- Акимушка, милай, ты чаво это, никак в гости пожаловал? Вовек не бывало!
- Сбежал, Нафанюшка, хоть куды-нибудь на минуточку передохнуть от шуму, да от грохоту. У тебя вон, красота, тишина и запустение, гляжу, даже пауки, и те перемёрли. Давно у тебя тут никто не живет, дак мухам и кушать-то неча, не летают они туточки.
- Эт ты правильно подметил, тишина у меня, сижу вона, чаёк прихлёбываю, на травках настоенный. С лета прошлого припас, поразвешал на повети, да на чердаке. Чем не жисть? Да у тебя-то, чай, ничем не хуже? Старушонка-то твоя тебя не обижает, смирненькая она, тихонькая. Откель шум-от?
- И-и, милай! Об чём ты говоришь? Померла Даниловна, ещё о прошлом годе поминки справили! - Да ты что? Вот беда-то! Дак ты теперича такой же, как и я? Бесхозный домовой?
- Был бесхозный! Да сплыл. Я уж было привыкать начал к своему положению-то. Прелесть особую в нем стал находить. Тоже вона, как и ты, все чаи гонял в своём уголку. Дом охранял, всяку нечисть насекомую отпугивал, дабы стены не грызла почём зря. Плохо, правда, получалось, я-то один, а их тыщи! Ну да ничего, беды особой в том не было.
- Да ты садись, родной, в ногах-то правды нету. Вот, наливай себе, смотри, какой тут самовар у меня от прежних хозяев остался, угощайся чайком, я и сахарком разжился, вот тебе кусочек.
- Спасибо, милай, должок за мной будет.
- Да чаво уж там! Ты давай, прихлёбывай, да рассказывай, что за шум?
- Ну дык я по-порядку, чтоб попонятней было.
- Давай, давай, Акимушка, слушаю.
- Ну так вот. Тишина у меня, значит, стоит, живу и радуюсь. Только замечать стал какое-то оживление вокруг моего жилища. В сам дом-от никто пока не наведывается, но огород, смотрю, перепахивать стали, сажать картошку думают.
- Ну так это обычное дело в наших краях! Дом пустует, соседи землицу засаживают. Чего ей, родимой, пустовать-то? Вона, мой огород, почитай, каждый год распахивают, а живут-то аж в другой деревне. Что ж тут такого, Акимушка?
- Дык и я так думал, Нафанюшка! Только смотрю, хозяйка энтого мужика в доме моём стала прибираться, паутину пообмела, полы поперемыла. Жить, чтоли, собираются? Может, думаю, дочка ихняя замуж собралась?
- А что ж, Акимушка, дело житейское! - Да хорошо бы, кабы так. Только разговор я их услышал, да и обомлел.
- Что ж такого ты услышал?
- Будто бы едут к нам какие-то бусурманы.
- Да ты что? А зачем едут?
- Жить, конечно. И детей будто бы у них куча. Только не понял я поначалу, то ли пять ребёнков, то ли шесть.
- Акимушка, милай ты мой, дак это же хорошо, чему ты печалишься? Дети - это радость в доме!
- Не спорю, Нафанюшка, не спорю... Дай мне, пожалуйста, ещё кусочек сахарку. Уж больно вкусная штуковина.
- Конечно-конечно, Акимушка, угощайся! Только скажи мне, что ж за беда с ентими бусурманами? Приехали они, али ещё нет?
- Приехали... Только никакие они не бусурманы. Русские оне. Такие же, как и все вокруг. Нашей веры. Судьба их горько наказывает с тех самых пор, как война энта проклятущая началась.
- Эт которая? Чеченская, чтоли?
- Она, родимый мой, она.
- Так они у тебя эмигранты, чтоли? Беженцы?
- Они самые. Только, оказывается, бывали они уже в наших краях, сразу же, как только война там у них началась. Приехали, в соседней деревушке обосновались, год на ферме поработали, да опять уехали в свою Бусурманию.
- Не понравилось у нас?
- Не в том дело. Они ведь обжились уже, коровкой обзавелись, огород картошкой засадили...
