Плахотникова Елена Владимировна : другие произведения.

Жизнь как в сказке-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение гл. 6-12

6.

        
         Я стал видеть странные сны. И всё чаще. Сны, что не имеют ко мне никакого отношения. Вроде я сторонний наблюдатель или зритель, перед которым крутят неинтересное кино. И смотреть неохота и выключить - полный облом. Да и выключать, вроде как, нечем. И не приходит это в голову. Может, потому и не приходит, что приходить некуда.
         Потом кино заканчивается, и я возвращаюсь в знакомое и привычное тело, в... опаньки! Чуть не ляпнул: в знакомый и привычный мир. С этим миром еще знакомиться и знакомиться. Говорят, хороший человек быстро ко всему привыкает. Наверно, я не настолько хороший.
         Так что возвращаюсь я в свое тело и в более-менее знакомую компанию. Где каждый совсем не то, чем выглядит. Один мой телохранитель чего стоит! Я даже не знаю точно, кто такой Крант. Догадываюсь только... Интуитивно. Но хотелось бы уточнить.
         В последнее время к моим снам стали относиться... - как бы это?.. - уважительно, что ли. К снам тут вообще особое отношение, а к моим, особенно тем, где меня нету... ну, прям, как к событию первейшей важности. Новое откровение, не иначе! Я тут почти Кассандрой заделался. Местного разлива. Наверно, никакой мир не может обойтись без нее. Вот только здесь к болтовне кассандр прислушиваются. И очень даже внимательно.
         Ну, а я мужик не гордый. И не жадный. Если мне предлагают работу или сон, то работу я выбирать не стану. Тем более, что сон тут тоже работой считается. Высокооплачиваемой. Мне, по крайней мере, за него платят. С тех самых пор, как я переквалифицировался на короткие сны. Ради которых и под одеяло забираться не надо. Всего-то и делов, посмотреть на огонь или в миску с водой заглянуть. Миски здесь вместо кружек используют. Пьют из них, вроде как, все в караване, а вот картинки в воде вижу только я.
         Или болтаю много.
         Сказать, что мне всегда снились яркие и запоминающиеся сны, значит приукрасить истину. И очень сильно приукрасить. А уж сны в капле воды, так это вообще в первый раз! И вот я, как последний лох, начинаю хвастаться этим первым разом. А к снам здесь... ну, это я уже говорил.
         Меня внимательно выслушивают - ну, прям, очень внимательно, и тут же Марла посылает кого-то за караванщиком. И мне уже специально для него приходится все повторять. В очень мелких подробностях.
         Во сне я увидел забавную местность. Похоже, что землю там размочили до жидкой грязи, разровняли, а потом быстро высушили. Поверхность получилась ровная, но в трещинах. Тонких, коротких и совсем даже наоборот. А из этой почвы торчал палец.
         Рассказывай я это знакомым браткам, сказал бы, что-другое торчало. Чтоб им смешнее было. А Первоидущему сказал: палец. Да еще с обломанным ногтем. Такое мне этот торчун напомнил. И местность примечательная... аж до зевоты. Рыжая земля, рыже-коричневый палец, а над всем - бледно-желтое небо. И облака.
         Вот по облака так с ходу и не расскажешь. Не видел я никогда таких. Ни здесь, ни там, где родился. Ну, там я не часто на небо глазел, это здесь времени больше стало. Но всё равно. Не обычные были облака. Те, что я с Машкой видел, напоминают. Только еще красивее. Не мне бы их видеть. А художнику какому. Или писателю. Те бы и слова подходящие нашли и краски. А я уж по-простому, как могу.
         Короче, сначала облака на бинты порвали, а уже потом из узких и длинных бинтов сетку сплели. И в кровь ее всю окунули. В свежую. Такая вот алая сеть получилась, на полнеба. И цвет сети медленно, но постоянно меняется. Темнеет кровушка. До черно-фиолетового. На такое небо глянешь, дыхание перехватит. Даже у дальтоника. А у меня с цветностью все в порядке, у меня со словами проблемы. Я красивое могу описать, как тот мужик, что северное сияние видел. Одним словом.
         Но караванщик, как ни странно, всё понял. И проникся. Рявкнул, кому надо, и привал быстренько свернули. И целый день потом шли в приличном темпе. А я целый день прибывал в благодушном настроении: красота - страшная сила! И ничего-то меня не колыхало и не удивляло. Обед закончили в седле - ладно. Поменяли направление - ну, и поменяли. Скоро закат, а привалом не пахнет - по барабану!.. На фиг мне тот привал сплющился? И без него мне хорошо.
         Не часто я впадаю в такой пофигизм.
         Ну, не было у меня ни сил, ни желания чему-то удивляться. Будто опять смотрел сон, который меня ни коим боком не касается. Да и без меня имелось в караване кому волноваться. Все вроде бы чего-то ожидали. И торопились так, словно на поезд могли опоздать. Один Крант был само спокойствие и невозмутимость. Ну, он всегда такой. Вот только поглядывал на меня чаще обычного. Я даже спиной его взгляд чувствовал. Иногда.
         Привал мы сделали не зирте. (Это так здесь второй закат обзывают). И в очень даже знакомой такой местности. Недалеко от торчуна со сломанным ногтем. Много их здесь оказалось. Торчунов. Были и куда больше и куда смешнее. "Мой", по сравнению с ними совсем жалким смотрелся. Как работа ученика, рядом с творением Мастера.
         Пока я впечатлялся выставкой скульпторов-великанов, остальные занимались привалом. И в очень хорошем темпе занимались. Даже Крант снизошел до черной работы: расстелил подстилку и усадил на нее меня. А вот как я из седла выбрался - в упор не помню. Может, Малек посодействовал. Или кто-другой. Хотя, вряд ли. Крант и Малька не всегда до моего тела допускает. Только в особых случаях. Любит Крант свою работу, как... боюсь, мне и сравнить не с чем.
         Говорят, все телохранители из норторов такие. И те, кому они служат, живут очень долго. Даже в этом, не очень спокойном мире.
         Жаль, не был я знаком с Крантом раньше. До визита сюда. А может, что ни деется, то к лучшему?.. Ну, куда вампиру против гранатомета?
         А Первоидущий привел нас к двум столбам. Обломку-недомерку, метров десяти высотой и еще одному обломку, но раза в два длиннее, что опирался на первый. Вот под этими столбиками мы и устроили лагерь. Места хватило всем. Даже животным. Компактно так расположились. Без обычных шатров и костров. Обошлись подстилками для двуногих и попонами для четырехлапых. Поалам на этот раз зачем-то спутали ноги и надели мешки на головы. Специальные. Со жратвой. Тоже специальной.
         Про успокаивающую траву я уже потом узнал, а тогда я больше на колдуна смотрел. Он чуть из штанов ни выпрыгивал, так старался. Защитные контуры устанавливал. Вроде бы, это должно означать его бормотание и махание руками. Цепями и высокими шестами занимались другие. Колдун только рядом ходил. С тотально озабоченным выражением лица.
         Я невольно фыркнул.
         - Что?.. - едва слышно спросил Крант.
         Он всё время рядом со мной. И незаметный. Как время для счастливых.
         - Да так. Вспомнилось. - Я еще раз хихикнул и, неожиданно для себя, запел. Дурашливым таким тенором: - Сидит милка на крыльце, с выраженьем на лице. Выражает то лицо, чем садятся на крыльцо. - Потом вспомнил, что знатоков русского тут раз и обчелся, и спел то же самое на всеобщем. Мальку, вроде, понравилось. И уже своим нормальным голосом я добавил. - Асс, хватит прыгать возле этого столба, он все равно сгорит.
         Будто меня спрашивал кто.
         Ну, приглючился мне оплавленный штырь, ну и молчи себе в тряпочку. Так нет же - раскрыл хлеборезку и... прям, как лицо азиатской национальности: чего вижу, того и пою.
         А в лагере стало тихо-тихо. Даже поалы, кажется, перестали жевать. Все посмотрели сначала на меня, потом на колдуна.
         Асс дернулся так, будто шест его укусил. И часть имущества колдунского обронил. Вид у Асса получился смешной. Желтое, желтее неба, лицо, трясущиеся руки и губы, но никто почему-то над колдунчиком не смеялся. Только потом я узнал, что в дела Великих и Могучих вмешиваться не принято.
         Глазами признавшись мне в горячей и вечной ненависти, Асс прошел к своему месту. Прошествовал. Торжественно и неторопливо. К рассыпанным вещицам их Важность не снизошли. Его почтительно ожидали слуги и подстилка, с загадочными символами по углам. Естественно, и форма и материал этого матрасика были совсем другими, чем пользуются простые смертные. У необыкновенной личности всё должно быть необыкновенным! Особенно, если эта личность не очень великого роста. Знаем. Встречались с такими заморочками.
         А потом мне стало не до комплексов нашего колдуна.
         На небе появились облака!
         Возникли. Вдруг.
         Вот не было их, а теперь имеются.
         Сами пришли, без ветра.
         Небо стало страшно красивым.
         В натуре все выглядело не так, как во сне.
         Не совсем так.
         Страшнее.
         Красивее.
         Дух захватывало от великолепия!
         Казалось, сердце не выдержит...
         Господи, за что мне всё это?! И почему только мне? Можно и ближним отсыпать.
         Поделись халявою своей и она к тебе не раз еще вернется.
         Вот по этому принципу я и решил действовать.
         Ближайшими ко мне оказались Малек и Крант. Но едва я заговорил о красоте облаков, как телохранитель поднялся, каким-то неуловимо текучим движением, и сказал:
         - Началось!
         И его негромкий, в общем-то, голос, услышали почему-то все.
         Вроде бы, только что каждый занимался своим неотложным делом и вдруг, словно рубильником кто щелкнул: все дела откладываются на фиг, а все тела упаковываются в подстилки. Быстро, но без суеты. Миг - и я в полном обалдении смотрю на ряды аккуратных свертков и пытаюсь сообразить: к чему бы всё это?..
         Малек мне помочь не может. Вместо него я вижу такой же аккуратный сверток. А вот Крант очень даже мне помогает. Без долгих объяснений закатывает меня в мою же собственную подстилку. Насильно. И прямо в моем же присутствии!
         Укол в шею и я прекращаю трепыхаться.
         Классическая ситуация: телохранитель защищает вверенный объект и плевать, что сам объект потом скажет о методах защиты. До этого "потом" надо еще дожить.
         Дергаться я перестал, но отключиться полностью не получилось. Это как при анестезии. Не сразу доходит. Не скажу, что я получаю большой кайф от нее. Даже от местной. Когда, вроде, всё слышишь и двигаться можешь, да только облом двигаться. И как-то по фигу, что с тобой делают. Попадались мне и такие клиенты, которым лошадиная доза анестезии требовалась, да и то ждать надо было. Чтоб по судам потом не таскали, за жестокое обращение с больным.
         Яд Кранта действует, как местный наркоз. А еще, как мягкое успокаивающее. Мгновенного действия. Один укол и ты смотришь на мир, как сквозь толстое пыльное стекло. Минуту смотришь, две, а потом и уборщицу позвать хочется. Или жалюзи опустить.
         Интересно, а у норторской дряни есть привыкание? И после какого раза? Надо спросить. Потом. Когда языком мне шевелить будет не в облом.
         Конечно, объект в растительном состоянии легче охранять. Но с мертвыми еще меньше проблем. Сказать такое Кранту или сам догадается?
         И вообще, я человек или мешок с... ценным грузом?!
         На хрена мне эта защита для Особо Важных?.. Я что, просил о таком? Или бабок отстегнул немеряно, чтоб заполучить крутого телохранителя, чтоб остальные обделывались, глядя на него...
         - Лежи! - шипит Крант.
         И никаких тебе "нутер" или "многоуважаемый". Чего это с ним сегодня? Где обычная вежливость и невозмутимость?
         Не сразу до меня доходит, что организм справился с "наркозом" и стал выпутываться из подстилки. Блин, что ж так долго-то?..
         - Лежу, лежу, - ворчу в ответ и осторожно, одними глазами, ощупываю окрестности.
         Ровно столько, сколько можно увидеть в образовавшуюся щель.
         Полосатая попона и черно-белый бок животного. Шерсть шевелится и почему-то искрится. Как иней на солнце. Дальше тюки. За ними пара свертков. Узких и длинных. Левее еще свертки. И все. Остальное загораживает моя подстилка. С правого бока тоже свертки и тюки. Слишком много товара, как для такого каравана. А где же?..
         - Лежи!
         У ближайшего свертка голос Кранта.
         - Ага, лежу...
         Тихо. Даже слишком. Где-то далеко гроза. Но так далеко, что грома почти не слышно. Только молнии мелькают. Часто. И тогда стоянка ярко освещается. И тени, длинные и изломанные, бросаются в темноту. Боятся. Потом свет исчезает. И они возвращаются. До следующей молнии. А над свертками с живой начинкой виднеется слабое сияние. Двух- или трехслойное. Напоминает любимые Ларкины коктейли. Интересно, такое только у людей или у всех жи...
         - Не смотри!
         Поворачиваюсь на голос. А над нортором больше слоев. Сколько же их?.. Вдруг вижу багровый глаз с вертикальным зрачком, отражение молнии в нем и... становится темно.
         Руку, что дернула подстилку, я не заметил. Только почувствовал укол между бровями. И мне вдруг жутко захотелось спать. Ну, и ладно, что я грозы ни разу не видел? Переворачиваюсь на спину, закрываю глаза. Зачем? Всё равно ничего не видно. Усмехаюсь темноте.
         Так с усмешкой и лечу сквозь тьму. А впереди меня ждет красно-оранжевая сеть.
        
