчих и Чашу Крови. Тогда пленников отправляли в город с небольшой охраной. Отца отбили воины из клана Ипш, когда освобождали соплеменников. А потом они отпустили его вместе с другими. Кнутов и ошейников тогда было еще мало. И ими редко пользовались в пограничных крепостях.
         Отцу повезло. Мне тоже повезет, если я умру не на пыточной раме.
         Воздух стал почти свежим, темнота сменилась полумраком. Наверху, наверно, уже закат. Приближается время ужина, и в коридорах будет больше стражников. Похоже, Младший из Медведей подумал о том же самом. И сообщил Старшему. А Старший едва слышно заговорил с вожаком.
         "С вожаком?!"
         С каких это пор ущербные стали вожаками для т'ангов?!
         Хорошо, что никто не услышал моих мыслей, - убили бы на месте.
        
         Наружу вела дверь из серого пористого камня.
         Говорят, что деревья редкость в этих местах. А вот камня и металла в карьерах у хостов много. Хватает и для построек, и на продажу.
         Не знаю, как можно жить в каменных норах, но хосты строят и живут. А еще с каждым караваном они отправляют не только пленников, но и груз камня и металла. Иногда даже редкий, белый, из которого делают самое страшное оружие. Дротик с наконечником из такого металла оставляет небольшую рану и... вызывает Белое безумие. И наконечник не вытащить самому - только чарутти может помочь. Не стряхнуть наконечник и во время изменения. Он, как и ошейник, не дает изменяться. Не зря же их делают из одного металла.
         Все двери внутри крепости тоже из металла. Обычного, темного. Решетки с шипами - для пленников, решетки без шипов - в переходах, а в норах, где живут хосты, стоят кованые, фигурные решетки, и сквозь них почти ничего не видно. Особенно, если в норе горит факел, а мимо двери идти очень тихо.
         Только наружные двери были каменные. Две цельные плиты с большими металлическими кольцами.
         Чужак сначала рассмотрел эти кольца, даже зачем-то коснулся кнутом, словно тот мог открыть двери, а потом слегка толкнул их. Толчка хватило только на узкую щель. Но открывать дверь шире и выходить наружу чужак не спешил. Он стал прислушиваться и даже принюхиваться к чему-то. Совсем как т'анг. Но какой у ущербного может быть слух и нюх?..
         У меня кружилась голова от свежего воздуха. Я уже начал забывать, чем пахнет ночь и свобода. Задержка злила меня, и других за моей спиной. Младший из Медведей нетерпеливо шевельнулся. Я еще успел заметить, как чужак поднимает два пальца вверх и проводит им по горлу. А потом...
         Дверь распахнулась. Два хоста вошли в нее, вернее, вбежали. Чужак и Медведь рванули копья у них из рук, заставив хостов быстрее перебирать ногами. И те перебирали, чтобы угнаться за своим оружием! Младший из Медведей боком скользнул меж двух копий, и опустил кулаки на головы стражников. Их смешные круглые шляпы легли им прямо на плечи.
         За первыми двумя вбежал третий стражник. Скорее от удивления, чем заподозрив что-то неладное. Всё сделали так быстро и тихо, что он не успел бы ничего заподозрить. И уж точно не ожидал увидеть перед собой сбежавших пленников. Но удивление не помешало ему ткнуть копьем в живот Медведя. Младший стоял так удобно, и не успевал отпрыгнуть или отвести наконечник. Он даже руки не успел еще опустить.
         Старший чуть слышно застонал, но не мог помешать удару. Он убивал четвертого стражника. А вот чужак смог! Одна его ладонь коснулась горла хоста, а вторая, так же ребром, опустилась на древко копья. Кажется, и двигается чужак медленно, а я едва успел заметить его руки. Потом еще услышал двойной треск - шеи и сломанного копья. Хост так и умер, с удивленно открытым ртом. Наверно, мой рот тоже был открыт. Я слышал, что дерево тикс иногда перерубают одним ударом. Но только хороший рубщик и хорошим топором. Настоящим, хостским. А перебить тикс голой рукой...
         Не знаю, как вожаку это удалось, но он перебил и спас Младшего...
         "Вожаку?!"
         Я опять думаю о нем, как о вожаке. Первому Кугару это может не понравиться.
         - Ты спас жизнь моему сыну. Я твой должник, незнакомец.
         Низкий глухой рокот, казалось шел из самой земли, а не из широченной груди т'анга. Старший из Медведей тоже не называл чужака ущербным. Но признать за собой долг, я бы не смог. Чужак не т'анг и законы т'ангов не для него.
         Он молча посмотрел на обоих Медведей, кивнул в сторону двери, и первым переступил через тела хостов.
        