- Дак в чём же дело? Почему уехали?
- Родительница ихняя сильно захворала. Досмотреть надо было.
- А что ж они её сразу с собой не взяли?
- Ну ты ж знаешь стариков-то! Ежели они чего надумают... Тебе вон самому, почитай, триста годков с лишним, а ты хоть раз отселева срывался куда-нибудь на новое место?
- Да ни в жисть! - Вот так и она. Упёрлась рогом и ни в какую. Езжайте, мол, сами, я буду здесь помирать. А как смертушка подпёрла, страшно стало, детей позвала. Ну разве можно им было отказаться?
- Бывает и такое.
- Бывает, Нафанюшка, бывает, только не с моими теперешними хозяевами. Поехали они, досмотрели, сноха сама свекруху до последнего дня обихаживала, не отходила ни на минуту.
- Даже так?
- Представь себе! И как только её схоронили...
- ...Подались опять сюды?
- Да нет, не сюды. На Ставрополье осели. На целых девять годков.
- Это где ж такое?
- Да там, неподалёку от тех же краёв.
- А что ж не сюды-то?
- Дак чтоб сюды добраться, средства нужны! От ентой Бусурмании до наших мест, почитай, две тыщи вёрст! Деньги нешуточные нужны, чтоб семью сюды довезти, да ещё вещи переправить.
- А у них и вещи имеются?
- А то как же?
- Ну как "как"? По теперешним временам, ежели в семье много детей, значит, нищие. Правителям-то теперешним некогда о детях думать, помогать таким, как эта семья.
- Правильно, Нафанюшка, только мои-то хозяева теперешние вовсе не нищие. Скажу тебе по секрету, непьющие они. И не курящие.
- Да быть такого не могёт! Сектанты, чтоли?
- И ты туда же! Да какие они тебе сектанты? Если не пьёт, не курит, для дома старается, значит, подозрительно.
- А как же иначе?
- Извини меня, Нафанюшка, за грубое слово, но ты балда!
- Эт почему же?
- Потому что хороших людей подозреваешь Бог знает в чём!
- Ты, Акимушка, не ершись, не обижайся! Вон и чаёк в сторону отставил, и сахарок бросил. Ты пей, пей, прихлёбывай! Только в толк я не возьму никак, то ты их бусурманами кличешь, убегаешь от них, шумят они, мол, сильно, а то говоришь, что люди они хорошие. Не вижу логики.
- А, по-твоему, шуметь могут только пьяницы?
- А то как же?
- А вот так. Мастеровые они. Как приехали, да как струмент свой навострили, да как пошли весь дом от разрухи ослобонять!
- Это как?
- Чего ты всё "какаешь"? Ты дом мой видел?
- Ну, видел. Давно, правда.
- Понравился?
- Как тебе сказать? Как и всё вокруг. Порушено, да заброшено.
- Вот именно! А они из дома конфетку делают. Поветь завалилась - исправили. Печку русскую переиначили так, что мне чудно прямо: никто здесь доселева так и не делал. Подпол весь вычистили, понаделали полок широченных для всякого продукту.
- Новая метла...
- А хоть бы и так! Одна беда - работы здесь нет никакой. Денежки уже кончаются, детей кормить скоро нечем будет. Приходят, правда, из колхозного начальства, просят, чтоб загулявших подменили. Ну дык рази это заработок? Курам на смех! - Не печалься, Акимушка! Ведь ты же домовой! Коли хозяева нравятся, помогать надо.
- А я и помогаю. Картошки они вона, аж двадцать шесть мешков насбирали.
- Дык рази это много? Для этакой-то оравы?
- Вот и я об том же...
- Надо что-то посущественнее придумывать.
- Да есть у меня одна задумка...
- Ну-ну!
- Нет, милок, я сейчас ничего говорить не буду. Чтоб не сорвалось. Расскажу потом. А сейчас побегу я. Надо энто дело обмозговать.
- Ну беги, беги, соколик! Забегай как-нибудь, поведай о своих делах. Чайком попотчую, сахарком побалую, покалякаем.
- Забегу. Прощевай, Нафанюшка! Спасибо за угощение!