        
        
7.

        
         Свет. Знакомый голос.
         Не пойму я что-то своего оберегателя. То "спать, была команда!", то "не соблаговолит ли многоуважаемый нутер..." что-то там открыть и посмотреть. Можно подумать, всех остальных повыочувало, один я зрячий остался.
         Делать нечего - открываю и смотрю. А то с Кранта станется и помочь. Прямо в моем присутствии. Не взирая на просьбы и протесты.
         Первое, что вижу, озабоченную физиономию нортора. Вроде бы. Ведь с ним никогда не знаешь точно, думает он о моей безопасности или о своем пищеварении. К тому же, "озабоченность" и Крант - два взаимно несовместимых понятия.
         Глаза у нортора опять обычные. Ни кошачьих зрачков, ни багрового мерцания. Всё припрятано до худших времен. И для убеждения особо непонятливых.
         - Чего надобно?
         Радости в моем голосе, как монет в дырявом кармане.
         И мне популярно объясняют "чего".
         Всего лишь выяснить, можно ли поднимать всех остальных.
         "Остальные", стало быть, всё еще в упакованном состоянии. А я, стало быть, поднимайся и... Тоже мне, нашли добровольца. Но спрашивать: "почему именно я?", думаю, не стоит. Если бы кто-другой мог сходить и выяснить, над этим другим Крант, скорей бы всего, и стоял. Получается, я единственный и весь незаменимый из себя? И почему это меня не радует?
         Подниматься в облом. Даже двигаться не охота. Будто всю ночь вагоны разгружал. С крупным и тяжелым грузом. Я поворачиваю голову и смотрю на небо. Бледно-серое. И никаких облаков. Но это там, где мне видно. Основную часть неба и равнины загораживает камень. Или из чего тут сделаны эти торчуны?
         Приходится выпутываться из подстилки и вставать.
         Качает, однако.
         Но помогать мне никто не собирается. А вот прогуляться со мной Крант, вроде как, не против. Мол, куда меня, болезного, без охраны пускать.
         В таком вот "жизнерадостном" настроении я покидаю нашу стоянку. И тут же замечаю оплавленный штырь. Тот самый, возле которого Асс рассыпал свои бибки. И настроение у меня почему-то лучше не становится.
         И пейзаж под стать моему настроению. Равнина цвета детской неожиданности. На ней какие-то уродливые фиговины, будто этой "неожиданностью" измазанные. И небо. Уныло-серого цвета. На такое глянешь - напиться и забыться хочется. А протрезвеешь, сгрести всю эту срамоту - и в прачечную. Или в мусорку, если не захотят стирать.
         У горизонта небо совсем уж поганого цвета. Сизо-багровое. В черно-желтых пятнах. Только глянул, и тут же шибануло в нос больной плотью и застарелым гноем. Да-а. Дохлое дело. Рану такого вида я бы не взялся лечить. Тут ампутация нужна. Да и то, никаких гарантий.
         Вспомнил, что я не в операционной, и чуть попустило. Но долго смотреть на это безобразие... я не настолько мазохист.
         Резко отвернулся и чуть не столкнулся с Крантом. Повезло, что у него реакция лучше. Если бы всё только от меня зависело...
         - Нутер... - вежливый шепот за ухом.
         Смотреть на равнину - мало радости, и я смотрю на единственный живой объект, который чего-то от меня хочет. Но Кранта слишком мало, чтобы спрятать за ним открытую рану неба. Остается смотреть под ноги.
         Две пары сапог. Пыль такого же цвета, как и равнина. На почве - грубые шрамы, как от сильных ожогов.
         "Веселенькое" местечко. Встретить бы того, кто его придумал... ампутировал бы воображалку на фиг! Вместе с головой. И денег бы за работу не взял.
         - Нутер...
         - Чего?
         - Банулма ушла?
         Смотрю на нортора. Он что, издевается надо мной?!
         На морде оберегателя почтительная невозмутимость.
         - Повтори, чего ты сказал!..
         Повторяет. Слово в слово.
         Не сразу, но до меня доходит. Иногда я бываю на редкость тупым. И сегодня, похоже, тот самый день.
         - Ушла. И надеюсь, больше не придет.
         - Придет, - "радует" меня Крант. - Начался сезон банулмы.
         - И долго он... длится?
         - Сезон.
         - Ага. Понятно.
         Хотя, ни хрена мне не понятно, если честно. Но спросить, сколько дней в этом сезоне, не успеваю.
         - Повезло нам, что ты Видящий, изрекает Крант.
         - А-а?..
         - Банулма в этом году раньше пришла.
         - Что ж Асс ее проморгал-то?
         - Ее не всем дано видеть. Даже из тех, кто зрит будущее.
         - Ага, будущее... Как же. Какое ж это будущее, если его изменить можно?!
         Фыркаю зло и насмешливо. Вот поругаться сейчас я очень даже не против. Или поспорить, на крайний случай.
         - Будущее нельзя изменить. Видящие только предупреждают об опасности. Как ты предупредил нас.
         - Ну, да. А если в следующий раз у меня не получится?
         Блин, как же я не люблю слово "ответственность"! Еще больше, чем слово "должен".
         - У нас опытный Первоидущий, господин. Теперь он знает о начале сезона, и будет осторожнее.
         - Выходит, он и об этом укрытии знал, и специально гнал нас сюда?..
         На этот вопрос я не получаю ответа, да и не жду его, если честно. А с караванщиком нам, в натуре, повезло. Тертый мужик оказался. Поверил он моей болтовне или нет, не знаю, но действовать решил по принципу: лучше перебдеть, чтобы потом не было мучительно больно.
         А застань нас буря под открытым небом, и никто не спасся бы.
         - Кто-то бы спасся, - поправляет меня Крант. - Из тех, кто знает, что делать. И кто делает, а не боится.
         А я смотрю на Кранта и пытаюсь понять: он мысли мои прочитал или я сам их озвучил, и не заметил.
         У горизонта полыхнула зарница. И я вдруг увидел... или вспомнил...
         Красно-оранжевая сеть дрожит под напором силы. Как тяжелая от росы паутина. Ветер трогает ее, и капля срывается вниз. Падает, сверкая. Превращается в огромную ветвистую молнию. А внизу - люди и животные. Кто-то в ужасе бежит. Кто-то остается на месте. Замирает от страха. Или строит защитный контур. Кто-то отдает приказы. Им повинуются. Или не слышат их. Бегут. Сгорают... Еще капля огня срывается вниз...
         - Нутер?..
         С трудом прихожу в себя. Глаза пялятся на горизонт и не хотят закрываться. Хоть пальцами их закрывай!
         - Там туча, видишь?
         Кран смотрит сначала по сторонам, потом на меня и, совсем уж в последнюю очередь, туда, куда я показываю.
         - Не вижу, нутер, - не сразу отвечает он.
         - Но я же!..
         - Ты - Видящий. А я всего лишь оберегатель твоего тела.
         "Всего лишь". Ну-ну. Побольше таких "всего лишь", и лекари этого мира вымрут с голоду.
         - Твоя банулма ушла туда. И сейчас под ней караван. Кажется. Ты бы видел, что там...
         Мне все-таки удается закрыть глаза, и я чуть не падаю.
         - Тебе надо отдохнуть, нутер. Ты потратил много сил.
         - Ага.
         Разворачиваюсь и, как послушный мальчик, топаю к лежбищу. Пока Крант не решил, что меня нужно нести. Зрелище получилось бы то еще. А спорить с нортором... здоровья у меня не хватит. Особенно сейчас.
         - Ладно. Идем, поднимем нашу спящую команду. Ужинать пора.
         - Уже утро.
         - Значит, еще и позавтракаем. Жрать хочу, словно дня два не ел! И спать... С чего бы это?
         - Все Видящие много едят. И много спят.
         - С таким режимом и растолстеть не долго.
         - Среди них нет толстых.
         - Уже хорошо. Но что-то не нравится мне эта работа.
         Останавливаюсь, и рука Кранта тут же мягко касается плеча.
         - Кто-то должен смотреть на банулму.
         Спасибо. Утешил. Утешитель ты мой. Не думал, что это тоже входит в работу телохранителя.
         Иду дальше. А недалеко, вроде бы, уходил. Ноги подгибаются. Глаза закрываются сами собой. За мной, надежный и заботливый, как медбрат из психушки, идет Крант. Готовый подхватить, удержать. Не-е, приятель, я на своих, я уже большой...
         - ...смотреть на банулму? Ну, да. За ней надо, присматривать. А то встретишь ее в чистом поле...
         - Надеюсь, нутер, этого не случится.
         Если бы желания телохранителей сбывались, жизнь их клиентов стала бы очень скучной.
         Не, знаю, сказал я это или только подумал.
         Кажется, я заснул раньше, чем добрался до подстилки.
        
        
        