        
18.
         Зовущая из клана Кугар.

        
         За дверью был тихий теплый вечер. До настоящей темноты осталось совсем недолго. После вонючих коридоров, воздух снаружи был одивительно вкусным и свежим.
         Чужак свернул и быстро пошел под стеной. Остальные привычно двинулись следом. Я на миг задумалась: почему иду за ними, почему не выбираю другую тропу?
         Тогда я не успела додумать, но если бы я свернула, то моя жизнь стала бы другой. Сколько бы я ни прожила...
         Меня отвлекло радостное ворчание. Такое удивительно знакомое ворчание... И я бросилась вперед, обгоняя медлительных и неуклюжих самцов. Мне не мешали, не останавливали. Прикасаться к Зовущей без ее позволения очень вредно для шкуры.
         Только поравнявшись с чужаком я увидела освещенную факелами площадку. Похожую на Чашу Крови, но без столбов. На площадке стояли ряды клеток с пленными т'ангами. Покрытыми шкурой или мехом, четырехлапыми или четырехногими, с когтями или с копытами... Этих т'ангов захватили уже измененными, как и Адри. Они не смогли измениться под сетью Ловчих, ошейник им не дает изменяться в клетке. Многие пленники станут безумцами раньше, чем доберутся до Города. Но кого это беспокоит? Бешеный зверь дерется еще злее голодного.
         Ближайшую клетку занимал кугар. Такой же черный, как моя Тон. С таким знакомым и волнующим запахом.
         - Адри!
         Выбежать на площадку мне не дали.
         Чужак ударил меня об стену, передавил горло над ошейником. Ноги у меня вдруг подогнулись, и я бы упала, если б чужак ни держал за шею.
         - Жить надоело? - зашипел он на жутком всеобщем. - Тогда подыхай без меня.
         И кто только учил его разговаривать?
         - Отпусти!..
         Я дернулась, пытаясь вырваться, и дышать мне сразу стало нечем.
         - Адри... отпусти его...
         - Его? - Чужак слегка ослабил хватку. - Этого черного? Зачем?
         - Я выбрала... его...
         - Ну и что?
         Я больше не дергалась. Не люблю, когда нечем дышать. И когда смотрят на меня так, будто хотят убить.
         - Отпусти его.
         Чужак не знает наших законов. Если ты выбираешь, то избранник защищает тебя. А ты защищаешь избранника. Будущему детенышу нужны двое родителей-защитников. Только через три года его примут в Клан. С одним защитником детенышу-сосунку не выжить. Это знает любой т'анг, из любого клана. А если Зовущия выбирает изгнанника, то он остается в клане на эти три года.
         - Адри пойдет со мной. Выпусти его, чужак!
         - Он тоже из твоего народа?
         Странный вопрос. Будто и так не видно, что из моего. Хотя, говорят, что ущербные не могут отличить дикого зверя от измененного т'анга.
         - Да. Он мой...
         Чужак недоверчиво усмехнулся.
         - Выпусти его!
         Громко сказала я и дернулась. Пальцы на моем горле тут же сжались сильнее.
         Ночь пришла очень быстро. Чужак исчез среди маленьких ярких огоньков.
         - Я не оставлю Адри... - еще успела сказать я и...
         ...рассвет пришел тоже очень быстро.
         Потом я поняла, что это все-таки вечер, что я сижу под стеной, и дышу так, словно убегала от дождя. Дышу и не могу надышаться. А чужак стоит рядом и смотрит на площалку с клетками. Но едва я пошевелила рукой, он повернулся ко мне и... улыбнулся. Наверно, так же улыбаются крылатые арусги, что убивают не для добычи.
         - Хорошо. Выпущу. Но ты останешься здесь. Пойдешь за мной - убью.
         Я поверила сразу, как верят словам чарутти. И не стала спорить. С дождем и арусгой не спорят.
         - Я останусь здесь, - повторила я.
         - Умная девочка, - сказал чужак.
         Не знаю, кому сказал. Но спрашивать не хотелось. Подниматься - тоже. Только молча кивнула.
         Чужак медленно пошел вдоль стены и... растворился среди теней. Я не заметила куда он делся. А когда посмотрела на Адри, то увидела чужака возле клетки. Открыв клетку Адри, он не стал возвращаться. Переходил от одной к другой, открывая все подряд. Скоро многие клетки опустели, а бывшие пленники побежали к воротам. Беглецов быстро заметили. Раздались крики, рычание, защелкали кнуты, кто-то завыл... Но все перекрывал топот лап и ног.
         - Нам в другую сторону.
         Чужак вернулся очень вовремя. Еще немного и я тоже побежала бы к воротам.
         - Тебе надоело убивать? - снасмешничал младший из Медведей.
         - Мне надоело быть здесь. - Очень медленно и очень тихо сказал чужак. Но его почему-то услышали. - Я убью любого, кто помешает мне уйти.
         И я опять поверила. Каждому слову. И тяжелому, как у чарутти, взгляду.
         - Я с тобой.
         Старший из Медведей шагнул вперед. Он зацепил Младшего плечом, и тот едва устоял на ногах. Младшему тут же перехотелось смеяться. Он молча пошел за Старшим, а Кот и Кугар заняли привычные места. Я тоже пошла за чужаком. Будто и не собиралась совсем недавно бежать к воротам, убивать хостов, искать смерти на их копьях. Словно перестала слышать, что возле ворот продолжают убивать и умирать.
         Потом я услышала шаги за спиной.
        