8

        
         Второй караван мне не приснился. И не приглючился. Вот только путь к нему я постыдно продрых. Но самое интересное не пропустил. Наверно, у Пал Нилыча научился. Старик тоже мог всё дежурство продремать, а серьезного больного везут Нилыч свежий и бодрый, как пучок молодого салата.
         Вот и я проснулся аккурат перед поворотом дороги. Караван только-только поравнялся с ней. Камни, кусты и ровная степь насколько хватает глаз. Тишь, благодать... птички поют, поалы фыркают, где-то железо звенит.
         Тут меня по затылку и хлопнули. А я лбом в шею поала сунулся.
         "Атас, наших бьют!", - я заорал не с перепугу. От неожиданности токмо.
         Но громче, чем надо бы.
         Как бежит испуганная лошадь, я видел. А на что способен поал, если его напугать, словами передать трудно. На нем сидеть в это время надо.
         Всего две секунды - и со средины каравана мы вырвались в начало. Я и мой пятнистый. Поравнялись с вожаком... А черный вожак - мужик серьезный. Ну, пусть не мужик, а зверь, всё равно. Он себя обгонять не позволяет. Иначе, какой он тогда вожак!
         И черный прибавил ходу. Ни "стой!", ни "чтоб ты сдох на Мосту!" на него не действовали. Я-то своего зверя не тормозил, тут самому бы удержаться... Вот так и мчались они голова к голове, а за ними весь караван припустил. Там ведь у каждого свое место: попробуй отстань или обгони...
         И дорога загудела под десятками лап!
         Вот так и на засаду мы вылетели и, не сбавлял темпа, рванули вперед. Куда тут тормозить, когда педаль в полу, до упора!
         Снесли мы этот завал, как танк деревянный заборчик сносит. И тех, кто стрелял в нас из засады, в дорогу втоптали.
         Не сразу остановился живой и многоногий таран...
         А когда остановился, я с Пестрым были уже в середине второго каравана. Битого грозой и добиваемого грабителями.
         Эти "рыцари ножа и топора" в сторону больших караванов только облизываются. Не с руки им наезжать на солидную охрану. А вот "подранка" или маленький караван могут и "задрать".
         Но увлеклись немного "работники больной дороги" - наш караван куснуть задумали. Но Марла им быстро втолковала, что не на тех они пасть разинули. И команду она хорошую подобрала. Профессионалов. А после профи, не лечить - закапывать надо. И боевых зверюг с собой взяла. Двух серых длиннолапых медведей, черную короткохвостую пантеру, тощего белого волка... Где лапушка прятала их все это время?
         Потом я увидел Кранта. Он рассек побоище, как скальпель мягкую ткань, сдернул меня с поала, и сунул между тюками и перевернутой телегой. Тот, кто вез ее, недавно стал кучей горелого мяса.
         Смотреть бой не с высоты, а из-за Крантовой спины... Не такая уж она широкая у него, но... То плащ дергается, то сам нортор. Похоже, он решил завал из трупов перед нами сделать. И как он Малька в запале не зацепил?
         Разборка получилась не слабая. Может, обиделись грабители, что их законной добычи лишают, а может, посчитали неправильно. Конечно, два каравана больше, чем один, но и охраны побольше будет. Вот так сразу ее всю не положишь. Самим лечь можно. И больше не встать...
         Участвовать в разборке я не рвался. Не фехтовальщик я и не рубака. Реакция есть, бойцыцких навыков нету. А вот Малек прям исстрадался весь, так ему хотелось туда, где железом звенят. Все цепочку на руке теребил, да на меня посматривал. Умильно. Словно косточку выпрашивал.
         Крант только глянул на Малька и тут же повернулся так, чтоб пацана тоже видеть.
         - Осторожно, нутер, - сказал. - Зверь просыпается.
         Забеспокоился чего-то нортор...
         Да любого зверя надо иногда спускать с цепи. А то он и цепь порвет и хозяина...
         - Давай сюда свою гибору. И иди гуляй.
         Это я Мальку.
         Он уставился на меня. Недоверчиво. А зрачок уже овальный.
         - Не хочешь мне, отдай Кранту.
         - Я. Не. Возьму!
         Крант оглянул на меня и дернулся. Как от удара.
         И я понял - не возьмет. Ну, вампиры в моем мире тоже за серебро не сильно хватались. Те, что в кино.
         - Ладно. Не можешь - не бери.
         Малек протянул цепочку мне. Она извивалась, как живая.
         Да-а, брать такое голой рукой мне тоже вдруг расхотелось. Увязал в край шарфа.
         - Надеюсь, не потеряется.
         - Это нельзя потерять. И украсть нельзя.
         А голос у Малька стал даже ниже, чем у Марлы. Прям, не голос, а рык.
         - Иди. Но умирать не разрешаю.
         - Не умру, хозяин.
         - Тень трудно убить, - сообщил Крант.
         Я на секунду отвлекся, и Малек исчез. Только вещи его остались. У меня под ногами. Быстро глянул на правую руку. Ножа в ней не было. Уф! Прям камень с души...
         Не знаю, успел пацан поучаствовать в разборке или опоздал. Закончилась она скоро. Наверно, нашелся кто-то умный среди "работников дороги", сообразил, что лучше быть голодным, чем мертвым.
         Протрубили отход, выпустили несколько стрел, типа, не идите за нами, и убрались. Прятаться, вроде, негде, а с Дороги сошли и, как сквозь землю провалились. Тоже профи. Из потомственных грабителей караванов. Низкие, рыжие, худые. Не нашего ли Асса родственники?
         Крант, наверно, еще минуту держал меня в том закутке. А выпустил, я тут же Первоидущего увидел. Живого и целого. Но что-то мало радости на его лице наблюдалось. С чего бы это? И сам цел и другу помог...
         - Он мне не друг!
         - Враг, значит?
         - Он у меня жену увел!
         - Твою жену?..
         - Я хотел, чтобы она стала моей...
         - Но пришел этот красавец и она ушла с ним.
         - Кто тебе сказал?! Первоидущий дернулся, будто его укусили.
         - Никто. Сам догадался.
         И мужик резко успокоился. И голос на три тона понизил.
         - Прости, многовидящий. Я забыл, кто ты.
         - Это всё из-за нападения, Идущий-первым. Только из-за него.
         Я тоже могу быть вежливым. Если захочу.
         - Ты видишь скрытое в моем сердце, многоуважаемый, - благоговейно шепчет караванщик.
         Ну, вижу, так вижу.
         - Не думаю, что все эти годы у тебя не было жены.
         - У меня были жены. И теперь есть.
         - Но все-таки ты помнишь ту. Первую.
         - Помню, многовидящий.
         - И его не забыл.
         - Нет!
         Караванщик сверкнул глазами, посмотрел в сторону. Там среди разбросанных тюков и мертвых животных бродил человек. В богатой, но испачканной кровью одежде.
         - А знаешь, Идущий, еще не известно, кому повезло. - Караванщик забыл про своего обидчика. - Вот смотри сам: за тобой большой, богатый караван, а твой соперник - в убытке. А не уйди та жена с ним, может, ты так и остался бы поводырем последнего поала.
         - Кто тебе?..
         - Каждый Идущий Первым был когда-то последним.
         Ну, блин, прям, поговорками говорить начал.
         - Ты прав, Видящий. Ты видишь то, что скрыто от моего разума. Я никогда не думал так об уходе жены. И я не стал бы Первоидущим, если бы... Получается, я его должник?
         Мужик побледнел.
         Странное отношение к долгам в этом мире. Страшно серьезное...
         - Думаю, ты уже отдал свой долг. Сегодня. В дороге всякое случается. Сегодня ты помог, завтра тебе помогут.
         - И не испугаются проклятых стрел?..
         Ответить я не успел. Увидел Марлу.
         Лапушка добивала раненых. Наших раненых! И совсем легко...
         - Стоять! Марла! Отставить!
         Она остановилась возле очередного раненого. Охранник. Из недавно нанятых. Раненый в руку. Всего лишь стрелой. Оба удивленно посмотрели на меня.
         - Не убивай его!
         Не думал, что я умею так быстро бегать. И прыгать. Через препятствия. Разной формы и высоты.
         - Не надо!..
         - Не буду.
         - Слава Богу! Чего это на тебя нашло?
         - Только отрублю ему руку.
         - Чего?! Зачем?!!
         - Чтоб он жил. Стрела...
         - Да эту стрелу выдернул и забыл!.
         Странно, охранник не возражал, когда ему собирались рубить руку, даже жгут выше раны накладывать начал, а от меня шарахнулся, едва я потянулся к стреле.
         - Ее нельзя трогать!
         Это он одновременно с Марлой сказал.
         - Почему нельзя?
         Ну, мне и показали "почему".
         Не знаю, кто придумал это оружие, но кто-то с избытком изощренной жестокости.
         Стрела небольшая, а доспех пробивает. И говорят, любой. Да еще наконечник колдовской у стрелы. Из белого металла. Как цепочка Малька. Дернешь такую стрелу, и наконечник останется в теле.
         Ну, такими приколами и в нашем мире баловались. А в этом дальше пошли. Рассыпается наконечник. От рывка. И гангрена с летальным исходом гарантированы. А не трогать стрелу - тоже рассыпается. Только не сразу.
         Вот такие пирожки с котятами. А я "выдернул и забыл..." И без меня тут не дураки живут.
         - Нутер, я могу тебя попросить?
         - Проси.
         - Отруби мне руку.
         - И ты, Крант?! Вот дерьмо...
         Это я, когда оглянулся. И руку Кранта увидел. Нортор тоже "поймал" стрелу. Толстую и короткую. Чуть ниже плеча.
         - Как же это ты так?..
         - Прости, нутер. Но я и одной рукой смогу...
         - Заткнись.
         Вдох-выдох. Носом вдох, ртом выдох. Спокойно, Леха. Дерьмовая ситуация, но бывали и хуже.
         - Та-ак. Руку я рубить не стану. И на Марлу не смотри. Ей тоже не дам.
         Возражений не услышал.
         Вдох-выдох. Еще вдох, еще выдох.
         - Стрелу надо вырезать.
         - Не получится!
         Это уже в три голоса мне сообщили.
         - Блин, почему не получится?! Вот кто из вас пробовал? Ты? Может, ты?..
         Оказалось, никто. Просто все это знают. И всё.
         - Тогда я пробовать буду. Нет, не на тебе, Крант. И не на нем. На мертвых. Думаю, ради такого дела они простят меня.
         Ни мертвые, ни живые возражать не стали.
        
         Перевернутые автобусы и машины, мертвые и живые на асфальте... Плач, стон, истерический смех, растерянные люди с бледными, пустыми лицами... И среди всего этого бардака - мужик в заляпанной кровью одежде. И с ножом в руке.
         Маньяк? Не-а. Врач. Без нужных ему инструментов.
         Как же он обрадовался моему походному чемоданчику! И мне.
         Блин, такого классного ассистента у меня в жизни не было! Понимал меня с полувзгляда, с полуслова... А когда все закончилось, оказалось, что и поговорить мы толком не можем. Обменялись только визитками и раскланялись. До лучших времен. Ни английского, ни японского я не знаю. А он в русском ни в зуб ногой был. Тогда. Ничего, когда я в гости к нему приехал, разговорным русским он уже владел. Слегка. А настоящий разговорный я ему поставил.
         Все повторяется. Только в другом мире. Здесь не ездят машины и не стреляют автоматы, но блин, как же мне не хватает Кахэя!.. И инструментов моих не хватает. Лоханулся ты, Леха, сильно лоханулся. К руке надо было чемоданчик пристегивать, а не в багажнике возить. Но кто ж знал...
         Только пятую стрелу я вытащил неповрежденной. И шестую. И седьмую. И восьмую. Эту уже из охранника. Живого. Потом занялся Крантом. А потом и остальными ранеными. Что почему-то решили рискнуть, и не стали избавляться от стрел привычным способом. С последним я закончил уже на закате. Потом занялся резаными и рубленными ранами. И у своих, и у "чужих". В другом караване тоже был лекарь. Но он не пережил грозу. А я не постеснялся заглянуть в его походную сумку. Что пережила своего хозяина. Убого, конечно, в смысле, инструментов, но и за то, что нашлось, спасибо.
         Провозился с ранеными до зирты. Мне не мешали. И не торопили. А когда закончил, провели в шатер. Недалеко от Дороги. Там оба каравана организовали привал. Не в шатре, понятное дело, вокруг него.
         Мертвых хоронить не стали. Сожгли. Грабителей тоже. Только отдельно.
         Малек приготовил ужин. Вкусный. И он же принимал плату за лечение. Так Марла распорядилась. Но это я узнал уже утром. А вечером... заходила она ко мне, но я спал. Будить не стала. Посмотрела только и ушла. Перед Санутом я сам проснулся. Увидел кувшин с отоброй. Сначала хлебнул, потом вспомнил, что это такое. Забыла, значит, лапушка. Или как повод встретиться оставила. Ладно, встретимся, отдам.
         Утром, возле моего шатра - уже моего, персонального! - стоял крупный рыжий поал. Солнечный, как тут говорят. Подарок от Первоидущего. Вместо моего беспородного. Что отличается повышенной пугливостью. Как и все дворняжки.
         Караванщик сказал, что мы меняем направление. Доведем Надыра сначала. Совсем, мол, недалеко идти.
         - Ты прав, Первоидущий. Добрые дела не бросают на половине. Не стоит давать грабителям второго шанса.
         - Не стоит, - караванщик криво усмехнулся.
         - Или они из его селения? - дошло вдруг до меня.
         - Говорит, из соседнего.
         - Говорит? Ну-ну...
         Собеседник согласно хмыкнул.
         - Ладно. Решил проводить - проведем. Охраны нам хватит?
         - Хватит. Спасибо тебе, многодобрый.
         - За что? А... понял. Думаю, там мы тоже не только "спасибо" получим.
         - Видящий ты, а я...
         Замолчал караванщик, только улыбнулся скромно. Вроде бы.
         - А ты у нас заранее договорился. И с Надыром и с колдуном нашим пошептался. Так?
         - Великий и Мудрый сказал, что нас ждет удача в той стороне.
         - Конечно ждет! Раз он так сказал. Кстати, а Храм Асгара тоже в той стороне?
         - Говорят, в той.
         - Почему-то я так и думал.
         - Потому что ты Видящий.
         - Ну, да...
         А наш "великий" и хитроже... лтый хочет в этот храм попасть. И всех нас туда привести. Вот только с чего бы такая щедрость?.. Не ходят за сокровищами целой толпой. А если ходят, то к дележке, от силы, двое доживают. Так что сомневаюсь я в доброте чьей-то душевной. Сильно сомневаюсь... Может, зря?
        