        
        
19.
         Тирэлл. Охотник из клана Кугар.

        
         - Подходящее место, - сказал чужак, осматривая стену в четыре моих роста.
         Не так уж высоко для кугара, и совсем немало для меня. И как чужак будет подниматься? Отрастит крылья? Или его клан может изменяться в ошейнике?
         Все оказалось намного проще. Чужак поставил Медведя возле стены и залез ему на плечи. Т'анг подставил ладонь - там могли уместиться и две ноги чужака, - и подбросил свой груз вверх. Легко, будто тот был камешком для игры. А этот "камешек" не может быть легче меня!
         Чужак вцепился в край стены, подтянулся...
         Только когда он уже лежал наверху, я заметил, что тоже сжимал кулаки и напрягал мускулы. Словно мне, а не чужаку пришлось лезть на защитную стену.
         Кто-то облегченно вздохнул за спиной. Значит, не только я мыслями поднимался вместе с чужаком.
         Старший Медведь опустил руки, сложил по-хитрому пальцы, и посмотрел на Кота. А вид у медведя был такой сонно-спокойный, будто воин каждый день притворяется деревом, по которому лазят все, кому не лень.
         Его соплеменник что-то заворчал про неуважение и оскорбление. Старший шевельнул глыбой плеча, и мускулы запрыгали под шкурой, как ксырты, а с заросшего по самые глаза лица блеснули два зеленых огня. И Младший попятился, опустив голову. Похоже, до него все-таки дошло, что сонное спокойствие Старшего так же опасно, как тишина перед дождем. И если уж Медведь касается чужаков из других кланов, то и его терпение имеет границу. А переходить ее, значит совсем не жалеть свою шкуру.
         Старший удовлетворенно вздохнул и опять посмотрел на Кота. Тот не стал дожидаться еще одного приглашения. Нога наступила на огромную ладонь, тело гибко метнулось вверх и... не достало до края стены. Медведь успел подхватить падающего. Кот казался детенышем-сосунков в бережных руках родителя. А каждая рука была не тоньше тела рыжего т'анга. Лицо Кота стало очень удивленным. Ясно, что он никогда не попадал в такие "любящие" объятия.
         Я тоже не хотел бы, чтобы меня так обнимали.
         Второй пряжок.
         Тоже неудачный.
         Но на этот раз Кот устоял на раскрытой ладони. Прыгуну не хватало роста, длинны рук и веса. В клане Кота не бывает толстых и высоких самцов, а рыжий едва доставал мне до плеча. Я ниже чужака всего на полголовы, и я-то смогу допрыгнуть, а вот Кот...Он весит ратт восемнадцать, не больше. А при таком весе да в сильный ветер - лучше из норы совсем не высовываться.
         Чужак перегнулся над краем стены, опустил вниз копье. А я еще удивлялся: зачем он тащит лишнюю тяжесть. На дверке, чуть выше острия была намотана тряпка. Чужак не пожалел своей одежды, чтобы рука Кота не соскользнула и не покалечилась.
         Я бы не подумал о таком, если бы оказался на месте чужака. Да и никогда бы я там не оказался. Просто не смог бы заставить Медведя "стать деревом". Хотя сам Создатель сотворил этот клан для такого дела. Наградив силой, ростом, длинными руками и крепкими ногами. А еще - диким упрямством, огромной гордостью и страшной злобой. Заставить Медведя делать то, что оскорбляет гордость и достоинство воина... до сегодняшней ночи я думал, что это невозможно. Понятно теперь, почему чужак, а не я идет первым. Я не стал бы выполнять приказы лохматого воина. Будь он хоть трижды воин и четырежды лохматый. А Медведь... он не стал бы даже слушать мои. Это если бы у меня хватило глупости что-то приказать Лохматому. А вот приказу чужака Старший подчинился. Значит, послушается и Младший. Я тоже послушаюсь. Когда стану подниматься за Котом. Но только на этот раз!