        
9

        
         С тех пор, как Малек избавился от гиборы, он стал часто проситься на охоту. Я отпускаю. Удачливым он охотником оказался. И караван не задерживает. Хоть уходит и приходит на своих двоих. И не теряется. И добычу приносит. Вот только не видно, чтоб добычу стрелой или копьем брали. Даже живую как-то принес. И отдал сначала Кранту. А потом мне приготовил. Вкусно! Язык проглотить можно. Из свежего мяса всегда вкусное чибо, сказал. И сегодня живого козленка принес. Я его сразу забрал. Сам решил приготовить. Охотник я или где? А того, чего я хочу, здесь, похоже, не готовят.
         Охотничьих колбасок мне захотелось. Для них свежая кровь нужна, печень, мясца немного, специй, еще кое-чего. У каждого повара свои секреты. Промывать и набивать кишки я не стал. Не люблю эту работу. А Малька припахать не додумался. За астой его отправил. Это смесь крупы и еще чего-то. Из асты походную кашу варят. Неплохая, в общем-то, штука. Говорят, отвращение наступает сезона через два, при ежедневном питании.
         Ну, я за большее разнообразие.
         Вернулся Малек и полмешка асты принес. А мне-то всего горсть или две надо. Обратно нести Малек не стал. Сказал, что там еще много. Ладно, в хозяйстве все пригодится. Добавил я асту и кое-что из Рануловых специй - мы ведь не только жрали вместе, но и говорили о жратве. Хороший фарш получился. Кажется, я превзошел сам себя. Я фарш еще в листья дряфути завернул. Большие они, и для желудка полезные.
         Короче, ужин получился на славу. От одного запаха чуть крышу не сорвало. На него, наверное, все мои знакомые и собрались. Раз уж человек возле костра сидит, значит, ждет гостей. Вот если б я в шатре жевать стал... Блин, не додумался. Хорошо хоть, что в гости здесь с пустыми руками не ходят. Совсем, как у нас, хочешь, чтоб тебя в гостях накормили, приходи со своей жратвой. А хочешь уйти пьяным... Для чего еще Первоидущий кувшин вина приволок? Литров на двенадцать. И как узнал, что я тифуру предпочитаю?
         И козленка умяли и то, что гости с собой притащили. Малек еще за кувшином сбегал. Так Первоидущий под второй петь начал. Помесь частушки и анекдота. Классный у него голос оказался. Громкий. С таким парадом командовать можно. Без микрофона.
         Хорошо посидели, душевно. Думал, гостей разносить придется или у себя оставлять. Обошлось. Сами, своими ножками убрались. Вот только Крант немного подпортил веселье.
         Я ведь не сразу сообразил, почему за столом вдруг тихо стало. Оказалось, оберегатель мой подошел. Слишком близко. Подошел и смотрит. То на гостей, то на меня. И эта жертва низкого гемоглобина не только пялилась, но и весьма активно облизывалась. Как говорится, чуть не захлебывалась собственной слюной.
         А вся остальная компания так же активно начала беспокоиться. Вся, кроме меня. Я жую кровяную колбаску, слизываю сок с пальцев, и чуть не млею от удовольствия. Опасность ситуации доходит до меня в самую последнюю очередь. Похоже, Крант был настолько голодный, что вся его хваленая невозмутимость куда-то подевалась. Нортор явно хочет ням-ням и глазет на своего нутера. Мол, нельзя же так издеваться: и корма лишил, и кормишься в моем присутствии.
         А глаза у Кранта красным уже поблёскивают.
         Блин, и как я дожил до сегодняшнего вечера? С таким-то чувством самосохранения! Наверно, я очень везучий сукин сын.
         - Крант, ко мне! - сунул ему блюдо с охотничьей колбасой. - Держи!
         Оберегатель подозрительно на всех посмотрел. Но блюдо взял. Одной рукой.
         - Садись, ешь. Малек за тебя подежурит. Немного. Правда, Малек?
         - Слышу и слушаюсь, господин!
         Крант спорить не стал. Сел рядом со мной, начал есть. Маленькими кусочками. Тщательно пережевывая. И подливку вылизал. До последней капли. Не замечал раньше, что у него такой длинный черный язык.
         - Спасибо, нутер.
         - На здоровье. Вина хочешь?
         - Если есть тифура...
         - Эй, красненькое у нас осталось?
         Поискали и быстро нашли.
         Пока Крант допивал, мои гости вежливо прощались и уходили. И никого не качало. Умеют люди пить. Сколько приняли, и пьяных нет.
         А вот Кранта на разговоры потянуло. После одной-то чаши...
         Странные сказки у норторов есть. Страшные. Об умирающем мире и гаснущем солнце. А еще о чудовищах, что рождаются под этим солнце, и убивают всё живое. И о норторах, что уходят от чудовищ всё глубже в землю, всё ниже... ярус за ярусом. А потом чудовища начали рождаться среди норторов. Земля перестала защищать своих детей. И дети оставили ее. Это было время Большого Перехода.
         - Давно это было?
         - Давно, нутер. До войны Мостов и Башен.
         - А потом?
         - Потом была война. Рухнули Башни и Мосты, погибли Хранители, и на норторов легло их проклятие.
         - Какое?
         - Ты не нортор...
         Так вежливо мне намекнули, чтоб не совал нос не в свое дело.
         - Ладно, не хочешь говорить, не надо. Давай просто так посидим. Спать-то сейчас нельзя.
         И мы посидели, посмотрели на огонь. А Санут смотрел на нас. Потом Крант опять заговорил.
         - Ты не нортор. Но кормишься, как оберегатель.
         - Иногда, - поправил я.
         - Иногда, - согласился он. - Я расскажу тебе про оберегателей.
         - Если хочешь...
         - Хочу.
         Каждый оберегатель был когда-то нортором. Но не каждый нортор может стать оберегателем. В канун Батура и сам Батур рождаются они. Ирторы. Зачатые все в одну ночь. Рождаются, когда старый год сражается с новым. Когда скалы содрогаются от мощных приливов, когда волны поднимают из Глубин чудовищ и выбрасывают их на берег, когда всё живое словно теряет разум, и делает то, чего в другие дни и ночи ему не свойственно. Третья луна - редкая гостья на небе, но три ночи подряд она бывает только в Батур. Когда старый год умирает, а новый рождается. А вместе с ним рождаются новые оберегатели. У специально отобранных жен, от специально подготовленных мужей. После особого Ритуала. Ради особой и невозможной для других службы. Для тяжких тренировок и пугающей участи. Пугающей для обычных норторов.
         Один оберегатель родился уродом.
         Среди норторов любое отклонение от совершенства считается уродством. Таких уродцев оставляют солнцу. Или позволяют съесть матери.
         - Съесть?!
         - Да, нутер. Норторы охотники. Их притягивает живая и горячая кровь.
         - И все матери у норторов...
         - Все.
         - А как же?.. У норторов же есть дети или...
         - Есть. Родившегося сразу уносят. Очень быстро.
         - И мать не... мешает?
         - Ей оставляют другого ребенка. Не нортора.
         - Ага.
         - Пока она кормится...
         - Кормится?!
         - Норторы охотники, нутер. Они не кормятся мертвыми. Ты тоже охотник...
         - Ладно, Крант. Забудь. Это я так спросил.
         Всё нормально, Лёха, чего ты разволновался? И в твоем мире животные так регулируют рождаемость. Избавляются от слабых и лишних. Среди людей тоже такое практикуется. Кажется, был на Земле народ, где неполноценных детей уничтожали. Правда, другим способом, но... И каннибализм на Земле есть, даже сейчас. Так что дыши глубже, Лёха, и успокойся.
         - Крант, а как же тебя... то есть, некондиционного мальца живым оставили?
         - Урода нужно убить, но оберегателя нельзя. Его жизнь принадлежит тиу.
         - Но ты же не был тогда оберегателем.
         - Рожденный оберегателем - уже оберегатель.
         - Ладно. Ну, отнесли тебя к тиу, а дальше?
         - Дальше, показали Видящим, потом Прорицателям. Они решали, умереть мне или нет.
         - Понятно.
         - Они оставили мне жизнь, чтобы я отдал свой долг.
         - Ну, про долг я уже слышал.
         - Да, нутер, про мой долг ты знаешь больше меня.
         Ну, если нортору так хочется думать, пусть думает.
         - Крант, а много вас, оберегателей?
         - Было двадцать четыре ученика. Испытание прошли десять.
         - Не слабое, должно быть, испытание.
         - Мое ты видел.
         - Видел. День, вроде, был. И мороз. Подожди-подожди... ваша порода, кажется, не очень любит солнце, я прав?
         - Да, нутер. Латуа может сильно обжечь нортора.
         Вот норторы и не подставляются этому солнышку. А оно встает первым, а ложится вторым. Только вечерне-ночной режим и остается норторам. Жалко бедных. И совсем белых.
         - А как же ты, Крант? От Латуа, вроде, не прячешься...
         Правда, и солнечных ванн не принимает. Всё больше плащом прикрывается. Чтоб цвет лица не испортить.
         - Я - оберегатель. Меня учили.
         - И солнце учили выдерживать. И неживой корм учили есть.
         - Учили, нутер.
         - Но кое-кто сегодня решил, что ты плохо учился.
         - Я виноват, нутер, накажи меня!
         Ну, и кто меня за язык дергал? Пошутить захотелось? Юморист хренов...
         - Ага, прям счаз и накажу. Отшлепаю и в угол поставлю.
         - Как это?
         - Молча.
         - Нутер...
         - Ладно, какое б ты себе наказание придумал?
         Крант сказал.
         - Ну, и сколько ты эти ожоги заживлять будешь? А меня всё это время больной оберегатель стеречь будет? Не-е, не пойдет. И второй способ не годится. Вдруг тебе понравится? А что ж это за наказание тогда? И голодным я тебя не могу оставить... Ладно, будем считать, что я вынес тебе порицание, а ты проникся и обещался всё исправить.
         - Такое больше не повторится, нутер. Обещаю.
         - Вот и ладушки. А знаешь, кровь ведь и подсушить можно, а потом...
         - Знаю. Тиу умеют. Но нутер не должен об этом говорить.
         - Почему?
         - Это тайна тиу и оберегателей.
         - Ладно, считай, что я уже забыл.
         - Тогда я тоже забуду, что нутер сказал про кровь.
         Помолчали. Я подбросил дровишек в костер. Искры столбом до неба. И остались там россыпью звезд. А Санут собрался баиньки.
         - Нутер, я могу попросить?
         - Проси.
         - Научи меня готовить то, чем я кормился сегодня.
         - Запросто. О, я придумал тебе наказание!
         - Какое?
         - Ты будешь готовить и для меня тоже. Согласен?
         - Да, нутер.
         - Тогда слушай.
         Рассказал сначала свой рецепт, потом Михеича, потом и то извращение, что Вован считает за кровяную колбасу. Заодно и случаи вспомнил, при каких я эти рецепты узнал. Крант слушал внимательно. А под такого слушателя и до утра проболтать можно.
         На небе рассвет уже проклевываться начал, когда я рот закрыл. Да и кувшин уже опустел. С рулминой. Ну, за неимением красного, можно и белое попить
         - Нутер, а я могу других оберегателей научить, так кормиться?
         - Учи, - поднялся, потянулся, хрустнул суставами. - Засиделись, однако. Как встретишь, так сразу и научишь...
         - Прости, нутер, я уже.
         - Что уже?
         - Научил.
         - Кого?!
         - Ближайшего из нашей десятки.
         - Ну, и где он? Чего-то я никого не вижу...
         - В Инопре. А она уже дальше весть пошлет. До кого дотянется.
         - Подожди, а Инопра - это где?
         - Там, где ты дал мне плащ.
         - Ага.
         Ну, хоть теперь удосужился узнать, как город Ранула обзывают.
         - Но до него же хрен знает сколько дней!
         - Прости, нутер. У меня слабый дальний голос.
         - Слабый? Ну-ну. А у других оберегателей он тоже есть?
         - У всех есть.
         - Я так понимаю, ты с сестренкой своей связался.
         - У оберегателей нет сестер. И нет братьев. Только нутер.
         - Нутер приходит и уходит, а клан остается.
         - У оберегателя нет клана. Только нутер.
         - Нутер не будет жить вечно.
         - Оберегателей учат умирать. Правильно. Чтобы беречь дух нутера и после смерти.
         - Ладно, Крант, замнем этот гнилой базар. А то Малек услышит, скажет, что крыша у нас съехала.
         - Не услышит.
         - Почему?
         - Спроси его.
         Спросил. Просто из любопытства.
         Оказалось, мы с Крантом всю ночь просидели молча. Только пили да на небо глазели.
         Давно я так не напивался. До акустических галлюцинаций. Завязывать надо. С белым вином.
         На следующий вечер Крант угостил меня охотничьими колбасками. По рецепту Михеича.
        