         Третий прыжок оказался удачным.
         Кот допрыгнул до копья, а чужак втащил т'анга наверх, будто тот ничего не весил.
         Потом копье опустили для меня. Я дотянулся до него с первого прыжка. Вдвоем меня быстро подняли на стену. С собой я принес второе копье.
         Я запретил себе думать, что чужаки из других кланов прикасаются ко мне. И что я приказаюсь к чужим, тоже не думал. Просто смотрел на высокую стену, на швы между тяжелыми большими камнями, на темное небо и... дышал запахом ночи. А запах чужаков почти затерялся в ней.
         Поднять т'ангаю было легче - нас трое. А кугары прыгать умеют, даже самки в период зова. Но когда я почуял Зовущую рядом с собой, то чуть не свалился со стены. Хорошо, что хосты стоят толтые стены. Я отполз к дальнему краю, а Зовущая придвинулась к чужаку, заставив Кота сесть ближе ко мне. Ветер нес наши запахи в Крепость, и очень скоро мне стало интересно, как поднимется Младший из Медведей.
         Тот с несчастным видом подошел к соплеменнику, но не решался поставить ногу на его ладонь. Я не слышал, что Старший говорил ему, и рад, что не слышал. Медведи не любят, когда кто вынюхивает следы их дел. А опаснее разозленного Медведя только ипша. Говорят, ипши сильно попортили шкуру Повелителям. И те устроили настоящую охоту на клан ипш и, кажется, всех выбили. Уже много сезонов никто не видел живого ипши.
         Младший тоже не дотягивался до края, но прыгать не стал. Нам понадобились оба копья, чтобы втащить его наверх. И сила всех четверых! Лохматый весил больше сотни ратт.
         - Килограммов двести, не меньше, - простонал чужак, когда Медведь сидел уже на стене.
         Но тот будто не слышал слов чужака, смотрел вниз и молчал. А я подумал: какая разница, в чем измерять вес т'анга, легче он все равно не станет. Потом вспомнил, что остался еще Старший, и чуть тоже не застонал. Если мы его и поднимем, то руки у всех станут длиннее, чем у Лохматых. А откажешься поднимать, и Младший сбросит вниз, внутрь Крепости. Из проклятого медвежьего упрямства и злобы. А Старший раза в два тяжелее Младшего. И это только на вид!
         Не одному мене стало интересно, как чужак стравится с таким грузом. Младший тоже повернулся к чужаку. А тот, словно не замечая его взгляда, что-то высматривал внизу.
         - Что? - шепотом спросила Зовущая.
         Она тоже заметила настороженность чужака и... коснулась его плечом.
         Я едва сдержал рыжание, что вдруг заклокотало в глотке. А еще шерсть вздыбилась вдоль хребта, и меня затрясло. От холода или от чего-то другого?.. Т'ангая не выбирала меня, тогда почему мне не все равно, что она трется об чужака? Как я вообще заметил это, когда между много и Зовущей сидит туша из клана Медведя...
         - За нами следят, - тихо ответил чужак.
         Вот так - "следят". Охотник сказал бы "смотрят", а воин всегда говорит "следят".
         - Ты точно знаешь?
         - Да. Проход между зданием и стеной.
         Я тоже посмотрел на этот проход. По нему мы пришли в это укромное место, и никто пока не мешал нам.
         Т'ангая смотрела, нюхала, слушала, потом повернулась к чужаку:
         - Я ничего не вижу. И не слышу.
         - Я тоже. Но там точно кто-то есть. И мне это не нравится.
         Мне тоже это не понравилось. Мы слишком долго дергали удачу за хвост. В любой миг она рыкнет, и нас заметят. А что потом? Умирать на стене или бежать в сети Ловчих?
         Из прохода темным вихрем вырвался кугар. Извернулся в прыжке, словно мог с чем-то столкнуться. За кугаром выбежал хост. Они не могут долго и быстро бегать, но на короткие растояния их прыти хватает, чтобы не отстать от волка или от кугара. Вот только чутья и ловкости мало. Хост не заметил того, кто испугал беглеца.
         В два прыжка кугар оказался возле стены. Медведь только поворачивал голову, а длиннохвостый уже вспрыгнул ему на плечо, сжался в комок и перемахнул через стену, не зацепив никого из нас.
         - Великий Сздатель! Ипша!!
         Вскрик Кота словно разбудил меня. Я засмотрелся вслед кугару - избраннику Зовущей, и на миг пожалел, что его не прикончили у ворот. О том, что за ним кто-то гнался, я и думать забыл.
         Сначала я увидел стражника. Он лежал немыслимо изогнувшись, а над ним слоял ИПША.
         Кошмар Повелителей. Ожившая легенда.
         Коричневый мех ипши ночью стал черным. Ряд шипов на спине едва угадывался под вздыбленной шерстью. Голова опущена, словно мощные челюсти тянут голову книзу. Верхние клыки не помещаются в пасти. Они длиннее остальных на целую ладонь.
         Когда-то ипши наводили ужас на поселения хостов и других ущербных. Все остальные т'анги уходили с пути длиннозубых. Даже Медведи не ссорились с ними, хоть и были крупнее и тяжелее. Но шипы на спине ипши - это не глупое украшение, как кисточки на ушах хоста. В каждом шипе сильный яд. Хватит царапины, чтобы противник замер на несколько ударов сердца. А даже миг в драке - это очень много. Отец говорил, что ипши всегда охотились вдвоем: один сбивал добычу с ног, второй подставлял шипы. И брали такую добычу, о которой кугары могут только мечтать.
         А теперь медленно подходит к Медведю, а глаза, что видят и днем и ночью, поблескивают красным. Не хотел бы я оказаться сейчас внизу. Даже один ипша - опасный противник. Медведь может сам и не справиться. А позовет на помощь Младшего, и под стеной останутся трое мертвых т'ангов.
         - Я сам! - рыкнул Старший, вытягивая вперед руки и пригибаясь.
         Ипша подобрался, как для прыжка, но прыгнуть не успел.
         Чужак бросил копье.
         - Нет! Проклятие ипши... - Вскрикнула Зовущая, но остановить летящее копье не могла.
         Проклятие умирающего ипши опаснее живого ипши. Только слишком поздно Повелители узнали об этом.
         В ипшу чужак не попал.
         Еще один хост выбежал из прохода и упал, когда в его живот воткнулось копье.
         Ипша заворчала, как заговорила. Чужак тоже заворчал, словно передразнивал его.
         - Добей и забери оружие, - сказал он потом Медведю.
        