        
10.

        
         Завтра мы будем в гостях у Надыра.
         Если удача не отвернется от нас.
         Блин, с такими попутчиками и сам суеверным станешь!..
         А сегодня мы возле речки остановились. Стумной, как сказала жена Меченого. Довелось вот увидеть ее за работой. Да-а, такое не скоро забудешь.
         Без одежды стумалу я уже видел. А вот как она снимает ее...
         Пожалуй, такую дэвушку Рустам допустил бы к шесту. Было дело, пришла к Рустаму одна, на работу устраиваться. Ну, разденься, пройдись, подвигайся, а потом нэт! Мол, плохо танцуешь. А она: Я не танцовщица, я бухгалтер! Хорошим бухгалтером, кстати, оказалась. Рустам хвалил.
         А стумала хорошей танцовщицей. Или, как пишут, исполнительницей экзотических танцев. Рыбке, оказывается, они тоже нравятся. И стрекозам, что роем летали вокруг стумалы. И рыба из воды вылетать начала. Посмотреть, типа, чего деется на свете белом. Вот ее на лету и брали. Специальным копьем. В глаз. Как белку Михеич берет. Чтоб шкурку не попортить. Шкура у стумы не меньше мяса ценится. А в гости собираешься хорошее угощение готовь. И подарки.
         Вот наша рыбачка и старается, выплясывает на камне посреди реки. А рыбаки с соседних камней работают. И с берега. Не любят здесь воду.
         Когда-то, сразу после Войны, вошедший в воду, что видела звезды, мог не выйти из нее живым. Или умереть через несколько дней. В страшных мучениях. Сколько времени уж прошло, вода давно очистилась от яда, а привычка ее бояться осталась.
         А стумала разошлась не на шутку! Крутится, вскрикивает, волосы летают... Не, понимаю, как мужики при этом спокойно рыбалят? Да на такое действо смотреть надо и смотреть не надоест. Или сгрести эту бабу с камня и за ближайшим кустом положить.
         Я смотрел. Потом Марла подошла. Если мне нечем заняться, сказала, то она быстро мне дело найдет.
         Вообще-то, я не против этого дела, но гербарий собрать кроме меня некому.
         Ко мне ведь не только с вывихами и ранами ходить стали. Лекарь тут мастером на все руки считается. И брюхо лечит, и роды принимает, и застрявшую в горле кость вытаскивает. А то и за советом идут.
         Это я для того столько учился, чтоб домашним доктором заделаться? И утешителем по совместительству... Блин, Леха Многодобрый... Да братва животы надорвала б со смеху.
         А в сумке прежнего лекаря сам черт ногу сломит. Узелочки, мешочки, а в них пыль какая-то. Если по нормальному, то подписывать все надо было. Или не мельчить в такую труху. Вот как мне теперь различать препараты? По запаху? Так тут не всё нюхать можно. За некоторые травы в перчатках и с прищепкой на носу берутся. Или мне монетку бросать? Типа, орел - внутрь, решка для наружного применения. Так после такого лечения пациент и ласты откинуть может.
         А оно мне надо? Портить имидж крутого целителя?..
         И ведь никаких записей у лекаря не осталось! Писать не умел или конкурентов опасался? А ты, значит, Леха, как хочешь и можешь. Хоть с помощью ножа запор лечи. Вот ведь хренов конспиратор!..
         Ладно, о мертвых или ничего или ничего плохого. Пусть земля ему будет... Нет! Легкого пепла и попутного ветра, здесь желают.
         Так что, лети, коллега, куда тебе положено А дядя Леша уж как-нибудь выкрутится. Сам травок насобирает. Своими собственными. Спасибо Нилычу, научил этот бурьян чувствовать. Будто знал старик, чего меня ждет.
         Эта долинка не только стумой богатая. Землица здесь тоже есть. Голубая. От ожогов она хороша. От ядовитых. Ишельных. Змеюшка есть тут такая. Маленькая. С полосатым брюхом и рожками над глазами. И не кусается она, ядом прыскает. Рана, как от кислоты получается. Сначала. А если не лечить, заражение обеспечено. Со всеми вытекающими...
         Листья тиамы тоже от ожогов помогают. Они много от чего помогают. Но уж очень сильное средство! Не всем рекомендуется. У некоторых температура потом бывает. Высокая. И бред начинается.
         Да и не годится листья тиамы на такую ерунду переводить! Все равно, что Пал Нилыча позвать, вместе со мной и всей бригадой, ради банального фурункула.
         Дорогие это листики, редкие; некоторые лекари раз или два в жизни их видели. Да и то в чужих руках. А я то доброты и щедроты душевной налево их и направо раздаю. И почти бесплатно. Завязывать надо с такой добротой. Пока никто не помер.
         А с листьями этими странная история получилась. Приснилось мне как-то, что собираю я их. И не все подряд, а особые, отборные. И не сам собираю, а с помощником. Вернее, это я помощник, а он совсем даже наоборот. Объясняет, показывает, я только киваю да листья в мешок пихаю. Мешок маленькую такую подушку получился. Я бы еще пособирал место в мешке осталось так у помощника время вышло. Я мешок Машке сунул она тоже в том сне была, а сам прощаться стал. И только тут заметил, что похожи мы: я и тот, с кем листья рвали. Такой же рост, та же комплекция, такое же выражение морды лица, только кожа у мужика черная. Как гуталином намазаная.
         На прощание этот черный мне подарок сделал. Браслет. На руку. Крутейшая вещь. Я тоже в долгу не остался. Вот только, убей не помню, что ему подарил. Расставание вышло то еще, словно с братом-близнецом прощался. На всю оставшуюся.
         Самое прикольное утром я даже не вспомнил этого сна. Не до того как-то было. Мы со Столба убирались в такой спешке, словно срочную эвакуацию нам объявили. Да еще пинок под зад дали. Для понятливости.
         Только в гостинице, когда Машка вернула мне мешок, я вспомнил свой странный сон. Не было у меня еще такого, чтоб из сна разную ерундень тягать. А тут и листья, и браслет. Нашелся таки подарочек черного. Все это время у меня на руке был. А я его, вроде как, и не замечал. Даже когда купался. Хороший такой подарок, памятный хотел снять, так чуть руку не оторвал. Словно врос он в нее. А если браслет еще кому глянется? Резать ведь придется. И неизвестно, что первое ампутируют: руку или голову. Простой это мир, если я правильно понял Машку. Или ты, или тебя. И по другому не бывает.
         И попрощались мы с Машкой очень сдержано. Объятия и поцелуи оставили до следующей встречи. Адресами и контактными телефонами обмениваться не стали. Типа, судьба сведет, если захочет. А не сведет... уроним скупую слезу и будем всю оставшуюся жизнь... счастливы.
         С чего это Машка мне вдруг вспомнилась? А вот глянул на рыжие метелки и, будто, ее лохмы увидел.
         Так вот же они, цветочки от запора! То-то наш Асстар... как там его дальше? счастлив будет. У него ведь свой запасец кончился, ко мне сунулся а нету! Решил, наверно, что я из жадности не дал. Или из вредности. Порадую я его сегодня вечером. Ой как порадую! А если он не знает разницу между свежим сырьем и сухим, то это уже его проблема. Ну, и моя, когда он придет ко мне со своим проносом.
         - Крант, ты за мной не ходи. И одолжи любимому нутеру перчатки. Я тебе новые потом куплю.
         А вместо респиратора и шарф использовать можно. Помыться потом, конечно, придется. И одежду хорошо потрясти. Ну, купаться я люблю. А одеждой Малек займется. У него на эти цветочки иммунитет должен быть. Хороший иммунитет у ипши. Почти от всего. Кроме смерти.
        
        
        
11.