        
         20.
         Зовущая из клана Кугар.
        
         В этот вечер я узнала много нового: как убежать из Крепости, как забраться на высокую стену, как поднять неподъемную тяжесть. И еще... и еще... Только зачем всё это Зовущей? Я ведь не наставник воинов. Но главное - я жива и свободна, если забыть про ошейник. Жив и свободен Адри. Хоть и тоже в ошейнике. Чарутти легко снимет их, когда мы доберемся до клана. Если доберемся. Пока мы снаружи Крепости, и до восхода хосты не выйдут за стену. Даже если пленники затоптали охрану и вырвались за ворота. После восхода хосты тоже не погонятся, но скажут о беглецах Ловчим. А уж те...
         - И куда теперь? - спросила я чужака.
         Может, он знает, где можно укрыться от Ловчих? Ведь сумел вывести из Крепости...
         - Туда. К горам, - ответил чужак, и повернулся в сторону пустыни.
         Младший из Лохматых негромко фыркнул, а вот мне смеяться не хотелось.
         - Ты совсем сбесился? Там же пустыня!
         Даже в начале ночи из нее несло горячим ветром.
         - А за пустыней горы, - уверенно сказал чужак.
         Будто видел эти горы. А я, как глупыш-сосунок, не вижу дальше своего носа.
         - Ты вытащил меня из клетки, чтобы я сдохла в пустыне?!
         Шаг за шагом чужак отходил от стены, а я шла за ним. Не будешь же стоять на месте, когда тот с кем говоришь, куда-то идет.
         - Ты знаешь, что за твари живут в пустыне?! - Я уже кричала, а чужак молчал. Шел и молчал. - Даже ипша не справится с ними! Даже Повелители! - Чужак молчал. - Тебе еще очень повезет, если тебя быстро сожрут. Если не будешь подыхать несколько дней. В пустыне полно тварей, что любят тухлятину. А иногда в пустыню заезжают Ловчие. И за нами они точно поедут! Хосты заплатят. После того, что ты сделал в Крепости, они...
         Чужак резко остановился. Я остановилась не сразу. Пришлось возвращаться. А он стоял и смотрел на меня. Я знала, что он меня видит. Мало ущербных, что видят в темноте. Как мало ущербных, что убивают своими мягкими, слабыми пальцами.
         - Я. Никого. Не звал. За собой, - сказал чужак, когда я подошла. Тихо и медленно сказал. Словно никуда не спешил, словно не говорил, а жесткое мясо рвал, кусок за куском. - Я. Никого. За собой. Не тяну. Каждый идет, куда хочет. Мне надо к горам.
         Он посмотрел на остальных, потом опять на меня. Посмотрел, как прикоснулся. И мне стало холодно. Наверно, от ветра. Ночью из пустыни дует холодный ветыр. А чужак отвернулся и пошел к своим глупым горам.
         Я не сразу заметила, что Крепости уже не видно за холмом. Что мои следы и следы чужака перепутаты еще четырьмя нитками следов. Что недалеко от меня стоят еще четыре т'анга, и среди них нет моего Адри.
         - Я с тобой, незнакомец.
         Голос Медведя нельзя спутать ни с чем. Такой голос бывает у далекого дождя. Когда всё притихло и ждет. А младший из Лохматых промолчал, только вздохнул. Кот тоже ничего не сказал, он вприпрыжку побежал за чужаком. Скоро Кот догнал его, и пошел рядом-слева. И Медведи пошли - не побежали - но догнали чужака тоже быстро.
         - А мы? - спросил меня Кугар-охотник.
         - Мы? - удивилась я. Какое может быть "мы", если у меня есть Адри? - Можешь идти, куда лапы несут, а я пойду за мягкотелым.
         - Он же совсем бешеный!
         И Кугар подошел ближе.
         - Не зли меня, охотник.
         Я не стала даже показывать зубы. Тихого рычания хватило, чтобы т'анг вспомнил: злить Зовущую вредно для шкуры.
         А Адри... он найдет меня. Если живой. Если не разозлил ипшу. Эти длиннозубые такие же бешеные, как и чужак.
        
         21.
         Мирантос. Воин из клана Медведя.
        
         Старый Фартос говорил: "Видишь путь - иди, и другие пойдут за тобой. А если не видишь, то иди за тем, кто видит. Но тогда уже не ворчи, что его когти короче твоих, а шерсть на загривке не так густа..."
         Я не видел пути, и второй день шел за тем, кто ведет. Шел, пока шел он, отдыхал там, где он устраивался на привал, поднимался, когда он опять начинал идти.
         Не знаю, почему другие пошли за незнакомцем - охотник и Зовущая из клана Кугара, молодой воин из клана Кота. Может, почевствовали то же, что и я? Или в каждом клане есть свой старый фастос, который учит: иди за тем, кто ведет. Вот Игратос пошел только за мной. И каждый взгляд его, каждый жест кричит: почему ущербный, почему не ты идешь впереди?! Сказать, что чувствую в незнакомце Силу? Не ту силу, что дает воину прародитель Медведь, похожую, но не такую. В чарутти тоже есть сила, но чарутти не воины. Игратос знает, что ущербные не бывают воинами или чарутти - они всего лишь ущербные. Я тоже верил в это. До Чаши Крови. Когда мертвых стало много, а живых совсем мало, я увидел незнакомца. Мягкотелого. Живого. И он удивил меня. Спасибо Прародителю, что в то утро мы не сошлись с мягкотелым в бою. Если сражаешься с врагом, которого не понимаешь, то нйдешь поражение и смерть". Так меня учили. Нет худшего бесчестья для воина, чем умереть, не исполнив клятву. Мне надо жить, стиснув зубы и забыв о гордости, пока ни выполню наказ старейшин, а потом... может первый Медведь не отвернется от меня.
         Часть наказа я уже выполнил: нашел Игратоса и выбрался с ним на волю. Осталось вернуть его клану. Там он узнает свое предназначение. Мне не приказывали хранить тайну, но рассказывать я не хочу. Пусть сам старик...
         - Ты слышишь?
         Незнакомец повернулся к т'ангу из клана Кота, что всегда держался на шаг позади. Так же Игратос идет за мной: младший воин позади старшего, ученик - за наставником. Похоже, Кот выбрал себе наставника, и ему всё равно, что тот не т'анг и почти не замечает его. Умный ученик учится на примере наставника. А многие слова не заменят одного действия. Мой наставник разговаривал не каждый день, но это он научил меня быть воином. И вожаком.
         - Слышу, - ответил т'анг из клана Кота. - Я не знаю, что это.
         Рыжий воин не знает пустыню так, как родные равнины, но он видел песка больше, чем я или лесные Кугары. Но, кажется, незнакомец понимает пустыню лучше всех нас.вот только какой народ породил его, я пока еще не понял.
         Резко остановившись, незнакомец упал и прижался к песку, словно хотел слиться с ним. Пять ударов сердца он лежал, закрыв глаза и не двигался. Так устал, что сразу заснул? Но лицо у спящего бывает другим. Даже у смертельно уставшего...
         Охотник пренебрежительно фыркнул, открыл рот... я так и не узнал, какую глупость он хотел сказать.
         - Бежим! 
         Незнакомец сорвался с места. А я не заметил, когда он успел подняться.
         Голос хлестнул, как кнут, а бегущий впереди заставлял бежать, догнать!.. Догнать, потому что кто-то убегает.
         Мы побежали. Все. Сначала так, как бегут на охоте за быстроногой дичью. Но дичь убегала всё дальше, а мы... Мы сами вдруг стали дичью, что изо всех сил спасается от смерти. А смерть мчится по пятам и ее дыхание чувствуется спиной.
         Я не мог оглянуться, посмотреть в лицо смерти. Нет, тогда я не думал о наказе, забыл о том, что жизнь уже не принадлежит мне - я больше не мог думать. Я перестал быть воином, и мог только бежать...
        
        
        
        
        
        
        
        
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"