        
         - Давай, Асс, не томи...
         Колдун присел возле моего костра, протянул к огню руки. На лицо загадочную задумчивость нацепил. Да еще тяжкие вздохи иногда издает. Типа, трудно было, но сделал. чего смог. Все терпеливо смотрят спектакль одного актера, только у меня терпения не хватило. Уж слишком часто поглядывает на меня коротышка; то на меня, то на огонь. А глазки радостно так поблескивают, и ладошки нет-нет, а потирает. Не иначе, как устроил мне какую-то подлянку...
         Неужто обиделся за свежую желудочную травку?.. Так не знаешь, как готовить, спроси! Дешевле ж станет!.. Не пойму я этого рыжего: то дай, чтоб было, то чтобы не было.
         И за что меня колдун так любит? Прям, как язык горячую сковородку. Ничего ж не остается, как отвечать взаимностью...
         Последний тяжкий вздох, после моего давай, не томи... и тихий, скребущий по нервам голос:
         - Они позволят нам пройти до Дороги.
         Хорошо. Возвращаться не придется. Меньше шансов влететь в засаду.
         - Чего еще?
         Задумчивое потирание ладошек.
         - Нам дадут проводника.
         - Еще чего?
         - Припасы.
         - И?..
         - Охрану.
         Много жратвы и охраны не бывает... Ладно.
         - Это всё?
         - Еще поалов дадут.
         Ага. Взамен наших подранков и убитых. Тоже хорошо. Но...
         Даже до самого тупого начало доходить. Зашевелились, руки щупают пояса; кто к оружию потянулся, кто к деньгам. В горах, как и в любой дороге, слишком щедрый попутчик опасный попутчик. Чем больше он обещает, тем дороже платить приходится. Опаснее его только слишком добрый. В неподходящий момент может пожалеть врага, и всех тогда порежут. Этого добренького, кстати, тоже. Чтоб совестью не мучился. Не для всех она химера, некоторые еще и верят в нее.
         - Ну, и чего с нас хотят поиметь за всё это?
         Колдун делает вид, что не понимает меня. Первоидущий переводит. Слов в его вопросе куда больше, но смысл тот же самый.
         - Племени нужен целитель, - изрекает коротышка и изображает на морде сострадание.
         Ага, счаз всё брошу и поверю. Пожалел мужик собаку: по сантиметру ей хвост купировал. Целый день.
         - Они хотят, чтобы нутер остался?
         Крант знает мое имя, но для него я ...благородная особа древнего рода незапятнанной репутации и неисчислимых достоинств. И плевать, если это не совсем так. Кому нужна эта правда? Кранту? Ему-то меньше всего. Я его нутер, для службы которому Кранта родили и натаскали. Заставили искупать грехи клана, идти против своей природы. Вампир-телохранитель, разгуливающий под солнцем... что может быть естественнее?..
         Пока меня колыхает философское настроение, колдун держит паузу. Столько, сколько может. Насколько хватает смелости. Крант редко задает вопросы, но когда он делает это, его собеседник становится очень разговорчивым. И умудряется вспомнить даже то, чего, кажется, и не знал.
         - Нет он его ребенок.
         Крант продолжает смотреть и рыжему приходится говорить дальше:
         - Шаман хочет, чтобы он разделил шкуру с целительницей.
         - Чего сделал?..
         Никто не собирается мне объяснять, как я должен делить эту шкуру и зачем. Колдун продолжает болтать, словно не слышал меня.
         - Она слабая целительница. Камень и землю почти не чувствует, больше травы. Но другой у племени нет. И у соседей нет. А он... шаман сказал, он сильный целитель. Сильнее шаман еще не видел. Его дети тоже станут целителями. Может, не такими, как он, но сила у них будет и...
         - Подожди, Асс! Я переспать должен с этой целительницей или как?..
         До меня начинает доходить. Кажется.
         - Нет, не спать! Племени нужен целитель. Спать нельзя!..
         - Вот и я о том же!
         Рыжий замолкает и пялится на меня, как на идиота. А я на него. Точно так же.
         Блин, он что, русского языка не понимает?! Потом вспоминаю, не понимает. И от этого злюсь еще больше.
         Породу им, типа, надо улучшить! Мичуринцы хреновы!.. А я им за племенного быка тут или как?.. Так почему одну телку предлагают? Надо сразу десяток, два десятка!.. Типа, бык-рекордсмен покрыл пятьдесят коров с помощью зоотехника Николая Хрюева. А может, и у меня помощник будет? Тот же самый шаман хотя бы. Вот покамлает он, и меня на пятьдесят две телки хватит. Чего мелочиться?!
         Верчу в руках какой-то прутик, наматываю его на пальцы. Он гнется, но не ломается. Ломаю, блин, ло-о-омаю!.. Сломался! В огонь его!..
         Костер полыхнул сине-зеленым и сразу же ахнуло так, что в ушах зазвенело, а перед глазами бабочки залетали, радужные.
         Я потряс головой, проморгался, и уже потом заметил, что стою, а не сижу. В трех шагах от своего камня стою. Остальные мои гости еще дальше. И пялятся на меня, как на труп отца Гамлета, годичной свежести. Колдун наш многоумный вообще в пяти метрах обнаружился. Над землей. В бледно-желтом светящемся шаре.
         - Крант...
         Оберегатель стоит за левым плечом. Может, все время там был, может, только подошел... Быстро он двигается. Иногда. Я не всегда замечать успеваю. А реакция у меня хорошая. Хирургу с плохой реакцией лучше в морге работать: там клиенты уже никуда не спешат.
         - Крант, что это было?
         - Не знаю, ну...
         - А кто знает?
         - Он.
         И палец Кранта целится в желтый шар.
         Смотрим на медленно опускающегося летуна. Его ноги касаются земли, и сияющая оболочка гаснет. Словно лампочка перегорела. Но желто-зеленая физиономия и непривычно круглые глаза остались без изменения.
         - Асс!
         Колдун зажимает рот ладонью и ковыляет в сторону. Через несколько шагов падает на колени, сгибается в земном поклоне...
         Обязательный ритуал после полета?..
         ...издает характерные звуки. Знакомые. Мне тоже так хорошо иногда бывало. После конкретного отмечалова. Но блевал я, обычно, как культурный человек, в унитаз, и за закрытой дверью. А этот?.. Блин, сплошной натурализм и варварство.
         Сажусь возле костра. Горит нормально и цвет огня обычный. Остальные подтягиваются, устраиваются на своих местах. Последним подходит колдун. Бледный, глаза слезятся.
         - Ну, и какого?.. спрашиваю его.
         Он шмыгает носом.
         - Всегда со мной так. Оторвусь от земли и... Проклятие какое-то на мне, - тяжело вздыхает.
         От него воняет кислятиной. Протягиваю пиалу белого. Пусть хоть рот промоет. А опять блевать вздумает, не так жалко, как красное.
         - Ну, на реке я тебя видел... А как на море?
         - Только взойду на корабль, и сразу проклятие находит меня. Самые сильные амулеты не помогают.
         Колдун качает головой и тут же прижимает руку к животу. Меченый быстро отодвигается, на всякий случай. Но его сосед не торопится; задумчиво прислушивается к чему-то, гладит свое пузо.
         Да нет, обойдется. Это дело или сразу, или вообще не будет.
         - Вестибюлярка, Асс, у тебя слабая.
         - Что?
         Смотрит на меня большими глазами. Уже не такими круглыми.
         - Укачивает тебя, говорю. Вот и всё проклятие.
         - А снять его можно?
         - Тренировками. Долгими и упорными. Многим помогает. Но не всем, предупреждаю сразу.
         - А мне поможет?
         - Не знаю. Пробовать надо.
         - А что надо делать?
         - Про что делать потом поговорим. Сначала про костер мне расскажи. Знаешь, чего туда попало?
         - Знаю.
         Энтузиазма у колдуна сразу поубавилось.
         - Ну и... - приходится ускорять процесс. А то ведь до утра тяжелые вздохи слушать будем.
         - Дерево драбл попало.
         - Что, целое дерево?
         - Нет. Только веточка. Тонкая.
         - Угу. Веточка... И драбл всегда так взрывается?
         - Не знаю.
         - Как это не знаю?..
         - Драбл не бросают в огонь.
         - А куда его бросают?
         - В вино.
         - Зачем?
         - Чтобы быстрее заснуть.
         - И видеть сладкие сны...
         Это я пошутил, но по тому, как заерзал коротышка, понял, что попал в точку.
         - Да видеть, - шепотом признается он, наклоняясь в мою сторону.
         Хорошо хоть вином от него несет. Мы и так негромко говорили, а тут уж совсем на интимный шепот перешли. Наверно, очень сладкие сны дарит этот драбл.
         - Что, целый прут так и бросают?
         - Нет. Только две крошки.
         - Асс, не заметил я, чтобы драбл крошился.
         - Он не крошится. Пилится. Особым ножом. И очень медленно.
         - А сломать?
         - Ни сломать, ни отрубить. Драбл крепкое дерево. Очень крепкое.
         - А как же я его сломал?
         - Не знаю.
         И грустно так вздохнул. Будто его последней радости в жизни лишили.
         - Ну, ладно, к черту его крепость!.. Ты вот что мне скажи: как этот драбл возле меня оказался? Твой, кстати, драбл!
         За спиной намечается шевеление.
         - Подожди, Крант. Пусть сначала ответит.
         Рыжий сжимается чуть ли не вдвое. Втягивает шею. Как черепаха. Только вместо панциря халат. Голос сипит и прерывается...
         - Я... я уронил его. Случайно... Когда беседовал... С уважаемым Крантом.
         Ты его хоть уважаемым, хоть горячо любимым называй, вряд ли, что-то изменится.
         - Уронил, значит?..
         - Да.
         - А я, значится, поднял?..
         - Да.
         - И стал крутить в руках?..
         - Да.
         - А ты, значится, ничего не сказал. Не захотел.
         Колдун опять кивнул головой, как кивал уже несколько раз, и тут же лязгнул зубами, останавливая очередное да.
         - Я... я не успел!
         - Неужели?..
         Вкладываю в вопрос побольше недоверия. Хотя, куда мне до Ларки? Вот уж кто виртуоз! Когда она говорит свое неужели? в собственном имени начинаешь сомневаться.
         - Не успел! голос у рыжего срывается.
         - Я люблю сидеть у костра. Подбрасывать в него ветки. Ты это знаешь. Осталось подсунуть мне драбл. И не успеть сказать, что он взрывается в огне. Очень удобно. И вроде бы нет виноватого.
         Я смотрю на огонь и разговариваю с ним. Спокойно так разговариваю. Ни злости, ни раздражения. А коротышку почему-то трясет. Видно мне краем глаза. Остальные молчат и не двигаются. Нагнетают обстановку.
         - Так было дело, Великий и Непогрешимый?
         - Нет, не так! Не так! Не хотел я твоей смерти!..
         - Ага. Не хотел. Потому, что ты очень любишь меня.
         Колдун вздрагивает, крутит головой. Словно горло ему пережало. Воротником. В котором его шея торчит, как градусник в стакане. Скажи колдун да, и это будет ложь, известная всем, даже камням под нами. Скажет нет, и Крант его на куски порвет. За покушение.
         - Потому что драбл стоит десять сабиров! вскрикивает Асс.
         В его голосе страх перемешался с обидой.
         - Так уж и десять?
         - Девять.
         Страха становится меньше.
         - А если поторговаться, так и за восемь можно купить?..
         Молчаливый кивок.
         - Или за семь?..
         - Нет! За семь он не продал. И проклятия не испугался!..
         Вот теперь в голосе только обида.
         Первоидущий прикрывает рот рукой. А глаза щурятся. Как от дыма. Или от смеха.
         Все-таки восемь квадратных это не слабые деньги. Пару сезонов на них можно жить. Не голодая. И не очень скучая. А если быть чуть скромнее, то и на три хватит. И всё это богатство в огонь. Одним махом. Абыдно. И на компенсацию надеяться глупо.
         Короче, поверил я этому убогому. Не станет он столько тратить, чтобы сделать мне кузькину мать. Удавится скорее. Если не сможет подлянку такую придумать, чтоб чужими руками меня. И на халяву. А еще лучше, чтоб доплатили. Ему. И побольше.
         Хотелось бы посмотреть, как он продавал меня шаману. Наверно, и в некрологе столько хорошего обо мне не скажут.
         - Шаману тоже обо мне разболтал?
         Можно и не спрашивать. Кто же еще?
         - Он знал, что ты с нами! Еще до нашего прихода знал!.. Он же шаман этой земли!
         - Ну да. И камни нашептали ему, какой я великий лекарь...
         - Никто не шептал! Он сам... Только посмотрел, и всё понял.
         - Чего понял?
         - Не знаю. Он шаман...
         - А ты колдун. Вроде как.
         - Да. Я колдун! И я могу то, что ему не по силам!
         - Ну, а он то, чего не можешь ты. Так?
         Коротышка замолчал. Глянул на огонь и тут же отвернулся. Не любит он смотреть на огонь. И на воду не любит. Все с песком и камешками возится. Гадает он так, типа.
         - Ладно, пойду к шаману. Узнаю, чего ему от меня надобно. Точно. И в мелких подробностях.
         - Удачи, - говорит Марла. И береги задницу. Хотелось бы за нее еще подержаться.
         Научилась. У меня. Плохому. Быстро это она.
         - Постараюсь, - отвечаю. Не оборачиваясь. Знаю, и так услышит.
         Крант идет за мной. Не шуршит, не дышит. Умеет он становиться тенью. А попробуй вечером тень разгляди. Без света. Даже если знаешь, что она есть. Даже если это твоя собственная тень.
        
        

Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"